Владимир Угрюмов

Московский вояж

Часть первая

Глава первая

Макс, скорее всего, расстроился. Полагаю, ему было из-за чего переживать. Я выбил ему пару передних зубов, слышал, как у него треснуло ребро, и напоследок расплющил нос. Если кто-то скажет, что я поступил слишком жестоко, то он будет прав.

Дожив до своих сорока двух лет, Макс как был редкостным ублюдком, так им и остался. Здесь я нисколько не преувеличиваю, можете спросить у любого, кто его знает.

– Что ты хочешь?! – хрипит Макс, забившись в угол и подтянув колени к подбородку.

– Хороший вопрос, Макс. – Я присаживаюсь на край его рабочего стола и оскаливаю зубы в улыбке. – А сам-то ты как думаешь? На кой черт я к тебе пришел?

Достаю из пачки сигарету, щелкаю зажигалкой и, не сводя с Макса глаз, закуриваю.

– Я не знаю, – гнусавит Макс и вытирает кровь платком. – Ты мне сломал нос, – обиженно говорит он.

– Рад, что не зря старался, – замечаю я, устраиваясь на столе поудобней. – Итак, какие планы у нашего общего друга Георгича?

– Он искал тебя.

– Искал он или все-таки его люди? Ведь это, Макс, как ты сам понимаешь, большая разница.

– Я не знаю.

Достаю из-под пиджака небольшой девятимиллиметровый «вальтер» с тонким набалдашником глушителя. Кладу пистолет рядом с собой на стол.

– Неверный ответ, Макс, и ты об этом знаешь, – я как бы поясняю свои действия.

– Но он на самом деле не посвящает меня в свои планы, – оправдывается Макс. – Как только ты решил завязать, Георгич, я слышал, очень захотел поговорить с тобой лично. Я с ним не виделся. Ты что, не веришь?

– Конечно, верю: я сразу подумал, что это именно Георгич послал ко мне своих обезьян с крупнокалиберными переговорными устройствами. Ладно, приятель, если ты не хочешь со мной говорить, то давай прощаться. – При этом я беру пушку, снимаю с предохранителя и, спрыгивая со стола, целюсь в Макса.

– Но я…

Дальше договорить Максу не удается. Тихий хлопок – и брызги мозга и костной ткани портят евростандарт шикарного кабинета.

– Пошел ты на хрен, – сердито говорю я, убирая оружие.

Макс был крупным специалистом в области скоростного распространения наркотиков среди малолетних жителей столицы. Надеюсь, там, куда он только что отправился, его примут как следует, с огоньком и масляным чадом. На веки вечные. Конечно же я хочу добраться до самого Георгича, но в моем сегодняшнем положении даже думать об этом трудновато, не говоря уже о том, чтобы реально провернуть операцию.

Когда-то, не так и давно, я выполнял его щекотливые поручения. Так было надо. Я понял, в какое дерьмо меня втянули, и сделал попытку отскочить подальше. Не получилось. Разумеется, с самим Георгичем я не общался, так как для этого были посредники. Но в такой работе, если не знаешь и не пытаешься узнать, от кого приходят заказы, рано или поздно тебя найдут с простреленной башкой в сточной канаве. Ко мне уже приходили мальчики Георгича, но я был готов к такому повороту событий, и теперь те ребята сами кормят червей.

Тем не менее все, чего я добился, так это того, что теперь вынужден скрываться от своих врагов, и малой части которых не знаю в лицо. Задачка не для слабонервных. Впрочем, я таковым не являюсь. Хм, как бы не очень скромно о самом себе. А впрочем, кого это волнует, кроме меня? Вот от этого я и отталкиваюсь.

Из офиса Макса я выхожу беспрепятственно. Секретарша давно уже ушла домой по случаю окончания рабочего дня, а охрана меня не тревожит, потому что до сих пор не установила, по скупости шефа, металлодетектор на входе. Скупой, как известно, платит дважды. Впрочем, Максу никакие расходы более не грозят.

Машину я оставил на соседней улице и теперь нахожу свой «мерседес» в полной сохранности. Сажусь за руль, но прежде чем завести двигатель, снимаю грим. Подобная мера предосторожности просто необходима, особенно, когда заходишь в контору, напичканную следящими камерами, и после твоего визита от их шефа остается лишь остывающий труп. Еще раз оценив в зеркальце, насколько успешно я возвратил себе прежний вид, трогаю «мерседес» с места, включив климат-контроль.

За окном машины на Москву опускаются осенние сумерки. Не спеша рулю по улицам, обдумывая дальнейшие шаги. Поразмышлять есть над чем. За мной сейчас ведут охоту все, кто связан с Георгичем, затем люди моего непосредственного работодателя, ну и, скорее всего, информация послана для полицейских. А также можно предположить, что задействованы еще какие-нибудь силы, о которых я и не подозреваю. Перспектива не воодушевляет, но, как говорится, где наша не пропадала. На худой конец, я могу попробовать убраться из города или вообще за границу. Шанс мизерный, но он есть. Шансы найдутся всегда, их не может быть только у ленивых. Ну а в моем положении расслабиться, означает повторить путь Макса. Надеюсь, сию чашу пригубит вместо меня кто-то другой.

Положеньице усугубляется еще вот чем: жилья нет, так как в свою московскую квартиру я возвратиться не могу, денег тоже нет, они все у меня лежат на счетах за бугром, а взять эти деньги и нигде не засветиться не получится. Наличных же осталось на одну заправку для моей роскошной тачки да на легкий ужин в ресторанчике с провинциальными ценами.

Смотрю на проплывающие за окном яркие и красочные витрины. До заморозков еще далеко, и выспаться можно будет в машине. Торможу на отмашку светящегося жезла инспектора ДПС. Рядом с машиной гаишников – две тачки, принадлежащие ОМОНу. Все ясно, очередной рейд полиции для проверки на вшивость граждан столицы и ее гостей. Сейчас мой «стосороковой» кузов начнут шмонать от и до. Но так это кажется только ментам.

Инспектор подходит, представляется по форме. Приспускаю стекло вниз, оставаясь в машине. Подваливает и офицер ОМОНа.

– Выйдите, пожалуйста, из машины и приготовьте ее к осмотру, – вежливым, но не терпящим возражений тоном предлагает мне омоновец.

– Федеральная служба безопасности, – показываю я ему удостоверение.

Полицейский, взглянув в раскрытые «корочки», козыряет:

– Можете следовать дальше.

Я и следую. Хоть и трудновато будет добраться до Георгича, думаю я, но кое-что о структуре его организации я знаю. Макс не мог мне рассказать о Георгиче ничего нового или интересного, так как лично с ним он не контактировал. У Макса была своя контора, свое дело, которое Георгич регулярно подпитывал партиями наркоты через всяких подставных лиц, зато Макс отсылал деньги за товар прямо на счета Георгича за рубежом. Счета эти мне неинтересны. Это тупик.

От своего работодателя я тоже получал заказы через разные тайники, а схемы этих тайников сообщались по Интернету. Человека, который устроил мне такую работу, давно уже нет в живых. Это был мой старинный друг, с которым мы вместе прошли, еще на службе, все мыслимое и немыслимое. Так что смертельный риск давно стал моей профессией. Хотя… Что такое жизнь в моем понимании? Не что иное, как смертельная болезнь, распространяемая половым путем…

Заруливаю в арку старого дома, проезжаю дворами почти квартал и останавливаюсь под раскидистым кустом сирени. Оставив машину в темноте, пересекаю по газону скверик и, пройдя еще метров тридцать, спускаюсь в подвальное помещение. Здесь расположен молодежный рок-клуб. На улице перед входом людей нет, но сразу за железными, разрисованными краской, дверьми меня встречают двое здоровенных парней в темных футболках с названиями каких-то музыкальных групп. Эти гориллообразные мальчики выполняют функции вышибал. Грохот музыки резко бьет по ушам. Народу здесь полно. В воздухе – запахи пива, пота, кожи и сигарет.

– Двадцать пять рублей с тебя, парень, – басит бородатый вышибала, пристально вглядываясь мне в лицо.

Мой внешний вид на фана рока никак не тянет. На мне солидный темный костюм за полторы тысячи долларов, белейшая рубашка, галстук и прочие дорогие аксессуары. Достаю деньги, передаю нужную сумму бородатому. Я мог бы воспользоваться и своим поддельным удостоверением сотрудника ФСБ, но здесь не стоит настораживать людей серьезными документами.

– Нам надо тебя обыскать, – говорит второй здоровяк. – Ты уж извини, но такие у нас правила. С оружием сюда нельзя.

– Разумеется, – соглашаюсь я мирно. Свое железо я оставил в машине.

Здоровяк похлопывает меня под мышками, по поясу, по ногам, проверяет за воротом и в рукавах пиджака – довольно профессиональный шмон, я бы сказал.

– Вообще-то, видок у тебя, приятель, не для нашего подземелья, – сообщает вышибала, завершив осмотр.

– Подбираю самопальные группы на раскрутку, – придумываю я на ходу. – Именно посещение таких клубов, как ваш, и есть моя работа.

– Угу, – кивает бородатый согласно. – Это, конечно, дело. Проходи, парень, мы за тобой приглядим.

Как я его понимаю, он обещает присмотреть, чтобы у меня не было здесь неприятностей. На редкость любезно с его стороны.

Прохожу в зал, где в темноте топчется плотная толпа молодняка. Вроде как танцуют. Светоэффекты скачут по потолку, по стенам, расписанным названиями рок-групп, по самой толпе. Сквозь грохот электронных децибел долетают безбашенные слова неизвестной мне песни, светятся огоньки сигарет.

Всматриваясь в лица, продираюсь к дальнему концу зала, где, так же как и у выхода, есть сортир. Вполне вероятно, нужного мне человека следует искать там. Издали наблюдаю за двумя кучками пацанов, стоящих в том углу. У них по кругу гуляют папиросы, забитые анашой. Это самое безобидное, что сегодня употребляет молодняк. А вот и нужная мне личность – молодой парнишка с ежиком рыжих волос, весь прикинут в кожу. Уверенное поведение, жесты хозяина жизни, его зовут Ленчиком, и он тут главный. Сам Ленчик уже не торгует, у него имеется стадо шестерок, он им дает товар, а они ему – деньги.

Подхожу к нему.

Ленчик замечает меня мгновенно, но ведет себя спокойно.

– Есть разговор, – говорю рыжему, подходя почти вплотную.

– С тобой не то что говорить, стоять рядом уже опасно, – усмехается парень.

– Конечно, если и дальше будешь упираться, – уточняю ситуацию. – Я сейчас выйду отсюда и через пару минут жду тебя на улице. Выйдешь черным ходом. И даже не пытайся свинтить, не получится, – предупреждаю его на всякий случай.

Не дожидаясь ответа, разворачиваюсь и иду на выход. Я уверен, Ленчик никуда не денется, так как понимает, что шутить со мной нельзя, если я говорю серьезно. Два раза одно и то же не повторяю.

– Что-то ты быстро, – удивляется бородатый на выходе. – Не понравилось?

– Не тот материал, – огорченно киваю я. – Сыровато, да и куража нет.

– Это точно, – соглашается второй вышибала и морщится. – Мне самому эти доходяги не в кайф. Ты лучше завтра подъезжай, у нас «Корявые» играть будут. Послушаешь. Пацаны кайфовые. Когда они здесь, весь тусняк хереет, особенно, если «Черную метель» задвинут! Слышал?

– Нет.

– Вот к двенадцати завтра и подкатывай.

– Если получится оказаться в ваших краях, – говорю им на прощание и выхожу за дверь.

Сворачиваю за угол. Жду. Ленчик возникает через пять минут.

– Извини, тормознулся там… – оправдывается он.

– Пойдем пройдемся, – киваю ему в сторону темной пешеходной дорожки.

Ленчик соглашается, не пытаясь скрыть раздражение.

– И что ты хочешь из-под меня? – хмуро спрашивает он на ходу.

– С кем ты, Леня, конкретно работаешь? Фамилии, адреса, прочее…

– Ты ведь знаешь – за Алмаза.

– Он умер три дня назад, – терпеливо объясняю ему. – Мне нужен Георгич.

– Ты, наверное, спятил, парень! – Ленчик останавливается. – Кроме Кепы и Малыша я никого из людей Георгича не знаю. И с ним никогда не встречался.

Беру Ленчика за отворот куртки и рывком подтягиваю к себе.

– Мне кажется, Леня, ты о чем-то не договариваешь, – тихо говорю я.

– Алмаза убили… Я ничего не знаю!

– Я не говорил тебе, что Алмаза убили, я сказал, что он умер. – При этом я встряхиваю Ленчика, как мешок. – Ну-ка, говори, откуда ты знаешь?

Руки у рыжего висят как плети, он, не пытаясь вырваться, лишь отводит глаза в сторону.

– Мне кто-то сказал.

– Кто? – Отпускаю парня и жду, что он скажет дальше.

– Да не помню, – пожимает он плечами.

Короткий удар в солнечное сплетение сгибает его пополам. Рывком за ворот куртки укладываю парня под куст на газон. Ленчик корчится на траве, но я уверен, что он больше притворяется, нежели испытывает боль. Подхожу к рыжему и слегка пинаю его под ребра.

– Настоятельно советую все-таки вспомнить, кто мог с тобой поделиться такой информацией? Или ты это скажешь, или ты не скажешь больше ни одного слова вообще, – я говорю ему об этом, как о чем-то само собой разумеющемся.

Ленчик никак не мог знать, что Алмаза убили, так как в тот момент, когда расстреляли машину в глухом переулке, в «мерседесе» были только Алмаз и я. Киллера мне удалось сразу пристрелить, и все это происходило глубокой ночью, без свидетелей, а после я вывез тело Алмаза за город. Ленчик не мог случайно услышать об этом убийстве, если, конечно, не был сам замешан в той истории. Алмаз добывал мне сведения по организации Георгича.

– Мне сказал Кепа, – стонет Ленчик.

Резко ухожу влево, мгновенно разворачиваясь. Я услышал за спиной легкий шорох и сделал все правильно. Лезвие длинного ножа прошло в каких-то сантиметрах от моего горла. Кто-то явно метил мне в шею. Вижу незнакомую фигуру. Врубаю нападавшему ботинком в коленную чашечку, выбиваю нож и локтем левой руки с разворота тяжело попадаю парнишке в висок. Он без звука валится мешком на землю. Краем глаза отмечаю, что Ленчик вскочил на ноги и в руке у него блеснул ствол револьвера. Падаю на колено и отклоняю корпус вправо. Раздается хлопок, пуля проходит выше моей головы. У Ленчика на пушке небольшой глушитель. Делаю перекат, слышу еще три хлопка подряд – и все мимо. Ленчик дурак. С такой сноровкой он смог бы достать меня только из автомата, да и то как сказать… Еще один хлопок – и пуля взбивает дерн в полушаге от моей левой ноги.

Я четко контролирую, как Ленчик водит стволом, и попасть в меня у него нет никаких шансов. Наконец он это осознает и бросается бежать. Легко снимаюсь с места и рву за ним. Подобные игры мне по душе. В таких ситуациях я чувствую себя как рыба в воде.

Рыжий ломится вперед, через кустарник, не оглядываясь и не пытаясь вновь воспользоваться своим оружием. Парень хоть и продает наркоту, но сам занимается спортом и отравой не балуется. Дыхалка у Ленчика на уровне, что там говорить. Но у меня еще немало резервов. На ходу подхватываю с земли обломок кирпича и, удвоив скорость, сокращаю дистанцию. Ленчик, резко обогнув дерево, вставшее у него на пути, выходит на прямую, и в этот момент кусок кирпича попадает ему в затылок. Крякнув, парень падает на асфальт.

Не спеша подхожу к нему и первым делом поднимаю револьвер, отлетевший на несколько метров. Рыжий лежит без движения, рылом вниз. Я бы ему посочувствовал, но некогда. Быстренько обыскиваю и, не найдя другого оружия, взваливаю парня себе на плечо. Придется поговорить с ним в более удобном для этого месте. Загрузив тело в багажник «мерседеса», устраиваюсь за рулем. Думается, кое-что я сегодня все-таки узнаю, если, конечно, у рыжего совсем не отшибло мозги.

Глава вторая

Кое-что от Ленчика я все-таки узнал. Нельзя сказать, чтобы рассказ рыжего значительно приблизил меня к Георгичу, но я теперь точно смогу найти одного из бригадиров Георгича. Как выяснилось, Ленчик неплохо знал Кепу и был в курсе, где тот проводит свои операции по продаже товара оптовикам. Теперь мне известно, что на каком-то из складов завтра можно будет найти Кепу. Если удастся, поговорю с ним насчет его хозяина.

За полтора часа до встречи наркодельцов я занял удобный наблюдательный пункт на крыше склада. Склад под номером тридцать семь находится напротив. Рыжий сказал правду – около двух часов ночи к ангару подъехали три машины: два «мерседеса» и «БМВ». Из них вышли десять человек и зашли в склад. Скорее всего, это и есть команда Кепы. На всякий случай, передернув затвор автомата, приготавливаю оружие к бою. Если парни выйдут из ангара и сядут в машины, а я не увижу, как состоялась сделка, придется стрелять. Должны подъехать покупатели, если я верно оцениваю ситуацию. Складские территории в Митино, где я сейчас нахожусь, занимают обширную площадь. Здесь семнадцать ангаров принадлежат то ли Кепе, то ли Георгичу, сказать точно не могу, но именно Кепа, по словам рыжего, контролирует здешнюю территорию. На склады я проник легко и не думаю, что дальше все будет сложнее.

Ровно в два ночи к ангару, за которым я наблюдаю, подкатывают еще два автомобиля. Ну наконец-то собрались. Вновь прибывшие заходят в ангар, а люди Кепы, двое парней с помповыми ружьями, занимают посты снаружи. Пора и мне заниматься делом.

Закинув АК за спину, спускаюсь вниз. Навинтив глушитель на ствол «вальтера», крадусь вдоль стены ангара, стараясь не вылезать на освещенное место.

С другой стороны в ангар тоже можно войти, а к этому входу пристроена на кой-то хрен деревянная будка в виде тамбура. В двери есть небольшое стекло, вернее, было, так как я его заблаговременно оттуда удалил. С крыши мне нужно было убедиться, что наркодельцы не выставят охрану со всех сторон склада. Так и получилось. Двое людей Кепы охраняют только свои машины, и один человек, из вновь прибывших, остался в черном «БМВ» караулить свою тачку и «мерседес» босса.

Захожу в будку и осторожно подбираюсь к окну в двери. Внутри склада достаточно светло, и мне отлично видны собравшиеся там люди. Парни стоят возле стареньких «Жигулей», на которых сюда, как я полагаю, доставили товар, и что-то обсуждают. Расстояние до парней порядочное, и о чем они говорят, я не слышу. Надо сказать, что я все-таки паршиво выспался, несмотря на все удобства моей машины, и теперь, когда заканчивается этот день, меня терзает нестерпимая зевота. Если я таким образом буду отдыхать еще недельку, ничего хорошего мне в жизни не светит, и я быстренько вымотаюсь.

Компактный направленный микрофон поможет записать разговор наркодельцов на диктофон. Устраивать пальбу я передумал. Хочу сделать снимки собравшихся, и все необходимое для этого у меня есть.

Насчет Кепы я теперь спокоен – при желании смогу найти его в Москве без труда, а вот за представителями другой команды лучше проследить. Нужно только выбраться со складов раньше, чем они.

Полученная мною запись разговора дает неожиданный результат. То, что там кто-то получил дурь, а кто-то деньги, это даже не так интересно. Интересно другое. Разговор шел о каком-то непонятном товаре стоимостью в семь миллионов долларов. Судя по услышанному, это уже не наркотики, и перевозить его будут в небольшом кейсе. Парни обговаривали место и время передачи заранее, так как всю сумму продавец желает получить наличными и нужно время, чтобы пересчитать гору зеленых бумажек. Семь лимонов баксов – это не хрен собачий. В намечающейся сделке Кепа будет продавцом. Место и время мне известно.

Номера машин Кепы я пробил без проблем через одного знакомого коррумпированного мента, и сия операция совсем подорвала мою, и без того хилую, финансовую базу. Ну разумеется, я малость прибедняюсь и у меня, в принципе, есть к кому обратиться в столице, но я предпочитаю работать в одиночку, поэтому придется добывать деньги самостоятельно, и в самое ближайшее время, иначе придется пересесть из «мерседеса» в рейсовый автобус. Я и так стараюсь в последние сутки меньше разъезжать по столице, и днем, решая вопрос по поводу пробивки номеров, ездил встречаться с полицейским на метро.

Местечко для своего темного дела я выбрал довольно удачное: зал игровых автоматов в небольшом подвальчике. Естественно, я в гриме и ни за какие последствия не отвечаю. Ограбление есть ограбление… Зальчик я присмотрел еще днем и вполне знаком с его особенностями. Если я правильно понимаю, то кассу снимают утром и вечером, так как механики меняются именно в это время. Днем я разговаривал с одним из здешних механиков, и он мне поведал, что работают они по двенадцать часов.

Оставив машину возле какого-то солидного ночного ресторана, добираюсь до места пешком. Судя по показаниям индикатора уровня бензина, я смогу доехать только до ближайшей АЗС.

Сейчас половина второго ночи, а значит, денег в кассе прибыло. Тем более деньги не увозят за тридевять земель, а относят в кабинетик, который не закрывается, так как там по очереди отдыхает обслуживающий персонал. В зале из охраны находится только один полицейский вневедомственной охраны.

Захожу. Играющих человек пять. Трое механиков и охранник кучкуются возле стойки небольшого бара и смотрят какой-то боевик, где беспрерывно идет пальба. Бармен тоже занят просмотром фильма. Сейчас будет вам русский боевик…

На меня обратили внимание. Подхожу к бару, встаю сбоку от полицейского. Бармен уставился на меня выжидающе. Смотри покуда. Коротким ударом в шею отключаю мента надолго.

– Все подошли сюда! – рявкаю в зал игрокам. – И ты тоже выгребайся из-за стойки! – киваю бармену. «Вальтер» с глушителем – аргумент непререкаемый, в данной ситуации лучшее подтверждение моих намерений.

Игроки меня не интересуют. Касса бара – тоже. Я пришел забрать то, что нажито на азарте.

Загоняю всю толпу в кладовку и запираю дверь на ключ. Полицейского забрасываю туда же, только его пистолет я положил за барную стойку. Закрыв на замок входную дверь, спокойно занимаюсь небольшим сейфом в комнате обслуги. Ключи от этого железного ящика у меня есть, я их отобрал у механиков, и код я тоже у них узнал, а заодно отобрал все деньги, что были у них в карманах, и теперь, вычистив сейф, выхожу на улицу, аккуратно заперев входную дверь. Пока толпа выберется из кладовки, я успею залить полный бак и заехать в какое-нибудь приличное заведение, чтобы наконец нормально поесть. Взял я у заведения более двух с половиной тысяч долларов. Не так это и много, но пока мне хватит.

Сколько лет я играю в эти игры? Только недавно, как мне кажется, я открыл в Питере детективное агентство, хотел пожить спокойно и честно, занимаясь частным сыском.

Я хотел забыть о всяких спецоперациях, диверсиях и о прочем дерьме. Но не взял поправку на то, в какой стране я все-таки живу. Дружба с генералом Румянцевым и деятельность типчиков, с которыми меня постоянно сталкивает судьба, не дают мне растерять навыки, полученные на государственной службе.

Оставляю машину в одном из темных московских переулков и, заблокировав дверцы, устраиваюсь подремать. Но сон приходит не сразу. Одна на одну наслаиваются картинки моих недавних сахтарских приключений. Там я действовал по заданию Румянцева и Левы. Мне помогали расчистить регион от крупных производителей химических наркотиков, что я и сделал. Не совсем, правда, законными методами. Вернее, совсем незаконными. Не могу сказать, чтобы это у меня вызывало протест. Организация, которую я смог сколотить в Сахтарске, крупнейшем промышленном городе Урала, и сейчас работает весьма успешно, а я уже второй месяц занимаюсь черт те чем, потому что генералу Румянцеву необходимо мое присутствие в Москве, да и ведомство Льва также заинтересовано в моих теперешних столичных телодвижениях. Наверное, это выгодно всем, кроме… Черт, что там кроме?.. Глаза закрываются, и я вновь переношусь в Сахтарск. Прежде чем укатить в Москву, я должен был кое-что еще сделать. Но что?.. Что там было в Сахтарске?

Глава третья

После того, как мы уладили кое-какие дела в Каранске, а также подчистили там хвосты, в последующие десять дней никаких наездов заезжих киллеров не повторялось. И то слава богу. Сейчас готовимся к встрече других наезжал из Москвы. Любят столичные хапнуть что-нибудь в провинции на халяву, да покрупнее, этак в государственном масштабе. Вот и теперь приспичило мальчикам попытаться сожрать Сахтарский алюминиевый завод. С помощью финансовых махинаций и прочих прихватизаций не получилось, так решили взять силой, нагнать страху. Думаю, вряд ли что у ребят получится. После разговора с Румянцевым и Львом у меня появилось еще одно дело, более деликатное, что ли. Им удалось меня убедить в необходимости моего участия. И хотя у меня всегда остается на душе неприятный осадок после всяких разных «славных» дел, тем не менее я постоянно оправдываю себя тем, что всю сознательную жизнь трачу на восстановление законности и справедливости, пусть и незаконным путем. Этому меня, как ни странно, учило государство, именно так я и работал долгие годы на свою страну и именно так продолжаю действовать частным порядком, неся ту же службу и продолжая исполнять правительственные задания. Хотя, может быть, меня не всегда правильно информируют, и никаких личных поручений я от высокопоставленных чиновников не получал, но все же хотелось бы верить, что Лева и Румянцев не используют меня в своих личных целях.

На встречу со столичными бандюганами беру с собой Михаила и Александра. Парни должны быть в курсе – я же не буду тут сидеть вечно, поэтому подбираю себе замену. Я рассчитываю осенью отсюда убраться. Михаил и остальные, кто имеет представление о нашей, так сказать, генеральной задаче, вполне справятся здесь и без меня. Силенок, мозгов, а также средств на это у парней теперь хватает. Но пока разгораются страсти вокруг алюминия, придется порулить всей нашей «кухней», да и в самом Сахтарске все еще существуют два городских района, которые моей бригаде подмять под себя не удалось. Это районы рабочие, и они же самые беспредельные: Краснопольский и Угольный. Правда, наркотики они там не изготавливают и не продают, но общую картинку, однако, портят. В Краснопольском можно выделить бригаду Красного, а в Угольном – бригаду Лопаты. Ни с тем ни с другим мы договориться по-хорошему не смогли. А поскольку в настоящем между нами вооруженный нейтралитет, придется вскоре с парнями разбираться по-своему. Я не сомневаюсь, что, нарастив мускулы от солидных продаж партий левой водки и цветного металла, Красный и Лопата когда-нибудь затеют войну с «центральными», как они нас называют. Поэтому в моих планах на самое ближайшее время и стоит нанесение превентивных ударов по Краснопольскому и Угольному районам. Тем более что нельзя сказать, будто мы не имеем подробных сведений о бригадах противников. У нас же, я говорю о себе и шестерых моих ближайших помощниках, предателей нет. Красному и Лопате, если уж на то пошло, ни Михаила, ни Саньку, ни остальных, с кем я начал заварушку в Сахтарске, не купить. Мои ребята знают нашу реальную цель, а это главное. В командах Лопаты и Красного мы завели себе столько осведомителей, сколько нам было нужно. И самое главное, что наши «дятлы» не из простой «пехоты». Им есть что принести в клюве за те деньги, какие они от нас имеют. «Дятлы» имеют бабки, а мы имеем планы их «папиков».

Но имеются и другие источники информации: например, мой человек, которого я сделал недавно начальником главного управления МВД города Сахтарска – продажный мент Расприн, и два его зама, Кусков и Воронов. А есть еще и мой приятель, Митя Цветков, глава местного управления Федеральной службы безопасности. Митя – протеже Левы, присланный из Москвы на смену бывшему главе ФСБ, которому мы с Михаилом помогли застрелиться.

Команда москвичей прикатила точно в обговоренное время. Целый кортеж машин пришелестел из столицы, сверкая лакированными боками бронированных «стосороковых» кузовов и нескольких джипов. Это господин Левцов, глава делегации, прибыл с компаньонами и мощной охраной. Весь блеск дорогих тачек, конечно же, может внушать страх и уважение простому обывателю, но когда я представляю, что способна сделать обычная армейская «Муха» с тачкой стоимостью полмиллиона долларов, такова стоимость каждого «мерса», то и люди, примчавшиеся нам угрожать, не представляются мне способными на умные поступки. Я бы, наверное, больше оценил смелость в человеке, который прилетел бы обычным рейсом «Аэрофлота» и без охраны. Но, к сожалению, выбирать не приходится.

Заняв места в комнате переговоров, терпеливо ожидаем начала разговора между генеральным директором завода и Левцовым.

– Эти господа – наши акционеры, – представляет Самарин меня и моих друзей.

– Каким количеством акций вы владеете? – тут же интересуется Левцов, безошибочно признав во мне старшего.

– У нас блокирующий пакет, – отвечаю я.

Дальше не очень интересно. Левцов приводит примеры своих возможностей, с которыми завод, по его словам, станет вдвое богаче, если весь алюминий пойдет через офшорки москвичей. Затем завуалированно, но все-таки довольно прозрачно начинает угрожать. Минут двадцать приходится выслушивать всю эту трескотню. Наконец я не выдерживаю:

– Мы с интересом выслушали вас, господин Левцов, – говорю я, оборвав его на полуслове. – Нам действительно было любопытно узнать, что могут предложить столь высокие столичные гости. – Я говорю все это, небрежно развалившись в удобном кресле, нога на ногу, сигарета в руке. – Но, оказывается, кроме банальных фраз о туманном благополучии, которое вы нам обеспечите, мы так ничего дельного и не услышали. Правда, угрозы в наш адрес прозвучали громче и отчетливей. Именно поэтому я считаю дальнейшие с вами переговоры абсолютно бесперспективными, то есть пустой тратой времени. А посему на этом можете закругляться.

Москвичи быстро переглядываются. Левцов мрачнеет и, сжав губы, с ненавистью смотрит в мою сторону.

– Единолично вы не можете решать такие вопросы, – говорит он в абсолютной тишине, вдруг резко установившейся в кабинете. – Кто вы, собственно, такой?

– И друзья, и враги называют меня Крестным, – представляюсь я. – Именно мне и решать здесь подобные проблемы. Кстати, к вам вопросов уже нет. Все ясно. Завод работал без вас и будет работать дальше. Надеюсь, всем присутствующим все понятно?

– В любом случае мы еще не закончили разговор! – шипит Левцов, медленно поднимаясь с места.

Его люди так же покидают кресла.

Молча наблюдаю за ними. От делегации москвичей отделяется крепкого телосложения мужчина с цепким взглядом холодных серых глаз.

– Я хотел бы переговорить с вами наедине, – обращается он ко мне. – Это не займет много времени.

Поднимаюсь из кресла и жестом предлагаю пройти за мной в соседний кабинет.

Прикрыв за собой дверь, мужчина остается стоять. Следую его примеру. Некоторое время молча смотрим друг на друга.

– Мы можем предложить тебе за пакет два миллиона баксов. Куда скажешь, туда и переведем, – наконец сообщает гость. – Прямо сейчас, по моему звонку, деньги уйдут на твой счет.

– Что-то вы, братишки, дешево меня оценили, – хмыкаю я.

– Мы оценили только твои услуги. Назови всю сумму сам.

– Моя цена, парень, – это город, которому завод помогает выжить, дает людям работу. Если металл пойдет через ваши руки, денег у города не будет однозначно. Вывод: наш завод как национальная реликвия, продаже не подлежит.

Москвич долго рассматривает меня, и на его лице не читается никаких эмоций.

– Ты слишком много на себя берешь, Крестный, – наконец произносит он вполне нормальным тоном. – Такой груз может и раздавить. Подумай.

Наверное он предполагает, что я дам ответ не сразу, но в конце концов соглашусь. Зря он так думает.

– Уже подумал, – говорю я. – Вы наши гости, и не хотелось бы выставлять вас из города, взяв за жопу и за шиворот. Но подумайте хорошенько, стоит ли вам задерживаться здесь хотя бы на один лишний час? А все потому, что как только выйдете отсюда, я не берусь гарантировать вашу безопасность. У нас тут иногда местная шпана постреливает из гранатометов по проходящим машинам с чужими номерами. Шалят, негодники. Издержки, так сказать, конверсии. Им только дай броневик заколбасить. Прям, как малые дети…

– Мы еще встретимся, Крестный! – цедит москвич сквозь зубы и, яростно сверкнув глазами, выходит из кабинета.

Я ни на грамм не сомневаюсь, что так оно и будет. Вот только стоит ли этому типу встречаться со мной в другой обстановке?

Глава четвертая

Только мы с Михаилом выехали за ворота завода, как запиликал мой мобильный.

– Влад? Это Самарин. Ты не мог бы вернуться? – просит генеральный.

– Сейчас буду, – говорю я, делая крутой «полицейский» разворот на сто восемьдесят градусов.

– Что-то случилось? – волнуется Миха.

– Похоже, что да. Директор просит вернуться, – поясняю другу.

Как всегда, паркую машину возле здания администрации на территории завода. Стоянка для машин имеется и снаружи, но не хочется оставлять авто без присмотра, чтобы потом не ползать под машиной и не искать «подарки».

– Мне только что звонили из Москвы, – потерянно говорит Самарин, едва я переступаю порог его кабинета. – Звонивший не представился, но сказал, чтобы я уже ждал весточки.

– Похоже, наши «друзья» успели нажаловаться, – рассуждаю я вслух.

– Что может значить этот звонок, Влад? – Директор испуган, но держится нормально.

– Все что угодно, – пожимаю я плечами. – От прямого покушения на вас, Роберт Антонович, до диверсии на самом заводе. Минутку… – Достаю сотовый, набираю номер Аверина, шефа охранной конторы «Тайфун».

– Может, Цветкову позвонить? – спрашивает Михаил.

Поднимаю указательный палец, что означает: помолчи.

– Это Егор? – интересуюсь я, когда на том конце линии снимают трубку.

– Не-а. Это Паша. Ты, Крестный? – Голос телохранителя Аверина.

– Да. Где Егор?

– Сейчас!

Трубку передают Аверину.

– Немедленно начинай то, о чем мы с тобой договорились, – шифрую я разговор. Он в курсе и знает, что сейчас нужно будет сделать.

– Уже, что ли?! – удивлен Егор. – Понял, Крестный, начинаем!

Набираю номер Цветкова. Митя на месте.

– Все состоялось. Друзья уехали, будем ждать. – Митя так же в курсе того, что происходит.

В первую очередь, завод усилят охраной спецотряда ФСБ. Враг у нас появился серьезный и недооценивать его нельзя.

Оставляю Миху с директором и рулю в город. Нужно быстренько переодеться и проинспектировать самому кое-какие места.

У нас есть три часа до выезда Самарина с завода. Пока Цветков усилит охрану предприятия и проведет там необходимые оперативные мероприятия, ребята Аверина должны быстренько переселить семью директора из города в загородный дом, а также проверить и взять под контроль опасные места по маршруту Самарина как к городской квартире, так и к коттеджу. Директора увезут с завода не совсем обычным путем, хотя вряд ли москвичи успели насадить в Сахтарске своих киллеров. Ну а двум-трем стрелкам невозможно держать под прицелом все вероятные пути перемещения Самарина. Поэтому опасными зонами остаются только три места: выезд с завода, подъезд к городской квартире и территория, прилегающая к загородному дому. Именно там мы сейчас все и перекроем.

Для начала сам проверяю те места, где может произойти огневой контакт. На выезде с завода директора могут атаковать с двух точек. Напротив ворот – стадион, но он не имеет осветительных вышек и других доминирующих высот. Значит, стадион исключается. Смотрим дальше. Слева и справа от стадиона – высотные дома. Но только один из этих домов жилой, во втором здании разместился научно-исследовательский институт со скромной вывеской на фасаде: «НИИПРОЕКТ». Институт ничем не огорожен, но зайти в него можно только с улицы через парадный вход. Без особого допуска дальше вертушки на проходной не просочится даже местный депутат. Разрабатывает институт электронные системы наведения для различного вида отечественных вооружений. О том, чем занимаются в институте, разумеется, знает весь город, но вот разработчики учреждения, слава богу, все еще находятся в секрете. Этот НИИ – большая головная боль Цветкова.

Подъезжаю к жилому дому, выхожу из машины и на лифте поднимаюсь на десятый этаж. В доме двенадцать этажей. Дальше иду пешком к дверям, ведущим на крышу, и исследую замок. Впрочем, исследовать здесь нечего. Замок открыт. Аккуратно выхожу на крышу, на всякий случай приготовив оружие. Но мой пистолет тут явно не нужен. На крыше никого нет. Осматриваю места, где возможно спрятать оружие до начала акции. Таких мест на крыше немного. Ничего не нахожу. В это время появляются двое парней Аверина. Они улыбаются, подходят ко мне. Здороваемся.

– Заметили вашу машину у дома, – говорит один из них. Зовут его то ли Витей, то ли Виталиком, не помню точно. – Я так и подумал, что вы уже на крыше.

– Здесь пока порядок. Но замок был кем-то открыт до моего прихода. Вполне возможно сюда кто-нибудь наведается. Ну а пока располагайтесь, грейтесь на солнышке.

Второй парень уже связывается по рации со старшим своей группы и докладывает, что они заняли исходную.

Спускаюсь вниз. До городской квартиры директора Самарина минут десять езды. Здесь, почти в центре города, конечно же, больше точек, удобных для подготовки к ликвидации директора. Но практически все они уже перекрыты людьми Аверина. Жену Самарина и двоих его детей вывезли за город до моего появления. Если у Егора будет не хватать людей, задействуем наших.

На трассе, ведущей к дачному поселку, засаду устроить легко, так как трасса здесь только одна. Но зато проселочных дорог до черта, и по одной из них директор сегодня доберется до своего коттеджа. С завтрашнего дня Самарина домой и на работу будет доставлять «МИ-4», вертушка, которую мы арендуем у областного Минздрава. Для такого вида транспорта москвичам понадобится, как минимум, потратиться на «стингер».

Единственная удобная высотка, с которой можно было бы снайперу вести огонь по коттеджу, находится на достаточном удалении. Ясно, что это не лучшее место для выполнения точного выстрела. Окна в доме директора пуленепробиваемые, и даже с близкой дистанции их трудно прострелить. Но вблизи все взято под наш контроль. Проверяю бойцов Аверина. Все парни знают меня в лицо. Останавливаюсь напротив красной «ауди». Выхожу из машины, и мне навстречу тут же выбираются двое пацанов. Одного из них я знаю хорошо.

– Как дела? – интересуюсь, здороваясь с ребятами за руку.

Под пиджаками у них с правой стороны топорщатся пушки в наплечных кобурах. Наверняка и в машине есть кое-что посерьезнее да поскорострельнее.

– Пока порядок, – кивает Паша на дорогу, ведущую к трассе. – Смотрим.

– Кто-нибудь проезжал, проходил?

– Да нет, Влад, ничего особенного, – пожимает парень плечами. – Минут десять назад какой-то алкаш прорулил в ту сторону. – Павел показывает направление в сторону дома Самарина. – Потом дачники местные.

– Ты уверен, что это дачники? – спрашиваю я, потому что при соблюдении мер предосторожности меня интересует каждая мелочь. Хотя в организации безопасности мелочей не бывает.

– Да, мы их останавливали, – влезает в разговор второй охранник. – Машина – старье, дети, кот, шмотки всякие…

– Кот ухоженный? Вещи новые? – Вижу, парни теряются от моих вопросов.

– Да какое это имеет значение? – не понимает меня Паша. – Как это, кот ухоженный?

Его напарник так же сделал удивленное лицо.

– Кошак какой породы? – спрашиваю вполне серьезно.

– Перс. Модный кошак, – опять жмет Паша плечами.

– Вот мне и интересно, ухоженный он или нет?

– Да вроде да… – парень сомневается. – А вещи-то при чем – старые, новые?

– Обычно на небогатые дачи, какие здесь, рядом, люди везут старые вещи, которые если и украдут, то не жалко, – поясняю ему. – Новые вещи могут по-быстрому купить в магазине для бутафории. Дети могут называть взрослых или папой с мамой, или дядей Петей и тетей Галей. Ну и все в том же духе. Куда они уехали? На какую дачу?

– Там дальше еще три поста, и они должны знать, куда те завернули… – Паша уже сомневается в своих наблюдениях.

– Вот и узнай. – Мне главное посеять сомнение в охране, чтобы они не доверяли даже кажущимся обычными вещам. – А алкаш, какой он был? Молодой, старый? Куда ушел?

– Да его, как падлу, мотало, – вновь встревает второй охранник. – По всей дороге. Бичара какой-то, ботинки древние, плащ сраный и шляпа в дерьме, осенняя такая, с полями. Точно бродяга. А на рожу я даже не посмотрел, на хрен такой нужен!

– Куда ушел этот ханыга?

– Да куда ему идти?! – усмехается Павел. – Вон там, позади, метров через двадцать, в кусты и бухнулся. Дрыхнет, наверное.

Хмуро смотрю в сторону указанных кустов, которые очень даже близко к забору коттеджа Самарина.

Паша заткнулся и сейчас явно думает уже по-другому.

– Так ты точно уверен, что он решил там поспать?

– От бля… – говорит второй боец. – Сейчас я проверю.

Охранник уходит на поиски бича. Пока он ищет, у меня есть время перекурить. Смотрю на часы. До выезда Самарина с завода осталось не так много времени. Паша тоже закурил и молча стоит рядом со мной. Ждет. Его напарник исчез в кустах.

Через несколько минут он вновь выскакивает на дорогу с каким-то предметом в руке.

– Нет его, тварюги!!! – кричит он нам, размахивая старой шляпой.

– Ну, блин!!! – рычит Павел, рывком выдергивая откуда-то маленькую рацию.

С удовольствием наблюдаю, как среди охраны начинается суматоха. Вообще-то сказано неверно. Суматохи как таковой нет, есть планомерное и быстрое шевеление всех задействованных в охране коттеджа сил.

Глава пятая

Мнимого ханыгу-бича не нашли, зато обнаружили его рваную одежду в ближайшем подлеске. А вот это точно серьезнейший прокол. Приходится вернуться на территорию коттеджа. Подзываю к себе старшего смены охранников.

– Ну и что же ты, Вова? – выговариваю ему с легкой иронией. – Почему у тебя нет ни одной камеры, наблюдающей за внешним периметром?

– Там же есть посты, – слабо пытается оправдаться Владимир. – Да мы тут все четко предусмотрели!

– Это хорошо, – киваю я, – что все предусмотрели. А зачем, по-твоему, алкашу устраивать маскарад, залезать в кусты возле дома Самарина, а затем переодеваться? Думаешь, бичи, как змеи, линяют? В чем там смысл, Вова?

Старший смены пожимает плечами:

– Понятия не имею. Забор высоченный, плюс ток поверху, видеокамеры… Не знаю…

– Ну так узнай, твою мать!!! – рявкаю так, что Владимир вздрагивает от неожиданности. – Я буду двадцать минут в дороге, и чтобы за это время ты мне сообщил результат поисков!

Разворачиваюсь и иду к своей «БМВ». Нужно разобраться с Авериным. Какого ляда он набирает к себе в контору безынициативных придурков и тем более назначает их старшими смен? Сейчас малейшая оплошность – и мы лишимся очень нужного нам и городу человека.

Не успеваю доехать до городской черты, как отзванивается охранник.

– Мы тут все проверили и нашли, – сообщает он бодрым голосом. – Бомж этот микрокамеру установил.

– Одну?

– Да. Одну. Всю округу просканировали, других нет.

– Какой у нее радиус передачи?

– У таких, как правило, километра полтора. Нас они точняк засекли, когда мы ее снимали. А если видели, то наверняка ушли уже.

– Не дай вам бог, чтобы такое повторилось еще раз! – Хочется обматерить парня, но по телефону делать этого не следует.

Охранник клянется, что «такого больше не повторится». Надеюсь на это…

Завод взят под охрану силами спецотряда ФСБ, но меня пропускают без проволочек. Командир отряда знает меня в лицо. Перед подъездом здания администрации, откуда должен выйти директор, идет подготовка и расстановка машин. Лишних бронированных тачек у нас нет, поэтому пользуемся «мерседесом» Михаила. У него на машине такая легкая броня, что даже очереди из пулемета не выдержит. Но ничего более надежного под рукой нет. Михаил тоже на улице вместе со всеми.

– Проверял? – интересуется он.

