– Конечно, дорогая, я готов на все ради тебя. Ты будешь купаться в шелках и драгоценностях. Я переплыву Темзу – хотя после этого, вероятно, буду страдать от болезней, – я даже продам своего любимого жеребца, чтобы только доказать тебе свою любовь и преданность. – Своим признанием он заслужил еще один удар под ребра, и на этот раз Элизабет рассмеялась вместе с мужем.
      Стивен испытал чувство зависти при виде таких нежных излияний, и образ Фиби всплыл перед его мысленным взором, вызвав приступ желания, но он усилием воли подавил непрошеное чувство.
      – Пожалуй, пойду подышать воздухом.
      – Чудесно, и мы с тобой, – объявил Уинстон.
      Они окунулись в людскую толчею, где кто-то спускался с верхнего яруса, кто-то, наоборот, поднимался на балкон, а кто-то шел к друзьям в отдельную ложу. Стивен постарался направить Элизабет и Уинстона в противоположную часть театра. Группа крикливых молодых денди, громко обсуждая, что-то, прошла к выходу, и за ней Стивен сразу же увидел Фиби. В простом изумрудно-зеленом платье она стояла спиной ктолпе и рассматривала портрет Генриха VIII. Собранные на макушке волосы не скрывали прелестной шеи и плеч, а легкая россыпь веснушек придавала ее коже персиковый оттенок, и Стивен с вожделением подумал о прочих восхитительных частях ее тела, наверное, тоже украшенных веснушками.
      – Это мисс Рафферти вон там? – Элизабет ткнула его в плечо, нарушив сладостные мечты.
      – По-моему, она, – как можно небрежнее ответил Стивен.
      – Подойдем? – Элизабет, не дожидаясь его согласия, двинулась вперед, полностью взяв инициативу в свои руки.
      – Пожалуй, лучше последовать за ней, – весело заметил Уинстон, – иначе нам не удастся узнать, что она задумала.
      Стивен и сам хотел поговорить с Фиби, но только без посторонних ушей. Он ускорил шаги, чтобы опередить друзей, и, оказавшись первым за спиной Фиби, прошептал ей на ухо:
      – Вы скучаете по верховым прогулкам, а я скучаю по вас, Фиби Рафферти.
      – Лорд Бэдрик. – Она, сцепив пальцы рук, повернулась к нему, и выражение удивления на ее лице сменилось досадой. – Вы представляете, какие неприятности могли быть у меня из-за вас? Уходите, – движением подбородка она указала в сторону, – пока не вернулась моя тетя.
      – Не могу. – Не имея под рукой безделушки для подарка, он решил быть галантным. – Сегодня вечером вы очаровательны. Знаете, дорогая, мне больше нравится, когда вы одеты в платье, а не в бриджи.
      – Не смейте меня так называть. И почему это вы не можете уйти?
      Стивен наклонился к Фиби, и пленительный запах сирени, исходивший от ее кожи, вернул его в сад Уаймена, где они были вдвоем в тот вечер. Сейчас он готов был отдать что угодно за несколько мгновений, проведенных наедине с этой девушкой.
      – Друзья, – пояснил он шепотом.
      – Прошу прощения?
      – Мои друзья хотят познакомиться с вами. – Взглянув через плечо и обнаружив, что Элизабет уже почти рядом с ними, Стивен отступил назад на приличное расстояние. – А вот и они.
      Фиби моментально преобразилась, паника и раздражение смерились вежливой улыбкой, отработанной, очевидно, многими годами тренировки, и, если не считать легкого румянца на щеках, девушка казалась спокойной и уверенной в себе, однако Стивен мог бы поспорить, что даже выигрыши в покер месячной давности обычно заставляли ее пульс стучать и сердце колотиться.
      Уинстон предпочел подождать, прогуливаясь неподалеку, а Элизабет, с блестящими от возбуждения глазами, наоборот, подошла так близко, что Стивен почти услышал, как ее мысли работают в поисках возможности сосватать его, и чуть не застонал, но, к сожалению, он не мог полностью игнорировать приличия и не считаться с друзьями.
      – Мисс Рафферти, разрешите представить вам моих лучших друзей, лорда и леди Пейли, – отрекомендовал друзей Стивен.
