Эта девушка не нуждалась ни в роскоши дома-дворца, ни в драгоценностях, ни в дорогой одежде. Она была счастлива тем особенным платьем, кото­рое сделала ей подруга, гордилась своим чудовищ­ным котом, была верным другом для Ральфа. Но отдаться она хотела ему, Джейку. Не за что-нибудь, а по велению сердца.

Он приподнял ее и вгляделся в это удивительное лицо.

– Я хочу тебя, – проговорил он хрипловатым голосом. – А ты?.. Ты позволишь мне?..

– Да.

Она смотрела на него широко распахнутыми зе­леными глазами, чье очарование было ясным и про­зрачным, как вода в струях какого-то экзотического фонтана.

– Зная то, что ты обо мне знаешь? Зная, в чем люди подозревают меня, ты все же согласна прийти ко мне, спать со мной, остаться со мной?

– Да. – Кэтрин прикоснулась губами к его лицу, и он увидел в ее глазах слезы. Это потрясло Джейка: она же никогда прежде не плакала – ни от страха, ни от боли. Одна слезинка поползла по щеке, и он, слиз­нув ее, сдавленно проговорил:

– Не надо, Кэтрин, не плачь. Я не вынесу этого.

Она грустно улыбнулась ему.

– Я чувствую, что ты хочешь уйти. Хочешь посту­пить великодушно и строго. Ты уйдешь и оставишь меня…

– Да. – Он несколько принужденно улыбнулся. – Хотя и не хочу уходить.

– И все же уходишь…

– Я должен. Но знай, ты теперь навсегда оста­нешься в самой глубине моего сердца.

– Ох, как бы мне не потонуть там.

Он смотрел на нее и не верил своим глазам. Она здесь, перед ним, такая прекрасная! И эти неверо­ятные глаза, исполненные нежности и чистоты.

– Я, кажется, уже утонул, – сказал Джейк неверным голосом, сердце его бешено колотилось.

Кэтрин, его Кэтрин ничего не хотела, кроме того, чтобы просто быть с ним. Переполнявшие его чув­ства доставляли ему безмерную радость, и он знал, что, когда бы ни увидел ее вновь, это ощущение вернется к нему, ибо оно непреходяще.

Он сжимал ее в объятиях, женщину, которая почти покорилась ему и в то же время так сильно овладела всем его существом. Его родители хотели прежде всего видеть в нем наследника своего состо­яния. Жена хотела богатства и роскоши, которые он мог ей дать. Кэтрин хотела только его, его самого.

Наконец Джейк выпустил Кэтрин и принялся ме­тодично застегивать пуговки, пытаясь отвлечься от соблазнительной красоты женского тела и стараясь избежать ее укоризненного взгляда. Она не протес­товала. Слез уже не было. И тогда он поднял ее, по­ставил на ноги и немного придержал, пока она не перевела дыхание и не улыбнулась ему.

– Я не буду извиняться, потому что не я одна виновата, – твердо сказала она. – Если вы не хо­тели…

– Я хотел. – Он приподнял ее лицо и смотрел на нее серьезно.

Кэтрин улыбнулась, но улыбка, мелькнув, тотчас исчезла.

– Пойду приготовлю чаю. – Это было предложе­но с таким серьезным видом радушной хозяюшки, что Джейк развеселился.

– Что такое? – строго спросила она. – Что вы нашли здесь смешного?

– Не скажу! Вы же не сказали мне, почему сме­ялись по дороге сюда, вплоть до той минуты, как вошли в квартиру, да и потом…

Он последовал за ней на кухню, восхищаясь тем, как быстро она взяла себя в руки, в то время как он сам все еще испытывал внутреннее смятение.

– А думала, это и так понятно, – проговорила Кэтрин, включая чайник и доставая из буфета чаш­ки. – Вы, как черт из коробочки, выскочили неиз­вестно откуда и вцепились Коллину в глотку. Ду­маю, ему никогда в жизни не случалось так перепу­гаться.

– Почему вы вообще пошли с ним? – жестко спросил Джейк, и остатки страсти исчезли с его лица, как последний отблеск солнца с поверхности темной воды.

– Коллин пришел проведать меня, а я хотела по­скорее отделаться от него, но так, чтобы не обидеть. Вот я и взяла его с собой, отправляясь за покупка­ми. По-моему, это была весьма удачная идея.

