– Планировал в следующем месяце, – сказал Семен, постепенно расслабляясь. Коньяк начинал действовать. – Числа до десятого хочу улететь. Конгресс начинается пятнадцатого.

– Задаток нам уже перечислили. Двенадцать миллионов на офшор на Багамах.

– Мы же с ними договаривались на двадцать пять? – с недоумением посмотрел Козырев на шефа.

– Нормально, – отмахнулся Шарыгин. – С ними у нас проколов еще не было. Янки умеют платить по счетам. Не волнуйся за это. А шесть лимонов я уже перекинул на твой счет. Так что все у нас пополам… А ты доклад-то там будешь делать?

– Конечно нет, – улыбнулся Семен. – Какой из меня докладчик, тем более по науке…

– Нормальный ученый, – заверил приятеля Шарыгин. – Все-таки профессор экономики. Если бы не ты, мы бы до сих пор сюда, как идиоты, возили кокаин и прочую фигню. А теперь у нас что? Химия! Пол-Европы теперь покупает у нас, а скоро будут покупать все! Наши удобрения и в Штатах оценивают все ихние торчки… – заржал Шарыгин. – У нас – без пестицидов!

– Н-да… Удобрения… – хмыкнул Козырев. – Вот только с отправкой…

– Что там с отправкой? – вмиг насторожился Шарыгин.

– Здесь, в Питере, с нас дерут за терминалы. Да и вообще, пора разобраться, почему мы всегда торчим в очереди на контейнеры.

– Я этого не знал. Разберемся, – пообещал Шарыгин, тут же черканув ручкой в своем настольном календаре. – Как там у вас с выборами?

– Посадили своего губернатора. Все в елочку. Андреев там теперь правит. Он нам по жизни уже должен на сто лет вперед.

– Это хорошо, что должен, – согласился Шарыгин. – А что с остальными?

– Силовиков сейчас тоже поменяют. Хотя и прежние нам не мешали, – усмехнулся Семен.

Шарыгин заметно помрачнел.

– Кто в курсе? – спросил он, глядя в упор на Семена.

– Ты хочешь сказать… – неуверенно произнес Козырев, но фразу не закончил.

– Да. Убрать, как только их сменят, – выдохнул Шарыгин.

– Но один из них пойдет в Москву. Сенатором.

– Сенатор, хрен с ним, пусть идет. Подкорми получше, чтобы ничего не забывал. Остальных… – Шарыгин щелкнул пальцами и, улыбаясь, откинулся в кресле. – В общем, подотри там за собой… – рассмеялся он цинично. – В нашем деле должна быть полная стерильность…

Глава четвертая

За дверьми слышны шаги. Кто-то открывает замок.

Кажется, я сейчас познакомлюсь с хозяином этого «приветливого» домика.

Может, мне даже дадут кредит на покупку точно такого же? Шутка.

Дверь открывается, и на пороге вижу троих.

Двое из них – это те, кто меня сюда привез. Они до сих пор в ментовской форме.

Ну и главное действующее лицо помимо меня, конечно же, господин Ковин. Или Ковинов? Как правильней, не знаю. Но это именно он, собственной персоной.

– Ну здравствуй, Влад, – ухмыляется Ковинов совсем по-дружески.

Впрочем, что от него еще можно ожидать? Фамилии у меня могут быть разными, но имя я всегда оставляю свое. Чтобы не было глупых случайностей.

– Мы уже вроде недавно здоровались, – киваю, не поднимаясь со стула.

– Мне действительно жаль, что все так получается, но… В данный момент, я думаю, тебе все равно, что я скажу, – деланно сожалеет Ковинов.

Он обходит меня со спины и вновь останавливается напротив меня.

Двое его сопровождающих торчат в дверях, держа автоматы наготове.

– Мне кажется, ты чего-то не понимаешь, – говорю я.

– На самом деле это тебе только кажется, – усмехается Ковинов. – Насчет тебя уже есть решение. Скоро подъедет человек, который будет говорить с тобой более жестко. Но если ты, не дожидаясь его, расскажешь мне, каким образом и так далее… В общем, ты сам знаешь, что нас может интересовать.

