1

Гарри вошел в кухню со двора, преодолев порыв шквального, обжигающе холодного ветра. Даже здесь чувствовалось, с какой силой бьется ветер о стену.

Похоже, пойдет снег, – сказал он озабоченно, подошел к Кэтрин и поцеловал ее. – Надеюсь, нам не придется возвращаться, – добавил он, взглянув на мать, стоящую у плиты. – Слишком холодно.

– Да, март довольно коварный месяц, даже в самом конце, – заметила миссис Хадсон, подавая ему большую кружку горячего чая. – А тебе, Кэтрин, пора отправляться домой, а то застрянешь здесь на всю ночь.

Оба заметили недовольство в ее голосе, и Гарри игриво подмигнул Кэтрин за спиной матери.

– Она застрянет здесь не на одну, а на все последующие ночи через два месяца, – сказал он с улыбкой. – Я бы хотел, чтобы Кэтрин уже сейчас переехала сюда.

– Неужели ты насмехаешься надо мной? – сказала мать натянутым голосом. – Я бы попросила тебя оставить эту пошлую тему.

– А что тут пошлого? – возразил Гарри. – Мы обручены и через два месяца поженимся.

Большинство людей в нашем возрасте просто живут вместе.

– Но не в здешних местах, – отрезала миссис Хадсон, злясь на легкомысленные заявления сына. – У вас будет достаточно времени, когда я отсюда уеду. Можете не бояться: этот дом останется в полном вашем распоряжении.

Кэтрин чувствовала себя неловко, хотя ничего необычного и не происходило. Она терпеть не могла, когда между матерью и сыном начиналась такая вот перебранка: Гарри подтрунивал и хихикал, а пожилая женщина заводилась. Хорошо еще, что миссис Хадсон переедет отсюда и оставит им ферму, когда они поженятся. Правда, она будет жить совсем рядом, в соседнем доме.

Гарри напомнил ей про это. И мать с недовольным видом вернулась к плите.

– Я еще вам понадоблюсь. Я родилась и выросла на ферме, как и ты, кстати. А Кэтрин – городская девушка. И потом, она же не собирается бросать работу.

Это уже была попытка вызвать ссору, но Гарри не поддался на провокацию. Он гордился, что Кэтрин работает в городской библиотеке, хотя и очень маленькой.

– А с какой стати она должна оставлять работу? – спросил Гарри привычно беззаботно. – Ну конечно, потом ей придется, но ты же будешь рядом. Готовая нянька.

Эта тирада не вызвала радостной улыбки на материнском лице, и Кэтрин посмотрела на Гарри с осуждением. Она никак не могла привыкнуть к их словесным перепалкам. Жених снова подмигнул ей, а миссис Хадсон продолжила:

Не понимаю, почему именно в мае вы решили жениться. Май такой хлопотный месяц! Август гораздо лучше – полно фруктов, овощей, цветов, устойчивая погода. Я уверена, что мама Кэтрин тоже выбрала бы август.

При этих словах улыбка сошла с лица Гарри. Заметив, как помрачнело лицо Кэтрин, он ласково коснулся ее руки. Только год прошел со дня смерти матери его нареченной, и Гарри знал, что она все еще не смирилась с потерей. Это замечание было из ряда мелких колкостей, которые мать время от времени отпускала.

– Мы как-нибудь сами решим, что лучше, – резко ответил он. – И мы не собираемся дожидаться августа. Мы и так довольно долго ждем. Разговор прекратился. Гарри хмуро допивал чай. Он всегда принимал сторону Кэтрин. Она сама никогда бы не решилась перечить его матери. И потому смотрела на него сейчас с благодарностью, любуясь, как в свете лампы сияют его белокурые волосы. Гарри был очень симпатичным парнем. Ей повезло, что она выходит за него замуж. Он перехватил ее взгляд, и лицо его посветлело.

– О, новости! Я же забыл рассказать! Приезжает Зейд!

– Прямо из Америки? – удивленно спросила Кэтрин, которая постоянно слышала рассказы о кузене Гарри и о его геройских подвигах в детстве, но никак не ожидала, что ей придется его вскоре увидеть.

– Он приедет на свадьбу?

– Я хотел бы, – нахмурившись, ответил Гарри. – Но нет, он пробудет всего несколько недель: встретится со старыми друзьями и немного отвлечется. Правда, друзей у него здесь осталось не так уж много, в последний раз он приезжал сюда шесть лет назад. Зейд появится дня через два, он уже звонил из Лондона.

– И похоже, он не очень-то изменился, – пробормотала миссис Хадсон.

Гарри раздраженно посмотрел на мать, его настроение окончательно испортилось.

– Перестань! – резко бросил он. – Зейд – прекрасный человек, и ты это знаешь. Он уже не мальчик. Ему тридцать шесть лет, и он преуспевает.

– Замечательно, – буркнула мать, привыкшая, чтобы за ней всегда оставалось последнее слово. – Он достаточно досаждал всем еще мальчишкой. Сорвиголова, каких свет не видывал. А тебя сколько раз втягивал во всякие неприятности?

– Он меня из них вытягивал, – поправил Гарри.

Он вдруг так сильно рассердился, что даже мать поняла, что ей пора остановиться. Казалось, они говорили о двух совершенно разных людях. О грешнике и о святом. Интересно было бы взглянуть на этого кузена, подумала Кэтрин.

– Ты останешься на ужин, дорогая? – спросил Гарри.

Но она уже взяла со стула сумочку. Миссис Хадсон сегодня, казалось, была еще ядовитее, чем обычно, и Кэтрин решила, что это из-за приезда племянника. И ей вовсе не улыбалось оставаться и целый вечер быть свидетелем скрытой вражды матери и сына.

– Не могу, спасибо. Я заехала только, чтобы отдать книгу твоей маме, которую она заказывала. И потом, сегодня должен приехать отец. У него перерыв между полетами.

– Ничего себе работа – пилот, – фыркнула миссис Хадсон. – Сегодня – здесь, завтра – там. Никогда не встречала девушки, отец которой летает.

Она проговорила это так, будто летчик – профессия, недостойная уважения. Гарри скорчил гримасу за спиной матери.

– Пошли, Кэтти. Я провожу тебя до машины. Похоже, мать хотела предупредить, что на улице очень холодно и что Кэтрин следует одеться потеплее. Однако сказала совсем другое.

– Ты не могла бы взять мне книгу «Рецепты деревенской кухни»? – спросила она с улыбкой, которая на ее лице появлялась очень редко и выглядела довольно странно.

– Да, ее как раз сегодня вернули, – кивнула Кэтрин. – Вам повезло, ее просто рвут друг у друга из рук. Я отложу ее для вас.

– Но я хочу подержать ее подольше, – строго предупредила мать Гарри. – Я перепишу некоторые рецепты.

Кэтрин снова кивнула и попрощалась. В ответ на это мать Гарри только мрачно посмотрела на нее. Да, любить такую женщину довольно трудно.

– Не обращай на нее внимания, – проворчал Гарри, когда они вышли из кухни и направились к выходу. – Я сам буду иметь с ней дело, я ей не позволю командовать моей женой.

Кэтрин улыбнулась, зная, что он говорит правду. Хотя и предполагалось, что через два месяца одна хозяйка сменит в этом доме другую, Кэтрин в это слабо верила. При такой свекрови под боком она ни за что не бросит работу. Похоже, библиотека станет ее единственным убежищем.

На улице было ужасно холодно. Кэтрин задрожала и поплотнее запахнула куртку, потом попыталась застегнуть молнию. Когда в долине свирепствует сильный ветер, трудно угадать, какую он принесет погоду. С непривычки трудно привыкнуть к здешним суровым зимам и к заснеженным холодным веснам. До восемнадцати лет Кэтрин жила в более мягком климате.

– Беги в дом, Гарри, – настаивала она. – Я вполне в состоянии сесть в машину без твоей помощи, а ты замерзнешь.

– Да я привык, – рассмеялся он, схватил ее за руку, и они побежали через двор к навесу перед загоном, где стоял ее автомобиль. – Думаешь, я упущу положенный мне поцелуй?

Добежав до машины, он наклонился, и Кэтрин радостно подняла лицо ему навстречу. Поцелуй Гарри не вызывал в ней никакого волнения, но она знала, что любит его. Предстоящее замужество тоже не волновало ее, но она объясняла это странностями своего характера.

У нее были темные глаза, черные блестящие волосы, унаследованные от матери. Впрочем, ничего похожего на горячую страстную итальянскую натуру матери в ней не ощущалось.

Вероятно, у нее холодная кровь. Да, Гарри ей очень нравился, и она понимала, что он ее любит. Но в то же время она считала, что физическая сторона замужества для нее имеет мало значения. Она могла бы поговорить об этом с матерью, но та умерла, и теперь не с кем обсудить эту проблему. Вряд ли она может спросить совета у отца. А уж миссис Хадсон вовсе не годится для подобной роли.

Во всяком случае, Кэтрин знала, что многие женщины относятся к этому так же, как и она. Мужчины действительно испытывают страсть, а женщины большей частью лишь ее изображают. Она много об этом читала и слышала из разговоров.

Гарри явно обуревало желание: не обращая внимания на ветер, он расстегнул молнию ее куртки, прижался к груди. Кэтрин съежилась. Собственная холодность иногда пугала ее, и она порой размышляла, не поспешила ли обручиться с Гарри. Кэтрин не чувствовала себя готовой к замужеству.

– Только не здесь и не сейчас, Гарри, – испуганно проговорила она.

В его глазах горело нетерпение.

– Даю голову на отсечение, что я в этих местах самый завидный жених. Придет день, и ты будешь вынуждена решить…

– Дело не в этом. Я люблю тебя, Гарри. – Она ласково посмотрела на него, и он нежно улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.

– Ну, чудачка, давай скорей в машину! – приказал он. – Я как-нибудь справлюсь с моими чувствами. В свадебную ночь ты получишь…

Гарри рассмеялся, а она покраснела, поспешно села в машину и включила зажигание. Уже несколько недель подряд Кэтрин старательно гнала от себя мысли о предстоящей первой брачной ночи, так же решительно она поступила и сейчас.

Это просто страх перед замужеством. Такое случается с большинством девушек. А когда она выйдет замуж, устроится на новом месте, то наверняка успокоится и перестанет волноваться. Кэтрин все еще ужасно тосковала по матери, но с ее смертью придется смириться. А то она совсем разучилась веселиться.

Правда, погода не располагала к веселью. Свинцовое небо и колючий холод подавляли. Почти совсем стемнело, и Кэтрин заставила себя выбросить из головы все неприятное. Отец, наверное, уже дома, и вряд ли его обрадует ее мрачное лицо.

Он действительно был дома. Девушка проехала через весь город, поднялась на холмы, потом, подъехав к дому, в свете фар увидела знакомую машину. Ее сердце подпрыгнуло от радости. Без отца она иногда чувствовала себя ужасно неприкаянной. Кэтрин бросилась в дом.

– Ты сегодня рано, – улыбнулся ей отец.

– Да. Мне удалось уехать сразу же, не задерживаясь.

Он посмотрел на ее румяные от холода щеки, на блестящие, в беспорядке рассыпавшиеся черные кудри.

– Какие же у тебя проблемы?

– Только мать Гарри.

– Надеюсь, Гарри защищает тебя?

– Да, чаще всего. Но с миссис Хадсон вообще непросто. Она хочет, чтобы мы подождали со свадьбой до августа.

– А ей-то что, – проворчал отец, наливая себе бренди. – Но я надеюсь, Гарри ставит ее на место?

– Конечно. И довольно резко.

Отец внимательно посмотрел на дочь, будто собираясь прочесть ее мысли. Иногда ему казалось, что она пребывает в каком-то странном напряжении, ее показная веселость его не обманывала. После смерти матери она замкнулась. Прежней яркой, легкой, веселой Кэтрин не стало.

– Кэт, а ты его любишь?

– Конечно. Я же выхожу за него замуж! – Она очень удивилась вопросу.

Отец ее был крупный мужчина, гораздо выше Гарри. Темные волнистые волосы начали седеть. Через два года он должен был выйти на пенсию. Она не знала, что отец намерен делать, но ей было важно одно – он останется рядом с ней.

– А ты с ним уже спишь? – вдруг спросил отец.

Кэтрин покраснела. Вопрос был неожиданный и совсем не отцовский.

– Конечно нет. – Она отвернулась, но он взял ее за руку и серьезно посмотрел в лицо.

– Но это было бы вполне естественно. Особенно сейчас. Ведь ваша свадьба через два месяца.

– Да, но пока мы не женаты. Я лучше приготовлю тебе ужин.

Ей хотелось избежать продолжения этого неожиданного разговора, хотя отец вел себя так, будто интересовался чем-то обыденным. И в сотый раз Кэтрин спросила себя: все ли с ней в порядке, нормальная ли она?

– Ничего не готовь. Приглашаю тебя поужинать. Я заказал столик в «Золотом тельце».

Она радостно улыбнулась ему еще и потому, что интимный разговор сам собой прекратился. Хотя они всегда были близки с отцом, но на подобные темы никогда не говорили.

– Прекрасно! Только не снимай форму. Когда ты в ней, я чувствую себя более значительной.

– Перестань, Кэт, – улыбнулся отец. – Ты скоро будешь такая же красивая, как твоя мать. Может, я пристрастен. Может, ты и сейчас уже очень красивая…

Как и дочь, он до сих пор не оправился от внезапной смерти Марии. С Марией они познакомились на службе. Она была стюардессой. Они поженились вскоре после знакомства. Все, что помнила Кэтрин о жизни семьи, – счастье. Никогда никаких ссор, не то что в доме Гарри. Ее родители жили душа в душу. И теперь, после смерти Марии, в их жизни возникла пустота. С помощью Гарри Кэтрин пыталась ее заполнить.

– Ты действительно хочешь за него замуж?

– Я же люблю его!

– Проверь себя, Кэт, – тихо посоветовал отец. – Существует много разновидностей любви. Не перепутай. Я что-то волнуюсь за тебя.

– Не надо волноваться. – Она взяла его за руку, прижалась к его плечу.

– С твоей матерью мы не могли жить друг без друга. Взаимное влечение между нами возникло при первой же встрече, и мы ему не противились. Наша страсть никогда не угасала. Я хотел бы, чтобы и ты испытала эту магию страсти.

– Но мне она не свойственна, – пробормотала Кэтрин.

– Разве? Странно…

Да, она унаследовала внешность матери и характер отца, спокойный и ровный, с его быстрой реакцией, которая позволила ему стать одним из лучших пилотов.

Забавно, что отец сам заговорил о том, что ее мучает. Нет, она не красивое страстное создание, которое смеется, плачет и занимается любовью с равным жаром. Она другая. Темпераментность ее не отличает.

Отец ожидал ее возле лестницы. Кэтрин спустилась, и взгляд его потеплел. Черные, блестящие в ярком свете кудри обрамляли лицо, темные улыбчивые глаза светились мягким светом. В ее внешности действительно чувствовалось что-то итальянское. И это что-то – главным образом кожа, нежно-оливковая, и персиковый румянец на щеках.

– Ты красивая, – тихо сказал отец. – Надеюсь, Гарри это понимает. Правда, тебе не мешало бы чуточку поправиться. Я уверен, что без меня ты очень мало ешь.

– Я ем вполне достаточно, – засмеялась Кэтрин, взяв его под руку. – И чтобы доказать это, сегодня буду есть за двоих. Я скоро стану женой фермера, так что мне придется научиться как следует готовить.

– А тебе представится такая возможность? – насмешливо спросил отец, открывая перед ней дверь.

– Может, и нет. Моя будущая свекровь считает, что я не гожусь для фермы, поскольку не родилась и не росла на ней.

– Бог ты мой!

Отец отрывисто засмеялся и быстро пошел к машине. Кэтрин села сзади. Когда он уйдет на пенсию, ей станет спокойней. Всего дважды отец встречался с миссис Хадсон и оба раза гак твердо смотрел ей в глаза, что та держала себя в руках. Наверняка кузен Гарри, который собирается приехать, хлебнет ее гостеприимства…

Дня через два позвонил Гарри и пригласил Кэтрин на ужин. Отец уже отправился в рейс, и, оставшись без него, она почувствовала себя потерянной, хотя пора было привыкнуть к его постоянным отлучкам. Отец ведь никогда не менял образа жизни, всегда был пилотом дальних рейсов.

Кэтрин вошла в пустой дом. Завтра в это время отец уже приземлится в Бангкоке. Поселится в каком-нибудь шикарном отеле, будет плавать в бассейне с морской водой. Иногда ей казалось, что мать Гарри именно из-за этого не одобряет его образа жизни. По ее понятиям, пилоты дальних рейсов живут слишком роскошно.

Кэтрин аккуратно сложила чистые вещи отца, чтобы они были готовы к его приезду, а он обещал появиться на выходные. Дом, в котором они жили, был солидный, с большим садом. Не какая-нибудь маленькая деревенская избушка. Когда-то, может, он и был таким, но каждые хозяева что-то пристраивали, и в итоге получилось огромное строение. А без матери еще и пустое.

Кэтрин быстро собралась на ужин. Пусть Гарри выведет ее из мрачного состояния одиночества, в котором она пребывала всякий раз после отъезда отца.

Было темно, когда она приехала на ферму; ледяной воздух обжигал. Гарри выбежал навстречу, крепко прижал ее к себе и сразу же потащил в дом, спасая от холода. Но как только они переступили порог, снова привлек к себе, жадно целуя, и Кэтрин подчинилась ему, радуясь, что он рядом. Разговор с отцом подействовал на нее, теперь она знала о себе немного больше. Да, она почти ничего не чувствовала, когда Гарри целовал ее, ей было безразлично, но это ничего, нормально, у многих так бывает. Однако замужество ее непременно будет счастливым. Гарри тяжело перевел дыхание. Кэтрин смутилась, ибо его мать могла появиться в любую минуту и посмотреть на них осуждающе. Обычно Гарри так далеко не заходил, но, видимо, он тоже думал об их разговоре и предстоящей брачной ночи. Она смутилась сильнее, заметив, что какой-то мужчина с интересом наблюдает за ними, опершись о косяк двери гостиной и не пытаясь отвернуться хотя бы из вежливости.

– Подглядываешь? – спросил со смехом Гарри, и его живые глаза сощурились от удовольствия.

– Просто удивлен. Я и не знал, что ты так умеешь.

Взгляд голубых сверкающих глаз пронзил Кэтрин подобно молнии, а плотно сжатые губы раздвинулись в язвительной улыбке.

– Как я понимаю, это моя новая кузина?

– Почти, – счастливым голосом подтвердил Гарри, в то время как Кэтрин стояла точно вкопанная. Голубые глаза неотступно смотрели на нее, не позволяя отвести взгляда.

Ей пришла в голову ужасная мысль, что Гарри нарочно проявил такую страстность, зная, что кузен станет наблюдать за ними. Но она тут же отбросила ее. С какой стати?

– Это Зейд, – представил незнакомца Гарри, но Кэтрин и сама уже поняла.

Итак, приехал Зейд Маккензи. Человек, от которого просто так не отмахнешься. В нем было нечто такое, что заставляло даже мать Гарри тушеваться в его присутствии.

– Она умеет говорить? – с легким заокеанским акцентом спросил Зейд глубоким голосом, и Кэтрин поняла, что стоит и завороженно смотрит на незнакомого мужчину.

Он был выше ее отца, худощавый, крепкий… волнующий. Его глаза были настолько ярко-голубыми, что от них невозможно было отвести взгляда. Только сейчас Кэтрин заметила, какой он загорелый, подтянутый, ни одной унции лишнего веса. И вдруг она догадалась, почему миссис Хадсон не любит его. Он неприступен. Почти опасен.

– Скажи что-нибудь Кэт, – попросил Гарри, с удивлением глядя на невесту.

Она сделала над собой усилие, чтобы прийти в себя, шагнула вперед и протянула руку.

– Здравствуйте, мистер Маккензи. Я Катарина Арнолд.

– Катарина… – Он взял ее руку, и тонкие пальцы утонули в его ладони. Зейд посмотрел на нее сверху вниз так пристально, что странная дрожь пробежала по телу девушки. – Довольно редкое имя в наших краях.

Она захлопала ресницами, не зная, что ответить, а Гарри улыбнулся обоим, наблюдая, как кузен с интересом рассматривает Кэтрин. Зейд не сделал ни малейшей попытки отпустить ее руку. Может, он собирался ее пожать, но пока просто держал в своей, и все.

– Ты еще привыкнешь к нему, Кэт. Он всегда говорит то, что думает.

О нет, совсем не так. Он хорошо контролирует и чувства, и речь; этот человек явно смеется над ней, но не вслух, а про себя.

– Не сказала бы. – Она вырвала руку. – Катариной назвала меня мама, она была итальянкой. Но все зовут меня Кэтрин или Кэт.

– Кэтрин… Тогда понятно, почему у вас такая смуглая кожа.

Зейд продолжал рассматривать ее с усмешкой, и она поняла, что он счел ее вполне подходящей парой для любимого двоюродного брата. Однако трудно было сохранять спокойствие, когда, казалось, что тебя видят насквозь.

– Отец Кэт – летчик, – объяснил Гарри. – Только сегодня днем он отправился в рейс. Дорогая, куда он на этот раз полетел?

– В Бангкок, – коротко ответила Кэтрин.

Ей стало трудно дышать, и она не могла попять – это от смущения или от удивления. Она стала снимать пальто, радуясь, что еще может двигаться.

Зейд Маккензи снова оперся о косяк двери, когда мать Гарри резким голосом позвала сына из кухни. И он с удрученным видом пошел узнать, чего она хочет. Кэтрин, оставшуюся наедине с Зейдом, охватила паника. Это все потому, что Зейд какой-то другой, решила Кэтрин. Таких мужчин она еще не встречала. У нее возникло неосознанное желание противостоять ему. Сказать, чтобы он перестал на нее глазеть, но больше всего хотелось оказаться за дверью.

– И отец всегда находится при вас? – спросил Зейд без особого интереса.

– Вы имеете в виду, присматривает ли он за мной? – спросила Кэтрин и сама устыдилась своего резкого тона. Она не могла понять, что это на нее нашло.

– И зовут Кэт, и по натуре кошка, – пробормотал Зейд, выпрямляясь. – Пошли, я налью вам чего-нибудь выпить. Моя тетушка никогда не предложит, хотя у нее всегда что-нибудь припрятано. Я найду для вас шерри.

Зейд взял девушку за руку и потянул в гостиную. Он был ей неприятен – властный, воинственный, самоуверенный, без капли тепла. Значит, он просто приехал навестить Гарри, и больше ничего… Вряд ли? Гарри довольно долго был под его покровительством, иначе Зейд здесь не появился бы.

Когда он протягивал ей рюмку, Кэтрин больше всего боялась, что их пальцы соприкоснутся. Она даже отвернулась, чтобы он не заговорил с ней. Конечно, все вышло по-детски, но его присутствие так угнетало, что ей хотелось или сопротивляться, или убежать.

Зейд уселся напротив, вытянул ноги, раскачал стул так, что он встал на две ножки, и откинулся под опасным углом. Что сказала бы про эту сцену мать Гарри, Кэтрин не хотелось и думать. Впрочем, может, и ничего. Этот человек был из тех, кто не позволяет делать себе замечания. И Кэтрин понимала, что один его взгляд способен усмирить даже миссис Хадсон.

Когда она подняла глаза, то увидела, что Зейд откровенно и с большим интересом рассматривает ее. Уж не находит ли он ее странной?

– А вам достаточно лет, чтобы выходить замуж? – поинтересовался Зейд.

– Мне двадцать четыре, мистер Маккензи. В ответ он кивнул, но не отвел взгляда, не обращая никакого внимания на неловкость, которую явно испытывала его собеседница.

– Гарри говорил, что вы работаете в библиотеке.

– Да, в городе. В маленькой библиотеке, – невнятно пролепетала она, раздраженная этим допросом.

Вдруг он улыбнулся, и белоснежные зубы блеснули на загорелом лице.

– Не позволяйте разговаривать с собой свысока, Кэтрин, – посоветовал Зейд с иронией. – Вам следует этому научиться, если вы намерены совладать с моей тетушкой. Вам придется стать строгой.

В этот момент вошла миссис Хадсон, подозрительно посмотрела на обоих, и Кэтрин почти обрадовалась ей. Уж лучше тетушка, чем племянник.

– Вам чем-нибудь помочь? – спросила она. Миссис Хадсон отрицательно покачала головой, поджав губы, потом произнесла:

– Просто садитесь за стол. Гарри мне уже помог. А я подам.

– Ну что ж, полагаю, ко мне это тоже относится, – насмешливо протянул Зейд. Он встал и с ухмылкой взглянул на Кэтрин. – Пойдемте, мисс Арнолд, мы же с вами гости.

– Вы будете жить здесь, на ферме? – спросила она, отчаянно пытаясь выглядеть естественно и найти тему для разговора, пока он подвигал ей стул.

– Ах, вы шутите! Юная леди не лишена остроумия! – опускаясь на стул, воскликнул Зейд. – Я остановился в «Золотом тельце». Я не отношусь к числу любимых родственников тетушки, как, надеюсь, вы уже заметили. Я приехал повидаться с Гарри и взглянуть на его будущую жену. А тетушка – неизбежное дополнение.

За столом Кэтрин чувствовала себя ужасно. Она не могла поддерживать разговор, миссис Хадсон тоже сидела молча. Зато Зейд к Гарри говорили без умолку. Но Кэтрин не слышала, о чем они беседуют, она почти ничего не ела, лишь машинально клала на тарелку то, что Зейд передавал ей.

Гарри и его кузен вели себя так, будто забыли о ее присутствии. Короче, это была чисто мужская вечеринка, на которой лишними были и Кэтрин, и миссис Хадсон.

Когда она наконец призналась, что устала, и поднялась, собираясь уходить, Зейд тоже встал.

– О, Зейд! Но тебе совсем необязательно ехать! – Гарри огорчился из-за его ухода гораздо больше, чем из-за ухода невесты.

– К сожалению, пора. Я тоже устал, – улыбнулся Зейд. – Завтра увидимся. Мне надо кое с кем встретиться, кое-где побывать.

– Ты дождешься нашей свадьбы? – с надеждой спросил Гарри.

Но кузен в ответ отрицательно покачал головой.

– Никоим образом. Мне нужно скоро возвращаться. Барт уходит на пенсию, а он и так уже несколько недель один на ранчо. Я не могу оставлять его надолго…

Этот вечер оставил в душе Кэтрин неприятный осадок, и ей хотелось поскорей вернуться домой. Зейд Маккензи взбудоражил ее, и она не могла понять почему. Но, слава Богу, все позади. И к счастью, он не останется до свадьбы. Этот человек действовал бы ей на нервы.

Кэтрин решительно направилась к машине, давая понять, что уезжает. А кузены, похоже, готовы были простоять на холоде и проговорить всю ночь.

Но когда она повернула ключ в замке зажигания, мотор отозвался только тихим шипением. Это и привлекло их внимание. А когда девушка еще раз попыталась завести машину, они медленно подошли к ней.

– Что случилось? – спросил Гарри.

Она разозлилась на обоих. Зейд Маккензи улыбался так, будто спрашивал: а умеет ли она вообще водить машину? Он снова откровенно рассматривал ее, явно развлекаясь.

– Не заводится, – буркнула Кэтрин.

– Подвинься. Я попробую. – И Гарри полез в машину. – Аккумулятор сел, – сказал он пару минут спустя.

– Как это могло случиться? – спросила Кэтрин. – Я не оставляла фары включенными. И я на ней сюда нормально приехала.

– Все так, дорогая. Но, похоже, назад она не поедет, так что я тебя отвезу.

Кэтрин почувствовала облегчение, но ненадолго.

– Не волнуйся, я подвезу твою невесту. Мне как раз по дороге.

– Не стоит беспокоиться, я возьму такси. Ехать с ним – это уже слишком! – подумала Кэтрин. Но кузены посмотрели на нее как на сумасшедшую. И в конце концов она послушно пошла к машине Зейда, махнув Гарри на прощание рукой.

Этот человек раздражал ее весь вечер, и вот, пожалуйста, она сидит в такой близости от него и дрожит вовсе не от холода. Зейд включил отопление, и теплый воздух окутал ее. Она поудобнее устроилась на сиденье.

– Как же вы завтра поедете на работу?

Этот вопрос вынудил ее вступить в нежелательную беседу.

– Возьму такси. Я и сейчас вполне могла это сделать.

– Ну да, когда рядом жених и почти кузен. Вы настолько самостоятельная девица, Кэтрин? Или действуете из духа противоречия? – Его язвительное замечание заставило ее замолчать.

Он слишком донимал ее, большой, сильный, уверенный в себе. Донимал уже тем, что просто сидел рядом. Даже его руки, лежащие на руле, раздражали. Ей очень не нравился Зейд Маккензи, и нечего пытаться изображать, что это не так.

2

– Где вы живете? – спросил Зейд, снова втягивая ее в разговор.

Она коротко объяснила. Он кивнул, глядя прямо перед собой.

– Я помню это место. Там стоял маленький симпатичный домик, но кто-то его купил и переделал. А жаль.

– Ничуть не жаль! – возразила Кэтрин с большей горячностью, чем следовало бы. – Очень удобный дом. Викторианские времена, знаете ли, прошли. И во всяком случае, не мы его перестроили. Мы в нем живем всего шесть лет.

– Да, знаю. Я был здесь в то время.

– Я вас не помню, – резко сказала Кэтрин.

– Ну конечно, я же не стоял, опершись о ворота и наблюдая, как вы на тележке возите мебель, – насмешливо протянул он. – А почему вы все время раздражены? Или это я на вас так действую?

– Я ничуть не раздражена… – начала было Кэтрин и замолчала, прикусив губу. Похоже, он принимает ее за дуру. – Но вы, должно быть, понимаете, что существует масса вещей, от которых ждешь неприятностей, – пояснила она.

– А вы не любите неприятности?

– Кто же их любит!

– Согласен. Одно время меня они постоянно преследовали. А вы заметили, что моя тетушка помнит все до мелочей, – проворчал Зейд, и Кэтрин рискнула взглянуть на его профиль.

Он ни капли не был похож на Гарри: весьма мрачен, и его шутки отдают сарказмом. Тем не менее она рискнула продолжить беседу.

– А почему она вас так не любит? В конце концов, вы из одной семьи.

– Не думаю, что она так считает, – тихо сказал Зейд. – Мой отец был ее родным братом, и она была ему преданна так, как сейчас преданна Гарри. Когда отец умер, она собиралась заменить его мне. Но без его ответственности и обязанностей. А моя мать была еще молода и снова вышла замуж.

– Этого человека зовут Барт?

– Да.

Она увидела в темноте, как он улыбнулся.

– Барт хороший человек. Он увез нас в Штаты и усыновил меня. Теперь я веду дела на ранчо самостоятельно.

– А мать Гарри, видимо, не рада, что вы там прижились? – спросила Кэтрин, и он бросил на нее быстрый взгляд.

– Да, это не входило в ее планы. Но про нее вы все сами поймете, деточка.

– Я не деточка! Через два месяца я выхожу замуж, – возразила Кэтрин.

– Надеюсь, она вам это позволит, – медленно произнес он. – Я-то все еще расплачиваюсь за те неприятности, в которые втянул Гарри двадцать лет назад.

– Гарри говорит, что вы вытянули его из неприятностей, а не наоборот. А почему вы приехали сюда, если вас здесь не хотят видеть?

– Меня иногда тянет в родные края просто так, посмотреть. В любом случае, мне иногда хочется увидеть Гарри.

– Но вы остановились в «Золотом тельце»? Кэтрин совсем забыла, с кем разговаривает.

И когда слегка уколола его, он одарил ее таким насмешливым взглядом, что она замолчала.

– А я люблю свободу. К тому же на ферме нет никаких развлечении.

– В Келлердейле тоже нет особых развлечений, – сказала Кэтрин и тут же пожалела об этом, потому что Зейд тихо спросил:

– А вы что-то знаете о них? Я-то думал, что маленькие девочки рано ложатся спать. Или, может, читали о чем-нибудь таком в книжках?

Она замерла, решив больше не произносить ни слова. Что же с ней происходит? Этот человек – кузен Гарри, и она должна вести себя с ним совершенно спокойно. Обычно люди редко раздражали Кэтрин, но Зейд почему-то страшно действовал на нервы. Казалось, вокруг него вибрирует воздух, наполняется какой-то странной энергией, от которой становится душно. Никогда в жизни Кэтрин еще не встречался человек, который бы так сильно ей не нравился.

К великой радости, она увидела впереди свой дом и указала ему, где лучше остановиться.

– Темно, как в аду, – пробормотал он, наклонившись и пытаясь разглядеть дом. – Очень одинокое место. И на самом краю дороги. Поразительно, что отец оставляет вас здесь одну.

– А что он должен делать? Я не подросток, мистер Маккензи. И вполне могу позаботиться о себе сама, – с раздражением произнесла девушка. – Мы оба работаем, и моему отцу приходится летать в разные концы света.

Зейд включил свет в машине, положил руку на спинку ее сиденья и повернулся к Кэтрин.

– Приглашайте Гарри на ночь, – сказал он серьезно, будто эта идея ей самой должна была прийти в голову гораздо раньше. – Я, конечно, не могу посоветовать вам переехать на ферму. Я же не садист. Тетушка вас просто загрызет. – Он ухмыльнулся, и Кэтрин почувствовала, как кровь приливает к ее лицу.

– Мы еще не женаты.

Зейд удивленно уставился на нее, помолчал, а потом его брови сошлись на переносице.

– Да, знаю, – сказал он. – Но вы же помолвлены.

– Не вижу связи, – зло бросила Кэтрин, поражаясь, как дала себя втянуть в такой интимный, вгоняющий в краску разговор. И почему он включил свет? Что ему до нее, до ее дел?

– Мисс Арнолд, а вы уверены, что любите моего кузена? – тихо спросил Зейд.

