— Закрой глаза, — велела я и аккуратно побрызгала ей волосы лаком, а потом еще раз поправила свое творение, позаботившись, чтобы каждая прядка оказалась на месте.

Немигающий третий глаз Мэриголд уставился прямо на меня. Да, да, у нее был и третий глаз — большой зеленый глаз, вытатуированный сзади, на шее. Обычно из-за густой гривы ее волос его не было видно. Я даже слегка растерялась, увидев его снова. Когда я еще ходила в первый класс в свою самую первую школу, наша учительница частенько ворчала, что хорошо бы ей иметь еще и третий глаз, на затылке, чтобы видеть, чем мы там занимаемся. Я тогда похвасталась, что у моей мамы уже есть третий глаз — сзади на шее, прямо под волосами, такой большой и зеленый. Но учительница лишь рассеянно улыбнулась и кивнула мне: «Да, дорогая» — с таким видом, будто не поверила ни единому моему слову.

Вытянув палец, я осторожно дотронулась до зрачка. Глаз не моргнул, но Мэриголд, слегка поежившись, сказала:

— Не тычь мне пальцем в глаз.

Эта была наша старая шутка. На душе у меня сразу потеплело. Мне показалось, что она окончательно пришла в себя. В ушах у меня все еще звенели ее дикие крики, и вспоминать об этом до сих пор было страшно. Может быть, это даже к лучшему, что она ничего не помнит, решила я. По крайней мере, она больше не сердится на меня.

— Мэриголд, а что мы сегодня будем делать? Я хочу сказать — мы с тобой?

Это была большая ошибка. Не нужно было спрашивать.

— Что делать? — удивленно переспросила Мэриголд. — Поедем в Брайтон, конечно.

Я буквально из кожи вон лезла, чтобы отговорить ее от этой затеи.

— Во-первых, мы даже не знаем, где именно в Брайтоне живет Микки, — сказала я.

— Найдем как-нибудь. Вот увидишь, я сразу почувствую, когда мы увидим его дом, — заявила Мэриголд.

— И как же ты это почувствуешь? — Я бросила взгляд на мобильный телефон. — Наверное, просто позвонишь ему и спросишь адрес?

Но, оказывается, она не знала его номера телефона. До сих пор Микки всегда звонил ей сам.

Стар, конечно, знала. Но молчала.

Мы обе выжидательно уставились на телефон, словно рассчитывали, что номер наберется сам собой. И тут телефон пронзительно зазвонил. Мы отпрыгнули в сторону, будто он был живым существом. А потом наперегонки ринулись к нему. Я оказалась быстрее.

— Это ты, Дол? — услышала я голос Стар. Судя по всему, она звонила из автомата. Откуда-то, словно из-под земли, до меня донесся голос, объявляющий что-то по радио.

— Ты на вокзале?

— Да. Послушай… как она?

— Она? Нормально… — пробормотала я. Мне почему-то не захотелось рассказывать Стар о той жуткой сцене, которую закатила Мэриголд, тем более что все уже было позади.

— Ты уверена? Послушай, я должна бежать на поезд. Мне просто нужно было убедиться, что у вас все в порядке.

— Стар, подожди нас. Мы тоже едем в Брайтон.

— Нет. Только не Мэриголд. Не разрешай ей этого делать.

— Стар, пожалуйста !

— О-о-ох! — До меня донесся тихий звук, похожий на сдавленное рыдание. — Господи, ну что мне делать?! — пробормотала она. — Почему ты отказалась ехать со мной, когда я тебя звала? Дол, скажи, она и вправду в порядке? Послушай, мне действительно пора, иначе я опоздаю на поезд. Я должна ехать, понимаешь, должна. Он же мой отец.

— Какой у него телефон, Стар?

— Что?

— Номер телефона. Скажи мне номер его телефона, Стар.

— Нет. Не могу. Он не разрешил мне этого делать, — ответила Стар. — Послушай, я позвоню тебе. Сегодня же вечером, слышишь, Дол? А завтра утром вернусь.

Мэриголд выхватила у меня трубку.

— Стар, милая! Мне нужно поговорить с Микки. Это страшно важно. Прошу тебя, дай мне номер его телефона. Прямо сейчас.

Стар бросила трубку. Лицо Мэриголд исказилось от боли. Прядь волос, выбившись из прически, повисла над ухом. Я попыталась вернуть ее на место.