Закуриваю сигарету и не спешу с ответом.

– А может, я лучше все-таки дождусь того человека, – интересуюсь.

– Шеф, давай мы с ним потолкуем? – раздается голос у дверей.

Это предложил один из моих конвоиров.

– Заткнись там! – рявкнул на него Ковинов. – Тебе слова никто не давал!

Он снова испытующе смотрит на меня.

– Костя, – говорю я с сожалением, – я вижу, что для тебя нет ни черта святого. И кроме денег, наверное, ничто не имеет для тебя значения. За хорошие бабки ты готов продать всех и вся, в том числе и своих старых друзей. Знают ли они об этом? Скажи-ка мне, почему ты стал таким животным?

Лицо Ковинова налилось кровью, черты исказились.

– Не тебе об этом говорить! – выдохнул он. – Не ты ли за деньги лишаешь людей жизни?!

– Странно это слышать из уст мента в больших погонах, – фыркаю я. – Недавно меня уверяли, что ты настоящий патриот и все в том же духе. Или ты надеешься, что твои игры против всех так и останутся за семью печатями? Ошибаешься.

– Мне плевать, что об этом думаешь ты и твои хозяева, – шипит Ковинов. – Но очень скоро ты у нас заговоришь. И скажешь все, что мы хотим от тебя услышать! В твоем положении лучше не рыпаться!

– В положении бывают только женщины, – смеюсь я. – А ты, Костя, недоделанный пенсионер и в конечном итоге полный идиот, если решил, что у тебя все под контролем. Уберешь меня, но скоро придет и твоя очередь. Кому ты будешь на хрен нужен, когда свалишься со своего высокого поста?

Похоже, я действительно разозлил Ковинова, потому что он тут же врезал мне кулаком в челюсть. И когда я свалился на пол, несколько раз двинул ногой мне в живот.

Разумеется, он не мог попасть мне по морде так, как хотел, да и удары ногой у него жидковаты. Такие выдержит любой курсант.

Но я сделал вид, что мне паршиво.

– Отдыхай пока, – сипит Ковинов. – Скоро с тобой будут говорить по-другому! Надеюсь, тебе понравится сегодняшний вечер. Наденьте на него наручники! – командует он охранникам.

Ковинов уходит, а двое парней, приподняв меня с пола, собираются надеть на меня «браслеты».

Боже мой, какая наивность… Один из охранников получает мощнейший удар в горло, причем я очень даже постарался разнести ему кадык с первого удара. Второй огребает колотуху в переносицу, а следующим движением я сворачиваю ему шею, с хрустом ломая шейные позвонки. Подбираю один из автоматов, а также все запасные рожки, которых получается три штуки. У мальчиков также имелись пистолеты Макарова, и я забираю один пистолет и запасные магазины к нему.

В коридоре подвала тишина. Похоже, там никого нет.

Выхожу из комнаты, держа автомат наготове.

Иду по коридору, заглядывая во все помещения. Я нахожусь в цокольном этаже, здесь расположены сауна, комната с бильярдом и зальчик со спортивными тренажерами, – в общем, все как полагается в новорусских коттеджах.

Пока мне на пути никто не попался, и я не спешу выходить во двор. Выход я уже нашел – через гараж. Гараж на сей момент пуст.

Размышляю, стоит ли проникать в дом или все-таки лучше попытаться выбраться со стороны гаража.

Схема дома мне неизвестна, поэтому у моих противников в этом смысле есть некоторое преимущество.

Но и медлить нельзя, пора действовать.

Приоткрыв металлическую калитку в воротах гаража, выглядываю во двор.

Пусто. Никого нет.

Оцениваю перспективу. До забора метров сто – я могу сразу же уйти в сад, а там, под защитой деревьев, добраться до забора.

С моего места он кажется невысоким и вряд ли станет серьезным препятствием.

Рву в сад.

Забегаю за толстый ствол раскидистой яблони и, обернувшись, смотрю на дом.

Очень похоже, что меня еще никто не заметил.

