Если буквы вкривь и вкось, это потому, что мы пишем в пути.
      Фургон трясёт, и нас укачивает — жизнь перевернулась.
      Папа и вправду купил магазин и даже не взял нас с собой, когда поехал его смотреть. Исчез на выходные с Розой, а вернувшись, объявил:
      — Ну-ка, угадайте, что я купил? Магазин!
      Мы на него изумлённо уставились. Он вёл себя глупо, совсем не как папа. Нашпапа.
      Мы привыкли к тому, что он говорил:
      — Ну-ка, угадайте, что я купил? Целый ящик книг!
      Но книжные магазины не покупают в один день. У нормальных людей месяцы уходят на раздумья, осматривание помещений и встречи с юристами.
      — Всё очень просто. Одна милая пожилая пара решила уйти на пенсию. Они будут счастливы хоть сейчас освободить дом. Если не удастся сразу же продать наш, то на какое-то время придётся сдать его студентам. Бабушка переезжает на новую квартиру, где ей как пенсионерке будет обеспечен полный уход. Роза снимает комнату, поэтому в любой момент может закрыть свой киоск. Значит, и у неё не будет проблем с отъездом.
      Похоже, проблемы только у нас с Гарнет. Наше мнение никого не интересует.
      — А почему ты не взял нас с собой, чтобы узнать, понравится ли нам новое жильё? — спросила я.
      — Вам там не может не понравиться! — пообещал папа. — Деревня находится вдали от города, у реки. Кругом холмы… Сказочное место! Пруд с утками, как из книжек Беатрис Поттер… Всего одна центральная улица с магазинами… Наш стоит как раз посередине. Закажем полки для книг, а Роза оборудует витрину для своих безделушек. У неё полно дизайнерских идей. Места наверху — сколько хочешь… Вы, девочки, чудесно устроитесь на чердаке. У вас будут свои апартаменты! Вот увидите, как мы здорово заживём!
 
       Сару Кру из "Маленькой принцессы" тоже поселили на чердаке, заставив на всех батрачить, но ей хоть разрешили остаться жить при школе..
 
      А нам пришлось из своей школы уйти.
      Было очень грустно прощаться с ребятами и учителями.
      Но ещё печальнее было прощаться…
 
       Руби не хочет об этом писать. Вечно она оставляет мне самое неприятное — и без того на душе кошки скребут!
       Ах, бабушка! Как нам без тебя плохо! Мы очень, очень по тебе скучаем. Ты нас гоняла, порой была строгой, могла даже шлёпнуть, но нам не было больно, потому что пальцы тебя не слушались. Ворчала ты от старости, а злилась, когда мы и вправду безобразничали.
       Ах, если бы ты сейчас была с нами! Сердилась бы сколько угодно, воспитывала, шлёпала — мы бы ничего не имели против!
       Ты не злилась, не раздавала подзатыльники направо и налево, когда мы перевезли тебя на новую квартиру, но и радости не испытывала и ни разу не улыбнулась. Как-то вдруг сгорбилась и скукожилась… В общем, без слёз на это…
       Мы помогли обставить комнату — принесли твоё любимое кресло, горку с фарфоровым сервизом и другие вещи, но на новом месте они показались чужими, и то, что получилось в результате наших усилий, мало напоминало дом.
       К тебе зашёл поздороваться смешной дедушка-сосед и подарил в честь приезда букетик цветов из своего сада. Папа пошутил, что ты сразу нашла себе ухажёра, но ты не улыбнулась. А когда папа сказал, что всё к лучшему и тебе понравится на новом месте, ты лишь фыркнула в ответ. Промолчала, но так на него посмотрела, точно хотела крикнуть: "Кого ты пытаешься обмануть?!"
       Даже не поцеловала папу на прощание, а просто подставила ему щёку, и мы тебя за это не осуждаем, бабушка.
       Ты поцеловала нас, а мы — тебя… много-много раз.
 
