ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ПОПАЛИСЬ!

— Дуук-тсарит! — ахнул Мосия.

— Но это невозможно... — прошептал Сарьон. — Они никак не могли нас выследить — нас защищал темный камень! Ты уверен?

— Кровь Олминова, лысая башка! — яростным шепотом ответил Симкин из высокой травы. — Конечно, я уверен! Согласен, в темном лесу трудно что-то как следует разглядеть, особенно когда те, на кого ты смотришь, все носят черные рясы! Но если хочешь, я могу пойти и спросить у них...

В этот миг ворон, сидевший на ветке дерева, зловеще каркнул, словно насмехаясь, и улетел прочь.

— А еще лучше — спроси у него, — с мрачной иронией посоветовал Симкин. — Давно здесь сидела эта птица?

Сарьон покачал головой и вздохнул. Даже распластавшись в высокой траве, он чувствовал, что это укрытие ненадежно, и вжимался в землю, как будто надеялся зарыться вглубь. До леса было больше сотни шагов. Но все равно можно было попробовать добежать...

— Ради Олмина, что же нам делать? — спросил Мосия.

— Бежать! — быстро сказал каталист. — Надо поскорее убраться отсюда...

— Это не поможет! — возразил Симкин. — Они знают, что мы здесь, и они совсем близко — в лесу по ту сторону от водопада. Их там по меньшей мере двое. И они явно следили за нами глазами своего маленького пернатого друга. Куда мы можем сбежать так, чтобы они нас не увидели — если только не пойдем по Коридорам...

— Нет! — поспешно сказал каталист, мгновенно бледнея. — Так мы угодим прямо им в лапы!

— На этот раз я согласен со священником, — отрывисто проговорил Джорам. — Ты забыл, что я — Мертвый. Как только я окажусь в Коридоре, они меня сразу поймают.

— Но что же нам тогда делать? — дрожащим голосом спросил Мосия. — Мы не можем ни убежать, ни спрятаться...

— Значит, мы на них нападем, — решил Джорам.

Взгляд его темных глаз был холоден, полные губы изогнулись в полуулыбке. В лице юноши, прятавшегося в высокой траве, появилось что-то демоническое.

— Нет! — с чувством сказал Сарьон и содрогнулся.

— А по-моему, идея замечательная! — возбужденно зашептал Симкин. — Ворон сообщил им, что мы знаем об их присутствии и насторожились. Они рассчитывают, что мы бросимся бежать, и будут строить свои планы, исходя из этого предположения. А вот чего они от нас никак не ожидают — так это того, что мы зайдем им в спину и нападем сами!

— Мы говорим о Дуук-тсарит! — с горечью напомнил Сарьон.

— У нас есть эффект внезапности и Темный Меч! — не уступал Джорам.

— Блалох едва не убил тебя! — тихо простонал каталист, сжимая кулаки.

— И многому научил! Кроме того, разве у нас есть выбор?

— Я не знаю! — пробормотал Сарьон, сдаваясь. — Я просто не хочу новых убийств...

— Либо они, либо мы, отец. — Сложив ладони вместе, Мосия прошептал несколько слов. Воздух замерцал, и в руках у юноши появился лук и колчан, полный стрел. — Вот, посмотрите, — похвалился Мосия, гордясь собой. — Я изучал боевые заклинания. Мы все в поселке их изучали. И я умею этим пользоваться. К тому же вы можете дать мне Жизнь, а у Джорама есть его Темный Меч...

— Нам лучше поторопиться, — сказал Симкин. — Пока они не наложили каких-нибудь заклинаний-ловушек на саму прогалину.

— Если не хотите идти с нами, тогда даруйте мне Жизнь прямо здесь. Вы можете остаться...

— Нет, Джорам прав, — глухо сказал Сарьон. — Если вы настаиваете на этом безумии, я иду с вами. Я могу вам пригодиться для... для чего-нибудь еще. Я умею не только давать Жизнь, — добавил он, со значением глянув на Джорама. — Я умею и отнимать ее.

— Ну, тогда — за мной! — прошептал Джорам. Приподнявшись на локтях и коленях, он медленно пополз в сторону водопада.