Интересно, как далеко это строение находится от города?

Через полминуты перебираюсь через забор.

Вокруг лес. Никакого ориентира, никаких жилых строений вокруг.

Прикидываю, сколько примерно времени меня могли везти сюда из Питера.

Не знаю, прав я или нет, но получается, что мы действительно могли укатить на значительное расстояние.

Здешние места мне не знакомы, и моя первоочередная задача – ориентировка на местности.

Определить стороны света труда не составляет, так как мох растет на стволах деревьев с северной стороны, а муравейники возле них располагаются с восточной.

Но где, черт возьми, Питер? Вот в чем вопрос!

Углубляюсь в лес.

Если в доме есть собаки, за мной реально могут устроить погоню.

Но теперь я вооружен до зубов, и собакам здесь явно нечего делать.

Мои преследователи могут поступить и более разумно и выставить заслоны на дорогах в радиусе десяти километров. Думаю, людей у Ковинова для этого хватит. Впрочем, это слишком радикальная мера, которая требует серьезного подхода, и смысл она может иметь лишь в том случае, если в радиусе этих десяти километров нет разветвленных дорожных коммуникаций и крупных населенных пунктов.

Иду по лесу уже с полчаса. Ни одного ручья по дороге. Чертовски хочется пить.

Сигарет у меня пока достаточно, зажигалка есть. Можно подстрелить какую-нибудь птаху и зажарить ее. Но есть я пока не хочу.

Выбрав направление, решаю идти так до темноты. Если не попадется никаких поселков, заночую в лесу.

Но, в любом случае, когда-то я должен выйти на трассу, потому что иду строго на юг. Ну может, не совсем строго, но основное направление я выдерживаю однозначно.

Через два часа я делаю привал.

Время стремительно летит к ночи. Еще немного, и придется тормозить.

Ручьи и ручейки мне теперь попадаются постоянно, и недостатка в воде я не испытываю.

Но, как назло, ничего крупного съестного не летает и не бегает.

Шарахнуть же в какую-нибудь птаху из «акаэма» или «макарова» не имеет смысла, потому что есть потом будет точно нечего.

Привалившись спиной к бревну, сижу на сухом и теплом мху, курю и, в общем-то, ни о чем не думаю. Мысли текут вяло и безразлично.

А куда мне спешить? Когда найду выход из леса, вот тогда и подумаем, прикинем шансы, оценим позиции.

А пока пройду еще немного вперед и начну подыскивать место для ночлега.

Честно говоря, сегодняшний день у меня был не таким уж и легким. Отдых я, возможно, и заслужил.

Мое ухо улавливает еле слышный хруст веток вдалеке.

Интересно. Тем более что звук пришел с той стороны, откуда я так спешил отойти подальше.

Кто там? Могут быть туристы или какие-то зверюшки… Если это бродит сохатый, то он зря приперся. Мне столько мяса не съесть, хотя все равно завалю его ради достойного ужина. Кстати, можно будет еще и прикоптить мясца на дорожку. Хороший вариант. Так где там наш лось?

Низко пригибаясь к земле, выбираю позицию, чтобы получше вглядеться в лес.

Что ни говори, а костюмчик свой я приведу в негодность – не пройдет и суток. Как потом показаться в городе?

Деньги у меня есть – кроме паспорта придурки больше ничего не изъяли. Даже водительское удостоверение осталось в кармане. Один черт, документы придется потом менять.

Сумерки слегка сгущаются. Если за мной идут преследователи с псами, значит, у собак будут намордники, чтобы не особенно тявкали.

До белых ночей далеко, и в темноте я могу проигрывать преследователям, если у них с собой приборы ночного видения. И не дай бог, ночная оптика…

Замечаю меж деревьев собаку. Так и есть. Овчарка с намордником.

Собака на длинном поводке резво идет по следу, а сзади спешит кинолог в штатовском спортивном костюме. Наконец вижу всю группу. Шесть человек. Почти все в обычных охотничьих костюмах. На ногах шнурованные ботинки. Вооружение у ребят вроде бы обычное. На ловца и зверь бежит…

Скидываю флажок предохранителя автомата на стрельбу очередями. Дистанция меньше сотни метров.

