И что меня все-таки поражает, так это поведение Ковинова. Бывают же такие люди! Да и не только он, но и те, которых мы пока не знаем. Именно поэтому я здесь в роли наживки, за которой уже идет нешуточная охота. Это наша жизнь. Наша российская жизнь. И снова, как много лет назад, брат идет войной на брата, сын на отца. Какая-то нескончаемая гражданская война в умах, в сердцах…

Рацию я сделал потише. Судя по эфиру, преследователи действительно уходят вперед, решив, что я, как сохатый, бегу только в одном направлении, не чуя под собой ног.

Дожевав батончик, закуриваю. Почему бы и не покурить?

Если снова выйдут на меня, значит, будем опять огрызаться. Сил и средств для этого у меня теперь вполне достаточно. Вопрос только в том – повезет или нет. Если нет – значит, не судьба. Значит, был не настолько профессионалом, насколько учили, насколько приобрел опыта.

В конце концов, все равно когда-то зароют, потому что самого главного события в нашей жизни после рождения еще никто избежать не смог…

Докурив, подогнав ремни рюкзаков и оружия, отправляюсь своей дорогой. Небольшая утренняя разминка, можно сказать, меня приободрила.

Туман из леса уже ушел, и я даже не заметил, как солнце вовсю заявило о себе. Погодка сегодня обещает быть отличной.

Глава седьмая

Как говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло.

Через два с половиной часа я выхожу к железной дороге. Я давно уже слышал шум проходящих где-то поездов, но пришлось долго топать, чтобы наконец выйти к чугунке.

Ни в той, ни в другой стороне не могу заметить каких-либо признаков разъездов, кроме… Впрочем, я вижу вдалеке едва заметную точку светофора, – это как раз и должен быть выходной светофор от какой-то станции. Не долго думая, иду в ту сторону.

Оружие пока придется оставить при себе.

Представляю, какой видок у меня со стороны.

Если сбросить вооружение, а также пиджак, испачканный смолой, я смогу с натяжкой сойти за сильно пьющего дачника, который по хорошей пьянке ночевал не дома, а в канаве.

Через полчаса выясняется, что я выбрал верный путь. Во-первых, мимо меня пронеслись уже две пригородные электрички, а во-вторых, вдалеке я вижу разветвление железнодорожных путей. Значит, скоро выйду к станции.

Сворачиваю в лес и прячу оружие. Запоминаю ориентир тайника – километровый столб, торчащий возле насыпи чугунки.

При себе оставляю только пистолет, пиджак тоже прячу в кустах. Остаюсь в рубашке и брюках.

К станции выхожу аккуратно.

Стараюсь определить, есть ли поблизости поселковый магазин. Хочу купить новую одежду. У меня суточная щетина, грязнейшие брюки и замызганные ботинки. В таком виде в Питере меня сразу «примут» менты. Естественно, что сделать это я им не позволю, ну а лишние игры в казаки-разбойники мне сейчас тоже ни к чему.

Поселок небольшой, и все магазинчики сосредоточены в одном месте, на одной улочке.

Конечно же на меня обращают внимание, и не потому, что я такой красивый и упитанный. Как раз все наоборот.

Захожу в магазин, где продают одежду. Продавщицы тут все преклонного возраста, и три женщины, посетительницы магазина, скорее всего, заскочили не что-нибудь купить, а поболтать со своими приятельницами.

Взгляды всех пятерых теток мгновенно устремляются в мою сторону.

На их лицах я вижу и любопытство, и явное неодобрение – ну понятно, вид у меня еще тот.

– Добрый день! – Улыбаюсь теткам.

– Здрасьте… – отвечает за всех одна из продавщиц.

Подозрительность на лицах женщин не исчезает. Им бы работать в НКВД…

– Что-то я вчера переборщил с гулянкой… – Продолжаю улыбаться. – Сегодня требуется срочно сменить одежду. У вас есть джинсовый костюм?

– Костюма нет, но по отдельности подобрать вам все сможем, – продавщица начинает общаться более приветливо. – Какой у вас размер?

