Тайна покинутой часовни

Он обернулся, изумленно подняв брови.

– Я и не знал, что ты умеешь ездить верхом.

– Нам не хватило времени поближе познакомиться друг с другом.

– Ты хочешь прогуляться?

– Да, чтобы скоротать время.

– Если надо, Пирс будет сопровождать тебя, – предложил Ник.

– Это ни к чему, – с улыбкой возразила она. – Я прогуляюсь по парку. Видите ли, я слишком неопытная наездница, присутствие Пирса будет стеснять меня. Как по-вашему, для меня найдется подходящая лошадь?

– Я попрошу конюха подыскать такую, – пообещал Ник.

– Завтра? – осторожно спросила Мэри, понимая, что настаивать опасно: Ник мог догадаться, что она что-то задумала. – Мне так тоскливо, – объяснила она. – Прогулка помогла бы мне развеяться...

– Конечно, – кивнул Вейл, испытующе вглядываясь в ее лицо. Мэри принужденно улыбнулась и поблагодарила его. – Доверься мне, Мэри. Больше я никуда не отпущу тебя...

Она кивнула, почти уверенная в том, что видит Ника в последний раз. Он вышел, а Мэри еще долго сидела неподвижно, глядя на угасающее в камине пламя.

Напрасно он пришел сюда, понял Вейл, прислонившись к закрытой двери. Им руководили чувства, а не рассудок. Никакой логикой невозможно оправдать попытку попросить помощи у Мэри. Условия ультиматума, поставленного Трейвиком, были слишком жесткими.

Уже во второй раз Ник не сумел защитить близких. Поэтому его сын вырос, считая отцом другого человека, а девушка, которая некогда любила его, теперь вздрагивала даже от невинных прикосновений. К спасению ребенка Вейл не приблизился ни на шаг. Он уже понял, что мальчика в доме Трейвика нет, иначе торговец не вел бы себя так уверенно. Должно быть, он отдал все необходимые распоряжения сразу после суда. Значит, Вейл недооценил противника.

У Трейвика было достаточно времени, чтобы спрятать ребенка в надежном месте. Нику пришлось признать, что он допустил ошибку, он был так уверен в силе угроз, что потерял драгоценное время и теперь оказался в дурацком положении. Он совершил немало глупостей. Отец как-то предупреждал Ника: самые сокровенные опасения всегда становятся явью. Но когда Ник наконец понял это, было уже слишком поздно. Его отец погиб, Мэри бесследно исчезла, все поиски оказались тщетными. Стоило ему прикоснуться к Мэри, как сразу вспомнил обо всем, чего лишился, тело пронзила мощная вспышка желания. Но Мэри вздрогнула от этой ласки, как от удара, – она мечтала только освободить сына, и именно в этом Ник не сумел ей помочь.

Объяснить, в чем дело, он тоже был не в силах. Необходимо придумать какое-то правдоподобное объяснение.

На следующее утро Клер принесла ей амазонку.

– Она принадлежала матери его светлости, – объяснила девушка, расправляя складки тонкой суконной юбки. Амазонка провисела в шкафу более десяти лет, завернутая в марлю и пересыпанная лавандой. – Сегодня утром мистер Томпсон велел мне принести ее вам.

Клер помогла Мэри переодеться, застегнула золотые пуговицы жакета к поправила бархатный воротник. Белый галстук горничная заколола золотой булавкой с ониксом.

Перешивать амазонку не понадобилось: она пришлась впору. Из зеркала на Мэри смотрела элегантная, стройная дама.

Кобыла, выбранная Пирсом, оказалась смирной и покладистой. Впрочем, Мэри не боялась лошадей. Ее мать, превосходная наездница, научила ее уверенно держаться в седле.

Последующие несколько дней Мэри с трудом сохраняла терпение и поминутно боролась с желанием отправиться прочь от поместья, к высокому кирпичному дому, где остался ее сын. Она наконец поняла, что помешало герцогу отнять сына силой. Трейвик наверняка пригрозил искалечить ребенка, тем самым надежно связав Нику руки. Значит, теперь ей никто не поможет.

