– Завтра ярмарка. Большая ежегодная ярмарка. А это опаздывающие. Нам не очень повезло, благородная госпожа, – проинформировал ее Воршуд. – Официально – ярмарка. А неофициально многие, так же как и я, стремятся убраться подальше из этих мест.

Капитан Таг всегда считал, что перевозить пассажиров через Дер – промысел весьма прибыльный, хоть и хлопотный. Особенно в последнее время; С одной стороны, пассажиры не жалеют денег, чтобы добраться до Аккарона, да и вообще попасть на другой берег широкой и полноводной реки, – не обходить же ее у истока, который, по слухам, находится где-то на громадном горном хребте далеко на севере. С другой стороны, ладить с пассажирами стало почти невозможно: все они теперь нервные, запуганные, злые.

Неладные дела творятся нынче в Аллаэлле. Говорили, что на реке появились какие-то чудовища, но сам капитан их пока не видел и надеялся на то, что все эти байки – не более чем пьяная болтовня матросов в портовых кабаках.

«Кому слава, а кому – прибыль», – считал капитан. Тем более что настают смутные времена, а их приближение он чуял за версту своим крючковатым, свернутым на сторону носом. Почему свернутым? Молод еще был, глуп и горяч.

Вот и молодая госпожа со странным мажордомом (кто же берет в мажордомы альва? – заговорит ведь до смерти) выложила за проезд такую сумму, что капитан чуть было сам не сошел с корабля и не уступил ей место на капитанском мостике. Чудно, что она как две капли воды похожа на безумную дочь эламского герцога. Таг сам перевозил их из Аккарона несколько лет тому назад. Только тогда девица просидела всю дорогу не шелохнувшись и разумения в ней было что в твоем полене.

Но герцогство Эламское пало. От него остался один только замок, стоящий в самом сердце священного леса Арескои.

Старый герцог, говорили, был магом. Но на правду не похоже. Потому что ни дочь вылечить не смог, ни владения свои защитить.

Трикстеры свалились на Аллаэллу как снег на голову, но это еще не повод, чтобы порядочный колдун не смог их всех истребить. Дело-то нехитрое. Вызываешь легион демонов, продаешь им свою душу – и пожалуйста. Так представлял себе занятия магией капитан Taг – нечто среднее между войной и коммерцией.

«Да и с дочерью, – продолжал размышлять капитан, – с дочерью тоже дело темное. Уехал лет эдак на десять, а вернулся с вполне взрослой девицей, хоть сейчас на выданье, – беда только, , что не при уме».

Запутавшись во всех этих загадках, капитан махнул рукой и приказал отчаливать. Корабль был изрядно перегружен, но погоды стояли спокойные, штормов не было, и бравый морской волк надеялся уже к утру добраться до Аккарона, забрать отъезжающих, кой-какой товарец и двинуться к полудню назад, на правый берег Дера. Но, как известно, человек только предполагает, а вот по поводу того, кто располагает, мнения очень и очень расходятся.

«Морская звезда», подгоняемая попутным ветром, уверенно разрезала спокойную гладь реки. Они прошли большую часть пути и на рассвете должны были пристать в самом большом порту столицы, где собирались корабли со всех концов света. Многие из них поднимались с моря, вверх по Деру. Другие спускались вниз по течению.

Морской флот был славой, гордостью и силой Алла-эллы. И во множестве бороздили далекие моря и океаны могучие корабли с изображением Йа Тайбрайя – Ужаса Моря – на носу.

Неприятности начались неожиданно (как и положено уважающим себя неприятностям), под самое утро, когда сон крепче всего. Небо было еще темным, но узкая полоска света уже скользила по агатовой поверхности.

Солнце было готово вот-вот вырваться из воды навстречу облакам, когда всех пассажиров «Морской звезды» разбудил дикий вопль вахтенного. Он не кричал ничего конкретного, просто вопил от ужаса, указывая рукой куда-то вперед, и капитан Таг, выскочивший на палубу не в самом парадном одеянии, сначала отвесил вопящему здоровенную оплеуху, которая сразу заставила матроса замолкнуть. И только после этого Таг посмотрел в ту сторону, куда указывал трясущийся от ужаса моряк.

