Иные миры

— Но свойства камня… — попробовал возразить Кумберленд.

— Свойствами камня надлежит заниматься ученым, — отрезал сэр Джайлс. — Политики, полицейские и проститутки ничего в этом не смыслят.

Шилдрейк дернулся, непроизвольно взглянул на Хлою и тут же отвел глаза. Остальные усиленно смотрели по сторонам. Только лорд Эргли ободряюще улыбнулся Хлое и строго посмотрел на Секретаря. Лорд Белсмер и без того понимал, в какую западню угодил. Не обратить внимания на хамство — значило одобрить его, а любой протест немедленно уведет разговор в совершенно ненужную сторону. Тем не менее, Секретарь произнес весьма светским тоном, обращаясь подчеркнуто к Шилдрейку:

— Сэр Джайлс, как и многие выдающиеся ученые, иногда немного эксцентричен в выражениях.

Но Тамалти и не подумал воспользоваться индульгенцией.

— Надеюсь, я достаточно ясно выразился? — спросил он. — И если господин Секретарь — несомненно политик, инспектор из Скотланд-Ярда — столь же несомненно полицейский, стало быть…

Кумберленд наклонился к Верховному судье.

— Может быть, мисс Барнет захочет уйти? — громким шепотом произнес он. — Ну, вы же понимаете…

Пальцы Хлои, чуть заметно дрогнув, легко коснулись руки лорда Эргли.

— Сделайте так, чтобы я осталась, — почти беззвучно шепнула она.

Лорда Белсмера предложение Кумберленда весьма обрадовало.

— Вот и прекрасно, — пропел он. — Если в столь необычных обстоятельствах мисс Барнет окажет мне лично любезность и не захочет затруднять наше расследование… Поймите меня правильно, — он прижал руки к груди, — мы ни в коем случае не ограничиваем никого, и если бы вопрос был не таким щепетильным…

— Дорогой Белсмер, — звучно произнес судья, — ни я, ни мисс Барнет ни в коей мере не возражаем против употребления сэром Джайлсом привычных ему выражений. Что бы он ни имел в виду, ваши затруднения связаны всего лишь со сложностями словоупотребления в английском языке и не имеют отношения к нашей теме. Нас это не беспокоит.

— Весьма любезно с вашей стороны, — пробормотал обескураженный лорд Белсмер и снова повернулся к сэру Джайлсу.

Ученый шарил в карманах жилета, продолжая ворчать что-то невразумительное в адрес Верховного судьи.

— Видите ли, сэр Джайлс, — сделал еще один осторожный заход Секретарь, — правительство хотело бы выяснить, во-первых, насколько справедливы притязания иностранного государства, а во-вторых, какими же именно свойствами обладает камень. Ну и, как я уже упоминал, сколько их.

— Отвечаю по порядку, — проскрипел Тамалти. — Мне наплевать на любые иностранные притязания, ибо все они незаконны. Свойствами камня в настоящее время занимаемся мы с профессором Пеллишером. Вопрос о количестве камней прояснить не удастся по причине, которую я вам сейчас продемонстрирую. — Он снова пошарил в кармане.

— Я слышал, — вкрадчиво проговорил лорд Белсмер, — будто камень способен быстро перемещать в пространстве некоторые предметы, а в Риче он проявил уникальные целебные свойства.

— Перемещать в пространстве и времени, — ворчливо поправил его сэр Джайлс. — Для него не имеет значения: две сотни миль или две сотни лет. — Он слегка отодвинулся от стола и положил на колено свой собственный камень. — Не толпитесь, джентльмены, — прикрикнул он, — а то я перемещусь отсюда куда-нибудь подальше. Камень, который вы видите, разумеется, не тот, которым привык швыряться мистер Шилдрейк.

— Как бедный факир, — ввернул Донкастер, утомленный долгим молчанием. Впрочем, на него все равно никто не обратил внимания, кроме Верховного судьи. Лорд Эргли бросил взгляд на Шилдрейка и тихонько помянул Шекспира:

«Вот дикое созданье…»

— Если правительство действительно намерено проводить исследования природы камня, — продолжал меж тем сэр Джайлс, — я буду счастлив помочь ему, продемонстрировав несколько несложных опытов. — Он обеими руками накрыл камень у себя на коленях и сосредоточился, прикрыв глаза.