      – Я до сих пор связываю титул «леди Пейли» с матерью Уинстона, поэтому, пожалуйста, зовите меня Элизабет. – Она обеими руками пожала протянутую руку Фиби. – Очень приятно е вами познакомиться, я много о вас слышала. Боже, конечно, не от него, – засмеялась Элизабет, заметив, какой взгляд Фиби метнула на Стивена. – От вашей кузины Чарити. Знаете, мне кажется, мы с вами быстро подружимся. Пойдемте к нам в ложу. Мне хотелось бы побольше узнать о вас и о вашем доме.
      «В основном о вас», – подумал Стивен и, растянув губы в деланной улыбке, выразительно взглянул на Уинстона.
      – А меня, зовите Уинстоном. – Широко раскрыв невинные глаза, он пожал плечами, освободил руку Фиби из рук Элизабет и низко поклонился. – Прошу извинить мою жену. Она живет беспечной жизнью, ни о чем не задумываясь. Если бы она вела войну, капитуляция Наполеона была бы делом считанных дней. Я женился на ней, чтобы спасти ее от самой себя. Что скажешь, Стивен, если мисс Рафферти составит нам компанию на этот вечер?
      – Блестящая идея, – буркнул Стивен, понимая, что, поддерживая предложение жены, Уинстон старался помочь ему.
      – Благодарю вас, но моя тетя…
      – Не беспокойтесь. – Взяв руку Фиби, Стивен бережно просунул ее себе под локоть. – Мы с вами пойдем, а Элизабет и Уинстон с удовольствием дождутся вашу тетушку и объяснят ей ваше решение, придумав столь убедительную причину, что у нее не останется другого выхода, кроме как покориться.
      Элизабет едва сдержалась, чтобы не расхохотаться, а на лице Уинстона заиграла веселая улыбка.
      – Хорошо, сэр. – Фиби подарила Стивену взгляд, который ясно говорил: «Я знаю, что у вас на уме». – Если только вы не будете забывать о правилах приличия.
      – Я буду вести себя как истинный джентльмен, – прижав руку к груди, торжественно пообещал Стивен. – Конечно, – добавил он лукаво, – представления о джентльменском поведении у всех довольно разные. Пойдемте. – Стивену хотелось, чтобы в течение хотя бы нескольких минут Фиби принадлежала только ему. – Не торопитесь, оставайтесь здесь, сколько потребуется, – помахал он рукой Элизабет и Уинстону.
      – Хочу вам напомнить, что вы сказали, будто мне не следует видеться с вами, – произнесла Фиби, идя рядом со Стивеном.
      – Я изменил свое мнение.
      – Почему? – недоуменно спросила она.
      – Возможно, мне хочется, чтобы все знали, что я заинтересованная сторона.
      – Это не игра, ваша милость.
      – Фиби, наши отношения не требуют соблюдения таких формальностей, называйте меня Стивеном. – Задержавшись ненадолго возле швейцара, он обменялся с ним несколькими словами и повел ее к другому пролету лестницы, скрытому за голубым занавесом. – Вам понравились цветы?
      – Даже несмотря на то что тетя Хильдегард теперь подозревает меня в самом худшем, должна признать, они были восхитительны. Куда мы идем? Я думала, мы встретимся с вашими друзьями.
      – Всему свое время. Прежде всего я хочу немного побыть с вами наедине. – Довольный своими решительными действиями, Стивен впервые за несколько дней почувствовал, что у него поднялось настроение.
      – Не поймите меня неправильно, – сказала Фиби, не обращая внимания на предупреждение разума, – но я тоже хотела бы сказать то, что лучше говорить наедине. – Она, опередив Стивена, вошла в небольшую богато убранную ложу напротив сцены. В одном углу ложи стоял причудливый стол, инкрустированный нефритом и мрамором, с разнообразными напитками и хрустальными бокалами, а в другом – угловой ярко-синий диван; четыре позолоченных кресла были повернуты к сцене, а тонкая белая сетчатая штора на открытой стороне ложи хорошо скрывала тех, кто занимал ложу, от публики, сидевшей внизу. Ложа, без сомнения, была задумана как хранительница тайн. – Чья она?
      – Это, моя дорогая, королевская ложа. Конечно, из-за болезни короля его никогда здесь не видели, но время от времени принц-регент, королева Шарлотта и другие члены королевской семьи отваживаются появляться здесь. За кругленькую сумму важные особы или пары, которые хотят остаться незамеченными, могут снять ее. – Стивен закрыл дверь и прошел к столу. – Хотите что-нибудь выпить?
