И все же в эти минуты она чувствует себя обманутой, обделенной... Какие ночи, счастливые, незабываемые, могла бы она проводить в будущем - могла бы, но они никогда не наступят - с тем, с кем лежит сейчас в шезлонге под звездами, с тем, кого... да что там, обожает до потери сознания!
      И она вздрогнула от этой мысли, как от удара. Обожает до потери сознания? Его, Мэта Рида, мечту своей юности? Мэт Рид - необыкновенно обаятельный мужчина, зрелый, притягательный для любой женщины. Вполне естественно для нее по-женски реагировать на него.
      Но это вовсе не значит, что она обожает его.
      Так почему же она чувствует себя обманутой и обделенной? Только потому, что не обожает Фрэнка до потери сознания? Но она и раньше это знала, не маленькая, и для нее это ничего не определяло, не влияло на ее решение выйти за него замуж. И раз ее так задел вопрос Рут, любит ли она Фрэнка, видимо, все же ее женское существо не примирилось с тем фактом, что она обязала себя идти по жизни... с кем?
      Она покусывала губу, мучаясь самоанализом, когда услышала хриплый шепот Мэта:
      - О чем задумалась? Поделись...
      Кейла нащупала, как ей показалось, вполне безопасную тему:
      - О новой философии моей бабушки - жить сегодняшним днем. Теперь я понимаю, что она имела в виду. Бабушка уже на своем этом горьком опыте внезапной болезни познала, как коротка жизнь.
      - Да, я тоже испытывал нечто похожее, когда мы приехали в больницу. Наблюдая за отцом, видел, как он за нее боится, и невольно стал смотреть на вещи его глазами.
      - Твой отец морально помогает Рут избавиться от давления моего отца, не думать о возрасте, болезни. Как бы то ни было, а они любят друг друга, живут друг для друга.
      Мэт приподнял руку Кейлы, ритмично ее покачивая.
      - В настоящий момент это все, что у них есть. Прошлое есть прошлое, а будущее так неопределенно. С нашей стороны самонадеянно, жестоко... да нам просто не дано права отговаривать их.
      - От намерения пожениться? - Кейла жадно глотала воздух.
      - Ммм... - Он в последний раз качнул ее руку и положил в промежуток между ними в шезлонге - туда, где соприкасались их бедра.
      Она задрожала, а он спросил:
      - Тебе холодно, Кейла?
      - Да нет, просто думаю: какую такую причину я распишу отцу?
      Мэт посидел молча, неподвижно.
      - Скажи, ты всегда так переживаешь, что скажет твой отец?
      Первое ее побуждение - отбиться, наговорить резкостей - тотчас растаяло. Ведь это сущая правда; да, всегда, и еще как переживает.
      - Как тебе сказать... Ну да, конечно, кому не приятна похвала родителей?
      - С этим я согласен. - Мэт встал, опустил спинку шезлонга и устроился в нем так, чтобы видеть ее лицо. - Но у тебя это потребность, Кейла, и она сжирает тебя. - У него вырвался неожиданный смешок. - Интересно, как поступал с тобой Ллойд, когда ты была ребенком?
      Обвинял тебя в смерти матери?
      Как он сумел задеть ее, растревожить, раскрыть в ней все, что она таила долгие годы...
      Она лежала тихо-тихо, скованная, как броней, вперив взор в ночное небо, и изо всех сил старалась не пустить наружу неудержимые слезы.
      Нет, эта битва проиграна - звезды расплылись перед глазами...
      - Кейла? - Мэт приподнялся на локте. - Эй, что такое? Я не хотел, прости! Мне только казалось... любой родитель, кто делает такие вещи... в общем, это нечеловечно, я и не ожидал...
      - Шшш... все в порядке, Мэт. Мой отец никогда ничего подобного не произносил... ну, таких слов. Это лишь ощущение, которое я пронесла через годы. И не знаю почему, разве только... мне, кажется, никогда не удавалось угодить ему. А вот Гордон - он всегда безгрешен: никаких ошибок. Мой брат и правда умнее меня, удачливее. Для меня было вполне естественным расти с ощущением, что я хуже, никогда не дотянусь до него.
