- Да, она знала всех моих друзей! И Кевина в том числе. Мы же были так близки! Мы везде ходили вчетвером - я с Кевином и Моника со своим дружком.
      - Кевин ведь фотограф, правда? - сказал Итан, вздохнув.
      - Да. Ну и что?
      Он ждал, молча глядя на нее. На лице Дорис мелькнула догадка, которую быстро сменило сомнение.
      - Нет, - возразила она хриплым голосом, - я ни за что не поверю, что Кевин имеет к этому какое-нибудь отношение!
      - Я только хотел сказать, что он научил Монику пользоваться своим оборудованием для проявки пленки. Он не знал, зачем ей это нужно. Я только пытался... - Обхватив ладонями свою голову, Итан начал сначала: - Она упомянула о Кевине в тот день, когда ты должна была вернуться из Парижа, не подозревая, что я знаю о его существовании... Вернее, мне казалось, что она не догадывается о наших отношениях. Но Моника вдруг заявила, что вы с ним любовники. До сих пор! И что его брак из-за этого распался. Поэтому, приехав к тебе, я кипел от негодования.
      - И тебе даже не пришло в голову спросить меня? - упрекнула его Дорис. - Ты тут же сбежал, стоило мне задать вопрос о...
      - Ты обвинила меня...
      - Уходи, Итан, - решительно сказала она. - Думаю, нам с тобой больше не о чем говорить. - И, повернувшись к нему спиной, уставилась в окно. Не о чем говорить... Разве что о том, что она, по всей видимости, беременна. Но Дорис решила, что благоразумнее скрыть этот факт. - Уходи! - повторила она.
      Итан вздохнул.
      - И не пытайся меня разжалобить! Ты даже представить себе не можешь, что я пережила.
      - Могу. Примерно то же, что и я.
      Резко обернувшись, Дорис в ярости закричала:
      - Тебе не портил жизнь твой лучший друг! И не твоя фотография мелькала в газетах. И тебя никто не увольнял!
      И ты не влюблен, могла бы добавить она.
      - Я должен был давно догадаться, что задумала Моника. - Итан оперся руками о спинку стула, подался вперед и тихо сказал: - Мне следовало довериться собственным впечатлениям, а не слушать ее. И вся эта жуткая месть началась вовсе не из-за рекламного ролика, Дорис, и не из-за работы в косметической фирме. Она началась из-за меня.
      - Не говори глу... - Она осеклась на полуслове и прикусила губу.
      - Эта вендетта, это преследование - все это из-за меня, - повторил Итан. Его взгляд стал мрачным, а рот скривила грустная усмешка. Он продолжал: - Я всегда считал, что прекрасно разбираюсь в характерах. Думал, что мне достаточно один раз взглянуть на кого-нибудь, и я сразу пойму, что это за человек. Я знаю Монику с тех пор, как ей исполнилось пять лет, но все это время понятия не имел об ее истинных чувствах. Она сделала все это из-за меня, - повторил он с горечью. - Она билась в истерике, умоляла простить ее и наконец призналась во всем.
      - Выходит, и тебя отняла у нее, - пробормотала Дорис.
      - Что ты сказала?
      - Ничего. - Прерывисто вздохнув, она посмотрела на Итана. Он выглядел очень усталым. - Фотографии Моника послала в отместку за тебя, но все остальное - из-за работы в косметической компании.
      - Нет, ты ошибаешься.
      - Итан! Все началось тогда, когда я стала работать на Лорена! В то время мы с тобой даже не были знакомы.
      - Но я уже тогда проявлял к тебе интерес. Три или четыре месяца назад я увидел тебя по телевизору в рекламе авиакомпании и спросил у Моники, кто эта девушка. "А что, - спросила она, - хочешь с ней познакомиться?". И я ответил, что, мол, неплохо было бы. Я не уловил в ее голосе ничего особенного. Она была такая, как обычно, - просто Моника, которую я знал всю жизнь. Знал, но не видел, не замечал. Когда люди появлялись в моей жизни, я их либо принимал, либо не принимал, но не думал о них! Я холодный, нечуткий человек. И не очень люблю людей.
