Глава 21. НЕКРОПОЛИС, АБАРРАХ

Некрополис был построен у высоких стен кэйрн, давшей имя всей империи. Кэйрн, старейшая и самая обширная на Абаррахе, всегда была обитаемой, но центром цивилизации до последнего времени не являлась. Те, кто прибыл в этот мир в первые годы его существования, поселились в более умеренных регионах, находившихся ближе к поверхности планеты, и построили там города, находившиеся, как тогда говорили, «между огнем и льдом».

Мир Абарраха был наиболее тщательно продуман сартанами в те времена, когда они магией попытались спасти свой мир, разделив его на части-стихии. «Тем более странно: то, что казалось столь правильным, оказалось трагической ошибкой», — говорил себе Альфред во время сумрачного их путешествия к городу.

«Конечно, — думал Альфред, — этот мир, как и другие три мира, не должен был оставаться самодостаточным. Между мирами должна была существовать система сообщения. Однако по неведомой причине союз миров так и не возник, и каждый из четырех миров-стихий оказался отрезанным от других. Изолированным.

Однако менши Ариануса сумели приспособиться к жестокости окружающего мира и выжить, они бы даже процветали, если бы не их склоки и раздоры. На Арианусе исчезла только одна раса — сартаны, народ Альфреда. И было бы лучше, — с грустью подумал он, — если бы его народ исчез и в этом мире — много лучше…»

— Город Некрополис, — объявил Лорд Канцлер, неловко сползая со спины своего болотного дракона. — Боюсь, что отсюда нам придется идти пешком. В городе не разрешено появляться зверям. Никаким, включая и собак, — прибавил он, посмотрев на пса, всю дорогу трусившего рядом с повозкой.

— Я не оставлю пса, — коротко ответил Эпло.

— Животное может остаться рядом с повозкой, — смущенно проговорила Джера.

— Он останется здесь один, если вы ему это прикажете? Мы могли бы взять его к себе — на время…

— Он остался бы, но я не прикажу. — Эпло выбрался из экипажа и свистнул псу. — Куда иду я, туда идет и пес. Либо мы оба, либо ни один.

— Это существо прекрасно обучено. — Джера и ее супруг уже покинули экипаж; герцогиня обратилась к канцлеру:

— Я могу поручиться, что он будет хорошо вести себя в стенах города.

— Закон говорит ясно: никаких животных в стенах города, — отрезал Лорд Канцлер. Лицо его стало жестким, почти жестоким, а голос царапал слух, — за исключением тех, которые предназначены для ярмарки, и они должны быть забиты через определенное время после того, как войдут в город. И если вы добровольно не подчинитесь нашим законам, сэр, мы принудим вас подчиняться силой.

— О, вот как, — проговорил Эпло, поглаживая покрытую рунами кожу на руках, — должно быть, это будет весьма интересно.

Новая напасть, уныло подумал Альфред. Учитывая его подозрения касательно пса и его связи с Эпло, сартан не представлял себе, как можно разрешить эту проблему. Эпло скорее с жизнью расстанется, чем с этим зверем, и, судя по выражению его лица, он вовсе не прочь подраться…

И неудивительно. Наконец-то он встретился лицом к лицу с врагом, заточившим его народ в адском мире Лабиринта на тысячу лет, врагом, который утратил большую часть своих магических умений… и не только это! Но сумеет ли патрин справиться с мертвыми? Там, в пещере, они достаточно легко сумели пленить его. Альфред тогда прочел на лице патрина выражение жестокой боли, а сартан знал Эпло достаточно хорошо, чтобы догадаться, что плененным его видели немногие. Но, быть может, теперь он готов к битве, быть может, магия его тела поможет ему…

— У меня нет времени на подобные глупости, — холодно проговорил Лорд Канцлер. — Мы уже опаздываем на аудиенцию у Его Величества. Капитан, займитесь этим.

Пес, которого все эти разговоры изрядно утомили, не смог удержаться от того, чтобы не обнюхать и не куснуть пауку. Взгляд Эпло был прикован к канцлеру. И тут капитан мертвых наклонился, сгреб пса своими сильными руками и, прежде чем Эпло сумел хоть что-то предпринять, швырнул несчастное животное в яму с бурлящей и кипящей грязью.

Пес дико взвыл от боли. Его передние лапы отчаянно били по пузырящейся поверхности, отчаянный, молящий взгляд был устремлен на хозяина.

