- Я и сам вижу, что это единственный выход в сложившейся ситуации. Но послушайте, Герасим, если вы вдруг не найдете в этом районе золото и не будете иметь точных данных по новым ориентирам, мне нужна будет с вами связь. В последних записях я, кажется, нащупал некое звено, до этого ускользавшее от меня. Мне нужно время, дабы все это расшифровать. Полковник был очень изобретателен...
      Поднимаюсь и щелчком отбрасываю окурок подальше.
      - Связаться со мной, Афанасий Сергеевич, вы сможете, не беспокойтесь. Ведь вы и Катя, пока все не закончится, будете находиться... в общем, в надежном месте...
      Залезаю в машину.
      - Катя! Афанасий Сергеевич! - зову их. - Поехали!
      Миновав село Кордово, останавливаюсь на выезде и соединяюсь с генералом. Степаныч тотчас берет трубку. Не могу понять, спит ли он вообще когда-нибудь.
      Обменявшись приветствиями, тут же перехожу к делу. Оказывается, Степаныч уже в курсе.
      - У меня тут кое-что намечается, - хмуро говорит он. - Не знаю, как все пойдет дальше, но копнули мы самое что ни на есть дерьмо. Пока еще только вонь пошла, а что дальше будет... не знаю, не знаю.
      По настроению генерала понимаю, что для нас наступают не лучшие времена. Уж если такой "туз", как Степаныч, не на шутку озабочен, то, значит, дело и вправду серьезное.
      - Что необходимо? - спрашивает генерал, возвращаясь к цели моего звонка.
      Историк и Катя притихли в салоне, даже дышать стараются через раз.
      - Моих друзей нужно перебросить. Здесь очень жарко, - говорю я. - Но необходима постоянная связь с ними...
      - Понял, - отвечает шеф. - Я уже подумывал о том, чтобы начать некоторые действия в том районе. Где ты находишься?
      - Берите пеленг.
      - Сейчас...
      Генерал на несколько секунд отвлекается, подключая аппаратуру. Сейчас спутник выведет на экран подробнейшей электронной карты этого района мое местонахождение.
      - Возьмешь чуть дальше... - слышу голос Степаныча, он уже, видно, сориентировался. - Квадрат Эль Зэт три-три. Ост-ост восемь, пять - поправка на единицу...
      - Понял. Эль Зэт, три-три, ост-ост восемь, пять поправка один... повторяю полученные координаты. Достаю портативный электронный атлас, отмечаю место, внося поправку.
      - Друзей твоих подберут... - продолжает генерал. - Я открываю "Чащу"...
      Мне остается только мысленно присвистнуть. Генерал расконсервирует нашу сверхсекретную базу, о существовании которой не знает даже руководство в Москве. База эта создавалась исключительно силами "батиной" группы "Северо-Запад".
      - Что молчишь? - усмехается генерал за пять тысяч километров от меня.
      - Неужели все настолько хреново? - задаю глупый вопрос.
      - Думаю, справимся. Если вы, конечно... - замолкает Старик, но я понимаю, что он имеет в виду: если мы, то есть наша спецгруппа под командованием Старика, не откажемся от своего командира... Совершенно идиотские мысли, оказывается, могут прийти Степанычу в голову.
      Несу его на чем свет стоит, - мол, надо же, какого он мнения о своих воспитанниках. Когда наконец поток ругательств, которые я умудрился проговорить без пауз и не повторяясь, иссякает, слышу раскатистый смех генерала.
      - Посмотри наверх! - требует он. Выглядываю из открытого окна машины и пялюсь на звездное небо.
      - Видишь? - интересуется "батя".
      Не могу понять, куда мне нужно смотреть.
      - Ни черта не видно... - объявляю генералу. Генерал снова хохочет.
      - Я думал, ты увидишь ту гору мусора, которую только что выкинул в космос... - поясняет он.
      Тьфу ты! Все-таки провел, старый змей.
      - Ладно. Перемещайся, - обрывает генерал. - Борт ждать не будет, подхватит твоих-и всё... Включи маяк, будем тебя вести. Коды все прежние. Работай спокойно...
      - Понял. До связи. - Отключаюсь и убираю трубку, оставив включенным только сигнал радиоэлектронного маячка.
