Сразу стало светлее: призрачные огоньки побежали вверх по стенам. Нечисть выныривала отовсюду: из-под груды обшарпанных досок и мусора; казалось, восставала из самой земли. Общим в фейри было уродство; впрочем, среди них, пожалуй, не нашлось бы и двух похожих, все было разным: черепа и морды, частоколы зубов и длинные когтистые лапы, крысиные кожистые хвосты и перепончатые голые крылья. Одна из колонн как будто бы обросла бурой шерстью со светлыми пятнами, и он не сразу сообразил, что ее облепили спригганы. Вокруг разило, как со дна гнилого болота, а мерзкие твари все выныривали из своих укрытий.
      Привлеченные запахом крови, распространявшейся от волшебника, откуда-то сверху соскочили три богля. Томас принялся искать взглядом укрытие или что-нибудь, способное послужить оружием, и заметил справа от себя длинную груду ломаных досок, в которые превратилась старинная осадная башня. Опоры и платформы ее были сделаны из деревянных брусьев, однако выдвижные трапы, поддерживающие их цепи и навесы, защищавшие воинов, делались из железа, и фейри к обломкам не приближались. Пока нежить пялилась на зашевелившегося Донтана, Томас схватил шпагу и бросился в сторону башни. И устроился возле нее, припав спиной к проржавевшей железной пластине, которую поддерживали обломки дерева.
      Пока фейри собирались и неразборчивый их говорок, сопровождаемый рыком, становился все громче, Томас начал подбирать разбросанные под рукой железные болты, гвозди и успел сложить их в удобную грудку. В основном нежить, привлеченная запахом крови и, возможно, чарами молодого волшебника, грудилась возле Донтана, однако один небольшой эльф с всклокоченными волосами и в огнистых чешуях пополз к Томасу. Тот дождался, когда тварь окажется достаточно близко, и оттолкнул нежить кончиком шпаги.
      Оказавшееся почти невесомым создание отлетело футов на двадцать и, как мяч, запрыгало по камням. Подскочив вверх, оно завопило:
      — Эй, он увидел меня!
      Дьявольщина. Теперь они скроются, подумал Томас. Зная о том, что он может видеть сквозь блестки, воинство действительно надумает укрыться от него. Идиот. Он уже второй раз выдал себя подобным образом.
      Но Донтан вновь шевельнулся, и этим отвлек фейри. Волшебник перекатился на живот, застонал, и твари начали собираться вокруг него. Образовав дружную стайку, иссохшие карги, в которых уже не осталось почти ничего женственного, трясли растрепанными жидкими космами, липнувшими к черепам и коже, отливавшей трупной зеленью, осмеивая все попытки Донтана встать.
      Чародей, шатаясь, поднялся и огляделся, понимая, что попал в ловушку. Шпагу он потерял наверху в коридоре, и, судя по тому как кровь отхлынула от его лица, Донтан вполне понимал всю меру опасности, однако с удивившей Томаса отвагой молодой волшебник прохрипел:
      — Послушайте! Мы собрали для вас много смертных.
      Упрямый ублюдок все еще пытался отправить их против Вийона. Томас понимал, что даже в лучшем случае почти не имеет шансов разделаться с Донтаном. И все же надо было пытаться. Он собрался, чтобы сделать свой ход.
      Сборище фейри внимало волшебнику или хотя бы просто не нападало на него. Донтан осторожно огляделся, облизнул губы и сказал:
      — Это армия, она за городскими воротами.
      Под потолком поднялся визг, в котором утонул голос Донтана. Томас взглянул наверх — на нескольких фейри, с шумом и грохотом посыпавшихся из вентиляционных шахт. Они планировали и кружили, приближаясь к земле, один хлопнулся об пол в противоположном конце со звуком, позволявшим надеяться на фатальный исход. Их сопровождал запах горелого мяса и торфяного мха.
      Один из паривших легко опустился на пол и направился к Донтану. Тело крылатого создания напоминало человеческое, но на этом сходство кончалось. На его черной грубой шкуре багровели кровавые раны, которые Томас увидел, когда нежить оказалась поближе.