Сначала, спросонья, он решил, что им навстречу несется флагманский корабль морского флота – известный всем морякам «Гигант Аккарона». Но, приглядевшись понял: нет, не было во всей Аллаэлле корабля такого размера.

Тем временем нечто приближалось с невероятной скоростью; и одновременно солнце тугим шаром выстрелило в серо-зеленое полотно рассветного неба и покатилось вверх, разбрызгивая лучи света. И в этих розовых и золотых утренних лучах стал виден во всей красе гигантский левиафан – огромный водяной змей; замшелое, покрытое водорослями чудовище, которое неизвестно какой силой было вызвано из глубин Дера. Змей лениво поводил треугольной годовой, и вот наконец его немигающие глаза уставились на крохотный беззащитный кораблик, который несся прямо навстречу своей гибели.

Змей был приблизительно раза в четыре больше «Морской звезды», и она впервые показалась своему капитану утлым и ненадежным суденышком. В одном бравый капитан был уверен точно: если он живым доберется до Аккарона, то поставит ведерную чашу вина в храме Йа Тайбрайя и никогда больше не ступит ногой на палубу корабля – с него довольно. Таг не был трусом, но он был реалистом и понимал: ничто, кроме чуда, не спасет его, команду и пассажиров, если змей вздумает напасть.

– Я же говорил, я же предчувствовал, благородная Каэтана, – прошептал взъерошенный альв, вцепившись в плечо Каэ, которая одной из последних продрала глаза и выбралась на палубу, чтобы узнать, что там происходит.

Не то давали себя знать бессонные ночи, нервное перенапряжение и усталость и мозг все еще пребывал в некотором отупении; не то страх был слишком велик, чтобы бояться, но Каэтана так и не испугалась. Поразилась грандиозности зрелища – это да. Она как завороженная смотрела на исполинское чудовище, которое остановилось и теперь свивало и развивало свои кольца на расстоянии нескольких полетов стрелы от корабля. Расстояние это левиафан при желании мог преодолеть меньше чем за полминуты. Но он оставался на месте, завораживая людей странной и изысканной пляской, от которой громадные волны закачали корабль, сбивая людей с ног и окатывая их холодной водой.

Левиафан разевал страшную пасть с зубами в человеческий рост, и альв заметил неожиданно просто и бесстрашно:

– А ведь зверушка-то явно не растительноядная. Вы как думаете, благородная госпожа? Придется, что ли, богов просить о защите...

– Да я не очень-то умею, – призналась Каэ.

– Нам же умирать через пять минут!.. – похоже, даже слегка оскорбился Воршуд.

И неизвестно откуда вырвались слова:

– Отец Барахой!

И этот крик утонул в жутком реве чудовища. Змей изогнулся еще несколько раз, распрямился и нацелил мощную треугольную голову прямо на судно. Многоголосый вопль потряс равнодушную тишину водного простора, но никак не подействовал на левиафана.

Тут уже и Каэтана не на шутку испугалась и совершенно по-детски, отчаянно закричала.

Словно в ответ сорвался мощный порыв ветра, глухой рокот прокатился по реке. Левиафан застыл, покачиваясь на волнах невероятной башней. Сейчас он был виден в мельчайших подробностях и ничуть не напоминал галлюцинацию.

У многих женщин случился обморок. Дети истошно ревели, цепляясь за родителей. Кто-то в панике бросился за борт. Капитан Таг прикипел к штурвалу, губы его тряслись. Он беспрерывно возносил молитвы Йа Тайбрайя – Ужасу Морей. Но что одному исполину до другого?

Змей замер, наклонил голову, словно прислушивался к чьим-то словам. Затем в последний раз свился в тугой клубок, распрямился и бесконечной лентой потек в глубину вод.

Он уже давно исчез из виду, а люди на палубе все еще находились в состоянии некоторой прострации.

