Глаза Перрена тоже вспыхнули энтузиазмом.
      - Возможно. Гораздо лучше, когда можешь разделить с кем-нибудь историю. А ты всегда так хорошо слушала мои рассказы.
      Он бесхитростно улыбнулся девушке и неожиданно швырнул ей Яйцо. Май легко поймала его левой рукой, живо вспомнив тот страх, что испытала перед тем, как впервые коснулась Некронда, и поспешно закрывая разум от вихря внезапных образов. Перрен по-прежнему был так увлечен водой, что не успел еще призвать в мир ни одного опасного зверя.
      Торопливо, стараясь не касаться камнем голой кожи, она зажала Некронд на сгибе перевязанной правой руки. Во время бегства из Торра-Альты ей удалось силой воли вызвать быстроногого единорога. Только бы сейчас найти в себе те же силы! Главное - не думать о волках, сказала себе девушка, борясь с образами тысяч волков, рвущихся из Иномирья. Еще больше она боялась оборотня, что преследовал ее всю дорогу к Кеолотии.
      - Ну, как, видишь? - жадно поинтересовался Перрен.
      - О да! - пылко воскликнула девушка.
      Сердце ее забилось чаще: она заметила, что каменный исполин начинает потихоньку проваливаться в намокший песок. Теперь выбраться ему будет непросто!
      - Что именно ты видишь? - все так же увлеченно спросил Перрен.
      Май отчаянно старалась не думать, перед мысленным взором ее текла лавина клыкастых черногривых волков.
      - Я... я вижу единорогов, - солгала она.
      Поток воды с неба почти прекратился. Перрен ушел уже по бедра в песок. Решив, что теперь можно и рискнуть, девушка вошла в лужу и пошлепала по краю воды к Каспару.
      Перрен яростно взвыл, силясь вырваться из западни, но чем больше рвался, тем сильнее проваливался.
      Стоило Май броситься на колени рядом с Каспаром, как все посторонние мысли пропали сами собой. Она могла думать сейчас только о нем. Сперва это было легко, и она не сомневалась в том, что запросто сумеет найти Каспара и вернуть его обратно из Иномирья.
      Но вскоре девушка испуганно отдернула руку. Некронд изменился, реагировал на ее прикосновения совсем иначе, чем в прошлый раз. В голову внезапно хлынул целый поток образов, бушующее море жизни. Со страхом отступив, она спрятала Яйцо в серебряный ларчик, что висел на груди молодого торра-альтанца, и защелкнула замочек. Прижав руки к вздымающейся груди, она старалась успокоиться.
      Похоже, Перрен слишком широко распахнул магический канал, и Каспар провалился туда. Сомнений более не оставалось. Май тревожно покосилась на горовика - тот вопил от ярости, но пока еще не сумел выбраться. Чуть придя в себя, она снова повернулась к юноше. Лицо его было мертвенно-бледным. Надо хотя бы убрать несчастного с палящего солнцепека, пока она не придумает, как вернуть его душу из Иномирья.
      Однако вот этого-то как раз Май и не могла. До холмов, суливших тенистую прохладу, оставалось совсем немного, но девушка уже пришла в полное изнеможение, правая рука у нее почти не работала, а нога болела так, что хотелось кричать.
      Огнебой! Надо поймать Огнебоя - да только где его искать? Май могла лишь еле-еле, дюйм за дюймом подтягивать бесчувственное тело Каспара все ближе к берегу. За ними в песке оставалась глубокая неровная полоса.
      - Обманщица! Ты украла мою воду! - голосил ей вслед Перрен.
      Опасаясь, что горовику скоро удастся вылезти, девушка напрягала все силы. Но безжизненное тело Каспара оказалось таким тяжелым, а она - такой маленькой и слабой. Одно хорошо: от напряжения нога вроде как разработалась и теперь двигалась легче.
