СКЕРС. А главное, что она все-таки уступит. Так уступит или нет, Кит? Ты как полагаешь? А может, уже уступила?
      ПОЛИ. И дерется здорово. Настоящий швейцарец! Как это там? "Раздвинь пошире ноги, крошка, уж я тогда не промахнусь".
      К Розалинде.
      Скузи! Скузи!
      СКЕРС. Да нет, не как швейцарец.
      К Марло.
      У него твоя манера, Кит. Так бьются на севере Франции. Реймс. Я угадал?
      МАРЛО делает резкое движение к Скерсу.
      СКЕРС. Эй-эй! Стой! Держите его! Без глупостей...
      СТОУН тоже поднял шпагу и вдруг разражается смехом.
      Эй, ты чего? А? Слушайте, я разве сказал что-нибудь смешное?
      СТОУН. Насадка. На шпаге.
      П о к а з ы в а е т.
      Это бутафорская шпага.
      СКЕРС. Сказал бы раньше, и я бы вам здесь исполнил смерть Приама.
      ПОЛИ. Но если говорить серьезно, с острым концом гораздо сподручнее.
      СКЕРС. Сказал жене старый дятел, и она поверила.
      ПОЛИ. Люди Рэли... Концы их шпаг не только заостренные, но еще и смазаны ядом. Лишь капля яда на острие клинка. Слыхал про эти фокусы.
      СТОУН как-то внезапно затих. В словах Поли ему послышалось что-то зловещее.
      ПОЛИ. Такая шпага не предназначена для боя. Достаточно лишь как бы случайно коснуться острием бедра или руки. Ты даже ничего не почувствуешь.
      РОЗАЛИНДА. Не хочу это слушать!
      ПОЛИ (прислушивается). Стойте!
      П А У З А.
      Это они. Ну вот, теперь мы заберем тебя отсюда.
      МАРЛО. Что?
      ПОЛИ (Скерсу). Объясни ему.
      ПОЛИ уходит, чтобы встретить вновь прибывших. СКЕРС чувствует себя неловко, опасаясь гнева Марло.
      МАРЛО. Ник! Что значит "заберем"? Куда?
      СКЕРС. В Дептфорд. Завтра. Ты поплывешь в Голландию. На торговом судне из Венеции.
      РОЗАЛИНДА (радостно). Так мы отправимся в Венецию?
      СКЕРС. Ну... В Венеции он мог бы отсидеться. Воспользовавшись паспортом твоего отца. Кстати, он при тебе?
      РОЗАЛИНДА. Да! Да!
      Входят УОЛСИНХЭМ, ОДРИ, ФРАЙЗЕР в сопровождении ПОЛИ.
      МАРЛО. И ты, красавица! Выходит, все рады избавиться от меня.
      УОЛСИНХЭМ. Нам надо торопиться, Кит. На тебя поступил донос.
      МАРЛО. Кому?
      ФРАЙЗЕР. Мартышке королевы.
      МАРЛО разворачивается, чтобы уйти
      ОДРИ. Ах так! Ну и уходи! Черт с тобой. Инграм перехватил донос, и до утра он не попадет к членам Тайного совета. Инграм спас тебе жизнь, и на мой взгляд, совершенно напрасно. Твой гнусный язык все равно рано или поздно погубит тебя.
      УОЛСИНХЭМ. Инграм действовал согласно моему распоряжению. Давайте обсудим все спокойно. Во-первых, дайте ему прочесть...
      ФРАЙЗЕР передает листок с доносом Марло, тот отказывается брать.
      МАРЛО. Кто сочинил все это?
      ФРАЙЗЕР. Ричард Бэйнс.
      МАРЛО. Бэйнс! Да нет, быть этого не может.
      УОЛСИНХЭМ. Кит...
      МАРЛО. Ник. Помнишь во Фландерсе? Этот человек давно бы гнил в могиле, если б я не пришел ему на помощь.
      ПОЛИ. Дружище, шпион не знает, что такое честь.
      УОЛСИНХЭМ. Прочти ему, прочти...
      ФРАЙЗЕР. "...Кристофер Марло кощунственно отрицает богодуховность священного писания. ...Что пророк Моисей лишь дурачил своими фокусами невежественных евреев... ...Что некий Хэрриот, приближенный сэра Уолтера Рэли, дал бы ему сто очков вперед..."
      МАРЛО. Рэли это видел?
      УОЛСИНХЭМ. Да...
