Юноша замер, пытаясь определить ее расположение. И услышал за спиной резкий отцовский вдох.

— Явились, — угрюмо произнес Бедир.

— Да, — прошептала Грания из кольца юных рук. — И мы не прибыли слишком рано. Отнесите меня в гостиницу. Мне надо согреться и поесть.

— Слезы Госпожи! — Садрет присоединился к ним, покинув «Вашти» на Иврана. — Что тут творится?

— Наваждение, — Бедир повернулся к лодочнику. — Дорогу отыскать сможешь? Тот кивнул.

— В крепость или в таверну?

— В таверну, — ответил Бедир. — И быстрее.

«Речной волк» огляделся, тряхнул могучей головой в изумлении, затем указал рукой направление и зашагал во мрак. Кедрин поспешил за ним, понимая, что если отстанет на несколько шагов, то потеряется, ибо мгла сгустилась еще больше. Бедир шел рядом, взвалив на себя их доспехи. Они последовали за Садретом туда, где над запертой дверью качался фонарь.

Лодочник распахнул дверь и придержал ее, пока оба тамурца входили. Все трое остановились, когда к ним повернулись лица. Глаза, которые их изучали, были странно враждебными.

Высокий худой человек в ярко-алом, расшитом золотом камзоле и с золотыми же шнурами на обуви выступил вперед. На узком лице смешались надежда и страх.

— Господа, — елейно промурлыкал он, — добро пожаловать. Я Талькин Драсс. Вас много?

— Четверо, — ответил Бедир.

— Четверо? — владелец гостиницы был потрясен, даже негодовал. — Вы не из обещанного войска?

Кедрин прошел мимо него к огню, пылавшему в открытом очаге. Там сидели пятеро. Хмурые лица обернулись к нему. Но когда он на них посмотрел, они без единого слова подвинулись, освободив место. Он усадил поближе к огню Сестру Гранию и сказал:

— Еды. Быстро.

Драсс кивнул, потирая руки, и велел принести съестного.

— И вина, — пробормотала Грания. — Подогретого с пряностями. Лучше всего красного галичанского.

— Военачальник Рикол обещал войско, — Драсс обратился к Бедиру, в голосе его звучал укор. — Где войско?

Бедир оглядел таверну, догадываясь, что его ответа ждут все.

— Идет следом, — сказал он. — Король Дарр отплывает из Андурела. Хаттим Усть-Галичанский сразу за ним. Ярл поднимает Кеш, а мои тамурцы уже в поход. — Говоря, он откинул плащ и показал изображение кулака на темно-зеленой ткани.

Драсс воззрился на него с ошарашенным лицом.

— Ты узнаешь Владыку Тамура? — рявкнул Гален. — Ты говоришь с Бедиром Кайтином, приятель! А этот, у огня — принц Кедрин.

— Господа, — Драсс низко поклонился, длинные волосы упали на желтоватое лицо. — Простите. Я думал… Мы думали… что вы придете со всеми силами Трех Королевств, как пообещал господин Рикол.

— Мы спешили вперед, — ответил Бедир — Господин Рикол обещал не впустую: войска идут. Но пока что здесь только мы и Сестра.

Около самого Кедрина кто-то произнес:

— Что пользы от одной Сестры? Что она может?

— Многое, — огрызнулся Кедрин, устремив на сказавшего сердитый взгляд. — Дайте ей только восстановить силы, и она покажет себя.

Тот снова открыл было рот, но выражение лица Кедрина побудило его подумать как следует, и он промолчал.

Появилась служанка с подогретым пряным вином, блюдом дымящегося мяса и миской овощей. Когда она ставила еду перед Гранией, глаза ее были тревожными — в них одновременно читались испуг и надежда.

Теперь Кедрин увидел, что так здесь смотрят все. Похоже, страх родил настороженность, внушенная Риколом надежда вызвала ожидание мгновенного избавления, а теперь все пребывали в полной растерянности.

— Эта тьма, — обратился принц к своему соседу, когда Грания взяла кружку с вином и стала осторожно потягивать. — Как долго она стоит?

— Тридцать дней! — сосед сосчитал по пальцам. — Или, скорее, тридцать длинных ночей. Солнце не всходит. Только эта мерзость. А варвары ждут за стенами, точно волки зимой.

