Хезлтайн поднялся из-за стола обменяться рукопожатием.

– Хорошо выглядите, Карлсен. Наслышан о ваших невероятных похождениях в Швеции. Прошу, присаживайтесь. Виски?

– Спасибо, не надо. Я уже выпил рюмку бренди.

– Тогда еще одну.

Наливая, Хезлтайн спросил:

– Насколько серьезно вы воспринимаете все это, насчет премьер-министра?

– Не знаю, что и ответить, – признался Карлсен. – По сути, мне известно об этом не больше, чем вам. Я просто услышал в записи свой голос.

– Вы не помните, что наговорили?

– Я вообще ничего не помнил, пока был под гипнозом.

– Откровенно говоря… – Хезлтайн некоторое время подыскивал слова. – Понимаете, я пробыл на Даунинг-стрит всю вторую половину дня. Мне просто бы в голову не пришло, что…

Его прервал телемонитор. Он нажал кнопку приема.

– Алло?

– Сэр Перси? На связи главный констебль Дакетт. Через пару секунд послышался другой голос:

– Алло, Перси, опять я, – произнес собеседник с протяжным йоркширским акцентом.

– Есть новости?

– Э-э… да, да. Я навел справки по Артуру Прайсу. У него в Пенистоне завод электронных устройств, буквально через пустырь от Холмфирта.

– А больница?

– Вот здесь сложнее. В районе Хаддерсфилда их всего пять, одна из них психиатрическая. Единственная, что возле Холмфирта – это «Терлстон».

– «Терлстон»? Это который дурдом?

– Ага, для маньяков. Прямо на пустыре, миля от города. Хезлтайн секунду помолчал, затем сказал:

– О'кей, Тед, отлично. Здорово помог. Завтра, может, увидимся.

– Сам, что ли, нагрянешь? – констебль, очевидно, был удивлен.

– Можешь потребоваться. Тогда и увидимся.

– Вот это оно и есть, – коротко заключил Карлсен, когда освободилась линия.

Хезлтайн посмотрел на него с удивлением.

– «Терлстон»? Откуда вы знаете?

– Пока не знаю. Но если это лечебница для маньяков, то там они скорее всего…

– Он прав, – взволнованно подтвердил Фаллада. – До знакомства с Гейерстамом я над этим не задумывался, но эти нелюди, вероятно, могут овладевать людьми, не убивая их физически. Когда я увидел, как изменился почерк у Магнуса после его Черного Паломничества, я вдруг понял, что в нем было двое людей, в одном и том же теле.

– Какой еще, к черту, Магнус? – не вытерпел Хезлтайн.

– Потом объясню. Пока я просто хочу сказать, что лечебница для маньяков – просто идеальное прибежище для вампира.

– Коли так… – Хезлтайн поглядел на часы. – Боюсь, мы не можем откладывать на завтра. – Он взглянул на Карлсена, затем на Фалладу. – Как вы насчет этого?

Фаллада пожал плечами.

– Я готов куда угодно, в любое время. За Олофа сказать не могу. Его дома ждут жена с детьми.

– Ничего, – сказал Карлсен. – Они знают, что буду как только, так сразу.

– Хорошо. В таком случае… – он набрал номер. – Алло… Сержанта Паркера, пожалуйста… Ага, Паркер! Мне на ночь нужен будет «шершень». Надо выехать в Йоркшир. Вы свободны, чтоб нас забрать?

– Буду через десять минут, когда вернется Калвершоу.

– Добро. Превосходно! Сядьте на Бергрэйв Сквер и позвоните, когда прибудете. – Он положил трубку и повернулся к Карлсену. – Набирайте, капитан, если надо позвонить жене. А там посмотрим – может, дозвонюсь до главного надзирателя «Терлстона», предупрежу, чтобы нас ждал.

Через двадцать минут они уже смотрели, как тает внизу неоновое сияние города. Впереди, насколько охватывал глаз, нескончаемой полосой тянулись огни Большого Северного шоссе. «Шершень» мчался гораздо ниже обычных воздушных маршрутов со скоростью пятьсот километров в час. По шоссе нескончаемым потоком двигались машины.

