А крепость? Крепость пала за несколько часов... И только когда от Уатаха остались груды развалин и камни, обильно политые кровью, зверь отступился.

– Вот видишь, повелитель? – сказал Корс Торун оцепеневшему в кресле понтифику. – А это только начало. За Уатахом последуют прочие города. Йа Тайбрайя ничто не остановит: в мире нет силы, которую ему могли бы противопоставить люди.

– А если помолиться кому-нибудь? – неуверенно предложил Дайнити Нерай. – Если, скажем, обратиться к А-Лахаталу?

– Нет в мире силы, которая способна остановить Йа Тайбрайя, – откликнулся Корс Торун. – Выполним его просьбу, и он сам отступится.

– А если воззвать к Йабарданаю? – упорствовал понтифик.

– У тебя нет выбора, повелитель, – прозвучало в ответ...

Капитан Лоой получил радостное сообщение: один из его постоянных торговых агентов разыскал наконец именно то, что требовалось, – только что построенный красавец корабль для путешествия через океан. Посему капитан в компании старших офицеров и лоцмана Яртона отправился на верфь, чтобы лично присутствовать при спуске корабля на воду, а заодно оценить все его качества. Присутствие же на этой встрече высокопоставленных особ могло только сорвать сделку, поэтому Каэ и ее спутники временно предавались активному безделью. И получалось у них неплохо.

Мердок ап-Фейдли, не расстававшийся с Рогмо и с Каэтаной ни на минуту, решил показать им один из островов. На острове был крошечный, почти игрушечный замок, стоявший над глубоким ручьем, и сплошной лес – невероятная редкость в Хадрамауте, где самым большим скоплением деревьев можно было считать городской парк. Это решение Морской эльф принял после того, как Каэтана пожаловалась ему, что с недавних пор тоскует по рощам и лесам.

– Очень интересное свойство натуры, – сказала она, – в Сонандане я с ума схожу от тоски по морю. Устроила себе бассейны с морской водой, огромное количество аквариумов: черепахи, рыбы, кораллы, раковины. А сейчас, когда, казалось бы, живи и радуйся, я не могу обойтись без лучей солнца, которые пробиваются через изумрудную листву, без ручьев, которые поют в самой чаще... Безумие? Жадность? Ненасытность?

– Нет, наверное, – сказал Мердок ап-Фейдли. – Скорее страсть к жизни. Мне не свойственно так тосковать по какому-нибудь месту в мире, хотя и я люблю море. Но как-то скучнее и обыденнее, чем ты говоришь. Может, потому, что я уже немолод?

– А я?

– Ох, прости, – рассмеялся он. – Я вовсе не хотел, чтобы это выглядело как намек на чей-либо возраст. А лес... Лес я тебе покажу, чтобы ты так не грустила.

Лес действительно был неповторим. В Хадрамауте, находившемся значительно южнее Сонандана и стоявшем на воде, любые растения размножались с невероятной скоростью – цвели, становились пышными и буйными. Это был рай для всего, что растет. Водяные цветы – лотосы, лилии и их ближайшие и не самые близкие родственники – здесь превзошли все представления о границах красоты. Воздух благоухал, напоенный их ароматами.

Наши друзья с восторгом осмотрели маленький замок, стоявший здесь последние два века как украшение, и уже собрались было перебираться на соседний остров, весь заросший тропическими деревьями, с которых спускались гладкие, гибкие, как змеи, лианы, но тут из леса вышел большой отряд. Они были одеты как обычные горожане, но шли строем и четко и слаженно выполняли все движения. Так что не увидеть в них солдат мог только слепец. Было их человек двести.

Каэтана несколько раз оглянулась по сторонам, прикидывая соотношение сил. Может показаться странным, что здесь, в самом центре Хадрамаута, недалеко от столицы, ей пришло в голову померяться силами с войсками понтифика. Но она была уверена в том, что эти люди церемониться не станут, – не бывает таких совпадений, чтобы переодетые солдаты просто гуляли по безлюдному острову. Между тем отряд короткими перебежками приближался к ней и ее спутникам.