      - Не очень... - беспомощно подтвердила Дорис.
      - Я спросил у нее, какая ты. Где живешь. Моника заявила, будто не знает. Будто ты только что переехала.
      - Конечно, она знала, где я живу!
      - Твоего номера нет в телефонном справочнике...
      - Я знаю, что моего номера нет в телефонном справочнике! Но Моника бросила мне в лицо, что ненавидит меня! Что всегда меня ненавидела! Еще в школе...
      - Это не так, Дорис.
      - Я не сошла с ума, Итан! Я слышала, как она это сказала!
      Устало вздохнув, он объяснил:
      - Я хотел сказать, что когда вы были в школе, да и потом, на работе, это была еще только ревность. Ненависть возникла, когда я заинтересовался тобой. Примерно в то время, когда ты подписала контракт с Лореном.
      Глядя на него во все глаза и вспоминая слова Моники, Дорис проговорила:
      - Она бы не зашла так далеко, если бы я тебя не соблазнила...
      - Вероятно, хотя ты меня не соблазняла.
      - Но ведь, по ее убеждению, совершенный во всех отношениях Итан Росс не мог первым обратить на меня внимание.
      - И тем не менее, Моника целила в меня. Письма, краска - все это было для того, чтобы причинить боль не только тебе, но и мне. Она сама так сказала.
      - Значит, ничего бы не произошло, если бы...
      От сильного приступа дурноты Дорис закрыла глаза. То, что сказал Итан, потрясло ее до глубины души. Ей необходимо было время, чтобы обдумать это.
      - Впервые увидев тебя, я лишился покоя. Я целую вечность не спал нормально. Но если бы я знал, к чему все это приведет... Боже мой, Дорис, из-за меня ты подверглась этому кошмару...
      - Что уж теперь... - вздохнула она. Разговор начинал тяготить ее.
      - В тот день ты обвинила меня...
      - Я не обвиняла тебя! - решительно возразила она. - Я лишь задала вопрос. Тебе нужно было только ответить "нет". Я была запугана, расстроена, издергана. Я нуждалась в сочувствии и утешении. Семьи у меня нет. Если бы это был ты, - а это вполне могло быть, - к кому я могла обратиться за помощью? А основания для подозрений у меня были. Я тебя почти не знала. Ты так внезапно ворвался в мою жизнь. Тебя не было ни на одной фотографии... Я молилась о том, чтобы это оказался не ты!
      - Я был зол, - повторил Итан. - Ты права, это было вполне логичное предположение. Но мне бьшо очень трудно соединить то представление о тебе, которое у меня начало складываться, с тем, что говорила о тебе Моника. Например, о том, что у тебя все еще продолжается роман с Кевином.
      - Так теперь ты все-таки поверил, что наши с ним отношения давно уже в прошлом? - язвительно спросила Дорис.
      - Слушая Монику, я думал, что ей о нас ничего не известно, более того, казалось, она была искренне озабочена твоими делами. Беспокоилась, что Кевин разобьет твое сердце! Я и предположить не мог, что она все про нас знает!
      Ответ Дорис прозвучал особенно тихо и спокойно:
      - А почему же ты ей никогда обо мне не рассказывал? Потому что догадывался, к чему это может привести?
      - Конечно, нет, - уверенно ответил Итан. - Просто я не привык посвящать кого-то в свои дела. Те фотографии, на которых ты была снята выходящей из Холла, судя по углу обзора, сделаны из дома, из окна моей спальни.
      - Значит, она была там, когда...
      И если бы они тогда занялись любовью, как он хотел...
      - Скорее всего. А почему ты ей ничего не сказала, Дорис? - спросил он с любопытством. - Моника ведь была твоей близкой подругой, а подруги всегда сплетничают, разве нет?
      Дорис горько улыбнулась.