– Официально, – проронил Хезлтайн, – уезжая из Лондона, я нарушаю указания.

– Почему?

– Я должен быть строго подчинен министру внутренних дел и о каждом происшествии докладывать прямо ему. Премьер меня за этим и вызывал – координировать розыск пришельцев.

– Каким образом, не объяснил? – поинтересовался Карлсен.

– Нет. Но и, в общем-то, обмолвился – намеком, не напрямик – что вы с Фалладой, по его мнению, немного «того». И все равно: сидели с ним до упора, размышляли, как будем систематизировать сообщения.

– А если сообщений не поступит, – с едким сарказмом сказал Фаллада, – он это использует как доказательство, что никакой опасности нет.

Несколько минут все молчали, погруженные в собственные мысли.

– Как вы думаете, есть какой-то способ проверить, вампир человек или нет? – спросил наконец Хезлтайн.

Карлсен покачал головой. Фаллада посмотрел на него с удивлением.

– Почему же? Конечно, есть. Мы же пробовали его на тебе нынче утром.

– Что за средство? – полюбопытствовал Хезлтайн.

– Радистезия, маятник.

Карлсен хмыкнул.

– Что-то я не заметил никаких показаний, разве единственно, что я мужчина.

– Да, но ты же пропустил самое интересное. Ты тогда спал.

– Может, поясните? – попросил Хезлтайн.

– При разной длине он реагирует на разные сущности: шестьдесят сантиметров на мужчину, семьдесят четыре – на женщину. Граф говорил, что использовал его в свое время – проверить, не одержим ли один из его пациентов вампиром – так вот: когда над тем человеком завели маятник, тот реагировал и на мужской, и на женской длине. Потому он и решил попробовать маятник на Олофе.

– И что вышло?

– Маятник отреагировал и как на мужчину, и как на женщину. Но это не все. Гейерстам согласился, что это может оказаться и совпадением, поскольку женская длина означает также опасность. И он решил испытать Олофа на длине свыше ста сантиметров – длине смерти и сна. За этой длиной, понятно, никакой реакции быть не должно, смерть – предел всему. Пока Олоф спал, старуха проверила его на сотне сантиметров, и реакция была достаточно сильной. Тогда она удлинила отрезок до ста шестидесяти – сто сантиметров плюс обычная мужская длина. Вообще никакой реакции. Прибавила до ста семидесяти четырех – сотня плюс женская длина. И эта сволочь как начала крутиться – жуткими кругами!

– И что из того? – невозмутимо спросил Хезлтайн.

– Он толком не мог сказать. Но заметил: возможно, то, что вызывает реакцию, уже мертво.

Карлсен почувствовал, как шевелятся волосы на затылке.

– Я этому не верю, – проговорил он до странности сдавленным голосом. – Эти существа вполне живы.

– Я просто пересказываю слова Гейерстама, – пожал плечами Фаллада. – Я тоже согласен, в этих существах не может быть ничего особо сверхъестественного.

– Смотря что считать сверхъестественным, – заметил Хезлтайн.

– Ну, мертвецов там… привидений. Что там еще может быть?

Карлсен теперь ощущал уже знакомое отчаяние и безнадежность, чувство, что мир вдруг сделался невероятное отчужденным. Он привык к пустоте космоса, но дажей за пределами Солнечной системы никогда не терял чувства принадлежности к Земле, человечеству. Теперь же душу полонил пугающий, леденящий холод – словно катишься в стылую бездну, отлученный от всех и вся. Глядя расширенными глазами на нескончаемую череду огней Большого Северного шоссе, на отдаленное неоновое зарево какого-то города – должно быть, Ноттингема – Карлсен оторопело сознавал зыбкость и ненадежность окружающего. В душе поднимался страх. И вдруг, столь же внезапно, исчез – да так быстро, что и не сообразишь, отчего. В неожиданном проблеске озарения страх представился абсурдным. Тут огни внизу стали ярче; Карлсена охватил восторг, светлое облегчение. Все это накатило и пронеслось, оставив смятение и растерянность. Он закрыл уставшие глаза.