Это была засада. Еще утром Куланн развил бурную организаторскую деятельность и допустил первую ошибку, когда счел возможным отпустить Каэтану на прогулку в обществе Морского эльфа и ее друзей под охраной всего двадцати всадников. Остальные же занимались подготовкой к предстоящему плаванию. Куланну после совещания с капитаном Лооем стали грезиться на каждом шагу пираты и грабители, и он решил принять дополнительные меры.

«Принял?» – мстительно подумала Каэ. Она была абсолютно спокойна. Двадцать сангасоев полка Траэтаоны, Рогмо с мечом Аэдоны, Морской эльф и чародей, а на закуску она сама с Такахаем и Тайяскароном – этого было вполне достаточно, чтобы испортить жизнь двум сотням неуклюжих солдат.

Ладно, ладно! Зато каких солдат! Отряд приближался цепью, стараясь обойти их с двух сторон и зажать в клещи. Каэтана подозвала к себе Магнуса и, когда тот подъехал, попросила, чтобы он не лез в гущу сражения, а все время наблюдал за Номмо и Барнабой.

– Я хочу быть спокойна за них. Хорошо?

– Вы можете быть совершенно спокойны, госпожа, – ответил маг.

Сангасои окружили свою госпожу и вопросительно на нее посмотрели. Она поняла, что сейчас самое время сказать речь, тем более что неприятель был уже совсем близко.

– Мы не виноваты, – быстро проговорила она. – И мы не дадим себя спокойно убить.

Мердока ап-Фейдли поразило, что она не удивилась и не растерялась.

– Это предательство, – потрясенно прошептал он. – Я могу уложить многих, и Рогмо – малый не промах. И о твоих сангасоях ходят легенды, но взгляни. – И Морской эльф указал на следующую группу солдат. – Прошу тебя, беги, пока не поздно, а мы их задержим. Я не могу допустить, чтобы моя юношеская мечта погибла только из-за моей глупости.

– Не морочь мне голову, – сказала «юношеская мечта» и пришпорила коня.

Короткая это была битва. Скорее даже не битва, а потасовка. Только погибших было слишком много, чтобы весело вспоминать о том, как все происходило. Люди, напавшие на них, действительно были солдатами. И как всякие солдаты, они просто выполняли приказ, не раздумывая над его последствиями. Сангасои же сразу обнаружили такое превосходство в силе и мастерстве, что драться с ними было безумием чистейшей воды. Или – исполнением долга.

Воины понтифика исполняли свой долг до последнего. Они снова и снова поднимались на ноги и бросались в бой. Они недоумевали, почему эти государственные преступники, которых приказано убить на месте, не торопятся уничтожить их. Но думать было некогда – и они брали копья наперевес и устремлялись в атаку. А когда подошел запасной отряд и бой стал гораздо серьезнее, Каэ поняла, что больше не может рисковать своими людьми. И собой тоже не может. И она во весь опор помчалась на врага, которого и врагом-то, собственно, не считала. Такахай и Тайяскарон блестящими голубыми кругами вращались в воздухе в противоположных направлениях, и для того, кто попадал под лопасти этой сверкающей мельницы, завтра уже не могло наступить.

Сангасои расшвыряли своих противников с удивительной легкостью. И поспешили увести госпожу подальше с места событий, пока не прибыло подкрепление. А радости от победы они не испытывали.

– Что же случилось? – Мердок ап-Фейдли метался по верхней палубе галеры, и лазоревый плащ летел за ним облаком.

– Просто кто-то очень не хочет, чтобы госпожа добралась до Иманы, – невинно заметил Магнус. – Догадываюсь даже, кто именно.

– Корс Торун действительно имеет большую власть, – ответил эльф, – но все же не такую, чтобы позволить себе распорядиться убить несколько десятков людей среди бела дня, да еще в центре страны, где свидетелей может быть сколько угодно. Да и войска ему не подчиняются.