      Мы лишь односложно отвечаем на папины вопросы и до сих пор с ним не разговариваем. И с Розой тоже. В этом нет необходимости. Общаемся с Гарнет на своём, нами изобретённом, близнецовском наречии, чтобы они непоняли.
      Придумываем множество названий для предметов. Иногда слова вообще не нужны, и мы переговариваемся при помощи знаков. По сигналу заходимся в кашле, чихаем или корчимся от смеха.
      Розе не позавидуешь — она не привыкла к нашим фокусам.
      — Прекратите! — велит папа.
      — Что прекратить, папа? — спрашиваем мы хором.
      — Хватит паясничать! — восклицает он, замахнувшись на нас свободной от руля рукой.
      — Как им это удаётся? — удивляется Роза.
      — Что удаётся? — интересуемся мы в один голос.
      — Перестаньте! У меня по спине мурашки бегут! Неужели вы действительно умеете читать мысли друг друга? — поёжившись, спрашивает она.
      — Ничего они не умеют! — ворчит папа.
      — Как же девочки не сбиваются, когда говорят хором, точно клоуны? — удивляется Роза, пристально на нас уставившись.
      — Не знаю, — пожимает плечами папа.
      — Зато мы знаем! — отвечают Розины мучители, синхронно приподняв брови и таинственно сверкнув глазами.
      Терпеливо ждём, пока Роза повернётся к нам спиной и начнёт искать на нашем старом приёмнике какую-нибудь музыкальную программу. Я подаю знак Гарнет, слегка толкнув её локтем. Мы дружно запеваем дурным голосом.
      Роза вздыхает в изнеможении.
      — Прекратите хор голодных, двойняшки! — сердится папа.
      Притворяемся, будто берём ложки и с жадностью набрасываемся на еду.
      — Очень смешно! — вздыхает папа.
      Видно, ему не до шуток.
      Когда он пытается сосредоточиться на дороге, я хватаюсь за воображаемый кинжал и потешно показываю, как нападаю на Розу. Гарнет старательно попугайничает, но не успевает вовремя остановиться. Папа замечает подвох, и сестра испуганно трясёт рукой, словно она онемела.
      — Во что это вы играете, девочки? — спрашивает папа.
      Мы глупо на него таращимся и пожимаем плечами.
      Папа устало вздыхает, потом убирает одну руку с руля и обнимает ею Розу.
      Я снова толкаю Гарнет локтем, и мы грубо хохочем.
      Папа сжимает Розино плечо, но молчит. Она тоже не реагирует. Притихли и мы. Слышен лишь треск приёмника — он то замолкает, то странно пищит.
      Ему подыгрывают мои внутренности. Может, меня укачивает? И прекрасно! Если начнёт тошнить, буду целиться в Розу.
 
       Руби стало плохо. Она не промахнулась — попала в Розу и… в меня.
      Тебе ещё повезло!
 
       Зачем ты пишешь? Вдруг снова начнёт тошнить?
 
      Здорово получилось, правда?
 
       Да, но уж в следующий раз постарайся перетерпеть! Роза израсходовала целую коробку бумажных салфеток. Папе пришлось остановиться на ближайшей станции техобслуживания, и мы с сестрой направились отмываться в женский туалет. Роза долго соскребала вонючий привет Руби с перепачканных джинсов и свитера. Целлофановый пакет пришёлся как нельзя кстати!
       — Вот бы вас посадить в этот пакет! — вздохнув, сказала она. — Послушайте, можете сколько угодно вести себя как идиотки — мне наплевать, но папа ужасно расстраивается.
       Мы промолчали, а Руби, несмотря на плохое самочувствие и озноб, нагло улыбнулась.
       — Неужели вы не хотите, чтобы он был счастлив"? — спросила Роза, пристально на нас взглянув.
       Только не с тобой!
       — В последние годы папе пришлось нелегко. Вы обе были от горшка два вершка и наверняка не помните, что, когда умерла ваша мама, он чуть не свихнулся от горя.
       Мы молча, с ненавистью на неё уставились.
       Какое она имеет право?! Нам показалось, что мы сами вот-вот чокнемся.
      —  Ему было очень тяжело, но он жил ради вас. Старался подстроиться под вашу бабушку. Не мне вам рассказывать, какой нелёгкий у неё характер!
       Как она смеет критиковать нашу бабушку?!
       — Он не развлекался, никуда не ходил, жил один-одинёшенек, — продолжала Роза.
       Как это один? А мы?!
       — Страдал от невыносимо скучной работы в офисе. Чуть в старика не превратился, хотя ему едва исполнилось тридцать.
       С ума она, что ли, сошла? Это же наш папа — он и должен быть пожилым!
       — А сейчас у него появился шанс начать жизнь с чистого листа, заняться любимым делом… Он радуется, как ребёнок! А вы не даёте ему покоя! Неужели сами не замечаете?!
       Как же, не замечаем! Именно этого и добиваемся! И не мы его мучаем, а она. Из-за неё одни неприятности, из-за неё, из-за неё!
 