Кто-то начинал тихо всхлипывать, переживая происшедшее, кто-то ошарашенно мотал головой, еще до конца не осознав степень грозившей им опасности и то что ее удалось избежать.

– Однако счастлив ваш бог, благородная госпожа, – сказал альв.

До самого конца путешествия больше ничего не произошло, и уже через четыре часа «Морская звезда» благополучно вошла в порт.

Аккарон потряс Каэтану своей величиной и невиданной красотой. Она-то рассчитывала увидеть обычный город-крепость с узкими темными улочками и серыми каменными стенами.

Когда ошалевшие от невероятного плавания пассажиры с шумом покинули корабль и двинулись в город, Каэтана и Воршуд отстали от них. Сам порт уже был несказанно хорош, и путешественники не могли отказать себе в удовольствии насмотреться на него вдоволь.

Большая просторная гавань с двумя высокими башнями-маяками казалась построенной на века. Удивленная Каэтана задала вопрос о ней Воршуду, и тот не замедлил с ответом:

– А как же может быть иначе, если гавань, как и весь город, строили еще при Древних богах. Народ тогда был другой, знаете ли, – и ученее, и искуснее, и красивее, если судить по статуям. Вот так...

– А Новые боги не карают за то, что так часто вспоминают Древних? – осведомилась Каэ.

– Они вовсе не глупы, дорогая госпожа. Просто Древние боги не отзываются на просьбы своих верующих, а Новые являются людям буквально по любому поводу. Так что верить в Древних богов никто и не запрещает, но смысла нет. Храмы все еще действуют, но туда почти никто не ходит. А со временем и вовсе перестанут...

Несмотря на то что сравнение старых и новых времен было явно не в пользу последних, Каэтана не уставала восхищаться окружающим. Перед ее изумленным взглядом проплывали похожие на огромных белых птиц корабли, способные выдержать любой океанский шторм. Крутые бока, четко очерченные линии корпуса, цветные паруса.

Здесь можно было увидеть любые суда: и боевые корабли Аллаэллы и Мерроэ, и торговые суда Тевера, и галеоны хаанухов – морского народа, издревле славящегося своим талантом и призванием мореходов. Хаанухи поклонялись А-Лахаталу – Богу Морей и брату грозного Джоу Лахатала, имя которого упоминали не иначе как шепотом. Однако почти на всех кораблях присутствовало изображение Йа Тайбрайя – морского чудовища, возникшего из небытия вместе с этой планетой, если верить древним легендам. Йа Тайбрайя создали прежние боги, и моряки его очень почитали и приносили ему жертву перед выходом в море.

Весь порт оглашался всевозможными наречиями, скрипели доски, стучала вода о борта кораблей, над волнами с криками носились чайки...

Страшная тень левиафана постепенно изглаживалась из памяти, и вскоре Каэтане стало казаться, что все ей просто почудилось в предрассветном тумане. Растворился в пространстве и капитан Таг, и множество лиц, ставших знакомыми за эту длинную ночь на корабле.

В полдень две маленькие фигурки прошли между сторожевых башен и смешались с шумной толпой. Город с нетерпением доживал последний день перед Большой ярмаркой. В столицу съехалась вся знать, прибыли заграничные вельможи; ну а купцы вообще почитали бесчестьем пропустить это событие. В гавань заходили все новые и новые корабли, и носильщики тянулись с пристани в город, сгибаясь под тяжестью грузов. У изысканных особняков, сложенных из белого и коричневатого камня, один за другим останавливались экипажи – это богачи прибывали из своих поместий в городские дома. На улицах царили шум, суета и веселье.

Предпраздничное настроение не обошло никого, хотя проблем у приезжающих хватало. Все гостиницы, постоялые дворы и даже захудалые таверны были забиты постояльцами. Плата за ночлег была воистину астрономической, но люди, с нетерпением ожидавшие двухнедельных праздников, не останавливались ни перед какими расходами. Аккарон бурлил и кипел, расцветая на глазах яркими флагами, вымпелами, полотнищами и бог знает чем еще.

