Глава 9. ОТ КАНДАРА ДО ВСТОКПОРТА

У Пайтана было множество хлопот с подготовкой каравана к отправлению, так что мрачное пророчество старика вылетело у него из головы.

Он встретил Квинтина, своего помощника, в пределах Кандара — города королевы. Два эльфа проверили поклажу, уверившись, что самострелы, стрелометы и разтары, упакованные в корзины, были надежно навьючены на тиросов. Вскрыв упаковку, Пайтан осмотрел игрушки, которые лежали сверху, тщательно проверив, не видно ли из-под них оружие. Все выглядело вполне удовлетворительно. Юный эльф поблагодарил Квинтина за хорошую работу и пообещал похвалить его перед сестрой.

К тому времени, как Пайтан со своим караваном был готов к выходу, часоцветы показывали, что трудовремя уже почти прошло и близится средициклие. Заняв свое место во главе каравана, Пайтан велел надсмотрщику двигаться. Квинтин уселся на ведущего тироса, забравшись в седло между рогами паука. Льстивыми ласковыми словами рабы убедили остальных тиросов двинуть вслед за ведущим, караван углубился в джунгли и вскоре оставил цивилизацию далеко позади.

Пайтан задал хороший темп, и караван двигался довольно быстро. Дороги между людскими и эльфийскими землями были наезжены, хотя и небезопасны. Торговля между королевствами была прибыльным делом. Во владениях людей было много сырья — тиковое и клинковое дерево, катвин, продовольствие. Эльфы искусно превращали это сырье в полезные вещи. Караваны приходили и уходили ежедневно.

Более всего были опасны для караванов разбойники-люди, дикие животные и случающиеся время от времени падения с одной моховой подушки на другую. Тиросы тем не менее были очень полезны в преодолении сложных участков пути — это было главной причиной, по которой Пайтан использовал именно их, несмотря на их недостатки.

(Множество владельцев, в особенности люди, не могли как следует обращаться с чувствительными тиросами, которые сворачиваются в клубок и надуваются, стоит задеть их чувства. Тиросы могут пробираться над мшанниками, карабкаться на деревья и перекидывать свои сети через расселины, чтобы перебраться на ту сторону. Сети тиросов так прочны, что некоторые потом становятся постоянными мостами, и эльфы поддерживают их в надлежащем состоянии.

Пайтан ходил по этому маршруту уже много раз. Он был знаком с опасностями и готов к ним. Строго говоря, они его не беспокоили. Не думал он и о разбойниках. Их караван был велик и хорошо вооружен, а оружие было эльфийское. Разбойники нападали на одиноких путников, причем предпочитали своих, людей. Тем не менее Пайтан предполагал, что если бы они узнали о том, что за груз он везет на самом деле, то рискнули бы многим ради этой добычи. Люди высоко ценят эльфийское оружие — особенно то, которое называется «разумным».

Скорострел, например, похож на людской арбалет — стрелковое оружие, состоящее из лука, поставленного поперек деревянной ложи, с механизмом для натягивания тетивы и механическим спуском. Стрелы для этого оружия магия наделила разумом, так что они способны разглядеть видимую цель и навестись на нее. Магический стреломет — уменьшенная копия самострела, его; можно носить в футляре на бедре и стрелять с одной руки. Ни люди, ни гномы не обладают магией, позволяющей делать разумное оружие, и разбойники, продавая его на черном рынке, могут диктовать свои цены.

Но Пайтан принял некоторые меры против ограбления. Квинтин (эльф, который жил в их семье со времен Пайтанова детства) сам упаковывал корзины, и только он и Пайтан знали, что на самом деле спрятано под куклами, самоплавающими корабликами и чертиками в коробочках.

Люди-рабы, в обязанности которых входило погонять тиросов, думали, что везут партию безобидных игрушек для детей, а не смертельные игрушки для взрослых.

