 |
|
Популярные авторы:: Joyce James :: Твен Марк :: Эллисон Харлан :: Чапек Карел :: Нортон Андрэ :: Говард Роберт Ирвин :: Уилсон Жаклин :: Саймак Клиффорд Дональд :: Дункан Дэйв :: де Мопассан Ги Популярные книги:: The Boarding House :: Уроки любви :: Притчи :: Наследники Виннету :: Справочник по реестру Windows XP :: Безрассудство :: Воспевая бурю :: История одного солдатского мешка :: История Энн Ширли. Книга 3 :: Влюбленный опекун |
Король по правуModernLib.Net / Драматургия / Уэллс Герберт Джордж / Король по праву - Чтение (стр. 4)
«Ваше величество… вы, наверное, говорите по-клаверийски?» Пауль отвечает: «Отец немного учил меня. Я не могу говорить бегло… Дайте мне газету или книгу». Зелинка читает вслух Каймарку, а тот одобрительно кивает. Потом Зелинка довольно легко и правильно переводит. Это продолжается несколько секунд. Зелинка углубился в книгу. Каймарк переводит взгляд с Пауля на портрет, а потом на свой стол. Он думает о создавшемся положении, а Зелинка по-прежнему поглощен книгой. Мысли Каймарка возвращаются к документам, которые он держит в руке. Это, конечно, главное. «Вы понимаете, сэр, что все эти бумаги необходимо проверить». Зелинка кивает в знак согласия. Для этого он сюда и пришел. Каймарк нажимает кнопку звонка, и тотчас появляется секретарь. Каймарк вручает бумаги секретарю и отдает распоряжения. Секретарь записывает. Потом секретарь говорит, что телефоны обрывают журналисты, интересуются наследником-американцем. Каймарк раздумывает. «Нет, ничего нового о так называемом принце Пауле Зелинке мы прессе сообщить не можем». Секретарь уходит, и Каймарк поворачивается к Зелинке. Он относится к молодому человеку с почтительной симпатией. Он объясняет, что на время прессу лучше оставить в неведении. Но тут же заявляет, что у него лично нет и тени сомнения. Подумав, Зелинка говорит: «Я не уверен, хочется ли мне быть королем Клаверии. Расскажите мне, какая обстановка сложилась в моей стране. Почему мне надо вернуться туда?» Широкая спина Каймарка закрывает почти весь экран. Он поражен. Пристально посмотрев на Пауля, он пожимает плечами и жестикулирует. Он не может представить себе, чтобы кто-нибудь на месте Пауля отказался вернуться. Пауль говорит: «Мое положение трудное». Каймарк замечает: «Сэр, ваши предки никогда не останавливались перед трудностями». По лицу Пауля нельзя понять, польщен он или рассержен. «Какую пользу я могу принести, если вернусь? Что там за обстановка?» Каймарк жестом испрашивает у Пауля разрешение сесть. Пауль, немного смущенный этой почтительностью, кивает. Теперь они похожи на адвоката и его клиента. Каймарк, очевидно, спрашивает, что Пауль знает о взрыве. Оба смотрят на портрет убитого короля. Потом Каймарк берет карту и протягивает ее Паулю. На мгновение она заполняет собою экран. Это знакомая карта, которую уже трижды показывали зрителям. Видны залежи калькомита, отчеркнутые красным. Потом мы снова видим Пауля и Каймарка, которые склонились над картой. Каймарк что-то показывает. Пауль понимающе кивает. Он спрашивает: «Какая связь между преступным взрывом бомбы и интригами с целью монополизировать добычу калькомита?» Этого Каймарк не знает. Но он чувствует, что все это связано между собой. Видно, что он в полнейшем замешательстве. Пауль пристально смотрит на него. Он настаивает. «Но в глубине души что вы думаете?» У Каймарка на этот счет нет соображений даже в глубине души. И он вспоминает о своих обязанностях: «Однако, сэр, мы слишком торопимся. Это государственные вопросы. И пока ваша личность не установлена…» Пауль соглашается с ним. Каймарк передумывает. «Но в конце концов тут нет никакой тайны. Мы считаем, что взрыв бомбы – это