      Трогаемся с места.
      - Ну ты и выдаешь иногда, дорогой! - с восхищением произносит Катя, перебираясь на сиденье рядом со мной.
      - Извини, не сдержался... - говорю, улыбаясь.
      - Все в порядке? - озабоченно спрашивает она.
      - Все отлично! - заверяю ее. - Вас отвезут в такое место, которое даже ЦРУ неизвестно, - веселюсь я, вписываясь в узкий поворот грунтовой дороги.
      Катя тоже улыбается и думает, наверно, что я шучу. Отнюдь нет. Под видом тренировок спецгрупп в таежные районы перебрасывались материалы для постройки базы. "Чаща" находится на одной из сибирских рек на Крайнем Севере и располагается в скалах. Там были нами обнаружены пещеры, представляющие собой естественные лабиринты. На создание базы потребовалось двенадцать лет, зато теперь спецобъект "Чаща" выдержит любой удар, даже ядерный, и практически не поддается обнаружению.
      Не снижая скорости, включаю спутниковую привязку - на дисплее моего портативного "дорожника" высвечивается красная точка. Это наш "уазик". Продолжаю движение, пока не раздается звуковой сигнал. На электронной карте вспыхивает маленькая желтая стрелка, указывающая нужное направление.
      Послушно поворачиваю вправо. Через пятьдесят метров раздается новый сигнал. На карте высвечивается мигающий желтый квадрат. Красная точка, то есть мы, - внутри него. Значит, стоп. Приехали.
      Катя с интересом следит за электронными подсказками.
      - Здорово! - восхищается она. - Я думала, что такое возможно только в фантастических фильмах!
      Останавливаю машину, выбираюсь наружу. Перед нами - зажатая со всех сторон лесом, широкая прогалина, которую пересекает, деля на две неравные части, старая лесовозная дорога.
      - Афанасий Сергеевич, готовьтесь, - предупреждаю историка, который никак не может оторваться от своих бумаг.
      - Вот здесь, Герасим, я подготовил для вас данные по маршруту, а также описание места.
      Афанасий Сергеевич подает мне карту и показывает, где и что и как.
      - Ну, а дальше вы уже разберетесь по обстановке, и если сможете, то постарайтесь со мной связаться. Я уверен, что к тому времени уже буду знать достоверный ответ.
      - Не волнуйтесь, Афанасий Сергеевич, - успокаиваю я его. - Все, что мы найдем, вы увидите своими глазами.
      - Не это важно, - задумчиво кивает историк. - Важно, чтобы к этому времени вы были сами целы и невредимы...
      - Спасибо, - искренне благодарю его. .
      - Ну, вы тут с Катюшей тогда поговорите, а я еще поработаю с документами, - улыбаясь, говорит Афанасий Сергеевич, и линзы его очков поблескивают при свете звезд.
      Подхожу к Кате, она стоит на краю опушки, ко мне спиной, понуро опустив плечи.
      - Что взгрустнула, королева? - шучу я, осторожно обнимая ее за тонкую талию.
      Катя, обернувшись, приникает ко мне, и ее теплые нежные руки обвивают мою шею.
      - Я люблю тебя... - шепчет она.
      Ее волосы пахнут весенним дождем. Я молчу. Не хочу брать на себя никаких обязательств. Мне нельзя. Я - волк. Хищный, матерый зверь, способный нападать, защищаться, грызть, убегать и догонять. Но любить по-настоящему я пока не научился. Мне для этого нужно время. Потому что там, где любовь другой мир, и в нем мне еще места нет. Но воспользоваться слабостью девушки я тоже не могу. Я чувствую, что Катя это понимает.
      Стоим, прижавшись друг к другу, молчим, слушая стук своих сердец, отсчитывающих неумолимый ход времени.
      Издалека доносится еле слышный гул. Я знаю, что он означает. Вертолет неумолимо приближается. Оторвавшись от Кати, зову историка.
      Ни фары, ни свет в салоне не включаю. Если это наши, они просканируют на тепло сами. Обнаруживать себя я не собираюсь. На всякий случай скидываю предохранитель "стечкина".