– Просыпайся, Олоф. Прибыли, – послышался над ухом голос Фаллады.

Под посадочными огнями «шершня» мелькали верхушки деревьев, машина снижалась на узкое безлюдное шоссе.

– Где это мы? – спросил Карлсен.

– К югу от Хаддерсфилда, в нескольких милях, – отозвался через плечо пилот. – Холмфирт где-то рядом.

Карлсен посмотрел на часы. Девять пятнадцать – проспал, оказывается, полчаса.

«Шершень», коснувшись дороги, отключил реактивные двигатели; одновременно сработал механический привод, и короткие крылья втянулись в бока; воздушное судно фактически преобразилось в большой автомобиль. Не проехав и сотни метров, они остановились у развилки. Одна стрелка указателя ориентировала на Барнсли, другая – на Холмфирт.

– Не так уж и поздно, – заметил Хезлтайн. – Пожалуй, успеем навестить мистера Прайса. Сержант, разберитесь у себя и выясните, где здесь Аппертон – роуд.

Пилот поиграл клавишами компьютера. На мониторе развернулась дорожная схема Холмфирта, одна из дорог высветилась красным.

– Нам везет, – сказал Паркер. – Мы, сдается, на ней и стоим.

Им не потребовалось и пяти минут, чтобы отыскать дом – респектабельного вида одноэтажный особнячок из стекла и фиброфлекса, окруженный солидным газоном сто на сто; фонарь выхватывал из темноты декоративный пруд и цветочные клумбы.

Дверь на звонок открыла пожилая осанистая женщина; она растерянно оглядела троих незнакомцев. Хезлтайн показал удостоверение.

– Мы можем переговорить с вашим мужем?

– По налогам? – натянуто спросила она.

– Нет, что вы, – утешил Хезлтайн. – Беспокоиться не о чем. Он бы мог нам помочь кое-какой информацией.

– Сейчас, погодите секунду… – она исчезла внутри. Хезлтайн посмотрел на своих спутников и лукаво подмигнул.

– Сразу видно, у кого что болит.

Прошло несколько минут, и женщина возвратилась.

– Прошу вас, входите.

Она провела их в гостиную с плотно задернутыми шторами. Там, в инвалидном кресле на колесах, сидел здоровенный пожилой мужчина с уставленным закуской подносом на коленях.

– Мистер Артур Прайс? – осведомился Хезлтайн.

– Я, – ответил сидящий – само спокойствие, только глаза настороженно-любопытные.

– Э-э… Кажется, какая-то ошибка. Вам принадлежит «Кристалл Флэйм», номер КБХ 5279Л?

– Хм… Мне.

– Вы сегодня на нем выезжали?

– Нет, куда ему теперь! – тревожно воскликнула женщина.

– Умолкни, Нелл, – оборвал ее муж. – А что, врезался в кого? – спросил он у Хезлтайна.

– Нет, что вы. Нам просто нужно найти человека, который ездил на нем сегодня утром.

– Тогда, наверное, Нед, – подумала вслух хозяйка.

– Да замолчишь ты!

– Кто такой Нед? – спросил Хезлтайн.

– Сын наш, – хозяин гневно сверкнул глазами на жену. – Управляет делом с той поры, как меня прихватило.

– Ясно. Нельзя ли мне узнать его адрес?

– Да вот он, через дорогу, – кивнул, помолчав, Артур Прайс. – А в чем дело-то?

– Совершенно серьезно, ничего такого, мистер Прайс. Мы разыскиваем пропавшего и думаем: может ваш сын нам что-нибудь скажет? Какой у него номер дома?

– Сто пятьдесят девять, – пробурчал инвалид.

Хозяйка проводила их до ворот и указала на дом в пятидесяти метрах.

– Вон тот, с красными шторами, не ошибетесь.

Дом с красными шторами смотрелся явно беднее своего соседа – газон нестрижен, зарос. Машина, которую искали, стояла перед гаражом. В ответ на звонок Хезлтайна из миниатюрного громкоговорителя послышалось:

– Кто там?