      ФРАЙЗЕР. "...Марло отрицает божественность Христа: он-де не родной, но вполне земной сын Иосифа. Марло утверждал, что Иисус распутничал с сестрами из Вифании и с Иоанном Богословом, а иудеи сделали правильный выбор, когда предпочли разбойника Варраву Христу. Он говорил, что все, кто не курит табак и не спит с хорошенькими мальчиками - дураки..."
      ОДРИ. В тюрьму его! На костер!
      УОЛСИНХЭМ. Кит, здесь указан свидетель. Ричард Чомли, который даст показания относительно Школы ночи. Здесь о Школе ничего не говорится, но на суде она непременно всплывет. Теперь слушай заключительную часть: "Полагаю, что долг каждого истинного христианина сделать все возможное, чтобы источник столь богохульных мыслей и высказываний иссяк навсегда..." Этого достаточно, чтобы тебя подвергли допросу. И наверняка дело кончится судом. Но как ты наверняка догадываешься, есть люди, которые не допустят, чтобы ты дожил до суда, опасаясь, что своими показаниями ты их изобличишь...
      МАРЛО. Имя Рэли здесь уже упомянуто.
      ФРАЙЗЕР. Он заплатил мне, чтобы я вычеркнул его имя.
      УОЛСИНХЭМ. Он страшно напуган. От него всего можно ждать. Поэтому я попросил Ника и Робина не отходить от тебя ни на шаг. Завтра утром явись ко двору, как это тебе предписано. Делай вид, что ничего не случилось. Инграм задержит донос на сутки. Потом они отправятся в Дептфорд вместе с тобой. Вы должны успеть до вечернего прилива.
      РОЗАЛИНДА. А я?
      УОЛСИНХЭМ. Ты не можешь плыть с ним на одном корабле.
      МАРЛО. Если она останется, они возьмут ее.
      СТОУН. Я спрячу ее. Доверься мне.
      РОЗАЛИНДА кивает Марло.
      РОЗАЛИНДА. Нас слишком часто видели вместе. И меня трудно с кем-то спутать. Из-за меня ты можешь быть раскрыт.
      МАРЛО. Как я могу вот так сорваться и бросить всех остальных на произвол судьбы. Что будет с тобой, Тэм? Ради меня ты совершаешь государственную измену.
      УОЛСИНХЭМ. Не совсем так, друг мой. Мы все предусмотрели.
      УОЛСИНХЭМ кивает Поли, тот с сомнением смотрит на Стоуна.
      ПОЛИ. Хотите, чтоб он слышал?
      УОЛСИНХЭМ. Да. Он должен знать.
      ПОЛИ. Значит так. План называется "Последнее явление Мерлина". В Дептфорде тебе предстоит умереть. Подмена трупа, понимаешь?
      Кивает на Фрайзера и Скерса.
      Они этим занимались в течение двух дней - подыскивали подходящий труп.
      МАРЛО. Нашли?
      СКЕРС. Что? Труп? Во время чумы? Нашел, о чем спросить!
      ФРАЙЗЕР. Один поляк. Приплыл в Лондон матросом на торговом судне. А вчера отдал Богу душу.
      МАРЛО. И как же я умру?
      СКЕРС. Ты утонешь. Мы бросим труп поляка в реку, потом извлечем его и скажем, что это ты. Разумеется, мы его переоденем. В Скэдберри осталось кое-что от твоей одежды. Не волнуйся, бархат мы не тронем.
      ПОЛИ. Мы опознаем труп. Никто ведь не будет знать, что ты в Дептфорде.
      МАРЛО. Да.
      ПОЛИ. Мы сохраним все в тайне. Да ладно тебе, Кит! Мы это проделывали и прежде. И сколько таких мертвецов сейчас живут припеваючи! Ты будешь в безопасности, а его похоронят на кладбище при Церкви Святого Николы.
      ФРАЙЗЕР. В любом случае, мы сможем договориться со следователем.
      МАРЛО. Каким образом?
      ФРАЙЗЕР. Ты умрешь в пределах Тауэра, то есть не далее чем в двенадцати милях от королевской резиденции. И по закону расследование будет вести Дэнби, следователь королевы.
      УОЛСИНХЭМ. Я уже переговорил с ним.
      МАРЛО. Дэнби ни за что не пойдет против нее.
      УОЛСИНХЭМ. Когда ты, наконец, поймешь, что только Архиепископ жаждет твоей казни. Архиепископ, а не королева. Дэнби уже получил указания.
      МАРЛО. Чьи указания?
      УОЛСИНХЭМ. Она ничего не узнает.
      ОДРИ. И не захочет ничего знать.
      МАРЛО отходит чуть в сторону, напряженно думает
      МАРЛО. Если я умру, что будет с моими трудами?
      УОЛСИНХЭМ. Возможно, с них снимут запрет.
