Девчонка чуть ли не кидает поднос на стол и мгновенно выскакивает из кабинета. Левкин сидит с рылом, которое теперь белее январского снега.

– Налей мне кофе, урод! – приказываю ему.

Дрожащими руками Левкин хватается за посуду, проливает из кофейника на поднос.

– В-вам с сахаром? – вибрирует он.

– Одну ложку. Размешай!

Зам выполняет приказание.

Беру чашку, пью мелкими глотками. Курю, выдерживаю паузу. Тяжело, в упор, смотрю на Левкина. Он не знает, куда ему девать свои глаза и руки.

– А сейчас, мразь застенчивая, ты мне быстренько говоришь, кто тебя просил насчет папки. И не дай бог, если ты это все сам и придумал! – тихо говорю, но до Левкина все доходит как надо.

– Это не я, честное слово! – прорывает его. – Это люди Батона! Мне только сказали, а я Свете передал! Поверьте, это не я!

– Кто конкретно приезжал к тебе от этого педика?! – рычу я.

– Зяма. Это он. Он мне и сказал, что папку привезут. Я ничего с ними общего не имею! – начинает Левкин подвывать.

– Заткнись! Где Зяма?!

– Я не знаю! У меня есть его телефон!

– Номер!

– Можно, я посмотрю там? – чуть не плачет Левкин, показывая рукой на стол, где торчит его барсетка.

– Быстро, ублюдок!

Левкин все делает на предельных скоростях и чуть не падает, запутавшись в своих ногах.

Получаю телефон Зямы.

– Ему можно звонить в любое время, – лебезит Левкин.

– Проводи, – встаю и иду к дверям. Левкин семенит за мной. Возле порога останавливаюсь и поворачиваюсь к заму. От души врезаю ему в челюсть. Левкин, взмахнув ногами, гулко стукается затылком об паркет. Так будет лучше, это вместо «до свидания».

Выхожу из кабинета. Секретарша сидит, словно каменная, и со страхом смотрит мне в глаза. Других посетителей словно ветром сдуло. Приемная опустела.

– Ты меня здесь не видела! – предупреждаю ее.

Девчонка судорожно кивает в знак согласия.

– Я вас не видела, – повторяет она вслух.

Выхожу в коридор, громыхнув дверью, и возвращаюсь к своей машине. Никаких других охранников на моем пути не вижу. И правильно, иначе я еще натворил бы здесь дел.

Из машины звоню Зяме. Бандюган отвечает.

– Подъедешь через полчаса к кафе «Роза». Это на Приморском. Я говорю с тобой насчет папки.

– Ты кто? – не совсем понимает меня Зяма.

– Узнаешь. Хочешь получить папку?

– Через полчаса я буду. Какая у тебя машина?

Называю приметы своей «девятки», убираю трубку. Зяма хочет заморочек, ну так сейчас он все получит сполна.

Глава двадцать девятая

Паркую машину возле кафе, но наружу не выхожу. Резко потемнело, небо заволокло тучами, и пошел мелкий дождь. Я специально выбрал эту кафешку на значительном удалении от города. Чтобы Зяме проехать сюда из Питера, ему нужно быть «чистым». Дорога здесь одна, и пост ГАИ, усиленный ОМОНом, бандюганам не объехать. Вернее, они могли бы, но у них нет времени, чтобы подготовиться. Поэтому, если у парней и будет с собой оружие, то запрятано оно должно быть далеко. Хотя это я так предполагаю, но могут быть разные варианты событий.

Вижу, как к кафе сворачивают с трассы три джипа «чероки». Похоже, это те, кого я жду. Джипы медленно подкатывают и встают рядом. Из ближнего ко мне внедорожника выбирается бычок и подходит к моей «девятке». Приспускаю стекло, смотрю на парня.

– Это ты насчет папки? – спрашивает он.

– Да. Езжайте за мной. – Завожу двигатель.

– Это куда? – недоумевает он.

– Поезжай – узнаешь, – киваю ему и врубаю передачу.

