Возвращаюсь в дом, поднимаюсь в кабинет.

Чтобы воспользоваться компьютером, приходится достать свою электронную записную книжку…

Мне совсем не нравятся новые электронные штучки. Конечно, если ты живешь в большом городе, то электронная книжка удобна. Ну а если выбрался в тайгу да побарахтался в одежде в речке, болоте? Никакая электроника такого не выдержит.

Я предпочитаю обычные записные книжки, где можно легко зашифровать свои записи хоть буквами, хоть цифрами.

Но сейчас мне поможет только электронная книжка, которую я и подключаю к компьютеру.

Компьютер считывает коды, и через пару минут у меня уже есть доступ к файлам.

Сначала листаю досье на нужных мне людей, затем перехожу к изучению оперативных данных.

Все-таки достаточно скудные сведения предоставляет мне местный филиал. Хреновенько ребята работают. Интересно, знает ли об этом Валера? Как бы там ни было, придется работать с тем, что есть.

За компьютером я провел не меньше трех часов, а потом услышал, что кто-то ходит по дому.

Выхожу в коридор, потом на площадку и смотрю вниз.

Вижу двух женщин среднего возраста. Они смотрят на меня, приветливо улыбаются, кивают.

Отвечаю на их приветствия. Я не знаю, кто они и чем собираются заниматься в доме, но уверен, что лишних людей сюда никто не запустит.

* * *

Иван Константинович Шарыгин прошелся по кабинету, взглянул на настенные часы, вернулся к рабочему столу, закурил, отпил из чашечки уже остывший кофе.

Снова взглянул на часы, и в этот момент на его столе низко загудел интерком. Шарыгин нажал на кнопку.

– К вам господин Козырев, – раздался голос секретарши.

– Пригласите в кабинет, – ответил Шарыгин.

Дверь открылась. В кабинет вошел Семен Валентинович. Упругой походкой он подошел к столу, крепко пожал руку Шарыгину.

– Как после вчерашнего? – с ухмылкой поинтересовался Шарыгин.

Козырев тоже улыбнулся.

– Ничего была банька. Даже если бы не было там пара, девчонки и так бы нас в пот вогнали…

– В следующий раз поглядим, что ты предложишь в своем царстве, – сказал Шарыгин.

– Думаю, будет не хуже, Иван Константинович.

Шарыгин сделал жест, который означал, чтобы Козырев присел рядом с его рабочим столом.

– У меня появились данные, что на твоей территории планируется что-то серьезное, – внезапно нахмурясь, сказал Шарыгин.

Козырева это насторожило.

– Кто планирует? – спросил он. Шарыгин ответил не сразу, покатал шариковую ручку по столу.

– Хотел бы я сам это знать, – наконец произнес Иван Константинович. – Никаких данных на этот счет у меня пока нет. Но люди, сообщившие об этом, никогда еще меня не подводили. Им можно верить. Тебе придется срочно ехать на место и смотреть там в оба. Усиль охрану на производстве. Еще раз перепроверь своих людей. Ты должен быть полностью уверен в каждом своем человеке.

– Что конкретно тебе сказали? – Шарыгин открыл верхний ящик стола, достал оттуда несколько скрепленных листков, подвинул их к Козыреву.

Тот взял документы.

Текста было немного, и Козырев вскоре отложил листки в сторону. Пожал плечами, облегченно вздохнул.

– Ну-у… – протянул он. – Я не думаю, что проблема настолько серьезна. Не знаю, кто все это составлял, но таких предсказаний я и сам мог бы выдавать пару десятков в день. Здесь нет никакой конкретики. Я не понимаю, чего ты так разволновался?

– Я бы не волновался, если бы не люди, которые мне это передали, – уклончиво ответил Шарыгин.

– Из ФСБ, что ли? – Козыреву уже неинтересно было обсуждать эту тему, но он не хотел обидеть шефа даже намеком на невнимание. В общем-то, Козырев в глубине души побаивался Шарыгина. Черт его знает, что там у Ивана на уме.