      Мэт гладил ее по волосам с такой нежностью, что для нее это было почти равносильно гибели.
      - Так вот почему ты провела последние пять лет в разных городах, расшибаясь изо всех сил, чтобы создать эту сеть розничных магазинов? Делала то, чего не сумел Гордон? Чтобы поразить отца?
      Будто завеса спала вдруг с ее глаз, обнаружив такое, чего она раньше в себе не замечала.
      - Ну так как, я прав? - не отставал Мэт.
      Что и говорить, приятного мало в том, что вышло на свет Божий для нее самой о себе.
      Мэт сумел расположить ее к себе, она не опасается его, не боится быть с ним откровенной.
      - Да, пожалуй, прав, - с непривычной мягкостью уступила Кейла.
      Теперь они лежали молча - глаза в глаза, сердце к сердцу.
      - Расскажи мне об этом, - тихонько попросил Мэт.
      Кейла немного успокоилась. Нет нужды говорить, как ненавидит она эти вечные переезды.
      Не стоит разглашать тайну, как много ей приходится работать, чтобы поддерживать магазины на должном уровне, и как она разочарована и обижена, что отец ни разу так и не посетил их.
      О ее усилиях Ллойд судил лишь по финансовым отчетам. Но для отца она неудачница, и все тут. Нет, не стоит во все это углубляться, ни в коем случае.
      Она вздохнула, вдруг осознав, что палец ее лежит на нижней губе Мэта. Пораженная, она не отрываясь смотрела на его рот - на эти слегка приоткрытые губы. Мысли приняли совсем другое направление: у него самый замечательный рот, самая прекрасная смуглая кожа, самые чудесные волосы, какие она когда-либо видела... Безоглядно они изучали друг друга, признаваясь во взаимном интересе, бесстыдно предаваясь запретному влечению. Чувственные воспоминания о вчерашнем поцелуе пронзили ее тело, маленькие жаркие вспышки возникали то здесь, то там и, казалось ей, отражались в ударах сердца Мэта...
      Они играли с огнем, и оба это знали. Неприлично, неуместно ей лежать здесь, рядом с ним, в шезлонге и допускать, чтобы переплетались их души, их жизни. Ведь она встречается с удивительным мужчиной, и он ничем не заслужил такого поведения с ее стороны. А этот, по которому она сходит с ума, - убежденный холостяк, повенчан со своей работой, разочарован в любви. Сейчас для нее - и для него тоже - самое время спасать свою честь, если она еще не окончательно утеряна.
      - Уже поздно, Мэт, - прошептала она.
      - Прежде чем ты уйдешь и мы оставим то, о чем говорили... - Мэт притронулся пальцем к внутренней стороне ее запястья - простейшее прикосновение, однако она почувствовала, что тает от него.
      - Да?.. - задыхаясь, прошептала она.
      - Я вот что думаю, Кейла: ты должна жить своей собственной жизнью, а не той, которая, по твоему мнению, произведет впечатление на отца.
      И только? Кейла была разочарована. Уж не ожидала ли она, что он скажет что-то другое?
      - Знаешь, твоя бабушка права: жизнь - это не генеральная репетиция. У тебя, как у всех нас, только одна жизнь, и, может быть, пришло время взять ее, как говорится, за рога и - изменить в корне. Это непросто, конечно, но овчинка стоит выделки. А иначе... иначе ты рискуешь никогда не стать по-настоящему свободной и счастливой. - Он сел прямо, опустив ноги на кафельные плитки.
      Оба молчали; тишину нарушал только шелест пальмовых ветвей да еще биение их сердец.
      Воздух между ними был наполнен взаимным влечением, страстным желанием... и громадным напряжением - преодолеть это. Мэт проглотил ком в горле и отвел от нее взгляд. Нет, они бы не поцеловались, не смогли бы, не теперь: чтото изменилось между ними. Вчера еще она могла бы истолковать его порыв как жест дружбы.
      Но такая страсть пылает сейчас в его глазах - слишком подлинная, чтоб не заметить... Итак, что-то перевесило его колебания.