      Афанасий Сергеевич и Катя, задрав головы, смотрят в небо. Вскоре над верхушками кедрача появляется темный силуэт вертолета МИ-8, у которого вспыхивают сигнальные огни.
      Зависнув на несколько секунд, вертушка плавно опускается на прогалину.
      Делаю рукой знак Кате и историку: "следуйте за мной". И иду к вертолету. Машина несколько сбросила обороты, но под встречный поток воздуха все равно приходится пробиваться боком. Преодолев узкую зону воздушных завихрений, подхожу к открывшейся навстречу двери. В проеме вижу усатое лицо старого приятеля, с которым не виделся лет пять, не меньше. Знаю, что он долгое время работал на "холоде"...
      Сбросив трап, он спрыгивает на землю. Жмем друг другу руки и обнимаемся.
      - Давно не виделись! - орет Генка довольно. - Двенадцать!
      - Что ты мне все минусуешь? - улыбаясь, хлопаю его по плечу. - Минус два!
      В пароле итоговое число должно быть десять. Генка, зараза, еще во времена наших старых рейдов называл свои цифры так, чтобы мне приходилось минусовать к положенной итоговой. Это, видите ли, у него заявка на фарт. Он говорит, что лучше минусовать на цифрах, чем на личном составе группы. Как. тут не согласиться.
      Помогаю историку забраться в вертолет. Катя бросается ко мне, мы долго не можем оторваться друг от друга, слившись в затянувшемся поцелуе. Наконец прощание закончено. Отхожу от вертушки.
      Генка смотрит на Катю с восхищением и украдкой показывает мне большой палец правой руки, поднятый вверх. Я в свою очередь показываю ему кулак. Генка хохочет, но его не слышно из-за шума двигателя и винтов. Забравшцсь в вертушку, он втаскивает вслед за собой короткий трап. Машет мне рукой. Отвечаю. Посвистывание лопостей сливается в сплошной гул, и МИ-8 по вертикали уходит вверх. Качнувшись - это экипаж приветствует меня, - вертушка взмывает над деревьями и, заложив крутой вираж, ложится на курс. Некоторое время стою не двигаясь, прислушиваюсь к затихающему гулу вертолета.
      Кто говорит, что у специалистов-диверсантов нет сердца? У меня как будто отняли часть души, и на этом месте осталась боль. Но ведь я сам этого хотел. Теперь у меня развязаны руки. Я снова один. Совсем один. К этому состоянию, оказывается, всякий раз нужно привыкать заново. Пытаюсь осмыслить свое одиночество. Вокруг тайга, и скоро, очень скоро, за каждым деревом меня будет поджидать враг.
      Опускаюсь на землю, перепаханную в этом месте колесами лесовозов и гусеницами трелевочников. Закуриваю, положив пистолет рядом с собой. Нужно дать себе небольшую передышку, подумать. То, чем я последнее время занимаюсь - какая это, если вдуматься, все-таки бесполезная суета... Золото, власть - все это, в сущности, так мелко! Какая разница, кто выше, кто ниже? Почему люди не могут жить нормально, не убивая друг друга? По сравнению с величественной природой ну кто мы такие? Червяки, микробы... Копошимся в клоаке... Человек - ошибка природы, которую он уничтожает собственными руками, как свидетеля многочисленных преступлений. Мы не раздумываем, да и зачем? Ведь тогда пришлось бы выбирать, что важнее - деньги или природа... Но людям еще предстоит сполна заплатить за неправильно сделанный выбор... Придет время, и потомки проклянут своих бездушных предков.
      Затушив окурок, поднимаю с земли АПС и иду к "уазику". Включив в кабине свет, изучаю карты, оставленные Афанасием Сергеевичем. Их придется сейчас уничтожить. Все пометки, сделанные историком, переношу в электронный атлас. Выбравшись из машины, сжигаю карты на термитной шашке. Просто так, как бумагу, их уничтожить нельзя, они сделаны из особого материала и не боятся ни воды, ни щелочи, ни обычного огня.
      Смотрю, как термит сжирает прочнейшую синтетическую ткань. Подобно термитной шашке я пройду через всю тайгу, и пусть меня попробуют остановить...