      - Да, сплетничают, но о нас с тобой мне не хотелось никому говорить. Сначала я стыдилась того, что спала с мужчиной, которого едва знала. А потом это стало для меня слишком важным, чтобы с кем-нибудь обсуждать. Что касается Кевина, то мы не виделись с тех пор, как он познакомился с Эдной, которая вскоре стала его женой. Мы могли бы оставаться друзьями. Жаль, что его брак не удался, я и не знала об этом, но, очевидно, Моника продолжала с ним общаться... - Вдруг страшная догадка осенила Дорис, и она прошептала с расширенными от ужаса глазами: - Боже, она могла сказать Эдне, будто у меня роман с ее мужем, и они расстались именно из-за этого...
      - Не знаю... - Итан растерянно пожал плечами. - Думаю, Моника вряд ли стала бы разрушать чужую семью только для того, чтобы насолить тебе. Все, что мне известно, это то, что она пользовалась его оборудованием, чтобы сделать фотографии. Но я выясню, - пообещал он, - и сделаю все, что смогу, чтобы восстановить справедливость. И все же вряд ли нормальная женщина могла поверить тому, что Моника болтает о ее муже, если бы он сам это отрицал.
      - Ты полагаешь? Но ты же ей поверил!
      - Поверил, но не до конца, и то только потому, что трудно в одночасье разрушить стереотипы. Бытует сильное предубеждение против актрис и моделей. И на пленке ты именно такой и выглядишь - немного испорченной, дразнящей, возбуждающей воображение.
      - Но я ведь совсем не такая, Итан! То, что ты видишь на фотографиях и в рекламе, это всего лишь игра, притворство! Мисс Лорен - это не Дорис Ламберт, это совсем другая женщина, не имеющая со мной ничего общего...
      - Теперь я в этом убедился, но тогда, в самом начале, мне было известно только одно: я отчаянно хотел тебя, ты меня безумно привлекала. А Моника всегда умела быть очень убедительной. Не знаю, как ей это удавалось, но чем больше она кого-нибудь хвалила, тем менее симпатичным казался этот человек. Дело было не в том, что она говорила, и не в ее интонациях. Если бы кто-нибудь возразил ей, что, дескать, она плохо разбирается в людях, Моника бы это с горячностью отрицала. Однако всегда создавалось впечатление, что тот, о ком она рассказывает, - нехороший человек.
      - Это касалось и меня? - грустно усмехнулась Дорис.
      - Да, - Итан сделал попытку улыбнуться и продолжал: - Ты знаешь, со мной никогда такого не случалось. Да, меня неумолимо влекло к тебе. Я только об этом и думал. Только это и чувствовал. Но ты была не той женщиной, которая могла бы вызвать у меня симпатию. Я знал, что ты вслед за Моникой пошла работать в авиакомпанию...
      Это Моника пошла вслед за мной, - поправила Дорис, не глядя на него. Она пожала плечами. - Сначала я устроилась на работу, через несколько дней там появилась Моника. Со смехом впорхнула в класс, где мы проходили вводный курс обучения. Вот и все. Я была рада ее видеть, - добавила Дорис, - думала, что вдвоем нам будет веселее. - Она взглянула на Итана и сказала с горькой усмешкой: - Так, значит, вот почему твоя мать так меня возненавидела? Из-за того, что считала неподходящей подругой для Моники. Той, которая была для нее почти как дочь. И уж, конечно, она не обрадовалась, что ее сын спит с такой женщиной!
      - Не возненавидела, - возразил Итан. - Однако мы все считали, что ты отравляешь Монике жизнь. Она говорила, что ты старалась записаться на все занятия, которые она выбирала для себя в школе. И на музыку, и на рисование, и на спортивные игры. Что ты пошла вслед за ней служить в авиакомпанию и всегда ухитрялась сделать так, чтобы попасть на самые выгодные рейсы. Что ты увела у нее пилота, в которого она была влюблена...
      - Что ты сказал? - переспросила Дорис ледяным тоном.
      - Я не помню, как его звали, но Моника якобы видела, как он выходил из твоего номера.
      - Если он выходил из моего номера, значит, меня там не было, - тем же тоном сообщила Дорис.