– Ты думаешь, понтифик не мог приказать?

– Что-то произошло, – сказал Мердок. – Слишком серьезное. Чтобы Дайнити Нерай принял участие в происходящем, нужна веская причина.

– В ткани мира слишком много явных разрывов, чтобы я точно определил, что случилось, – сказал Барнаба немного смущенно. – Но ты прав, эльф. Действительно, я чувствую сильное возмущение, и оно очень древней природы.

– Если бы мне позволили высказаться, – Рогмо выжидательно обвел всех глазами, – я бы посоветовал сразу выходить в море. Благо каналов и протоков тут столько, что нас никто не остановит, если мы постараемся.

Куланн молчал. С тех пор, как госпожа вернулась на галеру целая и невредимая, но прямо с поля боя, он молчал, кусая губы. Непростительная небрежность, которую он допустил, не давала ему спокойно дышать, и сангасой задыхался от гнева и ярости на себя самого – легкомысленного и небрежного. Он представлял себе, что по его вине Каэ могла погибнуть всего несколько часов назад, и чувствовал, что хоть она его и простила и все иные не обвиняют своего друга, сам он никогда не сможет извинить своей преступной глупости.

– Перестань. – Каэ легко тронула его за рукав. – Второй твоей ошибкой – гораздо более серьезной – будет самобичевание. Это отнимает столько сил и времени, что тебя не докличешься тогда, когда это действительно будет нужно. Лучше скажи, что делаем: спасаемся бегством или отправляемся прямиком в Эш-Шелиф, во дворец понтифика, и требуем объяснений и пропуск в океан?

– Я бы не стал рисковать, – ответил сангасой. – Очевидно, понтифик уже принял решение. И неважно, по доброй воле или нет. Наше дело – добраться до другого континента, и все средства сейчас хороши. Вот дождемся капитана...

– Капитана вы уже дождались, – радостно объявил Лоой, возникая у них за спинами. – И посмотрите скорее на то, что я вам покажу.

Все бросились за ним к противоположному борту, да так и застыли в немом восхищении.

Галера была велика и изящна. И сомнений это не вызывало никаких. А еще во время путешествия по Охе и по морю Надор, а также во время странствия по Хадрамауту они повидали великое множество кораблей всех форм и размеров. Но такой красоты не видел никто. Над ними возвышался небесно-голубой корабль – громадный, с крутыми бортами и стройными, вонзающимися в небо мачтами. Голубые паруса хлопали на ветру. Нос корабля был украшен бронзовым драконом с острым рогом во лбу, каковой мог служить и тараном при необходимости. Второй таран был укреплен немного выше ватерлинии, что делало корабль грозным оружием в руках умелого капитана. Высокая корма, дубовые палубы, огромное количество кают – зрелище было неописуемое.

– Это наш новый корабль. На нем можно не только океан обойти, на нем можно и на тот свет отправляться – все равно вывезет! – Лоой был в полном восторге и не отводил от корабля счастливых влюбленных глаз.

– Красота, – согласилась Каэтана.

– Его зовут «Астерион», – представил Лоой.

– Очень приятно, – откликнулся Барнаба машинально.

– Это мои новости, а что у вас?

– На госпожу Каэтану напали во время прогулки, – решил сразу рассказать Куланн. – Поэтому мы хотели бы выйти в Коралловое море, минуя Эш-Шелиф и не связываясь с властями. Это возможно?

Капитан не стал задавать лишних вопросов. Это было ценное качество, и оно тоже было учтено, когда его рекомендовали для этого путешествия.

– Нужно попросить помощи у контрабандистов, – решил он. – И все зависит от того, насколько серьезно нас будут искать. И кто будет искать – правительство или частные лица. Или, – он сделал паузу, – речь идет об иных материях?