– Полиция. Можно поговорить с мистером Прайсом? Ответа не последовало, но через полминуты дверь открыла невысокая блондинка со спящим ребенком на руках. Ее можно было бы назвать хорошенькой, если бы не такой загнанный, замученный вид. Неловко посмотрев через голову ребенка, прикорнувшего у материнского плеча, она шепотом спросила:

– Вам чего?

– Нельзя ли поговорить с вашим мужем?

– Он уже спит.

– Вы бы посмотрели, может, еще нет? Очень надо.

Ее взгляд с немой тоской переходил с одного непрошеного гостя на другого; очевидно, ее сильно пугала тихая властность в голосе Хезлтайна.

– Ну, я не знаю… Придется минуту подождать…

– Разумеется.

Они смотрели, как женщина тяжелой поступью поднимается по лестнице, чуть покачиваясь под весом ребенка. Прошло несколько минут.

– Вспоминаю прежние времена, когда был участкевым, – сказал со вздохом Хезлтайн. – Терпеть не мог нарушать людской покой.

Они стояли, оглядывая прихожую с детской коляской, велосипедом и ящиком с игрушками. Спустя пять минут наверху лестницы показался мужчина. Пока он спускался, Карлсен успел рассмотреть: рыжеволосый, не по годам грузный, с нездоровым цветом лица. Глаза беспокойные, рыскают по сторонам.

Когда Хезлтайн извинился за неожиданное вторжение и вежливо спросил, не уделит ли тот несколько минут, мужчина, похоже, облегченно перевел дух. Он показал глазами на лестницу и пригласил гостей в дом.

Единственным освещением в гостиной был большущий цветной телевизор. Нед убавил звук и включил бра. Затем плюхнулся в кресло, протирая кулаками глаза. Руки мускулистые, покрытые жесткой рыжей шерстью.

– Мистер Прайс, – обратился к нему Хезлтайн, – сегодня, примерно в одиннадцать тридцать утра, вы в районе пустыря сидели у себя в машине – той, что сейчас возле дома…

Тот хмыкнул, но ничего не сказал. Вид у него был такой, будто его сейчас только растормошили от глубокого сна. Карлсен чувствовал его усталость и растерянность.

– Нас интересует женщина, платье в красную и желтую полоску… – дал понять Хезлтайн.

Прайс, жуликовато отведя глаза, уставился в пол. Прокашлялся.

– Я что, закон нарушил? – спросил он с вызовом.

– Да нет, что вы, мистер Прайс, – сказал Хезлтайн утешительно. – Никто и не говорит, что нарушили.

– А тогда что за дела? – процедил Прайс.

Верный подход наметил Карлсен. Он оглядел фотографии на полке – хозяин на них, большей частью, скалился или хохотал в кругу приятелей. Лицо экстраверта, недолюбливающего, когда его в чем-нибудь обвиняют. Карлсен уселся на стул так, чтобы видеть лицр собеседника.

– Хочу быть с вами откровенным, мистер Прайс. Нам нужна ваша помощь – и все, что бы вы сейчас ни говорили, не выйдет за стены этой комнаты. Нам просто надо знать, что с той девахой.

Говоря, он тихонько положил руку Прайсу на плечо. Озарение было мгновенным и неожиданным, будто вдруг подсоединяешься к чужому телефонному разговору. Он сидел в машине, и картина представилась знакомой, как во сне. Дело было на стоянке у пустыря. Он читал газету, на первых порах и не замечая женщины, сидящей неподалеку на скамейке. И вот женщина уже в машине.

– Что она натворила? – спросил Прайс.

– Да ничего. Но надо ее разыскать. Куда вы поехали, когда она к вам подсела?

– Подрулили к водозаборнику… – неохотно признался Нед.

У Карлсена перед глазами развернулось ясное, четкое изображение: заднее сиденье, совершенно обалдевший от счастья мужик – ого! Подпустила руку к самой заднице! Ба-а, да еще и трусов нет!

– Вы развлекались. Дальше что?

Наверху что-то глухо стукнуло. Карлсен почувствовал облегчение у греховодника: жена еще наверху, не подслушивает у двери.