      - Я ни в чем тебя не обвиняю. Я просто рассказываю о том, что нам говорила Моника, объясняю, почему мы тебе не доверяли. А когда, как мы считали, ты украла у нее шанс сняться в рекламе авиакомпании, это показалось нам последней каплей. И она так искусно играла свою роль! Она, мол, переживет, она так за тебя рада, ты это заслужила. И мы...
      - Пришли к окончательному выводу, что я расчетливая сучка, мерзкая интриганка, готовая переступить через лучшую подругу, лишь бы получить то, что ей хочется, - закончила за него Дорис.
      - Приблизительно так.
      - Но тебя все равно тянуло ко мне, - сказала она с отвращением. Бедный Итан.
      - Да, - согласился он. В голосе его звучала горькая ирония. - Если бы я только показал, что интересуюсь не тобой, а любой другой девушкой...
      - Ничего бы не случилось? Но это была я - та, которая всегда получала то, на что претендовала Моника.
      - Но ты ведь понятия не имела, что ей до смерти хотелось сыграть стюардессу в том ролике?
      - Нет. Она вела себя так, словно была очень рада за меня, даже счастлива. - Дорис грустно рассмеялась и добавила: - Наверное, никто не разбирается в людях хуже меня! Мне даже ни разу не пришло в голову, что она может не любить меня. Я была уверена, что мы подруги. Лучшие подруги. Я думала, что она относится ко мне так же, как и я к ней.
      - Ты сообщила полиции, кто оказался твоим преследователем? - тихо спросил Итан.
      -Нет.
      - Почему?
      - Потому что она была моей подругой! - крикнула Дорис. - Потому что мне было очень больно!
      Она отвернулась и пошла за чайником.
      - И все же... Моника загубила твою карьеру, запугала, замучила...
      Да, - прошептала Дорис, наливая воду в \ чайник. - Шестнадцать лет... С тех пор, как нам обеим исполнилось по одиннадцать, ее жизнь была сплошной ложью.
      - Нет, - мягко поправил ее Итан, - это были просто обиды, которые вызрели только тогда, когда ты...
      - Соблазнила мужчину, которого она сама хотела.
      - А я не знал даже половины из того, что она сделала! Про то, что она облила краской твою машину...
      - Я отдавала ее перекрасить.
      - Про того продавца пылесосов, который приставал к тебе до тех пор, пока ты не вызвала полицию. Про посылки и записки, которые она посылала Лорену. Почему ты мне не рассказала?
      - Не думала, что тебе это может быть интересно. Ты вел себя так, словно все это тебе надоело. Советовал мне держать себя в руках. - Дорис помолчала, а потом продолжила: - Когда я получила те снимки, тебя это совсем не тронуло. Ты не разозлился, не огорчился...
      - Нет, Дорис, это совсем не так. Если бы я нашел того, кто так долго изводил тебя, то переломал бы ему руки. Я попросил Джона, чтобы он внимательно следил, не появится ли кто чужой, и немедленно сообщил в полицию...
      - Только это был не чужой. Никто бы ничего не заподозрил, встретив Монику.
      - Поэтому-то и собаки ни разу не залаяли.
      - И мои соседи ничего не замечали. Все знали, что Моника - моя лучшая подруга, которая мне часто помогает.
      i4^ - Она отдала мне негативы, - неожиданно сообщил Итан. - Я их уничтожил.
      - Она отдала их тебе? - Дорис не верила своим ушам.
      - Вынужденно.
      Дорис молчала. Зажигая газ и ставя на него чайник, она пыталась представить, каким образом Итан заставил Монику сделать это.
      - Почему, вернувшись из Парижа, ты не сказала мне, что тебя собираются уволить? Что тебе уже нашли замену для презентации духов?
      - Ты не дал мне возможности что-либо рассказать. Просто повернулся и ушел.
      - Ты права. И дело было не только в Кевине. К тому времени я уже и без того решил покончить с нашими отношениями. Они приобрели чересчур эмоциональную окраску. Я говорил себе, что легко это переживу. Но ошибался... Меня тянуло к тебе все сильнее, и все больше я презирал себя. А увидев ту газету с фотографией... - Глядя на ее густые, блестящие волосы, ниспадавшие волной на плечи, он тихо попросил: - Мне очень жаль, Дорис, прости меня... Боже, как это глупо звучит. Когда я увидел торжествующую улыбку Моники, мне стало дурно.