– Слегка, – киваю я. – Возле дома Самарина кто-то пытался установить следящую камеру.

– Взяли?

– Нет. Бестолочи аверинские прохлопали, – отмахиваюсь я.

– Может, их купили?

Неожиданное предположение Михаила меня слегка задевает. Такой вариант мне не приходил в голову. А зря, наверное.

– Не думаю, – говорю я, хотя и сам начинаю сомневаться. – Не могут ОНИ купить всю охрану.

– А почему не могут?! Очень даже и могут! – уверяет Миха. – Чтобы захапать на халяву такой завод, можно и выкинуть пару сотен тысчонок.

Сомнения приятель посеял во мне серьезные. Если Аверин продался москвичам, а исключать такую возможность действительно нельзя, то придется подтягивать в дело своих людей. Раз есть повод сомневаться, не стоит ждать, когда на самом деле случится непоправимое.

– Усиль аверинских своими ребятами, – говорю Михе. – И все сопровождение Самарина и его семьи бери на себя. Береженого Бог бережет.

– Вот это правильно! – улыбается Миха. – Сейчас, три секунды – и все организуем! – обещает он.

Насколько я в курсе, Михаил никогда Аверину не доверял и не доверяет. Поэтому я и убрал Мишу подальше от директора «Тайфуна». Но, честное слово, верить в то, что Аверин продался, мне не хочется. Хотя… Хотя я ведь его сам, в свое время, перекупил у прежних хозяев.

Выезд Самарина с завода происходит в намеченном порядке. Раньше директор ездил на заводской новой «Волге» только с водителем, а теперь его сопровождает целый кортеж. Впереди идет машина ФСБ, это «Волга» с маячком, за ней три одинаковых «мерседеса» без номерных знаков с тонированными стеклами и две «БМВ», одна из которых моя. До коттеджа Самарина доходим без приключений. Затем я помогаю Михаилу расставить наших людей, как бы в помощь бойцам Аверина. Помогать они, разумеется, будут, но заодно проследят за действиями охранников «Тайфуна». Оставив свою машину на территории коттеджа, выезжаю на Мишкиной и не один. Миха меня сопровождает. Я хочу взять снаряжение, чтобы самому еще кое-что проверить.

– Давай лучше туда кого-нибудь из парней пошлем, – предлагает приятель.

– Мне лучше самому, это надежней, – возражаю ему.

– Ну а я? – Миха явно не хочет отпускать меня одного. – Я-то ведь могу тебе пригодиться?

– Ты останешься в коттедже, и это будет гораздо полезней, нежели толкаться вдвоем.

Все-таки Михаил со мной соглашается и больше не достает с просьбами. Заезжаем ко мне и еще раз обговариваем детали.

– Тебе бы надо уже поменять эту квартиру, – говорит приятель из гостиной, пока я собираюсь в другой комнате.

– Чем она тебе не нравится?

– Да мне-то нравится, – басит Миха. – Тебе она не нужна. Весь город знает, где ты живешь. Тут засаду устроить – раз плюнуть.

– Ты насчет Красного и Лопаты?

– И о них тоже. Эти московские в первую очередь с ними контакты наладят. Так что ты все-таки подумай об этом.

Совет моего зама по существу верен. Место обитания желательно поменять на более скрытное. Слишком видными фигурами мы стали в Сахтарске, и от этого уже никуда не денешься.

Я рассчитывал, что как только управимся с командами наркодельцов, я тут же уберусь обратно в Питер. Но не тут-то было. Недавний разговор с Левой и Румянцевым слегка изменил мои планы. Опять идет все не так, как хочется.

Собрался я быстро, но до темноты время еще есть.

– Может, к Юльке пока в бар махнем? – предлагает Михаил.

Бывшая путана Юля теперь солидный бизнесмен в Сахтарске, с моей, конечно, подачи. Сейчас у нее несколько мелких баров по всему городу, элитный клуб и несколько танцевальных площадок для молодняка в ангарах, где все устроено на западный стиль байкеров.

В Сахтарске эти ангары расцвечены рекламой и набиты под завязку свето– и звукоаппаратурой, пивом, игральными автоматами и бильярдными столами. Эти места стали любимыми местами отдыха молодежи. Все там под нашим контролем, и поэтому никаких наркотиков, наркоманов или наркодельцов. Естественно, что за столь короткое время, пока мы наводим порядок в городе и в области, не все наркодилеры уже вывелись, но двигаемся к этому довольно быстро. Областные команды, под нашим влиянием и давлением, сами теперь ввязались в войну с торговцами и производителями наркотиков, и я думаю, что в течение этого года удастся дочиста вымести регион. Во всяком случае, все лаборатории по производству химического дерьма нами уничтожены, и других, им подобных, пока не появилось.

В данный же момент нам необходимо отстоять алюминиевое производство, и после я смогу заняться другими задачами, уже поставленными мне Левой. Нужно торопиться, но торопиться не спеша. Вот с такой дилеммой и предстоит разобраться в ближайшие дни. Отбить наезды москвичей здесь, в Сахтарске, легко, но если не заниматься корнями проблемы, то вряд ли мы сможем победить свалившуюся на завод напасть. Слишком огромные деньги завязаны на алюминии, чтобы братва из столицы так легко сдала свои позиции.

Поужинав у Юли в клубе и дождавшись, пока стемнеет окончательно, едем по делам.

– Неплохо она там все устроила! – доволен Миха работой девчонки. – Все у Юльки получается!

– Согласен, – улыбаюсь я. – Клуб на ангар не похож.

– Ну ты сказал! – хмыкает приятель, выворачивая на грунтовку.

Мы уже выбираемся за городскую черту.

– Яма, осторожно! – кричу я. «Мерседес» грузно проваливается передком, но все-таки вылезает.

– Понарыли, блин, мудаки! – ругается Миха.

– Да кто понарыл-то?! – смеюсь я. – Она здесь, на этой дороге, всю жизнь была.

– Да хрен с ней! А в клубе, между прочим, теперь и губернатор бывает, – продолжает Миха, забыв о яме. – Одно слово, элитный! – Наверное, Мишке это нравится, а я лично его восторгов не разделяю. Клуб как клуб, пусть даже и для элиты.

– Не забудь за Ковалево фары потушить, – напоминаю приятелю.

– Главное, чтобы опять в какую-нибудь пропасть не завалиться, – хмыкает приятель.

Подаю ему ПНВ. Для себя у меня есть такой же, а кроме того, имеется еще и бинокль ночного видения и инфракрасный прицел.

Проскочив деревню, отсчитываю километраж, поглядывая на спидометр.

– Стоп! – командую я приятелю. – Согласно карте, лучше всего выйти здесь.

– Километрик еще можно, – беспокоится за мои ноги Михаил. – Три километра – это большой крюк будет.

– В самый раз, – не соглашаюсь я. – Если там кто-то решил обосноваться, они тоже не идиоты и могут вести наблюдение на две или больше стороны, особенно, когда услышат машину.

Миха молча соглашается. Выбираемся из машины, и я достаю из багажника снаряжение. Переодеваюсь в салоне «мерседеса».

– Все-таки нужно бы мне с тобой пойти, – ворчит приятель, явно недовольный моей затеей.

– Будь на связи, – говорю ему и, хлопнув парня по плечу, иду по дороге.

Через триста метров будет поворот. Дорога прикрыта по сторонам лесом, а за поворотом я в лес и нырну. Я хочу обследовать высотку в километре от директорского коттеджа. Беспокоит меня такая удобная позиция, хоть она и находится вроде бы достаточно далеко. Топать через лес ночью не совсем удобно, но с прибором ночного видения маршрут становится гораздо легче. Впереди пропрыгала какая-то зверюшка. Наверное, заяц. Чем ближе я подхожу к возвышенности, тем осторожнее становятся мои шаги. Если предположения оправдаются, то у парней, которые решат поохотиться за Самариным, наверняка найдутся приборчики, облегчающие им, как и мне, жизнь в темное время суток.

Высотка – покрытый редкими деревьями холм, диаметром у основания не более трехсот метров. Наметив мысленно маршрут, начинаю подъем зигзагом, удобным для меня. Ничего не происходит. Я хочу сказать, что огонь по мне никто не ведет. Вершина холма вполне удобна, чтобы устроить позицию для обстрела коттеджа Самарина, но и для меня тоже удобная, чтобы устроить засаду.

Судя по всему, я прибыл сюда первым. Подбираю место для себя так, чтобы иметь возможность наблюдать и за коттеджем, и за той частью холма, откуда предположительно могут появиться непрошеные гости.

Задрав ПНВ на лоб, наблюдаю в ночной прицел ВСК за дачей Самарина. Прицел у меня не ахти какой дальнобойный – четырехкратное увеличение да плюс ночь. В общем, все плюсы уходят в минус.

Откладываю «винторез», достаю рацию, связываюсь с Михаилом. Приятель уже добрался до коттеджа. Коротко переговорив, располагаюсь поудобней. Впереди целая ночь, и я свой наблюдательный пост оставлю только утром, после выезда Самарина на работу. Время тянется чертовски медленно. Курить нельзя. Не курю. Замаскировался я неплохо – устроился в неглубокой яме с мелкими кустами поверху. Вроде бы это кусты голубики, а может, и нет. С моими ботаническими познаниями…

Оставшись один на один с собой, мысленно прокручиваю то, что я успел сделать в Сахтарске за последний месяц. Получается, что не так и мало. Лева и Румянцев на последней нашей встрече согласились, что я мог бы завершить здешнюю миссию в ближайшее время. Но опять же, есть и другие срочные дела, а вернее, дело, к которому Лев хотел бы меня привлечь. Не понимаю, как это у них получилось, но я по своей доброте опять согласился работать на правительство.

Легкий шорох, донесшийся слева, заставляет насторожиться и отвлечься от посторонних мыслей. Осторожно выглядываю из своего укрытия. Показалось, или это был ветер? Но кроны деревьев остаются неподвижными, и нет ни малейшего движения воздуха. Звук повторился, потом еще один, похожий на хруст сломанной ветки. Но вот слышится легкий металлический стук. Теперь нет никаких сомнений, что идет человек, и, возможно, не один.

Так и есть, на вершине холма появляются два типчика в черном. Парни так же, как и я, пользуются приборами ночного видения. Меня они не замечают, и я даю им возможность обустроиться. То, что это киллеры, сомнений у меня не вызывает. Они одеты и экипированы довольно специфически. Но самое интересное, это какую дуру они притащили с собой в руках: снайперское ружьишко из последних моделей. Можно сказать, хит сезона. Когда-то, во время Великой Отечественной войны, из подобных длинных ружей подбивали вражеские танки. Теперь же бывшее ПТР модернизировано и предназначено как для частей спецназа силовых структур, так и для других специфических организаций. Например, сегодня на этом холме его собираются пустить в ход наемные убийцы.

Выжидаю. Спешить некуда. Хотя ружьишко у ребят серьезное, но просто так, ночью, дом они расстреливать не станут. Наверняка киллеры хотят дождаться утра и подстрелить Самарина на выезде или уже в вертолете. Из такой пушки, как у них, сбить гражданскую вертушку труда не составит.

Глава шестая

Как я и предположил, киллеры затаились, ведут визуальное наблюдение за домом Самарина. Между собой не переговариваются. Во всяком случае, не в голос. Работают профессионально. Никто из них не курит, движения практически нет.

Наконец я дожидаюсь того, чего и следовало ожидать. Один из киллеров остается дежурить, второй засыпает.

Выжидаю еще около часа и приникаю к прицелу ВСК. Глушитель «винтореза» шепчет свою злую мелодию, и голова бодрствующего боевика дергается под ударом пули. Вновь тишина. Где-то вдалеке взлаивают дворовые псины. Наблюдаю в оптику за спящим парнем. Он даже не пошевелился. Хорошо спит.

Выбираюсь из укрытия и быстро подхожу к спящему. Боевики находятся от меня в каких-то двенадцати метрах, но пока я лежал без движения несколько часов, у меня слегка затекли мышцы, приходится на ходу сделать несколько упражнений.

Спящего обезвреживаю за считанные секунды. Мне нужно, чтобы он заговорил, и говорить малыш будет в любом случае. Никуда не денется.

По рации связываюсь с Михаилом.

– Как там у тебя? – волнуется приятель.

– Можешь подъезжать. Гостей встретил. Захвати с собой парней, останутся здесь караулить. Выставим постоянный пост.

– Понял. Скоро буду.

Занимаюсь оборудованием места для проведения первого допроса. Прислоняю боевика в сидячем положении к дереву и, заведя ему руки за ствол сосны, защелкиваю на запястьях «браслеты». Теперь осталось привести его в чувство.

– Откуда прибыли? – спрашиваю, когда парень приходит в себя.

Киллер не спешит начинать разговор, тянет время, всматривается мне за спину, пытаясь определить, где его напарник.

– Вы кто? – наконец слышу его голос. Ему не больше тридцати, и он в отличной физической форме.

– А ты догадайся, – говорю я и тут же двумя болезненными ударами заставляю парнишку прочувствовать всю серьезность момента.

Немного покорчившись, несостоявшийся убийца Самарина смотрит на меня уже совсем по-другому.

– Нас наняли, – начинает он, – через посредника. Заказчик нам неизвестен.

– Кто посредник?

– Не знаю, – опускает киллер голову.

– У тебя пятнадцать секунд, чтобы подумать, – предупреждаю его.

– Мы с Санькой прошли Кавказ, служили во внутренних войсках, – спешит парень с ответом. – Санька, он был из Москвы. После дембеля я уехал к себе в Липецк. С работой был напряг, и через три месяца Санек выписал меня к себе в Москву. У него есть какой-то приятель, который и свел Сашку с посредником. Я не знаю никаких имен и адресов. Мы получали задания через почтовый ящик. Основную часть денег нам переводили на счет за бугор, другую – на счет в банке в Москве. Оружие заказывали посреднику так же, через абонентский ящик, и получали стволы анонимно, то есть забирали их из тайника. Это все, что я могу вам сказать.

Скорее всего парень не врет. Какой смысл? Его взяли с поличным и имеют право расколоть до задницы. Он это знает и лгать не собирается.

– Сколько вам должны были заплатить за эту ликвидацию? – спрашиваю ради интереса. Мне интересно, во сколько оценили крупнейшего предпринимателя в этом регионе?

– По сто тысяч, – глухо произносит киллер. – По сорок штук мы уже получили авансом. Плюс экипировка.

Остается дождаться Михаила и решить, что делать с пленником.

Уцелевшего киллера переправили в надежное место. Я предложил вариант, который мог бы ввести наших противников в заблуждение. Но на его разработку не хватит времени. Я хотел инсценировать гибель Самарина якобы от снайперского выстрела, но, увы, нужно время, а его у нас уже нет.

Утром на лужайке перед домом директора приземляется вертолет. Одновременно с вылетом вертушки из ворот коттеджа выезжает эскорт машин. Даже если где-то и есть наблюдатели противной стороны, им будет трудно определить, на чем исчез директор из своего дома. Учитывая, что где-то в окрестностях может найтись парочка дублеров, подобных тем, кого удалось обезвредить ночью, Самарин на вертолете не полетел. Сбить его проще простого.

С директором я до его отъезда поговорить не успел, поэтому разговор происходит уже на заводе, в его кабинете. Нам приносят кофе, и Роберт Антонович откровенно делится со мной своими соображениями – Левцов, который приезжал, – это, конечно же, пешка, – уверяет меня Самарин. – За ним стоит Шемякин. Никто другой, кроме Шемякина, не сможет решиться на попытку прибрать такой завод, как наш.

За Шемякиным банки и рычаги в правительстве.

О Шемякине я уже слышал. Этот человек – не просто какой-то деляга, а, можно сказать, настоящий олигарх из поколения матерых жуликов семидесятых годов, которые миллионы сколачивали себе еще при Советах. Самарин уверен, что именно Шемякин ведет здесь, в Сахтарске, свою игру. Я же все-таки другого мнения о происходящем. Какой бы ни был Шемякин крутой в бизнесе, за ним явно кто-то стоит. Но кто? Информация от Левы не дает мне полной картины происходящего. Странно, что ФСБ не имеет точных данных о довольно известном в России человеке. Это наводит на некоторые размышления.

Самарин рассказывает, с какого момента он вступил в борьбу с Москвой. Это произошло, когда ему удалось заполучить стопроцентный пакет акций завода. Разумеется, для несведущего человека, да и для тех, кто знаком с корпоративным правом, Самарин, официально, не совсем полноценный обладатель всех акций завода, но это только так кажется. Существует много схем, использующих подставные фирмы за бугром, которые на самом деле принадлежат только одному человеку. Вдаваться в такие подробности скучно и не настолько интересно, чтобы расписывать все нюансы коммерческих афер. Меня сейчас интересует только одно – кто стоит за Шемякиным и как с этим злом бороться? Медлить нельзя, потому что рано или поздно Самарина все-таки уберут. Убив Роберта Антоновича, москвичи найдут способ прикарманить Сахтарский алюминиевый. В способностях и возможностях нашего противника я нисколько не сомневаюсь.

Проведя совещание в своем узком кругу, решаем, что если мы не хотим в дальнейшем заморочек с Москвой, нужно поиграть на их территории и выступить как можно жестче. Со мной в столице будут работать Михаил и два звена его бойцов.

За три дня устраиваемся в Москве. Михаил с парнями формально будет охранять директора представительства алюминиевого комбината в столице. Поэтому у парней оружие вполне легальное – в Москве, с ее полицейским режимом, им легче всего числиться по охранному контракту. Все обеспечены жильем и транспортом.

Михаил должен установить наблюдение за офисами Левцова и Шемякина, а также, по возможности, и за их квартирами. По моей просьбе Лев и Румянцев должны обеспечить прослушивание телефонных переговоров наших подопечных.

Я уже визуально присматривался к зданию, где находится контора Шемякина. Ничего не скажешь, обосновался бизнесмен-мафиози капитально. Его контора называется «Трансинкорпорейтед» и занимает весь двухэтажный особнячок в трех минутах езды от метро «Арбатская». Кованая ажурная ограда позволяет разглядеть здание, находящееся во владении Шемякина. Во дворе на парковке полно шикарных автомобилей, и фасад особнячка увешан следящими камерами. Охраны снаружи не видно, лишь на выезде маячит в будке парочка крепких парней в форме секьюрити частной компании.

Сегодня я делаю первую вылазку. Думается, мне пора самому представиться господину Шемякину лично.

Подъезжаю к воротам. Один из охранников быстро выходит мне навстречу. Останавливаюсь перед коротким шлагбаумом.

– Вы к кому? – интересуется парень, подходя к дверце машины.

– Я бы хотел видеть господина Шемякина.

– У вас заказан пропуск? – Охранник предельно вежлив.

– Нет, но, думаю, твой шеф будет рад меня видеть, – говорю ему это с непроницаемым, каменным лицом.

– Как о вас доложить? – В голосе парня послышались уважительные нотки.

– Скажешь, что подъехал Влад. – Я специально не сообщаю, откуда я прибыл. Успеется.

– И это все? – Секьюрити слегка удивлен, но, не дожидаясь моего ответа, идет докладывать по телефону из своей будки. Потом возвращается.

В это время позади моей «БМВ» встает в очередь на въезд большой, черный, весь в тонировке, джип «шевроле-сабурбан».

– Извините, вы не могли бы уточнить о себе? – просит охранник, вновь нагибаясь к окну моей машины.

– Скажешь – из Сахтарска.

Джип сзади сигналит нетерпеливо, требуя уступить ему дорогу. Из джипа высовывается ряха бритоголового детины.

– Ну че там?! – орет он охраннику.

– Сейчас! – кивает тот. – Вы не могли бы пока отъехать в сторону? – просит секьюрити меня.

– Не мог бы, – все так же мрачно говорю я.

Охранник поворачивается к джипу и разводит руки, мол, ничего с дорогой не получается.

В зеркало заднего вида вижу, как из джипа выгребается здоровенный детина. Просто Илья Муромец какой-то. Детина идет ко мне. Секьюрити вновь упылил в будку – докладывать.

– Ну ты че, в натуре?! – басит детина, подходя и нагибаясь к окну. – Отъедь в сторону!

– Подождешь, – говорю я, даже не поворачивая головы.

– Да ты че, в натуре?! – взвывает богатырь от такой наглости и резко открывает дверцу «БМВ».

В следующую секунду его лапища величиной с колесо «жигуленка» сгребает мой пиджак на плече. Но рвануть парень не успевает. Неуловимым движением вскидываю левую руку. И вот уже ряха братка с гулким стуком врезается в железо. Нос я ему расплющил, это точно. Еще мгновение – и парень валится без сознания на асфальт. Захлопнув дверцу, продолжаю сидеть за рулем спокойно и невозмутимо. Из джипа больше никто не появляется. Браток прибыл один. Сегодня в Москве жарко, дождя нет, и бычок на асфальте не простудится. Секьюрити, причем оба, выскакивают из своей будки с расширенными от ужаса глазами. Кажется, я уделал кого-то из серьезных ребят. Ну что ж, в следующий раз бычара будет аккуратней и не станет рычать на людей.

Шлагбаум поднимается вверх. Проезд для меня открыт. Не спеша проезжаю на территорию и паркую машину. Захожу в особняк. На реставрацию здесь денег не пожалели, внутреннее убранство поражает роскошью старинной лепнины, обилием позолоты и художественной бронзы. Охранники смотрят на меня косо. Не сомневаюсь, что они все видели на мониторах, но получили приказ пропустить. Один из секьюрити жестом приглашает следовать за ним.

Для начала я вхожу в угловую комнату на первом этаже. Через арку металлоискателя я проходил еще в дверях, но здесь меня проверяют снова. Оружия при мне нет. Идем по коридору, затем поднимаемся на второй этаж. Меня ведут не по парадной лестнице, но я не в претензии.

Приемная президента корпорации выше всяческих похвал. Секретарша – наверное, какая-нибудь «Мисс чего-то там». В приемной никого из посетителей нет, и ждать мне не приходится. Хозяйский кабинет огромен и роскошен. Можно представить, сколько сюда вбухано денег. Шемякина, я знаю, зовут Сергеем Львовичем. И вот этот типчик передо мной. Излишне упитанный пятидесятилетний мужчина, в дорогом костюме, очки с золотой оправой, короткие, темные, с проседью, волосы, тройной подбородок. Надменный пренебрежительный взгляд. Сергей Львович даже не подумал оторвать свою задницу от кресла и поздороваться, как все нормальные люди. Ну что ж, я человек не гордый. Молча устраиваюсь в кресле на значительном расстоянии от Шемякина. Охранник застыл возле входных дверей.

– Можешь идти, – по-барски произносит Шемякин.

Секьюрити бесшумно испаряется. Достаю сигареты, закуриваю. Президент «Трансинкорпорейтед» ждет, когда я заговорю.

– Сергей Львович, разве можно решать вопросы с помощью противотанковых ружей?.. – сразу начинаю я предметный разговор.

– Вы не представились, – пытается осадить меня Шемякин холодным тоном.

– И тем не менее вы меня все-таки пригласили в свой кабинет. Подозреваю, что не каждый день простой смертный может удостоиться чести прошаркать по мрамору полов в вашем особняке. Но если вы настаиваете – меня зовут Влад, а в Сахтарске я известен под именем «Крестный». И сделайте лицо попроще, Сергей Львович, – советую толстяку. – Мы в любом случае решим вопрос на днях. С вами или без вас…

– Вы появились здесь, чтобы угрожать мне? – спокойно интересуется Шемякин.

– Отнюдь. Я лишь хочу знать, намерены ли вы продолжать ту же политику в Сахтарске, или мы объяснимся по-хорошему? Сахтарского предприятия вам, Сергей Львович, не видать как своих ушей. Мы же люди мирные, по возможности стараемся разрешить все спорные вопросы путем переговоров. Но опять же, вопрос по алюминиевому заводу как раз на сегодняшний день спорным и не является. Вы захотели урвать чужой кусок, то есть залезть ко мне в карман. И мне это по-настоящему не нравится. Из всего вышесказанного следует, что вы, господин Шемякин, и те люди, которые стоят за вами, должны отвалить в сторону и не рыпаться. Надеюсь, вы понимаете, что у нас тоже хватает сил и средств на проведение всевозможных специальных операций. Я вам не угрожаю, смысла нет, я вас предупреждаю. Второго мирного разговора у нас не будет.

В этот момент с грохотом распахивается дверь и на пороге появляется богатырь, с которым я познакомился у ворот. Видуха у парня совсем не представительная, слишком уж удачно он приложился рылом об машину.

Шемякин удивленно округляет глаза, глядя на вновь прибывшего, и даже привстает из кресла.

– Что с тобой, Дима? – озабоченно спрашивает Сергей Львович.

Браток подскакивает ко мне, яростно сверкая белками глаз и сжимая кулаки.

– Ну ты, тварь! – шипит он. – А ну-ка пойдем со мной!

Мягко встаю на ноги и коротким, неуловимым движением успокаиваю Диму. Он, как проколотая шина, стравливает воздух и рушится, закатив глаза, мне под ноги. В кабинет влетают трое охранников. В руках у них «пээмы».

– Руки!!! – вопит один из них, останавливаясь на безопасном расстоянии.

Усмехнувшись, вновь возвращаюсь в свое кресло. Шемякин так и остается стоять.

– Скажи им, чтобы они убрались отсюда и унесли с собой этот мусор, – киваю на Диму, развалившегося на полу без признаков жизни. – Продолжим наш разговор. Да я бы и от кофе не отказался. – В кабинете повисает напряженная тишина.

– Ты так и не понял, куда пришел, – угрожающе произносит Шемякин, опираясь руками о стол.

– Значит, так… – говорю с легким раздражением. – Похоже, это ты не понял, с кем связался. Или ты думаешь, что раз я сюда зашел один, то вы теперь имеете лоха из провинции как захотите? Даже жаль вас, идиотов, становится, – хмыкаю я.

После моих слов дальний из стеклопакетов, несмотря на всю его пуленепробиваемость, лопается, и мощная крупнокалиберная пуля врезается в противоположную стену.

Охранники валятся на пол. Молча смотрю на Шемякина.

– Пошли отсюда!!! – рявкает Шемякин своим секьюрити, с опаской оглядываясь на окна кабинета.

– Если потребуется, по вашему особнячку тут же ударят шесть гранатометов. Двух залпов будет достаточно, – поясняю возможную перспективу в развитии сюжета. – Сейчас ты мне расскажешь, кто с тобой работает. И главное, не пытайся юлить, Сергей Львович, не советую.

Глава седьмая

Шемякину пришлось говорить. Но при всем кажущемся правдоподобии его рассказа я ему не верю. Слишком уж он пытался убедить меня в своей невиновности. По словам Шемякина выходит, что за его спиной никого нет, а попытка подгрести под себя сахтарский комбинат – исключительно инициатива совета директоров корпорации Сергея Львовича и так далее и тому подобное. Мне уже понятно, что если он и имеет свой интерес в сахтарском заводе, то определенно является пешкой в чьей-то крупной игре. Фамилий он никаких не называет. Что ж, придется потрясти эту пухлую сволочь. Займусь я им обязательно, но чуть позже и в другом месте.

– Если ты говоришь, что ни с кем больше не связан, то кто был тот тип по имени Дмитрий? – спрашиваю о богатыре, которого я обидел уже два раза.

– Это… – Шемякин явно запутался в своем вранье. – Это человек из моей службы безопасности.

Ни слова больше не говоря, поднимаюсь и иду на выход. Никаких препятствий секьюрити мне не чинят, и я спокойно выезжаю с территории особняка.

Пять минут езды – и я вижу за собой слежку. Это старание или Шемякина, или обиженного мной Дмитрия. Катаюсь по Москве без всякой цели. Вернее, цель, конечно же, есть: важно выяснить, сколько за мной ползет машин. Самому точно определить количество наблюдателей довольно сложно, но за меня это сделают другие.

Отвечаю на звонок по мобильному.

– За тобой идут три машины, – сообщает Михаил.

– Они прицепились от офиса?

– Нет. Взяли тебя на улице. Что делаем?

– Готовь второй вариант.

– Так ничего и не сказал? – удивляется приятель.

– Скажет, еще не вечер.

Десять минут петляю по московским улочкам, затем заезжаю в переулок и сворачиваю во двор. Во дворе припарковано машин семь различных марок. Выхожу из своей «БМВ» и пересаживаюсь в черный «сааб». В мою «БМВ» садится один из парней и тут же выезжает со двора. Я же выруливаю через арку на другую улицу и еду в сторону центра. На некоторое время подобная хитрость собьет с толку преследователей. Впрочем, много времени мне и не надо. Я не собираюсь торчать в столице больше недели, поэтому все планы, связанные со столичными делами, рассчитаны у нас максимум дней на пять-шесть.

Припарковав машину на Новом Арбате, иду прогуляться пешком. Хотелось бы что-нибудь перекусить. Покупаю газету, захожу по пути в какой-то крупный магазин. Никаких покупок я не планирую, мне просто нечего делать до девяти часов вечера. Вариант два, о котором я говорил с Михаилом, подразумевает новый разговор с Шемякиным, но только это будет уже бесконечно правдивый рассказ Сергея Львовича, и я, со своей стороны, простимулирую подобное откровение проверенными методами. Рассматриваю витрины, интересуюсь какой-то одеждой, но ни черта мне тут не надо.

Пообедав в небольшом ресторанчике, возвращаюсь к машине.

– Дяденька, подайте на хлеб! – доносится сбоку.

Рядом со мной стоит молодая девчонка довольно замызганного вида. Навскидку ей лет пятнадцать. Достаю деньги.

– Тебе сколько лет? – спрашиваю я.

– Осенью будет девятнадцать, – говорит девчонка и опускает глаза.

– Слушай, а почему ты… – запинаюсь, – стоишь здесь?

– Уехала из дому, – пожимает она плечами, – хотела в Москве найти работу, но ничего не получилось. У нас на Рязанщине жить не на что. У меня мамаша с шоферюгами катается…

– Есть какая-нибудь специальность? – Девушка отрицательно мотает головой:

– Откуда? Школу закончила, и все.

– Документы?

Девчонка смотрит на меня настороженно.

– Есть.

Достаю мобильный, набираю номер офиса представительства завода Самарина в Москве.

– Гена?

Мне отвечает директор представительства:

– Что-то случилось, Влад? – волнуется он, зная, для чего я прибыл в Москву.

– Пока нет. Сейчас к тебе подъедет девушка, зовут ее… – смотрю на девчонку.

– Катя, – подсказывает она.

– Катя. Помоги ей с жильем, она будет работать у тебя. По какой специальности – решишь сам. Вполне возможно, ее сначала нужно будет устроить на курсы.

– Я понял, Влад. Сделаем, – заверяет Гена.

– Теперь у тебя все будет нормально, – обещаю девушке. – Вот мой телефон, если что-то не так, звони. – Записываю номер своего мобильного на клочке бумаги и отдаю его Кате.

Девчонка начинает меня благодарить, но я, сославшись на срочные дела, ухожу. Если так и дальше пойдет, то я один скоро смогу заменить биржу труда.

В девятом часу вечера выезжаю на исходную позицию, между улицами Гришина и Гвардейской на Можайском шоссе. Позади остановилась машина ГАИ. Но это наша машина. Мы планируем захватить Шемякина на улице.

В тридцать пять минут девятого моя рация оживает.

– Первый? Я пятый. Мы вышли, маршрут тот же, – докладывает наблюдатель.

Его машина следует за кортежем Шемякина. Шемякин едет в «мерседесе» с водителем-охранником, а за ним – джип сопровождения еще с тремя секьюрити. Нейтрализовать охрану будет не сложно и даже без применения оружия, если их грамотно остановить. Чем мы и занимаемся. Группа бойцов во главе с Михаилом переодеты в форму спецназа МВД, и только двое парней изображают гаишников в обычной милицейской форме.

– Я пятый. Проходим мост, въезжаем в Кунцево. Объект идет первым.

Вот, сейчас начнется. На этот раз я сам в операции участия не принимаю. Все будет делать Миха. Ему пора выходить на сцену в качестве лидера нашей сахтарской бригады.

С Мишей встречаемся только на следующий день, утром. Он приезжает ко мне на квартиру в начале десятого.

– В общем, так, Шемякин сказал, что наш завод пытается приручить некто Россохин, – сообщает Михаил, наливая себе чай. – Зовут его Олег, он человек Прута.

– Чем занимается Россохин?

– Деньгами, – говорит Миха. – Наш Шемякин ничего о нем не знает кроме того, что Россохин у Прута что-то вроде банкира.

– А Прут?

– Лидер крупной преступной группировки имени себя, – улыбается мой заместитель. – Как ты у нас, Влад, – хохочет он.

– Скоро все мои функции лягут на твои плечи, – хмыкнув, сообщаю ему новости. – Еще пару недель – и я отойду от сахтарских дел.

– Это как это?! – лицо у Михи вытягивается. – Куда отойдешь?! – волнуется он.

– Неужели ты думаешь, что у меня нет других забот, кроме как строить из себя уральского Аль Капоне? Тем более что ты с пацанами со всем этим справишься сам.

Мишка загрустил.

– Так ты теперь уедешь из Сахтарска? – вздохнув, спрашивает он.

– Уеду, – подтверждаю я. – Есть будешь?

– Да не хочется что-то, – морщится он. – Ты потом совсем потеряешься?

– Ну ты прям, как маленький, – смеюсь я. – Оставлю тебе номера своих телефонов, но только чтобы ежеминутно не звонил!

Миха после моих слов оживает, на лице появляется улыбка.

– Вот теперь порядок! – кивает он и заглатывает остывший чай одним глотком. – Теперь я спокоен. А ты чем вообще-то заниматься будешь? Может, я с тобой? Или это секрет?

– Да нет секретов, – отмахиваюсь я. – У меня в Питере детективное агентство. Если мои друзья-генералы ничего нового не придумают, буду торчать в своем офисе и ждать интересных клиентов.

– Здорово! – восхищается Миха. – Как Шерлок Холмс? Слушай, Влад, а меня не возьмешь в напарники? Я книжек о детективах знаешь сколько прочитал?! Кучу! У меня точно получится!

– На тебе сейчас будет висеть целый город с его самыми темными проблемами, – мне только остается удивляться наивности друга. – У тебя денег там – миллионы! На кой черт тебе частный сыск?

– У тебя теперь тоже денег до черта, – поднимает Михаил указательный палец, как бы призывая меня не лукавить, – но ты же не собираешься жарить задницу на соломке в Майами?

– Кстати, хорошая мысль, приятель, – улыбаюсь я.

Теперь необходимо уточнить, являются ли Прут и Россохин единственными претендентами на попытку завладеть Сахтарским алюминиевым или есть кто-то еще. Из полученных от Шемякина сведений, которые Миха просто выдавил из дельца, как из тюбика, мы можем составить картинку, где и как искать Прута и Россохина. Господин Россохин сидит на Мясницкой в офисе с названием «Ривьера». Его контора занимается официально туристическим бизнесом. Прута же можно добыть при желании в агентстве недвижимости на Маросейке. Наверное, именно потому, что и Россохин, и Прут имеют свои офисы не в банках, а в скромных конторах, у меня и возникает мысль, что и за этими двоими стоит кто-то еще. Не слишком соответствуют «Ривьера» и агентство недвижимости имиджу людей, способных проглотить зараз десятки и сотни миллионов долларов. Я передал информацию Льву, и сейчас он пробивает выявленных нами типчиков на предмет их возможных связей. Ну а мы пока отработаем тему по-своему…

Для начала заезжаю к господину Россохину в офис. Представляюсь его секретарше так же, как недавно представился Шемякину. Меня принимают без задержек.

Россохин выглядит вполне презентабельно по московским меркам. Солидный дорогой костюм, ослепительно белая рубашка, стильный галстук, золото, брюлики, в общем, все как положено в здешних краях. Россохину слегка за тридцать, и заметно, что парень не забывает заглядывать по вечерам в спортзал. Кабинетик у деятеля вполне соответствует европейским стандартам. Прохожу, присаживаюсь на стул напротив хозяина кабинета, не подавая ему руки. Тот даже не соизволил привстать.

– Кто вас сюда прислал? – надменно, по-барски, интересуется Россохин. Впрочем, мне его резкий тон до фонаря.

– Твой друг Шемякин вчера отдыхал с нами да так у нас и задержался. На какой срок, право слово, не знаю. Но я сейчас не об этом, Олег. Вы здесь почему-то решили, что имеете право на беспредел в моем городе. Это я о Сахтарске. Опять же, это вы так решили. Мы же считаем, что имеем теперь полное право на ответные действия…

– Я не понимаю, о чем вы? – Россохин после моих слов заметно изменился в лице. Парень так напрягся, как будто я сейчас же всажу в него очередь.

– Ты все прекрасно понимаешь, Олег. Давай сделаем так: или мы решаем вопрос спокойно, без дерготни и пулеметных очередей, или мы будем решать его самостоятельно, без вас.

– У меня нет на это полномочий… – признается Россохин. Он уже не пытается спорить. Что-то жидковат этот москвич.

– У кого они имеются? – спрашиваю я.

– Мне нужно время.

– У тебя есть только полчаса, – слегка нажимаю я. – Тридцать минут я еще могу подождать. Не тяни, но сначала пусть сюда принесут кофе.

Россохин тут же берет трубку телефона, набирает номер.

– Костя? – говорит он. – У нас здесь образовалась серьезная проблема. От меня требуют ее немедленного решения.

Россохин что-то выслушивает в ответ, затем жестом просит меня подойти и взять трубку. Подхожу, беру.

– С кем я говорю? – слышу резкий мужской голос.

Со мной резко разговаривать бессмысленно. После этого долго не живут.

– Подъезжай, увидишь, – отвечаю ему.

– Буду через двадцать минут, дождись меня, парень, – свирепо рычит абонент, предполагая, что я, напуганный его грубым тоном, тут же слиняю из кабинета.

– Советую тебе не задерживаться, – усмехаюсь я в трубку и кидаю ее Россохину.

Тот еще о чем-то говорит с неизвестным мне типом, но смысла их разговора я не улавливаю. Да это и не важно. Главное, что дело сдвинулось с мертвой точки.

Глава восьмая

Оказывается, Костей зовут Прута. Он появляется в офисе через двадцать минут. Если вы видели накачанных московских братков с непременной золотой мишурой на бычьих шеях, пальцах и запястьях, в шмотках от известных европейских кутюрье, то описывать Прута не имеет смысла. Скажу только, что на тонкий прутик этот бычара под два метра ростом никак не похож. Браток припылил в сопровождении еще трех таких же амбалов.

– Ты из Сахтарска?! – громко спрашивает Прут, едва успевая войти в кабинет. – Где Шемякин?!

Бойцы Прута профессионально рассредоточились по кабинету.

– С твоим приятелем мы вчера серьезно побеседовали, – лениво говорю ему, затягиваясь сигаретой. – Дерьмо мужик оказался, сдает всех подряд. И ты, Прут, тоже расскажешь нам все, что знаешь, – ухмыляюсь я, глядя ему прямо в глаза.

Прут торчит в полутора метрах от меня, гневно сжимая кулачищи, стиснув зубы и постепенно багровея лицом. Я готов к тому, что он бросится на меня. Но этого не происходит. Он резко, ногой, пододвигает к себе стул и садится.

– Ты, натурально, мужик, за базаром не сечешь, – сквозь зубы цедит горилла. – Ты здесь в гостях, и сейчас мы узнаем, какой ты, бля буду, герой нашего времени.

Не могу сказать, что ожидал от этого бычка толковых и связных слов. С головой у Прута вроде бы все в порядке, несмотря на обилие ненормативной лексики. Впрочем, на кой хрен мне разбираться во всех тонкостях его натуры? Прут прикатил сам, а это очень даже неплохо. Я все больше убеждаюсь, что именно за этими двумя людьми стоит кто-то более могущественный и недоступный.

– Насколько я тебя понял, Костя, именно ты можешь ответить мне на кое-какие вопросы, – говорю я. – Поэтому сейчас поедешь со мной, – приказываю ему непререкаемым тоном.

Он саркастически усмехается, смотрит на своих людей и разводит руки:

– Ну, бля, такого, как ты, у нас здесь еще не было! – говорит он и начинает ржать. – Пощупайте его! – резко приказывает он своим людям.

Один из его пацанов, выдернув из-под пиджака ствол, направляет его на меня, щелкнув предохранителем. Двое других шустро кидаются вперед. Я сижу на стуле боком и к Россохину, и к боевиками Прута. Раздаются три тихих щелчка, и люди Прута валятся на пол. Константин пытается вскочить и выхватить оружие.

– Сиди! – спокойно приказываю ему, все так же не меняя позы.

Прут теперь видит в моей руке «стрелку». Это очень компактное оружие, которое легко прячется в рукаве. Стреляет моя «стрелка» не пулями, а иглами с ядом. Цианид, он и в Африке цианид. Она изготовлена из высокопрочных полимеров, и протащить ее я могу через любую охранную рамку, хоть в офис, хоть в самолет. Прут повинуется. А что ему еще остается, когда в кабинете уже три трупа. Россохин тоже сидит за своим столом белее мелованной бумаги. – Двумя пальчиками достань свою волыну и положи на пол, – командую Пруту. – Давайте без заморочек, парни.

Прут выполняет мое указание.

– У меня нет оружия, – почему-то шепотом говорит Россохин.

– Не важно. Давайте-ка поднимайте свои задницы и пойдем прогуляемся, – предлагаю им.

Спокойно выходим из офиса. Прута я усаживаю за руль своей машины, а сам устраиваюсь на заднем сиденье вместе с Россохиным. Говорю Косте, куда ехать, и обозначаю маршрут, последовательно называя улицы.

– Правила не нарушай, – предупреждаю его. – Попытаешься привлечь внимание ментов – считай, что тебя уже нет.

Прут не отвечает, но делает все верно. Через полчаса добираемся до места.

Миха и его парни принимают гостей. Для разговора по душам я выбрал тихий лесной уголок на окраине Москвы. Беседовать собираюсь с пленниками по отдельности. Самый перспективный, на мой взгляд, Прут. Знает он наверняка больше Россохина. С Кости и начинаю.

Михаил упаковал Прута по-своему, и тот теперь сидит на земле, с руками, скованными за спиной наручниками. Присаживаюсь на траву напротив пленника.

– Ты как, Костик, настроен, поговорим? – интересуюсь вполне добродушно.

– Чего ты хочешь? – хмурится Прут. Кажется, диалог у нас состоится.

– Меня интересует все, что касается вашей задумки насчет нашего заводика, – терпеливо поясняю я. – У меня сложилось впечатление, что ни ты, ни Россохин особой роли в этой комбинации не играете. Вас кто-то использует, и я хочу знать, кто именно. Или, может, это группа людей, а, Костя?

Прут морщит лоб. Он решает: сдавать своих или нет?

– Какие у меня гарантии? – интересуется он.

– Если ты скажешь правду, будешь жить. Даю тебе слово. Но мы должны быть уверены, что ты не соврал, и вначале проверим информацию. Поэтому какое-то время тебе придется побыть у нас. Чем точнее будет твой рассказ, тем быстрее вернешься к своим делам. – Я не лукавлю. Если Костя расскажет все без утайки, у него есть шанс выжить.

– Я даю своих людей, – хмуро говорит Прут, опустив голову.

– Кому?

– Арнольду.

Жду, что Прут скажет дальше, но он молчит и на меня не смотрит.

– Костя! Мне нужно вытягивать из тебя слова клещами? – интересуюсь я. – Кто такой Арнольд? Рассказывай о нем и о людях, с которыми он связан.

– Дай сигарету, – просит пленник. Киваю Мише. Тот снимает с пленника «браслеты», оставляет перед ним пачку сигарет, зажигалку и отходит в сторону. Прут закуривает. Я терпеливо жду.

– С Арнольдом меня познакомили два года назад, – говорит Костя. – Он хозяин «Арт-Банка». Мы тогда ставили «крышу» приятелю Арнольда. В общем, все срослось, как надо было нам. Арнольд тогда только-только начинал свою деятельность, ну, мы пару раз отбили наезды других бригад на его банк. Сначала он что-то там мутил с машинами, занимался шоу-бизнесом и по части рекламы на телевидении. Там бабки неплохие летели, халява хорошая была. Ну а после занялся мелкими госпредприятиями, которые можно было легко и без заморочек обуть. Короче, вышли на алюминий, а лавэ там… Ну сам, в общем, знаешь. А тут и насчет Сахтарска вашего кто-то ему идейку подкинул. Стали пробовать, уперлись в вас. Вот и все, в общем…

– У Арнольда кто компаньоны?

– Только один реальный. Остальные так себе, фуфло. Тот тип сейчас всю рекламу на ТВ держит, но он и работает с другой бригадой, да плюс с эфэсбэшниками. Короче, крутой козел. А с Арнольдом они кореша с детства.