– Посидели с ней, поболтали. Потом она предложила: поедем-ка куда-нибудь в номер. Мы махнули и Лидс…

– В «Европа-Отель», – кивнул Карлсен. – И когда вы оттуда уехали?

– Где-то в семь.

– А ее к этому времени уже не было?

– Вы, я вижу, и так уже все знаете. – Мужчина пожал плечами. От этого движения рука Карлсена соскользнула с его плеча, и контакт тотчас прервался.

Карлсен встал.

– Благодарю вас, мистер Прайс. Вы очень нам помогли.

Когда подходили к двери, Хезлтайн спросил:

– Вы договорились с ней встретиться опять?

Мужчина, вздохнув, молча кивнул. Тяжело поднявшись на ноги, он проводил гостей до двери. Открывая, посмотрел Карлсену прямо в лицо.

– Вы, небось, про меня невесть что думаете? А между тем, часто ли мужику выпадает такая удача…

Карлсен в ответ улыбнулся.

– Вы уж извините, но все же она вас, видно, здорово утомила.

Парень оскалился, на миг в глазах мелькнула добрая смешинка.

– Оно того стоило!

Когда шли обратно к «шершню», Хезлтайн спросил:

– И что, в самом деле?

– Что?

– Стоило?

– По его разумению, да. Она вытянула из него энергию, но он ее через пару дней восстановит. Это не страшнее тяжкого похмелья.

– И постоянного рецидива не будет?

– Если вы насчет того, станет ли он вампиром, ответ отрицательный.

– Почему ты так считаешь? – быстро спросил Фаллада.

– Я… я не знаю. Просто чувствую. Хотя и не могу сказать, почему.

Хезлтайн покосился на него с любопытством, но ничего не сказал.

Сержант изучал геодезическую схему.

– Я только сейчас выходил по рации на ту психушку. Думаю, наверно, вон те огни, на верху холма. – Он указал вдаль.

Хезлтайн посмотрел на часы.

– Давайте-ка перебираться туда. Времени уже порядочно.

Через три с небольшим минуты огни «шершня» выхватили из темноты массивное серое здание на вершине холма. Когда приблизились, огни в окнах один за другим начали меркнуть.

– Десять часов, – понял Фаллада. – Отбой по палатам.

Лужайка перед лечебницей освещалась мощным прожектором. Когда машина сдавала высоту, снижаясь на газон, Хезлтайн спохватился:

– Ничего, что мы садимся? Радары не взвоют?

– Он их уже отключил, сэр. Я сказал, что мы прибудем около десяти.

Когда сели, двери главного входа отворились, и на фоне хлынувшего наружу света, возник массивный силуэт.

– Это, наверно, главный надзиратель, – понял Хезлтайн, – которому я звонил. Судя по манерам, большой шутник. – Когда вылезли на траву, он негромко сказал Фалладе на ухо: – и говорит, кстати, что большой ваш почитатель.

– Надеюсь, одно другому не помешает, – в тон заметил Фаллада.

– Вышедший из двери человек шагнул навстречу.

– Что ж, большая честь, комиссар, просто великая… Доктор Армстронг.

Туловище у доктора было необъятное – килограммов сто двадцать, не меньше. Одет в свободный серый костюм, отстающий от моды лет на двадцать. Сочный, мелодичный актерский голос.

Хезлтайн пожал ему руку.

– Очень любезно с вашей стороны не отказать нам в столь позднем приеме. Это доктор Ганс Фаллада. А это капитан Олоф Карлсен.

Армстронг запустил пухлую ладонь в седой ежик на голове.

– Покажите мне, где упасть! Столько знаменитых гостей – и все сразу!

Карлсену при рукопожатии бросилось в глаза, какие у доктора крупные, прокуренные зубы.

Армстронг завел их в вестибюль. Запах фиалковой полироли лишь оттенял застоялую вонь пота и кухни. Армстронг тараторил без умолку; медоточивый, богатый голос эхом отдавался в пустом вестибюле.

