- Никогда я не подружусь с человеком! Никогда и ни за что! возмутилась воспитанница племени Ясеня. - Они только и знают, что пытаются уничтожить мой народ.
      Пеннард с болью поглядел на нее.
      - Наша мать так убивалась, потеряв тебя, что на меня у нее любви уже не хватило. Но теперь я начинаю жалеть, что нашел тебя.
      - Ты мне не брат. Я дочь Ясеня.
      - Изольда ведь тоже человек, - заметил Каспар.
      - О нет. Она тоже дочь Ясеня.
      Каспар взглядом попросил у Изена помощи. Гигантский воин добродушно покосился на Придди.
      - Она еще слишком мала. Вот уж не думал, что она не понимает, что сама человек.
      - Я вовсе не человек! - взвилась девочка. - Гнусные существа. Они отравляют воздух. Из-за них моя мать заболела, а все потому, что им нужны эти треклятые печи, чтобы снова и снова убивать.
      Пеннард застонал, а Изелла успокаивающе погладила девочку по плечу.
      - От природы сердца у них вовсе не злобные. Во всем виновато их невежество, неумение понимать.
      Дальше Каспар не слушал. Его начало страшно тошнить, хотелось лишь одного - поскорее выбраться из-под брезента.
      Трог тоже растянулся на палубе и стонал всякий раз, как море подбрасывало и швыряло корабль на очередной волне. Изелла погладила юношу по лбу.
      - И впрямь, это куда неприятнее, чем можно подумать.
      Торра-альтанец пытался думать только о хорошем, о чем угодно, что помогло бы избавиться от всепоглощающей дурноты. Но к его и без того плачевному состоянию лишь добавилась нарастающая боль в голове.
      - Великие вожди, - поддразнил Пеннард, - не страдают морской болезнью.
      Каспар со стоном выполз из-под брезента. Команда корабля вела себя как ни в чем не бывало. Матросы бойко натягивали канаты и занимались своими делами. Один предложил юноше галету.
      - Пожуй маленько. Иногда помогает, - посоветовал он.
      Но Каспар заполз обратно под брезент и всю ночь провалялся там пластом. Лишь когда корабль обогнул мыс и море перестало с такой силой колотиться о борт, ему стало чуть-чуть полегче.
      К утру ветер слегка приутих, и, хотя задувало еще порядочно, корабль уже не так плясал на волнах. Изелла сидела рядом с юношей, нежно поглаживая его по шее, чтобы унять дурноту. И от этих воздушных касаний он забыл обо всем на свете.
      - Ни разу еще мужчина не отвергал меня, - тихонько произнесла прекрасная охотница. - Я вообще не слыхала, чтобы дочь Ясеня когда-либо получала отказ. Не хочешь передумать?
      Ее прикосновения бросали в дрожь.
      - Нет, - ответил юноша, сам не понимая почему.
      Ведь Май мертва. Нельзя же всю жизнь хранить верность призраку, а к этому существу, столь красивому и исполненному соблазна, он, Каспар, пылает горячей страстью. И все же ему мерещилось в этом нечто, унижающее его мужское достоинство. Слишком сильна, слишком властна была дочь Ясеня, а молодому торра-альтанцу хотелось хоть отчасти сохранить окружавший его ореол тайны.
      - Корабли на юге! - закричал с верхушки мачты дозорный.
      - За нами погоня! - подхватили крик другие матросы.
      Каспар и его спутники вылезли из своего укрытия навстречу промозглому серому дню. Ветер дул сильно, но теперь прямо в корму, так что качка уменьшилась. Торра-альтанец, пошатываясь, отправился на поиски капитана, рыжего здоровяка с кирпичной от соленых ветров кожей. Тот с мрачным видом орал какие-то команды. Молодой воин поглядел вперед и увидел, что корабль прямым ходом направляется к мысу.
      - А скал там нет? - удивился Каспар.
      - Есть, как не быть, но я хочу идти самым быстрым курсом. Мне, например, вовсе не улыбается попасть в плен к императрице. Ты знаешь, что она делает с дезертирами?
