Морган еще больше нахмурился.
      - Вы, наверное, не захотите поменять место работы, - пошутил Тони. - Мне кажется, моя производительность выросла бы в несколько раз, если бы вы работали у меня.
      - Нет, она не захочет, - сказал холодно Морган. Грейси с удивлением посмотрела на него. Неужели он не понял, что Тони просто пошутил?
      - Удивительно, - сказала Алике, - как изменяет внешность правильно подобранное платье. Моя дорогая, у вас чудесное платье. И какое смелое! Я не ожидала этого от вас. - Она глубоко затянулась, соблазнительно полузакрыв глаза и выпуская дым через ноздри.
      - Правда, чудесное? - сказала Грейси, оглядывая наряд Алике и не отвечая комплиментом на комплимент. На ней было нечто черное, шелковое, с глубоким вырезом на спине, и казалось, что это нечто надето задом наперед. В разрезе висел бриллиантовый кулон, и Грейси хотелось узнать, был ли это один из маленьких знаков внимания Моргана. Может быть, Алике не станет его снимать, когда они в эту ночь будут заниматься любовью. Эта мысль была настолько неприятной, что она резко отвернулась и обратила все свое внимание на Тони. Она задавала ему вопросы о его работе, и ему было явно приятно говорить на эту тему.
      Она не обратила почти никакого внимания на Моргана и Алике, когда они стали уходить. Хотя Грейси всем своим существом ощущала его присутствие, она была бы не она, если бы как-то показала это.
      Тони большую часть вечера крутился около нее. Выполняя в наилучшем виде свои секретарские обязанности, как она их понимала, Грейси ходила среди гостей, но, стоило ей оглянуться, он всегда был рядом, забавляя ее маленькими историями и сплетнями с работы, которые лично для нее ничего не значили, но слушать их все равно было весело.
      Ужин а-ля фуршет, обслуживаемый группой из ресторана, удался на славу. Подавались только холодные закуски, но они были приготовлены с таким мастерством, что было даже как-то совестно разрушать предлагаемое чудо искусства.
      Грейси ела гораздо больше, чем ей следовало бы, как она себе это представляла, и опасалась, что не влезет снова в свое маленькое красное платьице. Она много выпила и к концу вечера почувствовала, что немножко перебрала. В висках у нее начала стучать кровь.
      Она отделилась от небольшой группы, где вела беседу, и вышла через застекленную дверь в сад. После теплого дома прохладный ночной воздух подействовал на нее успокаивающе, как будто ей на лоб положили холодный компресс. Разгуливали только несколько человек, остальные были все еще внутри, выпивая и доедая, что осталось.
      Грейси направилась сквозь листву к бассейну, думая, как было бы хорошо полностью разоблачиться и окунуться в воду.
      Увидев две фигуры в дальнем углу, она остановилась, потому что сразу узнала их. Это были Морган и Алике. Они говорили о чем-то горячо, стараясь не быть услышанными, но находились слишком далеко, и она не могла ничего разобрать из их беседы. Вероятно, подумала Грейси с кислой миной, обсуждают, в чьей спальне провести ночь после того, как все гости разъедутся.
      Она уже была готова повернуть назад и в этот момент увидела, как Алике обвила руками шею Моргана и запечатлела на его щеке такой же горячий поцелуй, каким, по-видимому, был и сам разговор.
      Видеть эти два прильнувших друг к другу тела ей было невыносимо, она чувствовала почти физическую боль. Грейси закрыла глаза, чтобы отсечь их образ, повернулась кругом, и ноги быстро понесли ее к дому.
      Она замедлила шаги, приближаясь к открытой двери, так как знала, что лицо ее смертельно бледное. Легкий стук в висках перерос в острую боль, появились неприятные ощущения в желудке. Она остановилась и стала медленно и глубоко дышать.
      Так вот, сказала она себе, ты видела их в объятиях друг друга. Неужели ты думаешь, что в свое свободное время они играют в шахматы и разговаривают о политике? Какого же черты ты реагируешь на это как свихнувшаяся идеалистка?