– Речь всегда идет об иных материях, – ответил Магнус. – Но искать нас, видимо, будут вполне официально. Власти. Мы, конечно, можем отвоевать Хадрамаут и поставить понтификом нашего друга, – он поклонился в сторону эльфа, – но вряд ли война входит в наши планы.

– А в мои не входит стать понтификом, – улыбнулся Мердок. – Невелика честь для князя и потомка Гаронманов.

– Простите, князь. – И оба раскланялись без тени насмешки.

Капитан Лоой казался глубоко озабоченным поставленной задачей.

– Я постараюсь, но мне нужно несколько часов, чтобы выяснить подробности, и сколько-то времени потребуется, чтобы загрузить корабль.

– Скажи, что грузить, и я займусь этим с твоими офицерами и матросами, – предложил Куланн.

Они оба удалились, обсуждая на ходу возникшие проблемы.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Барнаба, подходя к Каэтане.

– Скверно, хотя и неплохо.

– А если доходчиво объяснить бедному мне?

– Мне жаль тех солдат, которых мы изрубили в куски.

– Не мы их – они бы нас прикончили. У них был приказ. Ты же видела, голос разума не существует для таких людей.

– Ты не прав, Барнаба. А если бы мы действительно были разбойниками или контрабандистами? Или еще кем? Я не оправдываюсь, но мне больно. Они ведь сущие дети на фоне сангасоев.

– Ты радуйся, что у тебя в руках такая сила, как армия Сонандана, а не печалься по пустякам.

– Это не пустяки, – вздохнула Каэтана. – Не могу же я пройти по трупам, чтобы принести миру счастье и покой...

Корс Торун был в бешенстве. Ему только что доложили о том, что на острове в пригородной зоне Эш-Шелифа найдена гора мертвых тел, и маг было обрадовался успеху, как последовало новое сообщение. Его слуга признал в одном из убитых капитана гвардии. Тел, которые было приказано отыскать, не оказалось. Маг заперся в своей комнате, а вышел оттуда злой, как голодный крокодил. Ему не удалось выяснить ничего конкретного, ибо ни сама Каэтана, ни те, кто в настоящий момент был рядом с ней, никаким магическим воздействиям не поддавались. Даже просто увидеть ее в зеркале было невозможно. Тем не менее маг был уверен, что она жива. Эта уверенность, ничем пока не подкрепленная, сводила с ума Корс Торуна, представлявшего себе всю степень гнева грозного своего повелителя.

Йа Тайбрайя вторые сутки бесновался возле берегов Хадрамаута, и вконец перепуганный происходящим Великий Понтифик Дайнити Нерай был согласен на все, лишь бы избавиться от этой напасти.

Маг заперся в своих покоях на несколько часов. Он был в серьезном затруднении. Являясь, по существу, онгоном, он был практически неуязвим, очень силен и физически, и с точки зрения магии и по сравнению с людьми – почти бессмертен. Но он не мог постичь человеческую логику, а пуще того – движения души. Его господин в этом помочь не мог, потому что светлая сторона духа, которая неизменно присутствует у любого живого существа, приводила Мелькарта, равно как и его слуг, в полное замешательство.

Можно было предвидеть, как поведет себя подлец и предатель и что ему предложить, чтобы он повел себя именно так, а не иначе. Можно было высчитать, какую сумму предложить скупцу, чтобы свет померк в его глазах, что сказать ревнивцу и чем испугать того же понтифика. А вот угадать, что способна совершить мать, спасая свое дитя; предположить, на что пойдет жена ради любимого мужа, и просто понять, как поведет себя порядочный, честный и добрый человек, – это было недоступно порождению Мелькарта. И поэтому он ломал голову над следующим ходом Каэтаны. Но судьба бывает благосклонна абсолютно ко всем – она ценит равноправие. И потому онгона осенило:

– Она должна просить кого-нибудь провести ее галеру через протоки к морю. Конечно, контрабандисты!