      Ее охватил стыд: быть связанной словом с Фрэнком - и цепляться к Мэту, флиртовать с ним; замирая, ждать его прикосновений, прижиматься к нему под звездами... Какое же она все-таки бессовестное создание!
      Кейла поднялась - злая и печальная, расстроенная и смущенная.
      - Я пойду, Мэт. Страшно устала.
      - Да. И я тоже. - Но не встал, не последовал за ней.
      Спустя полчаса она выглянула в окно: все еще сидит в шезлонге, посеребренный лунным светом Багам, затерянный в своих мыслях...
      ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
      Кейла прометалась всю ночь, путаясь в паутине обрывков их беседы. "Жить своей собственной жизнью..." - так говорил Мэт. Но как сделать этот поворот? Предприятие розничной торговли, которым она управляет, стало для нее чем-то гораздо большим, чем она представляла себе тогда, в двадцать два года. Она даже не уверена, что у нее есть охота к свободе.
      Мэт завел разговор о ее жизни, когда они обсуждали брачный союз Рут и Филипа; она выразила свою полную растерянность, даже страх: что говорить отцу? Мэт предлагает отстаивать право Рут выходить замуж за кого ей угодно - вот, в общем-то, и все. Но основы ее собственного существования оказались вдруг потрясенными. И в самом деле, как объяснить отцу всю непростую ситуацию?
      Наконец сон сморил ее, но рассвет наступил слишком быстро. Когда Кейла спустилась вниз, под глазами у нее образовались круги, а в сердце потребность уничтожать всех и каждого.
      Напрасно она пыталась убедить себя, что ее состояние - одно из тех необъяснимых дьявольских настроений, которые когда-то овладевают каждым. Нет, это не так: настроение имеет источник, и имя его - Мэт Рид. Ни на веранде, ни в саду никого, но ворота открыты... Прихватив апельсин с накрытого к завтраку стола, она пошла к воротам.
      Мэт, вот он - лежит на пляже, лицом вниз.
      Когда тень ее коснулась его спины, он попытался разлепить заспанные очи - безуспешно, снова заснул. Да-а, видно, ночь он провел не лучше ее. При одном взгляде на него сердце у нее так и перевернулось. К черту этого мужчину! Неужели он теперь будет поднимать в ней такой вихрь эмоций?
      - К-какого черта? Что такое? Кто это?.. - Он поднялся, ничего не соображая.
      - Это я. Доброе утро. А где все? - Ей удалось сохранить спокойный, дружелюбный тон.
      Мэт подозрительно покосился на нее.
      - Ушли совершать утренний моцион.
      - Как бабушка себя сегодня чувствует?
      - Лучше. - Он расстелил полотенце так, чтобы они могли сесть на него вдвоем. - Кейла, пока они не вернулись, нам надо поговорить.
      - О чем? - Она продолжала стоять.
      - О том о сем. Сперва - о том, что Рут с отцом решили сразу, как поженятся, отправиться в Нассау и просят нас остаться на это время здесь, присмотреть за домом.
      - Как - одним?! - Дыхание ее сразу участилось.
      - Ну да. Их и не будет-то только одну ночь.
      Не раздумывая, она энергично замотала головой.
      - Я не могу! Не хочу!
      - Кейла, если мы не согласимся, им нельзя поехать, а они очень-очень хотят. И второе - я уже сказал Рут и Филипу: я буду шафером у них на свадьбе.
      Теперь она уже просто-напросто не могла дышать, и давление, видно, подскочило - будто сгустившийся пар затуманил голову.
      Он схватил ее за левую щиколотку и потянул к себе. С визгом она опрокинулась на песок.
      Потом подобрала улетевший в сторону апельсин, соскребла с него песок и принялась чистить.
      - Возможно, я не совсем правильно оценила угол, в который ты меня загнал.
      - Какой такой еще угол?
      Она бросила на него выразительный взгляд.
      - А твое необычайно великодушное решение быть у них шафером? Представляешь, каким ничтожеством я буду выглядеть, если не последую твоему примеру?
