Луна теперь находилась как раз сзади, серебря ветви дерева, листья на котором, кстати, чуть слышно шелестели, как на легком ветру.
      У него хватило времени осмыслить некоторую странность: откуда ветер, ночь-то тихая? - когда из темноты свалился паук.
      Произошло все так быстро, поначалу сложно было и разобрать, что это может, тень мелькнула.
      Падение было совершенно бесшумным, раздался только приглушенный крик человека, на которого он упал, - такой слабый, что никто из остальных, похоже, и внимания не обратил.
      На секунду Найл изумленно застыл, парализованный невероятностью происходящего.
      Паук приметно двинул головой - клыки всажены.
      Найл невольно вскрикнул, остальные в смятении обернулись. Напали на замыкающего. Если б не Найл, никто бы и не заметил, что задний исчез. Теперь было понятно, как именно исчез раб, когда шли к городу жуков.
      Не отдавая себе отчета в том, что делает, Найл снова кинулся вверх по обломкам, в темноте сбив кого-то с ног. Взлетев наверх, он увидел паука, бредущего в сторону немо зияющего подъезда.
      На спине у него большой куклой болталось безучастное человеческое тело.
      Ослепленный внезапной яростью, Найл подхватил первый попавшийся камень и запустил его в восьмилапого. Тот глухо стукнул о ворсистый бок.
      Существо мгновенно остановилось (чувствовалось его изумление), обронило тело и озадаченно повернулось.
      Не успел камень сорваться с руки, как до Найла запоздало дошло, что поступает он опрометчиво.
      Развернувшись рывком, он попытался юркнуть вниз. Куда там! Тело неподвижно застыло, словно мышцы сковало ледяным панцирем.
      Все, застыв, в ужасе смотрели, как паук, выставив клыки, приближается к Найлу.
      Глаза смотрели с отстраненной безучастностью убийцы. Юноша совершил немыслимое, напал на смертоносна.
      Кто-то пронзительно взвизгнул.
      Найл вздрогнул и понял, что возможность двигаться все же есть. Медальон жег грудь пылающим углем.
      Глядя на небрежные, неторопливые движения - паук, похоже, нарочито растягивал время, - юноша ощутил прилив горького гнева.
      Надо же, какое откровенное, унизительное, наглое превосходство исходит от твари!
      И он судорожно рванулся. Медальон, казалось, накалился еще сильнее (ожога на груди точно не миновать), но Найл от этого лишь еще больше напрягся.
      И тут, с внезапностью лопнувшего провода, воля паука отрикошетила сама в себя, и смертоносец вздрогнул, как от боли. Собственный импульс бумерангом возвратился к нему, да еще и усиленный ненавистью Найла.
      Паук пригнулся, как пес под ударом палки. Но вот он собрался с силами, и Найл опять сполна ощутил всю мощь его воли, хлестко ударившей в самую сердцевину нервной системы.
      На этот раз Найла не удалось застичь врасплох.
      Подкрепленный мыслью, что существо все же уязвимо, он ударил своей волей, словно криком гнева.
      Опять почувствовалось, как паук трусливо съежился.
      Тем не менее, его воля цепко удерживала Найла, не давая размахнуться, так что все усилия оказывались тщетными; руки чешутся ударить как следует, да никак не дотянуться до цели.
      В попытке "достать" паука Найл клонился вперед, словно превозмогая сильный встречный ветер, и наконец почувствовал, что воля смертоносна начинает колебаться. И тут с внезапностью, от какой Найл едва не лишился равновесия, паук сдал. На мгновение лапы у него будто подогнулись, затем он повернулся и побежал, волоча за собой бесчувственное человеческое тело.
      От необузданного торжества у Найла голова шла кругом; он в жизни еще не переживал такого триумфа.
      И тут с ошеломляющей внезапностью навалилась усталость, с плеч передавшись на ноги. Колени у Найла подогнулись, он едва удержался, порывисто взмахнув руками.
      Когда юноша спустился с кучи, усталость сменилась тяжело пульсирующей головной болью.