– Может, и оттуда, – опять стемнил Шарыгин. – Но ты, Семен, все-таки прими к сведению. И постарайся не наделать глупостей. Присматривайся очень внимательно к любым новым людям, которые могут вдруг появиться в поле твоего зрения. Сейчас мы выходим на новый, очень важный этап в нашем бизнесе, и нам нельзя допускать проколов. Ты меня понимаешь?

Козырев кивнул, закурил сигарету, спокойно выпустил дым вверх:

– Не волнуйся, все сделаю как надо, – заверил он.

– Ты уж постарайся, пожалуйста. И сегодня же лети к себе. Сейчас тебе лучше быть там.

Шарыгин говорил дружеским тоном, но Козырев понимал, что такая просьба равносильна приказу. И ослушаться – означало потерять все, может быть, даже жизнь.

Козыреву хотелось бы еще побыть в Питере, потом смотаться в Москву и оттянуться по полной программе, но приходилось возвращаться на Урал. Чем черт не шутит, а вдруг беспокойство Шарыгина все-таки обоснованно? Тогда Козыреву точно не сносить головы. Лучше уж быть на своем месте. Дома.

Глава тринадцатая

Оседлав «Жигули» девяносто девятой модели, еду в город.

В просторном гараже коттеджа есть машины и посерьезнее, но на период ознакомления с городом лучше быть незаметным. Мне следует встретиться с некоторыми людьми, рекомендованными нашими аналитиками.

Сначала я проезжаю в сторону химкомбината. Я видел его на фотографиях, но никакое фото не сможет передать то, что есть в действительности. Разок объезжаю вокруг комбината, присматриваюсь к местности. После этого еду в центр.

Выбираю кафешку, присаживаюсь за столик.

Мне нужно переговорить с одним типом, а остаток дня я хочу посвятить изучению города.

За неделю я должен знать Касинов как свои пять пальцев, и даже лучше. Задача несложная, хотя город и обновился за то время, когда я был здесь последний раз. Город я должен знать не просто как таксист, а тщательно изучить расположение районов и постараться предусмотреть достаточное количество вариантов отхода в различных ситуациях. У меня уже есть сотовый телефон с местным номером. Звоню нужному человеку.

Коротко переговорив с ним, назначаем встречу через двадцать минут.

Я сообщаю ему название кафе, в котором нахожусь.

Парень появляется минута в минуту. Он один, но я знаю, что на улице его ждут как минимум четверо из группы поддержки.

Вся эта компания прикатила на двух пузатых «мерседесах».

Мужчине где-то под сорок, выглядит он, в принципе, на столько же. Точнее, ему тридцать девять лет. Это я знаю из его досье.

Зовут парня Игорь, а кличка у него Рысь.

Он здоровается со мной за руку, присаживается за столик, быстро осматривается, проверяя зал.

Я спокойно наблюдаю за Игорем.

– Зачем приволок своих барбосов? – интересуюсь.

– Так они же все равно торчат на улице… – искренне удивляется Рысь.

Что ж делать, приходится общаться и с такими вот братками. Впрочем, я не берусь утверждать, что Игорь совсем идиот, иначе он не стал бы здесь одной из авторитетных фигур в бандитских кругах. Но в вопросах конспирации парень явно не дотягивает.

– Если твои пацаны торчат перед кафешкой, то уже весь город будет знать, что ты находишься здесь. Ладно, не время сейчас это обсуждать, – отмахиваюсь я. – Но в следующий раз, когда позову тебя на встречу и не оговорю заранее, чтобы ты прихватил с собой своих бойцов, значит, подразумевается, что ты должен приехать один, и желательно на какой-то более простой машине. Незасвеченной. А когда будешь выезжать на встречу, постарайся сделать так, чтобы ты точно знал, что за тобой никто не тянется, что тебя не «ведут». Понятно?

Игорь морщит лоб и наверняка подумывает, не послать ли меня подальше.