Нужно подпустить охотников поближе. Впрочем, они уже не охотники. Они уже дичь.

Пытаюсь издалека определить, как держит кинолог в руке поводок. Если я завалю мужика, вырвется ли у него собака? Хорошо бы, чтоб поводок был намотан на кисть.

Дистанция – пятьдесят метров. Жду. Тридцать. Идут ребята кучно – тем лучше для меня.

Вот они уже почти совсем рядом. Я могу работать практически в упор.

Приподнимаюсь на одно колено и длинной очередью выкашиваю всех шестерых.

Подхожу ближе.

Собака явно не обучена работать в перестрелке – поджала уши и распласталась на земле, зарыв морду в куст черники. Пес скулит. Боится.

– Лежать! – командую ей.

Рожок я уже поменял на новый и одиночными выстрелами добиваю раненых.

Псина заскулила еще больше, но с места не двигается.

Подхожу к собаке, направляю ствол автомата ей в голову.

Что там говорить – мясо само пришло ко мне в руки. Хороший может получиться ужин. Как-то я пробовал, как готовят собак корейцы. Блюдо из собачатины – вполне цивильная еда.

Придавливаю спуск, но тут же убираю палец. Нет, я не могу пристрелить скулящую собаку. Мне ее чертовски жаль. Овчарка как будто понимает, в чем дело, и скулит так, будто плачет напоследок.

Наклоняюсь, отстегиваю поводок от ошейника. Треплю собаку рукой по холке, глажу ее по голове, между ушей.

– Живи, барбос, – говорю псине. – Мне твоя жизнь не нужна. Уходи!

Подталкиваю собаку рукой.

Оставив пса, иду смотреть жмуриков. Обыскиваю убитых. Овчарка тем временем со всех ног рванула в лес и быстро исчезла из виду. Нужно было снять с нее намордник, но я уверен, что она вскоре доберется до своего дома.

Ничего особенного на парнях я не нахожу, но есть кое-какие деньги, которые я, конечно же, забираю себе. Есть фляжка с водой и рюкзачок, в котором только патроны и прибор ночного видения.

Собираю боеприпасы, запасные магазины к автомату. У одного из убитых нахожу компас и отличную карту местности. Но в данный момент я никак не могу привязать себя к этой карте, так как не знаю ни одного направления, ни одной отправной точки. Непонятно, где находится дом, из которого я убежал. Значит, пока карта для меня совершенно бесполезна.

Нахожу у жмуров мощный фонарик с комплектом запасных аккумуляторов. Все отлично, но вот еды у ребят не было.

Разбиваю две рации вдребезги. Это чтобы не пеленговали. Захотят найти жмуров, пусть ищут.

Ну вот, отдых закончился, пора двигать дальше. Надеюсь, что переход будет недолгим.

Глава пятая

Придя в ярость от разговора с пленником, Константин Ковинов поднялся из подвала на первый этаж и прошел в свой кабинет.

Сев за стол, снял телефонную трубку, набрал номер.

– Он здесь, у меня, – сказал он в трубку. – Когда подъедете?

Ответ, видимо, не удовлетворил Константина, он поморщился. Молча выслушав собеседника, положил трубку на рычажки.

– Козлы! – в сердцах выругался он, глядя на телефон. – Я-то подожду, только подождете ли потом вы?! – Достал из ящика стола папку, открыл ее и принялся внимательно изучать бумаги.

* * *

Овчинников проехал мимо загородного дома Ковинова, посмотрел на забор, фасад дома.

Не притормаживая, проехал дальше, через некоторое время выбрался на трассу и увидел двух гаишников, стоящих возле своей «шестерки».

Гаишник сделал отмашку полосатым жезлом.

Овчинников остановил машину, подождал, когда к его дверце подойдет офицер. Гаишник не успел представиться, как Овчинников показал ему удостоверение.

– Можете следовать дальше! – тут же козырнул гаишник. – Счастливого пути!

