-- Как ты там?
      -- Так себе.
      -- Меня Настей зовут. Забыл?
      -- Нет, не забыл, Настя.
      Она остановилась на обочине, и Дикий пересел на переднее сиденье. Справа и слова от дороги желтовато колосились злаки. Виднелись зеленые острова рощ. Птицы -- ласточки? стрижи? -носились, как автоматные очереди.
      -- Красиво, -- застонал Дикий. -- поехали дальше.
      Они поехали. Дикий смотрел на серую полосу шоссе впереди. Думать было не о чем. Тогда он спросил:
      -- Почему ты помогла мне? Теперь об этом можно спросить. Раньше времени не хватило.
      Девушка смотрела на дорогу не отрываясь. Впереди показалась колонна грузовиков, Настя ответила только тогда, когда колонна миновала:
      -- Очень даже все естественно! Я ведь закончила медицинский институт... Ты сам спросил! Тогда и слушай.
      -- Конечно, Настя! Мне интересио. У нас времени навалом. Еще ехать и ехать.
      -- Ну, вот... -- Настя облизнула губн, сосредоточились, подыскивая первую фразу. -- Я никогда не знала своего отца и жила с мамой. То есть, по ее словам отец нас не бросил, просто у него была такая работа. Я в детстве спрашивала -- кто он? где он? что за работа такая и когда будет отпуск? После подросла и перестала спрашивать. И уже маме не верила, думала, что она всю эту историю про работу специально для меня придумала. И еще я ей не верила потому, что в доме не было ни одной его фотографии...
      В голове у Дикого что-то зашевелилось, какие-то серые валуны. Это были мысли. Им было больно. Избитые мозги не хотели думать. Но Дикий был почти уверен -- он знает отца Насти, еще как знает!
      -- ...А недавно... Да, недавно появились какие-то люди. Приезжали на "Вольво", показали документы. Поговорили со мной ласково. Заявили, что если я хочу увидеть своего отца, то... А я так мечтала увидеть отца! Все детство, долгие годы!... Они сказали то же, что и мама говорила -- папа, мол, выполняет важное государственное задание. Смогу я его увидеть в специальном месте, и встреча будет недолгой... Я и поверила. Мама далеко сейчас. Я там в общежитии жила... Привезли меня, одним словом. И тот, что в очках и с сединой, представился отцом. Он много знал обо мне и маме. Так хорошо рассказывал. Через несколько дней "папа" заявил, что обстоятельства переменились, что мне будет безопасней находиться под его присмотром. На другой день они позвонили маме и я поговорила с ней. Мама тоже сказала: "Оставайся, дочка. Если папа говорит про безопасность". Теперь я-то понимаю. Маму тоже обманули. Или ей пригрозили... Потом... Дали что-то вроде работы по специальности. Не маленькая, мол, буду работать на секретную службу и жить подле отца. Секретная служба занимается террористами и шпионажем. Я заполнила разные анкеты, подписала бумагу о неразглашении... Как-то в тот дом, который ты поджег, приехали новые люди, и "папа" с ними пил весь вечер, спорили они довольно долго. И я случайно разговор подслушала. Стояла в коридоре и слушала, как они говорили. Оказалось, очкастый мне вовсе не отец. Настоящий же мой папа выполняет какое-то их грязное задание. Делает это он потому, что я оказалась у очкастого в заложниках. И еще есть заложник. Кто, где -- этого не расслышала. Я не нарочно их разговор подслушала!... И тут "папа" в коридор вышел и увидел меня. Хорошо, что у меня в руках салфетка была -- сказала, что иду на кухню убираться. Предложила им что-нибудь в гостиную принести. Закуску какую-нибудь. Он так на меня долго, подозрительно смотрел. "Папа, ты совсем пьян, -- говорю ему. -- Иди лучше отдохни". Ну, он и поверил. Сказал какие-то приятные слова -- дочка, мол, не обращай внимания на отца, друзья приехали и т. д....
      -- Так это было до моего появления.
      -- Да. До тебя они еще двоих допрашивали. Один довольно быстро назвал твое имя. Дикий! Тогда я это имя первый раз и услышала.
      -- Как звали того человека?
