Владимир Угрюмов
      Судьба бригадира
      Анонс
      Молодой парень, Антоныч, выходит из тюрьмы, отсидев свой первый срок. Остановившись в первом же крупном городе, он грабит таксиста и, приобретя таким образом первоначальный капитал, начинает заниматься частным бизнесом. Позднее сколачивает банду и "подминает" под себя весь город.
      В "Судьбе бригадира" читатель познакомится с похождениями главного героя, Антоныча, в Санкт-Петербурге и Москве.
      Глава первая
      У меня в кармане скомканной кучкой завалялось рублей тридцать. На такси в пригород не хватит.
      Скорый поезд, громыхая колесными парами на стыках, наконец-то привозит меня в Питер. Ленинград - это мой родной город. Северный, прошитый ветрами и сыростью, он манит к себе любого, кто имел неосторожность здесь родиться. Построенный на болотах и человеческих костях, этот город изначально пропитан мрачной мистикой.
      К чему это я? Ах да! Денег у меня практически не осталось. Крым давно позади, и хочу, чтобы он стал для меня прочитанной книгой, перевернутой страницей. Красноярск уже кажется в прошлой жизни, но там остались друзья, и они всегда готовы мне помочь. А зачем? Я никогда никого не прошу ни о чем, потому что мне нравится одному все начинать с белого листа. Наверное, это разновидность кайфа. Он заключается для меня в том, чтобы всего
      добиться самому и бросить, а после все начать с начала. Люблю риск. Риск подобен сексу - так же хочется, так же интересно и просто балдеешь, когда у тебя все получается.
      - Подъезжаем! Ленинград! - орет проводник в вагоне.
      Я уже давно стою в тамбуре со своими нехитрыми пожитками, которые легко уместились в небольшой спортивной сумке. За окнами глубокий вечер. Зима. Уже проплыли огни Сортировочной, и мы катим по предместьям. Я слышал, что Ленинград скоро переименуют, и будет как встарь - Санкт-Петербург. Это хорошо. Так и должно быть. Почему-то питерцы всегда говорят о своем городе с нотками нежности и грусти. Но уж точно не потому, что коммунисты считали этот город колыбелью революции. Хрен им в грызло, ублюдкам недоношенным! Закопать столько своего народа даже у Гитлера не получилось...
      Сейчас на дворе эпоха перемен. Азиаты проклинают подобные исторические коллизии, они этого боятся. Ну, а русским к такому не привыкать. Нас метелят мы крепчаем. Это наш принцип. Чем хуже мы живем, тем щедрее русская душа. Так оно было раньше, так оно будет и впредь. Как объяснить необъяснимое?
      Перрон Московского вокзала. Сколько долгих лет я мечтал выйти на него из поезда и полной грудью вдохнуть сырой невский воздух. Выхожу в слякоть зимне-весеннего перрона. Снега нет, но есть родная грязь и родные лужи. Шлепаю по лужам. Изменилось ли что-нибудь здесь? Почти ни черта не изменилось. Появились лишь самопальные ларьки кооператоров, торгующих разной подделкой - от жевачки до сивушной водки, разлитой где-то в питерских подвалах из грязного спирта. Стало больше бичей и мрачных, подозрительных типов, а вот ментов вроде стало меньше. Кому охота теперь за смешные деньги получить нож или пулю вместо зарплаты? Менты подались в кооператоры. По-нашему, по-русски, это звучит только как ругательство: кооператор! Мать твою! Потому что многим не нравится. Если раньше получали зарплату за то, что просто ходили на работу и делали вид, что работают, то теперь надо суметь прожить, нужно реально зарабатывать себе на хлеб. Вот и получается: одни люди учатся зарабатывать и выживать в новых условиях, а другие сидят в дерьме и все хают.
      На такси, чтобы доехать до Финляндского, мне денег хватит, но тратить жаль. Да и забыл я, что такое метрополитен. Мне сейчас в Питере интересно все. Сейчас всего десять вечера, хотелось бы помотаться по городу, но пока не до него, я должен устроиться на ночь, придется ехать в пригород с другого вокзала и пытаться найти своего старого знакомого, если он никуда не переехал. Правда, должен все-таки быть на месте. Адрес его я узнавал не так и давно.
