- М-м-м... Сбежала девчонка... - хмыкнув, сообщает он, не глядя на меня.
      - Как сбежала? - не могу понять. - Водитель, что ли, останавливался где-нибудь по дороге? Ему же было приказано доставить ее прямо на базу!
      Генерал мнется:
      - Довезли-то ее нормально. Она уже отсюда сбежала... Да что ты так на меня смотришь, в самом деле, - защищается он от моего укоризненного взгляда. Ну да, сбежала! Это же какой-то старик Хоттабыч в юбке, чего тут удивляться... Она позвонила матери в Москву, и та ей сообщила, что ее отца пытались застрелить возле подъезда. Будто бы тот тяжело ранен и теперь находится в больнице. Мы, конечно, эту информацию проверили - деза... Ее отец жив и здоров, но девушку остановить было невозможно.
      Генерал закуривает, пыхает дымком:
      - Никто здесь и глазом моргнуть не успел, а ее уже и след простыл. Ловко это, кстати, у нее получается. Нам бы такого оперативника, - цокает Степаныч одобрительно.
      - Я должен срочно лететь в Москву, - тут же заявляю ему.
      Генерал понимающе кивает и говорит, стряхивая пепел в гипсовое изображение черепа, сделанного под пепельницу:
      - Можешь. Заодно займешься "шестеркой". Потянешь один?
      - Не справлюсь, узнаешь, - отвечаю ему, и генерал кивает.
      - А что там у тебя с твоим другом, профессором? - интересуется он.
      Совсем вылетело из головы объяснить Степанычу, зачем я попросил выделить охрану историку.
      - На него покушались. В каких-то старых бумагах он наткнулся на указание, где спрятана часть золотого царского запаса, считавшаяся утерянной.
      Генерал удивленно поднимает брови:
      - Казна царской России? Очень интересно. Хочешь сам этим заняться? интересуется он, лукаво усмехаясь.
      - А то нет!.. - смеюсь я. - Не дрейфь, Степаныч, поделимся, век свободы не видать, - щелкаю ногтем большого пальца о зуб, изображая блатняка.
      Степаныч морщится.
      - Ну, все-все, блатное чадо - убедил! - успокаивает он меня, поднимая руки. - Ладно. От твоих аргументов не открестишься. Освободишься и займешься этим делом и кладом, если он, конечно, существует на самом деле.
      Не собираюсь его ни в чем убеждать, но Афанасию Сергеевичу я верю. Он бы не стал суетиться и говорить зря, если б не знал точно.
      - Девушка уже четыре часа находится в дороге. Едет поездом. Могу сказать вагон и место, - информирует меня генерал. - Никто из наших ее не ведет. Насколько я понимаю, в данном случае это все равно бесполезно.
      Киваю - мол, правильно: обычного оперативника Катя обведет вокруг пальца в два счета.
      Генерал поднимается:
      - Ну, собирайся тогда, билеты на рейс тебе закажут. В город поедешь вместе со мной - мне все равно нужно сегодня туда возвращаться, - говорит он и тушит сигарету.
      Глава четвертая
      Через полчаса едем в Питер на новой "волге" Степаныча, и он подробно объясняет мне, где я остановлюсь в Москве. По спутниковой связи генерал дает кому-то команду расконсервировать объект под таким-то номером. Объект этот и есть моя будущая квартира. В ней я найду все, что может понадобиться. А в московском аэропорту меня встретят и передадут в пользование машину.
      Зная повадки генерала, интересуюсь, какую "лайбу" он мне подсунет на этот раз и сможет ли то корыто ездить хотя бы два часа в день.
      - Не волнуйся, - смеется Степаныч, - будешь летать как белый человек, а не как твой генерал, - шутит он.
      Между прочим, на его "волге" я бы согласился сгонять хоть к черту в пекло. Спецзаказ нашей конторы выполнен на "отлично". От серийной машины волжан остался только внешний вид. Остальное - новинки техники и электроники со всего мира. Даже стекла автомобиля, изготовленные в Англии компанией, специализирующейся на бронировании, сделаны более чем добротно и легко выдержат пару-тройку пулеметных очередей.