– Своим поведением он дал право обижать его, сколько вам захочется, хоть ноги о него вытирать, – хмуро пробормотал Джейк. – Можете даже грубо вы­ставить его за дверь, если он еще хоть раз заявится к вам.

Нет, не надо было тащиться за ней на кухню. А то вот он не удержался и, обняв ее за талию, при­влек к себе. Сердце его вновь забилось как молот, когда она нежно прильнула к нему, сразу же от­кликнувшись на призыв.

– Нет. – Он отпустил ее и отошел на безопасное расстояние.

– Это была ваша идея, – проворчала Кэтрин, оглянувшись через плечо. – Или перестаньте при­ставать ко мне, или не переставайте – одно из двух.

– Ваше безумие, как видно, штука заразная. – С этими словами Джейк удалился в комнату, где и пребывал в ожидании чая. А когда Кэтрин принесла его, был благодарен ей, что она села не рядом с ним, а напротив.

– Не просил ли вас Коллин возобновить отно­шения? – спросил он, выпив немного чаю и взгля­нув на нее исподлобья.

– Нет, об этом речи не было. Я вытащила его на улицу, прежде чем он успел выразить какие-либо пожелания.

– А как вы считаете, он будет этого добиваться?

– Думаю, да.

– И как же вы тогда поступите?

Она подняла на него свои обезоруживающе чис­тые глаза.

– Что это за допрос с пристрастием? Вы так спра­шиваете, будто угрожаете мне.

Джейк выпрямился на своем стуле и уставился на Кэтрин.

– Вам кажется, что я угрожаю?

– Есть малость. Но зря вы беспокоитесь об обсто­ятельствах моей жизни. Я как-нибудь сама с этим справлюсь. А у вас есть дела и поважнее, так что идите и спокойно занимайтесь ими.

Он растерянно улыбнулся. Волна чувств, захлест­нувшая Джейка и только сейчас начинавшая пома­леньку убывать, заставила его забыть, что Кэтрин женщина самостоятельная, привыкшая жить своим умом, и вряд ли потому потерпит, чтобы кто-то командовал ею, стараясь прибрать к рукам. Это и делаю ее покорность в иные минуты такой волную­щей. Она была прекрасна, талантлива, и она хотела его. Чувства опять охватили его, порождая в душе смятение.

– Вы говорили с Ральфом о наших трудностях? – спросил он, стараясь не выдать голосом своего вол­нения.

Она просто кивнула и отвернулась, и он почув­ствовал холодок, пробежавший между ними. Нетруд­но представить, что мог сказать на это Ральф. Он и сам при подобных обстоятельствах сказал бы что-то такое же. Но все же ему необходимо было услышать это из уст Кэтрин, заодно проследив за выражени­ем ее лица.

– Ну и какова была его реакция? – Сказал, что все это может оказаться ложью, – ответила она, не пытаясь увильнуть от ответа. – Ска­зал, что единственная конкретная вещь – история с тормозами, но и то сам бы он обвинил в подобном не каких-то врагов, а ремонтников в своем гараже, которые плохо следят за состоянием машины. И все же посоветовал мне быть осторожной, поскольку все это может оказаться правдой.

Они сидели, глядя друг на друга, и Джейк по­чувствовал, как сжалось его сердце.

– Кэтрин, а вы тоже думаете, что я лгу?

– Не знаю, – честно ответила она. – Знаю толь­ко, что я на вашей стороне. И ничего не могу с этим поделать.

– Вы думаете, что я опасен?

– Да. – Она опустила глаза, а затем вновь подня­ла их и открыто взглянула на него. – Вы принадле­жите к категории опасных людей.

– В таком случае, почему вы принимаете меня?

– Потому что я хочу этого, – сказала Кэтрин, не отводя глаз. – Потому что вы часть моей мечты и потому что я чувствую себя с вами в безопасности.

– Но вы же сами сказали, что я опасен.

– Для меня вы не опасны.

И с этими словами она так непринужденно при­нялась за чай, что напряжение Джейка тотчас ос­лабло.

– Вы сумасшедшая, Кэтрин, – хрипло прогово­рил он.

Она кивнула и добродушно улыбнулась.