      МАРЛО. Я говорю про будущие труды. Или у меня уже нет будущего?
      УОЛСИНХЭМ (К Стоуну). Расскажи ему о нашем разговоре.
      МАРЛО. Так, так! Очень любопытно.
      СТОУН. Я ничего не знал о подмене. Мы обсуждали в самых общих чертах возможность мне выступить в роли посредника.
      МАРЛО. Ты хочешь сказать, моего агента? Как это мило с твоей стороны!
      РОЗАЛИНДА. Мы придумаем какой-нибудь шифр... Для писем.
      МАРЛО. Прелесть, как интересно!
      СТОУН. Она будет сообщать мне, когда ты закончишь очередную пьесу. Я приеду в Венецию, выслушаю твои указания и вернусь в Англию с рукописью.
      МАРЛО. Я придумал себе псевдоним. Один критик переделал мое имя Марло на "Марало". А что до прозвища Кристофер, я переиначу его в Фертокрист. Я буду Фертокристом Марало.
      ОДРИ. Превосходно! Вот уж будет над чем поломать голову. Не успел Кристофер Марло отбыть в мир иной, как театры Лондона одну за другой ставят пьесы Фертокриста Марало!
      МАРЛО. "Одну за другой"? Неужели Венеция способна творить чудеса?
      РОЗАЛИНДА. Да!
      СТОУН. Предполагается, что твои пьесы будут идти вместе с моими.
      МАРЛО. То есть под твоим именем?
      СТОУН. Да.
      МАРЛО. Под каким из двух? Или у тебя их больше?
      СТОУН. Под моим подлинным именем.
      МАРЛО. Но как ты объяснишь различие? Ты видишь мир не так, как я. В твоих пьесах мир отражен, как в зеркале, меня же интересует зазеркалье.
      ОДРИ. Да, да! Давайте еще поговорим о театре, об искусстве. Самое время! По мне, так мир бы ничего не потерял, лишившись всех своих гениев. К черту поэтов. По крайней мере женщине вовсе не обязательно читать Виргилия, а к Овидию мне даже прикасаться запрещали.
      К Марло.
      Ну что, мистер длинный язык. Ты отвергаешь наше предложение?
      МАРЛО. Ник, Робин. Мы едем в Дептфорд.
      Собирается уйти.
      ОДРИ. Постой! Это еще не все. За эту маленькую услугу нам кое-что причитается.
      МАРЛО. А я было подумал...
      ФРАЙЗЕР. Имена. Список имен.
      МАРЛО. Нет никаких имен. Никаких списков. Я так и сказал Рэли. Но есть воспоминания, мемуары, если угодно. После каждой встречи, я записывал на память высказанные мнения, предметы споров, идеи. Я должен был это сделать. Впервые в жизни я оказался в месте, где люди пытались познать истину. Истину, запрещенную Богом, как знание было под запретом в садах Эдема. Если б вы только знали, как сладка истина! Это вам не беспредметные упражнения в логике на университетских кафедрах. И не пошлый страх ляпнуть что-нибудь лишнее во время публичных выступлений. Нет! Мы стояли друг перед другом, обнаженные, и каждый мог предать каждого, но никто этого не сделал. И это тоже истина. Нет, я не вел список имен. Только то, что говорилось. И этого им из меня не вырвать, как бы они не старались. Мысль для них опасней, чем мыслитель. Эти мысли я возьму с собой, чтобы облечь их в нечто такое под чем...
      К Стоуну.
      ...ты не решишься поставить свое имя. И когда будущая цивилизация обратит взгляд в прошлое, она увидит трещину, которая благодаря нам, пролегла через всю Европу, через весь мир, через самые отдаленные города и веси.
      К Стоуну.
      Ты понимаешь, о чем я? Два Бога. Два символа веры. Два великих обмана. Тираны, рядящиеся в одежды богоданной власти. Законы государства, загоняющие людей в храмы и заставляющие их преклонять колена перед алтарем, за которым спрятана дыба. Я хочу, чтобы они знали - были люди, которые не боялись говорить, и есть люди, которые продолжают верить, что единственный грех на земле - невежество.
      На протяжение этого монолога свет меркнет до полного затемнения.
      СЦЕНА 4.
      За кулисами театра "Роуз". Предрассветный час.
      СТОУН на авансцене переписывает при свете светильника "Геро и Леандра".
      В глубине сцены спит РОЗАЛИНДА, укрывшись каким-то роскошным театральным платьем.
      Еще дальше СКЕРС, завернувшись в одеяло, клюет носом и попивает вино.
      Входит МАРЛО. он бледен, пьян, на руках кровь.