— Господин Рикол уговорил нас остаться, — добавил Драсс. — Иначе многие бежали бы. Мы ждали, надеясь на войско, но теперь… — он взглянул на Бедира, на Кедрина, в глазах плескалось сомнение.

— Но теперь с вами ваш Владыка, — твердо сказал Бедир, — и я даю вам свое обещание: войска идут. Эта Сестра — старшая в Андуреле, она доставила нас сюда белой магией, чтобы мы с помощью ее силы встали против варваров.

— Этого разве достаточно? — пробормотал Драсс. — Одной Сестры?

— Старшей Сестры, — уточнил Кедрин.

— Пусть так, — начал Драсс, но его вдруг прервала Грания, которая допила вторую кружку вина и усердно уплетала толстый кусок жареного мяса.

— Я могу прогнать тьму, — заверила она. — И, когда я это сделаю, вы воспрянете духом. Уинетт обеспечила вас средством против того недомогания, которое я чувствую?

— Мы получили его, — сказал Драсс. — Но недостаточно. Она не могла приготовить на всех. И на крепость, и на городок. — В голос его пробралась горечь, — Военачальник Рикол сказал: солдатам оно нужнее.

— Это так, на них обрушился главный удар. Но неважно. — Обычная для нее резкость стала возвращаться к Гранин, пока она ела. — Мне надо немного отдохнуть, затем я займусь борьбой с наваждением. Как я поняла, защитники не видят врага? Драсс покачал головой.

— Понятно, — пробормотала Сестра. — А вы что, не знаете, что уныние, которое я в вас чувствую, это как раз то, что нужно Посланцу? Настало время, когда вы должны выказать храбрость. В крепости есть раненые, которых лучше бы перенести сюда, Риколу же понадобятся припасы. Вы о них позаботились?

Драсс пожал плечами. Внезапно вид у него стал виноватым.

— Их третий день невозможно пополнить. Нам и самим тяжело приходится. По реке из-за этой проклятой тьмы почти не ходят суда, в хозяйствах запустение. Кроме того, крепость постоянно обстреливают. К ней опасно приближаться.

Грания кивнула, повернувшись к Кедрину и поманив поближе Бедира.

— Эта тьма подавляет дух. Ее и саму достаточно тяжело выносить, но это больше, чем просто отсутствие видимости. Она навевает безнадежность, негодование и страх.

— Понятно, — Бедир кивнул.

— Дайте мне закончить, — Грания указала на еду, — и тогда пойдем в крепость и посмотрим, что мы можем.

— Между тем, — сказал Гален, весело подвинув двоих, чтобы усесться самому. — Я нахожу, что этот морок проморозил меня до костей, и отогреть меня может только эвшан. Хозяин!

— Осталось совсем немного эвшана, — признался Драсс. — Господин Рикол чего только не требовал: эвшан, топливо, даже камни.

— Принеси мне то немногое, что осталось, — предложил ему Садрет. — И, будь добр, убери со своей рожи этот кислый взгляд: несомненно, господину Риколу сейчас горше, чем тебе. А ты гордился бы, что служишь Тамуру, чем можешь.

— Я горжусь этим, пожалуйста, поверь мне, — Драсс обращался, скорее, к Бедиру, чем к лодочнику. — Но это нелегко.

— Скоро все изменится, — пообещал Бедир, хотя Кедрин, мысленно усмехнувшись, подумал, что отец не уточнил, к лучшему или к худшему. — А между тем предлагаю тебе поступить, как сказал наш спутник. Да, принеси-ка нам всем эвшана.

— Сейчас, Владыка Бедир, — Драсс опять низко поклонился и поманил служаночку.

Принесли флягу жгучего питья, и Гален наполнил три кружки.

— Выпьем за проклятие для варваров и победу Королевств, — предложил он.

— Не проклинай их, — пробормотала Грания. Краска вернулась на ее щеки, когда она отпила горячего вина из новой кружки. — Их ввели в заблуждение. Но, впрочем, давайте выпьем за победу.

— За победу, — подхватил Бедир, то же повторили Кедрин и Гален.

— А теперь, — сказала Грания — пойдем, посмотрим на врага.