      - Как у тебя получилось его шугануть отсюда? - изумился Доггинз.
      - Потом объясню, - язык у Найла заплетался, как у пьяного. - Надо поскорее убираться.
      Все засуетились, заспешили. Найл чувствовал общую взвинченность и понимал, что с того момента, как они вступили в квартал рабов, опасность сейчас сильнее всего.
      Если где-нибудь в соседних зданиях гнездятся еще пауки, то не успеют они дойти до конца улицы, как те непременно будут тут как тут.
      От собственной опустошенности возникало чувство беспомощности. От переживаний отвлекло жжение в груди.
      Именно поэтому он полез под рубаху и ощупал досаждающее место кончиками пальцев. Так и есть, язвочки и волдыри. Любопытства ради он повернул медальон овальной выпуклостью внутрь.
      В эту же секунду боль усилилась так, что Найл поперхнулся собственным дыханием.
      Доггинз тревожно на него покосился. Где-то около минуты мозг напоминал лодку среди бушующих волн нестерпимой муки.
      Однако боль, в конце концов, переплавилась в жестокую сосредоточенность, и Найл почувствовал, что самообладание возвращается к нему.
      Осознание этого будоражило, наполняя победным торжеством, едва не таким же, как отпор смертоносцу.
      Раньше Найлу удавалось переносить боль и усталость лишь до определенного момента, а дальше всегда приходилось отступать. Но вот сейчас, похоже, он одолел эту извечную обреченность и на какой-то миг ощутил себя покорителем горной вершины.
      Они дошли до конца улицы, выходящей на широкий проезд, вдоль которого безмолвно высились величественные, почерневшие от времени и обветшалые здания.
      Прямо напротив громоздилась стена метров десяти высотой, наверху щетинились длинные шипы.
      Поверхность стены была абсолютно гладкой, словно высеченной из сплошного камня. На вид она казалась такой же неприступной, как отвесная скала. Освещенные лунным светом казармы напоминали Найлу о цитадели на плато.
      Все озирали стену с унылой безнадежностью; только одному Доггинзу. похоже, все было нипочем. На лице у него читалось тайное злорадство: победа близка.
      - Что ты там думаешь отыскать? - спросил Найл.
      - Взрывчатку, - ответил тот, почему-то настороженно покосившись. - И оружие.
      - Оружие?
      - Именно так. Оружие, - произнес Доггинз вкрадчиво и повернулся к остальным. - Ладно, давайте-ка ближе ко мне, и держитесь в тени.
      Метров через тридцать они очутились как раз перед центральными воротами крепости.
      Огромные монолитные двери, выше самих стен, и тоже унизаны сверху острыми как иглы шипами.
      По соседству в стене находилась дверь поменьше, но та податлива не больше, чем сама стена.
      Еще триста метров, и они уже возле юго-западного угла, граничащего с выводящим к реке проездом.
      Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: западная часть стены так же неприступна, как и все остальные. В отличие от зданий на проспекте, эти стены возводились явно на века.
      Пройдя с полминуты вдоль северной части, они неожиданно вышли еще к одним воротам. Тоже массивные, из литого металла, точно с таким же частым рядом безукоризненно острых шипов по верху, но эти умещены были между широкими столбами, каждый из которых венчал большой штырь.
      Доггинз, остановившись, изучал столбы с непонятным вниманием - картина казалась такой же безнадежной, что и возле другого входа.
      - Милон, давай-ка веревку, - неожиданно сказал он.
      Один из людей стянул с себя серое рубище, под которым оказалась обыкновенная желтая туника жучиного слуги.
      Он отвязал обмотанную вокруг пояса веревку (Найлу она показалась опасно тонкой).
      Затем Доггинз достал из кармана металлический крюк - оказалось, складной, наподобие якоря-"кошки".
      Его он принайтовал к концу веревки и, примерившись, бросил вверх. "Кошка" зацепилась за два крайних от ворот шипа. Подергав для верности веревку, Доггинз быстро полез наверх.
