– Пожалуйста, пустите меня. Вы не имеете права так вести себя.

– Разве вы меня не спровоцировали? – засмеялся он. – Обещаю, что никогда больше не притронусь к вам.

– Была бы вам признательна за это, мистер Каррэн.

– Ну зачем же так официально? Всего минуту назад вы назвали меня Мэтью.

Ее охватила паника.

– Я… прошу прощения… Я не хотела… Я была напугана.

Он все еще держал ее лицо в своих ладонях, поглаживая большими пальцами ее щеки. Это не было проявлением ласки. Так он выражал свою злость.

– Скажите-ка мне, мисс Смит, что вы будете делать, если я не смогу сдержать данного вам обещания?

Она хотела сказать, что уйдет, но при одной только мысли об этом у нее сжалось сердце.

– Вы уйдете?

Кажется, он понимал, что она никогда не уйдет по собственной воле, а поэтому поддразнивал ее. Срывающимся голосом она заявила:

– Не думаю, что это было бы хорошо для Кетлин. Девочка уже привязалась ко мне, а ребенку ее возраста нужна стабильность.

Упоминание о Кетлин смягчило его. Мэтью опустил руки и отступил на шаг. Теперь он был спокоен и контролировал себя.

Но когда Кэролайн заторопилась к себе в комнаты, он снова преградил ей путь.

– Не исчезайте, – коротко сказал он. – Я хочу с вами поговорить. Вы еще не ужинали?

– Нет.

– Тогда мы могли бы поужинать вместе, а заодно и поговорить.

Кэролайн обязательно надо было побыть одной, чтобы обрести душевное равновесие. Поэтому в качестве отговорки она сказала первое, что пришло в голову:

– Я обычно ем на кухне с миссис Монахан.

– Разве она не взяла в пятницу выходной?

Это действительно было так. Накануне экономка объявила о своем намерении провести вечер в гостях у замужней дочери.

Не спуская глаз с лица Кэролайн, Мэтью язвительно сказал:

– Если вы уютнее чувствуете себя на кухне, я сейчас побреюсь, переоденусь и присоединюсь к вам.

Он снова был, как обычно, спокойным и выдержанным. И, глядя ему вслед, когда он выходил, Кэролайн гадала, что спровоцировало взрыв его злости и желание подшучивать над ней.

Уж наверное, не то, что он услышал свое имя в детской сказке.

Кэролайн почувствовала, что дрожит. Он никогда не пытался скрыть того, что не испытывает к ней симпатии, но за такой короткий срок умудрился чуть ли не возненавидеть ее…

В то же время его поцелуй был поцелуем изголодавшегося мужчины.

Сделав над собой усилие, она пошла на кухню.

Воспоминания вызвали в ней тревожные и противоречивые чувства.

Всего один поцелуй изменил все. Кэролайн перестала чувствовать себя уверенной, спокойной, пребывающей в безопасности. Поцелуй лишил ее всего того, чего она с таким трудом достигла, и показал, насколько рискованно ее пребывание здесь.

Ужин уже был приготовлен. И пока она ставила в микроволновую печь разогревать цыпленка с овощами и накрывала на стол, ее одолевали тревожные мысли. О чем собирался говорить с ней Мэтью? Месячный испытательный срок почти закончился. Может быть, Мэтью собирается уволить ее?

Нет, безусловно, это не так. Она старалась рассуждать логично. Он знает, что Кетлин привязалась к ней, и ему не обойтись без няни.

Тогда что? Может быть, он каким-то путем выяснил, кто она на самом деле?

Нет. Тогда бы он немедленно выгнал ее. Она слишком отчетливо помнила выражение отвращения на его лице той ужасной ночью, когда побелевшими от ярости губами он сказал: «Я хочу, чтобы утром ты убралась из моего дома. И никогда больше не желаю тебя видеть».

Дрожа, Кэролайн попыталась отогнать тяжелые воспоминания. Это случилось очень давно и было частью того прошлого, о котором она изо всех сил старалась не вспоминать.

Прийти сюда работать было безумием, но она не жалела о том, что воспользовалась шансом, который предоставила судьба. Хотя, подумала Кэролайн в отчаянии, будет еще больней, когда наступит конец такому короткому счастью.

Она вздрогнула, когда щелкнул замок, и сердце ее перевернулось при появлении Мэтью. Переодевшись в водолазку оливкового цвета и домашние брюки, он выглядел одновременно опасно привлекательным и внушительным.

Своей походкой, горделивым наклоном темной головы, почти кошачьей грацией и необычными глазами он всегда напоминал ей барса. Кэролайн почувствовала, что у нее пересохло во рту.