– Я знаю. Это все мои гены. Мои бабушка и дед тоже были немного того… – Она помахала рукою возле виска. – Вот тетя Клэр не совсем безумна, но тоже в общем-то…

Он хотел встать и обнять ее, хотел обладать ею, задушить ее в своих объятиях. Но ничего этого он, конечно, не сделал – выдержки ему было не зани­мать.

– А вы все еще остаетесь моим другом?

Кэтрин вопросу удивилась.

– Думаю, да. Хотя Ральф тоже мой друг, но он ведет себя совсем не так, как вы.

– Ваш Ральф ничуть не лучше меня! – огрызнул­ся Джейк.

Она с усмешкой посмотрела на него, и он рас­смеялся над смехотворностью собственной запаль­чивой реплики. И подумал: нет, если я сейчас же не уберусь отсюда, то ясно, чем это для них кончится. Она просто околдовала его, еще немного, и он пол­ностью потеряет контроль над собой.

Джейк больше не появлялся. Кэтрин очень ску­чала по нему, а он, как видно, твердо решил дер­жаться от нее подальше. Звонил, правда, регуляр­но, но, судя по голосу – сдержанному и деловито­му, – вернулся к своей обычной, хорошо распла­нированной жизни. Кэтрин начинало казаться, что нее это – и любовные объятия, и поцелуи, и заду­шевность их разговора – лишь пригрезилось ей.

Жизнь стала тусклой и невыразительной, она сидела безвылазно дома, и однажды, когда Ральф предложил ей прогуляться, с радостью согласилась.

В городе поведение Ральфа было таким насторо­женным, что Кэтрин не без иронии подумала, как сильно он привлекает этим излишнее к ним внима­ние. Ведет себя почище тайного агента секретной службы, охраняющего значительную персону. Един­ственное, чего ему не хватало, так это руки, много­значительно засунутой в карман, – на случай если придется стрелять навскидку.

Кэтрин довольно ехидно одернула его, попро­сив вести себя более естественно, но он, каза­лось, полагал, что ведет себя вполне нормально. И даже сказал ей, что при подобных обстоятель­ствах никто не мог бы держать себя естественнее и выдержаннее.

– При подобных обстоятельствах? – переспро­сила Кэтрин. – При каких таких обстоятельствах? Ты же сам говорил, что Джейк меня обманывает и ничего страшного случиться со мной не может.

– Ну, полной уверенности у меня с самого на­чала не было. Мало ли что… Полиция занималась им наверняка очень тщательно. Они, может, и сей­час приглядывают за ним. Наверняка обыскали весь его дом, все окрестности. Так что если что-нибудь можно было найти, они нашли бы это. Нет, зна­ешь, я все больше склоняюсь к тому, что он гово­рил правду.

– Молодчина, Ральф, ты делаешь успехи, – ска­зала Кэтрин, беря его под руку.

– А ты по нему с ума сходишь, не так ли?

Кэтрин усмехнулась.

– Что, очень заметно?

Ральф покачал головой и насмешливо прогово­рил:

– Только когда ты говоришь или думаешь о нем.

– Откуда тебе знать, о ком я думаю?

– Тоже мне неразрешимая загадка…

Ральф оставил эту тему и вновь насторожился – подозрительно оглядывался, осматривался, фикси­ровал свой взгляд на вполне мирных и добропоря­дочных гражданах. Кэтрин даже показалось, что он рад «подобным обстоятельствам». Ну ничего, пусть себе поиграет в бывалого телохранителя, зато он вытащил ее из дома и весьма позабавил, заставив ненадолго отвлечься от мыслей о Джейке.

Каждый вечер Кэтрин тщательно запирала дверь и, хотя жила на самом верхнем этаже дома, задер­гивала занавески. Виной тому появившаяся нервоз­ность – ощущение, что кто-то подсматривает за ней в окна, – хотя ей было ясно, что это практически невозможно. Ральфа она заставляла делать то же са­мое, и он каждый раз клятвенно заверял ее, что предельно осторожен, хотя и не считал себя глав­ным участником опасных событий.

Почувствовав в себе излишнюю подозритель­ность, Кэтрин не на шутку огорчилась: это переста­вало быть забавным. Она хотела вернуться к нор­мальной, тихой и спокойной жизни. Вернуться в Пенгаррон и рисовать в чудесной роще. И чтобы Джейк был там, неподалеку, появляясь время от времени неизвестно откуда, пусть даже и на страш­ном черном коне.