      МАРЛО. Кровь!
      Поднимает руку с бутылкой.
      Ах где эти славные денечки, когда они выходили на эту сцену, чтобы играть, истекать кровью, умирать, а потом ужинать бифштексом и бросать жребий, кому и когда репетировать.
      СКЕРС подходит к Марло.
      СКЕРС. Где тут можно отлить?
      МАРЛО (показывает за сцену). Там целая гора шлемов из "Помпея Великого".
      СКЕРС. Зря ты им сказал, что никаких списков с именами не существует.
      МАРЛО. Да-а? А почему-у?
      СКЕРС. Я бы их приберег. На всякий случай. Я знал одного шпиона на службе ее величества. Так вот, он поклялся на Священном Писании, что знает местонахождение окровавленной сорочки Марии Шотландской, той самой сорочки, в которой ее казнили. Так вот, он сказал, что распорядился, чтобы в случае его преждевременной кончины эту сорочку передали в руки папистов. Тебе следовало бы перестраховаться, Кит.
      РОЗАЛИНДА шевелится.
      РОЗАЛИНДА. Идите спать! Когда вы, наконец, угомонитесь?
      Пошатываясь, СКЕРС отходит в глубину сцены. РОЗАЛИНДА снова засыпает.
      МАРЛО (глядя на Розалинду). Я знаю, что напишу в Венеции. Венецианскую историю, которую она нам однажды рассказывала. Историю любви и ревности мавританского генерала. Хорошая тема - ревность.
      Смотрит на Стоуна.
      Она будет Дездемоной, а я мавром. Она в белом гриме, я - в черном... А из тебя получится превосходный Яго. Тот негодяй-офицер, подлым обманом подбивший Мавра на убийство Дездемоны. Вот они вдвоем крадутся в ее комнату, бьют ее по голове мешком с песком, а потом обрушивают крышу, чтобы все выглядело, как несчастный случай...
      МАРЛО склоняется над ведром и ополаскивает лицо водой.
      Нет, слишком похоже на "Мальтийского еврея".
      СТОУН. Я думаю, Мавр должен сам совершить убийство. В одиночку. Без Яго.
      МАРЛО. Без злодея? Но как?
      СТОУН. Любовник убивает возлюбленную. Он должен зацеловать ее до смерти... и придушить подушкой.
      Слова СТОУНА произвели впечатление на Марло и одновременно усилили в нем страх собственного творческого бессилия.
      МАРЛО. Ладно, посмотрим, как это у тебя выйдет.
      СТОУН. Но это твоя пьеса.
      МАРЛО. Твоя. Как только ты заговорил, я понял, что эта история уже в тебе. Ну что ж, посмотрим, как говорят критики, какое развитие получит сюжет...
      СТОУН. Нет.
      МАРЛО. А я говорю, да! Не удивлюсь, если узнаю, что ты уже сочинил эту пьесу. В промежутке между любовными утехами и попытками убедить меня, что нет ничего страшного в том, что за все это время я не написал ни строчки. О да! За то время, что ты сочинил "Венеру и Адониса", я б едва успел написать треть "Леандра". И в добавок этот неостановимый поток сонетов. Может, ты маг?
      СТОУН. Все это уже было во мне, когда я прибыл в Скэдберри. Все, что мне было нужно, это вовремя поесть и не думать, как прожить завтрашний день.
      МАРЛО. Все это очень мило с твоей стороны...
      П А У З А.
      Говорят, когда кит заглатывает пловца, он всего лишь заглатывает морскую воду, а против пловца он ничего не имеет. Ты заметил, что кит всегда улыбается?
      РОЗАЛИНДА встает, кутаясь в платье, служившее ей одеялом.
      РОЗАЛИНДА. Будь что будет. Не важно, как мы доберемся до Венеции и на чем. Я просто хочу спать.
      МАРЛО. Дездемона! Дездемона! Читай молитву. Сейчас я зацелую тебя до смерти.
      РОЗАЛИНДА. Ио хо бисоньо ди дормире.20(
      РОЗАЛИНДА встает и идет в том же направлении, в котором некоторое время назад ушел Скерс. Увидев нечто омерзительное, уходит в противоположном направлении. Как только она ушла, СТОУН торопится сказать Марло что-то очень важное.
      СТОУН. У тебя есть возможность скрыться. Зачем тебе ехать в Дептфорд с ними? Есть полдюжины портов, откуда можно добраться до Европы, до Венеции.
      МАРЛО. Что ты хочешь сказать?
      СТОУН. Я лишь пытаюсь предвидеть опасность. Что если тебя и в самом деле убьют в Дептфорде? Тебе незачем ехать туда с ними.