      Одетый во все черное, до безумия надменный лорд Бэдрик привел в возбуждение все чувства Фиби, а ведь она была с ним наедине. Ее предательское воображение нарисовало сладостную картину: его губы, прижатые к ее губам, и их слитые воедино тела. Фиби подумала было, что спиртное поможет ей успокоить нервы, но, к счастью, здравый смысл победил, и она, укрепившись в своей решимости все высказать, выпрямилась.
      – Нет, благодарю вас.
      – Хотя идея и хороша, я не собираюсь накачивать вас спиртным и компрометировать в театре, полном народа, – словно заглянув ей в душу, успокоил ее Стивен и скрестил руки на груди.
      – Отлично. – Не в силах побороть краску смущения, залившую ее от макушки до кончиков пальцев, Фиби отошла к шторе и стала наблюдать за происходящим внизу. – Шерри, если можно. – Высокое расположение ложи и мягкое освещение не позволяли никому увидеть, что делается внутри, оставляя Фиби и герцога спокойными в отношении их уединения – до тех пор, пока они сами были спокойны. Почувствовав теплое дыхание Стивена на оголенном плече, Фиби резко обернулась, и от нее не укрылось, что он криво усмехнулся, как будто прочитал ее тайные мысли. Она замерла, проглотив вертевшееся на языке замечание и сдерживая дрожь, готовую охватить все ее тело.
      – Когда я буду заниматься с вами любовью, – сказал Стивен, протягивая ей хрустальный бокал, – это будет тогда и там, где никто не осмелится помешать нам. Я мечтаю растянуть знакомство с вашим телом на много часов.
      Ее тело не имело ни малейшего представления о том, что делают, когда часами занимаются любовью, тем не менее такое предложение, казалось, пришлось ему по душе, возможно, из-за близости лорда Бэдрика, который каким-то странным образом воздействовал на Фиби.
      – Я хочу сказать, что оказалась здесь исключительно из-за вашей наглости, – с чувством собственного достоинства заявила Фиби, притворяясь совершенно спокойной. – Вы, очевидно, не слышали, что я вам сказала на днях.
      – Слышал. Я просто решил не обращать внимания, это одна из привилегий герцога.
      – Прекрасно! Увы, я не могу позволить себе такой роскоши. Это моя жизнь, а не скачки или партия в шахматы, которыми вы развлекаетесь.
      – Вы видите во мне избалованного мальчишку, который хочет, чтобы все делалось по его желанию. Поверьте, я знаю, что для вас лучше.
      – Как вы можете это говорить? Вы же совсем меня не знаете.
      – Тогда расскажите о себе, – нежным, вкрадчивым голосом предложил он и большим пальцем провел ей поперек брови, по щеке и, наконец, по губам. – Поделитесь со мной секретами, которые вы прячете, своими желаниями, своими мечтами. Откройтесь мне, и я приложу все силы, чтобы дать вам то, чего вы хотите. – Стивен остался стоять у занавеса и терпеливо ждал, давая ей возможность сделать выбор.
      Фиби не могла понять, пытается ли он соблазнить ее, но ей казалось, что Стивен был искренним. Возможно, если она расскажет ему все, он поймет необходимость того, что она делала. Подойдя к дивану, она села на самый краешек, упершись в пол обеими ногами, и, разглядывая ножки в форме лап у стоявшего перед ней кресла, обдумывала, как несколькими короткими фразами объяснить свои мечты.
      – Все желания и мечты, которые у меня были, разбились в день смерти моего отца, когда ко мне в дверь постучал банкир, чтобы сообщить, что мой отец заложил все, что я любила, и еще остался в долгу у банка. Видит Бог, отец покинул Ирландию в надежде найти в колониях горшок золота у конца радуги. Он был хорошим человеком, но, увы, без малейшего таланта к бизнесу. После смерти мамы мы несколько раз меняли место жительства, пока наконец не поселились в Риверз-Бенд. С возрастом я стала лучше понимать, каким слабохарактерным был отец, и, как могла, управляла плантацией, стараясь сделать все возможное, чтобы сохранить нашу финансовую независимость. Долги, в которые отец влез в результате своей последней авантюры, явились для меня полной неожиданностью. Когда все было сказано и сделано, у меня не осталось ничего, кроме наследства, о котором я не ведала еще три месяца назад, и небольшой суммы денег, достаточной, чтобы купить билет в Англию. – Глубоко вздохнув, Фиби подняла голову и, взглянув на Стивена, откровенно призналась: – Вы были правы, у меня нет желания вступать в брак, во всяком случае, в сложившейся ситуации. Будь моя воля, я нашла бы человека, которого полюбила бы, как любили друг друга мои родители.