И она вдруг поняла, зачем он проделал длинный путь из Штатов: хотел убедиться, что кузен не совершает ошибки. Он, видимо, продолжал относиться к Гарри, как к ребенку.

– Вполне уверена. А даже если и нет, то это не должно вас касаться.

– Почему не должно? – Зейд выключил свет и откинулся на спинку сиденья, глядя в темноту сквозь переднее стекло. – Я думал, что девицы вроде вас давно вымерли. Ну что ж, идите домой. Я подожду, пока в окнах загорится свет.

– Можете не ждать! – вскипела Кэтрин, поспешно вылезая из машины. – Я не нуждаюсь в вашей охране! И мне неприятны ваши саркастические замечания!

Зейд оставил без внимания вспышку ее гнева. Он явно не собирался уезжать, пока она не выполнит его требования.

– Насчет охраны я сам решу. Раз взялся доставить вас домой – значит, я отвечаю за вас. И по моей вине ничего не случится с последней на земле девственницей.

Кэтрин повернулась и побежала по дорожке, не думая о том, что может споткнуться в темноте и упасть. Она хлопнула входной дверью. Машина действительно так и не тронулась с места, пока она не включила свет.

Ну и вечерок! И вдруг Кэтрин почувствовала симпатию к миссис Хадсон. Да, Зейд Маккензи действительно невыносим. Поскорее бы он уезжал к себе в Штаты. Не хотелось бы ей с ним встретиться еще раз. Он бесил ее.

Кэтрин приняла душ, расчесала свои черные кудри, все еще кипя от раздражения. Что такое он о себе думает? И ведь она не может рассказать об этом Гарри. Есть во всем этом нечто личное, и она снова покраснела от смущения, вспомнив кое-что из того, что Зейд говорил.

Он стал нападать на нее сразу, с первой же секунды. А Гарри ничего не видел, слишком очарованный своим кузеном. Если бы она весь вечер просидела над пустой тарелкой, никто бы и не заметил. Нет, она не права: Зейд-то как раз заметил. Он весь вечер беседовал с Гарри, но, как она теперь поняла, не упускал ее из виду. И прежде чем Кэтрин успевала взглянуть на какое-то блюдо на столе, тут же протягивал ей его.

Она раздраженно хмыкнула и пошла спать. Единственное хорошее, что было, – это то, что миссис Хадсон сидела, прикусив язык. Похоже, она и впрямь терпеть не может Зейда. Ну что ж, он скоро уедет, и мать Гарри придет в себя. Да и Кэтрин тоже успокоится. Какая удача, что Зейд Маккензи живет не здесь, иначе он бы все время вмешивался и Гарри поддакивал бы всему, что бы ни сказал обожаемый кузен.

На следующий день у Кэтрин был неполный рабочий день. Она вызвала такси и приехала домой уже в час дня. Но когда позвонила в гараж насчет машины, ей сказали, что та будет готова лишь завтра.

Только она положила трубку, как позвонил Гарри. Он был очень возбужден.

– Кэтти, приезжай немедленно! У меня такой сюрприз для тебя!

Она улыбнулась его горячности, но напомнила ему, что пока без машины. Но разве это препятствие для Гарри.

– Я сейчас приеду за тобой, – быстро нашелся он. – Одевайся потеплее, нам придется побыть на улице.

Гарри не желал слушать никаких отговорок, и Кэтрин послушно пошла переодеваться. Она хорошо изучила жениха. Будучи возбужден, он ведет себя как мальчишка. К его приезду она уже была в джинсах, в теплой красной куртке с капюшоном и в белой шерстяной шапочке.

Гарри не слушал никаких вопросов, просто улыбался, и Кэтрин ничего не оставалось, как ждать, пока сама увидит, что это за сюрприз. Она улыбнулась в ответ. После вчерашнего общения с Зейдом Маккензи она была снисходительна к Гарри.

– Мы должны приехать раньше Зейда. – заявил он, разогнав машину. – Я хочу увидеть его изумление.

Лицо Кэтрин вытянулось, и весь интерес мгновенно пропал. Значит, там должен быть и Зейд Маккензи. Еще был свеж в памяти вчерашний вечер, она чувствовала себя неуютно все утро, старалась заняться чем угодно, лишь бы не вспоминать о нем. А теперь снова придется встретиться с ним лицом к лицу. Если бы она знала об этом раньше, ни за что бы не поехала.

От этой мысли Кэтрин почувствовала себя немного виноватой. Гарри так редко видит кузена, и от нее требуется только быть с ним любезной, пока он не уедет. И если уж она готова смириться с матерью Гарри, почему бы ей не смириться и с его кузеном? Хорошо, на сей раз она попытается. Постарается не обращать внимания на его насмешки…

Это действительно был сюрприз. Гарри въехал во двор, помог ей выйти из машины, подвел к загону.

– Вот! – объявил он, расплываясь в улыбке до ушей.

Кэтрин потрясенно молчала. Это был конь, гнедой жеребец. Его вид как-то не вязался с окружением.

– Какой красивый, – наконец восторженно прошептала она. – Откуда он взялся?

Гарри расхохотался и обнял ее.

– Дорогая, ну ты и шутница! Ты так говоришь, будто он мог случайно забрести сюда. Хотел бы я, чтобы Зейд тебя послушал. Да я купил это великолепное животное!

Странно… Она слышала, как и Гарри, и его мать нередко бросали колкие замечания по адресу тех, кто увлекался верховой ездой. Так что же заставило ее жениха приобрести такого роскошного скакуна?

Кэтрин стояла и завороженно смотрела на коня, радуясь, что у нее на голове шерстяная шапка, потому что дул ледяной ветер. А Гарри был слишком возбужден, чтобы чувствовать холод. Услышав шум подъезжающей машины, он побежал к воротам.

– Жди меня, – велел он. – Это Зейд.

Кэтрин было зябко на ветру, но ей не хотелось идти и здороваться с Зейдом Маккензи. Теперь, когда он уже здесь, ее благие намерения улетучились. Без сомнения, он тоже придет полюбоваться на лошадь, и ей придется или мерзнуть с кузенами вместе или идти в дом и общаться с матерью Гарри. Трудно сказать, что хуже.

Зейд был в плотной, распахнутой на груди, стеганой куртке. Под курткой виднелся черный тонкий свитер. Руки он засунул в карманы.

Он кивнул Кэтрин и, казалось, тотчас забыл о ее существовании. Зейд явно не пришел в восторг от увиденного. Долго смотрел на лошадь, затем Кэтрин увидела, как его губы неодобрительно сжались.

– Ну, что скажешь? – спросил Гарри, дрожа от нетерпения.

– О чем? – Зейд продолжал мрачно смотреть на животное в загоне, и с лица Гарри постепенно сошла сияющая улыбка.

– Да о лошади, черт тебя побери, Зейд! Ты же эксперт в этом деле. Хорошая покупка? Посмотри как следует. Разве не можешь оценить?

– А ты сам не можешь? – насмешливо спросил Зейд.

– Но мне же надо его сначала поймать, – сказал Гарри несколько раздраженно.

Кэтрин переводила взгляд с одного кузена на другого. Она чувствовала, что атмосфера накаляется, но не могла понять почему.

– Обойдем загон. Может, он постоит смирно.

– Вряд ли, – заметил Зейд. – Слишком холодно для лошади стоять на улице. Это же не рабочая скотина. Этот скакун привык к теплой конюшне. А ты даже не накинул на него попону. Я надеюсь, ты хоть застраховал его? Если он постоит здесь еще полдня, тебе придется снова пересесть на «лендровер».

– Я оставил его тут, только чтобы вы поглядели… – принялся объяснять Гарри.

Но Зейд с раздражением перебил его:

– Хорошо. Я уже видел.

Он подошел к забору и резко, громко свистнул. Животное повернулось к нему и тронулось с места легким галопом. Через несколько секунд жеребец стоял возле Зейда, глядя на него умными глазами.

Гарри хихикнул.

– Ты должен научить меня таким приемам.

– И много чему еще, – проворчал Зейд, перелезая через ограду и обходя вокруг лошади, щупая его ноги, разглядывая морду.

– Хороший конь. Я бы не сказал, что это выгодная покупка, но неплохая.

– Что я тебе говорил? – Гарри повернулся к Кэтрин, снова возбуждаясь.

– А теперь уведи его отсюда! – приказал Зейд, перелезая обратно через ограду и отряхиваясь.

– Но я еще не приготовил ему место, – протянул Гарри.

Зейд резко повернулся к кузену, сверля его взглядом.

– Тогда посади его на диван, а матери скажи, чтобы переселилась в кухню. Животному здесь плохо. Оно тут рехнется и станет вроде тебя.

Кэтрин слушала и не знала, что делать. Она чувствовала, что должна вступиться за жениха, обидеться за него, но в глубине души понимала правоту Зейда. Гарри слегка покраснел, но засмеялся.

– Пусть пока постоит под навесом.

Зейд вывел коня из загона и запустил руку в его густую гриву.

– Какого черты ты купил лошадь? – вдруг резко спросил он Гарри. – Ты же никогда в жизни не ездил верхом!

– Я собираюсь научиться, – упрямо сказал Гарри. – Кэтрин тоже может.

– Так это же, – выпалил Зейд, – жеребец-производитель! И если ты собираешься делать то, о чем говоришь, то потеряешь и коня, и жену! Если бы она, бедная, так не замерзла, то сама бы сообразила. Этот жеребец не для женщины. На нем нельзя учиться ездить верхом. Да и с чего у тебя вдруг проснулся интерес к верховой езде, если его раньше и в помине не было?

– Но ты же ездишь верхом, – заметил Гарри, уже готовый сорваться. Кэтрин понимала, что у него достаточно причин разозлиться: Зейд положил его на обе лопатки.

– Я имею дело с лошадьми, – раздраженно сказал Зейд, – потому что на ранчо полно мест, куда ни на чем другом не доберешься. А еще я летаю на вертолете. Не хочешь приобрести?

Гарри принял у него коня и молча отвел под навес. Зейд сердито хмыкнул, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не вспылить.

– Не вздумайте даже подходить к этой лошади, – вдруг крикнул он Кэтрин. – Сразу попадете в больницу!

– Да я и не собираюсь, – сказала она спокойно. – Хотя вообще-то я умею ездить верхом.

– Ну конечно! Дочь пилота!

– Ничего подобного, это школьное увлечение, – бросила она зло. – Не думаю, что вам следует срываться на мне, мистер Маккензи. Я вам не родственница. Если Гарри собирается терпеть, это его дело. Но я – нет!

– Хорошо, хорошо, – вдруг произнес он довольно миролюбиво. – Итак, я просто тип с дурным характером. И эта вспыльчивость когда-нибудь меня погубит. А теперь пошли в дом, здесь вам слишком холодно. У меня сейчас подходящее настроение, как раз для тетушки.

– У Гарри же нет ни одной свободной минуты. Я понятия не имею, зачем ему понадобилась лошадь, – размышляла вслух Кэтрин.

Зейд удивленно посмотрел на нее.

– Не можете? А я думал, вы умница. Если не в состоянии догадаться, мне жаль.

Он ничего больше не сказал, только не отрываясь смотрел на нее. И Кэтрин осенило: поклонение кумиру. Гарри хотелось быть похожим на Зейда.

– Но ведь нет ничего плохого в том, если ты кого-то обожаешь, – сказала она, пытаясь защитить жениха.

– Может быть, и нет, – спокойно кивнул Зейд. – Но пора бы Гарри повзрослеть и никого не копировать.

– А разве не приятно, что он так к вам относится? – спросила Кэтрин с упреком. – Почему вы обижаете его?

– Меня больше волнует лошадь, – коротко ответил Зейд. – А без чьего-либо обожания я как-нибудь проживу.

– И все же в отношении к вам Гарри нет ничего дурного, – упорствовала Кэтрин.

В его пронзительном взгляде появилось удивление, а на губах заиграла улыбка.

– Да, я прекрасно понимаю, что не затронул вашего сердца, моя юная леди. – Его голос стал тихим. – По-моему, мы с вами сразу вступили в единоборство.

Он улыбался, а Кэтрин молчала, не зная, что сказать. Тогда Зейд нежно взял ее за руку и повел к дому.

– Давайте войдем внутрь, а то ваше лицо стало цвета вашей куртки, от такой яркости и ослепнуть недолго. Вы не волнуйтесь, я понимаю, что не нравлюсь вам. Но я это переживу.

Кэтрин поджала губы. Она ни секунды не сомневалась, что он переживет, еще бы – его, видите ли, заботит исключительно лошадь. Но, может, в этом-то все и дело? Похоже, люди его совсем не интересуют. Что ж, на первом месте – лошади, за ними – крупный рогатый скот. А женщины – это уж точно – в самом конце списка.

Мать Гарри вышла посмотреть в холл, кто пришел, и тут же быстро удалилась. Они оказались в гостиной одни, и Кэтрин занервничала, потому что в присутствии Зейда чувствовала себя крайне неловко. Казалось, он ни на секунду не спускает с нее насмешливых глаз, и она не знала, куда смотреть.

Миссис Хадсон отважилась на подвиг: приготовила им чаю и принесла на подносе. Гарри вернулся, когда они уже его допивали, почти согревшись.

Ему тоже было не по себе, и Кэтрин подумала, что всему виной Зейд. Пожалуй, у него был самый острый язык во всей вселенной.

Ей нестерпимо захотелось домой, но она не решилась об этом сказать. Машины у нее не было, а повторить вчерашнюю поездку она не собиралась. Неожиданно все решилось само собой. С улицы донесся шум подъехавшей машины, и мать Гарри, уже одетая в пальто, появилась в гостиной и, натягивая перчатки, решительно сказала:

– За мной приехали. Так что Кэтрин приготовит вам ужин. Хороший случай потренироваться. Сегодня мой вечер.

Кэтрин сидела как громом пораженная, и не потому, что не умела готовить. Просто миссис Хадсон допускала ее в кухню! Здесь явно крылся какой-то подвох. Кэтрин совсем не хотелось рисковать своей репутацией хорошей хозяйки, особенно в присутствии Зейда. Но она ничего не успела сказать, Гарри опередил ее:

– А мы сейчас поедем ужинать. Я заказал столик на троих в «Красном льве». Это новое местечко, – добавил он, поворачиваясь к Зейду, – там много света, музыки и хорошая кухня…

Кэтрин испугалась. Она никогда не была там раньше с Гарри. Он перехватил ее взгляд и улыбнулся:

– Судя по слухам. Я заказал столик на семь тридцать.

Времени оставалось как раз на то, чтобы съездить домой и привести себя в порядок.

– Но тогда мне надо переодеться.

– А разве ты не можешь пойти так, дорогая? ты хорошо выглядишь, красное тебе очень идет.

Кэтрин с недоумением посмотрела на него. Красной была куртка. А под ней на девушке был надет серый свитер. К тому же в джинсах она чувствовала бы себя в ресторане неуютно.

– Гарри, я не могу пойти в таком виде, пойми!

– Но у меня еще есть дела на ферме, – возразил он.

Зейд встал и строго посмотрел на обоих.

– Да, у тебя есть дела, Гарри, – согласился он. – Надеюсь, ты не собираешься бросить лошадь, чтобы она всю ночь проторчала у сарая. Короче, я подвезу Кэтрин. Мне самому надо бы переодеться. Я ее закину домой, а на обратном пути заберу.

И снова она оказалась в машине Зейда, нравится ей это или нет. А Гарри, подумала она, совсем утратил желание возиться с лошадью. И она понимала почему. Именно по вечерам у него было полно работы на ферме.

Зейд подвез ее до дому и на обратном пути в точно назначенное время заехал. При нем она все время ощущала неловкость. Как-то странно вышло, но он встал между нею и Гарри, разделил их. И дело было не только в его присутствии. А в его отношении. Она бы не могла точно определить, что происходит.

«Красный лев» был новым рестораном у дороги. Там все сияло и сверкало, было полно народу, в основном молодежь. Все говорили одновременно, играла громкая музыка, и Кэтрин заметила, как Зейд поморщился от досады. Похоже, у них есть нечто общее – обоим это заведение не понравилось.

Гарри помог ей снять пальто, посадил за столик, и ее глаза наткнулись на пристальный взгляд Зейда. В нем не было насмешки. Он смотрел доброжелательно и ободряюще. И ей показалось, что в ярких, пронзительно голубых глазах застыл немой вопрос: как она представляет себе совместную жизнь с Гарри?

Щеки Кэтрин запылали, и она порадовалась, что Гарри так долго не возвращается из гардероба.

– Ну и как я выгляжу, мистер Маккензи? – спросила она, чувствуя, что надо что-то сказать.

Но лучше бы она промолчала. Его глаза оценивающе пробежали по ней, задержавшись на нежном изгибе шеи, на открытых смуглых плечах, на высокой груди.

– Прекрасно, мисс Арнолд. Но для кого – вот что интересно.

Кэтрин потупилась. Давно пора понять, что не стоит бросать вызов Зейду. Гарри и тот не осмеливается. Ее вопрос ничего, кроме его иронии, не мог вызвать. И она прекрасно поняла, что он имеет в виду. Да, сегодня вечером она поволновалась. И слишком много внимания уделила наряду. Ее шелковое персикового цвета платье плотно облегало фигуру, оставляя плечи открытыми. В общем, она была одета слишком роскошно для такого места и совсем не по погоде – даже ее пальто было довольно легким. Глупо, конечно, так вырядиться. Но ей почему-то хотелось покрасоваться перед Зейдом, чтобы он увидел ее во всем блеске и оценил.

Она вздохнула с облегчением, когда вернулся Гарри. Ей хотелось показать Зейду, как они близки с женихом, потому что она всем существом ощущала опасность, исходившую от его кузена.

После ужина Гарри предложил еще посидеть в ресторане. Они приехали на машине Зейда, поэтому пришлось остаться всем троим. И хотя Кэтрин не хотелось танцевать, все же пришлось. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько не в своей тарелке. Она объясняла себе это тем, что Гарри слишком редко выводил ее куда-нибудь. Отсюда и скованность.

Когда, потанцевав, они возвращались к своему столику, Гарри остановила какая-то женщина. Раньше Кэтрин никогда ее не видела. А когда Кэт села на место, Гарри потащили в другую компанию, где все громко разговаривали и хохотали.

– Похоже, нас с вами бросили, – пробормотал Зейд. – Насколько я вижу, Гарри весьма популярная здесь личность.

– Он хороший, добрый человек, почему бы ему не быть популярным?

– Вам кажется, что вы прямо-таки обязаны его защищать? Не забывайте, я тоже на его стороне. Я его любящий кузен. А вы думаете, что еще могло меня сюда привести?

– Что? – тихо прошептала Кэтрин.

Раздался громкий смех, невольно оба повернули головы, и Кэтрин смутилась еще больше. Та женщина повисла на руке Гарри и заразительно смеялась вместе с ним. Кэтрин невольно стала сравнивать себя с ней. Довольно пышнотелая яркая блондинка, явно безо всяких комплексов, она была на редкость сексапильна, и Гарри, похоже, пребывал в возбуждении.

– Потанцуем, – потребовал Зейд, не давая Кэтрин возможности отказаться.

Она не успела ничего сказать, как уже оказалась в его объятиях и заскользила с ним в танце среди шумной толпы. Он вел ее, оберегая от столкновений.

– Смешно, – саркастически пробормотал ее партнер. – Оказывается, это как раз то, что мне сейчас нужно.

– Если бы мы приехали на двух машинах, вы могли бы…

– Уехать и оставить вас здесь? – закончил он, не спуская с нее глаз. – Но я мог бы сделать это и сейчас, Кэт. Разве нет? Вы легко сможете поймать такси. Вы что, хотите, чтобы я ушел?

Кэтрин не ответила. Она не хотела, чтобы он уходил. Если бы он ушел, ей пришлось бы сидеть в одиночестве, пока Гарри наконец не соблаговолил бы вернуться. Тем не менее она по привычке продолжала мысленно защищать его.

Если бы они были вдвоем с Гарри, он не оставил бы ее. Правда, она не была в этом уверена полностью.

Позднее стало ясно, что Гарри выпил лишнего. И когда, наконец, они ушли из ресторана, Зейд запихнул кузена на заднее сиденье, усадив Кэтрин впереди. Нескладный день и плохой вечер. Но она не могла винить в этом Зейда. Кэтрин понимала, что он чувствует то же самое.

Они добрались до дома Гарри. Было поздно, и Кэтрин дрожала от холода. Она даже не поцеловала Гарри на прощание, хотя тот и настаивал на этом. Нервы совсем разыгрались, а присутствие Зейда смущало. Зейд отказался от кофе, посоветовав кузену сразу же лечь спать.

Когда они шли обратно к машине, Кэтрин обратила внимание на напряженное выражение лица своего спутника.

Гарри не только испортил всем вечер своим поведением, он заставил Зейда находиться там, где тому не нравилось. Короче, и для Зейда день выдался никудышный.

Он посмотрел на Кэтрин, снял куртку и накинул ей на плечи. Она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Мне и так тепло, спасибо.

Он остался в одном свитере, но, похоже, ему совсем не было холодно.

– Нет, не тепло. Вы замерзли. А за меня не беспокойтесь, Кэт. Я очень здоровый мужчина.

Она быстро согрелась, потому что куртка хранила тепло его тела. Кэтрин чувствовала запах его одеколона, который будоражил ее, но ей хотелось сбросить с себя куртку, забраться на заднее сиденье машины, как можно дальше от него…

Следующий день в библиотеке был легким. Из-за холодов все жители сидели по домам, и у Кэтрин появилась возможность разобрать книги. Перебирая их, она наткнулась на ту, которую обещала матери Гарри. Но если книга ей так нужна, могла бы сама зайти. Пока Зейд здесь, лучше держаться от него и от фермы подальше. Так подсказывал Кэтрин внутренний голос.

Взглянув на часы, она увидела, что пора прерваться на ланч, и поспешила закончить начатое дело. Вдруг хлопнула входная дверь. Кэтрин слегка нахмурилась, но не подняла головы посмотреть, кто пришел. Посетитель ее наверняка задержит, а сегодня ей очень хотелось использовать все время, отпущенное на ланч.

– «Рецепты деревенской кухни», пожалуйста.

Услышав знакомый голос, Кэтрин вздрогнула. На нее смотрели насмешливые голубые глаза Зейда. Он стоял возле стойки и улыбался. Она не призналась бы даже себе в том, но ее ноги стали как ватные.

– Извините, но она уже заказана. – Кэтрин заставила себя дерзко взглянуть на него.

– Вы же забыли ее принести. Плохая девочка. Ваше имя теперь навсегда покрыто позором.

Кэтрин невольно рассмеялась и положила перед ним книгу. Казалось, вчерашний вечер забыт, она даже не удивилась, что Зейд сейчас стоит перед ней.

– Хотите задобрить миссис Хадсон? – спросила она насмешливо.

– Никогда не берусь за безнадежное дело. Это не более чем милосердие христианина. И потом, хороший повод, чтобы удрать с фермы. – Зейд с интересом оглядел библиотеку. – Здесь ничего не изменилось.

– Думаю, у вас в Штатах есть библиотеки и получше, – сказала Кэтрин, взглянув на часы. Затем нажала на звонок на стойке и громко объявила: – Библиотека закрывается до двух часов.

– О, власть и сила, – пробормотал Зейд, скривив губы. – Вам поэтому нравится здесь работать?

Посетители стали возвращать книги. Отмечая их, Кэтрин ощущала на себе внимательный взгляд Зейда, который стоял, привалившись к стойке, и явно не собирался никуда уходить.

Когда ушел последний читатель, Кэтрин еще какое-то время делала вид, будто занята, потому что чувствовала, что не может произнести ни слова.

– Идете на ланч? – спросил Зейд.

Она кивнула. И он снова спросил:

– Домой?

– Это далековато. Не хватит времени. У меня же до сих пор нет машины.

– Она будет здесь в четыре, – сообщил Зейд. – Так сказал Гарри. А где вы обычно едите?

– В забегаловке напротив, – прошептала Кэтрин, едва дыша, и вдруг поняла, что не хочет, чтобы он уходил.

Зейд посмотрел на нее долгим взглядом.

– Нет, это мне не нравится. Поедем в «Золотой телец».

– Но… но я…

– Что вы? Что? – Он взял ее за руку и потащил к двери. – Боитесь, что вас увидят с вашим кузеном? Тетушка стоит у плиты, а кого еще это интересует?

– Дело… дело не в этом… – Кэтрин чувствовала, что щеки ее пылают, а внутри все дрожит.

– Я угощаю. Так какие у вас могут быть еще возражения? И давайте поскорее, вы уже, наверное, поняли, что я нетерпелив.

Кэтрин внимательно посмотрела на него. Зейд улыбался. Она неожиданно успокоилась, когда села в его машину, укрывшись от холодных порывов ветра в уютном салоне.

– Пока сюда ехал, включил отопление. Для вас. Похоже, вы слишком чувствительны к холоду, я и подумал, что надо подготовить машину.

– А откуда вы знали, что я сразу соглашусь на ланч с вами?

– Ну, сначала я хотел выяснить, боитесь ли вы меня по-прежнему? Но, пожалуй, вы научились контролировать ваши эмоции, и я подумал, что стоит рискнуть и пригласить вас.

– Я вас совсем не боюсь! – возразила Кэтрин.

– Разве?

Он посмотрел на нее в упор своими насмешливыми голубыми глазами, и ей сразу же стало трудно дышать.

– Может, вы мне просто… не нравитесь. – Она хотела, чтобы это прозвучало как вызов, но вышло очень жалко.

Зейд все еще смотрел на нее, не поворачивая ключ в замке зажигания, потом молча выехал на дорогу. Ни насмешки, ни шутки она не услышала в ответ.

– Извините! – вдруг выпалила Кэтрин.

Он вел машину, не отрывая взгляд от дороги.

– Извинить вас за то, что я вам не нравлюсь, или за то, что вы врете? – тихо спросил он. – Кэт, я свободный человек и решил, что было бы совсем неплохо получше узнать будущую жену Гарри. Я вовсе не собираюсь вас преследовать.

– А я и не думала, что вы меня преследуете. Я просто… Я передумала насчет ланча. Пожалуйста, выпустите меня! – потребовала Кэтрин.

– Нет, не выпущу. Мы уже приехали. И не бойтесь, я не съем вас, закажу что-нибудь более сытное.

С большим облегчением она услышала, что он вернулся к своей обычной ироничной манере общения. Да, Зейд пугает ее, и преследование тут ни при чем. Все дело в нем самом. Но почему он так действует на нее? Почему она дрожит, стоит ей его только увидеть?..

3

Зейд заговорил, когда они припарковались возле отеля.

– Хорошее местечко, удобное. Вы здесь бываете с Гарри?

– Нет. Только с отцом, когда он дома. Нам здесь тоже нравится – тихо, спокойно.

Они вошли в ресторан. Там было тепло, и Зейд недовольно поморщился. Он явно любил прохладу. Он снял куртку, помог Кэтрин снять пальто и, кивнув на жакет, спросил:

– А его не снимете? Вам будет жарко.

Ей не хотелось снимать жакет, не хотелось, чтобы он ее разглядывал, хотя она и понимала, что это глупая причина. Но в легкой юбке и тонком черном свитере Кэтрин почувствовала себя хрупкой и беззащитной. Однако Зейд смотрел не на нее, а на официанта, который уже спешил к ним, желая проводить к столику возле стены.

Казалось, Зейд не обращал на нее никакого внимания, полностью поглощенный изучением меню. Он продиктовал официанту, что принести, а она в это время искоса разглядывала своего спутника. Отметила широкие плечи, мощный торс, обтянутый прекрасным белым свитером. Лицо и руки покрывал ровный загар – похоже, Зейд много времени проводит на воздухе. Изумительные глаза сияют голубизной.

Кэтрин все еще продолжала его рассматривать, и он, отпустив официанта, тоже устремил на нее сосредоточенный взгляд.

– И что теперь? – насмешливо спросил Зейд.

– Да вот размышляю о вас, – призналась она. Его губы медленно раздвинулись в улыбке.

– Вы не находите, что это лучше, чем, когда вы отводите взгляд в сторону?

– А вы не думаете, что пора перестать твердить, что я вас боюсь? – спросила Кэтрин, заставляя себя не опускать глаз.

– И перестану. Когда не будете меня бояться.

Официант подошел с напитками. Зейд откинулся на спинку стула, продолжая сверлить ее взглядом.

– Расскажите мне о вашем отце.

Это было нетрудно, и она почувствовала себя свободно. Неопасная тема для разговора. Об отце она могла говорить бесконечно.

– А как вышло, что ваша мать – итальянка? – спросил Зейд, когда Кэтрин полностью расслабилась.

– Случайно. Отец в то время работал на Ближнем Востоке, но он летал и в Европу. Мама работала стюардессой на итальянской линии и проводила в Лондоне отпуск. А когда возвращалась обратно, то летела на папином самолете. Одной из стюардесс в рейсе стало плохо, и мама, объяснив, кто она, ее заменила. Когда приземлились в Риме, отец, решив поблагодарить, пригласил маму посидеть в ресторане. Вот и все.

– Любовь с первого взгляда?

– Да. И совершенно необыкновенная. Это видел каждый, кто знал их…

Кэтрин вдруг смутилась и умолкла. Он внимательно следил за выражением ее лица.

– Но вы таких чувств к Гарри явно не испытываете.

Это был не вопрос, а утверждение. И Кэтрин рассердилась.

– Мистер Маккензи, вы меня пригласили на ланч или на допрос? Вы все еще хотите выяснить, подхожу ли я Гарри? Вы меня проверяете, да?

– Проверяю вас? Какого черта! Какое мне до этого дело? – воскликнул он, разозлившись. – Я просто хочу понять вас. Перестаньте выпускать коготки, Кэт. И зовите меня Зейд. Мне еще нет девяноста лет.

– Извините.

– Что вы все защищаетесь? Я же на вас не нападаю. Если бы я нападал, вы бы это поняли. О, здесь так жарко, – раздраженно проворчал Зейд, принимаясь за еду.

– А там, где вы живете, холодно? – спросила Кэтрин, страстно желая перевести разговор с себя на него.

– Что, боитесь прямо спросить, где я живу? – усмехнулся он. – В Монтане. Да, там зимой довольно холодно, особенно в горах.

– Вы имеете в виду Скалистые горы?

Он кивнул, слишком злой, чтобы говорить.

– И что, у вас разве дом на ранчо не отапливается? – продолжала любопытствовать она.

– Естественно, отапливается. – Зейд исподлобья посмотрел на нее. – Думаете, я живу в хижине, которую сам построил? Вы такая наивная, Кэт, да? Это что – результат молодости, воспитания или черта характера?

– Вы считаете, что я нарочно даю вам возможность возвыситься в собственных глазах? – бросила Кэтрин, смело встретив его иронический взгляд.

Он одарил ее обворожительной улыбкой и поднял бокал.

– Хорошо сказано. Я рад, что приехал, в конце концов. Прежде чем навсегда уехать, я научу вас, как усмирять мать Гарри.

– А я не нуждаюсь… – начала она зло, глядя ему в глаза.

Но Зейд продолжал улыбаться, и Кэтрин рассмеялась, раскрасневшись и полностью освободившись от напряжения.

– Ну что, мир, Кэт? – предложил он. – Теперь я вижу, что вы дочь итальянки.

Она тоже почувствовала это и удивилась. Никогда раньше Кэтрин не замечала за собой такой горячности.

– А зачем вам понадобилось ехать в Англию, когда не очень-то хотелось? – спросила она и испугалась, что тема разговора изменится и эти голубые глаза уже не будут смотреть на нее так по-доброму.

– Кроме матери Гарри – единственный мой кровный родственник. Конечно, есть еще тетка, но она не в счет. И потом, я люблю иногда возвращаться к истокам. – Зейд мрачно взглянул на серое хмурое небо за окном. – Но, думаю, в следующий раз я буду лежать где-нибудь на берегу Карибского моря и греться на солнышке.

– А вы много ездите? – спросила Кэтрин, невольно любуясь мужественными чертами его лица.

– Примерно раз в два года. Здоровье у Барта пошаливает, и, если я оставлю ранчо на управляющего, он обязательно будет вникать во все дела. Поэтому я не могу уезжать надолго.

Зейд перехватил ее взгляд, и мгновение они буквально пожирали друг друга глазами. Но затем Кэтрин все же удалось перевести взгляд на свою тарелку.

Некоторое время она молчала. Зейд тоже. Он уже поел, и, наверное, пора было уходить. Но Кэтрин боялась поднять на него глаза, потому что вдруг поняла: чувство, которое она испытывает всякий раз, когда их взгляды встречаются, – это странное томление, ранее ей неведомое. Вот источник ее страха, ее вспыльчивости. Кэтрин пыталась думать о Гарри, но не могла…

Как сумасшедшая она отшатнулась от Зейда, когда он стал подавать ей пальто. Кожа ее покрылась мурашками, лицо побледнело. Он с любопытством смотрел на нее, но ничего не творил, и она обрадовалась, когда они наконец вышли на улицу.

Машина Зейда была припаркована у обочины. Кэтрин торопливо шагнула к ней, нога ее подвернулась, и она упала бы, если бы не Зейд. Он крепко обхватил ее за талию и удержал.

– Гололед, – произнес он. – Я заметил это место, когда мы подъехали, но забыл предупредить. Простите.

– Это не ваша вина.

Его рука по-прежнему обвивала ее талию, а Кэтрин хотелось убежать.

– Я был бы виноват, если бы вы упали, – заявил он, раздражаясь на себя.

Конечно, с ней вполне могло такое случиться, но она бы не стала его обвинять.

В машине Кэтрин не могла бы спокойно сидеть рядом с ним, ощущая его близость, запах его одеколона; не могла бы спокойно смотреть на его красивые сильные руки, лежащие на руле. Она почувствовала опасность.

– Я лучше пойду пешком. Большое спасибо за ланч, – сказала она и повернулась, чтобы уйти.