 

       Наконец-то мы прибыли. Глаза бы мои ни на что не глядели!
 
       И мои тоже!
 
      Жаль, что не нашли места похуже! Да ещё прилипли к нему с самыми ужасными людьми на свете! Прилипли, прилипли, прилипли!
       Ну, нельзя сказать, что здесь совсем уж плохо.
 
      Нет, отвратительно!
 
       Ну погоди, Руби! Я говорю не про магазин. И не про деревню. А пейзаж вокруг? Особенно холмы.
       Мне до жути не хотелось идти на прогулку с папой и Розой, но, когда мы поднялись на вершину холма, когда любовались открывшимся чудесным видом на много километров вокруг… оказались чуть ли не на облаках… увидели внизу овечек, диких пони… я вдруг почувствовала, что стоит сделать шаг — и полетишь…
 
      Хватит разглагольствовать, мисс Художница-Выпендрёжница! Надо же, до чего договорилась! Облака… охота полетать… Точно стихотворение к уроку литературы сочиняешь: "Как я провела день в деревне". Скука смертная! И пейзаж — хуже не бывает! Серые холмы, серые поля, серые деревья и серый дождь.
      Розе тут тоже не по себе. Она по-прежнему воркует с папой, но мы её постоянно доводим, поэтому ей не до красот природы. Как она позеленела, когда я будто случайно, а на самом деле нарочно, зацепила веткой её дурацкие колготки с рисунком, которые сохли на верёвке. В деревенском магазине нашлись только дамские бежевые, и старушка Роза готова была душу продать — лишь бы поскорее оказаться в универмаге в отделе "Носки-чулки".
      Супермаркет ей тоже не нравится, потому что в нём не найти свежих овощей и фруктов и хлеб продаётся в нарезке в целлофановых пакетах.
 
       Да, но папа говорит, что будет выращивать в саду малину, помидоры и зелёную фасоль и попробует сам испечь хлеб.
 
      Ты и уши развесила! Папа и тоста подсушить не может! Бабушка всегда говорила, что он ни на что не способен!
 
       А папа говорит, это всё потому, что она никогда не позволяла ему как следует развернуться, вечно ворчала: "Ну-ка, нечего путаться под ногами! Марш из кухни!" Господи, как нам плохо без бабушки! Хоть бы она жила здесь, с нами!
 
      Нет, хоть бы мы жили в старом доме, а не в этой дыре. Мы в неё не вписываемся!
 
