— Конечно, конечно. Но мне кажется, что вы так молоды, знающий руководитель вам бы не помешал.

Корине захотелось спросить — не себя ли та считает этим самым знающим руководителем, но вместо этого она сухо проговорила:

— Мне понятно ваше беспокойство, Джилл. Но повторяю, причины для тревоги нет.

Джилл изящно кивнула, соглашаясь, затем подвинула поближе стул и села. Корина приготовилась к допросу, судя по всему Джилл была намерена провести с ней «разговор по душам». Что этой женщине от меня нужно, думала Корина, пытаясь понять намерения Джилл. Может быть, в ней говорит простая женская ревность, которую та умело скрывает?

— Давайте немножко поговорим, — начала Джилл сладким голоском. — Не считайте меня чересчур любопытной, но я хотела бы знать ваши планы на будущее. Мне ужасно интересно, чем может привлекать такую девушку, как вы, этот край? Честно говоря, мне это кажется просто странным. Здесь же вы лишены возможности встречаться с людьми.

— Вы хотите сказать, с мужчинами, — сухо уточнила Корина.

— Да, и с ними. Разве это противоестественно? — Джилл обвела взглядом комнату и снова стала смотреть в упор на Корину. Кажется, она не уловила иронии.

— Я сейчас не думаю ни о мужчинах, ни о романах, — спокойно сказала Корина. — Я приехала сюда, чтобы работать, и этот труд захватил меня целиком. Мало того, я просто влюбилась в Бал Бала.

— Влюбилась? Признайтесь, как и у каждой девицы, вашей конечной целью является удачное замужество? — настаивала Джилл, не отводя от Корины свои голубые глаза.

— Это зависит от того, что вы называете удачным. Вы, наверное, понимаете под этим понятием крупный выигрыш, как на бирже ценных бумаг. Я же склонна употребить выражение «счастливое замужество». Оно звучит более привлекательно.

Джилл рассмеялась.

— Каждый понимает счастье по-своему. Не говорите только, что деньги вас не интересуют.

— Может быть, вам это покажется странным, но не интересуют, — сухо возразила Корина.

— Придумайте что-нибудь получше! — было что-то неприятное в интонации Джилл. — Девушка, которая зарабатывает себе на жизнь, не хочет разбогатеть! Признайтесь, все заработанное вы тратите на одежду? Вы действительно очень хорошо одеваетесь. — Глаза ее сузились. — Но ведь это может быть очень выгодным капиталовложением, не так ли? Возможно, вы пытаетесь поймать на удочку Канала? Сразу скажу — это глупая затея.

— Мне кажется, я лучше продолжу печатать на машинке, — перебила ее Корина, пытаясь прервать эту беседу-допрос.

Кайал Баллантайн вам не пара, согласитесь. До сих пор он не был готов к браку. Кайал из тех людей, которые сначала строят свою жизнь, устраивают свое будущее, и лишь потом предлагают любимой женщине разделить его с ним.

— Хочу сказать, что у меня и в мыслях не было выходить за мистера Баллантайна! — не выдержала Корина.

— Я не верю. Такой мужчина должен будить в каждой девушке самые пылкие мечты.

— Это ваши фантазии, Джилл. Вы же сами только что объяснили мне, кто я есть, — я наемная служащая, живущая в его доме. Он человек исключительно строгих принципов. С моей стороны просто неразумно было бы строить какие-то планы…

Джилл закинула руки за свою белокурую головку и лениво потянулась.

— Все дороги к счастью, как правило, тернисты. Не вы первая не вы последняя. К тому же приобретенный опыт позволяет избегать лишних ошибок.

— Должна ли я из этого заключить, что ваш прошлый опыт не отвратил вас от мысли попытать счастья снова?

Джилл выпрямилась.

— Вы правильно меня поняли.

— О, это было совсем не трудно. Вы так чудесно все объясняете. Ваш опыт просто неоценим для молоденьких девушек.

— Я, кажется, ошиблась — вы достойный противник… — Джилл снова расслабилась, голос звучал невозмутимо.