Мэри не знала, каково расстояние от замка до дома Трейвика и сколько времени займет такое путешествие. Расспрашивать она опасалась, чтобы не возбудить подозрений. Стало быть, покинуть замок следовало с таким расчетом, чтобы ее хватились не сразу.

Прошло три дня, прежде чем Мэри представился подходящий момент. Утром Пирс сообщил, что сегодня не придет играть с ней в карты: ему предстояло сопровождать герцога в поездке. Узнав об этом, Мэри возликовала: пока Вейл и Пирс в отъезде, никто не заметит ее отсутствия.

Отделаться от грума, которому приказали сопровождать Мэри на прогулках, оказалось на редкость просто. С каждым днем он все тверже убеждался, что Мэри уверенно держится в седле, и когда она попросила его вернуться в конюшню за хлыстиком, объяснив, что хочет попробовать проехаться галопом, грум охотно согласился.

Как только он исчез вдалеке, Мэри направила кобылу к роще, отделяющей выгул у конюшни от длинной извилистой дороги, ведущей к деревне. По дороге ей следовало ехать прямо, никуда не сворачивая. Достигнув рощи, Мэри погнала лошадь, не позволяя себе думать, чем кончится это путешествие. Не вспоминала она и про Ника. В эту минуту она помнила лишь о сыне.

Проехав по большаку не более мили, Мэри услышала шум нагоняющей ее повозки. Бросив быстрый взгляд через плечо, она вздохнула с облегчением: возница оказался незнакомым. Он приветственно приподнял шляпу и хлестнул лошадей, готовясь обогнать всадницу.

– Простите, – обратилась к нему Мэри, – вы не знаете, далеко ли отсюда до Пенхерста?

– Как же, знаю, – откликнулся возница, придерживая лошадей. – Я сам еду туда, везу материал шапочнику. До деревни всего сорок миль.

Мэри вдруг осенила мысль: этот человек поможет ей! Обдумывая, как бы изложить свою просьбу, она с горечью признала, что ей все чаще приходится лгать.

– Не могли бы вы подвезти меня? – спросила она.

– В повозке?

– Да, – подтвердила Мэри, лихорадочно придумывая правдоподобное объяснение. – Мне надо поскорее попасть домой к родителям. Отец очень болен. Я спешила к нему, но по дороге кобыла захромала...

– Как это вы отважились пуститься в путь одна? Разве у вас нет грума? – удивился возница, оценив изящный покрой и тонкую ткань амазонки.

– Я служу в замке гувернанткой, – пояснила Мэри, надеясь, что возница не знает, что Вейл не нуждается в услугах гувернантки. – Так вы согласны подвезти меня? – умоляюще повторила она, не представляя, чем умилостивить возницу. Внезапно она вспомнила о булавке, которую Клер приколола к воротнику амазонки. Поспешно сорвав перчатки, Мэри отцепила булавку и протянула ее вознице. – Это вам за труды.

Пока возница рассматривал булавку, Мэри затаила дыхание. Она понимала, что незнакомец не верит ей, но это не имело значения. За булавку он наверняка выручит кругленькую сумму; так какое ему дело до того, лжет Мэри или говорит правду?

– Так и быть, подвезу, – наконец согласился он, остановил лошадей и слез с козел, чтобы помочь Мэри спешиться. – А куда девать вашу кобылу? Я могу привязать ее к повозке, – предложил он.

– Спасибо, не надо, – поспешно отказалась Мэри, уверенная, что Молли с легкостью найдет дорогу домой. Она похлопала кобылу по широкому крупу. Молли удивленно оглянулась, но не сдвинулась с места. Мэри в отчаянии ударила ее сильнее. – Ступай домой, Молли, – приказала она.

Кобыла сделала несколько шагов и остановилась, выжидательно глядя на хозяйку. Возница подобрал ком земли и швырнул в лошадь. Молли вздрогнула и отбежала подальше. После второго удара она потрусила прочь, волоча поводья. Мэри вздохнула: возница наверняка заметил, что лошадь ничуть не хромает.

– Ока доберется до дома, – уверенно заявил возница. – А вы не боитесь, что вас хватятся, когда лошадь вернется в конюшню одна? – проницательно осведомился он.