Вокруг городских стен были возведены шатры и палатки; по всему городу разносился веселый стук топоров и молотков – возводили последние помосты, достраивали временные здания торговых дворов.

В специально оборудованных помещениях блеяла, лаяла, мычала и ржала всякая живность. Каэтана и Воршуд надолго задержались у нагромождения клеток, в которых метались хищные животные, привезенные для продажи в королевский и частные зверинцы. Здесь можно было увидеть и волков, и барсов, и львов. Многие клетки были закрыты плотной тканью, и там, в темноте, возились и шуршали таинственные невидимые существа.

На одной из площадей возвели гигантский аквариум для морских тварей. Среди кораллов и причудливых водорослей лениво плавали рыбы, похожие на драгоценные камни, скользили быстрые и мощные тела акул, прятались среди валунов осьминоги и омары.

Тут же, в небольшой палатке, подавали экзотические блюда, приготовленные на глазах у посетителей. Животное или рыбу вылавливали из воды, чистили, разделывали, обильно сдабривали специями, клали на жаровни или большие сковороды и уже через считанные минуты ставили на стол перед клиентом. В этом месте царил восхитительный аромат свежей вкусной еды, и проголодавшимся спутникам пришлось задержаться здесь подольше. Не в силах оторваться от огромного блюда с нежным и сочным мясом, они пытались договориться о своих планах с набитыми ртами.

Каэтана взмахнула вилкой и объявила:

– Я... м-м-м, как вкусно... должна ехать дальше. – Последовала долгая пауза, в течение которой она пыталась разгадать рецепт густого соуса, раз и навсегда поразившего ее воображение.

– Это невозможно, – категорически заявил Воршуд, накидываясь на запеченный плавник, обложенный жареными улитками. – Лучше попробуйте вино, оно выше всяких похвал. А из Аккарона раньше чем через две недели вы не уедете – все караваны двинутся в обратный путь только после окончания ярмарки. А в одиночку идти через пустыню – это безумие.

– Да я и не спорю, – согласилась Каэ и благоговейно пригубила вино. – Хозяин! Еще вон тот маленький кувшинчик.

– А вот где ночевать – действительно проблема...

– Ладно, что-нибудь придумаем. – С этими словами Каэ развязала кошель, чтобы заплатить за обед.

Хозяин палатки, с интересом следивший за странной парочкой, не упустил из виду, что у гостей полно денег, – ведь в горсти монет, которые женщина выудила из кожаного кошеля, не было ни одной медной – только золотые и серебряные. Он откашлялся и приблизился к столику.

– Если господа позволят...-начал он и выжидательно замолчал.

Альв поощрительно покивал:

– Да?

– Я мог бы предложить вам две комнаты со всеми удобствами в своем доме напротив восточных ворот. Мой всегдашний постоялец их освободил вчера вечером – не по своей, надо сказать, воле, – и теперь они пустуют.

И Каэтана, и альв с радостью приняли предложение. О двух комнатах, да еще с удобствами, они и мечтать не смели.

Сам же хозяин был доволен больше всех. В своей короткой речи он не упомянул, что выбывший постоялец заплатил за две недели вперед, так что на этот раз ярмарка сулила ему двойную прибыль. Не сказал он также и о том, что постоялец был зарезан вчера в пьяной драке, оставив его наследником довольно большого имущества. Всего этого гостям знать не полагалось.

Хозяина несколько удивил тот факт, что его новые жильцы путешествуют без поклажи, но, имея такие деньги, можно позволить себе любые чудачества. Пока Каэтана и Воршуд, успокоенные возможностью никуда не торопиться до наступления темноты, с удвоенным рвением накинулись на вторую смену морских яств, хозяин разглядывал их из-за плиты, на которой готовил сам особо изысканные блюда.