      Вскоре он уже стоял на столбе, придерживаясь обеими руками за штырь, чтобы не свалиться.
      Теперь было ясно, почему он присмотрел именно этот пятачок. Ширины столба по обе стороны острия хватало как раз, чтобы пролезть человеку сухого телосложения.
      Достали еще одну веревку.
      Ее Доггинз привязал к основанию штыря и сбросил за стену на ту сторону. Через секунду подрывник исчез.
      Найл полез следующим.
      Дотянувшись, наконец, до верха, он сумел удержаться на вершине ворот, после чего, перебирая ногами, закрепился на столбе.
      Лунный свет падал на виднеющиеся внизу длинные крыши казарм. С этой же точки открывался вид на юг, на реку и небоскребы паучьего города.
      В лунном свете башня горела ровным зеленоватым свечением, а непосредственно за ней различалась черная глыба вместилища СмертоносцаПовелителя.
      Внезапно Найл почувствовал себя настолько уязвимым и открытым для обзора, что, проскользнув между штырями, поспешил спуститься вниз, за стену.
      Дожидаясь остальных спутников, что скатывались вниз один за другим, Найл с Доггинзом молча озирали пустынный строевой плац, окруженный приземистыми солдатскими казармами.
      Паутины не было видно нигде, а в целых, непобитых стеклах окон поблескивала луна.
      Что-то в атмосфере этого места нагоняло на Найла неизъяснимое одиночество и тоску.
      Заговорив с Доггинзом, он невольно поймал себя на том, что говорит тихо, понизив голос, словно боясь потревожить тишину.
      - Как ты считаешь, почему пауки никогда сюда не забирались?
      - А зачем им? Что им здесь делать?
      - Получается, здесь ничего не менялось с той самой поры, как люди оставили Землю?
      - Видимо, да, - сказал Доггинз, криво усмехнувшись.
      В паре шагов слева возле стены что-то смутно белело. Найл подошел взглянуть и наткнулся на человеческий скелет,
      Очевидно, он лежал здесь уже долго, и от времени и непогоды череп сделался тонким и хрупким.
      Найл повернулся к Доггинзу.
      - Кто-то пытался сюда пробраться. Доггинз пошевелил кости носком башмака, некоторые отвалились.
      - Знать бы, от чего он здесь помер, - Доггинз задумчиво разглядывал верх стены.
      - Может, паук догнал?
      - Может, - не особо вникая, сказал тот. Оба вздрогнули от судорожного, прерывистого поскуливания, исходящего словно от некоего животного.
      До Найла дошло, что доносится оно от кого-то из людей Доггинза, тесно сбившихся возле стены.
      - Что случилось? - резко окликнул Доггинз.
      - Тут что-то с Киприаном!
      На земле корчился в муках человек, тело отчаянно извивалось.
      Он пытался что-то выговорить, но боль не давала произнести ни звука. Человек давился, на губах проступила белая пена.
      Резко выгнувшись, он внезапно обмяк и перестал шевелиться. Глаза закатились, виднелись одни белки. Доггинз пощупал пульс, но и так уже было ясно, что человек мертв. Агония длилась не дольше десяти секунд.
      Доггинз выпрямился; даже в темноте было заметно, насколько он бледен.
      - Кто-нибудь знает, что произошло? Все лишь угрюмо покачали головами. Было видно, что люди близки к истерике.
      Доггинз приподнял правую руку мертвеца и перевернул ее. На тыльной стороне предплечья была царапина около двух сантиметров длиной.
      - Вот оно что. Шипы отравлены. Мысль о том, насколько они были близки к смерти, на некоторое время всех словно парализовала.
      Однако Доггинз был решительно настроен не допустить, чтобы люди успели поддаться страху.
      - Пора двигаться. А теперь слушайте меня внимательно. В одном из этих зданий и находится арсенал. Мне надо, чтобы вы отыскали, в котором именно.
      Найл указал на крайнее здание в северовосточном углу.
      - Мне кажется, что в этом.