происки Агравии. Агравия боится союза Клаверии с Сэвией. Как вам известно, наследный принц должен был жениться на принцессе Сэвии Елене». Каймарк достает фотографию и показывает Паулю. Тот смотрит на нее. Зрители видят фотографию и читают слова Каймарка: «Практически она правит Сэвией. Она принцесса-регентша. Ее отец – человек… слабовольный». Пауль говорит по-английски. Над ним появляется титр: «Иными словами, он сумасшедший?» Как дипломата, Каймарка коробит от этого, но он кивает. Пауль рассматривает фотографию. «И брак этой молодой особы мог взбудоражить весь мир!» Каймарк считает это преувеличением. Он жестикулирует. Не надо делать таких выводов. Хотя, конечно… «Давление на Агравию усилилось бы…» Пауль кивает. «Чтобы вернуть захваченный калькомит». Каймарк видит, что его новый повелитель в смятении. «Может быть, мы поговорим потом… Не окажете ли вы мне честь отобедать со мной?.. А тем временем изучат ваши документы…» На экране появляется вид Клавополиса. Эта фотография подготавливает зрителя к клаверийским эпизодам. Город очень красиво расположен на пологих склонах гор. Дома амфитеатром спускаются к морю. Они живописны, грязны и тесно лепятся друг к другу. Купол большого кафедрального собора святого Иосифа возвышается почти над всеми зданиями; стена его, обращенная к морю, богато украшена. Рядом здание, которое еще выше собора. Это королевский дворец, построенный в восемнадцатом веке. Над ним на вершине горы возвышается замок, окруженный старинными крепостными стенами, похожими на стены крепости в Люцерне. На переднем плане видны набережные, подъемные краны, суда. Собор, дворец, замок и не слишком оживленный порт – это как бы воплощение европейского государства, живущего традициями восемнадцатого века. Вид города остается на экране несколько секунд, чтобы зрители поняли, что перед ними фотография. Потом она переворачивается, словно страница книги, и на экране уже только вид собора. (Сначала он показан боком, потом поворачивается.) Затем показано здание парламента и городского парка. Новая страница – вид на порт и пролив. Рука Каймарка (манжета и рукав фрака) проплывает над видом, указывая не то на железнодорожную, не то на трамвайную линию. Потом рыночная площадь в провинциальном городке, источник, красивые люди в крестьянской одежде, стоящие у повозок, запряженных быками. «Крепкий и трудолюбивый народ, сэр». Картинка наклоняется, и уже ясно видно, что это страница большого альбома, который Каймарк показывает Зелинке. Быстро следуют один из другим виды двух других городов и какой-то дикой горной местности. В горах неясно маячат всадники. Зрители заранее знакомятся с местом действия последней части фильма. Альбом еще больше наклоняется, и над ним видны Зелинка и Каймарк, сидящие рядом. Потом страница переворачивается, и совершенно отчетливо видно, где все это происходит. Вечер. На часах четверть двенадцатого. Зелинка и Каймарк во фраках, они вместе пообедали и теперь сидят в клаверийском посольстве. Видно, что Каймарк любит хорошо пожить. На столе кофе, бутылки с вином и ликерами, сигары. На другом столе беспорядочно навалены фотографии, карты и всякие бумаги. Комнату украшает большой портрет покойного короля. На столе в рамке – портрет сэвийской принцессы Елены. Каймарк показывает Зелинке фотографии и рисунки. Пауль говорит: «Ну, теперь я начинаю понимать обстановку. Как вы думаете, что я должен делать, если вернусь?» Каймарк отвечает: «Мне кажется, вам посоветуют придерживаться традиционной политики Клаверии». Пауль: «Вы хотите сказать – объединиться с Сэвией и обрушиться на Агравию? А калькомит отдать нашим друзьям? Быть орудием в руках хозяев американской металлургической