Его более всего заинтересовала внешность дамы. Она была явно молода, но серьезна: даже когда смеялась, глаза оставались строгими и какими-то печальными, что ли. Со своим спутником она обращалась свободно, деньги тоже находились у нее. Речь и манеры выдавали в ней знатную госпожу. Правда, одежда ее была больше похожа на наряд воина, только из очень дорогих материалов. И высокие сапоги на шнуровке стоили месячного жалованья наемника. Наметанный глаз торговца привычно подмечал все эти мелочи.

Знатные дамы обычно прибывали в Аккарон в экипажах, с большим числом сопровождающих и занимали либо свои особняки, либо богатые гостиницы, заказанные заранее. Но уж никак не входили в город пешком в сопровождении мохнатого альва и не имели привычки закусывать прямо на улице среди простого люда. В этот момент Каэтана подняла кубок с вином, и у нее на пальце сверкнул Драгоценный камень. Хозяин присвистнул – это вообще целое состояние. Ему, конечно, нет никакого дела, мало ли кто приезжает в столицу Алла-эллы, но уж больно странной казалась ему эта госпожа. Сейчас засмеялась – вообще больше восемнадцати не дашь... Хозяин перестал ломать голову и принялся споро помешивать соус, – посетители уже нервничали.

Расплатившись с хозяином за две недели вперед не торгуясь, Каэтана и Воршуд в сопровождении маленького поваренка отправились на свою новую квартиру. Дом оказался большим и добротным, недалеко от площади. Двери им открыла полная добродушная женщина, которая только всплеснула руками при виде усталой Каэ и, ни слова не говоря, стала греть воду.

Через несколько часов, умытые, свежие и отдохнувшие – причем альв успел тщательно вычесать свою шерсть, – спутники решили выбраться в город, потому что, как справедливо заметил Воршуд, быть в Аккароне и проводить время в гостинице – это преступление.

Уже вечерело. Солнце падало за реку, окрашивая каменные здания в золотые и огненные тона. Особенно хорош был при этом освещении стоявший на горе храм Малах га-Мавета. Обнесенный высокими стенами, Аккарон казался творением Древних богов, а никак не людей. Его башни, величественные здания, широкие улицы, мощенные цветной брусчаткой, свидетельствовали о древней славе города, стоявшего здесь еще в те времена, когда предки гемертов и ромертов, населяющих Мерроэ, охотились на медведей с дубинами и жили в пещерах. Правда, сейчас и Мерроэ стало большим могущественным государством, с которым приходилось считаться даже Аллаэлле, – вечное соперничество между двумя королевствами не стихало ни на день.

Хозяин уже был дома, и спутники, выходя, столкнулись с ним у двери. Воршуду пришла в голову мысль побольше разузнать у словоохотливого толстяка, а тот с радостью остановился поболтать, надеясь в разговоре выяснить для себя многие непонятные моменты.

Хозяина звали Тедоре. Он был большим любителем сплетен и оказался в этом плане совершенно бесценной находкой для наших путешественников.

– Ал-Ахкаф! – вскричал он изумленно в ответ на осторожно заданный вопрос. – Разве вы не слышали, что там идет война?

– Какая война? – в свою очередь удивился Воршуд. Хозяин уставился на него непонимающими заплывшими глазками, и Каэ решила, что нужно исправлять положение:

– Мы предпринимали очень долгое паломничество на запад. Так давно не были в столице, что чувствуем себя дикарями. Друзей пока не навещали, поэтому будем вам признательны, если поделитесь самыми важными новостями...

Хозяин сразу успокоился и понимающе закивал головой. Так вот почему столь странный вид и явное незнание простейших вещей! И он пустился в повествование:

– Слышали ли вы об императоре Зу-Л-Карнайне? Нет? Тогда я быстро вам все расскажу. Он пришел со своей армией с юга – из земель тхаухудов. Государство у них, как вы знаете, маленькое. Всего-то у Фарры богатств, что овцы и козы да выход к морю. Люди там не то чтоб дикие, но... Да это не важно.

Так вот, в прошлом году, аккурат к предыдущей ярмарке, стало известно, что тхаухуды небольшой армией перевалили через горы и двинулись на Курму. А она-то почти втрое больше. Все только смеялись. А потом Курма была завоевана за три недели. Вот тут и заговорили о Зу-Л-Карнайне – великом аите Фарры.