      Когда она присоединилась в гостиной к Тони, он посмотрел на нее с беспокойством.
      - Что случилось? - тревожно спросил он. - Вы выглядите так, как будто встретились с привидением.
      То, что я увидела, в миллион раз хуже, подумала Грейси, но вслух она сказала нетвердым голосом:
      - Чувствую, что немного перебрала. Меньше надо было пить. Урок на будущее. Завтра придется расплачиваться.
      Она посмотрела мимо него на открытые двери и увидела, как входят Морган, а за ним, немного отступив, Алике Лицо у него ничего не выражало, но для Грейси это было не в диковинку. За время совместной работы с ним она уяснила, что он открывал в себе только то, что хотел сделать достоянием других, и было бы не в его стиле афишировать свою физическую близость с Алике, какой бы привлекательной она ему ни казалась.
      Она снова почувствовала приступ отчаяния и быстро отвернулась, чтобы он, обратив глаза в ее сторону, не смог разглядеть выражение ее лица.
      Гости стали разъезжаться, и Морган провожал их у парадной двери, не подавая виду, что он, вероятно, очень устал, так как было уже три часа утра.
      Алике, отметила для себя Грейси, нигде не было видно. Она, видимо, готовится бодрствовать еще несколько часов, развлекаясь с Морганом. Духи "Шанель", ухоженные волосы, вся такая длинная и гладкая. Она прогнала от себя эту мысль, но странные образы продолжали проникать в ее воображение, как капельки воды, просачивающиеся из плохо закрытого крана.
      - Кажется, вечер заканчивается, - сказал с горестным видом Тони. - Могу я с вами встретиться снова?
      - Конечно. При условии, что вы потом не передумаете.
      - Я настроен очень серьезно. Можно мне ваш телефон?
      Грейси продиктовала, и он тщательно записал его в свою записную книжку, затем закрыл книжку и обнял ее за плечи.
      Она прижалась к нему, так как в гаком положении она могла не смотреть на Моргана. Тело ее было податливым, и она сочла, что это, наверное, от выпитого. Когда Тони наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, она не возражала и ответила ему взаимным поцелуем с такой пылкостью, которая удивила ее саму, и, наверное, его тоже.
      - Ого, - сказал он, отступив на шаг и усмехаясь. - Когда я шел сюда, не ожидал, что здесь будет фейерверк.
      Он попрощался с Морганом за руку, но, уходя, продолжал смотреть на Грейси.
      Большой зал теперь казался пустынным, и внезапно стало очень тихо после гула голосов пятидесяти человек; слышались только звуки, исходившие от официантов, которые приводили в порядок гостиную.
      Морган облокотился на закрытую дверь и смотрел на нее, лицо его было прикрыто тенью в полумраке прихожей. Неожиданно опьянение как рукой сняло, Грейси почувствовала себя совершенно трезвой, всем своим существом ощущая гипноз его тела.
      Черт меня побери, подумала она, ты опять взялась за старое. Она повернулась, чтобы пойти наверх, стараясь выговорить "Спокойной ночи" как можно более весело и непринужденно.
      Она чуть не повалилась обратно, почувствовав, как рука Моргана сомкнулась на запястье ее руки.
      - Что бы все это могло значить? - спросил он свирепо. Он вышел на свет, и Грейси, взглянув на него, отпрянула в ужасе, увидев злой огонек в его глазах.
      - Что бы могло значить что?
      Он придвинулся ближе, и она отступила назад. Ей представилось, как они идут таким образом по лестнице, подобно двум танцорам, исполняющим танец под невидимый оркестр, и она хихикнула.
      - Пожалуйста, - начал он саркастически, - поделитесь вашим весельем со мной. Сейчас уже позднее время, но я всегда готов слушать что-нибудь смешное. Только это должно быть действительно смешное, потому что у меня нет настроения слушать что-нибудь еще.