промышленности?» Каймарк жестом выражает свое неодобрение столь недипломатической резкости. «Они не очень сожалели бы, если увидели, что наши два государства объединились». Пауль: «Я против войны, из-за чего бы и где бы она ни была». Каймарк: «Право на корону после вас принадлежит принцу Михелю. У него совсем другая точка зрения». Пауль: «Я могу прекратить все это». Каймарк: «Дорогой ценой. И рискуя своей головой. Конечно, если вы оставите Агравию в покое, то это будет на руку англичанам. Но не понравится нашим здешним друзьям». Пауль кивает. Он понимает это. Он продолжает задумчиво кивать… На экране снова Пауль и Маргарет, сидящие в балтиморском ресторанчике. Пауль поворачивается к Маргарет. Так, говорит он, обстоят дела. «Если я вернусь… если я начну военные действия, может снова разгореться пожар мировой войны. Если я добьюсь мира, то помогу задушить большую отрасль промышленности. Я как монета, которую бросают два игрока». Она думает над его словами, ее руки лежат на столе. «Пауль, а что произойдет, если вы откажетесь ехать?» Пауль не знает. Он задумывается. Словно призрак, рядом с ним появляется человек, с которым мы потом познакомимся поближе. Это принц Михель Зелинка. «На трон сядет мой двоюродный брат принц Михель. Он опасный и вероломный человек. Мне кажется, Кай-Марк боится его. Он, несомненно, женится на сэвийской принцессе и начнет войну». «Пауль, а разве нет другого выхода?» Пауль снова глубоко задумывается. «Можно найти выход, если поехать туда… Быть может, договориться с Агравией и получить калькомит без войны?» Маргарет кивает. Пауль спрашивает: «Ваш отец тоже так думает?» Именно это отец и говорил ей. Им обоим ясно, что надо ехать. Худой и высокий, над ними появляется отец Маргарет. Его фигура, сильно увеличенная, возвышается над молодыми людьми. Над ним появляется надпись: «Если ты смел… поезжай?» Старик начинает говорить и постепенно исчезает, а на его месте появляются слова: «Пауль должен ехать. У него передовые взгляды. Он возьмет Новый Свет с собой в Клаверию». Вновь появляются Пауль и Маргарет, сидящие в ресторанчике, и над ними огромная фигура старого профессора. «Но если он потерпит неудачу!.. Если его убьют!..» У старика лицо пророка. Он слегка улыбается и медленно покачивает головой. «Разве в этом дело? Он должен ехать. Он должен сделать все, что может». Выражение его глаз становится таким, какое бывает у провидцев. «Что значит жизнь или смерть одного человека, когда решается судьба всего человечества?» Старик исчезает, Пауль и Маргарет остаются. Они испытующе смотрят друг на друга. Должен ли Пауль ехать? И снова он как бы видит – оба они двигаются на запад через равнину, которая была показана во время первого разговора Пауля и Маргарет. Но теперь они, сгорбившись, идут пешком, а не едут в фургоне. Маленькие фигурки, видные издалека. А еще дальше сверкает город Нового Света, но на Пауля и Маргарет налетает черная туча косности и скрывает от них город. Становится почти темно – это вихрящаяся грозовая темень. На экране появляются небольшие фигурки Пауля и Маргарет, во время грозы они потеряли друг друга. Ветер гонит ее назад, а он, размахивая руками, спешит за ней. И снова они сидят за столом, а позади них постепенно бледнеют последние кадры. «Вы думаете, я на самом деле смогу что-то сделать. Маргарет? Смогу успешно бороться против наследия войны?» Она в этом уверена. Пауль смотрит на ее решительное, спокойное лицо и берет ее руку. «Маргарет, поедем вместе, помогите мне. Я уверен, что ехать надо. Но я боюсь этого Старого Света, который породил меня. Он в моей крови. Поедем!» Маргарет не теряет самообладания. Она качает головой и пытается