Но не успела сделать и двух шагов, как Зейд схватил ее за запястье и привлек к себе.

– Что с вами? Вы же понимаете, что я должен доставить вас на работу. А идти до библиотеки очень далеко и холодно.

– А я люблю ходить пешком.

Она попыталась вырвать руку, но остановилась, увидев миссис Свифт, одну из главных сплетниц города. Та замедлила шаг и с интересом посмотрела на них. Зейд проследил за ее взглядом.

– Надеюсь, вы не хотите закатить сцену на глазах у посторонних, Кэт! – прорычал он. -Ну-ка быстро в машину!

Выбора не оставалось, и она подчинилась. Сев рядом, Зейд резко повернулся к ней и сердито сказал:

– Итак, мисс Арнолд, что я такого сделал?

– Ничего. Просто… просто мне захотелось пройтись.

– Пройтись? Да? – Он осторожно коснулся рукой ее щеки. – Такое впечатление, что вы намеревались сбежать. Я думаю, может, нам стоит вернуться к источнику ваших страхов. Вы испытываете непреодолимое желание противостоять мне. Вы очень волнуетесь, когда я рядом. И все время пытаетесь скрыться. И если вы умеете мыслить здраво, то почему бы вам не спросить себя: в чем причина?

Зейд включил мотор – и через несколько минут Кэтрин была возле библиотеки. Он не вышел из машины, даже не взглянул на девушку, а она не осмелилась посмотреть в его сторону.

Кэтрин облегченно вздохнула, лишь когда дверь библиотеки наконец захлопнулась за ней. Она чувствовала себя потрясенной, как никогда в жизни. Так и видела перед собой лицо Зейда, его удивительные голубые глаза, то изучающие, то сердитые. Запястье, за которое он схватил ее, все еще горело, но она не решилась и дальше углубляться в исследование своих чувств.

Ее первой посетительницей оказалась миссис Свифт. Именно в библиотеку она и направлялась, когда ее увидела Кэтрин. Девушка вежливо улыбнулась ей. Эта женщина – задушевная подруга матери Гарри и большая любительница посудачить.

– Ужасно холодно, – заметила миссис Свифт, входя в зал и вынимая книгу из сумки. – Надеюсь, скоро потеплеет.

– Я тоже надеюсь, – тихо произнесла Кэтрин, ожидая следующих вопросов.

– Ох, какой потрясающий мужчина был с вами, милочка. Я думаю, Гарри его знает, да? – И миссис Свифт выжидающе улыбнулась. – Мне даже показалось, что он пытался силой затащить вас в машину.

– Боже мой! Ничего подобного, – рассмеялась Кэтрин. – Это кузен Гарри. Когда-то он жил здесь, и вы должны его помнить.

– Нет, что-то не припомню.

Миссис Свифт перестала задавать вопросы, но Кэтрин видела, что любопытство ее не удовлетворено. Следующий, кто узнает об этом, будет миссис Хадсон. У той возникнет гораздо больше вопросов. В этом маленьком городке ничего нельзя скрыть. Даже ее предстоящая свадьба стала источником такого волнения, будто все население города участвует в событии.

Но Кэтрин постаралась выбросить неприятные мысли из головы и стала выполнять разные мелкие дела, которые постоянно откладывала на потом. А ровно в четыре пригнали починенную машину. На душе сразу стало тепло: Гарри позвонил в гараж, поторопил! Он никогда не подводил ее.

В ресторане он впервые был невнимателен к ней, но причина заключалась, скорее всего, в стычке с Зейдом.

Гарри позвонил ей, когда она уже вернулась домой. Они весело поболтали, и потом он пригласил ее на ужин.

– О, Гарри, я сегодня не могу, – отказалась она сразу.

– Давай, Кэт, соглашайся, – настаивал жених. – И Зейд будет. Я хочу, чтобы он приезжал каждый вечер, пока здесь. Он ведь скоро уедет. И тебе не придется самой вести машину. Он привезет тебя и отвезет обратно, возвращаясь в отель.

– Нет, не могу. – Может, она и поддалась бы искушению, но упоминание о Зейде остановило ее. – Вы прекрасно проведете вечер без меня. Я вам буду только мешать.

– Ты никогда не мешаешь, дорогая. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Слушай, я запру матушку в ее комнате, и Зейд тоже обрадуется. Ты, наверное, заметила, что она его терпеть не может?

А кого она может терпеть? – спросила себя Кэтрин и осталась непреклонна.

– Честно говоря, Гарри, я себя не очень хорошо чувствую. Похоже, начинается простуда. А вы проведете приятный вечер. Потом ты мне расскажешь, как все было…

Кэтрин обманула его впервые, и сейчас на ее совести было нечто больше, чем простая ложь. Почему она не рассказала жениху, что была на ланче с его кузеном?

Она догадывалась почему, но боялась признаться даже себе самой. Надо лучше контролировать свои чувства. Вот уедет Зейд, и покой снова вернется в ее жизнь.

Кэтрин приняла ванну, потом надела махровый халат, разожгла камин и уселась перед ним с чаем. После ланча ей до сих пор не хотелось есть – во всяком случае, она с трудом заставила себя что-то проглотить. Может, из-за чувства вины? Она пыталась убедить себя не быть дурой. Что такого она сделала? Ничего. Но в глубине души понимала, что это не так. Ее волновал другой мужчина, не Гарри. И если раньше она спокойно воспринимала предстоящее замужество, то сейчас ей стало тревожно.

В дверь позвонили, и как раз в тот момент, когда она несла поднос в кухню. Кэтрин побежала открывать. К ее ужасу, на пороге стоял Зейд.

Вид хозяйки дома несказанно удивил его.

– Вы что, собираетесь в таком виде ехать на ферму? Или я должен подождать, пока вы переоденетесь? Или вы хотите привести в трепет своего жениха? Или доконать его матушку?

Зейд был в ярости. Но это почему-то успокоило Кэтрин.

– А я никуда не еду, сказала она, пока он входил в прихожую, захлопывая за собой дверь.

– Когда вы это решили? – Он уставился на нее, и Кэтрин заставила себя выдержать его холодный взгляд.

– Когда Гарри позвонил и пригласил на ужин, я отказалась. Наверное, он должен был предупредить вас.

– Наверное. Но он этого не сделал. Или не застал меня в отеле. – Зейд посмотрел на поднос, который стоял на самом краю стола. – Что-то поклевали в соответствии с вашей строгой диетой? – насмешливо поинтересовался он.

Кэтрин разозлилась.

– Я только что поела, если вы это хотите сказать. А сейчас я намерена посмотреть телевизор и идти спать.

– Вам интереснее смотреть в телевизор, чем на Гарри? – съязвил он.

– Возможно. У меня будет достаточно времени лицезреть моего жениха, а затем и мужа, когда вы вернетесь в свою Америку!

Наступила тишина, в которой словно повисли ее слова.

– Значит, я здесь не очень популярен? – наконец тихо спросил Зейд. – Вы, должно быть, вступили в союз с моей тетушкой, да? Похоже, мне действительно сейчас было бы лучше оказаться в Америке.

Кэтрин вдруг стало очень стыдно, и она напомнила себе, что Зейд ничего плохого ей не сделал. И дело было не в нем, а в ней. В том, как она воспринимает его.

– Извините, я не хотела быть столь нелюбезной. Сама не знаю, почему так вспылила. Вы очень добры, и я понимаю, почему Гарри вас любит.

– Правда понимаете, Кэт?

Он протянул руку и дотронулся до ее щеки. Ей показалось, что кончики его пальцев, прикоснувшись, обожгли ее кожу. Кэтрин побледнела.

– Ложь – это не так уж и плохо, – сказал он тихо. – Продолжайте лгать, пока я не уеду. Вы слишком серьезно все воспринимаете.

– Я… я не понимаю, о чем вы говорите.

– Не понимаете?

Его рука скользнула ниже, коснулась шеи в вырезе халата, затем легла на плечо. Этого оказалось достаточно: Кэтрин тихо вскрикнула, и волна беспокойства поднялась откуда-то из самых глубин ее существа. Она неотрывно смотрела в его прищуренные глаза и не осознавала, что там видит.

– Хорошо, что вы сегодня не едете. Рано или поздно Гарри заметит, как вы ведете себя со мной. Кстати, вы что, любите ковбоев?

– Я не…

– Тогда почему не дадите мне пощечину? Не сбросите с негодованием мою руку? Если вы ищете развлечений, Кэт, не смотрите в мою сторону…

– Я не ищу никаких развлечений.

Кэтрин точно знала, что бы сделала, если бы он этого не сказал. Просто, когда Зейд дотронулся до нее, она почувствовала необъяснимый жар в крови и испугалась. Теперь ее затрясло. Но не от волнения, а от стыда.

– Да, не ищете, Гарри говорит, что вы не из тех девушек, которые развлекаются на стороне. Вы предпочитаете мучить и себя, и других. Вы меня избрали для этой цели, да?..

И, резко развернувшись, Зейд вышел, хлопнув дверью. А Кэтрин смотрела ему вслед с побелевшим лицом, съежившись от стыда. И не только из-за этой сцены. Ей стало ясно, что Гарри обсуждал ее с кузеном.

Она почувствовала себя униженной и была рада, что сейчас она одна в доме. Да, Зейд прав, она действительно хотела, чтобы он прикоснулся к ней. Это желание возникло сразу, как только Кэтрин впервые увидела его. Зейд вызвал в ней страх, робость, дрожь в коленях… и вожделение. Скорее бы он уехал!

Наверняка он ее презирает, раз ему кажется, будто она завлекает его, будучи обрученной с Гарри…

На следующее утро все лужи покрылись льдом, и Кэтрин понимала, что вести машину надо очень осторожно. В их места весна всегда приходит с запозданием.

Днем не стало теплее. Бледное солнце иногда пробивалось сквозь пелену низких облаков, но туман не рассеялся, так и висел над городом. К пяти вечера, когда закрывалась библиотека, стало совсем темно, туман еще больше сгустился, и в воздухе запахло морозцем.

Когда огни города остались позади, Кэтрин совсем снизила скорость и чуть ли не ползла по шоссе. На каждом повороте машину заносило. Когда наконец выехала на ровную дорогу, в конце которой стоял ее дом, она успокоилась и с облегчением вздохнула.

Но радоваться было рано. У самых ворот машину занесло, Кэтрин не справилась с управлением, и передние колеса съехали в кювет. От неожиданности девушка ударилась головой о ветровое стекло так, что из глаз посыпались искры. Выбраться из машины оказалось делом нелегким, и, когда ее ноги ступили на землю, она поскользнулась и подвернула лодыжку.

Кэтрин все же взяла сумку, вынула ключи и с трудом, держась сначала за изгородь, а потом за перила, добрела до двери. Смешно, но погода больше напоминала январь, чем конец марта. Она вошла в дом, совершенно обессиленная.

Синяков на лбу пока не было, а вот нога побаливала. Да и насчет машины надо было сейчас же обратиться в гараж. Завтра ей снова придется заказывать такси, потому что в гараже никого не будет раньше десяти утра. И если она им не позвонит прямо сейчас, придется ждать еще дольше.

Кэтрин хорошо знала хозяина гаража и несколько минут слушала его сиплый голос.

– И что вы хотите, мисс Арнолд? – кричал он в трубку. – Вы только вчера получили машину из ремонта.

Когда она рассказала ему про гололед и про то, что стряслось с машиной, он проникся сочувствием.

– Значит, передняя подвеска? – спросил он. – Тогда понадобится грузовик. А как вам удалось из нее выбраться? Намучились?

Терпение ее было на исходе, но она подробно отвечала на все вопросы.

– Вы сами-то целы, мисс Арнолд? – спросил хозяин гаража с неожиданным вниманием. – Не вызывали доктора?

Кэтрин ответила, подчеркивая каждое слово, что с ней все в порядке. Наконец он закончил расспросы и пообещал, что первое, чем займется завтра с утра, это ее машина. Не раньше одиннадцати утра, подумала Кэтрин и с облегчением повесила трубку.

Она чувствовала себя разбитой. Тело и голова болели нестерпимо. Не снимая пальто, Кэтрин направилась было в кухню поставить чайник, но ее зашатало. Неожиданно раздался звонок в дверь. Прихрамывая и держась за стену, она побрела в прихожую.

Кэтрин подумала, что, может быть, хозяин гаража уже прислал мастера, но, когда открыла дверь, увидела, что на пороге опять стоит Зейд. Ей захотелось захлопнуть дверь, и она попыталась так и сделать. Но он выставил ногу вперед.

– Впустите меня, Кэт!

Она все еще пыталась закрыть дверь, но Зейд держал ее рукой.

– Прекратите! С вами все в порядке?

– Конечно, – неуверенно сказала она, не глядя на него. – Не могу понять, почему вы…

– Я же вам сказал, прекратите. – Зейд вошел и закрыл за собой дверь. – Я был в гараже, когда вы позвонили. А когда услышал конец разговора, сразу поехал сюда. Я подумал, может, вам нужна помощь.

– Мне не нужна ваша помощь. Если вы узнали, что со мной, почему не позвонили Гарри? – спросила она с раздражением.

– Потому что я оказался ближе. – Он пристально посмотрел ей в глаза. – А почему вы сами не позвонили?

В его взгляде читались вызов и обвинение. А она смотрела на него, пытаясь избавиться от вновь возникшего ощущения пугающей близости.

– Потому что у меня не было времени. Сначала гараж, потом вы… Я еще не успела снять пальто, не успела выпить чаю. – Кэтрин продолжала смотреть на него, слишком измученная, чтобы отстраниться.

Он же потянулся к ее лицу.

– Дайте-ка мне осмотреть ваши ссадины.

– Не прикасайтесь ко мне!

Кэтрин инстинктивно отпрянула… и едва не упала. Но Зейд поддержал ее, что-то раздраженно пробормотав. Затем поднял на руки, отнес в кухню, где посадил на стол.

– Ну вы и штучка! – выпалил он. – За вами нужен глаз да глаз. Не ведите себя так, будто я собираюсь вас совратить.

Она уставилась на него, потрясенная. И Зейд по-прежнему раздраженно произнес:

– Попытайтесь вести себя разумно. А я попытаюсь определить, что вы с собой натворили.

Он решил помочь, несмотря на ее протест. Тогда она утихомирилась и закрыла глаза. Силы покинули Кэтрин. Зейд отодвинул черные кудри со лба и стал рассматривать кровоподтек и ссадину. Потом принес горячей воды, спросил, где у нее аптечка, и вернулся с чистой салфеткой.

– Сидите смирно, я промою ранку, – сказал он.

Ей было больно от его прикосновений, но не из-за ссадины. Она скорчила гримасу, когда его теплая рука коснулась ее лица. Зейд все делал молча, и, когда наконец эта китайская пытка закончилась, Кэтрин с облегчением вздохнула. Ну все, сейчас он уйдет. Она чувствовала себя гораздо хуже, чем когда машина съехала в кювет. От присутствия Зейда, а не от удара.

– А теперь посмотрим ногу! – скомандовал он.

Но на этот раз Кэтрин была решительнее.

– С ногой все и порядке! Это просто ушиб. Я как-нибудь справлюсь сама.

– На вас шерстяные колготки, и они порвались, – заметил Зейд раздраженно. – Ничего себе, ушиб!

– Я сама займусь ногой. Оставьте меня в покое! – Она почти кричала на него, ужасно волнуясь, а он был абсолютно спокоен.

– Послушайте, насколько я понимаю, вы хотите, чтобы я позвонил Гарри? Хотите, чтобы он приехал?

Кэтрин опустила глаза, покачала головой… и застонала – ей и впрямь стало больно.

– Нет!

– Тогда разрешите мне самому сделать все как надо. Я отсюда не уйду, пока не удостоверюсь, что с вами все в порядке.

– Я не хочу, чтобы вы…

– Уверяю вас, не буду. Просто у вас в голове засела некая нелепая мысль. Начитались в своей библиотеке. – Зейд спустил ее со стола, снял с нее пальто, глядя на девушку как на полную идиотку. – Думаю, вы успеете снять колготки, пока я отнесу пальто в прихожую.

Он вышел, и Кэтрин поняла, что ничего не остается, как подчиниться. Она с трудом стянула с себя колготки. У нее возникло подозрение, что если она сама этого не сделает, то это сделает он. Ссадины и синяки на голове, ушибленная нога и еще этот Зейд.

Он вернулся и, ни слова не говоря, обратно взгромоздил ее на стол, а когда дотронулся до ее ноги, Кэтрин вскрикнула от боли.

– Ой, Зейд, пожалуйста, не надо.

– Стисните зубы, – велел он.

Она зажмурилась и попыталась унять дрожь. Кэтрин спрашивала себя, с какой стати Зейд но делает. Он вообще мог не появляться у нее или просто поинтересоваться, все ли в порядке, и уйти. Она вовсе не хотела, чтобы он находился здесь. Но он здесь. Лодыжка горит, но лишь потому, что его пальцы касаются ее кожи. И самое ужасное – его прикосновения доставляют ей удовольствие…

– Я же просила вас уйти, – вдруг сердито сказала она. – Я закрывала перед вами дверь. Зачем вы здесь? Я вполне способна позаботиться о себе сама. Я не хочу, чтобы вы оставались у меня. Вы, наверное, собираетесь снова заявить, что я вас намеренно сюда заманила. Вы мне не нужны. Я не хочу видеть вас рядом, понятно?

– Ну и что с того?

Зейд поставил ее на ноги и, поддерживая за плечи, провел в гостиную. Когда она устроилась на диване, он принялся разжигать камин. Потом вышел, и Кэтрин закрыла глаза в надежде, что он уйдет, прекрасно понимая, что снова вела себя как дура.

Но Зейд вернулся и поставил перед ней чашку чаю.

– Сладкий. Не знаю, такой вы любите или нет. У вас явно шок.

Она подняла на него глаза, полные слез, и вдруг расхохоталась.

Шок?.. Да, она не в себе, дрожит от его прикосновений, а он только что сжимал ладонями ее лицо, нежно отирал лоб, потом ощупывал ногу. Но это не шок, а нечто совсем другое. Она ощущала себя на другой планете, где совсем нет воздуха. Кэтрин никак не могла унять смех, потом – слезы.

Зейд притянул се к себе, крепко прижал к груди.

– Перестаньте, Кэт! Попытайтесь взять себя в руки. Я все понимаю. – Его завораживающий низкий голос подействовал на нее успокаивающе, и она уже только слабо всхлипывала от жалости к себе.

Зейд вынул белый носовой платок, которым она вытерла лицо, затем невнятно пробормотала:

– Извините меня, пожалуйста.

– Забудем. Я сам виноват. Мне действительно надо было уйти или вызвать Гарри.

– Так почему же вы не ушли? – Она подняла на него огромные темные глаза.

Его лицо стало суровым.

– Что за ерунда? Не начинайте все сначала. Я и без ваших чарующих взглядов чувствую себя не в своей тарелке.

Возмездие было слишком скорым. И слишком жестоким. Она всхлипнула и отвернулась. Зейд тихо выругался и снова повернул к себе ее лицо, посмотрел в глаза.

– Хорошо, Кэт, – сказал он, едва не касаясь ее губ. – Давай-ка разберемся! И ты мне скажешь, этого ли ты хотела в конце концов.

То, что Зейд имел в виду, оказалось глубоким жадным поцелуем-наказанием. Он вдруг крепко прижал ее к груди, заставил раскрыть губы; его язык грубо искал ее язык и ласкал его почти насильно.

Страстный поцелуй потряс девушку. Рука, держащая ее за затылок, казалась стальной, и Кэтрин не могла увернуться от горячих властных губ Зейда. Быстрый умелый язык делал свое дело, мысли улетучились, и она просто подчинилась ему, как рабыня.

Наконец Зейд отпустил ее. Кэтрин била дрожь. А он отвернулся от нее и уставился на пламя, разгоревшееся в камине.

– Оставайся с Гарри! – прорычал Зейд. – Он знает, что с тобой делать, а взрослых не интересуют эти робкие поцелуйчики.

Кэтрин заставила себя встать, с трудом подошла к двери гостиной. Он заметил, что ее губы посинели от неистового поцелуя, которым он наказал ее за безрассудную смелость. Стараясь унять дрожь, она с достоинством произнесла:

– Уйдите, пожалуйста, и проследите, чтобы дверь за вами хорошо закрылась.

Она распахнула дверь гостиной, но Зейд быстрым движением захлопнул ее снова. Кэтрин подняла на него испуганные глаза.

Несмотря на загар, лицо Зейда было бледным от огорчения.

– Кэт, извини. Это я виноват. Не ты. Ты действительно пыталась меня выгнать. Мне надо было позвонить Гарри. Пожалуйста, не спрашивай, почему я не сделал этого.

4

Кэтрин молчала, но ответа требовали ее глаза и дрожащие губы.

– Хорошо, тихо сказал Зейд. – Я сам хотел прийти сюда. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Мне надо было это знать! – Он пристально всматривался в ее лицо. – Я хотел увидеть твой взгляд, вот этот, – добавил Зейд нежно.

Кэтрин смущенно потупилась, лицо горело от нервного возбуждения. А Зейд застонал, прижал ее к двери, рукой приподнял ее подбородок.

– Думаешь, я не испытываю того же, что и ты? Я должен был бежать из города в ту самую секунду, как впервые увидел тебя. А вместо этого, как последний негодяй, все время маячу у тебя перед глазами, изнывая от желания прикоснуться к тебе.

– Ты… ты должен уехать? – недоуменно прошептала она. И искорки, вспыхнувшие в глубине его глаз, разгорались, пока от них не занялось пламенем все ее существо. – Но если бы даже ты…

– Но если бы даже я… Ты все равно собираешься стать женой моего двоюродного брата, – хрипло произнес Зейд и, не в силах справиться с собственным желанием, снова притянул ее к себе. Его губы на сей раз были такими нежными, что сердце Кэтрин готово было выпрыгнуть из груди.

Наконец и к ней это пришло: волнение в крови, жар тела, которые были ей доселе неведомы. Она непроизвольно прильнула к нему, не в силах противиться чувствам, которые разбудили в ней его сладкие поцелуи.

– Кэтрин, еще? – спросил Зейд срывающимся голосом, прижимая ее к двери. Она слегка застонала под тяжестью его тела, навалившегося на нее. – Наконец-то ты ожила, – прошептал он. – Я жаждал этого момента с первой секунды, как увидел тебя.

Он все теснее прижимался к ней разгоряченным желанием телом. Его рука нырнула под ее тонкий свитер и, лаская бархатистую кожу, уже подбиралась к груди.

С Кэтрин такое было впервые. Никогда прежде она так не пылала, никогда не была так близка к восторженному обмороку. Никогда мужские руки не гладили ее, и Зейд это понял и слегка отстранился.

Его горящие голубые глаза были прикованы к ее глазам, его руки продолжали гладить ее грудь, отчего все тело словно купалось в волнах наслаждения.

– Тебе это нравится, Кэт? – хрипло спросил он.

– О, Зейд, еще, – страстно попросила она. И он снова приник к ее губам жарким поцелуем. Его пальцы играли ее сосками, и она не только не сопротивлялась, а напротив, вся подалась ему навстречу, не в состоянии ни о чем думать. Ее тело тянулось к нему каждой своей клеточкой…

Но Зейд вдруг отодвинулся и поглядел на нее с тоской.

– Мой Бог! Я схожу с ума, – пробормотал он и выскочил в прихожую.

Она только услышала, как хлопнула входная дверь. Кэтрин медленно опустилась на пол и закрыла глаза. Сердце ее колотилось, тело, которое ей больше не принадлежало, сотрясала дрожь.

Когда наваждение прошло, Кэтрин поднялась, неровной походкой прошла в спальню. Она совсем не понимала Зейда, но, что с ней произошло, поняла прекрасно. Если Зейд поманит ее пальцем, она пойдет за ним хоть на край земли. Прежний мир рухнул: она теперь никогда не сможет стать женой Гарри. Она не имеет права обманывать ни его, ни себя. Ей нужен только Зейд.

Свет померк в ее глазах. Ей предстояло отказать Гарри, и этот неожиданный и жестокий отказ страшным образом отзовется и на ней. Не слишком ли опрометчиво бросается она в пучину, в которую манят ее ярко-голубые глаза Зейда. Когда же наконец вернется отец? Она никак не могла вспомнить. Да и стоит ли его ждать? Нет, она должна сама решать, как ей поступить, не рассчитывая ни на чью помощь.

На следующий день голова еще болела. Но Кэтрин вызвала такси и поехала на работу. Снова и снова она объясняла всем, приходившим за книгами, откуда у нее шишка на лбу. И каждый раз объясняя, мысленно была с Зейдом, чувствовала на себе его руки. Ощущение это было настолько сильным, что ей казалось, будто все догадываются о случившемся с ней.

В пять вечера озабоченный, но улыбающийся приехал Гарри.

– Я отменил твой заказ на такси, – сказал он, и Кэтрин с удивлением посмотрела на него. -Позвонил Зейд и сообщил, что ты попала в аварию, но особенно не пострадала. Я бы сразу приехал, но мать висела на телефоне, и Зейд долго не мог дозвониться.

Кэтрин подумала: а что еще ему рассказал кузен? Знает ли Гарри о том, что Зейд был у нее вчера вечером? Ей не хотелось этого. Для Гарри его кузен – кумир. Хорошо, что он приехал: то, что она ему сейчас скажет, не для ушей миссис Хадсон.

Когда они ехали домой, начал накрапывать дождь. И Гарри с удовлетворением заметил:

– Наконец-то холод кончится. Уже пора. В конце концов сегодня первое апреля.

Но Кэтрин было уже все равно. Если бы не вчерашний гололед, не случилось бы аварии, не пришлось бы приезжать Зейду, и она бы никогда не узнала, что это такое – сильное мужское требовательное желание. Как и не узнала бы, что сама тоже полна желаний. Нет, она не должна обидеть Гарри. Первое апреля… День дураков. Так может, она-то и есть дура?

Когда они доехали до дома, Кэтрин пригласила Гарри войти, чувствуя себя совершенно без сил от сознания того, что ей предстоит сказать.

– Я хотел только убедиться, что с тобой все в порядке, – сообщил он. – Я не могу остаться, Кэтти, у меня куча дел на ферме.

– Но это очень важно, Гарри, – произнесла она с мольбой в голосе, ведя его в гостиную. – Может, ты сядешь?

– Хорошо, дорогая. – Он весело смотрел на нее, абсолютно не чувствуя серьезности момента. – Ну что, какие проблемы?

Она никак не могла решиться. Гарри улыбался ей, а она в отчаянии смотрела на него. Хватит ли у нее смелости? Может ли она доставить им обоим такую сильную боль. Возможно, они смогли бы создать счастливую семью, заботясь друг о друге?

Вдруг она совершенно отчетливо вспомнила отцовские слова: «Существует много разновидностей любви». Тогда он говорил о магии страсти. Могла ли она лишить Гарри этой магии? Она же никогда не испытывала ее с ним. И теперь это понимала.

– Гарри, я не могу выйти за тебя замуж! – В конце концов, только так об этом и можно сказать.

Не веря своим ушам, он смотрел на нее, потом протянул к ней руку.

– Да ладно, Кэтти, успокойся. Ну, был у тебя шок, он выбил тебя из колеи, я же понимаю… Еще моя мать со своей чепухой. Но…

– Дело не в этом, Гарри. Если выйду за тебя замуж, я поломаю твою жизнь. Я никогда не смогу подарить тебе то физическое тепло, которое тебе нужно.

– Я знаю, – перебил он ее, – знаю, что ты несколько холодна. Но это ничего не значит. Когда мы поженимся, все изменится. И после первой же брачной ночи…

Кэтрин волновалась, потому что впервые говорила о таких вещах, как секс, прямо. Она поняла, что и Гарри, судя по всему, об этом часто думал. Кэтрин знала его уже давно, но никогда толком не задумывалась о физической стороне брака, даже когда они принялись строить планы совместной жизни. Он был ее лучшим другом, она относилась к Гарри с уважением. Но разве это настолько сильное чувство, чтобы выйти замуж? Просто, когда умерла мать, Кэтрин очень переживала, а Гарри все время находился рядом и как-то предложил ей руку и сердце. Он настаивал, и она согласилась…

– Не могу я выйти за тебя замуж, – совершенно серьезно повторила Кэтрин. – Извини, Гарри, но я не люблю тебя той любовью, какой надо любить мужа. Ты мне близок, дорог, ты мой самый лучший друг. Но этого мало.

– А сколько раз ты мне говорила, Кэтти, что любишь меня? – спросил отвергнутый жених.

– Много раз. И это правда. Но…

– Все наладится, Кэтти, ты забудешь о своей холодности, – уверенно произнес Гарри. – Может, тебе сходить на консультацию к специалисту? Давай пойдем вместе. Я очень хочу тебя. И ты скоро меня захочешь…

Кэтрин задумчиво смотрела на него. На какой-то миг она поверила, что такое возможно. Еще дня два назад она бы действительно решила, что ей нужна медицинская помощь. Но теперь она знала, что – нет. Она не была холодна, когда ее целовал Зейд, даже когда он просто глядит на нее.

– Нет, Гарри. Не могу. Я не собираюсь портить тебе жизнь.

Она сняла кольцо и протянула ему. А он стоял и смотрел на нее, все больше мрачнея.

– Сейчас я уйду, Кэтти. На тебя нашло какое-то затмение. Может, это нервы сдали перед свадьбой?.. Я скажу матери, что мы подождем до августа. Ты успокоишься и примешь это кольцо обратно.

Он ничего не понял из того, что она сказала. Кэтрин чувствовала себя загнанной в угол, из которого ей надо было срочно выбираться.

– Я не собираюсь выходить за тебя замуж, Гарри, – упрямо повторила она.

И видимо, в се лице появилось нечто убедившее его, потому что Гарри сразу же разозлился.

– Появился кто-то еще? – холодно спросил он, пристально глядя на нее.

– Никого. И откуда он мог взяться? Просто я поняла, что у нас ничего не выйдет. Я не хочу, чтобы ты тратил время понапрасну.

– Разумеется, потому, что ты сильно любишь меня, твоего лучшего друга? – выкрикнул он. -Ладно, время нас рассудит!

И Гари быстро вышел из комнаты, а Кэтрин осталась сидеть, уставившись в пространство перед собой невидящим взором. Итак, она сделала решительный шаг. Сожгла мосты. И никого нет, кто занял бы место Гарри. Кроме одного человека, презирающего самого себя за сумасшедшее желание поцеловать ее…

Потом позвонил отец. Кэтрин пыталась придать своему голосу беззаботный тон. Но не вышло, отец слишком хорошо знал ее.

– Хватит о погоде, Кэт, – прервал ее он. – Расскажи лучше, что случилось.

Она собиралась сказать, что ничего; приедет – сам узнает. Однако соврать не смогла.

– Я передумала выходить замуж, папа, – прошептала Кэтрин еле слышно, пытаясь сохранить спокойствие. – У нас ничего не получится с Гарри.

– Вы поссорились? – спросил отец сочувственно.

– Нет. Просто я поняла, что мы не подходим друг другу.

– Это, конечно, твое дело, Кэт. Но почему?

– Ну, я его люблю не так, как ты любил маму. Мы никогда не будем счастливы. Ни я, ни Гарри. Я совсем запуталась, папа. Я ценю Гарри как друга, и мне казалось, что этого достаточно. Я не понимала, что…

– А теперь понимаешь? Так кто он?

– Никто. Ты меня не понял.

– Может, и не понял. Помнишь, что я тебе говорил, Кэт? Есть много вариантов любви. Но только один из них – волшебство…

Кэтрин повесила трубку и пошла спать. Но слова отца никак не выходили у нее из головы. Вариантов магии тоже много. Она не собирается путать физическое влечение с любовью. Раньше она никогда не испытывала такого возбуждения и, возможно, никогда не испытает его снова. Но что бы там ни было, пусть Зейд уезжает к себе в Штаты. Он не должен узнать, что она чувствует к нему.

Впрочем, шансов встретиться с ним было немного. На ферму Гарри она больше не поедет, а Зейд, насколько ей известно, здесь ненадолго.

Когда следующим вечером такси подвезло ее к дому и она ступила на дорожку, то на крыльце увидела Зейда.

– Чего ты хочешь? – насторожилась она, крепко сжимам в кулаке ключи от дома.

На улице было скверно, хотя колючий холодный ветер уже не свирепствовал, и Кэтрин обрадовалась, что уже стемнело. Если бы кто-то увидел Зейда у ее порога, по городу поползли бы сплетни.

– Я говорил с Гарри по телефону и хотел своими глазами посмотреть на сумасшедшую.

– Наши отношения с Гарри тебя не касаются, – холодно отрезала Кэтрин.

– Не совсем, если причиной размолвки стал я. – Он взял у нее из рук ключ, вставил в замок и повернул. – Заходи. Я не собираюсь беседовать на пороге.

– Нам не о чем говорить, – передернула плечами Кэтрин, так что уходи.

– Черта с два! – И Зейд вошел за ней.

Она включила свет в прихожей. И, только раз взглянув в его голубые глаза, поняла, что не сможет выставить Зейда за дверь.

Ее единственной защитой могло стать напускное безразличие. Она небрежно скинула пальто и сразу же направилась в гостиную, чтобы разжечь камин. Он пошел следом и встал на пороге, высокий и угрожающий, опершись о косяк двери и наблюдая за каждым ее движением.

– Что это вдруг на тебя нашло? Почему ты передумала выходить за Гарри замуж? Ты соображаешь, что ты с ним делаешь?

– Что я делаю? – Она отбросила с лица непокорную прядь волос. – Я просто спасла его от несчастного будущего, вот и все. И мне это далось нелегко.

– Не дури! – бросил Зейд. – Ты что, думаешь, что ты единственная девица в мире, которая целовалась с одним, а замуж выходит за другого? Ты из-за этого хочешь разрушить свою жизнь?

– Много ты о себе понимаешь! – вскипела Кэтрин, блеснув глазами. – Тот эпизод не имеет никакого отношения к моему решению. Просто я слишком люблю Гарри, чтобы испортить ему жизнь.