— А ты где будешь? — спросил Мосия у Симкина, который на ходу изменял свое облачение.

— В самой гуще битвы, можешь мне поверить, — ответил Симкин глубоким, низким голосом.

Теперь он был с головы до ног затянут в чешуйчатую змеиную кожу — очень подходящий костюм для того, чтобы ползать по траве. К сожалению, общее впечатление портил железный шлем с забралом, которое закрывало лицо и сильно сужало обзор, а с виду этот шлем был очень похож на перевернутое ведро.

— Да, это Дуук-тсарит, все верно, — прошептал Сарьон.

День близился к вечеру. Солнце уже начало опускаться. Скорчившись в высокой траве на краю лесной прогалины, Сарьон ясно различил две фигуры в черных одеяниях. Каталист в отчаянии тяжело вздохнул. Он так надеялся, что это просто очередные «чудовища», выдуманные Симкином, которые успеют исчезнуть прежде, чем кто-нибудь их увидит.

Но это и в самом деле были колдуны — члены смертоносного ордена Дуук-тсарит. Они стояли неподвижно и как будто внимательно прислушивались. Как и положено, Дуук-тсарит держали руки сложенными перед собой, их лица были скрыты в тени остроконечных капюшонов. Если у кого-то и были еще какие-то сомнения, они развеялись при виде ворона, который сидел на нижней ветке дерева над головами двоих людей в черном. В солнечном свете, проникавшем сквозь кроны деревьев, глаза ворона зловеще отсвечивали красным. Глядя на этих двоих в черных рясах, Сарьон вспомнил о том, как однажды в Купели Дуук-тсарит застали его за чтением запрещенных книг...

— А это, наверное, их каталист, — прошептал Сарьон, поспешно отгоняя ужасные воспоминания.

Двигаясь очень осторожно, опасаясь, что колдуны услышат, как он поднимает руку, Сарьон указал на третью фигуру, закутанную в длинный дорожный плащ. Хотя под плащом не видно было, какого цвета ряса на этом третьем, выбритая тонзура на его голове показывала, что он священник. Каталист в плаще и еще один, четвертый, человек стояли чуть поодаль от двоих колдунов. Этот четвертый явно о чем-то горячо спорил с каталистом, оживленно жестикулируя. Именно четвертый человек больше всего заинтересовал Сарьона. Он был выше ростом, чем Дуук-тсарит и их каталист, его плащ был сделан из дорогой, очень хорошей ткани. Когда этот человек в очередной раз взмахнул рукой, Сарьон заметил блеск драгоценных колец на его пальцах.

Каталист указал на него своим друзьям.

— Я не уверен относительно этого четвертого... Он не Дуук-тсарит. Он одет не в черное...

— Может, еще какой-нибудь колдун? — спросил Джорам. Пытаясь перехватить поудобнее Темный Меч, юноша едва не выронил оружие, и с раздражением вытер потные ладони о рубашку.

— Нет, — ответил удивленный каталист. — Странно, но по его одежде я бы сказал, что это...

— Это не важно, раз он не Дуук-тсарит, — нетерпеливо перебил его Джорам. — Значит, нам надо позаботиться только о двоих из них. Одного я беру на себя. Вы с Мосией разберетесь со вторым. Где Симкин?

— Да здесь я, здесь, — отозвался приглушенный голос из-под шлема. — Надо же, как быстро темнеет...

— Подними забрало, дурак! Ты займешься этим четвертым.

— Какое забрало? — переспросил Симкин, вертя головой в шлеме из стороны в сторону. — Какой четвертый?

— Человек, который стоит рядом с... Да ладно! — сердито проворчал Джорам. — Просто постарайся не путаться под ногами. Все, пошли. Мосия, ты забирай влево. Я пойду справа. Каталист, держись между нами.

Юноша пополз вперед через кусты. Мосия двинулся в противоположном направлении. Сарьон, с перекошенным от напряжения лицом, следовал за ними, держась позади.