Похоже, что вопрос у нас будет снят довольно быстро. С одной стороны, верить Пруту я не обязан, но интуитивно чувствую, что он говорит правду.

– Короче, Костя, – говорю я, и пленник настораживается, – забирай своего Россохина и дуй к Арнольду. Вы сами снимаете вопрос по Сахтарску и забываете, что это вообще когда-то вас интересовало. Шемякина мы тоже отпустим. Я уже все понял, а поэтому постарайся убедить и Арнольда в бесперспективности наездов на Урал. Надеюсь, ты тоже понял, что второго разговора в мягком режиме у нас не получится.

– Это все? – удивляется он. Ему не верится, что он так легко отделался.

– Все, – улыбаюсь и поднимаюсь на ноги. – Можешь идти. Только…

Прут снова настораживается.

– Я… – начинает он. Останавливаю его рукой.

– Я хочу сказать, чтобы ты и твои дружки не считали нас… сам знаешь, кем.

Кивнув Михе, иду к автомобилям.

– Зря отпустили, – недоволен приятель, когда мы устраиваемся в моей «БМВ».

– Если есть возможность не убивать, лучше не убивать, – отвечаю ему через некоторое время, выводя машину на шоссе. – Теперь мы знаем, кто из Москвы лез в Сахтарск, и ситуация в любом случае у нас под контролем. Лева присмотрит за Прутом и за Арнольдом.

– Ну-у… Только если так… – нехотя тянет Михаил. – А теперь куда?

– В Сахтарск.

– А когда собираешься уезжать в Питер?

– Посмотрю, как идут дела в Сахтарске, и, если все в норме, уеду.

Некоторое время молчим.

– Слушай, Влад, а чего тебе Питер-то? – подает голос мой зам.

– В смысле?

– Ну… Можешь ведь это свое агентство и в Сахтарске сделать…

Я смеюсь:

– И как ты представляешь Крестного в роли сахтарского детектива?

Миха тоже фыркает и хохочет.

– Вообще-то да, такая канитель не катит. Не поймут… – соглашается он со мной.

Глава девятая

В Сахтарске нас ждет неприятная новость. Нет, с заводом порядок, и Самарин жив, но пока мы были в столице, бригады Красного и Лопаты объединились и насели плотно на центр. То есть на наши владения. Есть даже потери с обеих сторон.

– Совсем козлотня оборзела! – докладывает Еж последние новости. – Двоих наших пацанов завалили прямо на Герцена. На площади! Гранату швырнули в магазин Славика. Хорошо, что после закрытия, а то бы народу посекло немерено!

Магазин, о котором говорит Еж, находится на проспекте Чернышевского, в центре Сахтарска, и торгует аудио– и видеотехникой.

Мы собрались у меня на квартире. Все те, с кем я начинал сахтарскую эпопею: Миха, Сашка, Евгений, Колек, Еж и Жорик. Все пока, слава богу, целы и невредимы. Я уеду, а парням предстоит продолжать то, что мы здесь замутили.

– Ответили? – спрашиваю я.

– Еще как! – говорит Еж. – В Краснопольском районе, где этот Красный ошивается, мочканули одного его подручного, сожгли шесть машин, взорвали ихний клуб. Тоже, конечно, без людей. И троих бойцов Лопаты завалили в Угольном.

– Надо за них серьезно браться, Влад, – говорит Санька. – Они решились на войну, значит, уже все так просто не обойдется.

– Собрать бы всю братву и вжарить по их районам! – поддерживает Саньку Жорик. – Мы расхерачим их бригады без базара!

Остальные высказываются в том же духе: мочить краснопольских и угольников до полного истребления. Я понимаю, что в моих друзьях проснулся азарт бывших профессиональных наемников. Поэтому надо слегка охладить их пыл.

– Войны не будет, – заявляю со всей твердостью. – Операции такого масштаба в мирном городе никак не подходят. Сейчас мы просто не имеем права портить свой, уже сложившийся имидж. Мы стреляли, но тогда был период становления. Теперь все по-другому. Уберем Красного и Лопату, сольем к чертям собачьим их звеньевых, а остальных переманим на свою сторону. Присмотрите после за бригадами, разобьете их, смешаете с нашими бойцами, и все будет тип-топ. Только так, и не иначе.

Со мной согласны все. Некоторое время обсуждаем, какие действия следует предпринять в первую очередь. Затем Миха брякает во всеуслышанье, что я собираюсь завершить дела в Сахтарске и уехать. Эта новость огорчает всех моих друзей.

– Да ты че, Влад?! – удивляется Еж. – Какого хрена?

– Так надо, – улыбаюсь в ответ. Пацаны наперебой принимаются меня отговаривать. Но это совершенно бесполезное дело. В Сахтарске неплохо, но мой родной город – Питер, и ничего с этим не поделаешь.

Тщательно загримировавшись, сажусь за руль «уазика» и объезжаю весь Краснопольский район. Машина у меня имеет воинские номера, да и сам я в форме прапорщика артиллерийских войск или, как там их сейчас называют, – военно-космических сил. Останавливаюсь напротив ворот, ведущих на территорию складов. За дощатым забором находятся три деревянных сарая. Ворота раскрыты, и я вижу во дворе четыре машины, одна из которых принадлежит Красному. Ко мне от ворот тут же направляется охранник.

– Что случилось, служивый? – добродушно интересуется он.

У парня на поясе болтается открытая кобура, из которой торчит рукоять «пээма».

– Да хрен ее, заразу, знает, – отвечаю я раздраженно и открываю капот. – Машине уже сто лет в обед, а новых не дают.

Охранник тоже смотрит на двигатель.

– Может, стартер? – выдвигает он предположение.

– Все может быть, – соглашаюсь я. – Помоги, земляк, садись за руль, и когда я скажу, попробуешь завести.

– Лады. Давай, – кивает парень и идет к открытой дверце машины.

Накрапывает мелкий дождик, но солнце продолжает светить по-летнему. Такой дождь, я помню, раньше называли грибным. Делаю вид, что копаюсь в движке, и посматриваю на территорию склада. Наконец вижу Красного, окруженного толпой своих бойцов. Похоже, авторитет Краснопольского района инспектирует свои владения. На этих складах ребята хранят спиртное.

– А ну-ка, давай! – командую охраннику.

Двигатель, конечно, заводится с полоборота.

– И что там было? – интересуется парнишка, спрыгивая на землю.

– Трамблер. Менять надо.

– Ну это еще ничего, – кивает охранник. – Это бывает.

Вижу, как толпа во главе с Красным переходит к другому складу. Значит, у меня еще есть время. Кивнув общительному парню, сажусь за руль и еду дальше. Меня видели издалека, но военная форма не вызвала ни у кого подозрений. Заезжаю в переулок и качу до самого конца. Здесь дорога упирается в лесистый холм. Конец городской черты. По щебенке огибаю холм. Остановив машину, беру с заднего сиденья свой кейс и быстро карабкаюсь наверх. Через несколько минут мне открывается отличный вид сверху на территорию склада. Я залегаю за пышным кустарником и, не теряя ни секунды, открываю кейс и собираю ВСК. Дослав патрон, прицеливаюсь. В оптику отменно видны пустые машины на территории складов. Красный со своей свитой пока не появился. Устраиваюсь поудобнее, положив ствол «винтореза» на край чемоданчика.

А вот и мой клиент. Красный появляется во дворе и идет к машинам. Он что-то обсуждает со своими компаньонами, поэтому двигается не спеша, на ходу жестикулируя руками. В оптический прицел пытаюсь рассмотреть лица приближенных к авторитету парней. Нахожу и Геннадия, правую руку Красного. Левую недавно «отрубили» мои ребята. Ловлю момент, когда толпа останавливается рядом с машиной Красного. У него кликуха из-за цвета его волос. Целюсь пониже шевелюры. Хлопок – рыжая голова дергается, и из нее вылетает тонкий фонтанчик выбитых мозгов. Мгновенно переношу огонь на Геннадия. Посылаю одну пулю ему в грудь и тут же вторую – в голову. Попадаю, правда, только в шею, но и этого будет достаточно. Публика запоздало начинает разбегаться, ища укрытие от пуль. Но остальные мне не нужны. Разбираю ВСК, складываю в чемоданчик и не спеша возвращаюсь к своей машине. На сегодня все. Похоже, в скором времени я смогу отсюда уехать. Хотелось бы сразу в Питер, но Румянцев просит еше поработать в Москве. Значит, меня снова ждет столица.

Глава десятая

И вот я просыпаюсь в своем «мерседесе» в дерьмовом московском переулке. Сейчас мне надо съездить в какой-нибудь лесопарк, чтобы умыться и побриться в ручье или в озере. Веселая картинка: бомж в «стосороковом» кузове…

Смотрю на часы, время – полшестого утра, небо затянуто тяжелыми грозовыми тучами. Похоже, сегодня водички хватит всем. Позевав и потянувшись от души, включаю двигатель. Уже видны редкие прохожие на тротуарах. Город просыпается по чуть-чуть.

На ночь я переодевался и спал в джинсах, теплой рубашке, под мягким шерстяным пледом. Моя машина вообще теперь похожа на дом на колесах: все свое вожу с собой. Одно слово – бичара.

Направляюсь к Измайловскому лесопарку на проспекте Энтузиастов. Машин пока мало, а вот гаишники уже на посту. Сонные, заразы, но мгновенно замечают мой представительский шарабан. Приходится вновь предъявлять фальшивые документы солидной конторы. Меня пропускают без лишних вопросов.

Вернувшись в центр, захожу в небольшое кафе. Позавтракать стоило бы поплотнее, но я беру кофе и пару пирожных. Пирожные я терпеть не могу, но после них не хочется есть полдня. Устраиваюсь за столиком возле окна. На улицы уже хлынул поток автомобилей. Бездумно смотрю в окно и пью горячий кофе.

Сегодня я запланировал участие в передаче денег и товара. То есть в Кепиной сделке. Меня там явно не ждут, но тем хуже для них. Надоело мне до чертиков ошиваться в Москве, и если бы не просьба моих друзей, я давно бы уже отдыхал у себя в Питере.

С Кепой пора заканчивать, так же как и с Малышом. С Георгичем тоже бы неплохо произвести полный расчет по русскому калькулятору, иначе именуемому автоматом Калашникова. Но до этого типа не так легко добраться. Интересно, люди Малыша примут участие в сегодняшнем ночном шоу? Как бы там ни было, а народа, причем народа непростого, наберется достаточно, чтобы и мне более основательно подумать о собственной безопасности. Я не хочу подтягивать к делу людей Левы или Румянцева и вообще не хочу никого подтягивать. Справлюсь ли один, вот это, конечно, вопрос, но где наша не пропадала?

Наблюдаю довольно рассеянно, как мимо моего «мерседеса» проплывает слишком уж медленно черная «БМВ» седьмой серии. Стекла у «бээмвухи» тонированные, и я не вижу ни кто там, ни сколько. Очнувшись окончательно от своих дум, провожаю «БМВ» взглядом. Уж очень она не спеша ползет по дороге, как будто ее пассажиры кого-то высматривают. Черная «БМВ» проезжает дальше и паркуется у тротуара. Минута, две, но из подозрительной тачки так никто и не выходит. Вполне возможно, что это случайность, но я в случайности не верю.

Допиваю кофе, закуриваю сигарету и продолжаю наблюдать. Никакого движения. Вернее, на тротуаре движения достаточно, но это все обычные пешеходы и ко мне никакого отношения не имеют. А вот черная «БМВ»?.. Но кто может знать, какая у меня сейчас машина? Раньше я ездил по Москве на почти такой же «бээмвушке», как эта. О «мерседесе» не знает даже Лева. Значит, кто-то проследил. Хорошая история, мать его. Где я мог проколоться? Вспоминаю, вспоминаю… Ни хрена не вспомнить. На ум приходит только один вариант: это когда я отлавливал Рыжего. Вполне возможно, кто-то и запомнил мои номера у клуба. И что дальше?!! Никаких умных мыслей с утра в голову не приходит. А может, я зря разволновался? Ну ехала какая-то «БМВ» по Москве с какими-нибудь бизнесменами или братками, тормознули недалеко от кафе, в котором я случайно оказался, вот и все. Они там ждут в машине каких-нибудь таких же, как они, деляг или девок. Может быть такое? Конечно, может, соглашаюсь с собой, но сам себе не верю. Докурив сигарету, встаю и иду на выход. Иду не спеша. Торопиться мне некуда. Пока я подхожу к своей тачке, краем глаза слежу за «бэшкой». Там по-прежнему никакого движения. Никто не выпрыгивает на тротуар, никто не собирается в меня стрелять. Очень хорошо, можно жить спокойно. Завожу двигатель, не спеша трогаю с места. Метров через сто вижу, как знакомая уже «БМВ» уверенно садится мне на хвост. Уже кое-что… Если слежка будет профессиональной, значит, скоро меня поведут другие машины, которых я еще не видел. Приходит мысль, что, возможно, кто-то из ментов, которым я предъявлял свое «левое» удостоверение, попробовал уточнить, существует ли такой сотрудник в московском ФСБ, раскатывающий на богатой машине? И вот теперь слежку за мной установило хмурое ведомство. Вполне реальный вариант.

Катаюсь по улицам Москвы, а «БМВ» нагло тянется за мной. Заезжаю во двор, который я присмотрел, еще когда мы решали в столице вопросы по Сахтарскому алюминиевому комбинату. Дворик здесь очень удобный именно для таких случаев, как сегодняшний. Оставляю машину посреди двора и захожу в подъезд. Я уверен, что «бээмвуха» заедет сюда, так как они побоятся упустить меня, ведь двор запросто может оказаться проходным. На самом деле это так и есть, но я пока данным вариантом не пользуюсь. У меня в запасе кое-что поинтереснее. «БМВ» въезжает во двор почти следом. Я наблюдаю из окна с лестничной площадки второго этажа, как машина чужаков останавливается рядом с моим «мерседесом». Опять из нее никто не выходит. Терпеливо жду.

Минут через десять дверцы «бээмвушки» открываются с правой стороны, и наружу выбираются двое в кожаных куртках и джинсах. Теперь я вижу, что в «БМВ» только трое парней. Водитель остается на своем месте. Выбравшиеся подышать свежим воздухом парни поглядывают на двери парадных, на окна квартир, выходящие во двор. Затем один из бритоголовых подходит к моей машине и заглядывает внутрь, близко наклонившись к стеклу. Стекла у меня тонированы, поэтому ни черта он там не увидит. У одного из парней замечаю на кистях наколки. Такие картинки в модных салонах не делают, а делают в местах, как говорят, не столь отдаленных. Суду все ясно, мы имеем дело с братками, и теперь можно узнать, какого хрена им от меня нужно.

Через весь этаж этого дома проходит узкая галерея. Прохожу по ней и спускаюсь во втором дворе. Братки меня пока не видят. Фактор внезапности сейчас особой роли не играет, так как я не собираюсь тут же открывать по парням огонь, но кое-какие преимущества у меня все же имеются. Машины стоят довольно близко к арке, и перед ребятами я появляюсь совершенно неожиданно. Уже двое трутся возле моей тачки.

– Какие-то проблемы, парни? – интересуюсь я.

Вижу на их лицах некоторое замешательство, которое, впрочем, быстро проходит. Для них подобные ситуации – такая же работа, как и для меня.

– Твоя тачка? – спрашивает самый здоровый из них. Широченные плечи, квадратная челюсть, тяжелый взгляд черных глаз – форменная горилла.

– Не продается, – усмехаюсь я. – Есть какие-то возражения?

– Наверное, найдутся, – глухо и угрожающе обещает горилла, сверля мое лицо взглядом.

Его приятель подтягивается ближе и становится сбоку от меня. От этих парней так и прет агрессией. Из «БМВ» высовывается и третий типчик. В отличие от первых двух, квадратных и шкафоподобных, водитель «БМВ» кажется хлюпиком, которого кормят раз в месяц.

– Раз найдутся, то говори, что хотел? – Пока никто из братков за ствол не хватается. Значит, для них еще не все потеряно.

– Тебе будет лучше прокатиться с нами, – говорит первая горилла, явно намекая на неприятности, если я надумаю отказаться.

– Я сам знаю, что мне лучше, а что хуже, – спокойно отвечаю ему. – Если нет разговора, тогда отвали в туман.

– Ну-ка, ты!.. – рычит горилла, делает шаг ко мне и тянет лапищу к моему плечу.

Выжидать дальше незачем. Сбиваю его руку своей левой вниз и тут же наношу сокрушительный удар правой в горло. Обезьяна падает на асфальт и выбывает из игры. Второй пытается выхватить пушку, но замирает на месте с прижатой к поясу рукой, так как видит направленный на него ствол моего «глока». Водила, выскочив из «БМВ», унесся со двора с такой скоростью, что я не успел его даже окликнуть.

– Выкинь ствол, – советую бычку, который все еще сомневается. – Садись в тачку, – приказываю ему, когда парень скидывает «макара» на асфальт.

Я указываю на переднее сиденье моей машины и кидаю ему на колени наручники:

– Надень! Застегни и не шевелись. – Тот выполняет приказ беспрекословно.

Обхожу капот и сажусь за руль. Бычок сидит тихо, держа руки между коленей. Такая поза для него самая оптимальная, если он не хочет получить пулю в башню.

Выезжаю из двора и, порулив немного по району, нахожу укромный тупичок. Людей здесь нет, только пара человекоподобных бомжей в стороне перебирает пустые бутылки.

– Что вам от меня надо? – спрашиваю бычка.

– Нам приказано следить за твоей тачкой. – Он явно загрустил, осознав себя пленником.

– Кто приказал?

– Малыш.

– Почему именно за моей? – Парень пожимает плечами.

– Мы все машины проверяем, – объясняет он. – Место такое. Не бывает там случайных.

– Как Малыш связан с Георгичем?

– Я не знаю. Мне об этом никто не говорил.

– Где живет Георгич? Как его найти?

– Да я не знаю за Георгича. Я его видел всего-то раза три, да и то издалека, когда Малыш встречался с ним в кабаке.

– Где живет Малыш?

Я задаю еще кучу интересующих меня вопросов и получаю на них довольно толковые ответы. Парень, мне так кажется, не пытается меня наколоть. Именно этим откровенным разговором он зарабатывает себе жизнь. У меня такое правило: если можно не стрелять, я не стреляю.

Глава одиннадцатая

Значит, меня засекли возле складов. Вернее, не меня, а мою машину, и решили проверить, кто это такой. Искали специально по всей Москве и нашли. Молодцы. Одно плохо: сбежавший водитель и обе гориллы, которых я не убил, обязательно сообщат Малышу о том, что я интересуюсь Георгичем. Кепа так же будет знать об этом и, следовательно, станет вдвойне осторожным. Я не думаю, что Кепа решит отменить сегодняшнюю встречу, хотя такой вариант не исключен. Правда, парнишка, с которым я беседовал по душам, вряд ли расскажет Малышу о том, что заложил своих братанов. Для него это смерть.

Так я размышляю, направляясь к месту, указанному мне моим недавним пленником. На девяносто девять процентов я уверен, что он не соврал.

Оставив «мерседес» на улице, прохожу пешком два квартала. Мне нужен автомобильный салон, который считается одним из крупнейших в Крылатском. Наблюдаю через улицу за стеклянным павильоном, осматриваюсь по сторонам. Нужно занять какое-то местечко, где на меня не станут обращать внимания, и спокойно понаблюдать за салоном в бинокль. Поднимаюсь по лестнице на третий этаж в ближайшей девятиэтажке. Достаю из кармана куртки небольшой цифровой бинокль и всматриваюсь в номера машин на парковке. У Малыша «шестисотый» «мерседес», и таких машин перед автосалоном штук шесть. На двух тачках я не могу рассмотреть номера, так как они стоят ко мне боком.

Где-то рядом со мной хлопает дверь в квартиру. Убираю бинокль, закуриваю. На лестничной площадке появляется старушка с допотопной сумкой в руках. Бабка смотрит на меня, подозрительно щуря подслеповатые глазки.

– Это чегой-то ты здесь делаешь?! – говорит она.

– Курю, мать, – улыбаюсь, – никому не мешаю.

– Ты мне зубы-то не скаль! – переходит бабулька в наступление. – А ну-ка, иди отседова! Неча тут торчать и мусор разводить!

– Да я ведь погреться зашел. Кому я тут мешаю?

– Вот я сейчас участкового вызвоню! Он и разберется, для чего это ты здеся устроился! Мож, ты кого убить пришел, откель я знаю?!

– Что ты, мать, такая подозрительная? – Я уже понимаю, что старуха не отцепится, и мне придется покинуть свой наблюдательный пункт.

– Я телевизор смотрю! Вон, что вы там все делаете! Стоите себе на лестницах в подъездах, а потом в жильцов и стреляете! Иди, а то я все-таки милицию-то позову! Чего стоит, курит, скалится?! – Старушка завелась не на шутку.

– Ладно, мать, пошел я, не волнуйся, – говорю я разбушевавшейся бабке и спускаюсь вниз. А еще говорят, что народ у нас не бдительный. Вон как старухи киллеров гоняют…

Приходится сделать крюк и подобраться к автосалону с другой стороны. Теперь мне видно, что машина Малыша стоит здесь, и, похоже, с Малышом полно его братков. Возвращаюсь к своему «мерседесу». Придется попробовать последить за Малышом на моей, уже засвеченной, тачке. И тут, как всегда, вступает в силу закон подлости. Пока я ходил за своими «колесами», Малыш и его окружение внезапно умчались в неизвестном направлении. Обругав себя последними словами, уезжаю ни с чем. Что ж, бывает и так. По-разному бывает.

Ближе к вечеру, гораздо раньше, нежели назначена встреча у Кепы, выдвигаюсь за город. Днем я был в этом месте, проезжал здесь, но не останавливался, чтобы все не испортить. Начнешь делать как лучше, получится как всегда, то есть хреново.

Спрятав свой «мерс» в подлеске, выгребаюсь на холм. Отсюда мне отлично видна площадка, где будет происходить передача товара. Никаких строений здесь нет и в помине. Обычная трасса с хреновым асфальтом и просторный пятачок стоянки для дальнобойщиков или для тех, кто решил в пути отдохнуть да затянуть гайку под днищем машины. На пятачке имеется эстакада, предназначенная для ремонта автомобилей своими силами. Сейчас там никого нет, только по шоссе проносится транспорт, не задерживаясь на стоянке.

Кепа неплохо выбрал место для встречи. Те, кто будут проезжать мимо, ничего не увидят, а парни могут спокойно контролировать ситуацию на все четыре стороны.

Смотрю на часы. До приезда братков чуть меньше часа. Ждем-с. В небе ни облачка, и это успокаивает, потому что не придется валяться на земле под холодным дождем. Парни должны собраться до темноты, если встречу все-таки не отменили. А с другой стороны, Кепе не из-за чего волноваться, так как он не думает, что какой-то там тип, ошивавшийся возле складов, может знать его личные дела. Мне почему-то кажется, что сегодняшняя встреча – это личное Кепино дело. Его бизнес. Остается только пожалеть, что ни черта не получилось сегодня с Малышом. Хотел его шлепнуть, но, видно, не судьба. Черт с ним, пусть пока бродит.

Интересно, что же такое серьезное продает Кепа, что стоит семь лимонов баксов? Сколько приедет покупателей? Как мне с ними со всеми бороться?.. Насчет средств некоторая ясность есть: у меня имеется снайперская ВСК, и обращаться с ней я умею настолько, чтобы успеть отстрелить как можно больше проблем… Но сколько все-таки будет народа? Убрав бинокль, ухожу к своей машине готовиться. Вопросов много, но задавать их себе нет смысла, раз ответов все равно нет. Минут через сорок пять я все увижу и узнаю. Остается надеяться на свою удачу и на ту технику, которой я вооружен.

Первыми подъезжают в условленное место машины Кепы. Это те же «мерседесы», которые я видел сегодня возле автосалона в Крылатском. Шесть тачек. Наружу выбираются двенадцать человек, но кое-кто остается внутри машин. Народа уже достаточно.

Через пять минут на трассе появляется кортеж из пяти машин, которые также идут со стороны Москвы. Это уже катят покупатели. У покупателей в марках автомобилей разнобой, и сразу заметно, что глава процессии едет на «шестисотом». Три следующих за ним машины – это «БМВ» пятой и седьмой серии и один белый «девятитысячный» «сааб».

Щелкаю предохранителем. Оттянув лапку затвора, досылаю первый патрон в ствол. Сейчас я с удовольствием устрою ребятам заварушку. Малыша на «пятачке» пока нет. Значит, Кепа не работает со своим приятелем.

Я уже осмотрел в оптику все ближайшие окрестности, но ничего подозрительного не заметил. Теперь мне точно известно, что со стороны Кепу и другую команду никто не прикрывает. Получается очень даже неплохо, если учесть, что третья сторона в переговорах и в сделке – это только я, в единственном и неуловимом числе. Одна боевая единица против… Я уже даже и не считаю, сколько скопилось братков на «пятачке» возле трассы. Их там до фига… Вижу, как Кепа здоровается с каким-то парнем за руку и приглашает его к себе в машину. Это я понимаю по жестам. Приглашает, наверное, для того, чтобы показать товар лицом и не при всех пацанах. Незнакомец подзывает к себе какого-то мужичка в очках, явно не бандитского вида. Могу предположить, что это эксперт, который должен определить ценность предлагаемого товара. Жутко интересно, чем это они там торгуют?

Снова потекли минуты ожидания. Парень, Кепа и мужик в очках сидят в Кепином «мерседесе». Проходит полчаса, час, и я уже устал таращиться в оптику. Чем они там, придурки, заняты?! Что там можно такое рассматривать целый час?! Впрочем, плата за товар довольно высока, и бдительность покупателей на уровне. Наконец вся троица вылезает из «мерса» на воздух. В руках у Кепы небольшой кейс. Теперь они направляются к машинам покупателей.

Сейчас начнется новая возня – будут считать бабки. Семь миллионов долларов – это я думаю, еще часика на два, не меньше. На хрен мне такое счастье! Хлопок – и мой «винторез» всаживает пулю Кепе в ногу. Хлопок – и покупатель получает свою порцию. Принимаюсь методично калечить боевиков. Заминка у них была недолгой, и вот уже на пятачке началась суета. Народ схватился за оружие и принимается палить во все стороны, стараясь укрыться за машинами. Меняю обойму, продолжаю делать свое дело. Убивать я никого не хочу и поэтому всаживаю горячительные пилюли в конечности пацанов.

Я забылся, и азарт охотника отвлек меня от главного. В самый последний момент замечаю, что чемоданчик с товаром подхвачен каким-то типом, и этот тип, резво запрыгнув в один из «мерседесов», давит на газ. Стреляю по машине, но толку нет. На «мерине» броня, и стекла у него пуленепробиваемые. Вот сволочь! Подхватив ВСК, отваливаю к своей тачке. Придется догонять парня и попытаться его остановить. Как я это сделаю – не знаю, но уверен, что все-таки сделаю. Вылетаю с проселочной дороги на трассу и топлю педаль газа до пола. Мой «мерин» рвет вперед, как необъезженный мустанг. Встречные машины и те, кто тянется по моей стороне дороги, шарахаются в стороны. На спидометре у меня – двести десять километров в час, и это еще не предел.

Наконец я вижу машину, которая мне нужна. Впереди длинный поворот. «Мерседес» начинает обгон фуры, но тут же тормозит и прижимается обратно к грузовику. Дорога здесь узкая, а навстречу идет колонна дальнобойщиков с морскими контейнерами на прицепах. Грузовик, который парень начал обгонять, сползает к обочине, освобождая место на шоссе для «мерседеса». Тот втапливает по газам, но вдруг начинает вилять, идет вправо, потом виляет влево и через мгновение вылетает с дороги в овраг.

Торможу. Кто же так ездит, мать твою! Сплюнув в сердцах, выпрыгиваю из машины и бегу к месту аварии. Позади меня начинают тормозить и другие автомобили. Народ хочет помочь пострадавшему. Но пострадал только «мерседес». Парень, который сидел за рулем, уже выбрался из тачки и пытается скрыться в лесу. В руках у него «дипломат». Я останавливаюсь на краю оврага, чтобы получше оценить ситуацию.

– Куда это он? – удивленно говорит какой-то водитель, подошедший ко мне сбоку. – Шок, что ли? Или вообще не пострадал?

Обернувшись, нажимаю кнопку на брелоке, дистанционно закрывая свою машину. Пока я буду отсутствовать, не хочу, чтобы кто-то ползал по тачке, в которой я все свое вожу с собой.

– Сейчас пострадает, – бурчу я и начинаю спускаться в овраг.

Выбравшись на другую сторону, подрываю за убегающим. Пацан достает на бегу пистолет и, резко развернувшись, стреляет в мою сторону. Дистанция метров под сотню, и пули уходят мимо. Слышу за спиной крики ужаса. Это народ, остановившийся помочь пострадавшему, теперь разбегается по машинам. Понятно, что никому нет охоты вот так запросто сглотнуть шальную пулю. Думаю, после подобного случая присутствовавшие здесь водилы больше никогда не станут пытаться оказать кому-то помощь на трассе. Но может быть, я и неправ.

Бегу, слегка петляя, так как по мне все еще ведется пальба. Наконец у парня закончились в обойме патроны, и он чешет, не оборачиваясь. До леса еще метров триста через вспаханное поле наискосок, но парнишка бегает неплохо. Спортсмен, наверное, бывший. Бегун, мать твою! Похоже, это у меня проблемы с бегом. Курить надо меньше.

Сбавляю темп, на ходу достав «глок». Пора и мне воспользоваться своей карманной артиллерией. Останавливаюсь, резко выдыхаю воздух и делаю выстрел по ногам бегущего. Мимо. Паршивенько ты стал стрелять, Влад! Еще двоечка выстрелов, и опять промах. Очень мило!

Матерясь, вновь беру старт. Если парень забежит в лес и успеет перезарядить пистолет, все будет несколько сложнее. Останавливаюсь, падаю на колено, упираю локоть правой руки в ногу, прицеливаюсь. Бычок несется к лесу, не сбавляя хода и даже не пытаясь вилять. Всаживаю в него четыре пули. На хрен мне с ним возиться! Беглец тут же втыкается носом в землю, «дипломат» отлетел далеко в сторону. Не спеша подхожу к телу. Готов. Подобрав «дипломат», возвращаюсь к своей машине. Скоро подкатят гаишники, и нужно успеть свалить отсюда как можно дальше.

То, что я обнаружил в чемоданчике, стоит гораздо серьезнее, чем семь миллионов баксов. Папка с распечатками чертежей и формул новейших военных технологий. Тут уже пахнет шпионажем, изменой Родине. Пора брать Кепу и Малыша за жопу и трясти их, засранцев, пока они не выложат все, что знают.

Информацию передаю Леве, это в его компетенции. Теперь Кепа и Малыш уже не мои клиенты, ими займутся федералы. Надеюсь, что на Георгича Левины парни смогут выйти самостоятельно. Все. В Москве мои дела можно считать свернутыми. Поеду домой, в Питер. Наконец-то я смогу отдохнуть по-человечески, но для себя пока не решил, как это сделать. Или лежать на кровати, смотреть видео и читать умные книжки. Или свалить на фиг за бугор, куда-нибудь в Испанию или в Майами, да оттянуться на солнышке на престижных пляжах. Все может быть, но пока я еду в Питер. Мне кажется, что я уже сто лет не был дома. Давно не был. Хорошо, что у меня нет животных. Никаких. А так бы была какая-то собака или кот, за которыми нужен ежедневный уход. При чем здесь вообще коты? Совершенно ни при чем. Просто я доволен, что возвращаюсь домой, вот и все.

Часть вторая

Глава двенадцатая

Снова я дома. Еще немного – и будет зима, но дни стоят на редкость солнечные, а к полудню даже жарковато, но это если сидишь в машине.

Опять я в своем офисе, и теперь за дверьми моего кабинета, в приемной, Конфетки нет. И больше не будет. Конфетка умудрилась этим летом отличиться – пока я налаживал бандитский быт в уральском городе Сахтарске, белокурое чудо выскочило замуж. Я не интересовался, кто там оказался ее избранником, но раз меня не дождались, значит, так тому и быть. Да и собственно, что я мог предложить своей секретарше? Семейную жизнь? И это с моей-то неистребимой тягой к авантюризму? Конечно, нет. Но нет теперь и Конфетки. Да и черт с ней.

Неделю сижу в своем офисе, скучаю, играю в шахматы с участковым Г. Н. Самосваловым и ни черта больше не делаю. Клиентов нет и, по случаю хорошей погоды, не предвидится. Шутка.

Лева и генерал Румянцев, основные мои поставщики приключений, никак себя не проявляют, значит, у них все в порядке. Мне же иногда приходится все-таки быть суровым и отшивать бабулек, пытающихся привлечь меня к поиску их пропавших собачек и кошек. Животных я не ищу. Бывают еще предложения от разных типчиков и стервозных дам, чтобы последить за их женами и мужьями, собирая компромат, но и такими делами я не занимаюсь. У меня достаточно денег на счетах в Европе, чтобы не утруждать себя дешевой работой. Я и не утруждаюсь.

Мой белый офисный шкаф… Да черт с ним, с этим шкафом. Как вы уже знаете, он у меня давно в печенках, но выкинуть его или избавиться каким-то другим путем сил не хватает. Привык, что ли?

Раздается дверной звонок. Тут же вспыхивает экран небольшого компактного телевизора, на который идет изображение от дверей. Секретаря у меня нет, вот и приходится все делать самому. На экране вижу женщину. Кроме нее, на лестничной площадке никого больше нет.

– Вы к кому? – интересуюсь я в микрофон.

– Извините, я хотела бы видеть частного детектива.

– Заходите, – говорю я и нажимаю кнопку, открывая дверь.

Иду встречать клиентку. Ей лет двадцать пять, и хотя она старается выглядеть спокойной, видно, что нервничает. Представляюсь, приглашаю ее в кабинет. Одета девушка элегантно, дорого и, по моим меркам, она довольно красива.

– Хотите кофе или чай? – предлагаю я, когда посетительница устраивается в кресле напротив моего стола.

– Если можно, кофе.

Приходится заняться кофеваркой, стоящей у меня в углу кабинета.

– У вас нет секретаря? – удивляется посетительница, наверное, потому что я сам занимаюсь такими пустяками.

– Если вы не ищете место, то пока нет, – усмехаюсь я. – Прежняя, пока я был в отъезде, вышла замуж, а новую я завести еще не успел. Но так, знаете ли, даже удобней для конфиденциального разговора. Чувствуйте себя как дома.

– Спасибо.

Клиентка мне пока не представилась. Ставлю перед ней кофе и сахарницу, открываю коробочку с печеньем. Устраиваюсь за своим столом. Смотрю, как она кладет себе сахар в кофе, неслышно помешивает ложечкой в чашке. Я ее не тороплю, пусть соберется с мыслями. На пальцах у женщины множество перстеньков с драгоценными камнями, что-то дорогое на открытой шее и не менее ценное в мочках ушей.

– Извините меня, я не представилась, – наконец произносит посетительница. – Меня зовут Элла.

– Очень приятно, – улыбаюсь я. – Здесь вы можете говорить свободно. Дальше этих стен ваши слова не пойдут. Никаких записей, кроме как от руки, я не веду.

– Спасибо, – в очередной раз благодарят меня. – Я волнуюсь сейчас не за себя, а за своего отца… Можно я закурю? – вдруг спрашивает она.

– Да, конечно… – Поднимаюсь из-за стола и переставляю пепельницу поближе к девушке.

Элла достает из сумочки пачку «More». Я подношу ей зажигалку. Девушка снова меня благодарит. Столько «спасибо» за один раз мне еще никто не говорил.

– Вас просил поговорить со мной ваш отец? – пытаюсь я развить тему.

– Нет. – Девушка нервно выдыхает дым. – Я знакома с Сергеем Валерьевичем, отцом Кати. Катя моя подруга. Помните, вы помогли этой семье, спасли коллекцию Сергея Валерьевича? Вы избавили их тогда от одного страшного типа.

Разумеется, я помню. С Кравцовым мне пришлось повозиться основательно, но нумизмата мы все-таки избавили от опасных хлопот. Правда, делал я это не один, помогал мне Румянцев.

– Я помню то дело.

– Они о вас очень высокого мнения. А я, хоть и обращаюсь к вам, все-таки не могу рассказать подробно о том, что у нас происходит в доме… – Девушка замолкает.

– И кто может это сделать?

– Я еще не говорила с отцом. Он у меня археолог, он живет историей. Можно сказать, весь ушел в свою науку. Нет, я ничего такого не говорю, он заботится обо мне, так как мы уже восемнадцать лет живем без мамы… Но я папу понимаю. Если бы не его увлечение стариной, раскопками, древними тайнами, он вряд ли смог бы перенести потерю мамы. Меня воспитывала бабушка. Отец почти все время был в разъездах. Потом умерла и бабушка, началась перестройка, а папа тогда преподавал в университете, и стало очень трудно с деньгами. Потом папу пригласили читать лекции по археологии в Англии, затем во Франции и в Америке. Дела пошли лучше, в Англии даже издали несколько его книг, которые затем перевели еще на шесть языков. В общем, отец сумел вписаться в эту жизнь, нашел в ней свое место. Сейчас, а вернее, вот уже несколько лет, он занимается раскопками на свои средства, так как деньги это позволяют. Год назад он занялся проблемой Отечественной войны 1812 года. Изучал архивы во Франции. Я не знаю всех подробностей, но папа сказал мне, что, вполне возможно, он сделает какое-то удивительное открытие. И вот тут в нашем доме появился странный мужчина. Француз. Что-то ему было надо от отца. Но, судя по всему, отец ему отказал. Затем стали происходить непонятные вещи. Например, кто-то звонил несколько раз по телефону, угрожал. В машину отца две недели назад врезался грузовик, и водитель грузовика удрал. У папы был «мерседес», и эта машина спасла его от гибели. Отец отделался царапинами и синяками. В милиции нам сказали, что грузовик был в угоне и они ищут преступника. Тут все ясно, никого они не найдут… Три дня назад на меня напали в нашем подъезде двое мужчин. Я занимаюсь ушу и смогла от них отбиться. Мне кажется, меня хотели захватить в заложники. Теперь я опасаюсь, что эти неизвестные что-то могут сделать и с папой. В милицию он обращаться не хочет, и я почти убедила его, что сама найду человека, который сможет нас защитить и поможет избавиться от свалившейся напасти. Вот поэтому я у вас, Влад. Вы сможете нам помочь?

Судя по состоянию девушки и той информации, которую я только что получил, моя посетительница и ее отец определенно нуждаются в защите. В данном случае отказать я не могу. Дело обещает быть интересным.

– Я берусь за это дело, – объявляю ей свое решение. – Ознакомьтесь с договором и расценками. – Придвигаю к Элле необходимые бумаги.

Девушка даже не смотрит на них.

– Я подпишу все, что вы будете считать нужным, – решительно заявляет она.

– Вообще-то лучше вам все-таки посмотреть…

– Катя мне столько хорошего рассказывала о вас, что я ни секунды не сомневаюсь. Вы только скажите, что я должна заполнить и где.

Ну что ж, доверия своих клиентов я еще ни разу не обманул и делать этого не собираюсь.

– Хорошо. К бумагам можно вернуться чуть позже. Как я понимаю, в сложившейся ситуации охрана вам необходима уже сейчас. Я хотел бы поговорить с вашим отцом.

– Конечно поговорите! – На лице девушки расцветает улыбка. – Он дома, и мы можем прямо сейчас поехать к нему.

Вытаскиваю из ящика стола свой любимый «глок» и, запихнув его в наплечную кобуру, надеваю пиджак.

– В таком случае не будем терять времени, – киваю Элле.

Та с готовностью поднимается.

Глава тринадцатая

Отца Эллы зовут Николай Андреевич. Фамилия Розеншельд. Профессор. Квартира у них находится на Московском проспекте в доме «сталинской» постройки, и можно сказать, что хозяевам в пяти комнатах не тесно. У отца Эллы просторный кабинет с высоченными, до потолка, книжными стеллажами. Справа от меня, возле стены, что-то вроде витринок с мелкими экспонатами. Еще в коридоре, который тянется метров на пятнадцать и по которому можно было бы спокойно проехать на джипе, на стенах развешано старинное оружие и другие предметы старины. Не дом, а музей. Николай Андреевич, невысокий мужчина под шестьдесят, сухой и жилистый. Энергии в нем хватит еще надолго. Видимо, сказываются годы, проведенные на свежем воздухе в полевых условиях. Думаю, на здоровье Николай Андреевич не жалуется. В темных густых волосах заметна седина, но она его не портит, так же как аккуратная пуэрториканская бородка. Крепкое рукопожатие я оценил: сил у археолога достаточно.

Проходим в его кабинет.

– Эриксон Розеншельд не ваш предок? – интересуюсь я.

Археолог с удивлением смотрит на меня.

– Вы интересуетесь историей? – спрашивает он, остановившись посреди кабинета.

– Я изучал историю российской дипломатии, а у вас на стене вижу герб со львом и тремя розами. Это герб Петра Эриксона Розеншельда, который служил по дипломатическому ведомству в Англии с 1635 года. По происхождению швед и был женат на Елене, дочери Краббе. Для тех времен Розеншельд был отменным разведчиком…

– Поразительно! – качает головой Николай Андреевич. – А это не Элла вам рассказала? – улыбается он, заглядывая мне в глаза.

– Я почему-то уверен, что ни вы, ни Элла не знали, что ваш предок работал на русскую разведку, хотя и могли предполагать это, исходя из политики Петра. Ну а то, что он был родоначальником вашего герба, об этом знаете не только вы.

Археолог выдерживает паузу, потом снова улыбается.

– Надо полагать, мы найдем с вами общий язык, – говорит он и показывает рукой на огромное кожаное кресло, стоящее возле камина. – Присаживайтесь, Влад, там вам будет удобнее.

Устраиваемся в креслах. Археолог раскуривает трубку.

– Ваша дочь кое-что мне объяснила, но, как я понял из ее рассказа, она не в курсе причин недавних событий. Меня наняли, чтобы обеспечить безопасность вашей семьи. Если вы не возражаете, Николай Андреевич, я бы хотел услышать от вас, из-за чего вы и ваша дочь подвергаетесь опасности?

Археолог собирается с мыслями.

– Может быть, для начала кофе? – улыбается он.

– Неплохая мысль.

Николай Андреевич выходит из кабинета. Пока он отсутствует, я осматриваю кабинет. Сколько же здесь книг?! И это книги не для полок и антуража. Их здесь читают, любят и относятся к ним с уважением.

Возвращается профессор.

– Если уж у нас пойдет откровенный разговор, то я думаю, что Элла тоже может послушать, – предлагает Николай Андреевич. – Вы как, Влад, не возражаете?

– Никоим образом, – соглашаюсь я.

– В таком случае, пока дочка управится на кухне, пойдемте, я познакомлю вас с моей коллекцией.

Слушаю о находках, сделанных профессором в Крыму, в скифских курганах на Оби, Иртыше, в Хакасии. Николай Андреевич рассказывает увлекательно, с азартом. С интересом рассматриваю экспонаты.

– Чем-то все это сродни кладоискательству, – говорю я.

– Так оно и есть! Все, что касается нашей истории, это клад. И не важно, что там: золото, драгоценности, книги или каменные орудия труда, важен сам факт находки, которая, быть может, подтвердит какие-то интересные предположения ученых или, возможно, откроет новую страницу в истории.

Возвращаемся в кабинет.

Пока Элла ухаживает за нами, разливая кофе по чашечкам, явно изготовленным в позапрошлом веке, археолог набивает душистым табаком свою трубку. Готовится к длинному рассказу.

– Элли, будь добра, отключи, пожалуйста, телефон, – просит профессор дочку.

Элла отходит к рабочему столу профессора, выполняет его просьбу. Отпиваю пару глотков отменного бразильского кофе, закуриваю сигарету.

– Начнем, пожалуй, издалека, – говорит археолог, пыхнув дымком, и поудобнее откидывается в кресле. – Год назад я решил серьезно заняться тайной сокровищ, которые Наполеон не смог довезти до Франции после грабежа Москвы. Стоит ли говорить о том, сколько пришлось перелопатить архивных документов здесь, в России, и во Франции. Сейчас, особенно в связи с последними событиями, которые так неприятно коснулись моей семьи, я уверен, что стою на правильном пути… Пятнадцатого сентября 1812 года «великая армия» Бонапарта вошла в Москву. Более ста тысяч солдат. Грабеж продолжался несколько месяцев. После битвы под Бородино эвакуацией Кремля было поручено заниматься генерал-губернатору Москвы графу Ростопчину. Вывозом сокровищ руководил действительный тайный советник, обер-церемониймейстер, сенатор Валуев. А непосредственно подготовкой ценностей к эвакуации в Нижний Новгород – Поливанов. Но даже половину ценностей вывезти не удалось, не хватило времени. Поэтому французам досталось очень многое. Только по официальной справке Министерства внутренних дел из казны было украдено восемнадцать пудов золота, триста двадцать пять пудов серебра и многое другое, точно не установленное, но имеющее отношение к церковной утвари, старинному оружию, драгоценным камням и прочему.