Члены комиссии спокойно ждали, и в этот момент Хлоя внезапно вскочила и бросилась вокруг стола. Сэр Джайлс, услышав шум, открыл глаза. В тот же миг профессор Пеллишер резко сдвинул свое кресло, преграждая путь Хлое, сэр Джайлс резко встал и уронил на стол около дюжины абсолютно одинаковых камней. Все вскочили. Хлоя, по-прежнему молча, отшвырнула кресло с дороги, попутно вытряхнув профессора на пол, и прыгнула к сэру Джайлсу. Тамалти встретил ее приближение каким-то утробным рычанием. В одной руке он сжимал камень, а в другой — большой раскрытый карманный нож.

— Убирайтесь к дьяволу! — крикнул он и замахнулся ножом, когда Хлоя схватила его за запястье.

— Мисс Барнет, мисс Барнет! — призывала половина собрания.

— Мисс Барнет! Сэр Джайлс! — вторил лорд Белсмер.

Шилдрейк вытаращил глаза и, схватив со стола пару камней, уставился на них. Лорд Эргли, перегнувшись через стол, толкнул в плечо Донкастера.

— Что вы стоите? Отберите у него нож! — крикнул он и бросился на помощь Хлое.

Профессор Пеллишер вылез из-под стола и оказался на дороге теперь уже у Донкастера.

— Лорд Белсмер! — взывал он. — Я протестую! Я требую немедленно прекратить это хулиганство!

— Да убирайтесь вы… — визжал сэр Джайлс, пытаясь оторвать от себя Хлою. Нож полоснул но ее пальцам, показалась кровь, но девушка, не обращая на это внимания, выкручивала руку сэра Джайлса, сжимавшую камень. Подоспевший лорд Эргли существенно не изменил ситуацию, и только когда все остальные бросились разнимать потасовку, Тамалти выпустил свой камень, метну лея в сторону и мимоходом сгреб со стола пару других камней. Кроме лорда Эргли, этого никто не заметил.

Теперь уже между Хлоей и сэром Джайлсом оказалось не меньше полудюжины бестолково толпившихся мужчин. Сэр Джайлс, едва успев избавиться от одного врага, столкнулся нос к носу с Шилдрейком. Американец тут же вцепился в него.

— Что это вы затеяли с моим камнем? — завопил Шилдрейк.

— Лорд Белсмер! — взвыл Тамалти. — Уберите от меня эту чертову кошку, да и всех остальных тоже, а не то я здесь все разнесу. Смотрите, я ведь могу уйти и сам, но завтра в Англии камней будет столько, что вам их до второго пришествия не сосчитать. Клянусь, я это сделаю!

Лорд Белсмер бросился к Хлое.

— Мисс Барнет, послушайте, пожалуйста, тише. Честное слово, вы взволнованы, вам лучше уйти. Придете в себя, успокоитесь…

Судья протянул Хлое платок.

— Вы лучше присматривайте за Тамалти, Белсмер, — посоветовал он. — Настоящие дела только начинаются. Этот камень разыскивал весь род человеческий, и вот теперь, наконец, английское правительство заполучило его. Только как бы хуже не вышло.

Лорд Белсмер вернулся к столу.

— Что все это значит? — тоном более грозным, чем ему хотелось бы, осведомился он у сэра Джайлса.

— Что значит? — повторил Тамалти. — Ну ладно. Сейчас я вам в двух словах объясню. Человек, владеющий камнем, может излечиваться от любой болезни. Для такого человека нет больше ни пространства, ни времени. Он без всякого труда может сделать столько камней, сколько захочет, и тогда больше не нужны станут ни доктора, ни сиделки, ни железные дороги, ни самолеты, ни пароходы. Ну, как вам такая перспектива? А так оно и будет, если я разбросаю этот камень по всей стране. Давайте-ка я вам лучше покажу кое-что, — предложил он. — Сосредоточьтесь и пожелайте оказаться где-нибудь, ну хоть в Вестминстерском аббатстве.