Вскоре после того он покорил Джералан и поставил там наместником Хайя Лобелголдоя; потом завоевал земли саракоев, и они по своей воле вступили в его войско, признав своим предводителем. Говорят, их вождя Зу-Л-Карнайн убил в честном поединке, и теперь саракои подчиняются только ему.

К концу прошлого года он подошел к границам Урукура и предложил сдаться по доброй воле, приняв справедливое и мудрое правление аиты. Дахак Даварасп – нынешний князь Урукура – вроде как согласился. Ну и я бы согласился на его месте, когда у ворот стоят армии Фарры, Курмы, Джералана и эти дикие кочевники... Присягнул он, значит, на верность Зу-Л-Карнайну, а пару месяцев назад поднял мятеж. Император в то время как раз двигался с армией на Бали – он, говорят, мечтает покорить весь мир, а пока завоевывает восточные земли Варда, – и неплохо это у него выходит, доложу я вам. Просто оторопь берет, когда подумаешь, что такая армия однажды будет угрожать Аллаэлле. Нет, мы, конечно, победим, я не сомневаюсь, но война – всегда война: кровь, смерть, разорение. Пусть боги охранят.

– Так что Дахак Даварасп? – подтолкнул Воршуд мысли хозяина в нужном направлении.

– А что Дахак Даварасп? Заперся в ал-Ахкафе и ждет подкрепления из Бали, Сихема и Табала. Только думается мне, что пообещать они пообещали, а помощи не пришлют – слишком боятся тхаухуда. Он не проиграл еще ни одного сражения, а вайделоты Джоу Лахатала объявили его избранным и напророчили ему великую судьбу. Слухи об этом сейчас гуляют по всему Варду. Право, даже странно как-то, что вы о нем не слышали...

– Мы были очень, очень далеко, – мягко напомнила Каэтана.

– Ах да, прошу прощения у благородных господ. Так вот, думается мне, что сейчас Зу-Л-Карнайн возьмет ал-Ахкаф и вырежет всех до единого, чтобы другим неповадно было противиться его воле. Но он должен пройти через весь Урукур с огнем и мечом, чтобы дойти до его столицы. Знаете, что я вам скажу? – Хозяин доверительно наклонился к своим постояльцам. – Если вы ведете речь о поездке в ал-Ахкаф, то никто из купцов сейчас туда не двинется, потому что через пару-тройку недель там как раз будут бои.

Поблагодарив гостеприимного хозяина, путешественники двинулись было на прогулку, но Тедоре остановил их неожиданным вопросом:

– Вы хоть не в город собрались на ночь глядя?

– Именно в город, а что?

– Ах, осел я, осел! – засокрушался толстяк. – Все про опасности в Урукуре толкую, а нет чтобы вспомнить, что вы в Аккароне давно не были. Сейчас, к нашему горю, ночью по улицам стало опасно ходить.

Некоторое время назад здесь объявился ингевон знатного рода, младший сыночек самого высокого лорда Сенты Арматая, Джангарай. При дворе состоять не захотел, а где до того бродяжничал, никто не знает. Но что бродяжничал – это точно. И приехал в Аккарон точь-в-точь как ваша милость, – тут хозяин поклонился Каэ, – то есть с двумя мечами.

Дерется он как демон или солдат Арескои, но зря не убивает. Так, обдерет как липку и отпустит с миром. Ну а вздумаешь сопротивляться – изрубит в капусту. Говорят, обходительный, а жалости ровно в змее, когда она добычу глотает. Ну ингевоны – они ведь все с характером. Так что не ходите никуда, ложитесь спать.

– А вы, благородная госпожа, – продолжил хозяин, – лицом вылитая дочка эламского герцога. Жаль, бедняжка не при уме была. Он ее недавно привозил в Аккарон. Разряжена, как куколка, а глаза пустые, стеклянные. Эх, где теперь Элам? Что в мире делается, скажите? – Хозяин возвел глаза к темному небу.