      В городе, попрощавшись с генералом, пересаживаюсь в такси и качу в аэропорт, где меня встречают с билетами на московский рейс.
      Пройдя регистрацию, через двадцать минут уже нахожусь в воздухе. Начинается новая полоса препятствий, и на этот раз среда обитания - столица России.
      Мне, собственно, без разницы: хоть Щелково, хоть Москва - главное, сделать все правильно, четко и в сроки, которые я сам для себя устанавливал.
      В Москве, как и обещал генерал, меня сразу из аэропорта отвозят на новенькой "БМВ" седьмой серии по месту моего временного жительства. Квартира находится в высотном доме в районе между Воробьевским шоссе и Университетским проспектом. До Лужников отсюда - рукой подать. Из окон видны металлические фермы с прожекторами центрального стадиона.
      Сходить бы сейчас на футбол... Размечтался!
      Быстро оглядев свое новое жилье, смотрю на часы. До прихода поезда с Катей остается полчаса. Скатываюсь по лестнице на улицу, запрыгиваю в "бээмвуху" и даю по газам.
      К Ленинградскому вокзалу подъезжаю вовремя, даже ждать приводится минут десять, так как поезда у нас никогда по расписанию не ходят.
      Как только проводница открывает дверь, тут же просачиваюсь в вагон, расталкивая пассажиров, недовольных тем, что я мешаю им выходить. Довольны или недовольны, но теснятся.
      Кати в вагоне нет. Обращаюсь к проводнице. Описываю ей девушку, и та сразу понимает, о ком я говорю.
      - Вышла она, - недовольно отвечает хозяйка вагона в засаленной железнодорожной рубашке с петлицами, которая плотно облегает ее чересчур пышные формы.
      - Как это, вышла? - удивляюсь я, зная, что Кате нужна Москва, а не промежуточная станция, откуда замучаешься добираться до столицы, если искать альтернативный транспорт.
      - А так и вышла, как все выходят - ножками... - злится проводница, желая побыстрее от меня отвязаться.
      Чертова сволочная железнодорожная баба, тупая, как шпала. Но лаяться мне с ней ни к чему. Я даже миролюбиво улыбаюсь и небрежно достаю пятидесятидолларовую купюру. Сую ее в жирную ладонь тетки. Та, моментально подобрев, расплывается в улыбке сытого аллигатора.
      - Так бы сразу и сказали, молодой человек, что за сестричку волнуетесь, - изощряется она в юморе. - В Солнечногорске заскочили какие-то двое стриженых битюгов, она с ними и вышла. Как было, так и говорю... - Тетка всматривается в мои глаза, надеясь прочесть в них выражение отчаяния или хотя бы досады. Но повода для плебейской радости в смаковании несчастья ближнего я ей не дам. Наоборот, весело улыбаюсь и облегченно вздыхаю:
      - А! Так это братишка Колек постарался. Удивить меня хочет! Ну, тады ой. Спасибо, мамаша. Значит, будем ждать сюрприза. А я-то сам хотел Светке сюрприз сделать - встретить неожиданно...
      Проводница явно разочарована и, что-то буркнув нечленораздельное, лезет в свой вагон. Мысленно послав ее дальше вагона, но ближе чем Владивосток, быстро покидаю территорию вокзала.
      В машине по спутниковой связи соединяюсь со Стариком. Генерал заявляет, что снимать девушку с поезда никого не посылал. Значит, где-то у нас вышел прокол. Еще один. Слишком много для одного дня.
      Убираю трубку спутникового телефона и снимаю с подставки на панели сотовый. Набираю номер офиса Полозкова. Мне отвечает его секретарша:
      - Добрый день! Консультационная фирма ПАН.
      - Здравствуйте! Я бы хотел услышать Юрия Матвеевича.
      - Будьте добры, представьтесь, пожалуйста, - просит она.
      - Передайте, что звонит его старый товарищ, Герасим из Питера.
      - Одну минутку, извините, - воркует секретарша своим бархатным голоском и тут же слышу музыкальную паузу.
      Секунд через двадцать в трубке раздается:
      - М-да? Слушаю, - звучит голос уверенного в себе и твердого в решениях бизнесмена.