Овчинников не заставил себя ждать и нажал на газ.

* * *

В кабинет к Ковинову без стука залетел охранник. Ковинов недовольно поднял взгляд.

– Он сбежал! – рявкнул парень с порога.

– Кто? – не сразу понял Ковинов.

– Этот… Из подвала!

Ковинов вскочил с кресла, сжав кулаки.

– Какого дьявола! – проорал он. – Догнать! Быстро, сволочи!

– Но мы не знаем, в каком он ушел направлении, – растерялся охранник. – Он убил наших, забрал их оружие и как будто испарился…

Ковинов упал в кресло, помотал головой, вздохнул:

– И ты хочешь мне сказать, что камеры ничего не зафиксировали?

– Нет. Вы же сами приказали, чтобы мы не вели съемку, пока этот человек будет здесь…

Ковинов действительно отдавал такое распоряжение.

– Ладно, – выдавил из себя Константин. – Ищите с собакой. Но я вам советую найти его до вечера. Если он уйдет… – Ковинов не закончил, но охраннику продолжения и не требовалось. Он знал, что сбежавшего следует найти во что бы то ни стало.

Выскочив из кабинета, охранник тут же взялся за организацию погони, но оказалось, что нужно ехать за собакой, так как охранник, дежуривший ночью, сменился и увез свою псину домой.

Других собак в доме не было. Но кинолог жил неподалеку, в каких-то пятнадцати минутах езды, и значит, они потеряют во времени всего чуть-чуть. Не более часа.

В погоню начальник охраны мог послать только шестерых. Себя он в это мероприятие не включал, потому что дома должен был оставаться хотя бы один человек.

* * *

У меня теперь есть прибор ночного видения, поэтому я могу продолжать свой путь даже в темное время суток. Я знаю, что спать захочу не раньше четырех часов утра, следовательно, до рассвета можно двигаться совершенно спокойно. Я и двигаюсь.

Удивительно, но мне до сих пор не встретилось ни одной дороги. Нет даже чертовых просек. Значит, меня действительно увезли довольно далеко от Питера. Судя по карте, изъятой у моих преследователей, в принципе, я уже могу приблизительно определиться. Не точно, но могу.

Лес, по которому я пру напролом, сильно загажен старыми поваленными деревьями, ямами или заросшими воронками. Двигаться по такому лесу с нормальной скоростью невозможно. Значит, будем считать, что я делаю не пять километров в час, а два с половиной. К тому же у меня городская обувь, да и вообще я стараюсь все-таки беречь костюм по максимуму. Смотрю на карту и вижу на ней сплошное лесное «пятно». Правда, я вот-вот должен выйти к лесной дороге. Что и происходит буквально через минуту после того, как я подумал об этом.

Совсем неожиданно я оказываюсь на твердом грунте. Наконец-то под ногами не пружинит мох.

Снимаю с глаз ПНВ, смотрю по сторонам.

Достаю фонарик, свечу на дорогу.

Видны старые колеи от тяжелых лесовозов, а также отпечатки гусениц трелевочников в засохшей грязи.

Выбираю отчетливый след от покрышек тягача и по его краям пытаюсь определить, груженые ли шли они в ту сторону или все-таки налегке.

Тема сложная, если не иметь навыков и опыта. Но если такие навыки имеются, то по любым следам можно определить направление движения и значимость следа. Мне нужно установить, в какую сторону машины шли с грузом. Вроде бы я выхожу на такой след. Вот вдоль этой колеи я теперь и буду двигаться.

Сверяюсь с картой. На карте есть обозначение лесных дорог, но по какой из них я сейчас шагаю? Неизвестно.

Как бы там ни было, а направление я выбрал. Дорога однозначно должна привести меня к какой-нибудь трассе, пусть это будет даже сельская дорога. Главное – выйти к любому населенному пункту.

По сухому и утрамбованному грунту идти гораздо легче, и можно прибавить шагу.

На дороге ПНВ уже не нужен, я и так все отлично вижу.

Через час выхожу к развилке лесных дорог.

Небольшой пятачок, свободный от леса, весь в глубоких колеях от большегрузных машин.