Тедоре говорил еще что-то – о непорядке в стране, о том, что ярмарки нынче пошли не те, вот в его годы... Но Каэ слушала толстяка уже вполуха.

Воршуд всем своим видом давал понять, что всерьез принял предостережение хозяина насчет ночного грабителя и не собирается влезать в какую-нибудь передрягу.

Однако как-то само собой вышло, что через несколько минут они уже шли по направлению к восточным воротам. Воршуд злился на себя, что не отговорил Каэ от опасного ночного приключения, – главное, ведь и цели никакой нет. Но Каэтана металась по ночному Ак-карону, охваченная одной-единственной мыслью – она была здесь. Когда-то очень давно, но вот этот уголок города точно помнит!

Каэ остановилась, и Воршуд чуть было не полетел носом от столь резкого торможения. Бормоча про себя какие-то жалобы, он поднял голову и оторопел: его спутница с отрешенным видом выделывала на абсолютно пустой улице, освещенной только светом немногочисленных окон, странные движения, будто повторяла фигуры замысловатого танца. Воршуд хотел было остановить ее, но одернул себя и решил понаблюдать.

В этом немом спектакле явно участвовало несколько людей. И хотя их не было видно, по движениям Каэтаны отчетливо угадывалось, где они могли находиться в тот момент, потому что Каэ сражалась на мечах. Однако руки ее оставались пустыми, а клинки висели на перевязи.

Она не просто фехтовала. Маленький альв понял, что так сражаются только один раз в жизни, защищая и себя саму, и свою душу. Так стоят за то, что ценится больше собственного бытия, потеря чего страшнее смерти. Но что же это было для Каэтаны – Воршуд не знал.

А Каэ в этот момент остановилась, словно без сил опустила руки, и из ее груди стали с рокотом выкатываться слова, произнесенные чужим – грубым и тяжелым – голосом:

– Ты уйдешь из этого мира и никогда больше не вернешься в него. Ты забудешь свое имя. Ты уже его забываешь. Как тебя зовут?! Ну!

– Ка-а-а, – застонала она собственным голосом. – Ка-а-а!..

– Ты забыла его! – Эти три слова тяжелыми камнями легли на душу ошарашенного альва, который слушал в темном переулке Аккарона разговор, происходивший здесь многие годы назад, но когда?

– Ты не вернешься сюда и никогда не найдешь своих детей. Твой отец не поможет тебе. Прощай!

Каэтана изогнулась дугой и захлебнулась страшным отчаянным воплем. Воршуд испугался, что они привлекут к себе внимание, но улица оставалась пустынной.

– Детей... – бормотал он, с трудом удерживая бьющееся и извивающееся тело.

Придя в себя, Каэтана ничего не помнила. Только саднило сорванное криком горло. Она извинилась перед Воршудом и продолжила эту странную ночную прогулку. Удивительное происшествие заняло всего несколько минут.

Альв собирался рассказать Каэтане, что, возможно, у нее есть дети, но потом засомневался. Даже если она и услышит об их существовании, то вряд ли узнает, где они. А уж коли следы отыщутся, то он обязательно расскажет ей о том, что она кричала страшным чужим голосом этой ночью.

Они медленно шли вдоль домов, добродушно смотрящих в темноту освещенными окнами. Изредка из-за занавесей доносились приглушенные голоса: ночь была жаркая, и ставни почти во всех домах распахнули настежь.

– Ты не скучаешь по своему миру? – осторожно спросил альв.

– Не знаю. Я вообще уже не считаю его своим. Знаешь, Воршуд, у меня такое ощущение, что кого-то заперли во мне и он колотится, пытаясь выбраться, покинуть эту темницу. Мне все время кажется, что вот-вот я вспомню, сделаю то, что должна, но время идет, а я не вспоминаю. Только перед глазами мелькают какие-то странные картины вроде как о моей жизни. А что со мной было?

– Наверное, сознание потеряли...