      - Минуточку. Разве ты вчера не согласилась, что мы не имеем права им мешать? А-а, понимаю. Ты не прочь быть фрейлиной, но не желаешь брать на себя ответственность. Хочешь во всем обвинить меня - будто это я загоняю тебя в угол. Должен тебя огорчить, дитя мое, - в такие игры я не играю. Давай-ка, Кейла, отвечай сама за свои решения.
      - Дай мне время. - Она медлила, отводя взгляд, который, как она надеялась, выражал презрение - опять он попал в больное место. - А-а, приготовься, вот они идут. - Кейла приклеила на лицо улыбку. - Доброе утро, бабушка, Филип! Как сегодня себя чувствуешь, бабуля?
      - Прилично. Но, если вы не возражаете, мы с Филом сегодня останемся дома. Надо сделать последние распоряжения по поводу нашей свадьбы. А если честно - просто хотим немного расслабиться.
      - Но пусть это не мешает вам развлекаться, - добавил Филип.
      - Расслабиться - это звучит прекрасно, - согласился Мэт, тяжело опрокидываясь на спину.
      - Мэт уже сказал тебе, - Рут волновалась, - что согласился быть у нас шафером?
      Кейла наконец очистила апельсин и бросила кожуру паре зорких морских чаек, которая немедленно с жадностью все проглотила.
      - Да, бабушка, сказал.
      Старики с преувеличенным восторженным вниманием устремили взоры на чаек, но Кейла знала, о чем они сейчас думают, чего от нее ждут. Сердце ее забилось быстрее, и, когда напряжение достигло такой силы, что стало невозможно дышать, она, сдаваясь, вскинула вверх руки.
      - Хорошо, я согласна! Я буду у вас фрейлиной!
      - Все еще в сомнениях-колебаниях? - спросил ее Мэт через несколько часов. Они ехали в центр Фрипорта, за платьем для предстоящей торжественной церемонии. - Уж не передумала ли?
      - Да нет, не передумала. - Настроение у нее и впрямь было скверное. Лучше смотри, куда едем.
      В старой части города Мэт, даже не выяснив, есть ли поблизости магазин одежды, вырулил на обочину дороги и выключил зажигание.
      - Не испытываю ни малейшего удовольствия от того, что я мишень твоей злости, или страха, или черт знает чего еще, что ты чувствуешь, думая о звонке отцу.
      Она уже не владела собой.
      - Замолчи! Я уже все усвоила, что можно почерпнуть из твоей дешевой психологии.
      Мэт запустил пальцы в волосы и уронил локти на руль.
      - Моей - чего?
      - Ты прекрасно слышал, что я сказала.
      Множество вещей, о которых мы говорили прошлой ночью, сегодня уже не имеют никакого смысла. Вся эта чепуха насчет "жить собственной жизнью", "никогда не будешь свободной и счастливой" и прочее. Свободной от чего, Мэт?
      Я жила в шести великолепных городах, я - преуспевающая деловая женщина, у меня есть жених. К какой еще свободе и счастью ты хочешь, чтобы я стремилась?
      Он медленно повернул к ней голову и устремил на нее один из тех взглядов, которые выдержать она была не в силах.
      - Ты вся покрыта шрамами. Хочешь взять на себя ответственность за свою жизнь, но не знаешь, как это сделать. Ты себя чувствуешь полностью связанной.
      - Думаешь, я не заметила твоих шрамов?
      - Каких же?
      - Прямо на фасаде.
      - Вот как, даже на фасаде? - Он усмехнулся, саркастически растягивая слова.
      - Вот именно. Ты - не само совершенство, и прекрасно это знаешь. У тебя тоже есть пунктики.
      Выражение его лица не изменилось, но она почувствовала, что задела его за живое.
      - Если ты имеешь в виду смерть мамы...
      - Я имею в виду твой брак, мистер закоренелый холостяк.
      - Мой брак? - Он вдруг стал неприступным, резким, холодным.
      Кажется, не стоило касаться этой щекотливой темы.
      - Оставим это, ладно? - Она собралась выйти из автомобиля.
      Мэт схватил ее за руку.
      - Так что там насчет моего брака?
      Она задыхалась, но продолжала жалить его:
      - Ну, мне кажется, ты все еще не можешь смириться, что он... не удался.