– Ты любишь его? – Зейд посмотрел на нее, как на душевнобольную, сощурив глаза от злости. – У тебя оригинальный способ доказывать свою любовь!

– Возможно, – сказала она чуть спокойнее. – Гарри нужно большее, чем я могу ему дать. Зачем мужчине жена, которая…

– Которая сексуально холодна? – Он насмешливо посмотрел на Кэтрин. – Да, он поделился со мной своими проблемами. – Зейд внимательно поглядел на нее, – Я не стал его разуверять…

Кэтрин залилась краской смущения, но смело выдержала его взгляд.

– Поскольку вы так близки с Гарри, близки настолько, что обсуждаете с ним интимные проблемы, может, он сообщил тебе о своем мнении? Оказывается, мне можно помочь. Стоит лишь обратиться к специалисту…

Зейд молча смотрел на нее, его губы вытянулись в тонкую линию. Но насмешки не было в его взгляде, и от этого она почувствовала невеселое удовлетворение. Ей все же удалось заставить его прикусить свой острый язык.

– Ну а теперь, когда ты уже вторгся в нашу жизнь, считай свою миссию оконченной, – сказала она с вызовом, гордо вздернув подбородок.

– Да, это все из-за меня. – Его глаза все так же внимательно смотрели на побледневшее лицо Кэтрин, и она, отвернувшись, покачала головой.

– Нет, совесть не должна тебя мучить. Наоборот, ты сделал для Гарри доброе дело: спас от неудачного брака.

– Почему ты без конца твердишь, что его любишь? – грубо спросил Зейд.

– Потому что действительно его люблю и желаю ему счастья. – Она с яростью повернулась к нему. – Я, может, не так многоопытна, как вы, мистер Маккензи, но могу увидеть разницу между любовью и желанием. Первое – это нежность, теплота, доверительность, другое – простая физиология…

– О, Кэт, значит, ты чему-то действительно научилась. И что ты собираешься делать с обретенными знаниями?

– Ничего, пока вы здесь и не уедете туда, откуда приехали. А теперь уходите, мистер Маккензи.

Холодная усмешка мелькнула на его лице.

– Ты все делаешь не так, моя дорогая, – вдруг нежно проворковал он. – После того как я тебя целовал, ласкал твою грудь, ты не можешь называть меня «мистер Маккензи». Это звучит неискренне…

Зейд ожег ее взглядом, затем повернулся и вышел в прихожую. Кэтрин пошла за ним, отчаянно желая проследить, чтобы он поскорее и поплотнее закрыл за собой дверь. Однако его последние слова заставили ее сердце бешено забиться.

Открыв входную дверь, Зейд вдруг резко обернулся.

– А когда вернется твой отец?

– Точно не знаю. Но он звонил, и я ему все рассказала.

– Не сомневаюсь в этом. И я уверен, что он остался доволен. Но я тебе скажу вот что: я прожил здесь много лет и хорошо знаю город и его обитателей. Ты здесь – чужая. Неважно, сколько лет ты здесь живешь. Ты оскорбила отказом одного из местных жителей, и миссис Хадсон постарается сделать все, чтобы люди узнали об этом. Скорее всего, ты ее даже обрадовала. То, в чем вы сейчас нуждаетесь, мисс Арнолд, это в защите. Потому что тебе постараются отомстить…

Он ушел, резко захлопнув дверь. Кэтрин стало тревожнее, чем после разговора с Гарри, и отнюдь не из-за последних слов Зейда. Она не была уверена, что поступает правильно. Пока Гарри не очень-то разозлился. Но в глубине души она понимала, что, когда до него дойдет, что это всерьез, он будет вне себя от гнева. Кэтрин как-то видела жениха в ярости – во время очередной стычки с матерью. Но никогда еще его ярость не была направлена на нее. И он, конечно, вернется, как только осознает, что Кэтрин настроена решительно. Как и Зейд, она подумала об отце. Очень хотелось, чтобы он поскорее приехал. Дом казался теперь слишком большим, пустым и одиноким, он почти пугал ее.

Кэтрин попыталась собраться с мыслями. Кто ее по-настоящему пугал, так это Зейд – вернее, те чувства, которые он в ней разбудил…

На следующий день, выглянув в окно, Кэтрин увидела небо, чудесным образом прояснившееся, – ни тумана, ни туч, ни дождя. Холодный ветер все еще продувал долину, но небо было высоким и синим. Словом, в воздухе чувствовалась весна, и настроение Кэтрин мигом поднялось. К тому же сегодня суббота, и она работает только до ланча.

Она вызвала такси и поехала на работу. Слова Зейда засели у нее в голове: она понимала, что в них есть доля правды. Он жил здесь до шестнадцати лет, его родители родом из этих мест, его кузен и тетка тоже местные. А ее родители купили дом в этом городке несколько лет назад, когда ей было восемнадцать. Отец не занимался фермерством, не держал своего магазина; он вообще наезжал домой от случая к случаю. У нее же была работа, которую считали здесь довольно бесполезной. В последние два года ее воспринимали как девушку Гарри, и только это немного изменило настороженное отношение к ним с отцом.

Теперь Кэтрин отвергла Гарри – именно так жители расценят случившееся. Сочтут ее гордячкой, заявят, что она опозорила жениха. А уж матушка Гарри постарается устроить из этого целое представление.

Кэтрин ждала, что нападки на нее посыплются уже с сегодняшнего утра, и внутренне собралась. Но ничего не происходило, и часам к одиннадцати девушка успокоилась. Она почувствовала себя виноватой и совсем глупой – как, вообще, можно было думать, что Гарри захочет ей отомстить! Скорее всего, он ничего не сообщил даже матери.

Конечно, противно, что Гарри обсуждал их интимные проблемы с Зейдом. Но даже если и так, она готова простить Гарри: он действительно беспокоился, а с кем же еще ему говорить, как не с кузеном? Он не мог подумать, что Зейд повернет это против нее.

Около двенадцати работник гаража пригнал машину и прочитал Кэтрин настоящую лекцию о том, как надо ее водить. По крайней мере, сам он получал удовольствие от своего красноречия, а Кэтрин хотелось как можно скорее оказаться дома. Она все время была напряжена и поэтому решила, что сегодня днем займется садом. Как раз пришло время кое-что там сделать, к тому же работа поможет ей успокоиться.

В час дня Кэтрин уже была в джинсах, в резиновых сапогах, в теплой куртке и в шерстяной шапочке.

Было холодновато, но в саду, огороженном высокой каменной стеной, это не чувствовалось. Сюда не проникал северо-восточный ветер.

Кэтрин принялась срезать сухие стебли гортензий, яростно орудуя секатором, и все тревоги вскоре вылетели из головы.

Она работала возле дома, когда неожиданно увидела Гарри. Он стоял у ворот и молча смотрел на нее. Кэтрин не знала, что делать. Может, повести себя как обычно и привычно поцеловать его в щеку как лучшего друга? Но, посмотрев на Гарри, поняла, что тот не намерен шутить, и уж тем более не ответит на поцелуй.

Он был мрачен и зол. Кэтрин догадалась, что он все это время размышлял о случившемся. Она не осуждала его. Она действительно нанесла сокрушительный удар по его самолюбию. И ей не следует ожидать, что Гарри легко смирится с ее отказом.

– Ты не передумала? – спросил он, когда Кэтрин робко ему улыбнулась. – Твоя улыбка означает, что мы снова вместе, или она предназначена старому доброму другу?

– Нет, я не передумала, Гарри, – ответила она спокойно. – Если бы я не решила окончательно, то никогда бы тебе такого не сказала.

– О, значит, ты понимаешь, насколько это ужасно. И понимаешь что ты выбила у меня почву из-под ног. А догадываешься ли ты, что я теперь стану посмешищем в глазах окружающих?

– Почему? Что такого в том, что мы разорвем помолвку?

– Я лично не передумал, Кэтти, – сообщил он строго, шагнув вперед. – Я хотел тебя с первой же нашей встречи. И я думал, что наш брак – дело решенное. Я терпел твою холодность и терпеливо ждал. А теперь ты на все наплевала. Я-то лично не передумал.

– Гарри… – Она растерянно посмотрела на него, готовая выслушать самые жестокие слова, понимая, что заслужила их. – Мы можем спокойно поговорить?

– Конечно. Пойдем в дом.

Кэтрин почувствовала, что перед ней не тот Гарри, который ей был хорошо известен. Под знакомой оболочкой скрывалась неприязнь. Она отражалась в его глазах, в изгибе губ, и даже сад показался ей опасным местом для выяснения отношений. Но она легко и весело сказала:

– Давай поговорим здесь. Так приятно побыть на солнышке, которого мы давно не видели.

– В чем дело, Кэтти? – спросил он угрюмо и сделал еще шаг к ней. – Ты что, боишься войти со мной в дом?

– Да нет, конечно, – засмеялась она.

Но он не поддержал ее смеха.

– А может, и следовало бы. Мне нужен час наедине с тобой, и все твои волнения разом улягутся. Я помогу тебе решить все твои проблемы. И к вечеру у тебя не останется о них и воспоминаний.

Кэтрин ощутила реальную угрозу – нечто, с чем она никогда раньше не сталкивалась, о чем даже не подозревала. Она похолодела, догадавшись, чем он не шутит.

Гарри грубо схватил ее за руку, и она так испугалась, что не осмелилась ее отдернуть. Как же это? Она два года встречалась с ним, полгода была помолвлена… Нет, не может быть, что это тот самый Гарри! Однако он медленно, но настойчиво подталкивал ее к двери. Кэтрин стало страшно. Когда она выходила в сад, то не заперла входную дверь…

И тут раздался шум подъехавшей к воротам машины. Гарри в ярости обернулся. Но злость исчезла с лица, едва он увидел Зейда, выходящего из машины, и услышал его голос.

– А, вот ты где? Я позвонил на ферму, и твоя мать сказала, что ты здесь. Так ты едешь на рынок?

– Еду. Я просто заглянул на минутку к Кэтти. Раздражение еще слышалось в голосе Гарри, но он постарался взять себя в руки, и постепенно его поведение стало обычным. Хотя Кэтрин уже не знала, какое поведение для него можно считать обычным. В этот момент она вдруг поняла, что Зейда знает куда лучше. Она еще дрожала от страха, не в силах произнести ни слова.

– Садовничаем? – дружелюбно спросил Зейд. Он посмотрел ей в глаза, в этом взгляде не было ни предупреждения, ни вопроса. – А можно сделать перерыв на чай?

Кузен говорил так естественно, так спокойно, что Гарри расслабился и, к удивлению Кэтрин, даже улыбнулся ей.

– Хорошая мысль. Я как раз собирался ей это предложить.

Она пригласила их войти, а сама села на ступеньку, чтобы снять грязные сапоги. Гарри наклонился, чтобы помочь, улыбаясь и виновато заглядывая ей в глаза. На какую-то долю секунды она подумала: а не сумасшедший ли он? Она посмотрела на Зейда, но тот с безразличным видом стоял и наблюдал за этой милой сценкой.

Чаепитие вышло скомканным. Кэтрин не могла выдавить из себя ни слова, Гарри, как всегда, обращался исключительно к Зейду, а тот отвечал со свойственным ему остроумием. Кэтрин не сомневалась, что он все понял. И когда Зейд взглянул на нее, она закусила губу и отвела глаза.

– Ничего себе! Я так опоздаю на рынок! – вдруг воскликнул Гарри и поставил чашку на стол. – Мать заказала массу всякой всячины. – Он взглянул на Зейда. – Ну что, поехали?

– На рынок? Ни в коем случае! Но я тоже еду. В отель.

Кузены вместе дошли до ворот, Кэтрин семенила сбоку. Она так и не поняла, как следует себя вести в подобных ситуациях. Опасность была слишком близка, а ей в этом городке не к кому бежать и просить помощи. Могло случиться самое худшее.

Гарри сел в машину, а Зейд продолжал стоять рядом со своей с ключами в руке.

– Приезжай на ужин, – пригласил Гарри кузена.

– Если тетушка позовет, – насмешливо ответил тот.

– Я приглашаю. Так что жду тебя в семь.

Зейд кивнул, и Гарри уехал. Так что если он и заподозрил неладное, то никак не связал это с кузеном. Кэтрин он на ужин не пригласил, даже не взглянул на нее.

– Все в порядке? – спросил Зейд, едва машина Гарри скрылась из виду.

Она кивнула, нервно покусывая губы, но стараясь выглядеть спокойной. Зейд сразу понял, что к чему, и поинтересовался:

– Чему я помешал?

– Думаю, это можно назвать ссорой, – немного помедлив, произнесла Кэтрин, решив поделиться с Зейдом, потому что больше было не с кем.

– А это можно назвать по-другому? – спросил он тихо.

– Не знаю.

Зейд взял ее за руку и повел к дому. Но чувство страха не отпускало Кэтрин.

– Гарри может вернуться.

– Нет, не может, потому что я здесь. Я ведь могу задержаться, чтобы поболтать с тобой о том о сем. А ему не нужны свидетели.

В доме он провел ее в гостиную, а сам пошел в кухню приготовить чаю. Кэтрин сидела и пристально смотрела на огонь в камине, размышляя, что же происходит. Она думала, что оберегает Гарри от беды, а сейчас вдруг поняла, что спасает себя от чего-то похуже. Этот город, долина, дом – все стало чужим. Чувство страха не проходило. Не из-за того, что она здесь вдвоем с Зейдом, а из-за собственных чувств. Ничего подобного в своей жизни она еще не испытывала.

Зейд вернулся, протянул ей чашку чаю.

– Ну, рассказывай! – потребовал он.

Кэтрин молчала. Тогда он протянул руку и ободряюще коснулся ее щеки.

– Да нечего, собственно, рассказывать. Гарри пришел, увидел меня в саду. Он уже был на взводе, заявил, что я сделала из него посмешище, стал угрожать.

Зейд угрюмо смотрел на ее расстроенное лицо.

– Понимаешь, я сама во всем виновата…

– Интересно, ты бы чувствовала вину, если бы я не приехал? – спросил он невесело, и ей стало не по себе от такого вопроса.

– А почему ты приехал сейчас? Я… я спрашиваю об этом, потому… Ну…

– Его мать сказала, что он отправился к тебе.

Нетрудно догадаться, что могло из всего этого выйти. Я знаю Гарри. Мне приходилось вытаскивать его из разных передряг, и не только в детстве. В глубине его души сидит страсть к насилию и непонятная уверенность в том, что он всегда и во всем прав. Еще до тебя мы часто ходили в нижнюю часть города. Раньше я бывал здесь чаще, потому что Барт чувствовал себя бодрее. И чтобы вытащить Гарри из беды, мне не раз приходилось прибегать к силе.

– Но… но он же обожает тебя! – удивленно проговорила Кэтрин.

– Он уважает меня, – поправил Зейд. – Я сильнее, и он это знает.

– Я знакома с ним довольно давно, и ни минуты не могла допустить…

– Что он может затащить тебя в дом и оказать «помощь», – закончил Зейд, и Кэтрин побледнела.

– Просто он пришел в ужасном настроении.

– Это «настроение» на его лице я увидел еще до того, как подъехал. Много раньше. Я видел и твое лицо. – Он резко поднялся и принялся расхаживать по комнате. – Черт побери, когда же наконец вернется твой отец? Неужели он думает, что тебя можно подолгу оставлять одну? Тебе надо бы жить в обычной квартире, в Лондоне, и отец между полетами навещал бы тебя.

– Но ведь… но ведь здесь наш дом. И никогда раньше я не испытывала такого страха. Еще год назад здесь жила мама. Был Гарри…

– Ах, ну да, конечно, Гарри! – выпалил он. -Гарри еще не раз явится. Он не смирится с отказом. А если ты начнешь встречаться еще с кем-то, станет преследовать и тебя, и твоего избранника.

– Не может быть! Я не верю! Он успокоится.

– Нет, Кэт. Он страшно зол. Ты его унизила, сорвала его планы, задела самолюбие. И сейчас единственный человек, с которым ты можешь чувствовать себя в безопасности, – это я.

Зейд пристально посмотрел на нее, и она не отвела взора, слишком потрясенная, чтобы чувствовать что-то, кроме растерянности.

– Я… я просто не понимаю…

– Значит, вбей себе это в свою очаровательную кудрявую головку, – пробормотал он, под-ходя к двери. – Запрись на ключ и отвечай только на телефонные звонки. Если Гарри вдруг вернется, звони мне.

– Но тогда он еще больше разозлится.

– Нет. Он испугается. – У двери Зейд обернулся и посмотрел на нее. – Люди меня боятся. Разве ты этого не заметила?

В этот вечер отец Кэтрин вернулся домой. После его звонка она не ожидала, что он приедет так скоро, и настроилась на одиночество.

– Я поменялся рейсами, – сообщил отец. – Не люблю это делать, но ты у меня на первом плане, поэтому я здесь.

– Да знаешь, все нормально.

Нет, Кэтрин не находила ситуацию нормальной, но что может сделать отец? Не останется же он ее сторожить? И если честно, то она до конца не верила, что ей и впрямь нужна защита.

Она еще раз рассказала отцу о своем решении расстаться с Гарри. На этот раз они никуда не пошли ужинать. Кэтрин приготовила спагетти, и они сидели у камина и говорили.

– Скажи мне правду, – тихо попросил отец. – У тебя есть кто-то?

– Нет, – ответила Кэтрин.

И она почти не солгала. Зейд притягивал ее, его прикосновения распаляли, но нельзя же это назвать любовью… К тому же они едва знакомы.

5

– Тогда почему ты передумала? Почему вдруг изменила свое решение выйти замуж за Гарри?

– Я… я думала, что, возможно, смогу стать ему хорошей женой, буду счастливой и Гарри сделаю счастливым, несмотря ни на что… Несмотря на то что…

– Несмотря на то что не хочешь с ним спать? О, Кэт! Ты странная девочка. Но, слава Богу, у тебя есть здравый смысл. Ты понимаешь, о чем я говорю, хотя, конечно, можешь мне сказать, чтобы я не лез не в свое дело.

– Знаешь, я наконец поняла, что вполне могу… – Она в смущении замолкла.

– Понятно.

Отец внимательно глядел на нее: Кэтрин увидела, что он улыбается помимо воли. Он наверняка решил, что дочь влюбилась. Так же как он когда-то влюбился в ее мать. Отец ее не понял – не понял, что это не может быть серьезно. Просто еще один вариант магии, которая вполне способна исчезнуть.

Но Кэтрин решила его не разочаровывать.

– А как твой отказ воспринял Гарри? – спросил отец. Это была опасная тема, еще более опасная, чем предыдущая.

– Он оскорблен. – Кэтрин перевела взгляд на пламя в камине, затем и вовсе опустила голову.

– Еще бы. Бедный Гарри. Но он оправится. Ты правильно поступила, Кэт. Я очень рад, что я дома. Я ожидал увидеть тебя в слезах, несчастную, но все не так. Из этого следует, что ты приняла правильное решение.

Она улыбнулась, но промолчала. Свой страх Кэтрин загнала глубоко внутрь. Отец снова уедет, и она опять останется одна, потому что сама Зейду ни за что не позвонит. Да, случайно он встретился ей и изменил всю жизнь. Если бы не он, Кэтрин много чего не узнала.

Отец уехал в понедельник утром когда она собиралась на работу. Теперь он появится не раньше, чем через полмесяца, потому что кроме своего полета ему предстоит еще один, который отец «задолжал». Так что она надолго останется в одиночестве, и эта мысль не радовала ее.

Как только Кэтрин припарковала машину, она сразу ощутила, что дурные предчувствия сбываются. Знакомые, встречавшиеся ей по дороге к библиотеке, холодно кивали, но не заговаривали. А иные просто отводили взгляд. В такой атмосфере всеобщего недоброжелательства она тут же внутренне напряглась. Итак, им все известно!

Если посмотреть на ситуацию со стороны, многое покажется даже забавным. Но Кэтрин была знакома с местными нравами. Здесь редко что-то случалось, а сейчас как раз произошло нечто из ряда вон выходящее. Обычно люди принимают чью-либо сторону, на теперь разделения не будет. Она – чужая. Все ополчатся против нее.

Кэтрин обрадовалась, когда наконец вошла в библиотеку и закрыла за собой дверь. Но она понимала, что очень скоро придется ее открыть. И что будет? Станут ли люди ее сторониться? Или скажут что-нибудь оскорбительное. Может, и найдутся симпатизирующие ей люди, но они не станут вмешиваться. Им здесь жить, а память у людей в городе отличная.

Пришли несколько женщин – по утрам именно женщины были наиболее частыми посетителями библиотеки. И когда Кэтрин сказала «доброе утро», никто ей не ответил, хотя между собой они о чем-то перешептывались. Кэтрин никогда не призывала соблюдать тишину – библиотека для многих служила местом встреч.

В это утро, казалось, женщины специально сбивались в группки между стеллажами, делая вид, будто ищут книгу. Но когда Кэтрин поднимала глаза, то замечала, что за ней наблюдают, неодобрительно скривив губы.

А когда в библиотеку вплыла миссис Свифт, Кэтрин сразу же поняла, кто первый узнал новость от матери Гарри и разнес ее по всему городу.

С приходом миссис Свифт атмосфера еще более накалилась. Появился лидер, и общее негодование достигло предела. Женщины осмелели, встали посреди зала. Они не совершили ничего такого, за что Кэтрин могла бы сделать им замечание, разговаривали шепотом, как и положено в библиотеке. А за то, что кто-то бросает на нее злобные взгляды, нельзя попросить выйти. Кэтрин стала бить нервная дрожь. Какое их дело, почему они так себя ведут?

– Могу я попросить вас выбрать книги поскорее? – сказала она резко.

– Это общественное место, – сообщила ей миссис Свифт столь же резко. – Оно так и называется: «Общественная библиотека».

– Правильно. Но в библиотеку обычно приходят за книгами, – возразила Кэтрин. – А если вам надо поговорить, зайдите в чайную через дорогу. Уверена, там будут очень рады посетителям.

– Но мы не нарушаем правил.

– Это как посмотреть. Я библиотекарь, и я вас прошу выбрать книги или уйти.

Они, конечно, не собирались подчиняться. И что ей делать? Вытолкать их взашей?

Кэтрин едва не заплакала от бессилия и гнева, как вдруг открылась дверь и вошел Зейд. Сначала он ничего не заметил и, лавируя между женщинами, подошел к стойке. Но, увидев покрасневшие глаза Кэтрин, резко повернулся к ее мучительницам.

Еще когда он только только открыл дверь, разговоры смолкли, и все с любопытством уставились на обоих. Но Зейд молчал, переводя суровый взгляд с одного лица на другое, и женщины нехотя отводили глаза в сторону. Вскоре они скрылись за книжными стеллажами, а Зейд обратился к Кэтрин:

– И давно это?

– С открытия. А сейчас уже одиннадцать. Я сделала им замечание, но они и ухом не повели. Единственное, что мне оставалось делать, – это поодиночке выкидывать их на улицу. Но мне такое не под силу.

– Это мы еще посмотрим.

Зейд надавил ладонью на звонок с такой силой, что посетительницы, где бы они ни находились, испуганно подпрыгнули.

– Библиотека закрывается! – громко объявил он и демонстративно посмотрел на часы. – Ровно через две минуты!

– Еще не время! – раздались голоса протеста.

– Необычные причины влекут за собой такие же последствия, – сказал холодно Зейд. – Две минуты.

Самой упрямой оказалась миссис Свифт. Она попробовала возражать, однако не осмелилась обратиться непосредственно к Зейду, а вперила злые глазки в Кэтрин.

– Вы не имеете права закрывать так рано. Здесь не частное владение, а общественная библиотека!

– Это не мисс Арнолд закрывает библиотеку, это я ее закрываю, – отчеканил Зейд. – И закрываю ее… уже через минуту.

– Вы не имеете права! – снова повторила миссис Свифт.

Зейд оставил ее реплику без внимания. Он обвел глазами комнату, одарил каждую женщину холодным взглядом.

– Сейчас я запру дверь снаружи. Если кто-то хочет остаться, может это сделать и посидеть взаперти.

Посетительницы заволновались. Некоторые сразу же поспешили выскочить за дверь, а некоторые вдруг захотели срочно взять книги.

– Вы еще за это ответите! – злобно прошипела миссис Свифт, уходившая последней.

Когда дверь за ней закрылась, Зейд мрачно посмотрел на Кэтрин.

– Надевай пальто.

Он больше ничего не сказал, а она и не подумала его ослушаться. Кэтрин дрожала от страха, смешанного с раздражением. Гарри рассказал матери, а та натравила на нее всю эту свору.

Надев пальто, Кэтрин заперла дверь, положила ключи в сумку и вместе с Зейдом вышла на улицу. Толпа разгневанных женщин стояла на тротуаре перед библиотекой, громко переговариваясь.

Зейд взял свою спутницу под руку и повел к своей машине. Он оказался прав: люди действительно боятся его. Это было именно то, в чем сейчас нуждалась Кэтрин, – в его силе.

В машине оба молчали. Потом она вдруг вспомнила, что ее собственный автомобиль остался возле библиотеки.

– Моя машина…

Зейд угрюмо смотрел вперед, пока они выезжали из города.

– С ней ничего не случится. Они найдут более интересные методы борьбы с тобой. Кэтрин поняла, что он имеет в виду. Она сидела как деревянная, покрышки на машине Зейда визжали на каждом повороте. Он был белым от гнева и в считанные минуты домчал ее до дому. По сравнению с его яростью раздражение Кэтрин казалось сущим пустяком.

Когда они подошли к дому, Зейд взял у нее ключ, а когда вошли, решительно запер дверь. Кэтрин не обратила на это внимания. Главное – она в безопасности, она может отдохнуть и спокойно подумать обо всем происходящем.

Она поднялась наверх. Зейд не останавливал ее. Он прошел в гостиную, и Кэтрин услышала, как Зейд разжигает камин. Гарри никогда не приходил сюда, когда отца не было дома. Единственный раз, когда она чуть не оказалась с ним наедине в доме, был тот, когда Кэтрин сказала жениху, что не выйдет за него замуж. Может, все это время срабатывал инстинкт самосохранения?..

Смешно сказать, но присутствие Зейда дарило ей ощущение безопасности. Что бы она делала, если бы он не зашел сегодня в библиотеку? Чего бы ей в конце концов наговорили эти жуткие местные дамочки? Смогла бы она выдержать их откровенную атаку? Ведь у нее здесь работа, дом; ведь ей все равно придется с ними общаться. И завтра, и еще много дней подряд. О чем это она?.. Она уже не принадлежит этому городу. Они никогда не позволят ей об этом забыть.

Кэтрин догадывалась, что мать Гарри еще не вступила в борьбу и это была только разведка боем. Если бы Зейд ее не предупредил, она пребывала бы в полной растерянности, ничего толком не понимая.

Кэтрин попыталась унять дрожь, переоделась, но от ощущения надвигающихся неприятностей отделаться не могла. Когда она немного соберется с силами, то спустится вниз и поблагодарит Зейда, если он еще не уйдет к тому времени.

Она надела бледно-голубое трикотажное платье и сразу почувствовала себя лучше. Это платье Кэтрин никогда не носила в библиотеку, а сейчас ей не хотелось надевать ничего, в чем она туда ходила. Она расчесала щеткой свои черные короткие локоны и пошла вниз. Внешне она выглядела спокойной, но на душе кошки скребли. Сейчас, когда Кэтрин немного пришла в себя, она представила, какое бледное и одинокое будущее ее ожидает.

Зейд не ушел. Поднос с приготовленным им чаем стоял на столике в гостиной, пламя в камине разгорелось и уже лизало сухие поленья. Кэтрин была очень благодарна ему за заботу.

Она села, налила чаю, передала чашку Зейду. Он не стал спрашивать, как она себя чувствует, он вообще не упомянул о случившемся. Просто откинулся на стуле, стоящем рядом с диванчиком, на котором сидела Кэтрин, и смотрел на огонь. Девушка поняла, что если должен состояться серьезный разговор, то начать его следует ей.

– Спасибо тебе, – сказала она шепотом.

Сначала ей показалось, что он не расслышал. Но нет, лицо его напряглось еще больше – значит, Зейд понял все, что она сказала.

– Ты достаточно пришла в себя, Кэт? Можешь думать о том, как поступать дальше?

– Дальше? Я здесь живу, работаю. Мне надо просто перетерпеть. Пусть делают, что хотят. Не вижу другого выхода.

– Не видишь? – Зейд так резко повернулся к ней, что она отпрянула. – Ты готова позволить этим злобным фуриям разобрать тебя на части? Ты готова вести себя так, будто совершила преступление и должна понести наказание?

Его гнев добил ее. Кэтрин почувствовала, как слезы навернулись на глаза. Слезы, которые она так хотела сдержать!

– И что ты предлагаешь? Бежать? Но куда? И что делать? Если даже и могла бы, я не побежала бы. Здесь мой дом. Может, я им и чужая. Но у меня такое же право жить здесь, как и у них…

– Знаешь, я не слишком большой знаток женской психологии. Не сразу поймешь, как реагировать. Это все равно, что биться с тенями.

– У тебя не будет никаких проблем, – сказала она.

Зейд усмехнулся.

– Я довольно жесткий человек, и плевать я на всех хотел.

– Так что ты мне предлагаешь делать? Хватать одну за другой и бить тяжелым по голове, когда они входят? – грустно пошутила Кэтрин. Зейд с улыбкой смотрел на нее голубыми глазами.

– Может, и так. Ты чем-то похожа на меня.

Кэтрин отвела взгляд, смутившись. Дело было не только в разгневанных женщинах. Она вдруг поняла, что именно Гарри все это устроил. Его мать не посмела бы, если бы он не подтолкнул ее на это. А он знал, на что способна миссис Хадсон. Он не раз говорил Кэтрин о ее злом языке. И прекрасно понимал, каковы будут последствия. Тем не менее спустил на нее собак.

– Успокойся, сказал Зейд. – Это не поможет.

– А я и так спокойна. И вообще отстань от меня и уходи. – Она подняла на него мокрые от слез глаза и неожиданно закричала: – Да, ты помог мне! Да, ты снова спас меня! Но я не просила тебя об этом! Я никогда не просила тебя вмешиваться в мою жизнь! Если бы я не встретила тебя, то никогда бы не вела себя так! Я бы никогда не знала, что…

И вдруг сквозь пелену сердитых слез Кэтрин увидела его ставшее суровым лицо, и до нее стало доходить, что она говорит. Если бы не он, она оказалась бы в этом доме наедине с Гарри, как в ловушке! И если бы не Зейд, то утром толпа женщин буквально разорвала бы ее на части.

Зейд, казалось, спокойно вынес ее крик. Лишь его глаза превратились в голубые льдинки, и Кэтрин почувствовала себя виноватой.

– Прости! Прости меня! – Она почти опустилась на колени возле его стула. – Пожалуйста, не обижайся. Ведь если бы не ты, я вышла бы замуж за Гарри. Совершенно не зная, какой он жестокий. И если бы не ты, неизвестно, что сделали бы со мной эти мерзкие фурии. Я уже чуть не рыдала.

– О, вот тебя и прорвало, – удовлетворенно заметил Зейд, холодно глядя на нее. – Впрочем, эти «милые» дамочки вряд ли поняли бы, что то были бы слезы ярости, а не страха или обиды.

Какое-то время он молча смотрел на Кэтрин. А потом вдруг поднял ее, посадил себе на колени и положил ее голову себе на плечо.

– Ты – маленькая идиотка, – сказал он весело. – Перестань ругаться и поносить нас обоих. Ты считаешь, что я тебя спасаю. Ну и что? Это помогает мне не скучать.

– Ты слишком легко все воспринимаешь, – прошептала Кэтрин, испытывая неодолимое желание еще теснее прижаться к нему. – Ты, видимо, очень добрый.

Он приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза, не давая ей отвести их.

– Нет, радость, моя. Я вовсе не добрый, – проговорил Зейд тихо. – У меня была нелегкая жизнь. И мне пришлось через многое пройти. Учти, за все приходится бороться.

Теперь Зейд смотрел на нее ласково, и она почувствовала себя спокойнее. Он задержал взгляд на ее густых ресницах, мокрых от слез. Потом перевел взгляд на дрожащие губы. А чуть позже отстранил от себя и поставил на ноги.

– Ну и что ты теперь собираешься делать?

– Я, право, не знаю…

Кэтрин подошла к камину и уставилась на красные языки пламени. Обида и гнев куда-то ушли, после того как она на несколько минут окунулась в бездонную синеву глаз Зейда. Она хотела бы утонуть в них.

– Я тоже не могу сообразить, что тебе делать, – сказал он, вставая и принимаясь расхаживать по комнате, засунув руки в карманы. – Что тебе посоветовать? Бороться с ними? Устраивать сцены? Держаться поближе к отцу? Или уехать отсюда к черту? Здесь я не вижу для тебя будущего. Впрочем, я не верю, что бывают безвыходные ситуации. В конце концов только ты сама можешь решить, что для тебя лучше всего.

– Я не увижу отца еще целых две недели, – сказала Кэтрин тихо.

Зейд резко остановился.

– Две недели?

– Да, он приезжал в субботу вечером, потому что беспокоился обо мне. Отец поменялся с другим пилотом, и теперь у него долг в один рейс. И я ничего не рассказала ему об… об угрозе Гарри. Если это и впрямь угроза. И я ничего не сказала ему о тебе.

– А я что – твой секрет? – спросил он насмешливо.

Кэтрин промолчала, потому что так оно и было: Зейд стал ее секретом. Она отвела взгляд, и Зейд не стал давить на нее. Вместо этого он спросил:

– Ладно, не будем говорить о дальних планах. Что завтра?

– Я как обычно пойду на работу. Конечно, они снова явятся. Но у меня нет выбора.

– Как это – нет? – Зейд схватил ее за руки и резко повернул к себе, глядя на ее бледное лицо. – Боже мой! – простонал он. – И зачем только я дотронулся до тебя! Зачем впутался в это дело!