Женщина соскользнула со скамьи, но тут же споткнулась и схватилась за стол, качая головой, словно пытаясь развеять морок. Раскрасневшееся было лицо ее вновь побледнело. Кедрин двинулся вперед, чтобы взять ее на руки, но она оттолкнула его, бормоча: «Нет, дай мне только выйти отсюда», — и он отступил, озабоченно следя, как она медленно шагает к двери с напряженной улыбкой на губах. Он последовал за ней по пятам, опасаясь, что Сестра упадет. Тем временем Гален и Бедир распределили меж собой груз.

— Вам понадобятся факелы, — Талькин Драсс не предложил проводить их, но снабдил деревянными палками с пропитанной смолой тканью на конце. И зажег оба светильника.

Кедрин распахнул дверь, и они вышли в зловещую ночь. После тепла таверны здесь было прохладно. Он услышал, как за ними глухо закрылась дверь. Обернувшись, он увидел лица, наблюдавшие за ними из окон, но никто не осмелился высунуться.

Грания сделала несколько коротких шажков в темень, почти скрывшись в ней. Затем женщина остановилась, обернувшись к Кедрину:

— Мне нужна твоя сила, — говоря это, она покачнулась и чуть не упала. Юноша поспешно подхватил ее на руки, а Бедир и Гален поднесли поближе факелы.

— Я не хотела, чтобы они увидели, как я слаба, — пробормотала она. — Они и без того достаточно испуганы. Нас ждет встреча с могущественным врагом, друзья мои, И надеюсь, у нас есть против него действенное оружие.

— Ты сможешь это прогнать? — спросил Кедрин, оглядываясь.

— Со временем, — раздался еле слышный ответ. — Но мне нужен отдых и заботы Уинетт.

— Тогда идем, — сказал Бедир, высоко поднимая факел и двигаясь в черноту.

— Слушайте реку, — предложил Гален. — Пока она шумит справа от нас, мы идем к крепости.

То был здравый совет, ибо когда они отошли подальше от таверны, тьма стала плотнее. Теперь исчезло всякое понятие о направлении, здания перестали быть видны, факел выхватывал из черноты их стены лишь тогда, когда камня можно было коснуться вытянутой рукой. Да и воздух стал холоднее, когда они приблизились к подъему, ведущему к южным воротам, и Кедрина кончиками пальцев коснулось то глухое отчаяние, которое одолело горожан.

— Следовало забрать ту флягу эвшана, — пробормотал Садрет. — Не повредило бы в такую холодину.

— В Высокой Крепости есть эвшан, — сказал Бедир нарочито бодрым голосом. — То есть, что-то приятное все-таки ждет впереди.

— Ага, — согласился Гален. И тут же пространно выругался, наткнувшись на невидимую стену.

— А мы туда идем? — подумал вслух Кедрин, двигаясь на свет отцовского факела. Бедир виделся ему смутно, как призрак.

— Я слышу рев Идре, — ответил он. — Думаю, туда.

Они медленно передвигались от здания к зданию. Порой их выручал неясный свет фонаря, висящего перед дверью, или мерцанье, струившееся из-за ставен. Но вот дома кончились, и путники оказались в кромешной тьме.

— Местность поднимается. Полагаю, Высокая Крепость впереди, — объявил Бедир.

Кедрин почувствовал, как булыжники у него под сапогами сменились каменными плитами, и решил, что это дорога к крепости. Казалось, подъем никогда не кончится. Но вот во тьме забрезжил слабый свет, а дорога пошла ровно.

— Погодите, — приказал Бедир, когда Гален рванул было вперед. — Крепость в осаде редко приветливо отвечает на чей-то стук. Давай-ка их предупредим.

Гален охотно испустил могучий рев, объявив о прибытии властителя Тамура и сопровождающих. Из тьмы впереди раздался ответный крик:

— Подойдите и покажитесь.

Они вышли вперед, резко остановившись, когда факелы осветили высокие ворота в южной стене крепости. Вверху послышалось бряцание доспехов о камень. Затем справа засветилось пламя и тот же голос приказал:

— Сюда. Медленней, или мои стрелки вас уложат. Они двинулись на свет и увидели, что перед воротами стоит кордор с двумя лучниками по бокам.

— Владыка Бедир! — он отдал честь, узнав Повелителя Тамура. — Ты вернулся, слава Госпоже!