      -- Кажется, Андрей. Если не соврал. Но не думаю. Скорое всего -- правду сказал. Его и не мучили совсем. Он сам говорил. После его увезли и я его больше не видела. А второй...
      -- Как его звали?
      -- Я так его имени и не узнала. Он все время плакал. Нес околесицу. Его почти сразу увезли. Мне после сказали, будто бы я видала террористов. Они русские, мол, но на самом дело международные наемники, террористы.
      -- А как они выглядели? Описать можешь?
      Настя стала вспоминать, как те выглядели, но даже по тому приблизительному описанию Дикий узнал в первом пленном Харьковского Андрея. "Колонулся, значит, Андрюха до самой задницы. -- Стало грустно, но не очень. На то он и Дикий, чтобы стоять до конца. -- Да, знал Андрюха не так, чтобы очень... Но и этих данных хватило, чтобы выйти на след. Убили парня, наверное. Таких свидетелей не оставляют. Я бы тоже не оставил. Второго же я не знаю".
      -- Еще "папа" сказал, что террористы уничтожили много невинных людей. Что это они здесь такие, а на самом деле... Говорил, чтобы я не жалела их. Я и не жалела.
      -- Это были не террористы.
      -- Теперь-то я понимаю. Но как ты мог сопротивляться им?! Казалось, ты ими командуешь!
      -- Есть разные методики тренировки, -- уклончиво ответил Дикий.
      -- Я сразу поняла, что если я тебе помогу, то ты вырвешься и меня вытащишь.
      -- Так-то уж и сразу.
      -- После того, как врезал Алексею Леонидовичу.
      -- Кому?
      -- Ну, тому, кто тебя иглой мучил.
      -- Ах, этот! Он того заслужил.
      -- Я, вообще-то, в анатомичке насмотрелась всякого, но когда при тебе терзают живого человека... Я никогда не думала, что смогу выстрелить в живого человека.
      -- Я тоже когда-то не думал. -- Дикий провел языком по деснам. Зубы шатались. Зато не выпали -- и на этом спасибо. Язык болел, но уже не казался таким опухшим. Чувствовал себя Дикий хреново, очень хреново, однако намного лучше, чем можно было ожидать. Живучее все-таки животное человек...
      -- Жутко, -- сказала Настя и замолчала.
      Машина все так же неслась по шоссе, и все тот же веселый летний день искрился солнцем и зеленью полей вокруг. Изредка пролетали встречные машины. Так бы ехать и ехать, зная, что впереди тебя ждет море, нежные волны, влажный песок под ногами, быстрые черноморские закаты. Что друзья и милые девушки будут вокруг смеяться и веселиться, будет ощущение счастья...
      -- Правда, что ты работаешь с моим настоящим папой?
      -- Что? -- Дикий сперва не понял вопроса.
      -- Ты работаешь с моим палой? -- повторила девушка вопрос.
      Дикий ответил не сразу, но постарался сделать это как можно правдивей:
      -- Да. С некоторой поры. Совсем недавно. Мы заняты теперь одним важным делом. Я не обманываю тебя.
      Девушка следила за дорогой, и Дикий смотрел вперед. Ему захотелось посмотреть на Настю. Превозмогая боль, он повернул голову. Какое чистое лицо! Небольшой, чуток курносый носик. И ямочка на щеке. Шея тонкая, и руки тонкие, почти не загорелые. В такой руке сложно представить пистолет.
      -- А какой он? Мой отец.
      Что Дикий мог ответить? Не рассказывать же как майор устроил им ловушку в доме и сколько в итоге людей перебили снайперы Зверя!.. Какой он "зверь" Дикий знал теперь хорошо. И еще он знал его в лицо. Лицо и стал описывать. Моложавое, мол. И т. д. и т. п.
      -- Характер серьезный и решительннй, -- закончил Дикий описание Зверя.
      Девушка гордо выпрямилась, и глаза ее весело блеснули.
      -- Таким он и должен быть! -- решительно и радостно заявила она. -- Я его таким себе и представляла. Всегда!
      Настя поддала газу, и БМВ, и так летевший со скоростью выше разрешенной, понесся еще быстрее.
      -- Эй! -- Дикий попытался сопротивляться. -- Меня и так уже биликолотили. Не хочу очнуться в канаве.
