А затем Анар споткнулся. Он успел опереться о стену, чтобы окончательно не потерять равновесие, посмотрел вниз и мысленно выругался – в двух дюймах над полом была протянута проволока. Квалинестиец не наделал много шума, но эльфы славятся тонким слухом и острым зрением. В следующее мгновение Анар услышал приближающиеся шаги.

Из мешочка на поясе эльф торопливо достал небольшой комочек воска, несколько раз провел им в воздухе и прошептал магическую фразу.

Своими манипуляциями он наколдовал звук шагов по каменному полу и взмахом руки направил их в противоположную от себя сторону. Анар, мрачно усмехнувшись, выглянул из-за угла.

Как он и рассчитывал, ложные шаги привлекли внимание юного мятежника из народа Квалинести, который отошел от лагеря, чтобы выяснить причину шума. На вид ему было примерно столько же лет, сколько и сыну Анара.

– Эй, здесь кто-то есть. Я слышу его, но не вижу!

Анар отправил призрак в центр пещеры. Конечно, вскоре шаги затихнут, но некоторое время ему удалось выиграть.

Появились еще несколько эльфов; они озирались, пытаясь определить источник звука и изловить невидимого нарушителя. Анар продолжал выглядывать из-за угла, но вдруг в центре пещеры он увидел эльфийку, с недовольным видом наблюдавшую за остальными. Ее золотистые волосы – когда-то длинные и вьющиеся – были коротко подстрижены и открывали заостренные уши. Бывшая модница, носившая тонкие платья и воздушные накидки, теперь была одета в облегающий кожаный костюм. Сейчас она выглядела запыленной и неряшливой, но в свете факела казалась до боли прекрасной.

Анар не мог сдержаться.

– Керасина! – крикнул он.

Эльфийка повернулась, мгновенно встретилась с ним взглядом, и ее рот приоткрылся от удивления. Казалось, сознание вот-вот покинет ее, но вот прекрасные губы снова сомкнулись.

Анар, отбросив всякую осторожность, рванулся ей навстречу. Наконец, он обнял жену за талию.

– Скорее! Пойдем со мной…

Квалинестиец обернулся, заметив одетую в темное фигуру с короткой дубинкой в руке.

А потом все потемнело.

Сон повторился, принеся с собой темноту и страх. Анар снова оказался в туннеле, снова бежал из обреченного Квалиноста. Вокруг себя он видел множество родных, друзей, соседей, знакомых и незнакомцев – все толкались в одной всполошенной толпе. Они были напуганным стадом, нырнувшим в темноту.

Анар боялся не меньше других, был почти на грани паники, но крепко сжимал руку жены. Она воплощала в себе его жизнь, его связь с домом, с их сыном, которого пришлось оставить. Он всегда любил Керасину, но никогда так остро не нуждался в ней, как в этих темных туннелях, прорытых гномами.

Спасающаяся бегством пара остановилась под фонарем перевести дыхание. Керасина подняла миндалевидные глаза и заглянула мужу в лицо.

– Зачем ты здесь? – спросила она.

Грубая рука хлопнула его по щеке, и удар вырвал Анара из сна. Прежде чем открыть глаза, он почувствовал, что его руки связаны за спиной толстой веревкой. Ноги тоже оказались связанными. Последовал еще один удар, на этот раз по другой щеке.

Раздался женский голос, знакомый, но более холодный, чем он помнил:

– Послушай, нет никакой необходимости его бить.

Анар открыл глаза и увидел перед собой две коленопреклоненные фигуры. Одной из них была Керасина, его семидесятичетырехлетняя жена, вторым – незнакомец в черном. Он-то нахлопал его по щекам, пытаясь привести в чувство.

– Зачем ты здесь? – повторила свой вопрос Керасина.

– Я пришел…

Анар поднял голову и постарался увидеть ее такой, как она есть, а не той длинноволосой красавицей, на которой женился в лучший период этого столетия.

– Я пришел тебя спасти, – неуверенно закончил он.

Одетый в черное эльф насмешливо фыркнул. Он бросил на жену Анара восхищенный взгляд, но эльфийка предостерегающе подняла руку и жестом попросила его уйти. Эльф пристально посмотрел на Анара, затем пожал плечами и отошел к стоящей неподалеку группе, подозрительно косившейся на лежащего.

Надо было рассказать о тысяче вещей, еще больше вопросов требовали ответов, но первые слова неожиданно продиктовала ревность.