Бедир отступил в сторону, пропуская Кедрина с Гранией на руках. Кордор в смятении смотрел, как четверо вступали в крепость.

— А где остальные, Владыка?

— Остальных пока нет, — сказал ему Бедир. — Войско идет следом.

Лицо кордора, изборожденное усталостью, еще больше осунулось при этой новости.

— Когда, Владыка? Время не терпит.

— Достаточно скоро, — пообещал Бедир, оглядываясь и видя, что двор окружен жаровнями, мерцающими, как далекие маяки во всепроникающей липкой мгле. — Но сейчас нам нужна ваша старшая Целительница.

Кордор кивнул и крикнул сержанту проводить их в больницу.

— Известите господина Рикола, что мы здесь, — распорядился Бедир. — Я побеседую с ним после того, как нашей Сестре помогут.

Второго воина направили к Риколу, а прибывшие последовали за сержантом. Краем двора они прошли от жаровни к жаровне, слыша, как с северной стороны со свистом и стуком падают камни.

— Баллисты? — спросил Бедир.

— Да, Владыка, — голос ответившего отдавал усталостью, но он все же улыбался. — Похоже, у них бесконечный запас камней. Еще немного и лесной народ сроет Лозины и обойдет нас.

— Тогда его встретит войско Тамура, — твердо сказал Бедир. — А что в Низкой Крепости?

— Никаких вестей, — провожатый пожал плечами. — От сигнальных вышек нет пользы в этой треклятой ночи.

— Сестра с этим покончит, — уверенно пообещал Бедир. — И тогда будет честный бой.

— Хорошо бы, Владыка. Мне бы только видеть врага. А это… — он указал на окружающую муть. — В самую душу влезает.

Кедрин вздрогнул, услышав подавленность в голосе сержанта, и поглядел на Гранию. Похоже, Сестра спала — глаза ее были закрыты, рот приоткрыт, дыхание слабое. Он испытал мгновенный прилив ужаса при мысли, что она растратила все свои силы на то, чтобы доставить их на север с такой головокружительной скоростью, и теперь более не воспрянет.

— Я еще жива. Не бойся.

Он не был уверен, произнесла она это или ее слова сами возникли в его голове, но ощутил прилив надежды и улыбнулся крохотной женщине, такой легкой на его руках.

— Больница, — объявил теллеман, и Кедрин увидел, что они стоят перед входом.

— Отнеси туда Гранию, — попросил Бедир сына. — Я подожду Рикола. Найдешь нас, когда устроишь ее.

Кедрин кивнул и понес Сестру внутрь. Остановился, увидев постели с ранеными. Сестер, накладывающих лубки, перевязывающих покалеченные конечности, утешающих стонущих от боли мужчин — в том числе и тех, кто остался без руки или ноги. Принц еще ни разу не видел последствий обстрела из орудий, и это ужаснуло его. Быть пораженным обломком камня, который вылетел из тьмы, — это куда хуже, чем получить рану от меча или стрелы, в этом крылось нечто слепое, темное, отрицающее все человеческое. А неспособность отвечать значительно усугубляет положение. Его лицо омрачилось, пока он там стоял, вспоминая, как выглядела больница, когда он увидел ее впервые. Тогда, хотя плечо его и горело от боли, это было светлое место, полное надежды. Теперь оно стало мрачным: всюду, несмотря на факелы, выставленные вдоль стен, пролегли тени, лица Сестер были измучены бесконечной работой, глаза раненых пусты, как будто их не оставляли в покое тени погуще тех, что лежали меж постелями. Тьма, из которой били по ним камни, была полна злых чар Посланца, и камни ранили куда большее, чем просто людскую плоть.

Он увидел приближающуюся Уинетт. Перемена в ней произошла разительная и горестная. Лиловые круги обвели полные забот глаза, щеки запали, оттянутые назад волосы подчеркивали, насколько исхудало лицо. На голубом одеянии подсыхала кровь, плечи поникли, словно под тяжестью чужой боли, которая заострила ее черты. И все же она улыбалась, пусть и совсем слабо.

— Кедрин, кажется, нехорошо было бы сказать, что я рада тебя видеть, — произнесла она.