Не спеша выруливаю на трассу. «Чероки» катят за мной следом. Прибавив газу, лечу по трассе в сторону Сестрорецка. Джипы, словно на привязи, следуют за мной. Машин на шоссе не так и много. Вскоре минуем переезд через железнодорожное полотно, и я жму далее, уже в сторону заброшенной лесной дороги. Наконец можно и притормозить. Останавливаюсь, выхожу из машины. Злости во мне сейчас нет, я думаю только о том, как с максимальным успехом решить поставленную перед собой задачу. Из джипарей выгребается толпа из девяти человек. И я все-таки немного ошибся, посчитав, что парни приедут пустыми. У троих из них в руках вижу короткие автоматы Калашникова. Остальные оружие не светят, но и у них что-нибудь наверняка найдется под куртками и плащами.

Мне навстречу выходит рослый плечистый парень, и я не сомневаюсь, что это Зяма и есть.

– Что у тебя? – грозно произносит Зяма.

– Много всякого, – недобро усмехаюсь я и выхватываю «глок». Открываю беглый огонь по боевикам.

Парочка выстрелов в ответ все-таки прозвучала, но это так, семечки. В живых оставляю только Зяму. Я ведь обещал ему разговор, и теперь он состоится с глазу на глаз. Зяма лежит на земле, не поднимая головы, и судорожно пытается вытащить пистолет, который у него почему-то застрял за поясом. Если бы не эта заминка, Зяма умер бы раньше.

– Оставь это… – спокойно советую ему, подходя ближе.

Зяма смотрит на меня снизу вверх и оставляет попытки вытащить пушку.

– Ты кто? – хрипит он. Оставляю его вопрос без внимания.

– Лучше расскажи, что за люди сегодня ночью пытались забраться в дом Гены?

– О чем ты? – Зяма делает вид, что совсем меня не понимает. Он уже поднялся с земли и стоит в паре шагов от меня.

«Глок» дергается, выплевывая горячий свинец, и Зяма с искаженным от боли лицом хватается за простреленную ногу, охает, матерится и садится на землю. Дождь уже размыл грязь, и Зяма сидит теперь в небольшой луже, но даже не замечает этого. Бандиту сейчас не до луж.

– Я не люблю, когда меня не слышат, – поясняю ему.

– Это не мои люди! – кричит Зяма. Парню действительно больно, я знаю, куда следует попадать. – Об этом кого-то попросил Батон. Он мне говорил, что для него сделают в счет какого-то долга. Но ни черта там они не сделали.

– И не могли, потому что я их там встречал, как самых дорогих гостей. – Не похвалишь себя, кто же тогда похвалит.

Дело прошлое, если бы у парней ночью были гранаты, хана бы мне была полная. Но об этом можно теперь не думать.

– Отпусти меня, слышь, а? – просит Зяма. – На хер тебе все это надо?

Я даже грехи не отпускаю, потому как не уполномочен. И может быть, я бы и простил, если бы Зяма приехал один, без эскорта, и не пытался бы нагнать на меня жути своим бандитским великолепием. Но в данном случае амнистии не будет. Поговорить с ним я еще поговорю, так как мне нужно узнать кое-какие нюансы относительно их бригады. Но на этом все.

Приобщив Зяму к его соратникам, возвращаюсь в город. Разговор у меня с бандюганом был плодотворный, и я теперь загружен информацией о бригаде Батона по самое некуда. Зяма старался, но, видно, не судьба. Не всем выпадает фарт стрелять и доживать до старости, пусть даже и не обеспеченной. Не каждый выдержит ежедневное напряжение, а малейшая расслабленность и надежда на чью-то помощь как раз и приводят к состоянию, в котором теперь находятся Зяма и его дружки.

Мне кажется, моя миссия слегка здесь затянулась и пора ускорить разборки с Батоном и его орлами. Угораздило же Конфетку так удачно выйти замуж… Сидела бы в моем офисе, поила бабулек чаем и горя бы не знала.

Но бог с ней, с Конфеткой, решу ее проблему, и точка. Моя цель в Питере, можно сказать, первоочередная, – это глава одной из крупных охранных контор. Типчик этот выполняет грязные поручения Батона, и я не хочу, чтобы он и дальше крутился у меня под ногами.