улыбнуться. «Вы возвращаетесь королем». Его жест говорит: «Будь проклята эта королевская доля!» «Что подумают клаверийцы, если вы привезете с собой дочь американского профессора? И как мне оставить отца?» Он умоляет. Она отказывается. Над их головами вспыхивают и гаснут слова: «Вы будете моей королевой». Уже сами слова говорят о несбыточности этого. «Вы должны ехать один», – говорит она. Он спрашивает: «Но неужели я вам безразличен? Неужели вы можете вот так отпустить меня?» Она смотрит на него – во взгляде ее страдание. Он понимает, что слова его жестоки. Она плачет, но очень тихо, сдерживаясь. Он говорит: «Дорогая, простите меня!» – и сжимает ее руку. Оба понимают, что пришло время разлуки. Он должен идти своим путем и осуществить свои замыслы, а она своим. Они сидят, ее рука в его руке. Впечатление от этой сцены будет зависеть от игры актеров. Маргарет первая встает и нарушает молчание: «Благоразумнее всего было бы расстаться сейчас». Они стоят неподвижно, думая о своей судьбе. Потом Пауль делает знак гардеробщику, и тот приносит плащ Маргарет. Пауль берет его и медленно и очень ласково накидывает на Маргарет. Они понимают, что это в последний раз в жизни. Фон, на котором разыгрывается эта сцена, – интерьер ресторанчика, темнеет. Маргарет протягивает Паулю обе руки, и он берет их. Она пытается улыбнуться, потом становится очень серьезной. «Прощай, дорогой мой. Дорогой мой… да поможет тебе господь избежать войны». Потом на экране появляется только одно слово: «Дорогой!» Ее лицо обращено к зрителям. Он прижимает ее руки к своей груди, потом наклоняется и целует их. Те же черные тучи, которые скрыли город Нового Света, теперь проносятся по экрану и скрывают от зрителей Пауля и Маргарет. Тучи уносятся, появляется кабинет Каймарка в здании клаверийского посольства и сам Каймарк, который встает при виде вошедшего Пауля. Пауль подходит к нему. Выражение его лица серьезное и решительное. «Я еду», – появляется надпись над его головой. Каймарк низко кланяется. Герб Клаверии, увенчанный короной, теперь сдвигается со своего места над камином и наплывает на зрителей. Стоящий на задних лапах леопард заполняет собой весь экран. ПРИМЕЧАНИЕ. КЛАВЕРИЙСКИЙ ЛЕОПАРД Для сцен, происходящих в Клаверии, художник должен нарисовать геральдического леопарда с короной и когтистыми лапами. Изображение его встречается на щитах, украшениях, монетах, мундирах и так далее. Это чванное злобное животное является символом национализма. Его длинный извилистый язык высунут, зубы оскалены. Это животное изображено также на национальном гербе. Знамя Пауля, королевский штандарт Клаверии, представляет собой белое полотнище, разделенное на четыре квадрата широким крестом. В левом верхнем квадрате – леопард, обрамленный лавровым венком. Флаг михелистов серый, с черным леопардом, занимающим почти все полотнище. Рисуя агравийского василиска, которого можно видеть на некоторых пограничных столбах, художник может фантазировать как ему угодно. Василиск, однако, должен быть очень злобным и глядеть в сторону, противоположную той, в которую глядит клаверийский леопард. ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПЕШКА ПРОДВИГАЕТСЯ 1. ПРИМЕЧАНИЕ О МУЗЫКЕ Уже в первой части фильма сразу же за обычным вступлением музыка должна подготавливать события следующих частей. Необходимо написать характерный клаверийский национальный гимн. Он вплетается в музыку первой части. (Когда Каймарк сомневается в притязаниях Пауля, надо, чтобы звучали трубы.) Теперь приходит время для серьезной музыки в манере Берлиоза, музыки, в которой разыгрывается фантазия композитора. В музыке, сопровождающей сцены коронации, должно быть много колокольного