Втайне Пайтан считал, что это была ненужная предосторожность. Оружие Квиндиниаров было высокого качества, куда лучше, чем продукция обычной эльфийской мастерской. Владелец квиндиниаровского самострела должен был сказать кодовое слово, прежде чем пробудить магию, и знал это слово только Пайтан, который и сообщал его покупателю. Но Каландра была уверена, что всякий человек — непременно шпион, вор и убийца, только и выжидающий случая ограбить, украсть и утащить.

Пайтан пытался доказать сестре, что это не разумно — с одной стороны, она приписывает людям феноменально развитый и изощренный разум, а с другой — относится к ним немногим лучше, чем к животным.

— На самом деле, Калли, люди не очень сильно отличаются от нас, — как-то сказал Пайтан.

Никогда больше он не пытался прибегнуть к подобной логике. Каландра так встревожилась из-за его либерального отношения к людям, что была всерьез намерена запретить ему посещать людские поселения. Панической боязни остаться дома было достаточно, чтобы он никогда больше об этом не заговаривал.

Первый этап путешествия был легким.

Единственным препятствием был залив Китни, огромная масса воды, которая разделяла эльфийские и людские владения, и простиралась далеко на закад. Пайтан наслаждался дорогой и радовался тому, что снова принадлежит сам себе.

В солнечных лучах джунгли сверкали всеми оттенками зелени, воздух был напоен ароматами мириадов цветов, частые дождички приятно охлаждали разгоряченных движением путников. Иногда до слуха доносились звуки осторожных шагов и шуршание, но Пайтан обращал мало внимания на живность, водившуюся в джунглях. Встретившись лицом к лицу с драконом, Пайтан решил, что ничего хуже ему встретиться уже не может.

Но именно теперь, среди этой тишины и покоя, ему вспомнились слова старика:

«Рок придет вместе с тобой!»

Однажды, когда Пайтан был маленьким, в ухо ему залетела пчела. Ее отчаянное жужжание сводило его с ума, пока мать не смогла извлечь насекомое. Пророчество Зифнеба, точь-в-точь как та пчела, засело у него в голове, повторяясь снова и снова, и ему казалось, что он вряд ли сумеет избавиться от него.

Он попытался забыть об этом пророчестве, посмеяться над ним. В конце концов, мозгов у старика не больше, чем в треснувшей тыкве. Пайтан уже почти успокоил себя этой мыслью, когда снова вспомнил глаза волшебника — проницательные, мудрые и непередаваемо печальные. Эта печаль смущала Пайтана. Ему становилось холодно и неуютно, словно он стоял над незасыпанной могилой. Он вспоминал о матери — и о том, что старик говорил, будто бы мама хочет снова увидеть своих детей.

На эльфа нахлынула волна сладкой боли, смешанной с печалью и чувством вины. А если то, во что верит отец, на самом деле правда? Что, если Пайтан может на самом деле встретить мать спустя столько лет? Он тихо присвистнул и тряхнул головой.

— Прости, мама. Полагаю, ты будешь не слишком довольна.

Его мать хотела, чтобы он получил образование — она хотела, чтобы все ее дети были образованны. Элитения была волшебницей на фабрике, когда Лентан Квиндиниар увидел ее и без памяти влюбился. Считавшаяся одной из самых прекрасных женщин Эквилана, Элитения всегда чувствовала себя неловко среди знати — Лентан никогда не мог этого понять.

— Твои платья куда лучше, моя дорогая. Твои драгоценности много дороже. Что такого есть у лордов и леди, чтобы ставить их выше Квиндиниаров? Скажи мне, и я сегодня же пойду и куплю это!

— То, что у них есть, ты не можешь купить, — печально говорила ему жена.

— И что же это?

— Они знают.

И она решила, что ее дети будут знать.

Ради этого она наняла гувернантку, которая учила ее детей, как это принято у знати. Но тут ее постигло разочарование. Каландра, даже в очень юном возрасте, точно знала, чего она хочет от жизни, и училась у гувернантки только тому, что ей было нужно — управляться с людьми и цифрами. Пайтан не знал, чего он хочет, но знал, чего не хочет — скучных уроков.