Он сунул один из камней в руку Секретарю. Тот машинально взял камень, посмотрел на него, взглянул на сэра Джайлса, потом, видно, решившись, сдвинул брови, и внезапно ни его, ни сэра Джайлса не стало.

Под изумленные возгласы оставшихся лорд Эргли тихо сказал Хлое:

— Поздно. Теперь он у них. Вы больше ничего не сможете сделать. Возвращайтесь домой и ждите меня.

Хлоя против ожидания выглядела довольно спокойной.

— Жаль, — так же тихо ответила она. — Конечно, это была глупость, но не могла я сидеть и просто смотреть, что он творит. А если бы я на него не бросилась, никто бы ничего не стал делать.

Лорд Эргли кивнул.

— Я понял, — сказал он. — Что сделано, то сделано. Я вам расскажу, чем все эго кончится. Постойте, — он шагнул к столу и взял один из камней.

Брюс Кумберленд, кажется, хотел запротестовать, но осекся, едва судья взглянул на него.

— Возьмите, — сказал Хлое лорд Эргли. — Берите, берите. Конечно, он трижды опасен, но мне важнее, чтобы вы могли появиться у меня в любой момент.

— Я даже коснуться его не могу, — проговорила Хлоя с благоговением в голосе.

— Для того, кто чист, все вещи чисты, — сказал судья. — Возьмите его и храните при себе. Что бы ни случилось, я думаю, камень на нашей стороне.

— Как это? — растерянно спросила Хлоя. — На нашей стороне?

— Я и сам не знаю, — ответил скороговоркой лорд Эргли, — просто мне так кажется. А теперь идите. Подождите у меня в кабинете, я скоро появлюсь. Идите, идите, пока не вернулась эта парочка.

Судья проводил Хлою до двери и на обратной дороге был встречен Кумберлендом.

— Мисс Барнет ушла? — с какой-то странной интонацией спросил он. — Мне кажется, лорд Белсмер будет недоволен…

— Дорогой Кумберленд, — сказал Верховный судья, — по-моему, вы совершенно запутались. Лорд Белсмер только что просил мисс Барнет покинуть это собрание. Я едва уговорил ее уйти, единственно ради того, чтобы доставить ему удовольствие, а вам опять не нравится Как же с вами, дипломатами, сложно!

— Но она же взяла камень, — неуверенно возразил Кумберленд. — Я видел…

— Подумаешь! — пренебрежительно бросил судья, устраиваясь в глубоком кресле. — Да я вам хоть сейчас еще штук двадцать сделаю. Нет, пожалуй, не буду, — словно передумав, заявил он. — Знаете, не хочу раздражать Сулеймана ибн Дауда, мир да пребудет с ним, как сказал бы мой друг, Хаджи Ибрагим. Впрочем, вы и сами можете изготовить себе десяток. Эго просто. — Он взглянул на часы. — Что-то долго они там с Белсмером осматривают гробницы, вам не кажется?

Кумберленд сдался, и они стали молча ждать возвращения путешественников. Сэр Джайлс появился на долю секунды раньше, украдкой огляделся и, удовлетворенно ухмыльнувшись судье, повалился в кресло. Лорд Белсмер возник у стола, постоял, видимо собираясь с мыслями, потом медленно проговорил:

— Мне кажется, джентльмены, сейчас пока ничего полезного мы не решим. Я весьма признателен вам всем. — Он коротким кивком попрощался со всеми, что-то тихо сказал Шилдрейку и сел.

Американец остался на своем месте. Лорд Эргли тоже не двигался, спокойно наблюдая за выходящими из зала. Лорд Белсмер с беспокойством взглянул на него.

— Нет, Белсмер, — словно отвечая на этот взгляд, произнес Верховный судья, — вы поставили не на ту лошадь. Мистеру Шилдрейку тоже будет непросто вернуть свои семьдесят тысяч этим путем. А вы, Тамалти, и вовсе не знаете, куда вас несет. — Он встал и неторопливо вышел вслед за остальными.