– Все может быть, – согласилась Мэри, искренне жалея беднягу грума, которого она подвела, и Пирса, который так старательно выбрал для нее послушную Молли. И Ника... – Но я должна спешить к отцу, – добавила она. В глазах возницы вновь мелькнуло недоверие. Впрочем, алчность возобладала, и, еще раз осмотрев булавку, он старательно спрятал ее в карман и помог Мэри сесть в повозку.

Герцог Вейл вернулся домой раньше, чем предполагал, и обнаружил, что все домочадцы в панике, и не без причины: во время утренней прогулки герцогиня как сквозь землю провалилась. О случившемся герцогу доложил растерянный Томпсон. Внимательно выслушав его бессвязный лепет, герцог направился прямиком на конюшню искать злосчастного грума, которого приставил к герцогине.

Вейл никогда в жизни не бил слуг, убежденный, что подобное обращение недопустимо. Но сейчас он с трудом боролся с желанием нанести точный удар правым кулаком прямо в побледневшее, лоснящееся от пота лицо грума. Тем не менее Вейл сумел выслушать сбивчивые объяснения, не давая волю ярости. Когда же краткий рассказ был окончен, Вейл спросил старшего конюха о предпринятых поисках.

– Ваша светлость, мы обшарили всю округу по обе стороны от большака. Но герцогиня исчезла. А может... – он помедлил, прежде чем высказать зловещее опасение, терзавшее его уже несколько часов, – ее увезли.

– Увезли? – изумленно переспросил Пирс.

– Похитили, – пояснил старший конюх, которому вспомнились многочисленные истории о том, как цыгане крадут детей. По большаку часто проезжали повозки. Неизвестно, с кем могла повстречаться герцогиня.

Услышав это предположение, Вейл вдруг вспомнил недавние слова Мэри: «Украдите его... Увезите Ричарда... « Неужели в отчаянии она попытается украсть мальчика? Вейл убеждал Мэри довериться ему, но понимал, что на это у нее нет никаких оснований. С самого начала желание Мэри заняться верховой ездой показалось ему странным. Вейл отдал груму приказ не спускать с нее глаз, но, очевидно, Мэри с легкостью усыпила бдительность слуги.

– Трейвик... – еле слышно промолвил Вейл, теперь уже зная, куда направилась Мэри.

– Вы думаете, герцогиню похитил Трейвик? – спросил Пирс.

– Она решила украсть ребенка, – объяснил герцог.

И, не успев продумать план действий, он приказал седлать коня. Медлить было нельзя. Он и без того потерял слишком много времени.

– Вы передали ей слова Трейвика? – допытывался Пирс, пытаясь понять, что же произошло.

– Она решила спасти мальчика. О предложении торговца она ничего не знала.

– Но если она окажется в руках этого безумца... – Пирс не договорил, ужаснувшись мысли о том, что предпримет Трейвик, застав в своем доме Мэри.

– Вот именно! – подхватил Вейл и вскочил на спину жеребца, подведенного конюхом. – Надо спешить. Собери подмогу и следуй за мной.

– Вам понадобится оружие, – подсказал Пирс.

– Боюсь, искушение пристрелить этого ублюдка будет слишком велико, – объяснил он и улыбнулся денщику.

– Мы догоним вас! – крикнул Пирс вслед хозяину, не уверенный, услышал ли тот его. Герцог пришпорил жеребца и понесся прочь, пригнувшись к шее животного.

Вскоре всадник скрылся в роще. Пирс начал отдавать необходимые распоряжения, созывая слуг, чтобы вновь последовать за Вейлом в бой.

Глава седьмая

Очутившись перед знакомым домом, Мэри невольно замерла: за три месяца здесь ничто не изменилось. Но после изысканной роскоши замка дом показался ей уродливым. Здесь живет ее сын, и Трейвик наверняка позволит ей увидеться с ребенком, прежде чем...

Мэри вновь отогнала мысли о предстоящем, сдерживая дрожь усталости и страха. Поездка отняла у нее слишком много времени: возница не предупредил, что ему необходимо по дороге заехать в несколько соседних деревень. Медлить было некогда. Собравшись с духом, Мэри постучала в дверь. Краем глаза она уловила движение занавески в одном из окон. Может, там Ри чард? Только бы взглянуть на него!