Заезжаю на свою квартиру и гримируюсь под имеющиеся у меня документы, где я на фотографии сам на себя не похож. Забираю с собой в дополнение к «глоку» компактный «вальтер» с глушителем. Хватит греметь на весь город, нужна работа потише.

В охранной конторе народа хватает. На входе есть арка металлоискателя, но я предъявляю удостоверение следователя Генеральной прокуратуры по особо важным делам, и меня пропускают без обыска.

Кабинет нужного мне человека на втором этаже. Показываю секретарше свои «корочки» – и никаких проблем. У директора, видимо, совещание, поэтому он сам выходит ко мне в приемную.

– У вас что-то очень важное? – спрашивает он.

– У нас всегда все важное, – говорю ему без улыбки. – Где мы можем побеседовать без свидетелей?

– Очень срочно? – Директору явно неудобно перед теми, кто остался в кабинете.

– Очень срочно, – киваю я. – У меня мало времени.

– Таня, скажи там, чтобы продолжали, – просит директор секретаршу, кивнув в сторону своих апартаментов.

Выходим в коридор.

– Надеюсь, не здесь? – говорю я.

– Конечно, нет. Пройдемте в комнату переговоров, там нам никто не помешает.

Вот и отлично, не люблю, когда мешают в таких делах.

В переговорной устраиваемся в креслах возле стены, а не за большим круглым столом. Директор, крупный мужчина лет пятидесяти, наливает себе и мне минеральной воды.

– Я бы хотел поговорить с вами насчет сегодняшнего нападения на дом известного бизнесмена в Левашове, – говорю ему открытым текстом.

– Там требуется охрана? – директор, надо отдать ему должное, не выказывает волнения. Я в курсе, что раньше он служил в КГБ опером. Хотя, может быть, Зяма оговорил человека?

Поднимаюсь из кресла, закуриваю и как бы в волнении прохаживаюсь по комнате. Остановившись, достаю «вальтер». Лицо директора каменеет.

– Рассказывай все! – тихо приказываю ему.

– Ясно… – произносит тот, покусывая зубами верхнюю губу. – Следователь, значит…

– Не тяни время, – советую ему. – Когда ты начал работать на Батона? Давай все по порядку.

Директор после минутного раздумья все-таки решается говорить, и его рассказ довольно интересен для меня. Оказывается, он держит команду рейнджеров, которые иногда выполняют миссии, подобные сегодняшней ночной вылазке в Левашове. На самом интересном месте в дверь кто-то, видимо, хочет ворваться с ходу, но когда мы сюда заходили, я защелкнул дверь на легкий замок.

Отхожу к столу, держа директора под прицелом. Он все так же не делает попыток вскочить или что-то предпринять. На втором ударе двери распахиваются, но я опережаю нападающих. «Вальтер» в работе, и делаю это уже на ходу. Перегруппировываюсь во время стрельбы. Пули кладу парням только в головы, чтобы после не было лишних неприятностей с их стороны. Директор получил от меня свое и теперь валяется возле кресла.

В мою сторону палят уже человек пять. Придерживаюсь стены, достаю гранату, выкидываю ее в коридор. Раздается вопль предупреждения – и пальба прекращается. На ходу вставляя новую обойму, выпрыгиваю в коридор и быстренько расстреливаю залегших на полу боевиков. В коридоре больше никого нет. Подбираю гранату, у которой я не выдернул чеку, и сваливаю вниз.

На первом этаже народ выбегает из офиса, толкаясь и мешая друг другу в дверях. У боевиков конторы оружие было без глушителей, и мы разворошили всю округу. Охраны внизу нет. Похоже, я зашел удачно и перебил всех, кто был на этот момент в конторе. Уезжаю спокойно, без каких-либо осложнений.

Глава тридцатая

К вечеру я заезжаю в клуб, где работает Ольга. Я позвонил ей днем, и мы договорились провести вечер вместе, после того как девушка выступит в своем шоу. Днем я разговаривал с Левой, и он обещал узнать, где я смогу найти Батона. На Леву в этом вопросе можно положиться.

