А пожениться действительно оказалось очень просто. Джейк позвонил судье и договорился о времени. Он заехал за Энни и Маделин рано утром и отвез их в Талсу. Они остановились у лаборатории, где сдали анализ крови, затем поехали в администрацию суда, чтобы купить лицензию на брак. Потом направились в ювелирный магазин.

Энни выбрала простое золотое кольцо. Когда же она предложила купить такое же для Джейка, он отказался.

– Я не ношу кольца, – сказал он.

– О, будет вам. Если я стану носить кольцо, то и вы тоже должны его носить.

– Нет…

Энни постаралась, чтобы ее слова звучали как можно убедительнее:

– Вы знаете старую поговорку, что хорошо для гусыни… Его щека нервно дернулась, рот упрямо сжался.

– Бросьте, Энни. Я не буду носить кольцо, и давайте больше не будем говорить об этом.

Эта вспышка упрямства была единственной эмоцией, которую Джейк продемонстрировал за целый день. Он обвил рукой ее талию, когда они входили в кабинет судьи, но Энни была уверена, что он сделал это лишь для Бена, Хелен и Сьюзен, которые последовали за ними в маленькую комнату.

Джейк повернулся к Энни, глаза его были темны и непроницаемы…

– Да, согласен.

– Согласна ли ты, Энни, взять в законные мужья Джейка?

Энни посмотрела на Джейка, все внутри у нее переворачивалось. Ну почему, почему он так красив? Только от пребывания с ним в одной комнате она сбивается с дыхания. Ее взгляд остановился на его губах. От воспоминаний, какие они мягкие, но требовательные, нежные и твердые одновременно, у нее ноги подкашивались.

Господи, одно дело – выйти за него замуж, другое – позволить себе увлечься им.

– Владеть им…

О, она так хочет владеть им.

Энни знала, что это такое – влюбиться в кого-то, кто все еще любит другого человека. Так было в ее первом браке. Она поклялась себе, что никогда больше не повторит подобную ошибку. Ей что, недостаточно пережитого?

– …любить его, беречь, в беде и радости, в богатстве или бедности, в болезни и здравии, начиная с сегодняшнего дня и на всю жизнь.

Ее глаза застыли на лице Джейка. Если бы он не был так хорош собой, так остроумен и так добр к Маделин.

И сексуален. Как он сексуален! Как она может выходить за него замуж, когда он так физически привлекает ее?

– Вы должны ответить «согласна», – прошептал судья. Но ее потрясли не слова судьи, а то, что было написано на плакате за его спиной. Голос дедушки, торопливый и настойчивый, опять прошептал:

– Действуй. Ныряй.

Энни глубоко вздохнула, закрыла глаза и нырнула в темную, бурную, накрывшую ее с головой воду.

– Да, согласна.

Джейк, выводя машину с дорожки у французского ресторана, куда Сьюзен пригласила всех после церемонии, исподтишка бросил взгляд на Энни. Он сначала думал, что когда они расстанутся с Беном, Хелен и Сьюзен, ему станет легче и он больше не должен будет изображать новобрачного с горящими от счастья глазами, но оказалось, что остаться с Энни наедине еще труднее, чем притворяться.

Джейк думал, что бракосочетание – это не больше чем обмен клятвами. Черт побери, он совсем забыл об обязательном поцелуе, которым новобрачные обмениваются в конце церемонии. Он должен был подготовиться к нему. Однако поцелуй потряс его.

Когда судья сказал: «Можете поцеловать свою жену», Джейку ничего не оставалось делать, как покориться. В конце концов все, включая судью, который был приятелем не только Джейка, но и Тома, считали, что они совершают подлинный свадебный обряд.

Джейк хотел лишь чуть прикоснуться к губам Энни, но его намерение ничего не стоило. Как только он почувствовал на своем лице ее дыхание, его потянуло к ней с удвоенной силой. Запах ее духов, теплота дыхания, мягкость ее губ под его губами – все это привело к тому, что он так страстно поцеловал ее, что им обоим не хватило воздуха.

Черт! Он хотел лишь хорошо сыграть свою роль, а не потерять голову. И почему каждый раз, когда он ее целует, именно это и происходит?

Голос Энни вернул его к действительности.

– Как мило со стороны Сьюзен было предложить побыть сегодня с Маделин, – говорила она. – Она сказала мне, что уже купила детскую кроватку и что свободную спальню переделывает в детскую, чтобы Маделин могла там бывать почаще.

– О, Том вряд ли будет в восторге, – с сарказмом заметил Джейк.

Энни удивленно посмотрела на него:

– Он не любит детей?