      Тварь приближалась к Донтану, и навстречу ей из толпы выскочил плоскоголовый невысокий молодец, в чьих руках и ногах явно было слишком много суставов. Маленький фейри заскакал вокруг, высоко беря писклявым, но разборчивым голосом:
      — Он здесь, нам сказали! Человеческий волшебник! Он здесь!
      Какой-то момент проследив за этим представлением, рослый фейри шлепком отбросил плоскоголового со своего пути.
      Донтан сделал несколько шагов вперед на нетвердых ногах. Подойдя к нему, фейри хриплым голосом проквакал, поглядев сверху вниз:
      — Ты не узнаешь меня? А должен бы. Я Эвадн.
      — Но… — Донтан посмотрел на рослого собеседника со страхом в глазах. — Мне говорили, что ты не вернулся, когда в башне произошел взрыв…
      — Да, я видел взрыв… изнутри. И лишь только теперь вернулся назад вместе с этими — нам пришлось долго собирать свои тела. — Шипение превратилось в крик: — Твой господин послал меня на смерть, лживый и глупый человечишка!
      — Нет, он не мог этого сделать, он знал, что Дензиль хочет пленить короля… — сказал Донтан отступая. Осознав, что прочие черные эльфы приближаются к нему, он остановился в смятении.
      Теперь он понял, подумал Томас. Грандье не доверял им: ни Донтану, ни Дензилю.
      Эвадн шагнул поближе к волшебнику, и Донтан молящим голосом попросил:
      — Подожди…
      Горящие на мертвецком лице глаза князя фейри остановились на волшебнике. Остальные умолкли в ожидании. Донтан медлил, а потом в отчаянии произнес:
      — Я не знал…
      — Ты признаешься, — огрызнулся Эвадн, и Донтан хлопнул в ладоши, что-то выкрикнув. Магическое голубое свечение окружило его голову, когда Эвадн устремился вперед.
      Длинная когтистая лапа зацепила дублет чародея и швырнула его на пол. Томас вздрогнул, услышав явный хруст переламывающихся костей. Дернувшись раз-другой, Донтан застыл, как брошенная марионетка.
      Эвадн с удовлетворением воззрился на простертое тело, а потом медленно поднял голову. «Теперь моя очередь», — решил Томас, покрепче сжимая эфес. Пылающие глаза Эвадна отыскали его, и фейри ухмыльнулся:
      — Ты тоже человек, но видишь сквозь блестки. Почему так?
      — Важно ли это? — ответил Томас; услышав, как за его спиной кто-то заходит за груду обломков, он подобрал с пола горсть железных опилок.
      — Быть может, и нет, — отвечал Эвадн, приближаясь к нему.
      Темные фейри собирались опять, привлеченные новым поводом для потехи. Да, весьма неприятная перспектива, подумал Томас. И тут в груду гнилой древесины над его головой что-то ударило. Чтобы вся тяжесть не обрушилась на него, Томас кувырнулся вперед и очутился прямо посреди фейри. Метнув в ближайших горсть железок, он на миг сумел расчистить себе дорожку и даже сделал почти десять шагов к лестнице, когда стая боглей перекрыла ему путь. Остальные обступили его, и Томас круговыми движениями шпаги отпугнул их.
      Тут на него бросился какой-то приземистый тролль, и Томас не раздумывая ответил выпадом. Нежить навалилась на шпагу, выбив оружие из руки. Томаса ударили сзади, он пошатнулся, остановился и повернулся, чтобы встретить смерть лицом…
      Появившись наверху лестницы, Каде как раз успела увидеть, как обожженный фейри убил Донтана. Эвадна она узнала, лишь когда тот заговорил, и вид князя Двора Неблагого озадачил ее. Что это с ним? Вероятно, боль была не менее жутка, чем его новое обличье. Тут она заметила Томаса у разрушенной осадной башни и шагнула к ступеням, готовая броситься вниз. Но сразу осадила себя, упершись в стенку рукой, и решила хорошенько подумать. На этот раз она не может позволить себе ошибиться. Перед ней воинство во всей своей мощи, и схватку не на жизнь, а на смерть она просто не в состоянии выиграть.