      На Финбане покупаю билет на электричку, как совершенно порядочный человек. Одиннадцатый час вечера, и, разумеется, никаких контролеров на линии не будет, но я хочу купить себе первый билет в Питере. В метро билетов не бывает.
      Сажусь в рощинскую электричку. Ехать мне поближе, только до Зеленогорска. Вагоны в эти часы почти пустые. Сижу и смотрю в темноту за окном. Пока там виден город, потом будет Ланская, Удельная, Шувалово-Озерки, дальше уже пойдут поля совхозов, а затем от Песочной - сплошной лес. Карельский перешеек.
      Смотрю на темный лес. Снег уже чернеет, сходит на нет. Опять март месяц, но это уже другой. Помню, тоже в марте, я приехал в Красноярск и за очень короткое время создал свою полукриминальную империю. Кажется, это было совсем давно, а прошел всего год.
      Когда был в зоне, время тянулось скучно и однообразно, и год казался большим этапом коммунячьей пятилетки. На воле год пролетел так что я этого просто не заметил, занятый массой всяческих вредных дел, именуемых по уголовному законодательству бандитизмом. Я - бандит, ушкуйник, головорез! Впрочем, какая мне сейчас разница, как меня назовут или называли? Я такой же человек, как и все остальные, но я никогда не был и не стану рабом существующего строя. Я вольный человек, а значит, жесткий и жестокий - иным воля не дается. Я люблю быть нежным с женщиной, которая мне нравится, но не всякая из них может сказать, что была в восторге от моего с ней обращения, потому что мне нельзя расслабляться даже на минуту. Как только расслабишься, тебя тут же сожрут. В нашем мире нельзя без когтей и клыков. Когда видят, что это все у тебя в наличии и готово к действию в любое мгновение, тебя уважают и боятся. Бараны не способны выжить сами, им требуется пастырь, который находит им пастбища, стрижет и в конце концов забивает на мясо. Я - пастух, я - русский ковбой, который хочет жить так, как он хочет. Это моя задача, поставленная самому себе.
      И все-таки я долго, что ни говори, добирался в Питер. Расставшись с Ингой, заехал в Волгоград к своему корешку по зоне и проторчал там почти до весны. Приятелю нужно было помочь, чем я с интересом и занимался... Теперь кореш - серьезный авторитет на Волге, и с его командой вряд ли кто-то сможет поспорить в ближайшие полгода...
      От Белоострова до Ушкова тянется курорта-пая зона побережья Финского залива. Здесь еще не совсем залив, а, как окрестил ее русский царь по имени Петр, Маркизова Лужа. Я читал о Петре, и мне кажется, мы с ним во многом похожи. Правда, кровей он неоднозначных, но важно не это, важно уметь строить свою империю. Построить и удержать завоеванное.
      Платформа Комарове. Следующая станция моя. В Комарове - сплошь дачи. Здесь натыканы дома отдыха для творческих личностей - архитекторов, писателей... Здесь дачи многих известных в стране людей. Эти люди так же увлечены, как и я, но увлечения у них безобидные. Дай им Бог здоровья.
      Выхожу в Зеленогорске через пятьдесят минут езды. Ближе к желтому старинному зданию железнодорожного вокзала, в самом начале длинного ряда автобусных остановок, приткнулись два кооперативных ларька. Ларьки работают круглосуточно. Тут же, напротив них, стоят машины местных извозчиков.
      - Куда едем, парень? - весело интересуется один из частников.
      - Уже приехал... - хмуро роняю я.
      Водила хочет содрать с меня денег. И если бы я намылился куда-нибудь подальше Зеленогорска, наверняка бы содрал, так как автобуса в это время не дождешься. Бензиновый, мать его, кризис! Таксист понял, что ему ничего со мной не светит, и убрался обратно в свою тачку, трепаться с другим таким же водилой. Эти ребята - хищники, но ничего, скоро я ими займусь.
      Подхожу и убеждаюсь, что ларьки действительно работают. Это уже признак нового времени. Люди куют себе не серп, а деньги.