— Давайте закончим этот бесцельный разговор. Пусть каждый останется при своем мнении. Простите, Джилл, если я была резка с вами.

— Не обольщайтесь, дорогая. Жизнь не так проста, как вам сейчас кажется. Все ваши хитрости написаны у вас на лице. Кайал Баллантайн привлекает вас как огонь бабочку.

— По-моему, я эту фразу уже где-то слышала. — В дверях стояла улыбающаяся Ли.

— Подслушиваешь, дорогая? — Джилл не смогла сдержать раздражения.

— А что еще остается делать, если вы секретничаете? — весело поинтересовалась Ли, не обращая внимания на недовольный тон. Джилл легко покачала головой и грациозно поднялась со стула.

— Ты всегда так предана своим друзьям, Ли? Это чудесное качество. — Джилл выплыла из комнаты, помахав рукой на прощанье.

— Ну, что, киска показала зубки? — спросила Ли. Вместо ответа Корина весело рассмеялась.

— Непростая штучка твоя кузина. По-моему, она убеждена, что я пытаюсь использовать свое положение здесь с выгодой для себя.

Ли ухмыльнулась со знающим видом.

— По мнению Джилл, любая женщина в жизни ищет только выгоду, а если она еще столь очаровательна, как ты, Рина, то быстро переходит в разряд ее врагов. Но послушай, я ведь пришла не за тем. Меня прислал Кайал. Он просил передать, что подобрал для тебя более подходящую лошадь. Пойдем, мне велено показать ее тебе.

Корина колебалась только одну минуту. Лошадь оказалась великолепной. Звали ее Рамма.

Однажды утром Корина открыла глаза и улыбнулась. Всю ночь она проспала глубоким сном без кошмаров и мучительных сновидений. Протянув руку, она повернула к себе часы. Было чуть больше шести. Чтобы такое чудесное утро не пропало даром, она решила совершить прогулку на Рамме. А утро действительно было великолепное. Еще неяркое солнце золотило листья деревьев, по-утреннему прохладный ветерок стал играть с платьем Корины. В доме было еще тихо, но около конюшен мальчики-аборигены белили новый забор. Пара других мальчишек чистила и полировала сбрую. Корина дружелюбно улыбнулась им и пожелала доброго утра. Один из подростков подошел к ней, показывая в широкой улыбке удивительно красивые и ровные белые зубы. Корина указала на Рамму. Конюх ласково заговорил с лошадью и вывел ее из стойла.

— Эта красавица не доставит вам хлопот, мисс. Она необыкновенно умная. — И он погладил ее по морде.

Ее черная шкура была похожа на атлас. Рамма вскидывала свою точеную голову, втягивая трепещущими ноздрями привычные запахи утра. Корина проследила за тем, как конюх подтянул подпругу, затем взяла в руку поводья и легко вспрыгнула в седло. Лошадь попыталась встать на дыбы, но она мягко заговорила с ней, успокоила и направила к воротам. Ветер бил Корине в лицо — она мчалась к реке.

Отбор скота закончился, и жизнь вернулась в свое русло. Корина думала о том, как изменилась ее жизнь после приезда в Бал Бала. Птицы наполняли утренний воздух своим певучим взволнованным щебетаньем. Легкий ветерок сначала прошептал в листьях деревьев, потом зашелестел травой и запутался в волосах Корины.

Корина отпустила поводья и полетела по равнине, наслаждаясь свободой.

У самой кромки реки трава была высокой и сочной, а по чистой прохладной воде с достоинством плавали дикие утки. Корина ехала шагом вдоль берега, любуясь яркой зеленью жасмина и его нежными цветами. На песчаных обрывах пышно росла акация, запах которой по ночам разносился на многие мили вокруг.

Солнечный свет, проходя сквозь кружево листвы, золотил гладь воды, на которой то тут, то там появлялись и исчезали спиральные круги, свидетельствующие о богатой подводной жизни. От одного полнолуния до другого река переполнялась рыбой. Тысяча мальков стайками носилась в прозрачной воде, становясь пищей более крупных рыб и птиц. Золотые и серебряные окуни с плеском прыгали в воде, по которой еще долго расходились круги. Внезапно в воздухе прошумела стая пестрых попугаев. Корина подняла голову и залюбовалась мельканьем разноцветных перьев.

