– Итак, вы полагаете, что он разнюхал про вашу книгу и, поскольку она основана на фактах его био­графии, решил любыми средствами заставить вас замолчать?

– Думаю, так оно и есть, – согласился Джейк.

Сначала она воспринимала его рассказ довольно рохладно, но, вдумываясь в обстоятельства и со­поставляя кое-какие факты, пришла к далеко не ра­достному заключению. Он не сомневался, что у Кэт­рин достаточно острый ум, и теперь наблюдал за ее конечной реакцией, ожидая, что последует дальше. Она с минуту подумала, а затем посмотрела прямо ему в глаза.

– А не имеют ли они, кто бы это ни был, какое-то отношение к исчезновению вашей жены? Не очень-то это похоже на случайное совпадение.

– Я тоже об этом подумывал, – тихо ответил он. – Тут может быть несколько вариантов. Или Джил­лиан участвует в заговоре, или они похитили ее, надеясь вынудить меня отказаться от создания этой книги, или, что хуже всего, убили ее в расчете, что подозрение падет на меня. Я и в самом деле давно уже думаю об этом. Если бы они удерживали ее у себя с целью шантажа, то давно сообщили бы мне об этом и выдвинули свои требования. Но мне не кажется, что она их узница.

– Остается, в таком случае, только два вари­анта – она с ними в сговоре или мертва, – серь­езно проговорила Кэтрин. Джейк кивнул в знак согласия. – А почему вы все время говорите «они»? Ведь этот Ренфрей вроде бы единственный, кто боится вашей книги.

– Ну да, конечно, он один опасается, что ста­нет известно, какими делами он заправлял и на чем нажил свое состояние. Сами подумайте, ка­ково это – утратить с большими трудами достиг­нутое нынешнее положение в обществе. Но я не сомневаюсь, он до сих пор имеет связь со своими бывшими сообщниками, с членами своей банды, так что ему не составит труда призвать их к себе, когда дело запахнет жареным. По неосторожности я задел осиное гнездо, хотя и не собирался выс­тавлять этого деятеля напоказ, разоблачать и все такое прочее. Был просто замысел книги, в кото­рой, как мне казалось, хорошо сработает история подобного преступления. Я хотел использовать несколько примеров из контрабандных дел того времени просто для придания книге живости. У меня и в мыслях не было называть чьи бы то ни было имена. Но вышло так, что я на несколько лет потерял этого человека из виду, а потому мне пришлось обратиться к Бобу и попросить его на­копать мне все факты, которые за это время ус­кользнули от моего внимания.

– Так вы думаете, что это Боб Картер упустил информацию о вашей будущей книге?

– Ни в коем случае. Он работает на нескольких писателей, человек крайне надежный, проверенный и умеющий хранить чужие тайны, ведь это его про­фессия. Нет, они пронюхали о книге как-то иначе, а потом уже, проследив за мной, узнали, где рабо­тает Боб.

– И вы намерены писать книгу так, как намети­ли? То есть, используя некоторые факты из жизни Ренфрея только для колорита?

Она спросила об этом спокойно, но Джейк тот­час нахмурился.

– Нет уж! – выпалил он. – Теперь-то у меня этот выродок просто так не отвертится. Я сумею так по­дать его историю, что все его узнают, хотя имя и не будет названо.

Кэтрин с минуту помолчала, затем кивнула, вста­ла, забрала поднос и направилась к кухне.

– Хорошо бы еще мне услышать, что с вами се­годня случилось.

– Ну, малость стукнулся, – смущенно прогово­рил он, не собираясь ей объяснять, что впервые за всю свою жизнь проявил за рулем беззаботность и, к своему удивлению, затормозил чуть позже, чем требовалось.

– Не хотела бы я в тот момент оказаться с вами, – мрачно проговорила Кэтрин. – Одной почти что перевернувшейся машины с меня более чем дос­таточно. Идите же сюда и дайте мне осмотреть ваши раны.

– Какие там раны! Царапина да шишка на лбу, – небрежно проговорил он. – Если б действительно было что серьезное, я и сам бы обработал их.