Но я специально взял резкий тон. С самого начала Игорь должен понять, что его авторитет на меня и мою организацию не распространяется. Для нас он букашка, расходный материал в серьезной игре, не более. Если же Игорь докажет делом, что может быть нам полезен, полезен стране, а не только своему карману, то, возможно, он останется при своем авторитете. Хотя это и не факт, но… Чего не бывает в жизни? Жизнь, она штука хитрая.

– Да, в общем-то, все ясно, – нехотя отвечает Игорь.

Вот это он делает правильно. Со мной спорить не стоит.

Выкладываю перед ним на столик схему, которую начертил от руки.

– Будешь в этом месте через час, – говорю парню. – Можешь приехать со своими, но они должны ждать тебя в стороне. Меня им видеть пока не следует.

Сказав это, тут же поднимаюсь из-за столика и ухожу в туалет.

Мне нужно дать Игорю отъехать от кафе.

Эту кафешку я выбрал неслучайно, она принадлежит кому-то из наших людей. Все, что происходит здесь и на улице, конечно же, сейчас полностью контролируется.

Выхожу из туалета и иду к своей машине. Меня никто не останавливает, значит, все «чисто».

Сначала петляю по улицам, затем направляюсь к месту встречи. Местечко для общения с Рысью выбрано не мной. Все подготавливали заранее, просчитывали, выверяли. Информацию я снял с компьютера. В умной машине предусмотрено значительное количество вариантов, которыми я могу воспользоваться в любое время.

Сегодня мы будем разговаривать с Рысью в леске, в пригороде Касинова.

* * *

Рысь прибыл минута в минуту. В том мире, в котором он вращается, точность не только важна, но и жизненно необходима.

Он подъехал, как мы и договаривались, оставив своих братков где-то в стороне.

С какими только типами мне не приходилось работать. Рысь теперь вот эта…

– О чем разговор, командир? – интересуется Игорь, как только подходит ко мне ближе.

– Расскажи мне, что делается вокруг химкомбината, которым руководит Козырев.

Мне кажется, что этот вопрос застает Игоря врасплох.

Бандит отвечает не сразу, достает сигареты, закуривает.

– Да многое там происходит… – уклончиво отвечает он. – А что такое?

– Нет, ты меня не понял. Это не ты спрашиваешь, а я у тебя, – говорю я вполне серьезно. – Тебе задали конкретный вопрос. Или у тебя хреново со слухом? Как прикажешь понимать твое нежелание отвечать мне?

Игорю явно не нравится, как я с ним разговариваю, но он не хочет мне возражать. У меня есть для него несколько аргументов, которые я пока не спешу пускать в ход, чтобы этот бандюган не переоценил своей значимости. Он должен сначала вступить со мной в диалог, проявить инициативу.

Авторитет все еще взвешивает свои варианты.

– Ну… Там многие крутятся… – начинает Игорь. – Короче, там не только химию выпускают, а кое-что еще…

– Что именно? – настаиваю, потому что вижу, как трудно раскочегарить авторитета на откровенный разговор.

– В общем… Мои там пацаны покрутились… – пожимает Игорь здоровенными плечами. – Вроде бы что там можно взять с удобрений? Это мы так раньше думали… Совхозы там, колхозы почти не покупают, потому что дорого для них. Фермеров у нас мало в стране… Вот… Ну и вроде как на хрен нам не нужен этот комбинат, если он другого ничего не делает… Вот… А у меня есть корешок в соседнем регионе. Ну и мы как-то раз терли с ним за жизнь, а он и говорит, мол, с нашего химкомбината канает наркота… И вроде не только у нас продают, а и за бугор отправляют нехилыми партиями… Ну вот… Мы, конечно, посоветовались с пацанами… То да се… Ну и накатили на них, как положено… Этот Козырев… Я с ним говорил как-то, и он мне дал понять, что работает от Москвы и «кухня» эта не его. Мы, конечно, «пробили» тему – на самом деле так. Ну я и отвалил в сторону, только предупредил мужика, чтобы на моей территории никакого химического дерьма не было. А за то, что он на моей территории, он мне все равно платит, но не от своей прибыли, а так, чисто символически… Нас это устраивает… Козырев – мужик с башкой, он сказал, что с его стороны поползновений не будет.

