— Иди сюда, кендер, — приказал Рейстлин. — Мне нужна твоя помощь.

— Вечно им нужна моя помощь, — проворчал Тассельхоф. — И это после того, как они меня чуть не пришибли, потому что я мешал пройти. Да, а зовут меня Тассельхоф, если кто не помнит… Он поморгал еще немного и наконец смог осмотреться кругом. Рейстлин склонился над неподвижно лежащим на серой земле Палином. Тас заставил себя подняться и поспешил к ним.

— Что это с ним, Рейстлин? С ним все будет в порядке? Он как-то нехорошо выглядит. Что это Китиара с ним сделала?

— Заткнись, — бросил великий маг и зло сверкнул на него глазами.

— Конечно, Рейстлин, кротко сказал Тас. Он действительно собирался помолчать немного, но слова вылетали изо рта как бы помимо его воли:

— Я только хотел узнать, что случилось…

— Моя возлюбленная-сестра чуть было его не заколола, только и всего. И не вмешайся я, она довела бы дело до конца. Впрочем, тягаться со мной ей не под силу, и она сама прекрасно это понимает. Поэтому и удалилась за подмогой. Тас опустился на колени и осмотрел рану.

— На первый взгляд ничего страшного не вид-но, — резюмировал он.

Повреждено правое плечо… В правом плече у человека вроде бы нет ничего особенно важного. Так ведь? Почему же он без сознания?..

— Разве я не велел тебе заткнуться? — заметил Рейстлин.

— Вроде бы велел, — Тас тяжело вздохнул. Всегда ты так. Против обыкновения, кендер выглядел усталым и подавленным. Он хотел добавить что-то еще, но в это время Палин застонал и начал метаться, корчась от боли.

— Да что же это с ним, Рейст? — испуганно спросил Тас. — Кажется, он… Мне хотелось бы ошибиться, но он, кажется, умирает…

— Да. Он действительно умирает. Палин должен срочно вернуться в свой мир.

— Но рана не выглядит серьезной…

— Он ранен мечом, принадлежащим этому ми-ру! Не вашему миру, кендер! Ты пытался ей поме-шать, и тебе это почти удалось, но лезвие все-таки вошло в тело и сейчас вершит свою губительную работу. Если он умрет здесь, то его душа тоже останется здесь — в плену у Чемоша. Рейстлин поднялся и посмотрел на Врата.

Драконьи головы уставились на него. Небо оставалось серым, но на нем появились темные извивающиеся полосы, как будто с высоты к ним тянулись гигантские щупальца. Тас посмотрел на Рейстлина, на Врата и снова на Рейстлина:

— Думаю, я смогу протащить его. даже и так далеко, но что я буду с ним делать, когда мы снова окажемся в лаборатории? — Он на минуту задумался и просиял. — Знаю! Наверняка есть заклина-ние, которое ему поможет, а ты мог бы меня ему научить! А, Рейстлин? Ты научишь меня немного колдовать?

— Много у меня грехов перед миром, — сухо заметил маг. — Но уж если обучу кендера магии, то точно буду проклят, — с усмешкой добавил он.

— Ну тогда ты должен вернуться вместе с ним, — заявил Тас. — Я надеюсь, ты можешь вернуться?

— Могу, ответил Рейстлин. -Мое физическое тело еще живо. Я могу вернуться. Другое дело, хочу ли я этого? Единственную радость в том мире мне доставляла магия, а если я вернусь… Ты дума-ешь, боги позволят мне сохранить мою силу?

— А как же Палин? — настаивал Тас. — Если он останется здесь, он умрет!

— Да, — вздохнул Рейстлин. — Как же Палин? — Великий маг горько усмехнулся и бросил неприязненный взгляд на серое небо. Итак, я возвращаюсь. Ты этого добивалась? Возвращаюсь слабым и беззащитным! Вот, значит, какова твоя месть, Владычица! Тассельхоф ничего не понял. Жалобно всхли-пывая, он подошел к Палину и склонился над ним. Губы Палина посинели, его кожа была хо-лодна, а по лицу начала разливаться смертельная бледность.

— Рейстлин! — в ужасе закричал Тас. — Решай скорей! Рейстлин наклонился над Палином и положил ладонь на его шею:

— Да, дело зашло далеко. — С внезапной решимостью он осторожно приподнял Палина за плечи. — Берись, кендер, понесли!

— Меня зовут Тассельхоф. Как ты не можешь запомнить! — Тас бросился помогать, но вдруг запнулся обо что-то и упал. — А как же посох? — спросил он.