      Юноша не знал, но вполне мог представить.
      - Когда мы войдем в ледяные торосы, лавировать станет легче. Возможно, и удастся ускользнуть, - с напускным спокойствием произнес капитан, хотя сведенные брови выдавали его страх и волнение.
      Следующие два часа Каспар провисел, перегнувшись через нос судна, время от времени поднимая голову, чтобы проверить, не приблизилась ли широкая ледяная равнина, что виднелась вдали на севере. Он ничем не мог убыстрить ход корабля, поэтому погрузился в свои мысли, рассеянно наблюдая, как окованный нос корабля режет морскую гладь, пробираясь между айсбергами.
      - А мне казалось, ты говорила, это их лучший корабль, - упрекнул он Изеллу, когда та присоединилась к нему.
      - Ну, да, говорила.
      - Тогда почему же императрица нас все-таки догоняет? Изелла резко развернулась и бросилась к капитану. Спустя несколько минут она вернулась. На лице ее читалась тревога.
      - Насколько я поняла, он вовсе не утверждал, что это самый быстрый корабль, а только, что самый лучший. То есть самый крепкий в тяжелых условиях и самый подходящий для плавания во льдах. А потому - отнюдь не самый быстрый.
      Каспар с сомнением глянул на четыре корабля за кормой.
      - Успеет он войти в ледовое поле прежде, чем они настигнут нас?
      Дочь Ясеня лишь пожала плечами.
      Рыжеволосый здоровяк-капитан подошел и встал за плечом юноши.
      - Некоторое время у нас в запасе еще есть. Отдохни, паренек. Очень может быть, с утра ты нам понадобишься. До тех пор-то они нас точно не догонят. Кто знает, может, еще успеем уйти во льды. А вот если нет, держи лук наготове. Тот чудной верзила говорит, ты мастак стрелять.
      Каспар кивнул. Отрадно было сознавать, что и он может еще на что-то сгодиться. Он снова улегся под брезентом и, странное дело, заснул легче, предвкушая, что с утра ему найдется дело.
      На рассвете его разбудили. Юноша поспешно отдал малышку Придди - та приняла Изольду с пылкостью посвященного. Хотя вообще-то воспитанница народа Ясеня не слишком нравилась Каспару, но сейчас он радовался тому, что она здесь - если с ним что-то случится, она сделает все возможное, лишь бы позаботиться о ребенке.
      Корабли императрицы быстро шли на сближение.
      - Что происходит? - спросил торра-альтанец.
      Капитан указал вперед: на гладкие неровные льдины, что образовывали затейливый узор над темной водой. До них оставалось около мили.
      - Доберемся туда аккурат, как они нас догонят, так что готовься.
      Каспар кивнул и занял место рядом с Изеном, Изеллой и теми матросами, что не были заняты управлением кораблем. Суровые, собранные, готовые к бою, стояли они на корме.
      - Капитан просто старается поднять дух команды, - ровным голосом произнес Изен. - Ведь ясно, как день, ничего не выйдет.
      - Вон оно! Снова! - вскрикнула Придди, показывая на море.
      Второй рукой она прижимала к себе Изольду. Малютка сидела у нее на бедре и гримасничала, подражая своей маленькой няньке.
      - Что снова? - спросил Каспар.
      - Ах, да ты все проспал! - уничтожающе отозвалась Придди. - Я уже дважды видела, как что-то движется в воде рядом с нами.
      Торра-альтанец весь подобрался. Корабли императрицы брали беглецов в клещи. Матросы на них стояли, готовые перекинуть сходни и перебраться на мятежный корабль. Юноша с разочарованием обнаружил, что подходящей мишени для него нет: вражеские суда были защищены высокими укреплениями.
      Изелла дернула его за рукав.
      - Отойди-ка подальше от Изена.
      Взгляд гиганта уже остекленел, глаза налились жаждой крови и предвкушением битвы. Да уж, биться придется. А ведь их не больше десяти человек. Десять человек против четырех боевых кораблей.