— Это я виноват... — уныло бормотал Симкин под шлемом. — Жуткое приспособление этот шлем. Совершенно ничего не видно. Ничегошеньки. Не удивительно, что у Артура стол был круглый. Он же просто не мог видеть с такой штуковиной на голове! Наверное, постоянно на все натыкался и бился об углы. Я...

Но его причитаний уже никто не слышал.

Мосия приладил стрелу к тетиве. Руки юноши так дрожали от страха и возбуждения, что это удалось ему далеко не с первой попытки.

— Дай мне Жизненную силу, отец! — прошептал он.

В горле у каталиста пересохло. Он хрипло забормотал слова, которые собирали магию из мира и вливали в его тело. Сарьон никогда не обучался поддерживать боевых чародеев. Это требовало некоторых специальных умений, которых у Сарьона не было. Он мог усилить магию Мосии, тем самым позволив юноше использовать более мощные заклинания, чем те, которые были ему по силам, — так, как это случилось во время схватки в поселке чародеев. Но тогда они использовали магию против бестолковых наемников. На этот раз все будет по-другому. Теперь им предстоит сразиться с опытными колдунами. Ни Сарьон, ни Мосия прежде не участвовали в подобных сражениях и даже не представляли себе, как и что следует делать.

«Это безумие! — снова и снова повторял внутренний голос Сарьона. — Безумие! Прекрати это, пока все не зашло слишком далеко!»

— Все уже зашло слишком далеко... — пробормотал Сарьон. — У нас нет другого выбора.

— Отец! — требовательно прошептал Мосия.

Склонив голову, Сарьон положил ладонь на дрожащую руку юноши и произнес слова, которые открыли канал. Магия хлынула от каталиста к Мосии, словно искристое вино.

Глядя на лицо Мосии, озаренное солнечными лучами, Сарьон видел, как приоткрылись губы юноши, как вспыхнули его глаза. Он выглядел как ребенок, которому первый раз в жизни дали попробовать вкусную конфетку.

Сердце Сарьона дрогнуло, и он не выдержал.

— Нет, Мосия, подожди... Ты не можешь...

Но было уже слишком поздно. Прошептав слова, которые он узнал от чародеев, юноша выпустил стрелу в человека в черном облачении, который стоял ближе к нему. Он прицелился поспешно и неточно, но это не имело значения. Когда стрела сорвалась с тетивы, молодой маг наложил на нее заклинание, которое заставит ее найти и убить любое существо с теплой кровью, которое окажется на пути. Когда такие заклинания использовали чародеи древности, даже неопытные стрелки в битве разили врага без промаха.

Но только не в этой битве.

Что насторожило колдуна? Может быть, шорох одежды Мосии в траве? Может быть, скрип тетивы или свист взлетевшей стрелы? Или, может, тревожное карканье ворона — хотя нет, ворон каркнул слишком поздно.

Опередив стрелу, которая летела ему в сердце, человек в черном произнес заклинание и указал рукой на стрелу. Вспыхнуло пламя, и смертоносная стрела мгновенно обратилась в горстку пепла, которую тотчас же унес ветер.

Второй Дуук-тсарит действовал так же быстро, как и его напарник. Вскинув руки к небесам, он выкрикнул заклинание, и все вокруг мгновенно погрузилось во тьму. Ясный солнечный день внезапно сменился непроглядной ночью. Сарьон ничего не мог рассмотреть и беспомощно скорчился в кустах, боясь пошевелиться. Потом, когда глаза каталиста уже начали привыкать к темноте, лес внезапно наполнился странным серебристым лунным светом. Этот свет озарял все, что было в лесу, но человеческие тела при этом сияли необычайно ярко, излучая пронзительное багрово-белое свечение. Сарьон, сморгнув, смог очень ясно разглядеть потрясенные лица священника и четвертого человека, которые повернулись к ним.

Скорее благодаря случайности, чем намеренно, Сарьон сидел, скорчившись, в густом кустарнике. И даже несмотря на то, что его тело ярко светилось, каталист понимал, что его трудно здесь заметить. Но Мосия поднялся из травы, чтобы выпустить стрелу. Стараясь как-то приспособиться к необычному освещению, юноша стоял, залитый серебристым лунным светом, — и двоим колдунам в черных рясах он был виден как на ладони. Мосия закричал и снова поднял лук.