      - Добрый день, уважаемый Юрий Матвеевич, - говорю я. - Это Олег вас беспокоит. Мы, кажется, недавно с вами виделись...
      - Да-да, я вас узнал! - теперь уже елейный, заискивающий голосок слышится в трубке.
      - Обстоятельства изменились. Я бы хотел немедленно получить сведения по объекту, о котором у нас с вами был разговор.
      - Никаких проблем! - с готовностью восклицает юрист. - Вы сами подъедете?
      - Да. Скоро буду у вас, - утешаю его и отсоединяюсь.
      Не очень нравятся мне смены интонаций в голосе этого слизняка, но времени на проверку юриста нет.
      Что собираются сделать с Катей? Черт его знает. Я уже знаком с ее характером - как бы ей ни было страшно, она будет упорно стоять на своем и скорее предпочтет умереть, нежели подчинится бандюгам.
      Утешает мысль, что Белому нужна не сама Катя, а больше - ее способности. Значит наркотики применять бандиты не станут. Наркота ослабляет волю, а безвольная Катя ничего путного сделать для них не сможет. Из этого следует, что Белому нужно время, чтобы попытаться сломить девушку и привязать ее к себе. Сейчас пока вся надежда на юриста и его досье по Белому.
      Оставляю машину в городе и до офиса Полозкова добираюсь на такси. Его контора находится в центре, на Большой Никитской улице. Надо же, фирма Юрия Матвеевича оказывает еще и охранные услуги, о чем я узнаю из вывески в холле.
      Прохожу в приемную. Секретарша у юриста потрясающая девочка - просто высший пилотаж. Не думаю, чтобы она здесь много работала головой... В приемной томятся двое солидного вида мужчин с брюликами в массивных печатках. Мэны просто пожирают глазами белокурое чудо за секретарским столом. Подхожу к девушке и тихо, чтобы они не слышали, называю свое имя. Блондинка, дежурно улыбнувшись, кивает и идет докладывать шефу. Ее доклад занимает меньше минуты, и она снова появляется в приемной. Бизнесмены, отложив журналы, впиваются глазами в откровенный разрез не такой уж длинной юбки.
      - Пройдите, пожалуйста, со мной, - предлагает она мне.
      Выходим в коридор и заходим в следующую по коридору дверь. Секретарша пропускает меня в небольшое помещение с парой кожаных глубоких кресел и стеклянным журнальным столиком, на котором навалены кучей проспекты, газеты и модные журналы.
      - Сейчас вас примут. Подождите, пожалуйста, минутку. - Улыбнувшись, блондинка уходит.
      Щелкает электрический замок, и боковая дверь отворяется. Выходит Полозков. Он так радостно лыбится в приветствии, что можно подумать, будто, кроме меня, у него и друзей нет.
      - Рад, очень рад! - твердит юрист, тряся мою руку и весь бултыхаясь своими подбородками. - Пойдемте ко мне.
      Кабинет его обставлен с купеческим размахом, особенно та его часть, которая предназначена для отдыха.
      - Что будете пить? - услужливо интересуется он.
      - Нет, благодарю. Мне нужен материал, - перехожу сразу к делу.
      - Один момент, - суетится Полозков и исчезает за углом немецкой стенки.
      Присаживаюсь на небольшой мягкий диван и наливаю себе минералки из бутылки, стоящей на низком столике.
      Полозков возвращается с пухлой папкой в руках.
      - Здесь все, что я смог достать по Белому, - поясняет он, положив папку на столик.
      Отставляю стакан и просматриваю содержимое. Фотографии, привычки, среда обитания - все, как и положено в хорошем досье.
      - О'кей, это мне подходит.
      Протерев салфеткой стакан, из которого пил, поднимаюсь с дивана. Полозков удивлен, что я уже ухожу. Плевать мне на его удивление.
      - Я вам позвоню, - бросаю ему не оборачиваясь.
      Настроение у меня сейчас такое, что я готов сжирать таких вот полозковых пачками, не запивая. Выйдя из офиса, ловлю такси. За мной увязался "хвост" на 99-й "жульке". Иду пешком, прогуливаюсь по Пречистенке. Народу в этой Москве - не продохнуть, как, впрочем, и машин. Из "жигулей" выбирается паренек и следует за мной. Сворачиваю в Мансуровский переулок и, пройдя немного вперед, резко поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и шагаю в обратную сторону, делая вид, что ищу нужный мне дом. Топтун, чуть не налетев на меня, реагирует мгновенно.