– Наверное. Как сон, Воршуд, – видела в том переулке силуэты троих. Они со мной дрались на мечах, а потом я почему-то остановилась, словно меня цепями сковали, и один из них говорил со мной – страшно так. Но о чем – не знаю.

– Это от переживаний, благородная госпожа. Один левиафан отберет лет десять жизни. А вы представляете, сколько вам может быть лет?

– Не знаю. В том мире, откуда я сюда попала, мне было двадцать пять или двадцать шесть – уже не помню...

– Выглядите вы на двадцать человеческих лет, но если герцог Элама действительно разыскал вас лет десять тому, а вам и тогда уже было столько же, то сейчас вам около тридцати. И откуда он вас привез?

– Ну вез он, положим, не меня, а моего двойника. Это ясно как божий день. Но зачем?

– Чтобы обмануть кого-то, сбить с толку, – предположил Воршуд.

– Допустим. Но тогда куда же делся двойник, когда мы с ним соприкоснулись?

– Вы-то реальная, настоящая. Вот он и исчез за ненадобностью.

– Ты очень логично рассуждаешь, Воршуд. Но ведь было еще произнесено слово «воссоединение». И это мешает мне полностью с тобой согласиться, но и других версий у меня нет. Как же быть с путешествием в Урукур?

– Не знаю, – вздохнул альв. – Не думаю, что в этом есть смысл... – Тут он запнулся. Ему в голову пришла мысль: а что, если дети Каэтаны находятся у того самого Тешуба? Тогда Каэтана должна непременно попасть в ал-Ахкаф еще до того, как войска Зу-Л-Кар-найна займут его.

– О чем мысли, Воршуд, да столь невеселые, что ты то и дело вздыхаешь?

– Да вот, знаете ли, благородная госпожа, кажется мне, что я неправильно поступаю, отговаривая вас от путешествия в ал-Ахкаф, – судьбу не переменишь...

– Так ведь я все равно решила ехать. Ты и представить себе не можешь, как это отвратительно – ничего о себе не знать. Как ты думаешь, герцог Элама был моим настоящим отцом?

– Кто знает, – ответил альв осторожно. – Трудно судить, но по времени не совпадает. Да и вообще в этом деле больше вопросов, чем может задать обычный человек.

– Даже если он и не был моим родным отцом, то погиб из-за меня. Но при чем тут Арескои и...

– К Ночи Непоминаемый, – торопливо перебил ее альв. – Не стоит искушать судьбу, а то, говорят, он приходит иногда на звук собственного имени.

– Хорошо, хорошо, – засмеялась Каэ. – В общем, так получается, что как ни крути, а в ал-Ахкаф ехать придется.

– Тогда вам нужно нанять отряд воинов. Денег у вас должно хватить, но где найти надежных людей, которые не ограбят вас, соблазнившись деньгами, или, того хуже, не убьют?

– Как-нибудь выкрутимся, – ободряюще улыбнулась Каэ и задала вопрос, не на шутку удививший Воршуда: – А куда это мы идем?

– Дорогу выбирали вы сами, знаете ли! – ворчливо ответил он и опять надолго задумался. Они шли в обратном направлении, полные желания вернуться в дом и завалиться спать. И Воршуд всю дорогу взвешивал все за и против.

С одной стороны, вокруг Каэтаны действительно происходили непонятные события и она казалась меченной судьбой. С другой стороны, опасно иметь такого спутника. Лучше уж тихо сидеть себе в каком-нибудь уголочке, не высовываться, не встревать в усобицы богов и монархов – глядишь, и проживешь спокойно долгий век альва. А что люди? Они молоды, глупы, не ценят жизнь, не берегут друг друга и всем доставляют одни только хлопоты. Вот и эта: сколько он ее знает – два с половиной дня, – а уже голову заморочила, ни о чем больше думать не получается. Альв тяжело вздохнул. Правда, она ему доверилась, но что же теперь – всю жизнь с ней возиться? И опасно, ох как опасно... Все внутри маленького человечка кричало о том, что очень дорого ему обойдется эта дружба...