— Можно позвонить в справочную, — подсказала я. — Скажем им фамилию Микки и попросим номер его телефона.

— Гениально! — возликовала Мэриголд.

Как выяснилось, номер телефона Микки у них не значился.

— Не страшно, — отмахнулась Мэриголд. — Не так уж он мне и нужен, этот самый номер. Я и так знаю о нем все, что нужно знать, — знаю, как он щурится, когда смеется, знаю каждую родинку, каждый волосок у него на теле. Я помню, как он поет, когда принимает душ. Знаю все песни, от которых он без ума. Помнишь, Дол, я ведь сразу сказала, что он непременно приедет на концерт «Эмералд Сити»? И там я его и нашла! Просто шла вперед и увидела его! Вот увидишь — мы приедем в Брайтон, пойдем и найдем его. Он непременно обрадуется, Дол! И все будет так, как в прошлую субботу. Помнишь, как замечательно мы провели время? Вчетвером — в точности как настоящая семья!

— Но Стар сказала, что там у него появилась какая-то Сиан.

— Вздор! Какая еще Сиан? Мы от нее избавимся, — отрезала Мэриголд. — Ну давай же, Дол. Едем в Брайтон, и точка. Что ты дурака валяешь, тянешь время, устраиваешь зачем-то какие-то дикие сцены? Что за детский сад, ей-богу!

Я ошеломленно уставилась на нее. Неужто у нее все настолько перемешалось в голове, что она напрочь забыла, как только что орала и бесновалась, будто окончательно съехала с катушек? И теперь искренне считает, что это была я ?! Мэриголд старательно избегала встречаться со мной глазами. И только ее третий глаз мрачно уставился на меня, когда она повернулась ко мне спиной.

…Итак, мы поехали в Брайтон. У меня был свой билет, а Мэриголд воспользовалась своей новой кредитной карточкой. Вот и еще одна головная боль, уныло подумала я.

Когда поезд остановился в Брайтоне, Мэриголд уверенно спрыгнула на перрон. Но на этом решимости ее пришел конец. Судя по всему, она абсолютно не знала, куда идти. Конечно, угадать, в какой стороне море, было совсем не трудно — голубая полоска воды была хорошо видна. Но оказалось, что море гораздо дальше, чем мы думали. А на ногах у Мэриголд, естественно, были туфли на высоченных каблуках.

— Ерунда. Сейчас возьмем такси, — отрезала она, углядев машину, и махнула рукой.

Такси подъехало, и таксист выжидательно посмотрел на нас.

— Отвезите нас к Микки, — бросила Мэриголд, забираясь на заднее сиденье.

— Куда?!

— К Микки.

— Это клуб? Или паб? Что это такое? Адрес у вас есть?

— Точного нет. Может быть, мы поездим немного по городу, а? Уверяю вас, я тут же узнаю, когда мы приедем.

— Послушайте, леди, а наличные у вас есть?

— Конечно. Вернее, кредитная карточка.

— Нет уж, спасибо. А теперь вылезайте, и побыстрее. И ты, малышка, тоже. Если вы решили, что я вам устрою бесплатную экскурсию по Брайтону, то вы просто чокнутая!

— Как вы меня назвали?! — возмутилась Мэриголд.

Мне пришлось поспешно вытаскивать ее из такси, пока она не закатила очередной скандал. После этого мы пошли пешком. Прямо к морю. Я не заметила ничего похожего на песчаный пляж, но море впереди отливало лазурным и голубым, а на пирсе красовался какой-то гигантский шар, ярко сверкавший в лучах солнца. Мэриголд повеселела и тоже начала сиять, как этот шар. Мы взялись за руки, и она потащила меня на пирс, а там мы с ходу наткнулись на автомат, выдававший астрологические карты, чтобы можно было узнать, подходите ли вы своему возлюбленному. Как ни странно, Мэриголд был известен день рождения Микки, хотя она не знала ни номера его телефона, ни где он живет, так что она выложила последние оставшиеся у нас наличные, чтобы выяснить, родственные ли они души.