      - Почему?
      - Оно было помечено на карте. Доггинз с сомнением покачал головой.
      - А я вот думаю, оно походит скорее на канцелярию. Но все равно, давай посмотрим и там.
      Более пристальное изучение показало, что он прав.
      Действуя плечами как таранами, они взломали дверь, затем зажгли масляные светильники и разбрелись по зданию.
      Убранство большинства комнат было примерно одинаковым: столы, стулья, этажерки со множеством полок.
      Воздух стоял застойный, мертвый, как в склепе; к чему ни прикоснись всюду темная пыль.
      Когда кто-то потянул занавеску, та порвалась, словно подмокшая промокашка.
      Доггинз один за другим выдвигал из стола ящики. Когда выяснилось, что один из них заперт, вынул нож и, нетерпеливо тряся лезвием, расщепил зазор до широкой щели. Лезвие, щелкнув, сломалось, но Доггинз довольно хмыкнул: ящик открылся.
      Он оценивающе взвешивал на ладони какую-то длинноствольную штуковину.
      - Что это?
      - Бластер системы Флекноу.
      - Что он делает?
      - Излучает чистую энергию. Смотри. Сверкнула беззвучная голубоватая вспышка (Найл от неожиданности просто подпрыгнул), и из ствола метнулась прерывистая нить света. Почти тотчас же запахло нагретым металлом и озоном.
      Через стену около окна лунный свет проникал теперь беспрепятственно, бластер проделал аккуратное круглое отверстие диаметром около пяти сантиметров.
      - Как ты догадался, что он здесь?
      - Просто наугад. Это уже не первая казарма, где мне доводилось бывать. - Он бережно похлопал по оружию.
      - С таким нам никакой паук не страшен.
      - Это и есть то самое, что ты рассчитывал отыскать?
      - Да, в том числе.
      В проходе показался Милон.
      - Здесь ничего нет, сэр. Просто канцелярия, как вы и полагали,
      - Ты уверен, что арсенал располагается именно здесь? - спросил Доггинз.
      Вместо ответа Найл закрыл глаза. Он не пытался особо припоминать схему расположения казарм - в данный момент не это было главное, - но перед внутренним взором по-прежнему виднелась надпись "Арсенал" в северо-восточном углу плана.
      - Да, абсолютно уверен. Доггинз покачал головой.
      - В таком случае, наверное, план специально был составлен для дезинформации.
      - С какой стати?
      - В двадцать первом веке на воинские части очень часто нападали политические террористы. Вот почему, кстати, в это место так сложно проникнуть.
      - Но в таком случае они, конечно же, позаботились укрыть арсенал понадежнее? Доггинз аж пальцами щелкнул.
      - Слушай, а ведь в самом деле! Вот он, ответ. Под землей. - Он повернулся к Милону. - В этом месте есть подвал?
      - Да, только он заперт.
      - Покажи мне, где он.
      Милон провел их по коридору и стал спускаться по лестнице.
      В самом низу находилась обитая стальными листами дверь. Ручка, естественно, не поддавалась.
      Доггинз подставил к ней бластер и нажал на спуск.
      Дверь отлетела как от толчка, веером рассеялись брызги расплавленного металла.
      Однако, судя по помещению, здесь находился архив.
      Длинные ряды полок, ящики с бумагами, кассеты с микропленкой. Доггинз распорядился разойтись и осматривать стены в поисках тайного хода, но продолжительный поиск успехом не увенчался.
      - Пожалуй, что ты прав, - определил Доггинз. - С казармами в центре города они не могли рисковать. Не спрячь они оружейные склады понадежнее, всего одна бомба террориста смела бы их с лица земли. Единственно, что имело смысл, - это создавать их под землей.
      При этом Доггинз удрученно посмотрел на пол. Найл снова закрыл глаза и попытался мысленно воссоздать план.
      - Надпись "Арсенал" была не на самом здании, а где-то впереди, сказал он в конце концов.
      Лишь у Доггинза глаза радостно блеснули.