звона, квазирелигиозной настроенности и металлических нот патриотических маршей; Берлиоз просто необходим для создания музыкально-зрелищного фильма, и очень жаль, что мы забываем о нем. 2. КОРОЛЬ КЛАВЕРИИ Вторая часть фильма начинается с вида большой площади перед главным входом клавополисского собора святого Иосифа. Лестница ведет вниз, на площадь. (Это место мы уже видели на фотографии в первой части. Теперь оно показано сверху. Художник должен иметь в виду, что это не просто собор в столице какой-нибудь Руритании[9]. Клаверия символизирует европейский монархический строй и воинствующий национализм. Художник может не смущаться масштабами.) Раннее утро. Солнце стоит низко, тени длинны. Площадь украшена шестами, с которых свисают черные и цветные гирлянды. Фасад собора задрапирован черным, рабочие еще возятся с драпировкой. По краю площади пастухи гонят стада коз; появляется запряженная волами повозка с грузом. Потом еще пара волов. Празднично разодетые крестьяне, приехавшие в город, останавливаются поглазеть на собор и гирлянды. Играют дети. Зеваки собираются у лестницы собора. Полиция наводит порядок. Ту же площадь мы видим в более поздний час. Больше света, тени короче. Собирается народ. На площади расставлена военная охрана. Конная и пешая полиция. Какой-то важный чиновник отдает распоряжения. Очевидно, город готовится к большому событию. Теперь на экране та сторона площади, где она смыкается с бульваром. Конечная остановка трамвая. Из трамваев выходят люди, приехавшие, чтобы заранее занять места на площади. Полицейские показывают, куда им пройти. Камера возвращается к собору. Мощный автомобиль врывается на площадь, пренебрегая правилами движения. Он останавливается. Внимание сосредоточивается на сидящих в нем людях. Главный среди них – Михель Зелинка, лидер патриотической партии Клаверии. Он похож на других представителей династии Зелинок, но более смугл и очень уродлив. Он худ и высок, немного сгорблен, но лицо у него умное, волевое и злое. На нем гусарский мундир, на ташке изображение клаверийского леопарда. С ним два гусарских офицера и Человек-разрушитель, зловещая личность, по-видимому, наперсник Михеля Зелинки. Принц Зелинка что-то спрашивает у полицейского офицера. Тот отвечает, отдавая честь. Автомобиль уезжает. Камера следует за машиной по извилистой улице. Улица украшена. Транспарант: «Добро пожаловать, наш король». Люди, собирающиеся поглазеть на зрелище, шарахаются от автомобиля. Он останавливается у красивого портала старого дома. Все выходят, дверь открывается и закрывается за ними. Видна большая комната, почти пустая, украшенная черными гирляндами. На видном месте клаверийский леопард. Портрет Михеля. Географическая карта. Отчетливо видна только надпись: «ВЕЛИКАЯ КЛАВЕРИЯ. ЗЕМЛЯ НАШИХ ОТЦОВ». В центре комнаты – длинный простой стол. За ним сидят несколько угрюмых офицеров и на некотором расстоянии от них – один штатский. На штатском черная рубашка, к которой прикреплен значок с изображением леопарда. У штатского копна нечесаных волос – это карикатура на фашиствующего патриота. Входит принц Михель со своей свитой. Вместо Дружеских приветствий все стоят навытяжку и отдают честь. Михель садится во главе стола, рядом с ним Человек-разрушитель. Начинается торжественная церемония. «Клаверия, отечество наше, земля героев, да живут слава и величие твое, Клаверия, вечно…» Высоко подняты руки. Потом офицеры обнажают сабли. Штатский стоит с поднятой рукой. «Мы клянемся отомстить за убийство нашего короля. Мы клянемся вернуть нашу провинцию, отторгнутую Агравией». Все молча вкладывают сабли в ножны. Потом Михель неохотно снова вынимает саблю. «Присягнем на верность