Автомат, поурчав, выдал ей ответ: совпадение 75% — куда выше среднего. Мэриголд перечитала его раза три, и лицо у нее расплылось в широкой улыбке. Потом мы прогулялись до конца пирса, где была галерея игровых автоматов, и обратно. Я здорово пожалела, что Мэриголд потратила все до последнего пенса — можно было бы попробовать выиграть в автомате классную игрушку: ярко-зеленого плюшевого мишку или пушистую панду со смешным галстуком в яркий горох. Или съесть мороженое, которое я так любила. К тому же время близилось к обеду, и у меня потихоньку заурчало в животе. Впрочем, когда Мэриголд зацикливалась на чем-то — вот как сейчас, — то напрочь забывала о голоде.

Посредине пирса было маленькое кафе, где жарили рыбу с картошкой. От их запаха рот у меня моментально наполнился слюной. Столики выставили вдоль пирса, и сидевшие за ними люди с аппетитом поглощали горячие булочки и картофельные чипсы. Какая-то тощая девица, едва дотронувшаяся до своей порции, просто отставила в сторону пластмассовую тарелку и оставила недоеденную картошку чайкам. А потом встала и ушла вместе со своим приятелем. Я посмотрела им вслед. А потом уставилась на рыбу с картошкой. Чайки, облепившие поручни пирса, нетерпеливо ждали. Алчные, похожие на бусинки глаза, острые оранжевые клювы. Они уже нацелились на тарелку. Но я оказалась проворнее. Схватив тарелку, я принялась жадно уплетать картошку за обе щеки.

— Дол! — укоризненно сказала Мэриголд. Но не остановила меня.

Прищурившись, она смотрела куда-то вдаль. Каждый раз, когда ей удавалось разглядеть вдалеке чью-нибудь светловолосую голову, она напрягалась всем телом и ладонь ее машинально стискивала мои перемазанные в масле пальцы. Однако нам так и не удалось высмотреть ни Стар, ни Микки.

— Вот увидишь — мы их найдем, — твердила Мэриголд.

Мы все ходили… ходили… ходили. В конце концов Мэриголд так натерла ноги, что ей пришлось сделать из бумажных салфеток подушечки и подсунуть под ремешки туфель, чтобы было не так больно. Мы обошли весь большой современный торговый центр города, заходили в каждый ювелирный магазин и везде спрашивали о Микки. Но никто не знал ни его самого, ни его работ.

И мы снова ходили… ходили… ходили — вдоль узких, продуваемых ветром улочек, где теснились антикварные и ювелирные лавочки.

— Одно старье, — повторяла Мэриголд всякий раз, как мы входили в одну из них и тут же выходили оттуда.

Оставив позади центр, мы оказались в жилом районе, где были парикмахерские и ребятишки свистели в свистульки, а взрослые бродили среди киосков и толкались у палаток.

— Это уже больше похоже на то, что нам нужно, — заявила Мэриголд.

Мы заглянули в несколько ювелирных лавочек, но нам так и не удалось отыскать ни колец, похожих на те, что носил Микки, ни что-либо, отдаленно напоминающее подвески, которые он подарил нам со Стар. Микки никто не знал — а может, и знали, только не хотели нам говорить.

— Нам никогда не найти его, Мэриголд, — пробормотала я. Стащив с себя туфли, я устало вытянула гудевшие ноги.

— Конечно, мы его найдем, — упрямо возразила Мэриголд и дернула меня за руку. Она потащила меня за собой, даже не дав мне влезть в туфли.

И мы снова принялись кружить по Брайтону. Постепенно магазины стали закрываться.

— Может, поедем домой?

— Никуда мы не поедем! Как это — домой ! А Микки?! И Стар? Нам же нужно их отыскать!

Мне показалось, она нисколько не сомневается, что если будет твердить об этом все время, то ее желание наконец исполнится. Мэриголд шла все медленнее и медленнее — по обе стороны улицы замелькали вывески пабов. Я догадалась, что она умирает от желания пропустить стаканчик. Я тоже уже умирала от жажды. Мне так хотелось пить, что я попробовала напиться из-под крана в дамском туалете, но пить из крана было трудно, и я вся облилась, так что сейчас моя майка противно липла к животу. С каждой минутой становилось все холоднее, с моря потянул ветер.

— Пожалуйста, поедем домой! — взмолилась я.

— Прекрати, Дол. Ты меня достала своим нытьем. Это все из-за тебя! Это ты виновата, что мы до сих пор не можем их отыскать.