      - Вы ищете какой-то дом? - тут же интересуется он.
      Неплохой ход у цыпленка, будет здорово, если он мне еще покажет этот дом... "девятка", свернув в переулок, останавливается неподалеку от нас.
      Улыбаюсь хитрому топтуну. Вряд ли Полозков успел предупредить парней, что я за фрукт. А если и предупредил, тогда этот здоровенный парнишка слишком большого мнения о своих физических возможностях.
      - Да, я первый раз в Москве и, похоже, заблудился, - признаюсь, смущенно разводя руками. - Мне нужен 17-й.
      - Нет проблем! - улыбается здоровячок. - Я тут живу рядом и с удовольствием помогу приезжему. Пойдемте, я покажу, где это находится.
      Иду за ним, усмехаясь про себя. Думаю, что после нашей встречи уверенный следопыт будет осторожней раз в пять, не меньше...
      - Вот ваш дом, а какая квартира вам нужна? - наглеет парень, уверенный теперь, что перед ним потенциальный провинциальный лошара.
      Не буду его пока в этом разубеждать.
      - Вроде бы тринадцатая, третий этаж. Но я могу и ошибиться, потому что не записал адрес, понадеявшись на свою память, - огорченно признаюсь я.
      - Хо! Это же очень просто! - восклицает "Сусанин" почти искренне. Счас, погодите... Это здесь! - показывает он рукой на ближайший к нам подъезд.
      Я и сам знаю, что тринадцатая квартира находится на этой лестнице на третьем этаже - ведь я только что посмотрел на табличку, привинченную над дверью в парадное. Подходим к парадному. Парень услужливо открывает передо мной дверь и пропускает меня вперед. В подъезде я быстро беру его за горло. Чтобы быть более точным - то гораздо ниже... Зажав яйца придурка в кулаке, смотрю на его выпученные от страха и боли глаза.
      - Кто послал? - спрашиваю тихо, прислушиваясь, не идет ли кто-нибудь сверху. С улицы на помощь моему провожатому тоже никто не ломится.
      - Вы о чем? Черт, бля, отпусти, ты че... - волнуется за свое достояние парнишка.
      - "Чо" - по-китайски жопа, - просвещаю его. - А я имею пока только твои яйца, сынок. Ну! - слегка усиливаю нажим.
      Парень перебирает в воздухе растопыренными руками.
      - Ой, бля! Зав-зав-в-вязывай! Ну, все, бля, хорош! - верещит он, привстав на цыпочки.
      Балерун, твою мать...
      - Ты меня плохо расслышал? - спрашиваю спокойно.
      - Полозков Юрий Матвеевич, бля, гадом буду! - чуть не орёт он на всю лестницу.
      - Будешь, - соглашаюсь с ним. - Потому что гад - это некое ползучее, именуемое иначе
      змеей.
      Сейчас топтун тоже станет ползучим. На время, конечно. Резко отпускаю хозяйство пацана. Он не успевает сообразить что к чему, как получает тычок в солнечное сплетение и тотчас в горло. Завершает воспитательную работу удар ребром ладони по аорте. Шум падающего на бетон тела я слышу уже выходя из подъезда. В переулке людей почти нет. Быстро подхожу к "жигулям". В машине только водитель. Ни слова не говоря, открываю переднюю дверцу и устраиваюсь на сиденье рядом с ним.
      - Привет, - говорю ему, доброжелательно улыбаясь.
      Парень смотрит с недоумением, но сразу же с моим появлением в машине усевшись вполоборота ко мне. Этот мальчик по виду не настолько крепок, как оставленный мной в подъезде здоровячок, но бугрящиеся мозолями, набитые костяшки кулаков подразумевают его скрытые возможности как бойца.
      - Приятель твой сейчас отдыхает. Ты его дождись, пожалуйста, - объясняю водиле. - И если после нашего разговора я снова увижу вас у себя за спиной, жить вам останется ровно столько, сколько потребуется мне, чтобы всадить по пуле в дурные ваши головы. А сделаю я это очень быстро, поверь мне на слово. Усек?