Называю размер одежды и обуви.

– Свадьба у кого была, что ли? – начинает допытываться у меня одна из теток с деревенской непосредственностью.

Продавщица между тем выкладывает на прилавок несколько пакетов с джинсами, идет снимать с вешалки джинсовую куртку, подбирая по размеру.

Другая продавщица занята отбором обуви. Я пожелал кроссовки.

– Нет, не свадьба. Я вчера гулял с шабашниками, – нахожу один из вариантов вранья. – Пришлось разнимать народ, так как в той компании я был самый трезвый. Я ведь вообще не пью.

– А я-то и заметила! – Обрадовалась своей проницательности тетка. – Вроде и перегаром не тянет, а весь изгвазданный аки леший. А ты, милок, значит, разнимал басурманов?

– Угу. – Киваю, вытаскивая джинсы из пакета.

– Ну так что ж, вот и молодец! – сразу встает на мою сторону другая тетка. – У моей Таньки Иван что ни день, так все кривой ходит! Уж и зарплату не получает, а один черт – где-то находит с дружками и к вечеру обязательно наберется. Спасу с нашими мужиками нет!

Тетки зацепились за новую тему и пошли чехвостить свою родню и знакомых почем зря.

Воспользовавшись тем, что меня оставили без внимания, иду за шторку примерочной.

Довольно быстро я переоделся, сложил свои грязные вещи в рюкзачок, расплатился с продавцами и пошел дальше. В соседнем магазинчике приобрел неплохую спортивную сумку и закинул в нее свой потасканный рюкзак.

Теперь у меня вид более сносный, если учесть, что и рубашка на мне свежая, и на носу солнцезащитные очки.

Иду к станции. Наконец-то я могу прочитать название пункта, куда меня занесло.

Рядом с помещением невзрачного вокзальчика имеется нечто, похожее на летнее кафе.

Заказываю шашлыки с гарниром, чай, покупаю сигареты. Заняв место за пластиковым столиком, закуриваю и принимаюсь за изучение карты.

Найдя на карте название станции, я аж присвистнул. Ну и глухомань! Даже не верится. До Питера на электричке пилить часа полтора, не меньше.

Плотно подкрепившись мясцом, выпиваю соточку водки.

Вскоре по телу разливается приятная истома. Сейчас бы поспать, упасть и зарыться в свежее хрустящее постельное белье.

Купив билет в кассе вокзала, прогуливаюсь по поселку. Покупаю в дорогу пару бутылок лимонада и несколько книг. Затем ухожу на окраину и выкидываю свои старые вещи вместе с рюкзаком.

Оставляю только пистолет с запасными обоймами. Пистолет кладу во внутренний карман джинсовой куртки, а обоймы, переложив носовым платком, распихиваю в карманы снаружи так, чтобы были под рукой, но не брякали.

В сумке у меня только книги да пара пластиковых бутылок лимонада.

Возвращаюсь к станции. До электрички еще есть время. Десять минут. Вполне возможно, что мои преследователи будут проверять и поезда, а может, это будут делать и сами менты.

Не важно, в общем. Знаю одно: теперь очень не повезет тому, кто попытается проверить у меня документы. Голыми руками меня не взять. Не тот случай.

* * *

Захожу в тамбур подошедшей электрички. Народу почти нет.

Прохожу, сажусь там, где свободны оба сиденья и в окно не светит солнце. Хочется подремать, но этого делать нельзя – тогда меня могут взять тепленьким.

Достаю из сумки книжку, пробую читать. К сожалению, попался скучный детектив, который написала какая-то женщина. А что можно было от нее ожидать?! Как может женщина написать хороший детектив?

Убираю эту книгу в сумку, достаю другую. Автор – тоже женщина. Вот черт! Нужно смотреть имя автора, прежде чем покупать.

Книгу написала некая Латынина. Юлия. «Охота на Изюбря». Опять я попал!

Читаю. Удивительно, но действие романа захватывает меня с первых страниц, выходит, я ошибаюсь – женщины способны писать отличные книги с криминальным сюжетом. Через десяток страниц с удовольствием отмечаю, что книга толстая, а значит, у меня есть возможность отлично провести время за качественным чтивом.