      – Наивное заблуждение. – Стивен помахал рукой в воздухе. – Как на протяжении веков говорится в стихах и прозе, любовь превращает мужчин и женщин в глупцов и заставляет их верить в иллюзии. Большинство рассудительных молодых женщин просто ищет подходящую пару, они счастливы, если им удается найти понимание у своего избранника.
      – Сэр, – Фиби, сложив руки под грудью, постаралась противопоставить свою убежденность его скептицизму, – большинство женщин хочет любви, это их родители ищут им подходящую партию.
      – Возможно. Но очень часто в поисках любви человек теряет разум.
      – А как же ваши друзья Элизабет и Уинстон? – За всю свою жизнь Фиби не встречала человека, который бы не верил в любовь и не мечтал так или иначе найти ее. Любовь, по мнению Фиби, была драгоценным сокровищем, которое дарили и которым делились, она побеждала все. Господи, в представлении Стивена это чувство было глупой мечтой школьницы и петлей на шее мужчины!
      – Хорошо, я допускаю, что некоторым, очень немногим, удается найти и любовь, и понимание, но давайте вернемся к вашему положению. Мы выяснили, что у вас нет выбора и в запасе остается совсем немного времени. Положим, любовь для вас недосягаема, так зачем связывать себя с человеком, которого едва терпишь? Фиби, я же знаю, что вас влечет ко мне, и предлагаю выход.
      Она вспомнила Сару Хастингс, симпатичную, простую девушку, которая, ослепленная страстью, сбежала с джентльменом из Атланты, с мужчиной, попользовавшимся ею и выбросившим ее, как старое пальто. Сара не смогла пережить, что ее бывшие друзья и даже собственные родители отвернулись от нее, и бросилась с балкона под проезжавший экипаж.
      Фиби не считала себя такой безвольной и не была настолько глупа, чтобы думать, будто лорд Бэдрик беспокоится прежде всего о ее интересах. Она понимала, что определенные последствия всегда являются результатом чьих-то поступков? Резко встав с дивана, Фиби прошла в противоположный угол и поставила на стол недопитый бокал.
      – Этот ваш так называемый выход дает возможность вам управлять моим будущим, а меня ставит в полную зависимость от вас. Этот выход позволяет вам вышвырнуть меня в любой момент, как только вам наскучит мое общество, и лишает меня какой-либо возможности отстаивать свои права.
      – Как человек, получивший такую оценку, скажу честно, что вам, наверное, было бы легче жить без обязательств, приобретаемых вместе с наследством. Но если – заметьте, я говорю если – мне наскучит ваше общество, вы могли бы вернуться в Америку с кругленьким капиталом, не нуждаясь в поместье Марсден.
      – А тетя Хильдегард? Я перед ней в долгу и не могу допустить такой скандал в обществе ее друзей.
      – Вас действительно беспокоят моральные принципы тетиных друзей? Вы даже незнакомы с ними.
      Стивен, вооруженный логикой и расчетами, очевидно, был готов ко всем возражениям, которые могла выдвинуть Фиби. «Интересно, – мелькнула у нее мысль, – своих прежних любовниц он подбирал так же по-деловому? Похоже, что да». Стивен был образцом самообладания, и Фиби сомневалась, что многие – или хотя бы кто-нибудь – видели его вышедшим из себя. Святая Дева Мария, почему же он так ей нравится?
      – Если я вас так привлекаю, почему вы не попросите моей руки? – спросила она несмело. – Неужели так страшно жениться на мне? – Глядя на свои туфли, Фиби не видела, а слышала, что он подошел и остановился на расстоянии нескольких дюймов от нее.
      – Нет, Фиби, – ответил Стивен, не дотрагиваясь до нее, – не только на вас, а жениться вообще. Брак не для меня. Я не стану обманывать ваших надежд. – Хотя в его тоне звучала насмешка, она уловила в нем сожаление и даже печаль.