      Покупаю бутылку водки. Будем надеяться, что она не паленая и организм ее вынесет. Иду по лужам в город. Под мостом - море разливанное. Приходится подняться на насыпь, перейти железнодорожные пути и спуститься вновь на тротуар. Сколько себя помню, под этим мостом весной и осенью всегда была огромная лужа.
      На улицах ни машин, ни народа. На перекрестке одиноко мигает желтым глазом светофор. Тишина и удивительно чистый воздух, Сказывается близость залива. Приморский городишко. Если дальше идти по проспекту Ленина, будет Приморское шоссе и большой парк, пляж и море.
      Захожу в новый микрорайон. Его построили недавно. Раньше здесь было много частных домов. Тогда зимы были снежные, и улочки в обрамлении высоченных сугробов смотрелись сказочной декорацией. Детьми мы катались тут на лыжах, финских санях и русских санках. Строили снежные крепости и играли в хоккей на дороге. Это было в детстве. Теперь же здесь кирпичные дома, построенные по новым проектам. Может, они и вписываются в пейзаж курортного городка, но выглядят, по-моему, очень дерьмово. Пусть они удобные и прочее, но для меня любой многоэтажный дом - это барак из всеобщего социалистического лагеря. Одним словом - хренотень.
      Нахожу нужный мне дом. Поднимаюсь на третий этаж. Звоню в обшитую коричневым дерматином дверь. Долго никто не подходит. Затем слышны шаркающие шаги за дверью и меня пытаются рассмотреть в глазок. На этой площадке вверху горит совсем тусклая лампочка, а на других площадках вообще нет света. Кто-то скоммуниздил лампочки для своих бытовых целей. Сейчас в дефиците все, и лампочки тоже.
      - Кто? - раздался хриплый голос моего приятеля.
      - Антоныч. Это ты там хрипишь, Cepera?! - смеюсь я. - Проснись, говнюк!
      - Антоныч?!
      Лязгают замки, и дверь распахивается. Меня втаскивают в коридор, и мощный Cepera, бывший боксер-тяжеловес со значком мастера спорта, обнимает меня и хлопает по хребту своими медвежьими лапищами.
      - Ну ты даешь!! - рокочет он. - Сколько лет молчал! Хоть бы написал, подлец, две строчки! Урод долбаный!!
      Мне остается лишь усмехнуться. Я рад нашей встрече. Очень рад.
      Из спальни появляется заспанное личико какой-то девушки.
      - Оксана! Это наш Антоныч приехал! - басит на всю квартиру Cepera. - Ты видишь это чучело?!!
      Cepera, наверное, единственный человек из всех ругателей в стране, который совершенно безнаказанно может говорить обо мне и при мне все, что захочет. Он мой друг с самых малых лет. Таких друзей не бывает. Но Cepera есть, и я доволен.
      - Мне хоть можно раздеться? - спрашиваю я.
      - Да, черт! Конечно! Сейчас... Вот, Антоныч, тапочки. Ну ты даешь!
      Скидываю пальто, бросаю шапку на вешалку и влезаю в домашние туфли.
      У Сереги трехкомнатная квартира. Это у него от родителей.
      Проходим в гостиную. Обстановка как у людей. Все те же "стенки", тумбочки под телевизор и прочее - стандарт российского жития-бытия.
      - Я ведь женился! Да ты сейчас вспомнишь! Оксана ведь! - Он подмигивает мне и выглядывает в коридор. - Оксан!?
      - Да иду я, иду! - доносится из спальни. - Мне ведь одеться надо?
      Счастливый приятель возвращается ко мне. Падает рядом на диван, обнимает меня за плечи.
      - Вот как ты теперь будешь выкручиваться, сволочь такая? Почему раньше не написал?! - расплывается он в улыбке.
      - Не думал, что вернусь. Не верил.
      - Да ты че?! Как это не думал?! Жить потому что негде?! Да ты охренел, братишка! У меня комната вон свободная стоит! Детей пока не предвидится. На этот шаг в наше время решиться нужно. Живи! Никуда теперь, братан, не денешься? - хохочет он, тряся меня как грушу.
      Приятно, черт возьми, когда вот так могут встретить через кучу долгих лет.