      МАРЛО. Говорят, что при подмене трупа, нужно как можно дольше находиться вблизи того, чей труп выдадут за твой. Иначе вся затея может кончиться ничем. Ты все успел переписать?
      СТОУН. Да.
      МАРЛО. Если хочешь, можешь сам закончить поэму. Это явно не моя тема. Казалось бы все просто: Леандр видит Геро и вожделеет ее. Он переплывает Геллеспонт и уговаривает ее лечь с ним в постель. Ну вот. А я еще не дошел даже до середины. Боюсь, я вообще взялся за эту тему только потому, что на протяжение всей истории Леандр ходит совершенно голым.
      СТОУН. Здесь ясность слога, которой мне никогда не добиться.
      Он находит место в рукописи, читает.
      "Остановилась девушка у ложа
      Так, чтоб заметить юноша не мог
      Ее одной лишь тьмой прикрытых ног.
      Однако краска залила ей щеки,
      И отступил, редея, мрак глубокий...
      Они сияли от стыда горя,
      Как до зари взошедшая заря".
      МАРЛО. Она - это ты. Нас едва успели представить, а ты уже обнажился передо мной. Но в случае с тобой это тоже была "до зари взошедшая заря".
      СТОУН. Инграм будет в Дептфорде?
      МАРЛО. При мне об этом ничего не говорилось.
      СТОУН. Будет. И я думаю, что эти трое - те самые люди, что арестовали Кида. Когда мы смеялись по поводу насадки на шпаге, а Поли рассказывал про людей Рэли, у которых острия шпаг смазаны ядом, он сказал: "Лишь капля яда на острие клинка". Это цитата из пьесы Кида. Там мститель и еще один как бы упражняются в фехтовании, но у одного со шпаги снята насадка и острие смазано ядом. Пьеса еще не закончена. Поли мог видеть ее только в комнате Кида.
      МАРЛО. Откуда ТЫ знаешь про пьесу?
      СТОУН. Кид рассказывал.
      МАРЛО. В тюрьме?
      СТОУН видит, что Марло догадался.
      МАРЛО. Ты навещал его в тюрьме Брайдвелл, так?
      СТОУН. Кид не враг тебе.
      МАРЛО. Чего ты добиваешься?
      СТОУН. Он сломался. Вряд ли протянет дольше года.
      МАРЛО. Сколько еще смертей ты для меня уготовил?
      СТОУН. Я не хочу, чтобы ты умирал. И он не хочет. Он сознается лишь в том, что они по его мнению и так знают.
      МАРЛО хватает шпагу.
      МАРЛО. Кто-то должен был дать тебе разрешение навестить Кида. И этот "кто-то" наверняка очень важная особа. Они использовали тебя при допросах?
      СТОУН. Нет. Я ходатайствовал за него.
      МАРЛО. Перед кем?
      СТОУН. Один из людей Роберта Сесила. Я не могу назвать его имя.
      МАРЛО. И это тот, кто тебе платит?
      П А У З А.
      СТОУН решает признаться.
      СТОУН. Да.
      МАРЛО. Из его рук ты получаешь деньги?
      СТОУН. Да.
      МАРЛО. И от кого эти деньги?
      СТОУН. От королевы.
      МАРЛО. Наконец-то я понял, кому ты служишь. Ты служишь ей. И какие ты получил указания?
      СТОУН. Обеспечивать твою безопасность. Я здесь, чтобы помочь тебе. Мне передали, что королева беспокоится за твою жизнь. Мне предписано сообщать о любой опасности. И сейчас я вижу опасность, о которой не могу сообщить, потому что для этого мне пришлось бы оставить тебя.
      МАРЛО. Мой милый Том-Оселок. Конечно, они убедили тебя, что ты находишься здесь, чтобы помогать мне. Но их интересует только то, что ты будешь сообщать обо мне. Все, что ее заботит, это за какое преступление предать меня казни - за мужеложество, атеизм или государственную измену. И еще какой ужасный способ казни для меня придумать. За мужеложество, возможно, применят казнь, которая была изобретена для Эдварда Второго. Эта сцена в моей пьесе была запрещена. Его заставили наклониться, затем вставили в задний проход коровий рог и лили туда расплавленный металл. Впрочем нет. То было тайное убийство, и когда рог извлекли, на теле не было никаких следов насилия. Для меня это не годится. Какая польза государству от невидимых увечий. Нет, мне будет уготовлено что-нибудь поинтереснее. Зашитые в рот гениталии, расчлененное тело, обезглавленное, четвертованное, провезенное по улицам в повозке, запряженной свиньями, и, наконец, если на кого-то не снизойдет вдохновение, преданное огню. Тебе не кажется, что нам стоило бы стать любовниками.
