ГЛАВА 8

Туман постоянно закрывал солнце, отчего Владыки утратили всякое представление о времени. Поначалу идти им было довольно легко. Улицы нижнего яруса не были загромождены. Весь мусор был собран в ровные кучки, высившиеся по обеим сторонам дороги, или отброшен еще дальше. Владыки долго не могли понять, в чем дело, пока Сильвит не объяснил причину этого чуда.

— Здесь ходят бааки, — сказал эльф. — Они расчистили путь во внутреннюю часть города.

— Но не удосужились расчистить и проходы наверх, — проворчал Вольфрам.

Задрав голову, он пытался хоть что-нибудь разглядеть за серой пеленой тумана.

— Сильвит утверждает, что бааки вверх не лазают, — сказал Шадамер.

Вольфрам дотронулся до массивной железной балки, некогда составлявшей часть знаменитых подъемных механизмов, построенных орками. Балка была длиной почти в сорок футов, а весила не меньше, чем дом. Тем не менее баак отшвырнул ее с легкостью, словно прутик.

— Надо же, такими балками ворочают, а наверх залезть боятся, — пробубнил Вольфрам.

Он вздохнул и, недоверчиво качая головой, побрел дальше.

По расчищенному бааками пути Владыки прошли первый ярус и поднялись на второй. Дальнейший подъем оказался труднее. Сильвит дал изрядный крюк, обходя центральную часть города — излюбленное место бааков. А туда, где он вел Владык сейчас, бааки не забредали.

Владыки карабкались по грудам развалин вверх, бывало, что и пролезали под ними. Вскоре все устали, вспотели и перепачкались. Болели ноги и спины. Без Сильвита они наверняка заблудились бы, тем более что на втором ярусе завеса тумана была еще плотнее. Уцелевших домов здесь оказалось куда больше, чем внизу. Они пережили и взрыв, и пожары. Эти здания высились, словно часовые. Они смотрели глазами пустых окон, черневших на израненных лицах фасадов. Дома несли караул, оберегая покой мертвых. Некоторые, не выдержав сражения со временем, рассыпались, внеся свою лепту в окружающий хаос.

Второй ярус производил еще более тягостное впечатление, чем почти дотла разрушенный первый. Здесь сохранилось множество примет былой жизни: богатой или не слишком, шумной или размеренной. Не было лишь самой жизни, уничтоженной когда-то в считанные часы. Тем больнее резали глаза и били по душам опрокинутые стулья и усеянные густым слоем пыли столы, на которых по-прежнему стояли кувшины и чашки. В каком-то доме над очагом, погасшим навсегда, висел чайник. Рядом притулилась прялка, затянутая густой сетью паутины. Иногда в пыли попадались детские игрушки: тряпичные куклы, деревянные мечи. Рваные, ломаные или, наоборот, на удивление хорошо сохранившиеся. Немало предметов обихода валялось прямо на улице. Пытаясь спастись, обезумевшие жители хватали первое, что попадалось им под руку, и бежали. Бежали, бросая по пути свою ношу. Обременительную, а может, уже бесполезную. Люди вдруг понимали, что отчаянно цепляются за осколки прежней, безвозвратно ушедшей жизни.

— Какая насмешка судьбы, — сказал Шадамер, нагибаясь и поднимая чашку. — Этот жалкий кусок обожженной глины сохранился, а того, кто держал его в руках, давно нет. Поневоле задумаешься над смыслом жизни. Мы что-то делаем, с чем-то боремся, страдаем и, получается, оставляем после себя лишь пустяки вроде этой чашки или какого-нибудь кувшина.

— В вас говорит Пустота, — тихо заметила ему Дамра.

— Может, она говорит правду, — с горечью произнес барон и забросил находку подальше.

Сильвит в буквальном смысле слова вел их по костям. Останки погибших лежали там, где они люди упали двести лет назад. В основном это были скелеты солдат, яростно сражавшихся на улицах города. Кости защитников и нападавших лежали рядом. Из черепов торчали заржавленные наконечники стрел. Костлявые пальцы скелетов сжимали рукоятки ржавых мечей. Кто-то лежал на ступенях домов. Быть может, упал тогда, истекая кровью. Или присел передохнуть на несколько минут, превратившихся в вечность. Дамра заметила несколько скелетов, державших эльфийские щиты. Рядом с останками воинов-эльфов покоились кости их командира.

Улица и дома на ней стали кладбищем не только для солдат. По-видимому, не всем горожанам удалось покинуть свои жилища. Кто-то замешкался и был застигнут либо сражением, либо пожаром, погибнув от дыма или под горящими обломками. В одном из домов смерть настигла целую семью. Там бок о бок лежали скелеты мужчины, женщины, ребенка. Возле них белели череп и кости собачки.