      Каде встала на колени на холодном полу, оторвала от юбки полоску ткани и вытряхнула горстку золы, которую выгребла из какого-то камина. А мысли бились в голове: «Мне нужно немного времени, совсем немного, постарайся только, чтобы тебя не убили». Она уже зажгла свечу, прежде чем спуститься сюда, полагая, что в погребе будет темно, и это помогло ей сэкономить драгоценное время. Капая воском на ткань и пепел, она прошептала могущественные слова, обращаясь к Аблеон-Индису и моля выслушать ее.
      Завершив заклинание, Каде помедлила в нерешительности. Если Аблеон-Индис успел отодвинуться или рассеяться… Но на размышления больше не было времени. Каде вскочила на ноги и вылетела на лестницу, крича во все горло:
      — Эвадн!
      Общее внимание обратилось к ней; все голоса воинства прекратили пение и вой и нацелили на нее свои зенки. Им удалось отогнать Томаса от укрытия и окружить его, однако же он все еще стоял на ногах. Вместе со всеми прочими он глазел на нее, но Каде, закусив губу, старалась смотреть в сторону. Если Эвадн заподозрит, что она стремится помочь Томасу, все погибло и оба они покойники. Она спустилась до первой площадки, и сидевший там крупный крылатый фейри подозрительно отодвинулся от нее и уставился, склонив узкую голову. Не обращая внимания на соседа, она вслушивалась в слова Эвадна:
      — Что ты делаешь здесь, сестрица? Или решилась примкнуть к нам?
      — Я… — запнулась Каде, не зная, насколько очевидно для всех, что ей нечего сказать. Вдохновение пришло сразу, и Каде нашлась: — Я проиграла Нокму Титании и нуждаюсь в твоей помощи, чтобы вернуть ее. — Она опустилась на последние ступеньки, держа позади себя лоскут, преображенный заклинанием. Тварь, что сидела на лестнице, могла видеть его, но с чего было ей заподозрить, что это не просто грязная тряпка?
      Эвадн вновь повернулся к Томасу и спросил:
      — Ты сделала такое не из-за этого человека, надеюсь?
      — Ну что ты. — В голосе Каде слышалось недоумение. Сердце ее теперь колотилось не столь отчаянно, поэтому и думать теперь ей было легче.
      — А мне говорили иначе, — лукавым голосом ответил князь фейри.
      — Кто это говорил? — допустила такую возможность Каде. — Грандье? Или, быть может, Донтан? — Эвадн медлил, глаза его ярко горели во мраке подземелья, в надменности его уже слышались нотки сомнения. — И ты думаешь, что это единственная ложь среди всего, что они наговорили тебе? наскакивала Каде.
      — Я думаю, что это не единственная ложь, которую я слышу из твоих уст.
      Она уже спустилась в самый низ. «Где же эта пакостная штуковина?» подумала Каде. Пот с ее рук уже пропитывал полоску ткани. Почему ничего не происходит? Теперь придется еще приблизиться к Эвадну.
      «Но ты ведь не ждешь от меня ничего иного. Я не отрицаю этого. И не я посылала тебя на смерть лживыми обещаниями! Однако сейчас уничтожу, если это проклятое ограждение явится вовремя».
      Позади нее послышались предсмертные вопли фейри, охранявшего лестницу. Каде обернулась, изображая такое же удивление, какое испытывали все прочие: крылатый эльф пытался взлететь в воздух, но плоть его таяла подобно расплавленному воску.
      Наконец-то явился Аблеон-Индис.
      Теперь ограждение стало много слабее, чем прежде, и Каде подумала, что сумеет своим заклинанием задержать его в подземелье на несколько мгновений дольше. Воинство с визгом бросилось врассыпную, завидев приземлившийся рядом с ним оберег.
      Биения крыльев слились в порыв горячего ветра, и Каде, уступая напору, отшатнулась, осев возле ступенек. Ближайшая к ней ватага боглей вспыхнула ярким пламенем, рев воинства, в котором слышались растерянность и страх, оглушал. Каде обхватила голову руками. Фейри тоже вспомнили битву в Старом Дворце и то, что она там совершила. Эвадн бросился было к ней, рот его исторгал безмолвный вопль, однако поток бегущих унес и его.