Корина направила Рамму по краю тропы, протоптанной скотом и ведущей вверх по холмам. На вершине ветер снова налетел на нее, поднимая высоко в воздух пыль и сухую траву. Корина огляделась. В излучине реки переходило вброд небольшое стадо, их белые с черными кончиками рога блестели на солнце.

Она заметила Кайала Баллантайна, разговаривающего с одним из своих пастухов, и, натянув поводья, свернула в густую тень, не желая быть им замеченной.

Рамма, постукивая копытами по камушкам, спустилась по бегущей вниз тропе к оврагам и пещерам на западном берегу реки. Здесь Корина привязала ее к кусту и оставила щипать сладкую траву. В лощине было тихо, пахло мятой и мокрой землей. Корина медленно пробиралась между трав, отводя рукой высокие цветы и рассматривая слоистое строение песчаника на стенках оврага. Эти слои, извивавшиеся лентами, за тысячелетия приобрели замысловатый рисунок фантастической красоты. Шорох позади заставил ее обернуться. На огромном валуне приготовилась к бою пара кружевных ящериц. Они угрожающе кружили вокруг друг друга, тяжело поводя боками и раздувая шеи. Их тонкие язычки угрожающе мелькали, глаза посверкивали, как капельки на солнце. Корина хлопнула в ладоши, и они мгновенно скрылись в камнях.

Слабое попискивание заставило ее снова остановиться. Присев на корточки, девушка разглядела в густом кустарнике небольшую пещерку, из которой, не мигая, на нее смотрели круглые глаза. Протянув руку, Карина потрогала острые ушки; сырой холодный носик ткнулся ей в ладонь. К ее ногам выполз небольшой щенок и, обнюхав ей руки, вразвалку направился на солнышко.

Зачарованная, Корина пошла за ним. Щенок доверчиво опрокинулся на спину и замахал в воздухе короткими лапками. Корина погладила его мягкий животик и хвостик с белым кончиком. Щенок лизнул ей руку, и глаза его на солнце сверкнули яркой зеленью.

— Славный, маленький, — приговаривала Корина, играя с пушистым щенком. От этого занятия ее отвлекли чьи-то шаги. Кто-то подходил к ней по тропинке. Корина подняла голову, пытаясь разглядеть лицо приближающегося к ней человека.

— Доброе утро, — сухо произнес Кайал и внимательно посмотрел на щенка. Корина поднялась на ноги, продолжая прижимать к себе теплое существо, и, ни слова не говоря, посмотрела на Кайала.

— Полагаю, вам известно, что в руках вы держите щенка динго? — после минутной паузы спросил он.

— Я догадываюсь, что это дикая зверюшка. Я не настолько глупая.

— Ваши поступки говорят о другом. Положите его немедленно на землю, ради Господа Бога!

— Но почему? — запротестовала Корина. — Посмотрите, он совсем ручной. — Кайал сделал шаг в ее сторону, но вдруг резко повернулся, встревоженный чем-то. И вовремя.

На девушку метнулась огненно-бронзовая собака динго. Ее уши были прижаты, в открытой пасти сверкали зубы. В считанные секунды Кайал оказался рядом и прикрыл ее собой. От неожиданности Корина упала. Дикая собака тяжело приземлилась на другой стороне тропинки и повернулась, чтобы прыгнуть снова.

В руках Кайала оказался тяжелый сук. Удар — и собака свалилась наземь, глаза ее закатились.

Кайал стал отряхиваться от сухих листьев, поглядывая на валяющуюся без сознания динго. Глаза его были напряженно прищурены, было видно, что он зол. Корина не знала, что сказать. Полными слез глазами она смотрела на неподвижную собаку и на зарывшегося ей в бок щенка.

— Неужели необходимо убивать ее? — срывающимся голосом проговорила девушка, прижимая к трясущимся губам руку.