Не успела она постучать во второй раз, как дверь распахнулась. На пороге стоял хозяин дома. Так это он подглядывал за ней из-за занавески! Должно быть, боялся увидеть на пороге Вейла, со злорадством подумала она. Почему-то эта мысль успокоила ее: хотя Трейвик делал вид, что угрозы герцога его не испугали, Мэри была уверена, что в глубине души он опасается влиятельного аристократа.

– Кого я вижу! – воскликнул Трейвик, пряча усмешку. – Какой приятный сюрприз! А я уж думал, твой... возлюбленный не передал тебе мое пожелание, – толстые губы торговца растянулись в саркастической улыбке. – Но, судя по всему, он все-таки прислушался к голосу разума. Ведь ему не оставалось ничего другого, – добавил он.

– Где Ричард? – спросила Мэри, пропустив мимо ушей нелепые домыслы торговца.

– Входи, Мэри. Мы же давние друзья – к чему церемонии?

Трейвик отступил от двери, приглашая ее войти широким жестом, словно желанную гостью.

– Где мой сын, мистер Трейвик? Я хочу видеть Ричарда!

Торговец склонил голову набок, будто удивившись ее требовательному тону. Он долго медлил, прежде чем ответить, но его голос по-прежнему звучал учтиво:

– Боюсь, вы с ним разминулись. Смитерс повез мальчика покататься на новом пони.

– На новом пони? – резко переспросила Мэри. Неужели Трейвик считает, что она поверит этой лжи? Сколько раз она намекала ему, что Ричарду пора научиться ездить верхом и править упряжкой. Но торговец заявлял, что это ни к чему: его сыну нужно лишь уметь считать и обрести выносливость для долгой и упорной работы.

– Ты же всегда уверяла, что мальчику необходимы развлечения. Может быть, тебя утешит мысль, что теперь у него появился собственный пони, – возразил торговец, вновь расплывшись в ухмылке.

– Я хочу видеть его, – повторила Мэри.

– Еще бы! Ричард соскучился по тебе. По правде сказать, он не понимает, куда ты подевалась. Он будет рад встрече. Входи в дом и подожди его, – Трейвик снова пригласил гостью войти в полутемный коридор. – Прошу, Мэри.

Она нехотя вошла в дом и машинально направилась в маленькую гостиную, где провела столько вечеров. Здесь она ждала хозяина, чтобы подать ему ужин. Мысль о том, что теперь она – герцогиня Вейл, наполнила ее горечью: несмотря на столь высокое положение, в душе она по-прежнему осталась служанкой Маркуса Трейвика. Остановившись у камина, она обернулась к человеку, застывшему в дверях комнаты.

– Распорядитесь, чтобы Боб Смитерс отвез Ричарда в замок Вейл, – заговорила она, – и передал его герцогу. Я хочу, чтобы это распоряжение было отдано при мне.

Взгляд желтоватых глаз впился в нее с почти осязаемой ненавистью, контрастировавшей с легкой улыбкой на губах.

– Конечно, – согласился торговец, – как пожелаешь, дорогая.

Но Мэри мгновенно уловила фальшь в ненавистном голосе. Он уже понял, что она готова исполнить его условие, но почему-то злорадствовал.

– Где он? – спросила Мэри, вдруг осознав, что Ричарда нет в доме.

– Я же объяснил... – начал Трейвик, но она покачала головой:

– Это ложь. Я хочу знать правду! Я пришла сюда, чтобы выполнить ваше условие, а взамен вы должны отдать Вейлу моего сына. Я жду истины.

– Истины? – с язвительной усмешкой переспросил торговец. – Истина, Мэри, состоит в том, что ты слишком глупа.

Она не отвела взгляд, ничем не выдала себя, но внутри у нее все сжалось от ужаса.

– Такой гордец, как Вейл, ни за что не отпустил бы тебя сюда, – продолжал Трейвик, – стало быть, ты не посоветовалась с ним. И поскольку он не собирался соглашаться на мое предложение, я не понимаю, откуда ты о нем узнала.