– Он любит детей, но ему не нравится положение вещей.

– А какой он? – спросила Энни. – Мне он представляется каким-то чудовищем, но, с другой стороны, не могу себе представить Сьюзен с таким человеком.

Джейк недавно имел прекрасную возможность убедиться в том, что Том за человек. Он переждал сигнал светофора и задумчиво ответили:

– Нет, он не монстр. Том сейчас дергается, но обычно он не таков. – Джейк нажал на акселератор и объехал медленно движущийся грузовик. – Он был великолепным отцом для Рейчел. Принимал активное участие в ее жизни. – Джейк перестроился в правый ряд и взглянул на Энни. – Я думаю, Том для меня образец отца, именно таким я хотел бы стать для Маделин.

Джейк чувствовал на себе теплый взгляд Энни.

– Ему, наверное, очень тяжело. Он до сих пор переживает из-за ее гибели, – мягко сказала она.

– Тяжело, нам всем было тяжело. – На светофоре загорелся красный свет, и Джейк затормозил.

– И все-таки какой же он?

– Том принадлежит к тем парням, которые составляют соль земли. Тем, на кого всегда можно положиться, с кем не страшно пойти в разведку. Не могу даже подсчитать, скольким людям помог Том лично, профессионально, материально. Занимался благотворительностью.

– В прошлом? Джейк кивнул:

– За этим всегда стояла Сьюзен. После смерти Рейчел она почти не выходила из дома, и Том полностью сосредоточился на работе. – Загорелся зеленый сигнал, и Джейк тронул машину с места. – Он работает с тех пор как черт. Думаю, Том переутомился. Он брал на себя слишком много важных дел, очень часто выступал в суде и не хотел принимать ничью помощь. Меня беспокоит его состояние. Он на грани срыва. Он не похож на себя и не может разумно оценить ситуацию с Маделин.

Энни кивнула:

– Я думаю, ему кажется, что Рейчел предали. Джейк удивленно посмотрел на нее:

– Да, именно так.

– Ему ненавистна даже мысль о нашем браке.

– Ничего, примирится. – Так, во всяком случае, надеялся Джейк. – Он всегда был благоразумным. Если перед ним встанет стена, он будет карабкаться по ней, стараться ее разрушить, но когда поймет, что это бесполезно, то отступит и пойдет в другом направлении. Поэтому он добивается таких успехов в работе.

– Будем надеяться, что Том изменит свои взгляды. Похоже, противник он серьезный.

Джейк свернул на шоссе, и какое-то время они ехали молча.

– Я только что рассталась с Маделин, но уже по ней соскучилась, – сказала Энни.

– Ей будет хорошо со Сьюзен.

– Я знаю. Маделин ее обожает. – Энни смотрела в окно машины на пробегающие огни. – Это как… когда я была в госпитале после операции. До того момента я не провела ни одной ночи без нее.

– А что было, когда она родилась? – спросил Джейк.

– Она была со мной в палате. Я не могла с ней расстаться. – При свете уличной лампы Джейку была видна улыбка на лице Энни. – Я так долго о ней мечтала и тут же влюбилась в нее без памяти. Мне казалось, что она – часть моего сердца.

В груди Джейка возникло странное напряжение.

– Как проходила твоя беременность?

– О, прекрасно! Мне нравилось это состояние. Маделин вела себя очень активно. Видел бы ты, как она брыкалась во мне.

«Я хотел бы это увидеть», – подумал Джейк. Мысль эта вызвала у него чувство вины.

– Когда ты поняла, что беременна?

– Совершенно точно через тридцать дней после процедуры оплодотворения. Я не могла дождаться, чтобы узнать, запаздывают ли мои месячные, поэтому провела домашний тест на беременность. Он показывает плюс или минус. Это был плюс. Я была просто в экстазе. Мне только хотелось… – Она резко замолчала.

Джейк опять затормозил у светофора, а потом посмотрел ей прямо в глаза:

– Что? Она пожала плечами:

– Ничего.

– Скажи, что ты собиралась сказать, – настаивал Джейк.

– Поделиться новостью с отцом ребенка.

«Я бы тоже этого хотел». Слова пронеслись у него в мозгу так ясно, что Джейк на какой-то момент испугался – не сказал ли он их вслух. Конечно, только не тогда. Когда Маделин была зачата, со дня смерти Рейчел прошел месяц или два, и горе его было очень свежо.

И тем не менее глубоко в душе, странно и необъяснимо Джейк жалел о том, что не мог разделить эту радость с Энни.

– Тебя тошнило по утрам?