      -- Боишься! -- засмеялась девушка, но скорость сбросила.
      -- Попробую вздремнуть, -- сказал Дикий, убедившись, что, его спасительница успокоилась и не намерена более лихачить. -Мне очень фигово. Не хочется снова глотать стимуляторы. Надо перетерпеть.
      -- Конечно! Попробуй уснуть. Я управлюсь. Когда тебя разбудить?
      -- Когда будем подъезжать к Харькову. В город въезжать не станем. Я должен буду пересесть за руль.
      -- Хорошо. Спи!
      Дикий закрыл глаза и провалился в черную яму забытья.
      x x x
      ...Очнулся он резко, будто и не спал. Настя, БМВ, обочина шоссе, солнце жарит прямо в темечко. Все на месте. Колющая, ноющая, плавающая боль тоже на месте.
      Настя сидела вполоборота и смотрела молча.
      -- Красивый, да? -- Дикий провел по лицу ладонью, почувствовал какое оно опухшее, покрытое кровавой коркой.
      -- До свадьбы заживет, -- ответила девушка.
      -- Заживет... А почему остановились?
      -- Мы проехали указатель. До Харькова семьдесят километров.
      Дикий оглядел окрестности -- все те же поля и рощи, какие-то деревянные строения за полем, иероглифы электропередач.
      -- Молодец. Остановилась вовремя, -- Дикии открыл дверь и попыталея выбраться. Получилось не сразу. Хрустнула коленка, загорелась ссадина на бедре.
      -- Помочь?
      -- Я сам, Настя. Дикий сел за руль, а девушка перебралась на его место, не выходя из машины.
      -- Не помнишь -- был указатель "Валки"?
      -- Помню такой. Километров двадцать до них.
      -- Ага! Это хорошо. Как Полтаву проехали?
      -- Без проблем. Гаишников -- ноль!
      -- Везет нам, милая.
      Дикий крякнул, врубил двигатель и нажал на газ. БМВуха полетела -- хорошая тачка!
      Вот и Валки -- нехитрый такой поселок. Дикий свернул с трассы влево и по плохонькой шоссейке погнал в сторону Богодухова, но проехав деревню под названием Ковяги, свернул на пыльный проселок, который как бы пародировал известный термин "русская дорога". Но БМВ, северная тачка, этот варяжский драккар, знающий путь из варяг в греки, знающий все волоки -тачка, одним словом, не подвела.
      Через полчаса волока по колдобинам БМВуха достигла вершины холма, с которого ловко скатилась, затормозив у ворот. Сбитые из жердей, их так можно было назвать условно. Направо и налево тянулся изготовленный из такого же материала забор. Изгородь, скорее.
      Перед глазами возникали и гасли разноцветные круги, но Дикий пересилил себя, выбрался наружу и открыл ворота. Проехал еще с километр и уперся в стандартный деревянный дом. Еще несколько строений находилось рядом.
      -- Это, Настя, лесничество, -- сказал Дикий. -- Здесь, милая, все свои.
      На крыльце дома появился пожилой и сухопарый мужчина. Посмотрел на подъехавшую тачку, приложив ладонь ко лбу козырьком. Узнал гостя и поспешил навстречу. Сразу скажем -старик сей прошел огонь и воду, командовал разведротой во время Отечественной войны, после попал в ГУЛаг и строил Волгодонский канал.
      Дикий и Настя тоже выбрались из БМВ, пошли к дому. Старик разглядел лицо Дикого, хмыкнул и спросил:
      -- Живой хоть, сынок?
      И сам себе ответил:
      -- А если живой, то теперь -- не умрешь. А это кто? -спросил, кивнув на девушку. -- За нее, небось, отмолотили?
      -- И за нее тоже, дед!
      -- Ладно. Счас тебя моя бабка справит. Пару дней -- и будешь, как новый пятак!
      -- Пятаков-то, батя, давно нет.
      -- Нет, нет... А ты будешь! Как девушку-то величают?
      -- Настя. -- Спасительница протянула руку и старик церемонно пожал ее.
      -- У нее неприятности были. Поэтому она и со мной, -постарался както объяснить присутствие девушки Дикий.