      – Для вас предложение жениться, кажется, звучит как смертный приговор.
      – В некотором смысле так оно и есть.
      – Почему? Должна же быть какая-то причина.
      – Простите мою скрытность. – Стивен потер переносицу, словно мысли, теснившиеся у него в голове, требовали слишком большого напряжения. – Достаточно сказать, что я оказываю вам огромную услугу, предлагая стать моей любовницей, а не женой.
      – В конце концов, это не имеет никакого значения, – с некоторой дерзостью парировала она, ругая себя за охватившую ее досаду. – Я еще не готова продать себя, у меня в запасе остается четыре недели.
      – На задачу, решения которой вы боитесь. Примите мою помощь, я хочу заботиться о вас.
      – Простите мою грубость, но вы просто-напросто хотите затащить меня к себе в постель.
      – И это тоже. Но мною движет и нечто иное.
      – Вероятно, вы хотите меня просто потому, что я задела ваше самолюбие, с самого начала отказавшись от вашего предложения.
      – Я Бог знает кто, но только не болван, и никогда не связал бы себя с женщиной, которая мне не нравится, просто чтобы утешить уязвленную мужскую гордость. Уверяю вас, это далеко не так. Мне подтвердить свое объяснение?
      Фиби поняла, что Стивен сейчас поцелует ее, и на этот раз здесь не было дерева, которое могло бы помешать ей убежать; но, нужно сказать правду, она, хорошо это или нет, с надеждой ждала именно этого момента.
      Длинные изящные пальцы Стивена, скользнув по ее талии, привели Фиби в трепет, другая его рука взяла ее за подбородок, и Фиби через секунду почувствовала его губы. Поцелуй, более чувственный, чем в первый раз, заронил в ее душу семя желания, семя, которое – она понимала – будет прорастать и развиваться с продолжением ласк. Она прильнула к Стивену, ощущая его упругие мускулы. «Однако, – вынуждена была признаться себе Фиби, – мне нравится, как целуется этот мужчина». И она теснее прижалась к Стивену.
      Тихий, но настойчивый стук вывел ее из блаженного состояния, и за мгновение до того, как Уинстон заглянул в дверь, она в испуге отскочила назад, толкнув одной рукой стол, так что зазвенели стоявшие на нем бокалы и стаканы. Но другая ее рука осталась в руке Бэдрика, который не отпустил ее.
      – Кхе, – робко кашлянул Уинстон, – извините, что помешал, но Элизабет требует, и весьма категорически, чтобы вы оба присоединились к нам.
      – Заверь Элизабет, что с мисс Рафферти все в порядке. Мы явимся через мгновение. – После ухода Уинстона Стивен снова привлек к себе Фиби, не желая понимать брошенный на него строгий взгляд. – Не спешите принимать решение. Между нами не все кончено, и я предупреждаю вас, что намерен полностью использовать свой дар убеждения – а он довольно силен, – чтобы склонить вас к своему образу мыслей. Вы просто могли бы изменить свои взгляды.
      – А если я потребую оставить меня в покое?
      – Неужели вы будете столь жестоки? Помимо всего прочего, я посещаю огромное количество праздников, а так как вы бегаете по Лондону в поисках супруга, мы неизбежно будем часто встречаться друг с другом.
      – Вы не единственный, кто обладает способностью убеждать, – расхохоталась Фиби. – Кто вам сказал, что я не хочу изменить ваши взгляды?
      – Вы пустите в ход свои женские уловки, чтобы заставить меня принять ваше предложение? Хм… У кого больше сил для этого – у меня или у вас? – Он вызывающе ухмыльнулся. – Определенно следующие недели будут весьма интересными. Пойдемте, пока Элизабет не отправила королевскую охрану разыскивать вас. – Не сказав друг другу больше ни слова, они спустились по лестнице, и Стивен, взяв Фиби под руку, повел ее к ложе друзей. – Вот и мы, – сказал он, входя в ложу.
      – Как тебе не стыдно. – Элизабет повернулась к Стивену. – Второе действие вот-вот начнется. Как я могу познакомиться с мисс Рафферти, если ты занимаешь все ее время?
      – Элизабет, дорогая, боюсь, что могу с уверенностью сказать, ты сумеешь найти время вволю допросить Фиби.