      У вас нет настроения слушать что-нибудь еще? Грейси захотелось завопить. А как вы думаете, какое у меня настроение? Она попыталась выдернуть свою руку, однако он не отпустил ее, а сжал еще сильнее.
      В этот момент ей хотелось только одного - подняться в спальню, выскользнуть из красного платья, лечь в кровать и спать долго-долго, чтобы, когда она проснется, от этого глупого навязчивого увлечения Морганом Дрейком не осталось бы и следа.
      - Прекрасный вечер, - сказала она нерешительно, отказавшись от попыток освободиться от него и избегая смотреть в застывшие стальные серые глаза, от взгляда которых она чувствовала себя очень неуютно. - Потрясная еда! Вы всегда приглашаете официантов, которые выполняют всю работу? Это, наверное, снимает с ваших плеч все хлопоты по организации вечеринок. Я хочу сказать, что не могу представить себе, как вы стоите у плиты и лепите сотни слоеных пирожков.
      Она засмеялась, но ее смех прозвучал фальшиво и неожиданно оборвался. Голова у нее пошла кругом. Похоже, вино снова дает о себе знать.
      - Вам обязательно надо было выставлять себя напоказ в этом платье? - зло спросил Морган. Голос был у него жесткий, и каждое его слово болью отзывалось у нее в голове. Она приложила свободную руку к виску и поморщилась.
      - Вы настаивали на том, чтобы купить это платье для меня, - сказала она еле слышно, - и я вовсе не выставляла себя в нем напоказ. "Если вы хотите знать, кто себя выставляет напоказ, - подумала она, - давайте поговорим об Алике, поговорим о том, как вы стояли обнявшись у бассейна".
      - Я не думаю, что Тони согласится с вами. Я думал, у него глаза вылезут на лоб, когда он увидел вас.
      - Тони хороший, - тихо сказала Грейси. - Он мне понравился.
      - И поэтому вы бросились ему на шею! Гнев в глазах Моргана смутил ее. Но она даже не пыталась измерить его силу, так как чувствовала легкое головокружение и очень большую усталость.
      Она была не приучена к вину. Иногда после работы она могла выпить стакан вина, но не припомнит, чтобы Пила так много всякой мешанины - коньяки, портвейны, как в тот вечер.
      - Предполагалось, что вы будете здесь в полуофициальном качестве, продолжал он резко, - но как только вас представили Тони, вы начали его завлекать. Думаете, я не заметил, как вы смотрели друг на друга? - Он незаметно для себя все сильнее сжимал ее руку, и Грейси показалось, что кровь перестала туда поступать.
      - Вы делаете мне больно, - почти вскрикнула она. Морган взглянул на руку и отпустил ее. Она почувствовала покалывание сотен мелких иголочек в ладони и стала потихоньку растирать ее. Неприятное ощущение постепенно проходило.
      Она повернулась к лестнице, но Морган быстро встал перед нею, преграждая дорогу.
      - Может быть, вы все-таки объясните мне ваше поведение? - Серые глаза его смотрели на нее как два серебряных буравчика. Он стоял возбужденный, с плотно сжатыми губами, и, казалось, изо всех сил сдерживается, чтобы не потерять самообладание окончательно - Я не должна ничего вам объяснять, - сказала Грейси, тщательно выбирая слова, так как чувствовала, что если поступит иначе, то начнет мямлить и понесет какую-нибудь несуразную чепуху, - во всяком случае, в свободное от работы время. Если даже я захочу броситься на шею тысяче мужчин, какое вам до этого дело? К тому же я никому на шею не бросалась.
      Тоненький внутренний голосок сказал ей, что она ведет себя точно так, как вела себя Дженни, когда объясняла, почему не ночевала дома.
      - То, что вы делаете у меня дома, - это мое дело.
      - Принято к сведению, - упрямо сказала Грейси, щеки у нее пылали. - А теперь, если вы не возражаете, я хочу спать.