За книгой Латыниной я просто не заметил, как промелькнуло время.

Напротив меня устраивается какая-то девушка, только что зашедшая в вагон.

Отвлекаюсь от чтения. Девчонка симпатичная, с хорошей фигурой, высокая, как манекенщица. Пушистые светлые волосы красиво ниспадают ей на плечи. Девушка, заметив мой взгляд, весело улыбается, показывая белые ровные зубы.

– Здравствуйте! – здоровается она первой.

– Добрый день, – невольно улыбаюсь ей в ответ. – Вы не могли бы присмотреть за моей сумкой, пока я выйду в тамбур покурить.

– Конечно, посмотрю, – соглашается она. – Но в тамбуре курить нельзя.

– Мне просто жизненно важно нарушить какой-то запрет, – уверяю ее.

Девушка кивает и смеется. Затем начинает копаться в своей сумочке.

Выхожу в тамбур, закуриваю. Одного стекла в дверях электрички нет, и теплый ветерок гуляет по всему тамбуру. Хорошо.

С каждой минутой поезд все ближе к Питеру. Вполне вероятно, что скоро по вагонам пройдутся менты или кто-то еще из моих недругов.

Не хотелось бы сейчас снова ввязываться в перестрелку, будоражить народ в электричке. Но как сложится, так все, конечно, и будет.

Возвращаюсь на свое место.

В руках у девушки журнал мод. Ну естественно, а что может быть еще? Я бы очень удивился, увидев у нее в руках спицы и вязание.

Раскрываю книгу, но меня неуклонно начинает тянуть в сон. Может, все-таки подремать с полчасика?

Девушка отвлекается от журнала и внимательно смотрит на меня.

– Ездили на дачу? – вдруг спрашивает она.

– Нет. Играю в прятки с недоброжелателями, – отвечаю охотно и вполне правдиво.

– Вы прячетесь от кого-то? – девушка округляет глаза.

– Скорее, пытаюсь не попасться, – усмехаюсь.

Кажется, девушка мне не верит и не может понять, шучу я или говорю серьезно.

– Вы надо мной смеетесь, – вздыхает она обиженно.

– Напротив. Именно с вами я откровенен, как никогда.

– Почему?

Хороший вопрос. Действительно – почему? Почему я говорю о себе так откровенно с первой встречной, пусть и хорошенькой, девушкой? Значит, считаю возможным вести такой диалог. Интуиция меня еще не подводила…

– Если честно, то вы мне просто симпатичны, – отвечаю. – Вы красивы, и наверняка вам об этом часто говорят. Мне кажется, что вы открытый человек и с вами можно говорить обо всем.

– Спасибо. – Девушка явно польщена. – Но на самом деле не так часто мне говорят правду. Обычно мужчины сразу стараются узнать, свободна ли я, какой у меня домашний телефон, приглашают провести с ними вечер, явно надеясь и на ночь…

– Как я их понимаю, – смеюсь я. Девушка хохочет вместе со мной.

– А у меня есть шахматы, – оборвав смех, говорит моя спутница. – Давайте сыграем?

– Отлично! – соглашаюсь. – Доставайте.

Девушка лезет в свою сумку и достает оттуда коробочку с дорожными шахматами.

– Галя, – представляется она.

– Влад.

Галина раскрывает коробочку и смотрит на меня, не зная, куда поставить шахматы. Беру свою сумку, кладу ее к себе на колени.

– Ставьте сюда, – предлагаю девушке.

Она ставит шахматы на мою сумку.

Расставляем фигурки, и я, как джентльмен, предоставляю даме право играть белыми.

Галя делает первый ход.

– А вы, Влад, действительно от кого-то прячетесь или это вы так шутите? – продолжает интересоваться Галина.

– Наверное, действительно. У меня есть кое-какие сложности, но давайте не будем об этом.

Галя почему-то вздыхает и продолжает играть. Судя по ее уверенным ходам, играет она неплохо.