      Заходит Серегина жена. Она умылась, надела халатик, причесалась, но я не могу ее вспомнить.
      - Не узнаешь? - веселится друган. - Твоя же соседка была! Ниже этажом они жили!
      После этой подсказки наконец вспоминаю. Тогда Оксана была совсем соплюхой, и сейчас ее, конечно, не узнать.
      - А я вас хорошо помню, - улыбается девушка. - Вы с Сережей тогда со всеми парнями дрались.
      Это точно. С Серегой и еще парой парней мы в нашем городке не давали спуску никому, особенно когда подросли.
      - А как ты меня нашел? - наконец удивляется приятель. - Оксан, посмотри там на кухне! - тут же просит он жену.
      Девушка, кивнув, убегает.
      - Я попросил одного человека, а тот связался со своим знакомым в Питере. Твои данные я ведь помню отлично. Через адресное бюро и пробили, где ты теперь живешь. Вот так и нашел.
      - Молоток! - хлопает Сергей по моему плечу.
      - Ты сам-то как в этой жизни устроился? - интересуюсь я.
      Серега небрежно машет рукой:
      - А-а! Дерьмо все! Пока работаю в строительном кооперативе. Дачи евреям строим, которые отсюда пока не драпают. Пацаны наши почти все разъехались. Кто где. Тут многие поперли в рэкет, на легкие деньги. Трясут кооператоров. Мне предлагали, да разве я с ними крутиться буду? Уроды одни! Вот с тобой бы пошел! - ржет он.
      - И пойдем.
      - Ты серьезно, что ли? - снимает с лица улыбку приятель.
      - Вполне. Я уже знаю, как это делается.
      Друган чешет небритую щеку.
      - Ну-у... - тянет он задумчиво. - Вот блин... Ну, так это... Давай тогда... Пошли, что ли! - Серега вновь оживает. - А что там делать-то надо? Морды бить?
      - Бывает и это, - усмехаюсь я его наивности. - Но больше стрелять придется.
      - Да ты че?! Так вот и стрелять?!
      Кивком подтверждаю свои слова.
      - Во блин! Это как в Афгане, выходит?
      Серега служил в десантно-штурмовой бригаде и полтора года носился по афганским горам. Уж кого-кого, а его кровью не удивишь.
      - Скоро в стране будет еще хуже, - успокаиваю его.
      Серега смотрит в сторону кухни, где Оксана звенит посудой. Я его сомнения понимаю: он женат.
      - Знаешь, Антоныч... - поворачивается он ко мне и говорит тихо, как заговорщик: - Мне и самому так жить надоело. Мы детей вот уж второй год не заводим. Чем их кормить? Денег платят - хрен, да и только! Нужно выжить! Ну а если не выживем, то и ладно! Держаться нам не за что. Давай, Антоныч, банкуй!
      Пожимаем друг другу руки. С этого момента я уже не один, а в тандеме с Серым мы сила не малая. Кто этого не знает, поймет чуть позже.
      Выпиваем на маленькой кухоньке. С нашими габаритами тут только вдвоем и разместиться. Оксана посидела с нами немного, выпила рюмочку и ушла спать. До самого утра строим планы, прикидываем, с чего лучше начать.
      Глава вторая
      Нам бы не помешали свои колеса, но денег на это сейчас нет. С сожалением вспоминаю оставленный в Ялте свой бронированный "пятисотый" "мерседес". Но пусть пока он там и остается. Сейчас все начинаю с нуля. Я так хочу.
      По совету Сереги разговариваю с двумя его приятелями. Пацаны вроде неплохие. Так же как и Серый, они прошли Афган. Парни согласны работать с нами. Уверен, скоро у нас будет достаточно людей, но пока хватит и четверых. Оружия, естественно, ни у кого нет, и взять его пока негде. .
      Мы ездили пару раз в город, присматриваясь к патрулям мусоров. Похоже, что и у тех не всегда с собой есть пушки. Смутное время, даже мусора бздят, что их ограбят. А ведь верно делают...