      - Ну-ка, пойдем, покажешь!
      Снаружи Найл указал на квадрат возле северной стены здания.
      - Где-то здесь.
      - Так, - сказал Доггинз, оживленно обернувшись к остальным. - Ищем какой-нибудь вход, возможно, потайную дверь. Расходимся цепочкой - вот так вот - и топаем, топаем ногами, пока кто-нибудь не заслышит полый звук.
      Найл наряду с другими тоже взялся протаптывать площадь в сорок квадратных метров. Покрытие под ногами было гладким и черным, минут через десять сводило уже обе ступни.
      Догтинз ползал на четвереньках, пытливо выискивая хоть какуюнибудь щель; чувствовалось его растущее беспокойство.
      У остальных усердие тоже заметно шло на убыль.
      - Ищи мы сейчас воду с помощью лозы, мой прадед в две минуту все бы решил, - вздохнул поблизости помощник Мостига. - На этот счет ему, пожалуй, равных во всей округе не было.
      Найлу неожиданно вспомнилось, что ведь и ему самому не один раз доводилось отыскивать скрытые подземные ключи; для жителя пустыни такая способность была напрямую связана с выживанием. Джомар, так тот мог даже чувствовать, где в норе скрывается грызун...
      Вынув из кармана металлическую трубку, Найл раздвинул ее.
      - Что это у тебя? - с любопытством спросил Доггинз.
      - Волшебная палочка, - многозначительно улыбнулся Найл.
      Добрый знак: металл чуть пощипывал кончики пальцев.
      Только обхватив оба конца сжатыми кулаками, он провернул руки ладонями наружу, от чего трубка пружинисто согнулась, как мощный лук. Затем вытянув перед собой руки параллельно земле, медленно тронулся вперед, закрыв для большей сосредоточенности глаза. Дойдя до стены здания, Найл повернулся и двинулся по диагонали.
      В десятке метров от стены лук с неодолимой силой стал выпрямляться. Найл остановился и указал себе под ноги:
      - Вот здесь что-то есть.
      - Огня сюда! - спешно велел Доггинз. Они вместе с Найлом опустились на корточки и самым дотошным образом принялись изучать твердую гладкость асфальта.
      Однако потайной двери не было и следа.
      - Ты уверен, что это именно здесь?
      - Да. - Трубка свидетельствовала красноречивее слов.
      - Ладно. - Доггинз поднялся. - Отойди-ка подальше!
      Он направил бластер вниз и нажал на спуск. С сыпучим треском полыхнул призрачно-голубой трезубец напряженного огня, воздух наполнился запахом озона с удушливой примесью гари, исходящей от чадящего асфальта.
      Покрытие на глазах просело, затем растаяло. Белый дым курился над шипящими, пузырящимися краями округлой дыры в два метра шириной.
      Найл, ощущая, как сильно нагрелась земля под ногами, подошел к стоящему у самой дыры Доггинзу.
      - Ты глянь! - Он, восторженно хмыкнув, шлепнул Найла по плечу. - Какой там полый звук! Толщина вон какая.
      Стоя непосредственно возле дыры, можно было различить, что толщина асфальта в этом месте действительно не меньше полутора метров.
      Опущенный вниз масляный светильник выхватил из тьмы крутой пролет уходящей вниз бетонной лестницы.
      Доггинз велел раздобыть какого-нибудь тряпья.
      Люди возвратились, неся охапки заплесневелой, расползающейся ткани; ею обернули оплавленные края.
      Затем опустили в нее Доггинза, подхватив под мышками веревкой. Следом полезли Найл и Милон.
      Сразу было видно, что под слоем асфальта находится широкая потайная дверь, подпертая покореженными стальными балками, каждая толщиной сантиметров десять.
      - Интересно, как это все сверху удавалось поднимать? - недоуменно спросил Доггинза Найл. - Здесь же веса не менее полутонны.