Эпло рванулся вперед, но опоздал: прежде чем патрин успел что-либо сделать, грязь затянула пса, и он исчез без следа.

Джера сдавленно вскрикнула и спрятала лицо на груди своего супруга. Джонатан в ужасе и отвращении взглянул на канцлера; принц издал гневный окрик.

Эпло превратился в берсерка.

Руны на его коже засияли, словно драгоценные камни — яростно-голубым и ярко-алым. Их свет можно было различить даже сквозь одежду — по крайней мере, различимы стали руны, прежде скрытые полотняной рубахой. Кожаная куртка и штаны скрывали часть рун, но сила магии была столь велика, что вокруг Эпло начало возникать мерцающее сияние. Молча и стремительно Эпло прыгнул на кадавра-капитана, который, заметив угрозу, потянулся за своим мечом.

Он не успел даже наполовину вытащить клинок из ножен, а Эпло уже был рядом с ним. Но в тот миг, когда руки Эпло коснулись безжизненной плоти кадавра, вспыхнула белая молния — Эпло вскрикнул от боли, отшатнулся, конвульсивно вздрагивая всем телом, — казалось, молния поразила его. Он врезался спиной в плетеный кузов экипажа, со стоном сполз на землю, да так и остался лежать в мягком пепле, покрывавшем дорогу. Казалось, потерял сознание.

В воздухе едко запахло серой. Кадавр вытащил-таки меч из ножен и повернулся к канцлеру, ожидая дальнейших указаний.

Лорд Канцлер широко раскрытыми глазами уставился на Эпло, на руны, чье сияние уже начало меркнуть, облизнул губы:

— Убей его.

— Что? — вскрикнул Альфред с изумлением и ужасом. — Убить его? Почему?

— Потому что, — тихо проговорила Джера, удерживая Альфреда за руку, — гораздо легче получить нужные сведения от кадавра, чем от упрямого живого человека. Молчите, здесь вы все равно ничего не сможете сделать!

— Но я могу кое-что сделать, — холодно проговорил Эдмунд. — Вы не можете убить беспомощного человека! Я не позволю вам!

Он шагнул вперед, явно желая помешать кадавру.

Капитан не остановился — только поднял руку жестом приказа. Двое солдат немедленно подбежали к нему и схватили принца, плотно прижав его руки к телу. Эдмунд яростно сопротивлялся, пытаясь освободиться.

— Минутку, капитан, — проговорил канцлер. — Ваше Высочество, является ли этот человек со странными знаками на теле подданным Кэйрн Телест?

— Вы прекрасно знаете, что нет, — ответил Эдмунд. — Он — чужестранец. Я только сегодня встретил его — там, на другом берегу. Но он не сделал нам ничего дурного, а сейчас увидел, как жестоко расправились с его верным спутником. Вы уже наказали его за непокорность. И довольно этого!

— Ваше Высочество, — проговорил Лорд Канцлер, — вы глупец. Капитан, выполняйте приказание.

— Как может мой народ… мой народ совершать столь чудовищные преступления? — почти обезумев, бормотал Альфред, размахивая руками. — Если бы я стоял среди патринов, тогда — да, я понял бы… Они были бессердечным, жестоким народом… Мы… в нас было равновесие. Белая магия в противоположность их черной. Добро и зло. Но я вижу в Эпло… Я видел добро в Эпло… А теперь я вижу зло в моих собратьях-сартанах… Что мне делать? Что мне делать?..

Внутренний голос немедленно подсказал ему: потерять сознание.

— Нет! — Альфред задохнулся, борясь со слабостью, которую сам же взлелеял в себе: тьма наползала на него. — Действовать! Нужно… действовать. Взять меч. Да, так. Взять меч.

Сартан бросился на начальника гвардии.

По крайней мере, именно это он собирался сделать. К несчастью, план его сработал только наполовину. Он рванулся к мечу, но ноги его отказались двигаться, и сартан рухнул ничком на недвижное тело Эпло.

Взглянув на патрина, Альфред увидел, что его веки дрожат.

— Что ты натворил! — прошипел Эпло, кривя губы. — Все было у меня под контролем! Слезь с меня!

Либо кадавр не заметил, что теперь перед ним были две жертвы вместо одной, либо он решил, что можно уничтожить обоих одним ударом.