      - Предатели! Дезертиры! - неслись над водой яростные вопли.
      - Придди, прячься! - торопливо велел Каспар, сосредотачиваясь на ближайшем корабле, подрезавшем их справа.
      Вот из-за заслона неосторожно высунулась поправить веревку чья-то рука. Юноша спустил тетиву и с удовлетворением услышал громкий вопль: стрела пронзила ладонь. Повернувшись к левому кораблю, он заметил моряка у штурвала - превосходная мишень. Юноша уже прицелился, как вдруг первое судно с грохотом ударило в их борт.
      Раздался душераздирающий треск. Палуба вздыбилась, защитники пиратского корабля повалились. Воздух звенел от проклятий и стонов. С вражеского судна хлынул поток нападающих. Каспар, шатаясь, поднялся на ноги и принялся одна за другой выпускать в толпу стрелы, но врагов было слишком много. Изен, объятый слепой яростью, ринулся вперед и сшиб Каспара с ног.
      Команды обоих кораблей кровожадно вопили. В дерево впивались топоры и абордажные крючья. Палуба ходила ходуном так, что голова шла кругом, но торра-альтанец понимал: надо собраться. Еще лежа, он выпустил последнюю стрелу и, выхватив кинжал, вонзил в навалившегося сверху противника. Лицо солдата прижималось к самому его лицу. Каспар со всей силы давил на рукоять, стараясь проткнуть толстую и многослойную одежду нападавшего и найти уязвимое место. Наконец это ему удалось, и молодой воин с яростным выдохом всадил клинок в живот врага.
      Внезапно воздух наполнили крики ужаса. Каспар вскочил и развернулся. За бортом барахталось множество народа. Один из вражеских кораблей завалился набок и быстро тонул. Нос второго неестественно приподнимался над поверхностью моря. Торра-альтанец на миг заметил мелькнувший в волнах зазубренный хвост. На палубу обрушились потоки воды. Несколько мгновений юноша лишь тупо таращился по сторонам, но потом пришел в себя и увидел, что Изен, не теряя времени даром, валит солдат императрицы за борт, а матросы-рабы отцепляют абордажные крючья и перерезают канаты, что удерживали корабли вместе.
      Вот им удалось освободиться и капитан, пользуясь случаем, направил корабль прямиком в торосы. Через несколько минут острый нос с жутким скрежетом врезался в лед.
      Каспар в ужасе глядел на то, что происходило за кормой. Упавшие в воду люди слабо бултыхались, и он знал, что жить им осталось считанные секунды. От нового удара чудовища очередной корабль императрицы подскочил над водой и словно встал на корму.
      - Дракон! - выдохнул юноша, наконец разглядев страшилище.
      - Это не дракон.
      Рядом с ним оказалась Изелла. Изен уже завел победную песнь и принялся кружиться, ухать и топать.
      - Дракон, дракон, - негромко произнес Каспар.
      Он видел высовывавшуюся из моря белую морду, бесцветные желваки слепых глаз, острый гребень вдоль хребта и огромные зубы.
      - Драконы зеленые. И потом, они не плавают.
      - Это дракон, - заверил молодой торра-альтанец. - Мой дракон.
      Интересно, защитят ли их льды? Дракон снова нырнул. Последний корабль вздыбился и в веере брызг ушел под воду.
      Дикие крики смешались с треском ломающегося дерева. Но шум слишком быстро сменился тишиной. А затем морда чудовищного альбиноса снова показалась над водой и взревела. В вое сквозило отчаяние.
      - А быстрее плыть нельзя? - спросил Каспар.
      Он сжимал лук наготове, но порадовался, когда рядом встал Изен. Белое чудище тяжело выползло на лед. Там, где некогда красовались могучие гордые крылья, теперь болтались лишь сморщенные лоскутки плоти.
      - Эй, дракон! - заорал Изен. - Я тебя не боюсь. Иди встреть свою смерть.