Мэри медлила с ответом. Значит, Трейвику удалось раскусить Ника!

– Я подслушала его разговор с другом. Да, вы правы: герцог ни за что не отпустил бы меня сюда, если бы узнал, что я задумала.

– Полагаю, как только тебя хватятся, милорд примчится, вооруженный до зубов, чтобы спасти жену-мученицу?

– Вы ясно дали понять, что именно хотите получить в обмен на ребенка. Я согласна на ваши условия. Вейл тут ни при чем. Отправьте Ричарда к нему. Нам с избытком хватит времени, чтобы покончить с нашим... делом, прежде чем сюда явится герцог.

– Откуда ты знаешь?

– Герцог уехал на целый день. Сегодня утром во время верховой прогулки я отпустила лошадь и добралась до деревни в повозке. Когда кобыла вернется в конюшню, конюхи решат, что она сбросила меня. Поиски займут несколько часов. Вейл не подозревает, что я задумала.

Взгляд Трейвика бесцеремонно блуждал по ее телу.

– По крайней мере, он неплохо одевает тебя, – наконец процедил торговец. – Пока ты жила здесь, со мной, ты носила мешковатую одежду.

– Когда вернется Ричард? – вновь спросила Мэри, не подавая и виду, что замечание торговца вызвало в ней дрожь. Отправить мальчика в замок следовало прежде, чем наступит омерзительная расплата. Верить Трейвику на слово опасно.

– Боюсь, не скоро. Но куда же ты так торопишься, Мэри? Вот уж не думал, что ты такая страстная женщина. – Он снова осклабился. – Вейл – гордец, каких мало, – продолжал он, – спесивый аристократ! Вряд ли он согласится принять тебя обратно. И правда, кому нужен порченый товар?

Он говорил правду. Но какое это имело значение? Между ней и Ником и так все кончено. От прежней любви не осталось и следа.

– А вот я, – продолжал Трейвик, – всегда готов предложить тебе дом – несмотря на твое поведение.

– Ваш дом мне не нужен! Я пришла сюда только затем, чтобы исполнить ваше требование. Отправьте Ричарда к герцогу, и тогда...

– Что-то вы оба чересчур печетесь о ребенке!..

– Отпустите его, – продолжала Мэри. – Ведь вы не любите Ричарда! Он вам не сын... Теперь вы сможете снова жениться, у вас появятся свои дети. – В ее голосе засквозили умоляющие нотки, и она возненавидела себя за это унижение перед мерзавцем. Но сейчас важнее всего безопасность сына, напомнила себе Мэри. Остальное – пустяки. Неважно, что будет с ней или с Ником...

– Ты и вправду надеешься легко отделаться, Мэри? – Голос Трейвика изменился. Он сбросил маску притворной учтивости, и теперь его глаза полыхали предвкушением мести. – Ты всерьез считаешь, что имеешь право ставить условия – после всего, что со мной сделала?!

– Я пришла отдать вам то, что вы просили!

– Тебе нечего отдать, Мэри. Я не желаю того, что ты готова отдать.

– Но ведь вы говорили...

– Мы с тобой ни о чем не договаривались, – перебил Трейвик, приближаясь к ней. Его близость стала зловещей, как и его голос, – Конечно, твое тело достанется мне, Мэри, но я возьму тебя силой – слаще этого ничего нет! Бедняжка Абигейл всегда была слишком послушной, мне никак не удавалось заставить ее сопротивляться, – с усмешкой продолжал он. – Жертвы мне не нужны. Я хочу, чтобы ты отбивалась, хочу видеть твои глаза, когда ты поймешь, что сопротивление бесполезно. Нет ничего лучше краткого мига, когда дух сломлен, а тело вынуждено покориться. Я прочту это смирение в твоих гордых глазах. Только после этого ты получишь мальчишку, но никак не раньше!..

– Нет! – отрезала Мэри, ощущая прилив паники. Трейвик наверняка обманет ее! – Прикажите Смитерсу отвезти Ричарда в замок, иначе я уйду...