      - А ее, видно, вверх не поднимали, дверь утеплялась вниз. Выключатель, должно быть, где-нибудь в штабном корпусе. - Доггинз осмотрительно обогнул лужу гудрона, медленно застывающую на ступеньках. - Всем за мной, и глядеть в оба. Здесь ловушек, судя по всему, уйма.
      - В таком случае пустите-ка вперед меня, я воспользуюсь этой вот штуковиной. - Найл вытянул перед собой раздвижную трубку.
      - Пожалуй. Только, ради бога, будь...
      Договорить он не успел.
      Найл собрался было сойти с последней ступеньки, но тут раздался щелчок, сопровождаемый глухим стуком.
      Что-то неуловимо мелькнуло перед глазами, и парень оторопело обнаружил - перед ним цельнометаллический барьер, в мгновенье ока замкнувший коридор от стены до стены.
      Не было сомнения: занеси Найл ногу над этой чертой, и его бы расплющило в лепешку или рассекло надвое, словно гигантским топором.
      Вместе с тем, нагнетаемое медальоном самообладание было настолько сильным, что Найл только чуть струхнул; мозг отозвал приток адреналина уже до того, как тот достиг кровеносной системы.
      Трубку он пытался вытянуть уже совсем твердой рукой. Но та была словно в тисках.
      - Теперь понял, о чем я? - сухо сказал Доггинз (а у самого в лице ни кровинки). - Отойди-ка.
      Бластер он направил на край барьера, пониже трубки. Озаренное голубоватым сполохом замкнутое пространство на миг уподобилось колдовской пещере; Найлу почему-то бросилось в глаза, как отлетевшие мелкие искорки затрещали у Доггинза в волосах.
      Видя, что барьер накаляется вначале докрасна, а затем уже и добела, все опасливо подались назад, поднявшись на несколько ступеней.
      Бисеринками пота скатилось вниз несколько капель расплавленного металла, затем образовалось отверстие размером с кулак. Послышался щелчок, и барьера не стало. Мелькнув едва уловимой рябью, он исчез в стене, опередив даже раздвижную трубку, упавшую секундой позже.
      Найл. нагнувшись поднять трубку, чертыхнулся: металл обжег пальцы. Он опустился на колени и внимательно осмотрел ее при свете светильника. Невероятно, металл даже не помялся.
      Найл снова вытянул вперед руку с трубкой. На этот раз ничего не произошло. Какой бы механизм ни управлял барьером-лезвием, он вышел из строя от жара.
      Еще метров сорок, и они очутились перед тяжелой, напоминающей тюремные ворота решеткой. Вид у нее был грозный, однако под лучом бластера замок продержался лишь пару секунд.
      В десяти метрах отсюда, под лестницей находилась еще одна стальная дверь, массивная, с замком-шифром. Доггинз поднял бластер, но, передумав, медленно опустил.
      - Нет, с этой поступим аккуратно.
      Найл восхищенно наблюдал, как тот приник ухом к диску, затем кончиками пальцев стал аккуратно двигать туда-сюда ручку. Минут через десять послышалось несколько щелчков, и Доггинзу удалось, толкнув, отворить дверь.
      Вот тогда-то они и поняли, насколько прозорливо поступил Доггинз, решив-таки не использовать бластер.
      Прямо за дверью чуть ли не вплотную стояли красные ящики с черепом и скрещенными костями.
      Видимо они представляли собой последний барьер. Когда, в конце концов, их перетаскали и оставили в коридоре, в колеблющемся пламени светильников выявился длинный, с низким потолком каземат, полный деревянных ящиков и металлических коробок.
      Люди стояли при входе, подняв над головой светильники. Найл мельком взглянул на лицо Доггинза. Глаза у него светились одухотворенно, как у человека, достигшего своей жизненной цели.
      - Ты знал, что такое место существует? - поинтересовался Найл.
      Доггинз тяжко вздохнул, словно очнувшись от сна.
      - Одни слухи. Но на самом деле я не очень во все это верил. - Он глубоко вздохнул. - Боже, здесь припасов хватит на настоящую войну.