      - Не тебе одному. Уходи, Итан. Все это абсолютно бессмысленно. Я тебе даже не нравлюсь.
      - Это не так. Просто я обнаружил, что совсем не знаю тебя. Я ведь пытался побороть самого себя. Ты меня очень привлекала, я желал тебя, но не хотел, чтобы ты мне понравилась, как человек, не хотел привязаться к тебе. В те. редкие минуты, когда трезвый расчет брал верх над чувствами, я поверить не мог, что веду себя, как распалившийся школьник. Мне тридцать шесть лет, и чтобы такой рациональный, образованный человек, как я, спасовал перед своими эмоциями... - Итан осекся и с невеселой улыбкой продолжал: - Знаешь, это слишком мягко сказано! Я отчаянно, до безумия хотел тебя! Но Монике удалось отравить все остальные чувства, которые я мог бы к тебе испытывать.
      Дорис выключила чайник и повернулась к нему.
      - Моя мать очень переживает. Она хотела бы с тобой встретиться...
      - Это исключено.
      Он вздохнул и посмотрел на ее измученное лицо.
      - Ах, почему ты вернулась именно сегодня, когда я плохо соображаю из-за смены часовых поясов и засыпаю на ходу?
      - Потому что я извращенка.
      - Дорис...
      - Прости, - неискренне извинилась она, - но я не желаю тебя здесь видеть.
      - У нас ведь было что-то хорошее.
      - Нет. У нас были ни к чему не обязывающие, временные отношения.
      - А ты хотела бы - навсегда?
      - Нет, я мечтала совсем о другом.
      После минутного колебания Итан тихо произнес:
      - Ты сказала, что влюбилась в меня...
      - Но теперь все прошло, - ответила Дорис, избегая смотреть ему в глаза. - Уходи, Итан.
      Повернувшись к нему спиной, она принялась искать заварку, потом что-то доставала, убирала, не отдавая себе отчета в том, что делает. Она просто пыталась занять себя и свои руки в ожидании, пока он уйдет. Только бы не проговориться о своей возможной беременности.
      - Пожалуйста, Итан, уходи, - повторила она. - Просто уйди, и все.
      У нее больше не было сил выносить эту сцену. Она молилась про себя, чтобы он ушел как можно скорее. И Итан ушел.
      Дорис бессильно опустилась на стул, закрыла глаза и разрыдалась. Она не плакала с тех пор, как все это началось. Раз или два она была на грани слез, но теперь рыдала так, словно прорвало плотину. Здесь были и пережитый испуг, и предательство, и волнения, и душевная боль. Она чувствовала себя такой одинокой, что просто выла в голос, не боясь, что ее кто-нибудь может услышать.
      Измученная, с распухшим лицом, Дорис надела темные очки и отправилась купить себе хлеба и молока, сама удивляясь, что делает такие простые, повседневные дела. Они были частью нормального быта, а не ее жизни, превратившейся в кошмар.
      Она решила для себя, что больше не хочет встречаться с Итаном. Он не любит ее, а даже если и любит, вряд ли станет вступать в серьезные отношения с девушкой, которая стала жертвой его старинной подруги. Им было бы трудно об этом забыть. Да и его мать была в ужасе, что позволила себе так разговаривать с чужим человеком. К тому же в следующий раз Моника может не ограничиться фотографиями.
      Итак, можно считать, что решение принято. Она уедет. Ведь не случись всего этого, их отношения все равно бы зашли в тупик, так ведь? Он не собирался ни на ком жениться, не планировал заводить детей, а она, возможно, уже ждет ребенка.
      Но вот ее тело... Оно безумно скучало по Ита-ну. Ее губы замерзали без его поцелуев. Да и вообще, она не была так уж уверена в своей беременности. После всего, что ей пришлось пережить, ее разум отказывался признать и осмыслить то, что должно было в корне изменить всю ее жизнь. Дорис постаралась выкинуть это из головы.