      Перрен судорожно барахтался в воде и вопил как разъяренный буйвол. Трясясь от слабости, Май решила еще раз попытать счастья с Некрондом. Откинув с лица волосы, торчавшие сухими копьями застывшей соли, она упала на колени, склоняясь над ларчиком. Мгновенно откинув крышку, вызвала перед мысленным взором образ Каспара - что было совсем нетрудно, поскольку его неподвижное лицо оказалось у нее прямо перед глазами, - и робко дотронулась одним пальцем до мраморной поверхности Яйца. И тотчас же в ужасе отпрянула: прямо в лицо ей метнулась оскаленная морда. Изображение растаяло, но напоследок успело полоснуть по большому пальцу Май острым клыком. Рука сразу залилась кровью. Вся дрожа, девушка умирала со страха, не зная, что делать, на что отважиться.
      Обернув руку полоской ткани, оторванной от и без того рваного платья, Май заставила себя пошевелить пальцами раненой руки. От боли закружилась голова, по щекам поползли слезы отчаяния и жалости к себе. Стоя на коленях над Каспаром, она раскачивалась взад и вперед. Неужели она никогда не сумеет вернуть его?
      Мокрый нос Трога толкнул ее под локоть. Девушка уныло обернулась к терьеру. Глаза жгло от зноя. Волчица стояла рядом, прикрывая хозяйку от солнца своим телом, и поскуливала, призывая ее идти.
      - Уходите! Спасайтесь! Уходите отсюда, - прохрипела им Май.
      Наверное, ей и самой следовало именно так и поступить - ради будущего ребенка. Но Май не могла заставить себя уйти, бросить Каспара в ловушке вечности, в Иномирье. Не могла оставить его тело высыхать в раскаленном зное пустыни.
      Пес толкнул ее сильнее.
      - Ну что еще? - рассердилась Май и вдруг почувствовала, как песок у нее под ногами слегка подрагивает. Девушка подняла взгляд. - Папоротник!
      Она напрочь забыла о смешном человечке. Вот уж от кого помощи она не ждала! Но он пришел - и привел с собой Огнебоя.
      - Папоротник! - выдохнула она, не помня себя от облегчения. Папоротник! О, Папоротник, помоги мне, умоляю, помоги!
      Лесик бегом бросился к ней, жеребец трусил рядом.
      Май казалось, в жизни она никому так не радовалась.
      - Надо взвалить его на Огнебоя.
      - Что случилось? - недоуменно спросил Папоротник. - Мастер Спар велел мне ждать, я и ждал. Все ждал и ждал! А потом пустыню вдруг поглотили черные демоны, а еще потом прям из ясного неба забил фонтан, а теперь еще и мастер Спар! - Он осторожно принюхался к юноше. - Он мертв!
      - Нет, он не умер! - настаивала Май. - У него пульс бьется, я же чувствую.
      Папоротник нахмурился и приложил косматую голову к груди Каспара, а потом принюхался к его дыханию, но снова покачал головой.
      - Это нервы подергиваются. Я сколько раз видал, как мертвые звери еще чуть дрыгаются после смерти. Он мертв. Не дышит, да и пахнет от него, как от мертвого. А запах никогда не обманывает. - Лесик с сожалением вздохнул. - Вот уж горе, так горе.
      - Да он вовсе не мертв!
      В горле у Май совсем пересохло. Оборачиваясь через плечо, не выбрался ли Перрен из зыбучего песка, Май пыталась как можно короче объяснить, что Каспар провалился в магический туннель. Ну как, скажите на милость, втолковать этому существу, что дух Каспара каким-то непостижимым образом затянуло в Яйцо? Едва ли такой простачок способен уяснить подобные тонкости.
      - Поверь мне, он жив. А теперь помоги мне скорее. Похоже, нетерпеливый тон Май пришелся лесику не по вкусу. Папоротник возмущенно фыркнул.
      - Я, милая барышня, разбираюсь в таких вещах получше твоего. Не забывай, я сам проходил по такому же туннелю, причем в обе стороны. У нас для этого была Свирель. Все не так просто, как тебе кажется. Уж я-то знаю, это дело хитрое. Нам, например, для этого была нужна Брид. А сейчас ее тут нет. Значит, надо найти кого-нибудь еще. Пойдем! Чего мы ждем? А где Перрен? Пусть поднимет мастера Спара на Огнебоя.
      - Он завяз в песке, - начала объяснять Май, засовывая раненую руку за пазуху, чтобы она не болталась. - Он опасен. Взбесился от жажды.