Зейд резко притянул ее к себе, и, когда почувствовал, как мгновенно она подчинилась, когда ощутил мягкость ее тела, прильнувшего к нему с таким желанием, поцеловал Кэтрин. В этом поцелуе не было ничего грубого. Просто он целовал ее жадно и страстно, пока она сама не обвила его шею руками.

– Я знаю, что тебе надо, мой маленький черненький котенок, – прошептал Зейд хрипло. – К сожалению, я не могу тебе этого дать. Я слишком занят собственными проблемами, чтобы быть твоим рыцарем в блестящих доспехах. И я не собираюсь менять мою жизнь. Но я не негодяй. Я люблю одиночество, однако…

Кэтрин слушала, но смысл его слов не доходил до ее затуманенного сознания. События сегодняшнего утра потускнели, и она как бы шла по дороге, полной света. Она сама раскрыла губы навстречу его жадным и горячим губам.

Из груди Зейда вырвался стон. Его язык коснулся ее языка, и волна желания захлестнула девушку.

– Нет-нет, – вдруг прохрипел Зейд, оттолкнув ее. – Я не какой-нибудь зеленый юнец. Я не собираюсь соблазнять несмышленую девочку, которая сама толком не разобралась в своих чувствах.

Кэтрин недоуменно уставилась на него. Да нет же, она не любит Гарри, если он об этом. На самом деле она толком его и не знает. Никогда раньше внимательно не заглядывала в его глаза и не видела в них слепой ярости и жажды мести. Гарри – плод ее воображения, теперь она это поняла.

Но Кэтрин не собиралась говорить об этом Зейду. Не хотела признаваться в своей наивности, которая способна вызвать у него лишь презрение. Он еще раз повторит ей, что она глупая девчонка. И потом, это ничего не изменит. То, что происходит с нею, – магия, но, увы, не та магия, которая связывала ее отца и мать. Там была любовь.

Она вскочила и побежала вверх по лестнице, желая спрятаться, пока Зейд не уйдет. Но он уходить не собирался. Он выждал минут десять и позвал снизу:

– Кэт! Спускайся. Я хочу есть, как и ты. Пойдем куда-нибудь перекусим.

Но это не входило в ее намерения.

– Я не хочу есть! – крикнула она в ответ.

– Если я говорю, хочешь – значит, это действительно так! – рявкнул он. – Спускайся немедленно или я поднимусь за тобой. Хватит играть в прятки. Маленьких девочек надо кормить.

Итак, он поставил ее на место.

Кэтрин нахмурилась, посмотрев на себя в зеркало. Быстро подкрасила губы и провела расческой по волосам. Хорошо, пусть он накормит ее. А потом она вернется домой, запрется на замок и как следует обо всем подумает. Возможно, она упакует сумку и уберется из этого городка. Теперь для нее нет более ужасного места в мире.

Поразмыслив, Кэтрин, решила, что скорее останется без единого пенни, будет спать под мостом, чем останется здесь, потому что, когда Зейд уедет, ей придется одной бороться с толпой разгневанных домохозяек. И потом, он же сказал, что вовсе не ее рыцарь в блестящих доспехах. Так что пусть убирается к себе в Монтану.

Она спустилась вниз сердитая, высоко вскинув подбородок. Зейд удивленно поднял брови, прежде чем взять ее под локоть.

На этот раз он повез ее подальше от юрода. И она понимала, что делается это исключительно ради нее. Что до него, то он плюет на окружающих и мог бы поесть там, где бы ему захотелось, хоть на рыночной площади. Они приехали в загородный мотель, здесь было тепло, тихо и уютно.

– Ну, ты пришла в себя? – спросил Зейд, когда они поели.

– И все-таки мне лучше уехать отсюда, – раздраженно сказала Кэтрин. – Они прекрасно обойдутся без библиотекаря. И моего отъезда никто даже не заметит. Запру дом и уеду!

Зейд тихо засмеялся, а она посмотрела на него с досадой.

– И куда же ты побежишь? Где собираешься спать завтра ночью? Чем будешь зарабатывать на жизнь? Как твой отец тебя отыщет!

– Перестань! – выпалила Кэтрин со злостью. – Наверное, вздохнула она, переходя от запальчивости к более спокойному взгляду на ситуацию, – я еще останусь здесь на какое-то время. По крайней мере, надо предупредить о моем уходе, найти другую работу и решить, что делать с домом.

– Поступай так, как считаешь нужным, – серьезно кивнул Зейд, касаясь ее руки. – Ты никому ничего не должна доказывать. Ты приняла решение насчет Гарри, и это касается только вас двоих.

– А что ты сам думаешь обо всем этом? – спросила Кэтрин, глядя на его ладонь, которой он накрыл ее нежные пальцы. От руки исходило тепло и волнами разбегалось по всему телу.

– Я? Да я просто сторонний наблюдатель. – Зейд так же, как и она, смотрел на их соединенные руки. Но вдруг он распрямил плечи и отдернул ладонь. – Я случайно оказался здесь. Я никогда не собирался приезжать сюда снова.

– Ты не хотел приезжать в Англию? А что же тебя побудило к этому?

Сердце Кэтрин оборвалось. Она вдруг живо представила, что случилось бы, если бы Зейд не приехал. Она не увидела бы его никогда. Не узнала бы его!

– Мне надо было кое-что сделать. Одним словом, моральное обязательство.

Зейд погрузился в молчание и молчал всю дорогу, пока они ехали обратно. Он довел ее по дорожке до входной двери и остановился. Ей, видимо, следовало пригласить его войти, он ведь был с ней так галантен. К тому же очень этого хотелось. Но, как Зейд сказал, он сторонний наблюдатель, случайно оказавшийся вовлеченным в ее дела. Она подняла на него испуганные глаза.

– Я должен войти и продолжать давать отцовские советы? Или – от ворот поворот? – поинтересовался Зейд, усмехаясь.

– Мне… мне бы хотелось, чтобы ты вошел, – призналась Кэтрин, краснея под его испытующим взглядом. – Конечно, ты не обязан. – Я имею в виду… что это не твоя забота, а я невольно втягиваю тебя…

– Открывай дверь, Кэт, – тихо приказал он. – Я как-то не замечал за собой, чтобы меня во что-нибудь втягивали без моего на то согласия.

В доме она не знала, как себя вести. Зейд слишком сильно волновал ее, чтобы она могла держаться с ним легко и непринужденно. Он прошел в гостиную, пока она снимала пальто. Кэтрин замешкалась, потому что боялась встретиться с ним взглядом.

Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она сразу догадалась, кто это хотя никак не ожидала, что Гарри вернется так скоро.

Действительно, на пороге стоял Гарри. И он был вне себя. Прежде чем она смогла его остановить, он ворвался в прихожую и вплотную приблизился к ней.

– Так это действительно правда! – завопил он. – Вы тут с Зейдом! Вы вместе вышли из библиотеки! И сейчас его машина стоит возле дома! Я был слеп! Ты мне тут наплела всяких сказок, что не можешь выйти за меня замуж ради моего же блага, а все это время не спускала глаз с Зейда! Значит, ты выбрала ранчо вместо фермы! Больше денег, да? Больше возможностей?

– Больше защиты! – раздался холодный голос с порога гостиной.

Кэтрин по выражению лица Гарри поняла: хотя он и увидел машину Зейда возле ее дома, но все же до конца не верил в свои подозрения. Потому что, увидев самого Зейда, был искренне изумлен.

– Так ты уводишь ее у меня? Вот что ты с самого начала задумал! – заорал Гарри, не владея собой и не замечая опасности, таящейся в глубине голубых глаз, нацеленных на него. – И ты провел здесь больше времени, чем на ферме, да?

– Думай, что говоришь, – отрезал Зейд, – Ты до смерти напугал Кэт. Единственное, что я сделал, это успокоил ее.

– Ее не пришлось бы успокаивать, если бы она меня не отвергла! – Лицо Гарри покраснело от ярости, и Кэтрин поняла, что он совершенно потерял контроль над собой. Ей хотелось убежать и спрятаться, но она не осмелилась даже шевельнуться, чтобы не спровоцировать его на что-нибудь похуже.

– Значит, это ты и твоя добрейшая матушка натравили на Кэт тех злобных мегер? И чего вы собирались этим добиться? Вернуть ее на путь истинный? – насмешливо поинтересовался Зейд.

– Так это я во всем виноват? – Гарри повернулся к Кэтрин, буравя ее злыми глазами. – Что за сказки насочиняла ему ты, маленькая…

Он наступал на нее, сжав кулаки, но тут раздался голос Зейда, резкий, как удар хлыста:

– Не распускай нюни, Гарри! Мое терпение сейчас лопнет!

Гарри отступил на шаг, но еще не овладел собой. Его гнев вдруг перерос в нервное веселье.

– Жалко, что, пока ходил в женихах, я слишком мало развлекался на стороне. Ничего, наверстаю! Ты же скоро уедешь, и ей придется волей-неволей пересмотреть свое отношение ко мне. Так что я еще пришлю тебе приглашение на нашу свадьбу.

– Думаю, она уже более чем насладилась своим положением невесты, – холодно заметил Зейд, пересек прихожую и широко распахнул дверь. – Вон отсюда! – приказал он. – Строй планы, какие хочешь. Но держи их при себе, поскольку я еще не уехал.

Уже на улице Гарри обернулся и увидел, что Кэтрин смертельно бледна. Он понял, что она испугана, и это ему понравилось.

– Может, сегодня ночью я вернусь, дорогая, – пообещал он. – Не выключай свет в спальне, чтобы я знал, что ты не спишь, и ждешь меня.

– Она будет спать, – угрожающе предупредил Зейд. – И я тоже. Но не подходи ближе, чем к воротам. У меня чуткий сон.

Лицо Гарри вытянулось. Он посмотрел на Зейда с недоверием и злобой, но промолчал и выскочил за ворота…

Кэтрин не могла сделать ни единого движения. За последнюю неделю она пережила столько, сколько не переживала за всю свою жизнь. Никогда раньше ей не приходилось сталкиваться с прямыми угрозами и со столь бешеной злобой. Ее всегда окружала любовь родителей. Она не знала домашних ссор, сумасшедшей ярости; никогда не чувствовала, что ее жизнь течет как песок сквозь пальцы. И сейчас ощущала себя совершенно раздавленной.

Зейд показал рукой на дверь.

– Иди в гостиную, – велел он. – Давай-ка посмотрим, сможешь ли ты самостоятельно дойти до кресла.

Кэтрин повернулась и, как деревянная кукла, пошла впереди него. За ее спиной звучал его строгий голос:

– Только никаких слез! В жизни случается и не такое, поэтому не стоит считать себя самой несчастной на свете.

– Я должна была дать ему пощечину, – проговорила Кэтрин, садясь на диван и тупо глядя на огонь в камине.

– Нет, не стоило. Потому что он ответил бы тем же, а его удар не сравнится с твоим.

– Гарри вернется, – сказала Кэтрин.

– Нет, пока у ворот стоит моя машина, а моя машина не двинется с места.

– Что ты хочешь этим сказать? – Она не думала, что присутствие машины Зейда может служить надежной защитой. И если он оставит машину, а сам уедет на такси, Гарри легко выяснит, что кузен вернулся в отель.

– То, что я остаюсь.

– Но… но ты же не можешь. Ведь люди…

– Могу себе представить, что люди уже думают о нас, – прервал он ее с усмешкой. – Впрочем, это их дело. Или ты едешь со мной и мы заказываем тебе номер в отеле, или я остаюсь здесь на всю ночь. У твоего отца, надеюсь, есть кровать? Ну так я ее арендую.

6

Во второй половине дня Зейд вернулся в отель. Ему надо было взять кое-что на ночь, и он оставил Кэтрин одну, приказав запереться и не отвечать ни на какие звонки в дверь, пока она не увидит, что его машина снова стоит на месте. Девушка поджала губы, но покорно кивнула. Все происходящее с ней казалось очень необычным, к тому же тишина в доме действительно ее пугала.

Еще совсем недавно она готовилась стать женой Гарри, мечтала поладить с его матерью. Считала жениха самым близким своим другом, а теперь вдруг оказалось, что она совершенно его не знала. Зато Зейд ей понятен. Он неожиданно стал ей надежной защитой. А как она испугалась, увидев его впервые!

Близость Зейда действовала на нее завораживающе. Хотелось постоянно смотреть в его глаза, растворяться в них. Но она должна преодолеть это желание, потому что завтра снова окажется одна. Зейд не может торчать вечно в этом городке, не сегодня завтра он уедет.

Кэтрин поднялась наверх, чтобы приготовить для него комнату отца. Интересно, как это она собирается заснуть, когда Зейд будет так близко от нее. Правда, у нее хватило ума понять, что если бы его здесь не было, то о сне вообще не могло быть и речи. Может, Гарри просто хотел попугать ее? Если да, то весьма в этом преуспел. Даже с Зейдом, спящим в доме, она будет прислушиваться к каждому звуку до самого рассвета.

Он вернулся и предложил пойти куда-нибудь пообедать. Кэтрин с готовностью согласилась. Неважно, кого они встретят и как на них посмотрят, – это лучше, чем оставаться наедине с Зейдом.

Они поехали в «Золотой телец», потому что Зейд не собирался ни от кого прятаться. Он совершенно не обращал внимания на окружающих.

Зато на них смотрели многие. Ресторанчик был достаточно популярным местом, а сегодня вечером сюда пришло народу больше обычного. Кэтрин не удивилась. Все прекрасно знали, где остановился Зейд Маккензи, а если бы не знали, то мать Гарри просветила бы знакомых. По городу поползли слухи, и обывателям захотелось поближе рассмотреть человека, сманившего невесту у Гарри.

В провинции новости распространяются быстро. А сплетни еще быстрее. К вечеру весь город знал, что библиотека закрылась сегодня утром, причем весьма странным, драматическим образом. «Золотой телец» с трудом вместил любопытных, которые почти не ели, увлеченные наблюдениями.

К концу трапезы Кэтрин очень рассердилась. Какое они имеют право совать нос не в свои дела? Она прожила здесь шесть лет, но так и не привыкла к местным нравам. И вот теперь сама оказалась в центре внимания. Когда они с Зейдом уходили, Кэтрин обвела зал мрачным взглядом и гордо прошествовала к выходу.

– Этот раунд за вами, мисс Арнолд, – насмешливо сказал ее спутник, когда они дошли до двери. – Ты собираешься отправить их в нокаут или отступить с поля боя?

Кэтрин, конечно же, предпочла уйти. Слишком явный перевес был на стороне противника. Ее собственного мужества не хватило бы и на это, если бы не Зейд. Когда он уедет, ей, видимо, тоже придется убраться отсюда неважно куда. Она противопоставила себя местным жителям, и ей этого не простят.

Остаток вечера Кэтрин потратила на мелкие хозяйственные дела, чтобы не сидеть в гостиной. Зейд принес с собой книгу, уткнулся в нее и не обращал на девушку никакого внимания. Тишина казалась зловещей, и Кэтрин понимала, как Зейд себя чувствует. Она для него обуза, но он как настоящий джентльмен вынужден проявлять галантность. Хотя Зейд и сказал о себе, что он не рыцарь в блестящих доспехах, но именно эту роль взял на себя.

Кэтрин долго расхаживала по своей комнате. Ну почему она не может держаться с ним естественно? Поболтать бы, повозмущаться… Увы, она знала почему. Зейд, конечно, вежливо и терпеливо выслушает ее, но посмотрит как на глупенькую девочку. Он уже и так мечтает поскорее улететь к себе в Штаты.

Ей не давала покоя мысль о завтрашнем дне. Так не хотелось ехать, на работу! Конечно, она подведет многих людей, если останется дома, но некоторые из них это заслужили.

В конце концов Кэтрин надела халат и спустилась вниз. Она возьмет чего-нибудь попить, потом ляжет в постель и будет читать до утра…

Кэтрин все еще сидела в кухне, глубоко задумавшись, когда Зейд неожиданно возник на пороге, испугав ее так, что она вздрогнула.

– Что-то случилось? – спросил он встревоженно.

– Просто не могу заснуть. Извини, если разбудила тебя. Я старалась вести себя тихо.

– Может, именно это меня и насторожило, – ответил Зейд. – Во всяком случае, я тоже не спал.

Кэтрин пыталась не смотреть на него. Он был в одних джинсах, и ей вдруг захотелось дотронуться до его обнаженной загорелой груди. Она еще больше покраснела, когда поняла, что до встречи с Зейдом мужское тело не волновало ее. Она жила спокойно, не ведая о нем. А теперь ей хотелось смотреть на Зейда, трогать пальцами мощные мускулы, гладить шелковистые завитки волос на его груди.

Кэтрин ужаснулась, осознав, как далеко завели ее собственные мысли, и в смятении отвела взгляд, испугавшись, что Зейд слишком многое прочтет в нем. Она едва дышала, сердце бешено колотилось.

– Ты извини, что оставила тебя одного… – невнятно пролепетала Кэтрин, с силой выталкивая слова из пересохшего горла. – Надеюсь, я не очень тебя раздражаю? У тебя столько хлопот из-за меня…

– Нет, ты меня нисколько не раздражаешь, – сказал Зейд тихо. – И не думаю, что было бы лучше всю ночь сидеть у камина и беседовать.

– Ну, я… я… рада, что ты так же думаешь. Я… пойду обратно, спать.

Ей предстояло пройти мимо него. Кэтрин потупила взор, и ее охватила паника, когда она увидела, что он не собирается уступать дорогу.

– Я же на самом деле не читал. Я размышлял. – Зейд нежно погладил ее по щеке. – Размышлял о нас с тобой.

Она хотела отвести его руку, понимая, как близка опасность. Но он взял ее ладонь и приложил к своей груди.

– Ты что, собираешься бежать? – спросил он ласково.

Кэтрин поняла, что не сможет и не захочет уйти. За короткое время Зейд стал ей очень близок. Еще недавно она собиралась выйти замуж за человека, которого фактически не знала. А теперь кроме Зейда ей не нужен никто. Что за наваждение!

Она глубоко задышала, чтобы как-то избавиться от слабости в ногах. И растерянно посмотрела на Зейда, не зная, что делать.

– Кэт, не уходи, пожалуйста, – прошептал он.

В доме было тихо, в кухне тепло, в прихожей полумрак. И руки Зейда – горячие, влекущие. Закрыв глаза, она радостно подчинилась, раскрыла губы навстречу его требовательному желанию.

Кэтрин почувствовала, как он жадно прильнул к ее губам, как его рука скользнула в вырез ее халата и коснулась теплой кожи.

Она вскрикнула, потому что ее упругая грудь обнажилась, но придвинулась к нему еще теснее и застонала, когда пальцы Зейда коснулись затвердевшего соска. Его губы не отпускали ее губ, и она отвечала ему таким же жадным поцелуем и крепко обнимала за шею. Когда Кэтрин едва не забилась в рыданиях от сильного возбуждения, он слегка отстранился и внимательно посмотрел на нее.

– Спокойнее, котенок, не торопись. Ты, конечно, никогда раньше не испытывала ничего подобного, но у нас достаточно времени.

Зейд явно наслаждался ее страстностью и импульсивностью. Его горящие глаза уже не пугали Кэтрин.

Она снова потянулась к его губам, но он уклонился и нежно куснул ее за ухо. Кэтрин задрожала всем телом. И тут Зейд так тесно прижал ее к себе, что впервые в жизни она ощутила явное свидетельство его мужского желания. Никогда раньше она не позволяла ни одному мужчине так прижиматься к ней. Даже собственному жениху. Но с Зейдом ей казалось, что и этой близости недостаточно.

– Я хочу тебя, Кэт, – прошептал он. – Сегодня ночью я научу тебя получать удовольствие…

Он поднял ее на руки и понес в гостиную. Только пламя камина освещало их фигуры, отбрасывая на стены пляшущие тени. Кэтрин прижалась щекой к его груди в восторге от шелковистой мягкости его волос. Она приложила ладонь туда, где билось его сердце, а потом потянулась и лизнула в плечо, возбудившись еще сильнее, когда по его телу пробежала судорога желания.

Перед камином Зейд поставил Кэтрин на ноги, взял в ладони ее лицо и заглянул в глаза.

– Не спеши, котенок, – сказал он низким хриплым голосом. – Я и так с трудом сдерживаюсь. И потом, я не хочу причинять тебе боль.

Кэтрин не думала ни о какой боли. Она стояла, не сводя с него широко открытых блестящих глаз, ее щеки пылали, а сердце бешено колотилось.

Зейд медленно снял с нее халат, бросил его на диван. Затем принялся расстегивать маленькие пуговки на ночной рубашке. Его желание разгоралось по мере того, как он медленно обнажал ее. И когда ночная рубашка наконец упала к ногам Кэтрин, приник губами к ее губам и увлек на пушистый ковер перед камином.

– Какая ты красивая, – бормотал он, – горячая, страстная, нежная… и неопытная. Ты пылаешь изнутри. – Зейд целовал ее короткими жгучими поцелуями, распаляя сильнее. – Кэт, – спросил он между поцелуями, – ты меня хочешь?

Кэтрин таяла в его объятиях, в ее крови горел огонь. Не в силах произнести ни слова, она лишь пыталась дотянуться до его губ и дрожала от нетерпения. Ее раздражала ткань его джинсов, она инстинктивно жаждала прижаться к его обнаженной плоти и от разочарования застонала.

Зейд сразу все понял.

– Конечно же будет так, как ты хочешь.

Он скинул джинсы, стараясь не отпускать ее от себя, и прижал Кэтрин к ковру своим мускулистым горячим телом.

Сила Зейда больше не пугала ее. Она давно уже избавилась от страха перед ним – с того момента, как он обнял ее в кухне. Ее губы горели так же, как его, а тело извивалось под его поцелуями, становящимися все жарче. Ее вскрики удовольствия возбуждали его все больше и больше. Вот губы Зейда нашли ее грудь, стали жадно ласкать соски, даря неизведанное прежде наслаждение.

Кэтрин тоже целовала его, не понимая еще, чем может разрешиться растущее внутри нее напряжение. Ей хотелось бесконечно долго сжимать Зейда в объятиях, ни на секунду не отпускать от себя…

Вдруг она вскрикнула от боли, но продолжала прижиматься к нему, окунаясь в эту сладостную боль, доводя Зейда до полного восторга.

– Я мечтал об этом с первой секунды, как увидел тебя. И эти дни ожидания оказались самыми долгими в моей жизни, – прошептал он.

Внезапно весь мир разлетелся на тысячи разноцветных кусков, и Кэтрин замерла в объятиях Зейда…

Она чувствовала приятную тяжесть горячего тела возлюбленного, слышала его неровное дыхание, ощущала ласковые руки, все еще гладившие ее. Едва увидев Зейда, Кэтрин сразу же утонула в голубых бездонных глазах. А сейчас просто стала частью его. Она ощутила самую настоящую магию. Она не просто любила Зейда, она боготворила его.

Кэтрин лежала вялая, полусонная. Она никак не ожидала, что такое может произойти с ней этой ночью. Не способна была даже предположить о существовании в себе страсти, которую только что испытала. Весь мир для нее сейчас сконцентрировался в Зейде, и она не хотела ни на йоту отодвинуться от него.

Он все же приподнялся и заглянул в ее глаза. Кэтрин удивилась, что может смотреть ему в лицо без смущения и робости. Да, он стал ее частью, ее вторым «я». Зейд как будто прочел мысли Кэтрин и, опершись на локоть, с нежной улыбкой спросил:

– Не хочешь выпить?

Она отрицательно покачала головой, не сводя с него глаз, а он встал и легким изящным движением поднял ее на ноги. Когда Кэтрин покачнулась, поддержал ее, а потом собрал одежду и сунул ей в руки.

– Тогда пора в постель, – сказал он ласково, подняв ее на руки. – До утра еще далеко.

Зейд понес Кэтрин в спальню. Неужели он собирается уйти? Он смотрел на нее, и взгляд его был серьезный и немного виноватый.

– Я остаюсь с тобой, – сказал Зейд хрипло. – Но если ты не хочешь со мной спать, скажи. Я лягу в комнате твоего отца.

Кэтрин зажмурилась, когда он положил ее в постель, но протянула к нему руки. И снова оказалась в его сильных и требовательных объятиях. – Тебя еще многому надо научить, – прошептал он ей на ухо. – Но я не хочу утомлять тебя. Спи, мой котенок.

Проснувшись, Кэтрин долго лежала с закрытыми глазами, боясь поднять веки и обнаружить, что ей все приснилось. Тем не менее это был не сон. Тело слегка ломило, и что-то нашептывало ей, что она уже другая. Еще бы – ведь она всю ночь провела в жарких объятиях Зейда. Она все еще чувствовала наслаждение, все еще слышала его низкий бархатный голос, что-то шепчущий ей. Это была ее первая и такая прекрасная ночь любви!

Наконец Кэтрин открыла таза, повернула голову. Но Зейда не оказалось рядом. Чувство отчаяния охватило ее. Но, слава Богу, она услышала его шаги внизу.

Она выбралась из кровати, поискала часы. Уже десять! Кэтрин совершенно потеряла счет времени. Ведь сейчас ей следует быть на работе, открывать библиотеку, а она сидит на краю постели и думает совсем о другом. Вчера она вышла из библиотеки под руку с Зейдом. И с того момента в ее жизни все переменилось. И это замечательно!

В прихожей зазвонил телефон. Кэтрин стала искать халат и обнаружила его на полу. Ее лицо неожиданно залилось краской смущения при мысли о том, что Зейд войдет и увидит ее обнаженной. Она плотно запахнула халат, пригладила непослушные кудри и поспешила к двери.

Но Зейд не собирался звать ее к телефону. Он стоял в прихожей и с кем-то разговаривал. Кэтрин замерла на лестнице, загипнотизированная увиденным. Джинсы плотно облегали его узкие бедра. Широкие плечи были обтянуты тонким белым свитером. Прошло секунды две, пока до нее дошло, что Зейд разговаривает по телефону вместо нее.

– Мисс Арнолд неважно себя чувствует. Сегодня ее не будет. И завтра, видимо, тоже.

Кэтрин стояла и слушала, потрясенная его поведением, а он продолжал:

– Наверняка у вас есть кто-то, кто может ее заменить. Уж не хотите ли вы сказать, что у вас никто никогда не болеет?

Его последняя фраза была так характерна для Зейда, что Кэтрин улыбнулась.

– Ну что ж, тогда предлагаю поискать ей замену.

Наконец он положил трубку, оглянулся и увидел ее. Зейд облокотился о резной столбик лестничных перил.

– Это твой шеф, Кэт. Он назвал себя директором библиотеки, хотя, может, я и ошибся. Меня это не слишком-то интересует. Равно как и его претензии.

– Мне надо было бы самой позвонить… – начала Кэтрин.

Но Зейд насмешливо посмотрел на нее и улыбнулся одной из своих самых ироничных улыбок.

– Но ты же спала. В любом случае, пусть выкручиваются сами. Библиотека закрыта ввиду непредвиденных обстоятельств. Ты же вчера действительно оказалась в непредвиденной ситуации. Вот пусть и пожинают собственные плоды.

– Меня уволят.

– Это имеет какое-то значение? – Зейд насмешливо посмотрел на нее, и Кэтрин улыбнулась.

Действительно никакого. Она, правда, не знала, что собирается делать, но в данный момент ничто на свете не имело значения, кроме Зейда.

– Завтрак через три минуты! – объявил он. – Поторопись!

Кэтрин почувствовала запах тостов, бекона и внезапно ощутила страшный голод. Она быстро побежала в свою комнату, на ходу срывая халат, и встала под горячий душ. Какое прекрасное, какое замечательное утро!

Но когда Кэтрин спустилась в кухню, то уже не была в этом так уверена. Зейд раскладывал по тарелкам тосты. Потом сел напротив нее. Он ел молча, не поднимая глаз.

Кэтрин вспомнила слова, сказанные им накануне вечером. Целуя, он говорил, что все равно оставит ее и вернется к своей одинокой, холостяцкой жизни. Эта восхитительная ночь, стало быть, вовсе не означает, что он тоже любит ее. Зейд ворвался в ее жизнь совершенно случайно. Он просто вынужден был ей помочь. Разве можно было ожидать, что Зейд почувствует то же, что и она?

Радость Кэтрин ушла безвозвратно. Она снова стала робкой и застенчивой.

– Я… я слишком долго спала? – заставила Кэтрин себя спросить.

Зейд бросил на нее взгляд, полный иронии.

– Не так уж и долго… учитывая обстоятельства. – Он откинулся на спинку стула и наблюдал, как лицо ее заливает краска смущения. – Я привык рано вставать. Приходится. Так что я поднялся в семь, хотя и это для меня поздно. Но я решил тебя не будить – нет причин.

Кэтрин невольно подумала, что когда он проснулся, то прежде всего посмотрел на нее.

Это напомнило ей и о прошедшем вечере, и о сказочной ночи. Она быстро опустила глаза. – Мне надо собираться на работу.

– Тебе не надо никуда идти. – Его краткое заявление заставило ее изумленно взглянуть на него.

– А завтра?

– Завтра будет другой день. Сегодняшний еще не успел начаться. Обстоятельства изменились, – произнес Зейд.

Кэтрин стала убирать посуду. Она не понимала, что он имеет в виду. А Зейд держался так, будто между ними ничего и не произошло.

– Я… я не вижу, почему обстоятельства изменились. Мне просто надо решить, что делать дальше, – проговорила она, наполняя раковину водой и опуская в нее тарелки.

– Неужели не видишь? – Зейд встал и подошел к ней. – А что, разве мы можем так легко забыть последнюю ночь? Теперь я отвечаю за тебя.

– Никто за меня не отвечает. Я много раз пыталась тебе объяснить, что совершенно самостоятельна в своих поступках.

Неправда! Она полностью принадлежит ему, она отдалась ему, она любит его так, что сердце готово разорваться на куски от этого чувства. Но от Зейда она ничего не требует. Это она оказалась во власти наваждения, а не он. Короче говоря, нет никаких оснований ему менять свою жизнь.

– Кэт! – нетерпеливо окликнул ее Зейд, вынул ее руки из мыльной воды и крепко сжал, но она отвела взгляд в страхе, что он прочтет ее мысли.

В дверь неожиданно позвонили. И Кэтрин наконец подняла на него глаза, не зная, как себя вести, слишком поглощенная новыми чувствами, чтобы замечать что-то еще. 'Зейд внимательно взглянул на нее.

– Может, сейчас тебе представится возможность проявить свою самостоятельность, – проворчал он, выходя из кухни в прихожую.

Итак, Зейд чувствовал себя ответственным за нее. Когда Кэтрин вышла вслед за ним в прихожую, он уже открыл дверь. На пороге стоял Гарри и с удивлением взирал на них.

– Зайдешь или так и будешь стоять? – резко спросил Зейд.

– Ты провел здесь всю ночь… – зло начал Гарри.

Но Зейд абсолютно спокойно подтвердил:

– Каждую минуту этой ночи. И приготовил завтрак. Хочешь знать, что у нас было на завтрак?

– Я хочу видеть Кэтти.

Гарри походил на быка, готового к бою. И Кэтрин шагнула вперед, все еще надеясь примирить кузенов. Но ей не удалось произнести ни слова.

– Тогда заходи, – бросил Зейд. – Кэт только что встала из теплой постели, а в дверь страшно дует.

Гарри вошел, переводя взгляд с одного на другую. И в какой-то момент Кэтрин показалось, что он набросится на нее. Но чрезвычайным усилием воли он сдержался и заставил себя улыбнуться.

– Я слышал о том, что вчера произошло в библиотеке, – сказал Гарри. – И хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Им нечего совать нос в наши дела.

Он говорил так, будто между ними случилась маленькая размолвка, и Кэтрин едва не поверила в его добрые намерения, как делала всегда, с тех пор как познакомилась с ним. Она ему все прощала, веря, что он чего-то не знал или не понял. Зейд с угрюмым видом наблюдал за происходящим.

– Я знаю, дорогая, что тогда напугал тебя. – Гарри говорил тихо и нежно. – Но ты же понимаешь, как я расстроился. Мы же год думаем о свадьбе. Неужели я могу так легко отказаться от тебя? Ведь я тебя люблю, Кэтти.

Но она ведь слышала и другие слова Гарри. Те, после которых Зейд вышвырнул его отсюда. Кэтрин вспомнила, как он говорил, что ему стоило бы побольше развлекаться с другими женщинами, пока они были помолвлены. С содроганием она вспомнила выражение его лица, когда он пытался затащить ее в дом. Теперь Кэтрин знала другого Гарри. И этот человек стал совершенно чужим для нее.

Гарри принял ее молчание за согласие, и на лице его появилось выражение победы. Он придвинулся ближе.

– Меня совсем не волнует, что Зейд провел здесь ночь. – Голос его стал тверже. – Наверняка он спал один. Кто лучше меня знает кузена? А что касается городских сплетен, я все улажу. Я все-таки хочу на тебе жениться.

– Хочешь настолько сильно, что согласен воспитывать моего ребенка? – с усмешкой спросил Зейд. – Это убедительное доказательство твоей любви.

Гарри дернулся так, будто его ударили.

– Это неправда! – закричал он, впадая в ярость, и маска добродушия мигом слетела с него. – Да она не какая-нибудь…

– А ты посмотри на нее! – потребовал Зейд, и Кэтрин поняла, что Гарри сейчас увидит.

А увидит он совсем другую Кэтрин, Кэтрин – женщину. Но почему Зейд сказал такое? Неужели для того, чтобы больнее уязвить, кузена?

– Ты изменница! Ты маленькая…

До Гарри наконец дошло, что произошло между Зейдом и Кэтрин, и он бросился к ней, сжав кулаки.

И тут стальная рука вцепилась в его запястье, медленно и болезненно завернула за спину. Зейд стоял, возвышаясь над Гарри.