Какое-то время играем молча, и мне вскоре становится не до разговоров. Галя играет отменно, на уровне кандидата в мастера спорта.

Глава восьмая

За шахматами мы все-таки разговорились. Мне с трудом удалось не уступить девчонке две партии. Ничего не скажешь, Галина серьезный противник.

Она сказала, что ездила к своей бабушке, у которой сейчас отдыхает ее мама.

Девушка сама из Питера, но уже давно живет отдельно от родителей, которые подарили ей двухкомнатную квартиру.

Отец у нее бизнесмен, но девушка не сказала, чем он занимается.

Есть и старшая сестра, которая вышла замуж и живет сейчас в Америке, в Лос-Анджелесе. Сама Галя занята творческими поисками и пытается реализовать себя в качестве художника и скульптора.

– Где вы, Влад, живете в Питере? – интересуется девушка.

– Пока нигде, – пожимаю плечами.

– Как это? Вообще нигде?

– Пока – да, – улыбаюсь на реакцию девчонки.

– Значит, вы можете оказаться опасным преступником? – Лицо у Гали становится серьезным.

– Могу вас успокоить, что нет. Но я сам уже не знаю, не могу точно сказать, где проходит грань, отделяющая мои действия от тех, что классифицируются законом как уголовно наказуемые.

– Значит, вы бизнесмен, – делает странный вывод Галина.

– С чего вдруг такая уверенность? – хмыкаю я.

Но девушка, кажется, уже не сомневается в своей правоте.

– Потому что только у нас в России никто из деловых людей не может быть спокоен за свой бизнес. Или все разрушит политика нашего государства, или «наедут» бандиты, или по-своему, но все равно по-бандитски «накатят» власти… Разве не так?

– Вполне возможно, – киваю, не вдаваясь в дальнейшие рассуждения по данному поводу.

За все время, пока мы едем, я не видел, чтобы по вагонам бродили представители власти. Или какие-то другие подозрительные типы. Ехать до Питера нам осталось меньше получаса.

– Что вы намерены делать сегодня? – спрашивает меня Галина.

Одно дело, когда такой вопрос задает мужчина женщине, и совсем другое – когда женщина мужчине. В моей ситуации подобная вольность девушки в общении с малознакомым мужиком может вызвать подозрение. Но я спокоен. Во всяком случае, попутчица у меня приятная, и, думаю, больше, чем у меня уже есть, Галина не доставит мне хлопот.

– У меня будут кое-какие проблемы, когда приедем в город, а чуть позже я готов пригласить вас отужинать вместе со мной. Если, конечно, у вас нет никаких срочных дел.

– А если несрочные? – слегка кокетничает Галина.

– «Несрочные» к рассмотрению не принимаются, – смеюсь я.

Галя делает вид, что раздумывает над моими словами.

– Можете считать, Влад, что вы меня уговорили, – хихикает она.

* * *

Выйдя с вокзала, провожаю Галину до такси. Девушка оставила мне номер своего телефона, мы договорились, когда и в какое время я позвоню ей. Галина уезжает, а я иду дальше пешком.

Сажусь на рейсовый автобус, через несколько остановок выхожу и углубляюсь в лабиринты улочек и старых домов.

Миновав какой-то сквер, петляю снова по улочкам около получаса и наконец, убедившись, что слежки за мной нет, ловлю частника. Называю водителю улицу.

Расплатившись с водилой, захожу в обшарпанный подъезд старого дома и прохожу подъезд насквозь. Оказываюсь в узком длинном дворике, вымощенном камнем. Прохожу через двор, снова захожу в подъезд, но поднимаюсь на второй этаж только после того, как, прислушавшись, убеждаюсь, что на лестнице никого нет.

Открываю почтовый ящик и запускаю руку в его внутренности, но не вниз, где обычно лежит почта, а проверяю, что там есть вверху, под планкой. Нащупываю пальцами ключи с брелоком, забираю их и выхожу на улицу. Опять ловлю частника, проезжаю пару кварталов, затем пересаживаюсь на маршрутное такси, а после такси две остановки проезжаю на троллейбусе. Пересекаю сквер, прохожу переулком и сворачиваю под арку во двор.