нашему новому королю!» Все стоят, вытянувшись, сабли обнажены, но делается это без особого энтузиазма. Сабли вкладываются в ножны. Михель произносит речь: «Сегодня мы его коронуем. Он чужак, американец. Он вряд ли может сказать два слова на нашем прекрасном языке. Но он наш король по праву. Если он будет служить Клаверии верой и правдой, мы должны служить ему. Сегодня я попрошу его обратиться к народу с речью на нашем родном языке». Собравшиеся не знают, как к этому отнестись. Все явно в недоумении. Сможет ли Пауль произнести такую речь? В этом все дело. И Михель повторяет многозначительно: «Я попрошу его сказать речь на нашем родном языке». Его мысль доходит до собравшихся. Штатский решает воспользоваться благоприятным случаем. Он поднимает руку и кричит: «Да здравствует Михель!» Все шумят и ликуют. Обнажают сабли. Входят еще два офицера и присоединяются к остальным. Все кричат: «Да здравствует Михель!» В центре экрана – зловещая фигура Михеля, который одет во все черное. Он задумчив и осторожен. Снова видна площадь перед собором. Но теперь солнце уже высоко. Собралась большая толпа, полицейские выстроились цепью. Посреди площади на свободном пространстве совершают перестроения войска. На ступенях собора появились ковры. Музыка играет все громче. Потом мы видим площадь еще через некоторое время. Она забита народом. Посредине экипажи, конные и пешие офицеры. Люди в старомодных одеждах стоят на ступенях. Большие двери собора теперь широко раскрыты. Внутри смутно виднеется громадный неф, ряды высокопоставленных деятелей, совсем вдалеке – алтарь и множество зажженных свечей. Идет коронация. Все громче звучит церковная музыка. Внезапно наступает тишина. Все замерли. Камера надвигается на алтарь, видны маленькие фигурки священнослужителей и сановников, участвующих в церемонии. На голову Зелинки возлагается корона. Более крупный план. Раздается орудийный салют; начинают звонить соборные колокола, в толпе взволнованное движение. На темном фоне появляются слова: «Да здравствует король Пауль!» Торжественно гремит музыка. Здесь «вставка» – по флагштоку ползет вверх знамя и полощется на ветру. Это штандарт Пауля. (Смотри примечание в конце первой части.) Потом мы видим громадный неф собора святого Иосифа, забитый молящимися. Вдалеке, от алтаря к выходу из собора движется процессия. Все это мы видим сверху. Впереди герольды. За ними следует король в короне и мантии, которую поддерживают пажи. На короле светлые, сверкающие одежды. По обе стороны от него, чуть отстав, идут два духовных лица. Следом вельможи несут меч правосудия, клаверийский обоюдоострый топорик и другие атрибуты. За ними идут четыре или восемь телохранителей. Своими стальными шлемами и строгостью они напоминают пуритан, кавалеристов Кромвеля. (Эти люди сыграют свою роль впоследствии. Здесь их надо показать ненавязчиво, только для того, чтобы зрителю запомнились их мундиры.) За ними следует вдовствующая королева в трауре. Она опирается на руку принца Михеля, который тоже в черном мундире. Идут высокопоставленные государственные деятели, члены королевских семейств других стран, прибывшие специально на церемонию, и среди них особенно выделяется красавица в белом платье – Елена, принцесса Сэвии. Идет канцлер Хаген, седой как лунь старик. Идут министры, среди которых мы видим Мицинку, военного министра, похожего на жабу с умными глазами. Идут дипломаты во фраках при лентах и орденах, офицеры и т д. Крупным планом показывается Пауль в королевской мантии и с короной на голове. Позади него виднеются другие – Михель, у которого на лице написана зависть, скорбящая вдовствующая королева, принцесса Елена, надменная и спокойная. В