      Но ведь ей, кажется, все равно надо уехать? Она зашла в ближайшее агентство по недвижимости и выставила на продажу свой дом со всем его содержимым, услышав в ответ, что жилье в этом районе пользуется спросом и проблем, скорее всего, не будет.
      По дороге домой Дорис заметила аптеку. Она замедлила шаг и, минутку постояв, решительно вошла внутрь и купила тест для определения беременности. Всегда лучше знать точно.
      Вернувшись домой, она зашла к Бетти и попросила показывать дом возможным покупателям после ее отъезда.
      - Но я не хочу, чтобы ты уезжала, - огорчилась соседка. - Мы с тобой только сдружились! И я к тебе так привыкла!
      - Я тоже к тебе привязалась. Но мне нужно уехать, чтобы начать все сначала. - Дорис почувствовала, что сейчас заплачет, извинилась и убежала. Моника, без сомнения, может быть довольна. На сей раз ей удалось добиться всего, чего хотелось.
      В груде писем, реклам и открыток оказался чек от Лорена. Задерживаться здесь дольше уже не было повода. Она начнет новую жизнь. К тому времени, как Итан вернется, она будет уже далеко. Там, где он не сможет ее найти. Глупая, сказала она себе, ты так уверена, что он помчится тебя искать?
      Тест для определения беременности лежал на столе, как будто терпеливо дожидаясь ее. Пожав плечами, она взяла его и отправилась в ванную. Какой смысл, и так ведь ясно, что результат будет отрицательным!
      Но он оказался положительным.
      Дорис, не веря своим глазам, еще раз перечитала инструкции. По всей видимости, она что-нибудь не так сделала. Не может быть, чтобы она забеременела! Но ведь ошибки обычно бывают в тех случаях, когда тест показывает отрицательный результат. У нее же был совершенно определенный положительный ответ. Сгорбившись на краю ванной, Дорис смотрела перед собой невидящим взглядом. Что теперь делать? Она все равно не может сказать об этом Итану.
      Нет никакой гарантии, что он не вернется, поэтому нужно обязательно уехать сегодня же. Бросив тест в корзину для мусора, она пошла в спальню и начала торопливо собирать свои вещи: шикарные костюмы и платья, дорогие туфли и сумочки, альбом с фотографиями, веши, принадлежавшие ее родителям... Интересно, обрадовалась ли ее мама, когда узнала, что ждет ребенка? Впрочем, у нее ведь был любящий муж...
      Волна мучительной душевной боли снова накатила на Дорис. Она зажмурилась и сделала глубокий вдох, чтобы вновь не разрыдаться. Боль немного отступила, и девушка начала освобождать ящик, в котором хранились улики, свидетельствующие об издевательствах над ней в течение последних четырех месяцев. Все это она выкинула в пакет для мусора.
      Нет, она не может быть беременна. Это какая-то ошибка. Завтра нужно купить другой тест.
      Дорис позвонила агенту, чтобы сообщить о своем отъезде и поблагодарить за все, что он для нее сделал. Тот даже не попытался уговорить ее не ставить крест на своей карьере и остаться в его книге моделей. Естественно, ведь та фотография может вновь всплыть в любой момент. Газеты никогда не выбрасывают столь пикантные материалы. Это самый ходовой товар, который может пригодиться в будущем.
      Только не со мной, подумала Дорис. Она больше не собиралась становиться знаменитой. Никогда в жизни! Что было, то прошло, забудь и живи дальше, так всегда говорила ее тетя. Дорис очень не хватало этой славной женщины! Как хорошо было бы выплакаться на ее пышной груди... Но тети уже давно нет в живых.
      Дорис сложила вещи в коридоре и открыла дверь, собираясь зайти попрощаться с Бетти.
      На пороге стоял Итан.
      Она попыталась захлопнуть дверь, но он оказался проворнее.
      - Я не был уверен, что ты вновь не попытаешься сбежать, - спокойно сказал Итан, глядя на груду коробок и чемоданов: - И, похоже, не ошибся. Пытаешься отрезать себе палец, чтобы наказать собственную руку, Дорис?