Первый обоз с награбленным, его позже назвали «золотым обозом», вышел из Москвы еще до того, как ее оставил Наполеон, и двинулся по Смоленской дороге, которую полностью контролировали французы. Второй обоз, который называли «трофейным», следовал за императором до Малоярославца. Под Малоярославцем русские войска ударили по французам и заставили их отступить. Наполеон рвался к Калуге, но повернул на Можайск к разграбленной Смоленской дороге. Большую часть «трофейного» обоза Наполеон потерял на пути от Малоярославца, под Боровском, Вереей, на реке Протве и ее притоках. Но помимо Наполеона, свои обозы имели и маршалы: Мортье, Мюрат, Даву, Ней и Богарне. Плюс доверху набитые ранцы солдат. По свидетельству Роберта Вильсона, британского военного агента при русской армии, французы просто были перегружены награбленным. Кстати, Стендаль, носивший в ту пору имя Анри Бейль и служивший интендантом в армии Наполеона, тоже не брезговал грабежом. Русские войска, передовые полки казаков, висели на плечах французов, и те в спешке разгружались прямо на дороге, бросали целые подводы, солдаты вытряхивали свои ранцы. В арьергарде армии шла самая тогда боеспособная дивизия во всей наполеоновской армии, под командованием дивизионного генерала Жерара из корпуса маршала Даву. У Жерара был приказ подчищать то, что бросает армия на дороге: сбрасывать в воду и зарывать пушки, скидывать ценности в ручьи, болота и речки. По самым скромным подсчетам, стотысячная армия увозила из Москвы более трехсот тонн всевозможных ценностей. Это по самым, я повторяю, скромным подсчетам. Нет никаких сомнений, что там было добра гораздо больше, и многое из него французы растеряли по дороге, зарыли, спрятали в тайники. Где это все – неизвестно.

Мне посчастливилось обнаружить во Франции потомков Жерара и просмотреть их семейный архив. И вот здесь история немного другая и, наверное, более запутанная. Как я уже говорил, Поливанов, готовивший эвакуацию, за недостатком времени упаковать и возможности вывезти все ценности из Кремля, понаделал там множество тайников, часть из которых все-таки была обнаружена французами. В одном из таких разграбленных тайников находилась опись уложенных в тайник предметов. Все эти ценности также попали в «золотой обоз» Наполеона. Так вот, вместе со всей золотой и бриллиантовой мишурой был похищен ларец с бумагами. Бумаги эти никого не интересовали, а ларец, усыпанный камнями, ценность для мародеров, конечно же, имел. Минутку… – Профессор встает и идет в глубину кабинета, возится у скрытого в стене сейфа и возвращается с бумагами в руках. Он протягивает мне ксерокопии старинных документов, я их бегло просматриваю.

– Вряд ли я увижу здесь то, что видите вы, – говорю археологу, возвращая ему бумаги.

– У вас в руках, Влад, копии подлинных документов из описи того тайника, – уточняет археолог. – Читайте вот здесь. – Он показывает пальцем нужное место.

То, что я вижу, мне трудно разобрать. Старинный текст, написанный впопыхах, бисерным почерком, в старой орфографии, с чернильными кляксами и помарками, так вот, с ходу, не одолеешь.

– Я не могу это прочитать, – говорю я, возвращая листки археологу.

Николай Андреевич садится в свое кресло:

– Здесь речь идет о том, что в ларце был план местонахождения какой-то библиотеки. Вы понимаете, какая библиотека, скорее всего, имеется в виду?

– Библиотека Ивана Грозного?

– Именно! – Археолог хлопает ладонью по ручке кресла. – Я уверен, что речь идет о библиотеке Грозного! О каком-то месте, где она находится!

– И где эти планы?

– Сам ларец и все остальное при отступлении были оставлены Жераром где-то в России. Там был такой бардак, извините меня… Листы описи каким-то чудом уцелели и попали в архив, но… Жерар вел что-то вроде дневника или, скорее, журнала отчета. Сохранились три его тетради, их на самом деле было больше.

– И вы сняли с них копии?

– Мне разрешили это сделать. Просто случайно получилось, потому что через неделю на тот дом было совершено нападение, и весь архив похитили злоумышленники.

– Понятно. Значит, теперь они вышли на вас, – констатирую я факт.

Николай Андреевич пожимает плечами:

– Вероятно, это так и есть, – соглашается он.

Закурив новую сигарету, задумываюсь над услышанным. Здесь есть над чем пораскинуть мозгами.

– Копии, которые вы сняли с тетрадей, могут пролить какой-то свет на эту тайну? – интересуюсь я.

– Думаю, что да. Я познакомлю вас с переводом, – заверяет меня археолог. – Там очень хороший перевод.

– В данном случае я могу сказать только одно: ситуация вполне способна выйти из-под контроля, так как мы не знаем, кто против нас. Может быть, это частное лицо или группа лиц, или какая-то организация. Сколько там задействовано людей? Мне придется попросить о поддержке своего друга, иначе нам не выстоять. Там, где фигурируют цифры со многими нулями, человеческая жизнь не стоит уже ни черта. Наоборот, она становится разменной монетой. Я не могу позволить, чтобы по моей ошибке вас, Николай Андреевич, и вашу дочь разменяли на сверкающие побрякушки. Как я понимаю, противную сторону сама библиотека не интересует. Им интересны дневники Жерара, и они не хотят иметь конкурентов в поисках сокровищ. Жерар ведь указал места, где зарыл сокровища?

– Все верно, – кивает профессор.

– Хорошо. Тогда я подключаю к этому делу федералов, – объявляю я и достаю трубку мобильного телефона.

Моим действиям никто не препятствует, и я набираю номер телефона Румянцева. Генерал, как всегда, на рабочем месте и готов меня выслушать. Вкратце объясняю ему ситуацию.

– Ты где находишься? – спрашивает Валера, он как никогда серьезен и точен.

Называю адрес археолога.

– Никуда не уходи, я скоро буду, – говорит Валера.

Поясняю профессору, с кем я только что разговаривал. Николай Андреевич согласен, что без серьезного прикрытия вряд ли удастся добиться каких-либо результатов в поисках национальной реликвии.

Глава четырнадцатая

Археологу пришлось снова пересказать то, о чем он сообщил мне час назад. Вторично повествование о наполеоновских грабежах в России я слушать не стал, мы с Эллой ушли на кухню. Пока Румянцев добирался до дома Николая Андреевича, я выяснил, кто приходил к нему и о чем был разговор. Розеншельд поведал, что приезжал какой-то француз, которого профессор видел впервые в жизни, и пытался выпросить записи Жерара.

Николай Андреевич объяснил мне, что он мог бы допустить к документам любого человека, серьезно увлекающегося историей или поисками кладов, но тот тип был слишком груб и в конце концов перешел к прямым угрозам, за что и был выдворен из квартиры.

– Как вы думаете, Влад, насколько опасно то, чем занимается мой отец? – спрашивает девушка, и я вижу, что она очень взволнована.

– Поскольку речь идет о многих десятках миллионов долларов, полагаю, что вам угрожает серьезная опасность, – честно говорю я.

– А кто этот ваш друг?

Румянцев, естественно, прикатил в штатском, а его охранники остались на улице в машинах.

– Он генерал и руководит секретной службой при Президенте России. В частности, возглавляет петербургское отделение.

– Это ФСБ? – не понимает Элла.

– Это еще хуже, – улыбаюсь я. – Такие подробности вам просто ни к чему.

– Хорошо, – легко соглашается девушка. – Я вам верю. Но вы сказали, что фамилия вашего друга Румянцев. Это не тот ли человек, который вместе с вами помогал семье Кати?

– Он самый, – киваю я. Элла с облегчением вздыхает.

– Можете не сомневаться, мы сделаем все возможное, – уверяю ее.

Через полтора часа нас приглашают в кабинет. За это время Элла несколько раз подавала им кофе и чай.

– Сейчас подъедут наши техники и оборудуют квартиру, – говорит мне Валера озабоченно. – После этого подъедешь ко мне. На улице будет постоянно дежурить наша бригада оперативников. Не исключено, что нападения повторятся. Когда снимут копии с рукописей, привезешь их мне.

Мне остается только вежливо кивать, соглашаясь с генералом.

– Проходи, сыщик, устраивайся! – рокочет Румянцев, улыбаясь, когда я вхожу в его кабинет. – Кофе будешь?

– Чай.

Выкладываю на стол кипу листов.

– Слушай, где ты находишь таких клиентов? – смеется генерал, бегло просматривая бумаги.

– Не я нахожу, меня находят, – поправляю друга. – С протекции семьи нумизмата.

– А-а… – тянет Валера, остановившись глазами на каком-то тексте. – Помню, помню…

Генерал отвлекается от чтения, заказывает по селектору чай. В этот момент звонит моя трубка. Я нажимаю кнопку.

– Влад, я тебя жду, – говорит Элла.

Я вспоминаю, что ей нужно вечером съездить к знакомым, а без сопровождения она уже боится передвигаться по городу.

– Я освобожусь в течение часа, полутора, – обещаю ей и убираю мобильник в карман.

– Что ты обо всем этом думаешь? – интересуется Валера.

– Думаю, что кто-то очень серьезно охотится за брошенными сокровищами и не остановится ни перед чем в достижении поставленных целей. Эти люди уже совершили налет на дом правнуков Жерара во Франции. Они считают профессора археологии конкурентом. Конкуренты им не нужны, поэтому они постараются от него избавиться.

– Это все понятно, – кивает Румянцев. – Но меня интересует, что они ищут. Ведь им нужны, очевидно, сокровища, которые спрятал Жерар, а археологу – планы, где указано местонахождение какой-то библиотеки. Вполне вероятно, что Ивана Грозного. Как я понимаю, Розеншельд хочет найти ларец. В этих записях указано место. – Генерал кладет ладонь на пачку отксеренных листов.

– Розеншельд сказал, что именно о ларце в записях не говорится. Но имеются точные указания, где именно зарывались основные сокровища тех обозов. Получается, что необходимо заняться поиском кладов. Такого у меня еще не было, – смеюсь я и наливаю себе в чашку из заварника только что принесенный чай. Слегка разбавляю его кипятком.

– Ну… клады, это все равно, что чья-то агентурная сеть устраивает для себя тайники. – Румянцев подходит к этому делу с позиции разведки и контрразведки.

– Если не считать того, что эти агенты делали закладки в тайники сто восемьдесят лет назад.

– Бывает и такое, – хмыкает Валера и чешет затылок. – Слушай, а профессор еврей?

– Ты что, становишься антисемитом? – подкалываю генерала.

– Да нет. Интересно просто…

– Его далекий предок был русским разведчиком и дипломатом в Англии. По происхождению швед.

– Еврей-викинг, – делает для себя вывод Румянцев.

– Не понимаю тебя, – удивляюсь я рассуждениям приятеля.

– Да это я так, – отмахивается генерал. – Для общеобразовательных целей.

– О чем ты хотел побеседовать? – В общем, так… Есть у меня кое-какие мыслишки, – начинает Валера, и я понимаю, что это надолго.

Сопровождаю Эллу в город. У нее есть своя машина, но я предпочитаю передвигаться на своем «паджеро». Во дворе дома, где живет археолог, в глубине двора, среди других припаркованных возле поребриков машин, я вижу черный минивен «ниссан» с сильно тонированными стеклами. Это машина оперативников Румянцева. Археолога будут теперь опекать день и ночь. Элле нужно на Васильевский остров, на Новосмоленскую набережную. Там у нее живет подруга, модельер. Элла заказывала себе какие-то наряды. Выезжаем из двора на Московский проспект. Рулю в сторону центра города. На улице не жарко, но я держу окно открытым.

– Папа говорит, что ему придется начать поиски уже сейчас. Иначе могут опередить, – говорит Элла.

– Наверное, он прав, – соглашаюсь я. – Лучше опередить, нежели опоздать.

– В этот раз я тоже поеду с отцом, – заявляет девушка.

– Не думаю, что это удачная мысль. – Мы стоим в пробке перед светофором.

Я мысленно выделил позади себя белую «девятку», нужно будет проверить, не висит ли она на хвосте?

– А по-вашему выходит, что мне нужно оставаться в городе и безвылазно находиться в своей квартире? – возмущается девчонка.

– Ну зачем же такие крайности? – говорю ей, не отрывая взгляда от зеркальца заднего вида. – Вас всегда будут сопровождать. У Румянцева людей хватит.

Я медленно перестраиваюсь в крайний правый ряд. «Девятка» перестраивается следом. Она явно не спешит нас обгонять. Резко ухожу вправо на Смоленскую улицу. «Девятка» идет за мной. Поворачиваю на Заозерную и выезжаю на набережную Обводного канала. Здесь, развернувшись, снова возвращаюсь на Московский проспект. «Девятка» не отстает. Все ясно. Дальше еду уже спокойно, не пытаясь оторваться от преследования. Пускай они думают, что я объезжал пробку на дороге.

Девушка затихла, пока я маневрировал. Наверное, почувствовала неладное.

– За нами следят? – наконец спрашивает Элла, когда мы уже поворачиваем на Загородный проспект.

– Я просто проверял, – успокаиваю ее, потому что не хочу говорить девчонке о своих опасениях.

– Почти как в кино, – задумчиво говорит Элла.

Хотя девушка и боится, но, по-видимому, недооценивает опасность, которая угрожает ее отцу и ей самой.

Всю дорогу белая «девятка» следует за нами, не отставая. Думаю, что Румянцев не давал команды на сопровождение моей машины. Поэтому можно порадоваться, что у наших противников или не хватает средств и транспорта для нормальной слежки, или они непрофессионалы в этом деле. А это значит, что они будут делать много ошибок, поэтому справиться с ними не составит большого труда.

Подъезд, где находится квартира подруги Эллы, имеет кодовый замок, и я отпускаю девушку одну, оставшись караулить свою машину. Подежурить надо. Черт их знает, этих дилетантов, что они могут вытворить.

Белая «девятка» запарковалась метрах в тридцати от меня, напротив соседнего дома. Следить они оттуда могут за мной без проблем, так как ничто им обзор не перекрывает. Элла ушла, и я на всякий случай связываюсь со старшим оперативной группы:

– У меня на хвосте белая «девятка». – Я называю госномер машины наблюдателей. Цифры региона соответствуют питерским.

– Из наших тебя точно никто не ведет, – подтверждает Роман. – Сейчас пробьем номера.

Остаюсь на связи. Для переговоров мы используем компактные мощные рации. Через пять минут Роман снова в эфире:

– Этот номер принадлежит «мерседесу», угнанному полгода назад. Машину нашли недавно, и она числится сейчас за Октябрьским РУВД.

– Что это значит?

– Может быть вариант, что работает кто-то из полицейских, замешанных в нашем деле. Но вполне возможно, что номер просто сделали кустарным способом.

– Нужно проверить.

– Уже проверяют, – заверяет меня Роман. – Парни поехали посмотреть и сразу же доложат.

Выхожу из машины, чтобы размять ноги. Физически ощущаю на себе взгляды, но это не наблюдатели в «девятке» – скорее всего, Элла показала меня своей подруге из окна.

Прогуливаюсь вдоль дома. На другой стороне набережной, за Смоленкой, вдоль длинных секций универмага, расположенного внизу высотного дома, тянется народ от метро в сторону улицы Кораблестроителей.

Слышно, как у меня в машине зуммерит рация. Забираюсь внутрь. Стекла у меня в «паджеро» тонированы, и вряд ли из «девятки» видят, чем я занимаюсь в джипе.

– Влад, тот «мерс» торчит у полицейских перед участком, и номера на нем висят те же самые. Так что полиция тут ни при чем.

– Значит, сделали сами. Когда мы поедем, организуй-ка им остановочку где-нибудь в центре, пусть сфотографируют типчиков, и заставьте их чего-нибудь подержать в руках.

– Хочешь отпечатки получить?

– Точно. Мало ли вылезет что-нибудь интересное.

– О’кей, так и сделаем!

– Подожди. Только не пытайтесь их задерживать, – напоминаю ему. – И слежку за ними не устанавливайте.

– Все будет в лучшем виде, – уверяет Роман. – Ты только скажи свой маршрут.

– Я еще не знаю, куда решит направиться дама, так что давай по обстановке.

– Понял. Жду сообщения.

Закуриваю, приоткрываю окно. День клонится к вечеру, и постепенно холодает. Скоро пойдут дожди, и ни черта с этим не сделаешь. Машинально трогаю пистолет под пиджаком. Может, и пригодится в скором времени.

Наконец дверь подъезда открывается, и появляется Элла. Помогаю ей устроиться в машине. Завожу двигатель.

– Куда едем? – интересуюсь я.

– Может, где-нибудь поужинаем? – У моей спутницы хорошее настроение. В руках у нее большой пакет, который она бережно кладет на заднее сиденье. Наверное, Элле что-нибудь сшили по заказу. Чему еще может радоваться женщина, возвращаясь от портнихи?

– Можно и поужинать, я как раз знаю одно местечко, и даже не в городе.

– А это далеко? – на всякий случай интересуется Элла.

– В Павловске.

– Можно и туда, – соглашается девушка. Беру рацию и сообщаю Роману свой будущий маршрут.

Выезжаю на набережную. Белая «девятка» пропускает меня вперед и снова садится на хвост. Я не тороплюсь. Роману нужно подготовиться. Едем по Московскому проспекту в сторону Пулковского шоссе. У Московских ворот «девятку» перехватывают инспектора ГАИ. Значит, скоро разглядим моих преследователей поподробней. Я специально выбрал загородный маршрут, чтобы еще раз убедиться в том, что других наблюдателей за мной нет. Проверить это несложно.

Глава пятнадцатая

Ресторан, куда я привез Эллу, девушке понравился. Только успели сделать заказ, как мне на мобильный отзванивается Роман.

– Их было двое, – сообщает он. – Все документы на машину, на первый взгляд, вполне нормальные. Глубже копать не стали. Их личные документы – скорее всего, хорошие подделки. Отпечатки есть, но данных на этих ребят ни в нашей базе, ни в МВД не имеется.

– А по данным Интерпола?

– Это еще неизвестно, – спохватывается Роман. – Забыли. Сейчас, Влад, сделаем.

– Хвоста за ними не прицепили?

– С этим порядок, – Роман смеется. – Я им «клопа» прицепил, и не куда-нибудь, а под обложку паспорта. Теперь они у нас на крючке!

– А вот это ты сделал неплохо, – хвалю опера. – Будет что-то новенькое, сообщай сразу же.

– Обязательно. – Кладу трубку на столик.

– Что-то серьезное? – тут же интересуется Элла, до этого внимательно следившая за нашим разговором.

– У нас с вами теперь серьезное все, – говорю ей без улыбки.

– И даже ужин в ресторане? – удивляется Элла, которая, кажется, настроилась на игривый тон.

– И ужин тоже, – признаюсь я, хотя у меня несколько другое представление о поездке в Павловск.

Нам наконец подают ужин. В полутемном зале народа не так много. В основном здесь клиентура солидная. Элла мне что-то рассказывает о себе, я в нужных местах киваю, поддакиваю, улыбаюсь, но мысли у меня заняты другим. Дожидаюсь, когда девушка закончит фразу, и говорю:

– Вы не могли бы мне еще раз пересказать, как все началось с угрозами вашему отцу и вам.

Элла охотно рассказывает, пытаясь припомнить мелкие детали. Ужин затягивается. Меня пока никто звонками не беспокоит, и мы с девушкой развлекаемся танцами и дегустацией неизвестных нам блюд. В ресторане прибавилось народа, и в самый разгар вечера вдруг ввалилось несколько человек, которые тут же привлекли мое внимание. По их коротким стрижкам, жестам, цветастым рубахам и массивным золотым цепям можно сразу сказать, к какой социальной группе принадлежат эти мальчики. Братки шумно устроились за большим столом в дальнем конце зала и, перекрикивая музыку, стали звать официантов. Несколько пожилых пар за соседними столиками снялись с места и пошли на выход. Наглое поведение российских гангстеров испортило вечер отдыхающей публике.

– Почему они себя так ведут? – спрашивает у меня Элла, косясь на бандитский столик.

– Наверное, хотят выделиться из толпы, показать свою значимость в этом мире, – поясняю ей, как сам это понимаю. – Им важно быть уверенными в том, что их боятся и не станут с ними связываться. У ребят комплекс, связанный со стилем их жизни и работы.

– Вы, Влад, так говорите, как будто защищаете этих людей, – не понимает меня Элла.

– Неверно. Никогда я не буду защищать их. К таким бычкам у меня нет симпатий. Мне думается, что уважающий себя гангстер не станет размениваться на такие дешевые выступления. Незачем пытаться утверждать себя на каждом шагу, если ты полностью уверен в своих силах. Этим же ребятам требуется постоянно самовыражаться, дабы скрыть собственный страх.

– Вы в этом уверены? – сомневается девушка. – По-моему, так им не страшно, а страшно другим, и мне в том числе…

– Не беспокойтесь, Элла, вы под защитой самого главного гангстера всех времен и народов, – шучу я.

Братки включили матюги на полную громкость, и народ стал еще быстрее покидать ресторан.

– Я вам верю, Влад, но не лучше ли будет и нам отсюда уйти?

– Если прикажете, – говорю я.

Элла кивает, она действительно хочет побыстрее убраться отсюда.

Подзываю официантку, прошу нас рассчитать. Девушка уходит пробить чек. В это время двое парней выбрались из-за стола и довольно грубо поймали одну из официанток. Та сделала попытку вырваться, но ее насильно затащили за столик и тут же полезли к ней под юбку. Официантка, которой не больше двадцати лет, завизжала от страха на весь зал, призывая на помощь охрану заведения. Но тех и след простыл.

– Подождите минутку, – говорю Элле и, не слушая ее возражений, быстро двигаюсь к столику бычков.

Братков семь человек, и они на меня уже смотрят.

– Отпусти-ка добычу! – приказываю одному из парней, встав напротив их стола.

– Дерни отсюда, урод! – рычит мне здоровяк, сидящий с краю, и начинает медленно подниматься.

Наношу молниеносный удар ногой в горло, и он с хрипом валится мне под ноги. С разворота впечатываю еще одному и отскакиваю назад. Оставшиеся пятеро выпрыгивают из-за стола, роняя посуду и спотыкаясь, лезут вперед, мешая друг другу.

Первого братка встречаю ударами в голову и в ребра. Троечка костей, я думаю, будет сломана. Еще один типчик с вывернутой челюстью и перебитым мениском валится на ближний столик. Двое пытаются атаковать меня одновременно, но напрасно. Сначала один, затем другой падают на пол без сознания. Последний из этой компании, видимо, старший, а значит, более опытный, выхватывает из-под куртки пистолет. У братка «макаров». Ухожу влево, разворачивая корпус боком к противнику. Пуля проходит где-то рядом со мной. Музыка в зале давно прекратилась, и выстрел грохнул оглушительно. Резко пригнувшись, достаю стрелка. Где-то завизжали официантки. Пистолет летит в одну сторону, парень – в другую. Второй раз нажать на спуск бычок все же успел, но пуля ушла вверх, в потолок. Делаю мальчику очень больно, и тот вырубается.

Осматриваюсь. Поработал я неплохо. Все семеро лежат и не шевелятся. Придут в себя они не скоро. Улыбнувшись официантке, возвращаюсь к Элле. Та присела на корточки и выглядывает из-под столика. Элла распрямляется и делает мне навстречу несколько шагов. Глаза у нее расширены от ужаса.

– В вас ведь стреляли! – говорит она, всматриваясь в мою одежду и, видимо, пытаясь найти следы от пуль.

– Стреляли, но это не обязательно, что попали, – улыбаюсь я и, повернувшись, ищу глазами официантку, которая должна нас рассчитать. Девушки в зале нет.

Наконец появляются местные охранники, растерянно останавливаются, глядя на бесчувственные тела братков.

– Ничего там не трогайте! – приказываю им.

В зале показывается еще один мужик, ему лет за пятьдесят, и выглядит он хозяином заведения. Так, впрочем, и оказывается на самом деле. Директору ресторана указывают на меня, и он подходит. Я усаживаю Эллу за столик, наливаю ей минеральной воды. Девушке нужно прийти в себя.

Директор приносит нам свои извинения и благодарит за оказанную помощь. Наконец прибывает и милиция. Помещение ресторана тут же заполняется пятнистыми парнями с автоматами и надписями ОМОН на спинах, а также и обычными полицейскими в мундирах и фуражках. Предъявляю документы командиру отряда ОМОН.

– У вас есть оружие? – интересуется он.

– Есть, – говорю я и показываю свой «глок».

– Откуда у вас это?! – изумляется омоновец, забирая у меня ствол и с интересом его рассматривая. – Вы ведь частный детектив, а такая машинка вам явно не положена.

– У меня есть на нее разрешение, – показываю я документ посерьезней.

Капитан внимательно изучает удостоверение, поднимает на меня глаза.

– Я что-то не пойму, вы кто? – строго спрашивает офицер.

– Знаете что, спросите вот по этому номеру, – предлагаю я омоновцу и набираю на своем мобильнике цифры.

– Это ты, сыщик?! – слышу я голос генерала Румянцева. – Ты где?

– В Павловске. В ресторане… – и вкратце объясняю ситуацию. Затем передаю трубку офицеру.

Тот выслушивает, что ему говорят.

– Сейчас за вами приедут, извините, – говорит омоновец и отдает мне телефон, возвращает оружие и документы. – Нужно будет как-то уладить с показаниями… – кивает он на арестованных братков.

– Уладим, – обещаю я.

– А лихо ты, майор, уделал их тут! – смеется он, показывая два ряда ровных белых зубов.

Приходится потерять еще часок на описание моих подвигов. Элла находится все время рядом, тоже подписывает протоколы и иногда как-то странно смотрит на меня.

Глава шестнадцатая

– Папа! Ты бы видел, как Влад расправился с семерыми бандитами! Я лично такое только в кино раньше видела! – выпаливает Элла, как только мы входим в квартиру.

Николай Андреевич вышел встречать нас в коридор. Он еще не в курсе последних событий, но Элла с ходу пытается исправить положение.

– Не буду задерживаться, – говорю археологу и его дочери. – Поеду домой.

– Уже?! – не верит Элла. – Оставайтесь у нас, Влад! Здесь достаточно места, – просит девушка.

– Действительно, зачем вам уезжать? – поддерживает профессор свою дочь. – Попьем чайку, сыграем партийку в шахматы.

– Не в этот раз, Николай Андреевич. Мне нужно кое-что приготовить на завтра.

Элла явно разочарована и не скрывает этого. Я же могу о них не беспокоиться, так как наружная охрана дремать не будет, к тому же в доме теперь установлена видеосигнализация. Археолог и Элла могут спать спокойно.

Пришлось заехать к Румянцеву домой и объясниться.

– Ну на кой черт ты все время влезаешь в какие-то непонятные разборки?! – возмущается генерал, когда мы садимся пить чай на кухне.

– По-другому было нельзя, – возражаю я.

– Ладно, верю, – улыбается Валера и хлопает меня по плечу. Рука у Румянцева все равно что кузнечный молот. – Это как-то связано с твоим новым делом?

– Нет. Обычная шпана.

– Ну-у… – сомневается Валера. – Если у них были стволы, вряд ли обычная.

– Хорошо, скажем так: шпана с пушками.

Валера машет рукой – мол, спорить с тобой…

До трех ночи обсуждаем текущие дела, и наконец я отваливаю к себе. Раньше одиннадцати Элла завтра не проснется и никуда не соберется. Значит, у меня вполне хватит времени, чтобы выспаться.

Подготовку к экспедиции, ее техническую сторону, берет на себя ведомство Румянцева. Николай Андреевич зарылся в свои бумаги, а я должен проводить все время с Эллой, сопровождая ее в поездках по городу. С утра я встретился с Романом.

– Вот, пришло по линии Интерпола, – говорит опер, передавая мне тонкую папку с бумагами.

Просматриваю документы. Оказывается, типчики, следившие за мной, не из простых парней, как я думал вначале. Дети русских эмигрантов в Европе натворили уже немало «славных» дел.

Один из них, его зовут Артур (фотография прилагается), разыскивается Интерполом за серию вооруженных ограблений, проведенных им с группой таких же налетчиков во Франции, Италии и Германии. Другой парень, Александр, совершил убийство во Франции и ряд ограблений в Германии и Голландии. В тех акциях были ранены восемь человек, и трое из них – полицейские.

– Неплохой послужной список у ребят, – говорю я и передаю папку обратно Роману.

– Нам дали ответы на отпечатки их пальцев, но насчет имен я могу сомневаться.

– Зато есть портреты мальчиков.

– Мы можем взять их в любой момент. Основания есть.

– Этого, я думаю, делать пока не следует, – предостерегаю Романа.

– Но установить наблюдение я считаю необходимым, – серьезно говорит опер. – Учитывая то, что мы теперь знаем о них, никто не даст гарантии, что ребятки не захотят пристрелить вас. Здесь мы не можем ошибаться, мы должны учитывать степень непредсказуемости этих сволочей. Ведь дело касается не только твоей жизни, Влад.

– Насчет слежки я не возражаю, но постарайтесь ничего не испортить, – соглашаюсь я с опером. – Твой «клоп» что-нибудь дал?

– Пока нам известно только, где их нора. Это в Купчине. Они снимают там двухкомнатную квартиру. Никаких других контактов не установили.

Разговор у нас происходит в квартире археолога.

– Они могут вычислить твоих людей во дворе. Вы не сменили машину, – предупреждаю Романа.

– Я уже дал команду. Машины будут меняться.

– Также эти ребята могут присобачить что-нибудь у дверей или в щитке на лестнице.

– С этим тоже порядок. Технари установили все необходимое, чтобы не было таких несанкционированных вылазок.

– Ладно, успокоил, – киваю ему. – Я хотел бы знать, какие машины будут за нами ходить.

– В процессе, когда у тебя появятся вопросы, я тебе буду сообщать.

Роман уезжает, я еще некоторое время жду, пока Элла соберется. У женщины процесс подготовки к выходу из дома напоминает ритуал идолопоклонников, где роль идола исполняет она сама. Выходим. Белая «девятка» находится во дворе и незамедлительно стартует за моей машиной.

Элла решила прошвырнуться по магазинам, и мы едем на Невский проспект. Сегодня я могу не беспокоиться о своем джипе, за нами будут присматривать, поэтому имею возможность быть с Эллой везде, где ей потребуется.

«Жигули» не отстают. Приходит вызов по рации.

– За тобой теперь точно рулят три машины, – сообщает Роман. – Мне это, Влад, определенно не нравится. Что делаем?

– Сколько там людей?

– По двое в каждой.

– Ты уверен, что еще две тачки за нами? Может, маршруты просто совпадают?

– Вряд ли. Но на всякий случай попробуй покружи по улицам.

– Легко сказать, покружи. Ты видишь, какие пробки? Ладно, сейчас попробую.

Элла внимательно слушает мой диалог с Романом.

– За нами следят? – встревоженно спрашивает она, когда я откладываю рацию в сторону.

– Да. Кто-то пытается нас отследить. Не волнуйся, ситуация под контролем.

Но девушку мои слова, кажется, не убедили, она нервничает.

– А если они станут стрелять? – Элла оглядывается.

Ничего, кроме плотного потока машин, она не увидит. Ухожу в сторону и начинаю колесить по улочкам.

– Все верно, за тобой идут три машины, – дает подтверждение Роман. – Давай, Влад, возвращайся к дому. Мы будем брать этих ребят.

– Ты точно решил?

– Никаких сомнений, что они повторяют твои маневры. Парни замыслили какое-то дерьмо. Тебе нельзя рисковать девчонкой. Возвращайся.

Роман прав. Эллой рисковать я не могу, поэтому вновь выезжаю на Московский проспект и возвращаюсь к дому Розеншельда.

Я не заметил, что произошло, но, заезжая во двор дома Эллы, вижу, что слежки за нами уже нет. Проводив Эллу до квартиры, спускаюсь к машине и связываюсь с Ромой.

– Мы всех взяли, давай, подъезжай в управление, – предлагает опер.

– Скоро буду.

Давлю на газ. Не сомневаюсь, разговор с незнакомцами будет интересным. А в том, что они с нами будут говорить, и говорить откровенно, уверен на все сто процентов.

Глава семнадцатая

Оперативники Румянцева взяли шестерых человек. Никто из этой шестерки сопротивления не оказал, хотя все были вооружены. Документы у парней насквозь фальшивые, и до сих пор никто из них не дал показаний.

– Возьми группу Красина и займитесь ими, – говорит мне Валера в своем кабинете.

– Их выпустят?

– За недостатком улик, – улыбается Валерий. – Об их стволах и фальшивых документах мы уже, считай, забыли…

– Где сейчас Юра? – интересуюсь Красиным.

– Встретишься с ним в городе. Он тебе перезвонит сам.

– Первой парой выпускай Артура и Александра. Похоже, именно эти мальчики и есть старшие в их группе. Слишком много за ними наворочено по Интерполу.

– Так и сделаем, – соглашается Румянцев.

С Красиным встречаюсь через тридцать минут. У Юры и его пяти подручных три машины. Свою я оставил на стоянке.

Сидим с Юрием в его «Жигулях» и ждем сигнала. Красин рассказывает, как он в прошлый выходной ездил на рыбалку на Нахимовское озеро, показывает, каких поймал щук. Руками показывает. Я делаю вид, что, конечно же, ему верю, а Юра делает вид, что удачно мне врет. Сейчас он закончит, и я расскажу ему, каких я ловил осетров…

– Ведем их к метро, – сообщает рация.

– Трое идут за ними, – тут же отдает Юра распоряжение.

– Так и делаем.

– Ты думаешь, они вернутся на снятую квартиру? – обращается ко мне Красин.

– Вряд ли. Сначала они должны убедиться, что за ними нет слежки, затем попробуют добраться до тайника.

– Откуда тебе известно про тайник? – удивляется Юрий. – Они же показаний не давали.

– А ты сам подумай. Уверен, парни понимают, что их отпустили, чтобы отследить их возможные связи. Они просто обязаны сделать попытку и сорваться с нашего крючка. Может, у них и нет тайника, но связной должен быть обязательно.

– Логично, – соглашается Юра. – Подождем.

– Тебе не кажется, что можно было бы пообедать? – рассуждаю я вслух. – Подкрепиться никогда не помешает, как говаривал Винни Пух.

– У меня нет наушника к рации, – виновато сознается Красин.

– Румянцев что, зажимает средства своим лучшим сотрудникам? – хмыкаю я.

– Да нет, с этим-то порядок, а наушник я еще вчера потерял, как назло…

С таким заявлением не поспоришь. Придется еще какое-то время оставаться голодным и злым. Но новости приходят быстрее, чем мы их ожидали.

– Первый, я третий, у нас проблема! – доносится взволнованный голос по рации.

– Что там у вас? – спрашивает Красин.

– Мы их упустили. У нас два трупа.

– Что?! – взрывается Юрий. – Вы где?!

Следует ответ. Красин выставляет на крышу «мигалку» и, включив сирену, рвет машину с места.

– Ни хера себе! – только и произносит он зло. Всю остальную дорогу Юра молчит, стиснув зубы и играя желваками на скулах.

Юру я понимаю: тяжело терять друзей, особенно когда этого совсем не ожидаешь.

Останавливаемся во дворе дома, расположенного на Гражданском проспекте. Нас встречают. К Красину подходят двое парней.

– Валера и Димка шли за ними аккуратно. Те вроде бы заскочили в этот подъезд, так Валера передал. Мы были на проспекте с Пашей и Серегой в машинах. Последнее, что передал Валера, это то, что они заходили в этот же подъезд.

– Где они? – чуть не шипит от злобы Красин.

Идем в парадную. На площадке между первым и вторым этажами тела людей Красина. Осматриваю их. Если судить по уровню подготовки группы Красина, то, чтобы уничтожить кого-нибудь из его людей, нужно быть профи очень высокого класса. Похоже, Артур и Александр именно такими парнями и являются. Недооценили мы их, это однозначно.

– Милицию вызывали? – спрашиваю у ребят.

– Да, но сейчас подъедут и наши.

Пытаюсь выяснить подробности происшедшего с того момента, когда наших подопечных взяли под наблюдение, но ничего существенного не выясняю. Звоню Роману, прошу усилить контроль за квартирой археолога. Тот удивлен моему звонку, но когда я объясняю, что уже имеются двое убитых из спецгруппы, Роман заверяет, что обложит дом профессора со всех сторон.

Направляюсь к Румянцеву. Генерала уже поставили в известность, и когда я появляюсь у него в приемной, меня просят подождать. Валера отсутствует. Могу только догадываться, куда ушел генерал: ведь есть еще четверо задержанных…

Румянцев появился только через полтора часа, к тому времени я выпил пару чашек кофе и просмотрел несколько журналов. Валера хмур и сосредоточен. Кивнув мне, чтобы я следовал за ним, генерал быстро проходит в свой кабинет.

– Оставшиеся точно ничего не знают, – без предисловий говорит Валера, усаживаясь за свой стол.

– Решил все-таки сам спросить?

– Тут уже не до деликатностей, – отмахивается Румянцев. – Убивают моих людей! Сволочи… В общем, их наняли в Москве. Мальчики из братвы. Четверо. А вот тех двоих, как ты и предполагал, что они старшие в группе, мы отпустили себе, как головную боль. Нужно было все-таки начинать с них.

– Бывает. Хотели ведь, как лучше, – сожалею я.

– А получилось, как всегда, – поддакивает Валера.

– Что думаешь?

– Это профессионалы. Кто они, откуда? Ответа нет. Чтобы уложить руками моих людей, они должны иметь квалификацию, равную твоей.

– Чья-то разведка? Уверен, что это не просто искатели кладов. А не могут они быть из наших бывших?.. – Сам понимаю, что несу чушь. У Интерпола другие сведения, но, может, все-таки…

– Им по тридцать восемь, тридцать девять лет. Я делал запросы, все, какие только мог. В нашей базе ничего на них нет, однозначно, – мотает головой генерал в раздражении. – Только отпечатки по Интерполу, да и те без анкетных данных. Ни статуса, ни страны-производителя, мать их…

– По-русски они говорят с каким-то явно выраженным акцентом. Специалистов подключали?

– Черт! Вот этого мы не сделали, – спохватывается Румянцев и тут же соединяется с секретарем, отдает необходимые распоряжения. – Сейчас обработают записи с допроса. Хоть мальчики были и молчаливые, но все-таки что-то на ленту наговорили.

– Хамили только, – вспоминаю я.

– Нужно их достать! – говорит Валера, глубоко затягивается и шумно выдыхает дым вверх. – Надо их живьем взять, – добавляет он. – Я хочу с ними после сам пообщаться.

Смотрю на генерала. Не желал бы я оказаться на допросе в его лапищах.

– Я уверен, они попытаются достать археолога еще раз, – успокаиваю Валеру.

– Почему ты в этом уверен? Им нужно сваливать из города, и как можно быстрее. Они профи и должны понимать, что после их ухода из-под наблюдения, с трупами за плечами, к профессору будет не подойти.

– В том-то все и дело: они уверены, что ты так думаешь, – не соглашаюсь с генералом. – Убрать археолога они могли бы в два счета в любое время. Значит, они приехали не просто устранить конкурента, а узнать что-то такое, что знает только археолог, чего нет в записях Жерара, которые у них имеются.

– Так надави на Розеншельда! Мне нужно точно знать, из-за чего рискуют мои люди.

– Сейчас поеду, – поднимаюсь со стула.

– Влад! – тормозит меня генерал у самой двери. Я оборачиваюсь. – Ладно… Не стоит об этом… – Он машет рукой. – Иди.

Выхожу из кабинета. Я знаю, что хотел сказать Румянцев, но передумал. Валера понимает, что я не стану угрожать археологу. Ни к чему это.

Глава восемнадцатая

Приходится объявить в семье Розеншельда, что мы переходим на осадное положение. Элле явно не по душе никуда не выходить из квартиры, а археологу все до лампочки. Николай Андреевич настолько увлечен работой, что может с утра до вечера или даже до глубокой ночи ковыряться в своих бумагах, совершенно не замечая времени.

Там, где окна квартиры выходят во двор, я установил две цифровые микрокинокамеры, ведущие постоянное наблюдение за крышей противоположного крыла и крышей основной части дома. Других доминирующих высот с этой стороны нет. Сторона, выходящая на Московский проспект, имеет меньшее количество окон, и только окно кухни смотрит на улицу. Микрокамеры закрепляю на рамах, выводя маленькие объективы между жалюзи.

Вывожу все картинки на четыре монитора с цифровыми форматами. Запись ведется на семь дискет с продолжительностью по шесть часов каждая. Компьютер запрограммирован на слежение только за верхним уровнем домов и даст сигнал, если на крышах появится объект массой более десяти килограммов.

Элла занимается чем-то в своей комнате, мы же с ее отцом ведем неспешную беседу за чаем. Профессора слушать интересно. Он умеет подать материал.

– Вам бы книги писать, Николай Андреевич, – говорю ему.

– Именно этим я сейчас и занимаюсь.

– И все-таки меня смущает активная настойчивость неизвестных нам пока преступников.

– Но, как я понял, основная часть их команды уже у вас?

– Как раз наоборот. Те, кто действительно могли быть в курсе основной задачи, сегодня сумели уйти из-под нашей опеки. И я уверен, что они попытаются повторить нападение на вас. Постараемся этого не допустить.

Археолог задумчиво смотрит в окно, нервно вертит в руках чайную ложку.

– Скажите, Влад, они действительно могут решиться убить Эллу? – спрашивает он через некоторое время.

– Нам неизвестны их цели, – говорю я. – Мы знаем, что им нужны вы, но тут же возникают и другие вопросы…

– Какие?

– Если бы они видели в вас только конкурента, способного нарушить их планы, они бы просто убрали вас с дороги. Но насколько я сумел убедиться, этим людям нужна не просто ваша жизнь, Николай Андреевич, а что-то более для них ценное. Так что это, Николай Андреевич?

Археолог вновь уходит в себя. Я его не тороплю с ответом.

– В тех дневниках, которые они похитили, нет самого главного, – наконец произносит профессор.

– Чего именно? – спрашиваю, видя, что профессор может вновь замолчать.

– Карты. Точного места, вернее, точных ориентиров главных тайников, которые Жерар сделал лично в девяти местах. Эта карта у меня.

– Вот теперь мне все ясно. – Закурив, поднимаюсь и подхожу к окну. Смотрю на улицу.

Никаких сомнений, что на археолога соберутся напасть вновь. И наверняка это произойдет довольно скоро.

– Пойдемте, Влад, я вам ее покажу, – предлагает Николай Андреевич.

Первый сигнал приходит через полтора часа. Сигнал опасности.

Я только что узнал от археолога, какой нелепой картографией пользовался штаб Наполеона. Оказывается, у великого стратега и полководца карта России была обозначена лишь в границах Урала, а за Уралом почему-то сразу начинался Китай… Вот и доверяй после этого старым схемам, что там и где зарыто.

Смотрю на мониторы, стоящие в комнате, которую мне любезно выделил Николай Андреевич. Сигнал пришел с пятой камеры, установленной на кухонном окне, и с третьей камеры, смотрящей за домом на Московском проспекте. Даю запрос компьютеру, и он выкидывает на монитор две картинки. Увеличиваю разрешение и теперь имею возможность наблюдать за тем, что происходило на подопечных объектах три минуты назад. Компьютер указывает на человека в слуховом окне. Даю максимальное увеличение и подчищаю картинку. Это лицо мне незнакомо, но мужик наблюдает в бинокль за нашими окнами. Картинка с другой камеры показывает мне еще одного человека, также следящего за окнами квартиры профессора. Один из наблюдателей находится в доме на противоположной стороне Московского проспекта, другой – на восточной стороне от дома. Увидеть сейчас наблюдателям что-либо в квартире археолога сложно. Плотные жалюзи опущены на всех окнах.

Убираю с монитора запись и всматриваюсь в картинку. Парни устроились на своих местах очень удобно. Придется мне посетить их чердачок.