Позвонила тетя Клэр, сообщившая, что верну­лась наконец домой.

– Ну и как ты? Как себя чувствуешь? – тревож­но спросила Кэтрин, хотя уже по голосу тетушки поняла, что тревожиться не о чем.

– Свежа, как огурчик. Я же говорила, что этот Гордон Фелпс просто старый зануда, впадающий в панику из-за всякого пустяка. Меня больше беспо­коит, как ты. Слышала, что тебя отсюда похитил Джейк Трелони.

– Ох… Да, мы немного знакомы с ним, – поста­ралась сказать Кэтрин как можно небрежнее.

– Хорошо, детка, полагаю, ты знаешь, что дела­ешь. Только вот Джин Пенгелли считает, что он боль­но тобой командует.

– Я… Ну, мы встретились в Лондоне, после того как я вернулась от тебя в первый раз. Теперь… он теперь мой друг.

– Скажите на милость! А Джин уверяла меня, что он твой дружок. Впрочем думаю, так оно и есть. Ты красивая девушка, и у тебя с Джейком будет все хорошо. Он знает, как и что надо делать.

Кэтрин не возражала, хотя и была уверена, что ничего хорошего ее с Джейком не ждет. Единствен­ное, что могло заставить ее переменить свое мне­ние, это реальные события, которые вдруг начали развиваться иначе, нежели она предсказывала. Тут уж Клэр Холден не оставалось ничего другого, как признать свою ошибку.

Но Джейк, Джейк!.. Разве Кэтрин могла точно сказать, чем она была для него? Он беспокоился о ней, решил держаться от нее подальше, чтобы она была в безопасности. В какой-то момент он даже хо­тел ее, но не было ли это лишь вспыхнувшим жа­ром чувственности? Однако как бы там ни было, все, что она могла, это неустанно думать о нем и ждать его…

– А что, тетя, не замечено ли в Пенгарроне ка­ких-нибудь новых… движений?

– Нет, дорогая. Одно время мы с Джин следили за поместьем, но поскольку там ничего не происхо­дило, то и махнули на него рукой. Надеюсь, в один прекрасный день правда сама выплывет наружу. Я думаю, что эта женщина просто сбежала с кем-то, вот и все. Будто Джейк и без того недостаточно не­счастен в своей жизни, чтобы ему еще и подобные гадости устраивать.

– Но Джиллиан так красива… – проговорила Кэт­рин уже после того, как тетушка положила трубку.

Интересно, скучает ли Джейк по Джиллиан? Не было ли это лишь своего рода самозащитой, когда он сказал, что ненавидит ее? А может, где-то в глу­бине души он ее все еще любит?

Эти мысли нагнали на Кэтрин такую глухую тоску, что следующие несколько дней она пере­стала заботиться о безопасности, выходила в го­род, причем даже тогда, когда Ральф не мог ее сопровождать. Побывала на нескольких выставках, гуляла по улицам, заглядывая в витрины, без вся­кой видимой цели обошла все большие магазины, в общем, за день изматывала себя так, что ночью засыпала без всяких страхов, тревог и душевных терзаний.

Джейк, все так же ежедневно звонивший ей, по­чувствовал по ее голосу, что что-то не так. Несколь­ко дней он старался не замечать этого, но потом все же спросил:

– Что случилось, Кэтрин? Ты чем-то напугана?

– Ничем я не напугана, – заверила она его. – Просто устала. У меня было много всяких дел.

– Это связано с книгой?

– Да нет…

Ей не хотелось ни о чем говорить, она была рада, что разговор происходит по телефону и Джейк не может видеть ее тусклого лица.

– Так в чем же дело? – продолжал расспрашивать он, и голос его, как ей показалось, прозвучал почти нежно.

Кэтрин давно не слышала в его голосе таких ин­тонаций. Ей подумалось, что она ошиблась, что ей это лишь показалось. Но нет, он и действительно говорил с ней очень тепло и проникновенно. А вот видеться с ней по-прежнему не хочет!..