– И ты думаешь, я тебя отпущу? Здесь никто не услышит твои крики. Никто не придет на помощь. Ты, Мэри, сама шагнула в ловушку. Поверь, на этот раз я готов к любой борьбе, мне терять нечего...

Мэри медлила, обдумывая его слова. Только одно имело значение, только один исход стоил борьбы. Внезапно она сорвалась с места, проскользнув мимо торговца, и, несмотря на свое проворство, он не сумел остановить ее. Трейвик метнулся было к входной двери, но Мэри бежала не к ней, а в глубину дома, к маленькой детской.

Материнский инстинкт не обманул ее: из комнаты исчезли все детские вещи, на крючках не висела одежда, на полу не валялись стоптанные башмачки. Даже любимого Ричардом деревянного солдатика нигде не было видно!..

– Где он? – спросила Мэри, услышав за спиной шаги торговца. Только теперь она поняла, какую глупость совершила, надеясь перехитрить Маркуса Трейвика.

– В надежном месте. Тебе незачем беспокоиться о ребенке, Мэри.

– Герцог убьет вас, – негромко пообещала Мэри.

Торговец осклабился.

– Думаешь? Поверь мне, такое Вейлу и в голову не придет! Я объяснил ему, какая участь ждет мальчика, если со мной что-нибудь случится. Как и ты, Вейл слишком любит сына – что делать, сказываются кровные узы... Я же хочу получить тебя в обмен на ребенка. И только потом отпущу мальчишку куда пожелаешь. По рукам, Мэри?

Так вот на что способен этот человек! Ник все понял раньше, чем она. Именно поэтому он не предпринял ни малейшей попытки отнять Ричарда силой, невзирая на все мольбы Мэри! У герцога связаны руки. Только она, Мэри, в силах спасти Ричарда! Для этого следовало покориться Трейвику, заплатить назначенную им цену.

– Так что же, Мэри? – допытывался торговец. – Ричард мне не нужен. Ты сама понимаешь, что теперь мальчишка будет только помехой для моих законных наследников. Зачем мне оставлять наследство отродью Вейла? Сделай то, ради чего ты пришла сюда, и получишь сына. Вместе с моим благословением.

– Откуда мне знать, сдержите ли вы слово?

– Тебе давно пора понять, что я всегда сдерживаю свои обещания. Дельцу приходится выполнять условия сделки. Тебе известно, что за годы работы я никого не подвел. Клянусь, что, как только все будет кончено, я скажу, где находится твой сын. Я даю тебе честное слово, Мэри Уинтерс.

В отчаянии подняв голову, она увидела, что Трейвик усмехается. Не в силах вымолвить ни слова, Мэри кивнула.

Торговец задернул шторы на окнах спальни, но не стал зажигать свечи. В полутьме его изуродованное лицо казалось дьявольской маской, на которой играл свет, падавший в щели между шторами.

– Сначала разденься, Мэри, – приказал он, продолжая усмехаться. – Я никогда не покупаю кота в мешке.

Мэри повиновалась, стараясь не думать о том, что будет дальше. Она спустила с плеч амазонку, сняла белье, аккуратно складывая каждый предмет на стуле у постели.

Когда она наконец подняла голову, то обнаружила, что торговец пристально разглядывает ее. Ей с трудом удалось подавить желание прикрыться ладонями. Трейвик кивнул, улыбка сползла с его лица.

– Я подробно объяснил герцогу, чего хочу от тебя. Но он, конечно, не передал тебе, что совокупление с герцогиней Вейл – гораздо более изощренное удовольствие, чем с гувернанткой. Я и сам не представлял, какое наслаждение меня ждет...

Продолжая говорить, он начал торопливо раздеваться. Нагота Трейвика ужаснула Мэри: по сравнению с внушительным торсом его ноги оказались нелепо тощими. До сих пор она видела обнаженным только одного мужчину, и совершенство Ника не имело ничего общего с этим уродством.

С притворным спокойствием Мэри смотрела ему в лицо. Трейвик приблизился, и в последний момент она не выдержала и закрыла глаза, стараясь думать только о Ричарде.

– Открой глаза, – приказал Трейвик, – смотри на меня!