Увиденное сдавило Владыкам сердца и опустошило души.

— Я слышу их голоса, — отрешенно произнес Вольфрам. — Я чувствую их прикосновение. Они не пускают нас дальше.

— Не надо преувеличивать, — резко оборвал его Шадамер. — Мы начинаем пугать самих себя. Все, кто лежит здесь, мертвы. И давно уже мертвы.

— Где бы ни пребывали сейчас их души, они обрели покой, — тихо добавила Дамра и прошептала молитву.

— Эльфы, которых вы видели, не обрели покой, — возразил Сильвит. — Они были предателями и погибли в бесчестье. Над их останками не совершен ритуал погребения, а их душам навсегда закрыт путь к Отцу и Матери.

Дамра впервые видела, чтобы Сильвит проявлял какие-то чувства. Слова «навсегда закрыт» он произнес с горечью и сожалением.

Но своим ли голосом говорил сейчас Сильвит? Или то были мысли врикиля, принявшего его облик? А может… их мысли слились воедино?

Ее так и подмывало спросить, но Сильвит вдруг резко пнул ногой кости еще одного эльфийского солдата.

— Нам надо спешить, — сказал он и двинулся дальше.

Около полудня они добрались до пандуса, ведущего со второго яруса на вершину высокой скалы, где находились развалины величественного Храма Магов и несравненного по красоте королевского дворца, окаймленного семью водопадами. Сверху отчетливо слышался шум воды, но сами водопады по-прежнему скрывались в тумане.

Этот пандус, как и все остальные, был построен магами, искусными в магии Земли. Он шел не по прямой (что объяснялось изрядной крутизной склона), а по спирали. Такое устройство заметно облегчало подъем и позволяло насладиться великолепным зрелищем, открывавшимся когда-то взорам путешественников.

Наверное, в прошлом подниматься на вершину скалы было легко и приятно. Особенно в солнечный день. Внизу расстилалась панорама бурлящего жизнью, процветающего города. Синели зеркальные воды озера Илдурель. Наверху сверкали стены королевского дворца и неутомимо плясали радуги водопадов.

Вот уже двести лет, как исчезли и радуги, и башни. Густой туман скрывал все вокруг. Может, и к лучшему: панорама развалин была бы еще одним ударом. Туманная влага делала пандус скользким. Повсюду зияли широкие трещины. Каждый из четверых знал, что поднимается навстречу своей судьбе.

«Как ужасен путь, ведущий к богам», — думала Дамра.

«Жаль, что я не захватил с собой веревку», — досадовал Шадамер. Несколько мотков крепкой веревки были бы сейчас как нельзя кстати.

«По этой дороге ходил Даннер, — мысленно говорил Вольфрам Гильде, ощущая ее дух рядом с собой. — Я иду по его следам. Я не имею права оскорбить его память».

Капитан-над-Капитанами вспоминала знамения, истолкованные ее ведуньей. Знамения были дурными для людей, но благоприятными для орков. Так сказала ведунья. Знамения не врут; просто иногда они говорят не всю правду.

«Ты уже здесь, мой повелитель? — молча взывала к Дагнарусу Вэлура. — Ты уже ждешь? Такого подарка ты еще никогда не получал. То, что ты искал эти двести лет, само движется к тебе. Владыки идут за мной, словно овцы. Они такие же доверчивые и безмозглые. Ты легко застигнешь их врасплох. Дай мне знать, что ты уже здесь, мой повелитель. Скажи, что ты здесь и ждешь меня».

Ответа не было. Только шум водопадов.

Подъем был долгим и утомительным. Местами Владыкам приходилось вставать на четвереньки — настолько предательски скользким оказался полуразрушенный пандус. Руки и колени вскоре покрылись царапинами, одежда намокла. Все старались держаться подальше от края пандуса, где любой неверный шаг грозил падением вниз. В одном месте Шадамер поскользнулся. Его стремительно понесло назад. Когда же барону удалось остановить скольжение, он увидел, что съехал почти наполовину и теперь придется подыматься заново. У Вольфрама были свои трудности. Очередная трещина оказалась слишком широкой для его коротких ног. Капитану-над-Капитанами ничего не оставалось, как подхватить его своими могучими ручищами и перебросить дальше. Вольфрам упал на живот и долго приходил в себя.

Чем выше они забирались, тем плотнее становился серый туман. И тем сильнее каждого охватывал ужас.

— Что ты сказала? — обернулся к предводительнице орков Вольфрам.

— Я? Молчу как рыба, — ответила та. — Рот мне сейчас нужнее для дыхания.

— Но я же слышал, как ты что-то сказала, — не унимался Вольфрам.

— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросил Шадамер, оглядываясь на Дамру.