      Морган нахмурился. Ей в какой-то момент показалось, что он хочет сказать что-то еще, но Дрейк не произнес ни слова. Он отступил в сторону, и Грейси стала подниматься вверх по лестнице.
      Лестница показалась ей нескончаемо длинной - слишком длинной, чтобы осилить ее с ходу. У нее было искушение присесть и отдохнуть, подперев голову руками, но об этом, естественно, не могло быть и речи.
      Почему же Морган не спешит в свою спальню, или в спальню Алике, или в другую комнату, которую они облюбовали - вон их сколько в доме, выбирай любую, - и не оставит ее в покое? Ей не нравилось, что он находится так близко. Хотя ее голова была затуманена вином, а мысли немного путались, она все равно ощущала будоражащие электрические токи, исходящие от его тела и проникающие под кожу. Если бы она была трезва как стеклышко, то могла бы, по крайней мере, высоко держать голову, создавая хотя бы видимость собственного достоинства, но она чувствовала, что если попытается проделать это сейчас, то кончит тем, что упадет лицом вниз.
      Она взглянула на него краешком глаза, и ее нога не попала на ступеньку. Она почувствовала с ужасом, что валится на него. Он тут же протянул руки, чтобы поддержать ее, и неловко подхватил ее под груди.
      - Сколько вы выпили? - спросил он со вздохом, отодвигая рукой волосы с ее лица. Не дожидаясь ответа, он одним быстрым движением поднял ее на руки и понес дальше по лестнице.
      - Со мной все в порядке, - слабо возражала Грейси, позволив своему телу расслабиться у него на руках. - Я могу дойти до спальни на своих собственных ногах и не рассыпаться. - Она закрыла глаза и положила руку ему на грудь.
      Он нес ее, как будто она ничего не весила. Она испытывала непреоборимое желание сунуть руку ему под рубашку и потрогать пальцами плотное холеное тело. Чтобы удержаться от искушения, она даже сжала пальцы в кулак.
      Он добрался до ее спальни, открыл дверь ногой и опустил ее на пол, а сам пошел включить лампу на ночном столике. Комната озарилась приглушенным золотистым светом.
      - Утром будете в норме, - мягко сказал Морган, стоя за ней. - Вам нужно несколько часов поспать.
      - Голова болит.
      Он снова вздохнул, и Грейси ожидала, что он вот-вот скажет: "Что же мне делать с вами?" Она опустилась на кровать и закрыла глаза, рука безжизненно свисала с края.
      - Вы не можете спать в этом платье, - сказал он, встав на колени у кровати. - Я не могу даже представить, как вы дышите в нем. Привстаньте и сидите.
      Грейси медленно открыла глаза и взглянула на него.
      Ее глаза блуждали по его лицу, фиксируя решительные черты, чувственный рот, линии лица, свидетельствующие о его расчетливой самоуверенности. В комнате, казалось, царила полная тишина, но это работало ее воображение, потому что где-то рядом с кроватью тихо тикал будильник, который она привезла с собой, а из открытых окон слышался шелест листьев.
      - Мне надо несколько минут поспать, а потом я переоденусь, - сказала она сонным голосом.
      - Сядьте. - Он приподнял ее и привел в сидячее положение, затем сгреб в одну руку ее волосы и отодвинул их в сторону, обнажив молнию. - Вам не удастся нормально проспать ночь в этом одеянии. Боже, зачем мы его вообще покупали.
      Он расстегнул молнию и опустил волосы.
      - Где у вас пижамы? - спросил он, не глядя на нее. Грейси показала на один из ящиков стола, и Морган выудил оттуда длинную джерсовую ночную рубашку в синюю и белую полоску.
      - Э-эта? - спросил он, подняв ее рукой. Грейси кивнула.
      - Чем она вам не нравится?
      - Не такие ли вещи носят заключенные в тюрьме?
      - Зато она очень удобная, - гордо ответила Грейси. - Она в тысячу раз удобнее, чем всякие штучки с вышивкой, которые носят некоторые женщины, чтобы показаться соблазнительными.