Пока она вынимала цыпленка из микроволнов-ки, он достал из холодильника бутылку белого вина и, открывая, спросил:

– А почему на столе только один бокал?

– Я обычно не пью, – ответила она.

Глаза его потемнели то ли от злости, то ли от нетерпения, он пошел за вторым бокалом.

– Я помню, вы говорили… Но этот случай я не собираюсь использовать против вас.

Пока он наливал вино в бокалы, она разложила еду и села на стул напротив него.

Какое-то время они ели молча. Чтобы нарушить неловкое молчание, она спросила:

– Как прошла ваша поездка?

– Вы спрашиваете совсем как жена – из чувства долга.

– Простите. Я просто пыталась быть вежливой.

– В отличие от меня? – И вдруг, переменив тему – возможно, чтобы заставить ее поволноваться, – он сказал: – В тот день, когда я предложил вам работу, я упомянул, что Кетлин – дочь моего брата. – Хотя он сказал это скорее утвердительно, было ясно, что он ждет ответа.

Кэролайн кивнула.

– Вы не спросили меня о том, что с ним случилось. – Увидев, как кровь отливает от ее лица и оно становится пепельно-серым, Мэтью добавил: – Мне интересно почему?

Ее голос звучал глухо.

– Я посчитала, что это не должно меня касаться.

– Да, но я все равно вам скажу. Сегодня три года, как он погиб в автокатастрофе. Вот почему я в таком ужасном настроении…

Словно смертельно раненная, она смотрела на него, не в силах ни шевельнуться, ни произнести хоть слово.

– Так что, может быть, вы простите меня?

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем она смогла произнести бескровными губами:

– Конечно… Я очень вам сочувствую.

Он снова наполнил бокалы.

– Насколько я понимаю, у вас не было никаких проблем с Кетлин в мое отсутствие?

Справившись с собой, Кэролайн ответила:

– Нет. Все было в порядке. Хотя она, конечно, скучала и спрашивала о вас каждый день.

– Она называла меня папой?

– Да.

– Я не разубеждаю ее, потому что хочу официально удочерить. – Внезапно, тем же тоном, он спросил: – У вас есть какие-то особые планы на завтра?

– Особые планы?

– Завтра день рождения Кетлин.

Кэролайн задохнулась.

– Я… я не знала… Никто не говорил об этом… – Заметив, что его лицо приняло необъяснимо злое выражение, она, запинаясь, произнесла: – Об этом в-вы и собирались со мной поговорить?

– Да, сначала об этом.

Пытаясь что-то придумать, ошеломленная Кэролайн предложила:

– Когда я поведу ее завтра утром в детский сад, то поговорю с мамами ее самых близких друзей и приглашу их днем в гости на торт и…

– В этом нет необходимости. Перед отъездом я договорился с «Макдоналдс» организовать там праздник для детей с тортом, клоуном и прочими атрибутами. Там будет около десятка друзей Кетлин.

Почувствовав себя так, словно ей дали пощечину, Кэролайн судорожно сглотнула.

– Жалко, что вы не сказали мне об этом раньше… У меня нет даже подарка для нее.

– Вы совершенно не обязаны дарить ей что-то.

– Мне бы хотелось.

– Очень хорошо. Можете пойти в магазин завтра утром. Я буду дома весь день.

– Спасибо, – натянуто сказала она. И, словно невзначай, спросила: – Вы сами поведете ее на праздник?

– Да. Я так планировал. А почему вы спрашиваете? Хотите взять выходной на весь день?

– Нет. Я… я просто поинтересовалась.

Пытаясь скрыть свое замешательство, Кэролайн поднялась, убрала грязные тарелки, а когда он кивнул в сторону шоколадного торта, взяла в руки кофейник.

Пока она разливала кофе, он безучастно спросил:

– У вас есть какие-то планы на рождественские дни?

– Нет.

– Хорошо. Я собираюсь уехать на Рождество.

Это было, мягко говоря, неумно, но Кэролайн все-таки надеялась, что хотя бы иногда будет видеть Мэтью в праздничные дни. Несмотря на радость, которую ей приносило общение с ребенком, она спросила глухим от разочарования голосом:

– Значит, вы хотите, чтобы я осталась здесь с Кетлин?

– Нет, я хочу, чтобы вы обе поехали со мной на север штата, в Клир-Лейк. Там у меня есть загородный клуб с оздоровительным комплексом.

Кэролайн застыла от неожиданности.