      -- Ты не оправдывайся! -- кхекнул старик. -- Привез так привез. Пойдемте в хату!
      -- Сперва надо машину загнать. -- Дикий повернулся и пошел к машине. Его шатало из стороны в сторону.
      -- Может, помочь тебе?! -- крикнул старик в спину.
      -- Не надо. Я сам.
      -- Ладно. Твоя-то другая у меня в схороне. Я ее как-то осмотрел. Ну и машину отгрохали! Чья будет-то?!
      Дикий обернулся и ответил старику:
      -- Американская, батя. Американский джип.
      -- Американский... -- Старик попробовал незнакомое слово: -- Жип!
      Дикий уже забрался в БМВ, когда дед крикнул с крыльца:
      -- А другая? На которой приехал?
      -- Немецкая.
      -- Тьфу ты, нуты! Дали им развернуться. Ладно, загоняй ее в сарай и пойдем к столу!
      -- Дед, считай, что это твой трофей!
      -- Ну! -- дед смягчился. -- Трофеи я люблю.
      Дикий стал разворачиваться, стараясь большой машиной ничего но повредить перед домом. С крыльца до него доносились слова старика, обращенные к Насте:
      -- Проголодалась, поди, с дороги? А я пока вам баньку стоплю. Украинцы, они не умеют баньки-то делать, а мы, чай, русские! Нам без баньки нельзя...
      Дикий свернул за дом и загнал машину в сарай. Кое-как приковылял обратно.
      А в большой и чисто подметенной горнице бодрая старушка в цветастом летнем платье хлопотала возле стола. Увидев вошедшего, близоруко сощурилась, охнула и запричитала:
      -- Что ж это такое делается на белом свете! Какие ироды-разбойники! Война, что ли, какая?
      Дикий подошел к старушке и приобнял ее за плечи.
      -- Все нормально. Все нормально, -- пробормотал смущенно. -- Ну, -- пошалили малость.
      -- Ты присядь, присядь!
      Дикий сел к столу возле Насти.
      -- Дед! -- приказала хозяйка. -- Слазай в погреб. Мазь мою принеси.
      Дед и бабка поругивались между собой, но выходило это у них не зло. От такой ругани хотелось смеяться. Настя и смеялась. Дикий тоже улыбался, только от улыбок болело лицо.
      Старикам было скучновато жить одним, и они явно радовались гостям.
      Лесничий приходился родным дедом одному из парней Дикого. Как-то парень обратился к Дикому за помощью -- замучили, мол, дедушку браконьеры, которые не тайком по ночам шуровали в лесу, а в открытую заготавливали дрова, пилили и сам лес, целыми делянками вывозили на продажу. Лесничего поносило начальство. Дед полез на браконеров, и его сильно помяли. Бабка еле его выходила... Пришлось Дикому взять несколько бойцов и пошуровать в округе, проехаться по адресам. За день они отметелили столько мужиков, что и со счета сбились, а вожаку браконьеров, который велел лесничего побить, Дикий прострелил ногу. На память...
      Более никто без разрешенья лесничего в лес не лез.
      Так и подружились они. Иногда Дикий брал парней, приезжал сюда отдохнуть, иногда что-нибудь чинил в доме.
      Дед вернулся из погреба с небольшой темной бутылкой. Бабка тут же стала мазать Дикому лицо, сказав, что на ночь придется еще помазать.
      -- Это пока для смягчения, -- добавила. -- После баньки я тебя серьезней подлечу.
      Мазь жгла лицо, но Дикий не сопротивлялся. Старикам казалось приятным заботиться о нем. Ему тоже нравилось.
      Тем временем поспела картошка. К картошке хозяйка подала маринованные грибы и небольшие, хрустящие на зубах, огурчики собственного посола. Выставили хозяева на стол и большой жбан холодного кваса.
      Захотелось есть! Дикий забыл это естественное человеческое желание за последние несколько суток. Язык, десны -- все болело, но он уминал угощение за обе щеки.
      -- Аппетит имеется, парень. Жить будешь, -- хвалила его старушка.
      -- Какое все вкусное. Настоящее, -- благодарно говорила Настя.
      Холодный квас пили не спеша -- глоток за глотком.