      - Какая же здесь связь, - Мэт довольно удачно передразнил ее интонацию, - с тем, что я "закоренелый холостяк"?
      О, ей ненавистен способ, которым он ее провоцирует, ненавистен этот лед в его глазах!
      Она спешно подыскивала выражения - пусть не звучит все же то, что она произнесет, чересчур уж резко.
      - Неудача плохо пахнет, Мэт. И она ранит.
      Это так естественно - стать осторожным в отношениях с женщинами. А еще лучше, чтобы скрыть свои проблемы, спрятаться за личиной беззаботного холостяка, интересующегося только своей карьерой.
      - Ты в этом уверена?
      Кейла кивнула по инерции, но в пылу сражения уже утратила боевой задор - почти весь.
      У нее и правда было желание нанести ему удар, досадить, но одновременно - прозондировать почву и проверить, насколько права Рут, поделившаяся с ней вчера мыслями о Мэте, о его душевном состоянии. Но только сейчас, глядя в эти глаза, она до конца осознала всю глубину раны, которой неосторожно коснулась.
      Кейла наконец выдавила:
      - Ты ничего не скажешь в ответ?
      Спокойным, низким голосом, от которого она похолодела, он произнес:
      - Скажу. Выходи.
      - Что?
      - Отправляйся за покупками. Я тебя встречу здесь через час. - Без дальнейших объяснений он вышел из машины, хлопнул дверцей и зашагал по раскаленному от зноя тротуару.
      Домой они вернулись ощетинившиеся и до конца дня подчеркнуто избегали друг друга.
      Кейла около часа проработала у себя в комнате, а он в это время сидел во дворе - читал. Стоило ему подняться наверх - она тут же спускалась вниз. Оказываясь одновременно на лужайке, оба старались находиться на почтительном расстоянии друг от друга. Так и прыгали они вокруг дома, как шашки на игральной доске, излучая враждебность во взорах, если дорожки их случайно пересекались.
      Поистине изнурительное времяпрепровождение. Поплакав немного, Кейла плюхнулась животом на пляжное полотенце и мгновенно уснула.
      Проснулась она скоро, с тревожным от сумбурных снов ощущением не только в голове - во всем теле. Или это от палящего солнца? Она села и выпрямилась, еще затуманенная сном, еще чувствуя головокружение от его водоворота.
      Наконец сон отступил, оставив ее с чем-то вроде видений, галлюцинаций, грез наяву. С трудом поднялась она на ноги и направилась к воде; если бы вокруг нее зашипело облако пара, когда она погрузилась в воду, нисколько бы не удивилась.
      Жуткое настроение, с которым Кейла проснулась на пляже в среду, определялось главным образом тем, что солнце уже пошло на четверг.
      А четверг - это, в конце концов, день свадьбы Рут и Филипа. В их присутствии ей надлежит быть с Мэтом по крайней мере вежливой.
      И Мэт, казалось, пришел точно к такому же заключению. Но взаимная вежливость была очень уж угрюма. За завтраком они старались нс встречаться глазами и, обращаясь друг к другу, цедили слова сквозь зубы.
      После завтрака Кейла предложила Рут свою помощь - одеться и все такое прочее. Рут пришла в восторг и повела внучку к себе.
      Она сидела перед зеркалом за туалетным столиком в своей спальне, а Кейла сушила ей феном только что вымытые душистым шампунем волосы, экспериментируя с разного рода насадками.
      Наблюдая за бабушкиным отражением в зеркале, Кейла была потрясена: глаза ее просто излучают счастье. С чувством благоговения наклонилась она поцеловать бабушкины кудряшки.
      Сердце ее переполнялось любовью и благодарностью к Рут за все те годы, которые она потратила на нее, на то, чтобы заменить ей мать.
      - Вот теперь, надеюсь, прическа будет в целости и сохранности до самого Нассау. - Кейла поставила на столик флакон с лаком для волос.
      - Спасибо тебе, дорогая. Помоги мне только застегнуть молнию на платье - и ты свободна, занимайся собой.