– Вам доводилось бывать в этом курортном местечке?

– Нет… Я… не имею понятия о том, что это такое.

– Тогда самое время узнать. Вы умеете плавать?

Охваченная паникой, она солгала:

– Нет.

– Вы получите идеальную возможность научиться.

Мысль о том, что ей придется вернуться в Клир-Лейк, где она когда-то была безгранично счастлива, доставила Кэролайн боль.

Он мгновенно понял это.

– Кажется, вы не в восторге?

Ей не пришло в голову ничего другого, как ответить вопросом на вопрос:

– Вы платите мне за то, что я ухаживаю за Кетлин, почему вы должны оплачивать мое обучение плаванию?

– К следующему году Кетлин должна сама уметь плавать, и будет неплохо, если вы, научившись, сможете составить ей компанию.

Он говорил про следующий год так, как будто полагал, что она останется здесь работать. Кэролайн порадовалась этому, однако возразила:

– Но кто-то должен присматривать за ней, пока я…

– «Кто-то» будет. Это семейный курорт. Помимо высококвалифицированного персонала у нас имеется целый штат опытных нянь и служба по уходу за детьми. В прошлом году мы открыли специальный центр для детей младшего возраста. Это позволяет занять малышей и дает возможность предоставить няням время, – он насмешливо взглянул на нее, – для личных дел. Идея была моя, и я хочу ее проверить. Конечно, если у вас нет возражений, – добавил он язвительно. И, увидев, что она в замешательстве, спросил: – Так как?

– У меня нет возражений.

– Прекрасно. Значит, договорились. Вы сможете поехать завтра, сразу после праздника? Кетлин в ее возрасте скучно ездить в машине, но, если мы поедем вечером, девочка почти всю дорогу проспит.

Они выехали из Нью-Йорка на следующий день после обеда. Снег не переставая валил в течение часа. Белый и чистый снег засыпал тротуары, облепил фонари и дома, остроконечными шапками накрыл макушки светофоров.

Но главные магистрали, которые вели на север штата, были расчищены, и зимнее вечернее путешествие в большой машине, которую Мэтью предпочел своему обычному «ягуару», проходило без всяких проблем и вполне комфортно.

Как он и предвидел, Кетлин, которую перед этим выкупали, переодели и засунули в уютный спальный мешок, крепко спала. И первые несколько миль тишину нарушали лишь шуршание колес и скрип «дворников» по стеклу.

Кэролайн смотрела на кружившиеся хлопья, не замечая их. Мысленно она все еще была на празднике в честь дня рождения Кетлин.

Она одела малышку в красивое платье и завязала ей бантики, для чего специально купила утром новые ленты. Когда Мэтью, заехавший за ребенком, весело воскликнул: «Бог мой, какая нарядная девочка!», Кэролайн вздохнула с облегчением.

– А Каро поедет с нами? – спросила Кетлин. Подняв голову, он раздраженно спросил:

– Почему она называет вас Каро?

– Я сама предложила, – созналась Кэролайн.

– Не лучше было бы, если бы она звала вас «няня»?

Кэролайн проглотила обиду.

– Я подумала, что девочка, возможно, называла няней свою бабушку… как делают многие дети.

– Она поедет? – настойчиво повторила Кетлин.

– А ты бы этого хотела?

Девочка энергично закивала головой. Устремив свои золотисто-зеленые глаза на Кэролайн, Мэтью спросил:

– У вас нет более заманчивых планов?

– Нет. Я бы с удовольствием поехала, – решительно ответила она.

Слишком решительно, подумала Кэролайн позже. Но она была так рада этой возможности поехать, что забыла об осторожности.

Детский праздник удался на славу. Хотя, если бы Кэролайн обратила внимание на то, что взгляд Мэтью гораздо чаще останавливался на ней, чем на Кетлин, она бы забеспокоилась.

Но она была так искренне захвачена, наблюдая за ребенком, что единственным огорчением для нее стал ужасный момент, когда кто-то из персонала назвал ее «миссис Каррэн» и она увидела, как посерьезнело лицо Мэтью.

Он словно прочитал ее мысли и нарушил молчание, спросив с некоторой долей иронии:

– Так вам понравился праздник?

Стараясь быть на сей раз осторожней, она ответила спокойным голосом:

– Да. Я всегда любила детские праздники. Так интересно наблюдать за лицами малышей, за их реакцией.

– А ведь вы могли пожалеть о том, что пошли: трудно было за ними всеми смотреть.

– Нет-нет. Я получила большое удовольствие.