Подхожу к машине, жму кнопку на брелоке, и черный «мерседес» тут же откликается разблокировкой дверей.

Сажусь за руль, закуриваю, откидываясь на спинку сиденья. Небольшая передышка.

Открываю «бардачок», достаю оттуда сотовый телефон, пачку документов. Там же нахожу несколько пухлых пачек американских долларов. Распихиваю документы по карманам. Теперь у меня есть и новый паспорт, и водительское удостоверение, и техпаспорт на машину, и удостоверение Федеральной службы безопасности. Естественно, на документах мои фотографии, и я уверен, что мне обеспечено полное прикрытие.

В «бардачке» также лежит связка ключей, и к ним прицеплена бумажная бирка. На бирке адрес. Это ключи от квартире, в которой я должен буду жить.

Ну не должен, но я могу, и это очень даже кстати.

Набираю на сотовом номер.

– Я вас слушаю? – спокойный мужской голос на том конце линии.

– Четыреста пятнадцать, – говорю я и отключаю связь.

Забираю из «бардачка» пачку денег, завожу двигатель.

Пора прокатиться к магазину, а потом съездить на свою новую квартиру, привести себя окончательно в порядок.

Как-никак вечером у меня свидание.

* * *

Ковинов нервно прохаживался по своему кабинету, когда в дверь кто-то постучал.

– Войдите! – раздраженно рявкнул Ковинов.

Дверь открылась, и вошел начальник охраны.

– Они его упустили, – глухо проговорил он.

Ковинов ничего не ответил, остановился, посмотрел на охранника долгим тяжелым взглядом. Такой взгляд вряд ли обещал его подчиненным что-то другое, кроме серьезных неприятностей.

– Где они его упустили? – наконец выдавил Константин, сжимая кулаки.

Несколько секунд охранник колебался, не зная, как начать, каким образом подать плохую новость, чтобы гнев шефа не коснулся лично его.

– Две группы по пять человек вели преследование, но объект устроил им засаду и уничтожил сначала собак, а затем еще и четверых наших людей. Остальные его упустили.

Ковинов подошел к столу, опустился в кресло, поморщился, не глядя на охранника. Затем медленно поднял на него взгляд.

– Дороги перекрыты? – тихо спросил он, не надеясь уже на положительные для себя известия.

– Все, что могли, они сделали. Во всяком случае, так они говорят… – тут же поправился охранник.

– Кто из них вернулся?

– Пока только Савельев. Позвать?

– Давай его сюда, – безразлично процедил Ковинов.

Охранник вышел. Через несколько секунд в кабинете появился здоровый парень с абсолютно лысым черепом, мощной челюстью и тупым взглядом близко посаженных маленьких глазок.

Здоровяк застыл посреди кабинета, смотря на Ковинова, который делал вид, что занят чтением каких-то документов на столе. На пару минут в кабинете воцарилась тишина, изредка нарушаемая шуршанием бумаг.

Ковинов, как профессиональный артист, выдержал долгую паузу, но здоровяк так и не осмелился нарушить молчание шефа.

– Рассказывай, – донеслось от стола Ковинова.

Детина, не зная, куда ему деть огромные ручищи, то заводил их за спину, то засовывал в карманы кожаной куртки, то сцепливал пальцы в замок перед собой.

– В общем, мы вроде бы нормально его накрыли, но… Он ушел, пристрелил наших псов… А когда шли туда по следу, мы обнаружили в лесу тех, кто ушел за ним в самом начале. Живых там уже не было… Он добил раненых. Ну а потом мы и нарвались… То есть он успел грохнуть собак, мы тут же открыли огонь, но он как-то сумел выйти из-под обстрела и вроде как совсем исчез… Мы сразу пошли за ним, но он вновь появился, убил наших четверых, которые пытались его обойти… А после он снова пропал. Мы там все осмотрели – никаких следов не осталось. Он как будто растворился… Я даже не знаю, как это у него получилось…

Здоровяк виновато понурил голову, не зная, что говорить дальше.