— Я… я не могу! — Страх парализовал Альфреда, он действительно не мог пошевелиться. Подняв переполненный ужасом взгляд, он увидел, как на него падает острый клинок, едва тронутый ржавчиной…

Сартан выдохнул первые пришедшие ему на ум руны.

Капитан мертвых был отважным солдатом, его любили и уважали. Он погиб в битве у Столпа Зембар: удар пришелся ему в живот. Эта страшная рана по-прежнему зияла в его теле, хотя теперь из нее не текла кровь.

Но рунная песня Альфреда подействовала на живого мертвеца как повторение этого смертельного удара.

На миг мертвые глаза ожили, в них затеплилась жизнь; хорошо сохранившееся лицо кадавра исказила гримаса боли, меч выпал из его руки, инстинктивно потянувшейся к животу, чтобы зажать зияющую рану. С синеватых губ сорвался тихий стон.

Кадавр согнулся пополам; видно было, как его пальцы охватывают незримый клинок несуществующего врага, разрывающий внутренности капитана. Потом, казалось, клинок вырвали из раны. Кадавр в последний раз застонал и рухнул на землю. Он не поднялся, не попытался повторить нападение.

Капитан лежал на присыпанной пеплом земле — мертвый.

Никто не пошевелился, не сказал ни слова; казалось, тот же незримый меч, что сразил капитана, коснулся их всех. Первым пришел в себя Лорд Канцлер.

— Верните капитана к жизни! — приказал он некроманту.

Женщина-некромант поспешила к телу капитана — зашуршали черные одеяния, капюшон упал на плечи, открыв лицо, но она даже не заметила этого.

Она запела руны.

И — ничего не случилось. Капитан по-прежнему лежал на земле, не подавая признаков жизни.

Некромант глубоко вздохнула, ее глаза расширились от изумления, потом гневно сузились. Она снова начала петь руны, но почти тут же умолкла.

Призрак мертвого капитана поднялся и встал между телом мертвеца и чародейкой.

— Уходи, — приказала та, пытаясь отмахнуться от него, словно от клубов дыма, поднимающихся над костром.

Призрак остался на месте, но облик его начал меняться. Он более не походил на влекомый ветром туман — призрак принимал облик мужчины, гордого и сильного, с достоинством стоявшего лицом к лицу с чародейкой. И все, кто видел это, с изумлением осознали, что видят капитана гвардии таким, каким он был при жизни.

Капитан стоял перед некромантом, и все видели — или им казалось, что они видели, — как призрак покачал головой, словно отказываясь от того, что предлагала ему женщина-некромант. Он повернулся спиной к мертвому телу и пошел прочь, а из тумана, окутывавшего живых, послышался стон, стон, в котором слышалась зависть.

Или, быть может, это просто ветер завывал в камнях?

Некромант стояла неподвижно, ошеломленно глядя на призрака. Когда тот исчез, растворившись в тумане, она внезапно осознала, что вокруг нее находятся другие люди, и закрыла рот.

— Ну и ладно, — наклонившись над телом, она снова начала говорить руны, прибавив к этому:

— Поднимайся, будь ты проклят!

Тело не шевельнулось.

Лицо женщины пошло багровыми пятнами. Она пнула тело:

— Поднимайся! Дерись! Выполняй приказание!

— Остановитесь! — гневно воскликнул Альфред, с трудом поднимаясь на ноги.

— Остановитесь! Дайте ему покой!

— Что ты сделал? — Некромант обернулась к Альфреду. — Что ты с ним сделал? Что ты сделал?

Альфред растерялся. Он споткнулся о ноги Эпло — патрин дернулся и застонал.

— Я… я не знаю! — возмущенно и растерянно проговорил он, наткнувшись на повозку. Некромант наступала.

— Что ты сделал? — спросила она. Ее голос срывался на пронзительный визг.

— Пророчество! — вскрикнула Джера, схватив мужа за руку. — Пророчество!

Услышав это, женщина-некромант остановилась. Она посмотрела на Альфреда, сощурив глаза, потом метнула взгляд на канцлера, ожидая его распоряжений. Однако же канцлер выглядел не менее ошеломленным.

— Почему он не поднимается? — спросил он потрясение, не отрывая взгляда от тела.

Некромант закусила губу и покачала головой. Она отошла в сторону вместе с канцлером и приглушенным голосом принялась обсуждать происшедшее.