      Дед, ушедший заниматься банькой, через какое-то время вернулся и заявил -- скоро банька поспеет.
      -- Арсентьевна, -- обратился он к старушке, -- приготовь полотенца.
      -- Сама знаю. -- Старушка встала из-за стола и вышла из горницы. Скоро она появилась с охапкой белья -- несколько вафельных полотенец армейского образца, пара простыней, две чистые домотканные длинные белые рубахи. Все это добро она отдала Насте и стала объяснять как лучше разминать Дикому побитые мышцы. Настя слушала внимательно. Дикий заметил, что она даже несколько покраснела. Ему было лень что-либо объяснять, да и после той мясорубки, в которой они побывали, совместная баня ничего не могла значить...
      -- Дед Гриша, -- обратился он к лесничьему, -- а венички имеются?
      -- Обижаешь! А то как же?! Как без веничков-то? Я их уже заготовил, родимых. Махнешься от души. Да и Настюшка поможет.
      Девушка покраснела еще больше.
      -- Краса девица! -- восхищенно воскликнул дед. -- Ишь, как стыдлива! Но обижай ее, сокол. Ясная она.
      -- Да будет тебе, старый! -- прикрикнула Арсентьевна на старика. -- Наш Дик сам знает!
      x x x
      Оказавшись в бане. Дикий не стал скромничать и, показывая пример, разделся догола в предбаннике и юркнул в парную. Забрался на верхний полок и лег на живот. Банька была небольшая, построенная бог весть когда, но починенная лесничим при помощи Дикого. Крохотное окошко запотело. В противоположном от полков углу над топкой краснели камни. Было довольно темно и уютно. Через несколько минут вошла Настя. Дикий не стал на нее смотреть, только сказал:
      -- Ложись на нижний полок. Там не так жарко.
      Она молча легла.
      Жар постепенно пробирался в каждую пору, которые открылись не сразу, постепенно тело стало покрываться первыми каплями пота. Оно потело все больше и больше. Ссадины на лице и на теле защипало. Большего удовольствия и представить было нельзя...
      Свои длинные волосы Настя собрала в пучок. Дикий спустился с полка, зачерпнул ковшом воду из тазика и бросил ее на камни. Вода зашипела, превращаясь в жаркий пар. Дикий лег обратно и спросил:
      -- Не жарко тебе?
      -- Нет, нормально, -- ответила Настя. -- Кто тебе эти милые старички? Родня?
      -- Нет, родственники одного из моих приятелей.
      -- А у тебя самого кто-нибудь есть?
      На этот вопрос Дикий не ответил.
      После Настя осмелела и, не стесняясь особенно своей наготы, отхлестала Дикого веником. После он ее отхлестал. И никакой эротики тут не просматривалось. Обычная банная процедура. "И ничего во мне даже не шевельнулось, -- усмехнулся Дикий про себя. -- Может, мне, того, отбили самые ценные органы?"
      x x x
      Через пару часов, переодетые в длинные льняные рубахи, похожие на персонажей славянского эпоса, Дикий и Настя вернулись в дом.
      -- С легким паром! -- дружно встретили их хозяева.
      Сели за стол. Арсентьевна потчевала окрошкой, разными соленьями, картошкой и зеленью с огорода, квасом. После пили чай...
      Недавние пытки и стрельба казались Дикому какими-то нереальными видениями, кошмаром других измерений или цивилизаций. Истерзанным, правда, оставалось тело, но и оно после целительной венично-банной экзекуции отходило, оживало, успокаивалось.
      И тут Дикий понял, что еще пять минут -- и он упадет под стол, заснет, его после оглоблями колоти -- не разбудишь.
      Настя тоже намаялась, держалась с трудом. Старики заметили, что гостей сморило.
      -- Ну и в пользу! -- весело вскрикнул дед. -- Я вам, детушки, уже на сеновале постелил. Днем там самое милое дело отдохнуть. На ночь я вам на печку перестелю!
      Ах, да! день еще продолжался. Какой бесконечный и волшебный получался день.
      x x x
      Запах сена лишь усилил ощущение кайфа. И хотя сон уже запеленал мозг, каким-то краешком сознания Дикий запомнил, что дед Гриша стащил с него рубаху, еще раз помазал раны.