– Ох, не будьте таким упрямым! – вспылила, вдруг рассердившись, Кэтрин. – Чего я действитель­но терпеть не могу, так это идиотского, твердоло­бого мужского позерства.

– Коллин тоже проявлял твердолобое мужское позерство? – спросил Джейк, покорно садясь возле стола и испытывая некоторую неловкость от того, что она вокруг него суетится.

В этот момент Кэтрин и вправду была что угод­но, но только не сонная мечтательница. Она вела себя чисто по-женски, проявляя деловитость и не давая отвлекать себя по пустякам.

– Нет. Там другое… Коллин, к несчастью, трус, – сердито ответила Кэтрин, но тотчас уняла свой гнев. – Впрочем, оставим Коллина, он не имеет к вашим делам никакого отношения. Так, поглядим, что тут у вас с рукой.

Пока она занималась его рукой, Джейк сидел спо­койно. Пальцы Кэтрин действовали легко, уверенно. И хотя ему было очень больно, он не поморщился и не издал ни звука, решив продемонстрировать выс­ший уровень твердолобого мужского позерства. Он чувствовал, что в нем нарастает злоба, но, глядя на ее склоненную голову, успокоился, рассматривая, как светится у нее каждый отдельный волосок, а там, где солнце роняло ей на голову блики, вспы­хивает настоящее пламя.

Она осмотрела его лоб, обработала и его тоже, и, пока делала это, он видел серьезное выражение ее огромных чарующе зеленых глаз. Настоящая Леди Озера. Джейк вдруг начал понимать, что так влекло его к ней, почему он преследовал ее, и вдруг осознал: чем больше он тревожился за нее, тем она ста­новилась реальнее.

– Ну, а теперь я приготовлю что-нибудь поесть, – заявила Кэтрин, вставая и убирая прекрасно уком­плектованную всем необходимым тетушкину аптеч­ку. – Вам лучше перекусить здесь, со мной.

– Я и сам прекрасно могу о себе позаботиться, – сказал Джейк, вставая и глядя в сторону двери.

Кэтрин взглянула на него весьма сурово.

– Ох, Джейк, ради Небес, не начинайте все сна­чала. Я же вижу, что вас здорово тряхнуло и вы пе­режили шок. Вы и в самом деле, как животное в клетке, рычите невесть отчего, когда никто на вас и не думает нападать. Я все равно собиралась что-нибудь приготовить себе, так что для меня не составит труда покормить и вас. Идите в гостиную, посидите там или еще чем-нибудь займитесь, пока я управлюсь со стряпней. Я проголодалась и не собираюсь умирать с голоду, чтобы потрафить мелким вывер­там вашего норова.

– А как насчет сплетников-соседей? – спросил Джейк, стараясь не рассмеяться. – Когда мы приехали сюда, вы, помнится, страшно тревожились по поводу своей репутации.

– Теперь у меня появились другие причины для тревоги, – проворчала Кэтрин, отворачиваясь к плите. – Надо мной нависла угроза угодить в одну из ваших книг. А любопытство соседей, ввиду возмож­ного вражеского нападения, может оказаться весь­ма полезным.

Губы Джейка расплылись в улыбке, и он, как было приказано, вернулся в гостиную и сел там в ожидании трапезы. Есть ему и в самом деле хоте­лось, и он был рад, что Кэтрин так мудро распоря­дилась ходом вещей. Но он с огорчением отметил, что соседи, к несчастью, живут слишком далеко от коттеджа тети Клэр и вряд ли заметят нападение, разве что с утра до вечера будут наблюдать за всем здесь происходящим в бинокль. Но с Кэтрин этими соображениями он делиться не стая.

– Полагаю, вам лучше остаться здесь на ночь, – твердо сказала Кэтрин, когда они принялись за еду.

Джейк отложил нож и вилку и удивленно уста­вился на нее.

– Прошу вас повторить сказанное, потому что я не вполне уверен, что правильно вас расслышал. Ве­роятно, это последствия того, что мне довелось стук­нуться головой о твердый предмет.

– Я сказала, что вам надо остаться здесь на ночь, – ничуть не смущаясь, отчетливо прогово­рила Кэтрин.

– Наедине с вами? Не лучше ли сразу пойти к соседям и во всем им сознаться, чтобы они не теря­лись в догадках?