После сегодняшнего случая доверять оперативникам Романа я не намерен. Пусть лучше занимаются наружным наблюдением, а силовые акции я оставлю за собой, так мне будет спокойней. Быстро переодеваюсь в рабочий комбинезон. Выхожу в коридор.

– Разве вы уходите, Влад? – удивляется профессор, выглядывая из своего кабинета.

Я не предупредил его, что мной получены данные охранной системы.

– Надо кое-что проверить. Я вас прошу, не подходите к окнам.

– Да, да, конечно, – обещает профессор.

Я прекрасно понимаю, что он может забыться и раздвинуть жалюзи. О том, что может произойти в этом случае, даже думать не хочется. Поэтому как можно быстрее выскакиваю на улицу. Видок у меня теперь как у сантехника, таскающего с собой рабочую сумку с инструментом. Перехожу Московский проспект и дворами выбираюсь к нужной мне парадной. Если бы мы находились с нашими противниками в состоянии войны, можно было бы смело отстрелять их с чердака дома археолога. Но в данный момент ситуация так нами до конца и не прочувствована. Мы не знаем, хотят ли охотники забрать жизнь профессора и его дочери или все-таки попытаются как-то проникнуть к нему и взять только карту.

Поднимаюсь по лестнице на последний этаж. Люк на чердак закрыт на большой амбарный замок. Прислушиваюсь. Вроде бы никто из жильцов выходить на площадку не собирается. Открыть замок – дело нескольких секунд, но вот насчет квадратной крышки люка, обшитой железом, – здесь нужно постараться. Главное – не заскрипеть петлями. Достав из своей сумки масленку, быстро смазываю железяку. Теперь петли не скрипят.

Чердак как чердак, мать его, грязный, пыльный, засиженный голубями. Кто-то сказал, и люди верят теперь, что голубь – птица мира. Видно, поэтому наш мир и погряз в дерьме… На улице смеркается, а на чердаке вообще ни хрена не видно. На лицо липнет паутина. С омерзением стряхиваю ее. Пауки, мать вашу. Кругом пауки засели…

Достаю из чемоданчика ветеринарный пистолет и прибор ночного видения. Чтобы добраться до моего объекта, придется пройти не менее ста метров. Сотня осторожных, мягких, как у хищников, шагов. Со стороны я, наверное, смотрюсь интересно: фигура в черном, со странной насадкой на голове и не менее странным пистолетом в правой руке да с чемоданчиком в левой.

Наблюдателя замечаю шагов за двадцать. Моего приближения он так и не услышал. Тем хуже для него. Тихий хлопок выстрела пневматики – и незнакомец, схватившись за ногу, валится на пол. Полчаса спокойного сна ему обеспечено. Достаю рацию, связываюсь с Романом. Вот теперь ему можно доверить работу дальше.

– Вы готовы? – интересуюсь я.

– На месте, – следует подтверждение.

– Начинайте.

Второго наблюдателя возьмет команда Романа. Я решил, что хотя бы один из объектов должен остаться в живых, чтобы было с кем поговорить. Сейчас Роман со своими операми попытаются захватить второго типчика. Поглядим, насколько им это удастся.

Как я и предполагал, оперативники сработали довольно грубо. Возникла перестрелка, и объект был уничтожен. Вот и доверяй после этого мальчикам Румянцева серьезные дела. Замочить все, что движется, и расчистить себе дорогу – это они могут, а вот на остальное ума и сноровки, видимо, не хватает, теряют своих людей, теряют источники информации. Зараза, злости на них не хватает!

Допрос взятого мной наблюдателя ничего особенного не дал. Ни Артура, ни Александра он не знает и по фотографиям никого не опознал. Задание задержанный получил от своего бригадира, так как относится к одной из криминальных группировок Питера. В его задачу входило только вести наблюдение за квартирой археолога. Парень даже не знал, за кем он наблюдает.

– Придется тебе заняться этим бугром, – говорит мне Румянцев, когда я посетил его кабинет.

– Знаешь, чем я сейчас займусь?

– Даже не догадываюсь.

– Я сейчас поеду и буду спать. Пусть твои оперативники к утру разгромят парочку кварталов и, может быть, тогда научатся хоть что-то делать по-человечески.

– Ну-у… Тут ты не прав, – тянет генерал.

– К чертям собачьим такую правоту! – сердито говорю ему. – Не подпускай их к археологу ближе чем на пару километров. Честно скажу, проку от твоих парней никакого. Воевать они, может быть, и умеют, хотя и в этом я уже начинаю сомневаться, но мне сейчас они только мешают. Мешают делу. Если и подключать твоих людей, так это к войсковым операциям или к наружке.

– Да что ты разошелся? – хмыкает Валера. – Езжай, отдохни, а то из тебя агрессия так и прет.

Отдыхать оно, конечно, хорошо, если нет никаких срочных дел. Но археологу и его дочери угрожает реальная опасность, и вряд ли я смогу сейчас вот так запросто завалиться на постель.

Глава девятнадцатая

Все необходимые данные на криминального авторитета, пославшего людей наблюдать за археологом, выдергиваю из Левиной базы данных. Разумеется, с разрешения федерала. Лев лишь иронично поинтересовался, сколько жмуриков им придется подмести за мной после того, как я воспользуюсь информацией его ведомства. Ответа на этот вопрос у меня пока нет. Человека, которого я ищу, в своей среде называют Козырем. Это, разумеется, кличка. Наверное, Козырь все-таки действительно любитель картишек, так как свободное время проводит по большей части в казино. Именно туда я отправляюсь.

В игорном заведении аншлаг, народа битком. Карточные столы все заняты, и у столов с рулетками не протолкнуться. Отдельные игроки, а также женская половина посетителей дефилируют по залам, сидят в баре или в ресторане. Присоединяюсь к ним.

Козыря я нахожу быстро. Авторитет играет в рулетку, и рядом с ним торчит один из телохранителей. Где-то рядом должны быть и другие парни. Некоторое время слежу за игрой. Козырь ставит по-крупному, но проигрывает. Уже три раза авторитет загружал рулеточное поле фишками по сто долларов и ни разу не попал. Вернее, попал, только на деньги. Судя по его лицу, авторитету не по душе то, что он проигрывает, и он злится.

Какого хрена нервничать, если знаешь, куда идешь и что тебя здесь может ожидать. Идти в казино и рассчитывать на выигрыш – самое глупейшее, что может придумать человек.

Встаю сбоку от Козыря, почти вплотную к нему. Справа от меня нервно дымит сигаретой тощая дама неопределенного возраста. Ее тонкие длинные пальцы слегка дрожат, перебирая стопку фишек на столе. Костяной шарик звонко стукается о перегородки и падает в лунку с цифрой семнадцать.

– Семнадцать! Черное, нечетное! – объявляет крупье.

Козырь опять не попал. Зато у худой тетки одна фишка стояла на выигрышном числе, но, похоже, положение это не спасает, женщина проставила раньше гораздо больше денег.

– Иди поменяй! – приказывает Козырь своему бойцу, отсчитывая из толстой пачки двадцать стодолларовых купюр.

Боец забирает деньги и отваливает в сторону кассы.

– Ну как, Юра, нет у тебя сегодня фарта? – с усмешкой интересуюсь у Козыря.

Козырю тридцать девять лет, он бывший боксер в тяжелом весе и до сих пор в хорошей спортивной форме. Парнишка, в общем, не из слабых. Авторитет удивленно и с раздражением смотрит на меня.

– Не прет, – соглашается он через силу. – А я тебя знаю?

– Пока нет, но сегодня узнаешь. – Я уже снял с лица улыбку и пристально смотрю парню в глаза.

– Не понял… – угрожающе набычивается Юра.

– Пойдем потрещим, все поймешь, – предлагаю я спокойно.

– Отойдем, – соглашается он и направляется к ближайшему дивану.

Вот теперь я заметил, где люди Козыря. Их человек пять, не считая того типа, который пошел менять деньги.

Братки увидели, что их шефа отводят от рулетки, и тут же подтягиваются к нам из толпы.

– Скажи своим мальчикам, чтобы не путались под ногами, – говорю Козырю, устроившись на диване, и жестом подзываю официантку.

– Два кофе, – прошу ее.

Девушка, сверкнув белозубой улыбкой, уходит к бару.

– Какой у тебя базар? – подозрительно интересуется Козырь.

– Самый что ни на есть для тебя простой. – Достаю сигареты, закуриваю, не предлагая собеседнику. – Кто тебе сделал заказ на слежку за Розеншельдом и с какими людьми ты общаешься в процессе?

– Ты мент, что ли? – тут же пытается «пробить» меня бандюган.

– Нет. Тебе вообще не обязательно знать, кто я такой, хватит и того, что я о тебе знаю достаточно.

– Похоже, ты все-таки не совсем врубаешься, куда лезешь, – начинает Козырь.

Но я его перебиваю:

– Заткнись и слушай сюда! Если ты сейчас не ответишь на мои вопросы так, как этого хочу я, из казино тебе сегодня уехать можно будет только ногами вперед. И поверь мне, что это не шутка. У меня мало времени объяснять тебе здесь, что и как, поэтому просто поверь моим словам. И я тебя прошу, Козырь, не тяни резину!

Сижу вполоборота, пристально слежу за реакцией авторитета. Я действительно не намерен с ним играть в кошки-мышки.

Нам приносят кофе. Козырь готов разорвать меня на тряпки. Это понятно, но такого не случится по двум причинам. Во-первых, в этом заведении отменно следят за порядком местные силы безопасности, а во-вторых, несмотря на все боксерские навыки Юры, я уделаю его за доли секунды.

Отпиваю кофе, жду, когда Козырь немного придет в себя.

– Слышь, а ты не псих часом? – Бандюган пристально всматривается в меня.

– За это не волнуйся, – усмехаюсь я и отставляю чашку на столик. – Так как у нас насчет разговора?

– Здесь однозначно не получится. – Авторитет спокоен и не спеша закуривает сигарету. – Если какой-то разговор и состоится, то не здесь.

Могу предположить, что Козырь опасается микрофонов, которые в подобных крупных заведениях понатыканы во всех удобных местах.

– Предлагай, – разрешаю ему проявить инициативу.

– Завтра подъедешь… – начинает он, но я не даю парню договорить:

– Никаких завтра, Юра. Ты что, не понял меня? Только сегодня.

– Ну-у… – тянет авторитет, раздумывая. – Тогда поехали. Ты на своей?

– Поехали, – говорю я и упруго поднимаюсь с дивана.

Козырь встает следом.

– Куда едем? – интересуется он.

– Можешь выбрать место сам, только не выдумывай себе роль Сусанина.

Добрались до ближайшего сквера и вышли прогуляться. У меня сопровождения нет, но это не значит, что его не может быть вообще.

– Где твои люди? – с некоторым ехидством интересуется Козырь, когда мы выходим на аллейку, освещенную зеленоватым светом фонарей.

– Тебе обязательно увидеть войско, чтобы ты уяснил всю серьезность ситуации? – хмыкаю я. – По-моему, достаточно того, что твоих парней на чердаках мы взяли. Поэтому и знаем, с кем нам точно разговаривать о наболевшем.

Мой довод заставляет Козыря задуматься.

– До этого парней тоже вы брали? – спрашивает он негромко.

– Шестерых?

– Да.

– Не помню таких, – мотаю головой я. – Давай, что ли, перейдем к делу и поговорим откровенно.

– Ты же сказал, что ты не мент? А те парни побывали у мусоров, – стоит Козырь на своем.

– Я тебе еще раз могу сказать, это были не менты. Будешь упрямиться, то так же, как и те бойцы, выйти оттуда уже не сможешь. Прямо скажу, выбор у тебя небогатый.

Мы присаживаемся на скамейку. В сумерках бродят на газонах между темных деревьев выгуливающие собак граждане. И это несмотря на столь поздний час. Но после хорошей погоды ночная прохлада не мешает, и совершенно не тянет забираться в помещение.

– Ладно. Поговорим. – Наконец Козырь все обдумал и пришел к верным выводам. – Меня попросил один человек из Москвы. Серьезный человек. Попросил помочь его людям наладить наблюдение за тем евреем.

– Попросил кто?

С минуту Козырь мнется.

– Клочков.

– Это что за хрен с московской горы?

– Он… Депутат.

– Депутат чего?

– Как чего?! – удивлен Козырь моим непониманием. – Депутат, блин!

– Где он сидит? Депутаты бывают разные: те, которые от округов по мандату, от партий, мать их, от районов города…

– Да не гребу я в этом дерьме, – пожимает плечами Козырь. – Сказали помочь депутату, вот я и помогаю.

– Кто сказал? – тут же перебиваю я его. – Кто тебя просил помочь?!

Козырь понимает, что проговорился, и сплевывает от злости себе под ноги.

– Тяпа просил помочь. Папик ивентьевских. Он мне своих людей и подкинул. А когда вы их сняли с пробега, пришлось моих ребят ставить на их места.

– Археолога должны были завалить? Когда?! – напираю я.

– Какой такой, на хер, археолог?! – не понимает Козырь, причем совершенно искренне.

– Тот еврей, о котором ты знаешь.

– Так он что, археолог?!

– А ты думал, кто?! Папа Римский? Когда его хотели завалить?!

– Да не было такой просьбы! Я слышал только, что нужно выдавить из него какую-то карту. Но лично меня Тяпа об этом не просил. Наверное, он прислал бы скоро каких-то других парней для этого дела. Моим же пацанам нужно было только отпасти и четко знать, что еврей в городе и никуда дергать не собирается.

В это время звонит мой мобильный. Принимаю вызов. На связи Румянцев.

– Влад, ты где?! – Голос у Валеры взволнованный, таким я его еще не слышал.

– В городе. Что-то случилось? – волнение генерала передается и мне.

– Нападение на квартиру археолога. Там только трупы и перебита вся наша охрана!

– Я еду!

Сжав зубы, смотрю на Козыря. Он спокойно курит, и я верю, что вряд ли авторитет причастен к тому, что случилось в доме профессора.

– Все, Юра, поговорили, – подвожу черту под нашим общением. – Если будут вопросы, мы с тобой свяжемся.

Не попрощавшись, иду к своей машине. Не могу поверить, что семью археолога уничтожили. Элла погибла. Не укладывается такое у меня в голове.

Как всегда, действительность страшнее. Розеншельда и его дочь Эллу убили, а квартиру сожгли. Оперативников Романа, дежуривших в минивене во дворе, перестреляли, сделав из машины решето. Во дворе дома полно полицейских тачек. Румянцев тоже здесь.

Я осмотрел квартиру, вернее, то, что от нее осталось после пожара и тушения огня. Тела археолога и Эллы уже унесли.

Выходим с Валерой на улицу. Генерал мрачен, как никогда.

– Вот такие дела, сыщик, – произносит Валера с горечью и злостью. – Надо найти этих ублюдков. Во что бы то ни стало. Есть какие-то соображения?

– Есть, – отвечаю я и пересказываю свой разговор с Козырем.

– А я думал, ты домой укатил отдыхать.

– Как видишь, нет.

– Как думаешь, пропали бумаги? Или он их где-то прятал?

– Его могли пытать, – высказываю я предположение.

– У них не было времени после того, как они расстреляли наших пацанов. Вернее, было, но очень мало.

– И все-таки этого времени им хватило, чтобы натворить дел. Роман здесь?

– Нет его. Нигде не можем найти. Я думаю, что его могли захватить эти ублюдки, – говорит Валера, но по его тону понимаю, что он что-то не договаривает.

– Им ведь нужно было зайти в квартиру, и они зашли. А зашли, потому что археолог сам открыл им дверь…

– Да, скорее всего, так и было. Пожарные сказали, что они ломали дверь, до их появления она была в сохранности.

– Ну теперь этого не проверишь, – сожалею я.

– Теперь-то точно, – соглашается генерал.

Мы стоим возле машины Валеры и смотрим на суету во дворе.

– И мне не хочется верить своим опасениям, – договаривает Румянцев.

– Ты это насчет того, что киллеры могли зайти к археологу, использовав захваченного ими Романа?

– Я не исключаю этого, – понуро кивает генерал.

– Соседей уже опрашивают?

– Мои люди ходят вместе с милицией. К утру, надеюсь, какие-то результаты будут.

Валера надеется, но я думаю, что обходы ничего не дадут. Если и были какие-то машины у нападавших, то наверняка угнанные, и сейчас эти тачки где-то брошены. Чертовски жаль, что меня не было здесь, когда появились те ребята. Наверное, долго буду винить себя за то, что не смог предотвратить трагедию, но прошлого уже не вернешь. Я не смог уберечь девушку и ее отца, а значит, должен хотя бы за них отомстить. Когда какие-то умники говорят, что месть – это непрофессионально, их, я считаю, к серьезным делам допускать нельзя ни на шаг. В таких людях больше говорит не человек, а выгода. Раз нет души, значит, может быть и предательство.

Мы расстаемся с генералом до утра. Чтобы добраться до моего дома с окнами на Юсуповский сад, мне нужно проехать всего ничего – прямо по Московскому до Сенной площади, а там свернуть влево по Садовой, но я выбираю несколько иной маршрут. Ночь. Улицы и проспекты Санкт-Петербурга опустели, обезлюдели. С Финского залива веет холодом, и хотя еще не поздняя осень, уже неуловимо чувствуется приближение зимы. У меня и в мыслях не было кататься по городу и отдыхать таким образом, но за мной увязался хвост, и преследователи совершенно не скрывают своих гнусных намерений. Я мог бы надеяться на хороший ход своего «паджеро», однако за мной идут «мерседес» и, кажется, «БМВ». В городе от таких машин мне не оторваться. Можно, конечно, сделать разворот и подтянуть силы Румянцева, но что-то мне подсказывает не делать этого. У меня в машине небольшая спортивная сумка, в которой мирно покоятся бумаги археолога и сама карта, полученная мной в последний, можно сказать, момент. Розеншельд как будто предугадал свою судьбу и спас историческую ценность, вручив мне на хранение копии с бумаг Жерара. Если я подключу Румянцева, у меня вряд ли в полной мере представится возможность отомстить за Эллу и за Николая Андреевича, а сделать это я теперь обязан.

Глава двадцатая

К сентябрю 1806 года была организована четвертая коалиция против Наполеона. В нее вошли Англия с ее золотыми субсидиями, Пруссия, Швеция и Россия. Европа только-только приходила в себя после страшного сражения при Аустерлице.

Бонапарт твердой рукой перекроил карту Центральной Европы так, как ему хотелось. Шестнадцать германских княжеств были объединены им в Рейнский союз, и летом 1806 года он стал протектором этого союза. Сим актом была уничтожена «Священная Римская империя».

Весной того же года Бонапарт убрал от власти в Неаполе Бурбонов и провозгласил королем своего брата Жозефа.

В начале 1806 года лишь Россия продолжала борьбу против Наполеона, не заключая с ним мирных соглашений. Но Россия была измотана войнами и нуждалась в отдыхе или хотя бы в передышке. Наполеон, которому так же требовалось время на восстановление сил, чувствовал колебание противников и тут же дал понять Петербургу и Лондону, что Франция готова вести переговоры. Талейран завязал тайные отношения с Лондоном, разумеется, с ведома Наполеона, но вскоре эти переговоры зашли в тупик. А так как и России был предложен совершенно неприемлемый вариант якобы мирного договора с французами, Александр Первый не пожелал его ратифицировать.

Это странно, но Наполеон почему-то надеялся, что русский царь утвердит договор, и когда этого не произошло, приказал Бертье не возвращать армию во Францию.

Первого октября Берлин выдвинул Наполеону ультиматум с требованием вывести французские войска с германских земель в десятидневный срок. Прусское дворянство заявило, что разгромит Бонапарта одним ударом. Воистину, ничему пруссаки не научились. Немцы, как всегда, торопились, будто забыли, как молниеносно и совсем недавно Наполеон расправился с их дивизиями. Подобная немецкая заносчивость не раз еще выйдет боком Германии, и не только в том столетии…

Уезжаю как можно дальше от центра. Преследователи поняли мой маневр и решили, наверное, не спешить. Открывать пальбу в городе им невыгодно, так как полно патрульных полицейских машин и дежурных постов ОМОНа.

Я уверен, что археолога они заставили говорить, а он, как человек неподготовленный, раскололся в секунду. В этом я Николая Андреевича не виню, пусть земля ему будет пухом.

Выезжаю на Витебский проспект и втапливаю педаль газа в пол. «Мерседес» и «БМВ» плотно висят на хвосте. Я собираюсь выехать на московскую трассу, и это у меня получается. Не доезжая Шушар, резко ухожу на проселочную дорогу. Вот здесь уже хозяин положения мой джип. Ямы, бугры, колея от тяжелых тракторов. Для джипа, пусть и не совсем внедорожника, такая дорога сложности не представляет, чего нельзя сказать о машинах преследователей. Они явно отстают.

Понятия не имею, куда меня может завести этот проселок, но так ли это сейчас важно? Свет фар выдергивает из темноты неровности дороги. Окно в дверце джипа открыто, чтобы услышать первые выстрелы, когда преследователи решат, что хватит заниматься трофи на совершенно непригодных к этому делу машинах. Впрочем, они могут пользоваться и оружием с глушителями.

Мне понятно, что парни хотят взять меня целого и невредимого, чтобы узнать, где же находятся бумаги. С одной стороны, это утешает, с другой – не очень.

Впереди, чуть левее, замечаю поворот и темные строения, открытые со всех сторон. А вокруг только поля. Идущие позади машины отстают метров на сто пятьдесят.

У меня явно имеется фора во времени. Здание оказывается недостроенным коровником, а может, каким-то другим объектом сельскохозяйственного назначения. Для меня это значения не имеет. Загоняю джип между бетонными блоками и, забрав сумку, покидаю машину. Тачки преследователей быстро приближаются. Их машины размеренно покачиваются на ухабах. Ребятам повезло, что не было дождей, иначе бы они давно уже оставили мысль о преследовании.

Прячу сумку под плиту, быстро закидываю узкий провал кирпичами. Теперь за бумаги можно не волноваться. Достаю из наплечной кобуры «глок», передергиваю затвор. В обойме девятнадцать патронов, и у меня еще парочка таких запасных магазинов. На небольшую войну мне хватит. Жаль только, что нет с собой прибора ночного видения. Будем надеяться, что и у преследователей, которые уже въехали на территорию недостроя, ПНВ не окажется.

Пригнувшись, перебегаю к поддонам с кирпичом. Совершенное безрассудство со стороны хозяев строительства оставлять объект без охраны. Любые стройматериалы сегодня в цене, и разворовать тут могут все очень быстро. Но это не мое опять же дело. Хотелось бы посмотреть, сколько у меня противников? Но такой возможности пока не дают.

«Мерседес» и «БМВ» заезжают за стену объекта, и на этом все. Теперь придется гадать, сколько прикатило мальчиков по мою душу. Ругаю себя за допущенную ошибку. Нужно было встретить гостей на въезде и заставить их под огнем покинуть машины. Теперь уже думать поздно, пора действовать.

Оглядываюсь, пытаясь отыскать у себя за спиной точку повыше, способную доминировать над территорией. Тщетно. Таких мест здесь нет.

– Эй! Детектив! – вдруг нарушает ночную тишину окрик со стороны прибывших. – Давай-ка лучше выходи, и мы договоримся!

Двигатели машин они заглушили. Пытаюсь определить, есть ли в это время какие-то подвижки у меня на флангах. Могут отвлечь разговором. Пока не отвечаю, чтобы не обозначать свое место.

В это время подключается другой голос:

– Слушай, Влад! На хрен тебе лишняя головная боль?! – Этот голос уже более грубый и властный. – Мы можем договориться! Ты ведь работаешь за деньги, так мы их тебе дадим! Сколько ты хочешь за карту?!

В этот момент замечаю шевеление за темнеющей горкой песка справа. Метрах в пятнадцати от меня. Вскидываю пистолет и, выждав, когда движение повторится, нажимаю на спуск.

В тишине выстрел резко бьет по ушам. Тут же до меня доносится вскрик раненого.

Пули чужаков начинают лупить по кирпичам, визжат при рикошетах. Я не ошибся, предугадав, что у парней оружие будет с глушителями. Мне бы тоже не помешал такой приборчик, дабы не привлекать пальбой внимание спящей округи.

Замечаю перебегающую тень и тут же посылаю в нее несколько зарядов. Без вскрика, взмахнув руками, человек валится на землю.

Что называется, попал. Не хотелось, чтобы это оказался сторож, проснувшийся после пьянки и без вины попавший под раздачу. Сколько их там, вооруженных? Стрельба смолкает.

– Влад! – вновь голос с той стороны. – Ты убрал двух моих людей! У тебя нет никаких шансов! Свой бизнес можешь засунуть себе в жопу и валить из города! Никакие мусора тебе не помогут, это я тебе говорю! У тебя есть три минуты, подумай последний раз!

Да хоть полчаса. Видали, какой, бля, самоуверенный мудила! Три минуты он мне дал! Хренотень собачья! Ответ здесь только один – эти ублюдки уже трупы, но сами они этого еще не знают. Наверняка кто-то из них, а может, и все они, дырявили машину охраны. Такого шанса ответить я не упущу.

Перемещаюсь за поддонами к чернеющему недалеко котлу, в котором варят битум. На кой черт строители его сюда притащили, когда и намека на крышу еще нет? Но котел мне может помочь. Быстро перебегаю и вроде бы остаюсь незамеченным. От котла делаю короткую перебежку до бетонных плит с торчащей из них арматурой. Затем еще дальше к траве и канаве.

Канава оказалась достаточно глубокой и, слава богу, без воды. Чтобы пройти по ней, все равно приходится пригибаться. За те три минуты, что у меня на раздумья, успеваю зайти мальчикам в тыл. Конечно же это очень плохие мальчики, и придется засранцев наказать.

Вижу двоих, вернее, троих возле стены. Двое торчат возле одного угла, третий – у дальнего от меня. Может, есть и кто-то еще, но тогда этот человек (или их несколько) ушли в глубину недостроенной коробки. Хрен с ними, они еще себя проявят.

Открываю огонь, начиная с дальнего типа. За полторы секунды укладываю всех троих. Меняю позицию. В глазах слегка рябит после вспышек от выстрелов, и не могу точно сказать, видел ли я какое-нибудь движение на стройке. Можно думать, что пятерых я уложил, но не стоит надеяться на легкий исход поединка. Посмотрим, что там у нас будет дальше. А дальше – тишина.

Глава двадцать первая

Восьмого октября 1806 года Наполеон отдал приказ о вторжении в Пруссию. Бонапарт не стал дожидаться, пока хвастливые немцы перейдут в наступление. Тремя колоннами он перешел границу. Заальфельд, Йена, Ауэрштедт. Всего лишь три небольших сражения – и войска Наполеона двадцать седьмого октября уже вступили в Берлин. Девятнадцать дней понадобилось Наполеону, чтобы разгромить прусских бахвалов и еще раз доказать всю пагубность линейной устаревшей тактики, которой пользовались тогда в Европе все, за исключением самого Бонапарта.

«Скучившись, как стадо дрожащих овец, стояла прусско-саксонская армия вокруг Веймара и Йены. Еще была возможность перейти через Заалу и ударить во фланг врагу, но на это не было ни сил, ни мужества, ни охоты», – так писал о немцах Меринг.

«Наполеон дунул на Пруссию, и она перестала существовать», – это были уже слова великого Гейне.

Так оно и оказалось на самом деле. И не было тогда силы, способной остановить гения военной мысли. Наполеон еще раз доказал, на что он способен, разбив в пух и прах русскую армию под Фридландом. Россия, воевавшая одновременно с Турцией и потерявшая треть своей гвардии в сражении с Бонапартом, в июне 1807 года подписала с Францией Тильзитский договор о мире. Четвертая коалиция перестала существовать.

Получилось так, что я не рассчитал, и теперь поговорить мне определенно не с кем. Следовавших за мной парней было пятеро, и всех пятерых я отправил в ад. Каким бы это ни было удачным для меня исходом, все равно собой я недоволен. Нужно было хотя бы одного оставить для беседы. Но… После драки кулаками не машут.

Возвращаюсь в город. Что это были за люди? Номера машин, документы, которые я обнаружил у убитых, вполне возможно, мне и помогут, хотя есть сомнения на этот счет. Еду на арендованную мной квартиру, которую всегда держу про запас. Именно для таких случаев.

Поставив машину возле подъезда, поднимаюсь пешком на третий этаж. Этот дом на Гражданке вполне приличный, и лестница здесь чистая, как и весь подъезд. На площадках даже горят лампочки, которые местная шпана не уничтожает.

Включив чайник, звоню Леве. Приятель хоть и спал, но у меня уважительная причина – срочное дело.

Выслушав справедливую брань друга по поводу неудачного времени суток и сомнительного состояния моего душевного равновесия, зачитываю данные, содержащиеся в изъятых у жмуров документах.

– Когда тебе нужен ответ? – Лева никак не может окончательно проснуться.

– Желательно сразу.

– Сразу даже кошки не рожают, – ворчит друг. – Через час позвоню, – обещает он и бросает трубку.

Придется и мне подождать со сном. Смотрю, что у меня есть в холодильнике, и мастерю себе яичницу с консервированной ветчиной.

Лева, как обещал, позвонил через час.

– Похоже, все документы – липа, – говорит он теперь уже более бодрым голосом. – Но если тебе сможет это что-то подсказать, скажу, что обе машины были угнаны в Москве три дня назад.

– Спасибо, дружище, это мне и хотелось услышать, – благодарю его.

– Надеюсь, у тебя на сегодня все? – интересуется Лев. – В следующий раз я отключу телефон.

– Вряд ли это у тебя получится, так как ты пожизненно на службе, – усмехаюсь я.

– Шел бы ты, Влад… – огрызается Лева беззлобно.

– Уже. Я как раз собрался прилечь отдохнуть и обязательно отключить телефон.

– Что б ты так жил, как я хотел, – сетует трубка.

– Мечты, как известно, юношей питают. Спокойной ночи, мой юный друг.

– Да пошел ты…

– И вам того же!

Тех, кого я сегодня приземлил, определенно послали из Москвы. Завтра с утра получу дополнительные данные по Тяпе из Левиного ведомства, и, очень похоже, придется вновь собираться в дорогу. Дело нужно доводить до конца, и я его доведу. Других вариантов быть не может.

С утра, не выходя из дома, получаю от Левы информацию по Тяпе. У серьезного московского бандюгана совершенно несерьезная кличка. Собственно, данных на Тяпу не так и много, но оттолкнуться есть от чего.

Команда Тяпы занимается распространением наркотиков, контролирует проституцию и занята прочими делами, никаким боком не вписывающимися в границы закона. Впрочем, законы у нас в России даже для тех, кто призван их соблюдать и защищать по долгу службы, – понятие, мягко сказать, относительное…

Мне бы стоило собраться и, не откладывая, выехать в Москву. Но, как я вчера узнал под Шушарами, тем парням мое имя и род деятельности известны, значит, придется съездить в свой офис и забрать оттуда то, что я считаю для себя важным. С офисом в мое отсутствие могут сделать все что угодно, поэтому не стоит разбрасываться ценными для себя вещами.

Вблизи конторы и во дворе ничего подозрительного не замечаю, но это не значит, что ничего паршивого не может быть вообще. Прежде чем войти в контору, проверяю подъезд. Все чисто. Захожу в офис. Ничего здесь не поменялось, никто в моих вещах не рылся. Поглядывая в окна, сажусь за свой стол. В сейф мне лезть не нужно, так как там ничего не держу. Открываю ящик стола, забираю запасной пистолет, обоймы и патроны. Затем обращаюсь к тайничку и изымаю оттуда документы, которые могут пригодиться в дороге.

Вот, пожалуй, и все, можно покурить. Выезжать я собираюсь поближе к вечеру. Дел у меня особых сейчас в городе нет, но есть человек, к которому нужно заехать, потому что это посоветовал мне в последний свой день Николай Андреевич.

Достаю сигареты, закуриваю, откинувшись на спинку кресла.

Нужно настроиться на серьезные испытания. Работа на выезде – самая тяжелая и паршивая вещь.

Из задумчивости меня выводит телефонная трель. Удивленно смотрю на аппарат, затем вспоминаю, что сюда может звонить любой, кто считает себя моим потенциальным клиентом. Реклама моего детективного агентства выходит в трех крупнейших городских газетах, и выходит постоянно.

Снимаю трубку.

– Детективное агентство, – произношу как можно более приветливее.

– Здравствуй, Влад. – Голос Конфетки.

– Привет, малыш. Как ваше свадебное путешествие? – Говорю это, хотя совсем не помню, собиралась ли Конфетка путешествовать со своим мужем? Я даже не знаю, была ли у них свадьба, так как меня на такое торжество никто не приглашал.

– Мы никуда не ездили, Влад. – Голос у Конфетки, моей бывшей секретарши, какой-то странный. – Мне нужна твоя помощь.

– От тебя сбежал муж? Уже?! Я так и думал…

– Прекрати, Влад! – резко обрывает Конфетка мою ехидную тираду. – Гене угрожают! Они могут с ним что-нибудь сделать!

– Позвоните в милицию, в РУБОП, в конце концов, – советую ей серьезно, так как помню, Конфетка говорила, что ее муж солидный коммерсант.

– Мы уже звонили.

– И что?

– Ездили к ним. Они там все записали, сказали, что помогут. Но Гене угрожают уже вторую неделю, а в милиции даже не пошевелились.

– Запишите угрозы на магнитофон.

– Записали. В РУБОПе сказали, что это, скорее всего, какой-то Генин недоброжелатель, может, вообще просто псих, а раз он только звонит и угрожает, то ничего особенного и не происходит. Пусть, мол, перейдет к активным действиям, вот тогда они с ним разберутся.

– Н-да… – почесываю за ухом. – Так от меня ты что хочешь?

– Чтобы ты разобрался с этим подонком! Ты ведь это сможешь, я знаю.

– С твоим мужем?

– Влад!!!

– Ну хорошо. Говори, куда мне подъехать.

Конфетка называет адрес.

– У вас там свой дом? – удивляюсь я.

– Да. А разве я тебе не говорила?

– Я уже вообще забыл, когда ты мне хоть что-то говорила.

– Ну, это ты преувеличиваешь. Я ведь…

– Все, все! Дальше не продолжай, я тебя умоляю! – смеюсь я. – У нас теперь чисто деловые отношения. Надеюсь, ты сказала своему мужу, какие расценки в моем бюро. Я скоро буду.

Не дожидаясь, пока Конфетка что-нибудь ответит, кладу трубку. Спорить с ней бесполезно. Придется отложить свой вояж в Москву, теперь уже время терпит. Без карты, которая со мной, никто меня не опередит, а Конфетке помочь, как я понимаю, необходимо в первую очередь.

Глава двадцать вторая

Дом у Конфетки теперь в Левашове. Не так давно я здесь пошумел, причем неподалеку, по-моему, даже на соседней улице. Тогда я воевал с Кравцовым и его бандой. Ничего не скажешь, райончик здесь элитный.

Останавливаю джип перед воротами, сигналю несколько раз. Железная створка ворот уходит в сторону мягко и бесшумно. Проезжаю на территорию.

У мужа Конфетки представление о хорошей жизни такое же, как у многих новых русских. Домину он себе отгрохал настолько помпезную и безвкусную, что просто тошнит. Или это у меня предубеждение? Такое может иметь место, но точно не зависть. Монет у меня теперь столько, что я могу купить хоть две виллы где угодно, и вряд ли это сильно ударит по моему карману. Правда, смотря все-таки, какие это будут виллы…

Недавно мне звонили мои друзья из Сахтарска, и я в курсе, что Миха продолжает пополнять три моих зарубежных счета в банках. Наверное, скоро проявится и сам. Лева шутит по этому поводу, что, мол, я теперь авторитет на пенсии, который халтурит детективными делишками. Шел бы этот Лева подальше. С его подачи и, конечно же, с румянцевской, каким только хмырем в этом мире не станешь…

Конфетка вышла встречать меня на крыльцо.

– А я думал, что вы держите еще и дворецкого, – говорю я, выходя из машины.

– В следующий раз, – обещает она, идя мне навстречу. Света явно не настроена шутить.

– Замок графа Дракулы, – киваю я на дом.

– Пойдем, я тебе покажу кое-что, – интригует она меня.

Заходим за угол, и она показывает на стеклопакет первого этажа. Стекла не разбиты, но трещины по ним идут паутинками ломаных линий от центра.

– Камнями закидывают? – интересуюсь я.

– Это стреляли под утро.

– Сколько у вас тут всего происходит, – хмыкаю я и присаживаюсь на корточки, чтобы осмотреть место рядом с фундаментом дома.

Стекла, оказывается, пуленепробиваемые, а Конфетка вообще выглядит чертовски хорошо. В смысле фигуры, одежды и все такое. Но вот выражение ее глаз и лица мне не очень нравится. Слишком она напугана последними событиями, происходящими в ее доме.

– Все очень серьезно, Влад, – говорит Конфетка, стоя надо мной.

Это я и без нее вижу. Коленки у нее… А вот и пулька… Поднимаю с земли в лохмотья смятую винтовочную пулю калибра семь-шестьдесят два. Пока ясно одно: или мужа Конфетки пугают, или действуют дилетанты, так как пуля не имеет стального сердечника.

– У вас есть охрана? – распрямляюсь и смотрю Свете в глаза. Я испытываю странное чувство двойственности своего положения.

В самом деле, стою здесь, задаю вопросы женщине, с которой когда-то был близок и которая за каким-то хреном выскочила замуж за нового русского, плюнув на все, в том числе и на меня. Приходит понимание, что я взялся помочь Конфетке лишь затем, чтобы снова ее увидеть, иметь возможность поговорить с ней, а не защищать ее мужа. Впрочем, если она действительно любит своего Гену, то, наверное, может быть и счастлива. Наверное. Нет, кажется, пора заниматься делом, раз уж приехал сюда.

– В основном они ездят с Геной. Он сейчас в городе. Но в доме есть еще три человека.

– Мне нужно поговорить с твоим мужем. Угрожают ему, и он должен знать, почему это происходит.

– Гена скоро подъедет, а записи телефонных разговоров ты можешь прослушать и сейчас. Пойдем в дом.

Внутреннее убранство дома напоминает интерьеры какого-нибудь дворца. Впрочем, первое впечатление обманчиво. Красиво, роскошно, но все подделка. Пластик, краска под позолоту, мало что есть настоящего, хотя и это все недешево.

Конфетка проводит меня в гостиную. Жизненного пространства тут даже с избытком. Устраиваюсь на диване. Конфетка уходит и тут же возвращается с портативным магнитофоном. Ставит его передо мной на столик.

– Там отмотано на начало. Записаны шесть последних звонков, – поясняет она. – Будешь кофе или, может, лучше поешь? Наверное, опять не успел позавтракать?

– Спасибо. Кофе. – Надо отметить, Света заботлива, как и раньше. – Я лучше послушаю в одиночестве.

Кивнув, Конфетка уходит, а я нажимаю кнопку воспроизведения. На первый взгляд, ничего особенного в угрозах того, кто звонил, нет. Но это только на первый взгляд. Снова и снова прослушиваю записи. Пытаюсь уловить мельчайшие интонации в измененном голосе говорящего, услышать посторонние фоновые звуки, определить, искренен ли человек в своих требованиях и угрозах.

Конфетка, поставив передо мной чашку, отходит в сторону и устраивается в кресле напротив. Она молчит, никаких вопросов и восклицаний.

Слушаю, как от ее мужа требуют контрольный пакет акций какого-то предприятия и двадцать три миллиона долларов. Все это якобы Геннадию не принадлежит, и он должен все отдать. Упоминается какой-то номер счета в австрийском банке и номер депозитной ячейки в банке Швейцарии. На депозит нужно положить акции.

Выключив магнитофон, курю, пью кофе и обдумываю ситуацию. Зачем человеку, который угрожает, так явно показывать заинтересованность каким-то предприятием? Тем более, если он наверняка знает, что его запишут и могут прослушать менты. Что-то здесь не то. Может быть, звонит действительно псих или конкурент, который хочет навести тень на тех людей, которые вьются возле вышеозначенного предприятия?

– У тебя есть какое-то мнение? – не выдержав, интересуется Конфетка.

– Мне нужно поговорить с твоим мужем.

– А то, что звонивший дает номера счета и абонентского ящика, это ничем не может помочь?

– Пока ничем.

– Ясно, – вздыхает Света. – Ну а у тебя-то как?

Мне не по душе, когда моими делами интересуются просто из вежливости.

– Порядок, – сухо отвечаю я, затушив окурок в пепельнице из настоящего хрусталя. – Ты не могла бы позвонить своему мужу и узнать, сколько мне еще здесь ждать.

– Ты торопишься?

– Я отложил важную поездку, и не хотелось бы зря тратить время.

– Я сейчас позвоню.

Конфетка выходит из гостиной. При мне она, видимо, разговаривать с мужем не хочет. Терпеливо жду. Света говорила, что в доме есть охранники, но я их до сих пор не видел. В таком домине ребятам есть где потеряться.

– Он уже в дороге и минут через пятнадцать будет здесь, – сообщает Конфетка. – Может быть, ты все-таки хочешь поесть?

– Спасибо, нет. Я не видел вашей охраны. Где они?

– У них своя комната, там стоят мониторы, а также во дворе есть дом для дежурной смены.

Странно, почему тогда Конфетка после утренних выстрелов идет сама встречать гостя? Когда я заезжал во двор, опять же ни один из охранников не появился. Сидят в засаде с винтовками? Смешно!

– Занятно, – задумчиво говорю я вслух.

– Что тут занятного, – снова вздыхает Света. – Так скоро и из дома не выйдешь.

– Где крутят большими деньгами, там вряд ли будет спокойствие, – назидательно говорю я.

– Гена очень хороший, – произносит Света тихо и опускает глаза.

– Наверное, так оно и есть. Но для всех хорош не будешь, тем более, если учесть, что в наших пенатах честным путем огромное состояние не заработаешь.

– Ты хочешь сказать?.. – начинает Конфетка.

– Я сказал только то, что сказал, – перебиваю ее. – Мне совершенно не интересно, как заработал деньги твой муж. Я не налоговая полиция. Я посмотрю, чем могу вам помочь, и на этом все.

– Но ты ведь сможешь нам помочь? – волнуется Света. – Ты же все можешь, Влад!

Лесть на меня не очень действует, тем более в сегодняшней ситуации. Поднимаюсь с дивана и прохаживаюсь по гостиной, посматривая в окна. Именно в стекло гостиной и стреляли. Толстые, тройные стеклопакеты довольно сложно прострелить, особенно, когда они специально предназначены для защиты от стрелков. Но из гранатомета их взять вполне реально. Не исключено, что следующий наезд этим и закончится. Утром, как я понимаю, стреляли с расположенной неподалеку отсюда незавершенной стройки. Забор у Геннадия высокий, и из машины с дороги поливать было бы неудобно, разве что закинуть во двор гранату. Значит, вон с того строительства, со второго этажа и действовал снайпер. Мне здесь даже не нужна баллистическая экспертиза, и так все видно. Охрана Гены не могла в считанные минуты собраться и перекрыть пути отступления стрелку. Недостроенный коттедж находится в сотне метров, через улицу.

Муж Конфетки, как и обещал, появился через двадцать минут. С ним пришли три машины, две из которых с охраной. Наконец-то я вижу, на кого меня променяла Конфетка. Гена, наверное, чем-то похож на голливудского актера и легко смог поразить воображение моей бывшей секретарши. Но я не питаю к этому парню враждебных эмоций, пусть будет так, как есть.

Мы познакомились, пожали друг другу руки и прошли в кабинет.

– Что будете пить, Влад? – спрашивает Геннадий устало.

– Только чай.

– Устраивайтесь поудобнее. – Широким жестом мне предлагают любое из пяти мягких кресел, стоящих возле камина, облицованного изразцами. Устраиваюсь. Геннадий открывает коробку сигар, ставит на столик рядом со мной. Столик вроде бы мраморный. Я закуриваю свои сигареты. К сигарам у меня привычки нет, да и баловаться крепчайшим табаком не хочется.

– Раз уж вы захотели, чтобы я вмешался в ваше дело, то расскажите мне все с самого начала, – предлагаю Геннадию. – Но сразу хотелось бы вас предупредить, если я почувствую, что вы говорите со мной неискренне или пытаетесь ввести меня в заблуждение, я моментально перестану заниматься вашим делом. Я не адвокат, и в подобной работе каждое неверное слово может обернуться неизвестно откуда прилетевшей пулей…

– Я вас понял, – успокаивает меня хозяин дома. – Вы можете задавать вопросы, и я постараюсь как можно более полно на них ответить. Вы уже прослушали записи?

– Прослушал. Кого вы сами подозреваете?