      Я говорю все без тени улыбки, и парнишка въезжает в тему. Сначала он пожимает плечами, но тут же быстро спохватывается, сообразив, что я жду от него вполне определенного ответа.
      - Понял, чего не понять-то? - говорит он.
      - Вот и ладушки, - улыбаюсь ему; так, наверное, акула улыбается куску мяса. .
      Выбираюсь из машины, аккуратно прикрыв за собой дверцу. На такси еду до места, где запарковал свою бээмвушку. По пути несколько раз меняю такси. Слежка отпала.
      Душный вечер опускается над столицей. Народу в центре - как при вавилонском столпотворении. Правда, я его не видел, слава богу, и то хорошо, но Библия рассказывает о имевшем место печальном событии...
      Из своей машины по сотовому звоню Полозкову на его трубку:
      - Юрий Матвеевич?
      - Да, а кто говорит? - голос Полозкова я теперь узнаю сразу.
      - Герасим.
      - Рад слышать вас, Герасим, - начинает он, но я его прерываю.
      - Сейчас вы и не так обрадуетесь, - интригую юриста.
      Даже не видя его, могу представить, как он мгновенно весь напрягся.
      - Расслабьтесь, Юрий Матвеевич. Ваши мальчики живы, но не поступайте впредь столь опрометчиво.
      - Я... я думал... - начинает оправдываться юрист.
      - Меня не интересует, что вы думаете, пока я вас об этом не спрошу, говорю уже довольно сурово. - Не теряйте нюх, Юрий Матвеевич, иначе совсем легко будет потерять жизнь.
      - Я все понял, - подавленно отвечает он.
      - Вот и хорошо. Подготовьте материал по тем людям, о которых мы с вами беседовали в Питере.
      - Я все сделаю! - тут же реагирует юрист.
      - Да уж, постарайтесь... Как ваши дела? Не дергают? - интересуюсь, не трогает ли его милиция по питерскому делу.
      - Пока все тихо.
      - Рад за вас, - говорю напоследок.
      - Спасибо, - мямлит Полозков. Он расстроен, и его можно понять. Но всех понимать мне не выгодно.
      Кладу трубку на подставку, прицепив к ней шнур питания от прикуривателя - пусть заряжается.
      Открыв папку, принимаюсь изучать материалы по Белому. Полозков, как я погляжу, ведет дела подобного рода довольно обстоятельно - чувствуется профессиональная жилка юриста, а не только жулика. Впрочем, подобного рода досье, напичканные компроматом, жульничество подразумевают изначально. Перелистываю "страницы жизни" Гарикова Андрея Викентьевича, более известного под кличкой "Белый", изучаю его связи, близкое окружение, просматриваю фотографии, на которых он вместе с приятелями и подругами, запоминаю адреса... Кати на этих фотографиях нет.
      Меня отвлекает требовательный стук в боковое стекло машины. Стекла моей "семерки" тонированы качественно - чтобы увидеть, кто находится внутри автомобиля, нужно почти вплотную приблизить лицо к стеклу. Вижу девчонку, загримированную под столичную проститутку.
      Нажимаю кнопку, чуть приспустив стекло вниз.
      - Тебе чего?
      - Я могла бы поехать с вами, - предлагает она себя. - Недорого. Весь комплект всего лишь двадцать пять долларов. Но обязательно с резинкой.
      - Закуришь? - предлагаю ей сигарету и, щелкнув зажигалкой, прикуриваю сам.
      Девчонка с надеждой ждет, что я приму ее предложение.
      - Кота имеешь? - спрашиваю юную путану.
      Девушка кивает, ей лет восемнадцать, не больше.
      - Сама-то откуда?
      - Я, дядь, с Украины, с Харькова, - улыбается она мне невесело.
      - За этим и приехала?
      Мне действительно интересно - с путанами я дел никогда не имел. Она отрицательно мотает головой, и ее пушистые волосы треплются на легком ветерке. Отлепив прядку волос с помады на губах, она затягивается сигаретой. На ней короткая вельветовая жилетка без рукавов, оголяющая тонкую талию, и миниатюрная юбчонка со складочками, как у школьницы. Ноги стройные, но рост у девушки невысокий - метр шестьдесят пять, не выше. Миниатюрная куколка, только вот грима больше чем надо.