Дуук-тсарит заговорил.

Выронив лук, Мосия схватился за горло.

— Я... Я... — Он пытался что-то сказать, но заклинание колдуна в черном парализовало мускулы его горла. И Мосия не мог больше не только говорить, но и дышать. Его глаза закатились так, что стали видны одни белки. Юноша изо всех сил пытался наполнить легкие воздухом, но все его усилия были напрасны.

Сарьон привстал, намереваясь сдаться на милость победителей, но в этот миг темная фигура метнулась мимо каталиста, едва не сбив его с ног. Джорам заслонил своего друга и поднял Темный Меч. Странный лунный свет не касался металла, оружие в руке Джорама было подобно полоске ночи.

Как только меч оказался между Мосией и Дуук-тсарит, заклятие колдуна распалось. Жадно хватая ртом воздух, Мосия осел на землю. Сарьон подхватил юношу и поддержал его, чтобы тот не упал. Джорам стоял над ними, защищая, с тяжелым, грубым мечом в сильных, мускулистых руках.

Сарьон мрачно ожидал порыва ледяного ветра, который в считанные секунды заледенит их кровь, или разверзшейся трещины в земле, которая поглотит их... Ему казалось, что даже силы Темного Меча не хватит, чтобы развеять такие могучие заклинания. Однако ничего не произошло.

Выглядывая из высокой травы, Сарьон увидел, что четвертый человек идет к ним. Возможно, он что-то говорил — Сарьон ничего не слышал за плеском воды в водопаде, который был совсем неподалеку. Но оба Дуук-тсарит повернули спрятанные под капюшонами головы к высокому человеку. Тот жестом велел им оставаться на месте, и колдуны с поклоном повиновались. Сарьон удивился еще больше, и еще больше испугался. Кто же этот человек, если могущественные Дуук-тсарит беспрекословно ему подчиняются?

Кто бы он ни был, он спокойно, без страха приблизился к Джораму, внимательно разглядывая юношу.

— Будь осторожен, Гаральд, — крикнул человек в длинном плаще, которого Сарьон принял — и не ошибся — за каталиста. — Я чувствую что-то странное в этом оружии!

— Странное? — Высокий молодой человек, которого назвали Гаральдом, рассмеялся мелодичным смехом, который, казалось, был сделан из такого же дорогого материала, как и плащ на его плечах. — Спасибо, что предупредили, кардинал, — продолжил он, — но я вижу только, что это самый отвратительный из всех мечей, какие когда-либо попадались мне на глаза.

— Да, это так, ваша светлость...

Кардинал! Потрясенный Сарьон наконец сумел разглядеть цвет облачения каталиста под длинным плащом и понял, что это действительно тот, кем его назвали, — кардинал королевства! А этот Гаральд... Имя показалось Сарьону смутно знакомым, но он был слишком взволнован и не мог ясно мыслить в таком состоянии. Дорогая одежда, обращение «ваша светлость»...

Кардинал продолжал говорить:

— Но именно этот отвратительный меч, ваша светлость, разорвал заклинание ваших стражей.

— Это сделал меч? Очаровательно.

Богато одетый молодой человек подошел достаточно близко, чтобы Сарьон мог ясно разглядеть его в волшебном лунном свете. Мелодичный тембр его голоса был под стать чертам лица — тонким и выразительным, но при этом не слабым. Глаза у молодого человека были большие и красиво очерченные, в них светился живой ум. Подбородок был сильный, но не тяжелый, скулы — высокие и отчетливо выступающие. Каштановые волосы, слегка рыжеватые в ярком лунном свете, были острижены коротко, по-военному. Один локон изящно и непринужденно спадал ему на лоб.

Подойдя совсем близко к Джораму, молодой человек по имени Гаральд протянул руку в тонкой перчатке из кожи ягненка и сказал:

— Отдай мне свой меч, мальчик.

В его голосе не было угрозы, но этот Гаральд явно привык, чтобы ему повиновались.

— Забери его у меня, — дерзко ответил Джорам.