      А во сне, в самом этом легком и чистом сне не появилось ни покойников, ни стрельбы, ни кричащих ртов, ни ментов, ни наркодельцов! Сон получился пустым и бесконечно наполненным одновременно. Такое ощущение бывает, когда лежишь в лодке, а лодка плывет по морю. Несколько часов всего целебного сна и -только синяки на теле. Ломота, боль, непроизвольные судороги не беспокоили более. Дикий повернулся во сне, сухая травинка попала в нос, и он чихнул, проснулся. Открыл глаза и сразу вспомнил, где находится. Настя лежала рядом с открытыми глазами, смотрела на него и загадочно улыбалась.
      -- Привет, милая.
      -- Привет. Знаешь, я словно заново родилась. Лежу, вот, и думаю... Почему мне с тобой так легко и спокойно? Должна ведь себя чувствовать наоборот.
      -- Не знаю что тебе и ответить.
      -- А ты-то как себя чувствуешь? Болеешь еще?
      -- Сейчас проверю.
      И только тут Дикий обнаружил, что лежит голый, что дед Гриша лишь набросил на тело снятую перед тем рубаху. В бане это одно, а вот так вот на сеновале рядом -- это совсем другое. Зачем себя и ее искушать?.. Дикий натянул рубаху и, продолжая сидеть, стал разминать пальцы, кисти рук, плечевые суставы. Стал делать повороты корпусом, проверяя и разминая позвоночник. Мышщы хотели двигаться. Связки были эластичны и помогали мышцам. Мази, баня и сон на сеновале сделали то, чего не дала бы и неделя в больнице.
      Дикий поднялся и сделал несколько разминочных упражнений для ног. Сперва медленно, затем все быстрее и быстрее. Стал имитировать удары ногами и руками. Никаких болевых ощущений!
      -- Фантастика! -- воскликнул Дикий и встал на руки. Постоял так несколько секунд и, опустив ноги за спину, встал на мостик...
      -- Фантастика! -- повторил Дикий и упал на сено.
      -- Прошлой ночью ты бы так не смог. Это точно! -прокомментировала Настя.
      Затем они спустились с сеновала и пили молоко, которым их угостила хозяйка. Дикий стал расспрашивать деда Гришу про внука. Когда, мол, приезжал последний раз и с каким настроениям? Лесничий с удовольствием отвечал. Был, мол, внук днями. Все у него отлично. Теперь уехал к брату в Днепропетровск. Жду его через три дня...
      "Что ж, значит, у парней все в порядке, -- решил Дикий. -Всех, как говотся, не перестреляешь. Сегодня -- отдых. Завтра с Сергеем встречусь. Пора готовиться к приезду майора. Майора по прозвищу Зверь".
      x x x
      День закончился безоблачно. На ночь Дикого и Настю уложили на русскую печь. Девушка уснула мгновенно, а Дикий -- нет, не сразу. А если не сразу, то выходит бить его били, да не все побили. Во сне девушка повернулась к Дикому, уткнулась лицом в плечо. Дикий с час пролежал на спине, стараясь но побеспокоить девичий сон нечаянным движением. Так и уснул.
      Проснулся рано -- за махонькими окошками утро только начинало заниматься. Осторожно соскользнул с печи, оделся и вышел на крыльцо. Посидел на ступеньках, прислушиваясь к телу. Все в порядке! Захотелось двигаться. Спустился с крыльца и прошелся по траве, которая приятно и холодно щекотала пятки. Достал из колодца ведро воды и умылся. Стал делать упражнения, разминку "тай цзи цуаня". После отправился в сарай и открыл багажник БМВ. Порылся в тайниках и достал оружие. У лесничего имелся верстак, над ним лампочка без плафона. Дикий включил свет и стал готовить оружие -- протирал и смазывал механизмы. Сегодня он собирался выехать в Харьков и решил взять с собой карманный "вальтер" ППК. Пистолет имел серьезный калибр, а поместиться мог и в рукаве. Хотя для рукава Дикий в свое время приобрел шестизарядную "стрелку". Разобравшись с "Вальтером", Дикий занялся короткоствольным АК-74 калибра 5,45 мм. Классная штука. Наш АК -- он и в Африке АК...