      - Изен! - взмолилась Изелла. - Он ведь гораздо больше грифонов с нашего континента.
      Воин Ясеня не обратил на слова сестры никакого внимания. В ответ на громоподобный рев чудовища он издал яростный боевой клич.
      - Изен, перестань! Хватит! - поддержал охотницу Каспар, внезапно сообразив, почему дракон так упорно их преследует.
      - Он у меня! - закричал юноша по-бельбидийски и, порывшись в карманах, поднял над головой лунный камень.
      Волшебный кристалл сверкнул в тусклом свете далекого севера подобно крошечной звезде на ладони.
      - Осколок магии! - ахнул Пеннард.
      Каспар взглянул на камень, ожидая столкнуться со слепящей вспышкой энергии, что позволила бы его разуму войти в каналы магии, но вместо нее ощутил лишь тупую боль в голове и тяжесть в мозгу. Казалось, воздух вокруг сгустился и затвердел, превратившись в камень. На миг перед взором его промелькнуло лицо Перрена. Ну конечно! Перрен запутался в каналах магии, когда образовался этот лунный камень. Поэтому теперь в самоцвете навеки застыло изображение Перрена.
      Пойманный в ловушку былых кошмаров, юноша несколько долгих секунд глядел на сияющий шарик. Все звуки внезапно померкли и отдалились. А потом тишину пронзил яростный вопль дракона.
      20
      Халь проснулся под эхо крика из своего сна. Объятый смертельным страхом, он боялся даже взглянуть на руку. Зажмурившись, юноша откинулся на подушку, вдыхая аромат моря и прислушиваясь к хлопанью парусов и скрипу оснастки, что сливались с пронзительными криками чаек. Что угодно - лишь бы отвлечься от горькой правды.
      Но, увы, нельзя вечно убегать от реальности. Рано или поздно придется взглянуть в лицо своим страхам. Лежа на тюфяке, что мерно покачивался в такт морю, молодой воин сжал зубы, набираясь духа.
      Наконец он заставил себя поднять левую руку и долгое мгновение глядел на нее. От потрясения челюсти свело судорогой, а потом с губ сорвался мучительный вопль:
      - Кеовульф! Я убью тебя! Клянусь, убью! Кеовульф! Мясник!
      В двери каюты обрисовался высокий черный силуэт рыцаря. Не помня себя от ярости, Халь попытался броситься на него, но слабые ноги подкосились, не сделав и двух шагов. Торра-альтанец бесформенной грудой свалился на жесткие доски пола.
      - Как ты мог! Я же тебе говорил! Моя рука!
      - Прости, дружище, пришлось. Рана загнила. Лучше потерять руку, чем жизнь.
      - Но моя рука! Моя рука! - выл Халь. - Убью!
      Кеовульф улыбнулся юноше, уложил обратно на койку и оставил успокаиваться в одиночестве. Через некоторое время Халь наконец осознал, что боль и впрямь стала меньше, лихорадка прошла, и что, вообще, все-таки гораздо лучше быть живым.
      Кеовульф, похоже, избегал молодого воина, так что во время плавания ухаживала за ним главным образом Кимбелин. Халю казалось, что за последние месяцы страх свел ее с ума, но сейчас поведение девушки было вполне осмысленным.
      - Как ты? - спросила она, кладя прохладную ладонь на лоб раненого, чтобы проверить, нет ли у него жара.
      - Не так уж плохо, - усмехнулся он. - А когда вижу вас, так и вовсе замечательно.
      Приятно все-таки знать, что в глазах Кимбелин он не утратил прежней привлекательности. Юноша мало-помалу смирялся с произошедшим, утешая себя тем, что есть в мире вещи, для которых вовсе не обязательно иметь две руки. Он откровенно пялился на соблазнительную фигурку принцессы и радовался, что чувствует себя куда лучше.
      Девушка принесла ему холодного эля, а потом тоненькие ломтики хлеба с купленным перед отплытием наттерданским сыром - приметой того, что до цивилизации уже рукой подать.