      Она подумала, что у Алике, вероятно, целые сундуки и полные шкафы вышитых неглиже, соблазнительных маленьких вещиц, которые мужчинам доставляет удовольствие снимать с нее. Какому мужчине понравится снимать с женщины джерсовую ночную рубашку в синюю и белую полоску?
      - Я управлюсь здесь сама, - сказала она, когда он передал ей ночную рубашку.
      - Уверены?
      - Конечно, уверена. - Она откинулась на подушку, чтобы собраться с силами, но почувствовала себя так уютно, что решила еще немного побыть в таком положении. Пока он не оставит меня одну, подумала она, хотя он продолжал смотреть на нее и не проявлял никакого желания уходить.
      - Встаньте, - сказал он наконец и помог ей подняться на ноги.
      Грейси не успела вымолвить и слова, как он спустил с нее платье и нахмурился от удивления, когда увидел, что на ней нет лифчика. Морган тяжело дышал.
      - О Грейси, - прошептал он со стоном. Он смотрел на ее обнаженные груди, затем поднял руки к ним в порыве какого-то безудержного экстаза и стал нежно гладить поднявшиеся от возбуждения соски.
      Грейси прерывисто дышала от наслаждения. Оно было таким полным и всеохватывающим, что ей казалось - она утопает в нем. Она придвинулась к нему и освободилась от платья, которое спало с нее и лежало на полу как смятая красная тряпка. Не было слышно внутреннего голоса, предупреждающего о том, что надо держать свои чувства под контролем. Его заглушали бокалы выпитого портвейна и коньяка. Все ее тело до боли ощущало прикосновение его рук.
      Когда он смочил свои пальцы слюной и положил их на ее соски, она вся затрепетала и, обратив свое лицо к его лицу, почувствовала, как его губы сливаются с ее губами.
      Ее губы открылись, и она ощутила, как его язык энергично двигается у нее во рту, как бы пробуя ее. Дрожащими руками Грейси расстегнула его рубашку и с наслаждением погладила пальцами твердую грудь. Она хотела его с такой страстью, которая казалась ей невозможной.
      Он что-то бормотал себе под нос, издавая слабые стоны, когда легонько покусывал своими зубами мочки ее ушей. Он ласкал ее талию и живот и проникнув рукой под эластичные трусики, стал гладить нежный пух внизу, раздвигая ноги и обследуя пальцами каждую клеточку ее тела.
      Вся она тянулась к нему, касаясь напрягшимися сосками волос на его груди.
      Когда она стала расстегивать его ремень, то услышала глубокий вздох. Морган взял обе ее руки в свои и немного отодвинулся от нее.
      - Что с вами? - спросила она удивленно.
      - Дело в том, что этого нельзя делать, - прошептал Морган с горестным вздохом. - Сейчас половина четвертого утра, вы слишком много выпили, а я веду себя как нашкодивший школьник, который ни разу в жизни не видел обнаженной женщины. Грейси, я прошу вас надеть ночную рубашку и лечь спать. Завтра утром, когда вы проснетесь, у вас, скорее всего, не останется и воспоминания об этом случае.
      Она почувствовала себя так, как будто ее обдали ушатом холодной воды. Грейси вырвалась от него, схватила ночную сорочку и надела ее через голову. Никогда в жизни она не попадала в такую обескураживающую ситуацию. И конечно, он был не прав, когда сказал, что утром она забудет о том, что произошло между ними. Она будет помнить, да, она будет помнить всю эту унизительную сцену.
      - Я думаю, вам нужно идти, - прошептала она, опустив глаза вниз.
      Морган кивнул головой и пошел к двери. Грейси отвернулась и улеглась под простынями. Она не хотела его видеть, не хотела думать обо всем этом.
      Она услышала щелчок закрывшейся двери, тело ее обмякло, и накопившееся внутреннее напряжение стало спадать.
      В голове роились тысячи мыслей, и ни одна из них не была успокоительной. Грейси лежала с широко открытыми глазами, глядя в потолок.