– Мне действительно трудно сказать, – пожимает Гена плечами. – У меня хватает завистников, врагов, конкурентов. Я думал об этом, но указать на конкретного человека не смогу.

– Кто может быть заинтересован в тех акциях? У вас были с кем-то раздоры по этому поводу?

– Вот это самое интересное. – Гена специальной гильотинкой отрезает кончик сигары. – Именно эти акции никому как раз не интересны, кроме меня. Заводик тот совсем захудалый и еле сводит концы с концами. Полный бред.

– Что это за завод?

– В общем, если громко сказать, то деревообрабатывающее предприятие. Но оборудование там древнейшее, а площадь, занимаемая заводом, огромная и за нее надо платить. Если там все перестраивать, менять оборудование, то на это дело придется угрохать кучу денег. Мы держимся за этот завод потому, что на нашем рынке с его продукцией еще можно работать.

– Где находится завод?

– В сторону Ладоги. Это совсем недалеко от города.

– Почему сумма, которую от вас требуют, именно двадцать три, а не двадцать или не двадцать четыре миллиона?

– Я и сам не понимаю! – разводит Гена руки.

– Получается, что никаких соображений относительно происходящего у вас нет вообще?

– Никаких, – соглашается он со мной.

– Я сообщу вам, если что-то узнаю, – говорю я, поднимаясь из кресла и убирая в карман пиджака свои сигареты и зажигалку.

– Как, и это все, что вы хотели от меня услышать? – изумляется Гена.

– Пока да, – киваю я.

– А у вас у самого уже, может быть, есть какие-то соображения?

– Я с вами свяжусь, – игнорирую я его вопрос и иду на выход из кабинета.

Хозяин дома недоуменно смотрит мне вслед, затем спешит за мной. Внизу говорю Конфетке: «До свидания» – и выхожу на улицу. Геннадий не отстает.

– Послушайте, Влад, вы отказываетесь мне помогать? – не понимает он моего поведения.

Мне же просто не хочется ничего ему объяснять.

– Я этого не сказал, – бросаю ему спокойно, садясь в машину. – Я только сказал, что свяжусь с вами. Наверное, это будет скоро.

Выезжаю за ворота. Вполне возможно, что я смогу помочь Конфетке избавиться от неприятностей, есть у меня кое-какое мнение. Его я и хочу проверить, не откладывая.

Глава двадцать третья

Мне необходимы сведения, которые я не смогу получить в конторе у Льва или у Румянцева. Может быть, у них кое-что и есть, но лучше обратиться к старым, проверенным источникам. Еду в Пушкин, к моему старому другу Евгению.

С Женькой мы выросли в одном дворе, вместе учились, заканчивали школу, но потом наши дороги разошлись. Теперь Евгений известный криминальный авторитет в Северо-Западном регионе.

Мой старый приятель у себя в офисе, и после моего звонка с трубки заверяет, что ждет меня с нетерпением.

– Ты где пропадаешь?! – вместо «здрасте» интересуется Женька, когда я захожу в его кабинет.

Он выгребается из-за стола мне навстречу, обнимает, похлопывает по спине.

– Долгая история, – уверяю его я, стараясь избежать рассказов о своих похождениях. – Тебе будет не интересно.

– Значит, что-то тебе потребовалось, причем срочно, и ты вспомнил о старом друге, – обижается приятель. – Не можешь так приехать, без дел, поговорить со старым корешом, посидеть за накрытым столом?

Вообще-то Женька прав, почему-то по-простому у нас не получается. Стареем, наверное, стараемся все успеть, шинкуем звонкую монету и некогда подумать об отдыхе со старыми друзьями, не хватает времени и на собственную семью. Впрочем, семьи у меня нет, так что в какой-то степени мне легче.

– Ты прав, Жень, действительно, не хватает времени, – соглашаюсь я с другом. – Но, думаю, и у тебя не всегда находится минутка на личную жизнь, а если и случается, то думаешь ты все равно о первоочередных делах.

– Точно, – улыбается приятель. – Пожаловаться – это мы все умеем. Ну, что там у тебя? Выкладывай.

Вкратце объясняю, что мне от него нужно.

– Думаю, мы эту тему пробьем, – кивает Евгений и берется за телефонную трубку.

– Только здесь нужно действовать аккуратно, – предупреждаю его. – Если я прав, то не хотелось бы вспугнуть этих людей.

– Не боись, у меня всегда все аккуратно, – успокаивает меня приятель.

Через полчасика, после того как Евгений сделал несколько звонков, кое-что начинает проясняться.

– Там смысл в чем? – говорит Женька. – Если кто-то сможет забрать под себя это производство, которое занимает нехреновое количество гектар, причем в курортной зоне, то лучше и гораздо больше смысла вложить деньги не в переоборудование, а снести все к чертовой матери и построить на этом месте коттеджный поселок. Вот и думай, кому это будет выгодно?

Именно такая мысль и посетила меня в первую очередь, как только я узнал, что завод недалеко от города и в очень выгодном направлении. Геннадий говорит, что люди, которые делают ему «крышу», к угрозам и шантажу точно не имеют никакого отношения.

– Как он может за них поручиться?! Глупость полная! – фыркает Евгений.

– Ну, возможно, он знает о своих «крышаках» больше, нежели мы это себе представляем.

– Бред! Уверен, ни черта он о них не знает, тем более, если его курирует Батон. Уж я-то этого типчика изучил за последние четыре года.

– Не буду с тобой спорить. Что посоветуешь?

– Попробуй на всякий случай пробить связи директора завода. Мне кажется – это темная лошадка, которая предпочитает оставаться в стороне. Такие типчики опасней всего.

– То есть ты думаешь, директор мог договориться с кем-то на стороне или решить все по-своему?

– Конечно.

Вполне вероятно, что такой вариант имеет место быть. Но с ходу с вопросами к директору подходить не стоит. Придется его пробивать другим путем.

Попрощавшись с Женькой, возвращаюсь в город. Заезжаю к себе на квартиру и забираю необходимые для работы инструменты. Адресной базой я располагаю, поэтому никаких проблем с местонахождением жилья директора у меня не возникает. Подъезд в многоэтажном доме на улице Кораблестроителей не охраняется и имеет лишь кодовый замок.

Стою перед парадной и открыть дверь не пытаюсь, потому что возле подъезда собирается народ. Конечно же это любопытные местные бабульки.

– Мне бы щиток телефонный проверить, – обращаюсь к женщинам. – Здравствуйте.

Я одет в рабочий комбинезон, стою с потрепанным чемоданчиком в руке. На голове парик, очки в старой немодной пластмассовой оправе, усы. Машину я оставил на соседней улице.

– Это в какую квартиру-то? – интересуется подозрительно одна из старушек.

– А это, бабушка, не в квартиру, это общий осмотр, профилактическая чистка контактов на всех местных разъемах.

– Важное дело-то, – соглашаются со мной бабушки и тут же сообщают мне код.

Поблагодарив женщин, поднимаюсь на нужный этаж и забираюсь в щиток. Установить «жучок» – дело несложное, для этого не нужно забираться в квартиру клиента. Спускаюсь вниз, по пути делаю вид, что копаюсь и в других щитках, на всех этажах. Перекуриваю. Выждав на лестничных пролетах с полчаса, выхожу из парадной. Старушки на месте.

– Что-то ты больно быстро управился, – осуждающе говорит одна из бабулек.

– Посмотрел, прошелся по этажам, все у вас нормально, – как бы оправдываюсь я. – Аварийных вызовов у вас здесь не было, а мне лишних денег никто за это не платит.

– Теперича вообще никому не платят, – тут же поддерживает меня одна из старушек. – У меня, вона, у сына недавно…

Я уже не слушаю и, попрощавшись с женщинами, иду в глубину квартала. Расположение квартиры директора я знаю, поэтому стоит сделать еще одну вещь. Выбираюсь на крышу дома напротив, присматриваюсь. Место здесь удобное, однозначно. Снова спускаюсь вниз и возвращаюсь к своей машине.

В джипе переодеваюсь. Затем отвожу «паджеро» на крытую стоянку и на такси перемещаюсь в другой конец города, где на такой же крытой стоянке забираю серую «девяносто третью» «жульку». На этой машине я не буду выделяться в общем транспортном фоне. Жму на газ, направляясь в сторону пригорода. У меня еще есть время, чтобы успеть перехватить директора у завода. Госномера его «Волги» мне известны. И знаю я теперь также, что теряю время, отвлекаясь на дела семейства Конфетки. Впрочем, не исключено, что я слегка предвзято отношусь к Геннадию.

Ждать пришлось больше часа. Напротив здания администрации завода останавливаться я не стал, так как дорога здесь узковата, постоянно ползают грузовики, а на парковке перед зданием стоят всего две машины: директорская «Волга» и «уазик» с карельскими номерами. Дорога тут только одна, поэтому, развернувшись, возвращаюсь обратно и занимаю место более удобное, как для наблюдения, так и для того, чтобы самому не засветиться.

Когда «Волга» директора проносится мимо, выжидаю с минуту и двигаюсь за ней следом. Судя по направлению движения «волжанки», директор едет домой. За рулем личный водитель Охотского. Такая у директора фамилия. Зовут его Игорь Савельевич. По городу проезжаем ровно, без рывков на светофорах. В конце концов «Волга» останавливается на Наличной улице возле универсама. Охотский заходит в магазин, а его машина уезжает.

Интересно, до дома Игоря Савельевича от универсама неблизко, а при его комплекции и весе (килограммов сто двадцать) ему с покупками явно будет сложно передвигаться.

Захожу в универсам. Охотского вижу сразу. В сером деловом костюме, огромный в размерах, Игорь Савельевич бродит с тележкой на колесиках и набирает продукты. Захватив корзиночку, иду следом за ним, цепляю для вида с полки пару бутылок минеральной воды. Прохожу дальше и на повороте устраиваю небольшое столкновение. Сталкиваюсь, естественно, с Охотским. Споткнулся я вполне натурально и, чтобы удержаться на ногах, хватаюсь за лацкан пиджака директора. От неожиданности Охотский отпрянул назад, и его тележка уехала в сторону.

– Ради бога, простите меня! – извиняюсь я, изображая на лице смущение и раскаяние. – Устал за день, не обижайтесь.

– Ничего, ничего, – придя в себя, улыбается толстяк. – Всякое бывает.

Забираю свою корзинку и иду к кассам, по пути прихватив еще кое-что из продуктов. Выхожу из универсама и пакуюсь в свою машину. Охотский пока еще затаривается едой, а я уже проверяю, как работает маячок и одновременно микропередатчик, который я пристроил на костюм директору под лацкан пиджака. Техника работает отлично. Если Охотский не меняет костюмы, как носовые платки, большие финансовые затраты мне не грозят.

Из универсама директор выходит с двумя огромными пакетами и направляется в сторону автомобильной стоянки, расположенной рядом с магазином. Вот теперь все понятно: у директора машина под боком. Охотский выезжает со стоянки на черном «шевроле-тахо». Машина под стать директору и его габаритам.

Глава двадцать четвертая

Охотский завез продукты домой, сам никому не звонил, но ему на сотовый было несколько звонков. Для меня эти звонки интереса не представляют. Директор пробыл у себя в квартире минут тридцать и вновь появился на улице. Еду за ним в центр города.

У Охотского есть семья: жена и двое детей школьного возраста. Но семья сейчас где-то отдыхает.

«Шевроле» тормозит возле ресторана на Староневском. Я паркую свою «девятку» неподалеку. Охотский все в том же костюме – значит, у меня проблем сейчас нет. Прием с «жучка» идет отличный. В ресторане у Игоря Савельевича, похоже, была назначена деловая встреча. Собеседник Охотского, которого я не вижу, – мужчина. Запись разговора я веду на пленку.

– Добрый вечер, Сережа, – приветствует кого-то Охотский и, шумно пыхтя, устраивается за столом.

– Какие новости? – тут же переходит к делу невидимый мне собеседник директора.

– Пока все по-старому…

– Рады вас видеть снова, – раздается молоденький голосок подошедшей к столику официантки. – Вам как всегда?

– Здравствуй, голубушка, – приветствует девушку Охотский. – Все так же, но минералочку сейчас. Что-нибудь еще, Сережа?

– Нет. Спасибо.

– Минут двадцать, – предупреждает официантка о времени готовности заказа.

– Да, да, конечно, голубушка, – соглашается Охотский.

Естественный ресторанный фон – звон столовых приборов, легкая музыка, голоса посетителей в стороне не мешают мне вести прослушивание.

– Какая реакция? – слышу я голос Охотского.

– Клиент, видимо, нервничает, но пока не реагирует так, как мы хотим.

– Я думаю, он скоро созреет.

– Вам кто-нибудь задавал вопросы? – спрашивает Сергей.

– Пока нет.

– Не чувствуете за собой наблюдения?

– Для моего друга я вне подозрений, – хихикает Охотский. – К тому же у меня нет акций предприятия. Вы не могли бы как-то надавить на него, чтобы ускорить процесс? Мой брат готов начинать все хоть завтра.

– Вам потребуется для начала обанкротить завод…

– Это не займет много времени. Главное, чтобы наш друг пошевелился в нужном направлении.

– За это не волнуйтесь. Мои люди делают все возможное и невозможное…

А ларчик-то просто открывался. Вот, собственно, и все, что мне было нужно знать. Остаются еще кое-какие мелочи.

Выхожу из машины и иду в ресторан. Место здесь неплохое, как раз можно и поужинать. Выбираю столик и устраиваюсь так, чтобы иметь возможность видеть собеседника Охотского, но чтобы Охотский не видел меня. Сергей, молодой парень, по одному виду которого я могу с идеальной точностью определить, какой тип бизнеса предпочитает этот человек. Сережа явно не дружит с законом, что следует из услышанного мной только что разговора. Я нисколько не сомневаюсь, что речь шла о муже Конфетки и о том самом заводе.

Подходит официантка, и я делаю заказ. Фото Сергея у меня уже есть. Неплохо бы добыть его отпечатки пальчиков, но даже если это и не получится, узнать, кто этот парень, я уверен, труда уже не составит.

Ближе к ночи я получаю от Левы необходимый расклад на Сергея из ресторана. Сережа – подручный авторитета Батона, и этим все сказано.

Звоню Конфетке, предупреждаю, что скоро к ним подъеду.

– И что же теперь делать? – нервно интересуется Геннадий, прослушивая запись разговора Охотского и Сергея.

– Здесь тебе решать, – пожимаю я плечами. – Или подключаешь милицию, РУБОП, или включаешь собственные каналы.

– Но это ведь моя «крыша»!!! Почему же они решили меня подставить? К кому мне теперь обращаться?! – восклицает Геннадий в отчаянии. – Они меня живьем сожрут!

Конфетка сидит тут же, в кресле, и сосредоточенно смотрит на меня. Ну уж нет, дальше я никуда вписываться не стану! У меня и своих дел по горло, и нечего на меня так таращиться. Вслух я этого не говорю.

– Не я, Гена, тебе «крышу» заводил, – говорю ему, – не мне за это и отвечать. Материалы я тебе собрал, доказательства у тебя есть, пусть и не однозначные, но сомневаться в них ты точно не станешь, а это главное. Денег мне с вас не надо, посему позвольте откланяться.

Геннадий смотрит на меня обреченно. Охрана у него, похоже, тоже от «крыши».

– Влад! Подожди! – тормозит меня Конфетка.

– Все! Я больше не играю в ваши игры! – предупреждаю ее сразу.

– Но ты ведь можешь повлиять на ситуацию! Я знаю, что можешь!

Конфетка во мне уверена. Черт побери, почему я должен и теперь стараться для нее, когда мне… Ладно, оставим это. Я все еще стою на распутье.

– Полмиллиона будут ваши! – встревает в разговор Геннадий. – Если вы мне поможете, вы тут же заработаете полмиллиона долларов! – Этот придурок решил, что может меня купить, как новый автомобиль, оснащенный броней.

– Какую сумму вам назвали по телефону? – интересуюсь я у него.

– Двадцать три миллиона.

– Вот за такие деньги я бы мог еще что-то для вас сделать…

– Но ведь это нереально! – кричит Гена, он не понимает, что я просто издеваюсь над его гонором. – За эти деньги я могу убрать с дороги сотню таких Батонов!

– Вот и убирайте, но только без меня, – отрезаю я и выхожу из кабинета.

Каков засранец, украл у меня Конфетку и решил, что теперь ему все можно. Дерьмо вонючее!

Выхожу на улицу. Конфетка вылетает следом.

– Влад! – кричит она. – Подожди!

Я поворачиваюсь и презрительно говорю ей:

– Ты тоже считаешь, что меня можно купить со всеми потрохами?!

– Я так не считаю. – Света спускается с крыльца и подходит ко мне.

– У вас достаточно средств, чтобы самим распахать все проблемы, – хмуро говорю ей. – Материал я вам предоставил, и теперь вы в курсе, откуда у дерьма ноги растут. Решите все сами.

Конфетка видит, что я злюсь. Уж она-то изучила меня отлично.

– Извини Гену, – просит она. – Он в отчаянии, все время на нервах. Он же просто не знает, как нужно разговаривать с тобой.

– Ты меня тоже извини, но мне нужно ехать.

– Влад… – Конфетка явно хочет что-то сказать.

– Ладно, говори, – разрешаю ей.

– Просто… понимаешь… У нас с Геной скоро будет ребенок… Я не хочу потерять мужа и отца… Ну хочешь, я встану перед тобой на колени? – Конфетка вскидывает на меня свои синие бездонные глаза, в которых сейчас стоят слезы.

Я всегда теряюсь, когда при мне плачет женщина, и тем более, если это Конфетка. Ноги у нее подгибаются, но я успеваю ее подхватить.

– Прекрати! – требую я раздраженно. – Я все понял!

Отпускаю ее и отхожу на шаг.

– Ты… – начинает она и замолкает.

– Оставь, – говорю я, достаю сигареты и закуриваю. – Я решу вашу проблему, и на этом все. Забудь, пожалуйста, о моем существовании. Денег от вас я не возьму. И никаких благодарностей после. Кстати, поменяйте охрану, это не те люди, которым вы можете доверять.

Забираюсь в машину и выезжаю за ворота. Надеюсь, что в этот дом я больше не приеду. Конфетка ничего не сказала мне на прощание, я уверен, что она меня понимает.

Глава двадцать пятая

С 1810 года Наполеон стал плотно интересоваться Россией, обложив себя книжками о ее истории и ее особенностях. Организованная Бонапартом экономическая блокада Англии себя не оправдывала. Товары из Лондона и из России просачивались в Европу, находя для себя все новые и новые маршруты. Мечта у Наполеона была одна – покорить Англию. Он считал, что если удастся поставить на колени русского царя, то и Англия сложит оружие. А значит, его путь к победе над Лондоном лежит через Москву. Именно так думал Бонапарт и был абсолютно уверен в своей правоте. Русский царь должен заключить мир с Францией, и это будет гораздо удобнее сделать в Кремле. Как и многие до и после него, Наполеон глубоко заблуждался насчет России…

Мрачное черное покрывало ночи ухнуло на город, грузно придавив крыши домов, притушило фонари, расползлось по невской воде, затаилось под мостами, забилось в глухие петербургские дворы. Мир затаился в испуге, в ожидании разгула стихии. Скоро по улицам полоснет, словно трассерами, резкий и холодный балтийский дождь. В небе ударят залпы молний и раскаты грома, словно сотни орудийных стволов возвестят о могуществе дикой и неуправляемой природы всем, кто в этом еще сомневается.

Я лично не сомневаюсь. Но хватит лирики, плевать мне на то, что там что-то загрохочет и откуда-то польет. В любом мрачном океане всегда найдется веселый и солнечный островок. Один такой я знаю, и он у меня как раз по курсу. Не скажу, чтобы я так уж был настроен на веселье, но и Батон любит посещать это заведение, и Сережа, – здесь, конечно, наши интересы совпадают. Ночной клуб, где девочки из варьете призывно дрыгают аппетитными ножками, где любители азартных игр могут безбашенно просаживать за вечер то, что обычному человеку и за всю жизнь не скопить, ждет своих гостей, приветливо подмигивая издалека неоновым светом.

На парковке перед заведением машин столько, что мне приткнуться некуда. С грехом пополам нахожу себе местечко на отшибе. Надеюсь, угонщикам тут есть чем поживиться кроме моей «лохматки» – «мерседесы», «вольво», «БМВ», навороченные джипы последних моделей сверкают лаковыми боками под огнями вывески клуба.

Муж Конфетки меня разозлил, но… Если у бандитов пойдет все не так, как им хочется, убьют и Гену, и Конфетку, и их еще не родившегося ребенка. Там, где крутятся десятки миллионов, нет места человеческим отношениям. Не знаю, почему так получается, но однозначно – нет.

Как бы там ни было, Конфетка мне человек не чужой, и позволить кому-то убить ее я не могу. Не хотелось мне прибегать к исключительным методам внушения, но, похоже, все-таки придется. Слишком часто мы делаем совсем не то, что хотелось бы. Но так диктует время, люди, обстоятельства, и от этого никуда не уйти. Вот и сейчас, спасая от гибели одного человека, я буду вынужден уничтожить других. Разрешить ситуацию законными методами не получится. Вернее, может получиться, но будет еще хуже. Допустим, что я смогу собрать материал, надавить на нужные рычаги, и тех, кто сейчас угрожает жизни и здоровью семьи Конфетки, посадят в тюрьму. Но надолго ли? И разве можно будет в этом случае надеяться, что бандюги забудут о нанесенном им оскорблении и отступятся от огромных бабок? Конечно же нет.

Они и из тюрьмы достанут кого захотят. Поэтому вывод для меня очевиден: проблему нужно решать радикально, вырубая ее под корень. Только тогда сорняк перестает заслонять цветам солнце. Ха! Это Гена, что ли, цветок?! Да пошел он… Его-то я уж точно не имею в виду.

В клубе я собираюсь найти известного мне Сергея, друга и соратника Батона. Ну что за идиотская кликуха – Батон?! Занимаю свободный столик в середине зала. Заказываю себе легкий ужин, разумеется, без спиртного. Оглядываю публику. Народ жует, пьет, смотрит танцевальную программу. Сергея в зале нет. Надо бы сходить в другой зал, где играют в рулетку, но это можно сделать и позже. Пока мне нравится, что происходит на сцене. Девчонки там – просто высший класс! Солистку группы неслучайно выбрали вести шоу, она явно на голову выше своих подруг и в мастерстве, и, конечно, в умении подать себя публике. Наверное, это как-то называется по-научному, но я об этом ничего не знаю. Зато мне известно, что солистку зовут Олей, и она сестра Сергея, которого я ищу. По моим сведениям, полученным, конечно же, у Левы, Сергей очень любит свою сестру, следит за тем, чтобы возле нее не ошивались прохвосты, и старается бывать на всех ее выступлениях. Клуб этот, кстати, принадлежит шефу Сергея.

Сейчас Оля исполняет цыганский танец. Трио гитаристов на цыган точно похожи, выводят какую-то лирическую красивую мелодию, а Ольга, тоже в пестром цыганском наряде, сладострастно изгибается. Посетители суют гитаристам деньги. Неплохие чаевые получают здесь эстрадники. Но девчонка хороша! Личико у нее словно кукольное, и черный парик ей к лицу так же, как белый. Пластика у Оли просто изумительная.

Она оказывается недалеко от моего столика, наши глаза встречаются на мгновение, и теперь Оля частенько посматривает в мою сторону. Не скажу, что я какой-то там неотразимый красавчик, просто все дело в том, как смотреть на женщину. Она еще пару раз выступает на сцене, и я понимаю, что она явно ищет меня в зале. Вот теперь можно действовать по-другому.

Выхожу из зала и подзываю одного из служащих.

– Хочешь заработать сто долларов? – спрашиваю у парня.

– А что это? – не понимает он, с удивлением рассматривая купюру.

– Сбегаешь, купишь огромный букет цветов, – объясняю задачу.

– Да тут рядом ничего не продается, – говорит пацан. Видно, у мальчика даже за сто баксов мозги не работают.

– Возьми такси, их перед клубом туча, – разъясняю придурку, – скажешь таксисту, что тебе нужно, и он отвезет куда надо. Ясно?

– А вы разве сами не можете?

Ну кто делает таких идиотов?!

– Вали отсюда, недоношенный! – рявкаю на него, и парень мгновенно испаряется.

Выхожу из клуба на улицу, даю деньги таксисту.

– Привезешь цветы – заработаешь сотку баксов, – объясняю ему.

Водила забирает деньги.

– На все? – спрашивает он.

– Возьми корзину, – приказываю ему.

– Понял! Сейчас будет! – улыбается мужик.

– Когда приедешь, скажешь администратору, чтобы он позвал Влада.

– Я мгновенно! – обещает парень, заводя машину.

Возвращаюсь в клуб, предупреждаю администратора, где меня можно найти. Даю ему двадцать долларов и иду к своему столику.

Цветы я отправил Оле в гримерную с посыльным и не забыл вложить записку. Если это послание «сыграет», у меня будет гораздо меньше хлопот. А впрочем, может быть, и больше, тут уж с какой стороны на это дело посмотреть.

Ольга станцевала еще разок, и в программе объявлен перерыв. Теперь будет танцевать сама публика под руководством ди-джея. Странно, но я ощущаю некоторое волнение. В записке я пригласил Ольгу к своему столику.

И, черт возьми, волнуюсь, придет – не придет? Как будто первое свидание…

Оля действительно изумительная девушка, и если убрать мой черный интерес, то почему бы мне с ней и не познакомиться, как нормальному человеку. Думай, не думай, а время идет. Наверное, у девчонки достаточно поклонников, и я здесь своими записками и цветами явно погоды не делаю.

– Так я могу присесть за этот столик? – слышу девичий голос позади себя.

Наверное, я задумался, так как этот вопрос оказался для меня совершенно неожиданным. Я чуть не подскакиваю на месте. Нет, это не обман зрения, передо мной та, которую я ждал.

Оля переоделась, теперь на ней белая пышная блузка, обычные джинсы и туфли на высоком каблуке. Оля и так не страдает от малого роста, а на каблуках она вровень со мной.

– Простите, не ожидал, – выдыхаю я. – Хоть и надеялся, но не верил, что вы примете мое приглашение.

– Вы прислали мне чудесные розы, спасибо вам, – ослепительно улыбается девушка.

– Меня зовут Влад, – представляюсь я и помогаю ей устроиться за столом.

– Оля, – звучит в ответ.

У нее чудесный голос и мягкие, плавные движения. Она сама грация, идеальное воплощение женственности, несмотря на джинсы. Во всяком случае, первое впечатление именно такое.

– Что бы вы хотели заказать? – интересуюсь больше для того, чтобы хоть как-то начать разговор.

– У меня впереди еще три номера, поэтому пока только сок, – улыбается девушка.

Да все что угодно за такую улыбку! Я уже забыл о ее брате. Черт с ним, пусть пока бродит.

Постепенно разговор у нас оживился, и мы неплохо поговорили в течение часа. Знакомство состоялось. Я, конечно, не совсем понимаю, почему она работает в клубе танцовщицей, если ее брат может вполне обеспечить свою сестру, но, скорее всего, ей просто нравится танцевать. Действительно приятно, когда делаешь то, что тебе нравится, да еще за это получаешь неплохие деньги.

О себе я особо не распространялся и, можно сказать, вообще не говорил. В моем случае лучше слушать, а если и говорить, то на отвлеченные темы. Мы условились встретиться с Ольгой после того, как она закончит работу. С нетерпением жду конца выступления варьете. Произойдет это только после трех ночи.

Глава двадцать шестая

В половине четвертого выезжаю из клуба вместе с девушкой. Мы решили посидеть в ресторане на воде.

– А чем ты занимаешься, Влад? – спрашивает Ольга, когда мы устраиваемся на новом месте, в корабле, стилизованном под старинный парусник. Место здесь довольно приятное.

– Если честно?

– А разве может быть по-другому? – смеется девушка. – Или ты привык обманывать людей?

– Ну-у, – шутливо хмурюсь я, – где-то, наверное, и обманываю.

– Вот видишь, ты уже говоришь со мной честно и откровенно. И все-таки? – настаивает моя спутница.

– Я частный детектив.

Оля весело хохочет, как будто я рассказал ей новый анекдот. У нее превосходное настроение.

– Я так и поняла.

– Вообще-то я не шучу.

– Да ну? – не верит девушка.

Приходится показать ей свою лицензию. Оля с интересом рассматривает официальный документ, затем возвращает его мне.

– Убедилась?

– Никогда не видела частных детективов. Это как в кино. А ты можешь что-нибудь рассказать, ну, какой-нибудь случай из практики частного детектива?

Как ей объяснить специфику моей работы? На самом деле, за исключением пары случаев, я расследованием не занимался. Сплошная пальба, перестрелки, бандитские дела… Но кое-что рассказать ей все же могу.

Затем мы идем танцевать. Вот в этом деле я точно не мастер, поэтому просто танцуем медленный танец. На подобное у меня умения хватает. Ольга все еще под впечатлением моих рассказов.

– А у тебя и пистолет есть? – интересуется она.

– Большой и многозарядный, – с гордостью говорю я.

– Здорово! – У Оли вспыхивают глаза. – Я очень хочу хотя бы разок выстрелить! Это можно, Влад?

– Прямо здесь? Думаю, посетителям это не понравится.

Оля хохочет, видимо, представив, как она бахнет в ресторане и что из этого получится.

– А мы можем поехать куда-нибудь за город? – предлагает она неожиданно.

– Сейчас?

– Почему бы и нет?!

Я несколько отдаляюсь от своих интересов, но думаю, что не особо и далеко. Олин брат укатил на несколько дней в Москву. Значит, все равно сегодня я бы его не нашел. Похоже, братик не посвящает сестру в свои дела, и та уверена, что он занимается бизнесом. Ну то, что бизнес в России изначально подразумевает близкую связь с бандитами, об этом Оле говорить не надо, но что ее брат сам такой, девушка точно не в курсе. Сережа щадит нежную душу обожаемой сестрички. И это похвально.

Мы все-таки съездили за город, на озеро, и Ольга от души постреляла из моего «глока» по пустым банкам. В восьмом часу утра отвожу девушку к ней домой. Договариваемся встретиться вечером. У Оли сегодня выходной. Обмениваемся с ней номерами наших мобильных телефонов. Чертовски хочется спать. Еду на свою арендованную квартиру.

Отдохнуть мне дали часа три, не больше. Просыпаюсь от надоедливых пиликаний моего сотового. Забыл его, заразу, выключить и сейчас, чертыхаясь и плохо соображая, что к чему, беру трубку. На связи Конфетка.

– Влад! – Голос Светы срывается в плач. – В Гену стреляли! Он сейчас в больнице!!!

– Ты где?!

Света называет адрес. Это Военно-медицинская академия.

– У нас вся охрана разбежалась! Они нас просто бросили! – рыдает Конфетка.

– Никуда не уходи, я сейчас буду! – Лечу в душ и через десять минут уже выбегаю на улицу к машине. Разгар дня, транспорт забил все центральные магистрали города, поэтому приходится на каждом углу нарушать правила движения.

Конфетку нахожу в коридоре, недалеко от реанимационной палаты. Рядом со Светой парочка типов в штатском, но и за версту в них можно узнать оперов из милиции. Увидев меня, Света с плачем бросается мне на грудь. Как могу, утешаю ее, говорю какие-то слова, смысл которых и сам не очень понимаю. Да сейчас смысл и не важен. Оперативники торчат поодаль и тактично не мешают.

– Они его… А эти… эти охранники… Они вообще ничего не сделали… Из них никто даже и не пострадал…

Минут пятнадцать уходит на то, чтобы Света успокоилась. Присаживаемся на банкетку в коридоре. Подходят оперативники.

– Мы бы хотели задать и вам пару вопросов, – обращаются ко мне.

Встаю им навстречу.

– Позвоните в ФСБ, – предлагаю оперу свой вариант и называю, куда ему нужно сделать звонок, если он хочет навести обо мне справки. Надеюсь, Лева отобьет охоту у парней задавать мне вопросы.

Возвращаюсь к Светлане. Конфетка успокоилась, взяла себя в руки и уже может говорить нормально.

– Гена проснулся поздно, – рассказывает она, – собрался в офис, но почему-то охрана, которая постоянно сопровождает его в дороге и в городе, к тому времени еще не приехала. Хотя они всегда прибывали к девяти утра. Гена тогда решил поехать один. Все произошло на выезде. Он только вывернул на улицу, как тут же раздались выстрелы. Двое охранников находились в тот момент у ворот, и у них было с собой оружие. Но они предпочли не влезать в перестрелку. Я выскочила из дома и увидела Гену… Он был весь-весь в крови… – Конфетка снова плачет.

Значит, ее мужа категорически решили снять с пробега, посчитав, видимо, что это обойдется гораздо дешевле. Я предполагал подобный исход в деле Геннадия, но не думал, что это случится уже в ближайшие часы. Вот поэтому Сергей и укатил в Москву. Решил устроить себе алиби. Ничего не скажешь, умный ход, но для меня его алиби совершенно безразлично. Я таких ходов не принимаю.

Опера свалили куда-то из коридора, хотя вряд ли уехали из госпиталя. Они еще должны снять показания у Конфетки. Я успел переговорить с хирургом, он сказал, что они делают все возможное, но характер ранений у Геннадия достаточно сложный, и ни один из врачей не решится сейчас дать положительный прогноз. Свете я ничего об этом не говорю.

Домой в Левашово я смог отвезти Конфетку только в начале пятого часа вечера. Ей все-таки пришлось пообщаться с полицейскими. Света ходит по гостиной, заламывая руки. А что ей делать? У нас в России нет федеральной программы защиты свидетелей и потерпевших, как, допустим, в Штатах. Поэтому защищать Конфетку придется мне. В доме не осталось ни одного охранника, все свалили куда подальше. Геннадия в госпитале оставлять одного было нельзя, так как киллеры могут постараться закончить недоделанную работу, поэтому я позвонил Леве и попросил поставить у палаты его людей. Приятель, конечно же, поворчал, не без этого, но все сделал как надо.

– Ты будешь ужинать? – спрашиваю Конфетку, когда у меня начинает рябить в глазах от ее хождения по гостиной.

– А? – Света непонимающе оборачивается, останавливаясь посреди зала.

– Я спросил тебя, будешь ли ты ужинать? – повторяю вопрос.

– Я не знаю, – пожимает Конфетка плечами и, подойдя к окну, опускается в кресло, закуривает сигарету.

– С каких пор ты вдруг куришь? – удивляюсь я.

Конфетка не отвечает, снова погрузившись в свои переживания. Наливаю себе минеральной воды и иду осматривать дом. Со Светой разговаривать сейчас бесполезно, лучше займусь выполнением своих охранных функций. Для начала посещаю цокольный этаж, где расположены гараж, бильярдная, сауна с мини-бассейном и прочие помещения. Проверяю окна, закрываю там, где нужно закрыть. Затем перемещаюсь на первый этаж и провожу ту же работу.

Дом действительно огромен, один зимний сад чего стоит, не говоря уже о крытом бассейне на первом этаже. Два бассейна в одном доме – это круто. Нахожу неплохую фильмотеку, а также библиотеку рядом с кабинетом Геннадия. Можно посмотреть фильмы, почитать книжку, в общем, будет чем заняться ночью. Неплохо бы осмотреть кабинет хозяина дома, но для этого мне потребуется разрешение Конфетки. Займусь этим чуть позже.

Захожу в комнату охраны и интересуюсь установленной здесь техникой видеонаблюдения. Дом просматривается отлично, как и вся территория, к нему прилегающая. А вот и самое интересное: там, где ворота из дома, установлены сразу две камеры и отменно видна вся улица. Значит, должна быть и пленка с записью утренней стрельбы. Впрочем, глупо надеяться найти эту пленку здесь после того, как вся охрана покинула свои посты. Пленочку-то наверняка прихватили с собой. На всякий случай осматриваю кассетники. Ни одной пленки не нахожу. Этого и следовало ожидать.

На пульте начинает мигать красная лампочка, но никакого звука не идет. Под гнездом лампочки надпись на английском: «Phones». Надеваю наушники. Слышу гудки телефона. Щелчок – и голос Конфетки:

– Алло?

– Слушай сюда, сука! – раздается вкрадчивый мужской шепот. – Заберешь в сейфе своего муженька серую папку и отвезешь ее к мужу в офис. Передашь папку заместителю. Если не сделаешь этого…

– Вы кто?! – Голос у Светы дрожит.

– Делай так, как тебе говорят! – рявкает мужик, и тут же следуют гудки отбоя.

Однако! Собственная охрана прослушивала все телефонные переговоры шефа. Но лично для меня в этом деле уже никаких тайн нет. Осталось только выяснить, что за люди стоят за всей этой паршивой возней.

Возвращаюсь в гостиную.

– Я думала, что ты уже уехал! – подбегает Конфетка, и вижу, что она рада моему появлению в гостиной.

– Я не могу оставить тебя здесь одну. Но и тебе не стоит так переживать, ведь ты носишь ребенка, – напоминаю ей.

– Но Гена…

– Это все так, – перебиваю ее. – Но то, что уже случилось, изменению не подлежит. Остается только ждать и надеяться на врачей. Не порти себе нервы, они тебе еще пригодятся. Нужно циничней смотреть на жизнь, и тогда…

– Влад! – теперь Света перебивает меня. – Ты так говоришь, потому что не любишь Гену!

– Конечно, я его не люблю, черт возьми! Потому что я не педик и нет у меня к твоему мужу столь глубоких чувств! Помнишь, когда тебя брал в заложники Кравцов? Если бы я тогда думал только о том, как ты страдаешь, нас бы уже давно не было в живых! Возьми себя в руки и правильно оцени обстановку. Ты работала со мной и знаешь, что нужно делать в подобных ситуациях. Твои слезы и жалость никому ни хрена не помогут! И даже тебе самой. А все потому, что другая сторона играет именно на твоих женских, материнских чувствах, на жалости, твою мать! Они тебя сожрут за эту жалость! Возьми пистолет и убей их всех!!!

Конфетка смотрит на меня с величайшим удивлением, глаза у нее раскрываются еще больше.

– Пистолет? – не понимает она.

– Ну, это я так, к слову, – поправляюсь я, потому что для Светы мочилово – дело непривычное. Но я хочу вдохнуть в нее уверенность. Ей нужно стать сильной.

Конфетка стоит некоторое время в задумчивости.

– А ты знаешь, – говорит она, – я бы сейчас могла запросто кого-нибудь застрелить из этих…

– Хорошее решение, – хвалю ее. – Но давай пока это оставим. Ты есть будешь? – спрашиваю я в который раз, потому что ничего не жевал целый день. Было бы неплохо наконец поужинать. Я не напоминаю Свете о звонке, посмотрю, как она поведет себя дальше.

– Влад, пока тебя не было, тут мне звонили, – говорит Конфетка, проходя к креслу.

Закуриваю, присаживаюсь на край стола.

– Тебе угрожали?

– Да. Они требуют, чтобы я отдала им папку из сейфа Гены.

– Ты знаешь, кто тебе звонил?

– Нет. Я впервые слышала этот голос.

– Что в папке?

– Я не знаю… – Конфетка нервно теребит пальцами платье. – У меня вообще нет доступа к сейфу. Я не знаю код.

– Ты им сказала об этом?

– Я не успела. Они хотят, чтобы я привезла эту папку в офис Гены и передала его заму.

– Ты звонила заму?

– Нет. А надо?

Размышляю. Заместитель Геннадия может и не участвовать в заговоре против шефа. Его также могут запугать и использовать как почтовый ящик. Но может быть и наоборот.

– Кто зам у твоего мужа?

– Левкин, – говорит Света.

– Это его фамилия. А кто он по жизни, откуда появился вообще?

Света пожимает плечами:

– Я не знаю о нем ничего.

– Я заметил, что пока мы здесь находимся, никто из ваших знакомых еще не позвонил. У вас нет друзей? – удивляюсь я.

– Есть. Но они, наверное, еще не знают, что произошло.

– У твоего мужа был вообще мобильный?

– Да. В него попала пуля…

– Позвони заму, скажи, пусть приедет сюда, – прошу Конфетку.

Света берет телефонную трубку, набирает номер. Недолго поговорив, смотрит на меня как-то странно.

– Он сказал, что приехать не может и ждет меня с папкой в офисе, – потерянно сообщает Света.

Похоже, Левкин играет против Геннадия.

– Позвони еще раз, – говорю ей. – Представь меня и передай мне трубку.

Света послушно набирает номер. После того, как она объясняет, с кем Левкин будет общаться, забираю у нее телефон.

– Разве ты не знаешь, что произошло с твоим шефом? – грубо начинаю разговор.

– А… А вы… кто? – недоумевает голос, теряясь от моего тона.

– Ты это быстро поймешь, если через полчаса не приедешь, – тихо и вкрадчиво поясняю коммерсанту. – У тебя есть только полчаса.

Кладу трубку на столик.

– Он приедет? – волнуется Света, послушав мои переговоры.

– Даже если и не приедет, мы сделаем все теперь так, как это нужно только нам.

– Ни за что, малыш, не волнуйся! – бодро обещаю Конфетке. – Я вас, девушка, в который раз спрашиваю, черт побери, мы сегодня жрать будем или нет?!!

Первый раз за этот день вижу, как Света улыбается. Она поднимается из кресла и идет на кухню.

Глава двадцать седьмая

24 февраля 1812 года в Париже было подписано франко-прусское соглашение, по которому Пруссия была обязана выступать на стороне Наполеона в любой войне, какую он только будет вести.

14 марта 1812 года, так же в Париже, был подписан франко-австрийский договор. Австрия должна была выставить в помощь Наполеону тридцать тысяч своих солдат.

Дабы отвлечь Лондон и обеспечить себе более плотный тыл, Наполеон способствовал тому, чтобы между Соединенными Штатами и Англией разгорелась война. Война была объявлена президентом Соединенных Штатов Лондону за девять дней до вторжения Бонапарта на территорию России.

Поужинали мы неплохо. Плохо то, что Левкин так и не приехал. Плохо, конечно, для него. Конфетка этот факт заметила.

– И что теперь будет? – встревоженно спрашивает она.

– У вас есть комната без окон?

– Это только архив. Рядом с кабинетом Гены. Попасть в него можно через кабинет.

– Сегодня тебе придется поспать в архиве, – поясняю Свете свою затею.

– Но там негде спать, – возражает она.

– Поставим тебе раскладное кресло. Мне нужно точно знать, что ты будешь находиться ночью в безопасности.

– Ты думаешь, они отважатся сюда проникнуть? – ужасается Света.

– Я в этом не сомневаюсь. Ваши бывшие охранники знают легкие пути проникновения и они работали все это время не на вас.

Конфетка снова мрачнеет.

– Но мы можем вызвать милицию, – предлагает она. – Или дядя Валера, ведь он может нам помочь?

Румянцев, конечно, помочь может, но если в доме будет полно народа, никаких поползновений ждать не приходится. Или, если они все-таки решатся на штурм, получится горка мяса и сгоревшая усадьба… Такого кина мне не надо. Справлюсь как-нибудь и сам, не впервой.

– Поможем сами себе, – отвечаю ей. – Я хочу попытаться открыть сейф твоего мужа. Если та папка настолько важна всем, кроме нас, то рано или поздно до нее кто-нибудь доберется. Лучше, если это будем мы.

Света вздыхает, но ничего не говорит.

– У вас есть в доме оружие?

– Пойдем, я тебе покажу, – приглашает Света, и мы спускаемся на цокольный этаж. – Тут Гена держит свои охотничьи принадлежности, – поясняет она, открывая дверцу, замаскированную под панель стены.

Ничего особенного для себя не нахожу. Забираю помповик двенадцатого калибра с пистолетной рукояткой и патроны с картечью. Меняю в помповом магазин с пяти на восьмизарядный.

Конфетка стоит рядом.

– Мне страшно, Влад, – произносит Света чуть слышно, следя за моими приготовлениями.

– Не волнуйся, все будет в порядке, – успокаиваю ее. – Ведь и тебе не в первый раз, а? – улыбаясь, смотрю на Конфетку.

Света отвечает вымученной улыбкой.

Подготовив место для отдыха Конфетки в помещении архива, занимаюсь сейфом.

Света пока не собирается ложиться, устроилась в кресле с какой-то книжкой в руках. В архив ведет тяжелая металлическая дверь, обшитая красным деревом, но здесь отлично работает вентиляция. Свете там будет комфортно, а главное, безопасно. Систему охранного контроля я поставил на автоматический режим, и если кто-то появится в пределах видимости камер наружного наблюдения, сигнализация меня оповестит.

Сейф, вмурованный в капитальную стену дома, не поддается. Он, зараза, хоть и маленький, а степеней защиты в нем не меньше, чем у английского фунта.