— Столь плохи дела? — спросил он, собственно, не спрашивая.

— Да, — она кивнула. Нахмурилась, узнав Гранию у него на руках. — Что с ней? Быстрее неси ее сюда.

— Она изнурена от путевых чар, — объяснил принц, следуя за Уинетт вдоль помещения в маленькую келью, где некогда лежал сам.

— Она всегда была такая, — пробормотала Уинетт. — Положи-ка ее сюда, сейчас найду лекарства.

Он бережно положил Гранию на постель и стоял, пока не вернулась Уинетт с подносом, который водрузила на столик. Пока она возилась с бесчувственной Гранией, Кедрин огляделся и едва узнал свою палату. Растения, которые когда-то благоденствовали здесь, теперь увяли и печально свисали из корзинок, единственный фонарь, казалось, давал куда меньше света. Принц поглядел на склоненную голову Уинетт и увидел, что волосы, которые так восхищали его, теперь слиплись, словно давно нуждались в мытье.

— Она поспит, — пообещала целительница, подняв к нему лицо. — Я дала ей снадобье, которого не одолеет даже ее воля. Нам понадобится ее помощь, но для нее сейчас важнее всего сон, иначе ей не выжить. Скажи это отцу, и если понадобится, скажи, что я запрещаю ее беспокоить, пока она не проснется.

— Ладно, — ответил он. — А ты… Как у тебя? Уинетт улыбнулась, убирая назад выбившуюся прядь.

— Устала, но не больше других. Наши раненые — это еще пустяки. Главное — наваждение, ибо оно повергает души в отчаяние, с которым трудно бороться.

— В городке нам сказали, что у тебя есть средство.

— Его все меньше и меньше, а то, чем мы располагаем, раздается воинам на стенах. Они не могут видеть врага, только слышат свист камней, а наваждение невероятно сильно. Мы все вместе молимся Госпоже, это немного помогает, но мы целительницы, а не заклинатели.

— Грания сказала, что сможет прогнать морок, — пробормотал он, глядя на спящую.

— Безусловно, — подтвердила Уинетт. — В этом у меня сомнений нет. У нее великий дар, но даже силе Грании есть пределы, и она ближе к ним, чем призналась бы.

— Ты ее знаешь? — спросил принц.

— Конечно. Я была однажды в Андуреле. — Уинетт обратила нежный взгляд на маленькую пожилую Сестру и, наклонившись, поправила покрывало на ее неподвижном теле. — Именно Грания помогла мне обрести призвание. Она раньше меня самой увидела, кто я есть, и я многому научилась как раз у нее. — Женщина негромко рассмеялась, и за измученным лицом он вновь увидел ее не утраченную красоту. — Мою мать это несколько раздосадовало: она предпочла бы устроить дочери выгодный брак, а не отпускать меня служить в Эстреван. Но Грания победила ее при поддержке моего отца.

— Кто знает, обернись иначе, ты была бы теперь в безопасности, — заметил он.

— Возможно, — Уинетт пожала плечами. — Хотя, если Орда прорвется, даже Белый Дворец не укроет нас.

— Дворец? — Внезапно Кедрин осознал сходство, которого не замечал раньше. — Так ты принадлежишь к Высокой Крови?

— Моей матерью была королева Валария, — сказала Уинетт. — А мой отец — король Дарр.

У Кедрина распахнулся рот, и Уинетт рассмеялась.

— Значит, Эшривель — твоя сестра.

— Да. Ты ее видел?

— Недолго. — Теперь-то он видел, насколько обе девушки похожи, и поразился, как же не заметил этого раньше. — Она красива. Вы обе очень милы.

— Спасибо, — Уинетт насмешливо присела. — Хотя сейчас я себя такой не чувствую. — Она здорова? А отец?

— Да, — Кедрин кивнул. — Но разве ты не знаешь?

— Мы совершенно не общаемся, — пробормотала Уинетт и покачала головой. — Я отринула все, когда направилась по пути Госпожи.

Кедрин готов был к новым вопросам, но зов от входа напомнил ему об отце. Он поспешно извинился и, оставив Уинетт, зашагал туда, где ждали Бедир с Галеном и серым от усталости теллеманом.

— Идем к Риколу, — сказал Бедир. — Грании помогли?