      Каде мгновенно поднялась и бросилась в хаос.
      Томас воспользовался общим смятением, чтобы снять шпагу с туши отобравшего ее тролля. Каде оказалась рядом, и он оглянулся на ее голос. Она крикнула:
      — С тобой все в порядке?
      — Даже лучше, — ответил он. Одна из летучих тварей с воем пролетела у них над головами, и, обхватив Каде за плечи, Томас привлек ее к себе.
      Каде не могла умолкнуть:
      — А знаешь, я отыскала его! Погляди — это ключ-камень. — Она попыталась развернуть сверток, скрывавший круглый голыш, покрытый тонкой резьбой. — Он оказался здесь, прямо в комнате колдуна.
      «Боже, теперь у нас появился шанс», — подумал Томас. Он видел, как Эвадн пробивается сквозь толпу поглощенных смятением фейри, направляясь к ним.
      — Я отвлеку его, — сказал он, — а ты верни камень на место.
      Каде непреклонно мотнула головой.
      — Нет, это придется сделать тебе. Ты не сможешь удержать Эвадна достаточно долго.
      Томас заметил, как к Эвадну присоединялись другие; трудно было понять, осознает ли князь фейри, насколько важный предмет находится в руках Каде, или же просто приближается, влекомый слепой яростью. Каде торопила:
      — У нас нет времени. Ступай, я справлюсь.
      Наверное, она была права.
      — Проклятие, — сказал Томас и, приняв ключ-камень из ее рук, крепко поцеловал девушку в губы и побежал.
      Он несся между сбившихся в кучку созданий, стараясь не оглядываться. Буквально через мгновение, обнаружив нужный столб, он увидел, что глиняная заплата в футе или около того от пола была недавно обновлена. Томас как раз потянулся к ней, когда в спину ему что-то ударило. Когти рванули, раздирая кожу кафтана. Томас обернулся и изо всех сил ударил нападавшего о камень. Хватка ослабла, и капитан сумел освободиться. Повернувшись, он заколол ошеломленного спригтана и отбросил его в сторону.
      Упав на колени, Томас разбил заплату тыльной стороной руки, запустил пальцы в мягкую грязь, но камень как будто бы ускользал, не поддаваясь хватке. Томас ругнулся и изменил позу, чтобы иметь возможность глубже запустить руку в нишу. Наконец он извлек камень и отбросил его; вложил в нишу прежний ключ-камень, гадая, не попытается ли и он ускользнуть. Но камень как будто собственной волей стремился из его рук в нужное место. Томас откинулся на пятки и понял, что все вокруг смолкло.
      Он поглядел вверх. Во всем громадном зале не двигался ни единый фейри. Все застыли, словно остановленные в движении какой-то волшебной палочкой. Все, кроме одного.
      Эвадн шел к нему, отбрасывая с дороги застывших компаньонов.
      Томас подобрал рапиру и принял боевую стойку.
      Каде, преследуемая Эвадном и прочими, направилась в противоположный конец подземелья, остановившись, лишь когда за спиной ее оказалась одна из массивных опор. Она ощутила уход Аблеон-Индиса и понимала, что времени ей остается немного. Бросив горсточку блесток в ближайшего богля, девушка получила кроху пространства и прошептала заклинание, вызывавшее слепоту. Волшебство смертных всегда действует сильнее на обитателей Фейра, чем на людей, и ближайшие к ней члены воинства начали спотыкаться, с недоуменным визгом протестуя против опустившегося на них тумана. Впрочем, дымка быстро рассеялась, и, увидев перед собой жуткую тушу водяного фейри, Каде принялась лихорадочно вспоминать новое заклинание.
      Тут в ушах ее раздался хлопок, и эфир вокруг затрепетал. Ближайший к ней фейри смотрел на Каде, остальные в изумлении озирались. «Он это сделал», — подумала Каде. Старый ключ-камень принял на себя управление оберегами, и воинство ощутило враждебный настрой вновь формирующихся вокруг дворца эфирных полей. Тем, кто был ближе к ней, Каде сказала:
      — Лучше убирайтесь отсюда, если не хотите остаться здесь навеки. Если это еще не поздно сделать.