      - Приехала поступать в универ - не поступила. Потом деньги кончились, а работы не найти. После десяти классов ничего не умею, лет мало... - охотно рассказывает она, прислонившись к машине боком. - Попался тут один "добрый" ну и пошло-поехало... Почти все деньги, гад, отнимает. Говорит, клиенты меня и так кормят, а он одевает. Ну, это, в общем, чтобы я не сбежала...
      Она, не докурив, бросает сигарету на асфальт.
      - Так что, будем работать или я пойду тогда? У меня ведь план... горько усмехается девушка.
      - Садись.
      Девушка, повеселев, обегает капот машины и запрыгивает на переднее сиденье.
      - Если не хотите заморачиваться со мною, то тут недалеко, на набережной можно. Народу там нет, легко все и в машине...
      - Документы, - требовательным тоном говорю я.
      Девчонка тут же скисает.
      - Так ты мент, что ли? - съеживается она и обреченно лезет в сумочку. Достав паспорт, подает его мне с презрительной усмешкой. - Все вы, легаши, только на халяву хотите, с-суки! - Отворачивается к окну и что-то еще бормочет невнятно.
      Просматриваю паспорт. Девчонка действительно из Харькова. Молча возвращаю ей документ. Она удивленно смотрит, не понимая моих действий. Кидаю папку на заднее сиденье и отруливаю от тротуара. Девчонка тоже молча смотрит на дорогу. Долго пробиваемся к центру в сплошных транспортных пробках.
      - Как думаешь, Вика, может у человека жизнь измениться к лучшему? спрашиваю ее минут через пять.
      Девушка пожимает плечами.
      - Если у человека появятся деньги, много денег, то, наверное, может... - говорит она вздыхая.
      Делаю несколько рывков от светофоров, проверяя, не пасут ли за нами сутенеры. Хвостов нет, зато нарываюсь на гаишника. "Корочку" ему не предъявляю и легко отделываюсь пятьюдесятью баксами. Молодой и пронырливый инспектор усмехается, заметив в машине Вику; ловко приняв деньги, отпускает нас с миром. По боевой экипировке Вики любой тут же поймет, к какому слою населения она относится.
      Закрыв машину, поднимаемся ко мне в квартиру. Вика с интересом осматривает обе комнаты, кухню, заглядывает в ванную.
      - Неплохо, но не круто, - выносит она вердикт и достает из сумочки презервативы.
      Я, усмехаясь над ее деловитостью, топаю в кухню.
      - Вика! - зову ее.
      Девчонка мигом появляется в дверях.
      - Ты любишь этим заниматься на кухне? - удивляется она, оглядывая помещение и пытаясь понять, что это я придумал.
      Киваю ей на холодильник:
      - Давай-ка сочини ужин и не стесняйся в выборе. Я пока немного поработаю, а ты привыкай - будешь жить здесь.
      С папкой под мышкой иду в комнату. У девчонки от изумления глаза становятся как блюдца, она не может произнести ни слова. Оставляю ее в полнейшем ступоре. Почему бы не сделать маленькому человеку сюрприз в жизни. Тем более что из той, хреновой, ее только что выдернули. Остальное уже останется за ней самой. Захочет принять помощь - останется, не захочет - уйдет. Жизнь - лотерея, и каждый вправе сам попытаться вытянуть свой счастливый билет.
      Глава пятая
      Стук в дверь отвлекает меня от изучения информации по Белому.
      - Войди, - разрешаю маленькой даме. Та, открыв дверь, стоит улыбаясь на пороге.
      - Мы можем ужинать, - приглашает она. Следую за Викой в кухню. Войдя, просто застываю в изумлении. Стол накрыт как в самом престижном ресторане. В трех подсвечниках горят высокие стеариновые свечи.
      - Здорово! - восхищаюсь я. Вика довольна и смущена моей похвалой. Начало девятого вечера, и мне скоро выезжать. Обычно перед серьезным делом я ничего не ем, но сейчас считаю своим долгом попробовать Викину стряпню. Как-никак, девушка старалась. Х-м, оказывается, она прекрасно готовит.