– На днях звонила тетя Клэр, – раздраженно вы­палила она. – Говорит, что в Пенгарроне ничего страшного не происходит. Вообще ничего не проис­ходит.

– И все же ты не должна туда возвращаться! – резко сказал Джейк.

Голова Кэтрин беспомощно опустилась на грудь. Помолчав с минуту, она прошептала:

– Я и не собиралась… Скажи, Джейк, она была очень красива?

– Кто? Джиллиан? Да, очень, – проговорил он мягче. – Я ведь говорил тебе. Да ты наверняка виде­ла ее фотографии. Их тогда множество было во всех газетах.

– Я видела одну. Под ней стояла подпись: «Джил­лиан Трелони».

– Что тут особенного, это ее имя. Я ведь женат на ней, Кэтрин. – Потом была долгая пауза, пос­ле которой Джейк мрачно добавил: – Все еще же­нат.

– Если она жива, – прошептала Кэтрин. – Это то, почему… почему ты…

– Почему я отказался от близости с тобой? Ты это хотела спросить? Почему я оставил тебя? Нет, Кэтрин, нет! Я оставил тебя ради твоей безопасно­сти. А положение женатого человека не подавляет меня. Мои мать и отец состояли в браке. Но они сделали меня несчастным. Я женился на Джиллиан – и возненавидел ее. Важен не сам по себе брак, а нечто иное. – Кэтрин молчала, и Джейк, подождав не­много, заговорил опять: – Я сделал тебя несчаст­ной, Кэтрин, не так ли? Ты жила привольно, рас­поряжалась собой, бродила по лесам, рисовала своих жуков и мышей, писала, а я вторгся в твою жизнь и сделал тебя несчастной. Мне бы надо жить одному, ни с кем не общаясь, и тогда никому от меня не было бы вреда.

– Нет, Джейк, нет! Это не так! – воскликнула она, услышав в его голосе неподдельное горе, но было слишком поздно, он уже положил трубку.

У Кэтрин появилось ужасное ощущение, что ее ворчливость привела к тому, что теперь Джейк на­всегда покинет ее. Перезвонить, а тем более отпра­виться к нему она не посмела. Нет, видно, ей не суждено увидеть его! И впервые в жизни она горько и долго рыдала. А потом просто плакала, пока силы не оставили ее и не наступило тупое, сонное состо­яние, когда ни думать, ни чувствовать она уже не могла.

На следующий день позвонил Коллин, и она, сама тому удивившись, не бросила трубку, а выслу­шала его и даже начала отвечать.

– Кэт, ты, наверное, совсем с ума сошла? – вместо приветствия гневно заявил он. – Я был слиш­ком ошарашен, чтобы что-то предпринять, когда этот сумасшедший напал на меня, но все же заме­тил, что ты с ним ушла по своей воле. Мне, кстати, его лицо показалось знакомым, и я даже вспомнил, как только ты ушла, что это Джейк Трелони, писа­тель. Я не ошибаюсь?

– Нет, Коллин, не ошибаешься, – спокойно ответила Кэтрин, подавив в себе раздражение, воз­никшее от его недопустимого тона. – И он мой друг.

– Ах, скажите на милость, еще один друг! Но, сдается мне, он малость отличается от Ральфа Престона. А меня ты, выходит, держала за полного кретина? Сознайся. Со мной вела себя как истинная недотрога, не позволяя лишний раз прикоснуться к тебе, а сама… Я ведь уже тогда догадывался, что ты спишь с этим, с нижнего этажа, и вообще торчишь все время в его квартире. Теперь и того чище – обзавелась новым дружком. Но это тебе не Ральф, так и знай! К твоему сведению, ты спишь теперь с человеком, который убил свою жену.

– Никого он не убивал! – выкрикнула Кэтрин, не в силах больше сдерживаться. – И вообще, если бы Джейк слышал, что ты говоришь, он бы тебя в клочки разорвал.

– Значит, тебе известно, на что он способен в ярости? Я рад этому, – прошипел Коллин. – Так не мешало бы тебе подумать своими куриными мозгами и сообразить, что тут куда ни кинь – все клин. Ведь если он не убивал свою жену, то он женатый человек. А если он убил ее, то почему бы ему однажды, под настроение, и тебя не разор­вать в клочки?