Опять требуется определить направление движения, иначе я выйду с этой развилки к какой-нибудь лесной делянке и придется тогда все начинать сначала.

Думаю, что пора немного и отдохнуть, вздремнуть до рассвета.

Часиков в пять будет уже светло, и дождя не предвидится.

Спать натощак, тем более что я не ел и днем, конечно же, неприятно, но ничего не поделаешь. Будем надеяться, что завтра мне в этом смысле повезет больше. Костер я не развожу, это баловство ни к чему. Есть все равно нечего, а греться необязательно, так как воздух за день прогрелся более чем достаточно.

Наломав еловых лап, устраиваю себе мягкий лежак на земле и, завалившись отдыхать, накладываю на себя сверху самые пушистые ветки. Костюм, несомненно, придется выбросить сразу, как только выберусь из леса. К утру он будет весь в потеках хвойной смолы.

Хрен с ней, с этой смолой. Зато как хорошо, когда сон не вымученный, а тебя в него словно затягивает, стоит лишь только прилечь.

* * *

К девяти вечера Ковинов понял, что беглеца уже не найдут. А если и найдут, то ничего путного для его людей из этого не получится. Сразу после побега «гостя» он отзвонился кому следует и сообщил, что приезжать не стоит, так как возникли некоторые затруднения. Ничего объяснять не стал, да от него никто объяснений по телефону и не требовал. Нормальные люди в наше время телефонам не доверяют. Да и не только телефонам.

Ковинов вызвал своих людей, и в двенадцать ночи к его дому съехалось одиннадцать легковых машин.

В кабинете расположились в креслах семь человек, старшие групп.

Хозяин дома предложил им выбрать то, что они хотят выпить, и только после этого перешел к делу.

– Шесть человек ушли на преследование объекта, – хмуро начал Ковинов. – Собака уверенно взяла след. Но до сих пор от них нет известий. Их рации молчат. Объект отлично вооружен, и я подозреваю, что он сумел эффективно атаковать наших людей.

– Когда вышла группа? – поинтересовался один из присутствовавших.

– Прошло уже более пяти часов, – коротко ответил Ковинов.

– Можно получить какую-то дополнительную информацию об объекте? – задал вопрос здоровенный мужик с лицом мультяшного гоблина.

– Парень в отличной форме. Профессионал по террору. Воевал по всему миру и не так давно вернулся с одного серьезного задания, которое выполнил с блеском, – пояснил Ковинов.

Присутствующие переглянулись. Ковинов это заметил.

– Вы услышали то, что я сказал, и уже начинаете проявлять нерешительность? – возмутился он, обводя всех грозным взглядом. – В чем дело?!

– Я думаю, что той первой группы уже не существует, – высказался все тот же здоровяк.

В этот момент в дверь кабинета кто-то настойчиво постучал.

– Войди! – рявкнул Ковинов. Вошел начальник охраны.

– Вернулся Чак… – насупившись, доложил он.

– Один? – Ковинов сверлил его взглядом.

– Один. Без поводка, – подтвердил начальник охраны.

– Ладно, иди, – отпустил его Ковинов и снова посмотрел на собравшихся. – Чак – это собака, участвовавшая в поиске, – объяснил он. – Значит, группы действительно уже нет.

– Странно, почему он не убил собаку, – задумчиво сказал мужчина, сидевший рядом со здоровяком. – По идее он должен был убрать и пса.

– Значит, собака не пыталась его атаковать, – возразил ему громила. – Мужик, похоже, любит животных! – заржал он.

Ковинов посмотрел на него с плохо скрытым раздражением. Ему было наплевать, убьют ли тех или этих, но в его планы никак не входило проваливать операцию, которую он лично курировал.

За сегодняшний день произошло уже два серьезных срыва, и оба они связаны именно с беглецом.

Через полчаса из дома Ковинова в лес ушли две группы со служебными собаками. Также были отправлены машины, чтобы перекрыть возможные пути отхода беглеца.

Никто из охотников не сомневался, что беглец все еще в лесу.