Ковинов посмотрел на детину с нескрываемым презрением.

– Железную дорогу проконтролировали?

– Конечно! – оживился здоровяк. – Осматривали поезда в четырех направлениях. Наши люди ходили и по электричкам, но тоже безрезультатно. Он словно испарился, – развел руки здоровяк.

– Даю вам всем сутки, – прошипел Ковинов. – Если через сутки вы мне не найдете этого чертова невидимку, пеняйте на себя! Все! Вали отсюда!

Здоровяк поспешил ретироваться из кабинета.

– Эй! – крикнул Ковинов ему вслед и застал парня уже на пороге. – Пришли ко мне Костю.

Здоровяк кивнул и тут же закрыл за собой дверь с той стороны.

– Уроды! – проворчал Ковинов себе под нос. – Ну как можно нормально работать с такими дебилами?

Он снова встал из-за стола, прошел в угол кабинета и взял с ломберного столика бутылку коньяку. Налил себе в бокал граммов сто. Выпил залпом, не закусывая.

Вернулся к рабочему столу, сел в кресло, закурил сигарету.

В дверь кабинета снова постучали. Ковинов разрешил войти.

Глава девятая

Естественно, что вечер мы с Галей решаем провести в ресторане. Ужин при свечах, отменное легкое вино и приятная беседа ни о чем. В основном говорит девушка – рассказывает о своих знакомых. Надо отдать должное, у Галины хватает и юмора, и артистичности, чтобы представлять людей в лицах и удивительно точно подчеркивать их забавные стороны.

К концу ужина я чувствую, что меня совсем разморило и мне необходимо срочно выбираться на улицу, потому что глаза начинают предательски слипаться прямо за столом. Кажется, и Галя заметила мое сонное состояние.

– Похоже, мой рыцарь сейчас закажет на десерт диван к нашему столику, – смеется девушка.

Если бы она знала, насколько права.

После хорошего выброса адреналина от погони и перестрелок мне всегда чертовски хочется спать. Организм требует восстановить силы, и я бы очень хотел этому подчиниться. Но…

– Может, пройдемся? – предлагаю я в надежде побыстрей покинуть ресторан.

Галя с готовностью кивает головой. Девушка выпила вина, и ей сейчас легче. Я же за рулем и пить не могу.

Расплатившись по счету, идем на выход. Как бы мне помягче от нее отвязаться?

– Ну раз уж вы, сударь, у нас такой сегодня усталый, тогда отвезите меня домой, – предлагает Галина.

Я вижу, что она ни в коей мере не обижена. Отлично.

Садимся в мою машину, и я везу Галю по ее домашнему адресу.

По дороге девушка рассказывает мне очередную занимательную историю из жизни ее друзей-художников, ну а я делаю вид, что вполне увлечен ее рассказом.

Добираемся до места. Минут пять у нас уходит на расставание, так как девушка позволяет мне поцеловать ее, ну и естественно, поцелуй несколько затягивается.

Наконец Галина убегает в свой подъезд, а я снова сажусь за руль.

Выезжаю по проспекту и качу вперед, через центр города. По дороге набираю номер на своем сотовом.

– Есть что-нибудь? – без предисловий интересуюсь, как только мне отвечают.

– Есть. Делай смену… – Абонент тут же отключается.

Я, конечно, рассчитывал услышать другое, но ничего не поделаешь, придется следовать совету незнакомого мне человека, которому я не имею права не доверять.

Убираю телефон в карман пиджака, достаю из нагрудного кармана капсулу. Кидаю ее под язык.

Несильный допинг мне сейчас явно не помешает. Все мои мечты насчет спокойного сна опять рушатся, как карточный домик. И ни черта тут не поделаешь. Уж такая у меня работа. Я частенько ее проклинаю на чем свет стоит, но тем не менее она мне нравится, и ничего другого для себя я не желаю.

В определенный момент я увеличиваю скорость, но ни от кого отрываться не собираюсь.