Именно теперь-то и начала работу настоящая конференция. Нельзя сказать, чтобы в присутствии сэра Джайлса действительно нуждались, но все же пока он оставался единственным специалистом но камням Соломона, и другого не было. К тому же, благодаря поспешности, с которой он произвел свои публичные опыты, удалось сэкономить немало времени, которое иначе съели бы прения на международном уровне. Ни лорд Белсмер, ни Шилдрейк вовсе не стремились увеличивать количество камней сверх необходимой потребности. Тамалти эти соображения совершенно не занимали. Он рвался продолжать исследования, если, конечно, представится возможность поставить очередные эксперименты без особого риска для себя. Такая возможность, кажется, намечалась.

Если правительство согласится на его условия…

Двое других участников конференции были озабочены только вопросами монополии на камень, однако под давлением сэра Джайлса уже через полчаса возникло нечто вроде проекта англо-американского договора по вопросу использования камня. У Шилдрейка имелись кое-какие личные связи с Президентом США, и он пообещал их использовать. При такой поддержке, как утверждал господин Секретарь, перспективы открывались головокружительные. Камень мог стать весьма важным фактором в крупной политической игре. Правда, имелась одна досадная помеха, но с помощью сэра Джайлса и она, в конечном счете, казалась устранимой.

Дело заключалось в том, что до сих пор успешное использование камня целиком и полностью зависело от личных свойств его обладателя. Для целей государственных это не годилось. Нужно было найти способ управлять массами и в то же время нельзя было давать массам возможность выбора. Иначе никакой армии, оснащенной камнями, доверять нельзя. Конечно, любая военная кампания с появлением камня становилась легкой, безопасной прогулкой, у слабой стороны впервые в истории появлялась возможность уравнять шансы со стратегически куда более сильным противником, ведь любые раны, кроме смертельных, можно было бы исцелять практически мгновенно. Но, например, мятеж в войсках, оснащенных камнями, усмирить оказывалось просто невозможно.

Обсуждая вопрос исцелений, лорд Белсмер между делом поинтересовался, а нельзя ли с помощью камня восстанавливать жизненные функции изношенного организма.

— Подождите-ка! — воскликнул он через несколько секунд, — но ведь это означает… это же практическое бессмертие!

Но так же нельзя. Мы же через какое-то время придем к перенаселению. Естественной убыли не станет, и мир переполнится.

— Ну тогда вы можете использовать его в качестве контрацептива, — желчно посоветовал сэр Джайлс.

Шилдрейк смутился. Деловые переговоры принимали какое-то неприличное направление.

— Контроль над рождаемостью… — задумчиво проговорил лорд Белсмер. — И не только над ней… А что? Хорошая идея. Надо немедленно заняться выяснением, насколько это реально. Вы должны исследовать этот вопрос, сэр Джайлс.

— Да я ведь о большем и не прошу, — проворчал Тамалти. — Просто вы, пуритане, вечно поднимаете шум из-за вивисекции, особенно если дело касается людей.

— Ну почему же обязательно — вивисекция? — несколько смутившись, произнес лорд Белсмер. — Есть же все-таки разница между научными экспериментами, разумеется без вреда для окружающих, и вивисекцией!

— Так я получу человеческий материал? — невозмутимо спросил сэр Джайлс.

— Я думаю, это можно будет устроить, — словно бы размышляя вслух, проговорил лорд Белсмер. — Есть же у нас тюрьмы, ну там работные дома… казармы, в конце концов.

Можно их использовать, в разумных пределах, конечно. Речь ведь не идет о широкомасштабных исследованиях.

— А как насчет лицензии на монопольное право при транспортных операциях? — перебил его размышления Шилдрейк.