      Ни единого звука не омрачало утра. И в этой абсолютной, девственной тишине что-то зашелестело, похожее на человеческие шаги. Береженого бог бережет -- Дикий передернул "Вальтер" и выключил свет.
      Скрипнула дверь и в дверном проеме возникла тень, в которой Дикий узнал деда Гришу.
      -- Дик, ты? Что в темноте шаришься?
      Дикий убрал пистолет и воткнул штепсель в розетку.
      -- Смотрю -- нет тебя! Кто рано встает, тому бог дает.
      -- Или забирает.
      -- Как здоровьеце?
      -- Отличное! Спасибо. Здоровье как у новобранца. Дед увидел АК, лежавший на верстаке, подошел, осторожно взял в руки.
      -- Хорошая машина, -- произнес завистливо. -- нам бы такие в сорок первом... Может покажешь, как разбирается?
      -- Конечно, -- улыбнылся Дикий и не спеша разобрал АК.
      Дед смотрел внимательно.
      -- Дай-ка я. А?
      Дикий уступил лесничему место. Тот довольно ловко и быстро собрал автомат, старательно вытер смазку, выступившую из пазов подвижных частей. Подержал автомат, погладил.
      -- Красавец! -- крякнул, а после поднял глаза на гостя и спросил глухо, почти грубо: -- Что, сынок, плохи дела?
      Дикий не ожидал вопроса, но постарался ответить честно:
      -- Это, батя, как карта ляжет.
      -- Что ж за война у тебя? Какая у меня была -- я знаю.
      -- У меня своя война. Без названия.
      Дед покачал головой.
      -- Коли так, -- произнес печально, -- береги себя. Вы ж теперь герои на это дело. -- Лесничий еще раз коснулся автомата. -- Ничего не боитесь -- ни власти, ни смерти... Эх, я бы тоже вспомнил молодость!
      -- Ладно, батя, -- засмеялся Дикий. -- В следующий раз сгоняем в лес, постреляешь по банкам.
      -- По настоящим бы банкам пострелять.
      -- Это тебе, батя, ни к чему,
      -- И то верно... Так ты сечас едешь? Али позавтракаешь на дорожку?
      -- Кружку чая можно.
      -- Серьезные, видать, дела. Мы тоже перед боем не ели. Мало ли, в живот дура угодит.
      Дикий приобнял лесничего и посторался успокоить:
      -- Все путем, батя! Я просто по утрам мало ем. Настя пусть у вас останется на некоторое время. Лады?
      -- О чем разговор? Будем за ней ухаживать, как за дочкой.
      -- Она вам, скорее, во внучки годится,
      -- Внучка так внучка.
      -- Она у плохих людей в заложницах была. Под это дело ее отца против России заставили работать.
      -- Подлюки. Это, поди, наши самостийщики,
      -- Толком пока не разобрались. Разберемся!
      -- Что ж ты сразу не сказал! -- Дед снова взял автомат, оттянул затвор, вгоняя патрон в патроннику поставил на предохранитель. У меня тоже кое-что имеется. Держал на случай, если опять НКВДэшники заявятся.
      Дикий знал, что дед Гриша во время войны лично взял сорок двух "языков". И за такую службу его наградили тремя медалями "За отвагу", четырьмя орденами "Красной звезды". Его даже представляли к "Герою"... Особист арестовал по пустяшному обвинение друга-разведчика, Григорий избил особиста. Чуть под расстрел не попал за самоуправство... После войны ему вспомнили тот случай и влепили пятнадцать лет лагерей... Такая, вот, судьба.
      Дикий оставил деду Грише АК, пару запасных рожков и две осколочные гранаты Ф-1. Осчастливив бывшего разведчика, Дикий сел в тачку и укатил.
      25
      ...Если Атли или Арвид, то не запутаешься, а коли Харальд появится -- поди разберись с ними. Был Харальд Косматый и был Харальд Прекрасноволосый. Разные это Харальды? Возможно, косматые считались прекрасноволосыми...
      Сперва Дикий перепутал Харальда с Олафом, имевшим второе имя Харальдсон. Или отчество? Кажется, Олаф приходился Харальду сыном. А вот сына Олафа звали Магнусом.