Глава шестая

Просыпаюсь словно от толчка, но под ветками не шевелюсь.

Прислушиваюсь к ночному лесу.

Дело явно идет к утру, и скоро уже рассветет.

Ничего не скажешь, по утрам в лесу весной довольно прохладно.

Бог его знает, отчего я проснулся, но точно не от холода.

Прислушиваюсь уже не к лесу, а к своим внутренним ощущениям.

Во всяком случае, спать мне больше не хочется, а значит, пора двигаться дальше.

Скидываю с себя хвою, усаживаюсь на своем импровизированном ложе.

Достаю флягу, глотаю водичку, закуриваю.

Вроде уже рассветает, и я вижу вдалеке, в просвете между деревьями, белесую дымку тумана.

Туман – это красиво, но грустно. И почему туман навевает на меня тоску? Старею, что ли? Очень даже может быть.

Но с другой стороны, туман – это и спасение. В тумане легче всего уходить от погони.

Осматриваю оружие. Стволы в порядке и готовы к бою.

Вогнав окурок поглубже в мох, раскидываю «постель» в разные стороны. Потянувшись до хруста, собираю манатки и выбираюсь к дороге.

Вот уж никогда бы не подумал, что здешние леса похожи на таежные дебри и по ним можно идти много часов подряд, не встретив никакого жилища.

Тем не менее это так, и я до сих пор не представляю, где я нахожусь, хотя у меня на руках и карта, и компас.

Честное слово, смешно – я же специалист высокого класса в военной разведке, и вот ни черта не могу сориентироваться на местности без специальной аппаратуры, можно сказать, у себя дома. Но это я все-таки себя недооцениваю. Все путем.

Заяц. Заяц! Вижу косого в десяти метрах от себя, на обочине.

Серый зверь меня не боится.

Не спеша навожу на зайца автомат.

Мой желудок сразу вспоминает, что неплохо было бы и позавтракать, потому что последний раз я ел вчера утром.

И тем не менее на спуск не жму.

Косой, удовлетворившись осмотром двуногого типа, повстречавшегося на лесной дороге, сваливает обратно в лес.

Вздохнув, опускаю автомат и иду дальше. Будем считать, что позавтракал глазами.

Можно сто раз пожалеть, что у меня нет оружия с глушителем, но что об этом говорить и что толку жалеть?

Возможно, найдется что-нибудь на зуб к обеду, а может, и к ужину. Но сегодня я уж точно доберусь до какого-нибудь поселка. Я в этом не сомневаюсь.

Сделав еще пару шагов, не оборачиваясь, отпрыгиваю на обочину и падаю за высокую корягу. Повернувшись в высоком прыжке, с лету открываю огонь.

Первую огромную овчарку, молча летевшую на меня со спины, очередь «калаша» просто разносит в клочья и кровавые ошметки.

Удачно приземлившись за укрытием, еще одной очередью уничтожаю вторую псину.

И вот уже в мою сторону летят пули чужаков.

В том, что это мои преследователи, сомнений не возникает.

Люди стреляют из автоматического оружия, снабженного глушителями.

Выстрелов я не слышу, но пули весело поют у меня над головой, вгрызаются в мох поблизости, тупо хлопают по стволам ближайших деревьев и пронзительно верещат на частых рикошетах.

Ситуация хреновенькая, слов нет.

Нападающих не меньше семи человек, и это только по приблизительным подсчетам.

На самом деле их может быть и больше. Десять, двенадцать. Паршиво.

Причем им известно, что я в этом лесу совершенно один.

Сейчас человека четыре станут долбить по моему укрытию в лобовую, чтобы предоставить возможность другим зайти с флангов.

В одиночку мне нельзя принимать бой. Если я зацеплюсь за это место – считай приплыли…

Под прикрытием коряжины начинаю отступать, не огрызаясь.

Слава Всевышнему, в этих местах крепкий лес еще не вырубали, вокруг пока достаточно хвойных деревьев, способных прикрыть меня от роя свинца, хлещущего по лесу, как неожиданный летний град.

Похоже, моего отступления еще не заметили.