       Папин магазин тоже не вписывается, особенно сейчас. Обычно антикварные магазины красят белой или бледно-бежевой краской. Стены папиного магазина сначала тоже были грязно-белого цвета — вот он и решил их немного оживить.
      —  Назову его "Красный книжный магазин", — сказал он. — В честь моих трёх девочек. Рубины красные, гранаты и розы — тоже. Давайте попробуем выкрасить его в красный цвет!
       Он поехал в ближайший хозяйственный, что в нескольких километрах от нашей деревни, и вернулся с тяжёлыми банками ослепительно алой краски. Предполагалось, что мы с Руби будем помогать Розе зачищать стены от старой побелки, но через десять минут работы сестра швырнула губку в ведро, процедив сквозь зубы:
      —  Нам надоело играть в эту игру, — и гордо удалилась.
       Что мне оставалось делать — я последовала за ней.
       — Эй, ну-ка вернитесь, лентяйки! — крикнула Роза и запустила в нас губкой.
       Руби вовремя уклонилась. С губки капала вода. Руби поймала губку и прицелилась. Надо признаться, у неё глаз — алмаз, губка угодила прямо Розе в нос.
       Мы бросились бежать со всех ног. Бродили по деревне, гуляли вдоль ручья, пошли на речку, но было очень грязно, а мы без сапог… Я поскользнулась и плюхнулась прямо в грязь. Вид у меня был ещё тот! Руби нещадно надо мной подтрунивала, и настроение вконец испортилось. Попробовала оттереть грязь травой, но ничего не получилось.
       Я расплакалась, а Руби рассердилась:
      —  Почему ты вечно ведёшь себя как маленький ребёнок? Сама виновата, что поскользнулась. Ну и что в этом страшного? Подумаешь — испачкала старые джинсы! Она не посмеет нас отругать, потому что она нам никто — не мама и даже не родственница. Хватит хныкать!
       — Как я в заляпанных джинсах пойду по деревне?! Меня же засмеют!
       — Больше им делать нечего! Никто и внимания не обратит — ты уж мне поверь! — заявила Руби.
       Но она покривила душой. Меня заметили. Ребята, что ловили рыбу с моста, во все глаза уставились на нас. Ну, во-первых, мы недавно приехали, а во-вторых, мы же двойняшки! Мальчишки сразу заулюлюкали и стали кричать разные глупости.
       Руби и не подумала улизнуть, как я рассчитывала, а схватила меня за руку, крепко её сжала и слегка тряхнула, чтобы я опять не вздумала разреветься. Потом направилась прямиком к мальчишкам. Лицо у сестры сделалось красное, как рубин, что вполне соответствовало её имени.
       — Ну и что здесь смешного? — спросила она, подойдя ближе и подав мне знак, чтобы я её слушалась.
       — Что смешного? — повторили мы хором.
       Среди парней были не только наши ровесники, но и ребята постарше. Руби это ничуть не смутило.
       Мальчишки поменьше отступили. Я их тоже здорово напугала. А как же — маршировала с Руби нога в ногу, говорила с ней в один голос… Когда мы ведём себя подобным образом, многие впадают в панику.
       На парней постарше это вряд ли произвело должное впечатление. Толстый бугай грязно выругался, и все снова загоготали.
       — Ах, оказывается, вам смешно, что кто-то случайно испачкался?! — сурово спросила Руби.
       — Смешно, да? — повторили мы в унисон.
       Потом Руби посмотрела на меня, перевела взгляд на грязную траву, и я знала, что за этим последует — нужно было, как автомат, повторять за ней. Мы нагнулись, окунули руки в лужу, распрямились — и, пока они на нас глазели, залепили им грязными комьями прямо по физиономиям.
       — Ну что, получили? Что ж вы не смеётесь? — спросила Руби, и мы бросились наутёк.
       Парни помчались за нами, но мы бегаем очень быстро, поэтому скоро они остались далеко позади. Легче от этого не стало — ведь в перепачканных джинсах до нормального вида мне тоже было далеко.
       — Они сейчас выглядят не лучше, — пробормотала Руби, переводя дыхание. — Ну и рожи у них были! Ах, вот здорово! Ну-ка, улыбнёмся нашей фирменной улыбкой! Мы молодцы, близнецы-удальцы! — оскалив зубы, скомандовала Руби.
       — Мы молодцы, близнецы-удальцы! — покорно отозвалась я, хотя мне совсем не хотелось улыбаться.
       Обычно, находясь в приподнятом расположении духа, мы исполняем близнецовский ритуал. Руби засовывает пальцы в уголки моего рта и растягивает его в улыбку, и я проделываю с ней то же самое.
       С большим трудом мне удалось изобразить улыбку, какую вырезают в тыкве на Хэллоуин. Я постоянно оглядывалась назад — не пришло ли кому-нибудь в голову продолжить погоню.
       — Не волнуйся! Мальчишки вернулись к своим дурацким удочкам, — почувствовав моё волнение, успокоила Руби.
       — Но они всё равно когда-нибудь нас поймают, да? — пролепетала я, пытаясь удержать на лице близнецовский оскал.
       — Ну, мы их сами заловим, — беспечно сказала Руби. — Особенно того, толстого!
       — Они нас возненавидят. Ведь придётся учиться в одной школе, да? — Мой оскал превратился в печальную гримасу.
       — Не пойдём в их дурацкую школу! Будем прогуливать! — воскликнула Руби.
       — Папа узнает — неприятностей не оберёшься! Мы и так попали в переплёт: домой пойти не можем — там Роза, а на реке — мальчишки.
       Кажется, прошла целая вечность, пока мы прятались. В изнеможении я прислонилась к каменной стене, которая кололась через майку. Грязные джинсы были мокрыми и липкими. Мышцы на лице ныли от безуспешных попыток улыбнуться. Глаза щипало от подступивших слёз.
      —  Гарнет! — ласково сказала Руби.
       Потом обняла меня и крепко прижала к себе. Я к ней прильнула. Наши тени переплелись и стали похожи на сиамских близнецов.
       — Может, вернёмся в книжный магазин? — в конце концов осмелилась я произнести свои мысли вслух.
       — Пока рано. Нас не было каких-нибудь полтора часа. Она просто рассердится. Нет, нужно подольше не возвращаться — пусть как следует побеспокоится. Ещё лучше не появляться до тех пор, пока не вернётся папа — тогда он тоже разнервничается, и они поссорятся. А когда они уже решат, что нас похитили или убили, мы и придём, и нам ничего не будет. Ну а если и влетит, то совсем чуть-чуть.
       — Что же нам делать? — заныла я.
       — Поиграем в одну из наших игр, — сказала Руби.
       Я повеселела — Руби уже сто лет отказывалась играть в наши игры.
       Ну, мы чудесно поиграли!
       И потом, когда мы наконец вернулись в магазин, Роза на нас не рассердилась.
       Она сама подготовила фасад под покраску, не стала жаловаться папе, постирала джинсы и совсем не ругалась. От бабушки мне бы здорово влетело!
 