И в дополнение к приказу всем таможенным службам, всем портам и всем воинским отрядам искать принцессу Коттравей, тот, кто называл себя Корс Торуном, повелел вызвать к нему главу контрабандистов Хадрамаута.

Странная это была организация. Официально в Хадрамауте контрабанды не существовало – с ней было покончено давно и навсегда. Неофициально – нуждающиеся могли всегда добиться встречи с главным действующим лицом, неким господином Цоцихой, который был известен всем как порядочный гражданин Хадрамаута, нотариус и владелец двух или трех добротных кораблей, прекрасный семьянин и любитель рыбной ловли.

Господин Цоциха был также обладателем такой необычной физиономии, что уже она одна могла считаться особой приметой. Огненно-рыжий, с оттопыренными ушами, маленькими глазками-бусинками и пышными рыжими усами, он был похож на хитрющего жука, чем очень сильно гордился. Он вообще умел гордиться собой основательно и со вкусом. Дело свое (имеется в виду контрабанда) он любил и проворачивал свои операции с таким виртуозным мастерством, что многие официальные лица восхищались им и не сильно старались ущучить. Им от его деятельности жить было не хуже, а лучше.

В Хадрамауте практически все искренне считали, что если заморские товары покупать у тех, кто не платит пошлину за ввоз, то от понтифика не убудет, а горожанам прибудет. Так что господина Цоциху скорее почитали спасителем отечества, а не злобным разбойником. Именно к нему и обратился по старой памяти капитан Лоой. Именно ему предстояло говорить с верховным магом Корс Торуном о требовании властей немедленно выдать им принцессу Коттравей, буде таковая попросит помощи у братства контрабандистов.

Господин Цоциха Корс Торуна не переваривал, как иные не могут переварить неспелые груши или тухлое мясо. Однако с человеком такого могущества и такой репутации не спорят даже вяло-вяло. И не сопротивляются. А только кивают, соглашаются и кланяются. Низко. Очень низко. Что, впрочем, не означает ни смирения, ни готовности предать.

Не в первый раз господин Цоциха приносил клятву верности понтифику и обещал за здорово живешь продать беглых преступников, как только те попадутся на глаза ему или его людям. И не в первый раз он эту клятву нет, не нарушал, а обходил десятой дорогой, оставляя ее стоять в стороне столбом. Получив от Корс Торуна мешок угроз и мешочек с золотыми монетами, господин Цоциха со всех ног помчался на встречу с капитаном Лооем. Он едва-едва успевал оторваться от слежки. Благо что слуги мага были хоть и чародеями, но законченными дураками. Им ли догнать и обхитрить того, кто вырос на этих улицах!.. Стоит упомянуть о том, что контрабандист получил, кроме денег, еще одну вещь, простенькую и никчемную. Осколок камешка на простой бечевке. Но господин Цоциха хорошо знал цену этим кажущимся безделицам и отнесся к просьбе вручить ее принцессе Коттравей очень серьезно. Поскольку за это была назначена отдельная награда, превосходящая все границы допустимого, он дал себе слово никому не портить жизнь.

– Капитан! – молвил контрабандист, как только Лоой появился в его кабинете. – Вынужден вам сообщить, что за голову некой принцессы Коттравей назначена внушительная награда. А за ослушание на предмет добывания этой самой головы – такая серьезная кара, что поневоле начинаешь склоняться к мысли, что убийство – это детская забава по сравнению с сомнительной честью родиться принцессой Коттравей. Вы меня слушаете, капитан?

– Да-да, – рассеянно отвечал Лоой.

– Вас это не касается, но интересно, правда? Та вот, меня заставили принести клятву с какими-то магическими штучками в придачу, и не кто-нибудь, а сам Корс Торун, – заметьте, какая честь, чтобы я не смог клятву не сдержать. То есть он уверен, что мои глупые ноги сами поведут мою умную голову выдавать властям несчастную принцессу, как только я узнаю, где она. Представляете, какие глупцы?