      Папоротник пожал плечами.
      - Никогда не доверял этому типу. Представляешь, он ест мясо. - Лесик перевел взгляд на Каспара, сочувственно склонив голову набок. - Знаешь, мастер Спар был единственной душой на земле, кто мне небезразличен. Придется поднимать его своими силами.
      Май понятия не имела, как бы им это сделать. Под конец совместными усилиями они закатали Каспара в медвежью шкуру и обвязали длинной веревкой, а веревку примотали к седлу Огнебоя, чтобы тот волок тело по земле. Вскоре они уже наслаждались прохладной тенью под холмами.
      Оглянувшись, Май увидела, что Перрен практически целиком скрылся в песке. Усилием воли она заставила себя не думать о его неизбежной гибели. Он так по-детски радовался воде, но она довольно быстро испарится, а тогда горовик и сам быстро высохнет и мало-помалу рассыплется, смешается с песками пустыни.
      Май ни капельки не жалела горовика. Он напал на нее, отправил Каспара в Иномирье. Выбросив Перрена из головы, она сосредоточилась на том, чтобы выбирать дорогу поровнее. Ведь тело Каспара и так все побьется о камни. Наконец они добрались до ручья, где Каспар оставил Папоротника.
      Вода! Деревья! Прохладная тень! Не помня себя от неимоверного облегчения, девушка несколько секунд стояла в журчащей воде, глядя, как пенится вода вокруг ее разбитых башмаков, и блаженно улыбаясь, когда сквозь трещины начали просачиваться первые струйки. Оторвав от сорочки полоску ткани, Май обмакнула ее в заводь и выжала несколько капель в рот Каспару. Никакого эффекта. Тогда она стала плескать на него воду горстями, но он все равно не реагировал.
      - Отдохнем, а потом двинемся дальше на восток и будем молиться, чтобы удалось найти помощь, - сказала Май Папоротнику.
      Но кто может им помочь?
      После короткого сна она почувствовала себя значительно бодрее и вскоре сообразила, что если связать Каспару запястья и перекинуть веревку через луку седла, можно попытаться затащить его на коня: она будет тянуть, а Папоротник - поддерживать тело с другой стороны.
      - Трог! - окликнула Май, когда они поставили Огнебоя перед Каспаром. Ты тоже можешь помочь. - Она кинула терьеру конец веревки. - Тяни!
      Но Трог принялся яростно трепать веревку, точно душил змею.
      - Да нет же, Трог! Не так!
      Раздражение на пса придало девушке сил, и она с удвоенной энергией налегла на веревку. Со временем Трог тоже сообразил, что от него требуется, и вдвоем им удалось взгромоздить Каспара на спину Огнебою. Конь недовольно фыркал, но, похоже, понимал, что хозяин болен, и мужественно выстоял всю неприятную процедуру.
      Боясь, как бы цепочка не соскользнула с шеи Каспара, девушка аккуратно убрала ларчик в одну из седельных сумок Огнебоя. Примерно через милю она осознала свою ошибку. Их кто-то преследовал. Мерцающие белые силуэты один за другим тянулись по краю долины, сливались с узором света и тени под куполом серебристых буков, что беспечно произрастали на этих скудных почвах. Вереница призрачных созданий напоминала сонм солнечных зайчиков. Девушка зажмурилась, гадая, все ли у нее в порядке со зрением. Но когда диковинные создания приблизились, она разглядела их получше: длинные стройные ноги, горделивые головы увенчаны величественными рогами. Единороги! Но рога у них были вдвое короче, чем у того, на котором она проехала всю Кеолотию, а шеи - не такие мускулистые, без могучего загривка, характерного для самцов. Выходит, это было стадо самок единорогов.
      Должно быть, их вызвал Огнебой. Ну да, конечно: заполучив Некронд, конь силой мысли раздобыл себе самых прекрасных дам. В иных обстоятельствах Май это, быть может, и позабавило бы, но сейчас девушке было совсем не до смеха. Она поспешила к коню, чтобы забрать Некронд, но жеребец не подпустил ее и близко. Удар задних копыт разорвал ей юбку, хотя не коснулся тела.
      Май отскочила назад. Нельзя рисковать ребенком!