Хотя Джейк и пытался шутить, но был совер­шенно сбит с толку, уж этого он никак не ожидал от нее услышать. Предполагалось, что она его страш­но боится. Так, во всяком случае, он привык думать. И теперь ее неожиданное предложение повергло его в омут эмоциональной неразберихи. С какой стати она должна ему доверять? Едва ли кто-нибудь на ее месте предложил бы нечто подобное.

– Не понимаю, что тут такого? А если соседи и заметят вас, то думаю, от этого будет меньше вре­да, чем от действий ваших противников. Подумайте сами: вы один в огромном пустом доме и вполне уязвимы, я здесь одна и тоже вполне уязвима. Вмес­те нам быть безопаснее. Если понадобится, мы смо­жем дать отпор неприятелю.

Глаза Джейка смягчились, он даже улыбнулся.

– Нет, Кэтрин, я не могу остаться. Слишком уж я большой, чтобы спать на этом прелестном диван­чике, и слишком устал, чтобы всю ночь просидеть в кресле, охраняя нас обоих.

Кэтрин видела, что он, похоже, только хочет казаться веселым, а на самом деле раздосадован. А он, в свою очередь, тоже наблюдал за ней, от­мечая ее исполненное доброжелательности поведение, которое придавало ей сходство с мягкой плюшевой игрушкой. Но, конечно, с ее стороны это только снисходительность, которую она про­являет в благодарность за то, что он четко пре­дупредил ее об опасности.

– Я уже подумала об этом, – заверила его Кэт­рин, показав в сторону спальни. – Вы будете спать на моей кровати. – Джейк, казалось, лишился дара речи. Он просто смотрел на нее и молчал. А она, как ни в чем не бывало, продолжала: – Согласитесь, что будет не совсем хорошо, если я предоставлю вам постель тети Клэр. В общем, ничего в том страш­ного нет, но как это сделать без ее разрешения? Получится что-то вроде грубого посягательства на ее частную собственность. Кроме того, мы не мо­жем точно знать, сколько ночей вам придется здесь провести. – Она задумчиво нахмурила лоб. – Впро­чем, это уже второй вопрос. Итак, я сплю на крова­ти тетушки, а вы – на моей.

Она выжидающе смотрела на него, но Джейк мол­чал. Он дико растерялся от такого поворота событий. А она вела себя так, будто все это обычное дело. Пригласила его остаться с ней на ночь, пусть и в разных комнатах, и сделала свое предложение столь уверенно и непринужденно – как часть давно заду­манного плана действий.

Он открыл было рот, чтобы вновь отказаться, но так ничего и не сказал. Почему бы и нет? Здесь, случись что, он может защитить ее. А что хорошего, если они будут в разных домах? Кстати, он ведь даже вещи свои еще не распаковывал, так и лежат в ма­шине. А эта Кэтрин Холден столь доверчива, что лучше ее не выпускать из поля зрения.

– Вы ведь совсем не знаете меня… – заговорил было он, но продолжать не стал.

Кэтрин его не слушала, только махнула рукой и продолжала есть, причем с таким аппетитом, кото­рому можно только позавидовать. Очевидно, послед­ствия нервного напряжения. Она, судя по всему, здорово переволновалась. И все же ее доверчивость изумляла его. Разве она не знает, что его подозрева­ют в убийстве жены? Разве не отдает себе отчет в том, что он впутал ее в историю, где действуют люди, способные на все? Человек, от которого он впервые услышал о Джайлзе Ренфрее, вскоре после этого погиб. Его сбил грузовик, и можно было, ко­нечно, счесть его гибель несчастным случаем, но Джейк так теперь не думал.

– Знаете, как я понимаю ваше положение? – заговорила она, дожевывая пищу. – Вы жертва чу­довищного заговора. И мы должны держаться вмес­те. Поскольку за мной они тоже, вероятно, начнут следить, другого выхода у нас просто нет. Одна­ко, – продолжала она, вставая из-за стола и начи­ная собирать посуду, – все это происходит потому, что вы сунули свой нос в чужие дела.

– Он преступник.