Игорь закурил новую сигарету, перевел дыхание.

То, что он говорит, это, конечно, интересно. Наркотики на химическом предприятии, наверное, делать можно. Только насколько это там все серьезно? У нас имеются предположения от местных коллег об изготовлении наркоты на здешнем предприятии, но есть и другое. Об этом Игорь пока не говорит.

Странная у него все-таки кликуха – Рысь. С его внешним видом она никак не вяжется.

– То есть ты после того разговора с Козыревым больше к комбинату не присматривался? – интересуюсь.

У меня нет желания проводить кучу времени с этим бандюганом, тем более что от него существенной информации не поступает.

– Конечно. Мы ведь с ним договорились. А те, кто решил дальше поднажать насчет доли в прибыли… Были у нас тут двое, но их уже «слили»…

– Кто «слил»? Козырев?

Мне думается, что Козырев на подобные варианты не способен. Судя по документам, которые я читал в компьютере, Козырев не похож на хищника. Тем не менее я делал работу «за бугром», можно сказать, и на компанию Козырева. Но за ним стоит Шарыгин. А как оказалось после, даже и Шарыгин не все решает, а есть кое-кто посерьезней.

– Да нет, конечно… – говорит Игорь небрежно. – Козырев сам не сделал бы этого. Он не может, я так думаю.

А «слили» тех – его дружки, которые откуда-то приехали. Ну это я так думаю, что они приехали. Во всяком случае, я их сам не видел. У Козырева есть своя служба безопасности, своя охрана промышленных объектов и лиц. Но вряд ли это кто-то из тех парней… Я не знаю… Наши бы, наверное, просто замочили и все… А те ведь не просто «слили»… Сначала с одним произошел вроде как несчастный случай, а потом и с другим… И никто более не «представился», кроме тех наезжал… Я ведь тоже не верю в подобные совпадения. Да тут все и так понятно… Но после этого на Козырева никто больше не «накатывал» и предъяв ему не делали… Когда те наехали, он ведь даже к нам не пришел… Сам вот и разорался… Я знаю, ему могут просто отомстить за пацанов, но не больше… А на комбинат вряд ли из наших кто-то станет «наезжать». Хотя, конечно, точно сказать не могу. Не знаю…

С Игорем я проговорил больше часа. К моему удивлению, он оказался мужиком думающим, умеет анализировать, конечно по-своему, но сотрудничать с ним можно.

В свое время он отслужил в десантных войсках, воевал в Афгане, и его на испуг не возьмешь. Я имею в виду его основную работу в криминале.

Вот только мне непонятно, откуда образовалась его кличка. В досье об этом ничего нет, а на грациозное животное Игорь совсем не похож.

– Подожди-ка, – говорю Игорю и отхожу к своей машине.

Достаю из «бардачка» пухлый сверток, возвращаюсь, отдаю сверток парню.

– Это че? – Игорь в недоумении смотрит на меня, но сверток не разворачивает.

– Там десять тысяч долларов, – поясняю. – В отличие от других, мы платим за сотрудничество.

Игорь помотал головой, хмыкнул.

– Ну это нормально… – высказывается он, оценив сумму. – Только не понимаю, за что? За этот базар, что ли? Так об этом все знают. Можно и без денег…

– Я же сказал – за сотрудничество, – повторяю. – Возможно, и дальше мне понадобятся твоя помощь или какие-то консультации по местному криминалу.

– Ясно, – кивает Игорь. – Пока больше ничего не надо?

– Пока все. Но я могу позвонить тебе в любое время.

– Звони, если хочешь, – пожимает парень плечами.

На этом мы расстаемся.

Я получил подтверждение части информации и еду к себе в коттедж.

Теперь нужно прикинуть, какие шаги будут продуктивны в дальнейшем. Я до сих пор не имею понятия, каким образом раскручу данную тему. Но не думаю, что все это затянется. Нужно только пошевелить палкой в гадюшнике, а там будет видно.