Не говоря ни слова, Кайал шагнул к ней и сильно сжал ей запястья. Корина попыталась выдернуть руки, но он, притянув ее к себе, неожиданно впился в губы. Его поцелуй был яростен и страстен. Почти теряя сознание, Корина почувствовала жаркие руки, неутоленно ласкающие ее тело. Кровь застучала у нее в ушах, она слышала стук его сердца, и нежная истома разлилась в ее груди, погасив стыд и требуя ласк еще и еще.

Неожиданно он отпустил ее. Его руки в последней ласке скользнули по обнаженным плечам, отодвигая от себя. Корина открыла глаза, ее качало. Ошеломленная от ранее неведомого наслаждения, она попыталась привести себя в чувство.

Сильно прикусив нижнюю губу, она пыталась сдержать дрожь, поправляя платье.

— Для вас это было неожиданностью? Я схожу от вас с ума, Корина! — Его глаза горели на бронзовом от загара лице. Корина не знала, что отвечать, и чувствовала слабость. Услышав шорох, они увидели, что собака динго зашевелилась.

— Нам лучше уйти. — Он, поддерживая ее твердой рукой за талию, повел вверх по склону. Рамма и Риджел, громадный жеребец Кайала, подняли головы, когда их хозяева приблизились. Корина ускорила шаг и вывернулась из объятий Кайала — Корина!

Она не могла смотреть в его глаза. Повернув к себе девушку, Кайал пригладил ее растрепанные волосы и нежно поцеловал в шею.

Я не хотел быть грубым, прошу прощения.

Его рука легонько коснулась груди Корины. — Ты еще почти ребенок и многое не понимаешь, но, черт возьми, я привык, чтобы мне повиновались.

Кончиком языка она облизала сухие губы и хотела ответить, но он приложил палец к ее вспухшему рту.

Не надо никаких слов, маленькая ведьмочка. Разговорами я сыт по горло.

Ее голос прозвучал тише дуновенья ветра.

^ О, мистер Баллантайн, вы пугаете меня! Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте меня больше!

— Вы требуете, чтобы я держался от вас подальше? — Голос Кайала был почти незнаком.

— Да, я прошу вас, умоляю, вернемся домой.

Над верхушками деревьев дрожало марево летнего зноя. Кайал, глядя на нее обожающим взглядом, хрипло произнес:

— Ладно, малышка! Твое тело так же прекрасно, как и твои глаза, я не могу отказать тебе. Но на прощанье прошу — никогда не трогай щенков динго. Это не игрушка, и твои забавы могут кончиться бедой, так как их мать всегда где-то поблизости. К счастью для твоей прелестной шейки, я заметил, что ты направилась в лощину. — Говоря это, он подсадил ее в седло, а затем сам вскочил на жеребца. — Возвращайся домой, дитя. — Внезапно тон его опять стал официальным. — И если желаете гулять одна, держитесь к востоку от реки. Я уже говорил вам об этом раньше. Может быть, мне приказать присматривать за вами?

Внезапно в ней вспыхнула ярость.

— Если вы это сделаете, я тотчас же упакую свои чемоданы и навсегда уеду из Бал Бала! — Она гневно смотрела на него черными сверкающими глазами.

— Блажен, кто верует! — Голос его прозвучал резко. Он похлопал рукой по атласному крупу Раммы, и лошадь со всадницей помчалась к дому.

Легкий ветер трепал волосы Корины, охлаждал пылающие щеки, но ничто не могло успокоить взолнованный стук ее сердца. Ты влюблена, ты влюблена, твердила она про себя как бы в забытьи, что же теперь будет? Как ей смотреть в глаза миссис Баллантайн и Ли? Как вести себя с Каналом? Боже Правый! Помоги мне, шептала Корина, научи меня, как жить дальше. На сердце у нее было тревожно, будущее пугало ее.