– Ну да, он преступник, и я надеюсь, что вам удастся вывести его на чистую воду. Но все же, как ни говори, а у нас с вами могут быть большие не­приятности, не так ли?

– Кэтрин…

Он хотел было сказать, что ее задача заключает­ся лишь в том, чтобы получше спрятаться, а все остальное – его проблемы, но почему-то ничего этого не сказал. Может быть, просто потому, что никак не мог подобрать подходящих слов.

– Пойду приготовлю чай, – сказала она, удаля­ясь на кухню. – Думаю, кофе сейчас не очень по­нравится вашей голове.

Он поймал себя на том, что проверяет свою голову, пробуя покачать ею. Кстати, сразу же об­наружилось, что головная боль только дремала, готовая проснуться в любой момент. Джейк усмех­нулся: Кэтрин это раскусила раньше самого вла­дельца больной головы. Да, ему необходимо серь­езно продумать, как обеспечить безопасность столь ценной личности. Хорошо бы, например, отпра­вить ее в Шотландию или еще куда-то, где никто не сможет ее выследить. Но как она сама на такое посмотрит? Ведь это создание привыкло жить в собственном мире и все решения принимать самостоятельно. Она слишком увлечена своей рабо­той, да и вообще, есть в ней какая-то сумасшед­шинка.

Странно, что она называет негодяя Коллина всего лишь трусом, он заслуживает гораздо более крепких определений. Это говорит о ее доброте, видно, она никого не способна судить слишком строго и мно­гое прощает людям. Джейк вдруг нахмурился и одер­нул себя. Еще немного, и он воздвигнет эту девушку на пьедестал. А все, что от него требуется, – обеспе­чить ее безопасность, потому что именно по его вине она попала в ситуацию, где ей грозят серьезные не­приятности.

И все же у него часто возникало сильное жела­ние отшлепать ее по одному месту так, чтоб звенело. Слишком уж сильно у нее развито воображение и слишком слабо – практические навыки жизни. Впро­чем, идея оставить его здесь на ночь не так уж плоха. Жаль только, что некуда спрятать машину, она тор­чит прямо перед коттеджем, сообщая всем проез­жающим, что в доме Клэр Холден находится Джейк Трелони.

Перед тем, как пойти спать, Кэтрин, стоя в две­рях гостиной, озабоченно сказала:

– Вам не помешает знать, о чем я думаю. Когда вчера вечером я вышла из леса и приблизилась к дому, ничего плохого со мной не случилось, но мне показалось, что кто-то следит за мной, точнее, не показалось, я уверена, что там кто-то был. Я дове­ряю своим инстинктам. Скорее всего это была жен­щина. И я не могла не подумать о вашей жене. Что если это была она? А вдруг она где-то скрывается, чтобы вы оставались под подозрением?

– Если она жива, то именно этим и занимается.

Джейк глядел на ее встревоженное лицо, но сам внешне оставался спокоен, хотя кровь леденела у него в жилах при мысли о том, как эта хрупкая хро­моножка бежала от возможной опасности. Он даже не понимал, как это ей удалось. Хромота ее, прав­да, заметно пошла на убыль, но необходимость бежать была для нее, должно быть, тяжелым испыта­нием.

– А может, она вообще никуда отсюда не уезжа­ла? – продолжала задавать свои вопросы Кэтрин. – Может, она где-то здесь, в окрестностях Пенгаррона и просто… просто выжидает?

– Я искал ее, Кэтрин. Искал очень долго. И если Джиллиан действительно, как вы предполагаете, по­являлась в Пенгарроне, то не потому, что осталась здесь и обитает где-то поблизости, а потому, что вернулась.

Призраки вошли в сознание Кэтрин, и она, сла­бо ему улыбнувшись, быстро ушла в спальню те­тушки. Возможно, как и Джейк в первую их встре­чу, дух Джиллиан Трелони вышел из морских ту­манов, чтобы преследовать его. Непонятно толь­ко, почему Джиллиан преследует и ее, Кэтрин. Мысль о Джиллиан никогда не покидала ее, и она постоянно напоминала себе, что Джейк женат. И все же он сейчас был здесь, с ней. А Джиллиан не было.