      Черные фейри в едином порыве превратились в звук и движение; устремившись прочь от нее, они взлетели и с визгом понеслись к ступенькам. Ослабев от облегчения, Каде оперлась спиной о столб, а потом поняла Эвадна больше нет рядом.
      Воинство в панике бежало. Одни фейри устремлялись вверх по лестнице, другие — крылатые — поднимались в воздух, в смятении натыкаясь на столбы и друг на друга.
      Томас более не видел Каде. Он стоял, привалившись к столбу. Если Эвадн сумеет извлечь ключ-камень, тогда все погибнет.
      Протолкавшись сквозь толпу фейри, Эвадн бросился на Томаса, выставив вперед длинные руки. Капитан уклонился и ударил шпагой. Эвадн неуловимым движением откинулся назад, целя в него кулаком.
      Удар пришелся Томасу в плечо и свалил капитана на мощеный пол. Ошеломленный, он перекатился, ощущая вкус крови на губах. Эвадн остановился над ним: обгорелая плоть его свисала лохмотьями, а смертный оскал под сохранившими младенческую невинность глазами вселял ужас. Фейри колебался, не зная, с чего начать: убить Томаса не сходя с места или же заняться ключ-камнем. Томас с усилием попытался подняться и встал на колени.
      Тут что-то отвлекло Эвадна. Он склонил набок истерзанную голову, потом настороженно пригнулся. На нижней ступеньке стоял Урбейн Грандье. Томас не видел, как он спускался, старик словно материализовался из воздуха.
      Эвадн медленно распрямился и гаркнул:
      — Ты предал меня, волшебник!
      Грандье, не меняя шага, направился вперед:
      — Неужели?
      — Но и я предал тебя.
      Грандье остановился. Выражение лица его не переменилось. Однако нечто в том спокойствии, что охватило его, выдавало некоторые колебания.
      Эвадн скривился в жуткой ухмылке:
      — Я обещал твоему прихвостню Донтану погубить тебя. Ваш принц, которого ты решил возвести на трон, обещал мне все, что пожелаю.
      Грандье вздохнул:
      — Это не удивляет меня.
      Разочарование, проступившее на физиономии Эвадна, могло показаться бы комичным, не будь он так искалечен и изуродован. Томас отполз в сторону, прикрывая собой нишу с ключ-камнем; Грандье мог убить его без малейших трудностей для себя и забрать камень назад, однако Томас намеревался продержаться столько, сколько сумеет. Если Каде удалось спастись, пусть она получит возможность для бегства. Фейри, кружившие в воздухе, двигались теперь уже более осмысленно. В дальнем конце просторного подземелья, в состоянии какого-то неистовства, они летали кругами вокруг одной из колонн. Невесть откуда в подвал дунул ветер.
      Урбейн Грандье качнул головой, пренебрежительно хмурясь.
      — Так вот куда завели тебя твои козни? — Голос его окреп. — У наших ворот войско, люди с железом в руках и чародеи, готовые уничтожить вас. Войско Двора Благого караулит вас над замком.
      Томас понял, что впервые видит Грандье в гневе. Эвадн огрызнулся:
      — Им не дано уничтожить…
      Он смолк, потому что колонна, вокруг которой кружили фейри, вдруг разлетелась в пыль. В образовавшуюся воронку вливалась все новая и новая нежить, в нее затягивало и тех, кто оставался внизу. И там они исчезали. Воинство образовывало кольцо, понял Томас, вспомнив про взломанный фундамент Большой Галереи. Они собирались обрушить вниз потолок.
      — Приказывай тогда своему воинству; собирай свой Двор! — Грандье энергично махнул в сторону летучей нечисти, образовавшей кольцо в воздухе. — Неужели вы не в силах хотя бы на несколько дней унять свою жадность? Разве нельзя было дождаться нашей победы и предать меня уже потом? — Он повернулся спиной, словно бы не желая более глядеть на плоды своей собственной ошибки.