– А что же вы можете сделать? – спросил капитан, надежды которого таяли, как снег.

– Вы знаете меня, Лоой, вот уж лет пятнадцать. И я вас знаю лет двадцать (господин Цоциха не ошибался. Он пять лет приглядывался к Лоою, прежде чем завязать знакомство. Время было своеобразным вступительным взносом в этом братстве). Вы можете представить, чтобы я нарушил слово (слово, а не клятву!) и выдал своего друга? Или друга моего друга?

– Нет, – честно ответил Лоой. Он уже понимал, к чему клонит контрабандист.

– Вот вы пришли ко мне. И вы пришли ко мне со сходной проблемой. Заметьте, ко мне с другими не ходят, – развел руками рыжий человечек. – Допустим, это не кто-нибудь, но именно, вы просите за принцессу Коттравей. Что же нам делать? Мы в замешательстве. Мы оба прекрасно знаем, что без помощи братства мышь, простите, рыба не проскользнет мимо таможни и войск. Мы также знаем, что я должен выдать бедняжку. Но мы не симпатизируем правительству, и Корс Торуну в частности. И тогда мы договариваемся, как два старых друга: почему бы принцессе Коттравей не путешествовать дальше под другим именем? Хотя бы на то время, пока она будет находиться в моем обществе. Ведь это так романтично...

– Гениальная идея, – сказал оживившийся капитан. – На что нам принцесса Коттравей? У нас свои дела. Мне действительно нужно провести свой новый корабль мимо таможни. И у меня там целая куча народу, а корабль очень приметный. Когда я покупал его, то не знал, что будет объявлен розыск... – Он замялся.

– Таких нестандартных и заметных кораблей. Да еще с пассажирами на борту, – выручил его господин Цоциха.

– Вот именно.

– Дело поправимо. Мы встретимся завтра, на рассвете, у третьего моста от второго острова Сна.

– Хорошо, – кивнул капитан.

– И вот, – сказал Лоой, – мы вынуждены довериться ему. Или придется уходить с боем, а нам это совершенно не нужно.

– Ты уверен, что это надежно? – спросил Куланн.

– Слово Цоцихи стоит большего, чем бумага понтифика, скрепленная двумя-тремя печатями.

– Но бумага понтифика вообще ничего не стоит, – вставил слово Морской эльф. – Нетрудно стоить больше.

– Это тоже правда, – согласился Лоой. – Так что же делать? Без него мы не справимся.

– Я могу кое-что предложить, – сказала Каэ. – Это действенно и просто, если вы только не станете меня отговаривать. Пусть Мердок поведет меня к этому вашему Цоцихе. А я посмотрю на него. Я смогу определить, врет он или говорит правду. Если он лжет, его придется убить, но тут я бессильна. Мы не можем оставлять такого свидетеля. А если он говорит правду и действительно готов помогать нам, а не Корс Торуну, доверим ему и корабль, и собственные жизни.

– Справедливо, – неожиданно согласился Куланн. – Только сангасои должны находиться поблизости, в укрытии.

– Согласна, – сказала она.

Через полчаса оживленных дебатов постановили, что на свидание к контрабандисту пойдут Каэ, Лоой и Мердок ап-Фейдли. Остальные же будут рассредоточены на этой улице на случай внезапного столкновения с членами братства. Это было опасно, но другого выхода никто не видел.

– Есть еще одна новость, до невозможности неприятная, – заметил капитан, когда первая проблема была решена. – Говорят, что Йа Тайбрайя разбушевался. Порт Уатах разрушен до основания, если верить последним городским сплетням. Утверждают, что зверь то и дело появляется в прибрежных водах, будто кого-то ждет.

– Ничего не понимаю, – заметил Номмо. – Я-то всегда был уверен, что Йа Тайбрайя спит себе глубоким сном и, вообще, он наполовину легенда.

– Никто ничего не понимает. – Лоой так виновато развел руками, как будто это он растолкал мирно спящего монстра и теперь сокрушается, что все так нехорошо получилось.