Он бегал от гувернантки, а если это ему не удавалось, откровенно бездельничал на занятиях.

Алеата, рано осознав свои чары, мило улыбалась, уютно устроившись у гувернантки на коленях, и от нее никогда не требовалось большего, чем умение читать и писать.

После того как мать умерла, отец оставил гувернантку в доме. Но Каландра отпустила ее, чтобы сэкономить деньги, и учебе пришел конец.

— Нет, боюсь, что мама не обрадуется, увидев нас, — виновато пробормотал Пайтан.

Осознав, о чем думает, он засмеялся — несколько смущенно — и потряс головой. — Я сдвинусь так же, как и отец, если не выкину это из головы.

Чтобы проветрить голову и избавиться от непрошеных воспоминаний, Пайтан взобрался на рога ведущего тироса и завел треп с помощником — эльфом обширного ума и большого опыта.

Они болтали допоздна, и Пайтан не вспоминал о Зифнебе и его пророчестве до самого печалечаса — да и тогда вспомнил только на несколько мгновений перед тем, как заснуть.

Путешествие во Встокпорт было мирным, без неприятностей, и Пайтан совершенно забыл о пророчестве. Удовольствие от путешествия, осознание своей свободы после давящей атмосферы дома подняло настроение эльфа. Через несколько циклов, проведенных в дороге, он мог с легким сердцем смеяться над стариком и его безумным словами и потчевал Квинтина рассказами о Зифнебе во время коротких привалов. Когда они добрались до залива Китни, Пайтан был немало удивлен: дорога показалась ему слишком короткой.

Залив Китни был огромным озером, естественной границей между Тиллией и Эквиланом, и тут Пайтан столкнулся с первым препятствием.

Одна из переправ была разрушена, так что действовала только оставшаяся. Караваны выстроились вдоль болотистого берега, ожидая очереди.

Прибыв туда, Пайтан послал помощника выяснить, сколько им придется ждать. Квинтин вернулся с номерком, отмечавшим их место в очереди, и сказал, что они, вероятно, смогут переправвиться в следующий цикл.

Пайтан пожал плечами. Он никуда особенно не торопился, а раз уж сложилась такая ситуация, нужно извлечь из нее максимум пользы и удовольствия. Площадка у причала напоминала палаточный городок. Всюду сновали караванщики, наносили визиты, обменивались новостями, обсуждали цены на рынке. Пайтан удостоверился, что его рабы были устроены и поели, что тиросов покормили и похвалили и что груз в безопасности.

Оставив все в руках опытного помощника, эльф пошел побродить.

Предприимчивый эльфийский фермер, услышав о скоплении караванщиков, поспешил к пристани с несколькими баррелями домашнего вингина, охлажденного льдом. Вингин — напиток из давленого винограда, крепленный перебродившей тохой. Его обжигающий вкус нравится равно людям и эльфам. Пайтан был немного знаком с этим напитком и, увидев толпу вокруг бочонков, присоединился к ней.

Там было несколько старых приятелей Пайтана, которые горячо приветствовали юного эльфа. Караванщики знали друг друга, а иногда объединялись — как ради безопасности, так и ради хорошей компании. Люди и эльфы подвинулись, давая Пайтану место, в руки сунули запотевшую кружку.

— Рад видеть вас опять, Пундар, Улака и Грегор, — приветствовал эльф своих давних знакомых и тут же был представлен тем, кого не знал.

Усевшись рядом с Грегором, огромным рыжим мужчиной с колючей бородой, Пайтан пригубил вингин и порадовался, что Каландра его не видит.

Ему задали несколько вежливых вопросов о его здоровье и семье, на которые Пайтан вежливо ответил, в свою очередь осведомившись у спрашивающих о том же.