Решение этого вопроса потребовало куда больше времени, чем проблема экспериментов на человеке. Одно дело — добровольцы… или не совсем добровольцы для научных исследований, и совсем другое дело — ограничение прав граждан. Лорду Белсмеру очень не хотелось влезать в эту кухню. Трудно было даже представить, каким образом можно запретить человеку, обладающему камнем, использовать его по своему усмотрению. Однако Секретарь понимал, что иначе американец не уймется. Конечно, существовал один вариант… можно было сделать незаконным само обладание камнем. Тут же возникала следующая проблема. Надлежало собрать все камни и поставить под строжайший учет. А кроме тех, что лежали сейчас на столе, существовало еще как минимум четыре — один у профессора Пеллишера («Я за него отвечаю», — небрежно заметил сэр Джайлс), один — у Реджинальда Монтегю («С ним можно иметь дело, если припугнуть слегка», — прокомментировал сэр Джайлс), один — у лорда Эргли и один у мисс Барнет.

Собравшиеся переглянулись. Все прекрасно понимали, как непросто будет выудить камень у Верховного судьи.

— Это может стать задачей нашего тайного ордена, — предложил Шилдрейк, неожиданно уступая натиску своей романтической натуры.

— Мы не очень-то хорошо разбираемся в законах, — выразил сомнение лорд Белсмер, — а Эргли, наоборот, знает законы в совершенстве. Мой дорогой Шилдрейк, вы не догадываетесь, насколько сложная вещь — английское законодательство. Я, конечно, могу привлечь наш юридический отдел, но, боюсь, и тогда это будет непросто. Не забудьте, мисс Барнет — его секретарша, это еще усложняет дело.

Возникла долгая пауза. Неожиданно сэр Джайлс спросил:

— А как там у нас с этим иностранным посольством?

— В каком смысле? — не понял лорд Белсмер.

— Ну, кто они там? Иранцы? — нетерпеливо сказал сэр Джайлс. — Помнится, ко мне заходил какой-то ковровых дел мастер. Если они попробовали ограбить меня, а я не сомневаюсь, это они и были, то почему бы им точно так же не пошарить у Ланкастерских ворот, ну и где там живет эта девчонка?

Белсмер покачал головой.

— Это не в наших интересах, — заявил он. — И вообще, мне бы хотелось, чтобы Эргли пока держал свой камень при себе. Ну а потом… Нет, кража — это грубо. Достаточно обыкновенного дружеского визита.

Сэр Джайлс хмыкнул и без особого удовольствия изменил тему. Ему не нравилась мысль о камнях, которыми владеют Эргли и Хлоя, хотя и не настолько, чтобы вынудить его пойти на крайние меры. Однако позже, когда после достижения временного соглашения по основным вопросам он уже вышел из министерства, его осенило. Если Эргли воспользовался камнем для того, чтобы проникнуть в его, Джайлса, замысел, то почему бы точно так же не разведать, что собирается предпринять Верховный судья?

Именно эту идею он и изложил Пеллишеру, поджидавшему приятеля в Эллинге.

Глава 9

Лорд Эргли действует

Лорд Эргли твердо решил после ленча заняться кое-какими деловыми письмами, а до этого отправил Хлою отдыхать, устроив ее со всеми возможными удобствами. После чая он закурил сигару (что позволял себе нечасто), походил по кабинету и, встав возле камина, осведомился:

— Ну, мисс Барнет, и что вы обо всем этом думаете?

— А что тут думать? — Хлоя, смутившись, махнула рукой. — Глупо получилось. Но когда я к нему бросилась, ничего умнее не придумалось. Я была просто в бешенстве.

— Гнев агнца, — необидно улыбнулся лорд Эргли. — Я не это имел в виду. На самом деле вы спасли Верховного судью от серьезного скандала. Если бы я его ударил, было бы намного хуже, хотя, возможно, проку было бы больше. Так что преодолейте в себе праведный гнев и расскажите, почему вы его так невзлюбили?

— Да мне до него дела нет, — попыталась как можно спокойнее ответить Хлоя. — Я только не хочу, чтобы он проделывал с камнем свои грязные фокусы. Это вообще не правильно, что камень у него.

— Но ведь он купил его, — заметил лорд Эргли.

— Но он же все равно не его, — чуть не плача, заявила Хлоя. — Вы же знаете, что не его!

— Примерно то же самое утверждала и миссис Шилдрейк, когда доказывала мне, что все камни должны принадлежать ее мужу, — улыбнулся судья. — Но она, наоборот, утверждала, что камень — его собственность. Ну-ка, возьмите себя в руки, сосредоточьтесь и попробуйте объяснить, почему вы решили, что камень — не его?