      Наконец-то нам повезло. Сегодня мы шерстили по Калининскому району, и Костик первым увидел вооруженный патруль. Костя и его приятель Женька по прозвищу Джонни обогнали нас метров на пятьдесят. Костик оборачивается и быстро делает знак головой. Мы с Серегой тоже уже успели заметить, что менты углубились во дворы пятиэтажных домов, и рвем за ними.
      Все произошло быстро, как и привыкли делать ребята на войне. Ментов мгновенно срубили в грязь и тут же отобрали пушки. "Макары" остаются у тех, кто их добыл.
      Вечером нам подвернулся еще один патруль, мы и их разоружили. Вот это порядок. Теперь у нас на четверых - четыре ствола. Начало положено.
      На квартире Сереги в моей теперь комнате и чистим трофейное оружие.
      - Бабки кончаются... - говорит Серега, надраивая тряпочкой нарезы ствола ПМ. - Что делаем, Антоныч?
      За эти дни, пока искали ментов со стволами, мы объездили почти все станции городского метрополитена.
      - Видел, сколько на "Ладожской" ларьков поставили?
      - Ну, - кивает Сергей.
      - Вот завтра их брать и будем, - сообщаю ему.
      - Там, я заметил, человек шесть в "адидасах" болтаются, - говорит приятель, надевая ствольную коробку и вставляя ее в пазы. Сбрасывает, нажав на выступ затворной задержки, щелкает несколько раз вхолостую курком. Вставляет обойму и, переведя флажок предохранителя, кладет пистолет на стол. Я внимательно смотрю, как он все делает.
      - А теперь разбери его, - киваю ему на пистолет, - и протри ствол, затем всю внутреннюю поверхность коробки, где ты держался пальчиками. Собирай после аккуратно и желательно в перчатках. То же с обоймой. Патроны вщелкивай, упираясь только в ободок. Сам понимаешь, здесь тебе не духов безнаказанно гонять придется...
      Серега оценил мой совет и, хлопнув ладонью себя по лбу, вновь берется за оружие.
      - Я видел тех парней, - отвечаю приятелю. - Но это так, сявки. Если дойдет до волын, ты их там уже не увидишь.
      - А как оттуда сваливать? - смотрит он на меня, оторвавшись от своего занятия. - Не в метро же потом ехать?
      Я предлагаю ему свой план, и он соглашается. Утром тянемся в город. Настрой у всех бодрый и пацаны жаждут действия, но электричка ползет как черепаха. Зато у нас есть время обсудить все детали будущей акции. Покидаем электричку на станции Удельная. Далее делаем все быстро и четко. Подходим к бензозаправочной станции и видим длинную очередь автомобилей. Не спеша, как в магазине, выбираем себе машину. В конце хвоста стоит красная "девятка". В машине один мужик. Заходим с двух сторон. Перчатки у нас на руках присутствуют. Я встаю возле дверцы водителя и вижу, как мужик внутри испуганно вертит головой, не понимая, что происходит. Костик и Джонни забираются на заднее сиденье и, продемонстрировав водиле стволы, перетаскивают его назад, к себе. Сажусь за руль. Рядом со мной устраивается Серега. Завожу двигатель. Бензина маловато, но пока нам хватит.
      Выезжаю из очереди и рулю в Коломяги. Водителя упаковываем так, чтобы он долго не смог развязаться. Бросаем его в леске. Ничего с родимым не случится - волки здесь не водятся. Едем к Ладожской. По дороге покупаем у таксиста десять литров бензина и катим дальше.
      На "Ладожской" два ряда ларьков, установленных друг напротив друга. Покупателей тут хватает. Рассредоточиваемся. Работаем мы с Серым, а Костик и Джонни прикрывают. Подходим к первому ларьку. Оттеснив от окошка какого-то мужика, заглядываю внутрь. Там девчонка-продавец и парень в "адидасе" и кожаной куртке. Не поймешь, кто он, то ли охранник, то ли сам хозяин ларька.
      - Слышь, прыщавый! - обращаюсь к нему. - А ну-ка отвори моему корешу, пока мы вас не спалили!