Аки гад подколодный, стелюсь по земле. Сваливаю ползком, как можно дальше в глубину леса.

Головы мне не поднять – такая плотность огня.

Успокаивает только одно, что у парней нет подствольников. В лесу эта штука не очень эффективна, но в данной ситуации меня бы накрыли на раз-два.

Эх, костюмчик мой точно пропал. Ну, сволочи, вы мне за это ответите…

Вот так, со смехом, отползаю метров на пятьдесят.

Занимаю позицию за толстенным, но не трухлявым пнем.

Можно передохнуть. Да и пальба вроде бы прекратилась. Видимо, ребята меня потеряли.

Смотрю по сторонам.

Наконец вижу слева, метрах в тридцати, троих охотников.

Нажимаю на спуск. Четыре коротких очереди – и, похоже, в одного я все-таки попал конкретно. Даже если ранен один, с ним останется еще один человек, чтобы помочь в перевязке.

В моем случае убивать противников невыгодно, достаточно связать их основную группу ранеными товарищами.

Но опять же это я так предполагаю, а может, ребята поступят проще и добьют своих раненых. Все может быть.

В мою сторону опять несется рой горячего свинца, но я уже успел отбежать метров на двадцать назад, забирая постоянно вправо.

Мне приходит в голову хорошая мысль: зайти мальчикам с левого фланга.

Им кажется, что это они ведут охоту. Я постараюсь все это дело поменять местами.

Зарываюсь в заросли дикой малины и вскоре выпрыгиваю к руслу мелкого ручейка.

Словно спринтер, несусь вдоль русла метров сто, затем сворачиваю еще раз вправо. После этого маневра начинаю потихоньку возвращаться назад. Теперь я могу точно оказаться слева от противника.

Именно так все и происходит.

Вижу троих мужиков, они, хотя и пригнувшись, идут вперед достаточно быстро.

Я только-только успел проскочить заросли кустарника вдоль берега ручья, а преследователи уже возле кустов и вот-вот зайдут в них. Расстояние позволяет мне выступить на боковые фигуры.

Давлю на собачку, а сам мгновенно оказываюсь возле своих целей. Как бы быстро они ни среагировали, я стреляю все-таки лучше и быстрее. Трое типчиков вполне готовы к погребению.

Всматриваюсь в лес. Никого пока не вижу.

Подбираю трофейный ствол с глушителем, запихиваю в рюкзачок полные магазины, хватаю рацию и что-то там еще.

Тридцать секунд, и меня уже нет возле ручья.

Ухожу в глубину лесного массива.

Трофеев теперь достаточно. Оба рюкзака теперь набиты железом. Тащить тяжеловато, потому что к этому плюсуются два автомата и пистолет.

Судя по всему, я ушел на безопасное расстояние. Огня по мне не ведут, но это не значит, что преследование закончено.

Я без стеснения пользуюсь чужой рацией и прислушиваюсь к разговорам охотников. Я не ошибся, их было десять. А теперь стало шесть. Рад это слышать.

Но я пока не в курсе: в каком масштабе на меня идет охота и сколько в этой облаве участвует загонщиков.

Решаюсь, однако, сделать небольшой крюк с перекуром и быстренько разбираюсь с трофеями. Потрошу только что добытый запас.

Помимо кучи железа, нахожу целую пачку печенья и помятый батончик «сникерса». Что ж, последуем совету рекламы и не станем тормозить. Шоколад, орехи – это именно то, что мне сейчас нужно.

Устраиваюсь спиной к дереву так, чтобы прямо передо мной была высокая кочка, заросшая кустарником голубики. Спрятавшись за ней, я надеюсь увидеть приближение загонщиков раньше, чем они обнаружат меня. Если, конечно, они теперь не пройдут стороной, на что я, собственно, и рассчитываю. Пусть валят вперед, а я попытаюсь вернуться к развилке и уйти другой дорогой. Сейчас это для меня самый оптимальный вариант.

Сижу, жую батончик и внимательно слежу за лесом.

Не так все плохо складывается, как можно было бы подумать в самом начале.