Так как подборка материалов для книги была в основном закончена, Конни Баллантайн взялась за рукопись всерьез. Теперь Корине приходилось кроме своей прежней работы по систематизации и просмотру архива ежедневно перепечатывать на машинке мелко исписанные страницы. Но она не чувствовала тяжести дополнительной работы, наоборот, бралась все за новые дела и обязанности, лишь бы быть занятой с утра и до самого вечера. Рукопись «Колышек в пустыне» на ее глазах становилась настоящей книгой, ей нравилась работа над ней, она с интересом разбирала архивные материалы. В книге шла речь о первопоселенцах, которые поставили своей целью проникнуть в великие неизвестные земли, где не ступала нога белых людей. Они отправлялись туда, прихватив свой скудный скарб, не зная, найдут ли приют и спокойную жизнь. Это были обычные мужчины и женщины, правда, обладающие необыкновенной целеустремленностью и тягой к новой жизни.

Вслед за ними появились молодые бесшабашные искатели приключений. В их числе были люди, состоящие в родстве с самыми знатными семействами Британии: молодые люди, посвятившие свою жизнь дальним путешествиям. Они доставляли скот на новые территории сквозь ветер и дождь, зачастую ночуя на голой земле. Эти-то молодые люди и создавали скотоводческие сельские империи. Джордж Баллантайн был одним из них — англичанин, смелый путешественник, успешный старатель, разбогатевший в Кангурли и Кулгарди. Его краткие описания позволяли представить себе неутомимого изобретательного мужчину, обладающего яркой индивидуальностью.

Этот человек, чья власть простиралась на тысячи квадратных миль и чье имя осталось навсегда неразрывно связанным с его «королевством», захватил воображение Корины. Рассказы о нем походили на греческие мифы о богах и героях.

Джордж Баллантайн заложил начало Бал Бала в 1880 году. Был он человеком, предвидящим будущее, и притом человеком гуманным. Это сказалось на его отношении к племенам аборигенов, населяющим эту землю на огромном пространстве, которое Британия признала его собственностью. Корина еще раз перечитала его слова: «Охота на домашний скот Бал Бала стала вскоре чуть ли не главным занятием майаллов. Но могло ли быть иначе? Ведь домашний скот по сути вытеснил диких животных, на которых они привыкли охотиться. Как мне добиться их доверия и искреннего сотрудничества, я пока не могу сообразить. Ведь этих людей мгновенно перенесли из каменного века на порог новейшей истории. Единственное решение, которое приходит мне в голову, это дать им образование и научить жить по-новому. На этом первобытном континенте появился властелин, которого им не победить камнями и копьями. Я сочувствую их грядущей участи, но прошлое стало сном, который никогда больше не повторится».

Корина откинулась на стуле, ее мысли переключились с прошлого на настоящее. Кайалу Баллантайну уже незнакома охота аборигенов с копьями на домашний скот, майаллы стали умелыми скотоводами, а дети их привыкли к новому образу жизни. С прошлым же связывала необыкновенная особенность понимать природу и пользоваться ее дарами.

В коридоре послышались шаги, и Корина выжидающе подняла глаза от рукописи. В открытых дверях появилась Конни в розовом стеганом халате.

— Господи Боже, дитя! Вы слишком щедро дарите мне свое время. Еще только семь часов утра!

— Я трачу свое время потому, что эта работа меня увлекает, — улыбнулась Корина.

— Действительно, увлекает? — Конни Баллантайн даже покраснела от удовольствия. — Хотя, конечно, это видно и невооруженным глазом. Над чем вы сейчас работаете?

— История Джорджа Баллантайна. Это был человек!

— Да, безусловно. По-моему, немалую роль в его характере сыграли и обстановка, и тогдашний образ жизни. Когда человек сам себе судья и начальник — развивается необычайная сила характера или, наоборот, полная безжалостность. К счастью, последнего не произошло. — Она задумчиво продолжала размышлять. — Интересная особенность Окраины или, как мы ее называем, Дальнего Рубежа, в том, что такая обособленная жизнь формирует крайний индивидуализм. Настоящие мужчины не приемлют другого образа жизни. Кайал, например. Он человек, которому нужен простор, он не любит толкаться!

— Что ж, чего-чего, а простора ему здесь хватает, — сухо согласилась Корина, подумав, что Бал Бала удовлетворит всякого любителя одинокой жизни.