      Тот, мне кажется, отказывается верить в очевидное. Но мой взгляд, не обещающий ему ничего хорошего, заставляет парня быстренько открыть. Девчонка испуганно забилась в угол. Серега входит и быстро собирает кассу. Затем грубо обыскивает парня. Я в это время закрываю спиной окошко. Меня страхуют наши пацаны. Серега сбрасывает все в сумку и выходит из ларька.
      - А теперь закройтесь, сволочи, и сидите тут тихо, пока мы не обойдем весь ваш караван-сарай... - приказываю ларечникам.
      Те следуют моим указаниям в точности. Теперь мы с Серегой стоим возле ограбленного ларька, а Джонни и Костик выносят ларь напротив нас. Дело идет споро. Мы уже прошли середину обоих рядов, как вдруг замечаю группу парней в спортивных костюмах, кроссовках и кожаных куртках, которые быстро приближаются к нам. Их семь человек. Встаем с Серегой на пути быков.
      - Куда-то спешите? - усмехается мой приятель, засунув правую руку за отворот расстегнутой заранее куртки, а левую держит в кармане брюк. Спортивные мгновенно тормозят и, злобно сверкая глазами, молча смотрят на нас. Так и стоим.
      - Кто дернется, схавает "маслину"! -- говорю я, чтобы потом в случае чего не вякали, что мы их не предупредили.
      Джонни и Костик в темпе чистят оставшиеся ларьки. Покупатели, почуяв неладное, сваливают от нас подальше.
      - Вы откуда, парни? - достаточно миролюбиво интересуется один из спортивных.
      - Заткнись! - требую я. Стоим дальше. Проходит некоторое время. Ментов пока не видно.
      - Уходим! - слышу я за спиной своих пацанов.
      Развернувшись и оглядываясь на бычков, валим к машине. Через две минуты мы уже далеко и пилим в сторону Гражданки.
      - Ну мы их и уделали! - ржут пацаны. - Антоныч! У нас "бабки" в сумку не помещаются!
      Бросаем машину и пересаживаемся в трамвай. Еще пара пересадок, и идем на платформу Озерки. Всем не терпится сосчитать, сколько же мы сегодня реквизировали. Вижу настоящий азарт в глазах парней. Адреналин в крови бурлит, и хочется еще действия. Хочется ограбить всю электричку. Но простой народ мы не трясем. У людей в пригородных поездах денег нет. Ну, разве что мы - некое исключение из правила.
      Набрали мы, если в пересчете на доллары, почти шесть тысяч баков. Неплохо для одного дня. Но сегодня нам, можно сказать, повезло. Я считаю, что подобные акции нужно готовить более тщательно. Все получили по пятьсот долларов на руки. Остальные деньги мы оставили на покупку машины.
      На следующий день снова едем в город. Паршиво тратить два часа на электричку. Сегодня мы хотим "сделать" ларьки у станции метро "Проспект Просвещения".
      Смешиваемся с толпой и оцениваем обстановку. Охраны здесь немного, человек пять, и их видно сразу. Но и ларьков тут поменьше. Больше всего торгуют с лотков. Уезжаем от метро и находим себе колеса. Вытряхнув водителя из его "семерки", возвращаемся к рынку. Бомбим ларьки за считанные минуты. Здесь охрана даже ухом не повела. Отваливаем на машине и после недолгой езды бросаем ее. Денег взяли не так и много, где-то около тысячи долларов. На такси, поодиночке, добираемся до метро "Петроградская". И здесь быстренько снимаем деньги с лоточников. Возвращаемся домой. Урожай у нас сегодня по сравнению со вчерашним днем хиленький. Собираемся на квартире у Джонника. Он пока живет один, так как его родители укатили куда-то погостить к друзьям.
      - Получается тысяча шестьсот тридцать баксов, - объявляет Женька, подсчитав нашу сегодняшнюю выручку.
      Действительно, после вчерашнего куша кажется, что маловато. Но серьезные рыночные площади нам пока не одолеть.
      - Мы так не сможем много набрать, - скептически говорит Сергей. - Нужно что-то другое...
      Я уже думал над этим. Но самое главное, о чем я думал и не говорил парням, так это о том, что мы отлично сработались с самого начала. Мне понравилось, как действуют пацаны - без лишней спешки и суеты, реально оценивая обстановку.