После своих выступлений Ольга подсаживается ко мне за столик. Ее лицо, как всегда, сияет улыбкой. Болтаем целый час. Я даже удивился, откуда у меня берется столько слов.

– Влад, давай покатаемся по городу, надоело мне здесь, – предлагает девушка.

Какие проблемы? Кататься, так кататься. Идем на выход, но дорогу нам перегораживают четверо парней. Один из них, со сломанным носом и резко очерченными тонкими губами, выдвигается вперед. Его я и видел в ресторане с Охотским.

– Сережа! – восклицает Ольга, кидаясь к парню. – Ты так быстро вернулся?

Брат и сестра обнимаются. Ну вот, наконец-то я вижу человека, который организовал убийство мужа Конфетки. Убийства не получилось, но это сути не меняет.

Братишка Ольги хмуро смотрит на меня.

– Это мой друг, Влад, – представляет меня Оля. – А это мой брат, Сергей.

Я руки не протягиваю, да и Сергей не торопится с рукопожатием. Девушка несколько удивлена, но думает, что во всем виноват ее брат, которому не нравится, когда кто-то волочится за его сестрой.

– Ты откуда, парень? – не очень вежливо интересуется Сергей.

Его приятели так же сверлят меня недобрыми взглядами.

– Тебе долго придется гадать, – отвечаю спокойно.

– Сережа! Прекрати! – возмущается Оля. – Я не могу позволить тебе все время оскорблять моих друзей! Пойдем, Влад! – Девушка хватает меня за рукав и тянет на выход.

Обменявшись долгими взглядами, расходимся с Сергеем. Садясь в машину, вижу, что за мной собираются отчалить двое братков на темно-синей «БМВ». Ольга этого не замечает. Я же не сомневаюсь, что пацанов послал следить за нами ее братишка. Черт с ними, пусть ползают по пятам, пока не надоест.

Посещаем с Ольгой за ночь несколько мест, и под утро я отвожу ее к ней домой. Проводив девушку до квартиры, спускаюсь по лестнице вниз. В подъезде меня уже ждут, загородив проход, два здоровячка.

– Привет, мальчики, – усмехаюсь я.

Дальнейшее парням явно пришлось не по душе. Не сомневаюсь, что они, при всех своих навыках, с подобным никогда раньше не сталкивались. Сломав напоследок одному из них еще и руку, выхожу на улицу. Из боевиков Сергея никого больше нет. Сажусь в машину и еду к себе отдыхать. Лева мне еще не звонил, но уверен, скоро от него будет сообщение, и мне нужно быть бодрым и свежим к этому времени.

Информационная машина у Левы работает, как хронометр. В двенадцать дня я уже знаю, где и когда смогу найти Батона. Если мафиози ничего не поменяет в своем расписании, я смогу поставить точку в этом деле.

Но есть и еще одна сторона медали, это брат толстого директора. Охотский сказал тогда в ресторане, что его брат готов взяться за дело и финансировать задумку с заводом. Считаю, что если Охотский останется на заводе, он снова найдет людей вроде Батона, и опять завертится кровавая мельница. Нужно выводить Охотского из игры. Его брат – банкир, а это несколько усложняет дело. Убивать банкиров не всегда правильно. Я говорил со Львом, и приятель сказал, что он не сможет надавить на банк, так как в Питере брат Охотского руководит всего лишь филиалом. Придется взяться за банкира всерьез.

Дом, где живет финансист, считается элитным. И это видно сразу, даже когда смотришь на здание со стороны. Зеркальные стекла, современная архитектура, охрана, подземный гараж – в общем, все на уровне. На первом этаже различные бытовые службы. Вход в салон причесок свободный, я захожу, чтобы приглядеться. Из салона есть проход внутрь дома, но там торчит охранник. При желании, конечно же, можно пройти, но… При беглом осмотре отлично понимаю, что дом охраняется капитально. Рисковать, чтобы там засветиться, не стоит. Я знаю уже, что банкир ездит на «лендровере» и любит сам сидеть за рулем. Возможно, это и есть мой вариант.