      Глава двадцать седьмая
      Развернув "уазик", выезжаю на дорогу, ведущую к Артемовску. В этом таежном поселке находится одна из крупнейших старательских партий Красноярского края. Собственно, старатели мне по фигу, просто нужно учесть, что промывочные работы ведутся по правой стороне Сисима, на речушке Ко, то есть неподалеку от нужного мне места. Необходимо быть осторожным.
      Саяны богаты золотом, поэтому и диких старателей здесь должно быть до хрена. Я-то ищу золото уже в слитках, мне не придется добывать его по крупицам, но именно с таким товаром проблем больше всего.
      Спящий Артемовск я давно миновал, дорога забирается все выше и выше к Козинскому перевалу. Подъем по извилистому "серпантину" вначале спокоен, поэтому нет и надсады в работе движка.
      На некоторых участках пути у меня возникает опасение, что машина все-таки не сдюжит, - слишком крут подъем, но мощный дизель "мерса" справляется на отлично. В Черногорске я заправился - шести канистр с дизтопливом мне хватит надолго. Турбину не включаю и лишней горючки не жгу. Небо начинает сереть, когда я въезжаю в Щетинкино. Здесь все еще спят. Вижу Сисим, речку, вдоль которой мне предстоит двигаться дальше.
      Оставив справа от себя сельский магазин и леспромхозовскую столовую, спускаюсь к мосту. С левой стороны внизу видны железнодорожная станция и дремлющие в отстойниках электрички, бегающие отсюда в Абакан. Перевал пройден. Далеко впереди виднеются вершины покрытых тайгой гор с лысыми верхушками, где никогда не тает снег. Их здесь называют "гольцами". В жаркий летний период туда уходит марал, спасаясь от гнуса. На гольцах не стихает ветер, поэтому мошкара, оводы и слепни в те места не залетают. На некоторых вершинах видны ребристые пики геофизических вышек-тригопунктов.
      Миную железнодорожный переезд, за ним - дорога из насыпного крупного белого гравия. По днищу "уазика" лупят камни, но для моей машины - это детская забава. Дно бронировано и совершенно спокойно выдержит даже разрыв Ф-1. Километров через пять гравий кончается, дорога теперь спокойная - утрамбованный речной песок с берегов Сисима, намытый старательскими драгами.
      Проезжаю, как показывает карта, кордон лесничества, справа, на большой поляне - хозпостройки и стога свежескошенного сена. Людей не видно. Или спят, или, как заведено в этих местах, с утра пораньше проверяют поставленные на ночь сети. Рыбы тут должно быть много. Мне лично саянский линок и хариус когда-то пришлись очень даже по вкусу.
      Проехав пятнадцать километров по довольно неплохой таежной дороге, останавливаюсь. Вывожу на атлас привязку через спутник. Все сходится. Густо заросшая кедрачем и пихтой гора напротив называется Медвежьей. Она-то мне и нужна. За ней протекает Сисим. Проезжаю еще дальше и снова торможу. Назойливый стрекот, преследовавший меня от кордона лесника, приблизился. Через верхний люк машины пытаюсь рассмотреть, но ничего не вижу. Выбираюсь наружу. Низко и не очень далеко кружит маленький вертолетик МИ-4. Открыв, дверь в салон, забираюсь внутрь и подготавливаю "бизон" к работе. Вертолет уже близко и жужжит, как большая помойная муха. Закрываю верхний люк. По крыше и по лобовому стеклу колотят пули. Недобро усмехнувшись, пережидаю свинцовый ливень. Вертушка, немного отлетев в сторону, заходит сбоку и "приседает" над деревьями. Вижу, как из открытой боковой дверцы какой-то тип тщательно целится из АКа в борт "уазика". Град пуль лупит по корпусу машины и стеклам, не причиняя никакого вреда. Это мне уже начинает надоедать! Выскакиваю из машины с другой стороны и, высунувшись из-за борта, даю очередь по вертолету, вернее по автоматчику. От МИ-4 отделяется темная фигурка и, догоняя свой "акаэм", летит вниз. Вертушка уходит на вираж и отлетает подальше. Одного я все-таки "приземлил". Нечего плеваться свинцом с утра пораньше, когда человек еще не умылся с дороги.