Хлоя честно попыталась последовать совету. Отчасти ей это удалось.

— Мне просто не нравится его подход, — начала объяснять она. — Его совершенно не волнует сам камень, он думает только о том, как он работает. Ему нет дела до Сулеймана, ему наплевать на Карла… он просто хочет выяснить, что камень может, а что — нет.

— А вы, романтическая натура, — сказал лорд Эргли, — вы, конечно, ненавидите его за эту утилитарность. Откровенно говоря, у меня и в мыслях не было, что кто-нибудь в наше время сломя голову бросится защищать честь и достоинство царя Соломона. Наверное, в Англии вы — первая. Но приведенная вами причина все-таки кажется мне недостаточной. У столь сильных эмоций и основания должны быть более серьезными.

Хлоя сдвинула брови и продолжала:

— Он им совершенно не дорожит. Швыряет так, словно это простая галька. И, вы обратили внимание, он готов наплодить сколько угодно камней.

— А нас это почему должно заботить? — спросил лорд Эргли.

Хлоя неуверенно улыбнулась.

— Не знаю, — честно призналась она. — Но вот заботит почему-то. А вы — не знаете?

Верховный судья строго осмотрел свою сигару. Чем-то она ему не угодила.

— Хорошо. У меня есть пара объяснений, — сказал он. — Первое состоит в том, что мы с вами оба непростительно сентиментальны. Мы погрязли в традициях. И вот предмет, к которому мы относимся традиционно, преподносит нам сюрприз. Конечно, это задевает нас за живое. У Джайлса нервы покрепче.

Ему действительно наплевать и на Сулеймана ибн Дауда, и на самого Пророка Мухаммеда. Мне очень не хочется уступать Джайлсу в рациональности, но что поделаешь, это так и есть.

И потому, уверяю вас самым серьезным образом, я его боюсь.

— Это — раз, — кивнула Хлоя. — А еще?

— Еще? — задумчиво повторил лорд Эргли. — А еще, мы с вами правы, всполошившись по столь незначительному, на первый взгляд, поводу. И вы, и я вовремя почувствовали, что за всей этой мешаниной мифов, преданий и верований стоит некая сверхъестественная и грозная сила, которой Джайлсу лучше бы поостеречься.

— И какой из версий придерживаетесь вы? — спросила Хлоя.

— Милая моя девочка, — устало улыбнулся лорд Эргли, — я понятия не имею, как подойти к этой истории. Остается одно: постараться честно решить, во что мы хотим верить.

— Но вы уже решили? — настаивала Хлоя.

— Нет. Я не хочу верить ни в то, ни в другое. Терпеть не могу чувствовать себя дураком, но ханжой быть еще хуже.

Давайте-ка вы первая выберете. Итак, каким вы предпочитаете видеть камень и все то, что за ним?

— Он назвал его Пределом Стремлений, — неуверенно проговорила Хлоя.

— Об этом и речь, — подбодрил ее лорд Эргли. — Вам предстоит решить, как отнестись к этому. Можно считать слова Хаджи романтической легендой, а можно — истиной. Чем же будете считать камень вы?

— Наверное, все-таки Пределом Стремлений, — сказала Хлоя. — Я верю в его силу, он… в нем — все. Я и боюсь его, но — вы только не смейтесь — я люблю его.

Лорд Эргли с минуту задумчиво разглядывал свою секретаршу, а потом спросил:

— Девочка моя, а в Бога-то вы верите?

— Наверное, — ответила Хлоя. — Во всяком случае, когда я смотрю на камень, я знаю, что верю. А так… не знаю.

— Ясно, — кивнул судья. — У меня к вам есть одно честное предложение. Посмотрим, примете ли вы его. Выглядит это нелепо, и все же, когда я сегодня утром посмотрел на этих людей, я понял, что передо мною — выбор: либо с ними, либо против них. Так вот, сообщаю: я против них. Но мне бы очень не хотелось, чтобы ваша вера и дальше носила такой неопределенный характер.