– Скажи спасибо, что я успел тебя остановить! – угрожающе прорычал он. – И заруби себе на носу, что этот дом тебе следует обходить за милю. Кэтрин ведь вернула тебе кольцо? Она не хочет выходить за тебя замуж. Она вообще не хочет здесь больше оставаться.

Зейд открыл дверь и бесцеремонно вытолкал Гарри за порог, а Кэтрин вернулась в тепло кухни, потрясенная этой ужасной сценой.

Когда Зейд вернулся, она уставилась на него обвиняющим взглядом.

– Зачем ты рассказал ему обо всем?

– Хоть один из нас по крайней мере должен расставить все точки над «i», – резко ответил Зейд.

– Но то, что ты сказал Гарри… это же непростительно!..

– А что, ты и дальше собиралась разыгрывать перед ним девственницу? – спросил он, усмехаясь.

Кэтрин залилась краской смущения, почувствовав себя наивной дурочкой.

– Но это же было всего один-единственный раз…

– Надеюсь, не последний.

– Так ты с самого начала думал об этом? – растерянно пролепетала Кэтрин.

– Да, думал, – признался Зейд. – И меня все вполне устраивает, потому что я собираюсь на тебе жениться. А ты разве не хочешь выйти за меня замуж?

Ничто другое не повергло бы ее в такой шок, как эти его слова. Ведь он же не любит ее! Она даже не уверена, нравится ли ему. Да, он ее хочет. Впрочем, сейчас Кэтрин сомневалась даже в этом.

– Мы же не любим друг друга, – прошептала она потрясенно.

Зейд вдруг грустно улыбнулся, взял ее за руку и притянул к себе, словно полновластный господин – свою рабыню.

– Я даже точно не знаю, что такое любовь, – признался он. – Похоже, это единственное, чего я еще не испытал. Однако я знаю, чего хочу. Я хочу жену, которая загорается в моих объятиях, отвечает страстью на мою страсть. Я много работаю и живу одиноко, а теперь у меня будешь ты.

Кэтрин застыла, ошеломленная.

– Так ты специально все подстроил, – упрекнула она его.

– Примерно так. И ты, как могла, мне помогала, Кэт.

– Тогда я не должна выходить за тебя замуж.

– Нет, должна… Ну, я, конечно, не могу заставить тебя. Но давай-ка трезво обсудим ситуацию. Чего ты хочешь? Остаться здесь и вести себя так, будто ничего не случилось? Хочешь, как и раньше, ходить по магазинам, работать в библиотеке? После всего, что произошло? Или, может, собираешься переехать в Лондон, снять квартиру вместе с отцом?

– Но почему я должна связать мою жизнь именно с тобой? Я же говорила, что сама могу справиться со своими проблемами?

– Так, значит, я для тебя всего лишь одна из проблем? Удивляюсь твоей беспечности. К сожалению, я так не могу. Потому что, если вдруг ты окажешься беременной, речь пойдет о моем ребенке.

Кэтрин тупо уставилась на него.

– Повторяю, я сама справлюсь со своими проблемами.

– Ты что, хочешь, чтобы я положил тебя на колени и отшлепал? – спросил он тихо. – Ты не перепутала меня с Гарри?

– Мне кажется, ты специально загнал меня в ловушку, – прошептала Кэтрин.

– Может и так, – хрипло согласился он. – Но посмотри на ситуацию с другой стороны. Мы с тобой оба в одной ловушке. И я могу дать тебе то, чего ты хочешь. Например, вот это…

Он склонился к ней и поцеловал так властно, так страстно, что она чуть не потеряла сознание. А через несколько секунд Кэтрин уже дрожала от непреодолимого желания оказаться с ним в постели и повторить все безумства прошедшей ночи.

– О да, – тяжело задышал он. – Ты в ловушке, Кэт. Ты по своей воле попала в нее. И ты в ней останешься со мной, потому что, когда я задумаю куда-то поехать, мы отправимся туда вместе!

Когда наконец он ее отпустил, Кэтрин почувствовала разочарование. Ей действительно не нужен никто, кроме него. Зейд удовлетворенно смотрел на нее.

– Ты должна уволиться из библиотеки, – сказал он спокойно. – У тебя будет совсем другая работа.

– И какая же? – прошептала она.

Он вдруг улыбнулся и отстранил ее от себя.

– Будешь делать все, что я тебе скажу. Сейчас я еду в отель за вещами. И мой первый приказ тебе такой: сядь и подумай, как связаться с отцом! Потом начинай упаковывать вещи. Вечером мы уедем отсюда в Лондон. У меня мало времени, а потому, – добавил Зейд, – я могу обойтись без визитов к твоему бывшему жениху и к твоей несостоявшейся свекрови. Пока!

7

Они пересаживались с одного самолета на другой, летели через Атлантический океан, через все Соединенные Штаты. Зейд опекал ее, дрожал над ней, как над драгоценной фарфоровой вазой. Неужели это тот же человек, который при первой встрече показался Кэтрин холодным, равнодушным и даже грубым?

Путешествие подходило к концу. Они уже летели на маленьком местном самолете, и с каждой минутой нервы Кэтрин напрягались сильнее. Никогда раньше она не могла предположить, что окажется в этих краях. Позади, очень далеко, осталось все, связанное с Англией. Итак, она сделала выбор…

Обидно, что теперь их с отцом будут разделять тысячи миль. К тому же, отец скоро выйдет на пенсию. Оставлять его в одиночестве – ужасно. Возможно, она бы никогда не решилась покинуть Англию, если бы не испытывала к Зейду столь сильного чувства. В глубине души Кэтрин понимала, что, если он уедет, она никогда больше его не увидит. Разве ей по силам перенести такое?..

Кэтрин вспомнила, как Зейд заехал за ней. Она собирала вещи и понятия не имела, что ее ждет впереди. Чемоданы лежали открытыми на кровати. Зейд постоял у двери, наблюдая за ней, и Кэтрин оробела, неожиданно подумав, что этот мужчина, высокий и молчаливый, все-таки чужой для нее. Все еще чужой.

– Помочь? – спросил он.

– Пока справляюсь. Но я не очень-то знаю, что брать. Я кладу все подряд, однако…

– Бери все, что хочешь. Все, к чему привыкла. Путь до Монтаны не близкий, к тому же там бывает довольно холодно.

Слишком спокойный тон Зейда заставил ее резко вскинуть голову. Она поймала его взгляд, внимательный, полный сомнений, будто Зейд заподозрил ее в намерении сбежать.

– Кэт, до сих пор говорил только я. Ты же не сказала ничего, даже перед моим уходом. Так ты согласна выйти за меня замуж?

– Да. – Кэтрин замерла со сложенным платьем в руках. Очень хотелось сказать, что она любит его и ей невыносима мысль, что он может уехать один. Но Зейд казался таким сильным, таким довольным собой, словно и не нуждался ни в каких признаниях. – В любом случае, я не могу здесь оставаться. И я не могу остаться с отцом, потому что, если… если… Он скоро уходит на пенсию, и я не хочу обременять его своими проблемами.

– Думаю, он предпочел бы решать твои проблемы, чем вообще тебя потерять, – заметил Зейд.

– Наверное, но я этого не желаю. – Она нервно теребила платье, которое собиралась положить в чемодан. – Но если ты передумал… Если ты не хочешь, чтобы я…

– Я не передумал, – сказал Зейд спокойно. – Я принял это решение в тот момент, как только тебя увидел. Ты могла бы сто раз избавиться от меня и остаться с Гарри. Но ты пришла ко мне. Мы оба этого хотели. И ты, и я. И мы поженимся еще до того, как уедем из Лондона.

Он повернулся и вышел из комнаты, а Кэтрин продолжала упаковывать вещи, думая о будущем. Похоже, оно не будет легким. Зейд ничего не обещал, кроме женитьбы. Она согласилась стать его женой, влекомая силой, которую с первого взгляда почувствовала в нем, и теперь ее жизнь полностью зависит от него. Что ее ждет впереди – волшебство или разочарование?..

Зейд снял в отеле два отдельных номера и даже ни разу не коснулся ее. К тому времени, когда в Лондон прилетел отец, Кэтрин пребывала в полной растерянности: Зейд казался ей чужим как никогда. В глубине души она уже начинала бояться опрометчивости своего шага. Ей мнилось, что сделай она одно неверное движение, и Зейд уедет без нее. Сомнения терзали ее постоянно. Когда позвонил отец, Кэтрин едва не рыдала. При звуке его голоса внутри нее что-то дрогнуло, и отец это услышал.

– Скажи мне, где ты? – потребовал он. – Я буду через пятнадцать минут.

Зейд ушел, чтобы они смогли увидеться наедине. Кэтрин не поняла – такт это или безразличие. Но, во всяком случае, она поговорила с отцом не под его пронзительными взглядами. Когда Кэтрин сообщила, что выходит замуж за Зейда, отец потерял дар речи. Потом выслушал все, что она ему рассказала о своей размолвке с Гарри. Отец понял только, что Зейд ее спас, и что он кузен Гарри. О самом интимном дочь умолчала.

– Ты же совсем не знаешь его! – испуганно произнес отец.

– А насколько хорошо в свое время ты знал мою мать? – серьезно спросила Кэтрин.

– Удар ниже пояса, Кэт, – сказал отец. – Это совсем другое дело.

– Хочешь сказать, что тогда это было волшебство? Ну, теперь такое же волшебное чувство пришло и ко мне.

– А к Зейду? К Зейду оно пришло? – Он пристально смотрел на дочь, и она не могла солгать.

– Не знаю пока. Это мне еще предстоит выяснить.

Отец пытался отговорить ее, умолял подождать, все обдумать и взвесить, но с Зейдом промедление было невозможно. Он спешил домой. У Кэтрин не было шанса задержаться даже на день.

Когда наконец отец встретился с Зейдом, они долго буравили друг друга взглядами. Вдруг отец улыбнулся.

– Поступай, как решила, дорогая, – сказал он Кэтрин тихо. – Знай, что я не против.

Подобное заявление ошеломило ее, и она только спросила:

– А что ты собираешься делать с домом?

– Продам. Я люблю юг Англии, Корнуолл. Там все связано с воспоминаниями детства. Там у меня остались друзья. И когда я уйду на пенсию, то не хотел бы остаться в бесцветной низине с гнилыми зимами и с жуткими сплетницами.

– Вы можете приехать к нам. На ранчо хватит места для всех, и Монтана очень велика, – предложил Зейд, широко улыбаясь.

– Может быть, как-нибудь и соберусь. Кэтрин смотрела то на одного, то на другого.

Двое мужчин, самые близкие люди в ее жизни. Они явно понравились друг другу. Она видела это и была счастлива. Кэтрин не знала, что готовит ей будущее, но с этого момента прошлое навсегда осталось позади…

Да, теперь прошлое определенно было позади. Зейд объяснил, что они уже летят над Монтаной. Кэтрин посмотрела вниз, на широкие равнины. Вдали виднелись заснеженные отроги Скалистых гор, которые начинались в Канаде и перерезали всю территорию штата.

Округлые вершины холмов, острые горные хребты – и повсюду снег, белый и холодный. Кэтрин этот ландшафт показался неприветливым, безжизненным. Потом промелькнуло несколько населенных пунктов, и снова потянулись бесконечные снежные пространства, до боли слепящие глаза.

– Вот не думала, что увижу столько снега, – пробормотала Кэтрин, посмотрев на Зейда; он сидел рядом, держа в руках газету, которую купил в аэропорту. – Ведь уже апрель.

– Снег еще полежит недели две, – произнес Зейд, глядя на ее чуть испуганное лицо. – В апреле здесь еще бывают метели и гибнет много скота, особенно молодняка. Так что приходится все время быть начеку.

Он снова уткнулся в газету, а Кэтрин пыталась представить, на что будет похожа ее новая жизнь. Неужели даже рядом с ним она будет чувствовать себя одинокой? Сейчас Зейд совсем другой. Настоящий скотовод – спокойный, молчаливый, похожий на тех ковбоев, которые летят вместе с ними в этом же самолете.

Но вот он сложил газету и посмотрел в иллюминатор.

– Скоро посадка. Осталось несколько минут.

Зейд встал, протянул ей одну из новых курток, купленных в Лондоне, легкую и толстую. Тогда она показалась ей чересчур теплой. А теперь Кэтрин поняла – это как раз то, что надо. Каково же здесь в разгар зимы?

Она тоже выглянула в иллюминатор и увидела неяркие огни города, которые становились все отчетливее, – самолет снижался.

Сердце Кэтрин бешено заколотилось. Начиналась ее новая жизнь. Кто их встретит? Наверное, мать Зейда и его отчим. Они с большим интересом будут разглядывать молодую жену Зейда, библиотекаршу из маленького, ничем не примечательного английского городка.

Кэтрин глубоко вздохнула. Мать Зейда родом из Келлердейла, но, видимо, привыкла к здешней жизни. Она украдкой взглянула на Зейда и натолкнулась на его внимательный взгляд.

– Боишься? – спросил он ласково.

– Не очень, – твердо ответила Кэтрин, и ее темные глаза бесстрашно сверкнули в ответ на его вопрос. – Слегка тревожно, но путешествие было таким долгим и необычным. Думаю, завтра я приду в себя.

Зейд широко улыбнулся.

– Приятно слышать. Будем надеяться, что это так. Отсюда слишком трудно удрать…

– Но ты же сам сказал, что назад пути не будет, – тихо напомнила ему Кэтрин.

Казалось, он ее не расслышал. Шасси уже коснулись земли, и самолет заскользил по бетонной полосе. Зейд снова выглянул в иллюминатор, потом откинулся в кресле, закрыв глаза.

– Все в порядке, – сказал он. – Машина на стоянке.

Кэтрин уже было не до страхов. Выгружали их багаж, и казалось, что за время полета их чемоданов стало еще больше.

Зейд подогнал машину, огромный американский автомобиль, прочный и просторный. Кэтрин подняла капюшон, радуясь, что она в теплых сапогах и в брюках. Морозный вечер быстро переходил в ночь, и в темном небе уже зажглись яркие звезды.

Они объехали стороной город и направились по шоссе к югу. С каждой минутой напряжение Кэтрин росло. И Зейд почувствовал это.

– Не волнуйся, – улыбнулся он ей. – Я тоже ожидал шумной встречи. Наши ребята очень резвые, когда долго сидят без дела. Обычно, когда я возвращаюсь, они вопят как бешеные, а уж с молодой женой…

Кэтрин поняла, что он говорит о рабочих ранчо. Впрочем, она была рада, что никто не встретил их.

Они ехали довольно долго, потом свернули с главной магистрали на прямую и узкую дорогу, ведущую к подножию гор. Острые пики стали ближе, они белели на фоне высокого черного неба с яркими звездами. Кое-где встречались деревья – голые, словно бы окоченевшие, – а среди них грациозные ели, запорошенные снегом, как на рождественских открытках.

Появились изгороди, у которых, казалось, нет ни начала, ни конца. Но вот автомобиль остановился. Высоко над головой, на въездной арке, висел огромный щит с надписью «Ранчо Маккензи». Наконец-то они дома. Дома? Такого ощущения у Кэтрин не было.

Строения ранчо располагались на возвышенности. Крепкие прочные коттеджи и сельскохозяйственные постройки стояли несколько в стороне от главного дома. Кэтрин устремила взгляд на дом. Здесь ей предстояло теперь жить, и она хотела разглядеть его как следует.

Нижняя часть сложена из камня, верхняя – деревянная. Крыша покатая, крепкая, способная выдержать тонны снега. Дом, казалось, приветствовал ее – и веселый дымок, вьющийся из трубы, и окна, ярко светящиеся в темноте. Кэтрин неожиданно почувствовала себя удивительно спокойной.

– Ну вот ты и дома, миссис Маккензи, – сказал Зейд со смехом, когда машина подрулила к крыльцу.

И прежде чем она успела ответить, он притянул ее к себе и поцеловал. Зейд впервые коснулся ее за последние дни, и волна счастья захлестнула молодую женщину. Кэтрин прильнула к нему, а когда он ее обнял, все сомнения исчезли, будто их и не было. В конце концов Зейд тоже по-своему любит ее. Его губы были теплыми и нежными, и Кэтрин горячо ответила на поцелуй.

Она буквально светилась от счастья, когда муж оторвался от ее губ, и, хотя он молчал, радость не исчезла. Зейд вышел из машины, обошел вокруг и помог ей выйти. Потом схватил за руку и потянул в дом – в яркий свет и в тепло. Смешно, но она никогда не задумывалась о своем новом имени, пока Зейд не произнес его. Да, теперь она Кэтрин Маккензи. Другой человек. Жена высокого крепкого мужчины, идущего рядом с ней.

Счастье переполняло Кэтрин, едва не выплескиваясь наружу. Темные глаза сияли, и Зейд с восхищением поглядел на ее пылающие щеки, на нежный изгиб рта.

– Английская невеста с нежной кожей и с черными кудрями.

Он провел Кэтрин по натертому до блеска деревянному полу в прихожую, не выпуская ее руки из своей. Распахнул перед ней огромные двойные двери, и они оказались в гостиной.

Вся гостиная сияла многочисленными разноцветными лампочками, свет которых отражался в хрустальных бокалах на столе. В комнате было полно людей, явно ожидающих молодоженов. Все зашумели, закричали, раздались поздравления. Даже Зейд смутился, а Кэтрин в испуге инстинктивно вцепилась в его руку.

Он засмеялся, увидев ее встревоженное лицо, обнял за плечи. Собравшиеся усмотрели в этом сигнал прекратить шум. К Кэтрин подошел высокий седой мужчина, Барт Маккензи. За ним следовала женщина – стройная, седеющая – мать Зейда.

– Я так и знал, что он поехал в Англию, чтобы найти себе жену, – добродушно проворчал Барт Маккензи. – Здесь его никто не может долго выдержать. Так что ты, девочка, совершила опрометчивый шаг. Он работает без остановки.

– Надеюсь, она привыкнет. Мне же пришлось, – широко улыбнувшись, сказала мать Зейда. Она обняла Кэтрин, потом отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть невестку. -Итак, он поехал в родные места, чтобы найти жену. Может, я ошибаюсь, но, мне кажется, что в вас нет ничего от жительницы нашей долины.

– Моя мать была итальянкой, – тихо произнесла Кэтрин. – И мы переехали в долину всего шесть лет назад.

– А, чужачка, – коротко засмеялась Джин Маккензи и широко улыбнулась, когда Зейд проворчал:

– И еще какая! Там ничего не изменилось. Я увел ее у них прямо из-под носа.

– И бедняжка даже не поняла, что на что меняет? – раздался холодный голос, и Кэтрин, подняв глаза, столкнулась с внимательным взглядом зеленых глаз.

Женщина была выше Кэтрин, такая же загорелая, как Зейд, стройная, прекрасно сложенная и явно местная. Одета она была в джинсы и в клетчатую рубашку. Та еще штучка, поняла Кэтрин.

– Стелла Каннингэм, – представил ее Зейд. -Тебе лучше всерьез отнестись к ней, Кэт. Она часть здешнего пейзажа, и ее не так-то легко игнорировать.

– Я собираюсь и впредь оставаться частью здешнего пейзажа, как ты выразился, – отрезала Стелла Каннингэм, опалив взглядом Зейда. – А тебе, я надеюсь, удастся отсюда выбраться, Кэт.

– Брак – дело постоянное. – В голосе Зейда прорвалось раздражение.

– В наши-то дни? – Стелла посмотрела на него с вызовом. – А вдруг твоя Кэт не выдержит здешних холодов и заброшенности этих мест?

Ответ Зейда оказался неожиданным. Он обнял Кэтрин за плечи и посмотрел ей в глаза.

– Разве ты оставишь меня, Кэт? – ласково спросил он.

Едва не лишаясь сил, она прошептала:

– Нет, я навсегда останусь с тобой, Зейд.

Кэтрин сомневалась, что должна была сказать именно это, но Зейд явно обрадовался. А Стелла, недовольно проворчав что-то, затерялась в толпе гостей, уже поднимавших тосты за молодоженов. Во взгляде Зейда мелькнул гнев, но он быстро подавил его. Казалось, никто не заметил этого маленького инцидента. Кэтрин стояла теперь рядом с матерью Зейда, а Барт Маккензи начал длинный и подробный отчет о делах на ранчо.

– Оставим их, – сказала Джин Маккензи и взяла Кэтрин за руку. – Барт совсем не думает о том, что вы оба с дороги. Зейд, кстати, такой же. На первом месте у него ранчо.

– Постараюсь к этому привыкнуть, – неуверенно улыбнулась Кэтрин.

Из ее головы не шла стычка со Стеллой. Она совершенно не думала о том, что в жизни Зейда до нее могла быть другая женщина. Он сказал, что живет одиноко, и она поверила. Стелла Каннингэм явно не в восторге от его женитьбы, и это неспроста.

– Я так давно привыкла, – сказала Джин. – Здесь хорошо.

– А кто такая Стелла? – выпалила Кэтрин, тут же пожалев об этом.

– Не обращай внимания. – Джин взяла Кэтрин под руку и серьезно посмотрела на нее. – Она уже не один год гоняется за Зейдом. Но он выбрал тебя, и ей придется смириться.

Кэтрин в этом сомневалась, но сомнения оставила при себе. Мать Зейда повела знакомить ее с гостями с соседями, с работниками ранчо. Все относились к Джин Маккензи с большим почтением и называли не иначе как «мэм».

– Не думаю, что мне здесь будет одиноко, – засмеялась Кэтрин. – Никогда в жизни не видела столько гостей.

– Да, гостиная вместительная, – сказала Джин, оглядываясь по сторонам. – Ты оценишь ее настоящие размеры, когда она опустеет и вы с Зейдом останетесь в доме одни.

– А вы разве живете не здесь? – испуганно спросила Кэтрин.

– Нет. Барта только пусти сюда, и он все время будет работать. Сейчас он на пенсии, и мы живем в нескольких милях отсюда, тоже на земле Маккензи. Но достаточно далеко, чтобы Барт не мог влезать во все хозяйственные дела. У него пошаливает сердце. Только не говори ему, что я тебе сказала. Мы предпочитаем делать вид, что он здоров как бык. Во всяком случае, он сам так считает.

– А с больным сердцем не опасно жить вдали от большого города?

Вопрос Кэтрин рассмешил Джин.

– Дорогая, постарайся, чтобы подобного никто от тебя больше не слышал. И Зейд, и все остальные считают, что именно здесь находится центр цивилизации. А что касается Барта, то, если ему понадобится помощь, она прибудет немедленно. У Зейда есть вертолет. Да и Барт не настолько уж плох, хотя и нуждается в покое.

Гости наконец разошлись. Огромная гостиная опустела, огонь в большом камине догорал.

– Я займусь уборкой, – сказала Кэтрин, когда Зейд принялся рассматривать бумаги, которые ему оставил отчим.

– Оставь, скоро утро, – сказал он, не глядя на нее.

Кэтрин стало тоскливо. Ничего себе жизнь! Он что, собирается с ней вот так перекидываться словом раз в год?

– И все-таки я начну, – резко ответила она. -По крайней мере хотя бы отнесу все это в кухню.

Кухня ее удивила – сияющая чистотой, современно оборудованная. Правда, Кэтрин не заметила посудомоечной машины. Никогда в жизни она не имела дела с таким количеством гостей, и ее глаза округлились при виде бесчисленного множества тарелок и бокалов.

Она так и не поняла, какие обязанности ждут ее в этом доме. Кэтрин слышала только, как Зейд говорил работникам, что они встретятся в пять тридцать, и те восприняли это без удивления.

Любопытно, сколько же людей будет завтракать в столь ранний час? И кто должен им готовить? Не она ли?

Когда Кэтрин подняла сердитый взгляд, она увидела, что Зейд стоит в дверях кухни и насмешливо смотрит на нее.

– Ты приготовилась встать в четыре утра, чтобы, закатав рукава, мыть посуду? поинтересовался он. – Пока ты будешь крепко спать, Хэнк все уберет и помоет.

– Кто такой Хэнк? – спросила Кэтрин и подозрительно посмотрела на Зейда.

Он подошел к огромному старому столу, засунул стопку бумаг в ящик.

– Хэнк Торренс присматривает за домом.

– Значит, у тебя слуга – мужчина? – удивилась Кэтрин.

Он ухмыльнулся.

– Только, пожалуйста, не скажи при нем, что он слуга. Хэнк работал поваром у Барта еще в походной кухне. Это было очень давно. Сейчас кухня хорошо оборудована, и его дело нажимать на кнопки. Хэнку скоро семьдесят, и он хитер как лис. В кухне он самый большой начальник. Постарайся не путаться у него под ногами, а то он разозлится. Убираются в доме жены двух работников. До сих пор они приходили дважды в неделю. Меня это вполне устраивает, но, если захочешь, чтобы они приходили чаще, просто предупреди их. Вот и все.

Кэтрин почувствовала смятение. Какой-то злобный старый повар, какие-то две неизвестные тетки и абсолютно равнодушный муж.

– А что буду делать я? – спросила она, отворачиваясь от его насмешливого взгляда.

– Немногое. Ты жена хозяина. И тебе придется входить в эту роль. – Вдруг ей показалось, что Зейд испугался своего поучающего тона. – После того как ты осмотришься, тебе, может пить, захочется что-то изменить. Пожалуйста. Деньги не проблема. Но вот это не трогай, – кивнул он через плечо на гостиную, где стояли письменный стол и несколько стульев вокруг пего. – У меня нет кабинета и в ближайшем будущем не предвидится. Мне нравится здесь работать. Все остальное можешь менять по своему усмотрению. – Зейд пошел к лестнице, ожидая, что Кэтрин пойдет следом. – Я отнесу вещи наверх. Завтра распакуешь. А то, похоже, ты сейчас свалишься от усталости.

Кэтрин и представить не могла, как далеко забралась и какая куча свободного времени у нее будет. Ведь его надо чем-то занять. Зейд, видимо, работает с утра до ночи, а вечерами сидит за столом с бумагами и, похоже, не намерен обращать на жену никакого внимания.

Но в одном Зейд был прав: долгая дорога вымотала Кэтрин. И еще эта вечеринка в их честь. Сейчас она мечтала добраться до постели…

Кэтрин, еле передвигая ноги, шла за Зейдом по лестнице, удивляясь, как легко тот несет багаж. Он все делал легко. И в этот момент она почувствовала, что совсем не подходит ему. Пройдя по длинному коридору, он ключом открыл дверь комнаты.

– Я поставлю твои вещи здесь, – сказал Зейд, опуская чемодан возле огромной кровати. – Может, тебе захочется поменять комнату, когда осмотришься. Но пока поживи тут. Постель готова, а ты очень устала. Отложи все дела до завтра. Если что понадобится, я в соседней комнате.

Кэтрин стояла возле кровати и удивленно смотрела на него.

– Ты… ты хочешь сказать, что мы будем жить в разных комнатах?

– Мне надо встать в пять утра, сказал Зейд терпеливо. – Ребята появятся в пять тридцать. И сразу поедем. Так что какой смысл беспокоить тебя?

– Мы… мы же… как-никак муж и жена… Я имею в виду… Что подумают люди?

– Ты о ребятах? А я не собираюсь афишировать перед ними свою интимную жизнь. – Зейд посмотрел на нее как на умалишенную, и Кэтрин смущенно покраснела.

– А женщины, которые убирают в доме. Ты хочешь, чтобы все в округе…

– Знали, что я не сплю со своей женой? – Он усмехнулся, не сводя с нее голубых пронзительных глаз. – Если это тебя так пугает, убирай в доме сама!

Зейд развернулся на каблуках и вышел. А Кэтрин осталась стоять, растерянно глядя ему вслед, не веря в происходящее. Она ему не нужна. Так зачем же он на ней женился?

В памяти всплыло надменное лицо женщины с зелеными глазами. Ясно, Зейд живет по собственным законам. Может быть, какая-то особая причина подвигла его к женитьбе на ней? Ведь она действительно совсем не знает Зейда. И не понимает его. А возможно, никогда и не сумеет понять. Кэтрин легла в холодную постель, на душе у нее было тоскливо.

8

Она проснулась довольно рано. В доме было тихо, тепло, радиаторы центрального отопления хорошо грели дом. Кэтрин вспомнила огромные цилиндрические емкости во дворе, различимые даже в темноте – это, конечно, газ. Значит, в кухне стоят газовые плиты.

Кэтрин поняла, что думает о таких деталях только ради того, чтобы отвлечься от проблем посерьезнее. Она быстро поднялась и выглянула и окно: день выдался ясный, солнечный, но, похоже, на дворе так же холодно, как и вчера. До самого горизонта простирались заснеженные пространства с округлыми вершинами холмов. Ее комната выходила окнами на фасад дома. Из окон Зейда были видны горы. Она снова попыталась отогнать от себя тревожную мысль о том, как долго он захочет держать ее здесь. В памяти все время всплывало загорелое лицо женщины с зелеными глазами.

Семь часов утра. В доме, по-видимому, ни души. Зейд со своими людьми давно уехал по делам. Кэтрин стала спускаться по лестнице. Никаких следов вчерашней пирушки – значит, Хэнк уже все убрал. Она заглянула в кухню, полную аппетитных запахов, и почувствовала голод. Вчера вечером Кэтрин так волновалась, что почти не могла есть.

– Вы готовы позавтракать, миссис Маккензи? – Голос напоминал кваканье лягушки.

Кэтрин, вздрогнув, резко обернулась и увидела старика, бесшумно вошедшего в кухню. И хотя Зейд ее предупреждал, она была совершенно не готова встретиться с Хэнком Торренсом. Секунду она просто смотрела на него. Это был лысый человек, с кустистыми белыми бровями, очень высокий, жилистый и сутулый. Со взглядом проницательным и пристальным. Его можно было принять за кого угодно, но только не за повара.

Он был в клетчатой фланелевой рубашке с незастегнутым воротом, из-под которой виднелась безупречной белизны футболка. Фартук, небрежно завязанный на поясе, был тоже белоснежно чист. Хэнк смотрел на нее строгим оценивающим взглядом, и она поняла, что провести его невозможно.

– Спасибо. Я действительно ужасно хочу есть.

Кэтрин не знала, как себя вести с этим стариком. Для нее было бы более естественно самой ухаживать за человеком столь почтенного возраста – усадить за стол, подать еду. Его ровесники довольно часто приходили к ней в библиотеку. И им всем требовалась ее помощь. Но здесь она поняла, что любую попытку помочь Хэнк решительно отвергнет. Это его территория. И еще Кэтрин поняла, что ей ни на минуту не позволят об этом забыть.

– Сейчас убедимся, – пробурчал старик, направляясь к плите. – Итак, яичница с беконом, кекс, сок и бисквиты с медом. Кофе и чай на выбор. Я специалист по чаю. Когда здесь делами заправлял Барт, его жена предпочитала чай. Она ведь тоже англичанка, как и вы.

– Вообще-то за завтраком я мало ем, – робко призналась Кэтрин, ужаснувшись количеству блюд.

– А я и не жду, что вы будете есть, как работник ранчо. Съешьте, сколько сможете, а остальное оставьте.

Хэнк стоял у плиты спиной к Кэтрин, но последнее замечание произнес, уже повернувшись к ней и неся тарелку, на которой горой возвышалась еда.

– Если не против, можете поесть здесь, – предложил он, и Кэтрин заметила его лукавую усмешку. – Вы довольно худенькая, и я обязан проследить, чтобы вы поправились.

Он кивнул на поставленную перед ней тарелку, налил себе большую кружку дымящегося кофе и, к ее удивлению, уселся напротив. Хорошо, что она и впрямь проголодалась. Хэнк Торренс явно собирался проверить ее аппетит.

– Я не часто приглашаю кого-то есть в моей кухне, – заметил Хэнк. – Но вчера вечером я не смог с вами познакомиться, потому что не терплю шумных сборищ. Зато сейчас я могу разглядеть вас как следует.

Кэтрин с удивлением посмотрела на него. Он явно привык говорить то, что думает. Глаза старика смотрели живо и проницательно. Дождь, ветер, солнце и время хорошо поработали над его лицом, избороздив глубокими морщинами, но взгляд был острым как игла.

Она принялась за еду. А Хэнк откровенно разглядывал ее, и вскоре в глубине его бледно-голубых глаз появилось тепло.

– Наш босс довольно суров, – сообщил он. – Тяжелый человек. Работает как вол. Умеет делать все, что и простые работники. К тому же управляет вертолетом. Могу поспорить, что с ним никто не сравнится. Я знал его еще, когда он был мальчишкой.

– А ранчо очень большое? – осмелилась спросить Кэтрин, удивляясь тому, что этот довольно сурового вида старик охотно творит с ней.

– Семьдесят тысяч акров. У нас шесть тысяч голов крупного рогатого скот. К весне станет еще больше. И вы едва ли увидите босса, когда начнут перегонять скот. Работа, верховая езда, клеймение скота – и так круглые сутки четыре или пять недель подряд, пока все стада не окажутся на летних пастбищах.

– А миссис Маккензи помогала мужу, когда здесь жила? – с затаенной надеждой спросила Кэтрин, испуганная перспективой сидеть здесь одной по нескольку месяцев.

– Нет, мэм. Это занятие не для женщин. Даже мисс Каннингэм, которая родилась и выросла на ферме, не тягается с мужчинами.

– А вы живете в этом доме, мистер Торренс?

– Зовите меня просто Хэнк. С этим «мистер» я чувствую себя совсем старым. Нет, я живу в другом доме. У меня собственное жилье такое же, как в те времена, когда я еще не работал на ранчо. Тогда я был поваром походной кухни, но все это в далеком прошлом, как и многое другое. А на этой кухне работать легко. Хотя, конечно, скучновато без настоящей старой печки на дровах. Я вставал в четыре утра и за час запросто готовил завтрак на двенадцать человек. Мог напечь целый противень пирогов к обеду! – Хэнк выдвинул нижнюю губу, углубившись в воспоминания, развел руками. – Но, как видите, времена меняются…

Кэтрин видела. Для нее образ жизни сменился всего за несколько дней. И еще, видимо, не раз сменится.