      Машину я остановил на полянке, где сохранились следы пребывания людей: старый, покосившийся навес возле небольшого быстрого ручья, следы костра, обложенного камнем, деревянные колышки от палаток и светлые прямоугольники выбитой травы в местах, где эти палатки стояли, короткий шурф, куда сбрасывали мусор, кусочки щепок с карандашными и чернильными метками, оставшиеся от заготовок "пикетов". Ну конечно, здесь когда-то останавливался отряд геофизиков.
      Быстро переодеваюсь и собираю рюкзак: минимум еды, максимум боеприпасов и вооружения, трубку спутниковой связи с маленьким, компактным аккумулятором из той же серии космических технологий. Вертушка явно свалила за подмогой, я же, кинув рюкзак на переднее сиденье рядом с собой, продолжаю движение. Переехав вброд не очень глубокий в этом месте ручей, выезжаю на пригорок, который пересекает какая-то старая дорога. Беру правее и качу через пустое от тайги пространство, где трава, обычная трава - выше крыши моего "уазика". По правой стороне - ветхие остовы бревенчатых строений. Здесь когда-то был поселок староверов.
      Проезжаю дальше и, загнав машину в тайгу по левую сторону дороги, еще полчаса трачу на маскировку автомобиля. Наломав пышных лапок пихтача, забираю рюкзак, саперную лопатку, автомат и иду заметать следы от машины. Дойдя до ручья, возвращаюсь назад, но уже по кромке тракта, где плотный зеленый подорожник и лопухи. Пробираюсь, стараясь не повредить высокие стебли.
      Перепрыгнув через узкий ручей, прозрачный и глубокий, выхожу на открытое место. Это луг, и, видимо, местный лесник использует его для заготовки сена. Вокруг почерневших, древних остовов растут уже вконец одичавшие яблони.
      Выношу на экран атласа крупный план и провожу замеры воображаемых углов. Хочу использовать спутник, пусть он подтвердит, что я над целью. При этом нужно и по сторонам поглядывать. Оставляю атлас в режиме подтверждения и прячу его в карман.
      Разобравшись, где и как расположены развалины бывших строений, и проведя мысленно прямую, топаю, ведомый интуицией. Пересекаю луг по диагонали и углубляюсь в тайгу. Пока вокруг вроде все тихо, ничего подозрительного не наблюдается. Но уверен, сюда уже на всех парусах, пыхтя и отдуваясь, шпарят боевики. Неважно, кто они и чьи, солдаты мафии или бойцы ФСБ, важно, что эти типы вооружены до зубов и припылят в эти края не на рыбалку, а для того, чтобы замочить меня и завладеть тем, что я сейчас здесь ищу и найду.
      Обогнув высоченную пышную пихту, вижу прямо перед собой огромный кусок скалы, обросший рыжим мхом. Он здесь торчит, как айсберг - вокруг ничего подобного я больше не видел. И нет рядом скал, от которых мог бы отколоться этот булыжничек. Значит, это он, родимый, и есть...
      Делаю шагов пять вправо, и мой атлас начинает зуммерить. Все верно. Отключаю пищалку. Сняв рюкзак, достаю портативный металлоискатель и хожу с ним вокруг глыбы раз-другой... Никаких результатов. Металлоискателю я могу верить сбоев эта вещица еще не давала. Делаю новый заход, увеличивая радиус проверяемой территории. Контрольный светодиод горит ровным зеленым светом. Хоть бы раз мигнул!..
      Выходит, вышла осечка: или искомое представляет собой какие-нибудь бумаги, помещенные не в металлическую оболочку, или придется сдирать со скалы мох. Возможно, на камне выбиты указательные знаки...
      А может, это все-таки не та глыба? Но тогда получается, что спутник ошибся...
      Присаживаюсь у камня и закуриваю. Пора готовить оружие, так как скоро припрутся кладоискатели с гранатометами.
      На небольшую кочку прямо передо мной выползает маленький таежный пушистик. Бурундук с серыми полосками на рыжей шерстке поднимается столбиком и, смешно гримасничая, принюхивается. Запах оружия ему, видимо, не в кайф, и он, вильнув хвостом, скрывается в кустарнике.