– Кто твой приятель? – спросил Анар и кивнул в сторону едва различимого силуэта – только глаза эльфа все еще поблескивали в свете факелов.

– Его зовут Эалтан. Сомневаюсь, что ты его помнишь.

– Я помню, – угрюмо отозвался Анар. – Это темный эльф, высланный меньше десяти лет назад, накануне Войны Хаоса, вор и убийца. Ты оказалась в странной компании, Керасина.

Она покачала головой:

– Темный эльф… Анар, а кто такой темный эльф? Изгнанник? Тот, кто никогда не сможет вернуться домой?

Она махнула рукой в глубину пещеры, где, несмотря на скудное освещение, Анар смог рассмотреть горстку эльфов-повстанцев. Некоторые из них были совсем молоды, а кое-кто казался смутно знакомым – такие же, как и он, кто некогда жил и работал в Квалиносте.

– Насколько я понимаю, муж мой, теперь мы все – темные эльфы. Мы никогда не сможем вернуться домой, если только не вернем нашу родину.

Разочарование и гнев, вызванные ее словами, сдавили горло Анара.

– Нашу родину? – с недоверием переспросил он. – Керасина, нашу родину не сможет вернуть даже самая могущественная в мире армия! Наш дом погребен под водами Озера Смерти. Мы никогда больше не увидим его, независимо от того, что ты – и твои друзья – здесь замышляете.

Их громкие голоса привлекли сердитые взгляды со стороны небольшой группы повстанцев. Эльф по имени Эалтан воззрился на Анара с нескрываемой ненавистью.

– Я видела наш дом, муж мой.

Анар с недоумением посмотрел в ее глаза.

– Как это может быть? Рыцари Тьмы…

– Они пока слишком заняты, сражаются с грязными наемниками людей и с гоблинами в южных лесах. Сейчас они дезорганизованы и слабы. – В ее голосе Анар услышал страстное желание и тоску. – Разве ты не понимаешь? Если мы поспешим нанести удар, родина вскоре снова будет принадлежать нашему народу!

– Керасина, ты сказала, что видела наш дом.

– Эалтан отвел нас туда. Мы двигались по ночам, а днем прятались, но все же добрались до Озера Смерти. Никто не рискует показаться поблизости, даже Рыцари Тьмы со своей магией.

Впервые после встречи в пещере Анар заметил, как лицо жены изменилось от горя.

– Анар, я стояла у кромки воды. Это озеро заколдовано. Там чувствуешь гнев погибших, их печаль и возмущение. Они мертвы, а город погрузился в воду из-за того, что мы воспользовались туннелями и убежали, пока они сражались и умирали! Я стояла у кромки воды, – повторила она. – Стояла так близко, что могла бы добросить камень до того места, где находился наш дом. Где мы растили нашего сына…

В памяти Анара возник образ Гавейена, такого сильного, храброго… и такого молодого, что, казалось, он будет жить вечно. Заклятое озеро стало его могилой. Он остался среди тех, кто пожертвовал своей жизнью ради тысяч эльфов, бежавших по гномьим туннелям.

– Наш сын пошел сражаться для того, чтобы мы жили, – мягко произнес Анар. – Не для того, чтобы мы сложили головы в бессмысленной битве. – Он показал на горстку повстанцев. – И это твоя армия?

Керосина сердито тряхнула головой:

– Это только одна маленькая группа. Таких очень много, Анар. Наши силы насчитывают несколько сотен, и число повстанцев постоянно растет.

– А Рыцарей Тьмы несколько тысяч, гоблинов и того больше. Этот план обречен на неудачу!

– Никто и не обещает, что все получится легко и быстро, но если мы ничего не предпримем, наш народ просто сгинет. Как будет жить следующее поколение? В людских городах? В гномьих поселениях? Или в сточных канавах, вместе с овражными гномами? Квалинести не смогут вырастить детей. Если не принять меры, эльфийская раса исчезнет!

Анар медленно и глубоко вздохнул.

– Керасина, выслушай меня. Ты сильно изменилась, но в одном все же права. Ты стала темным эльфом – ты выбрала тот же путь, что и они. Идя по вашим следам, я узнал, как вы добывали деньги и пропитание. Вы лгали, жульничали, воровали – и не только!

– С нами поступили еще хуже, – холодно ответила эльфийка. – Чтобы выжить, приходится прибегать к отчаянным мерам. А ты строго выполнял все законы Э'ли со времени бегства?