      Головная боль каким-то чудом прошла, но это ее не радовало, так как ей не о чем было больше думать.
      Как она могла такое допустить? Она была крайне раздосадована на саму себя за то, что показала ему, до какой степени увлечена им, за то, что дала ему возможность узнать ее чувства.
      Если Алике говорила правду, что он уволил одну из своих секретарш только за то, что она влюбилась в него, тогда одному господу богу известно, какая судьба ожидает ее. Тюрьма, камера пыток, немедленная депортация в Англию. Мало того, думала она с чувством горечи, он, вероятно, будет смеяться над ее поведением, а может быть, будет испытывать смущение из-за нее. И о том, и о другом было страшно подумать.
      Он не возьмет на себя часть вины, да и почему он должен это делать? Такую реакцию спровоцировала у него она. Только благодаря его самообладанию вся эта история не кончилась постелью.
      Грейси повернулась на бок и стала колотить подушку кулаками. Она знала, что нет смысла теперь неистовствовать, что ей надо забыть обо всем, потому что у нее просто не было выбора. Утром она, как всегда, будет спокойной и собранной, а если он заговорит об этом, она даже может притвориться, что ничего не помнит.
      Она включила настольную лампу и взяла в руки книжку, которую захватила с собой, отказавшись от всяких попыток заснуть. Слова в книге прыгали перед глазами, и минут через десять она поняла, что они для нее лишь беспорядочное нагромождение букв. Ее сознание было настолько занято воспроизведением картин случившегося, что сосредоточиться на чтении она не могла. Грейси потушила свет, положила руки за голову и, хмурясь, пыталась собрать разбегавшиеся мысли.
      У нее не было ни малейшего представления о том, как долго она пробыла в таком состоянии. Образы Моргана проникали в ее сознание подобно крохотным настойчивым насекомым, которые нашли ход в кувшин с медом и были намерены оставаться там до тех пор, пока не насытятся.
      Когда она снова открыла глаза, в окна струились солнечные лучи. Грейси посмотрела на будильник и с удивлением обнаружила, что было уже двенадцать. Она, наверное, проспала все свое похмелье, потому что чувствовала себя свежей и бодрой. Никаких болезненных явлений, которых она ожидала, ни в желудке, ни в голове не ощущалось.
      Она опустила ноги с кровати и села. Ее грозило захлестнуть безжалостное, в деталях, воспоминание о том, что произошло минувшей ночью, и она решила заняться другими делами.
      Грейси приняла ванну и сидела в ней, не думая о времени, упаковала одежду и в последний раз посмотрела на себя в зеркало, прежде чем открыть дверь и спуститься вниз. Она хотела убедиться, что лицо у нее спокойное. Прошедшая ночь открыла ей всю силу ее чувств и глубину увлечения Морганом.
      Она с этим справится, но надо позаботиться о том, чтобы он никогда больше этого не увидел.
      Глава 6
      Спустившись вниз, Грейси предполагала встретить кое-кого из оставшихся гостей Моргана, но, если не считать трех постоянных работников, которых Морган держал, чтобы они следили за домом и садом, дом был пуст. Она вышла в сад, заглянув прежде на кухню, чтобы выпить стакан молока.
      Она мысленно готовилась к встрече с Морганом. Утром она даже потрудилась тщательно одеться. На ней была прямая хлопчатобумажная юбка неопределенного серо-синего цвета и кремовая блузка, которую она застегнула на все пуговицы. Дело, конечно, не в том, рассуждала она, что он может наброситься на нее, если она наденет что-нибудь соблазнительное; при свете дня он, несомненно, сочтет свое поведение минувшей ночью труднообъяснимым, а может быть, и несколько нелепым. Но в спокойной одежде Грейси чувствовала себя увереннее. Она убрала волосы с лица и заколола их в пучок на затылке. Она чувствовала себя как школьная учительница, и это было хорошо, потому что ей легче будет обуздать свои эмоции, если они слишком сильно разыграются и станут трудно управляемыми.