Мне стало страшно: а вдруг она разозлится и снова накинется на меня? Я устала до смерти, проголодалась и вся дрожала от холода. Ступни распухли, и я едва не валилась с ног. У меня уже просто не было сил терпеть. Слезы потоком хлынули у меня из глаз, и я разревелась, давясь и всхлипывая, как маленькая.

— Прекрати! — бросила Мэриголд.

Но я уже не могла остановиться.

— Перестань сейчас же! — рявкнула она. — Послушай, Дол, мы отыщем их. И все будет хорошо. Микки поведет нас поесть, и будет так же весело, как в прошлый раз. Все будет чудесно, даю тебе слово. А сейчас замолчи, Дол. На нас уже оглядываются. Да успокойся же ты, наконец! Нам нужно пройти еще совсем чуть-чуть. Спорим, что как только мы свернем за угол, мы тут же наткнемся на них. Вот увидишь. Я точно знаю, что мы их найдем — если постараемся, конечно.

— Ты с ума сошла! — рыдала я.

И вдруг она с размаху больно ударила меня по щеке. Я отлетела в сторону, дыхание у меня перехватило. Мэриголд, похоже, была ошеломлена этим не меньше меня. Во всяком случае, мне так показалось. Она растерянно хлопала глазами, разглядывая свою руку, будто не могла поверить, что ударила меня.

— Что за безобразие — бить ребенка! — громко возмутился кто-то.

— Нужно сообщить в полицию, — послышалось рядом.

Чья-то рука тронула меня за локоть:

— С тобой все в порядке, дорогая?

Я уставилась на них. Потом посмотрела на Мэриголд.

— Быстро, Дол! — крикнула Мэриголд, схватив меня за руку.

Она бросилась бежать, волоча меня за собой. Кто-то кричал нам вслед, но бежать за нами никто не решился. Мы пробежали, наверное, чуть ли не до середины улицы, когда Мэриголд опомнилась и втолкнула меня в какой-то магазин.

— О, Дол, прости! Прости меня, пожалуйста! — забормотала она и сама разразилась слезами. — Я вовсе не хотела тебя ударить, не знаю, как это получилось. Черт, тут так темно, ничего не вижу. У тебя вся щека красная! Ах, бедняжка! Какая же я негодяйка! Ну, хочешь, ударь меня! Ну же, давай, ударь, я тебя прошу!

Схватив мою руку, она попыталась дать себе пощечину. Но моя рука бессильно упала.

— Не… не надо. Я не хочу.

— Ох, Дол, лучше бы ты меня ударила — мне было бы легче! — зарыдала в голос Мэриголд.

Она ревела, как маленькая девочка, некрасиво разевая рот и шумно хлюпая носом. Из носу у нее потекло.

Я отобрала у нее сумку и достала из нее бумажную салфетку.

— Перестань, — прошептала я, вытирая ей лицо.

— Мы с тобой поменялись ролями: теперь ты — мама… — всхлипнула Мэриголд.

Когда-то мы с ней любили играть в эту игру. Меня вдруг осенило — может быть, воспользоваться этим и попробовать увезти ее домой?

— Да, теперь я — мама, а ты — моя маленькая дочка Мэриголд. Ах, дорогая, ну как же можно так глупо вести себя?! Дай-ка, мама вытрет тебе носик, — сказала я. — Ну а теперь пойдем. Будь хорошей девочкой, ладно? Мы пойдем домой, и я расскажу тебе сказку. Хочешь, милая?

— Да, мамочка, — тоненьким голоском послушно пролепетала Мэриголд.

— Ну вот и хорошо, дорогая. Слушай. Итак, жила-была когда-то маленькая девочка, и звали ее Мэриголд. Глаза у нее были зеленые, как изумруды, и волосы цвета заката. И вот однажды злые люди украли ее из дома…

Это была старая сказка — придумала ее сама же Мэриголд и потом много раз рассказывала мне, но сейчас она слушала ее, навострив уши, словно слышала в первый раз. Мы шагали по улице, ведущей в гору, и мне оставалось только надеяться, что эта дорога приведет нас к вокзалу. Вдруг Мэриголд споткнулась и подвернула ногу Мне пришлось обхватить ее за талию, чтобы она удержалась на ногах. Она прижалась ко мне, и я почувствовала, что она вся дрожит. Мы будто поменялись ролями — теперь я и впрямь как будто стала ее матерью, а она — моей маленькой дочкой, уставшей и испуганной. Жаль, что на самом деле это не так, подумала я, я бы с удовольствием взяла ее на руки. Мэриголд снова принялась всхлипывать. Из глаз ее хлынули слезы и ручьем побежали по щекам.