Ночью Кэтрин разбудил какой-то звук. Присут­ствие в доме Джейка сделало ее сон беспокойным. Он привнес в ее жизнь так много страхов, волне­ний и тревог, что полного спокойствия рядом с ним она не ощущала.

Проснувшись, она лежала и прислушивалась. Вскоре звук повторился. Он был еле слышен. Но кто-то явно проник в дом и теперь осторожно прокра­дывался по нему.

Они пришли, как и опасался Джейк. А он сей­час в таком состоянии, что вряд ли способен про­тивостоять недругу. Отправляясь спать, был страш­но бледен, она это видела. Надо было отнестись к нему повнимательней, убедиться, что с ним все в порядке. А может, он сейчас лежит в ее спальне без сознания… Никто никогда не заботился о нем, и она тоже оказалась не очень радушной хозяйкой. Вот Кэтрин и решила, что справится со всем в одиночку. Джейк вряд ли перенесет еще один удар по голове.

Откинув одеяло, она спустила ноги на пол и, стараясь не шуметь, встала с постели. Старые доски пола скрипели, но она все же решила идти на раз­ведку. Кэтрин знала каждую половицу, а поскольку скрип раздражал ее, она научилась наступать лишь на те, которые не скрипят. Так что ей не впервой было двигаться по дому совершенно бесшумно.

Правда, это была не ее спальня, а тетушкина, что несколько сбивало, но шторы, к счастью, она не задергивала, и яркий лунный свет облегчал ей задачу. По крайней мере ей не грозило теперь на что-нибудь наткнуться и насторожить того, кто вторгся в дом. Но кто вторгся? Одна мысль, что их там не­сколько, приводила в трепет. Да нет, просто она привыкла к этому «они», то и дело срывающемуся с уст Джейка, а на самом деле у нее все время было такое ощущение, что неприятель один и что скорее всего это Джайлз Ренфрей. Но вот если он привел с собой еще кого-то, это хуже некуда. Надо попытать­ся на слух определить, сколько их, а тогда уж обду­мать свои действия.

Выйдя из спальни, Кэтрин оказалась в неболь­шом коридоре, куда, благодаря небольшому окон­цу, тоже проникал лунный свет. По счастью, в по­ток лунного света попал и старинный сундук, сто­явший на лестничной площадке. Он был трех футов высотой, с давно утраченной крышкой. Тетушка дер­жала в нем всякую всячину – пару тростей для про­гулок, множество разных, давно уже вышедших из употребления вещей, по которым давно плакала свалка, и очень старый зонт.

Зонту Кэтрин обрадовалась. Раньше, когда он по­падался ей на глаза, она посмеивалась над его ста­ромодной нелепостью. Но вот теперь он оказался единственным предметом, который может представ­лять из себя грозное оружие. На вид он был самого наипочтенного возраста, черный, громоздкий и дряхлый, как древнее оружие, пережившее множе­ство сражений и уже забывшее о них. Но кое-что в нем продолжало представлять реальную угрозу – зловещего вида металлический наконечник.

Кэтрин знала, этот острый блестящий конец дей­ствительно сделан из стали. Очевидно, так и было задумано – зонт, который в нужную минуту мог мгновенно превратиться в грозное оружие. Им мож­но действовать и как дубинкой, и как шпагой. Кэт­рин осторожно извлекла зонт из сундука и приме­рила к рукам. Да, с этой штуковиной она, пожалуй, сумеет одолеть парочку нападающих, а потом уже можно будет позвать на помощь Джейка.

Старательно избегая скрипящих ступеней, она спустилась с лестницы и, увидев, что на кухне го­рит свет, страшно разозлилась. Что за дьявольская наглость! Они чувствуют себя так уверенно, что не считают нужным скрываться в темноте. Ну ничего, через минуту-другую они лишатся своего самодо­вольства.

Когда она осторожно заглянула в кухню, там не был ни души, и от сердца у нее отлегло, подума­лось даже, а не пригрезились ли ей эти звуки и не сама ли она забыла тут выключить свет. Видно, и Джейку было не до того, он поспешил в спальню и наверняка упал в постель как подкошенный, измож­денный тяжелым днем, которому предшествовала долгая дорога из Лондона.