      – Несомненно. – Улыбка Элизабет подтвердила опасения Стивена. – В субботу состоится гонка в Доггете «Мундир и герб». – Она просияла и потянулась вперед, как ребенок, ищущий спрятанное сокровище, наслаждающийся этим поиском и не желающий его прекращать. – Фиби, вы должны пойти с нами. Это неповторимое развлечение, конечно, если не будет дождя. Никто не отказывается от такого зрелища.
      – А что это такое? – вклинившись в словесный поток Элизабет, спросила Фиби.
      – Гонки юнг от Лондон-Бридж до Челси, – почувствовав себя исключенным из разговора, пояснил Стивен, придвигаясь к Фиби. – Победитель завоевывает право носить роскошный алый мундир с серебряным гербом Ганновера. Там собираются ревущие толпы болельщиков, азартные игроки, карманники и прочие воры плюс уличные торговцы со своим товаром, не говоря уже о разношерстной компании морских волков. – Речь Стивена резко контрастировала с восторженными высказываниями Элизабет и чем-то походила на выступление проповедника из местной таверны, осуждающего грехи.
      – По-моему, это восхитительно, – рассмеялась Фиби.
      – Я же сказала, что Фиби поедет с нами. Я пришлю за вами экипаж около часа. Кроме того, это один из немногих случаев, когда мы можем погулять все вместе. Стивен редко заглядывает в Лондон и еще реже рискует показываться на публике, он немного отшельник.
      – Очень интересно, – промурлыкала Фиби, вспомнив, как он, обманщик, заявил, что они будут часто встречаться в обществе.
      – Элизабет, – одернул ее Стивен, – тихо, начинается спектакль.
      – Фиби, садитесь рядом со мной. – Помахав девушке одной рукой, другой Элизабет похлопала по соседнему пустому креслу. – Мы пошепчемся во время оставшейся части оперы, и пусть Стивен мучается от любопытства, гадая, какие секреты я могу выведать.
      Фиби заняла предложенное ей место с надеждой, что Элизабет станет ей истинным другом, способным скрасить ее одиночество и оказать поддержку: Стивен же был вынужден расположиться рядом с Уинстоном позади обеих дам. Зал затих, и началось представление. Фиби старалась сосредоточиться на действии или смотреть на Элизабет, которая время от времени с любопытством поглядывала на нее, и не обращать внимания на Стивена, но, оглянувшись однажды назад, увидела, что он не сводит с нее своих темных глаз, и, словно подчиняясь его воле, стала часто украдкой бросать на него взгляды.
      На его губах блуждала кривая ухмылка, подтверждавшая его уверенность в своей правоте и намерение воспользоваться своим положением, а один раз этот негодник даже послал Фиби воздушный поцелуй.
      Когда опера закончилась, Фиби поспешила попрощаться с Элизабет и Уинстоном и в сопровождении Стивена быстро пошла по коридору, чтобы как можно скорее добраться до другой стороны театра, понимая, что тетя Хильдегард, вероятно, сходит с ума от беспокойства. Вокруг них была страшная толчея, и Фиби оказалась притиснутой к Стивену, однако ее тело не стало против этого возражать, и вопреки своим благим намерениям, которые, по-видимому, покидали ее всякий раз, когда Стивен оказывался рядом, Фиби пару раз нарочно прижалась к нему. Краем глаза наблюдая за своим спутником, она опять отметила, что он все-таки дьявольски красив и обаятелен в своей надменности. Его страх перед женитьбой и отказ от каких-либо объяснений ставил Фиби в тупик, и ей на память пришли слова Нэнни Ди о том, что Фиби удастся изменить его отношение к браку, если он действительно тот мужчина, который ей нужен. Но если он говорил именно то, что думал, то ей лучше проводить свое драгоценное время, которого у нее так мало, с другими кавалерами.
      До того как сделать окончательный выбор и, быть может, остаться с разбитым сердцем, Фиби твердо решила побольше узнать о лорде Бэдрике. Пока же она знала только то, что он превращал ее мозг в кашу, а внутренности в теплый сидр. И помочь ей найти ответы на мучившие ее вопросы лучше всех, по мнению Фиби, могла Элизабет.
      Добравшись наконец до частной ложи Хильдегард, они увидели, что тетушка мечется по ложе взад-вперед, а Чарити сидит, понурив голову, и теребит свой огромный оранжевый бант.