– Немножко, но не всегда утром. Это случалось каждый раз, когда я была голодна. – Энни усмехнулась. – И я решила есть безостановочно круглые сутки. За первые три месяца набрала семь фунтов.

Джейк улыбнулся.

– Это была легкая беременность, – продолжала Энни. – В конце только было трудновато. Живот мешал.

Джейк усмехнулся, представив себе эту картину:

– Маделин была крупной?

– Восемь фунтов, четыре унции.

Джейк почувствовал прилив родительской гордости.

– Она родилась вовремя? Энни покачала головой:

– На десять дней позже. Доктор сказал, что будет стимулировать роды, если она не появится через пару дней. Я кормила в сарае альпака, когда у меня отошли воды. Бен и Хелен отвезли меня в больницу.

– Почему у тебя было кесарево?

– Маделин лежала вперед ножками. Врач сказал, что так будет безопаснее.

Джейк въехал на дорожку, ведущую к его дому, и включил пульт, открывающий двери гаража.

– Ты была в сознании? Энни кивнула.

– Боялась, наверное?

– Только того, что с Маделин будет что-то не так. – В глазах Энни вновь появилась нежность. – Не могу описать, что я почувствовала, услышав ее первый крик. А потом они положили мне ее на грудь, и я обняла ее. – Энни глубоко вздохнула. – Это был самый счастливый момент моей жизни.

Сердце Джейка сжалось от огорчения, что ему не суждено было присутствовать при этом.

Он въехал в гараж и выключил мотор. Энни посмотрела на него и сказала:

– Я попросила Сьюзен позвонить, если у нее с Маделин возникнут какие-то проблемы. Как ты думаешь, она это сделает?

Джейк вновь нажал на пульт. Дверь гаража закрылась.

– Вряд ли. Сьюзен думает, что у нас первая брачная ночь.

«Первая брачная ночь» предполагает секс. Ее можно назвать ночью совокупления.

Воздух, казалось, стал горячим. Энни, видно, чувствовала то же самое. Они сидели и смотрели друг на друга, волны сексуального влечения пробегали между ними, как ток по проводу.

Энни, облизав языком губы, слегка улыбнулась:

– Надеюсь, наш поцелуй выглядел достаточно убедительным.

– Думаю, что да. Он из меня всю душу вынул. Джейк намеревался произнести это небрежно, но его слова прозвучали как приглашение. В гараже погас свет, они остались в темноте. Джейк быстро открыл дверцу машины, чтобы хоть в ней горел свет.

– Ты хорошая актриса, – сказал он, стараясь как-то снять напряжение.

– Ты хороший актер.

«Дело в том, что я-то не играл». Эта тревожная мысль, как шарик пинг-понга, быстро пронеслась в его голове, рикошетом вызвав воспоминания. Он заставил себя отвести взгляд от Энни, выйти из машины и вспомнить, во имя чего они поженились.

– Давай позвоним Сьюзен. Тебе будет спокойнее, если мы узнаем, как там Маделин.

Десятью минутами позже Энни положила трубку и, оглянувшись, увидела, что Джейк, опершись на черный мраморный кухонный стол, наблюдает за ней.

– Все в порядке? – спросил он, протягивая ей бокал вина, которое налил, пока она говорила по телефону.

Энни сделала маленький глоток.

– Да. Маделин заснула в машине по дороге домой из ресторана. Она даже не проснулась, когда Сьюзен переодевала ее и укладывала спать.

– Отлично.

– Да. – За исключением того, что Маделин всегда была буфером между ними. Сейчас же напряжение между Энни и Джейком было подобно туго натянутой струне. Энни, сделав еще один глоток, осмотрелась. – У тебя милый дом.

– Благодарю. Давай совершим по нему экскурсию.

Она последовала за ним через кухню и комнату для завтрака – все было в черном мраморе и сверкающем хроме, очень дорого и изысканно.

– Очень впечатляет. Кто был дизайнером?

– Главным образом Рейчел. Она работала с архитектором и декоратором и четко знала, чего хочет.

Они прошли в столовую. Она тоже была выполнена в современном стиле. В центре – длинный черный лакированный стол и вокруг двенадцать стульев в белых чехлах. Над столом висела композиция из шелковых цветов в восточном стиле. Еще одним цветовым пятном была огромная абстрактная картина с кубами и треугольниками.

Те же черно-белые тона преобладали и в гостиной. Два черных дивана один напротив другого перед внушительным камином из белого мрамора. Огромный кофейный столик со стеклянной крышкой, пара стульев в черно-белую полоску, высокий напольный кованый подсвечник, большая абстрактная скульптура, бархатистый черно-белый ковер с геометрическим рисунком.