– Бьюсь об заклад, вы справитесь, – неожиданно сказал Хэнк. – Достаточно взглянуть на вас. – Он встал и насмешливо улыбнулся. – Тарелка пуста. Посмотрим, как справитесь с ланчем.

Действительно на ее тарелке не осталось ни крошки. В глазах старика светилось удовлетворение.

– Вообще-то я обычно мало ем, – снова предупредила его Кэтрин.

– Все зависит от качества еды, – сказал Хэнк без хвастовства. – Я понял, что вы немного нервничаете: вы ведь сегодня первый день здесь. Вот я и решил посидеть с вами и поговорить. Обычно я не позволяю себе такого.

Он отошел от нее, и Кэтрин улыбнулась. Похоже, она произвела на него благоприятное впечатление. Значит, у нее появляется союзник, конечно, если она и дальше будет вести себя осмотрительно.

Кэтрин вдруг вспомнила, что скоро должны прийти женщины убирать в доме. И до их появления ей надо успеть заправить постель, разобрать свои вещи. Зейду безразлично, что будут говорить про то, что они спят в разных комнатах, а ей нет.

Едва Хэнк ушел, как она вскочила и бегом понеслась вверх по лестнице.

В ее комнате царил настоящий хаос. Вчера вечером она действительно была совершенно без сил и теперь, оглядевшись, в первую очередь решила подальше спрятать свои вещи. Она ничего не хотела оставить на комоде, чтобы не было следов того, что ночью здесь кто-то спал. При этой мысли Кэтрин почувствовала себя несчастной. Похоже, она будет чужой в этом доме. Зейд ей сказал: поменяй здесь что хочешь. Но она подозревала, что ему не очень-то понравятся перемены.

Разбирая вещи, Кэтрин постоянно прислушивалась, не идут ли женщины. Она хотела спросить о них Хэнка, но передумала, решив, что он, вероятно, удивится, что муж ее не предупредил. Ей стало грустно и одиноко.

Она не привыкла от кого-то прятаться, а вот пришлось…

– Можно войти? – неожиданно раздался голос, и Кэтрин вздрогнула. Уже кто-то пришел, а она не успела убрать даже постель! Кэтрин покраснела от смущения, ощущая себя застигнутой врасплох.

На пороге стояла Стелла Каннингэм.

– О, так ты здесь! А внизу ни души.

Она насмешливо оглядела Кэтрин и прислонилась к двери. Как и в прошлый раз, она была в джинсах и в клетчатой рубашке. Светло-русые волосы, собранные в пучок на затылке, прекрасно оттеняют зелень глаз и матовый загар.

– Зейда нет, – пробормотала Кэтрин, чувствуя себя не в своей тарелке. У нее не было никакого желания общаться с этой женщиной.

– А я знаю. Он улетел на вертолете. Хочет осмотреть сверху всю территорию ранчо. Думаю, он завернет к нам на ланч. Зейд всегда так делает.

– Вы живете где-то поблизости? – спросила Кэтрин, продолжая рыться в чемоданах. Она изо всех сил старалась подавить ревность: Стелла знала, где Зейд, а она, его жена, – нет.

– Наш дом немного ближе к городу. Но это не так далеко отсюда. Очень удобно.

Удобно для чего? Для встреч с Зейдом?

– А ты что, спишь в комнате для гостей? Это английская традиция? – На лице Стеллы появилась усмешка, и Кэтрин резко отвернулась.

– Вчера я слишком устала, а Зейду надо было рано вставать. И он хотел, чтобы я как следует выспалась. Я недавно встала и только что позавтракала, – зачем-то стала оправдываться она.

– А зачем тогда тратить время и убирать вещи в гардероб?

Кэтрин ощутила, как запылали ее щеки.

– Слишком много вещей, они там не поместятся. – Она попыталась выкрутиться, но не тут-то было.

– В гардеробах Зейда полно места, я знаю. Так что, может, есть смысл сначала их заполнить, а здесь оставить только летнюю одежду?.. Конечно, если вы с Зейдом не собираетесь жить в разных комнатах.

– Не собираемся, – раздраженно бросила Кэтрин. – Я просто пытаюсь навести хоть какой-то порядок, прежде чем женщины придут убирать.

– Милли и Лиз появляются здесь в полдень по понедельникам и пятницам.

– Похоже, вы тут все знаете, – сказала Кэтрин, пытаясь изобразить усмешку.

– Так оно и есть, потому что знаю Зейда с самого детства.

– Но он был уже подростком, когда переехал сюда, – с вызовом уточнила Кэтрин. – И вообще, похоже, он никогда не был ребенком, – добавила она, злясь на мужа, из-за которого оказалась сейчас в дурацкой ситуации.

– Да, с ним приходится нелегко, – вдруг дружелюбно согласилась Стелла. – Мне это известно. Представляю, как тебе здесь будет скучно. Все мы большую часть времени проводим в седле.

– А я тоже умею ездить верхом, – сообщила Кэтрин. – И думаю, для меня найдется немало дел, когда я освоюсь.

– Ты ездишь верхом? – Зеленые глаза язвительно сощурились, а потом насмешливая улыбка изогнула губы Стеллы. – Ах, это английская верховая езда! Я видела в кино. Прогулки в парке. Здесь ты так долго в седле не просидишь. Ну ладно, мне пора. До ланча надо вернуться обратно.

И она исчезла так же быстро, как появилась. А Кэтрин села на кровать, кипя от злости. Если Зейд думает, что может продолжать в том же духе, ему придется пожалеть об этом. Совершенно ясно, что Стелла прекрасно знает, где комната Зейда. Она даже знает, какие у него шкафы! Кэтрин выскочила в коридор и, заглядывая во все комнаты подряд, наконец нашла комнату Зейда.

Да, из нее действительно открывался прекрасный вид на заснеженные горы. Здесь были и отдельная ванная, и просторные шкафы. Если кое-что переделать, здесь вполне можно жить вдвоем. Кэтрин вышла, хлопнув дверью так, что задрожали стекла.

Она не могла остыть весь день. Две женщины средних лет пришли после ланча и прибрались в доме. Кэтрин поняла, что с ними легко поладить. И когда Милли Доусон и Лиз Бреннон уходили, она знала о ранчо все, что только можно.

Ланч она тоже съела в кухне. По незначительным замечаниям Хэнка Кэтрин поняла, что нравится ему больше, чем мисс Каннингэм. Правда, легче ей от этого не стало…

Почти стемнело. Она возилась у себя в комнате, когда к дому подъехал крытый фургон. Кэтрин выглянула в окно. Зейд вышел из машины и захлопнул дверцу. Он выглядел очень усталым, но она не ощутила к нему ни капли сочувствия. Его мужественное обветренное лицо было мрачным. Похоже, ее муж подзадержался на ланче у Стеллы, если возвращается домой так поздно. Кэтрин не вышла его встречать: если хочет, пусть сам поднимется к ней!

Но Зейд все не поднимался. Наконец она не выдержала и сама отправилась вниз. Хэнк разжигал камин, Зейд сидел за письменным столом в ярко освещенной гостиной.

Когда Кэтрин вошла, он отложил в сторону ручку и задумчиво посмотрел на нее. Без сомнения, Зейд заметил, что она сердится, но не придал этому особого значения.

Она была в облегающем фигуру красном шерстяном платье, великолепно оттеняющем черноту блестящих локонов. Ей казалось, что ее щеки точно такого же цвета, как платье, – от злости и от страстного желания, которое разжег в ней Зейд, едва взглянув на нее.

– Хорошо провела день? – насмешливо спросил он, глядя на ее нахмуренное лицо.

– По крайней мере, интересно, – кратко ответила Кэтрин.

– Как это понять?

Он закинул ногу на ногу, явно приготовившись слушать ее глупую болтовню о бессмысленно проведенном дне. Это еще больше взбесило Кэтрин, но она постаралась сдержаться.

– Я познакомилась с женщинами, убирающими дом. С Милли и с Лиз. Мы прекрасно поладили. Если понадобится, они будут приходить чаще.

– Прекрасно. Насколько я понимаю, ты познакомилась и с Хэнком.

Кэтрин вскинула подбородок.

– Да, разумеется. Я завтракала у него в кухне.

Он был со мной очень любезен.

– Тебе лучше забыть слово «разумеется», – предупредил ее Зейд. – Хэнк никого не подпускает к кухне. И возможно, сейчас, когда готовит обед, он очень раздражен.

– А мы с ним как раз обсудили меню, – произнесла Кэтрин с торжеством в голосе. – Что касается завтрака, он сам пригласил меня в кухню. Мы чудесно поболтали. На ланч он меня тоже пригласил и ел вместе со мной. Ему показалось, что в столовой мне будет слишком одиноко. И я с ним согласилась.

– Ничего себе, – пробормотал Зейд, широко раскрыв от удивления голубые глаза. – Обычно Хэнк так себя не ведет.

Кэтрин небрежно пожала плечами.

– Просто мы сразу нашли общий язык.

В этот момент Хэнк просунул голову в дверь и угрюмо посмотрел на Зейда.

– До обеда двадцать минут, – проворчал он. – Если вы собираетесь переодеться, то лучше поторопиться.

Вид у Хэнка был отчужденный, и Кэтрин толком не поняла: что-то рассердило его или он вернулся к своему обычному расположению духа. Зейд, однако, не удивился, тут же встал и пошел к двери, многозначительно взглянув на Кэтрин.

Они ели в столовой, обставленной с сомнительной роскошью. Зейд появился как раз перед тем, как Хэнк принес еду. Он успел принять душ, переоделся и теперь был в темных вельветовых брюках и в рубашке в голубую клеточку, которая отлично сочеталась с цветом его глаз, устремленных на Кэтрин. Он казался ей таким желанным, что у нее закружилась голова. Но она уже почти без труда сдержала эмоции, тем более что рубашка в клеточку невольно напомнила ей о Стелле. На лице Кэтрин появилось выражение, отразившее ее настроение в этот день. Ели почти молча. Хэнк подавал каждое блюдо с безучастным выражением лица, будто ожидал упреков или замечаний. Однако все было очень вкусно, и Кэтрин старалась съесть как можно больше, чтобы не обидеть старика. Во время еды она оглядывала столовую. Прекрасная мебель в староамериканском стиле. Но стены оклеены обоями, от которых может заболеть голова. А гардины совершенно безвкусны. Здесь следует многое поменять.

– Кофе будете пить здесь или в другой комнате, миссис Маккензи? – спросил Хэнк, обращаясь не к Зейду, а к ней.

– Спасибо, Хэнк. Здесь не то место, где хочется задержаться подольше.

– Совершенно справедливо, – кивнул он.

– Обед был превосходный, – искренне похвалила Кэтрин.

– Качество – первое дело, – произнес Хэнк с видимым удовольствием.

Зейд не сказал ни слова, но она чувствовала, что в душе он потешается над ней. Похоже, он и дальше собирался играть в молчанку.

– Если ты действительно искренне говорил о переменах в доме… – начала Кэтрин, гордо вскинув голову.

– Да, – прервал он ее, – но, что касается столовой, не стоит обходиться с ней безжалостно. Можешь поменять обои, гардины, но мебель пока отставь в покое. Снегопады еще не кончились, и, возможно, даже конец мая выдастся холодным. Доставить новую мебель будет сложно.

– Против мебели я не возражаю, резко ответила Кэтрин, раздраженная тем, что он, видимо, думает, будто она собирается все старые вещи поменять на современные. – Но портьеры и обои следует сменить. Выцветшие розы и золотые полоски просто ужасны!

– Эти обои были здесь еще при матери Барта, – печально сказал Зейд. – Так что они – музейная редкость.

– Тогда пусть музей их и забирает, – упрямо ответила Кэтрин. – Я удивляюсь, почему твоя мать их не поменяла.

– Она хотела, но Барт не разрешил.

– О, тогда он будет возражать, если я захочу от них избавиться.

– Ранчо мое, – заявил Зейд. – Здесь все мое. У Барта есть доля, и он может вмешиваться в хозяйственные дела ранчо, если сочтет нужным. Но что касается перемен в доме, делай, что хочешь. Сейчас ты говоришь с его хозяином. Думаю, моя мать будет довольна. И думаю, она с радостью придет сюда, чтобы помочь тебе срывать обои со стен.

– Замечательно. Тогда я займусь этим. Ты мне только подскажи, где все заказать, или твоя мать объяснит? Я понимаю, ты слишком занят, чтобы интересоваться подобными мелочами…

Кофе пили в гостиной. Зейд небрежно развалился в кресле, закинув ногу на ногу. Чувствовалось, что он здесь полновластный хозяин. А Кэтрин, выпрямив спину, сидела напротив, на самом краешке дивана. Она сказала все, что собиралась сказать, и теперь сжала губы в тонкую линию. Она не привыкла испытывать неловкость, но, если надо, могла и потерпеть.

В камине потрескивал огонь, в трубе завывал ветер. Кэтрин старалась не смотреть в глаза Зейду, но было и так ясно, что ей не по себе. Наконец он не выдержал и спросил:

– Ну ладно, выкладывай, что там тебя гложет.

– Ничего!

Он насмешливо посмотрел на нее, но она не отвела глаз.

– Ты что, всегда натянута как тетива?

– Нет. Просто обычно соседи без приглашения не заявляются в мой дом, и уж тем более в мою комнату, чтобы высказаться насчет отдельных спален мужа и жены.

Зейд уставился на нее.

– Повтори-ка еще раз, – попросил он тихо.

– О, я думаю, ты все понял! – отрезала Кэтрин, впадая в ярость. – Стелла Каннингэм слишком хорошо ориентируется в твоем доме. Совершенно ясно, что она привыкла являться без предупреждения, привыкла подниматься наверх. Она пришла утром, когда я разбирала вещи, и проявила чрезмерный интерес к нашим с тобой отношениям. И свои выводы она сформулировала вполне определенно.

Голубые глаза Зейда сузились, он угрожающе уставился на жену, но не издал ни звука. Просто встал и вышел из комнаты. Злость Кэтрин мигом улеглась, и ее сменила жалость к себе.

Зейд не опроверг ни единого слова, ничего не попытался объяснить, и ей стало ясно, что Стелла не раз бывала здесь, с ним. Как Кэтрин и предполагала.

Минут через десять Зейд вернулся, схватил ее за запястье и потащил из гостиной, по дороге выключив свет.

– Что ты делаешь? – яростно сопротивлялась Кэтрин. – Мне еще рано ложиться спать.

– Придется, – усмехнулся он. – Мне завтра рано вставать, так что ты сейчас пойдешь со мной.

Если Зейд решил, что надо отправить ее спать, как непослушного ребенка, у него ничего не выйдет. Кэтрин попыталась оттолкнуть его, но он не обратил на это никакого внимания – поднял ее на руки и понес. Она дрыгала ногами, махала руками, но он не отпустил ее, пока не принес в свою спальню.

– Вот ваши вещи, миссис Маккензи, – прорычал он, повернув ее лицом к открытым дверцам шкафа, где вперемешку были свалены ее и его вещи. Косметика Кэтрин была кое-как расставлена на комоде. – Завтра ты все переложишь по-своему, – сказал Зейд. – А сейчас мы ложимся спать.

– Не хочу! – Кэтрин покраснела до корней волос и снова попыталась вырваться, но он, держа ее железной хваткой, дернул молнию на платье.

Она задрожала, слезы навернулись на глаза. Раньше, когда Зейд занимался с ней любовью, это казалось волшебством, а сейчас он действовал грубо и хладнокровно.

– Прекрати!

Кэтрин повернула к нему страдальческое лицо. Тут платье само соскользнуло с нее, и она осталась в черном кружевном неглиже.

– Ты что, не хочешь со мной спать? – спросил Зейд, и этого вопроса было достаточно, чтобы слезы потекли по ее щекам.

Он своими сильными загорелыми руками схватил ее за плечи, секунду смотрел ей в глаза, а потом обнял и притянул к своей теплой груди.

– Успокойся, моя милая, – сказал Зейд нежно. – Успокойся.

Кэтрин перестала сопротивляться, а Зейд вытер рукой ее слезы и поцеловал так нежно, что она почувствовала себя маленьким ребенком. Отвечать на ласки Зейда для нее было так же естественно, как дышать. Она расстегнула его рубашку и прижалась щекой к его груди.

Она была словно в полусне, когда Зейд положил ее на кровать. Что он собирается делать? Уйти и оставить ее? Пойти спать в другую комнату?

– Я должен проверить камин, – объяснил он, увидев испуг в ее глазах. – А то Хэнк подумает, что я собираюсь поджечь дом.

Кэтрин лежала, уставившись в потолок, не понимая, что происходит. Ничего ведь не изменилось: Стелла по-прежнему существует, и сегодня Зейд наверняка был у нее. А Кэтрин провела первый день в чужом для нее доме одна, что ничуть не взволновало ее мужа. Она повернулась на бок, и слезы снова потекли из глаз.

Когда Зейд подошел к кровати, Кэтрин притворилась спящей, но его было трудно обмануть. Он лег в постель, включил ночник, повернул Кэтрин к себе и увидел слезы на ее густых темных ресницах.

– Тебе здесь плохо? – серьезно спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

– Я могла бы быть здесь счастливой. Я это знаю. Но…

– Но – что?.. – Он обнял ее и притянул к себе.

– Но тебя не было целый день. – В ее взгляде мелькнуло осуждение.

Похоже, Зейд не понимал, о чем она говорит.

– Ты же не ребенок. И, кажется, у тебя здесь нашлась компания.

На глазах Кэтрин вновь появились слезы, и она захотела вырваться, но он крепче сжал ее в объятиях.

– Пойми, Кэт, у меня полно работы на ранчо, – стал объяснять Зейд.

– К тому же много времени отнял ланч со Стеллой, – резко сказала Кэтрин, тут же устыдившись своей ревности.

– Да, я поел. Сыр, хлеб и горячий кофе. Совсем немного. Я перекусил в одной из хижин работников. Это за несколько миль отсюда.

– А Стелла сказала…

– Стелла любит доставлять неприятности, – сообщил он тихо и подмигнул ей. – Итак, значит, у меня ревнивая жена, с языком под стать Хэнку. Ничего удивительного, что он тебя высоко оценил. Ты из тех, кто ему подходит.

– Я вовсе не ревнивая, – запротестовала Кэтрин.

– Ну, тогда я могу спать спокойно, – улыбнулся Зейд и погасил свет.

Кэтрин попыталась отодвинуться, когда поняла, что муж потерял к ней интерес, убедившись, что все улажено. Но он по-прежнему крепко обнимал ее.

– Спи, – пробормотал Зейд, – мне в пять вставать.

Кэтрин затихла. Он погладил ее по голове и уснул. А она уютно прижалась к нему и успокоилась. Ему действительно рано вставать, так что незачем мешать ему спать.

9

На следующее утро Зейд проснулся еще до рассвета, и, как только он зашевелился, Кэтрин тоже проснулась. Она по-прежнему лежала в его объятиях, и, видимо, его попытка высвободиться разбудила ее.

– Спи, Кэт, – прошептал Зейд, – тебе незачем вставать в такую рань.

– А что ты сегодня будешь делать? – Было гак приятно лежать с ним в одной постели. Похоже, и ему тоже хотелось бы остаться с ней.

– Подвезу кое-какие запасы в лагерь, а то ребята меня загрызут.

– Ты поедешь сразу после завтрака?

– Да. А что?

– Можно мне с тобой? – Казалось, ее вопрос ошеломил Зейда. Он озадаченно молчал, не зная, что ответить. – Ну конечно, если ты не хочешь, чтобы я ехала…

– Я просто подсчитываю, – объяснил он, – вес груза и твой вес. Любой капитан должен обеспечить безопасность судна. Да, ты пока не слишком много весишь, хотя, если Хэнк намерен раскормить тебя, я должен буду ставить мою женушку на весы перед каждым полетом.

– О, спасибо! – просияла Кэтрин.

Зейд улыбнулся ей в ответ и стал одеваться. Она будто завороженная смотрела на него. И мысль, что это ее муж, была ей приятна. Кэтрин все еще не могла оторвать взгляда от Зейда, когда он повернулся к ней, заправляя плотную фланелевую рубашку в джинсы, и произнес с искренним удивлением:

– Так ты собираешься? Я сомневаюсь, что Хэнк даже тебе будет подавать завтрак в постель.

– Я буду готова через две минуты. Спасибо, что берешь меня с собой.

– Тебе нетрудно сделать приятное, – насмешливо сказал Зейд. И она не поняла, имеет ли он в виду поездку или то, что ей так нравится смотреть на него. Кэтрин смущенно покраснела, а он, повернувшись к двери, бросил на ходу: – Завтрак через пять минут. Поторапливайся, детка.

Она никогда еще не собиралась так быстро. Главное – она полетит с ним! Кэтрин ликовала, и, когда спустилась вниз, лицо ее светилось от счастья.

Войдя в кухню, она увидела, что за столом уже сидят четверо работников. Хэнк возился у плиты и остолбенел, заметив Кэтрин.

– Сегодня я забираю ее у тебя, Хэнк, – сказал Зейд, выдвигая стул для жены.

Когда она вошла, мужчины встали и с некоторой робостью посмотрели на нее. Двое еще не побрились и, похоже, теперь сожалели об этом.

– Ты собираешься взять ее с собой в хижину? – спросил Хэнк с тревогой, не обращая внимания на насмешливый тон Зейда. – Там же дико холодно.

– Она у меня морозоустойчивая, – пошутил Зейд.

Хэнк неодобрительно посмотрел на него, но подал Кэтрин тарелку, специально поддерживая ее салфеткой.

– Осторожно, миссис Маккензи. Очень горячо.

Один парень, совсем еще молодой, только что после колледжа, с восхищением рассматривал молодую женщину.

– Херби Моор, – представил его Зейд. – Он здесь практикуется перед тем, как начать трудовую деятельность.

– Я пробуду тут еще год, – радостно сообщил Херби, не сводя глаз с Кэтрин. – Конечно, если босс не выгонит.

– А чем вы будете заниматься, когда уедете отсюда? – спросила Кэтрин. С этими сильными и уверенными в себе мужчинами она не чувствовала робости.

– У моего отца фирма по производству электронного оборудования, так что я пойду по его стопам. В один прекрасный день дело перейдет ко мне, и нет смысла искать что-то другое.

– А отец не против того, что вы здесь попусту тратите время? – полюбопытствовала Кэтрин.

Мужчины рассмеялись, а Херби улыбнулся.

– Это как раз его собственная идея, мэм. Он хорошо знает босса и считает, что колледж – слишком мягкая школа жизни. А что касается пустой траты времени… О чем вы? – И он робко посмотрел на Зейда, который уже поглядывал на часы.

– Пять тридцать, – объявил он и отодвинул от себя тарелку. – Понеслись!

Все встали, весело кивая Кэтрин. Она тоже отодвинула тарелку, успев съесть лишь половину, что явно не понравилось Хэнку.

– Вы возьмете с собой бутыль с горячей водой в вертолет, миссис Маккензи, – сказал он строго.

Зейд с не менее строгим лицом отметил: – Слушай ты, жалостливый, я ее закаляю, а не балую. Я верну ее целой и невредимой, не волнуйся.

– А я не к тебе обращаюсь, – отрезал Хэнк, после чего Зейд молча взял Кэтрин за руку и вывел из теплой кухни.

– С этим старым дурнем одни проблемы, – пробурчал он, помогая ей сесть в фургон. – Прямо как нянька. Должно быть, ты возбудила в нем родительский инстинкт. Когда другие женщины здесь появляются, они его только раздражают.

Кэтрин улыбнулась про себя, натягивая капюшон. День начинался удачно.

Возбуждение ее возросло еще больше, когда подъехали к вертолету. Двое мужчин уже выкатывали его из ангара на взлетную площадку, и вскоре Кэтрин уже сидела в кабине, а Зейд проверял груз, который вносили.

Потом все, кроме Зейда, ускакали на лошадях. Кэтрин внимательно смотрела, как мужчины несутся, почти слившись с лошадью. И при этом вспомнила слова Стеллы.

– Я могу поехать с тобой верхом? – спросила она.

– Конечно, – медленно сказал Зейд. – Но не все сразу. Сейчас мы летим.

– Извини, – серьезно ответила Кэтрин. – Я, конечно, подожду. Но Стелла говорит, что я способна только кататься в парке.

Зейд запрокинул голову и расхохотался.

– О, тогда мы это сделаем как можно скорее, – пообещал он. – Я не могу допустить такого. – И, продолжая улыбаться, надел шляпу с загнутыми кверху широкими полями. Она ему так шла!..

Кэтрин улыбнулась.

– Ты похож на ковбоя!

– Стараюсь.

Его пальцы легли на рычаги, и вертолет ожил. Кэтрин даже не испугалась, когда они оторвались от заснеженной земли. Хэнк был абсолютно прав: Зейд действительно умеет все. Ее переполняла радость, потому что сегодня все было по-другому. Муж впустил ее в свою жизнь, и ей надо не упустить свой шанс.

– Страшно? – спросил Зейд.

Она отрицательно покачала головой.

– Ни капельки. Наоборот, прекрасно! А мы летим в горы?

– Нет. В предгорья. Туда невозможно добраться на машине: снег слишком глубокий. Бригады рабочих живут там посменно. Надо ведь постоянно кому-то смотреть за скотом. В стаде появилось уже несколько телят. Работы хватает. У меня две бригады, которые работают по три недели.

– А их не заносит снегом? – с некоторым испугом спросила Кэтрин.

– Бывает. Собственно говоря, они и сейчас под снегом. Так что нужно откопать их, вывезти и им на смену привезти другую бригаду.

– Боже мой, – пробормотала Кэтрин, на которую рассказ мужа произвел сильное впечатление.

А он, глядя на нее, улыбался.

– Вам правда легко угодить, миссис Маккензи.

Кэтрин отвела взгляд, счастье переполняло ее. Может, Зейд еще и не любит ее по-настоящему, но он он очень нежен с ней. А сама она любит его сильнее день ото дня.

Кэтрин больше не чувствовала себя одинокой. Зейд стал гораздо больше времени проводить рядом с ней. Он много работал и на ранчо, и дома, но его яркие голубые глаза чаще, чем раньше, с нежностью смотрели на жену.

Джин и Барт Маккензи частенько заезжали к ним, зато Стелла не показывалась. Постепенно Кэтрин познакомилась со всеми работниками ранчо, и за очень короткое время Англия отступила в прошлое.

Но что касается постели… Каждую ночь она спала рядом с Зейдом. Но он не занимался с ней любовью. А она не осмеливалась намекать на это. Дни шли, и Кэтрин всякий раз засыпала разочарованная. А ей так хотелось, чтобы он хотя бы целовал ее!..

Как-то утром она встала и заметила, что весна в разгаре. Она увидела, что белые пятна остались только на дальних холмах, а равнина чиста от снега. Кое-где уже пробивалась зеленая трава, вовсю светило солнце. Земля расцветала нежными красками, и Кэтрин ощутила прилив энергии.

Однажды она спустилась к завтраку, когда Зейд уже ушел. Потом Кэтрин бесцельно побродила по дому – и наконец решилась. Она встала посреди отвратительной столовой, хмуро огляделась. Затем пошла в кухню, взяла ведро и старый нож. Чем быстрее она, начнет, тем лучше. Хэнка поблизости не оказалось, и вообще в доме не было никого, кто мог бы ее остановить. А если обои соскрести, волей-неволей придется чем-то их заменить.

Незадолго до ланча приехала мать Зейда. Лицо Джин засияло, когда она увидела, как яростно невестка скребет стены.

– Ну наконец-то! – воскликнула она. – А я так и не отважилась на это.

– Но Барту это могло не понравиться, – сказала Кэтрин. – Они же были при его матери.

– И при его бабушке тоже, – хмыкнула Джин. – Продолжай в том же духе. Я сейчас тоже найду скребок.

Обе женщины работали и болтали, когда на пороге появилась Стелла. Увиденное так потрясло ее, что поначалу она не могла произнести ни слова.

– Ну и что ты про это думаешь? – спросила Джин, вызывающе глядя на нее.

Кэтрин уже поняла, что мать Зейда довольно своенравна, и ей нравилось это.

– Барт будет вне себя, – хмуро произнесла Стелла, но в ответ услышала пренебрежительный смех.

– Барт отказал этот дом Зейду, так что Кэтрин придется отвечать перед ним.

– А делать я здесь могу все, только не передвигать этот стол, – с озорством сказала Кэтрин, глядя на красное от раздражения лицо Стеллы. Она вдруг почувствовала себя тут дома и больше не боялась женщины с зелеными глазами.

Пришел Хэнк и угрюмо посмотрел на Стеллу.

– Ланч готов, миссис Маккензи, – сообщил он скрипучим голосом.

Но Кэтрин не испугало его строгое лицо.

– О, Хэнк. А могли бы мы поесть в кухне? – вкрадчиво спросила она. Одна Кэтрин всегда ела там, но, если Зейд был дома, им накрывали в столовой. К тому же Хэнк никогда не приглашал в кухню больше одного человека, разве что рано утром накрывал там завтрак для работников. – Я понимаю, что это неудобно, поскольку я не одна, но…

– Меня можете не считать! – зло бросила Стелла и вышла вон под хмурым взглядом Хэнка.

– Идите, – равнодушно пробормотал он. -Через десять минут стол будет накрыт.

– Прекрасно! – Кэтрин одарила его нежной улыбкой.

Когда Хэнк вышел, Джин расхохоталась.

– О, ты многое изменила здесь, дорогая. Мне никогда не удавалось добиться от Хэнка Торренса ничего кроме чашки чаю. А тебя он явно взял под свое покровительство.

– Да, к большому неудовольствию Зейда, – проворчала Кэтрин.

Вдруг голова у нее закружилась, и она еле успела сесть на ближайший стул.

– Что такое? – Джин оказалась рядом, и невестка слабо улыбнулась.

– Ничего, все нормально. Просто немного закружилась голова. Наверное, от голода.

За ланчем она больше молчала, совершая подсчеты в уме. У нее была небольшая задержка, но в этом не было ничего необычного. Перемена образа жизни, другой климат… Во всяком случае, слишком рано чего-то опасаться. Да и думать о беременности пока не хотелось.

Когда Джин уехала, Кэтрин продолжила начатое дело. Стены выглядели без обоев ужасно, но она рассчитывала с помощью свекрови подобрать что-нибудь приличное.

Кэтрин не заметила, как сзади тихо подошел Зейд. Он положил ей руку на плечо, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Ты не перетрудилась? – спросил он сурово и повернул ее лицом к себе. – Твой ангел-хранитель сказал, что ты сегодня едва не упала в обморок.

– О, Зейд, – нахмурилась Кэтрин, – о чем ты говоришь! У меня просто закружилась голова от голода. А что касается работы, то твоя мама с радостью помогала мне. И мы больше болтали, чем работали.

– Оно и видно, – сказал Зейд, оглядывая стены, освобожденные от обоев. – Тебе пора передохнуть. Давай-ка беги в душ! А я попрошу Лиз и Милли все тут доделать.

– Нет! – запротестовала Кэтрин. – Я сама. А Хэнк пускай занимается своими делами, вместо того чтобы следить за мной.

– Вот этого я не могу ему сказать, – глядя в ее недовольное лицо, усмехнулся Зейд. – Иди и сама скажи, а я посмотрю.

– Зейд, перестань издеваться надо мной! – взмолилась Кэтрин, а он улыбнувшись потянул ее к двери.

– Ладно, если ты на сегодня успокоишься. Ведь будет еще и завтра.

– Посмотри на себя. Ты же сам работаешь как заведенный.

– Но я ведь не хрупкая барышня с прехорошеньким личиком. К тому же я хочу взять тебя в город, чтобы ты походила по магазинам. И мы там пообедаем.

Она засияла от радости, и Зейд с удовольствием посмотрел на нее. Кэтрин догадалась, что он снова удивился, как ей легко угодить. И ей действительно многого не надо, лишь бы Зейд любил ее.

Вошел Херби, размахивая конвертами. Он сам взял на себя обязанности забирать почту и очень радовался, когда Кэтрин приходили письма.

С тех пор как она здесь появилась, письма от отца приходили почти каждую неделю. Судя по почтовым штемпелям, из самых разных точек земного шара. И Херби это интриговало.

– Два для вас, босс, и три для вас, миссис Маккензи. Одно из Бангкока, другое из Лондона. И еще одно из Лондона.

– Собираешься сам прочитать их ей вслух? – съязвил Зейд.

Но в ответ Херби только улыбнулся и вручил Кэтрин все три письма. Сарказм Зейда его явно не задевал.

Улыбка исчезла с лица Кэтрин, едва она взглянула на один из конвертов. Нельзя сказать, что она сразу узнала почерк: Гарри не было необходимости писать ей, когда они встречались. Но она узнала штемпель. Кэтрин молча прошла вслед за мужем в гостиную, села на диван и вскрыла конверт, а Зейд со всей почтой сел за письменный стол.

Сердце у нее упало, когда она развернула письмо Гарри. Но, читая его, все больше удивлялась. Гарри пытался объяснить ей свое поведение, извиниться. Он считал, что Кэтрин несчастна в Штатах, и предлагал, если она хочет вернуться, не только оплатить обратную дорогу, но и самому прилететь к ней. Браки, мол, могут расторгаться так же, как и помолвки, а его чувства к ней неизменны.

Кэтрин раздраженно хмыкнула, и ее неудовольствие привлекло внимание Зейда.

– Какие-то неприятности? – Он встал и подошел к ней.

– Это от Гарри. Почитай.

Озабоченность исчезла с лица Зейда, оно стало строгим и отчужденным.

– Это письмо тебе. Он же не нам обоим написал.

– В нем нет ничего секретного. Я хочу, чтобы ты прочитал его и выбросил в камин.

Зейд с явной неохотой взял письмо.

Неужели ее бывший жених думает, что она идиотка, которая готова все переиграть? Гарри просто очень хочет досадить ей. И Зейд был прав, когда на днях сказал, что кузен наверняка все еще злится.