Рейстлин посмотрел на магический посох. Его тонкие пальцы нервно подергивались.

Оставив Палина, он стремительно поднялся, приблизился к посоху и протянул к нему дрожащую руку.

— С другой стороны… Должен же быть какой-то еще выход… нервно бормотал он. Наконец Рейстлин отдернул руку и обернулся к Тассельхофу.

— Ты понесешь посох, а я позабочусь о Палине, — тихо сказал он. Поспеши!

Мы должны успеть!

— Я? — Тас задохнулся от восторга. Я? Я понесу… волшебный посох?!

— Прекращай свои восторги, делай, что тебе сказано! — приказал Рейстлин.

Тас протянул руку и поднял знаменитый посох. Он мечтал дотронуться до него с того самого мо-мента, когда впервые увидел Рейстлина с этим посохом в зале «Последнего Приюта». И вот его мечты сбылись.

— Я готов! — заявил кендер, то и дело бросая горделивые взгляды на посох в своей руке. Рейстлин был недостаточно силен, чтобы поднять Палина, поэтому ему пришлось ухватить того за плечи и волочить к Вратам по земле. Драконьи головы сверкали. И были довольно красивы на свой ужасный лад. Кендер не мог не отметить это. Рейстлин остановился, тяжело дыша. Впервые за это время Тас услышал его кашель.

— Кендер, — раздался прерываемый кашлем голос. — Подними посох! Подними повыше, так, чтобы Владычица могла его увидеть. Преисполненный восторгом до кончиков своих зеленых ботинок, Тас сделал, что было ведено. Он поднял посох так высоко, как только мог. Драконьи головы предупреждающе закричали, но Врата оставались открытыми. Тас, крепко сжимая в руке посох, вошел во Врата. Это был момент величайшего торжества кенде-ра. Ради таких минут стоило жить. Волоча Палина, Рейстлин последовал за ним. Головы угрожающе кричали, но не пытались их остановить. Холодная грязная темнота лаборатории сомкнулась вокруг них.

Рейстлин аккуратно положил Палина на пол. Потом бывший великий маг выпрямился и сделал шаг обратно, в сторону Врат.

— Я возвращаюсь в Бездну! — отчаянно закричал он. Позволь мне вернуться!

Делай со мной что хочешь, Такхизис, только не оставляй меня здесь, лишившегося силы! Вспыхнул ослепительный свет, на который больно было смотреть. Тасу очень хотелось зажмурить-ся, глаза его саднили и слезились, но он не закрывал их, боясь пропустить что-нибудь интересное. И кен-дер продолжал таращиться изо всех сил и даже для надежности придерживал веки пальцами. Кашляя, Рейстлин сделал еще шаг к Вратам. Свет стал еще ярче. Глаза Таса закрылись сами собой.

Последнее, что он успел увидеть, — Рейстлин поднял руку, как будто отражая удар… Потом прозвучало какое-то ругательство. Тас услышал постепенно затихающий звук и сквозь веки ощутил исчезновение слепящего света. Тас рискнул открыть глаза. На Вратах снова висел занавес. Из-под него пробивался слабый рассеянный свет. Вся остальная лаборатория была погружена в темноту. Рейстлин стоял перед занавесом, уставившись на него. Затем резко повернулся и исчез в темноте. Тас услышал удаляющиеся шаги. Мрак, окутывающий лабораторию, не был обычной темнотой. Он был вовсе не такой, какой бывает темнота в спальне, когда, мягкая и уютная, она приглашает уснуть и навевает приятные сны. Здесь была темнота совсем другого рода: холодная, зат-хлая, шепчущая тьма, от которой хотелось поскорей убраться подальше.

— Рейстлин! Где ты? — позвал Тас. Он вовсе не испугался, совсем нет, но просто подумал, что немного света здесь не помешало бы и было бы совсем не плохо воспользоваться посохом. Тас знал магическое слово, он был совершенно уверен, что знает его, и когда он уже совсем было собрался произнести это слово, из темноты раздался голос Рейстлина. Голос был, как и мрак вокруг, — холодным и глухим:

— Я около выхода. Оставайся около Палина. Дашь мне знать, если он пошевелится или заговорит. И положи посох! Тас переполз поближе к Палину. Он услышал шорох, а потом зажегся свет, мягкий и уютный. Подошел Рейстлин со свечой в металлическом под-свечнике, сделанном в форме птичьей лапы. Он поставил подсвечник на пол рядом с кендером.

— Кажется, ему лучше, — проговорил Тас, дотронувшись до лба Палина. — По крайней мере, теперь он теплее, чем был раньше. Но он все еще не пришел в себя.