Звоню банкиру на работу с уличного таксофона.

– Как вас представить? – интересуется секретарь.

– Можете сказать, что для разговора по поводу приобретения деревообрабатывающего производства.

Проходит некоторое время, и меня соединяют с банкиром.

– Кто вы? – недоумевает этот деятель.

– Вообще-то я хотел узнать у тебя, не решил ли ты отказаться финансировать затею своего брата? Думаю, тебе лучше поступить именно так и сказать мне об этом. Причем прямо сейчас.

– Вы перепутали номер телефона. – Голос банкира совершенно спокоен. – Не звоните сюда больше.

Слушаю в трубке гудки отбоя. А жаль, я дал ему возможность избежать более крупных неприятностей, чем разговор с неизвестным человеком.

Наблюдаю, как машина банкира выезжает из ворот банка. Сам банкир за рулем своего «лендровера». Убираю цифровой бинокль в карман и быстро спускаюсь с крыши дома во двор. Забираюсь в кабину грузовика и через полминуты выезжаю на проспект. Разгоняюсь по крайней левой полосе.

А вот и банкир на своем джипе. Резко выворачиваю руль влево и произвожу колоссальное лобовое столкновение с «лендровером». Сзади в джип врезается еще какая-то машина, но мне на нее наплевать, особо там народ не пострадает.

Открыв дверцу КрАЗа, выскакиваю на дорогу и сваливаю с места происшествия. Никто меня задержать не пытается. Грузовик я угнал часа полтора назад с ближайшей стройки. Другого подходящего танка поблизости не оказалось. Но КрАЗ сделал свое дело, от «лендровера» мало что осталось. Задерживаться и смотреть, что произошло с банкиром, я не стал – даже если он и оклемается после аварии, надеюсь, поймет, что здесь к чему, и в следующий раз будет более вежливо разговаривать с людьми по телефону.

Глава тридцать первая

Русская армия под руководством Барклая отступала. Были оставлены Смоленск, Вязьма, Гжатск. Барклай не мог принять навязываемое ему Наполеоном генеральное сражение, слишком неравны были силы. Он избрал другую тактику: тактику ретирады. Отступая, русская армия опустошала за собой всю местность. И чем дальше Наполеон втягивался в Россию, тем успешней таяла его армия. Сказывались непривычный французам климат, дезертирство, болезни. Наполеону нужно было оставлять за собой гарнизоны, обеспечивающие тылы «великой армии». Теперь уже и сам Наполеон думал иначе, чем три месяца назад.

Русские крепостные крестьяне не взбунтовались против своего царя. Наоборот, они снимались с насиженных мест, жгли свои дома, уничтожали запасы продовольствия. В простом русском народе возрастал гнев против захватчика, укреплялось желание отомстить за поруганную Россию.

В то время, как крепостные люди, взявшись за вилы и топоры, дрались с французами на дорогах страны, высшие слои русского дворянства при дворе Александра Первого переживали всепоглощающий страх. Барклая клеймили как предателя немецкого происхождения. Также мало полагались и на Багратиона, опять же с нерусской фамилией. Александр сменил Барклая, назначив на его место Кутузова. Но Кутузов знал, что Барклай был совершенно прав и последователен в своих военных маневрах. И тем не менее Кутузов был вынужден дать генеральное сражение. Решение сие было необходимо только с политической стороны, с тактической Кутузов считал его пагубным и неверным. Но такова была на тот момент политическая необходимость в сражении двух армий.

4 сентября 1812 года русская армия и французская заняли боевые позиции вблизи деревни Бородино.

В квартиру Охотского захожу без проблем. Директор понадеялся на металлические двери с хитрым импортным замком и не держит сигнализации. Очень большая ошибка, господин директор, непоправимая, можно так сказать. Ничего не трогая в комнатах, прохожу в гостиную и устраиваюсь в кресле.

Охотский появляется через два часа. Снимает в прихожей ботинки, ворчит что-то себе под нос, влезает в тапочки и идет в ванную комнату. После ванной директор сразу же залезает в холодильник на кухне. Надеюсь, он когда-нибудь зайдет в гостиную, черт бы его побрал! Не сидеть же мне здесь до утра.