Глава четырнадцатая

Перед тем как отправиться домой, катаюсь по городу без определенной цели.

В движении мне легче думается.

Выхожу у парка, оставляю машину и иду прогуляться.

Что-то я уже знаю об этом городе, но можно и проверить, не пытается ли кто-то проследить за мной.

Пока я «хвоста» за собой не замечаю. Думаю, что часто встречаться с Рысью мне не стоит, чтобы случайно не попасть самому в разработку к местному РУБОПу.

Это, конечно, мелочи, но не стоит создавать лишние проблемы для моего начальства. Хотя… Стоп! А почему бы и нет?!

Мне вдруг приходит в голову интересная мысль.

Присаживаюсь на скамейку, обдумываю пришедшее вдруг решение. Судя по всему, я только что нашел ту «палку», которой разворошу местный гадюшник.

И ведь в принципе может получиться как нельзя лучше. Или же как нельзя хуже? Да кто это знает наперед?

Но спешить пока не стоит, необходимо рассмотреть все варианты.

Наскоро перекурив, иду дальше по аллее и покупаю мороженое.

Не помню, когда я так вот ел мороженое в парке, прогуливаясь по аллеям? Наверное, только в детстве.

У меня есть возможность выйти на официальных лиц города, но я этого делать не собираюсь.

Не собираюсь также представляться и местным федералам и милиции.

Сотрудничать с ними я не могу, потому что не уверен, что в тех конторах нет предателей. Рисковать мне нельзя.

То, что я слышал от Игоря о наркотиках, это, конечно, серьезно, но я сюда приехал по другой причине, и ниточка тянется опять же к банку и комбинату, к его руководству. В ближайшие дни мне предстоит проверить версию нашего аналитического отдела.

* * *

В парке так много народу, как будто сегодня и не рабочий день. Хватает молодых мамаш, ходят с колясками или водят карапузов по траве. Много шатается молодняка школьного и студенческого возраста.

А вот мужиков маловато, это в основном старички, вышедшие из квартир погреться на солнышке, пройтись, разогнать старую кровь. Гуляют и бабушки с внучками и внуками. Что получится из этих детишек? Мне всегда интересно, кто кем вырастет. Насколько общество сможет испортить ребенка или позаботиться о нем…

Поднимаю с земли колпачок от губной помады и отдаю его девушке, сидящей рядом со мной на скамейке.

– Кажется, это вы уронили, – говорю я.

Девушка берет колпачок, улыбается.

– Да. Спасибо вам.

Улыбка у нее приветливая и приятная.

Девушке лет двадцать пять, может, чуть больше. Она, так же как я, ела мороженое, а после решила подкрасить губы.

На ней сарафан с яркими цветочками и белые босоножки. Девушка довольно симпатичная.

– Вы живете в Касинове? – спрашиваю я.

Мне было бы приятно познакомиться с этой особой.

Все-таки я мужик, а не только специалист по дерьмовым делам…

– А вы, значит, приезжий? – улыбается молодая дама.

– В общем-то, да. Я первый день в вашем городе. Мне нравится Касинов.

– А вы откуда? – девушка вообще достаточно контактная.

– Я из Москвы.

– Значит, вы здесь в командировке? – Мне начинает казаться, что дама задает слишком много вопросов.

Улыбаюсь. Женщины всегда с большим недоверием относятся к командировочным, но тем не менее рожают от них детей.

– Можно сказать, что я здесь по своим делам, а можно сказать, что и в командировке, – улыбаюсь я ей. – И так, и так будет правильно.

Девушка вдруг неожиданно расхохоталась.

Смотрю на нее с некоторым удивлением, но отмечаю, что ей определенно идет смех.

Есть люди, которым смех чертовски к лицу.

– Или у вас слишком развито чувство юмора, – хмыкаю я, – или я совсем ничего не понимаю в русском языке. Но вряд ли я сказал что-то из ряда вон остроумное.