Договорив, Коллин швырнул трубку, и только тут Кэтрин осознала, до какой степени она возму­щена. Никто никогда в жизни не разговаривал с ней в подобном тоне. Она понимала, конечно, что Коллин просто-напросто пытается задним числом за­щитить свое попранное мужское самолюбие, при­чем делает это самым жалким и презренным образом, вполне соответствующим его натуре. Она по­нимала, что теперь, трусливо бросив трубку и не дав ей возможности возразить, он чувствует себя просто великолепно. Бог с ним, должно быть, пос­ле столь унизительной для него стычки с Джейком ему было жизненно необходимо обрести равнове­сие.

Но понимание ситуации не улучшило самочувствия Кэтрин. Она чувствовала себя оскорбленной, а потому, ища сочувствия и понимания, спустилась этажом ниже и поделилась своей неприятностью с Ральфом. Реакция Престона была вполне предсказуема.

– Мерзкий червяк! – гневно воскликнул он. – Где он живет? Я сейчас же поеду и набью ему морду.

– Он больше тебя, Ральф, – хмуро обронила Кэт­рин.

– В таком случае, одно из двух: или ты наплюешь и забудешь, или пошли к нему своего драгоценного Джейка.

– Да Джейк просто убьет его! – ужаснулась Кэт­рин. – И прошу тебя, не вздумай сказать ему об этом идиотском звонке.

– Ох, нашла чего бояться! Да этот твой Джейк и не разговаривает со мной. С чего это я начну сооб­щать ему всякие местные новости? Он один только раз и удостоил меня разговора, да и то припугнул, что натравит на меня эту дикую и подлую тварь… Ох, прости, я хотел сказать, твоего пушистенького беленького котика.

– Когда это? – удивленно спросила Кэтрин. – Он что, приходил сюда без меня?

– Вот именно! – возмущенно воскликнул Ральф. – У тебя все вокруг виноваты, кроме Джейка Трелони. А что я такого сделал? Просто отказался сообщить ему, куда ты уехала. Ведь ты же сама просила меня об этом. В конце концов мне пришлось сознаться, что ты отправилась в Корнуолл. Пойми, я ведь не фанатичный герой, способный претерпеть все пыт­ки и гордо умереть в когтях хищника, лишь бы не выдать врагу какой-то подробности из жизни своей соседки.

– Ах, я, значит, для тебя просто соседка?

– Нет, крошка, это я так шучу.

– Выходит, он и вправду искал меня? – Кэтрин была потрясена. – А я ему не поверила. Думала, это случайность, что он тоже оказался в Корнуолле.

– Ну, там, где речь идет о таком человеке, как Трелони, не может быть никаких случайностей, – важно проговорил Ральф. – Итак, возвращаясь к вопросу о Коллине. Если ты опасаешься напускать на него своего смертоносного Джейка, тебе остает­ся одно – наплевать на него со всей его болтовней.

– Ну что ж, именно это я и собиралась сде­лать, – пробормотала Кэтрин.

– Тогда прекрати меня терзать. Кстати, у тебя и у самой неплохо подвешен язык. Ты вполне могла от­читать его так, что в другой раз ему хамить не захо­телось бы.

– Он говорил о Джейке ужасные вещи. Меня это настолько выбило из колеи, что я просто опешила, к тому же он и трубку сразу бросил.

– Ладно, не расстраивайся. Куча народу говорит ужасные вещи о твоем прекрасном Джейке, – проворчал Ральф. – Всем ты рот не заткнешь, даже если и брошу свои дела и примусь тебе помогать. А сей­час, если не возражаешь, я вернусь к созданию сво­его шедевра. А ты или пойди на кухню и приготовь нам кофе, или удались к себе. Я бы, несмотря на то что ты для меня не только соседка, предпочел по­следнее, потому что скоро придет Рози, а я еще совсем ничего сегодня не наработал.

Как-то поздно вечером Кэтрин вместе с Раль­фом возвращалась домой из кино. Джейк не звонил уже целую неделю, и у нее совсем опустились крылышки. Она была так несчастна, что совсем забыла про меры безопасности и думать не думала, что на нее нападут его недруги. Лишь когда они шли через темный торговый зал уже закрытого магазина к лифту, Кэтрин заметила, что Ральф нервничает.