Когда Хлоя подняла глаза на судью, они сияли.

— Если бы я могла поверить, что камень — от Бога! Я чувствую это. Но… Бог? Я думала о Боге, но думать о нем бесполезно, разве что…

— Что? — мягко подтолкнул ее судья, но Хлоя, смутившись, умолкла. Судья вздохнул.

— Ну хорошо. Такая вера и меня устраивает. Тогда делаем следующий шаг. Пора выступать в поход против утилитарности и дьявольских козней. Не сидеть же нам на одной скамейке с Джайлсом! Только вам придется быть особенно осторожной, по-моему, он вас ненавидит.

— Ну и что он может сделать? — Хлоя выглядела по-настоящему удивленной.

— Помните, я рассказывал вам о том, как проник в его сознание? Точно так же и он может проникнуть в ваше. Если, конечно, свойства камня не меняются. Подумайте, прошу вас, как бы вы могли работать с камнем во славу Божию. И еще я прошу вас, держите его при себе и днем и ночью. Он всегда должен быть у вас под рукой, если возникнет необходимость быстро исчезнуть.

— Бежать, вы имеете в виду? Но почему?

— Дитя мое, — печально произнес лорд Эргли, — эти люди не остановятся на полдороге. Либо они оставят камень в покое, предоставив случаю и самому камню решать эту проблему, либо постараются извлечь из него пользу, а польза для них — власть.

Последний вариант — наихудший, но и наиболее реальный. А значит, мы должны постараться сберечь свои камни во что бы то ни стало. Не знаю, возможно ли в принципе воссоединить все камни, но на месте Белсмера я бы начал именно с этого. Один-единственный камень — это огромная сила. Если Белсмер рассуждает так же, то они используют все средства, и законные, и незаконные. К счастью, — грустно добавил он, — толкование закона очень часто зависит от суда. Завтра я поговорю с Хаджи.

— А потом? — спросила Хлоя.

— Там видно будет, — ответил судья. — Закон выше суда, и в конце концов суд подчиняется Закону. Вы лучше подумайте, как нам поусердствовать Богу, в которого мы с вами решили верить. Мне кажется, через камень Он может даровать нам мудрость. Кроме того, нам еще предстоит вызволить из прошлого жертву злодея Джайлса. — Судья помолчал, с отеческой заботой глядя на Хлою. — Если я вам понадоблюсь, появляйтесь в любое время дня и ночи.

Хлоя серьезно посмотрела в глаза судье.

— Хорошо, — сказала она. — Я не забуду. И я действительно верю в Бога.

— Я тоже, — улыбнулся судья, — невзирая на факт существования такого богопротивного субъекта, как Тамалти.

И еще я понимаю, что такая вера для мужчины в конце пятого десятка — это либо кретинизм, либо героизм.

— А для девушки в двадцать пять? — живо спросила Хлоя.

— Либо долг, либо великодушие, — без промедления ответил судья. — А для моего секретаря так безопаснее. Надо же ей понимать и поддерживать своего начальника.

У себя в Эллинге сэр Джайлс в ярости метался по кабинету.

— Почему, дьявол меня побери, я не могу его найти? — завопил он, швыряя на стол один из камней.

Вопрос, пожалуй, следовало признать резонным. Целый день они с профессором экспериментировали и, надо сказать, добились многого. Подобрав более или менее безопасную формулу заклинания, они сначала обследовали сознание экономки сэра Джайлса, потом покопались в голове старой тетушки профессора, заглянули в мысли лорда Белсмера и еще кое-кого. После эксперимента судьи эти попытки прошли вполне успешно. Посетив сознание экономки, сэр Джайлс, к великой досаде, испытал сильное, хотя и бестолково выраженное желание спровадить некую старую, зловредную тварь куда подальше, лучше всего — в Китай. Остальные переживания сводились к беспокойству за судьбу какой-то девчонки по имени Лиззи.