Но вот Охотский наконец шаркает тапочками в мою сторону. Включает свет. Вижу, как глаза толстяка вылезают из орбит, когда он обнаруживает, что не один в своей квартире. Челюсть у Охотского отвисает, изо рта выпадает кусок бутерброда. Толстяк успел сделать несколько шагов вперед после того, как включил свет. Он явно направлялся к телевизору. Увидев меня, он отпрянул назад, споткнулся, впилился спиной в шкаф, завалился вбок и ударился головой о сервант.

Вот дерьмо! Подскакиваю к толстяку, но понимаю, что уже поздно. Охотский виском врезался в угол серванта. Охотского больше нет. Поговорить мне с ним так и не удалось. Пожав плечами, выхожу из квартиры. Бывают же моменты, когда от тебя точно ни черта не зависит.

Смотрю на часы. У меня в запасе еще три с половиной часа. По сведениям, которые я получил от федерала Левы, сегодня в загородном доме Батона намечен небольшой сходнячок. К бандюгану нашему прикатывают какие-то коллеги из Новосибирска. О чем они там собираются толковать, мне совершенно не интересно, потому что я собираюсь убрать Батона ко всем чертям.

Муж Конфетки все-таки оклемался от полученных ран и благополучно выздоравливает. Я попросил своего друга из Пушкина, Евгения, соорудить Геннадию нормальную «крышу», чтобы у того в будущем не возникало проблем с огнестрельными ранениями. Женька знает Конфетку еще с тех пор, когда та работала в моем агентстве, и обещал мне, что не допустит больше никаких осложнений в ее семье. Женьке я верить могу.

Собираюсь в поездку, готовлюсь к ней основательно, собираю весь необходимый для работы инструмент. За город выбираюсь на своем «паджеро». На проселочных дорогах джип пригодится мне больше, нежели «Жигули».

До дачи Батона добираюсь только через сорок минут. Машину я оставил в сотне метров, за лесистым холмом. Со стороны, с возвышенности, наблюдаю за нужным мне домом. Если бы Батон построил свою дачу где-нибудь в садоводстве, мне было бы тяжело просчитать варианты для атаки. Я действительно собираюсь атаковать, потому что даже моя ВСК не возьмет пуленепробиваемые стекла дома, да и машина Батона делалась на «Даймлер-Бенц» по специальному заказу. Одна надежда, что мафиози и его гости решат вдруг пожевать на свежем воздухе, так как пока еще не настолько похолодало, чтобы замерзнуть за выпивкой и едой. Но похоже все-таки, что пикник не состоится. Начал накрапывать мелкий дождь.

Двухэтажный дом, растянутый в длину, издалека мне кажется приземистым, но это не так. Территорию, которую занимает земля Батона, огораживает кирпичный забор, достаточно высокий для того, чтобы никто из прохожих не мог заглянуть за него, привстав на цыпочки. Отмечаю, где на территории находятся охранники. Ни черта там особенного меня не ждет, кроме того, что я один, а людей у Батона до хрена, да плюс будет охрана его гостей.

Пока я ничего не предпринимаю, нужно получше изучить диспозицию противника, к тому же я не уверен, что гости Батона уже прибыли.

На момент Бородинской битвы, благодаря умной тактике Барклая, который руководил русской армией с самого начала и только перед Бородиным передал свои полномочия Кутузову, Наполеон имел уже почти в четыре раза меньше сил, чем в момент перехода через Неман.

После Бородинского сражения, в ночь на 7 сентября, после того, как Кутузову предоставили отчеты о потерях, он понял, что половина русской армии истреблена. Кутузов решил спасти вторую половину и без боя отдать Москву.