      Жеребец зафыркал и заржал, возбужденно вскидывая голову. Май испугалась, что безжизненное тело Каспара свалится с седла на пыльные скалы. Что еще хуже, стадо единорогов приблизилось. Девушка поражалась, как ловко Огнебой сумел их вызвать. Сколько усилий пришлось приложить ей в свое время для того, чтобы сосредоточиться на определенном звере. Он же справился с этим в два счета. Должно быть, недостаток воображения тут только помогает. Но что же теперь делать?
      Бедняжка чувствовала себя такой невыразимо одинокой, беспомощной - и вместе с тем на нее давил груз ответственности: защитить Некронд, спасти Каспара, держаться самой, чтобы не навредить ребенку. А рядом только Трог, Руна и Папоротник, сам недалеко ушедший от простого животного. Так что думать обо всем придется ей, и только ей. Даже смешно: она, затерянная в пустошах Ориаксии в обществе коня, собаки, волчицы и лесика, вынуждена принимать решения, от которых зависит судьба всего мира. Ох, забиться бы в какую-нибудь нору и никогда, никогда больше оттуда не вылезать!
      Май решительно взяла себя в руки. Сколько можно предаваться жалости к себе самой? Тем более что явно происходило что-то неладное. Точнее, более неладное, чем прежде. Огнебой прижимал уши к голове и яростно лягал воздух позади себя. Единороги жались почти вплотную к девушке, она ощущала их жаркое дыхание, слышала жалобное, напуганное ржание. На сцене появился кто-то еще. Хищник. Инстинкт мгновенно подсказал Май, что ОН снова напал на ее след - тот самый оборотень, человек-волк, как называл его Каспар.
      В довершение ее страхов Папоротник залез на большой валун и замер, вытянув шею и подергивая носом.
      - Огнебой призывает всяких зверей, - произнесла девушка как можно небрежнее. Болезненно осознавая, что без него ей не справиться с конем, она боялась, что лесик испугается и сбежит. - Папоротник, ты должен забрать у Огнебоя Яйцо. Меня он к себе не подпускает.
      - Нет-нет, я его трогать не стану! - запищал Папоротник. - Не стану! Оно уже утянуло мастера Спара. А со мной оно что сделает? - Нос лесика быстро-быстро подергивался. - И еще там ОН. Если я возьму Яйцо, ОН может заметить и сцапать меня. Нет-нет, я не стану так рисковать.
      Май знала, что должна что-то придумать. Она не умела ладить с лошадьми, но ведь в конце концов Огнебой ничем не отличается от прочих существ. Надо попробовать подкуп. У нее еще сохранились те забавные лепешки, что они купили в Лонисе. На ее вкус - чудовищно сладкие, но Папоротник их просто обожал. А значит, и Огнебой вполне может соблазниться. Догадка оказалась правильной. Едва Май начала рыться в своем мешке, жеребец фыркнул и в обычной своей манере нетерпеливо подтолкнул ее носом.
      Это оказалось ошибкой. Как только жеребец отвлекся от единорогов, они в ужасе разбежались. Май слышала эхо их криков, чувствовала запах их страха. Они бежали, и она знала от кого: от волков, что пересекли пропасть между мирами, стоило лишь Огнебою ослабить внимание. Май сунула лепешки в пасть коню.
      - Папоротник, быстро, хватай седельную сумку!
      - Нет, ты!
      Он не сводил глаз со сладкой лепешки в протянутой руке девушки.
      В холмах вновь зазвучал грохот копыт, но теперь он раздавался ближе, громче. Май попятилась. Через несколько мгновений их вновь обступило кольцо взбудораженных, роющих копытами землю единорогов. Воля горячего жеребца удерживала их, не давала разбежаться, хотя они явно очень боялись. Вот один из них оступился, рухнул на подкосившихся ногах, вспарывая витым рогом текучую тень. Остальные стояли твердо, не смея ослушаться Огнебоя. Май вся дрожала, ежесекундно ожидая нападения самых ужасных тварей.