— Не понимаю, о чем вы, — изумилась та.

— Ну как же, вы дотронулись до моей руки. Я подумал, вам нужна помощь.

— Я не дотрагивалась до вашей руки, — сказала Дамра. Она обеими руками крепко вцепилась в выступающий из стены камень. — Я боюсь отпустить этот камень. Иначе, наверное, я тоже понесусь вниз.

— Странно, — пробормотал Шадамер. — Кто же тогда до меня дотронулся?

— А я все-таки слышал голос, — упрямо повторил Вольфрам.

Вскоре уже каждый из них слышал голоса: далекие, почти неразличимые отзвуки криков и стонов, наполнявших здесь пространство двести лет назад. Каждый из четверых ощущал прикосновение невидимых рук, чьи пальцы пытались ухватиться за них или столкнуть с пандуса. Появились отблески теней — мимолетные, видимые краешком глаза. Стоило чуть обернуться, и тени тут же исчезали.

— Отцепись от меня! — закричал Вольфрам, замахнувшись кулаком на невидимого противника.

Дворф потерял равновесие и наверняка свалился бы в трещину, если бы Капитан-над-Капитанами вовремя не подхватила его за пояс и не выволокла назад. Они почти добрались до вершины скалы. Подъем стал еще круче, а потому — намного опаснее. Частично пандус был завален оползнями. И конечно, плотно затянут туманом. Он позволял видеть лишь на несколько шагов вперед, скрывая все остальное. Владыкам казалось, что они оторваны от всего мира и заперты в пустом пространстве.

Каждый шаг давался теперь с большим трудом. Невидимые тела не прекращали своих наскоков, норовя столкнуть путников вниз.

«Я скоро этого не выдержу», — признался себе Шадамер, отчаянно глотая ртом воздух. Он дрожал от холода. По лбу струился пот; соленые капли текли барону за шиворот. Сделав шаг, он то и дело сползал на два шага назад. Потом что-то ударило его, и он опустился на четвереньки. Вокруг него теснились толпы призраков. Они подталкивали Шадамера к самой кромке скалы…

«Перестаньте!» — умоляла их Дамра.

Их голоса звенели у нее в ушах, и каждый был наполнен ужасом или болью.

«Прошу вас, замолчите! Я не в силах вам помочь!» Дамра прижалась спиной к скале. Призраки не слышали ее просьб и продолжали кричать и стонать.

Капитан-над-Капитанами с трудом, но продолжала идти, пока невидимая сила не пригвоздила ее к краю утеса. Голоса хрипели и завывали, угрожая свести ее с ума. Невидимые кулаки молотили по ее массивному телу, невидимые ноги пинали ее.

Вэлура двигалась, окутанная Пустотой, а потому видела то, что было скрыто от остальных. Кричащие рты, полные ужаса глаза, сжатые кулаки и окровавленные руки. Призраки перенесли ее в ту далекую ночь, обещавшую стать звездным часом для ее повелителя, но окончившуюся крушением его замыслов. Пойманная временем, Вэлура была не в состоянии пошевелиться. Она вырывалась изо всех сил, однако на ее пути стояли века.

«Мой повелитель! — молчаливо взывала она. — Мертвые пленили нас. Храм у нас перед глазами, но мы не можем ступить ни шагу. Если ты не придешь мне на помощь, все пропало!» Если Дагнарус и ответил ей, Вэлура ничего не слышала из-за оглушительных криков умирающих.

Вольфрам, запертый призраками, не видел и не слышал их. Он ощущал лишь ужас — леденящий душу ужас. «Я должен выбраться отсюда, — твердил себе дворф. — Довольно с меня огня, падающих камней и наступающих солдат. Я понимаю: смерть подкрадывается ко мне со всех сторон и пытается остановить. Но ведь это не люди. Тех людей давно нет. Сейчас вокруг меня — хищные звери, которые хотят спасти свои жизни ценою моей».

Зарычав, дворф повернулся и побежал по пандусу назад. Он успел пробежать совсем немного и, поскользнувшись, упал. Вольфрам лежал на липких камнях, выкрикивая бессмысленные проклятия.

Шадамер стоял на коленях, вскинув руки в бесплодной попытке защититься. Дамра втиснулась в щель в стене и плотно заткнула уши. Капитан-над-Капитанами яростно крошила мечом серый туман, но и ее ярость была вызвана страхом.

— Что не пускает нас дальше? — крикнул Шадамер, обращаясь к Сильвиту.

— Призраки. Призраки отчаяния. Призраки страха. Они — вечные узники низшей магии и потому мечутся, кричат и пытаются избежать неизбежного. С ними не совладать. Они готовы погубить всех, ибо чужой конец для них — лишь начало нового круга ужасов.