— Проклятие все еще студит его кровь, но теперь его можно вылечить.

— Рейстлин строго взглянул на Таса. — Я велел тебе положить посох!

— Но я ведь положил! — запротестовал Тас. К полному своему изумлению он обнаружил, что продолжает сжимать посох в руке. — Ого! Это неспроста! Я думаю, он меня полюбил. Может быть, мне удастся зажечь на нем огонек?.. Ну всего один разок… Что за слово ты говоришь для этого? Шилак? Шилей? Шилейлак?

Сморщившись от досады, Рейстлин взялся за посох и потянул к себе, пытаясь заставить кендера разжать пальцы.

— Рейстлин! Разреши мне, всего только один раз… Ну пожалуйста! Извини, что взял тогда твои магические очки. Если я их когда-нибудь найду, я сразу же тебе их отдам! Как странно! Кажется, мои пальцы окостенели… Рейстлин высвободил посох, отнес его в дальний угол лаборатории и прислонил к стене.

Казалось, маг столь же неохотно расставался с ним, как и кендер мгновением ранее. Рейстлин не спешил отвести руку от дерева, а губы его двигались, сплетая магические слова. Но ничего не произошло. Рейстлин убрал руку и отвернулся. Он подошел к огромному каменному столу, зажег еще одну свечу и обернулся к Палину.

— Тас? — слабым голосом пробормотал Палин.

— Да! Я здесь! — Тас мгновенно забыл про посох и повернулся к нему. — Как ты себя чувствуешь?

— Плечо горит… И холодно… очень холодно… отвечал Палин, лязгая зубами. Что… Что слу-чилось?

— Я, в общем, и сам не очень понял, — начал Тас. — Я поздоровался с Китиарой и собирался пожать ей руку, как вдруг вижу: она достает меч и собирается тебя заколоть, а тут еще Рейстлин ка-ак налетит на меня, ну я и отключился…

— Что? — Палин непонимающе уставился на Таса, но потом память вернулась к нему. Он приподнялся и попытался сесть. Врата! Владычица Тьмы! Нам надо возвращаться…

— Мы вернулись, — успокоил его Тас, стараясь снова уложить его. Мы сейчас в лаборатории. Рейстлин тоже здесь.

— Дядя? — Палин нашел взглядом Рейстлина. На золотистой коже лица мага, обрамленного длинными седыми волосами, играли блики от свечи. Ты решил вернуться!

— Он прошел сквозь Врата, чтобы спасти те-бя, — пояснил Тас.

— Спасибо, дядя! — бледное лицо Палина осветила улыбка. Большое спасибо!

— Он лег и закрыл глаза. Что же со мной? Мне так холодно…

— Тебя ранили проклятым оружием Бездны, — объяснил Рейстлин. — По счастью, только ранили. Если бы клинок попал тебе в сердце, то сейчас ты бы уже служил Чемошу… Я думаю, у меня здесь есть кое-что, что тебе поможет. Рейстлин отошел в глубь лаборатории и принялся рассматривать запыленные склянки, стоявшие в ряд на полке.

— Что это была за женщина? — внезапно спросил Палин. — Кто-то из любимых слуг Владычицы Тьмы?

— Можно сказать и так, хотя я не сомневаюсь, что действовала она не по приказу, а из каких-то своих собственных соображений. Это была моя се-стра,

— ответил Рейстлин. — Твоя покойная тетушка — Китиара.

— Вот уж действительно повстречались с кучей старых друзей, — заметил Тас.

— И хотя, пожалуй, я не мог бы сейчас причислить Китиару к друзьям, но много лет назад мы дружили. Я помню, она еще тогда в пещере спасла меня от страшенного медведя. Ну в самом деле, откуда я мог знать, что это пугало всю зиму спит, а просыпается жутко голодным и злым?.. А вот и она умерла, — Тас тяжело вздохнул.

— Танис тоже теперь мертв, и вообще многие… умерли… По крайней мере,

— добавил он, слегка оживляясь, — хоть один вернулся назад. Как я рад, что ты снова с нами, Рейстлин.

— Похоже на то… — согласился Рейстлин. Он закашлялся. Приступ был так силен, что маг сгорбился и, задыхаясь, схватился за грудь. Наконец ему полегчало и, вытерев губы рукавом и с трудом вбирая воздух, Рейстлин продолжил:

— Уверяю тебя, вернулся я почти непроизвольно.