– Будешь смеяться, – пробормотал он, когда лифт неторопливо тащил их наверх, – но мне кажется, я понял, почему ты отправилась со мной в кино. Поссорилась со своим Джейком и решила пре­небречь мерами безопасности. Мне кажется, ты по­ступаешь так, чтобы ему досадить.

– Нет! – резко возразила Кэтрин. – Я не способ­на на такие вещи!

– Допускаю, что ему ты досадить не способна. Но зато здорово досаждаешь мне. Но теперь – все! Довольно с меня таких поздних вечерних прогулок. Нервы надо беречь.

Кэтрин и сама понимала, что поступила глупо и что Ральф не находит в этом ничего приятного. По­этому, когда лифт остановился у квартиры Ральфа, она решила извиниться и чем-нибудь утешить бед­ного своего друга.

– Знаешь, давай-ка я приготовлю что-нибудь вкусненькое на ужин, может, тогда ты простишь меня за доставленное беспокойство.

Он принял приглашение, и лифт, поскрипывая, поднял их еще на один этаж.

Отперев дверь и включив свет, Кэтрин замерла, на пороге. Лицо ее страшно побледнело, она еле дер жалась на ногах, так у нее тряслись поджилки. По том, держась за дверь, все же умудрилась сделать еще один шаг, после чего прислонилась к стене чтобы дать войти Ральфу.

– Что?.. – начал тот, а затем тоже остановился. – Боже!..

Он буквально остолбенел, как и Кэтрин, и с ужа­сом осматривался вокруг, лицезря варварски раз­громленное помещение. Дверь на кухню была откры­та, там тоже виднелся страшный разор.

В самой студии диваны и стулья перевернуты, об­шивка их вспорота, содержимое выпотрошено и раз­бросано по полу, даже шторы и легкие тюлевые за­навески сорваны с кронштейнов и разодраны в клочья. Ничто не избежало внимания разорителей, все подверглось бессмысленному разрушению.

Кухонный пол усеян содержимым банок, паке­тов и коробок: соль, сахар, крупы – все, что хранилось на полках буфета, было безжалостно рассыпа­но. А когда Ральф заглянул в спальню Кэтрин, он увидел там не менее безобразное зрелище: шкафы открыты и опустошены, вся одежда разбросана по полу, постель перерыта, матрас вспорот.

Ральф не мог выговорить ни слова, так его оше­ломило увиденное. А Кэтрин все еще стояла в при­хожей, прижавшись к стене. Ей было достаточно и того, что она видела с этого места. Выражение ее лица просто напугало Ральфа.

– Кэтрин, – тихо окликнул он, приблизившись к ней.

Она посмотрела на него какими-то совершенно пустыми глазами и вдруг рванулась вперед, в ком­нату.

– Джейк! Надо позвонить Джейку!

Но телефон нашелся далеко не сразу. Пол меж­ду перевернутыми стульями и диванами был усе­ян обрывками и осколками. Наконец Кэтрин об­наружила провод и пошла по нему, что-то бормо­ча себе под нос, вернее даже не пошла, а попол­зла на коленках, не выпуская провода из рук, и ползла так до тех пор, пока не наткнулась на теле­фонный аппарат.

Сняв трубку, она прислушалась и в паническом ужасе взглянула на Ральфа.

– Он не работает! Как же мне связаться с Джейком?

– Да ты сама выдернула шнур, – стараясь быть спокойным, проговорил Ральф. – Ползла и ногой зацепила его.

Он подошел к розетке и включил телефон, пос­ле чего ему оставалось только молиться, чтобы Джейк Трелони оказался дома. Он чувствовал, что сам вряд ли сможет вывести Кэтрин из этого состояния. Она выглядела так, будто находится на волоске от при­падка, что, впрочем, и неудивительно. Ральф наде­ялся, что Трелони найдет способ ее успокоить, ведь именно на нем сосредоточены все ее мысли. Да, кро­ме него, как видно, никто сейчас не поможет.

С первого раза Кэтрин не дозвонилась – номер был занят – и положила трубку. Тогда Ральф позво­нил в полицию. Это надо было сделать сразу, но так уж вышло… Потом он прошел в кухню и еще раз все внимательно осмотрел.

Вот оно! Пожарная лестница! Они проникли сюда по пожарной лестнице.