– Мой папа тоже когда-то был здесь в командировке, – фыркает девушка. – И с тех пор, вот уже двадцать шесть лет, я его не видела.

Ну вот, что я говорил… Урал ведь. Сюда ездили в командировку со всей страны. Ездят наверняка и сейчас. Здесь, можно сказать, центр российской индустрии.

Выходит, что я ни в чем не ошибся.

– Мне жаль, что у вас все так получилось, – сочувствую девушке. – Но когда-то я тоже не был москвичом.

Я почти из этих мест. Но это было очень давно.

– Вы не похожи на убеленного сединами старца, – говорит девушка. – Может, я совсем не разбираюсь в людях, но в вас есть что-то такое… Знаете, вы интересный индивидуум. Наверное, стоило бы приглядеться к вам поближе…

Честно говоря, я чувствую себя несколько растерянным от ее слов.

Девчонка, по-моему, очень смела. Или я не на ту нарвался? Может, она из местных проституток?

Подчас внешность очень даже обманчива.

– Вы зря обо мне думаете плохо, – говорит девушка, словно читает мои мысли. – Я не занимаюсь ничем дурным. У меня свои принципы в жизни. Я рано потеряла маму и живу сама по себе. А смелость с мужчинами воспитала в себе специально. Но до сих пор считаю, что выходить замуж нужно только после сорока лет.

– Вы думаете, что это именно тот возраст? – иронизирую я.

Лично мне, как старому холостяку, не кажется, что жениться после сорока – это высший кайф.

Наоборот, жаль, что время было упущено.

Я слишком серьезно посвятил себя работе, и вряд ли что-то теперь можно вернуть или даже наверстать.

Ну а о женитьбе я вообще перестал думать. Это дело кажется мне совсем нереальным. Ничего хорошего из этого получиться не может.

Девушка с деланным высокомерием вздернула носик и скептически оглядела меня с ног до головы.

– А вы что, сомневаетесь в моих словах?! – строго произносит она, но ее глаза смеются.

– Я в первый раз встречаю такую женщину, как вы, – признаюсь я.

– Значит, вы признаетесь, что меня боитесь? – улыбается девушка. – И это правильно. Оля, – представляется она, протягивая мне руку.

– Влад, – осторожно пожимаю ее ладошку.

Рука у нее все-таки не крепкая, а чисто женская.

Но характер Оли мне пришелся по душе.

Поведение девушки, ее раскованность чем-то импонируют, и это не выглядит вульгарным.

Определенно, Оля мне симпатична.

Но в силу специфики моей работы я должен быть осторожен. Стоит задуматься, отчего девушка так легко идет на контакт и почему она оказалась рядом со мной на скамейке.

Совсем недавно ко мне в электричке подсела Галина – и что из этого получилось?..

– Вы живете в гостинице? – продолжает интересоваться Ольга.

У девушки прекрасные русые волосы, заплетенные в длинную толстую косу.

Волосы она точно не красит.

– Нет. Я остановился у друзей. А у вас сегодня выходной?

– Ни в коем случае, – девушка отставляет сумочку на скамейку, убирая ее с колен, и устраивается поудобней. – У меня особенная работа.

– Могу предположить, что вы работаете в милиции? – высказываюсь.

– Не угадали. Кстати, вы даже и не пытались угадать, что видно по вашему лицу. Вам не всегда бывает интересно предположить и попасть в точку. Вы рассчитываете, что я сама скажу, но чуть позже?

Пожимаю плечами.

– Наверное, вы правы, – соглашаюсь. – Можно в вашем присутствии закурить?

Я бы не хотел, чтобы девушка сейчас ушла.

Мне кажется, она интересный человек, и не только как женщина.