Во всех случаях ощущения были примерно одинаковыми. Перед глазами владельца камня постепенно проступала та же картина, которую видел в этот момент перед собой обследуемый субъект. В сознании экспериментатора будто просыпалось сознание субъекта, но не вытесняя сознания проникающего, а словно демонстрируя себя ему. Камень в руке выполнял роль якоря, лежащего на грунте реального мира, и связь с действительностью ни на миг не прерывалась. При желании вернуться можно было практически мгновенно.

Однако, когда сэр Джайлс, потренировавшись для разминки, приступил к основному эксперименту, что-то не сработало. Он намеревался расквитаться с Верховным судьей за непрошенное вторжение во время пребывания в Бирмингеме, и поначалу все шло, как обычно. Формула, сосредоточение, адрес — мысли Эргли, фокусировка собственной воли… Перед мысленным взором Джайлса начал проступать знакомый кабинет, видимый как бы со стороны камина. В кресле перед ним сидела Хлоя. Сэр Джайлс поймал себя на мысли, что у судьи губа не дура. Конечно, девица не великого ума, манеры тоже оставляют желать лучшего, но — хороша, во всяком случае, судью вполне могла увлечь…

Когда эта мысль повторилась трижды, сэр Джайлс попытался выкинуть ее из сознания, однако — не тут-то было!

Образ Хлои занимал весь диапазон его восприятия, постоянно вызывая одни и те же мысли. Разъяренный сэр Джайлс прервал контакт.

— Попробуйте вы, Пеллишер, — коротко бросил он. — Не может Эргли так сходить с ума по этой девчонке, чтобы не думать больше ни о чем. А получается именно так. Может, камень не правильно работает?

Однако попытка Пеллишера оказалась не намного удачней.

— Верховный судья слишком сосредоточился на Божьей воле, — пробормотал он, выходя из контакта.

— На чем? — фальцетом воскликнул сэр Джайлс.

— Впечатление именно такое, — пояснил профессор. — Сильное постоянное желание защитить, и в качестве источника защиты — рефрен: Бог. А защищать он собирается эту девицу.

— Любой судья, особенно верховный, — это уличная шарманка, — проворчал сэр Джайлс. — Все одно и то же. Но что-то мне сомнительно, чтобы Эргли так заклинило на этом.

Но тогда почему же я не слышу ничего другого?

— А вам не кажется, Тамалти, что вы слышите то, что хотите слышать? — нервно спросил профессор.

— Не прикидывайтесь дураком, Пеллишер! — огрызнулся сэр Джайлс.

— Ничего я не хочу. Конечно, я знаю, что он неровно дышит насчет этой своей секретарши. Выглядит она довольно эффектно, и нет ничего удивительного в том, что старый хрыч вроде Эргли только о ней и думает. Или вы станете убеждать меня, что он просто закоренелый альтруист? И все-таки не может он только о разврате думать. Они же должны о чем-то говорить, ну хоть о том же Боге!

— А по-моему, вы просто навязываете ему свои собственные представления, — не уступил на этот раз профессор. — Вспомните, когда мы работали с экономкой, да и со всеми остальными, мы ведь совсем не думали, что там у них в мыслях. А с Эргли и его девчонкой вам уже все ясно, вот вы и получаете то, что имеете.

— Интересно, а вы ему тогда что навязываете? — не упустил возможности лягнуть собеседника сэр Джайлс. — Что это за болтовня о какой-то божьей помощи?

— Ну, может, я не очень точно сформулировал. Но доминантой была мысль о защите и о Боге. Наверное, он хочет эту девицу защитить.

— Экое удобное словечко вы» выбрали — защита! — фыркнул сэр Джайлс. Минуты две он ходил по кабинету, негодующе бурча что-то себе под нос, а потом взорвался:

— Это что же вы хотите сказать? Что Эргли может читать в моем сознании, а я в его — не могу?

— Вам лучше знать, — недовольно ответил профессор. — Откуда я знаю, насколько глубоко он проник в ваши замыслы и насколько полное представление о его сознании вы получили.

— Он говорил о вашем ассистенте, значит, знал о нем, — проворчал сэр Джайлс. — Как его звали? Лондон? Думаю, он еще не выбрался из этой карусели. Хотелось бы мне на него посмотреть, как вы думаете, получится?