      Кейла сняла с вешалки наряд цвета слоновой кости - Рут купила его перед приездом сюда у "Лорда и Тейлора".
      - Надеюсь, девочка, ты не станешь возражать против нашего маленького путешествия.
      Завтра вечером мы уже вернемся.
      - Какие могут быть возражения? Это же твой медовый месяц.
      - А когда мы уедем, вы с Мэтом будете умничками, да?
      Зоркая - заметила, видно, что они поссорились.
      - Повернись, - попросила Кейла, игнорируя замечание. - Мне только непонятно, зачем тебе надо, чтобы я торчала здесь до твоего возвращения. Она застегнула молнию и накинула на платье прелестный жакет с широкими, короткими рукавами-крыльями.
      - Наверно, сейчас самое время объяснить тебе. - Рут проскользнула в жакет и поправила отвороты на груди. - Я много думала о твоих переживаниях, Кейла, о том, что тебе предстоит, когда ты вернешься в Бостон и тебе придется все сказать отцу: что я вышла замуж за Фила, а ты была моей фрейлиной. И вот что я решила: я поеду с тобой - мы сообща преподнесем ему эту новость. Кроме того, по приезде я подпишу документы о передаче ему всех своих полномочий в компании.
      Кейла слушала ее удивленная, потрясенная.
      - Ты уверена, бабушка, что хочешь этого?
      Ты не пожалеешь потом?
      - Нет, Кейла. Я потеряла прежний интерес к заводу. Если Ллойду так хочется - пусть управляет.
      - А как же быть с твоим отдыхом? У тебя ведь еще целая неделя здесь.
      - А я сразу вернусь, как только все устрою в Бостоне.
      Кейла вздохнула с облегчением - кажется, это самый ее свободный вздох за всю неделю.
      - Прекрасно, бабушка. Так я закажу нам билеты на субботу.
      Свадебная церемония состоялась в саду Гроувзов - двенадцатиакровом раю, названном так в честь основателей Фрипорта - Джоржет и Уоллиса Гроувз. Это была очень простая церемония, проведенная местным официальным лицом и засвидетельствованная кучкой посетителей сада, очень обрадованных неожиданным и таким приятным дополнительным развлечением.
      Ни марша Мендельсона, извлекаемого из громоподобного органа, ни цветных витражей, ни горящих свечей - в высшей степени просто, но Кейлу тронула до слез эта лаконичная красота.
      Сложные, волнующие чувства переполняли ее, когда она, фрейлина, стояла со стороны бабушки. Теплый, влажный воздух, напоенный запахом экзотических цветов и трелями загадочных южных птиц, обволакивал присутствующих.
      Мэт стоял со стороны отца, свободно сцепив пальцы рук. На нем были самый обычный, спортивного кроя пиджак из хлопка, белая рубашка и серые брюки; зато галстук - явно новый. Взгляд его неподвижен, а мысли, кажется, витают где-то далеко. Интересно бы знать, о чем он сейчас думает. Вид у него далеко не безмятежный. Неужели все еще переживает ее атаку?
      Неожиданно Кейла заметила на себе внимательный взгляд его оживших теперь, взволнованных глаз и чуть-чуть улыбнулась ему: пусть поймет - она просит не сердиться за вчерашнее, между ними нет такой дистанции, какая создалась за эти сутки. И-о чудо из чудес! - он улыбнулся в ответ; она сразу почувствовала, как всю ее охватывает знакомый жар.
      Он изучает ее, оглядывает с головы до ног...
      Что ж, сегодня она ничего против этого не имеет - выглядит вроде недурно. Туалет она выбрала романтический, женственный, с венецианскими кружевами в серо-голубых тонах, прелестно подчеркивающими персиковый тон ее кожи и светлые волосы. Необычно долго возилась с макияжем, с особым тщанием расчесывала щеткой кудри, пока они не заблестели и не легли свободными золотыми волнами.
      Да, она хотела быть для него как можно привлекательнее, ради этого приложила столько стараний. И еще - чтобы он желал ее, как она желает его. Глупо, конечно, и бессмысленно: они, вероятно, никогда больше не увидятся, после того как она вернется в Чикаго.