Продолжаю свое прямолинейное движение. Не делаю попыток резко уйти в сторону. Такая потеха мне сейчас ни к чему. Не жизненно важно.

Если человек говорит мне по телефону, что за мной кем-то установлено наблюдение, значит, так оно и есть. В данном случае я не могу стряхнуть преследователей, сделав попытку оторваться от «хвоста» на своем «мерседесе».

Мне не говорили, кто меня ведет, но достаточно того, что ведут не наши. В соответствии с последними событиями я могу быть уверен, что обложили меня капитально и наверняка в слежке участвует немалое количество машин и людей.

Загоняю машину в подземный гараж шикарного отеля, оставляю «мерс» на парковке и иду к лифтам.

Наши люди сейчас отслеживают ту группу моих преследователей, которая ринется за мной следом.

Поднимаюсь на лифте на восьмой этаж и тут же спускаюсь по лестнице черного хода на два этажа вниз.

Нахожу в коридоре нужный мне номер. Стучусь.

Дверь открывается практически мгновенно. Меня пропускают внутрь.

В номере двое мужчин. Никаких приветствий, никаких слов. Все делается молча.

Я прохожу, сажусь на стул перед большим зеркалом.

Один из мужиков мгновенно подкатывает столик, встает с боку от меня и начинает наносить мне грим.

На все про все уходит двадцать минут.

Слышу, как в дверь номера кто-то постучал, и вскоре после того, как один из мужчин пошел открывать, я почувствовал, что в помещении запахло восхитительными духами.

С гримом покончено.

Надеваю новый костюм.

Один из мужиков молча передает мне пачку новых документов. Старые отдаю ему. С этими документами я не откатался даже вечер.

Выхожу в гостиную номера.

Передо мной очень симпатичная девушка, одетая как на дипломатический прием.

Кивком приветствую даму, и она тут же берет меня под руку.

Веселой парочкой выходим из номера в коридор.

Я улыбаюсь, моя же спутница заливисто хохочет.

Спускаемся на лифте.

В холле отеля я с ходу отмечаю несколько людей, которые, без сомнения, ведут наблюдение за выходом.

Наверняка отель уже обложили со всех сторон.

Но на меня и на мою спутницу никто внимания не обращает.

Я делаю вид, что шепчу девушке на ухо что-то смешное, и она вдруг, резко остановившись, сгибается пополам. Надо отдать ей должное, играет она великолепно.

Девушка протягивает ключи служителю отеля, и тот шустрит, чтобы пригнать нашу машину.

Уже два дня она живет в этом отеле с моим двойником.

Я двойник этого мужика или он мой двойник для такого грима – не важно.

Важно, что мы с девушкой вне подозрений, и это наблюдателям подтвердят служащие отеля, потому что днями раньше эта девчонка и ее мужчина сделали все, чтобы их заметили и запомнили сразу, с момента вселения.

Нам подгоняют серебристый «ягуар» с московскими номерами. Девушка садится за руль, и мы трогаемся с пандуса.

Через полчаса наш «ягуар» паркуется возле ресторана.

Проходим внутрь, делаем заказ.

После общения с официантом я удаляюсь в туалетную комнату. Захожу в кабинку. Снимаю с лица грим, очки, усы, парик. Пакую все в непроницаемый пакет и прячу его в бачок унитаза. Пакет скоро заберут.

Но я знаю, что сейчас другой человек, как две капли воды похожий на меня, каким я был пять минут назад, вернулся за столик к девушке. Даже если предположить, что за нами кто-то проследил, эти люди уже успокоились.

Выхожу из туалета, сворачиваю в служебный коридор и появляюсь на улице со двора ресторана.

Перед дверьми черного хода стоит фургон, принадлежащий ресторану. Быстро забираюсь внутрь, и машина тут же срывается с места.

Через двадцать пять минут фургон останавливается, и я выхожу. Фургон тут же отъезжает.

Достав из кармана ключи, жму кнопку брелока и сажусь за руль черного «фольксвагена пассата».

Можно передохнуть.

Достаю сигареты, закуриваю. Вытаскиваю из «бардачка» свой новый мобильный телефон, набираю номер.