      – Добрый вечер, леди Гудлифф, – поздоровался Стивен.
      – Лорд Бэдрик. – Хильдегард, стоявшая спиной ко входу, повернула голову и еще выше задрала заостренный подбородок.
      – Леди Чарити, – кивнув Хильдегард, обратился он к ее дочери, – как ваши успехи в акварели?
      – Плачевны, – буркнула Чарити, уткнувшись коленями в деревянное ограждение.
      – Чарити поняла, что предпочитает женские обязанности всяким пустым занятиям вроде живописи, – вздохнув, коротко и с укоризной объяснила Хильдегард. Чарити же совсем помрачнела и поникла в кресле.
      – Как жаль, – заметил Стивен, – она делала успехи.
      – Хм, – фыркнула в ответ Хильдегард. – А как вам посчастливилось познакомиться с моей племянницей? – Между ней и Стивеном начинались военные действия.
      Фиби предвидела, что так и будет, но сейчас битва шла явно за верховную власть, и ее кольнуло нехорошее предчувствие, когда она попыталась понять причину их вражды. Фиби хотела было рассказать, как познакомилась со Стивеном, но, заметив недоброжелательную гримасу на лице Хильдегард, изменила намерение и в надежде поднять всем настроение весело улыбнулась.
      – По правде говоря, тетушка, во всем виновата леди Пейли. Пока я ждала вашего возвращения, она представилась сама и представила своего мужа и лорда Бэдрика.
      – Случайность, которой я чрезвычайно благодарен, – торжественно вставил Стивен.
      – Вот как. – Губы Хильдегард сжались в тонкую прямую линию, и она в упор посмотрела на Фиби. – Сэр Леммер приходил с визитом, исключительно чтобы повидать тебя, и был страшно разочарован твоим отсутствием. Спасибо, что проводили Фиби, – обратилась она к Стивену, – но теперь найдется кому поухаживать за моей племянницей.
      – А где сэр Леммер? – ледяным тоном спросил он и, игнорируя явный намек на отставку, прислонился к стене, скрестил на груди руки и застыл как вкопанный.
      – К сожалению, его срочно вызвали домой.
      – В таком случае разрешите откланяться. Мы еще увидимся, мисс Рафферти.
      Фиби, и так уже взвинченная до предела, еще больше напряглась, когда Стивен поднес ее руку к губам и задержал дольше положенного, чтобы разжечь подозрения, уже зародившиеся в мыслях Хильдегард. «Идиот», – мысленно обругала его Фиби, зная, что после ухода герцога ее ждет наказание.
      – Ты не смеешь больше встречаться с лордом Бэдриком. – Тетя Хильдегард не заставила себя долго ждать.
      – Полагаю, у вас есть особая причина для такого приказания?
      – Он гадкий человек, продавший свою душу дьяволу. Его сверх скандальное прошлое вынуждает его жить затворником, но даже его отсутствие в обществе не может положить конец рассказам о его порочности.
      – Что вы имеете в виду, тетя Хильдегард?
      – В его жилах течет испорченная кровь, и не важно, благородная она или нет. Он ведет себя безнравственно, болтается там, где не следует, Бог знает зачем подбирает мальчиков. Род Бэдриков греховен и проклят, и этот молодой человек такой же отвратительный, как и его предки. Он убил свою первую жену за то, что она не смогла сберечь их дочь. Его вторая жена появилась на свет только для того, чтобы быть загнанной и убитой, как дикий зверь. И помни, это всего лишь два примера, есть еще масса других, но я не буду оскорблять слух моей дочери, пересказывая их.
      – Боже милостивый, неужели вы верите всей этой чепухе?
      – Этот человек погубит тебя, а заодно и мою семью. – Неестественно прямая осанка Хильдегард означала, что она верит каждому произнесенному ею слову клеветы. – Держись от него подальше. Я ясно выражаюсь?
      Вот это да! Фиби больше всего хотелось отстоять свою точку зрения, но какие доводы она могла привести в пользу этого человека, если сама почти ничего о нем не знала? Как представить себе убийство, безнравственность, проклятия? Оставив при себе свои возражения и желание защитить этого мужчину, Фиби склонила голову – скоро наступит завтра, и она возьмется за исследование прошлого Стивена Ламберта, герцога Бэдрика.

Глава 5