      СТОУН неуверенно слегка дотрагивается до плеча Марло
      СТОУН. Да. Если б это было возможно. Говорю это от всего сердца.
      МАРЛО. Но он не может тебе этого позволить, так? Я говорю о том, кого ты носишь на спине. Когда ты впервые явился, я подумал, что ты - это какая-то другая часть меня, отражение меня. Но за отражением прятался кит.
      СТОУН. Ты знаешь, почему я приехал тогда...
      МАРЛО. Чтобы поглотить меня!
      СТОУН. Помочь. Я приехал, чтобы помочь!
      МАРЛО. Помочь? Как помочь? Как может кит помочь Ионе, когда тот у него внутри?
      От шума их голосов просыпается сначала РОЗАЛИНДА, потом остальные.
      РОЗАЛИНДА. Что происходит?
      МАРЛО в ужасе смотрит на Стоуна.
      МАРЛО. Я у него в животе! Заставьте его изрыгнуть меня.
      СТОУН. Я хочу помочь...
      РОЗАЛИНДА. Отойди!
      Входят СКЕРС и ПОЛИ.
      ПОЛИ. Успокойся, Кристофер.
      МАРЛО. Он поглотил меня!
      СКЕРС и ПОЛИ уже видали Марло в подобных состояниях.
      СКЕРС. Очумел! Чем вы тут занимались?
      ПОЛИ. Завтрак - вот, что тебе необходимо.
      РОЗАЛИНДА (показывает на Стоуна). Уберите его отсюда.
      СКЕРC. Ой, голова!
      Хватается за голову.
      Господи Иисусе! Внутри словно пушки палят. Ненавижу вставать с первым пуканьем воробья.
      ПОЛИ. Поехали, приятель. Сможем позавтракать яичницей в таверне "Луна и звезды".
      СКЕРС и ПОЛИ уводят Стоуна.
      РОЗАЛИНДА. Я его ненавижу. Пусть делают с ним, что хотят.
      МАРЛО. Ш-ш! Пусть отойдут подальше.
      РОЗАЛИНДА. В чем дело?
      МАРЛО. Записи. Школа ночи. Я хочу, чтобы ты их взяла.
      РОЗАЛИНДА. Где?
      МАРЛО. В Скэдберри. Они были там все время. Я не могу туда вернуться. Ты можешь.
      РОЗАЛИНДА. Где мне искать?
      МАРЛО. Вшиты в обложку моей книги "Принципы алхимии".
      РОЗАЛИНДА. То есть... Они все время были под самым носом Рэли?
      МАРЛО (дает ей письмо). Здесь сказано, куда отнести бумаги. Спрячь. И ни слова Стоуну. Но если тебе понадобится помощь, обратись к нему.
      РОЗАЛИНДА. Нет.
      МАРЛО. Да.
      РОЗАЛИНДА. Он все испортил!
      МАРЛО. Нельзя упрекать кита за то, что он заглатывает воду и все, что в ней находится.
      Возвращаются СТОУН в сопровождении ПОЛИ и СКЕРСА
      СТОУН. Мы готовы.
      МАРЛО. Том. Ты сказал, что сможешь спрятать ее.
      Протягивает ему кинжал.
      Присматривай за ней. Охраняй ее.
      РОЗАЛИНДА. Но я еду в Дептфорд.
      МАРЛО. Нет.
      РОЗАЛИНДА. Я должна!
      МАРЛО. Слишком опасно.
      ПОЛИ. Он прав, принцесса. Троих вполне достаточно.
      РОЗАЛИНДА смиряется.
      РОЗАЛИНДА. Дом в Венеции! Если он заперт, спроси лодочника по имени Гвидо. У него ключи. И поселись в комнате с розовыми занавесками. Сам поймешь, почему, когда посмотришь в окно.
      СТОУН (тихо к МАРЛО). Я не могу отпустить тебя.
      МАРЛО. Ты меня уже отпустил. Неужели не чувствуешь? "И сказал Господь киту и он изверг Иону на сушу".
      СТОУН уходит. На секунду останавливается, чтобы коснуться рукой лица Розалинды.
      З а т е м н е н и е
      СЦЕНА 5
      Комната в Дептфорде... Эта та же самая комната, что возникала в видениях МАРЛО, но теперь она абсолютно реальна и даже обыденна.
      МАРЛО лицом к зрителям. ПОЛИ, СКЕРС и ФРАЙЗЕР стоят спинами к Марло.