– Можете дымить. На самом деле курение не так вредно, как об этом любят рассуждать. На разный организм табак и действует по-разному. Иногда гораздо вреднее и опаснее находиться рядом с химическим производством, которых у нас здесь полно. Или дышать выхлопами автомобилей. В современных городах к табачному дыму примешивается столько вредных веществ, что, по сути своей, курение уже не вредно для здоровья. В отдалении от городов и производственных мощностей люди курят до ста с лишним лет и нисколько от этого не страдают. Есть сорта табака, например, из которых делают махорку, так они наоборот – чистят легкие, как бы вам это не казалось странным. Ну а если вы будете хотя бы раз в год принимать барсучий жир, можете курить хоть вечность, и это нисколько не испортит вам ни сосуды, ни легкие…

– По меньшей мере странно слышать это от женщины, – удивляюсь я. – А вы сами курите?

– Нет. Хотя бывает иногда, когда хочется успокоиться. Но у меня нет постоянной потребности.

– Вы все-таки кое-что забыли, – напоминаю ей, потому что хочу услышать продолжение рассказа о работе.

– Забыла что?

У Ольги интересная мимика лица.

На нее приятно смотреть, когда она удивляется, смеется, задумывается или даже хмурится.

Не знаю, как она выглядит, когда плачет, но я бы не хотел видеть Ольгу огорченной.

– Забыли рассказать подробнее о вашей особенной работе, – напоминаю с изрядной долей настойчивости.

Мне действительно любопытно, чем же Ольга зарабатывает себе на жизнь.

– Ах, это… Я колдунья… – просто сообщает она. – Сейчас это называется «экстрасенс». То есть можно сказать и так, хотя многие сегодня считают себя магами, ведунами и так далее. Но многих в нашей профессии не бывает…

Действительно, как может быть много волшебников… Такого ответа я точно не ожидал.

Можно было бы предположить разное, но только не это.

– У вас есть своя метла? – шучу я, чтобы как-то скрыть смущение.

Оля проницательно смотрит мне в глаза.

– К чему эти архаичные атрибуты, если есть уже понятие левитации? Летающих на метле становится все меньше и меньше. Метла ведь не летает сама, просто у человека есть необходимость в такой момент что-то держать в руках. Ну а по большому счету метлу ведь придумали для ведьм неграмотные люди, потому что не могли объяснить другие, более сложные вещи.

Смотрю на Олю и не могу понять, шутит она или говорит серьезно. Колдуньи, метлы, это же бред!

Нормальный человек не может поверить в такую чушь, потому что еще никто не видел настоящего волшебства. Это сказки, и ничего больше! А люди, уверяющие вас, что они волшебники, обычно или психопаты, или… Жаль, если у Ольги на этом съехала крыша.

– Не волнуйся, Влад, я не сумасшедшая, – вдруг смеется Ольга. – Конечно же, я не умею летать сама по себе. Разве что самолетом. Но кое в чем я могла бы вас убедить. Только не сейчас. Вы ведь тоже отдыхаете, как и я, а значит, о работе можно на время забыть.

Мне стало несколько легче.

Все-таки приятно общаться с человеком, который не особо выбивается за рамки, установленные общественным мнением. На экстрасенсов и других шаманов мы уже смотрим снисходительно.

После чудаков, «заряжающих» водичку по телевизору, народ ничем не удивишь. Все было, все видели.

– Я действительно подумал о вас несколько неверно, – признаюсь Оле. – Есть же на самом деле люди, которые считают себя магами, и это полбеды, но они пытаются убедить в этом и остальных. Во все времена, когда общество переживало серьезные социальные потрясения, на той волне всплывали всякие волшебники с приставкой «псевдо», провидцы и так далее. Но вы, Оля, не похожи на них ни обличьем, ни характером.

– Действительно, это так, – продолжает улыбаться девушка. – Хотите, я скажу, чем вы болели в детстве. И не только в детстве… – вдруг предлагает она.

– Было бы интересно послушать, – смеюсь я, потому что знаю, что в определенном наборе детских болезней Ольга вряд ли сильно ошибется.

– У вас, Влад, прекрасное здоровье. Один только раз, в шесть лет, вы болели ангиной. У вас было два перелома: руки и ноги, но все закончилось удачно. Позже вы были ранены на войне, а потом уже было несколько ранений в мирной жизни. Впрочем, слово «мирная» для вас не совсем подходит…

Ольга замолчала и серьезно посмотрела на меня.