      - Скоро и Горта. А там мы с тобой могли бы сесть на другой корабль...
      Принцесса улыбнулась, и Халь улыбнулся в ответ. Он и забыл, до чего же она хороша!
      - Едва ли ты до сих пор так увлечен твоей дамой, - заметила она и прибавила, кокетливо разглаживая платье на коленях: - А помнится, некогда тебя изрядно влекло ко мне.
      - А вам и нравилось? - поддразнил юноша, пытаясь отделаться от резкого чувства вины перед Брид, которая лежала тут же, на корабле, совсем близко.
      Он всем сердцем любил младшую жрицу - но разве мог теперь связать с ней свою жизнь?
      Новый приступ ревности скрутил внутренности. Торра-альтанец сжал зубы и зажмурился, изгоняя из головы гримасу удовольствия на грубой физиономии Харле в тот миг, когда тот оседлал Брид. А когда Халь вновь открыл глаза, над ним склонялось молочно-белое, лишь самую чуточку подрумяненное лицо Кимбелин. В какие бы передряги они ни попадали, принцесса всегда старалась следить за своей внешностью. Сейчас она сладко улыбалась молодому воину.
      Встав, она закрыла дверь в каюту.
      - Мы будем в Горте к утру. Но нам - мне и тебе - незачем ехать в Бельбидию. Я слышала, Офидия - прекрасная страна. Ты ведь не захочешь уступать меня Рэвику, правда?
      Халь улыбнулся.
      - Я должен прекратить войну.
      - Ренауд ее прекратит. Он ведь знает, что произошло, а отец узнает мой почерк и печать, - убеждала Кимбелин, нагибаясь совсем близко, чтобы взбить подушку юноши.
      Волосы ее благоухали лавандой, дыхание было так свежо и сладко. Не отходя от кровати больного, она помогла ему сесть и предложила помассировать плечи, чтобы разогнать боль.
      Тонкие пальчики нежно скользили по широким плечам Халя, мягкая щечка касалась его затылка.
      - Халь, до Горты осталась всего одна ночь. У меня есть деньги. Нам незачем ехать в Бельбидию.
      Юноша неопределенно пожал плечами. Как ни болела изувеченная рука, но еще сильнее, еще мучительнее была боль, что пронзала сердце всякий раз, как он думал о Брид. Быть может, если лечь в постель с Кимбелин, если ощутить горячую плоть другой женщины, ревность слегка уймется? Быть может, тогда они с Брид наконец будут квиты, и он снова сможет думать о ней без горечи?
      В низком вырезе платья принцессы виднелась пышная грудь, гораздо больше, чем у Брид. Халь не отрываясь смотрел туда, провожая глазами каждое движение Кимбелин. Та снова прильнула к нему, поглаживая плечи. Да, решил Халь, пожалуй, это средство поможет. Вскинув взгляд на лицо принцессы, он подарил ей многозначительную полуулыбку, глаза его сверкнули тем темным, чуть порочным огнем, что всегда сражал женщин наповал. Халя считали бабником, хотя, правду сказать, если не считать похождений в рыцарской школе в Калдее, он блюл себя - трудная задача, учитывая, что Брид упорно отказывалась лечь с ним в постель.
      А она постоянно отказывала ему. Нет-нет, дескать, как же так, она же Дева, она обязана хранить девственность до тех пор, пока не примет на себя службу Матери. Халь думал, это произойдет сразу после смерти Морригвэн, но ничего подобного - Брид заявила, что сперва надо отыскать новую Деву. А потом взяла и отдалась Харле! Да еще посмела утверждать, будто сделала это ради того, чтобы спасти Халя! Спасти! Как бы не так, она его погубила!
      - Халь? - тихонько окликнула Кимбелин.
      - Да?
      Вместо ответа она лишь заглянула ему в глаза.
      Юноша ощутил под ногами твердую почву.
      - Уж не пытаетесь ли вы соблазнить меня? - лукаво поддразнил он.