Ступив на порог кухни, Кэтрин немного постоя­ла, прислушиваясь, и совсем уже было собралась выключить свет и уйти, как вдруг ее осенило. Ниче­го не значит, что она никого не увидела. Есть одно место, где вполне способен укрыться человек, это место за дверью. Ей не раз приходилось видеть по телевизору подобные ситуации, и она всегда дума­ла: неужели все герои и героини фильмов настолько тупы, что не понимают очевидного? А теперь и сама чуть было не попалась на эту нехитрую уловку.

Один человек вполне мог уместиться за дверью. Боевой дух вновь вернулся к ней и вместо страха она почувствовала нарастающую злость. Держа свое оружие наизготовку, она вторглась в кухню, гото­вясь издать воинственный клич, призванный устра­шить злодея, притаившегося за дверью, и выманить его на честный бой. В эту секунду Кэтрин совсем не думала о том, что может серьезно ранить противни­ка, кем бы он ни был.

Когда она начала разворачиваться, кто-то чер­тыхнулся, на ногу ей плеснуло чем-то горячим, и тотчас послышался звон разбитой посуды. Она при­шла в бешенство, собравшись нанести врагу страш­ный удар, но зонт вдруг выпал у нее из рук, а неис­товый крик атаки на ходу преобразился в испуган­ный крик – перед ней стоял Джейк.

Кэтрин ужаснулась: ведь еще секунда, и она прон­зила бы его своим допотопным, но опасным зонтом. А он смотрел на нее, как на полоумную, и явно был недоволен результатами своих наблюдений.

– Какого черта вы здесь делаете? – рявкнул он. – Вы хоть понимаете, сколько раз я уже вынужден был задавать вам этот вопрос? Вот вы и опять кра­детесь куда-то с пикой наперевес, как безумный древнескандинавский викинг, и мне будет весьма любопытно послушать ваши дурацкие объяснения. Или это обычный ночной моцион, предписанный вам психиатром?

– Мне показалось, что они пробрались в дом, – пролепетала Кэтрин. – Я услышала какой-то шум, а вы казались таким больным и усталым, что я поду­мала…

– Ах, так это вы меня вышли защищать с оружи­ем в руках!

Джейк просто из себя выходил, тыча пальцем в направлении поверженного зонта, лежащего теперь в кофейной луже.

Кэтрин, стоя на одной ноге, вторую, ошпарен­ную, согнув в колене, придерживала рукой. Оскол­ки разбитой чашки она заметила лишь тогда, когда гневные речи Джейка умолкли.

– Ох, этого еще не хватало! Одна из самых дорогих и любимых чашек тети Клэр. Это потребует се­рьезных объяснений, – огорченно проговорила она, не спуская глаз с драгоценных осколков.

– Взамен этой я куплю ей новую, – сердито про­ворчал Джейк. – Я куплю ей новый сервиз, коттедж и вообще все, что она пожелает, лишь бы она взяла вас под свой контроль.

– Бахвалиться своим богатством довольно вуль­гарно, – укоризненно изрекла Кэтрин. – И потом, эту чашку вам вряд ли удастся возместить. Произ­водство такой посуды прекратилось лет тридцать назад.

– Вы прекратите наконец свою дурацкую бол­товню? – взорвался Джейк.

Казалось, еще немного и он просто придушит ее. Возможно, и придушил бы, но именно в этот мо­мент заметил, что она как-то странно стоит, факти­чески на одной ноге, а другую, болезненно морщась, поджала.

– Ну вот, в довершение всего, вы еще и ногу ошпарили.

– Да все с моей ногой хорошо, не беспокойтесь, пожалуйста, – проворчала она.

И вдруг он придвинулся к ней, его сильные руки неожиданно подхватили ее за талию, и Кэтрин, пе­релетев через всю кухню, оказалась бесцеремонно усаженной на столик, примыкающий к раковине. Джейк тут же пустил холодную воду.

– Что вы делаете? – тревожно спросила она.

– Собираюсь наполнить раковину до краев и уто­пить вас, – страшным голосом сказал Джейк. – Сна­чала я утоплю вашу ногу, а потом все остальное. Просто эта конечность вызывает у меня особую тре­вогу, и о ней надо позаботиться в первую очередь.