Мэри повиновалась. Она смотрела прямо в глаза своего мучителя. Трейвик больно сжал ее грудь. Мэри казалось, что она готова ко всему, но первое же прикосновение руки Трейвика дало ей понять, как она ошибалась.

Он взял ее за руку и приложил ладонь к багровому шраму на своей щеке.

– Прикоснись ко мне, – велел он, удерживая ее руку. – Нравится? Видишь, что ты со мной сделала?

Не дождавшись ответа, он потянул ее покорные пальцы вниз, по своей шее и густым зарослям волос на груди. Мэри задыхалась от удушливого запаха пота, с трудом сдерживая тошноту, чувствуя, как ее рука приближается к влажной, вяло обвисшей части его тела.

Однажды она уже боролась с ним и была уверена, что победила. Но на этот раз сопротивление доставило бы ему только удовольствие, распалило бы пыл, заставило причинять ей боль. Трейвик сам сказал об этом. Мэри застыла, покорная и неподвижная.

– Покажи, как ты прикасалась к нему, как ты ласкала его, – бормотал торговец. – Нежная, невинная дочь викария стала наложницей Вейла! Скажи, обрадовался ли твой отец, узнав, что ты стала шлюхой? Что ты сказала ему? Как объяснила, что ждешь ребенка от Вейла?

Он положил свободную ладонь на плоский живот Мэри, но продолжал удерживать ее руку.

– Ну, так что же ты сказала? «Отец, он обманул меня»? «Он любит меня. Он непременно женится на мне»? Как ты объяснила свой поступок, невинная Мэри Уинтерс?

Говоря, он направлял ее пальцы, водил ими вверх и вниз по своему органу, но, несмотря на прикосновения, тот оставался вялым. Мэри взглянула на Трейвика в упор и тут поняла, что именно смирением вновь одержит над ним победу. Не выдержав ее взгляда, Трейвик нанес удар – внезапный, как бросок змеи. Щека Мэри вспыхнула. Потрясенная, она не сумела сдержать возглас боли. Трейвик по-прежнему не отпускал ее руку, а когда Мэри попыталась вырваться, крепче сжал ее. Внезапно она почувствовала, как в ответ на ее боль обмякшее орудие Трейвика начинает оживать.

Он осклабился и вновь стиснул ее грудь, грубо вонзая пальцы в нежную плоть. На этот раз Мэри сдержалась, чтобы не доставить ему удовольствия. Она согласилась выполнить его условие, заплатить назначенную цену, но сломить ее дух?.. Нет, душа ее не достанется никому, а ведь именно ею пытается завладеть Трейвик!

Торговец вдруг отпустил ее грудь и схватил за горло. Это движение вызвало у Мэри невольный прилив паники. Трейвик вцепился в нее так, что воздух перестал проникать в легкие. Убедившись, что его жертва беспомощна, торговец потянул ее за собой.

К тому времени, как он остановился у постели, Мэри уже задыхалась. Трейвик заставил ее лечь на спину на стеганое покрывало, навис над ней и своим коленом раздвинул ей ноги. В полутьме спальни он казался Мэри олицетворением всех ночных кошмаров.

И тем не менее она выдержала битву воли, сумела совладать со своим страхом и болью, ничем не выдала их. Продолжая одной рукой сжимать горло Мэри, Трейвик принялся шарить по ее телу второй рукой, щипать нежную кожу, стискивать грубыми пальцами плоть, оставляя синяки и царапины. Казалось, ему доставляет наслаждение сама мысль о том, что он причиняет боль женщине.

Мэри старалась не вздрагивать, не позволяла ни единому стону сорваться с губ. Но ее глаза предательски увлажнились. На лице Трейвика промелькнуло злорадство, он наконец отпустил ее горло, готовясь к решительному натиску.

Ник, мысленно произнесла Мэри, словно последнюю отчаянную молитву. Своим поступком она нарушила клятву, данную когда-то Нику. Вместо того чтобы быть рядом с Ником, она отдавалась чужому...

Внезапно до нее донеслись звуки, которые невозможно было спутать ни с чем, – глухие удары и треск дерева. Кто-то настойчиво ломился в дом. Трейвик застыл и насторожился.