поле зрения появляется фигура канцлера Хагена. Снова площадь перед собором. Процессия спускается по ступеням. Музыка, шум толпы. Церемониймейстеры ненавязчиво, но усердно расставляют особ, выходящих из собора, так, что король оказывается один на верхней ступени. Звучат фанфары. Гремит клаверийский государственный гимн. Канцлер Хаген, величественный старик в черном бархате, тоже стоит отдельно, на ступеньку ниже короля, справа от него. Черная одежда канцлера – резкий контраст светлому одеянию короля. У Хагена тонкое, умное лицо. Он поднимает руку. «Клаверийцы, вот ваш король!» Крики «ура». В воздух летят шляпы. Хаген произносит речь. Он виден почти в полный рост справа от короля. «Клаверийцы! Король Пауль Третий, первый человек среди клаверийцев, поклялся защищать ваши права и отомстить за ваши обиды!» Канцлер поднимает руку. Толпа восторженно шумит. Затем мы видим группу, стоящую подальше, справа от короля. Принцесса Елена наблюдает за его лицом; она заинтересована. Еще дальше справа стоит принц. Михель, к которому теперь присоединились Человек-разрушитель и один из офицеров, ехавших с принцем в машине. Они смотрят то на толпу, то на короля. Один из них бросает через плечо другому: «Он хоть понимает, о чем говорят?» Быстро посоветовавшись с Михелем, Человек-разрушитель проталкивается вниз к толпе. Он что-то кричит, и люди в толпе подхватывают его крик: «Пусть король говорит с нами на нашем языке! Пусть король говорит». Мы снова видим короля со свитой. Кричат уже многие. Хаген в замешательстве, он что-то соображает. Взглянув на короля, он вновь обретает уверенность. Хаген наблюдает за королем. Остальные министры волнуются. Они совещаются позади Пауля. Но Пауль готов. Он оборачивается к ним и что-то быстро говорит. Он произнесет речь. Все понимают, что это лучший выход из положения. В толпе начинают шикать, и все замолкают. Пауль делает шаг вперед и говорит, тщательно подбирая слова: «Братья! Клаверийцы! Пока я еще не могу говорить на нашем родном языке свободно и бегло. Но я все время учусь. Я вернулся на родину. И я буду говорить на родном языке. Цель моей жизни – служить вам, нашей стране, свободе, справедливости и миру. Да будет мир в Клаверии! Да будет мир во всем мире!» Мы снова видим старого канцлера, который облегченно вздыхает. Потом на экране появляются-лица принца Михеля и его друзей. Они разочарованы, видя, что их «добрая услуга» не удалась. Пауль оказался слишком умным, чтобы Попасть а эту ловушку. Толпа, внимательно выслушав речь, одобрительно шумит и кричит «ура». Человек-разрушитель углубляется в толпу. Вокруг него все толкаются и аплодируют. Он пытается повлиять на настроение толпы, которой очень понравился Пауль. Он жестикулирует и кричит: «А как же убийство короля? А как же угрозы Агравии? А кто будет отстаивать честь нашего славного знамени?» Его никто не поддерживает. Он кричит свое. Стоящие рядом говорят ему, чтобы он замолчал. Камера отодвигается от него, пока он не теряется в волнующейся толпе. Мы снова видим площадь, заполненную народом. Мы видели эту площадь ранним утром, но теперь здесь всеобщее ликование. Музыка гремит. Шум толпы. Потом вдруг раздается орудийный салют, и снова радостно звенят колокола. Мотив, который вызванивают колокола, как бы подчеркивается орудийными залпами. Если музыка будет хороша, эту сцену можно продлить. Король и его свита виднеются живописной группкой на фоне соборной лестницы. Потом экран медленно меркнет, музыка слышна как бы издалека. Мы видим гардеробную в королевском замке. Камердинеры помогают Паулю снять облачение. Корона лежит на столе. Отказ Пауля оставаться при регалиях, по мнению слуг, граничит с неуважением к