С этими словами он взял ее ошпаренную ногу, согнул ее в колене и подставил под струю ледяной воды.

– Холодно! – вскрикнула Кэтрин, пытаясь освободиться, но он крепко держал ее, так что вырваться не удалось.

– Говорите, холодно? Кто бы мог подумать! – ехидно отреагировал он. – Впрочем, от этого быва­ет и польза. На коже, по крайней мере, не останется волдырей. Так что холод пойдет вам на пользу, про­сто придется немного потерпеть.

Кэтрин казалось, что он радуется ее неприятно­стям, и она бросила на него гневный взгляд, но решила, что любые возражения еще больше позаба­вят его. И все же не удержалась и сказала:

– Я прекрасно сама о себе могу позаботиться.

– В самом деле? – саркастично спросил он. – Зна­чит, для вас одни правила, а для меня другие? Мне так вы прочитали целую лекцию о твердолобом муж­ском позерстве.

– Какую еще там лекцию! Скажите лучше, что вас занесло на кухню?

– Проснулся от головной боли и пошел вниз, в надежде, что у вашей тетушки найдется болеутоля­ющее. Ну и приготовил себе немного кофе, а тут ваша безумная атака. А что было дальше, вы и сами помните.

– Кофе при головной боли… – начала было Кэт­рин, но черные глаза пронзили ее насмешливым взглядом, и она решила не продолжать очередную «целую лекцию». Вместо этого пожаловалась: – Я совсем перестала чувствовать свою несчастную ногу. Если вы случайно ударите по ней, она, вероятно, разобьется, и осколки со звоном посыпятся на дно раковины.

– И как только вам в голову приходят такие эк­стравагантные, мягко выражаясь, вещи?

Она пожала плечами.

– Да что, собственно, в них такого экстраваган­тного? Просто я совсем не чувствую ноги. Значит, она оледенела, а что бывает со льдом, если по нему стукнуть, и ребенок знает. Не пойму, что тут удиви­тельного!

– Для вас, возможно, и нет ничего удивитель­ного…

– Но согласитесь, грустно это, вместо обваренной ноги получить обмороженную, – проговорила она совершенно серьезно.

Тут сердце его дрогнуло, и он завернул наконец кран, схватил первое подвернувшееся под руку по­лотенце и стал осторожно промокать ее ледяную конечность. И только тут, как ни странно, Кэтрин вдруг осознала, до чего же легкомысленно ее одея­ние. До сих пор она была в таком напряжении, что даже не подумала об этом.

Выходит, она отправилась на битву с неведомым противником, даже не подумав о защитном обмун­дировании, и теперь вот оказалась сидящей на кры­ле кухонной раковины, в коротенькой хлопчатой ночной рубашонке, с оледеневшей ногой, стоящей в раковине, и почти совсем незнакомый ей мужчи­на нежно промокает эту ногу кухонным полотенцем тети Клэр. Она почувствовала, как к щекам ее при­хлынула кровь.

– Что-то не так? – тихо спросил Джейк, заметив ее смущение.

– Да нет… все нормально. Кстати, вы нашли таб­летки от головной боли? – проговорила она почти бездыханно.

– Нет, не нашел. – Джейк пристально смотрел на нее, а она даже не могла отвернуться, чтобы скрыть заалевшие щеки. Кэтрин забыла о заледенев­шей ноге, чувствуя лишь тепло его руки, осторожно гладившей ее. – Сейчас, как только кровь прильет к коже, нога согреется.

Она облизнула нижнюю губу, а потом прику­сила ее, ощущая нежное скольжение его руки от стопы к колену, а потом, очень медленно, снова вниз. Своих полуночных глаз он не отводил от ее лица, и она тоже глядела на него, зачарованно и тревожно.

– Спасибо, что разрешили позаботиться о вас, – сказал он тихо и отпустил ее ногу, которую Кэт­рин тотчас вынула из раковины и соединила со второй, свисавшей с плоскости, на которой она сидела.