– Ну надо ж, жены моей здесь нет! Она ж позеленеет от зависти. Гостит сейчас у родни в Абердине. Сюда, пожалуйста. А пилот ваш что? Разве не зайдет?

– Пусть посидит там. Посмотрит телевизор.

– Боюсь, здесь у нас беспорядок, черт ногу сломит. Карлсен заметил, что дверь в жилую часть у Армстронга окована металлом.

– Все хозяйство сейчас на мне… А, Джордж, ты еще здесь?

Пригожего вида паренек с косинкой в глазу и блаженным взором сказал:

– Уже почти кончил.

– Ладно, оставь до завтра. Пора уже в палату. Только сначала принеси льда из холодильника. – Когда паренек вялой походкой удалился, Армстронг сообщил шепотом: – Один из тихоньких. Восхитительный мальчик.

– Какими судьбами здесь? – поинтересовался Карлсен.

– Убил сестренку. Ревность, знаете ли. Прошу, садитесь, господа. Виски, а?

– Спасибо.

Фаллада обратил внимание на лежащий у кресла раскрытый журнал.

– О, да вы читаете мою выдержку по вампиризму, – заметил он.

– Да, конечно! Я сохранил все четыре статьи из «Британского журнала психологии». Абсолютное совершенство! Вам бы книгу написать.

– Уже написана.

– Да вы что! Какая прелесть! Просто не терпится прочесть. – Он сунул Фалладе граненый стакан, до половины наполненный виски. – Здесь все как есть правда. Жена меня просто иссушает. – Он расплылся в улыбке: дескать, шутка. – Содовой?

Паренек поставил на стол тарелку с кубиками льда.

– Хороший мальчик, – похвалил Армстронг. – А теперь спать. Спокойной ночи!

Когда дверь закрылась, Фаллада спросил:

– Что, если он сейчас возьмет и выйдет через переднюю дверь?

– Далеко не уйдет. Здесь всюду датчики.

– А если выпустит кого-нибудь из особо опасных?

– Исключено. Они заперты в отдельных камерах. – Армстронг сел. – Ну, господа, за ваше здоровье! Просто глазам не верю, что вы здесь. – Его восторженно-елейная словоохотливость вызывала невольную симпатию. – Надеюсь, до утра?

– Благодарю, – сказал Хезлтайн, – но мы уже заказали номера в хаддерсфилдском «Континентале».

– Это можно легко отменить.

– А что, это мысль, – подумал вслух Фаллада. – Возвращаться нам утром.

– Превосходно! Будем считать, что решили. Постелили вам в крыле у персонала. А теперь – чем могу быть полезен?

Хезлтайн чуть подался вперед.

– Я вижу, вы читаете статью Фаллады о вампиризме. А в настоящее существование вампиров вы верите?

Слущая Хезлтайна, Карлсен ощутил вдруг в душе растущую воронку пустоты, скольжение по наклонной куда-то в бездну. Голоса потускнели, отдалились, их вытеснил мертвенный космический холод. Энергия стала отливать из тела, будто кто вскрыл вдруг вену и пустил кровь. Он вновь почувствовал агонию и смятение на реликте, и ответную напряженность у той, пришлой, которая в данный момент подсасывала его, Карлсена, энергию. Комната обрела зыбкость, словно тонкая серебристая пелена дыма, словно водопад, завесой вставший перед глазами. Карлсен плыл вниз, как лист с высокого дерева. Одновременно с тем ощущалось возбуждение внизу живота и в паху. На секунду Карлсен приятно расслабился, затем попытался воспротивиться. Потеря энергии моментально прекратилась. Но теперь чувствовалась пустота, тяжесть и усталость. Вампирша по-прежнему тянула энергию – сейчас, правда, понемногу. С легким изумлением Карлсен понял, что она не сознает его присутствия рядом. Расстояние было им без разницы: что миллион километров, что сто метров – все едино.