      Курю и задумчиво смотрю на коробочку металлоискателя. Что-то в ней не так, но что именно?.. Наконец врубаюсь и, матеря себя, быстро затаптываю окурок. Какой же я идиот! Режим работы металлоискателя почему-то был выведен на удельный вес платины. Долбаная импортная техника, с которой заморочек больше, чем с женой!.. Впрочем, насчет жены - это я просто для красного словца. Не знаю я, как это бывает в семейной жизни...
      Перепрограммирую умную машину, и тотчас индикатор начинает часто-часто подмигивать, а в наушнике звучит комариный писк. Перепроверяю. Контакт есть только в одном определенном месте. Прячу прибор в рюкзак, навинчиваю на ствол глушитель. Скинув предохранитель, отхожу от валуна и прислушиваюсь. Пока все тихо. Прислонив автомат к скале, беру в руки лопатку и принимаюсь за работу.
      Верхний слой почвы поддается легко, затем идет глина, вязкая, как речь нашего президента, а потом начинается обломочная горная порода. Наверное, наши деды в войну перед надвигающимся боем с такой же бешеной скоростью отрывали для себя индивидуальные окопчики. Бой у меня впереди, а пока...
      Не прошло и пятнадцати минут, а я уже углубился в землю штыка на три, и вот лезвие лопатки звякает, ударившись о какой-то металл. В висках у меня стучит, в горле пересохло, лоб покрылся испариной. Очень я понимаю теперь кладоискателей, о которых читал в приключенческих книжках. Особенно когда знаешь, что с минуты на минуту сюда явится банда желающих отнять у меня мою находку. Извлекаю из ямы небольшой ящичек. Надеюсь, что вояка из царского генштаба мину-ловушку в качестве приза здесь не оставил.
      Коробка не очень тяжелая, и вряд ли в ней - все золото, которое мы ищем. Металл проржавел и почти рассыпается у меня в руках. Лопаткой поддеваю крышку, разворачиваю истлевшую тряпку, в которую завернута коробочка поменьше. Замков никаких нет. Почему-то вспоминаются матрешки...
      Лезвием лопатки отрываю и эту коробку. В ней - кожаный мешочек, вернее, кошель, покрытый слоем засохшей ружейной смазки и перетянутый сыромятным, хорошо сохранившимся ремешком. Возиться с узлом мне некогда, финкой распарываю мешок. Из него вываливается завернутая в кожаный лоскут жестяная баночка из-под леденцов. Дата изготовления - 1900. А рядом с коробочкой - слиток самого настоящего золота, проштампованный царским гербом, печатями казначейства, номиналом веса в старых мерах и еще чем-то. Весом он чуть потяжелее пистолета "Макарова", я плохо разбираюсь в дореволюционных единицах измерения. Прячу слиток в рюкзак и занимаюсь баночкой из-под леденцов. Ее края чем-то обмазаны, и эта масса так присохла, что приходится действовать ножом, чтобы приподнять крышку. Вот будет смех, если внутри окажутся всего лишь леденцы. Открываю. В темную материю запеленута вещица, похожая на брошь, возле нее лежит леденец. Полковник был не лишен чувства юмора.
      Засовываю коробочку в карман комбеза. Леденцы, мать твою... Сладок вкус победы... Застегиваю клапан на липучку. Вскидываю "бизон". Показалось мне или нет? То ли ветер шумит в высоких кронах кедрача, то ли трава шуршит, сминаемая сапогами, там, на краю луга... И вновь интуиция не обманывает меня! Из кустов взвивается в прыжке мощная немецкая овчарка. Встречаю ее очередью - и собаку буквально разрывает пополам в воздухе. Вскинув на плечи рюкзак, быстро перемещаюсь под прикрытие деревьев.
      ОНИ идут со стороны тайги. Я неправильно сориентировался по броску овчарки, - она заходила с тыла. Меня уже заметили. Пули вонзаются в стволы деревьев, срезанные ими .ветки падают совсем рядом со мной.
      Отвечаю короткой очередью по мелькнувшему между деревьев силуэту и вижу, что попал. Воцаряется тишина, но чувствую: это ненадолго. Ага, вот еще один! Жму на спуск, - и не в меру прыткий пятнистый боец с маской-шапочкой на голове падает, взмахнув руками. Ну, на кой хрен, спрашивается, таскать в тайге эти маски? Тут никто, кроме бурундуков, твою морду все равно не увидит. Укладываю еще одного шустрого. Меня штурмовать, ребята, - вам всем дорого встанет. Дороже того кусочка рыжего металла, который вы хотите у меня отнять. Нет, я не против, раз такой пошел расклад, - давайте штурмуйте...