      Болтаем с ней просто "за жизнь". Вика рассказывает о своих родителях, подругах, оставшихся в Харькове. С отделением Украины от России жизнь в Харькове тоже стала не сахар. Но там у Вики все-таки было все по-другому и чище. Заканчиваем ужин.
      - Мне нужно ехать по делам, - объясняю ей и кладу на стол запасные ключи, - если захочешь уйти, просто захлопни дверь. Если решишь остаться, располагайся в большой комнате и отдыхай. Постельное белье в шкафу. Есть кое-какие книги, фильмы к видику сама найдешь.
      Выкладываю на стол пятьсот долларов.
      - Меня, возможно, не будет здесь несколько дней. Подбери себе одежду, в общем, что нужно. На первое время тебе хватит.
      Вика слушает, в ее глазах, искрящихся под светом свечей, переливаются слезинки. Быстро чмокнув ее в щеку, выхожу из кухни в прихожую. Надевая ботинки, говорю ей:
      - Только, ради бога, малыш, не бальзамируйся так круто своей чертовой косметикой. Без нее ты и выглядишь и сохранишься гораздо лучше.
      Распрямившись, улыбаюсь девушке, вышедшей провожать меня в коридор. Глаза у нее уже смеются, и она прикрывает лицо ладошками.
      - Все, принцесса, я ушел, - отпираю двойные двери.
      - Значит, у тебя еще есть и королева? - тихо спрашивает Вика. Быстро она все схватывает.
      - Не уверен, - говорю не оборачиваясь и выхожу на лестничную площадку.
      - Удачи тебе, - желает мне она вдогонку.
      Я уже сбегаю вниз по лестнице. Может, действительно, у этой девушки жизнь изменится к лучшему. Будем надеяться.
      Выезжаю по первому адресу. Ресторан на Кутузовском проспекте - одно из мест, где Белый бывает в это время, если верить, конечно, материалам, подготовленным Полозковым. В ресторане бандюгана нет. Объезжаю парочку казино, но и там Белого не нахожу. Скорее всего уже укатил из города, чтобы заняться. Катей... Выезжаю на Волгоградский проспект и еду в Выхино. Свернув на Кузьминскую, углубляюсь в район. Есть тут одна бильярдная. Из досье мне известно, что один из помощников Белого большой любитель погонять шары.
      Бильярдная находится в таком мрачном месте, что уверен, парни открывали ее только под себя. Что-то вроде собственного клуба, потому что нормальный человек, пусть даже с приятелем, вряд ли попрется в такое захолустье сыграть ночью партийку-другую.
      Перед входом стоят несколько бээмвух-трешек и два пятисотых "мерса". У Белого шестисотка черного цвета, и ее, увы, здесь нет. Вход в логово свободный. Охранник на вахте лениво отрывает глаза от книги, заложив пальцем место, на котором остановился. На обложке замечаю название - "Дикий". Парнишка, видимо, любитель крутых боевиков. Я тоже читал книги этого питерского автора. Могу точно сказать, пишет он со знанием дела. Интересно, чем он занимался до того, как сел за письменный стол?
      Небрежно кивнув пацану, захожу в помещение. Парнишка, пожав в недоумении плечами, снова принимается за чтение. Я легко проканал за своего.
      В клубе два больших зала, в каждом по шесть столов. Публики не много. Есть стойка бара, и отведен уголок под штук семь столиков, если кто-то захочет перекусить. Абажуры висят низко над столами, и лица игроков, которые не в игре, почти не видны. Но того, кто нужен мне, я замечаю сразу. Он как раз примеривается для удара.
      Оценив позицию на столе, понимаю его замысел: "свояка" - в среднюю, и если получится этот шар, то можно загнать "зайцев" в дальнюю правую лузу. Подойдя к бару, заказываю чашку кофе. Бармен, зверского вида детина, которому не за стойкой стоять, а с ручным пулеметом по горам носиться, ставит передо мной чашечку с дымящимся ароматным напитком.