      Кто же спасет ее теперь? Амариллиса больше нет... И все же какая-то ничтожно маленькая, крошечная часть ее существа упорно нашептывала, что он где-то здесь, совсем рядом. Май приложила руку к напрягшемуся, чуть вздувшемуся животу. Должно быть, это странное чувство относилось не к самому Амариллису, а к его ребенку - она чувствовала, как зреет в ней новая жизнь. Май пожала плечами. Ах, если бы Каспар питал к ней страсть хотя бы вполовину столь же бурную...
      Папоротник все же исхитрился сдернуть седельную сумку с крупа коня и неловко уронил ее.
      - Осторожнее! - вскрикнула Май.
      На миг Некронд оказался на земле - ничей, никому не принадлежащий. Единороги, как один, повернулись к нему, опустив рога, а потом сплошной лавиной ринулись к камню власти. Девушка растерянно и испуганно глядела на них. Яйцо лежало у самых ее ног, но скорость наступающих зверей настолько ошеломляла, приводила в ужас, что Май опомнилась лишь в самый последний миг. Поспешно наклонившись, она схватила сумку. Единороги все так же наступали.
      - Уходите! - выпалила она.
      Настала внезапная тишина, леденящая даже в полуденную жару. Девушка заморгала, вглядываясь внимательнее. Среди почти неразличимых отпечатков копыт и облачков взвихренной пыли что-то блестело. Шагнув вперед, Май с замиранием сердца подняла изящный рог. Он был прекрасен - точно мерцающая сосулька.
      Огнебой шумно втягивал ноздрями землю, с недоверием и разочарованием озираясь вокруг. С протяжным вздохом облегчения девушка заткнула рог за пояс и торопливо убрала Яйцо в ларчик, что все еще висел на шее Каспара.
      Однако радость ее оказалась недолгой. Единороги исчезли - но вместе с ними и защита, что они давали. За стволами серебристых берез по-прежнему двигались какие-то тени. Май лихорадочно пыталась придумать, как быть. Да, пользоваться силой Яйца смертельно опасно - но все равно надо что-нибудь предпринять. Она повертела в руках рог. Вот уж что точно исполнено великой силы. Май задумалась. Единорог - животное Великой Матери. Рог его - символ Ее могущества. Вдруг он поможет им призвать помощь?
      Девушке вспомнился рассказ Каспара о том, как однажды Брид сумела позвать Великую Мать на помощь, воткнув в землю кость из лошадиной челюсти. А вдруг можно проделать то же самое с рогом? Минуточку! Все не так просто. Нужно выбрать место, которое само по себе тоже является средоточием силы, где магия Матери поднимается к самой поверхности.
      Но как найти такое место? Брид утверждала, что инстинктивно чувствует эти вещи, - но Май-то подобным даром не обладала! И тут Май вдруг осенило, сердце ее преисполнилось новой уверенности. Всякому ведь известно, беременная женщина достигает высот прозрения. Ну конечно, в мистическом смысле она сейчас сильнее всего - и плевать, что физически едва не умирает от усталости и жестоко страдает от тошноты и боли во всем теле. Психическая ее мощь сейчас в самом расцвете.
      Май заново оглядела окрестности. Отсюда, со дна лощины, видно практически ничего не было, так что она поторопила Папоротника выше по склону.
      Ага! Вот оно - место великой силы, средоточие Онда! Магическое место. Слева от тропы поднимались три изветренных непогодой пика, справа раскинулось каменистое плато, зато впереди, в обрамлении суровых гор, высился конический холм. На первый взгляд - ничего особенного, но на вершине холма росло одно-единственное дерево. Дуб. Май знала: сквозь корни этого дерева бьют из земли вверх силы Матери.
      - Папоротник, скорее! Мы должны непременно добраться туда до темноты, пока волки не вошли в полную силу. Скорее!
      Май не могла бежать: слишком устала, слишком измучилась. Похоже, Папоротник понял, в каком она состоянии, - он всячески помогал своей спутнице идти, тянул ее за собой. Руна ни на миг не покидала хозяйку. К тому времени как солнце коснулось края горизонта, поредевший отряд как раз добрался до подножия конического холма. Подъем оказался совсем не высок и не сложен с виду, но Май сильно сомневалась в том, что успеет преодолеть его до сумерек.