      Ты в своём уме, Гарнет? Уж не чокнулась ли ты? Что, решила отметить день Розы-Занозы?!
 
       Нет. Я её не выношу. Просто честно отчитываюсь в нашем дневнике, вот и всё.
 
      А мне кажется, нужно писать о себе хорошо, а о других — плохо. Тогда будет гораздо интереснее.
 
       Роза не растерялась, когда в магазин явилась леди в стёганом жилете, ведя на поводке унылого пса. Она пришла ругаться по поводу красного цвета нашего магазина.
       Папа чуть не расплакался, но Роза продемонстрировала полное хладнокровие, сказав, что это наша собственность и мы её как хотим, так и красим. Видеомагазин, через два дома от нас, своими яркими афишами тоже не особо вписался в викторианский стиль нашей деревни. Вредная леди с понурой собакой, презрительно фыркнув, удалились, а мы весело расхохотались.
 
      Хватит петь дифирамбы Розе — ничего в ней нет умного! Сколько всего покупателей забрело к папе?
 
       Ну, пришёл мужчина и попросил книгу о садоводстве… И дама, пожелавшая приобрести руководство по астрологии… И много других покупательниц…
 
      Да, но никто из них не потратил больше фунта!
 
       Священник купил дорогущую иллюстрированную Библию…
 
      И больше никто не пришёл! Деревенские не хотят к нам заходить — то ли мы им не нравимся, то ли наши книги… Кто их разберёт?
 
       Но папа говорит, что возлагает надежды на туристов, которые приезжают по выходным, и на отдыхающих.
 
      Кому придёт в голову провести отпуск в нашей дыре? Спору нет, в прошлую субботу и воскресенье в магазине было полно народу, но почти никто ничего не купил.
      Пришли походники
      и наследили на полу.
      Потом ввалились байкеры
      и накапали кругом мороженым.
      Да одно семейство в полном составе запросилось в туалет.
      И никто из этой толпы ничего не купил.
 