      Тем не менее, когда она увидела Моргана в кресле-качалке около бассейна, то почувствовала, как сердце у нее забилось в груди. Она состроила на своем лице холодную улыбку, медленно приблизилась к нему и пододвинула кресло, чтобы сесть рядом, но достаточно далеко, чтобы избежать случайного физического контакта.
      - Вы припозднились, - сказал он, наблюдая из-под густых ресниц, как она усаживается в кресло. - Голова болит?
      Грейси отвернула лицо и сосредоточила свое внимание на синей глади бассейна и на проделках стрекоз, медленно летавших над ним.
      Она пожала плечами.
      - Я бы пришла немножко раньше, но долго сидела в ванне. Я не думала, что все уже разъехались.
      Она ощущала, как он ее разглядывает, но не могла набраться смелости посмотреть ему в глаза. Грейси боялась, что в ее спокойной уравновешенной внешности могут образоваться трещины, если она позволит себе встретиться с ним взглядом. Она продолжала сидеть к нему боком, подставляя лицо солнцу и наслаждаясь успокаивающим теплом, растекавшимся по всему ее телу.
      - Большинству из них надо было ехать довольно далеко, - сказал он отрывисто. - Я бы и сам отправился обратно, но не хотел уезжать, не повидав вас.
      Грейси почувствовала, как вся напряглась. Она надеялась, что он не станет заниматься разбором того, что произошло между ними. Может быть, он хочет сказать, что после ее поведения минувшей ночью компания больше не нуждается в ее услугах. Ей стало трудно дышать, от внезапно охватившей паники ей захотелось вскочить на ноги и бежать без оглядки.
      - Я извиняюсь за вчерашнее, - сказала она напряженно. - Я слишком много выпила и вела себя неподобающим образом. Если я поставила вас в неловкое положение перед вашими гостями, прошу прощения.
      У нее слегка вспотели ладони, и она положила их на колени, отвернув от него лицо и прищурив глаза от ослепительного солнца.
      Как ты могла позволить себе такое безумство? - стыдил ее голос разума. Тебя захватил вихрь страсти, которая для тебя явление новое, разрушительное, а для него это, по-видимому, хорошо знакомое конфузящее его поведение, которого он не ожидал от людей, работающих у него. Грейси не хотелось, чтобы он сказал это, ей не хотелось услышать его осуждение, потому что тогда она умерла бы на месте.
      - Я говорил не о вашем поведении на вечере...
      - Нет, видите ли, - прервала его Грейси, удивляясь, как это ей удается выпаливать из себя слова, когда они должны были застревать в горле. - Мне кажется, все мы делаем вещи, о которых потом сожалеем, в особенности под влиянием алкоголя. - Она вдруг рассмеялась. - Послушайте, я говорю как моя сестра! Поверьте, я никогда в жизни не вела себя так глупо и не допущу повторения этого.
      Она чувствовала, как ее гордость борется против страстного желания броситься ему в объятия, против безрассудного увлечения им, против чего-то еще более глубокого, до чего она даже не осмеливается докапываться. Она знала, что гордость одержит верх, она сидит в ней так глубоко, что не может не победить.
      - Если вы хотите, я подам вам заявление об уходе, - продолжала она тем же уверенным, твердым тоном. Ну вот, подумала она, теперь я, по крайней мере, развязываю ему руки.
      - Заявление об уходе? О чем это вы, прости господи, говорите? Вы хотите уволиться?
      - Конечно нет! - резко ответила Грейси.
      - Я не хочу, чтобы вы уходили с работы. Как вы правильно сказали, насмешливо продолжал он, - мы все иногда ведем себя не лучшим образом, в особенности под влиянием алкоголя. Я полагаю, вы уяснили себе, что это ощущение не из приятных? В следующий раз постарайтесь быть немного поосторожнее. Вы можете попасть в ситуацию, которая будет хуже, чем просто неприятная.