– Не лучше ли вам все-таки носить специальную одежду? – с неожиданным укором спросил Мэтью. – Персонал принял вас за маму Кетлин.

Почувствовав, как сдавило у нее сердце, Кэролайн промолчала. Ее охватил страх надвигающейся беды.

Но, быстро сменив тему разговора, Мэтью спросил:

– Вы бывали когда-нибудь раньше в Клир-Лейке?

– Нет, – сделав глубокий вдох, в очередной раз солгала она.

– Это необыкновенно живописное место, с лесами, горами и горячими источниками. Оно очень популярно у жителей Нью-Йорка. Поэтому я и решил организовать там оздоровительный центр. – Немного иронично он добавил: – Утомленные городские жители – во всяком случае, те из них, кто может себе это позволить, – стремятся расслабиться и понежиться среди красот природы.

– Вы говорите немного… пренебрежительно…

– Хотя я люблю тамошнее озеро, я всегда находил клубную атмосферу немного снобистской и тягостной. Несколько месяцев назад, когда в том районе продавался один из старых домов, который мне очень нравился, я решил его купить. Скоро там будут закончены ремонтные работы, и тогда у меня будет собственное владение, где я смогу остановиться, если захочу отдохнуть.

Только Кэролайн вздохнула спокойнее и немного расслабилась, как он продолжил:

– Мой сводный брат тоже любил уезжать из города. Но он обычно останавливался в отеле с северной стороны озера. Там встретил женщину, которая стала его женой. Похоже, что это была любовь с первого взгляда. Во всяком случае, с его стороны. Он души не чаял в ней…

Зачем Мэтью рассказывает ей все это? – с болью подумала Кэролайн. Он как будто специально мучает ее.

– Хотя я думаю, он не имел понятия о том, что она представляет собой на самом деле… – Злость и горечь слышались в голосе Мэтью, когда он добавил: – К сожалению, мать Кетлин была бессовестной и аморальной женщиной.

Кэролайн поежилась. Было очевидно, что даже спустя столько времени Мэтью все еще ненавидит жену сводного брата.

Словно ставя точку в этом разговоре, он включил стереомагнитофон, и полилась грустная мелодия песни «Мост над быстрой водой».

Чувствуя себя опустошенной и измученной, Кэролайн откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза.

Должно быть, она задремала на какое-то время. А когда подняла тяжелые веки, они уже въезжали на территорию того роскошного оздоровительного центра, который она впервые увидела почти четыре года тому назад.

Тогда здесь свирепствовала вьюга, а сейчас вокруг была безмятежная красота. Снег укрыл все белым пушистым ковром. Отдельные снежинки, кружась, еще опускались с почти ясного неба.

Залитые светом дорожки расходились от площадки перед главным входом, на которой стояла огромная, сверкающая огнями елка. Из высоких окон струился свет и золотыми островками покрывал заснеженную землю.

Кэролайн очень удивилась, когда вместо того, чтобы подъехать к главному входу, Мэтью свернул налево и остановился перед одноэтажным домиком-шале.

Перехватив ее удивленный взгляд, Мэтью коротко спросил:

– Что-то не так?

– Нет… Я просто предполагала, что мы остановимся в ваших комнатах в главном корпусе.

– Откуда вы знаете, что у меня есть комнаты в главном корпусе?

Вопрос был убийственный.

– Я… я не знала, конечно… Просто подумала… – Запнувшись, она беспомощно замолчала.

– Вы оказались правы. У меня есть постоянный собственный номер в главном здании, но в нем только две спальни. А это означает, что вы должны были бы разделить комнату с Кетлин. Или со мной. – Увидев, как запылало бледное лицо Кэролайн, он язвительно добавил: – Мне не понравился первый вариант. И я полагал, что вам может не понравиться второй.

Открыв дверцу, Мэтью вышел из машины. Свежевыпавший снег захрустел под его ногами. Встревоженная и взволнованная его мрачным настроением и своей непростительной ошибкой, Кэролайн последовала за ним.

Пристегнутая ремнями к сиденью, которое она делила с Барнэби, Кетлин все еще крепко спала.

Осторожно взяв ее на руки, Мэтью внес девочку вместе с медведем в маленькую уютную комнату, оборудованную под детскую. Пока Кэролайн укладывала неразлучную пару в кровать, Мэтью вышел за багажом.

Включив вентиляцию и приглушив свет ночника, Кэролайн поцеловала раскрасневшуюся во сне дочку и направилась в красивую просторную гостиную.

В центре комнаты перед камином, в котором весело горел огонь, стоял диван со множеством мягких подушек. С одной стороны комнаты располагалась маленькая ультрасовременная кухонька. Холодильник был забит продуктами.