— «Заберите его у меня, ваша светлость»! — поправил кардинал, потрясенный такой непочтительностью.

— Благодарю, кардинал, — сказал Гаральд и улыбнулся. — Но мне не кажется, что сейчас уместно обучать бродяг и воров придворному этикету. Давай же, мальчик. Отдай свой меч, и тебе ничего не сделают.

— Нет! Ваша светлость... — сказал Джорам и криво усмехнулся.

— Джорам, прошу тебя! — в отчаянии прошептал Сарьон, но юноша не обратил на него внимания.

— Кто такой этот Гаральд? — шепотом спросил Мосия. Он попытался сесть на траве, но почти сразу же застыл на месте. Изящный молодой человек велел Дуук-тсарит не трогать Джорама, однако Мосию он, очевидно, оставил на их попечение. Мосия видел, что горящие взгляды колдунов прикованы к нему, видел, как их сложенные руки слегка пошевелились, — и замер, не осмеливаясь лишний раз вздохнуть.

Сарьон покачал головой, не сводя взгляда с Джорама и этого Гаральда, который подошел еще на несколько шагов ближе. Джорам замер в оборонительной позиции, сжимая в руках меч.

— Прекрасно, — сказал изящный молодой человек и пожал плечами. — Я принимаю твой вызов.

Гаральд сдвинул плащ на одно плечо, вынул из ножен свой меч и привычным движением встал в боевую стойку. У Сарьона перехватило дыхание. Этот меч, явно древней работы, был таким же изящным, прекрасным и сильным, как и молодой человек, которому он принадлежал. Лунный свет горел на лезвии холодным серебряным пламенем, плясал на острой кромке клинка, сверкал на фигурке ястреба, расправившего крылья, которая украшала эфес.

Ястреб! Что-то промелькнуло в голове у Сарьона, но каталист с таким напряженным вниманием наблюдал за Джорамом, что просто не смог отвлечься ни на что другое. Юноша казался неуклюжим, почти жалким рядом с этим высоким, уверенным в себе молодым мужчиной в богатой одежде. Однако и в Джораме чувствовалась гордость, его темные глаза смотрели на противника бесстрашно и дерзко. Сарьон видел в юноше такое же врожденное благородство, как и в богато одетом незнакомце.

Джорам неуклюже попытался повторить боевую стойку своего противника. То малое, что юноша знал о сражениях на мечах, он почерпнул только из книг, которые читал. Его неловкость явно позабавила Гаральда, хотя кардинал, который по-прежнему не сводил глаз с Темного Меча, покачал головой и снова пробормотал:

— Ваша светлость, может быть, вы все же...

Гаральд жестом велел кардиналу замолчать, и в этот момент Джорам, уверенный в могуществе своего меча и разозленный надменным презрением противника, прыгнул вперед и нанес удар.

Позабыв о недремлющих Дуук-тсарит, Сарьон вскочил на ноги. Он не мог допустить, чтобы Джорам причинил этому человеку какой-нибудь вред!

— Остановись! — крикнул каталист, но слова замерли у него на губах.

Раздался звон стали о сталь, вскрик боли — и вот уже Джорам стоял, сжимая раненную руку, и недоуменно смотрел, как его Темный Меч летит, кувыркаясь, и падает прямо под ноги кардиналу.

— Схватите его, и того, другого, тоже, — спокойно приказал Гаральд ожидавшим Дуук-тсарит, которые, не задумываясь, применили свою магию — теперь, когда им позволили.

Прозвучало несколько слов заклинания антимагии — оно отнимало у жертвы всю Жизненную силу, от которой зависел каждый человек в этом мире. Мосия страшно закричал и упал на землю. Но Джорам остался стоять, мрачно и дерзко глядя на Дуук-тсарит и растирая руку, которая онемела от сокрушительного удара.

— Прошу прощения, ваша светлость, — сказал один из Дуук-тсарит. — Но этот мальчишка не реагирует на наше заклинание. Он — Мертвый.

— Что, правда? — Гаральд окинул Джорама взглядом, полным брезгливой жалости.