— Он пытался уйти назад, — пояснил Тас. — Но драконьи головы так закричали… Это было просто поразительно! А Рейстлин задернул занавеску! Я думал, может, взглянуть на них, ну, посмотреть, что там головы делают…

— Не вздумай! раздраженно прервал его Рейстлин. — Или ты снова окажешься в забытьи, но на этот раз так скоро оттуда не выберешься! Найдя нужную склянку, маг снял ее с полки и открыл крышку. Заглянув в нее и удовлетворенно кивнув, направился к Палину. Склонившись над ним, он положил на рану голубоватую мазь.

— Поначалу может немного жечь.

— Я так понимаю, богам пока не известно, что мы их подслушивали, — проговорил Палин сквозь стиснутые зубы. Затем он попытался приподняться и посмотреть на рану. Бледность постепенно покидала его лицо, он перестал дрожать. Мне уже лучше. Мазь магическая?

— Да, — ответил Рейстлин, — правда, делал ее не я. Это подарок жрецов Паладайна.

— Я думаю, это подарок от госпожи Криса-нии, — встрял Тас и задумчиво покачал головой. — Она часто вспоминала тебя, Рейстлин. Лицо Рейстлина не выразило никаких чувств. Постояв немного, он вновь отправился к полке и стал рассматривать теснящиеся там банки и бутылочки.

— Замолчи, Тас! — прошипел Палин, очередной раз шокированный бестактностью кендера.

— Но почему?! — громко прошептал в ответ Тас. Он был искренне удивлен. — Это же правда! Палин невольно взглянул на дядю. Если маг и слышал их разговор; То, по крайней мере внешне, не обратил на него никакого внимания. Тас уныло, повесил голову. Он вновь почувствовал себя глубоко несчастным, вспомнив, что Танис умер. Никогда больше ему не услышать его смеха, не увидеть улыбки, не позаимствовать носовой платок… И к тому же сейчас ему было так скучно и одиноко! Тас прекрасно понимал, что стоит ему дотронуться до чего-нибудь в лаборатории, пусть даже до вон той дохлой летучей мыши, как Рейстлин с Палином сразу зашикают на него. Ну а если они на него закричат, то он не останется в долгу и может наговорить такого, что им не понравится… И тогда тот или другой вполне могут превратить в летучую мышь самого Тассельхофа Непоседу, хотя, конечно, это звучит очень смешно и можно надеяться на то, что эта летучая мышь будет живая… Тас вздохнул, подошел к двери лаборатории и попытался ее открыть.

— Пропади все пропадом! Мы здесь застряли!

— Нет, — холодно откликнулся Рейстлин. — Мы выйдем отсюда, некогда я буду готов, не раньше.

— Снаружи тихо. Я совершенно в этом уверен, — заметил Тас, пристально вглядываясь в дверь. Когда мы уходили, Стил молотил по ней как сумасшедший, а уж грохоту было… Я думаю, он и Аша, да и Даламар наконец устали и пошли пообедать.

— Аша! — воскликнул Палин, вскакивая с кресла. Но ноги не держали его, и он тут же опустился обратно, скрипнув зубами и презирая собственную слабость.

Надеюсь, с ней все в порядке! Ты должен познакомиться с ней, дядя!

— Они знакомы, — заметил Тас. — В некотором роде… Все-таки она его дочь…

— Дочь! — фыркнул Рейстлин. Он перекладывал сушеные листья из большой сумки в маленький кожаный кошелек. — Если она утверждала это, значит, она лгунья. У меня нет дочери.

— Нет, она не лгала. Обстоятельства ее появления… м-м-м… были весьма необычны, дядя, — вступился за Ашу Палин. Он опять встал с кресла и с трудом отошел в угол лаборатории, где стоял посох. Взявшись за него, он сразу почувствовал себя сильнее.

— У тебя вполне может быть дочь, хотя ты и не знаешь об этом. Волшебство Эрдов. Рейстлин кашлянул, кивнул головой, а затем внимательно посмотрел на Палина:

— Эрдов? И как бы им это удалось?

— Я… Ну, в общем, рассказывают про тебя одну историю… Отец никогда не обращал на это внимания… Кто бы и что бы ни говорил, он всегда заяв-лял, что это чушь.

— Интересно было бы послушать эту сказку, — сказал Рейстлин, и усмешка зазмеилась на его тонких губах.

— Говорят разное, но большинство сходится на том, что произошло это, когда вы с отцом возвращались после твоего Испытания из Вайретской Башни Высшего Волшебства. Ты был болен. Погода ис-портилась, и вы остановились на отдых в гостинице. Туда же, чуть позже, попросилась на ночлег женщина. Она была так закутана в плащ, что лица ее не было видно. На нее напали какие-то грубияны, а вы с отцом ее спасли. Женщина пыталась скрыть лицо, но шаль упала, и все увидели, как она прекрасна… — Палин помолчал, потом вдруг продолжил с затаенной улыбкой. — Могу представить себе, что ты по-чувствовал, глядя на нее!