Конни Баллантайн внимательно изучала нежное лицо сидящей перед ней девушки.

— Знаете, дорогая, мне все время кажется, что вы чем-то очень похожи на Мэрион. Типом лица… такие же темные волосы, грустные глаза. Она была именно такой.

— Кто такая Мэрион? — Корина заинтересованно подняла голову.

— Мать Кайала. Мэрион Баллантайн или Мэрион Кайал-Литтон, это ее девичья фамилия. Мы ведь в родстве — Мэрион и я. Так я и познакомилась с Гартом. В семейном кругу.

— Я не знала, — тихо сказала Корина. — Кайал не рассказывал мне о своей матери. Он ведь любил ее? Он, кажется… — Девушка нерешительно замолчала.

— Винит отца за преждевременную смерть матери, — закончила за нее Конни. — В каком-то смысле он, возможно, прав. У Мэрион была навязчивая идея родить Гарту много сыновей. Она хотела жить, окруженная любящими детьми, чтобы те несли традиции и передавали их следующим поколениям. У нее случилось два выкидыша, а третий уже на пятом месяце убил бедняжку. Гарт сходил с ума от горя. Он ведь обожал ее. Я поверить не могла, когда он предложил мне выйти за него замуж. Если сказать честно, я осознала свое замужество, только когда родилась Ли. Вы не можете себе представить, каким он был красивым, сильным, обаятельным. — Она, улыбнувшись, замолчала. — Кайал похож на него как две капли воды. Только глаза у него, точь-в-точь как у Мэрион. Я надеюсь, что сделала Гарта счастливым. Мне хочется в это верить, хотя я всегда ощущаю зыбкое присутствие души Мэрион. Конечно, Гарт любил нашу маленькую дочурку. Мэрион была права — он создан быть отцом большого семейства. — Ее красивые синие глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, не расстраивайтесь, миссис Баллантайн! — Корина, наклонившись вперед, положила руку на ладонь Конни и ласково погладила.

— Вы славная девочка, Корина. И мне неприятно, когда я вижу у Кайала некоторую неприязнь к вам. Вы же чувствуете это? Мне кажется, вы напоминаете ему о матери, в вашей внешности так много схожего. Он снова вспоминает, какие хрупкие создания женщины. Слава Создателю, Окраина теперь совсем другая. У нас есть Летучий Доктор. Раньше, если заболеешь, ты или выздоравливал или умирал. А теперь медицинская помощь тут как тут, только вызови по радио. Это дает удивительное ощущение безопасности. Между прочим, хочу вам сказать, что Кайал очень встревожился, когда вас укусила змея. Я его давно не видела в таком беспокойстве. Этот парень бывает очень грозным, но он замечательный человек и никогда не кривит душой. Я не могла бы любить его больше, если бы он был моим сыном. По правде говоря, я и смотрю на него как на сына, а он старается заботиться обо мне как о родной матери.

На какое-то мгновение у Корины возникло желание рассказать Конни о своей трагической утрате, а заодно и путанице с фамилией, но, наверное, время говорить об отце еще не пришло. Рана была слишком свежа, и слезы стояли близко у горла. Конни сменила тему и стала делиться с Кориной своими творческими планами. Они проработали вместе почти все утро, в доме было тихо, их никто не тревожил. По совету матери, Ли повезла Джилл на этюды к подножью песчаных холмов.

— Вам не кажется странным, что портреты взрослых аборигенов Джилл почти не удаются, — немного виновато пробормотала Конни, перебирая рисунки, — а вот детские мордашки получаются замечательно… Пожалуй, дело в выражении глаз. Ей не удается передать тоску и неизбывную национальную боль людей этого племени. А вы знаете, почему Австралию так долго не могли открыть? Мореплаватели искали только добычу и хорошую торговлю. А здесь не было богатой цивилизации: ни храмов, ни золота, ни драгоценностей, ни пряностей. Только дикая природа и воинственные народы, населяющие эти земли. О богатствах земли тогда никто и не подозревал. Если когда-нибудь на Бал Бала исчезнет весь скот, на землях Кайала хватит железной руды, чтобы, не моргнув глазом, закупить его снова. Баллантайны всегда имели что-нибудь на черный день.