— Что везешь? — спросил Грегор, осушив свою кружку одним могучим глотком.

Удовлетворенно рыгнув, он протянул кружку фермеру, чтобы тот снова ее наполнил.

— Игрушки, — сказал с усмешкой Пайтан.

Последовали понимающие смешки и подмигивания.

— Так, значит, ты везешь их на северинт, сказал человек, которого звали Хэмиш.

— Ну да. Откуда ты знаешь?

— Им там сильно нужны «игрушки», как мы слыхали, — ответил Хэмиш.

Смех смолк, и люди обменялись мрачными взглядами. Эльфийские торговцы, озадаченные таким поворотом разговора, немедленно пожелали узнать, в чем дело.

— Может, война с Морскими Королями? — предположил Пайтан передавая фермеру пустую кружку. Такую новость надо немедленно сообщить Каландре. Придется послать безошибочника. Уж если что и способно было привести его сестру в доброе расположение духа, так это война между людьми. Он уже видел, как она подсчитывает прибыль.

— Не, — сказал Грегор, — у Морских Королей куча своих проблем, если правда то, что мы слыхали. Через Шепчущее море на них нахлынули чужаки на неуклюжих кораблях.

Поначалу Морские Короли приняли беженцев, но их становится все больше и больше, так что теперь они находят, что прокормить и приютить такую ораву трудновато.

— Ну, это их дела, — сказал другой торговец из людей. — У нас в Тиллии своих проблем хватает и без этих чужаков.

Эльфы улыбались, слушая это со скрытым самодовольством совершенно незаинтересованных лиц — Разве что дело коснется бизнеса. Наплыв людей в эти места мог только способствовать получению прибыли.

— Но.., откуда пришли эти люди? — спросил Пайтан.

Среди людей завязалась жаркая дискуссия, которую прервал Грегор, заявив:

— Я знаю, я сам говорил сними. Они сказали, что пришли из страны под названием Каснар, это от нас далеко на северинт, за Шепчущим морем.

— А почему они бегут оттуда? Там что, идет большая война? — Пайтан уже прикидывал, насколько сложно будет снарядить корабль, чтобы доставить оружие в такую даль.

Грегор покачал головой, его рыжая борода разметалась по могучей груди.

— Не война, — сурово сказал он. — Разрушение. Полное разрушение.

Рок, смерть и разрушение.

Пайтам услышал шаги рока, кровь в его жилах застыла. Должно быть, это действие вингина, сказал он себе и торопливо отставил кружку.

— Так что же там такое? Драконы? Не могу в это поверить. С каких это пор драконы нападают на поселения?

— Нет, оттуда даже драконы бегут без памяти.

— Тогда что же?

Грегор отвел собравшихся серьезным взглядом и ответил почти торжественно:

— Титаны.

Пайтан и прочие эльфы на мгновение опешили, потом разразились хохотом.

— Грегор, старый ты лжец! А я-то купился!

— Пайтан утирал глаза. — Следующий раунд за мной. Беженцы и разбитые корабли! Надо же!

Люди сидели молча, лица их становились все мрачней. Пайтан видел, как они обменялись мрачными усмешками, и оборвал веселье.

— Ну ладно, Грегор, шутки шутками. Ты подловил меня. Признаюсь, я уже считал денежки. -Он сделал жест в сторону своих сородичей. — Да мы все считали. Хватит уже.

— Боюсь, друзья, это не шутка, — сказал Грегор. — Я говорил с этими людьми. Я видел ужас на их лицах и слышал его в их голосах. Гигантские твари с телами и лицами вроде наших, но ростом выше деревьев, пришли в их земли с дальнего северинта. От одного их голоса рушатся скалы. Они разрушают все на своем пути. Они ловят людей руками и расшибают их о землю или давят их в кулаках. Нет такого оружия, которое могло бы остановить их. Стрелы для них — что для нас укус комара. Мечи не пробивают их толстую шкуру, да и вообще не причиняют им вреда.