До слуха донесся голос Армстронга, и Карлсен на миг изумленно застыл, внимая невероятным вещам, которые тот излагал. Тут до него дошло, что Армстронг вслух их фактически не произносит. Он рассказывает об одном из своих пациентов; но в то же время интонации приоткрыли его потаенные мысли и чувства. Главный надзиратель «Терлстона» предстал перед Карлсеном эдаким грузным мягкобрюхим моллюском, лениво фланирующим в аквариуме своей лечебницы для маньяков – медуза, толстопузый пиратский фрегат в теплом море. По своей природе Армстронг был существом обоеполым, причем интересовался не только мужчинами и женщинами, но всеми существами, в коих бьется жизнь. Беспокойство вызывала его глубокая, ненасытная плотоядность. Его влекло к своим подопечным какое-то нездоровое, похотливое любопытство. У себя в воображении он уже рисовал такое, что им и не снилось. Когда-нибудь, поддавшись слабине, он мог бы совершить изуверское преступление. На данный же момент Армстронг был сама осторожность, затаившееся животное.

– Зовут ее не Хелен, а Эллен, – поправлял он. – Эллен Дональдсон. Она у меня два года руководит женским персоналом. Не так опасно, как вам, вероятно, кажется. Кроме того, женщинам проще с пациентами мужского пола. Действует успокаивающе.

– Я мог бы с ней встретиться? – спросил Карлсен. Все удивленно посмотрели на него.

– Разумеется, – сказал Армстронг. – Думаю, она еще не легла. Я ей сейчас велю подойти.

– Нет, мне бы хотелось с глазу на глаз – объяснил Карлсен.

Нависла тишина. Наконец Фаллада спросил:

– Ты не рискуешь?

– Со мной все будет в порядке. Я с ней раз уже встречался и ничего, выжил.

– Вы с ней знакомы? – удивился Армстронг.

– Он имеет в виду ту гостью.

– А, ну конечно.

Карлсен чувствовал, что у надзирателя в мыслях. Армстронг всех считал немного сумасшедшими… или, по крайней мере, без понятия о том, чего они сами хотят. Уверенность в себе давала ему чувство превосходства. Он так был снедаем собственной тайной страстью, что все выбивающееся из ее границ наружу воспринимал условно.

– Зачем она тебе сейчас? – спросил Фаллада. – Нельзя подождать до утра?

Карлсен покачал головой.

– Они наиболее активны ночью. Лучше сейчас.

– Ладно, – кивнул Хезлтайн. – Может, вы и правы. Только постойте, возьмите это.

Он протянул Карлсену пластмассовую коробочку, пять на пять сантиметров, с кнопкой посередине. Стоило кнопку нажать, как в кармане куртки у Хезлтайна заверещал непрерывный высокочастотный зуммер.

– Если понадобимся, нажми сюда. Секунда – и мы тут как тут. – Он убрал палец с кнопки, и зуммер умолк.

– Где она? – осведомился Карлсен. Армстронг тяжело поднялся на ноги.

– Я вас провожу.

Он вывел Карлсена через главную дверь, и они, пройдя дорожкой вдоль газона и миновав окруженный стенами сад с круглым озерцом, вышли к закрытым воротам. Надзиратель вынул из кармана ключ и отпер ворота. Глазам открылось длинное приземистое здание, с фонарем над каждым входом.

– Это у нас квартиры медсестер. Мисс Дональдсон живет в первой с конца, номер один.

– Благодарю.

– Может, мне лучше войти и вас представить?

– Я бы, в общем-то, обошелся.

– Тогда ладно. С внутренней стороны ворота открываются без ключа. Если через полчаса не возвратитесь, мы придем к вам. – Судя по голосу, он шутил, но присутствовал и оттенок серьезности.

Ворота захлопнулись за спиной. Карлсен поднялся на первое с края крыльцо и позвонил. В динамике послышалея женский голос.

– Кто там?

Наклонившись, он приблизил губы к микрофону:

– Моя фамилия Карлсен. Мне бы хотелось с вами переговорить.

Он ожидал дотошных расспросов, но динамик затих. Через секунду дверь открылась. Стоящая в проеме женщина оглядывала его с любопытством, без всякой боязни.

– Вам чего?

– Можно войти на пару слов?

– Как вы сюда прошли?