Анар припомнил долгие месяцы тяжелой борьбы за выживание, вспомнил все, что делал ради этого.

– Я старался поступать правильно, – начал он. Керасина махнула рукой, прерывая его объяснения:

– Отдохни еще немного, муж мой. Я должна обсудить ситуацию со своими друзьями. Обещаю, мы еще поговорим завтра утром.

Нетерпеливый темный эльф Эалтан снова подошел к ним. Женщина кивнула ему, затем опустилась на колени и ласково прикоснулась к щеке Анара.

– Завтра утром, – снова пообещала она.

А темный эльф совершил неожиданный поступок – он ослабил путы пленника, чтобы ему стало удобнее. Затем уселся напротив и улыбнулся – почти смущенно.

Эалтан достал из мешочка на поясе полоску копченого мяса и предложил Анару, но запах вызвал у того отвращение, и эльф отказался. Эалтан кивнул:

– Понимаю, ты ведь ненавидишь меня, Анар Совралиан.

– Настоящие эльфы не должны испытывать ненависти. По законам Э'ли…

Темный эльф усмехнулся:

– По законам Э'ли? Не говори мне о Богах, брат. На нашем веку Боги дважды приходили и уходили. Э'ли, Паладайн – как его ни называй, он теперь свергнут с небес.

Анар нахмурился. Ему не хотелось вступать в спор.

– Мне кажется, не много найдется законов, которые ты соглашаешься выполнять, будь то небесные или любые другие.

Темный эльф развел руками, словно принимая замечание.

– Я совершил немало преступлений – и ужасных преступлений, но я никогда не стану лгать сородичу. Все мы теперь братья и сестры, все эльфы. Родину Квалинести захватили Рыцари Тьмы и гоблины. Бывшие дома Сильванести, как нам стало известно, теперь служат загонами для спаривания минотавров. Даже Каганести – их родину белый дракон-владыка превратил в ледник – живут так же, как все мы. Странники, изгнанники. Все мы тем или иным образом стали темными эльфами.

Анар глянул в лицо Эалтана:

– Не говори, что несчастья всех нас превратили в таких, как ты.

– Конечно, брат. В то время как одни из нас борются за возвращение утраченной родины, другие сражаются ради более важных целей. Ради любви, например.

Эалтан с многозначительным видом оглянулся на Керасину.

– Ты прав, – согласился Анар. – Я тебя ненавижу.

Темный эльф весело рассмеялся:

– Знаешь, мне очень жаль. Ты уже проявил свои недюжинные таланты и способности – следопыта, шпиона и мага. А мечом ты владеешь так же хорошо?

Анар натянуто улыбнулся:

– Хочешь попробовать?

– Всему свое время, брат, но мне совсем не хочется проливать эльфийскую кровь – тем более, свою собственную.

Голубоглазый паренек-квалинестиец, очевидно, не старше тридцати лет, подошел к ним с дымящимися мисками в руках. Дразнящий аромат распространился в воздухе и немного разогнал противную сырость пещеры. Одну миску паренек поставил рядом с пленником и разрезал веревки на его запястьях. Эалтан взял свою порцию и кивнул Анару:

– Поешь, брат. Возможно, это кушанье придется тебе по вкусу больше, чем походный рацион.

В чашке плескалась традиционная овощная похлебка – основное блюдо эльфийской кухни. Темный эльф, не теряя времени, уже принялся за еду. Анар не видел причин морить себя голодом. Похлебка оказалась самым вкусным из всего, что ему приходилось есть за последние несколько месяцев. Она смывала вкус пыли и слез, острые приправы оставляли приятное тепло во рту. Квалинестиец окинул взглядом пещеру и впервые за долгое время увидел вокруг себя общество эльфов, услышал их разговоры и смех. От этого сердце болезненно сжалось. Как ни странно, это место – хотя бы на время – стало если не домом, то убежищем для многих его сородичей. Здесь не было ни явных врагов, ни темных магов, ни драконов…

Анар резко поднял голову от похлебки.

– А где твой хозяин – дракон? Разве он не сидит больше в своем логове?

Эалтан терпеливо улыбнулся.