Грегор говорил с такой мрачной убежденностью, что ему поверили. Его слушали внимательно и молча, хотя кое-кто недоверчиво покачивал головой. Прочие караванщики, заметив такое тихое сборище, подошли посмотреть, что там делается, и добавили еще мрачных слухов к уже имеющимся.

— Каснарская империя была великой страной, — говорил Грегор. — Теперь ее нет. Она совершенно разрушена. Все, что осталось от некогда могущественного народа, — горстка беженцев из-за Шепчущего моря.

Фермер, заметив, что его торговля пошла на убыль, откупорил новый бочонок. Все потянулись наполнить кружки, и разговор пошел по новой.

— Титаны? Сторонники Сэна? Это всего лишь миф.

— Не кощунствуй, Пайтан. Если ты веришь в Матерь Небес, то должен верить и в Сэна и его сторонников, которые правят Тьмой.

— А, Умбар, все мы знаем, насколько ты религиозен! Если бы ты вошел в один из храмов Матери, храм бы, наверно, рухнул! Слушай, Грегор, ты же разумный человек. Ты же не веришь в гоблинов и гулей.

— Нет. Но я верю тому, что вижу и слышу. А я видел в глазах этих людей нечто ужасное.

Пайтан пристально посмотрел на человека.

Он знал Грегора много лет и всегда считал его надежным, заслуживающим доверия и бесстрашным.

— Ну ладно. Я поверю в то, что они бежали от чего-то. Но мы-то чего дергаемся? Что бы там ни было, оно не сможет пересечь Шепчущее море.

— Титаны…

— Что бы ни…

— .., могут пройти через гномские королевства Гриш, Клаг и Турн, — мрачно продолжил Грегор. — Мы слышали, что гномы готовятся к войне.

— Ага. К войне против вас, а не против гигантских демонов. Вот почему ваши лорды установили эмбарго на оружие.

Грегор пожал плечами, на которых чуть не треснула обтягивающая их рубаха, и усмехнулся.

— Что бы ни случилось, Пайтан, вам, эльфами незачем волноваться. Мы, люди, остановим их. Наши легенды говорят, что Рогатый Бог постоянно испытывает нас, посылая нам сражения с достойными воинами. Возможно, к нам вернутся Пять Ушедших Лордов, чтобы помочь нам в этой битве.

Он припал было к своей кружке, но тут же обескураженно заглянул в нее — она была пуста.

— Еще вингина!

Фермер опрокинул бочонок, но из него не вылилось ни капли. Он постучал по другим бочонкам. Все они отзывались гулкой пустотой. Повздыхав, караванщики стали расходиться.

— Пайтан, дружище, — сказал Грегор. — Тут недалеко от пристани есть таверна. Сейчас она полна народу, но я думаю, что смогу найти тебе место за столом.

Он потянулся, поигрывая мускулами, и засмеялся.

— В этом я уверен, — с готовностью согласился Пайтан. Его помощник был надежен, рабы выдохлись. Никаких неприятностей не предвиделось. — Ты найдешь нам местечко посидеть, а я ставлю первый круг.

— Идет.

Они обнялись — ручища Грегора могла бы раздавить хрупкого эльфа — и зашагали, слегка покачиваясь, к Краю Земли.

— Скажи, Грегор, обратился к нему Пайтан, — ты никогда не слыхал о людском волшебнике по имени Зифнеб?

Глава 10. ЗАКАДПОРТ, ТИЛЛИЯ

Караван Пайтана переправился паромом в следующий цикл. Переправа заняла целый цикл и не доставила эльфу никакого удовольствия — он страдал от последствий злоупотребления вингином.

Эльфы на диво никудышные выпивохи; Пайтан прекрасно знал, что не должен был пытаться угнаться за Грегором. Но тут он напомнил себе, что он празднует

— рядом нет Каландры, которая строго присматривает, чтобы он не выпил лишний бокал вина за обедом.