– Меня привел доктор Армстронг.

– Входите. – Она посторонилась, давая пройти. Закрыв за Карлсеном дверь, решительно прошла к телемонитору.

– Алло? – послышался почти сразу, голос Армстронга.

– У меня здесь некий господин Карлсен. Вы в курсе?

– Да. Это я его привел. Это капитан Карлсен.

– Ясно. – Телеэкран погас.

Все это время Карлсен стоял у двери, глядя на женщину и чувствуя разочарование. Почему-то думалось, что навстречу выйдет непременно красавица. Эта же была, по сути, простушка. На вид лет тридцать пять, лицо уже утратило свежесть. Фигура ничего, но уже начала раздаваться. И шов на шерстяном зеленом платье какой-то перекошенный.

– Что вас ко мне привело? – голос бесстрастно-металлический, как у телефонного оператора.

На миг Карлсен удивился: не произошла ли ошибка?

– Можно присесть?

Женщина, пожав плечами, указала на кресло. Надо было найти повод коснуться ее, но она стояла слишком далеко.

– Мне бы хотелось расспросить о человеке, с которым вы провели вторую половину дня. О мистере, Прайсе.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– А я думаю – понимаете. Покажите вашу руку.

Эллен Дональдсон подняла на Карлсена изумленные глаза.

– Не поняла?

– Руку покажите.

Она стояла, вжавшись спиной в узкое пространство между стеной и столиком. И тут неожиданно возник контакт. Они играли в игру, и оба знали правила. Ее глаза неотрывно смотрели на Олофа. Вот женщина сделала шаг навстречу – медленно, очень медленно. Он подался вперед и взял ее за обе ладони. Энергия вспыхнула, словно электрический разряд. Женщина покачнулась, пришлось ее удержать. Энергия перетекла из нее в него.

Карлсен посмотрел ей в лицо – взгляд остекленевший, как в трансе. Слова были ни к чему, он чувствовал движение ее мысли.

– Как его зовут? – Карлсен до боли сжал ей голые руки.

– Не знаю, – женщина бессильно припала к его плечу.

– Говори. – Она немо покачала головой. – Сейчас ударю.

Карлсен еще сильнее стиснул ей руки. Она опять качнула головой. Расчетливо, как при игре в гольф, он чуть отвел ее лицо и дал звонкую оплеуху.

В дверь постучали. Карлсен вздрогнул от неожиданности; она же, похоже, не замечала вообще ничего.

– Кто там? – отрывисто спросил он.

Снова стук. Карлсен опустил Эллен в кресло и подошел к двери. Там стоял Фаллада.

– Тут все в порядке?

– Да, конечно. Заходи.

Зайдя в комнату, Фаллада увидел женщину.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался он. Что-то поняв, быстро посмотрел на Карлсена. – Что с ней?

Карлсен сел на подлокотник кресла. Лицо у женщины пылало, по щекам струились слезы.

– Ничего такого, – Карлсен почувствовал недоумение Фаллады. – Она совершенно безобидна.

– Она нас слышит?

– Возможно. Но ее это не волнует. Она как голодный ребенок.

– Голодный?

– Хочет, чтобы я ее колотил.

– Ты серьезно? – у Фаллады это просто не укладывалось в голове.

– Абсолютно. Видишь, когда за нее берется вампирша, она начинает цедить энергию из своих жертв. Но сама всю ее потом сдает. Прямо как потаскуха, что ворует для своего сутенера. Или вот если я беру из нее энергию… – Карлсен положил руку ей на предплечье, – она отзывается автоматически. Установлена на то, чтобы давать.

– Ты сейчас забираешь энергию?

– Понемногу, чтобы не приходила полностью в сознание. Если перестать, она очнется.

– Как та девушка вчера ночью, мисс Бенгтссон?

– Да, только у той было просто нормальное женское вожделение. Здесь все гораздо хуже. Ей хочется, чтобы ее полностью уничтожили.

– Крайняя форма мазохизма.

– Именно.

– Может, лучше ее оставить?

– Когда выясню, что мне надо. Имя заключенного, который цедит из нее энергию.