– Ты говоришь об Эбоне Ночном Призраке, о пресловутом Черном Мародере? Он давно исчез – и скатертью дорога. Мы обнаружили, что пещера пуста, сокровище тоже пропало. Ходят слухи, что, узнав о гибели Берилл от рук эльфов, он трусливо сбежал. Пещера не слишком большая, но лишь немногие знают, где она находится, и те все еще опасаются дракона. Даже дикие звери чувствуют его запах и держатся отсюда подальше, к нашему немалому удовольствию.

Темный эльф допил последний глоток похлебки и с довольным видом облизнул губы.

– Но как бы ни было здесь удобно, это все же не дом. Эльфы не могут жить ни в пещерах, ни в подземельях, ни в людских городах. Родина наших предков совсем близко. Общими силами, потом и кровью, мы сможем вернуть ее!

Ощутив невольный интерес, Анар взглянул на Эалтана. А темный эльф продолжал говорить:

– Совралиан, ты как раз тот, кто нам нужен. Ты хочешь все вернуть – свое прошлое, свой дом. Ты хочешь услышать шепот ветра в листьях осин, ощутить ярость Реки Белого Гнева, купаясь в ее холодных струях, снова вдохнуть по-настоящему свежий воздух. Откусить хрустящее яблоко, почувствовать аромат цветущей вишни…

На одно мгновение сердце Анара забилось чаще. Он и вправду тосковал по всему этому – и не в силах был выразить свои чувства обычными словами. Эалтан продолжал говорить о мечтах, которые могли разбить сердце квалинестийца, но собственные мечты настолько увлекли темного эльфа, что он немного расслабился.

И тогда Анар потихоньку сделал соответствующие жесты и прошептал несколько слов:

– Ajukan tangani hanty.

Воспевающий искрящееся эльфийское вино и приправленные имбирем грибы, Эалтан не заметил его тайных действий.

Невидимая рука, созданная заклинанием Анара, потянулась к поясу темного эльфа. Призрачные пальцы обхватили рукоять кинжала, и вот оружие уже оказалось в собственной, из плоти и крови, руке Совралиана. Эльф рванулся вперед и опрокинул Эалтана на пол, прижав лезвие к самому его горлу.

– Пожалуйста, не делай резких движений, брат, – сказал Анар. – Мне совсем не хочется проливать эльфийскую кровь – даже твою.

К тому времени, когда Совралиан встал сам и поднял на ноги своего пленника, вокруг них собрались другие эльфы, намереваясь освободить своего лидера.

– Не двигайтесь, прошу вас! – крикнул Анар. – Я не собираюсь никому причинять зла. Я пришел только за своей женой.

Повстанцы обменивались удивленными взглядами, а Керасина вышла вперед.

– Муж мой, что ты делаешь?

Анар сильнее надавил на кинжал, но казалось, что Эалтан больше раздосадован, чем испуган.

– Керасина, я забираю тебя отсюда.

Эалтан кашлянул.

– В этом нет необходимости, Совралиан. Никто никого не удерживает здесь насильно.

– Вот как? – громко спросил Анар. – Как же тогда случилось, что после вашей единственной ночевки в нашем лагере наутро моя жена пропала? Признайся, что вы похитили ее, а потом внушили свои идеи.

Паренек-квалинестиец, тот самый, что разносил миски с похлебкой, неожиданно выскочил, пытаясь схватить Анара за руку.

– Kalith karan tobanis-kar! – закричал тот, и паренек тут же отлетел на пол и схватился за ушибленное колено.

– Я не хочу причинять вам зла! – рявкнул Анар. – Но обещаю, следующее заклинание будет разить насмерть!

Он надеялся, что угроза покажется достаточно убедительной, поскольку запас магической силы был уже исчерпан. В арсенале Совралиана не было боевых заклинаний да и никаких других тоже уже не осталось.

Керасина подошла ближе, на расстояние вытянутой руки.

– Прости меня, муж, но тот, кому ты угрожаешь, прав. Я нахожусь здесь по собственной воле, и никто не держит меня в плену.

Анар так сильно сжал рукоять кинжала, что побелели суставы, – еще немного, и рука может дрогнуть. К глазам подступали жгучие слезы ярости. Голосом, одновременно сердитым и неуверенным, он задал единственный вопрос:

– Почему?

Эльфийка печально взглянула на мужа.

– Анар, мы покинули наш дом. Мы попрощались с сыном, и он погиб ради нашей с тобой жизни и жизни нашего народа. Мы оставили фамильные реликвии, одежду, супружеское ложе. Мы спустились в туннель, чтобы спасти свою жизнь. Мы вдвоем сошли под землю, но лишь один поднялся оттуда переродившимся.