Корина поглядела на нее и засмеялась.

— Это же очень хорошо!

Она передала Конни наброски зверей и цветов. Конни перебрала их и выбрала один.

— Удивляюсь, как Джилл удалось зарисовать это. Этого зверя почти невозможно увидеть. — Она показала Корине рисунок взрослой собаки динго, с высунутым языком и настороженными острыми ушами. Внизу был нарисован еще один зверь, сидящий с задранной мордой и как бы испускающий леденящий душу вой.

Корина с полуулыбкой разглядывала его.

— У меня самой была встреча с динго, на западном берегу реки, где много оврагов и пещерок. К счастью, я встретила Кайала. Около норы я нашла щенка динго и стала его ласкать, а его мамаша приготовилась мне отомстить. Мне не хотелось бы пережить еще раз такое приключение!

Конни Баллантайн удивленно подняла брови.

— Вы мне ничего не говорили!

— Мне стыдно, что я такая неопытная и вечно попадаю в какие-нибудь истории. Я ведь горожанка и не знаю, как вести себя, например, с динго…

Конни рассмеялась.

— Я думаю, что, загруженная людьми и машинами, городская улица тоже таит в себе немало опасностей. В нашей жизни только ходи и оглядывайся кругом. Я помню много лет назад, когда еще был жив Гарт, ехал он как-то после сильного дождя через поросшее кустарником плоскогорье. Видит — все кустики чертополоха окружены змеиными следами. Их было столько, что Гарт испугался за стада на другой стороне солончаков. Ему пришлось выжечь эту местность огнем, а потом выкапывать змей из нор и убивать их. Это была непростая работа. Никогда не забуду, как один из наших призовых быков умер мгновенно от укуса черной гадюки. Обычно скот может сам о себе позаботиться, но только когда не в стаде.

— Вы много ездили верхом, миссис Баллантайн? — поинтересовалась Корина.

— Не очень, дорогая. Гарт и юный Кайал были очень заботливы и этого не допускали. Смерть Мэрион сделала их такими. Я помню, как мы ночевали в лагере, это еще тогда, когда я была девочкой. Я ведь родилась и выросла в буше, но, как прежде, жуткие завывания динго бросают меня в дрожь. Мой дед часто говаривал, что когда он станет старым, за ним придет Белый Динго… Я это, как сейчас, помню. Белый Динго — это по туземным поверьям вестник смерти. Вообще в мифах аборигенов динго встречается очень часто, как божество, и как друг и спутник охотника. Я посвятила этому целую главу. — Она остановилась и убрала со лба влажные локоны. — Господи, ну и жара! Почему бы вам не искупаться?

— Мне осталось на сегодня сделать еще пару страниц, — ответила Корина.

— Хватит, хватит, дорогая. Сегодня работе конец. Мы хорошо потрудились с утра. Что-то я устала — сегодня писала до трех ночи.

Корина улыбнулась и придавила рукопись пресс-папье.

— Решено, пойду искупаюсь. Это замечательно — поплавать в прохладной воде. Интересно, девочки вернулись?

— Может быть, — сухо сказала Конни. — Ли и Джилл никогда не были близки так, как мне бы хотелось. По-видимому, из-за разницы в возрасте. Ну, отдохните, дорогая. — И она, улыбнувшись, вышла из комнаты.

Корина почти сразу последовала за ней и через двор прошла к своей комнате. Она быстро надела купальник и собрала остальные купальные принадлежности: шапочку, полотенце, очки от солнца, шляпу с полями и легкое платье-рубашку. Пруд ослепил ее блеском воды. Она бросила свои вещи у бортика и с разбега нырнула, без плеска войдя в воду, которая сомкнулась над ее головой.

Поплавав и поныряв вволю, Корина вылезла из воды и вытерлась. Ее тело, руки и ноги уже покрылись золотистым загаром, и она любовалась своим телом. Корина не боялась солнца. Кожа ее загорала быстро и без ожогов.