      - Следующего раза не будет, - холодно возразила она.
      - Я тоже уверен, что не будет. Вы приложите все силы к тому, чтобы никогда больше не потерять своего железного самообладания.
      Именно это она и собиралась сказать, но его прямота задела ее за живое. Его тон был уничижительным, как будто он обвинял ее в чем-то гораздо худшем, чем чувство сдержанности.
      - Я уже собрала вещи, - сказала она, рассматривая свои пальцы. - Если вам все равно, я думаю отправиться домой прямо сейчас. Мне нужно кое-что сделать в квартире, когда я вернусь, и мне хотелось бы проведать Дженни, чтобы убедиться, все ли у нее в порядке.
      - А что у нее может быть не в порядке? - спросил Морган, и у него задергалась губа. - Гам у нее мой племянник, который ухаживает за ней, не правда ли?
      Грейси посмотрела на него с удивлением, и их глаза встретились.
      - Я не думала, что вы знаете, - заикаясь, ответила она.
      - Разумеется, я знаю. Рики сказал, что он не может приехать сюда, потому что вчера он должен был идти на холостяцкую вечеринку. Лучше бы он не лгал мне. Я сразу его раскусил и послал одного из моих людей перепроверить, чтобы внести полную ясность.
      - Вы не имеете право шпионить за ними! - сердито сказала Грейси.
      - Ладно, ладно, - засмеялся он. - Вам бы надо быть осторожнее, а то у вас маска спадет с лица. И я вижу под ней кое-какие чувства. Не потому ли это, что мы говорим о вашей сестре, а она единственный человек, которого вы любите в такой степени, что не можете скрывать ваши настоящие чувства?
      - Нет, не поэтому, а потому, что вы не правильно поступаете, вмешиваясь в чужие жизни!
      Она думала, что может пробить его броню, однако Морган, вместо того чтобы рассердиться, соединил руки за головой и расслабленно откинулся назад, вытянув перед собой свои длинные ноги. Грейси повела глазами вдоль линии его ног, и неожиданно на нее нахлынуло воспоминание о том, как ее пальцы пытались расстегнуть его ремень и ощутить теплое обнаженное тело рядом со своим.
      - Вы можете сообщить сестре, что я принял решение, - сказал спокойно Морган. - Вы можете сказать ей, что я решил послать Рики в Париж на курсы, которые открываются через две недели, так что пусть они берут все, что могут взять друг от друга, в остающееся время.
      Он встал и пошел прочь. Грейси смотрела на его удаляющуюся спину с холодным чувством. Она не знала, почему он столь внезапно принял такое решение, но инстинктивно чувствовала, что оно было принято только что, под влиянием момента.
      По каким-то причинам, известным только ему, он был в дурном расположении духа. Возможно, что-то не ладилось с Алике. Она не видела ее и, чтобы не проявлять интереса, не хотела спрашивать у Моргана, где она, уехала ли.
      Она посидела у бассейна еще немного, и вдруг у нее стало вызывать раздражение мирное жужжание стрекоз. Оно, казалось, было созвучно ее собственному раздражению собой за то, что она так сильно увлеклась, когда холодный разум говорит ей, что это ошибка. Он - ее босс. Мало того, он человек, не интересующийся никакими аспектами отношений, кроме чисто физических. Алике, подозревала она, продержится ровно столько времени, сколько она будет желанна.
      И все же, с кривой усмешкой подумала она, нет смысла скрывать от себя свои чувства. Этот человек пробудил ее. Он воспламенил в ней то, что счастливо покоилось невостребованным, и Грейси была даже не уверена, что ее реакция была чисто сексуальной.
      Она встала и начала думать об обратном пути домой, о маршруте поездки, а тем временем ее мозг, независимо от ее желаний, все ближе подводил ее к мысли о том, что в основе ее отношений с Морганом лежит нечто большее, чем просто легкое увлечение.
      Она возвратилась домой уже к вечеру и, едва распаковав вещи, побежала навестить сестру.