      "Свояк" прошел, но "зайцы" срезались. Противник моего клиента играет точнее. Уложив "чужого" в дальнюю от него, он загоняет еще одного от двух бортов, но потом тоже промахивается, по-идиотски не реализовав шар, который уже почти сам зашел в лузу. "Подставку" снимают и выставляют у бортика.
      Пью кофе и оцениваю свои шансы на другую игру... Судя по одежде парней, оружия у них при себе нет. Уже легче. Но есть еще четверо в другом зале и бармен, у которого хрен знает что может оказаться за стойкой. Если он после вытянет оттуда четырехствольный вертолетный пулемет, на манер Шварца, черта с два удивлюсь.
      - Сыграть желаешь или ждешь кого? - с нескрываемым недружелюбием интересуется бармен у меня за спиной.
      Медленно поворачиваюсь, ставлю чашку с кофе на стойку.
      - Мечтаешь отличиться? - интересуюсь у него, пристально глядя в бесцветные глаза гориллы.
      - Это как? - наивно спрашивает он, заметно теряясь.
      'Объяснять ему у меня желания нет. Ухмыльнувшись, снимаюсь с тумбы и подхожу к столу с игроками. Парни как раз начинают новую партию. Останавливаюсь рядом с интересующим меня типом. Он чувствует на себе мой взгляд и заметно напрягается. Ребята за соседним столом прекращают играть и следят за каждым моим движением.
      - Ты не хочешь со мной поговорить, Гарик? - обращаюсь к парню лет тридцати с тяжелым квадратным подбородком и тяжелым взглядом серых глаз.
      Он опирается на кий и пристально смотрит мне в глаза. Его мальчики начинают подтягиваться, заходя мне в хвост.
      - С чего это вдруг? - недобро усмехается Гарик.
      - А ты пораскинь мозгами хорошенько...
      - Ты от кого? - спрашивает он.
      - Вряд ли ты знаешь, - говорю ему серьезно, - но у меня к тебе накопилось несколько неотложных вопросов.
      - Это не мент, Гарик, - говорит у меня за спиной один из парней.
      - Сам вижу, - бросает тот и кивает в сторону столиков у бара.
      - Ну, пойдем побазарим... Садимся за столик друг против друга. Парни подходят поближе к нам.
      - Скажи своим, чтобы держались в стороне... - резко говорю Гарику. Тот повелительным жестом отсылает бойцов.
      - Говори! - приказывает он.
      Слышу знакомые щелчки и краем глаза отмечаю, что не ошибся: бармен передергивает помповушку, а худощавый юнец слева от стойки - затвор "Макарова".
      - Где сейчас Белый? - задаю вопрос, не обращая внимания на стволы. Гарик скалится:
      - Пять минут, ну, может десять, назад уехал. А ты случаем не приятель той шмары?
      - Какой?
      Гарик, подумав, трет указательным пальцем нос.
      - Катю знаешь? - спрашивает он. Думаю, стоит сыграть с ним в открытую. Все равно этот Гарик от меня так просто теперь не уйдет.
      - Догадливый ты, - соглашаюсь с ним. Парень откидывается на спинку стула и оценивающе смотрит на меня. Вытаскивает из кармана сигареты и зажигалку. Жестом подзывает одного из своих.
      - Сходи-ка проверь на улице... - приказывает он светловолосому парню с квадратной фигурой и бычьей шеей.
      Тот, молча кивнув, уходит выполнять указание, а с ним еще двое. Игравшие в другом зале теперь перешли в этот и трутся возле стойки бара. Оружие вижу пока только в руках у бармена и щуплого.
      - Ты хотел бы знать, куда уехал Белый и где твоя подруга? - спрашивает Гарик.
      - Угадал, - киваю ему. - Именно так и хочу.
      - С чегой-то ты уверен, что я скажу тебе об этом? - удивленно вскидывает он брови.
      - У тебя нет другого выбора... - спокойно объясняю ему и, достав из его пачки сигарету, прикуриваю от его же зажигалки.
      Гарик просто поражен моей наглостью, но молчит. Ждет, что будет дальше. А дальше будет еще интереснее. Возвращается "квадратный" с парнями и о чем-то быстро шепчет Гарику на ухо. Тот, выслушав, смотрит на меня.