– Выходит, нам в море соваться нельзя, – сказал Рогмо. – Если Йа Тайбрайя не уберется восвояси, то как мы пересечем Коралловое море?

– Может, проскочим, – неуверенно предположил Барнаба.

– А я бы так не полагался на случай, – возразил Магнус. – Я уверен в том, что древний зверь проснулся не по своей воле и не по какой-то нелепой случайности, а в строгом соответствии с планами нашего врага. И скорее всего это он нас ждет.

– Это похоже на манию преследования, – попробовала было отшутиться Каэ, но в глубине души она была полностью согласна с чародеем. И не представляла себе, как «Астерион» сможет миновать взбесившегося монстра.

– Йа Тайбрайя я беру на себя, – негромко сказал Мердок ап-Фейдли как о чем-то само собой разумеющемся. – Главное, проскользнуть мимо таможни и выйти в Спящий пролив. А со зверем я договорюсь.

– Как это? – спросила Каэтана тревожно.

– Прекрасная моя богиня, – склонился перед ней Морской эльф. – Не тревожься понапрасну и не нагружай себя лишними проблемами. Это моя работа. Я для нее рожден, если смотреть правде в глаза. А теперь я и вовсе уверен, что мы повстречались не случайно, а для того, чтобы я мог помочь тебе. Ты никогда не замечала, что судьба любит вмешиваться в нашу жизнь и перекраивать ее по-своему, но при этом всем дает равные шансы?

Жизнь контрабандиста иногда зависит от таких мелочей, на которые обычный человек внимания не обращает. То любимый пес вдруг мертвой хваткой вцепится в хозяйскую штанину, не выпуская на улицу. То сорока залетит в окно и похозяйничает в комнате. А иногда и того не случается, но сердце все равно отчаянно ноет, вещуя беду. И вот тут важно не промахнуться.

Потому что, с одной стороны, так можно всю жизнь просидеть, не высовывая носа из своей норы, а с другой – негоже пренебрегать предупреждениями и собственными предчувствиями. Из этого следует, что интуиция – это один из главных инструментов контрабандиста, и чем она более развита, тем более преуспевает ее обладатель. Господин Цоциха, как уже упоминалось выше, был главой братства контрабандистов, а значит, самым преуспевающим из всех. И интуиция у него работала безотказно. Он и сам не понимал, как это происходит, но члены братства любили повторять, что господину Цоцихе следовало стать прорицателем и мир бы от этого выиграл.

Когда Каэтана в сопровождении Лооя и Морского эльфа появилась в его скромной конторе, служившей надежным прикрытием для основных дел, господин Цоциха приподнялся ей навстречу из своего глубокого кресла, что было великой честью, приберегавшейся только для избранных. Но все зашло еще дальше: не узнавая себя, рыжий контрабандист вышел из-за стола и низко склонился перед посетительницей. К Морскому эльфу он относился с гораздо меньшим пиететом. А интуиция господина Цоцихи верещала что-то настолько невразумительное и невозможное, что он просто не мог к ней не прислушаться.

После кратких приветствий Каэ решила приступить к главному вопросу:

– Вы можете нам помочь? Если да, то размеры вознаграждения назначайте сами, исходя из того, что ваша услуга будет рассматриваться как бесценная.

– Это щедрое предложение, – улыбнулся контрабандист. – Настолько щедрое, что я не припоминаю равноценных. Но я рискну отказаться. – Он выставил руки в протестующем жесте, увидев, как вытягивается лицо капитана Лооя. – Я вовсе не имел в виду, что отказываюсь вам помочь. Я был согласен сделать это уже из уважения к капитану, которого знаю много лет. После встречи с вами я тем более готов рисковать и выигрывать у наших неповоротливых властей. Но я хочу просить вас назначить вознаграждение после того, как мы добьемся успеха.

– Хорошо, – кивнула она.