Джейк чуть придвинулся к ней, так что слегка прижимал теперь ее ноги, и сделал то, от чего у Кэтрин перехватило дыхание: подвел ладонь под волну волос и, поддерживая ее под затылок, скло­нился и прикоснулся губами к ее губам.

Кэтрин была смущена и напугана, ибо совсем не ожидала этого. Джейк никогда так не смотрел на нее, никогда не проявлял к ней подобного рода чувств, вообще вел себя холодно, будто ничего такого меж­ду ними и быть не могло. А теперь вот целует ее не­жно и сильно, и взметнувшееся было в ее душе смя­тение постепенно улеглось и исчезло, да и все вок­руг будто таяло, теряло свои очертания и станови­лось неподвластным ее сознанию.

Она вдруг задохнулась, ее губы раскрылись, и Джейк воспользовался этим, углубив свой поцелуй, рука же его продолжала гладить шелковистую по­верхность ее ноги, потихоньку переместившись в область бедра. Никто никогда не целовал Кэтрин так сладостно, как этот мрачный мужчина, и ее руки невольно потянулись вверх, замерев на его груди, будто в раздумье – оттолкнуть его или, скользнув по плечам, обнять за шею.

А он все плотнее придвигался к ней, руки его гладили теперь ее плечи и спину. Кэтрин настолько забылась, что у нее появилось желание прижаться к нему еще теснее. И все же что-то заставило ее оч­нуться, она тотчас издала какой-то непонятный стон, порожденный то ли желанием, то ли ужасом того, что с ней происходит.

Услышав этот то ли вздох, то ли стон, Джейк тоже вдруг будто очнулся, хотя, возможно, не столько от самого стона, сколько от прикоснове­ния ее пальцев к его лицу. Желание его все возра­стало, но мгновенное осознание, что это не про­сто женщина, а Кэтрин, вдруг отрезвило его. Кэт­рин! Его рука вновь вернулась на ее бедро, на его шелковистую поверхность, и никак не хотела покидать этого округлого сгустка жизни и плотского жара.

Нет, это ни на что не похоже! Раньше, когда он хотел женщину, он хотел ее с самого начала, с того момента, когда впервые положил на нее глаз. Но по отношению к Кэтрин у него такого плотского наме­рения просто не было. Не было вообще, как ни стран­но. А теперь сердце его учащенно билось, тело про­низывал жар, возрастающий с каждой минутой. Не было сил оторваться от нее, а губы, казалось, при­кипели к ее губам. Он ласкал ее нежное тело и чув­ствовал, что она льнет к нему, пылко отзываясь на его прикосновения. Видно, и ее сжигал тот же огонь. Но нет, все это просто безумие… Он нашел в себе силы отстраниться, приподнял ее и поставил на пол, не говоря ни слова и стараясь не замечать вопроси­тельного взгляда широко распахнутых глаз. Боже, как они прекрасны, ее глаза! Огромные, блистающие, как яркие изумруды. Явственно ощущая желание потонуть в них, как в озерах, он охватил ее лицо ладонями, но и это сразу же запретил себе, и руки его упали.

– Идите спать, Кэтрин, – жестко сказал он.

Она продолжала удивленно смотреть на него, пы­таясь понять, что случилось, и он почувствовал себя чуть не преступником.

– Я покажу вам, где болеутоляющее, – нетвер­дым голосом проговорила она.

Джейк хотел было сказать ей, чтобы она не бес­покоилась, но, видя ее смятение, решил, что луч­ше ей что-то делать, тогда она скорее выйдет из зат­руднительного положения, в котором оказалась. Он поставил ее в дьявольски неловкую ситуацию. С лю­бой другой женщиной он бы не отступил и довел дело до конца, но только не с этой.

Кэтрин осторожно обошла разбитую чашку, взглянув на нее так, будто впервые видит.

– Ох, мне надо заняться этим, – сказала она все тем же нетвердым голосом.

– Нет, я сам этим займусь. Возможно, удастся ее склеить. Думаю, в Лондоне удастся найти мастера, искусного в таких делах.

– Хорошо бы, – проговорила Кэтрин, рассе­янно выдвигая один из ящиков кухонного буфета… – Надо поскорее вымыть осколки, иначе кофе впи­тается в сколы и тогда места склейки будут замет­ны.