      Между тем Рут повторяла: "...в радости и в горе, в богатстве и в бедности..."
      Мэт однажды уже произносил те же слова...
      Нет, только воистину сумасшедшая женщина оставит такого мужчину!
      - А теперь я объявляю вас мужем и женой! - торжественно объявил священник.
      Слава Богу, церемония окончена. Филип запечатлел поцелуй на щеке Рут зрители азартно зааплодировали. Кейла стряхнула с себя оцепенение и шагнула вперед, чтобы присоединиться к поздравляющим.
      - Мои поздравления, папа! - Мэт обеими руками сжал руку отца, а потом повернулся к Рут и тепло ее обнял.
      Кейла последовала его примеру. В момент сплетения рук и произнесения наилучших пожеланий она уголком глаза наблюдала за Мэтом. Теперь они одна семья, что бы ни случилось в их жизни; одна семья, образованная этими двумя немолодыми, преданно любящими друг друга людьми. Ей стало как-то тепло и радостно.
      В саду они пробыли еще около часа, прогуливаясь по тропинкам, восторгаясь буйной растительностью и делая снимки. Рут и Филип шли вдвоем, рука в руке, на некотором расстоянии от молодых людей, - им хорошо вдвоем, и мешать они никому не хотят. Кейла и Мэт после вчерашней ссоры чувствовали себя неловко, и оба упорно молчали.
      Молодожены остановились у "бассейна исполнения желаний" - дно его было усеяно монетами. Посмеиваясь, как подростки, они наклонились над ограждением и бросили каждый по монете.
      - А вы не загадаете желание? - удивилась Руг.
      Мэтью в ответ лишь пожал плечами, а Кейла неестественно засмеялась.
      - Мы не так богаты, чтобы швыряться деньгами.
      - О Господи! - воскликнула Рут, но не рассердилась, слишком была для этого сегодня счастливая.
      Они с Филипом просто ушли, предоставив этим молодым старичкам делать что хотят.
      Кейле стало совсем не по себе, она шагнула к перилам и уставилась на расходящиеся по воде круги. Почему она не приняла участие в этой безобидной, веселой игре - загадать желание?
      Мэт облокотился рядом с ней на перила.
      Они завороженно смотрели на залитый солнцем бассейн, и Кейла подумала: почему бы не теперь? Это так легко - загадать желание, вынуть монету из кошелька и швырнуть ее в бассейн?
      Чего бы она себе пожелала? Успеха своим магазинам? Чудесной свадьбы? Долгого, счастливого брака? Умных, здоровых детей? Естественные желания на этом этапе ее жизни... Не сознавая до конца, что говорит, она пробормотала:
      - Будь осторожен, загадывая желание...
      Близко-близко к ней, чуть не касаясь, Мэт закончил:
      - ...ибо может оно исполниться.
      Будто под действием неведомой силы, Кейла повернулась взглянуть на него; он сделал то же.
      - О, Мэт, я вся в шрамах! - воскликнула она. - Ты абсолютно прав. И потому я была вчера такой ведьмой.
      Улыбка согрела его взгляд.
      - Знаю, Кейла.
      - Я не понимаю, кто я и куда двигаюсь.
      Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
      - Может, ты не так уж и растерянна, как представляешь. По-моему, участие в этой свадьбе - очень верный шаг на твоем пути. Все дело в том, как далеко ты захочешь и сумеешь пойти.
      Признание висело между ними в воздухе - признание, о котором он, возможно, и не подозревал... или подозревал?
      Утонувшая в его глазах, Кейла чувствовала себя в безнадежном плену его обаяния. И в это мгновение она поняла, что есть другая причина - возможно, она-то и подлинная - ее вчерашней злости и неуправляемости. Никакие заклинания не помогут ей спастись от неудержимого влечения к Мэту - душа ее, видно, имеет на этот счет собственное мнение. И нет у нее никакой зашиты от его колдовских мужских чар, от этой своей уязвимости. Разум ей диктует, что надо делать, а сердце совершает лишь то, что ему, сердцу, отрадно...
      - Мэтью? - Голос Филипа донесся как с другой планеты.