      - Сейчас будет и другое, - весело подмигиваю ребятам. Народ смотрит мне в рот. Они уже врубились, что у нас все может получиться. - Денег нам теперь хватит на свои колеса. Завтра едем покупать машину.
      - Слышь, Антоныч... - берет слово Костик. - На фиг ехать? У меня сосед хочет свою "девятку" продать. Ей всего год. Он попал на бабки, ему срочно надо отдавать, он нам тачку по дешевке отдаст. Сэкономим!
      - Иди, говори с соседом, - соглашаюсь я с его идеей.
      .
      Мы условились, что когда возьмем тачку, то в последующем, с любой добытой нами суммы, откладываем в общак двадцать процентов. Костик быстро убегает договариваться. В нашей компании права есть у всех. Через часок приятель докладывает, что машину сторговал и экономим мы на этом не слабо. Оно и лучше. Завтра с утра пораньше оформим ее по доверенности, и можно теперь не думать об электричках. На своих колесах вернее.
      Девятку успели оформить к двенадцати дня. Едем в город. Парни все довольны. Только недавно они жили на мизерную зарплату и пахали на дядю, а теперь сами себе хозяева.
      Сегодня наша цель - менялы. Их по городу навалом. Шаг за шагом обследуем районы города и выясняем, что у менял везде схема работы одна: человека четыре стоят на каком-нибудь месте недалеко от метро или крупного универмага и, вывесив таблички на груди, меняют "деревянные" на баксы и обратно. У самих менял денег на руках только-только. Не больше ста долларов. Остальная сумма копится у их сообщников, которые сидят обычно поблизости в машине. Естественно, пацаны в машине готовы к нападению. Но мы сделаем так, как от нас не ждут. Рассказываю парням свой план, и они хохочут до упада. Так и делаем.
      Едем к Петропавловской крепости, где собираются "матрешечники", то есть продавцы, ориентированные на продажу всяческих сувениров иностранным туристам. Здесь можно купить все, и мы покупаем четыре ментовских мундира. Покупает их Костик. Вид у него совершенно не запоминающийся. Вот сейчас посмотрел, увидел, а отвернулся - и уже не сможешь сказать, с кем ты только что разговаривал. Вот так он выглядит. У ограбленных нами ментов мы забрали не только оружие, но и их "ксивы". Теперь они нам пригодятся.
      Начался дождливый апрель. Сильные ветры' с ливнями могут нам даже помочь в нашей работе. Видимость ухудшается, да и народ не особенно глазеет по сторонам.
      Накануне в городе я снял себе трехкомнатную квартиру. Всегда кто-то из пацанов сможет остаться, что бы не пилить в такую даль до Зеленогорска. Да и мне уже неудобно перед Серегой и Оксаной. У них и так мало времени побыть вдвоем, да еще я постоянно отвлекаю парня.
      Квартира на Московском проспекте. Очень удобная, просторная, с хорошей мебелью и после ремонта. Мы заезжаем ко мне, и ребята переодеваются в ментовскую форму. Выходим в город. В машине хохочем, глядя друг на друга - ну и рожи! - и присматриваем то, что нам надо. Видим, на обочине одиноко стоит небольшой автобус советского производства. С угоном такого рода транспорта проблем нет вообще. Открыв дверцу "пазика", забираюсь на водительское сиденье и завожу двигатель обычной отверткой. За следующим углом меня ждут наши пацаны, но уже без машины. Подбираю их, и едем к первой намеченной точке. Спектакль будет отменный...
      Подрезаю наискосок автобусом стоящую около тротуара бежевую "семерку". Мои приятели окружают машину менял. Никакого, естественно, сопротивления нам не оказывают, так как оружия у них, кроме газовиков, нет.
      Менял заводят в автобус, где я, как главный, или старший, хрен там разберешь, как у ментов это называется, встречаю испуганных парней. Серега подходит ко мне и выкладывает на сиденье три газовых пистолета, кучу денег, документы и прочее.
      - Ну, вот и попались, - строго говорю я - Оружие носите. Где соответствующее разрешение?
      - Да какое это оружие, командир? - восклицает парень из троицы задержанных. - Это же ерунда! Нет ведь статьи за газовое!