– По рукам? – спросил господин Цоциха, внимательно вглядываясь в лицо своей гостьи.

– По рукам.

– А можно задать вопрос, который меня заведомо не касается? Если вы сочтете его бестактным, то я полностью с вами соглашусь и ответа ожидать не стану. Но в качестве аванса я бы предпочел...

Каэтана кивнула, и он продолжил чуть более уверенно:

– Мы в курсе событий во всем мире, иначе нас дисквалифицируют в два счета где-нибудь на виселице. Так вот, мир полнится слухами о юной особе, которая имеет привычку странствовать с двумя мечами. Сия особа, говорят, не имеет ничего общего с магией, но сродни Древним богам. Репутация у нее особенная: говорят, она хорошо разбирается в людях. Это правда, ваше высочество?

– Вы хитрец, господин Цоциха, – весело рассмеялась Каэ. – И лучше меня знаете, что я не высочество никакое, а обычная богиня, и обращайтесь ко мне по имени, пожалуйста. Меня зовут Каэтана – для друзей, а я очень рассчитываю на нашу с вами дружбу.

– Это по-нашему, – серьезно сказал контрабандист. – Я рад, что вы мне доверились. Надо вам сказать, что в нашем деле доверие – основа, на которой все держится. И то, что вы сочли возможным открыться мне, дорогого стоит. Мне рассказывали, что с вами можно не притворяться, не соблюдать глупый этикет, достаточно искреннего уважения и преданности. Я хотел бы знать, чувствуете ли вы, что я испытываю к вам это уважение на самом деле, а не просто заявляю о нем, исполненный желания польстить?

– Чувствую, господин Цоциха. Как чувствовала, что вы отлично знаете, кто я, но оказалось, что вам важнее искренность, нежели ваша осведомленность. И я это ценю. Вот только одна беда – такая помощь и такое отношение не оплачиваются простым золотом. Вы можете взять его сколь угодно много, но чем мне отплатить вам?

– Еще одной ступенью доверия, – отвечал контрабандист. – Ваш капитан обязан был вам рассказать, что наш драгоценный верховный маг Корс Торун вызывал меня на собеседование по поводу...

– Да, капитан Лоой сообщил мне о вашей беседе.

– Так вот, отдельное вознаграждение господин верховный маг обещал за то, что я вручу вам подарочек. Каэтана, скажите, вам ни о чем не говорит осколок камня на простой бечевке?

– Камень Шанги, – ответила Каэ. – Единственная вещь, при помощи которой верховный маг, или же онгон, сможет меня одолеть.

– Прекрасно, – сказал контрабандист. – Именно то, что я и хотел знать. Тогда я не стану отдавать его лично вам, а вручу тому, на кого вы укажете.

– Отдайте его господину Мердоку ап-Фейдли. Мы заберем его с собой.

Морской эльф испуганно воззрился на нее:

– Каэ, дорогая! Что же я буду с ним делать? А вдруг я приближусь к тебе на опасное расстояние? Лучше я подожду, пока ты уйдешь, и потихоньку доставлю его в какое-нибудь удаленное место.

– Ничего не будет, – успокоила она эльфа. – Просто замотай его в ткань. Или спрячь под камзол. Главное, не давать его мне в руки. А вас, господин Цоциха, я благодарю от всей души. Если вы скажете нам, как мы поступим с нашим отъездом, то все проблемы на этот день будут решены.

– Я явлюсь на ваш корабль завтра на рассвете и лично проведу его к Спящему проливу.

После этого они быстро распрощались, задержавшись в кабинете ровно настолько, чтобы Цоциха смог добыть из тайника невзрачный камешек, аккуратно упаковать его в несколько слоев материи и торжественно вручить Морскому эльфу, который немного ошалело смотрел по сторонам.

Холодный, гордый, неприступный Мердок ап-Фейдли за последние пятьсот лет столько не общался с людьми, сколько по милости своей богини за последние две недели. Странное дело, но люди начинали ему нравиться.