      МАРЛО. Комната на втором этаже. С видом на Темзу. Набережная Дептфорд. Те же стены. Тот же свет. Те же фигуры. Но где биение новой жизни? Здесь отвратительно пахнет реальностью. Обычная грязная каморка. Итак. Нет больше прозрений. И шелудивый спаситель тоже исчез. Где-то по дороге он отстал. Возможно, разнюхал тропу, ведущую прямо на небеса. И сверкающие блохи на небосводе указали ему путь. Или он уплыл вниз по реке, как сделали многие из его рода. И рыбы с высунутыми языками оплакивают его безвременный уход. Аминь! Как странно... Я чувствую себя свободным. Совсем свободным...
      Он и трое мужчин поворачиваются лицом друг к другу. На столе мешок с трупом. СКЕРС начинает развязывать тесемки.
      Инграм! Мы тебя не ждали.
      ФРАЙЗЕР. Я разговаривал с королевским следователем Дэнби. Возникла проблема. Нам сказали, что на трупе нет никаких повреждений, что он захлебнулся в собственной блевотине и мы могли вполне выдать его за утопленника. Нас обманули. Как видишь, ему ножом проткнули глаз. Смотри...
      Неохотно МАРЛО подходит ближе.
      ПОЛИ. Точно сквозь зрачок.
      ФРАЙЗЕР. Дэнби говорит, это слишком рискованно. Шестнадцать присяжных могут не знать, как в точности выглядел Кристофер Марло, но они вполне способны распознать ножевую рану.
      МАРЛО. И как тогда мне предстоит умереть?
      ПОЛИ. От удара ножом.
      ФРАЙЗЕР. Этого требует Дэнби. Он установит, что смерть наступила в результате ножевого ранения.
      К Поли и Скерсу
      Унесите.
      ПОЛИ и СКЕРС уносят мешок с трупом куда-то в соседнюю комнату.
      МАРЛО. "Зарезан неустановленным лицом"?
      ФРАЙЗЕР. На это Дэнби тоже не согласен. Потому что тогда придется объявлять розыск, а он хочет, чтобы дело было закрыто как можно скорее.
      МАРЛО. Какой же выход?
      ФРАЙЗЕР. Если один из нас признается, что сделал это случайно, во время пьяной драки, тогда все будет выглядеть достаточно убедительно. Дэнби хочет, чтобы мы сказали, будто ты начал драку и один из нас, защищаясь, убил тебя.
      МАРЛО уже начал что-то подозревать.
      МАРЛО. И кто это будет?
      ФРАЙЗЕР. Я.
      ПОЛИ успел вернуться.
      ПОЛИ. У него ни одной судимости.
      МАРЛО. Но все равно ты сядешь в тюрьму.
      ФРАЙЗЕР. Месяца на три, не больше. Просто чтобы выглядело, что все по закону. А потом помилование. Действовал в пределах самообороны.
      МАРЛО. Она гарантирует помилование?
      СКЕРС. Кит, это верное дело. Никто не захочет, чтобы все произошедшее раскрылось.
      ФРАЙЗЕР. Все делается с одной единственной целью - помочь тебе покинуть страну.
      МАРЛО бросает на него недоверчивый взгляд
      Сядь на кровать.
      МАРЛО садится.
      А вы двое сядете со мной за стол.
      ФРАЙЗЕР достает кости.
      ФРАЙЗЕР. Вот, о чем мы сговорились с Дэнби. Мы бросали кости. Ты затеял со мной ссору по поводу того, кто должен платить за еду и выпивку. Страсти накалились. Ты выхватил кинжал.
      МАРЛО с усмешкой смотрит на пустые ножны.
      МАРЛО. Я отдал свой Шекспиру.
      ПОЛИ. Возьми мой.
      ФРАЙЗЕР. Нет. Слишком широкое лезвие для такой раны.
      СКЕРС показывает свой кинжал. ФРАЙЗЕР осматривает его.
      ФРАЙЗЕР. Тоже слишком широкое.
      ПОЛИ. Похоже, ему всадили в глаз вертел. Дай ему свой.
      ФРАЙЗЕР. На лезвии мои инициалы.
      СКЕРС. Инициалы на лезвии? Отпадает!
      ФРАЙЗЕР. Не важно. Скажем, что он выхватил кинжал у меня из-за пояса. Бери. И стань позади меня.
      ПОЛИ. Тысячу раз видел, как проделываются такие штуки.
      МАРЛО берет кинжал.
      ФРАЙЗЕР. Ты меня ранил. Защищаясь, я схватил тебя за кисть руки, повернул кинжал, ну и так далее.