– Мэри! – Этот возглас послышался одновременно с грохотом сорванной с петель двери. – Отвечай, черт возьми! Где ты?

Слова прозвучали как гром. Ник здесь! – вдруг поняла Мэри. Наконец-то! Но ее тут же охватил и страх: что скажет Ник, увидев ее здесь?

– Вейл? – недоверчиво и разочарованно произнес Трейвик, еще минуту назад твердо уверенный, что вожделенное вот-вот свершится. И прежде чем Мэри успела ответить, его рука метнулась к столику у постели, рванула ящик и зашарила внутри. Вскоре торговец нашел маленький карманный пистолет, который держал в ящике стола – на случай, если какому-нибудь вору взбредет в голову отнять у Маркуса Трейвика состояние, заработанное с таким трудом. Он направил дуло пистолета прямо на дверь.

Мэри вскрикнула и попыталась выхватить пистолет, но торговец словно пригвоздил ее к кровати весом своего грузного тела.

– Ник! – предостерегающе закричала она, но было уже слишком поздно. В раме открытой двери возник темный силуэт.

Грохот выстрела застиг Мэри врасплох. Комнату наполнил удушливый запах пороха. Растерявшийся поначалу Ник вскоре опомнился и бросился к Трейвику. С искаженным яростью лицом он вцепился в густые волосы торговца, второй рукой схватил его за горло, стащил с постели и притиснул к стене, опрокинув стол. Кулак Вейла с силой впечатался в мясистое лицо торговца. Из носа Трейвика хлынула кровь, он обмяк и попытался прикрыться руками.

Мгновение Ник стоял в позе борца, вскинув сжатые кулаки. Мэри напряженно следила за поединком, силы противников в котором были слишком неравными. Смерив брезгливым взглядом уродливое тело торговца, Ник повернулся к Мэри, по-прежнему неподвижно лежавшей на кровати. От его взгляда не ускользнули многочисленные синяки и царапины, оставленные руками Трейвика. Ник взглянул в глаза Мэри, и она затаила дыхание: на его суровом лице не отразилось ни ярости, ни презрения, которых она ждала и боялась.

Ник подошел к постели и, остановившись, протянул руку. Она вздрогнула, ожидая удара.

– Мэри... – произнес он тихо и покачал головой. Взявшись за край покрывала, Ник накрыл им жену.

Ей было нечего сказать, нечего объяснять. Даже стремление спасти ребенка не могло послужить оправданием...

– Все кончено, – произнес Ник. – Больше он не тронет тебя!..

Сквозь туман слез Мэри увидела, как Ник направился к стулу, на котором она сложила одежду, но вдруг нелепо взмахнул руками и схватился за спинку стула. Мэри рывком села, придерживая покрывало на груди. Что-то случилось, но она не могла понять, в чем дело.

Ник взял ее кофточку, лежавшую поверх свернутой одежды, и повернулся к постели. Его плотно сжатые губы побелели. С усилием сделав несколько шагов, он остановился рядом с Мэри, глядя ей в глаза, медленно протянул кофточку, и Мэри выпростала из-под покрывала руку, чтобы взять ее. Тем временем Ник склонился над ней, оперся ладонью о матрас. Его ноги подкосились, и он осел на пол, прислонившись плечом к кровати. Вскочив на ноги, Мэри тут же упала перед ним на колени.

Даже в полумраке ей удалось разглядеть, как на сюртуке Ника, на груди, расплывается темное пятно. Дрожащими пальцами Мэри расстегнула сюртук, чтобы осмотреть рану. Почти весь перед рубашки и белого жилета пропитались кровью.

– Ты убил его! – с ненавистью прошептала она, обернувшись к торговцу. Трейвик открыл и вновь захлопнул рот, так ничего и не сказав. – Ты застрелил Вейла! – повторила она громче.

Желтоватые глаза налились страхом. Впервые за много лет Мэри видела, как непоколебимая уверенность Маркуса Трейвика пошатнулась. Невозможно остаться безнаказанным, убив пэра Англии, – Трейвик знал это так же хорошо, как Мэри. Никто не поверит его объяснениям, какими бы правдоподобными они ни казались.