      У атакующих "кипарисы" с глушаками. Бросаюсь в сторону и ухожу от очередей внезапно появившегося слева трио молодых вояк. Нет, так, мальчики, не делается. Так наглеть можно только на учениях, когда сачкуешь обязательную отработку прорыва в тыл противника. Там можно себе позволить попасть под струю воображаемого свинца, а здесь на халяву - только мать-земля сырая. Крошу всю троицу. Впереди замечаю небольшое скопление перемещающихся короткими бросками черных шапочек. В тайге следует надевать в таких случаях каску с маскировочной сеткой. Но не мне их учить...
      Сдергиваю с поясной петли однозарядный сорокамиллиметровый гранатомет ГП-25 "костер". Три "выстрела" - и атакующих больше не видно. Может, парни провели летучку, на которой постановили записаться в пацифисты? Да нет, скорее всего, в том месте, где разорвались мои подарки, в живых никого уже нет.
      Начинаю осторожно отступать. Никто меня не преследует. Даже как-то скучно становится. Только начали играть в "войнушку" - и так быстро им надоело. Прохожу краем бывшего поселка, - хочу выйти к дороге, оставаясь незамеченным. К дороге выйти удается, я даже успеваю ее перебежать, но тут вижу неприятную для глаза любого собственника картину: возле моей машины копошатся четверо в камуфляжных комбинезонах, увешанные с ног до головы оружием. Все-таки обнаружили "уазик", сволочи... И, наверняка, думают, что меня уже уделали их дружки. Хрен вам. Затаившись за кустами жимолости, оцениваю обстановку. Замечаю наблюдателя, выставленного для шухера, который поленился слиться с окружающей средой. Да и место он выбрал не совсем удачное, поэтому и проворонил мой прыжок через дорогу.
      Слева от наблюдателя, метрах в пяти от него, выдвигается к тракту небольшой мшистый холмик с густыми кустами голубики, заслоняя ему обзор. Стреляю навскидку два раза. Наблюдатель дергается и утыкается лицом в мох.
      Четверо мародеров настолько увлеклись вскрытием моей машины, что приглушенные хлопки "бизона" не слышали. Тем хуже для них. Очередью гашу всю воровскую компанию. Спецназовцы, как всегда, были слишком уверены в себе, поэтому даже не соизволили надеть бронежилеты. Можно, конечно, их понять: жарко, тайга, много пахать, а задача пустяковая - замочить всем скопом какого-то чудака-одиночку. Привычное дело...
      Итак, теперь дорога передо мной отрыта. Хотелось бы знать, каким ветром и откуда занесло сюда этих пятнистых?
      Машину все-таки придется бросить, она засвечена, - засечь ее на трассе будет проще простого. Обливаю "уазик" соляркой и поджигаю. Жаль верного товарища...
      Забираю вправо от дороги и, ступая мягко, как тигр, поднимаюсь по склону. Горки тут невысокие, утыканные деревьями и в основном пологие. Тем не менее чуть не улетаю в узкую и глубочайшую расселину. Я ее не заметил из-за кустов, буйно разросшихся по краю. Расселина оказалась искусственной, она перерезает гору пополам. Внизу виднеются сгнившие балки, по которым была проложена когда-то узкоколейка для вагонеток к откату пород. Видимо, старатели здесь хотели подцепить жилу, для того и вгрызлись в гору посередине. Может, у них что-нибудь из этой затеи и получилось, кто теперь знает?
      Перепрыгнуть глубокий шурф и не сломать себе шею не удастся, поэтому топаю в обход. Пройдя чуть более километра, вижу перекресток дорог. Та, по которой я сюда приехал, уходит правее. За дорогой - когда-то горевшее болото, высокие кочки с жухлой, серой травой, молодой березняк, кое-где сухие, не прижившиеся здесь елки... Метрах в ста от меня различаю темно-зеленый кузов военного "Урала". На нем пятнистые мальчики-наганчики и прикатили. Подобраться к нему довольно сложно - место открытое, обходить - еще скучнее, чертово болото тянется метров на шестьсот по обе стороны дороги. Машина бесспорно заняла выгодную позицию - мимо нее незамеченным не проскочить.