Голос на том конце линии подтверждает, что все прошло удачно и я могу продолжать свое дело дальше.

Естественно, все это говорится закодированными фразами, и постороннее ухо ни черта не поймет.

Поспать этой ночью мне опять не удастся. Жаль.

* * *

Владимир Семенович Говорухин отложил папку на край стола, потянулся до хруста. Ослабил узел галстука, расстегнул манжеты белой рубашки. Поднялся из кресла, прошел в угол кабинета, налил себе холодного кофе. Брезгливо осмотрел чашку, отставил кофе и плеснул в бокал немного коньяку. Вернулся к столу, сел, вытянул ноги. Отпил коньяк, поставил бокал на стол, вытащил из пачки сигарету, закурил.

Раздался зуммер интеркома. Говорухин надавил кнопку.

– Тащ полковник! – донесся голос дежурного офицера. – К вам Васильев!

– Пусть зайдет, – разрешил Говорухин и взглянул зачем-то на портрет Ельцина, висевший на стене. Хмыкнул, посмотрел на входную дверь.

В кабинет стремительно вошел сухопарый высокий мужчина в гражданском костюме. У него были аскетические черты лица и странный, словно застывший, взгляд бесцветных глаз.

Подполковник Федеральной службы безопасности Васильев официально являлся первым заместителем Говорухина, а неофициально – его особо доверенным лицом.

– Проходи, Славик, садись, – предложил ему Говорухин, когда тот замер посреди кабинета в ожидании реакции шефа на свое появление. – Коньячку выпьешь?

Последний вопрос был задан чисто риторически, так как Васильев вряд ли позволил бы себе ответить утвердительно.

Говорухин поднялся с кресла, опять прошел к столику, взял в руку бутылку и бокалы, дошел до дивана, поставил бокал на столик, налил. Кивком пригласил Васильева присесть, чем дал понять, что разговор будет неофициальный.

Васильев присел, не расслабляясь, но бокал с коньяком в руку взял.

Говорухин отпил из своего бокала, вопросительно посмотрел на зама.

Васильев тоже сделал глоток, отставил от себя бокал.

– Закуривай, Слава, – разрешил ему Говорухин, пододвинул пепельницу ближе к Васильеву.

– Есть информация по объекту «Запад», – тихо сказал Васильев. – Докладывать?

– Расскажи, – улыбнулся Говорухин, закуривая. – Только вкратце.

– В тринадцать десять наш агент вошел в контакт с объектом «Запад». Они вместе доехали до Питера. Вечером время будет проставлено в рапорте. Объект посетил ресторан вместе с нашим агентом. После ресторана они расстались, но договорились о новой встрече. Объект от кого-то получает поддержку, так как у него появилась солидная машина. Наблюдение за объектом, по сути, ничего не дало. Он очень удачно оторвался от наблюдателей. После того как объект расстался с нашим агентом, его вели до гостиницы, где он внезапно исчез. Покинуть отель незамеченным он не смог бы ни через черный ход, ни из окон первого этажа. Помещение подземного гаража также было под контролем. Мы осмотрели все гостиничные номера под предлогом проверки паспортного режима, но объект не выявили. Значит, он смог выйти из отеля. Скорее всего, воспользовался экспресс-гримом. Мы отсмотрели пленки с записью охранных систем гостиницы, но все без положительного результата. Объект исчез. Нет сомнений, ему помогают серьезные структуры, располагающие солидной материальной и оперативной базой.

– Какой вывод? – на удивление добродушно отозвался Говорухин.

– Объект «Запад» – агент внедрения, – уверенно заявил Васильев. – В этом уже нет сомнений.

– Он ведь человек Шарыгина?

– Не думаю… – возразил Васильев без тени сомнения. – В наших установочных данных Шарыгин сам ведет охоту за объектом «Запад». Проведенная людьми Шарыгина операция сорвалась, объект «Запад» от них легко ушел. На главного исполнителя Ковинова Шарыгин завел «карточку».

Лицо Говорухина выразило некоторое недоумение.