      Бедняжка уже хорошо различала звуки погони. Враг был совсем рядом. Она боялась, что, по мере того как ночь будет все прочнее забирать власть над миром, мгла вольет во всех этих жутких зверей новые силы, придаст им жизни. Дыхание вырывалось из горла Май короткими резкими всхрипами, бок сводило резкой судорогой. Она успокаивала себя, что это просто колотье от быстрой ходьбы, но теперь любая боль в животе заставляла ее бояться за ребенка.
      - Папоротник, бери этот рог! Его надо воткнуть в землю у подножия дерева. Он непременно призовет к нам помощь! Иначе...
      Договаривать не требовалось. Без Амариллиса, Каспара и Перрена им ни за что не выдержать нападение черногривых волков. Папоротник помчался вперед, легконогой тенью скрываясь в сгущающихся тенях. Оставшись одна, Май с трудом справлялась с Огнебоем - жеребец храпел и натягивал поводья.
      Она все еще воевала с конем, когда Папоротник воткнул в землю рог. Май мгновенно поняла: что-то произошло. Ребенок толкнулся во чреве, по телу пробежала дрожь. Солнце садилось прямо за холмом - и хотя Май не видела огромный красный шар, лучи его веером расходились по всему небу, пробиваясь из-за облаков. На фоне красной дымки вырисовывался темный силуэт могучего дуба, а рядом - маленькая фигурка Папоротника - лесик воздел руки ввысь в победоносном жесте. Только сейчас до Май дошло, что и сам Папоротник-то существо в некотором роде волшебное, наделенное собственной магией. Он ведь смог вернуться в мир живых, преодолел смерть.
      Шли секунды, но больше ничего не происходило. Папоротник все так же стоял под деревом, выжидая. На Май нахлынуло острое разочарование. Еле дыша, цепляясь за поводья Огнебоя, она кое-как добралась до вершины, но и там только и могла, что усесться на земле, пытаясь отдышаться, массируя уставшие ноги и разминая больную руку.
      - Великая Мать, ответь на нашу мольбу! - вслух позвала она.
      Последний краешек багрового солнца исчез на западе, над миром разлились сиреневые сумерки. Май схватила рог и снова вонзила его в землю. Ребенок внутри забился, а из тьмы гор на северо-востоке раздался протяжный низкий стон.
      5
      Темная тень пролегла через весь небосвод, устремилась к огромному и яркому, в полнеба, Некронду. Камень Друидов запульсировал огнем. Глядя на гигантскую тень, Каспар подивился тому, как похожа она на руку, протянутую к Яйцу. О, пылко взмолился он, только бы там, на земле, кто-нибудь взял Некронд и вытащил его, Каспара, домой!
      С безумными криками юноша все тянулся и тянулся из воды к нависавшему над головой светилу, что правило этим миром. Напрасно.
      Некронд пульсировал, каждое биение громом отдавалось в ушах Каспара, ускоряя темп, пока наконец из шара не вырвался и не ударил в море сноп сине-белого света. Там, где луч коснулся волн, вода зашипела, взметнулись яростные клубы пара. Поверхность моря вздыбилась, закрутилась тонкими, точно копья, смерчами. Они все росли и росли, вот превратились в колонны, вот - сплелись в единую грозную башню, что все тянулась ввысь, пока не слилась поцелуем с серебряной сферой. Все обитатели моря, что оказались рядом с этой башней, отталкивая друг друга, ринулись к ней, стремясь первыми прыгнуть в бурлящие воды. Каспар наблюдал за происходящим с изумлением - и надеждой.
      Узкое основание исполинской изгибающейся спирали катилось по поверхности моря, втягивая в себя воду и разнообразных морских тварей: змей, осьминогов с акульими головами, серебристых нарвалов. Каспар не стал тратить времени даром. Возможно, это его единственный шанс.
      Собрав воедино все силы, он поплыл туда. Отчаяние придало неумелым гребкам уверенности и мощи. Он должен, должен успеть! Юноша яростно продвигался вперед. Ах нет... сердце у него оборвалось. Башня стремительно удалялась. Но вдруг развернулась и, набирая скорость, покатилась обратно.