Впереди вспыхнул холодный бледный свет. Он был обжигающим, словно лед, приложенный к мокрому телу. Из тумана появился силуэт женщины в доспехах и шлеме.

— Тебя послал мой повелитель? — крикнула ей Вэлура.

— Я пришла, — ответил холодный, бесстрастный голос.

— Это не ответ.

— Это единственный ответ, который ты от меня услышишь, — сказала женщина.

— Ты — Владычица? По твоим доспехам вижу.

— Да.

— Но кто ты? — вскричала Вэлура. — Как тебя называют?

— Я — Владычица Призраков.

Ее доспехи были призрачно-прекрасны, как лунный свет на паутине. Шлем был маской ее лица, исполненного безмятежного покоя смерти. Оружия Владычице Призраков не требовалось. Мертвые не ведут сражений и не знают страха.

Когда она заговорила, гул призрачных голосов утих. Она подняла руку, и лес призрачных рук покорно опустился. Призраки замерли и расступились, склонив пред нею головы.

Владычица Призраков…

Когда-то она прошла Семь Испытаний, готовясь стать Владычицей. Она прошла Трансфигурацию и получила магические доспехи. Но хотя дух ее был силен и крепок, тело оказалось слабым. Сердце не выдержало, и она рухнула замертво перед алтарем.

Владычица махнула рукой, приглашая четырех Владык пройти.

— Я долго ждала вас, — сказала Владычица Призраков. — И не я одна. Остальные ждут вас в Портале Богов.

— Кто это ждет нас там? — спросил Шадамер, не двигаясь с места.

— Ты, Владыка, останешься здесь, — вместо ответа сказала Владычица Призраков.

— Это еще почему? — удивился барон.

— Ты колеблешься в своих намерениях.

— Я пойду, — объявила Дамра, сжимая висящий у нее на шее медальон.

— Мы с Гильдой тоже пойдем, — твердо произнес Вольфрам.

— Я пойду исполнить клятву и положить конец дурным знамениям, — сказала Капитан-над-Капитанами.

Они ушли. Шадамер остался, стоя напротив Владычицы Призраков. Его призраков. Призраков сожалений, упущенных возможностей, былых ошибок и поражений.

— Я пойду, — смиренно произнес Шадамер.

Теперь на пандусе их было только двое: Владычица Призраков и Вэлура в облике Сильвита. Безмятежно спокойное лицо благородной смерти глядело в пустые глазницы отвратительного, гниющего трупа.

— Тебе туда нельзя, — сказала Владычица Призраков.

Пустота наполнилась страхом и отчаянием. Однако Вэлура не дрогнула. Она выдержала взгляд Владыки Призраков.

— Ты не сможешь меня остановить. И никто не сможет, — сказала Вэлура. — Я нужна своему повелителю. Все это я сделала из любви к нему.

— Любви, повергшей тебя в бесчестье, — сурово напомнила ей Владычица Призраков. — Любви, забравшей у тебя все, но ничего не давшей взамен. Любви, которая пожирает тебя.

— И все равно это была единственная любовь в моей жизни, — ответила Вэлура, упрямо глядя на обжигающий холодом свет.

ГЛАВА 9

Рейвену пришлось провести немало дней бок о бок с живой смертью в образе таанского врикиля. Возможно, каждодневный ужас притупил его восприятие ужасов, увиденных в развалинах Старого Виннингэля. А может быть, это годы, проведенные на полях сражений, сделали его более равнодушным. Он не очерствел окончательно и испытывал жалость к невинно погибшим. Однако любому воину известно, что бог войны не разбирает между теми, кому платят за ратное ремесло, и теми, кто случайно попадает в его когти. Останки погибших воинов вообще не вызвали у Рейвена каких-либо чувств. Он лишь мысленно повторил слова солдатской молитвы, прося, чтобы его миновала их участь, а если ему суждено погибнуть — путь бог войны примет его душу.

Они с Клетом добирались до вершины иным путем. Вместо подъема по пандусу они стали подниматься по лестницам. Увидев, что Владыки избрали пандус, Клет молча указал Рейвену на лестницу. Врикиль шел впереди, тревинис — за ним. Он не знал своей участи, но принял ее и смирился с нею.

Клет вел его на самый верх. Каждый раз, когда они останавливались, врикиль задирал голову и смотрел туда. Рейвен даже не представлял, куда он смотрит и что пытается увидеть. Тревинис почти ничего не знал об этом городе. Когда-то он слышал легенды о падении Старого Виннингэля, но подробностей не помнил. Осада городов мало занимала тревинисских воинов. Настоящие сражения происходили на широких просторах, когда две армии сходились под громкий звон оружия. Забрасывать огненными шарами беспомощных людей — такое в корне противоречило представлениям тревинисов о честной войне.