      СКЕРС. А нам что делать?
      ФРАЙЗЕР. Рассказать, как все якобы было и ни на йоту не отступить от этой версии. Так... Где его одежда?
      ПОЛИ берет узел с одеждой Марло.
      МАРЛО. Какой корабль?
      СКЕРС. Называется "Истерлинг". Готов отплыть с приливом. Мы проведем тебя на борт, где ты спрячешься, пока судно не достигнет середины канала.
      ФРАЙЗЕР. Вы провели его по саду?
      СКЕРС. Да.
      ФРАЙЗЕР. Уверены, что кто-нибудь его видел?
      СКЕРС. Да.
      ФРАЙЗЕР. Кто?
      ПОЛИ. Старуха Элли. Мадам Сиськи. Она его видела. Я крикнул ей в окно. Она выглянула. Я назвал его по имени, сказал "Это мастер Марло". Но он не смотрел в ее сторону. Она подтвердит, что видела его.
      СКЕРС. Но на самом деле она видела его на расстоянии и подтвердит, что это его труп.
      ПОЛИ (К Скерсу). Пойдем переоденем его.
      Выходят в соседнюю комнату.
      МАРЛО. Хотя вся это спланировано тобой, чтобы помочь мне бежать, если взглянуть на план более внимательно, он вполне годится и для того, чтобы меня убить. Первый следователь королевства согласен удостоверить в течение следующих нескольких дней, что некто был зарезан в драке, причем убийца, то есть ты, действовал в пределах самообороны. При этом не важно, что за труп будет лежать у него на столе. Дэнби меня ни разу в глаза не видел. Детали тоже подобраны удачно. Моя репутация драчуна и забияки всем известна.
      МАРЛО быстро заходит за спину Фрайзеру и приставляет нож к его горлу.
      Ник! Робин! Сюда, чтобы я мог вас видеть!
      СКЕРС и ПОЛИ входят с обнаженными кинжалами.
      Я вам не Том Кид!
      ФРАЙЗЕР делает знак глазами: ПОЛИ и СКЕРС бросают кинжалы.
      Как же он на самом деле умер, наш несчастный поляк? Чье лицо он видел перед смертью? Повторяю: я вам не Том Кид. Он пишет сердцем, а я головой. Ник, ты и я кое-чем обязаны друг другу, верно?
      СКЕРС. Конечно, Кит.
      МАРЛО. Все это подстроено, чтобы убить меня?
      СКЕРС. Нет. А если так, то это для меня новость.
      МАРЛО. Поклянись Богом.
      СКЕРС. Ты же в Бога не веришь.
      МАРЛО. Зато ты веришь.
      СКЕРС. Тогда клянусь Всемогущим Богом...
      МАРЛО. Что вы не собирались убить меня...
      СКЕРС. Что мы не собирались убить тебя.
      МАРЛО. Не двигаться! Запомни, Инграм, когда мне грозит опасность, я сам становлюсь опасным. Я уже больше не Фертокрист.
      ПОЛИ. Кит, отпусти его. Тебе пора на корабль. Мы останемся здесь.
      МАРЛО. Вам не удастся полностью уничтожить меня.
      Думает о Стоуне.
      И ему тоже...
      ПОЛИ. Ты о ком?
      МАРЛО. Тот человек, которого Инграм привел в Скэдберри.
      ФРАЙЗЕР. Я прежде никогда его не встречал.
      МАРЛО. Не двигаться! Мой милый Уильям. Можешь развлекаться со своим зеркалом и развлекать честной народ. Но тебе никогда не написать пьесу, которую я задумал. Дайте мне театр. Всего на один вечер. И все будет сказано. Никаких шифров, никаких условных знаков! Это их игры! Все напрямую! Мы откроем Школу дня. Они украли наш свет, назвали его Божьим... Ну что ж. Мы вернем его себе и назовем Истиной...
      Щекочет ножом горло Фрайзера.
      И ты, Инграм, думал, что можешь уничтожить все это? Думал, я не знаю. Он действительно так думал. Но разве может такая крыса, как ты, погасить солнце?
      ФРАЙЗЕР изворачивается и хватает МАРЛО за кисть.
      ФРАЙЗЕР. Держите его!
      ПОЛИ и СКЕРС явно не имеют намерения убить Марло, но невольно они хватают его.
      ФРАЙЗЕР в холодной ярости направляет лезвие в сторону Марло.
      МАРЛО. Только не в сердце! В голову!
      ФРАЙЗЕР вонзает нож в правый глаз МАРЛО. Несколько секунд МАРЛО смотрит на кровь, струящуюся сквозь его пальцы.