Растянувшись в шезлонге, девушка надела темные очки и закрыла глаза, нежась на солнце. Она чувствовала, как уходит вызванное работой напряжение, и остается только удовольствие от воды и ласковых солнечных лучей. Все-таки простые удовольствия дают самый лучший отдых и успокоение, блаженствуя, размышляла она. Глаза ее закрылись, и она задремала среди аромата цветущих тропических растений, растущих в кадках из красного дерева.

— Откройте глаза! — Корина послушалась, удивленная раздавшимся над ухом мужским голосом. Кайал сидел на полукруглой скамейке около нее и откровенно разглядывал ее обнаженное тело.

— Приветствую вас, господин Бал Бала, — немного хрипло со сна проговорила она, стараясь скрыть смущение от его дерзких глаз.

— Несомненно, вы могли бы вызвать взрыв среди мужского населения… где-нибудь у себя в городе, Корина.

— Я не понимаю, о чем вы… — Она попыталась непринужденно дотянуться до своей рубашки.

— Охотно верю. Вы — дитя безыскусное. Скажите, вы так же хорошо смотритесь в воде, как и рядом с ней? — В его глазах светилась насмешка.

— Вы подкрадываетесь бесшумно, как дикий зверь, — с тихой яростью выдавила из себя Корина, — и точно так же ведете себя.

— Большинство кошек боится воды! — дразнил он ее.

В одно мгновение Корина вспрыгнула на подкидную доску и, качнувшись несколько раз вверх-вниз, вошла в воду без единого всплеска. Вынырнув на поверхность, она сообразила, что не надела шапочку и волосы теперь намокли. Черт бы побрал этого Кайала Баллантайна! Она готова была спрыгнуть с обрыва, чем лежать под взглядом этих дьявольских насмешливых глаз.

Он протянул ей руку, но она не решилась протянуть свою. В то же время у нее возникло сумасшедшее желание затащить его в бассейн. Она все же взяла его протянутую руку и потянула ее слегка к себе, но Кайал одним сильным движением вытащил ее наверх. Каким-то сверхъестественным инстинктом он понял о ее намерениях и крепко держал Корину, не разжимая рук.

— Лучше и не пытайся вырваться, малышка, — прошептал он ей на ухо.

— Вас когда-нибудь можно застать врасплох? — вырываясь, спросила она.

— А для чего это тебе нужно? — шептал он, подавляя ее сопротивление.

— Ах, как мило! Кайал поймал русалку! — Игривый голосок Джилл заставил их обоих резко обернуться. Кайал разжал руки, Корина отошла от него и стала вытираться полотенцем.

— Рина, — произнес непринужденно Кайал, — я оставил на столе письмо, которое нужно отпечатать. Это мое согласие быть капитаном в игре в поло-кросс против Территории. Все доходы пойдут в поддержку службы «Летучий Доктор», я рад быть полезным… — Он обернулся к Джилл с присущей ему любезностью. — Я знаю, Джилл, ты тоже хочешь увидеть эту игру. Играть будем в субботу через две недели. Я приглашаю вас всех. — Он пристально посмотрел на Корину. — Это будет для вас еще одним новым впечатлением. Конни на этот раз решила остаться дома, чтобы поработать над книгой.

Джилл всем своим видом выразила радость, а Корина молча отошла в сторону. Джилл проводила Кайала в дом, но тут же вернулась, холодно оглядела Корину и ледяным тоном проговорила:

— Мне казалось, что я могу очаровать любого мужчину, но, глядя на ваши сегодняшние игры, поняла — я вам в подметки не гожусь!

Корина ошеломленно смотрела на нее, сжимая в руках полотенце.

— Ну, ну, не притворяйтесь невинной овечкой, Шехерезада. В этом костюмчике вы выглядите невыразимо сексуально. Вы ведь надели его специально?

Корина разозлилась.

— Я слышала много нелепых словосочетаний, но «невыразимая сексуальность» — это что-то новенькое! Вам надо попробовать писать для модных журналов, Джилл. У вас для этого есть способности. Если вас задел фасон моего купальника, то ваш, на мой взгляд, короче и откровеннее в сто раз!