Можно подумать, она читала мое досье.

Черт! Как мне теперь воспринимать ее? Она сказала все точь-в-точь, как было. Никаких ошибок!

– У меня такое ощущение, что вы со мной заочно знакомы, – серьезно говорю я, пристально вглядываясь Ольге в лицо.

Но в глазах у девушки, полных синевы, сплошное спокойствие и умиротворение. Удивительные глаза! Хочется, чтобы они не лгали.

– Я ведь вас предупреждала, – улыбается Оля. – Если вы как-нибудь зайдете ко мне в офис, то увидите, сколько людей мне доверяют. Ко мне едут отовсюду, хотя я ни разу не занималась саморекламой, разве что только в таком вот разговоре, как с вами. Народная молва – лучшее средство, лучше любого рекламного ролика. Когда людям давят на их сознание каждые пятнадцать минут по телевизору и утверждают, что этот товар лучше всех, у многих в конце концов это вызывает отвращение. Я не хочу, чтобы обо мне думали, как о мошеннице, не умеющей ничего делать, кроме как обманывать. Ко мне приезжают только те, кто уже заранее поверил в меня, в то, что я им помогу. И я помогаю. Я хочу помогать людям, умею это делать и делаю каждый день. Вы мне верите?

– Вполне, – киваю. Оля щурится.

– Неужели? – фыркает она. – Вы ведь изначально были настроены не верить никому.

– Откуда вы это знаете? На самом деле это вы, Оля, все время сбиваете меня с толку и делаете все, чтобы я относился к вам с недоверием. Для чего?

– Извините, Влад. При желании вы можете узнать обо мне в городе все, что вас интересует. Ну не совсем все, конечно, но многое. И тем не менее я вся открыта. Мне уже предлагали люди из ФСБ помогать им, но я отказала. Сделала так, что они сами перестали ко мне ходить. Вы, Влад, явно из тех людей, для которых риск – постоянное и удобное состояние души. Не знаю, наверное, вы к этому привыкли и отвыкать не собираетесь. Я права?

Мне остается только согласиться с девушкой.

– Послушайте, Оля, если уж вы знаете мои мысли наперед, может, скажете, что я вам сейчас предложу?

Девушка смеется и отрицательно качает головой.

– Ни за что! – говорит она. – Говорите сами, вы ведь уже не маленький, чтобы за вас говорили взрослые!

– Если уж мне позволено выразить свои мысли самому, то я в таком случае хочу пригласить вас прогуляться, а потом зайти в кафе. Мне бы очень хочется продолжить наше знакомство, если вы не возражаете.

– Я не возражаю, потому что вы не думаете обо мне плохо, – соглашается Ольга. – У вас я не слышу грязных мыслей. Мне это приятно.

– Неужели вы все-таки умеете читать мысли? – не верю я.

Оля делает отрицательный жест рукой.

– Мысли читать очень сложно. Но есть что-то, что позволяет определять их направление. Не только ваших, конечно. Я не могу это объяснить словами. Как вы можете определить, спелый арбуз или нет, не вскрывая его? Как можно понять, чего хочет ваша любимая собака, которая не умеет говорить? Ну и остальное в том же духе. Возможно, эти сравнения не совсем удачны, но приблизительно верны. Кроме интуиции и знания психологии, у меня есть еще что-то, что я получила по наследству от своей мамы, а она от бабушки.

– То есть вы, Оля, потомственная колдунья? – спрашиваю уже без иронии и недоверия.

– Если так можно выразиться. Не знаю, правильно ли называть меня колдуньей, но ведь слова не главное. Я умею делать нечто, чего не умеют делать другие. И собственно, не важно, как это называется, важна суть, важно дело.

Мне трудно что-нибудь возразить Оле. С ней я забыл уже о своей миссии, настолько мне стало интересно.

Если она говорит правду, то я могу узнать много нового о тех сферах жизни, о которых раньше не имел никакого представления. Ничего плохого в этом я не вижу. Так и должно быть.