Больше похоже на выставку, а не на жилой дом и не только из-за стилизованного оформления, а потому, что все было как на картинке. Каждая подушка взбита, каждая скатерть идеально отутюжена.

– Как тебе удается содержать все в таком порядке? – спросила она.

– У меня есть прислуга, она приходит раз в неделю.

– Она, видимо, здесь только что побывала.

– Да нет. Она придет завтра. Я… мало бываю дома.

Энни, оглянувшись вокруг, задержала взгляд на коллекции старой живописи на одной из стен. Под ней на полке стояли фотографии в рамках.

Она взяла в руки одну из них. Джейк, выглядевший на десять лет моложе, стоял возле наряженной елки, обнимая за талию улыбающуюся брюнетку. Энни тяжело вдохнула. Это, должно быть, Рейчел.

– Она была хороша собой. Джейк кивнул:

– Очень.

Энни смотрела на привлекательную молодую женщину на другой фотографии. Гладкие, как у Сьюзен, волосы. Энни всегда хотела, чтобы у нее были такие. В отличие от ее непокорных кудрей волосы Рейчел красиво падали на плечи прямыми аккуратными волнами. Она была слегка загорелой, и, хотя фотография была сделана летом, нигде ни одной веснушки. Энни почувствовала себя чужой в этом доме. У нее, как только она чуть загорит, на лице обязательно появляются веснушки.

Осторожно поставив фотографию на место, она взяла другую: на ней были запечатлены улыбающиеся подростки Рейчел и Джейк. Они ехали в открытом автомобиле и махали толпе. На Рейчел была корона и белое вечернее платье, на Джейке – форма футболиста. На борту машины было полотнище – «Возвращение короля и королевы».

Энни смотрела на улыбающуюся пару, испытывая странное тоскливое чувство. У Рейчел и Джейка были общие воспоминания. Как у растений, одновременно посаженных, их корни были глубоко переплетены. У нее с Джейком так никогда не будет – и вообще ни с одним мужчиной.

– Вы были вместе и в колледже?

– Нет. Мы пошли учиться в разные учебные заведения: Рейчел – в Эмори в Атланте, я – в Гарвард. Но потом снова встретились в Талсе, на вечеринке в доме родителей. Через пару лет мы поженились.

Энни медленно кивнула и стала рассматривать следующее фото.

Блистательная Рейчел в длинном свадебном платье – гладком, прилегающем и потрясающе простом. Волосы зачесаны назад, в руках – изысканный букет белых лилий.

На другой фотографии она была уже вместе с Джейком, который в белом фраке выглядел как кинозвезда. Улыбаясь, они разрезали огромный многоярусный свадебный торт. Но ее внимание привлекло не то, как он был одет или как тепло улыбался Рейчел, а то, что на руке у него было обручальное кольцо.

– Ты тогда носил обручальное кольцо. Джейк кивнул.

Сердце Энни сжалось от предчувствия его ответа.

– Держу пари, что ты никогда не снимал его. Джейк взглянул на нее.

– Она была частью тебя, – прошептала Энни. Прежде чем Джейк успел отвернуться, она увидела, что в его глазах мелькнула боль.

Она положила ладонь ему на руку:

– Извини… я должна была понять это раньше… я хочу сказать, что не должна была уговаривать тебя носить обручальное кольцо.

– Забудь об этом. – Отступив, Джейк показал жестом в сторону следующей комнаты, видимо, желая поскорее сменить тему. – Пойдем дальше.

Энни последовала за ним в кабинет с двумя письменными столами, видимо, его и ее. Наверху была комната с телевизором, в ней оказалось еще больше фотографий Джейка и Рейчел. Две комнаты для гостей, каждая со своей ванной комнатой. И большая комната без мебели, смежная со спальней хозяев.

– А здесь что? – спросила Энни, глядя на пустые белые стены.

– Предполагалось, что здесь будет детская.

Детская пуста. Пуста, как объятия Рейчел, как ее тело.

У Энни перехватило горло. Джейк выключил свет, и комната погрузилась в темноту. Энни постояла там минуту, пытаясь смахнуть слезы, которые туманили ей глаза, – она не знала, плачет ли по Джейку, или по Рейчел, или по себе самой.

Глубоко вздохнув, она последовала за Джейком в спальню хозяев, полностью белую, просторную, полную воздуха, с высоким потолком и двумя французскими окнами. Полог из прозрачной белой ткани над огромной кованой кроватью придавал ей изысканный вид. На двух прикроватных тумбочках тоже стояли фотографии Джейка и Рейчел.

«Это скорее не дом, а мемориал Рейчел», – неожиданно подумала Энни. Джейк жил здесь, оставив все как было, ничего не изменив.