Этот взгляд ранил юношу гораздо больнее, чем любые удары меча. Джорам вспыхнул, его рот перекосился от гнева и ярости.

— Ну так используйте что-нибудь посильнее, — сказал изящный молодой человек, глядя на Джорама. — Однако смотрите, не навредите ему. Я хочу побольше узнать об этом странном мече.

— А что делать с каталистом, ваша светлость? — с поклоном спросил колдун.

Оглядевшись, Гаральд заметил Сарьона, и глаза молодого человека расширились от удивления.

— Кровь Олминова, кардинал! — сказал потрясенный молодой человек. — Он же из вашего ордена! Позвольте, я помогу вам, отец, — вежливо добавил он, протягивая руку смущенному каталисту.

Хотя эти слова были сказаны со всем подобающим уважением, Сарьон не сомневался, что это скорее приказ, чем приглашение. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Гаральд взял каталиста за руку и помог выбраться из густых зарослей кустарника.

Видя, что Гаральд занят, Джорам попытался подобрать свой меч. Но ему пришлось остановиться: три огненных кольца возникли прямо из воздуха и окружили юношу — одно на уровне его локтей, другое на уровне пояса, а третье на уровне колен. Пылающие кольца не прикасались к Джораму, но были достаточно близко, чтобы он кожей почувствовал исходящий от них жар и не осмелился двинуться с места.

Довольные, что их жертва на время надежно взята под контроль, Дуук-тсарит выжидательно посмотрели на своего господина, безмолвно спрашивая о дальнейших приказаниях.

— Обыщите лужайку, — велел Гаральд. — Здесь, может быть, кто-нибудь еще прячется в траве. Но сперва уберите эту темноту, хорошо? Она только мешает.

Дуук-тсарит повиновались. Ночь внезапно исчезла, и все вокруг снова заморгали, привыкая к яркому солнечному свету. Когда Сарьон снова смог видеть, он заметил, что колдуны, которые в своих черных одеяниях казались воплощенной темнотой, исчезли вместе с ней. Каталист стал растерянно оглядываться по сторонам, но вдруг осознал, что Гаральд что-то ему говорит.

— Надеюсь, вы не заодно с этими молодыми разбойниками, отец. — Он сказал это уверенно, но с некоторой холодностью в голосе. — Хотя до меня доходили слухи о каталистах-отступниках, которые скрываются в этих землях.

— Я не отступник, ваша... ваша светлость, — начал оправдываться Сарьон, но вдруг умолк. Он вспомнил все и покраснел от смущения, потом, запинаясь, пробормотал: — Хотя, наверное, так и есть... Но, умоляю вас, выслушайте мою историю, — сказал он, повернувшись к кардиналу, который к этому времени уже подошел к ним. — Я... Мы не воры и не разбойники, поверьте мне!

— Тогда что же означает ваше вторжение на нашу лужайку и это нападение на нас? — спросил Гаральд еще более холодным тоном и даже с ноткой гнева в голосе.

— Прошу вас, позвольте мне все объяснить, ваша светлость, — в отчаянии сказал Сарьон. — Это была ошибка...

Двое Дуук-тсарит внезапно возникли прямо из воздуха перед Гаральдом.

— Ну? — спросил он. — Что вы нашли?

— На лужайке ничего нет, ваша светлость, только вот это. — Один из одетых в черное колдунов протянул руки, показывая большое деревянное ведро.

— Необычный предмет в этих диких землях, но, полагаю, он вряд ли достоин вашего внимания, — заметил Гаральд, без интереса глядя на ведро.

— И все же это весьма необычное ведро, ваша светлость, — сказал Дуук-тсарит.

— Нет, нет, — торопливо сказало ведро. — Просто обычное, ничем не примечательное ведро. Заверяю вас, во мне нет ничего такого особенного!

— Олмин всемогущий! — ахнул Гаральд, а кардинал поспешно отступил назад и забормотал молитву.

— Обыкновенное ведро. Старое дубовое ведро, — продолжало болтать ведро сиплым голосом. — Позвольте мне, добрый господин, принести для вас воды. Омойте во мне ваши ноги. Омойте вашу голову...