      - Это мой палец и моя рука, и я могу делать с ними все, что захочу. Уходи!
      - И не подумаю.
      - Какого черта ты носишь этот идиотский плащ? На улице совершенно сухо! - Дорис была близка к истерике, мысль о беременности не выходила у нее из головы и управляла всеми ее чувствами. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать об этом.
      - Действительно, сухо, - согласился Итан. Он вошел в дом и закрыл за собой дверь.
      - Я не желаю тебя видеть. Ты же уехал домой отсыпаться.
      - Я не ездил домой. Ходил и думал, надеясь, что в голове прояснится. Почему у тебя такой испуганный вид, Дорис?
      - С чего ты взял! - повернувшись к нему спиной, она отошла подальше.
      - Значит, взволнованный.
      - Мне не из-за чего волноваться.
      - Но ты решила уехать до того, как я вернусь. Поставить точку. Почему?
      Дорис взглянула на него исподлобья, запрещая себе испытывать какие-либо чувства.
      - Это ты поставил точку.
      - И горько сожалею об этом. Однажды я сказал тебе, что не никогда не стану никого умолять. Я солгал. Можно, я сварю себе кофе?
      - Нет.
      Пропустив ее слова мимо ушей, Итан поставил чайник на плиту.
      - Ты собиралась все бросить? Чашки, тарелки?
      - Я уже все бросила. Я уезжаю, Итан.
      Он вздохнул, и на какое-то мгновение его лицо стало абсолютно беспомощным.
      - Я хотел, чтобы у нас все продолжалось, - тихо сказал он, - и ничего сверх того. Я не разрешал себе привязаться к тебе, испытывать какие-то чувства, но, оказывается, было уже поздно. Эти чувства уже возникли, хотел я того или нет. Мне оставалось только подавлять их, не давать им выйти наружу.
      - Ах, какой ты умный, - ответила Дорис, изображая восхищение.
      - Да, я такой. А ты? Ты ведь тоже подавляешь свои чувства, правда, Дорис?
      - Да. Я скучала по тебе.
      - Ты скучала? -Да.
      - Хочешь кофе? Или чаю?
      - Нет, спасибо, - вежливо отказалась Дорис, вся дрожа от страха. Она боялась продолжать этот разговор, понимая, что может выболтать то, что так хочет скрыть. Если бы у нее было время привыкнуть к этой мысли... Если бы все это не свалилось на нее так неожиданно. Может, это все-таки ошибка?
      Итан приготовил себе кофе и поставил чашку на стол.
      - Посмотри на меня, Дорис.
      Она отвернулась и, впервые с тех пор, как они стали близки, не почувствовала, как он приблизился к ней. Он дотронулся до ее плеча, и Дорис словно током обожгло.
      Отпрянув, она бросила на него гневный взгляд.
      - Не прикасайся ко мне!
      Итан нахмурился и с тревогой вгляделся в ее распухшее от слез лицо.
      - Что случилось?
      - Ничего! - крикнула она. - Уходи!
      - Ты заболела?
      - Нет.
      - А что тогда?
      - Ничего.
      - Перестань говорить "ничего", когда совершенно ясно, что что-то случилось, - мягко сказал Итан. Он взял ее за плечи и повернул к себе. Скажи мне.
      Она отчаянно замотала головой.
      - Моника приезжала?
      Она снова тряхнула головой.
      - Что тогда? Ради Бога, Дорис, скажи, в чем дело?
      Глаза ее наполнились слезами. Оттолкнув его, она прошептала:
      - Кажется, я беременна.
      Потрясенный, Итан на мгновение потерял дар речи.
      - Но ты говорила...
      - Что принимаю противозачаточные таблетки. И я действительно, - еле слышно прошептала Дорис, - предохранялась, но, видимо, раз или два забыла это сделать. Или причина в другом, я не знаю... Не смотри на меня так! Это получилось не нарочно! Я не ожидала... не хотела... тебе говорить, и мне от тебя ничего не нужно!
      - Понятно, ты ведь даже не собиралась сообщить мне. Это мой ребенок? Что я говорю, - конечно же мой! Прости меня. Прости. Мы поженимся и...