      Последним усилием он рванулся вверх, надеясь, что смерч втянет его, всосет внутрь. И в следующий миг напор водоворота чуть не вышиб дух у него из груди. Чудовищная сила подхватила юношу, взметнула вверх, сжимая непреодолимой хваткой. А еще через миг хватка разжалась - и он полетел вниз, с силой ударился о воду и ушел глубоко в темные бездны моря, так и не достигнув Некронда. Задыхаясь от ярости, Каспар снова вынырнул на поверхность, но подходящий момент был упущен. Водяная башня исчезла, втянулась в Яйцо. Гигантская тень, омрачавшая Некронд, поблекла, точно тот, кто искал затерянного в этом мире друга, отчаялся и прекратил поиски.
      - Нет! Нет! - закричал Каспар. - Я здесь, внизу! Попробуйте еще раз! Еще раз! Вы должны найти меня! Должны мне помочь! На помощь! На помощь!
      Он кричал, пока не охрип, и снова бессильно поник на волнах.
      Только теперь он понял: кто бы ни завладел Некрондом там, на земле, этот кто-то не умел обращаться с Камнем. Так вот почему так опасно пользоваться Некрондом, вот почему человек-волк не забрал его у Май - знал, что грозит неосторожному. Каспар наконец осознал, почему Керидвэн так боялась за душу сына. Он-то думал, она волнуется, что сила Камня совратит Каспара, но главная опасность крылась совсем в другом. Страж Некронда просто-напросто рисковал тем, что Яйцо сработает в обратную сторону, утянет его в Иномирье. И это было страшнее всего.
      Море вокруг Каспара потихоньку успокоилось, диковинные твари, собратья юноши по изгнанию, вновь впали в прежнее тихое ожидание, предвкушение момента, когда из Яйца вырвется магический луч. Минуты превращались в часы, однако надежда не оставляла юношу и вдруг разгорелась с новой силой: свет Некронда понемногу начал становиться все ярче. Тот, кто владел Камнем теперь, должно быть, обладал немалой силой и магией и пользовался Некрондом куда менее суматошно и сумбурно. Из Яйца вновь выбился и коснулся воды луч. Сперва юноша думал, что этот луч ищет его, но луч застыл на месте. Каспар с запозданием сообразил: свет скорее всего должен послужить ему маяком.
      Но он не единственный надеялся обрести в этом свете путь к возвращению. Кишащая кругом масса жизни пришла в движение, взвихрилась, замельтешила, точно стая гигантских головастиков в пересыхающей луже, сбиваясь в груду столь плотную, что не протиснуться даже молодому угрю.
      Каспар удвоил старания. Путь ему преградила покрытая серовато-синей шкурой стена - верно, бок какого-нибудь кита. Юноша вытащил кинжал и принялся орудовать им, как ледорубом, взбираясь на ороговевшую неровную спину. Перебравшись на другую сторону, Каспар отважно ринулся на сплошной ковер извивающихся щупальцев, плавников, усиков. Им владело одно стремление: добраться до цели, до света - туда, где открывался путь домой. Не обращая внимания на препятствия, торра-альтанец рвался вперед. Сейчас ему не приходилось даже плыть: всю поверхность моря устилала лавина тел.
      Юноша бежал, прыгал, полз, пока между ним и лучом не остался лишь один-единственный осьминог. Мягкая голова дернулась и погрузилась вниз под ногами Каспара, но сила инерции вынесла его вперед. Пальцы отчаянно вытянутой руки попали в полосу света, мир дрогнул и закружился, а толпы морских чудищ яростно рванулась вослед удачливому сопернику, сбивая и подминая его.
      Каспар что было сил пытался вытянуться в струнку, стать тонким, как стрела, чтобы только войти, вместиться в магический туннель - но все напрасно. Чудища отталкивали его, мешали идти. И вот уже было слишком поздно. Луч внезапно исчез.
      - Нет! Нет! - завопил Каспар. - Пожалуйста! Не бросайте меня здесь!
      Несущийся с гор протяжный стон показался слуху напуганной Май воем волков.