      Он говорит это Дензилю, подумал Томас. Дензилю, который поднаторел в создании хаоса, однако потом не сумел навести в нем порядок. Грандье также предал Эвадна или же по крайней мере пытался это сделать: он знал, что не имеет права рассчитывать на верность принца Двора Неблагого. Его бесило предательство людей-союзников. К тому же, если Томас правильно понимал выражение изуродованного лица фейри, Эвадн едва ли воспринял хотя бы одно слово из трех.
      Фейри вспылил:
      — Снова ложь! Я породил тебя, волшебник. — Голос его был полон надменности. — Я же тебя и убью…
      Эвадн шагнул вперед. Грандье взмахнул рукой, что-то разбрасывая. Фейри отшатнулся в изумлении и гневе, прикрывая лицо руками. Да, Грандье по-прежнему держал у себя в кармане железные опилки.
      Потом чародей воздел руки и негромко заговорил.
      Эвадн тряхнул головой и провел рукой по физиономии, на которой выступила кровь там, куда попали опилки.
      — И что же ты намереваешься сделать со мной, старик? — спросил он.
      У этого создания нет чувства самосохранения, с удивлением понял Томас.
      — Я просто превращу в железо всю твою кровь, — ответил Грандье монотонным голосом. — Это заклинание я приготовил как раз для подобной оказии… по образу обычного алхимического процесса, который ты понял бы, если б изучал магию.
      — Я дал тебе силу, — сказал Эвадн. И улыбнулся старику. — Убей меня, и ты лишишься ее. Ты навсегда останешься в этом обличье.
      Грандье медлил, не отводя глаз от князя фейри, а потом резко взмахнул рукой, и Эвадн застыл, словно бы намереваясь шагнуть вперед. Чародей подошел и толкнул недвижного фейри. Труп упал и, коснувшись земли, рассыпался в прах.
      Воинство поспешно исчезало, в кольце кружили камни, щепки, трупы фейри и прочая дрянь. Припав спиной к столбу, Томас поглядел на подошедшего к нему волшебника.
      — Ну, — сказал он сурово, — и что же теперь?
      — Я по-прежнему ни о чем не жалею, — улыбнулся Грандье. На его морщинистом лице теперь лежала вся тяжесть собственных лет, прибавленных к годам Дубелла. — Разве что, пожалуй, о том, что выбрал не тех союзников.
      — И не тех врагов, — уточнила Каде, вдруг оказавшаяся у столба рядом с Томасом. Тот не заметил ее приближения и ощутил такое облегчение, что стало больно в груди.
      Грандье поглядел на нее, потом улыбнулся и молвил:
      — Да, и врагов.
      — Значит, Вийон уже прибыл сюда, — проговорил Томас. Стараясь не выпускать Грандье из поля зрения, он не удосужился одарить взглядом Каде.
      — Да, — кивнул Грандье. — Дензиль решил, что генерал засядет в Бель-Гарде и поведет военные действия оттуда. А Вийон не стал этого делать. Он вошел в город сегодня после полудня и сейчас пытается взять врата Святой Анны.
      «Авилер успел вовремя, Вийон рискнул атаковать, чтобы его не заперли в Бель-Гарде, — размышлял Томас. — С чего ты взял, что он решил штурмовать ворота? Хотя Авилер наверняка сказал ему, что раз в караульном помещении нет людей, Задние ворота просто некому защищать». Одолевая голосом завывания ветра, Томас спросил:
      — Почему же вы не пытаетесь остановить его?
      — Я пришел, чтобы призвать воинство и помешать Каде вернуть ключ-камень на место. — Грандье все еще мог взять камень, однако не делал даже попытки. Ветер трепал волосы, мешал дышать. Грандье прищурился и скорбно посмотрел на Томаса. — Боюсь, что вы с Верховным министром оказались правы. Невзирая на все мое коварство и неразборчивость в средствах, я по-прежнему остаюсь политически наивным.
      Томас больше не видел Галена Дубелла в этом морщинистом и усталом старике, словно бы его лицо перестало служить маской и Грандье впервые явил себя, сняв надоевшую личину.
      — Ты убил одного из моих немногих друзей, а этого я не могу простить! — в сердцах вспылила Каде.