Энни внезапно почувствовала желание убежать. Ей тут не место. Самозванка в доме другой женщины. Она ведь знала, что Джейк верен памяти Рейчел, но не представляла, до какой степени.

И в уголке ее сердца все-таки жила крошечная надежда…

«Надежда на что? – с иронией спросила себя Энни. – На то, что он влюбится в тебя?» Не надо было привязываться к эмоционально недоступному ей человеку. А именно таким является Джейк, который прямо заявил, что никогда больше не даст себе увлечься, потому что ни одна женщина не может сравниться с его женой.

Однако он поцеловал ее не как мужчина, которому все равно, кого целовать. Джейк поцеловал ее как мужчина, желающий именно ее. Поцеловал дважды.

Энни взглянула на него и увидела, что он с откровенным желанием уставился на нее.

Отвернувшись, Энни посмотрела на французские окна:

– Куда они ведут?

– На балкон, который выходит на задний двор. – Джейк открыл окна, и Энни вышла на широкую деревянную террасу.

Джейк подошел к перилам и встал рядом. Ночь была теплой. После жесткого дыхания кондиционера воздух казался мягким. Энни всматривалась в темноту, но не могла ничего разглядеть.

– Я слышу, как квакают лягушки. Где-то рядом вода?

– Тут искусственный пруд во дворе. Я могу спуститься и зажечь свет, если хочешь. – Джейк повернулся, чтобы уйти.

– О, не беспокойся! – Энни протянула руку, чтобы задержать его, и уперлась ему в грудь. Это был непредумышленный жест, но простое прикосновение породило странные последствия.

Джейк замер. Энни тоже. Они посмотрели друг на друга, их глаза сверкали в темноте, как глаза диких животных. Она неловко подняла руку.

Он взял ее и приложил к своей груди, туда, где билось сердце. Их глаза безмолвно беседовали друг с другом, говоря о голоде, потребности и желании. А потом Энни оказалась в его объятиях, и его губы прижались к ее губам.

О Господи, какой же это был поцелуй! Сначала нежный, потом его язык проник между ее губами, и Джейк стал целовать ее страстно, жадно, и она так же поцеловала его в ответ. Почувствовав страстное желание, Энни прижалась к нему и ощутила, как напряглась его плоть. В воздухе раздался стон, и она поняла, что он исходит из ее горла.

Джейк обхватил ладонями ее ягодицы, и она, бесстыдно сгорая от желания, терлась об него. Энни хотела, чтобы он поднял ее, сорвал с нее одежду, распластал и чтобы они на этой огромной кованой кровати всю ночь занимались дикой, страстной, безудержной любовью.

Но эту кровать он делил с Рейчел. Энни вдруг показалось, что ей в лицо плеснули холодной воды. Бог мой, да что она делает? И почему она делает это в доме Рейчел?

Энни резко отпрянула. Джейк тоже отстранился и, тяжело дыша, провел рукой по лицу. Когда он наконец посмотрел на нее, на его лице было написано раскаяние.

– Господи, Энни… я… извини меня. Я не хотел.

– Я тоже.

– Мы… хм… видимо, слишком много выпили.

– Должно быть. – Но это была ложь, и оба знали это. Энни вернулась в комнату, а Джейк закрыл и запер французские окна. Она сделала вид, что рассматривает подсвечник на бюро.

– Я… мне правда очень жаль, – произнес он, запинаясь.

– Забудь. Это не так важно. – Энни изобразила зевок. – Я валюсь с ног. Где ты хочешь, чтобы я спала?

– Мне все равно. Можешь здесь, если тебе здесь нравится.

Энни удивленно подняла на него глаза. Он, конечно, не это имел в виду.

Джейк прокашлялся.

– Я… пойду спать в комнату для гостей. Поэтому, если хочешь, ложись здесь.

Он не мог вынести мысли о том, что ему придется одному спать в постели, которую он раньше делил с Рейчел. Горло у Энни перехватило.

– Нет, спасибо. Я бы тоже предпочла спать в комнате для гостей.

У Джейка брови поползли вверх. Щеки Энни запылали.

– Я хочу сказать, во второй комнате для гостей.

– О! Конечно, где тебе удобнее. – Джейк тяжело сглотнул. – Я… принесу твои вещи из машины.

Он повернулся и вышел из комнаты, оставив Энни наедине с огромной кованой кроватью – кроватью, где Джейк занимался с Рейчел любовью, где они пытались зачать ребенка и где Джейк не спит после смерти Рейчел.

Кровать была пуста, но на ней теснились воспоминания, и в них не было места для Энни.