А потом она вскрыла одно из писем отца.

– О, он хотел бы навестить нас! – воскликнула Кэтрин взволнованно и взглянула на Зейда, глаза которого блеснули холодным голубоватым блеском.

– Кто?

Голос его был тихий, и она удивленно подняла брови.

– Отец, конечно. Кто же еще?

– А как насчет этого? – Он протянул ей письмо от Гарри, и Кэтрин кивнула в сторону камина.

– Сожги.

– А может, ты захочешь ответить? – произнес Зейд напряженным голосом.

– Я – что? – Кэтрин удивлено взглянула на него и снова вернулась к отцовскому письму. – Если хочешь отвечать, пожалуйста, в конце концов он твой родственник.

Она намеренно больше не смотрела в сторону Зейда, но через минуту краем глаза заметила, как письмо полетело в огонь. И, сама не зная, почему, подумала, что между ней и Зейдом протянулась еще одна ниточка.

То, что Зейд молчал по дороге в город, ее не пугало. Придет день, и все встанет на свои места, а пока можно и подождать.

На обратном пути, сидя в машине, Кэтрин почувствовала, что от утренней работы у нее разболелась спина.

– В чем дело? – спросил Зейд, когда она, выйдя из ванной и попытавшись расправить ноющие плечи, ойкнула.

– Мышцы болят с непривычки. Но, пожалуйста, ничего никому не говори, я хочу сама довести дело до конца.

– А я тебя и не останавливаю. Ну-ка подойди сюда. Посмотрим.

Он повернул ее спиной к себе, положил руки на плечи. От мощного давления сильных пальцев, разминающих мышцы, Кэтрин застонала.

– Постарайся расслабиться, Кэт, – приказал Зейд, и она подчинилась его приказу.

Когда он повернул ее к себе, она сразу утонула в его ясных голубых глазах.

– Ну как, лучше? – Кэтрин молча кивнула, почувствовав прилив желания. – Тогда спать…

Он стал медленно снимать с нее ночную рубашку. И Кэтрин прильнула к нему, охваченная огнем страсти, которую только Зейд мог вызвать в ее крови.

Он поцеловал ее нежно, потом скинул халат и лег рядом. Казалось, ему достаточно было просто смотреть на нее, и Кэтрин отвечала томным зачарованным взглядом. Но когда его губы вновь коснулись ее губ, тело восприняло это как сигнал к большему.

Зейд взглянул на нее удивленно, потом провел ладонью по ее груди.

– Все хорошо, дорогая, – пробормотал он, наклонил голову и коснулся влажными губами ее затвердевшего соска.

Небывалое чувственное возбуждение охватило все ее существо. Она простонала имя Зейда и обхватила ладонями его мускулистые плечи.

– О, тебе это нравится, да, Кэт? Я помню… Я знаю, что нравится, – прошептал он и принялся покрывать ее тело жаркими поцелуями, опускаясь все ниже, пока она не застонала от наслаждения.

– Попроси меня! – Зейд поднял голову и посмотрел ей в глаза.

Она потонула в бездонных озерах его голубых глаз и взмолилась:

– Люби меня, Зейд! Пожалуйста, люби!

– Да, я буду тебя любить. – Его голос стал хриплым от страсти. – И может быть, даже сильнее, чем ты хочешь, буду любить тебя. – Он сжал ее лицо в своих ладонях и ринулся навстречу ее телу, с таким желанием открывшемуся ему.

Кэтрин извивалась под ним, лихорадочно гладила руками его спину и бедра. На этот раз он не был нежным, и она тоже думала лишь о том, как бы удовлетворить свою дикую страсть.

– Кэт, дорогая!..

Его губы впились в ее губы жгуче и требовательнее, заглушая готовые вырваться из груди стоны наслаждения. Кэтрин показалось, что на нее сыплются звезды, горящие так же ярко, как солнце, что вселенная взорвалась мириадами разноцветных искр, а она парит в невесомости в объятиях Зейда.

Она не помнила, как вернулась к реальности. Но казалось, прошла вечность, прежде чем Кэтрин открыла глаза и увидела, что Зейд снова обжигает ее взглядом.

– О, Кэт, – произнес он бархатным голосом. – Ты дикое прекрасное создание. Любить тебя так легко! Довести тебя до сумасшествия ничего не стоит.

– Да, мне же так легко угодить, – с улыбкой прошептала она, и Зейд прижался щекой к атласной коже ее живота.

– Ты тоже знаешь, как угодить мне. – И Кэтрин вздохнула, сонная, умиротворенная. -Значит, завтра рано утром, как всегда, – пробормотала она в полудреме, уткнувшись ему в плечо.

– Может быть, и нет. Может, я буду лежать с тобой здесь, пока Хэнк меня не выгонит. И пусть ребята меня подождут…

– А тебя завтра целый день не будет дома? – спросила Кэтрин.

– А ты что – против?

– Нет. Я справлюсь. – Кэтрин улыбнулась ему, а он ласково провел пальцем по ее шее, что придало ей смелости задать свой вопрос.

– Зейд, почему?

Ей ничего не надо было добавлять к этому. По его лицу Кэтрин увидела, что он все понял. Она спрашивала его, почему именно сегодня он занялся с ней любовью, хотя так долго не прикасался к ней.

– Потому что сегодня – особый день. Сегодня ты почти сказала мне то, что я так хотел услышать.

– Что же это?

– Не скажу, Кэт. Я подожду. Давай спи.

– Я не устала, – прошептала Кэтрин. Она действительно не устала. Внутри у нее все пело. И ей совсем не хотелось спать.

Зейд медленно провел рукой по ее обнаженному телу, и Кэтрин вздрогнула от удовольствия.

– Чего ты хочешь, мой котенок? – прошептал он, и она прижалась губами к его теплой груди.

– Люби меня, Зейд, – нежно попросила Кэтрин. – Люби меня еще.

Он прижал ее к себе, и они растворились друг в друге, забыв обо всем на свете.

10

Дни стали теплыми и солнечными, и ранчо выглядело теперь совсем по-другому. Когда сошел снег, Кэтрин обнаружила вокруг дома сад, за которым прежде заботливо ухаживала мать Зейда. Казалось бы, невелико открытие, но оно сделало ее еще счастливее. Она привыкла к роли жены Зейда и ощущала себя полноправной хозяйкой дома. Может, муж еще и не любит ее, но в том, что хочет ее, она была уверена.

Кэтрин очень сблизилась с матерью и с отчимом Зейда, которые относились к ней, как к своей дочери. Она все лучше узнавала работников ранчо, а Стелла после стычки с Джин больше не появлялась.

Когда с ремонтом столовой было закончено, даже Барт одобрил перемены. Кэтрин все больше и больше влюблялась в этот дом, потому что это был дом Зейда. Она никогда не думала, что ощущение счастья может расти изо дня в день.

Однажды утром она проснулась в приподнятом настроении. Зейд ушел очень рано, и, когда она завтракала, вдруг появился в кухне, присел на табурет и, довольный, заглянул ей в глаза.

– Хочешь увидеть кое-что необычное? – спросил он. – Мы пригнали лошадей.

Кэтрин вскочила, забыв о завтраке, и даже Хэнк не нахмурился, а пошел вслед за ними.

Большие загоны для скота были отремонтированы. И Кэтрин, подойдя к ним с Зейдом, увидела, что они полны лошадей – гнедых, каурых, серых…

С десяток мужчин стояли вокруг загонов, облокотившись о поперечные жерди, оценивали животных. На выгон скота Зейд должен был нанять еще несколько человек, но постоянные работники ранчо имели право выбрать по четыре лошади.

– А что мне делать? – взволнованно спросил Херби Моор. – Одно дело, ездить на них верхом, и совсем другое – их ловить и объезжать.

Да, нужно терпение и умение, чтобы поймать лошадь. Кэтрин видела, как на лету петля обхватывает лошадь за шею, а всадник впивается в землю каблуками сапог. И самонадеянно решила, что, потренировавшись, тоже может это сделать.

Она поделилась своей мыслью с Херби. Но он, к ее досаде, тут же со смехом сообщил об этом Зейду.

– Но мы все же начнем с небольших прогулок, – с улыбкой предложил Зейд.

Она засмеялась в ответ и хотела было вернуться к волнующей сцене в загоне, но внезапно у нее закружилась голова и потемнело в глазах. Это было во второй раз после случая в столовой, и Кэтрин испугалась, что упадет.

Скорость, с которой подскочил к ней Зейд, была поразительной.

– Опять? – встревоженно спросил он, подняв ее на руки и глядя на ее побелевшее лицо. -Я думаю, Кэт, на сегодня хватит.

– Ничего страшного… Правда, – прошептала она. – Это из-за пыли и шума. У любого голова закружится.

– Да, но Херби почему-то не упал. И я не упал. В тот раз из-за голода, в этот раз из-за пыли и шума. А какую причину ты придумаешь еще?

Зейд внимательно смотрел на нее, и ей показалось, что он догадывается о ее состоянии. Бледные щеки Кэтрин покраснели от смущения.

– Я думаю, что тебе надо поставить меня на ноги. Все смотрят на нас.

– Да, Херби таращится во все глаза, – сказал Зейд. – Другим до нас нет никакого дела. – Тем не менее он опустил ее на землю. – Как думаешь, сама дойдешь до дома?

– Нет, я останусь здесь, – решительно сказала Кэтрин, крепко вцепившись в ограждение загона. – Я хочу посмотреть, как ты будешь ловить лошадь для Херби.

К ее радости, он не стал настаивать.

– Хорошо, только никуда не отходи, – велел Зейд. Во всяком случае здесь тебя не затопчут лошади.

Кэтрин была счастлива. Она с восхищением смотрела, как Зейд ловко управляется с лошадьми.

Джерри Бреннон, муж Лиз, подошел к ней.

– Мы оставили ему самых норовистых, – сказал он с улыбкой.

– А для него нет никакой разницы, – заявил Херби. – Босс справится с любой.

– Конечно, – коротко кивнул Джерри. – Но не забывай, что он для тебя ловит лошадь. А норовистый конь требует сильного всадника.

Херби умолк. А Кэтрин посмотрела на Зейда сияющими глазами. Все, что он делал, казалось ей совершенным. И когда он вернулся, Кэтрин продолжала взирать на него с обожанием. Он перелез через ограждение загона и встал рядом с ней, краем глаза наблюдая за ее восхищенным лицом.

Именно так они стояли, когда появилась Стелла. Она, видимо, припарковалась возле дома и сюда пришла пешком. Она уверенно встала между Зейдом и Херби.

– Ты опередил нас, Зейд, – признала Стелла и улыбнулась. – Мы этим займемся только завтра. – Она посмотрела на Кэтрин и улыбнулась еще шире. – Что, тоже интересно?

Кэтрин промолчала. Ей хотелось, чтобы Стелла как можно меньше знала о ней. Даже сейчас, когда она говорила с Зейдом, чувствовалось что-то собственническое в ее отношении к нему. Может, конечно, это оттого, что они давно знакомы?

– Джин обычно устраивает праздник по случаю весеннего выгона, – продолжала Стелла, бросив взгляд на руки Зейда, нежно обнимающие жену за плечи.

– Прекрасная идея. Я тоже хочу участвовать, Зейд, – сказала Кэтрин.

– Я тоже буду на празднике, – произнесла Стелла со скрытой угрозой в глазах, которую Кэтрин хорошо разглядела.

Чуть позже Зейд снова заговорил об этом.

– Если ты собираешься участвовать в подготовке праздника, Кэт, надо поторопиться. Люди рассыпаны по территории в тысячи акров.

– Я справлюсь, – ответила она. – Я не знала об этой традиции. Почему ты мне не сказал? – Кэтрин всегда нервничала и теряла уверенность в себе, когда поблизости оказывалась Стелла Каннингэм, и начинала злиться на Зейда, ожидая от него поддержки и не получая ее.

– Я думал, что это не для тебя, – тихо признался он, но в его голосе послышалось недовольство.

– Что ты имеешь в виду? Что я физически не готова для этого? – спросила Кэтрин, разозлившись. – А что тут сложного?

– Не пытайся препираться со мной, Кэт, – предупредил он спокойно. – Я этого не потерплю. А если тебя раздражает Стелла, разбирайся с ней сама. – И он ушел.

Кэтрин сердито смотрела ему вслед. Как она могла разобраться, если ничего не знает, что здесь творилось до нее? Может быть, Зейд женился на ней потому, что поссорился со Стеллой?..

Когда она заговорила о празднике с Джин Маккензи, та сообщила:

– Мы всегда проводим его в большом сарае, где может поместиться много народу. Мы украшаем сарай фонариками и флажками. Я позвоню тебе сегодня днем. Никаких пригласительных билетов не будет.

– Так люди могут не прийти, мы же так поздно начали готовиться? – обеспокоенно спросила Кэтрин.

– Придут, дорогая, – засмеялась Джин, – все уже горят нетерпением. Эту традицию начала еще мать Барта, и я ее поддерживаю. Ничего не поделаешь, традиции надо хранить. Больше никто подобного не устраивает.

– А как с угощением? – спросила Кэтрин, вспомнив о Хэнке.

– Каждый приносит что-то с собой, потому что суть праздника – в общении и танцах. К нам съезжаются гости со всей округи. На каждом ранчо есть свои таланты. У нас, к примеру, маленький оркестр. Ребята сами развешивают флаги, готовят соломенные тюки для сидений, твоя задача – обходить всех и давать распоряжения.

– О, тогда я не справлюсь.

– Справишься. Ты хозяйка дома.

Да, она должна справиться. И этот праздник поднимет ее в глазах окружающих. Как все это не похоже на ее спокойную жизнь в долине и на работу в маленькой муниципальной библиотеке…

В день праздника Хэнк был полон энтузиазма. Когда Кэтрин пришла к загону, он уже был там.

– Положитесь на меня, миссис Маккензи. – Хэнк был таким счастливым, каким она никогда его прежде не видела. – Я все приготовлю. К тому же люди принесут с собой кучу всякой еды. Нам останется только расставить тарелки на столах и рассадить гостей.

В одном конце сарая уже стояли два длинных стола. Флажки были уже развешаны, и двое ребят перетаскивали соломенные тюки.

– Все в порядке, миссис Маккензи! – крикнул ей Херби.

Она в ответ помахала ему рукой.

– Надеюсь, все пройдет как обычно хорошо! Хэнк удивил ее, рассмеявшись.

– Да еще лучше! Каждому не терпится познакомиться с молодой женой Зейда. Я помню, как это было, когда Барт привез жену. А в этот раз они еще больше постараются. Мои бифштексы уже шипят, почти готовы, так что не о чем беспокоиться.

Разговор с Хэнком прибавил ей уверенности. Конечно, самое лучшее, если бы она могла поделиться с Зейдом своими тревогами. Но он, казалось, не принимал никакого участия в подготовке праздника. И она чувствовала, что вся ответственность ляжет на ее плечи.

Позже, уже дома, когда она спустилась вниз, Зейд стоял в прихожей. На нем были серые брюки и белоснежная рубашка, великолепно оттеняющая загар. Задержав на секунду на ней взгляд, он спросил:

– Думаешь, не будет холодно?

Кэтрин была в бледно-бирюзовой блузке с неяркими цветами и в широкой юбке, вполне подходящей для танцев.

– Да нет. Твоя мама сказала, что обычно бывает жарко.

– Тогда пошли.

Больше Зейд ничего не сказал. Но она шла рядом с ним, и сердце ее трепетало. Не было никакой причины нервничать. Большинство гостей она уже знала. Это, конечно, по-детски, однако ей так хотелось, чтобы Зейд ее похвалил. Чтобы сказал, как она прекрасно выглядит. Нежно обнял за плечи. Но он не сделал ни малейшего усилия, чтобы потрафить ее тайным желаниям…

Разноцветные лампочки украшали сарай снаружи. Флажки трепетали на ветру. Кэтрин уловила запах стряпни Хэнка, сам он тоже уже стоял возле жаровни, как всегда в белоснежном фартуке. Она скрестила пальцы на удачу.

Гостей было больше, чем ожидалось. Они сплошным потоком вливались в открытые двери огромного сарая, смеясь и громко разговаривая, здоровались с ней и со стоящим рядом Зейдом. Они несли с собой корзинки, вручали их Хэнку и садились за столы.

Машины, казалось, подъезжали каждую секунду. Вскоре появилась Джин, подошла к Кэтрин и обняла за плечи.

– Знаешь, если даже будет что-то не так, в этой толпе никто ничего не заметит.

Ее слова окончательно успокоили Кэтрин. А когда заиграла музыка и Зейд стал высматривать ее среди гостей, она заулыбалась.

Когда начались танцы, она не присела ни на секунду. Мужчины наперебой приглашали ее. Все волнения забылись, пока не появилась Стелла, не вытащила Зейда из круга и не увела из толпы.

Возможно, они пошли выпить. В конце концов Зейд, как гостеприимный хозяин, не мог ей отказать. Но это объяснение не устроило Кэтрин. И она стала искать их глазами…

Ей не понравилось, что Зейд, высокий и стройный, весело смеется, глядя на обращенное к нему лицо Стеллы. Кэтрин бесилась от ревности, от того, что ей больно смотреть на эту пару. Неизвестно, о чем они говорили, но, казалось, это был доверительный разговор близких друзей. И Кэтрин чуть ли не до слез была благодарна Херби, пригласившему ее на очень быстрый танец.

Когда музыка смолкла, Стелла оказалась рядом с ними. Херби деликатно удалился, оставив Кэтрин наедине с женщиной с насмешливыми зелеными глазами.

– Неплохая вечеринка, – похвалила Стелла. – Ты действительно постаралась.

Кэтрин так хотелось, чтобы появилась Джин и избавила ее от беседы с соперницей! Но свекровь как назло куда-то исчезла.

– Спасибо, мне тоже кажется, что я справилась.

– Для новенькой, может, и неплохо, – зло согласилась Стелла. – Но новенькие здесь не приживаются. Сколько их было у Зейда, но он всегда возвращается ко мне.

– Но в отличие от многих, я жена Зейда, – сказала Кэтрин. – Это совсем другое дело.

– Посмотрим, надолго ли, – самодовольно заявила Стелла.

И тут Кэтрин вскипела. Ее обида и ревность вырвались наружу.

– Навсегда, мисс Каннингэм! – проговорила она быстро. – Скоро у нас будет ребенок. И когда он родится, я не потерплю, чтобы ты здесь появлялась. Так что привыкай держаться подальше от ранчо. Насколько я вижу, ты многим здесь неприятна. А уж я вообще не могу тебя видеть.

В какой-то момент Кэтрин подумала, что Стелла ударит ее, и внутренне сжалась. Такой яростью пылали зеленые глаза. Потом Стелла развернулась и ушла, побагровев от гнева.

– Что-нибудь не так, мэм? подошел к Кэтрин Джерри Бреннон.

Она заставила себя улыбнуться, хотя чувствовала, что вся побелела.

– Нет, ничего. Спасибо, Джерри. Я… я…

И упала в обморок прямо на руки Джерри. Последнее, что она видела, это встревоженное лицо Зейда, бросившегося через толпу танцующих к ней.

Когда Кэтрин пришла в себя, она поняла, что находится на открытом воздухе. Зейд держал ее, а Джин и Барт, перепуганные, стояли рядом. Кэтрин туманным взором смотрела на мужа.

– Для тебя вечеринка закончилась, Кэт. – Зейд сказал это так убедительно, что она и не подумала спорить.

– Но я… я же не могу просто так уйти…

– Ты возвращаешься домой вместе со мной, – отрезал он сердито, и Джин поспешила на помощь.

– Ты не беспокойся, дорогая, – сказала она. – Мы с Бартом доведем вечер до конца. В любом случае, скоро пора заканчивать, а многие уже знают, что с тобой случилось. Как только я скажу, что с тобой все в порядке, гости еще немного повеселятся и разъедутся.

– Тебе надо вернуться к гостям, Зейд, – запротестовала Кэтрин.

– К каким еще гостям? – Муж больше ничего не добавил, и она почувствовала себя так, будто устроила катастрофу.

Дома он уложил ее на кровать, подложив подушку под голову. Кэтрин подумала, что Зейд сейчас уйдет, потому что вид у него был неприветливый. Но он не уходил. Стоял и смотрел на нее сверху вниз, потом спокойно сказал:

– На этот раз не думай, что отвертишься от визита к врачу! Первое, что я сделаю утром, повезу тебя в город.

– Мне не нужен врач, – сказала Кэтрин, отводя глаза.

– А я уверен, что нужен. Если ты думаешь, что я собираюсь ждать, когда ты свалишься в обморок в следующий раз, забудь об этом. Это может произойти и на лестнице…

– Я постараюсь быть осторожнее.

– Не сомневаюсь. Врач наверняка станет на этом настаивать, после того как осмотрит тебя.

– Но мне… мне правда не нужен врач, Зейд, – повторила Кэтрин дрожащим голосом, не зная, как он отнесется к ее признанию. – Просто я… просто я… беременна.

– О, мне известно, – холодно ответил он ей. – Я только ждал, когда ты наконец мне это скажешь. Но я никак не ожидал, что сначала ты поделишься новостью со Стеллой.

Кэтрин с ужасом смотрела на Зейда. Что он такое говорит? Он что, злится на то, что Стелла знает про ее беременность?

– Я бы никогда ей не сказала, если бы она не наговорила мне того, что наговорила. Ты же сам мне советовал разобраться с ней. У меня был только один способ. – Слезы застилали ей глаза, но она не смахивала их. – А что я должна была делать? Стоять и слушать, как она говорит мне, что я еще одна новенькая и скоро надоем тебе, как и все предыдущие? Она заявила, что ты всегда возвращаешься к ней. Поэтому… поэтому я…

– Поэтому ты решила сразить ее наповал.

Зейд устремил на нее взгляд холодных голубых глаз, а она отвернулась, уткнувшись головой в подушку.

– Это единственное, что я могла сделать…

– Разве? А я думал, что у тебя есть я. Кажется, об этом ты забыла. – Зейд замолчал, а Кэтрин не осмеливалась взглянуть на него. Он сел рядом, повернул ее за плечи лицом к себе. -Да, – сказал он тихо. – Ты действительно здесь новенькая. Ты готова поверить в любую небылицу. Я никогда не мог бы вернуться к Стелле, потому что никогда не был с ней. Женщина, которая ходит за мной по пятам и учит меня, как жить, что делать, никогда бы не могла мне понравиться. И поэтому я женился на той, на какой хотел. Но она, кажется, не очень-то хочет иметь от меня ребенка.

– Ты что?! – в ужасе уставилась на него Кэтрин. – Как ты мог такое подумать?

– А что я должен думать, если ты все это время скрывала от меня сей факт? Если бы ты была счастлива, ты бы тут же поделилась со мной этой новостью. Я же не последний идиот, Кэт. Но ты молчала. И единственное, что мне пришло на ум, – это то, что сама мысль о ребенке тебе противна.

– Почему ты всегда предполагаешь худшее? – разбушевалась Кэтрин. – Просто я была не уверена. – Она почти кричала на него. – Любая женщина мечтает иметь ребенка от мужчины, которого любит!

Она была слишком рассержена и не осознавала, что говорит. Но Зейд расплылся в радостной улыбке.

– Вот сейчас я вижу, что в тебе течет итальянская кровь. В такие моменты твои глаза горят как угли. – И он притянул ее к себе сильными руками, стараясь сдержать ее попытки сопротивления. – Когда ты злишься, у тебя и язык развязывается. А я уже начал беспокоиться, не придется ли мне ждать несколько лет, пока ты скажешь, что любишь меня.

– Я этого и не говорила! – отрезала Кэтрин.

– Нет, сказали миссис Маккензи, не отпирайтесь. И скажете еще не раз. А сейчас я наконец услышал то, что хотел. – Он погладил ее по кудрявой голове, крепко прижал к себе, баюкая, как младенца. – И не надо быть такой ревнивой, – прошептал Зейд. – Я схожу с ума по своей жене.

– Правда? – Кэтрин посмотрела на него с таким томлением, что он улыбнулся.

– Правда. А почему, ты думаешь, я заставил тебя выйти за меня замуж? – Он слегка коснулся губами ее щеки. – Я люблю тебя, ясноглазая.

– О, Зейд! – Кэтрин обвила руками его шею, с радостью подставляя лицо для поцелуев, раскрывая ему навстречу трепетные губы. – А почему ты сам никогда не говорил мне об этом?

– Ты мне постоянно твердила, что Гарри твой лучший друг, что ты хочешь стать его женой, что ты любишь его. Даже в последний день ты готова была его простить. Ты провела в моих объятиях всю ночь, а на следующий день он появился и едва не уговорил тебя вернуться к нему.

– Неправда! – серьезно возразила Кэтрин. – Я просто была ошарашена. К тому же, – добавила она, краснея и отводя взгляд, – я уже узнала, что такое магия любви. И поняла, что влюбилась в тебя. Только к тебе меня влекло…

– «Мы же не любим друг друга… Но почему я должна связать мою жизнь именно с тобой?» – напомнив ей Зейд резкие слова, когда-то брошенные ему. – Тогда меня твои заявления оскорбили. Я готов был на тебя молиться, а ты прочитала мне чуть ли не лекцию о любви. Получалось, что любовь, как высокое чувство, ты испытываешь к Гарри, а со мной у тебя так, минутное увлечение. И при этом ты ждала, что я стану говорить тебе о моих чувствах?

– О, Зейд! Давай забудем! – взмолилась она.

– Только через десять лет, если ты сумеешь искупить вину за этот срок!

– Покаяние в любой форме, какую выберешь, – пообещала она, закрыв глаза, ослепленная сиянием его бездонных голубых глаз.

– Можем начать сегодня ночью, если ты в состоянии. А сейчас должны прийти моя мать и Барт, которые души не чают в своей невестке. Они еще заняты вечеринкой, но мысленно уже с нами. Так что постарайся выглядеть счастливой. Но я не удивлюсь, если увижу и Хэнка в дверях.

– А как насчет Стеллы? – нервно спросила Кэтрин. – Я ей сказала, чтобы она здесь больше не появлялась.

– Даже так? – Он бросил на нее удивленный взгляд. – Значит, ты разобралась с ней. Ну, это облегчает дело.

– Она… она твоя подруга.

– Забудь о ней. – Зейд встал и улыбнулся. – Я люблю только тебя, Кэт.

Позднее, когда все разъехались, а ночная мгла окутала дом, Кэтрин лежала, счастливая, в объятиях мужа. Между ними уже не было ничего недосказанного, и Зейд доказал ей, как он ее любит. Но вопросы еще оставались, и Кэтрин, прижавшись к его теплому боку, шепотом спросила:

– А почему после шести лет ты вернулся обратно в Келлердейл?

– Из-за тебя. Помнишь, я говорил, что вернулся в последний раз, потому что у меня было моральное обязательство. Это была ты. Хотя я и не мечтал, что все так обернется.

– Так ты же меня даже не знал?

– Я видел тебя раз, правда, мельком. Но я знал Гарри. И если бы не приехал в этот раз, я бы не успокоился.

Кэтрин растерялась, а он теснее прижал ее к себе.

– Шесть лет назад, – начал объяснять Зейд, – я уже решил, что пора прекратить нянчиться с Гарри. С годами он становился все противнее, тетушка и вовсе превратилась в мегеру, и я собрался окончательно порвать связи с Келлердейлом, с прошлым. Это был мой последний визит в родные края. Я спросил себя: какого черта я здесь делаю? Зачем возвращаюсь к тому, с чем расстался еще подростком? В последний день перед отъездом Гарри показал мне на тебя. Целую неделю до этого он мне рассказывал о какой-то новой семье, появившейся в городе. И вдруг заявил: «А вон та самая девушка. И если добьюсь ее, я тебе сообщу». Он засмеялся, указав на тебя. Я ожидал увидеть девицу его типа – болтливую и вульгарную Но когда посмотрел на тебя, то окаменел. Я хотел повернуться и ударить его. Ты выходила из магазина со своим отцом под руку, и я вынужден был признаться, что девушки, подобной тебе, никогда раньше не встречал. Тебе было восемнадцать. Красивая, невинная и абсолютно беззащитная. Все, что я мог сделать, – это рявкнуть Гарри, что ты слишком юна для него. Он, наоборот, нашел это забавным и сказал: «Ничего, я ее охмурю». Я был почти готов подойти к тебе и попросить держаться от моего кузена подальше. Но рядом шел твой отец: большой мужчина, уверенный в себе, спокойный, которого никто не одурачит. И я решил, что ты в безопасности.

Голос его стал сердитым при воспоминании о прошлом, и Кэтрин нежно погладила его по щеке, желая успокоить.

– Я действительно была в безопасности, – сказала она тихо. – Еще была жива мама, мы все трое были очень счастливы. Когда мы увидели этот домик, моей маме он так понравился, что мы его тотчас же купили и быстро переехали. – Она улыбнулась мужу. – Если бы мы не сделали этого, я бы тебя никогда не встретила.

– Не пугай меня, – пробормотал Зейд.

– А как ты узнал, что случилось дальше?

– О, в те дни Гарри писал мне часто. Сначала о тебе вообще не было ни строчки, и я облегченно вздохнул, решив, что он получил от ворот поворот и ты в безопасности. Я постарался о тебе забыть.

– Так ты хотел забыть обо мне? – печально спросила Кэтрин.

Зейд улыбнулся, поцеловав ее в кончик носа.

– Я не отношусь к разряду мечтателей. К тому же не соблазняю девочек-подростков. Но потом я вдруг получил письмо. Гарри, оказывается, обручен и собирается жениться в мае. «Помнишь ту девчонку, которую я тебе показал, когда ты в последний раз был здесь? Я тебе говорил, что охмурю ее? Так вот, через четыре месяца она будет моей женой», – писал он мне. И тогда мне стало грустно. Ты оказалась такой же глупой, как остальные, – не в состоянии понять и разобраться, кто такой Гарри. Но если ты пошла на то, чтобы обручиться с ним, значит, совсем не так невинна, как мне показалось.

– Однако ты все равно приехал…

– Да, приехал. – Зейд откинул с лица Кэтрин волосы и посмотрел ей в глаза. – Я не мог выбросить тебя из головы. Я должен был во всем разобраться сам.

– А я полагала, что ты прикидываешь, подхожу ли я твоему любимому братцу.

– Да, я присматривался к тебе, – признался он. – Но я не учел впечатления, которое ты можешь произвести на меня. Ты уже выросла, и ты потрясла меня. В первый же вечер, когда ты сказала, что вы еще не женаты, я вдруг испугался, что Гарри действительно на тебе женится, чтобы удовлетворить тщеславие. Ты была единственная, кто ему отказал.

– Ты сразу же взволновал меня, Зейд, – честно сказала Кэтрин. – Казалось ничего не предпринимая, ты заставил меня позабыть о Гарри. Я сама не понимала, что происходит.

– И я не понимал, почему ты твердишь о желании выйти за него замуж, что любишь его, хотя я видел, что ты готова упасть в мои объятия, – сердито ответил Зейд. – Ясно было лишь то, что заполучить тебя я могу только обманом.

– Я бы не назвала это обманом, – сдержанно произнесла Кэтрин.

– Пожалуй, – согласился Зейд. – Это было несказанным счастьем, самым большим, какое я только испытал в своей жизни. К тому времени я влюбился в тебя без памяти, готов был бросить ранчо и остаться в Англии. Но тебя надо было увезти от Гарри, от сварливых теток, которые не дали бы тебе житья в этом городе… Я так хотел тебя, Кэт, я так мечтал, чтобы ты всегда была рядом со мной!

– Но после той ночи ты не прикасался ко мне, поселил в отдельной комнате.

– Я поклялся себе, что не дотронусь до тебя, пока не буду убежден, что ты меня любишь. Спать с тобой и не обладать тобой было выше моих сил.

– Но на следующую ночь ты все же переселил меня к себе в комнату!

– Я же не мог позволить Стелле или кому-то еще оскорблять тебя? Но от меня потребовалось железное самообладание. Когда же пришло письмо от Гарри и я увидел твою реакцию на него, я понял, что все в порядке.

– А ты хочешь ребенка? – затаив дыхание, спросила Кэтрин.

– А ты? – прошептал он.

– О да, Зейд! Это же твой ребенок. А я люблю тебя.

– Значит, я тоже хочу его. Все, чего ты хочешь, я тоже хочу, дорогая.

Кэтрин сидела на корточках в саду, полола грядку. Солнечный свет золотил верхушки деревьев. Она приподняла голову и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Потом взглянула на ребенка, который играл с погремушкой на толстом ковре, расстеленном на лужайке. Дочка Зейда была ее точной копией.

Снова пришло время летнего выгона скота, и прошлый год, казалось, остался далеко позади.

– Скоро обед, – громко сказала Кэтрин. – Когда закончу, мы пойдем есть.

– Уже обед, – повторил голос сзади.

Она подняла счастливое лицо на Зейда, который с нарочитой серьезностью смотрел на нее.

– Но осталось совсем немного, – засмеялась она. – Хэнк еще не звал нас.

Зейд сел на ковер и погладил дочку по темной курчавой головке.

– Элизабет Маккензи, ты такая же беспокойная, как и твоя мать.

– Она наше сокровище, – сказала Кэтрин, вставая и отряхивая джинсы.

Зейд, протянув руку, ухватил дочку, которая начала потихоньку сползать с ковра. Он водворил ее на прежнее место и с удивлением отметил, как похожи мать и дочь.

– Никогда не ожидал, что человек может быть настолько счастлив! – Он привлек Кэтрин к себе и поцеловал в губы.

– А мальчик, наверное, будет похож на тебя, – прошептала она. И скорее почувствовала, чем увидела, что глаза Зейда округлились.

– Как, ты снова беременна?

– Возможно.

Зейд снова привлек ее к себе и поцеловал в кончик носа.

– Как я люблю тебя, Кэт! Я все в тебе люблю. Но ты уже давно об этом знаешь. Ведь правда?..