— Да, — подтвердил Кедрин, когда теллеман повел их через М рак. — Но Уинетт говорит, что ее нельзя беспокоить, пока она сама не проснется. И еще, отец… Я узнал, что Уинетт — дочь короля.

— Да, — Бедир даже слегка удивился, похоже, это не составляло особой тайны и было известно многим. — Она покинула Андурел ради Эстревана, когда была почти ребенком, ее дар рано проявился.

— Король Дарр об этом не упоминал, — сказал Кедрин, когда они, обогнув угол здания, вступили в проход, ведущий к озаренному чадящими факелами пролету лестницы.

— Не удивительно, — отозвался Бедир. — И с чего бы? Эстреванки разрывают все семейные узы, когда дают полный обет. К тому же об этом был небольшой спор у Дарра и Валарии. Королева была против, а Дарр поддержал дочь. Валария все надеялась, что Уинетт передумает, пока еще будет послушницей, но королеву ждало разочарование.

Кедрин кивнул, подумав, что лишь женщина великого духа могла б оставить Белый Дворец ради суровой жизни в Высокой Крепости. И она стала ему еще больше по сердцу.

— Господа, — теллеман остановился перед дубовой дверью, прервав размышления Кедрина. — Командир Рикол ждет вас.

Бедир поблагодарил и толкнул дверь.

Ставни были затворены, чтобы не впускать тьму, горели свечи в резных хрустальных сосудах-столбиках, усиливавших их сияние, и покой выглядел почти как обычно. В очаге пылал огонь, бросавший на все длинные тени, кругом царил домашний беспорядок. Два больших пятнистых охотничьих пса заворочались, когда вошли чужие, но опять затихли, после того как Рикол что-то коротко пробормотал.

Командир крепости переменился, как и Уинетт. Казалось, он еще больше исхудал, морщины запали глубже, движение замедлились, голос охрип.

— Добро пожаловать, друзья, в это печальное место, — сказал он.

Сидевшая рядом жена улыбнулась, ее круглое лицо тоже осунулось, черты его заострились, а волосы полностью поседели. На поясе у нее Кедрин увидел кинжал.

— Рикол, Марга, — сказал Бедир. — У меня добрые вести: Королевства поднимаются.

— И в самом деле добрые, — с усталой улыбкой пророкотал Рикол. — Но прошу вас, проходите. Садитесь. Вы голодны? — он указал на стулья у круглого стола с вином и бокалами на скатерти.

— Я отлучусь на кухню, — заметила Марга.

— Гален возил нас на юг, — объяснил Бедир, пока хозяин наполнял бокалы. — И с помощью Сестры Грании опять привез на север впереди главных сил.

— Грания? — Рикол удостоил Галена лишь быстрого кивка, он больше думал о Сестре. — Где она?

— В больнице. — Бедир уронил плащ и, устроившись у стола, взял в обе ладони бокал, переданный Риколом. — Она применила свой дар, чтобы мы побыстрей приплыли из Андурела с вестями о том, что король скоро будет здесь со своим войском. Но это дело настолько изнурило сестру, она теперь на попечении Уинетт, пока не придет в себя.

— Она может прогнать мрак? — спросил Рикол. — Пока он стоит, любое войско мало что может сделать.

— Она считает, что да, — сказал Бедир. — А тем временем Королевства вооружаются для борьбы.

Кедрин прислушивался к рассказу отца о происшедшем в Андуреле, об увиливании Хаттима и о том, как, проиграв поединок, Хаттим все-таки вынужден был поднимать Усть-Галич; о Ярле, который уже сейчас ведет на север к Лозинам кешитскую конницу, и о приближающемся от Твердыни Кайтина Тепшен Лале.

— Это все займет время, — сказал Рикол, когда Бедир закончил, — и я — стыдно признать! — не могу сказать, как долго мы еще сможем противиться колдовству. Вот послушайте.

Он указал на оконные ставни, через которые превосходно слышались вой и грохот, иногда перемежаемые более высоким звуком: треском ломаемой кладки.

— Это не прекращается. Ночь и день, день и ночь, и все время эта проклятая темень. Уинетт укрепляет людей своим лекарством, но оно на исходе.