Она увидела, что Анар ничего не понял, и тяжело вздохнула.

– Ты все еще там, Анар, во тьме подземелья. Вместе с домом осталась и часть тебя. Несколько месяцев мы странствовали с тобой и с нашими родственниками, пытались выжить, но было похоже, что твоя душа уснула. Ты не ощущал вкуса еды, не интересовался, где мы находимся, даже не замечал моих прикосновений.

Анар на мгновение прикрыл глаза, пытаясь отгородиться от правдивости ее слов.

– Я старался…

– Нет, муж мой. Ты прекратил всякие попытки. Я виновата, что покинула тебя, но когда Эалтан и его группа пришли в наш лагерь, я услышала, что он ведет эльфов в лес, чтобы увидеть Озеро Смерти, а там – оплакать прошлое и начать будущее. Мы излечиваемся разными путями, Анар. Я поняла: чтобы смириться с тем, что с нами произошло, я должна подойти к кромке воды. Я должна была вознести молитвы Богам на могиле нашего сына. А теперь я делаю все, что в моих силах, чтобы вернуть родину нашему народу.

Когда губы задрожали и первые слезы брызнули из глаз, Анар ощутил такую боль в груди, словно кто-то нанес ему беспощадный удар.

– Совралиан, отдай кинжал и выслушай меня, – заговорил Эалтан. – Все мы допускали ошибки, совершали преступления и обижали своих любимых, но мы – обездоленный народ, мы пытаемся примириться со своими потерями. Раны можно залечить, грехи – простить. Возможно, я верну тебе твою жену…

Этого не стоило говорить. Ослепленный гневом и слезами Анар отбросил кинжал, развернул темного эльфа и ударил его кулаком в лицо. Тот отлетел назад и упал бы, если бы несколько пар рук не подхватили его. Эльфы ринулись усмирять Анара.

Несчастный утратил всякое чувство реальности, лишился разума. Удары ног и рук свалили его на пол, окружающий мир взорвался ослепительной болью.

– Остановитесь!

Внезапно вместо чужих рук на его груди появились такие знакомые маленькие и нежные ручки. Жена ощупала его лицо и тело, убедилась, что все кости целы. Из-под оплывших век он видел ее перед собой – близко-близко.

– Керасина…

– Тише, муж мой. Теперь тебе надо отдыхать.

Пригладив спутанные волосы мужа, она прижала его голову к своей груди. Анар затих, слушая нежный голос жены, напевающий древнюю эльфийскую песню – гимн солнцу народа Квалинести.

С каждым судорожным вдохом боль как будто отступала. Остались только нежные прикосновения рук жены да звук ее голоса.

Сон снова повторился, как и каждую ночь, но на этот раз Анар и его жена видели в конце туннеля маленькое пятнышко света. Теснота долго мешала им пройти, но светлый лучик и дуновение свежего ветерка облегчали их тревогу.

Некоторые женщины еще оплакивали свои потери, а другие уже вели негромкие разговоры о том, что делать дальше. Надо придержать детей, поскольку они слишком нетерпеливы и стремятся поскорее вырваться из непривычного заключения в туннеле.

Анар и Керасина рука об руку шли за другими семьями, и каждый шаг приближал их к свету.

Толчок сапогом в плечо прогнал сон и вернул Анара к реальности. Спустя мгновение толчок – довольно ощутимый – повторился.

Голова гудела, веки так опухли, что глаза не открывались, и все тело саднило и болело. Не совсем понимая, что происходит, он потер лицо ладонями и, насколько смог, приподнял веки.

Совралиан лежал в заваленной мусором канаве, поместив голову на кипу грязных тряпок вместо подушки. Стояло раннее утро, и аромат свежеиспеченных булочек из хлебной лавки смешивался со смрадом нечистот.

Городской стражник еще раз ударил его по плечу.

– Я сказал, вставай, эльф! Мы уже выгнали одну группу таких же нищих. Мы не хотим видеть вас в своем городе.

Анар кивнул и начал подниматься на ноги, страдая от пульсирующей боли в висках. Он окинул взглядом переулок и все вспомнил. Стараясь утихомирить человека, эльф примирительно развел руки.

– Убирайся поскорее! – решительно настаивал стражник. – Я не хочу из-за тебя неприятностей.

Еще не совсем соображая, что он делает, Анар вышел из переулка на яркий солнечный свет.