— Ничего не вышло, да? — спросила она.

— Ничего страшного, дорогая. На этот раз не вышло. Но мы приедем еще раз, а потом еще раз. И в конце концов разыщем их, вот увидишь. И все тогда будет хорошо — ты ведь сама так сказала, помнишь? Но сейчас мы обе уже устали. И ты тоже устала, поэтому мамочка собирается отвезти тебя домой, уложить в теплую постельку и укрыть одеялом. А ты свернешься калачиком, закроешь глазки и крепко уснешь.

Мэриголд вдруг остановилась. Я перепугалась: а вдруг игра ей уже надоела? Что, если она рассердится и снова начнет кричать на меня? Я зажмурилась. Но Мэриголд просто стояла и смотрела на меня. Она смотрела на меня так, словно могла читать у меня в душе.

— Ох, Дол, — прошептала она. Из груди ее вырвался глубокий вздох — такой глубокий словно там совсем не осталось воздуха. — Ох Дол, что же я с тобой делаю, а?

Мы все-таки добрались до вокзала и сели на поезд. Мэриголд моментально уснула. Обняв ее одной рукой, я прижала ее к себе, и она уронила голову на мою грудь. Вскоре появился кондуктор, и мне волей-неволей пришлось разбудить ее. Они неожиданно разговорились. У кондуктора тоже были наколки — сразу на обеих руках, — простенькое сердечко и в нем кинжал. Так, ничего особенного — шаблон и стандарт. Он благоговейно уставился на Мэриголд, как будто перед ним было восьмое чудо света.

Когда мы наконец добрались домой, нас встретил телефонный звонок. Он звонил и звонил не переставая.

Это оказалась Стар. Судя по голосу, она была вне себя.

— Господи, Дол, я чуть с ума не сошла от страха! Почему вы не брали трубку?!

— Нас не было дома.

— А почему вы не взяли с собой телефон?

— Просто не подумали об этом.

— Господи помилуй! Это же мобильник! Он для того и существует, чтобы брать его с собой! О боже, с вами не соскучишься! С тобой все в порядке? А как там Мэриголд? Кстати, где вы были все это время?

Стар замолчала, ожидая ответа. Я тоже молчала. Мэриголд, покусывая палец, молча ждала.

— О нет! Только не говори, что вы поехали в Брайтон искать нас! Это так, Дол, признавайся?!

— Конечно нет, — поспешно бросила я.

— А то я не знаю! Конечно, поехали! Почему ты не остановила ее? Послушай, Дол, ну как ты не понимаешь — даже если бы она нашла его, это ничего бы не изменило! У Микки ведь есть Сиан! Да и потом, он в любом случае не хочет иметь ничего общего с Мэриголд! Понимаешь, он считает, что ей нужно лечиться. Микки уверен, что все это вовсе не так ужасно, как рассказывает Мэриголд. Никаких резиновых дубинок и ударов током — все это чушь! Просто нужно принимать лекарства, и все будет хорошо. Но Микки считает, что раз она не в состоянии позаботиться о себе самой, то оставлять нас с ней —это преступление.

Я так крепко прижимала телефон к уху, что оно у меня заболело. Но голос Стар гремел в трубке с такой силой, что Мэриголд запросто могла разобрать каждое слово.

— Замолчи, Стар!

— Микки страшно волнуется за тебя, Дол. Просто места себе не находит. Жаль все-таки, что ты не поехала со мной. Я же говорю, он думает — Мэриголд окончательно чокнулась.

Я бросила трубку. Мэриголд тупо уставилась куда-то невидящим взглядом. Потом повернулась, медленно волоча ноги, прошла к себе в комнату и рухнула на кровать. Уткнувшись головой в подушку, на которой еще недавно лежала голова Микки, она заплакала. Юбка ее задралась вверх, стертые ноги кровоточили. Заколка слетела, и спутанные волосы рассыпались по подушке, но третий глаз, выглядывавший из-под рыжих прядей, сухо и не мигая смотрел на меня.