Когда он вернулся из кухни, Кэтрин стояла на коленях и без конца накручивала номер Джейка. Она, бедняжка, никак не могла дозвониться, и Ральф, глядя на ее лицо, искаженное болью, с ненавистью думал о тех, кто решился разрушить гнездо этого беззащитного, в сущности, создания. Они выждали момент, когда ее не было дома… Ральф впервые в жизни почувствовал, что мог бы убить человека, вернее, не человека, а любую из этих омерзитель­ных и жестоких тварей.

Кэтрин наконец дозвонилась и теперь на грани истерики кричала в трубку:

– Ох, Джейк, они приходили! Джейк! Я нужда­юсь в тебе!

– Он придет? – спросил Ральф, когда Кэтрин положила трубку.

Она кивнула. Слезы все еще катились по ее ще­кам.

– Надо перестать плакать, – сквозь слезы прого­ворила она. – Джейк будет шокирован. Я ведь никог­да не плачу. Он… он сказал… он едет сюда.

– Ты так это говоришь, будто в чем-то перед ним виновата, – раздраженно заметил Ральф.

Но Кэтрин, погруженная в свои мысли, будто не слышала его, лишь покачала головой, потом вста­ла, пытаясь собраться с духом к тому моменту, как сюда ворвется этот ее безумный Трелони. Ральфу, во всяком случае, представлялось, что тот именно ворвется, как неистовый ураган. Он просто не спо­собен был представить себе Джейка Трелони, пере­двигающегося в пространстве как-то иначе.

– Послушай, Ральф, а вдруг они и у тебя побыва­ли? – внезапно спросила Кэтрин. – Иди, посмотри.

– Нет уж! Вот дождусь твоего Джейка, потом и схожу, – категорически заявил Ральф. – Я не остав­лю тебя одну.

Он действительно не хотел оставлять Кэтрин, ибо своим присутствием хоть как-то отвлекал ее от по­стигшего несчастья. Кроме того, он заметил нечто, чего она еще не разглядела. Нигде, сколько он ни искал, не было видно и следа пребывания Снежка. Всякие мысли могут забрести человеку в голову в такой ситуации. Ральф подумал, что, если они уби­ли кота, с ней точно случится припадок или что там еще…

Нет, ее нельзя оставлять одну. Он даже сам себе удивился, обнаружив, что ожидает Трелони с большим нетерпением. Этот человек, как он вдруг сейчас совершенно отчетливо осознал, способен совладать с любой ситуацией гораздо лучше, чем он сам.

И они вдвоем с Кэтрин так и стояли – посколь­ку присесть было просто некуда, – пока не услыша­ли шума поднимающегося лифта. Вскоре Джейк воз­ник в дверном проеме, мгновенно осмотрел поме­щение и затем направился прямо к Кэтрин.

– Джейк! Смотри, что они натворили! – вык­рикнула она, бросившись ему навстречу.

Стремительность, с которой Кэтрин влетела в его объятия, достаточно красноречиво подтвердила все то, о чем Ральф и раньше догадывался, а вы­ражение лица Джейка уверило его, что Кэтрин теперь действительно в безопасности. Она опустила голову на плечо Джейка, а тот бережно под­держивал ее, успокоительно поглаживая по пле­чу, а потом и просто гладя по голове, как гладят испуганного ребенка.

– Пойду к себе, посмотрю, все ли там в поряд­ке, – пробормотал Ральф, испытывая вполне по­нятную неловкость.

Ему вдруг показалось, что он совершенно лиш­ний. Что он, в самом деле, торчит здесь, нарушая гармонию их тесного мирка?

Но, к большому удивлению Ральфа, Джейк ска­зал:

– И сразу же возвращайтесь.

Ральф кивнул и вышел, а Джейк осмотрелся еще раз, теперь уже внимательнее. Ее даже и усадить было некуда. Волна бешеной злобы захлестнула его. Ее дом, ее пристанище, ее мастерская! И главное, что он уже понял, – это не было предупреждением. Нет, это явный обыск. Погромщики – скорее всего, тут поработал не один человек – явно искали его мате­риалы и, видно, безуспешностью поисков были до­ведены до злобного отчаяния. Губы Джейка сурово поджались. Нет, настоящего отчаяния они еще и не нюхали! Но он им это устроит.