Джера немедленно воспользовалась этим и поспешила к Эпло. Но взгляд ее внимательных зеленых глаз был прикован к Альфреду.

— Я… я не знаю! — отвечал он, не менее растерянный, чем все остальные.

— Правда, я не знаю. Это все случилось так быстро… и… я был в ужасе! Этот меч… — Он содрогнулся. — Как видите, я не слишком отважен. По большей части я просто… я падаю в обморок. Вот его спросите.

Дрожащим пальцем он указал на Эдмунда:

— Когда его дозорные схватили нас, я просто потерял сознание! Я и в этот раз сделал бы то же, но не позволил себе этого. Когда я увидел меч… я сказал первое, что пришло мне в голову! Я даже ради спасения жизни не мог бы вспомнить, что это было!

— Ради спасения жизни! — Некромант обернулась к Альфреду и пристально посмотрела на него из-под черного капюшона. — Нет! Но после смерти ты быстро вспомнишь это. Видишь ли, мертвые никогда не лгут и ничего не скрывают!

— Я говорю вам правду, — слабым голосом проговорил Альфред, — и сомневаюсь в том, чтобы мое мертвое тело могло к этому что-либо прибавить.

Эпло снова застонал, словно бы в ответ на слова Альфреда.

— Как он? — спросил Джонатан свою жену. Рука Джеры скользнула по рунам на коже Эпло:

— Мне кажется, с ним все будет в порядке. Похоже, руны смягчили удар. Сердце его бьется сильно и ровно, и…

Внезапно Эпло сильно сжал ее руку.

— Никогда больше не касайся меня! — хрипло прошептал он.

Джера покраснела и закусила губу.

— Мне очень жаль. Я не хотела… — Она вздрогнула и попыталась отнять руку. — Вы делаете мне больно…

Эпло оттолкнул женщину и поднялся на ноги, хотя ему пришлось для этого опереться на стенку экипажа. Джонатан поспешил к жене.

— Как вы смеете обращаться с ней подобным образом? — возмущенно проговорил герцог, обращаясь к Эпло. — Она только пыталась помочь…

— Не надо, дорогой, — прервала его Джера. — Я заслужила этот упрек. Я не имела права. Прошу простить меня, сэр.

Эпло хмыкнул и что-то пробормотал, принимая извинения. Он явно не слишком хорошо себя чувствовал, но в то же время понимал, что у него нет времени на слабость: опасность не уменьшилась.

Пожалуй, подумал Альфред, она даже возросла.

Канцлер отдавал своему войску новые приказания. Солдаты окружили принца и его спутников.

— Во имя Лабиринта, что ты сделал? — прошипел Эпло, пододвигаясь ближе к Альфреду.

— Он исполнил Пророчество! — приглушенным голосом ответила Джера.

— Пророчество? — Эпло переводил взгляд с герцогини на сартана. — Какое пророчество?

Но Джера только покачала головой и отвернулась, потирая руку. Ее супруг обнял ее, словно бы намеревался защитить.

— Какое пророчество? — Эпло с видом обвинителя обернулся к Альфреду:

— Что, разрази тебя гром, ты сделал с этим трупом?

— Я убил его, — ответил Альфред и прибавил, словно бы оправдываясь:

— Он собирался убить тебя…

— И ты спас мне жизнь, убив мертвеца. Это понятно. Только ты ведь…

Эпло умолк, посмотрел на тело — на Альфреда…

— Ты сказал, что «убил» его.

— Да. Он мертв. Совсем мертв.

Патрин поочередно посмотрел на Альфреда, на разъяренную женщину-некроманта, на герцогиню, пристально вглядывавшуюся в Альфреда, на настороженного принца…

— Я действительно не хотел, — расстроенным голосом проговорил Альфред. — Я… я испугался…

— Стража! Разведите их! — Канцлер подал знак, и два кадавра поспешили вперед, чтобы развести в стороны Альфреда и Эпло. — Никаких разговоров между собой! Всем молчать! Вы, и вы, Ваша Милость, — продолжал он, обращаясь к герцогу и герцогине, — боюсь, это., происшествие существенно меняет дело. Его Величество пожелает допросить всех вас. Стража, увести их!

Канцлер и некромант пошли вперед, направляясь к городским воротам. Кадавры сомкнули строй вокруг пленников и приказали им двигаться следом.