      Подкошенная паникой, она рухнула на землю, прикрывая руками живот и вглядываясь в сумерки. Не убежать - и спрятаться тоже негде. Завывания стали громче, приблизились, но бедняжка слегка успокоилась, обнаружив, что это вовсе не волки. Во тьме, ритмично покачиваясь в лад заунывной мелодии, вспыхнули огоньки. То выли не волки - то слышалось людское пение. Тихое, мелодичное, теперь оно казалось Май сладкой музыкой. Слова звучали на иностранном языке - после пребывания в рудниках Каланзира Май опознала в нем ориаксийский.
      Трог зарычал, Руна теснее прижалась к госпоже. Одинокий конический холм, на котором они стояли, мгновенно был взят в кольцо, напевная колыбельная сменилась воинственным маршем. Огнебой угрожающе заскреб копытом землю. Тихонько выругавшись, Май крепче вцепилась в уздечку. Каспар все еще лежал в седле. Она знала: вздумай жеребец атаковать чужаков, она ничем не сможет ему помешать. Огнебой боевой, злобный и своевольный конь и сейчас чуял запах битвы.
      - Спокойнее, Огнебой, спокойнее! - испуганно прикрикнула она. Папоротник! Папоротник, я его не удержу! Он сейчас мне руку оторвет!
      Лесик мгновенно оказался возле нее, но вместо того, чтобы пытаться обуздать коня, неловкими пальцами расстегнул подпругу, так что седельные сумки и бесчувственное тело Каспара тяжелой грудой рухнули на землю. Юноша упал рядом с плоским камнем, но Май не бросилась к нему. Она медленно пятилась, пока не прижалась спиной к корявому стволу дуба. Кольцо покачивающихся фонарей приблизилось. Воздух кругом дрожал от мелькания палочек и рокота боевого барабана. Однако в свете фонарей Май с изумлением увидела не ориаксийские лица, а ряд масок с прорезями для глаз и рта.
      Храпя, опустив голову, точно разъяренный бык, Огнебой бил копытом. Поведение коня вдохнуло в Май мужество. Выхватив кинжал, она оторвалась от дерева и встала над телом Каспара. Смешно, но какой-то древний инстинкт приказывал ей выдержать схватку. В конце концов она из Торра-Альты, а в Торра-Альте не привыкли сдаваться без боя.
      Ориаксийцы, облаченные в белые одеяния воинствующих жрецов, подходили все ближе, пока не оказались в каких-то двадцати шагах от дуба. Огнебой пронзительно заржал и поднялся на дыбы. Кольцо фонарей дрогнуло и остановилось, слаженный хор оборвался в замешательстве. Лишь один голос продолжал петь, да и тот скоро замолк. Пение сменилось восхищенным, благоговейным бормотанием. Огнебой вновь заржал, и несколько человек из отряда попадали ниц.
      - Папоротник, - прошипела Май, - ты не мог бы все-таки успокоить коня. Кажется...
      Она не докончила фразы, пораженная новой мыслью.
      Это ориаксийцы, а Огнебой - чистокровный ориаксийский конь, один из лучших образчиков своей породы. Возможно ли, что они увидели в нем воплощение какого-нибудь лошадиного бога? Морригвэн ведь говорила, что многие пустынники поклоняются коням.
      Огнебой мотнул головой - и Папоротник беспомощно отлетел в сторону, все еще цепляясь за поводья. Лишь с трудом ему удалось встать на ноги, а потом дотянуться рукой до морды жеребца. Хотя характеры у лесика и коня были совсем разными, они прекрасно понимали друг друга. Вот и сейчас прикосновение Папоротника вроде бы чуть-чуть успокоило разъяренного жеребца.
      Едва Огнебой притих, восторженный ропот зазвучал с новой силой, толпа чужаков придвинулась. На смену недавней воинственности пришло любопытство и восхищение.
      - Мы не замышляем ничего плохого. Нам просто нужна помощь, пролепетала Май, когда ориаксийцы обступили их, покачивая головами и возбужденно переговариваясь.
      Радуясь, что они больше не выказывают враждебности, Май все еще нервничала из-за того, что не видит их лиц. Можно ли надеяться на помощь? Это ведь ориаксийцы, она не понимает ни слова, о чем они говорят. Сильные руки оторвали ее от земли, подняли, на шею Папоротнику под громкие радостные крики набросили красочные гирлянды.