      Иду на сближение. Вернее будет сказать, ползу на сближение. Ползу, ползу... Может, змеи и находят в этом занятии какой-то кайф, но у меня уже зевота сводит челюсти. Чтобы пробежать сто метров, и то нужно время, а уж ползти и при этом притворяться одной из местных кочек - совсем скучно. Если меня сейчас видят из "Урала", то они, суки, имеют полное право от души надо мной поприкалываться. Бля! Сук валяющейся сбоку елки предательски хотел выколоть мне глаз. Все! Я так больше не могу! Ну, что за дерьмо я тут изображаю?! Может быть, какой-нибудь ниндзя и подскочил бы к этому "Уралу" под видом сухой елки, а потом порубил бы на дрова всех, кто его не успел распознать. Но подобного узкоглазого спеца из меня, к сожалению, не сделали. И превращаться из Герасима в трос от "Урала" я не умею. Может, шарахнуть по грузовику из подствольника, болтающегося у меня за спиной? Половину расстояния я уже отмахал. Мысль, конечно, интересная. Ползу, ползу... Будет еще смешнее, если к тому времени, когда я приползу, подкатит еще парочка таких же машин с подкреплением. Тогда мне устроят бесплатный показ такого боевика, что не спасет даже кевларовый зонтик слоев этак в семьдесят. ..
      Осталось еще двадцать метров. Ого! Тут даже мыши есть! Одна прошмыгнула мимо... Вот кому живется в кайф - никаких ФСБ и спецназов, пулеметов и вертолетов... Хотя - нет, мышке тоже хреново живется. Для нее хищная птица почище "вертушки" будет... Ладно, хватит философствовать. Ближе к делу.
      Бросок - рывком открываю дверь кабины грузовика и отскакиваю в сторону, держа автомат наготове. Меня даже не слышат. Нет, это ж надо, сколько я потратил сил и ухищрений на личное принижение героя до уровня болотного ужа. А тут...
      Двое молодых пятнистых беззаботно дрыхнут на благо отечества, пуская слюни на сиденье "Урала". Вытаскиваю из кабины их автоматы, расстегиваю у обоих кобуры и лишаю этих горе-вояк пээмов. Заглядываю в кузов - пусто. Открываю пошире дверь и, рванув за шиворот, выкидываю из кабины сначала одного бойца, а затем второго. Собираю обоих в кучку и начинаю дознание.
      - Отвечайте быстро и четко. У меня мало времени, - говорю пленникам, сидящим на дороге и в страхе вытаращившим на меня глаза, как на болотное привидение. - Кто вы и откуда?
      Слово берет белобрысый, спавший рядом с водилой.
      - ФСБ, спецназ... - тихо говорит он, опустив глаза в землю. Мне уже все ясно.
      - Бегом по болоту! - рычу на них, показывая "бизоном" направление марш-броска.
      - Не стреляй, парень! - вскидывается водила, умоляюще глядя мне в глаза.
      - Даю слово. Бегом отсюда! - повторяю приказ.
      Бойцы, сначала трусцой, затем убыстряя темп, бегут прочь, лавируя между кочек и берез. Забираюсь в машину и разворачиваю ее в обратную сторону. Теперь только бы свалить подальше.
      Миную кордон лесника и на следующем повороте замечаю приткнувшиеся у обочины "жигули". Торможу. Рядом с "восьмеркой" стоят трое в длинных плащах с капюшонами и с опаской смотрят в мою сторону. Это, скорее всего, местные рыболовы-браконьеры.
      Выпрыгиваю из кабины и направляю на них ствол "бизона" с глушителем.
      - Отойти от тачки! Ключи сюда! - приказываю им. Мужики, стоя, хренеют потихоньку от увиденного. Я увешан оружием, как новогодняя елка: помимо "бизона" у меня на плечах висит парочка "акаэмов", да плю еще два "пээма" за поясом. В общем вылитый Рембо на марше...