      Кейла томно вздохнула и медленно повернула голову... Мэт проглотил ком в горле и с трудом отвел от нее взгляд.
      - Да, папа? Вы уже...
      - Ты нас не сфотографируешь?
      - Ну конечно, папа, с радостью. Оставайтесь там, на месте. Не двигайтесь!
      Из сада Гроувзов Мэт привез их в уединенный ресторан со столиками, расставленными прямо на пляже. В этой обстановке они в своих костюмах выглядели явно нелепо. Ну и пусть - не оставаться же без ланча?
      Окончив пиршество, сразу поехали в аэропорт.
      - Мы вам позвоним завтра вечером, когда будем возвращаться, - напомнил Филип.
      - Ждем вас дома с нетерпением! - заверил Мэт.
      - Ах да, не забудьте: на сегодня вам заказан обед в ресторане на пляже. Пригласительные билеты - на обеденном столе.
      - И помните, - погрозила пальцем Рут, - живите дружно!
      - Вам пора! - Кейла подтолкнула их к дверям терминала.
      Подождали, пока взлетит самолет, медленно развернулись и направились к выходу.
      - Итак, чем бы ты хотела заняться, Кейла?
      - Прежде всего - переодеться во что-нибудь удобное. - Она толкнула дверь.
      - Отличная мысль. А потом?
      - Позвонить домой, - Кейла закусила губу, - рассказать обо всем отцу.
      Мэт приостановился на мгновение.
      - Ты уверена, что это нужно, и именно сейчас?
      - Да, несомненно.
      - Но Рут же вызвалась вернуться с тобой.
      - Знаю-знаю. Но в ее возрасте, с ее здоровьем такой стресс... Нет! Объявить отцу, что она вышла замуж за Филипа, - моя проблема и моя обязанность. Самое малое, чем я могу ей помочь, - это позвонить и принять на себя первый удар.
      ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
      Ожидая, пока ее соединят, Кейла тупо смотрела на свои пальцы, теребившие ковер.
      Наконец щелчок:
      - Добрый день. Компания Брейтонов.
      Она вся подобралась, сосредоточилась; пульс
      звоном отдавался в ушах. Отец в офисе, сам
      снял трубку.
      - П-привет, п-папа.
      - Кейла?
      - Да, я.
      - Ну, молодая леди, наконец-то вы удосужились позвонить.
      Упрек отца мгновенно ее сразил - выработанный рефлекс. Она почувствовала, как пот течет по ребрам.
      - Ну?! - требовал он. - Скажешь ты наконец, что там происходит?
      Она взглянула на внутренний дворик, куда вежливо удалился Мэт, усевшись под фиговым деревом с книгой в руках, которую, по всему видно, не собирался читать.
      - Для этого я и позвонила, отец.
      Ллойд воспринял новость ужасающе - куда хуже, чем она ожидала: он просто взорвался.
      -Твоя бабушка... она... сделала это? Она посмела?!
      Кейла пыталась объяснить, привести доводы в пользу решения Рут. Даже передать отцу радость новоиспеченных супругов, их новый интерес к жизни, пользу для здоровья... Тщетно - для отца все это ничего не значило. Прервав ее сбивчивую речь, он поперчил свою оскорбительным выпадом и закончил с горечью:
      - Эх, и почему я не послал Гордона!
      Слезы подступили к глазам, но голос не подвел ее:
      - В любом случае послезавтра я дома. - Она промокнула рукавом глаза. Бабушка прилетает со мной. Ради Бога, я надеюсь, ты успокоишься, будешь рассудителен и объективен. - И раньше, чем он сумел добавить боли в ее и так уже израненное сердце, она поспешно попрощалась и положила трубку.
      Стояла не двигаясь, с опущенными по бокам руками, тупо уставившись на телефон. Скребущее чувство неудачи переполняло ее - неудачи, некомпетентности, отверженности... Она не слышала, как открылась дверь, но почувствовала - это Мэт; в одно мгновение он оказался рядом, притянул к себе, крепко прижал. В горле что-то болело, мешало, но она оцепенела настолько, что была не в состоянии двигаться и...