королевскому сану. Он стоит в рубашке и бриджах. «Так вот что значит быть помазанником божьим». Он опускается в кресло. Ему приносят вино в высоком бокале и сигары. Слуги церемонно уносят регалии. Пауль пьет и курит. Он обращается к человеку, который, по-видимому, является его личным камердинером: «Приготовьте мне сейчас же горячую ванну и достаньте пиджак, брюки и сорочку». Камердинер возражает. Пауль смотрит на часы. «Банкет начнется не раньше восьми. А до тех пор я хочу быть современным человеком». Камердинер продолжает возражать. Пауль уступает. «Ладно! Если все будут в парадных одеждах, то, наверно, и мне придется надеть мундир! Но никаких шпор. И сабли тоже не надо. Черный креп на рукав, чтобы сделать приятное королеве». Камердинер, по-видимому, раздумывает, какой из мундиров будет попроще. 3. КОРОЛЬ ОЦЕНИВАЕТ СВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ Парк королевского дворца. Удобные скамьи устланы подушками. Именно здесь отец и мать Пауля ждали решения разгневанного старого короля, но деревья стали выше, большая глициния (или что-нибудь другое) разрослась и т д. Слуги в клаверийских одеждах готовят чай и закуски. Появляется вдовствующая королева с двумя фрейлинами. Она опирается на руку одной из них. Она убита горем. За нею входит принц Михель. Он озабочен. За ним следуют еще какие-то люди. Незаметно на заднем плане появляются члены дипломатического корпуса и прочие. В центре одной группы – типичный американец, в центре другой – английский дипломат. Королева намерена устроить Паулю сцену. Она говорит: «Он не сказал ни слова ни о моем бедном муже, ни о моем бедном сыне. Ни слова об убийцах из Агравии. Неужели у него нет ни сердца, ни мужества?..» Михель сочувственно отвечает ей, но его слова не появляются на экране. Дипломаты украдкой наблюдают за ними. Вокруг английского и американского послов – разные группы, враждебно настроенные по отношению друг к другу. Прочие немногочисленные группы, притворяясь, будто заняты разговором, слушают и во все глаза смотрят на королеву, а также на сторонников американцев и англичан. Входит в сопровождении фрейлины принцесса Елена. Королева горячо приветствует ее. «Для нас сегодня невеселый день. Мы, оплакивающие погибших, не услышали ни слова о мести». Принцесса, по-видимому, возражает. Королева говорит: «Как может этот пришелец из другого мира понять душу нашего народа? Что он знает о наших печалях и радостях?» Все, кроме Михеля, несколько смущены этой откровенностью. Михель выжидает. Принцесса принимает сторону Пауля. «Мы должны быть справедливы к королю. Он, видимо, простой, честный и смелый человек. Нам надо рассказать ему все о Клаверии и Сэвии и дать понять, что значат для мира эти две великие, хоть и маленькие страны». Крупным планом лицо Елены. Она сильно увлечена Паулем. Она уже мечтает, как будет все это ему «рассказывать». Камера отодвигается, виден Михель, который наблюдает за Еленой, а потом и все собравшиеся. Снуют слуги. Появляется придворный. Движение сначала среди наименее почетных гостей, потом среди остальных. Идет король. Все становятся полукругом и смотрят в ту сторону, откуда он приближается. Только Михель поворачивается к нему спиной. Пауль подходит к этим недоверчивым, сомневающимся, почти враждебным людям. Королева готовится устроить сцену. Пауль сразу это понимает. Он направляется прямо к ней. «Ваше величество, этот ужасный день, должно быть, очень утомил и расстроил вас». Он берет ее за руки. Настаивает на том, чтобы она села. Подкладывает ей подушки. Подзывает слуг и передает ей чашку чая. Садится рядом с ней в позе заботливого сына. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 |
|||||||