Плюнув на железяку, иду осматривать территорию вокруг дома. Проверив наружные камеры, возвращаюсь обратно. Конфетка наконец-то ушла спать в свою каморку.

– Ты не закрывай пока ко мне дверь! – доносится до меня голос.

– Хорошо! Но лучше, чтобы ты сама закрылась!

– Чуть позже.

Позже так позже. Иду в библиотеку. Я совсем забыл, что должен вечером созвониться с Ольгой. Достав из кармана мобильный, стою в раздумье – звонить или не звонить? Все-таки набираю номер девушки.

– Влад?! – радостный возглас Оли. – А я думала, что ты уже и не объявишься.

– Я не забыл, но у меня сейчас очень много работы, – оправдываюсь я.

– Значит, мы сегодня не встретимся? – Оля разочарована.

– Так получается, извини. Но я исправлюсь, честное слово! – обещаю ей самым бодрым тоном.

– У тебя там что-то важное? Серьезное?

– На самом деле, да. У моей знакомой пытались убить мужа.

– Боже! Какой ужас! – восклицает девушка совершенно искренне. – Это очень опасно, Влад?

– Пока не знаю, но как только я смогу освободиться, я сразу же тебе позвоню. Хорошо?

– Конечно! Только будь осторожен! – Убираю трубку в карман. Просматриваю стеллажи с книгами. Выбираю то, что мне сейчас интересно. Археолог погиб из-за бумаг наполеоновского бригадира Жерара. Достаю с полки книгу Евгения Тарле «Наполеон». Стоит ее почитать, так как мне еще предстоит заниматься этой темой. Устроившись поудобнее в кресле перед мониторами, открываю историю. История войн, мне кажется, не кончится никогда.

До начала пятого часа утра я с интересом читал Тарле. Как всегда, во всех войнах завязка идет от экономики, и Наполеон не был исключением, создавая экономическую блокаду Англии.

На хрен историю, почему погас экран? Смотрю на потухшие мониторы. Все сразу. К утру соображаешь заторможенно, но я беру себя в руки. Резко откинув книгу, поднимаю с пола помповое ружье. Другой рукой набираю на мобильном номер сотового Конфетки. Та отвечает не сразу.

– Света! Быстро просыпайся и запри дверь изнутри! – приказываю ей.

– Что случилось? – Конфетка с трудом произносит слова, она еще не проснулась.

– На территорию дома кто-то проник. Они вывели из строя компьютерную систему наблюдения.

– Кто проник? – тянет Света, и я представляю, как она сейчас лежит или полусидит с закрытыми глазами и не может догнать смысл моих слов.

– Пришли убивать!!! – рявкаю в трубку.

– Влад?! Влад, это ты?!! – Вот теперь Света проснулась окончательно.

– Запри немедленно дверь и сиди тихо, ни одного звука чтобы не было! Ты меня поняла?!

– Да, Влад.

– Все, девочка, некогда больше говорить. И отойди от дверей!

Выключив телефон, убираю его в карман.

В доме пока тишина, и везде горит свет.

Если его вырубят, а ПНВ у меня нет, мне тогда придется тоскливо. Наверное, лучше это сделать самому. Прохожу коридором, спускаюсь на цокольный этаж, нахожу распределительный щиток и вырубаю электричество во всем доме. Лучше заранее привыкнуть к темноте, чем в самый паршивый момент отвыкать от света. Выбираюсь обратно в гостиную и устраиваю засаду недалеко от лестницы на второй этаж. В этом доме есть даже лифт, но вряд ли им кто-то решит воспользоваться в неурочный час, тем более что электричества уже нет. Жду минут пятнадцать. Позицию я выбрал удобную, за тумбообразной подставкой из мрамора для какой-то антикварной вазы. С этого места мне отлично видна вся гостиная со всеми тремя дверьми, ведущими сюда, затем большой кусок холла и начало лестницы, ведущей наверх. Практически, у меня под контролем треть возможных направлений. Но вот выходы из зимнего сада, бассейна и черного хода я не контролирую. Хотя тому, кто захочет проникнуть на верхние этажи, все равно придется двигаться сюда, к лестнице.

Время тянется, а гостей все нет. Поневоле начинаешь сомневаться: а не зря ли я поднял тревогу? Может, в компьютере случился какой-то сбой, от чего отключились все мониторы. По идее, может быть все что угодно, но в случайности я не верю. И лучше самому перестраховаться, чем потом за тебя страховая компания будет выплачивать страховку… Кстати, страховка у меня была оформлена в свое время на Конфетку, только она об этом не знала.

Смотрю на часы. Стрелки светятся в темноте и показывают, что прошло уже полчаса после того, как я устроил засаду. Адреналин, выброшенный в кровь, требует действия или сигареты. Курить хочется, но нельзя. Не курю.

Легкий звук где-то справа от меня. Что-то там задели. Звук пришел со стороны дверей, ведущих на цокольный этаж. Никого пока не вижу. В доме нет животных, и никакая собака или кошка ничего уронить или зацепить не могла. Значит, вы идете оттуда… Ну что ж, давайте, мальчики, я вас уже заждался.

Глава двадцать восьмая

Девятого мая 1812 года Наполеон выехал из дворца Сен-Клу и отправился в Дрезден. Его армия устремилась к Польше и сосредоточивалась на Висле и Немане.

«Александр Македонский достиг Ганга, отправившись от такого же далекого пункта, как Москва… Предположите, что Москва взята, Россия повержена, царь сдался или погиб при каком-нибудь дворцовом заговоре, и скажите мне, разве невозможен тогда доступ к Гангу для армии французов и вспомогательных войск, а Ганга достаточно коснуться французской шпагой, чтобы обрушилось это здание меркантильного величия», – так говорил Наполеон Нарбону о победе над Англией, а даже не над Россией.

Из Дрездена Наполеон отправился в Познань. Четырехсоттысячная армия Наполеона уже ждала сигнала к вторжению, двигаясь через восточную Пруссию к Неману.

Из Познани Бонапарт отправился в Торы, Данциг, Кенигсберг. Двадцать второго июня в Вильковышках, в Литве, Наполеон подписал свой приказ по великой армии:

«Солдаты, вторая польская война начата. Первая кончилась во Фридланде и Тильзите. В Тильзите Россия поклялась в военном союзе с Францией и клялась вести войну с Англией. Она теперь нарушает свою клятву. Она не хочет дать никакого объяснения своего странного поведения, пока французские орлы не перейдут обратно через Рейн, оставляя на ее волю наших союзников. Рок влечет за собой Россию: ее судьбы должны свершиться. Считает ли она нас уже выродившимися? Разве мы уже не аустерлицкие солдаты? Она нас ставит перед выбором: бесчестье или война. Выбор не может вызывать сомнений. Итак, пойдем вперед, перейдем через Неман, внесем войну на ее территорию. Вторая польская война будет славной для французского оружия, как и первая. Но мир, который мы заключим, будет обеспечен и положит конец гибельному влиянию, которое Россия уже 50 лет оказывает на дела Европы».

В ночь на 24 июня 1812 года Наполеон приказал начать переправу через Неман.

Сначала появляется один тип. Все, что требуется для темных дел, у него имеется: черный комбинезон, прибор ночного видения, компактный автомат с глушителем. Темная фигура замерла на секунду и вскинула автомат. Мгновенно грохает выстрел моего дробовика – и человек падает.

Я начал первым, так как понимаю, что обнаружить меня в темноте с прибором ночного видения совсем не сложно.

Итак, счет открыт. Один – ноль в мою пользу. Зато теперь мне будет значительно труднее отбиваться от «гостей». Не сомневаюсь, что прибыло их немало. И сейчас начнется…

Пули ударяют по гостиной, сметая все на своем пути, превращая в осколки дерево, стекла, визжа при рикошетах. Выстрелов я не слышу. Очевидно, парни пользуются глушителями. Как минимум двое поливают по залу.

Аккуратно выглядываю из своего укрытия, и в этот момент на меня обрушивается ливень осколков вазы. Кажется, порезов нет. Замечаю руку с автоматом, высунувшуюся из-за косяка дверей. Всаживаю в нее заряд картечи. Почти тут же раздается дикий вой подстреленного боевика.

Кушайте на здоровье, ублюдки!

Они засекли вспышку моего выстрела, и теперь пули чужаков ковыряют мрамор тумбы, за которой я благополучно пока укрываюсь.

В комнате охраны я нашел пару свето-шумовых гранат «Заря», и скоро они мне понадобятся.

Лежа ничком на полу, одним глазом веду наблюдение из-за тумбы. Ребята патронов не жалеют, да и хрен с ними.

Влево мне посматривать тоже надо, чтобы не пропустить момент, когда кто-то из бойцов рванет к лестнице, обойдя гостиную с другой стороны. Стрельба неожиданно стихает. Боевики, наверное, перезаряжают оружие и гадают, отвечу я им или они меня уже угрохали. Размечтались, говнюки! Слежу за лестницей.

А вот и еще один типчик! Не успевает парень дернуться на пробежку к лестнице, как я всаживаю в него заряд. Готов. Я не стреляю боевикам в грудь, так как наверняка они запаслись для этого шоу бронежилетами. А вот в голову заряд картечи – это самый эффектный вариант.

Сколько же сюда приперлось ублюдков? Не армию же они притащили! Наступает тишина, которая ничем и никем не нарушается. Ушли? Или не решились еще на одну попытку? Подождем, торопиться мне некуда. Но и через пять минут ничего не происходит. Хочешь не хочешь, а придется вылезать. Определяю маршрут, собираюсь и прыгаю в сторону дивана. Перекат – и я за новым укрытием. Тишина. Уже неплохо. Еще несколько маневров – и я за пределами гостиной. Трупов на полу нет. Куда-то их утянули. Уже более спокойно обхожу весь первый этаж. Следов проникновения здесь нет. Спускаюсь на цокольный и обнаруживаю открытую входную дверь, ведущую в гараж. Я так и предполагал, что самые слабые места дома – это двери черного хода и гаража. Так все и оказалось на самом деле.

Осмотрев гараж, присобачиваю свето-шумовую гранату так, чтобы, если кто-то попытается вновь открыть тут проход, я обязательно услышал об этом самый первый. Точно такую же заморочку устраиваю на дверях черного хода.

Возвращаюсь назад и прохожусь по этажам. Нет сомнений, нападавшие свалили из дома и уволокли с собой убитых и раненого. Спасибо им за это большое, не придется убирать мусор. А с другой стороны, неплохо было бы взглянуть на парней, может, кто-то из них и числится где-то по информационным базам спецслужб.

Достаю мобильный, набираю номер телефона Конфетки. Сейчас ей, наверное, паршиво в том закутке, ведь я отрубил электричество во всем доме и вентиляция не работает.

– Влад? – шепчет Конфетка в микрофон.

– Можешь вылезать из своего убежища. Здесь теперь порядок, – сообщаю ей приятную новость.

– А ты где? – не верит она.

– Вот только что зашел в кабинет. В доме пока темно, так что не пугайся.

Щелкают запоры, и Конфетка выходит из своего схрона. Опасливо озирается по сторонам, подбегает ко мне.

– Столько было стрельбы, я так боялась! – признается она. – А ты кого-нибудь убил? Они еще в доме?!

– Все уже разбежались, – ободряюще улыбаюсь ей в темноте. – Ты пропустила самое интересное.

– Я очень боюсь! А тех, кого ты стрельнул… Они все еще там и лежат? – Конфетка кивает неопределенно в сторону. Боится трупов.

– Никого, кроме нас, в доме нет. Может, я кого-то и подранил, но они тоже убежали. – Говорю, а сам думаю о тех мозгах, что я вышиб двоим нападавшим. Конфетке это видеть не стоит.

– Они еще приедут? – Света трясется от страха или от нервов, не пойму.

– Вообще-то, мы с ними поговорить не успели, – поясняю ей. – Но думаю, что вряд ли. Разве только могут еще высадить парочку стекол, если шарахнут сюда из гранатомета. Но не больше…

– Я… Я лучше посижу пока в архиве, – тут же сообщает Света. – Если ты, конечно, не возражаешь… Мне ведь все равно там делать нечего, правда? – показывает Конфетка рукой в сторону выхода из кабинета.

– Разумеется, ты права. Посиди там у себя, поспи, а я приберусь внизу. Стекла они накрошили порядком, так что прибираться я буду долго.

– Будь только осторожней, – говорит Света уже из архива и прикрывает за собой дверь. Лязгает замок. Теперь ей не надо напоминать, чтобы она закрывалась.

Спускаюсь вниз, включаю в доме свет. Каким-то образом подлецы вывели из строя всю систему наблюдения. Впрочем, возможно, что все это было продумано заранее, еще в тот момент, когда систему устанавливали, и возможно также, что отключили ее сегодня дистанционно. Скорее всего, так и было.

До семи утра занимаюсь уборкой первого этажа. Ведро, швабра и тряпка, это, конечно, лучше, нежели подметать все и вся свинцом. Но вряд ли я бы поменял свою работу на работу дворника. Устроившись на диване, звоню Румянцеву и Леве. Надо с этим дерьмом что-то делать. Я не могу сутками охранять Свету от полчищ киллеров, сидя при этом на одном месте. Мне самому нужно найти ребят и задавить их, чтобы эти твари больше не дрыгались. Именно этой программы я и буду придерживаться в дальнейшем.

Конфетку я оставил на попечение людей генерала, а сам укатил к себе на квартиру, чтобы если уж и не выспаться, то хотя бы слегка подремать без дерготни.

В начале первого часа дня я уже на ногах и направляюсь к офису Геннадия. Очень мне хочется встретиться с его замом и поговорить по душам насчет всяких там серых папок, ночного концерта, его исполнителей и тому подобного дерьма.

Офис выглядит очень даже неплохо. Расположен он в капитально отремонтированном доме старого фонда и занимает весь первый этаж. Охрана на входе интересуется, к кому я пришел.

– Мне нужен Левкин, – сообщаю им.

– У вас была назначена встреча? – спрашивает охранник, подозрительно приглядываясь ко мне.

– Я думаю, что знать тебе об этом не обязательно, – спокойно говорю ему и прохожу вперед.

– Эй! Вы куда?! – орет он мне вслед. – Толян! Давай за мной! – зовет он кого-то себе на помощь.

Я уже свернул за угол и направляюсь в сторону кабинета зама. Конфетка мне объяснила расположение здешних кабинетов и кому они принадлежат.

Пинком ноги распахиваю дверь в приемную и, не обращая внимания на парочку посетителей, испуганно уставившихся на меня и на секретаршу, рванувшую было мне наперерез, захожу в кабинет Левкина. У зама есть посетитель, который, вольготно устроившись в кресле, пьет кофе. Левкин делает удивленное лицо, но я не обращаю на него внимания, подхожу к незнакомцу в кресле.

– Кто такой?! – грубо интересуюсь я. В этот момент в кабинет врываются двое охранников с резиновыми дубинками в руках и тормозят чуть дальше порога, не решаясь что-либо предпринять без разрешения начальства. Все смотрят на меня, и даже секретарша просунула свою голову в двери.

– Кто такой?! – повторяю посетителю, рявкнув на весь кабинет.

– Я… Я заехал… Мы тут вот с Георгием Сергеевичем обсуждали, – мямлит мужик.

Он мне уже не интересен.

– Пшел вон! – говорю ему и поворачиваюсь к Левкину. – Ты хотел поговорить насчет папки?

Левкин кивает, не произнося ни слова.

– Что делать-то, Георгий Сергеевич? – смущенно интересуются охранники.

– Принеси нам кофе! – командую секретарше. – А вы задержитесь! – Это я уже охране.

Секретарша испаряется. Подхожу к секьюрити и мгновенно обрабатываю их по-своему. Ребята укладываются отдохнуть возле стены. Лечиться им придется долго, и будет это довольно болезненно.

– Сядь вон туда! – приказываю Левкину, указав ему в нужном направлении.

Зам послушно выполняет команду. Мимо меня прошмыгивает, как мышь, испуганный посетитель. Устраиваюсь напротив Левкина, достаю сигареты, закуриваю. Появляется секретарша с подносом в руках. Посуда на подносе дрожит и звякает. Девчонка косится в сторону секьюрити, валяющихся на полу.

– Тебя как зовут?! – грубо интересуюсь у нее.

– Эмма, – выдыхает она пугливо.

– Никого к нам не пускай, Эмма, если не хочешь, чтобы с тобой недельку поразвлекались мои мальчики, – делаю я страшные глаза. – Сечешь, коза?! С этого дня ваша хата меняет «крышу»! Ставь поднос и дергай отсюда!

Девчонка чуть ли не кидает поднос на стол и мгновенно выскакивает из кабинета. Левкин сидит с рылом, которое теперь белее январского снега.

– Налей мне кофе, урод! – приказываю ему.

Дрожащими руками Левкин хватается за посуду, проливает из кофейника на поднос.

– В-вам с сахаром? – вибрирует он.

– Одну ложку. Размешай!

Зам выполняет приказание.

Беру чашку, пью мелкими глотками. Курю, выдерживаю паузу. Тяжело, в упор, смотрю на Левкина. Он не знает, куда ему девать свои глаза и руки.

– А сейчас, мразь застенчивая, ты мне быстренько говоришь, кто тебя просил насчет папки. И не дай бог, если ты это все сам и придумал! – тихо говорю, но до Левкина все доходит как надо.

– Это не я, честное слово! – прорывает его. – Это люди Батона! Мне только сказали, а я Свете передал! Поверьте, это не я!

– Кто конкретно приезжал к тебе от этого педика?! – рычу я.

– Зяма. Это он. Он мне и сказал, что папку привезут. Я ничего с ними общего не имею! – начинает Левкин подвывать.

– Заткнись! Где Зяма?!

– Я не знаю! У меня есть его телефон!

– Номер!

– Можно, я посмотрю там? – чуть не плачет Левкин, показывая рукой на стол, где торчит его барсетка.

– Быстро, ублюдок!

Левкин все делает на предельных скоростях и чуть не падает, запутавшись в своих ногах.

Получаю телефон Зямы.

– Ему можно звонить в любое время, – лебезит Левкин.

– Проводи, – встаю и иду к дверям. Левкин семенит за мной. Возле порога останавливаюсь и поворачиваюсь к заму. От души врезаю ему в челюсть. Левкин, взмахнув ногами, гулко стукается затылком об паркет. Так будет лучше, это вместо «до свидания».

Выхожу из кабинета. Секретарша сидит, словно каменная, и со страхом смотрит мне в глаза. Других посетителей словно ветром сдуло. Приемная опустела.

– Ты меня здесь не видела! – предупреждаю ее.

Девчонка судорожно кивает в знак согласия.

– Я вас не видела, – повторяет она вслух.

Выхожу в коридор, громыхнув дверью, и возвращаюсь к своей машине. Никаких других охранников на моем пути не вижу. И правильно, иначе я еще натворил бы здесь дел.

Из машины звоню Зяме. Бандюган отвечает.

– Подъедешь через полчаса к кафе «Роза». Это на Приморском. Я говорю с тобой насчет папки.

– Ты кто? – не совсем понимает меня Зяма.

– Узнаешь. Хочешь получить папку?

– Через полчаса я буду. Какая у тебя машина?

Называю приметы своей «девятки», убираю трубку. Зяма хочет заморочек, ну так сейчас он все получит сполна.

Глава двадцать девятая

Паркую машину возле кафе, но наружу не выхожу. Резко потемнело, небо заволокло тучами, и пошел мелкий дождь. Я специально выбрал эту кафешку на значительном удалении от города. Чтобы Зяме проехать сюда из Питера, ему нужно быть «чистым». Дорога здесь одна, и пост ГАИ, усиленный ОМОНом, бандюганам не объехать. Вернее, они могли бы, но у них нет времени, чтобы подготовиться. Поэтому, если у парней и будет с собой оружие, то запрятано оно должно быть далеко. Хотя это я так предполагаю, но могут быть разные варианты событий.

Вижу, как к кафе сворачивают с трассы три джипа «чероки». Похоже, это те, кого я жду. Джипы медленно подкатывают и встают рядом. Из ближнего ко мне внедорожника выбирается бычок и подходит к моей «девятке». Приспускаю стекло, смотрю на парня.

– Это ты насчет папки? – спрашивает он.

– Да. Езжайте за мной. – Завожу двигатель.

– Это куда? – недоумевает он.

– Поезжай – узнаешь, – киваю ему и врубаю передачу.

Не спеша выруливаю на трассу. «Чероки» катят за мной следом. Прибавив газу, лечу по трассе в сторону Сестрорецка. Джипы, словно на привязи, следуют за мной. Машин на шоссе не так и много. Вскоре минуем переезд через железнодорожное полотно, и я жму далее, уже в сторону заброшенной лесной дороги. Наконец можно и притормозить. Останавливаюсь, выхожу из машины. Злости во мне сейчас нет, я думаю только о том, как с максимальным успехом решить поставленную перед собой задачу. Из джипарей выгребается толпа из девяти человек. И я все-таки немного ошибся, посчитав, что парни приедут пустыми. У троих из них в руках вижу короткие автоматы Калашникова. Остальные оружие не светят, но и у них что-нибудь наверняка найдется под куртками и плащами.

Мне навстречу выходит рослый плечистый парень, и я не сомневаюсь, что это Зяма и есть.

– Что у тебя? – грозно произносит Зяма.

– Много всякого, – недобро усмехаюсь я и выхватываю «глок». Открываю беглый огонь по боевикам.

Парочка выстрелов в ответ все-таки прозвучала, но это так, семечки. В живых оставляю только Зяму. Я ведь обещал ему разговор, и теперь он состоится с глазу на глаз. Зяма лежит на земле, не поднимая головы, и судорожно пытается вытащить пистолет, который у него почему-то застрял за поясом. Если бы не эта заминка, Зяма умер бы раньше.

– Оставь это… – спокойно советую ему, подходя ближе.

Зяма смотрит на меня снизу вверх и оставляет попытки вытащить пушку.

– Ты кто? – хрипит он. Оставляю его вопрос без внимания.

– Лучше расскажи, что за люди сегодня ночью пытались забраться в дом Гены?

– О чем ты? – Зяма делает вид, что совсем меня не понимает. Он уже поднялся с земли и стоит в паре шагов от меня.

«Глок» дергается, выплевывая горячий свинец, и Зяма с искаженным от боли лицом хватается за простреленную ногу, охает, матерится и садится на землю. Дождь уже размыл грязь, и Зяма сидит теперь в небольшой луже, но даже не замечает этого. Бандиту сейчас не до луж.

– Я не люблю, когда меня не слышат, – поясняю ему.

– Это не мои люди! – кричит Зяма. Парню действительно больно, я знаю, куда следует попадать. – Об этом кого-то попросил Батон. Он мне говорил, что для него сделают в счет какого-то долга. Но ни черта там они не сделали.

– И не могли, потому что я их там встречал, как самых дорогих гостей. – Не похвалишь себя, кто же тогда похвалит.

Дело прошлое, если бы у парней ночью были гранаты, хана бы мне была полная. Но об этом можно теперь не думать.

– Отпусти меня, слышь, а? – просит Зяма. – На хер тебе все это надо?

Я даже грехи не отпускаю, потому как не уполномочен. И может быть, я бы и простил, если бы Зяма приехал один, без эскорта, и не пытался бы нагнать на меня жути своим бандитским великолепием. Но в данном случае амнистии не будет. Поговорить с ним я еще поговорю, так как мне нужно узнать кое-какие нюансы относительно их бригады. Но на этом все.

Приобщив Зяму к его соратникам, возвращаюсь в город. Разговор у меня с бандюганом был плодотворный, и я теперь загружен информацией о бригаде Батона по самое некуда. Зяма старался, но, видно, не судьба. Не всем выпадает фарт стрелять и доживать до старости, пусть даже и не обеспеченной. Не каждый выдержит ежедневное напряжение, а малейшая расслабленность и надежда на чью-то помощь как раз и приводят к состоянию, в котором теперь находятся Зяма и его дружки.

Мне кажется, моя миссия слегка здесь затянулась и пора ускорить разборки с Батоном и его орлами. Угораздило же Конфетку так удачно выйти замуж… Сидела бы в моем офисе, поила бабулек чаем и горя бы не знала.

Но бог с ней, с Конфеткой, решу ее проблему, и точка. Моя цель в Питере, можно сказать, первоочередная, – это глава одной из крупных охранных контор. Типчик этот выполняет грязные поручения Батона, и я не хочу, чтобы он и дальше крутился у меня под ногами.

Заезжаю на свою квартиру и гримируюсь под имеющиеся у меня документы, где я на фотографии сам на себя не похож. Забираю с собой в дополнение к «глоку» компактный «вальтер» с глушителем. Хватит греметь на весь город, нужна работа потише.

В охранной конторе народа хватает. На входе есть арка металлоискателя, но я предъявляю удостоверение следователя Генеральной прокуратуры по особо важным делам, и меня пропускают без обыска.

Кабинет нужного мне человека на втором этаже. Показываю секретарше свои «корочки» – и никаких проблем. У директора, видимо, совещание, поэтому он сам выходит ко мне в приемную.

– У вас что-то очень важное? – спрашивает он.

– У нас всегда все важное, – говорю ему без улыбки. – Где мы можем побеседовать без свидетелей?

– Очень срочно? – Директору явно неудобно перед теми, кто остался в кабинете.

– Очень срочно, – киваю я. – У меня мало времени.

– Таня, скажи там, чтобы продолжали, – просит директор секретаршу, кивнув в сторону своих апартаментов.

Выходим в коридор.

– Надеюсь, не здесь? – говорю я.

– Конечно, нет. Пройдемте в комнату переговоров, там нам никто не помешает.

Вот и отлично, не люблю, когда мешают в таких делах.

В переговорной устраиваемся в креслах возле стены, а не за большим круглым столом. Директор, крупный мужчина лет пятидесяти, наливает себе и мне минеральной воды.

– Я бы хотел поговорить с вами насчет сегодняшнего нападения на дом известного бизнесмена в Левашове, – говорю ему открытым текстом.

– Там требуется охрана? – директор, надо отдать ему должное, не выказывает волнения. Я в курсе, что раньше он служил в КГБ опером. Хотя, может быть, Зяма оговорил человека?

Поднимаюсь из кресла, закуриваю и как бы в волнении прохаживаюсь по комнате. Остановившись, достаю «вальтер». Лицо директора каменеет.

– Рассказывай все! – тихо приказываю ему.

– Ясно… – произносит тот, покусывая зубами верхнюю губу. – Следователь, значит…

– Не тяни время, – советую ему. – Когда ты начал работать на Батона? Давай все по порядку.

Директор после минутного раздумья все-таки решается говорить, и его рассказ довольно интересен для меня. Оказывается, он держит команду рейнджеров, которые иногда выполняют миссии, подобные сегодняшней ночной вылазке в Левашове. На самом интересном месте в дверь кто-то, видимо, хочет ворваться с ходу, но когда мы сюда заходили, я защелкнул дверь на легкий замок.

Отхожу к столу, держа директора под прицелом. Он все так же не делает попыток вскочить или что-то предпринять. На втором ударе двери распахиваются, но я опережаю нападающих. «Вальтер» в работе, и делаю это уже на ходу. Перегруппировываюсь во время стрельбы. Пули кладу парням только в головы, чтобы после не было лишних неприятностей с их стороны. Директор получил от меня свое и теперь валяется возле кресла.

В мою сторону палят уже человек пять. Придерживаюсь стены, достаю гранату, выкидываю ее в коридор. Раздается вопль предупреждения – и пальба прекращается. На ходу вставляя новую обойму, выпрыгиваю в коридор и быстренько расстреливаю залегших на полу боевиков. В коридоре больше никого нет. Подбираю гранату, у которой я не выдернул чеку, и сваливаю вниз.

На первом этаже народ выбегает из офиса, толкаясь и мешая друг другу в дверях. У боевиков конторы оружие было без глушителей, и мы разворошили всю округу. Охраны внизу нет. Похоже, я зашел удачно и перебил всех, кто был на этот момент в конторе. Уезжаю спокойно, без каких-либо осложнений.

Глава тридцатая

К вечеру я заезжаю в клуб, где работает Ольга. Я позвонил ей днем, и мы договорились провести вечер вместе, после того как девушка выступит в своем шоу. Днем я разговаривал с Левой, и он обещал узнать, где я смогу найти Батона. На Леву в этом вопросе можно положиться.

После своих выступлений Ольга подсаживается ко мне за столик. Ее лицо, как всегда, сияет улыбкой. Болтаем целый час. Я даже удивился, откуда у меня берется столько слов.

– Влад, давай покатаемся по городу, надоело мне здесь, – предлагает девушка.

Какие проблемы? Кататься, так кататься. Идем на выход, но дорогу нам перегораживают четверо парней. Один из них, со сломанным носом и резко очерченными тонкими губами, выдвигается вперед. Его я и видел в ресторане с Охотским.

– Сережа! – восклицает Ольга, кидаясь к парню. – Ты так быстро вернулся?

Брат и сестра обнимаются. Ну вот, наконец-то я вижу человека, который организовал убийство мужа Конфетки. Убийства не получилось, но это сути не меняет.

Братишка Ольги хмуро смотрит на меня.

– Это мой друг, Влад, – представляет меня Оля. – А это мой брат, Сергей.

Я руки не протягиваю, да и Сергей не торопится с рукопожатием. Девушка несколько удивлена, но думает, что во всем виноват ее брат, которому не нравится, когда кто-то волочится за его сестрой.

– Ты откуда, парень? – не очень вежливо интересуется Сергей.

Его приятели так же сверлят меня недобрыми взглядами.

– Тебе долго придется гадать, – отвечаю спокойно.

– Сережа! Прекрати! – возмущается Оля. – Я не могу позволить тебе все время оскорблять моих друзей! Пойдем, Влад! – Девушка хватает меня за рукав и тянет на выход.

Обменявшись долгими взглядами, расходимся с Сергеем. Садясь в машину, вижу, что за мной собираются отчалить двое братков на темно-синей «БМВ». Ольга этого не замечает. Я же не сомневаюсь, что пацанов послал следить за нами ее братишка. Черт с ними, пусть ползают по пятам, пока не надоест.

Посещаем с Ольгой за ночь несколько мест, и под утро я отвожу ее к ней домой. Проводив девушку до квартиры, спускаюсь по лестнице вниз. В подъезде меня уже ждут, загородив проход, два здоровячка.

– Привет, мальчики, – усмехаюсь я.

Дальнейшее парням явно пришлось не по душе. Не сомневаюсь, что они, при всех своих навыках, с подобным никогда раньше не сталкивались. Сломав напоследок одному из них еще и руку, выхожу на улицу. Из боевиков Сергея никого больше нет. Сажусь в машину и еду к себе отдыхать. Лева мне еще не звонил, но уверен, скоро от него будет сообщение, и мне нужно быть бодрым и свежим к этому времени.

Информационная машина у Левы работает, как хронометр. В двенадцать дня я уже знаю, где и когда смогу найти Батона. Если мафиози ничего не поменяет в своем расписании, я смогу поставить точку в этом деле.

Но есть и еще одна сторона медали, это брат толстого директора. Охотский сказал тогда в ресторане, что его брат готов взяться за дело и финансировать задумку с заводом. Считаю, что если Охотский останется на заводе, он снова найдет людей вроде Батона, и опять завертится кровавая мельница. Нужно выводить Охотского из игры. Его брат – банкир, а это несколько усложняет дело. Убивать банкиров не всегда правильно. Я говорил со Львом, и приятель сказал, что он не сможет надавить на банк, так как в Питере брат Охотского руководит всего лишь филиалом. Придется взяться за банкира всерьез.

Дом, где живет финансист, считается элитным. И это видно сразу, даже когда смотришь на здание со стороны. Зеркальные стекла, современная архитектура, охрана, подземный гараж – в общем, все на уровне. На первом этаже различные бытовые службы. Вход в салон причесок свободный, я захожу, чтобы приглядеться. Из салона есть проход внутрь дома, но там торчит охранник. При желании, конечно же, можно пройти, но… При беглом осмотре отлично понимаю, что дом охраняется капитально. Рисковать, чтобы там засветиться, не стоит. Я знаю уже, что банкир ездит на «лендровере» и любит сам сидеть за рулем. Возможно, это и есть мой вариант.

Звоню банкиру на работу с уличного таксофона.

– Как вас представить? – интересуется секретарь.

– Можете сказать, что для разговора по поводу приобретения деревообрабатывающего производства.

Проходит некоторое время, и меня соединяют с банкиром.

– Кто вы? – недоумевает этот деятель.

– Вообще-то я хотел узнать у тебя, не решил ли ты отказаться финансировать затею своего брата? Думаю, тебе лучше поступить именно так и сказать мне об этом. Причем прямо сейчас.

– Вы перепутали номер телефона. – Голос банкира совершенно спокоен. – Не звоните сюда больше.

Слушаю в трубке гудки отбоя. А жаль, я дал ему возможность избежать более крупных неприятностей, чем разговор с неизвестным человеком.

Наблюдаю, как машина банкира выезжает из ворот банка. Сам банкир за рулем своего «лендровера». Убираю цифровой бинокль в карман и быстро спускаюсь с крыши дома во двор. Забираюсь в кабину грузовика и через полминуты выезжаю на проспект. Разгоняюсь по крайней левой полосе.

А вот и банкир на своем джипе. Резко выворачиваю руль влево и произвожу колоссальное лобовое столкновение с «лендровером». Сзади в джип врезается еще какая-то машина, но мне на нее наплевать, особо там народ не пострадает.

Открыв дверцу КрАЗа, выскакиваю на дорогу и сваливаю с места происшествия. Никто меня задержать не пытается. Грузовик я угнал часа полтора назад с ближайшей стройки. Другого подходящего танка поблизости не оказалось. Но КрАЗ сделал свое дело, от «лендровера» мало что осталось. Задерживаться и смотреть, что произошло с банкиром, я не стал – даже если он и оклемается после аварии, надеюсь, поймет, что здесь к чему, и в следующий раз будет более вежливо разговаривать с людьми по телефону.

Глава тридцать первая

Русская армия под руководством Барклая отступала. Были оставлены Смоленск, Вязьма, Гжатск. Барклай не мог принять навязываемое ему Наполеоном генеральное сражение, слишком неравны были силы. Он избрал другую тактику: тактику ретирады. Отступая, русская армия опустошала за собой всю местность. И чем дальше Наполеон втягивался в Россию, тем успешней таяла его армия. Сказывались непривычный французам климат, дезертирство, болезни. Наполеону нужно было оставлять за собой гарнизоны, обеспечивающие тылы «великой армии». Теперь уже и сам Наполеон думал иначе, чем три месяца назад.

Русские крепостные крестьяне не взбунтовались против своего царя. Наоборот, они снимались с насиженных мест, жгли свои дома, уничтожали запасы продовольствия. В простом русском народе возрастал гнев против захватчика, укреплялось желание отомстить за поруганную Россию.

В то время, как крепостные люди, взявшись за вилы и топоры, дрались с французами на дорогах страны, высшие слои русского дворянства при дворе Александра Первого переживали всепоглощающий страх. Барклая клеймили как предателя немецкого происхождения. Также мало полагались и на Багратиона, опять же с нерусской фамилией. Александр сменил Барклая, назначив на его место Кутузова. Но Кутузов знал, что Барклай был совершенно прав и последователен в своих военных маневрах. И тем не менее Кутузов был вынужден дать генеральное сражение. Решение сие было необходимо только с политической стороны, с тактической Кутузов считал его пагубным и неверным. Но такова была на тот момент политическая необходимость в сражении двух армий.

4 сентября 1812 года русская армия и французская заняли боевые позиции вблизи деревни Бородино.

В квартиру Охотского захожу без проблем. Директор понадеялся на металлические двери с хитрым импортным замком и не держит сигнализации. Очень большая ошибка, господин директор, непоправимая, можно так сказать. Ничего не трогая в комнатах, прохожу в гостиную и устраиваюсь в кресле.

Охотский появляется через два часа. Снимает в прихожей ботинки, ворчит что-то себе под нос, влезает в тапочки и идет в ванную комнату. После ванной директор сразу же залезает в холодильник на кухне. Надеюсь, он когда-нибудь зайдет в гостиную, черт бы его побрал! Не сидеть же мне здесь до утра.

Но вот Охотский наконец шаркает тапочками в мою сторону. Включает свет. Вижу, как глаза толстяка вылезают из орбит, когда он обнаруживает, что не один в своей квартире. Челюсть у Охотского отвисает, изо рта выпадает кусок бутерброда. Толстяк успел сделать несколько шагов вперед после того, как включил свет. Он явно направлялся к телевизору. Увидев меня, он отпрянул назад, споткнулся, впилился спиной в шкаф, завалился вбок и ударился головой о сервант.

Вот дерьмо! Подскакиваю к толстяку, но понимаю, что уже поздно. Охотский виском врезался в угол серванта. Охотского больше нет. Поговорить мне с ним так и не удалось. Пожав плечами, выхожу из квартиры. Бывают же моменты, когда от тебя точно ни черта не зависит.

Смотрю на часы. У меня в запасе еще три с половиной часа. По сведениям, которые я получил от федерала Левы, сегодня в загородном доме Батона намечен небольшой сходнячок. К бандюгану нашему прикатывают какие-то коллеги из Новосибирска. О чем они там собираются толковать, мне совершенно не интересно, потому что я собираюсь убрать Батона ко всем чертям.

Муж Конфетки все-таки оклемался от полученных ран и благополучно выздоравливает. Я попросил своего друга из Пушкина, Евгения, соорудить Геннадию нормальную «крышу», чтобы у того в будущем не возникало проблем с огнестрельными ранениями. Женька знает Конфетку еще с тех пор, когда та работала в моем агентстве, и обещал мне, что не допустит больше никаких осложнений в ее семье. Женьке я верить могу.

Собираюсь в поездку, готовлюсь к ней основательно, собираю весь необходимый для работы инструмент. За город выбираюсь на своем «паджеро». На проселочных дорогах джип пригодится мне больше, нежели «Жигули».

До дачи Батона добираюсь только через сорок минут. Машину я оставил в сотне метров, за лесистым холмом. Со стороны, с возвышенности, наблюдаю за нужным мне домом. Если бы Батон построил свою дачу где-нибудь в садоводстве, мне было бы тяжело просчитать варианты для атаки. Я действительно собираюсь атаковать, потому что даже моя ВСК не возьмет пуленепробиваемые стекла дома, да и машина Батона делалась на «Даймлер-Бенц» по специальному заказу. Одна надежда, что мафиози и его гости решат вдруг пожевать на свежем воздухе, так как пока еще не настолько похолодало, чтобы замерзнуть за выпивкой и едой. Но похоже все-таки, что пикник не состоится. Начал накрапывать мелкий дождь.

Двухэтажный дом, растянутый в длину, издалека мне кажется приземистым, но это не так. Территорию, которую занимает земля Батона, огораживает кирпичный забор, достаточно высокий для того, чтобы никто из прохожих не мог заглянуть за него, привстав на цыпочки. Отмечаю, где на территории находятся охранники. Ни черта там особенного меня не ждет, кроме того, что я один, а людей у Батона до хрена, да плюс будет охрана его гостей.

Пока я ничего не предпринимаю, нужно получше изучить диспозицию противника, к тому же я не уверен, что гости Батона уже прибыли.

На момент Бородинской битвы, благодаря умной тактике Барклая, который руководил русской армией с самого начала и только перед Бородиным передал свои полномочия Кутузову, Наполеон имел уже почти в четыре раза меньше сил, чем в момент перехода через Неман.

После Бородинского сражения, в ночь на 7 сентября, после того, как Кутузову предоставили отчеты о потерях, он понял, что половина русской армии истреблена. Кутузов решил спасти вторую половину и без боя отдать Москву.

Со стороны леса подхожу к забору и спокойно через него перемахиваю. Никакой сигнализации по периметру нет. Возле ворот на выезде я видел пока только одного охранника. Гости так и не приезжали, хотя я и прождал необходимое время. Черной тенью скольжу по траве, прикрываясь за декоративными кустами. Видеокамеры имеются, но я их благополучно избегаю. В некоторых окнах коттеджа горит свет, но странная тишина меня несколько смущает. Где весь народ?! Иду и хватаю охранника в его же будке. Легко и без шума. Парнишка, похоже, не так давно отслужил в армии. Прицепив его наручниками к какому-то крюку, торчащему из стены, осматриваю небольшое помещение. Сюда выведены мониторы, показывающие территорию возле ворот. Смотрю на дом, там никакого движения.

– Где все? – интересуюсь у парня.

– Вы о ком? – делает он вид, что не понимает меня.

Достаю из кармашка комбинезона кусачки.

– Я начну с твоего мизинца, – объясняю охраннику.

– Они решили встретиться в другом месте, – тут же начинает говорить парнишка. – Я здесь один и остался. Батон позвонил нашему старшему, тот забрал всех ребят и поехал туда. Мне сказали быть на связи.

– Куда поехал твой старший?

– Это километров тридцать отсюда. На карте я бы мог вам показать.

Достаю карту района. Парень показывает место свободной от «браслета» рукой. Поясняет особенности, с которыми я там могу столкнуться. Усыпив охранника, бегу к машине. Едва я заскакиваю в лес, как слышу вой сирен. Оборачиваюсь и вижу немалое количество машин с полицей-скими маячками на крышах. Менты выскочили из-за поворота неожиданно. Какого черта?! Откуда здесь полицейские? Ведь Лева мне говорил, что никто из силовиков не станет отрабатывать Батона в эту ночь. Выходит, и Лева не всегда может абсолютно владеть ситуацией.

Мотаюсь бог знает где по ночам. Мне нужен поселок, и я его нахожу. Почти нигде в домах свет не горит. Оставляю джип на окраине и иду по улице.

Дом нахожу сразу. Обычный сельский одноэтажный бревенчатый дом, только в просторном дворе скопище навороченных дорогих автомобилей. Заборчик здесь хиленький, из штакетника. Перемахиваю через него и бегу к дому. Охраны я пока не вижу, но где-то в машинах должны быть эти парни. В руках у меня «хеклер» с глушителем. Первого типчика замечаю сразу, как только оказываюсь рядом с «мерседесом». Парень попытался выскочить из машины, но короткая тихая очередь моего «хеклера» откидывает боевика на дверцу. У охранника в руках был АКМ. Значит, зашел я по правильному адресу. Дырявлю машины, стоящие во дворе. Израсходовав два магазина, бегу к дому.

Входная дверь не закрыта. Забегаю в коридор и на предельной скорости проношусь по комнатам, словно смерч.

В большой комнате, заменяющей гостиную, выкашиваю четверых последних и замираю на месте, удивлению моему нет предела: за столом, где сидели бандюги, вижу Конфетку. Не думаю, что она находится тут случайно или является заложницей. Света спокойно смотрит на меня. Руки она благоразумно держит на столе. Профессиональная реакция на стрельбу. Невероятно! А может… Может, у нее есть сестра? Никогда об этом не слышал.

– Что ты тут делаешь? – восклицаю я.

На улице опять раздается вой полицейских сирен. Они что, за мной по пятам таскаются?! Собираюсь свалить из этого домика, но как только я делаю пару шагов к выходу, Конфетка останавливает меня.

– Влад! Не уходи, это Румянцев! – говорит она и выбирается из-за стола.

Опускаю автомат и ни черта не могу сообразить, что здесь вообще творится? При чем тут Румянцев? При чем здесь тогда я?

С моим другом генералом у меня было долгое выяснение отношений. Оказывается, пока меня не было в городе, Валера, хмырь засекреченный, придумал и спланировал операцию по выявлению целой группы людей, работающих в Питере на американскую разведку.

Конфетка мне соврала: ни хрена она не беременна и не выходила замуж, а лишь исполняла эту роль. Конечно, не совсем хорошо с ее стороны, но я и сам не ангел. Не суть, в общем. Самое смешное, что Геннадию, человеку Румянцева, и Конфетке удалось обнаружить агентурную сеть и источник утечки информации из ведущих секретных институтов.

Когда Румянцев и сама Конфетка в кабинете генерала рассказали мне обо всем, что они смогли провернуть за эти месяцы, у меня, наверное, был очень глупый вид. И это называется друзья! Использовали меня втемную, как, блин, презерватив! Румянцев в конце даже посмел возмутиться, дескать, я им чуть не сорвал заключительную часть операции, потому что Лева, который ни черта не знал о Валеркиных делах, вывел меня на Батона, а делать этого было не надо. В общем, я обиделся и поехал домой, пообещав Валерке устроить ему в скором времени какой-нибудь зверский сюрприз. С Конфеткой я вообще не хочу говорить, хотя она и смотрела на меня такими глазами…

Ну вас всех на хрен! Завтра уеду в Москву и займусь тем, что там упер Наполеон, а археолог так и не смог найти.