      Он двинулся вперед, вглядываясь в налепленные на ящиках ярлыки.
      - Ракеты, зажигательные бомбы, кассетные заряды, атомные гранаты... Он походил на верующего, слепо ворожащего губами молитву.
      Найл повернулся к Милону:
      - Давай, веди остальных.
      Когда Милон удалился, Найл нагнал Доггинза, светильник которого теплился где-то в дальнем конце каземата.
      Любителя оружия он застал сидящим на ящике с боеприпасами, с опущенными между колен руками.
      - С тобой все в порядке?
      - Да. А что?
      - Вид у тебя не совсем здоровый. Доггинз медленно повел головой из стороны в сторону.
      - Нет, я не болен. Просто... жутковато мне как-то.
      - С чего?
      - Из-за этой мощи. - Доггинз не мигая смотрел перед собой. Найл опустился возле него. - Ты знаешь, что она в себе таит? Это же сила, способная переделать мир. Обладая которой, можно творить, что все захочешь... Абсолютно все.
      - И свергнуть пауков?
      - Ну да, даже это.
      Найла охватила растерянность.
      - Я не понимаю. Ведь порох был у вас всегда?
      - Да что порох! - усмехнулся Доггинз. - Ты вот это видишь?
      Он указал на штабель черных металлических ящичков, каждый сантиметров пять толщиной и тридцать длиной.
      Сверху на стене виднелся ярлык с надписью: "А.Л.Р."
      - "А.Л.Р." - это что такое?
      - Это автоматический лазерный расщепитель. - Доггинз подошел к штабелю, снял верхний ящичек и открыл. - Больше известен как "жнец".
      - Да, приходилось слышать.
      Но Доггинз не слушал. Он смотрел в ящичек с задумчивым, можно сказать, присмиревшим выражением лица. Протянув руку, он извлек оттуда оружие.
      Размеры разочаровали: миниатюрное, просто игрушечное. Черное, сантиметров пятьдесят длинной, с коротким деревянным ложем и таким же коротким, мощно укрепленным стволом. Под стволом находилась плавно изогнутая рукоятка.
      Доггинз, не выпуская оружия из рук, возвратился туда, где сидел, и стал медленно, изучающе его рассматривать. Обращался бережно, как с новорожденным младенцем.
      - Ты прежде такое видел? - поинтересовался Найл.
      - Чтоб исправное, нет. Остальные дожидались у дверей.
      - Идите сюда, - позвал Доггинз, - хочу вам кое-что показать.
      Оружие, покачиваясь, висело стволом вниз на заплечном ремне.
      - Интересно, парни, из вас хоть кому-нибудь могло бы забрести в башку, что перед вами самое губительное оружие всех времен и народов?
      - Страшнее водородной бомбы? - изумленно воскликнул Милон.
      - Гораздо. Водородную бомбу из-за ее тупой, безразличной силы никто не осмеливался применять. Этой же штучкой, в зависимости от надобности, можно слизнуть и отдельного человека, и целую армию.
      - Оно мощнее твоего бластера? - спросил Милон.
      - Безусловно. И куда более точное. Недостаток бластера в том, что его луч рассеивается, поэтому прок от него может быть лишь до сотни метров, не больше. У этой же штуковины радиус действия две мили.
      - Не слишком ли? - засомневался Найл.
      - Нет, потому что его можно регулировать. Этот рычажок позволяет увеличивать и уменьшать радиус действия. Поставить на ноль - и оружие вообще не выстрелит. Единица - и радиус действия составит двадцать метров, и так далее до десятой отметки. Если требуется снести стену, а оружие стоит на "десятке", то все кончится тем, что в руины обратится полгорода.
      Доггинз повернулся к подручному Милона:
      - Уллик, раздай-ка по штуке каждому. Затем надо будет, чтобы все поупражнялись с рычажком диапазона. И зарубите себе на носу, что оружие никогда - слышите, никогда - нельзя наводить на человека, если только его не требуется прикончить.
      При слове "прикончить" у Найла внутри что-то болезненно сжалось, будто холодом повеяло.