       Велосипедист приобрёл альманах комиксов "Бино"…
 
      Подумаешь! Говорю тебе, Гарнет, через полгода папа разорится.
      Ладно, пошли, надо напоследок поиграть и отдохнуть! В понедельник идти в новую школу — фу, фу, фу!
 
 

       Какой ужас! Именно этого мы и ждали. Школа точно игрушечная. Маленькая площадка для игр. Никаких компьютеров! Даже телевизора нет! Учительница пишет на доске, а мы сидим за старыми партами с крышками и встроенными чернильницами. Как персонажи мультфильма!
 
       Мисс Дебенхэм нормальная, Руби!
       Это мисс Дебенхэм.
 
      Да уж, чуть не довела нас до ручки — поставила посреди класса, знакомьтесь, мол, с ребятами. Можно подумать, кто-то её об этом просил! В этой дыре мы и без её помощи прославились!
 
       Особенно после знакомства с Джереми Тредгоулдом и его бандой!
 
      Представляете, этот бугай оказался в нашем классе! Как он только умещается за крохотной партой? А каково сидеть с ним рядом?!
 
       Большое счастье, что нам ещё разрешили сидеть вместе! Мисс Дебенхэм спросила, как нам будет удобней. Обычно учителя подобных вопросов не задают — сами говорят, что вам нужно делать. А ещё мне понравилось на некоторых уроках. Например, когда нас попросили написать про близнецов.
 
      В тебе иногда просыпается маленькая подхалимка. Я давно тебя раскусила!
 
      ЧТО ХОРОШЕГО ВЫ МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ О ЖИЗНИ БЛИЗНЕЦОВ?
       Очень много!
      ЧТО ПЛОХОГО ВЫ МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ О ЖИЗНИ БЛИЗНЕЦОВ?
       Ничего!
 
      Тебе нужно было воспользоваться нашим трюком зеркального письма.
      ЧТО ХОРОШЕГО ВЫ МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ О ЖИЗНИ БЛИЗНЕЦОВ?
       Огонм ьнечо!
      ЧТО ПЛОХОГО ВЫ МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ О ЖИЗНИ БЛИЗНЕЦОВ?
       Огечин!
      Вот бы было весело! Вот бы ХОРОШО! Ответили бы в близнецовско-удалом духе!
      Как бы не так! Эта подлиза-прилипала-подхалимка-учительская-угодница решила написать полный ответ.
 
      ЧТО ХОРОШЕГО ВЫ МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ О ЖИЗНИ БЛИЗНЕЦОВ?
       О жизни близнецов можно сказать много хорошего. Ты никогда не чувствуешь одиночества — ведь рядом с тобой всегда лучший друг — с ним интересно и поговорить, и поиграть. Придумывай секреты, изобретай игры, которые никто, кроме вас, не сможет понять. Говори в один голос, делай все вместе — и ты почувствуешь вдвое больше сил!
      ЧТО ПЛОХОГО ВЫ МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ О ЖИЗНИ БЛИЗНЕЦОВ?
       Пожалуй, в жизни близнецов мало плохого. Просто иногда хочется побыть одной. Не разговаривать, не выдумывать игры, не выслушивать секреты! Просто побыть наедине с собой, а не быть частью кого-нибудь другого. Тебя.
 
      Как у тебя только рука не отсохнет? Неужели тебе и вправду хочется побыть одной? Ладно, в следующий раз, когда на нас нападёт Бугай, я просто убегу!
 
       Ах, до чего же было страшно! Он подкрался к нам, держа в обеих руках по огромному червяку. Терпеть не могу червяков!
 
      Не скажу, что я сама от них без ума. Особенно когда их сажают тебе за ворот свитера! Я не растерялась и тут же пересадила своих червяков Бугаю в штаны.
 
       Джуди сказала, что однажды он посадил червяка ей на шею и она чуть сума не сошла. Она сказала…