      - Нет закона носить его! - рычу я. - И тем более вот это! - киваю на две пухлые пачки долларов. В одной из них только стошки, в другой мелкие купюры.
      - Дак теперь же можно! - не сдается крепыш. - Теперь за валюту не сажают!
      - За валюту - конечно! - гну я свое. - Но сажают за незаконные валютные операции!
      Парни тускнеют.
      - У вас нет свидетелей... - бурчит бычок, видимо уяснив, что придется с деньгами расстаться.
      - У меня много свидетелей, урод! - рявкаю я. - Веришь мне, или привести?
      Пацаны молчат, рпустив головы, затем по очереди кивают.
      - Так это... - начинает парень, - это не наше... Это вы где-то без нас нашли, наши только документы, - сдается он окончательно.
      Возвращаем им паспорта и рулим дальше. Дело у нас пошло весело. За один только день успеваем обработать еще восемь точек. И вот тут мы уже сняли приличный куш.
      Вечером, у меня дома, Костик подсчитывает "бабки".
      - Тридцать одна штука! - орет он, подпрыгивая с кучей денег в руке. Тридцать одна штука баксов, Антоныч!!!
      Ребята довольны. Шесть двести откладываем в общую кассу. Раз Костика выбрали кассиром, он и отвезет деньги пока себе домой. Остальное делим на всех.
      - Ну, Антоныч! - хохочет Серега. - Не зря я всегда в тебя верил! - Он радуется как ребенок.
      Глава третья
      Еще три дня мы опускали менял. Сорвали с них немало. Пацаны хотели продолжать так и дальше, но я все отменил.
      - Антоныч! - негодует Джонни. - Да ведь мы можем так работать хрен знает сколько!
      - Вот именно, - соглашаюсь с ним. - Ты и сам не знаешь, когда это закончится. Нас наверняка уже вычисляют, и странно, что мы продержались четыре дня. Вычислить нас не сложно. Почерк везде одинаков. Просчитать ходы - раз плюнуть! Я не хочу, чтобы в каждого из вас в ближайшее время всадили по пуле только из-за нашей же глупости! Все, пацаны! Никаких базаров! С менялами мы заканчиваем!
      Ребята понимают, что я прав, и больше возражений не поступает. Но все поскучнели, и им кажется, что теперь у нас других таких богатых вариантов не будет. Шутка ли, мы за четыре дня заработали на каждого почти по сорок тысяч долларов и приумножили общак. Деньги просто посыпались в руки!
      - Ну, что сопли распустили?! - смеюсь я, глядя на хмурые морды пацанов. - Имеем новое дело!
      Ребята с надеждой уставились на меня. Серега заранее улыбается. Делаю театральную паузу. Станиславский меня бы оценил...
      - Ну же, Антоныч! - не выдерживает Джонник.
      - Скупщики золота, - роняю я, и пацаны аж подпрыгивают.
      - Точно! - басит Серега. - Мы их так же, под мусоров, и сработаем!
      - Вот это - нет! - торможу его. - Не так же. Здесь будем делать без маскарада. Повторяться нельзя...
      Принцип работы у скупщиков рыжья почти такой же, как и у менял: кто-то скупает, а кто-то сидит в машине. Возле каждого ювелирного есть такие мальчики. Но здесь у нас навар должен быть солиднее. Здесь мы отбираем и золото, и деньги, предназначенные на его скупку.
      За один день, работая на предельной скорости, мы успеваем отбомбить точки почти во всех районах. На этот раз скупщикам не везет. Чтобы они подольше не поплакались своим хозяевам в жилетку, мы их жестоко вырубаем.
      Ребятам придется после встречи с нами еще долго лечиться.
      Но эта работа только на один день. Так я сказал своим. Повтора не будет вообще! Парни согласились. Денег и драгоценностей мы набрали целую сумку. Также нами было добыто шесть боевых стволов: два "макара" и четыре ТТ. Наши клиенты воспользоваться ими не успели. Моя команда ходит победителями. Парни почувствовали свою значимость в этом мире. Они сильнее, и они побеждают.
      Покупаем себе машины.