Со стороны леса подхожу к забору и спокойно через него перемахиваю. Никакой сигнализации по периметру нет. Возле ворот на выезде я видел пока только одного охранника. Гости так и не приезжали, хотя я и прождал необходимое время. Черной тенью скольжу по траве, прикрываясь за декоративными кустами. Видеокамеры имеются, но я их благополучно избегаю. В некоторых окнах коттеджа горит свет, но странная тишина меня несколько смущает. Где весь народ?! Иду и хватаю охранника в его же будке. Легко и без шума. Парнишка, похоже, не так давно отслужил в армии. Прицепив его наручниками к какому-то крюку, торчащему из стены, осматриваю небольшое помещение. Сюда выведены мониторы, показывающие территорию возле ворот. Смотрю на дом, там никакого движения.

– Где все? – интересуюсь у парня.

– Вы о ком? – делает он вид, что не понимает меня.

Достаю из кармашка комбинезона кусачки.

– Я начну с твоего мизинца, – объясняю охраннику.

– Они решили встретиться в другом месте, – тут же начинает говорить парнишка. – Я здесь один и остался. Батон позвонил нашему старшему, тот забрал всех ребят и поехал туда. Мне сказали быть на связи.

– Куда поехал твой старший?

– Это километров тридцать отсюда. На карте я бы мог вам показать.

Достаю карту района. Парень показывает место свободной от «браслета» рукой. Поясняет особенности, с которыми я там могу столкнуться. Усыпив охранника, бегу к машине. Едва я заскакиваю в лес, как слышу вой сирен. Оборачиваюсь и вижу немалое количество машин с полицей-скими маячками на крышах. Менты выскочили из-за поворота неожиданно. Какого черта?! Откуда здесь полицейские? Ведь Лева мне говорил, что никто из силовиков не станет отрабатывать Батона в эту ночь. Выходит, и Лева не всегда может абсолютно владеть ситуацией.

Мотаюсь бог знает где по ночам. Мне нужен поселок, и я его нахожу. Почти нигде в домах свет не горит. Оставляю джип на окраине и иду по улице.

Дом нахожу сразу. Обычный сельский одноэтажный бревенчатый дом, только в просторном дворе скопище навороченных дорогих автомобилей. Заборчик здесь хиленький, из штакетника. Перемахиваю через него и бегу к дому. Охраны я пока не вижу, но где-то в машинах должны быть эти парни. В руках у меня «хеклер» с глушителем. Первого типчика замечаю сразу, как только оказываюсь рядом с «мерседесом». Парень попытался выскочить из машины, но короткая тихая очередь моего «хеклера» откидывает боевика на дверцу. У охранника в руках был АКМ. Значит, зашел я по правильному адресу. Дырявлю машины, стоящие во дворе. Израсходовав два магазина, бегу к дому.

Входная дверь не закрыта. Забегаю в коридор и на предельной скорости проношусь по комнатам, словно смерч.

В большой комнате, заменяющей гостиную, выкашиваю четверых последних и замираю на месте, удивлению моему нет предела: за столом, где сидели бандюги, вижу Конфетку. Не думаю, что она находится тут случайно или является заложницей. Света спокойно смотрит на меня. Руки она благоразумно держит на столе. Профессиональная реакция на стрельбу. Невероятно! А может… Может, у нее есть сестра? Никогда об этом не слышал.

– Что ты тут делаешь? – восклицаю я.

На улице опять раздается вой полицейских сирен. Они что, за мной по пятам таскаются?! Собираюсь свалить из этого домика, но как только я делаю пару шагов к выходу, Конфетка останавливает меня.

– Влад! Не уходи, это Румянцев! – говорит она и выбирается из-за стола.

Опускаю автомат и ни черта не могу сообразить, что здесь вообще творится? При чем тут Румянцев? При чем здесь тогда я?

С моим другом генералом у меня было долгое выяснение отношений. Оказывается, пока меня не было в городе, Валера, хмырь засекреченный, придумал и спланировал операцию по выявлению целой группы людей, работающих в Питере на американскую разведку.

Конфетка мне соврала: ни хрена она не беременна и не выходила замуж, а лишь исполняла эту роль. Конечно, не совсем хорошо с ее стороны, но я и сам не ангел. Не суть, в общем. Самое смешное, что Геннадию, человеку Румянцева, и Конфетке удалось обнаружить агентурную сеть и источник утечки информации из ведущих секретных институтов.