Нет, ну надо же, как разозлили, гады! У них, видите ли, была спецоперация! Мать вашу! Все! Завтра же в Москву!

Глава тридцать вторая

Москва – это вроде бы как наша столица. Столица чего? Конечно же, в первую очередь, российского криминала. Все деньги страны – в Москве, все основные типчики, имеющие отношение к высшей власти, а значит, к деньгам страны, – тоже здесь. Россия, наверное, тем и отличается от других стран, что у нас воруют все, кто может, и причем делают это самозабвенно, иногда с толком и умением, но по большей части без оглядки назад. Во всяком случае, в коридорах власти оглядываются только на тех, кого обошли на повороте, дабы убедиться, не досталось ли сопернику больше денег, чем он заслуживает. Ну не могу я понять, почему в Америке состояния сколачивались десятилетиями, в Европе столетиями, а у нас вдруг вчера появились легальные миллионеры, и это притом, что в нашей стране даже на бирже нельзя было сыграть по-крупному из-за отсутствия таковой. В общем, в России каждый, кто смотрит телевизор, объяснит вам с точностью эксперта, кто у нас, как и где безнаказанно ворует миллиарды долларов и при этом еще умудряется постоянно выступать по телевизору и доказывать, как он при этом заботится о своих согражданах. Это, конечно, я говорю не о президенте. У нас в стране, похоже, не ворует только президент…

Итак, я снова в Москве.

Я уже в курсе, что контора Левы не смогла «дотянуться» до Георгича и его ближайших подручных. С моей точки зрения – это не есть правильно. Федералы смогли взять Кепу и Малыша, но ведь есть и другие, более ценные, друзья Георгича, ценные, имею я в виду, – для следствия…

Мне же несколько проще, я не люблю заморачиваться с процессуальными нормами и прочими кодексами. Разумеется, опять же это нервный метод, но раз уж у нас так повелось на Руси – повсеместно обходить законы, то, как говорится: с волками жить – по-волчьи выть.

В папке были обнаружены новейшие разработки в области стратегических вооружений России. Нехило, я вам скажу…

Помимо того, что Россию и так дербанят все кому не лень, многие за очень большие деньги готовы продать всех и вся. Опять же раньше Русь славилась бытовым пьянством, а теперь подросткам прямо в школе продают наркотики. Менты на местах лишь делают вид, что ведут борьбу с наркодельцами, а на самом деле имеют от них долю. Деньги теперь – все. Можно, конечно, ссылаться на то, что наша милиция получает маленькую зарплату и прочее в том же духе, но дело не в зарплате – если ты призван защищать закон – будь добр, делай свое дело, а если прикрываешься законом для черных дел – сиди, сволочь, и не вякай! Проблема в людях, которых набирают на милицейскую работу. Отбора, как такового, нет – лишь бы проходил по здоровью. Есть, конечно, ребята в полиции честные и достойные, которые, если им не хватает заработка, подрабатывают в охране, не влезая в криминал. Но чтобы прикрывать наркоту… Особенно паршиво, когда на уровне патрульно-постовой службы принимают на работу молодых парней, у которых не было и нет никаких моральных принципов, ни совести, ни обиды за державу. Лично я считаю, что процентов шестьдесят в нашей теперешней милиции достойны длительных сроков заключения. Впрочем, что об этом долго рассуждать. Я занимаюсь своим делом и уверен, что делаю это хорошо. Будем надеяться, что в нашей милиции все-таки наведут порядок, как, впрочем, и во всей стране. Вопрос в том, кого мы выберем после Ельцина? Нельзя же постоянно опрокидывать рюмашки и по пьянке подмахивать документы, которые подсовывает Березовский… Ведь так оно и есть. А иначе как тогда объяснить, что Россия по уши увязла в долгах и в Чечне, где даже силами армии, спецслужб, милиции ни черта до сих пор не могут сделать. Я не верю, что наши войска вдруг стали настолько недееспособными, что им настала пора выписывать пенсию по нетрудоспособности и инвалидности. Бред!

Ладно, не об этом сейчас речь. Вопреки правилам, вначале мне все-таки придется устроиться в гостинице. О том, что я сейчас нахожусь в Москве, никто, кроме Левы, не знает. Мне бы не хотелось и Льву говорить о своих намерениях, но так не получается. Вся нужная информация для меня исходит только от него. Конечно, не считая той, которую я добуду впоследствии сам.

Устроившись в номере, спускаюсь в ресторан.

Сделав заказ, лениво смотрю телевизор, где мелькают суетливые болтуны от политики.

Наливаю минеральной воды в бокал, закуриваю сигарету. Нужно обдумать план будущих действий. Хотя бы на ближайшие два дня. Но, честно говоря, думать не хочется. Лень.

В телевизоре несколько депутатов, собравшись за круглым столом, грызутся между собой, не обращая внимания на увещевания ведущего программы. Судя по всему, телешоу срывается.

Присматриваюсь к посетителям ресторана. За дальним от меня столиком, в углу, сидит компания из пяти человек, в кожаных куртках. Я так понимаю, что эти мальчики – явно не клиенты гостиницы, это московские братки, и встретились они здесь, как бы на нейтральной территории, – для серьезного разговора.

У стойки бара попивает пиво парочка местных шлюшек, но девчонки, надо отдать им должное, довольно симпатичные, и видно, что следят за собой.

Справа от меня ужинает солидный на вид коммерсант или бизнесмен, хрен его знает, как назвать, а чуть левее, через столик, – пожилая парочка приезжих. С ходу не определишь, к какому они относятся слою населения, но судя по тому, что живут в этой гостинице, с деньгами у них порядок.

Два бармена за стойкой интереса для меня не представляют, ну а официантки, хотя и молоденькие, могли бы быть и посимпатичней.

В зал входят парень и девушка. Могу точно сказать, что я уже где-то видел этого парнишку. Но где?

Парочка устраивается за столиком напротив, и парень удачно располагается таким образом, что я могу видеть его лицо. Почему-то мне важно вспомнить этого человека, почему-то я уже уверен, что он может оказаться мне очень даже полезен. Может оказаться…

Мне приносят суп, и я с удовольствием принимаюсь за еду. Время у меня есть, потому что парень и его девушка только-только начали изучать меню. Посетителей в ресторане прибавляется. Я приступаю к новому блюду, но вспомнить пока, кто такой этот парень, не могу. Ясно одно: парнишка меня точно не знает, так как он уже несколько раз скользнул взглядом по моему лицу, но никакой реакции на это я у него не заметил. А может, я все-таки ошибаюсь? Нет, вряд ли, поскольку память у меня в порядке и еще ни разу не подводила.

К столику парня подошел еще один тип. Но это уже мужчина лет за сорок, на нем дорогой костюм, удачно скрывающий полноту, хотя по лицу типчика можно с уверенностью сказать, что греху чревоугодия он предается с особенным удовольствием.

Вновь прибывший галантно расшаркивается с девушкой, уважительно пожимает молодому руку и устраивается за столик.

Вначале, как и положено, разговор у них идет ни о чем, так, о погоде, о пробках в Москве и прочей ерунде.

Мне прекрасно слышно, о чем они разговаривают, хотя я делаю вид, что увлечен своим обедом.

Но вот в разговоре начинают проскакивать слова, заставляющие меня насторожиться. В общем-то, ничего особенного – нынче блатные словечки, не стесняясь, используют в речи не только бандиты, но и домохозяйки, и дети, и даже первые лица нашего государства, не говоря уже о журналистах.

Стоп! Только что прозвучала одна из кличек Георгича! Это может что-то значить, хотя у Георгича хватает подшефных бизнесменов и бандитов, и, возможно, эти мужички как раз из этой категории. Вполне вероятно, что напрямую с Георгичем они не связаны. Но чем черт не шутит? Ведь где-то я точно видел этого парнишку…

Судя по первому впечатлению, мужчина не вправе приказывать пацану. Но что это мне даст? А может, не имеет смысла следить за мужиком и лучше сразу приняться за молодого? Нет! Пожалуй, для начала я все же отработаю типчика постарше. Думается, что расколоть будет нетрудно. Да, так мы и сделаем…

Мужик садится в бежевую «вольво» последней модели.

В любом случае от моего «мерседеса» ему не оторваться. Если, конечно, у меня на дороге не возникнут какие-нибудь серьезные препятствия в виде гаишников. На случай заморочек с представителями власти у меня есть соответствующие документы, но пока я буду выяснять с ними отношения, «вольво» запросто может уйти.

В общем, мысли в голову лезут всякие, но события развиваются по более простому сценарию. «Вольво» паркуется возле универсама. Мужику требуется зарядиться продуктами. Отлично! Поможем ему в этом…

В универсам я не иду, дожидаюсь снаружи. Мужик, похоже, корчит из себя гурмана, потому что занимается покупками минут сорок. Но мы не гордые, можем и подождать.

Наконец он появляется на улице, катит впереди себя тележку, набитую пакетами. Судя по количеству покупок, у него чертовский аппетит.

Мужик подходит к своей машине и, отключив с брелока сигнализацию, начинает выкладывать пакеты из тележки на заднее сиденье автомобиля.

Машин на парковке возле универсама более чем достаточно, и меня никто здесь заподозрить в дурных намерениях не может.

Тележка опустела, мужик, толкнув ее в свободное от машин место, закрывает заднюю дверцу.

Тележку отвозить обратно в универсам не нужно, ее после подберут служащие магазина.

Мужик собирается сесть за руль.

Не торопясь подхожу к машине объекта и почти одновременно с ним усаживаюсь на переднее сиденье.

Конечно же, мужик реагирует, но, скорее, он удивлен, нежели испуган.

– Простите… – начинает он, округлив глаза.

– О черт! – улыбаюсь ему виновато. – Кажется, я ошибся тачкой.

На лице мужика проскакивает слабая улыбка. Я бы сказал, улыбка облегчения. Ему хочется верить, что я ошибся, поэтому сразу поверил моим словам. Скажите человеку то, что ему хочется услышать, и он будет вам бесконечно благодарен. Я думаю, что от этого типа благодарности мне ждать не придется.

– Ну, всякое бывает… – кивает мне хозяин «вольво».

А я и не собираюсь спорить с ним на этот счет. Действительно, в жизни бывает всякое, и в этом мужик убедится немедленно, причем на собственном примере.

– Наверное, мне лучше с вами попрощаться, – говорю ему все с той же благожелательной улыбкой, но мои слова заставляют мужика побледнеть. Разумеется, он бледнеет не от того, что я решил его покинуть, а от того, что у меня в руке неожиданно появляется совсем не игрушечный пистолет, дуло которого направлено точненько ему в брюхо.

– Я… Вы… – лепечет мужик.

В общем-то, реакция на ствол у него нормальная. Пухлячок явно не боец, вид оружия приводит его в состояние если не полного отупения, то, во всяком случае, частичного. Точно.

– Давайте-ка мы с вами поговорим откровенно о том, что меня интересует, и мирно разойдемся, – без околичностей предлагаю свой вариант разговора. Представляться мне уже нет никакой надобности.

– И… И что вы хотите? – нервно сглатывает мужик, быстро переводя взгляд с пистолета на мое лицо и обратно.

Ладно, будем считать, что вступительная часть нашего знакомства прошла успешно.

Убираю оружие под пиджак, достаю сигареты.

– Закурите? – протягиваю мужику пачку.

Тот не отказывается и дрожащими пальцами вытаскивает сигарету. Даю ему прикурить от своей зажигалки.

– О чем вы хотите меня спросить? – робко интересуется он.

– Начнем с того, что вы покажете мне ваши права… – отвечаю ему спокойно.

Мне все-таки необходимо точно знать, с кем я имею дело, потому что спрашивать, как зовут моего нового знакомого, сейчас уже неуместно.

– Вы разве из ГАИ? – Мужик опять округляет глаза.

Ну и тупица…

– Из общества защиты насекомых… – произношу бесцветным голосом, забирая у мужика водительское удостоверение. – Вы непозволительно много передавили бабочек…

Мужика зовут Юрием. Бурунов Юрий Акимович.

– Вы шутите? – блеет Юрий Акимович, не зная, как ему вести себя со мной.

– Давайте сразу договоримся, – предлагаю по-деловому, – на мои вопросы вы отвечаете честно. Сами понимаете, что ваши ответы будут проверены и перепроверены.

Мужик согласно кивает. Кажется, он действительно хочет говорить правду.

Глава тридцать третья

Я решил, что нам с Юрием не стоит отъезжать от людного места. Чем больше рядом бродит народа, тем меньше мы заметны.

Клиент нервничает, пока я выдерживаю паузу.

– Расскажи мне, Юра, о Георгиче, – говорю и впиваюсь взглядом в переносицу Бурунова.

– О Георгиче?

– Ты ведь не глухой, – усмехаюсь, делая затяжку. – Зачем тогда переспрашиваешь?

– Но я не так хорошо его знаю… – мнется Юрий.

– Давай так… Ты не кокетничаешь со мной, а говоришь все. У меня очень мало времени, чтобы тратить его на тебя. И если ты собираешься его украсть, то мне придется все-таки воспользоваться моим железным другом… – Похлопываю по пиджаку, который оттопыривает рукоятка пистолета.

Бурунов опять бледнеет. Но деваться ему некуда, и он это прекрасно понимает, а посему я какое-то время очень внимательно его слушаю. Увы, то, что он мне рассказывает, я давно уже знаю. Единственный интересный момент – это то, что Бурунов находится под «крышей» Георгича. Ну не знал я до сего дня о каком-то там Бурунове.

– Хорошо, – перебиваю Юрия, потому что понял, что ни черта нового о Георгиче я от него не услышу. – Кто такой тот парень, с которым ты сегодня встречался в ресторане гостиницы?

Вижу, мой вопрос прозвучал для Юрия неожиданно и произвел на него впечатление.

– Разве за мной следили? – Мужику не верится в подобный расклад.

– Говори, – не считаю нужным отвечать на его вопросы.

– Это Савелий… – вздыхает Бурунов. – Я не знаю, кличка это его или имя. Но то, что Сава – человек Георгича, это точно. И не просто человек… Он его доверенное лицо.

– Где живет Савелий? – Бурунов пожимает плечами:

– Я не знаю. У меня есть только его телефон. Трубка. Это все.

– По какому поводу вы встречались сегодня?

– У меня намечается контракт со шведской фирмой и, естественно…

– Все ясно, – машу рукой Бурунову. Мне не интересны его комментарии или какие-то там коммерческие дела.

– Как можно найти Савелия? – продолжаю я. – Так, чтобы поговорить с ним наедине. Ну или хотя бы как сегодня, чтобы он был только со своей девчонкой?

– Так он и сейчас наверняка с ней, – удивляется Бурунов. – Он сказал, что после ресторана поедет в клуб. Вы там его и найдете, если хотите.

– Какой клуб?

Бурунов говорит название клуба. Я молчу, перевариваю полученную информацию. Если что, координаты Бурунова у меня уже есть. Он, конечно, может попытаться куда-нибудь свалить, но если хорошенько подумать, для чего это ему делать?

– Можно мне поехать домой? – нарушает Юрий затянувшуюся паузу.

– Конечно, – успокаиваю я его. – Только давай так, парень: наш разговор у меня записан на пленку. После того, как мы расстанемся, не надо никому звонить и сообщать о нашей встрече. Тем более что скоро тебе придется менять «крышу». Это я к тому, что со мной лучше дружить, чем с…

– Я все понял. Можете на меня рассчитывать! – заверяет Бурунов.

Я волноваться точно не собираюсь, но и верить Бурунову у меня нет оснований.

Молча кивнув Юрию, выбираюсь из машины и жду, пока «вольво» не покинет парковку универсама. Затем иду к своей машине, сажусь за руль, закуриваю сигарету, завожу двигатель, но с места не трогаюсь. Нужно немного подумать, проанализировать недавний разговор. Подумать никогда не помешает. Если, конечно, есть чем думать.

После пары-тройки глубоких затяжек прихожу к выводу, что я все-таки непроходимый тупица! Нашел тоже место, где парковать свою машину.

Если Бурунов все-таки решится рассказать о нашем разговоре Георгичу или Савелию или кому-то еще, меня, придурка, вычислят махом. А почему вычислят? Да потому что со стороны универсама всю парковку просматривают несколько следящих камер. Естественно, что номер моей машины уже, можно сказать, засвечен.

«Нет, Влад! – гаркаю мысленно сам себе. – Что ты, мать твою, собираешься делать?!»

С самим собой спорить вообще бесполезно. Вздохнув, достаю с заднего сиденья «дипломат», открываю его, надеваю парик, быстро меняю внешность. Экспресс-грим в моей работе необходим, как воздух. А ошибки лучше исправлять сразу, никак не задним числом, когда некоторые вещи уже просто нельзя исправить.

Проверив оружие, выхожу из машины и быстро иду к магазину.

На входе в универсам обращаюсь к охраннику:

– Где ваше начальство? – предъявляю «корочки» серьезного удостоверения.

Ксиву я показал действительно серьезную, но настолько стремительно, что вряд ли охранник вообще разобрал, что там было у меня в руке. Однако у парня однозначно сработал инстинкт советского человека, прирученного реагировать определенным образом на определенные жесты представителей власти – то есть слушаться беспрекословно и помогать беззаветно…

– Вон там… – тычет рукой охранник в нужном направлении. – Пройдете до конца зала, где мясной отдел, там будет коридорчик, который выведет вас в подсобное помещение. А там дальше лучше еще раз спросите, чтобы не заблудиться. А вы кого-то ловите?

– Свяжись, – киваю на его рацию. – Пусть меня ваши встретят. Здесь сегодня должен работать один интересный карманник. Мне нужны ваши мониторы.

– А так даже и лучше будет, – рад услужить парень, поднося к губам рацию.

Через пять минут я поднимаюсь в комнату с мониторами охраны. Ну а дальше все просто, как дважды два. Здесь работают трое парней. Не проходит и минуты, как они укладываются спать, причем прямо на пол и вместе со своим начальником смены. Без шума и пыли.

Уничтожив запись вместе с дублирующей, убираюсь из универсама. В тот момент, когда я сажусь в свою машину, ни одна из следящих камер в магазине не работает.

Приятно прокатиться по городу, когда уверен, что за спиной все чисто. Пусть ты потеряешь немного времени, как в случае с универсамом, но зато будешь уверен и не станешь ждать ненужных сюрпризов.

Разумеется, к клубу я уже не подъезжаю. Оставляю «мерседес» в глубине квартала и к заведению иду пешком. Ничего особенного в клубе происходить не должно. Я имею в виду – безумие ночного шоу.

Конечно же, я снова в гриме. Юра меня не обманул, и Савелия я нахожу в баре. Парень все с той же подругой, и они торчат у стойки, попивая коньяк. Не знаю, что за кайф – проводить время, шатаясь по барам и ресторанам, но это не мое дело. Во всяком случае, для меня подобное времяпрепровождение вполне на руку.

Устраиваюсь на другом конце стойки, подальше от народа, и заказываю двойной кофе. Народа в баре немного.

Какое-то время требуется на то, чтобы осмотреться, оценить обстановку. В таком людном месте не так просто подобраться к Савелию, тем более что я не знаю, тусуются ли в этом баре его приятели. Может, клуб вообще принадлежит если не самому Савелию, то людям Георгича. Убрать Саву легче легкого, но все остальное непросто. Короче, вопросов до черта, и все они пока остаются без ответа.

– Будете еще что-нибудь? – спрашивает у меня бармен.

– У вас можно развлечься? – интересуюсь в свою очередь. – Я сюда пришел один.

Бармен понимает мой намек.

– Каких девочек предпочитаешь?

– Ну-у… Если угадаешь то, что мне нравится, получаешь сотку. А если будет нечто покруче, стоимость твоих услуг увеличится вдвое.

– Это в рублях? – недоверчиво морщится бармен.

Открыв бумажник, показываю ему уголки стодолларовых купюр:

– Вот этих…

– Я вижу, ты не скупишься, – расцветает в улыбке бармен.

– Ну а пока сооруди мне еще кофейку, – разрешаю ему.

Я, конечно, надеюсь, что никого он мне не найдет, потому что на данный момент я вижу вокруг только обычных посетителей, а подходящих для моей просьбы девиц нет. У бармена под стойкой явно никто не припрятан, а мне торчать здесь с кофейком несколько часов точно не следует. Слишком буду бросаться в глаза.

Я не слышу, о чем говорит Савелий со своей девчонкой, но это не важно. Главное сейчас – как-то подойти к нему и завязать разговор. Но как это сделать? Я вспомнил! Я вспомнил, где встречал Савелия. Несколько раз я видел его в обществе Кепы. Значит, он точно занимается наркотиками и, вероятно, ближе к Георгичу, чем можно было предположить с самого начала. В принципе я уже могу представить окружение Савы, во всяком случае, некоторых его знакомых я точно должен знать. В общем, я уверен, что смогу достать Георгича раньше, чем до него доберутся федералы. И даже если у меня не получится раскрутить сегодня Савелия, это уже не важно. Главное, что я вспомнил, кто он такой, и этого мне точно достаточно.

Подходит бармен со своей дурацкой ухмылкой.

– Как насчет двух сотен гринов? – нагло улыбается он.

– Это счет за кофе? – интересуюсь я с издевкой, потому что никаких дам рядом не вижу.

– Посмотри вон туда, – кивает бармен в сторону затемненного угла зальчика.

За столиком действительно скучает девушка, которую я там раньше не видел. Но хорошенько рассмотреть я ее не могу.

– Кто она? – спрашиваю.

– Она у нас танцует, – доверительно наклоняется ко мне бармен. – Слушай, она не явная шлюха и тебе не стоит сразу предлагать ей деньги. Я сказал, что с ней хочет познакомиться один мой приятель. Понимаешь? В общем, я убедил ее встретиться с тобой.

– И ты считаешь, что эта услуга стоит двести баксов?

Бармен разводит руки:

– Ну-у… Думаю, если ты с ней познакомишься, то выложишь мне и больше…

– Если… – вздыхаю я. – Я не плачу за «если».

– Хорошо. Давай тогда так: ты знакомишься, потом платишь. Если нет, значит, нет.

– Как ее зовут?

– Она сама тебе скажет, – хмыкает бармен и отваливает заниматься своими делами.

Раз уж я замутил этот спектакль, нужно играть до конца.

Подхожу к столику, за которым сидит незнакомка. Хотя девушка сидит, все равно заметно, что она высокого роста.

Девчонка действительно хороша. Белые пышные волосы падают волнами на плечи. Красиво изогнутые брови, тонкий нос, небольшой чувственный рот, мягкий овал лица.

– Разрешите? – спрашиваю. Девушка очень внимательно меня разглядывает.

– Пожалуйста, – отвечает она. Присаживаюсь за столик, выкладываю сигареты и зажигалку.

– Меня зовут Влад, – представляюсь своим настоящим именем.

– Дина… – говорит девушка, но почему-то в ее глазах я читаю настороженность.

У Дины пышные и длинные ресницы, точно не накладные.

– Я действительно хотел с вами познакомиться, – говорю просто для того, чтобы хоть как-то завязать разговор.

– Вы артист? – вдруг спрашивает она.

– С чего вы взяли? – удивляюсь я.

– На вас грим, – неожиданно заявляет девушка. – Да и волосы точно не ваши…

Черт! Она видит то, что по идее видеть не должна, – я же совсем забыл о своем маскараде.

– Действительно, иногда я в некотором смысле актер…

– Как можно быть актером в «некотором смысле»? – впервые улыбается девушка.

Я закуриваю сигарету, обдумывая, как мне себя с ней вести. Времени у меня нет, длинная пауза тут не уместна.

Достаю удостоверение, где вклеена моя нормальная фотография. Показываю девушке.

– Ого?! – восхищается Дина. – Частный детектив! Честное слово, это звучит гораздо интереснее.

Когда она улыбается, от нее просто глаз не отвести. Бармен сказал, что девушка не шлюха. Быть может, танцовщицы из-за своего ремесла, особенно если танцы со стриптизом, и зарабатывают себе репутацию проституток. Мне не хочется думать, что Дина на самом деле дорогая путана.

– И за кем вы здесь следите? – продолжает расспрашивать девушка. – Уж не за мной ли?

– Могу вам точно сказать, что за вами моя фирма слежки не ведет, – улыбаюсь ей.

– А у вас, Влад, приятная улыбка. Хотелось бы увидеть вас в вашем настоящем обличье.

– В таком случае мы можем вновь встретиться через полчаса, – предлагаю я, потому что уже завелся.

У Дины превосходные духи, и я, как нормальный мужик, уже готов плюнуть сегодня на всех мафиози и заниматься только своей личной жизнью. Этот вечер, а может быть, и ночь мне бы хотелось провести с Диной. И не важно, сколько это будет стоить.

– Я сегодня должна работать, – огорчается Дина. – Не здесь, а в том зале…

Девушка кивает головой куда-то в сторону.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – признаюсь я в своем невежестве.

– Вы впервые в нашем клубе?

– Да.

– А где же ты меня тогда видел, Влад? – переходит Дина на «ты».

Надо же так по-идиотски проколоться! Вечно я ляпну что-нибудь не то! Почему-то я не совершаю ошибок в разговоре с мужиками, а вот с женщинами…

– Я бываю в этом баре, – пробую выкрутиться.

– Странно… – Дина неуверенно пожимает плечами. – Я никогда раньше тебя не видела.

– Наверное, я был в другом гриме, – пытаюсь отшутиться.

Шутка проходит, Дина заразительно смеется.

– Ну, хорошо, поверим твоей версии, – соглашается она. – Если у тебя хватит сил и терпения, ты можешь подождать, пока я закончу работу. Это будет в три часа ночи.

– Три ночи? Да это детское время! – восклицаю я с энтузиазмом. – А ты не будешь выглядеть после работы усталой. Может, захочешь сразу отдохнуть, и я окажусь совсем не кстати?

– Ни в коем случае! Я люблю танцевать, и у меня не так много выходов. Поэтому я не утомляюсь. Вот если работать сразу в нескольких местах за ночь, тогда – да, тогда я устаю.

– Ты работаешь в разных клубах?

– Сейчас уже нет. Я пыталась, но переутомление пагубно влияет на цвет лица, кожу. Лучше я буду меньше зарабатывать, иначе никогда не выйду замуж.

– Ты была замужем?

Прежде чем ответить, девушка тихо вздыхает:

– К сожалению, у меня был такой неудачный опыт, и те полгода не придали мне оптимизма на дальнейшее…

– Вы ссорились? Впрочем, можешь не отвечать, я не хочу лезть в твою жизнь.

– Да нет, ничего, – успокаивает меня девушка. – Мы не ссорились. Он был бизнесменом, занимался, да и сейчас занимается своим делом, но на меня у него никогда не было времени. Свой досуг он проводил с другими девицами, начиная с секретарши в офисе. Они ведь и секретарш для этого подбирают не с головой, а с ногами и грудью. Впрочем, наверное, и у тебя есть своя секретарша? – оценивающе посматривает на меня Дина.

– Есть секретарша, но, кроме ног и прочего, у нее исправно работает голова, – не скрываю я своего отношения к Конфетке.

– Но ты же на ней не собираешься жениться?

Я сразу вспоминаю события последнего месяца.

– Честно говоря, пока не знаю. Тем более что мы друг друга не видим месяцами.

– Она хорошенькая?

Ох уж эти женщины! Они никогда не упустят возможности оценить своих соперниц, хотя бы даже с чужих слов.

– Она очень красива, мила и обаятельна.

– Приятно, что ты так откровенен, Влад. Мне нравится, что ты не пытаешься принизить девушку в моих глазах. Ну а твое решение познакомиться со мной, как мне расценивать?

– Ты великолепна, ослепительна, очаровательна. Что плохого в нашем знакомстве, если, конечно, ты не видишь во мне неожиданного жениха?

Дина снова смеется. Ее смех – словно серебряный колокольчик.

– На данный момент ты меня убедил. – Улыбка у Дины просто сказочная. – Ты говоришь, что месяцами не бываешь в своем офисе. Значит, ты все время на работе?

Дина делает вид, что уже забыла мои слова о том, что я месяцами не вижу свою секретаршу, ее якобы интересует только моя работа. На самом деле ей неприятно говорить о моей секретарше. Вот оно – женское! Все на виду. Даже заочно они не терпят своих возможных соперниц.

– Так оно и есть, – вынужден я признать. – Работа, к сожалению, отнимает много времени.

– Но это же неплохо, что у тебя есть работа. Наверное, не каждый частный детектив может похвалиться, что у него работы непочатый край? Я думаю, Влад, у тебя хорошие связи…

– Не могу пожаловаться. Все нормально.

– А как сейчас в Питере?

Дина, однако, внимательная девушка, она успела прочитать в моих бумагах, что выданы они в Санкт-Петербурге.

– Как в анекдоте: «А что Лондон? Туманы…» Так и у нас, все то же самое. Нашему городу необходима полная реставрация. Все ветшает, дороги ни к черту не годятся. Москва Питеру денег не дает. Поэтому мы и не блещем в миру уже с семнадцатого года…

– Да. Обидно за Питер. Я ведь там училась когда-то…

– Давно?

– Семь лет назад – закончила институт балета.

– Ого? – Я действительно удивлен. – Тогда ты отлично должна знать Питер.

– На самом деле не очень, – сознается девушка. – Я была поглощена учебой, и дальше Московского проспекта почти никуда не выбиралась. Ну, конечно, центр Питера я знаю неплохо.

– Подожди! Нужно же чего-то заказать! – спохватываюсь я.

– Не беспокойся, Влад. Я могу сейчас выпить только сок. Перед работой я не ем.

Заказываю сок для девушки и чай для себя и все пытаюсь понять, кто такая Дина по жизни? Не могу дать точного определения. Для частного детектива такой расклад выглядит по меньшей мере паршиво. Наверное, я все-таки хреновый психолог. Хотя, с другой стороны, какой мужик может точно сказать, что он понимает женщину, тем более с первого взгляда? Сказать-то может, да кто ему поверит?

Через полчаса Дина говорит, что ей нужно готовиться к выступлению и что я могу прийти в клуб и там подождать, пока она закончит работу.

– Ты меня можешь не узнать, – смеюсь я. – Я ведь буду в другом обличье.

– А ты не переодевай костюм, – предлагает девушка. – И вот еще что… – Она лезет в сумочку и достает оттуда платочек. – Воткни его в нагрудный карман. Я сразу увижу.

– Неплохая мысль, – соглашаюсь, принимая платок. – Значит, с этой минуты я посвящен в рыцари вашего образа, мадам?

– Все так и есть, мой рыцарь, – ослепительно улыбается Дина. Взмах длинных ресниц – и она исчезает.

Я на самом деле забыл о Саве. В баре его уже нет, но, наверное, он перебрался в зал клуба.

Кинув на стол деньги, иду к стойке бара. Бармен улыбается мне как старому другу уже издали. Что ни говори, а свои двести долларов парень заработал. Достаю из бумажника две сотенных купюры, отдаю их бармену. Парень просто сияет.

– Только не называй ее шлюхой, – предупреждаю его на всякий случай.

– Да все нормально, – отмахивается бармен с напускной обидой. – Дина отличная девчонка, и на самом деле с ней все в порядке.

– Надеюсь, что так оно и есть, – разворачиваюсь и выхожу из бара на улицу.

В гостиницу я ехать не собираюсь, а сняв в машине грим, какое-то время сижу с закрытыми глазами откинувшись на сиденье. Как бы там ни было, но сегодня я точно займусь своими личными делами. Дина меня приворожила. Девчонка чертовски хороша и отнюдь не глупа, что редкость в наши дни. Впрочем, не стоит, наверное, думать плохо обо всех женщинах. Постараюсь не думать.

В клуб захожу уже через другой вход – вдруг бармен меня узнает? Не стоит давать ему повод для лишних сплетен.

В зале танцуют, сидят за столиками, в общем, народа хватает. Народ веселится и тратит деньги на дорогое пойло.

В зале только одна большая эстрада. Сейчас на ней танцуют какие-то девушки, и Дины среди них нет.

Занимаю место за столиком, который расположен в отдалении от сцены. В ожидании официантки присматриваюсь к публике. Я занял удобную позицию – за моей спиной только стена, а я нахожусь не на свету и мне виден отсюда весь зал.

Нахожу взглядом Саву с подружкой. К ним за это время никто не присоединился. Хрен с ними, с Савой в частности.

Заказываю чай, какой-то там салат и горячее мясное блюдо. Торчать мне здесь придется долго, поэтому можно не отказывать себе в удовольствии хорошо поужинать.

Наконец на сцену выходит Дина. В первый момент я даже не узнал ее, подумал, что вот вышла какая-то просто обалденная девчонка. Оказалось, что это Дина. Интересно, сколько у нее поклонников? Перед сценой топчется толпа. В основном молодежь, и если говорить о парнях, то это мальчики явно бандитской ориентации. Студентами тут и не пахнет.

Конечно, Дина не представляет в клубе школу русского балета. Но танцует она, по моему мнению, очень даже профессионально.

Она демонстрирует стриптиз, однако в конце представления ее трусики остаются на месте. То есть это как бы стриптиз, но не совсем.

Не знаю, видела ли она меня в зале, но, наверное, у нее еще будет время присмотреться. Наверняка там, за сценой, у девчонок есть возможность подсматривать за залом, хотя бы для того, чтобы увидеть реакцию толпы на свои выступления. А могут сходить в комнату охранников, где есть мониторы. Как бы там ни было, а ждать все-таки еще очень долго.

Глава тридцать четвертая

Я поел и даже успел потанцевать, потому что меня пригласили две какие-то пьяненькие девчонки.

Дина освободилась пораньше. В начале третьего ночи она уже вышла ко мне в зал и устроилась за столиком.

– А тебе так даже лучше, – тут же пошутила она, заметив, что я без грима.

– Ты удивительно танцуешь. Наверное, любой танец тебе по плечу, то есть по ногам, – отвечаю комплиментом. Я мог бы сказать и больше, но лучше с этим подождать.

Обращаю внимание на троих вошедших в зал парней. Они далеко от нас, но я замечаю: у ребят что-то с лицами. Или мне это только кажется? Нет, похоже, у мальчиков тоже грим, но наложено все на скорую руку.

Дина начинает что-то рассказывать, но я ее перебиваю.

– Подожди-ка секундочку, – прошу ее. – Кажется, здесь намечается что-то нехорошее.

На входе в клуб нет рамки металлодетектора, поэтому я спокойно пронес с собой оружие. Но, значит, могут пронести и другие.

Странные парни, нигде не задерживаясь, быстро проходят в центр зала. Оружие они выхватили на ходу, можно сказать, мгновенно. У всех троих пистолеты ТТ. Даже если у того, кто является их целью, есть легкий бронежилет, он точно не поможет. Цель киллеров – Савелий.

Киллеры открыли огонь с ходу. За несколько секунд Савелий был нашпигован свинцом по самое некуда. Отстреляв по обойме, троица тут же смоталась. Из-за грохота музыки не все в зале успели понять, что же произошло. Только когда киллеры исчезли и заткнулась музыка, стал слышен женский визг, и народ ломанулся на выход.

Дина, надо отдать ей должное, не закричала, не ударилась в панику, а застыла за столиком с бокалом в руке и расширенными от ужаса глазами. Я же как курил сигарету, так и продолжаю курить.

Дина переводит взгляд на меня, как бы ища поддержки.

– Бывает и такое в нашей жизни, – спокойно говорю я. – А теперь нам нужно уходить отсюда, иначе остаток ночи мы проведем в милиции.

– Ты видел это, Влад? – спрашивает тихо Дина.

Она, кажется, не слышала то, о чем я только что сказал. Взяв девушку за руку, увлекаю ее к выходу. К служебному выходу. Дина послушно семенит за мной. Дорогу нам спрашивать не нужно – сразу за сценой я замечаю на стене схему эвакуации при пожаре. Вокруг такая суета и паника, что мы выходим совершенно свободно. До нас никому нет дела.

К моей машине Дина подходит уже в состоянии прострации. Она все еще под впечатлением стрельбы в зале. Еще бы! Только что на ее глазах жестоко и хладнокровно убили человека…

Нашли время придурки, когда мочить Саву! Испортили мне вечер. Могли бы подождать, пока Савелий выйдет из клуба.

Дина явно чувствует себя не в своей тарелке. Я вывел машину на проспект и молча рулю по городу, жду, когда девушка сама начнет говорить.

– Влад… – слышу ее тихий голос. – Ты часто сталкиваешься с таким?

– Не каждый день, но в процессе работы подобные происшествия случаются. Это всегда неприятно, но сегодня – особенно, потому что кто-то взял и убрал моего клиента…

– Ты хочешь сказать… – начинает девушка.

– Да. Я наблюдал за этим парнем. Его звали Савелий, он контролировал немалую часть московского рынка наркотиков, а помимо этого занимался заказными убийствами. И сам убивал, и своих людей использовал в этом деле. Его шеф – одиозная фигура в столице, и вполне возможно, что тоже скоро дождется своих киллеров. Так что, Дина, можешь не сожалеть о случившемся. Он с самого начала знал, на что идет. Убийства, разборки – это его стихия.

– А… А почему ты, Влад, следил за ним? – Дина постепенно приходит в себя.

– В данный момент я выполняю поручение спецслужб. Не волнуйся, можешь мне поверить, я не работаю ни на одну из бандитских структур.

– Почему-то я верю тебе, – говорит Дина. – Ты был так спокоен, когда началась стрельба, и так спокойно об этом рассуждаешь…

– Наверное, то, что ты видела сегодня, это и есть в некотором смысле мужская работа…

– Если ты так говоришь, то, значит, и ты кого-то убивал?

– До того, как стать частным детективом, я работал на очень важную государственную структуру. Наша задача во всех спецоперациях была – уничтожение баз и лагерей террористов по всему миру. Под моим руководством работали лучшие специалисты в области уничтожения бандитских формирований, где бы те ни находились.

Какое-то время мы молчим. Еду не спеша, соблюдая все правила дорожного движения.

– Да-а… Наверное, у нас теперь такая жизнь… – грустно произносит девушка.

– Может, тебя отвезти домой? Отдохнешь, выспишься, – предлагаю ей.

– Нет. Ты куда-то спешишь?

– Я свободен. Но я вижу, что ты не в себе. Тебе, наверное, хочется домой.

– Нет, я не смогу уже уснуть. И я больше не стану работать в том клубе. После всего, что там произошло, я туда точно уже не вернусь!

– Тогда я предлагаю тебе поужинать и как-нибудь развлечься.

– Думаешь, я смогу есть? – недоверчиво смотрит на меня Дина.

– А ты хочешь?

– Вообще-то, хочу. Я уже, наверное, сутки ничего не ела.

– Ну тогда нет проблем, раз хочешь. Говори, куда тебе будет приятно съездить, и выбирай что-нибудь посолиднее… В хороших местах обычно не стреляют, разве что только на выходе…

– Влад! Ты циник! – восклицает Дина, но уже улыбается. – Прекрати рассуждать как заправский бандит!

– Не бандит, но воин, – поправляю ее шутливо. – Это разные понятия.

– Я не живу по понятиям, – смеется девушка.

– Это слово можно переврать по-разному. В современном языке многие старые слова означают уже не то, что раньше. Так что не нужно смеяться над моими наилучшими намерениями, – улыбаюсь я.

– Ну хорошо, воин. Главное, что я вижу перед собой настоящего мужчину, – заявляет Дина со всей серьезностью. – Наверное, теперь я уже точно могу оценить, как ты себя вел в клубе. Это было великолепно!

– Спасибо. Но давай лучше поговорим о другом.

Остаток ночи мы провели в «Метелице», а затем я отвез Дину к ней домой. Договорились, что позвоню ей, как только разберусь со своими делами, и мы встретимся снова.

Спал я недолго и уже в одиннадцатом часу утра забрался под душ.

Позавтракав в ресторане гостиницы, выезжаю в город. У меня сложилось что-то вроде плана, по которому я и буду работать. В первую очередь я хочу проверить некоторые места, где может находиться мой старый знакомый. Думаю, обнаружив этого типчика, я выйду и на Георгича. В конце концов, можно будет в случае неудачи подъехать к Бурунову и действовать через него.

Захожу в трехэтажное здание, где размещается бизнесцентр. На втором этаже несколько кабинетов заняты фирмой «Лек Спорт».

Молоденькая секретарша занята компьютером, но при моем появлении приветливо улыбается:

– Директора сейчас нет, но вы можете подождать, он должен подъехать минут через тридцать.

– В вашем обществе я готов провести здесь хоть целый год, – льщу ей.

– Спасибо, – девушка скромно опускает ресницы, но тут же вскидывает их. – Хотите кофе? Чай?

– Если можно, кофе.

– Присядьте, пожалуйста. – Девушка встает и проходит в угол приемной, где находится столик с кофейными принадлежностями.

Устраиваюсь на диване, беру со столика рядом журнал.

– У вас было назначено на сегодня? – интересуется секретарша, позвякивая чашками.

– Я не назначаю заранее… – улыбаюсь ей.

Девушка почему-то хихикает.

– Вам сколько сахара?

– Одну ложку. Сливки не нужно. Секретарша приносит мне кофе, ставит чашечку на столик. Мы обмениваемся с ней еще парой фраз, и она возвращается к своему компьютеру.

Пролистав журнал, откладываю его в сторону, мне он точно не интересен, поскольку предназначен для оптовиков. Единственное, что я покупаю оптом, да и то мелким, так это носки и трусы.

Сижу, курю, пью кофе. Кроме меня никто больше на прием к директору не рвется. Из коридора к секретарше забегают иногда какие-то люди с бумагами, но это все служащие конторы. Скучно.

Когда я докуриваю вторую сигарету, в коридоре слышатся шаги многих ног. Сначала в приемную вваливаются два амбала, огромные, как слоны. Парни мгновенно заполняют собой все пространство.

– Ты к кому? – с ходу рявкает один из них.

– Посетитель к директору! – тут же вступается за меня секретарша, которая от возмущения вскочила со своего места и покраснела. – А вы кто?

– Узнаешь, коза, когда скажут! – режет амбал, поворачиваясь к своему приятелю.

Они ржут вместе.

– Тебе явно хочется чего-то экзотического… – говорю бычку, продолжая спокойно сидеть на диване, закинув ногу на ногу.

– Чо?! – резко поворачивается ко мне бычара. – Что ты там пропищал?!!

– Чо по-китайски означает жопа, придурок, – ухмыляюсь я. – Но я хочу тебе сказать, что если ты и твой дебильный корешок не свалите отсюда по собственному желанию, я запихну вам в задницу по куску палки от швабры. Что не ясно?

Я говорю это с явной издевкой, затягиваюсь сигаретой и выпускаю дым в сторону ошалевших от моей наглости бычков. У меня уже нет сомнений, что парни из охраны какого-то неизвестного мне босса. А собственно, какая разница, что там за босс, если настолько все скучно?

Бычки переглядываются, потом молча бросаются на меня. Мгновение – и я уже между ними. Доли секунды понадобились, чтобы вырубить парней, и вот они уже корчатся на полу возле моих ног. Именно в этот момент в приемную входит директор офиса, а с ним… Я не ожидал такой удачи. Георгич – собственной персоной!

Дальнейшее описывать не имеет смысла. Буквально через двадцать минут прилетели люди Льва и забрали Георгича вместе с его охраной.

Директор «Лек Спорта» оказался никому не нужным и остался у себя в офисе.

С Левой мы созвонились по мобильному и договорились встретиться завтра, когда будет первый результат по Георгичу. В том, что мафиози развяжут язык, я нисколько не сомневаюсь. Вот и все.

Выезжаю на Воробьевы горы, оставляю машину и выхожу к смотровой площадке. Панорама великолепная. Вечером позвоню Дине. Неожиданно я избавился от текущих забот, и на душе несколько полегчало. Можно отдохнуть, а затем снова в бой… Уверен, что даже после того, как Лев взял Георгича, отдыхать мне придется недолго. Наверняка через пару дней появятся новые проблемы, к которым Лев захочет подключить и меня. А вот захочу ли я? Посмотрим.

Эпилог

13 сентября 1812 года Наполеон въехал на Поклонную гору и не мог сдержать восхищения открывшимся ему зрелищем. Внизу золотыми куполами церквей блистал на солнце великий русский город. Это была Москва. Об этом моменте Бонапарт мечтал давно, и наконец это произошло. Но если в Европе, захватывая столицы, Наполеон чувствовал себя победителем, то здесь, в России, увы, такого чувства у него не появилось. Воочию увидев, как русские сражались на Бородинском поле, Бонапарт, если и не до конца осознал, то внутренне чувствовал, что войну с русскими ему не выиграть никогда.

И это было лишь начало конца «великой армии» и «великой» французской империи.