      Не от самого слова, а от того, как произнес его Доггинз - так, будто речь шла о чем-то совершенно заурядном, обыденном.
      Милон вручил Найлу жнец.
      Для своего размера оружие было удивительно тяжелым, по меньшей мере килограммов восемь; основная тяжесть приходилась на цилиндрический ствол с расплющенным внизу рычажком ограничителя.
      Сам центр тяжести рассчитан был так, что приклад упирался в мышцу над бедром, а левая рука удобно обхватывала выемку за стволом.
      Придав оружию такое положение, Найл почувствовал смятение и растерянность: впечатление, будто жнец смутно ему знаком, словно он управлялся с ним всю свою жизнь.
      Доггинз тем временем изучал другие отсеки склада. Он отыскал где-то лом и в пару приемов взломал длинный деревянный ящик-футляр. В ящике лежала длинная металлическая труба и несколько продолговатых тупоносых снарядов.
      Доггинз хохотнул от удовольствия, подкинув один из них на руках.
      - Взгляни на этого красавчика.
      - Что это?
      Доггинз указал на трубку.
      - Это таран Бродского. Самое эффективное противотанковое оружие всех времен. Прошибает практически все в радиусе мили. - Он ласково посмотрел на снаряды. - Такой штуковиной можно пробить дыру в десятиметровой стене.
      - А это что за штуки? - спросил кто-то.
      - Зажигательные бомбы. Много их там?
      - Дюжина ящиков.
      - Хорошо. Проследи, чтобы каждый набрал себе полные карманы. И готовься к отходу.
      Он аккуратно накрыл футляр крышкой.
      - Не возражаешь, если задам вопрос? - спросил Найл.
      - Валяй.
      - Когда мы нынче выходили вечером, ты надеялся отыскать жнецы?
      - Разумеется.
      - Так вот что тебя заставило изменить решение?
      - Какое решение?
      - Ну, выступить против пауков. Доггинз покачал головой.
      - Давай определимся вот в чем. Я не намерен выступать против пауков. Это, - он взвесил жнецы на ладонях, - не для боя. Это для торга.
      - Какого именно?
      - Насчет свободы.
      - Но разве...?
      - Свободы от любых посягательства, - перебил Доггинз. - Почему, думаешь, мы пользуемся масляными светильниками, а не электрическими фонарями? Почему я всякий раз тру это треклятое огниво вместо того, чтобы пользоваться спичками? Из-за пауков.
      - Я не думал, что они как-то ущемляют жуков.
      - Как было сказано в Договоре Примирения: "Ни одному из слуг жуков не будет позволено использовать или создавать механизмы". Так что ни динамо, ни моторов, ни компьютера, ни даже механических часов. И вот так уже два с лишним столетия.
      - А что они сделают, если вы отклонитесь от договора?
      - Очевидно, пойдут войной. И тогда уж, конечно, не успокоятся, пока не уничтожат всех нас.
      - Они могут вас уничтожить?
      - Запросто. Когда договор еще только заключался, пауки и жуки по численности были примерно равны. Теперь пауки превосходят жуков в тысячу раз. - Доггинз, осклабившись, погладил жнец. - Но с этой-то штуковиной мы изменим соотношение.
      Милон, подойдя, поднял приветственно левую руку.
      - Мы готовы, распорядитель.
      - Хорошо. Поднимай всех на плац, и дожидайтесь меня.
      - Что случилось бы, отыщи пауки это место? - поинтересовался Найл.
      - Какая разница. Им все равно сюда не пробраться.
      - Тебе не следует недооценивать Каззака.
      - Я про это ничего не говорил. - Они приблизились к двери. - Помоги мне перенести ящики.
      Они поставили на прежнее место ящики со взрывчаткой, вынесенные в коридор. Когда водрузили на штабель последний, Доггинз затворил массивную дверь и провернул диск замка-шифра. Затем взмахнул ломом и орудовал им до тех пор, пока искореженный диск не слетел на пол.