— Будь я проклят! — воскликнул Гаральд и выхватил ведро из рук колдуна. — Симкин! — сказал он и потряс ведерко. — Симкин, дурачина ты безмозглый! Ты что, не узнал меня?

На дужке ведра внезапно появились два глаза и пристально уставились на молодого человека. Потом глаза широко раскрылись от удивления, и, рассмеявшись, ведро превратилось в юношу с бородкой, одетого в свой любимый «Грязно-болотный» наряд.

— Гаральд! — воскликнул Симкин, протягивая руки к изящному молодому мужчине.

— Симкин! — Гаральд обнял его и похлопал по спине. Кардинал, похоже, обрадовался Симкину еще меньше, чем говорящему ведру. Подняв взгляд к небесам, священник спрятал руки в рукава рясы и покачал головой.

— Я не узнал тебя, — сказал Симкин, отстранившись и окинув благородного молодого мужчину радостным взглядом. — Что ты делаешь в этих кошмарных диких чащобах?! Стой, погоди... — добавил он, как будто что-то припомнив. — Я должен представить тебя моим друзьям.

— Джорам, Мосия! — Симкин повернулся к двоим юношам, один из которых лежал на земле, скованный заклинанием, а второй стоял, окруженный огненными кольцами. — Я счастлив представить вам его королевское высочество, Гаральда, принца Шаракана.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ЕГО СВЕТЛОСТЬ

— Так значит, это твои друзья, Симкин?

Взгляд принца скользнул по Мосии и задержался на Джораме. Плененный огненными кольцами юноша не отваживался пошевелиться, чтобы не обжечься. Но в его глазах не было страха — только гордость, гнев и злость от такого унизительного поражения.

— Они мне ближе, чем братья, — заверил Гаральда Симкин. — Ты помнишь, как я потерял своего брата? Милого маленького Ната? Это было в тот год, когда...

— Да, да, — поспешно перебил его принц и повернулся к Дуук-тсарит.

— Можете освободить их.

Колдуны поклонились и словами и жестами сняли заклинание антимагии с Мосии. Мосия ахнул и перекатился на спину, тяжело дыша. Огненные кольца, сдерживавшие Джорама, исчезли, но юноша все равно не пошевелился. Сложив мускулистые руки на груди, Джорам отвернулся и стал смотреть на лес, пронизанный солнечными лучами. Он смотрел не на что-то особенное, просто давал понять, что стоит на этом месте по своей собственной воле и, если захочет, будет стоять здесь, пока не умрет.

Гаральд криво улыбнулся. Потом, прикрыв губы ладонью, чтобы не заметно было улыбки, повернулся к Симкину.

— А каталист?

— Лысая Макушка тоже мой дружок, — подтвердил молодой человек, рассеянно оглядываясь по сторонам. — Где же ты, отче? А, вот где. Принц Гаральд — отец Сарьон. Отец Сарьон — принц Гаральд.

Принц изящно поклонился, приложив руку к сердцу по обычаю северян. Сарьон тоже поклонился, гораздо более неуклюже. Его мысли так перепутались, что каталист с трудом понимал, что происходит вокруг и что делает он сам.

— Отец Сарьон, — сказал принц, — позвольте представить вам его святейшество кардинала Радисовика, друга и советника моего отца.

Выйдя вперед, Сарьон опустился на колени перед облаченным в белую рясу кардиналом, чтобы поцеловать ему руку. Но кардинал взял его за руки и поднял на ноги.

— Мы, северяне, пренебрегаем этими унизительными ритуалами, — сказал кардинал. — Для меня огромное удовольствие познакомиться с вами, отец Сарьон. Вы выглядите уставшим. Может быть, вернемся на поляну? Источники согревают воздух, и там гораздо приятнее, вы не находите?

Сарьон только сейчас осознал, что промерз до костей и что, войдя в этот лес, они как будто снова шагнули из весны в зиму. Ему вспомнились слова Симкина: «Этой прогалины здесь быть не должно!» Конечно же, ее и не могло здесь быть! Принц наколдовал себе приятное местечко для отдыха на природе, а они вломились туда! Какая немыслимая глупость!