Кто-кто, а я-то могу тебя понять! — Он снова замолчал, погрузившись в свои собственные воспоминания.

— А что было дальше? — спросил Рейстлин, прервав его мечты.

— Ну… м-м-м… — Палин запнулся. — Ну, короче говоря, ты и она… Ну, ты…

— Трахнулись, — подсказал Тас и, видя смущение Палина, бодро продолжил:

— Вы трахнулись, а Эрды с помощью магии (ты же знаешь, они в ней сильны) сделали так, что ты ничего не запомнил. У женщины родился ребенок с золотыми глазами.

Эрды почти сразу же забрали девочку к себе.

— Я был близок с прекрасной женщиной много лет назад и впервые в жизни об этом слышу. Вот ведь незадача какая, — усмехнулся Рейстлин.

— Да, получилось не очень-то хорошо, ей, ко-нечно, надо было бы тебе все рассказать… Она тебе понравится, дядя, — начал Палин и с воодушевлением продолжил. Она очаровательна, добра и очень, очень красива.

— Из чего следует, что она не мой ребенок, — ехидно заметил Рейстлин, — ибо дети, как правило, наследуют хоть что-нибудь от своих родителей. Если же она и впрямь такова, как ты описываешь ее… Маг закрыл кошелек, затянул его ремешком и аккуратно прицепил к своему ремню. — Нам пора. Дел предстоит много, а времени у нас очень мало. Боюсь, прошло уже много дней.

— Дней? Нет, дядя, не может быть. Когда мы уходили отсюда, было утро.

Сейчас, наверно, уже темнеет. Палин замолк и огляделся вокруг. Разве ты не берешь Книгу Заклинаний или какие-нибудь другие книги? Я уже значительно лучше себя чувствую и мог бы помочь тебе их нести…

— Нет, — холодно ответил Рейстлин, даже не взглянув в сторону книжных полок. Палин опешил, а затем спросил:

— Но ты не будешь против, если я их возьму? Я надеялся, что ты, быть может, научишь меня хотя бы некоторым заклинаниям.

— Заклинаниям Великого Фистандантилуса? — уточнил, улыбаясь, Рейстлин.

Казалось, его искренне позабавили слова Палина. — Твои одежды должны стать гораздо темнее, прежде чем ты сможешь их хотя бы просто прочесть, племянник.

— Может быть, и нет, дядя, — спокойно возразил Палин. — Я знаю, никогда еще под Тремя Лунами Черный маг не брал в ученики Белого, но откуда известно, что это невозможно? Отец рассказывал мне, как ты однажды изменил смертоносное заклинание на исцеляющее. Это было, когда дядя Тас укололся отравленной иглой в Неракском Храме. Я знаю, мне будет очень сложно и тяжело, но я готов на все, готов все отдать, чтобы обрести Силу!

— Готов ли? — Рейстлин внимательно посмотрел на Палина и повторил:

— Действительно го-тов? — Он приподнял брови и задумчиво продолжил. Что ж, посмотрим, племянник, посмотрим. А теперь нам пора идти. Я уже говорил, времени у нас мало. Сейчас действительно вечер, но совсем не того дня, когда вы отправились в Бездну. Пока вы были там, в Ансалоне прошел месяц.

— Не может быть! Прошло… всего несколько часов!.. — выдохнул Палин.

— Для тебя — да, но время в этом мире течет значительно быстрее, чем в мире богов. Месяц назад Ариакан с триумфом вступил в Башню Верховного Жреца.

После ее падения ничто уже не могло его остановить. Рыцари Такхизис сейчас правят Палантасом.

— Что, если призрак все еще тут? — прервал их Тас, который пытался посмотреть наружу через замочную скважину.

— Стражи нет. Даламар, правда, еще здесь, но это не надолго. Скоро башня опустеет, совсем как после Катаклизма.

— Даламар уйдет! Просто не верится… — Палин был ошеломлен. Дядя, но если у власти Черные Рыцари, куда же мы пойдем? Если так, то на всем Ансалоне не осталось для нас безопасных мест! Рейстлин не ответил, но в его молчании чувствовалась мрачная решимость.

— Я давно собирался… — произнес он наконец неожиданно мягко. Мы пойдем домой, племянник. Я хочу побывать дома.