      Спокойные глаза Грандье наполнились влагой.
      — Что ж, не могу оспаривать искренности вашего чувства.
      — А что вы будете делать дальше? — непроизвольно вырвалось у Томаса.
      Грандье как будто бы удивился, тут колени его подогнулись, и старик повалился, складываясь худым телом, словно пустой мешок. Томас подхватил его прежде, чем тело Грандье успело удариться об пол, и, когда тот согнулся, увидел в боку чародея зияющую пулевую рану.
      Автоматически проследив направление выстрела, Томас поднял взгляд и увидел на второй снизу ступеньке Дензиля, передающего дымящийся мушкет альсенцу. Они ничего не слышали: вой ветра, под которым проваливалось в кольцо воинство, глушил все звуки.
      Каде пригнулась возле Томаса, мерцающий свет выбелил ее осунувшееся лицо. Солдат уже подавал Дензилю второй заряженный мушкет. Оттолкнув в сторону тело Грандье, Томас метнулся вбок, увлекая за собой Каде, чтобы укрыться за столбом от выстрела Дензиля.
      — Они придут сюда. Нам придется…
      Каде помотала головой.
      — Слишком поздно. — Томас едва слышал ее голос за воем вихря.
      Раздавшийся грохот заставил загудеть самую сердцевину кладки. Кружащее кольцо разом расплылось, пропустив внутрь себя последнего фейри; посыпался смертоносный град из камней и досок. Облако мотало из стороны в сторону, оно направлялось к ним. Солдаты на лестнице в панике бросились вверх. Выглянув из-за колонны, Томас увидел, что Дензиль медлит, сжимая в руках заряженный мушкет; наконец дождь обломков приблизился к нему, и герцог также ретировался.
      Этот путь не сулил спасения Томасу и Каде, они были отрезаны от него шквалом обломков. Даже столб с ключ-камнем более не представлял надежного укрытия, и Томас вздрогнул под жалящими уколами щепок. Он привлек Каде ближе и ощутил ее руку на своем боку.
      Чуть в стороне от них сверху обрушилась часть свода и, попав в кольцо, мгновенно рассыпалась. Столбы содрогались под прикосновением вихря. Силы его изнутри напирали на камень, унося обрывающиеся куски. Кольцо повернулось боком к полу прямо у них над головой…
      А потом они очутились в холодной и безмолвной Большой Галерее. Томас пошатнулся и удержался на ногах, лишь ухватившись за один из вывороченных валунов. Он так и не успел привыкнуть к подобному роду путешествий. Каде помогла ему устоять, и они вместе направились к краю кольца, а потом на холодные грязные плиты.
      Тут Каде сразу села, словно бы ее ноги вдруг подкосились, и не долго думая Томас плюхнулся рядом. Через разбитые окна террасы было видно альсенское войско, неловко и поспешно пробиравшееся по глубокому снегу, засыпавшему парк. Раздался залп, и двое из них упали, на снегу медленно начали алеть кровавые розы.
      Томас обнял Каде за плечи и подумал о том, что неплохо было бы и поцеловать ее теперь, когда смерть больше не подкарауливает их. И посему, ласково взяв девушку за подбородок, повернул к себе ее лицо и исполнил свое желание.
      Он уже решил отнять губы, но ее рука на затылке остановила его, и радостный смех, не успев родиться, умолк под ее губами.
      А потом крики и мушкетная пальба послышались внутри галерейного крыла.
      Каде решительно встала:
      — Пойдем со мной. Я знаю одно укромное местечко. Там никто не помешает нам любить друг друга.
      Томас непроизвольно посмотрел в сторону кольца фейри, притихшего на полу галереи, и решил, что при соответствующей мотивации способен привыкнуть ко всему. А потом заметил на своих руках кровь Грандье, подумал о Дензиле и Равенне. Не сейчас, решил он. Мгновение эти слова не могли слететь с его губ, а потом он справился с собой:
      — Не могу.
      Он и не ожидал от нее обычной реакции, и Каде не разочаровала его. Она улыбнулась:
      — Да, это дается нелегко. — А потом шагнула в кольцо и исчезла.

20