— Так нам и сказал хозяин гостиницы по имени Талькин Драсс, — ответил Бедир. — Тьма заканчивается за городком, но все они пребывают в унынии. Рикол кивнул.

— Драсс поговаривал о бегстве, но оставил эту мысль, когда я пригрозил заклеймить его как предателя. Другие горожане малость покрепче. Или больше боятся меня, чем я думал. — Он рассмеялся не без горечи, и Бедир озабоченно оглядел лицо Рикола, видя, как сказались на нем бессонные ночи.

— Вести от Браннока есть? — спросил он.

— Никаких, — ответил Рикол. — Как сквозь землю провалился.

— Вернется в положенное время, — уверил его Бедир. — Я уверен.

— Возможно, — хмыкнул Рикол с сомнением в голосе.

— Старый друг, ты утомлен, — заметил Бедир. — Эта тьма гложет твой дух.

— Мой и чей угодно еще, — согласился Рикол. — Нелегкое дело поддерживать боевой дух в тисках черного колдовства.

— Сестра Грания все изменит, — пылко вставил Кедрин. — Вот только оправится, и сразу прогонит тьму. И мы увидим врага. И тогда разобьем его.

— Хорошо сказано, — признал Рикол. — Но боюсь, что и тогда у нас останется весьма зыбкая надежда. Варвары задействовали катапульты и бьют тараном по северным воротам, а что еще может таиться за этой жуткой завесой, я просто не ведаю. И сколько их? — Он обернулся к Садрету. — Ты управляешь речным судном? Ты смог бы плыть в такой черноте?

— Смог бы, — ответил тот. — Но куда? Я думал остаться здесь и отдать все свои силы обороне.

— Спасибо за предложение, — улыбнулся Рикол, — но от тебя будет больше пользы как от гонца. Я попросил бы тебя переправиться на кешский берег.

— К Фенгрифу? — Бедир нахмурился. — У вас нет связи?

— Нет с тех пор, как это нахлынуло. — Рикол покачал головой. — Наши сигналы через эту муть не проходят, а лодочникам не переплыть Идре. Семь раз пытались. Одни неудачи. Похоже, плавать сейчас вообще невозможно. Пять лодок повернуло назад, еще две отнесло далеко на юг. Впрочем, может, посудина покрупнее и прорвется.

— Я могу попытаться, — пообещал Гален. — «Вашти» стоит сейчас на якоре ниже крепости. У западного берега. Если только я проберусь через реку и уткнусь в восточный берег, может статься, и найду кешскую крепостишку в какой угодно тьме.

— Ты не знаешь, подвергся ли нападению Фенгриф, — сказал Бедир, озабоченный мыслью, что дело обстоит еще сложнее.

— Нет, — Рикол покачал головой. — Не знаю, поделили мы с ним противника или все воины Белтревана собрались у моих ворот.

— Вот Грания развеет тьму, и узнаешь, — сказал Кедрин.

— Я верю в дар Сестры, — пробормотал Рикол, — но это чародейство может оказаться слишком сильным даже для нее. И если мы слишком поздно узнаем, что держимся в одиночестве против всех племен… да, слишком поздно. Я бы хотел получить как можно больше сведений и как можно скорее. Говоришь, Сестра домчала вас на север? А войска сушей прибудут так же быстро? Мне, пожалуй, не помешали бы подкрепления с кешского берега, но как бы не оказалось, что Низкая Крепость пала.

Кедрин воззрился на военачальника, понимая, что такое мрачное предсказание вполне может сбыться.

— Если это так, — тихо приговорил принц, — то варвары вполне уже могут двигаться через Кеш.

— Вполне, — Рикол кивнул. — Через Кеш к Андурелу. Или переправиться через Идре ниже по течению и зайти нам в тыл. В такой тьме разве что распознаешь?

— Дайте мне воспользоваться дневным светом, который я могу отыскать, — сказал Гален. — И я с утра попытаюсь кое-что сделать.

— Спасибо, — произнес Рикол.

— Между тем, — заметил Бедир, — надо ждать, когда проснется Грания. А до того мы все равно ничего не сделаем. Так давайте уж поедим.

— И как следует, — подхватил Рикол с мрачным дружелюбием. — Ибо если она прогонит морок, останется мало времени на такие удовольствия, Орда-то давно готова присесть за наш стол!