      Датские скандинавы-викинги поддали шведско-норвежским и свинтил Олаф с Магнусом в Киев к Ярославу Мудрому, чья варяжская ветвь почти обрусела. Правда сам Ярослав женился на шведской принцессе Ингигерд. Хотел князь помочь викингу обосноваться на Руси и предложил стать крышей для "казанской" группировки булгар, обосновавшейся на Волге-Итиле.
      Но Олоф хотел воевать и предложил взять себя в дружину киевского князя. Перед тем как начать служить он решил попробовать отомстить норманнским недругам, отправился за море и его убили в межнорманнском побоище.
      Нет, все правильно! Был у Олафа юный брат Харальд! Дикий обрадовался, разобраршись в именной путаннице.
      Пятнадцатилетнего Харальда прозвали Суровым. Оклемавшись от ран и собрав людей, он весной 1031 года прибыл к покровителю норманнов на Руси авторитету Ярославу прозванному Мудрым. Харальд возглавил его дружину.
      Харальд порывался устроить тотальный викинг на Балтике, но Ярослав направил его взоры к Константинополю. И море там теплее, убеждал, да и викингов поменьше...
      x x x
      До Харькова Дикий добрался без приключений. Остановился возле сквера на окраине и пошел искать исправный автомат, что в наше боевое время дело не всегда легкое. Речь идет не о стрелковом оружии, а об автомате телефонном.
      Возле входа в булочную нашелся-таки исправный. Набрал номер, Сергей, бывший капитан и вертолетчик, правая теперь рука Дикого, поднял трубку. Сергей услышал голос Дикого и обрадовался, сказал коротко, что, мол, все в порядке. Договорились ветретиться возле Университета.
      Дикий купил в ларьке бутылку "коки", отвинтил крышечку. Ударила коричневая струя -- "кока" оказалась теплой, противной.
      -- Черт! -- выругался Дикий, допил жидкость и поехал на встречу.
      Народ прятался от зноя и машины тоже не очень-то катались по улицам. Дикий подъехал к Университету и припарковался сразу же за троллейбусными и автобусными остановками. Прошло всего несколько минут и появился Сергей. На нем были светлые летние брюки, мокасины и рубаха навыпуск. Он открыл дверь и плюхнулся на сиденье рядом с Диким.
      Обнялись, поглядели друг на друга. Дикий ничего нового не увидел, а, вот, Сергей присвистнул и, покачав головой, поинтересовался:
      -- Кому обязаны за такие художества?
      -- Так, -- усмехнулся Дикий. -- Шальной кулак пролетел.
      -- А все-таки?
      -- Позавчера накрыли в гараже. Повезло. Сперва просто убивали. Бронежилет спас. После решили все же поговорить. Там одна девушка оказалась. Помогла уйти. Кстати, она и есть дочь нашего майора. Майора Зверя.
      -- Точно? -- Сергей оживился. -- Вот это да! А майор считает -- они в заложниках.
      -- Была.
      Сергей нахмурился, разглядев лицо босса повнимательней.
      -- Тебя пытали?
      -- Смотря как это называть. Хотели искренности и душевной близости.
      -- Рассчитался хоть уходя?
      -- С какой стороны посмотреть. Я их мучить не стал. Я их просто убил, а затем поджарил на быстром огне. Можно сказать, что программа оказалась неполной.
      -- Нормально, Дик. В наш быстрый век на всех времени не хватит.
      -- Серега, у тебя сегодня есть дела в городе?
      -- Ничего особенного. -- Сергей достал из заднего кармана брюк конверт и протянул Дикому. -- Вот для тебя письмо передали.
      Дикий взял конверт и оглядел со всех сторон. Сейчас можно и посредством конверта убить. Но -- нет. Это просто пришло последнее послание от Антиквара. Пришло письмо через Валеру. Валеры уже нет, а письмо, вот, целехонько...
      Пробежал глазами по тексту. Вот его содержание:
      "На ваш след, по-видимому, вышли. Прямых доказательств у меня нет, но я уверен, что это так. Я на время затихну. Иначе вычислят. За мной установлена плотная слежка. Примите меры! Иначе все рухнет. Они очень опасны..."