      - Не говори глупости, - перебила его Дорис. - Сейчас не средневековье. В наше время не женятся из-за беременности. И вообще, это еще может оказаться ошибкой.
      - Но ты ведь так не думаешь?
      Дорис покачала головой, и ее глаза вновь наполнились слезами. Если раньше она ничего не хотела ему говорить, то теперь не могла остановиться. Она чувствовала, что должна положить конец его донкихотству.
      - Мне хорошо известно, что тебе не нужна ни жена, ни семья. Ты сам много раз говорил об этом. И потом, даже если я беременна, еще не поздно сделать аборт...
      - Нет! - с нажимом сказал Итан. - Нет, - медленно повторил он, - я не хочу этого.
      Дорис тоже не хотела, сама не понимая почему. Ведь когда она впервые заподозрила, что беременна, ее первой мыслью было именно это - сделать аборт. Но сейчас она твердо знала, что оставит ребенка.
      - Я не хочу, чтобы ты на мне женился, Итан, - спокойно проговорила она. - Думаю, теперь я могу выпить чаю.
      - Я приготовлю. Сядь, Дорис.
      Она послушно села и сцепила руки на столе. Теперь, когда он все узнал, Дорис испытала невероятное облегчение, словно с ее плеч сняли тяжелый груз. Она нашла носовой платок, высморкалась и вытерла слезы.
      Итан поставил перед ней чай и уселся напротив.
      - Я не нарочно, - тихо сказала она.
      - Знаю. Я испытал что-то вроде шока, - признался он со слабой улыбкой.
      - Я тоже.
      - Ты была у врача?
      Дорис отрицательно покачала головой.
      - Тебе надо сходить, - заботливо попенял ей Итан.
      Он немного отпил остывшего кофе и вздохнул:
      - Почему ты не хочешь выйти за меня замуж?
      - Ты знаешь почему.
      - Думаешь, что я тебя не люблю?
      - Я в этом уверена.
      - Я стану отцом, - мечтательно произнес Итан. - О Боже!
      - Прости меня.
      - Что ты такое говоришь!
      Видя, как Дорис опустила глаза и судорожно стиснула чашку, Итан вдруг испытал сильнейшее желание защитить ее. Она выглядела такой потерянной, такой печальной. Но даже с опухшим лицом и покрасневшими глазами была необыкновенно красива.
      - Понимаешь, мое представление о тебе было во многом испорчено тем, на что намекала Моника, - задумчиво сказал он. - Ведь я почти совсем не знал, какая ты на самом деле. Какой ты была до того, как все это случилось. А мне нужно понять. Поговори со мной, Дорис.
      - Какой в этом смысл? Я любила тебя, а ты...
      - Предал тебя? Так же, как и Моника, - закончил он за нее. - Я знаю.
      Дорис с вымученной улыбкой водила пальцем по столу.
      - Она сказала, что это было отвратительно, - вдруг припомнила Дорис.
      - Что? - ласково спросил Итан.
      - Мы с тобой. Она видела нас на полу, в кухне.
      - Правда? - усмехнулся он.
      Дорис сердито вскинула на него глаза.
      - Тебя это совсем не волнует?
      - Нет. Мне это не показалось отвратительным. А тебе?
      Невольно улыбнувшись, Дорис снова принялась исследовать стол.
      - Я-то думала, что мне всегда везет! - с горечью сказала она.
      - Потерять в раннем детстве обоих родителей - вряд ли это можно назвать везением.
      - Но мне и тут повезло, меня взяла к себе тетя. Она была добрая, милая и очень меня любила.
      А у этого малыша, который еще не родился, не будет ни доброй тети, ни даже нормальных родителей. Это было так печально! Она-то всегда надеялась... Вздохнув, Дорис стала пить чай.
      - В сущности, все зависит от того, как к этому относиться, - продолжал Итан. - В отличие от тебя, Моника всегда считала себя очень невезучей. Ее родители умерли. А когда она попала к добросердечным людям, готовым любить ее, как родную дочь, то отвергла их заботу и предпочла страдать.