Когда Румянцев и сама Конфетка в кабинете генерала рассказали мне обо всем, что они смогли провернуть за эти месяцы, у меня, наверное, был очень глупый вид. И это называется друзья! Использовали меня втемную, как, блин, презерватив! Румянцев в конце даже посмел возмутиться, дескать, я им чуть не сорвал заключительную часть операции, потому что Лева, который ни черта не знал о Валеркиных делах, вывел меня на Батона, а делать этого было не надо. В общем, я обиделся и поехал домой, пообещав Валерке устроить ему в скором времени какой-нибудь зверский сюрприз. С Конфеткой я вообще не хочу говорить, хотя она и смотрела на меня такими глазами…

Ну вас всех на хрен! Завтра уеду в Москву и займусь тем, что там упер Наполеон, а археолог так и не смог найти.

Нет, ну надо же, как разозлили, гады! У них, видите ли, была спецоперация! Мать вашу! Все! Завтра же в Москву!

Глава тридцать вторая

Москва – это вроде бы как наша столица. Столица чего? Конечно же, в первую очередь, российского криминала. Все деньги страны – в Москве, все основные типчики, имеющие отношение к высшей власти, а значит, к деньгам страны, – тоже здесь. Россия, наверное, тем и отличается от других стран, что у нас воруют все, кто может, и причем делают это самозабвенно, иногда с толком и умением, но по большей части без оглядки назад. Во всяком случае, в коридорах власти оглядываются только на тех, кого обошли на повороте, дабы убедиться, не досталось ли сопернику больше денег, чем он заслуживает. Ну не могу я понять, почему в Америке состояния сколачивались десятилетиями, в Европе столетиями, а у нас вдруг вчера появились легальные миллионеры, и это притом, что в нашей стране даже на бирже нельзя было сыграть по-крупному из-за отсутствия таковой. В общем, в России каждый, кто смотрит телевизор, объяснит вам с точностью эксперта, кто у нас, как и где безнаказанно ворует миллиарды долларов и при этом еще умудряется постоянно выступать по телевизору и доказывать, как он при этом заботится о своих согражданах. Это, конечно, я говорю не о президенте. У нас в стране, похоже, не ворует только президент…

Итак, я снова в Москве.

Я уже в курсе, что контора Левы не смогла «дотянуться» до Георгича и его ближайших подручных. С моей точки зрения – это не есть правильно. Федералы смогли взять Кепу и Малыша, но ведь есть и другие, более ценные, друзья Георгича, ценные, имею я в виду, – для следствия…

Мне же несколько проще, я не люблю заморачиваться с процессуальными нормами и прочими кодексами. Разумеется, опять же это нервный метод, но раз уж у нас так повелось на Руси – повсеместно обходить законы, то, как говорится: с волками жить – по-волчьи выть.

В папке были обнаружены новейшие разработки в области стратегических вооружений России. Нехило, я вам скажу…

Помимо того, что Россию и так дербанят все кому не лень, многие за очень большие деньги готовы продать всех и вся. Опять же раньше Русь славилась бытовым пьянством, а теперь подросткам прямо в школе продают наркотики. Менты на местах лишь делают вид, что ведут борьбу с наркодельцами, а на самом деле имеют от них долю. Деньги теперь – все. Можно, конечно, ссылаться на то, что наша милиция получает маленькую зарплату и прочее в том же духе, но дело не в зарплате – если ты призван защищать закон – будь добр, делай свое дело, а если прикрываешься законом для черных дел – сиди, сволочь, и не вякай! Проблема в людях, которых набирают на милицейскую работу. Отбора, как такового, нет – лишь бы проходил по здоровью. Есть, конечно, ребята в полиции честные и достойные, которые, если им не хватает заработка, подрабатывают в охране, не влезая в криминал. Но чтобы прикрывать наркоту… Особенно паршиво, когда на уровне патрульно-постовой службы принимают на работу молодых парней, у которых не было и нет никаких моральных принципов, ни совести, ни обиды за державу.