К тому же вингин за туманил воспоминание о рехнувшемся старом волшебнике, его дурацком пророчестве и мрачных рассказах Грегора о гигантах.

Постоянный грохот вращающегося кабестана, похрюкивання и сопения пяти диких кабанов, вращающих его, и понукания человека-погонщика — голова бедного эльфа прямо-таки раскалывалась. Покрытый слизью тонкий трос из лиан, тянувший паром, наматывался на кабестан. Возлежа на стопке одеял с влажным компрессом напылающем лбу, Пайтан смотрел, как рассекаводу паром, и чувствовал необыкновенную жалось к себе.

Паром ходил через залив Китаи уже почти шестьдесят лет. Пайтан помнил, как увидел его еще маленьким ребенком, когда путешествовал вместе со своим дедом — это было их последнее совместное путешествие, после чего старый эльф сгинул в глуши. Тогда Пайтан подумал, что паром самое удивительное изобретение в мире, и был крайне поражен тем, что люди были способны его придумать.

Дед терпеливо объяснил ему, что люди жаждут денег и власти (эта жажда называется амбицией) и что это результат краткости их жизни, и что это толкает их на всякие дерзкие предприятия. Эльфы быстро поняли преимущества паромной переправы, поскольку она резко увеличила объем торговли между двумя странами, но смотрели на нее с подозрением.

Эльфы не сомневались, что паром — как и большинство прочих людских изобретений — когда-нибудь доведет до беды. Тем ни менее они великодушно позволяли людям обслуживать себя.

Убаюканный плеском воды и остатками вингиновых испарений в мозгах, разомлев от жары, Пайтан задремал. Он слабо припоминал, что Грегор пришел в неистовство, лез в драку и чуть его, Пайтана, не убил. Эльф провалился в сон. Разбудил его Квинтин, тряся за плечо.

— Ауана! Ауана! Квиндиниар! Проснитесь, мы причаливаем.

Пайтан застонал и сел. Он чувствовал себя не много лучше. Хотя голова все еще болела, ему, крайней мере, не казалось, что он упадет в обморок, стоит ему пошевелиться.

Поднявшись на ноги, он нетвердыми шагами направился через полную народу палубу туда, где на досках, ничем неприкрытых от палящего солнца, скорчились его рабы. Казалось, что они вовсе не замечают солнца. На них не было никакой одежды, кроме набедренных повязок. Пайтан, который укрывал от солнца каждый дюйм своей светлой кожи, при взгляде на бронзовую или черную кожу людей невольно вспоминал о непреодолимой пропасти разделяющей две расы.

— Калли права, — пробормотал он про себя. — Они не что иное, как животные, и никакая цивилизация в мире их не изменит. Не надо было пить с Грегором прошлой ночью, надо было остаться с себе подобными.

Это твердое решение продержалось, скажем прямо, примерно час, после чего Пайтана, которому заметно полегчало, навестил помятый, опухший, ухмыляющийся Грегор, и они стали в очередь, чтобы представить свои бумаги портовым властям. Пайтан за время долгого ожидания прибодрился. Когда подошла очередь Грегора на таможне и он ушел, эльф с удивлением поймал себя на том, что прислушивается к болтовне своих рабов, которые забавно проявляли свое волнение при виде родной стороны.

Если уж они так ее любили, то почему же позволили продать себя в рабство? Предаваясь таким праздным размышлениям, Пайтан стоял в очереди, которая двигалась со скоростью улитки, пока люди-таможенники задавали бесчисленные и бессмысленные вопросы и перетряхивали пожитки караванщиков. Эту процедуру прерывали перебранки среди людей, которые — будучи пойманы за контрабандой — пытались доказать, что закон действителен для всех, кроме них. Эльфийские торговцы редко попадали в переделки на границе. Они или строго подчинялись законам, или, как Пайтан, измышляли какой-нибудь хитрый способ обойти их.