Кэролайн пребывала в полном смятении. Она предполагала, что они будут жить в отеле, в окружении других людей. То, что ей придется жить наедине с Мэтью, было одновременно и восхитительно и опасно.

Да, опасно. С тех пор как он возвратился из командировки, его настроение было довольно странным.

Она вспомнила его слова: «…что вы будете делать, если я не смогу сдержать данного вам обещания?» – и содрогнулась. Стоит ему поцеловать ее, прикоснуться к ней – и она пропала.

Когда они впервые встретились, она влюбилась в него с первого взгляда, хотя у нее был в то время другой. Мэтью умел удовлетворять ее скрытые желания. И когда она вспоминала о своей ответной бурной реакции на его любовные ласки, ее лоб покрывался испариной, а ладони становились липкими.

Это глубокое и сильное чувство оказалось взаимным. Он был одновременно и пугающе страстным, и трогательно-нежным.

За прошедшие годы в нем появилась какая-то жестокость, и Кэролайн не сомневалась, что, если бы дала ему повод, он разорвал бы ее на части…

Двери распахнулись, и появился Мэтью, нагруженный багажом. На черных волосах таяли снежинки. Он отнес ее чемодан в спальню, смежную с детской комнатой, а потом занялся вещами Кетлин и своими собственными.

Кэролайн подумала, что он, наверное, устал и не откажется от чашки кофе. Насыпая кофе в кофейник, она услышала его шаги и, неосмотрительно подняв глаза, встретилась с ним взглядом.

Капля растаявшего снега упала с его волос и покатилась по щеке. Кэролайн захотелось протянуть руку и вытереть ее. Вместо этого она отрывисто спросила:

– Приготовить вам что-нибудь на ужин?

– Я не предполагал, что вы будете ухаживать не только за Кетлин, но и за мной, – резко ответил он.

– Это совсем не обременительно, – заметила она, покраснев.

– В таком случае спасибо.

Пока она готовила сэндвичи с сыром и ветчиной, Мэтью сидел на диване, наклонившись вперед, опершись локтями о колени, и пристально смотрел на огонь. Смуглое лицо его было хмурым и задумчивым, что не сулило ничего хорошего.

Кэролайн поставила тарелку с сэндвичами и кофейник на маленький столик у камина. Когда она повернулась, чтобы уйти, Мэтью строго спросил:

– Куда вы?

– Я немного устала, – чувствуя себя неловко, ответила она. – И хотела лечь.

– Сядьте, выпейте кофе и съешьте сэндвич.

– Я не голодна, а если выпью кофе так поздно, не смогу уснуть.

– Тогда сядьте – поговорим. – Это был приказ.

Закусив губу, она села на другой конец дивана и спросила как можно спокойнее:

– О чем вы хотите со мной поговорить?

– О вас. Я хочу знать, почему вы называете себя мисс Смит.

У Кэролайн перехватило дыхание.

– Потому что так меня зовут.

– Мисс? Ведь вы были замужем!

Кровь отлила от ее лица.

– Почему вы решили, что я была замужем? – спросила она напряженным голосом.

– Помните тот день, когда я повез вас за вашими вещами? Пока вы собирались, миссис Эймсбери показала мне моментальный снимок вас с близнецами, сделанный вскоре после того, как вы пришли к ним работать. Помните снимок? Вы держите детей на коленях, обнимая девочек обеими руками. Ваше лицо там разглядеть трудно: на вас очки в тяжелой оправе и вы сидите, наклонив голову. Зато ваши руки в фокусе, и очень хорошо видно обручальное кольцо. Так что расскажите мне о вашем замужестве, – настойчиво потребовал Мэтью.

– На самом деле здесь нечего рассказывать, – ломким, как лед, голосом сказала она. – Мы оба были молоды, и брак наш длился недолго.

– Где сейчас ваш муж?

Приготовившись в очередной раз солгать, что муж оставил ее, Кэролайн запнулась. Вдруг Лу Эймсбери рассказала Мэтью то немногое, что знала сама?

– Умер, – онемевшими губами произнесла она.

– Тогда зачем респектабельной вдове называть себя мисс Смит?

– Я решила забыть о своем прошлом и взяла девичью фамилию. А теперь я, с вашего позволения, пойду. Я действительно устала.

Пока он не задержал ее, она вскочила и быстро ушла.

Возможно, ее стремительный уход был неразумным, но она ничего не могла поделать. Душевные силы иссякли. Она была на пределе.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.