      - О да, Халь!
      Ответ ее прозвучал восхитительно порочно. Принцесса повела плечом, и платье соскользнуло, демонстрируя изысканное шелковое белье. Кимбелин разделась и прижалась к Халю с таким проворством, уверенностью в себе и безусловным знанием, как это делается, что у юноши возникло беспокойное ощущение, что она проделывает это далеко не в первый раз. Но как же, ведь она принцесса, невеста короля? Не может быть! Упиваясь видом обнаженной фигуры девушки, молодой воин все же не мог отделаться от смутной тревоги.
      Выругав себя, он постарался выгнать посторонние мысли. Кимбелин и в самом деле неописуемо прекрасна. Недаром женщин Кеолотии сравнивают с богинями за стать и фигуру! И Кимбелин не исключение. Более того, она принцесса - юная, пылкая, сулящая чувственное наслаждение и богатство. Ну, конечно, Кимбелин права - Ренауд все уладит.
      Принцесса прильнула к нему, уткнулась горячими губами в шею.
      - Возьми меня с собой.
      Халь медленно обнял упругую тонкую талию и ощутил под рукой ее дрожь. Трепеща всем телом, девушка схватила его ладонь и потянула к своей груди мягкой, тяжелой, пышной. Такой непохожей на грудь Брид. Спору нет, Халя влекло к Кимбелин - а какого бы мужчину на его месте не влекло! - но перед мысленным взором неотвязно стояла одна картина: как он пронзает мечом грудь своей нареченной.
      Избавиться бы от этого навязчивого видения, сквитаться бы с неверной невестой - взять да и овладеть Кимбелин. Но почему-то ему казалось, что, наоборот, это Кимбелин пытается им овладеть. Молодой воин грубо оттолкнул принцессу.
      - Оставьте меня! - прорычал он, объятый внезапным стыдом.
      - Но Халь, - всхлипнула она, - ты ведь не отдашь меня Рэвику.
      - Еще как отдам, - резко заверил он. - Ты нужна моему брату.
      Вскочив с койки, он вышел из каюты на свежий воздух и, придерживая изувеченную руку, остановился у борта, глядя на побережье. Уже занималось утро.
      Кимбелин вышла вслед и с убитым видом остановилась у него за спиной, но молодой воин и головы не повернул.
      Пип бросил на Халя мрачный взгляд и поспешил занять место рядом с принцессой. Не принести ли ей завтрак? Не нужен ли ее высочеству теплый плащ, ветер такой студеный! Она отмахнулась от паренька, точно от надоедливой мухи.
      Когда корабль наконец причалил к пристани Горты, и все сошли на берег, Халь с искренней и извиняющейся улыбкой поглядел Кеовульфу в лицо:
      - Кеовульф, я был несправедлив к тебе. Прости. Широкоплечий рыцарь хлопнул его по спине.
      - Не могу сказать, что так уж виню тебя, - ответил он, спеша покончить с неловкостью. - Пойдем посмотрим, не сумеем ли вызнать какие-нибудь вести из дома и найти корабль. Помнится, когда мы покидали Кеолотию, ходили слухи о войне.
      Порт Горты гудел от сплетен о кеолотианской армаде, что стояла на якоре близ западного побережья Бельбидии. Но ничего конкретного выяснить не удалось - лишь то, что торговля покуда еще не прервалась. Халь печально подумал, что бельбидийские купцы всегда найдут, чем и как торговать, пусть хоть вся страна ляжет в дымящихся развалинах.
      Отыскать небольшое суденышко, что везло в Бельбидию устриц, удалось довольно быстро, да и ветер дул попутный. Почти все плавание Халь провел на палубе, глядя на запад. Он и сам не мог бы сказать, в какой именно миг из туманной дымки проступили очертания далекой земли. Серые расплывчатые контуры постепенно приобретали четкость и цвет, и вот уже над синим морем катилась гряда зеленых холмов, а корабль входил в широкое устье реки, что змеилась в глубь побережья, уводя в самое сердце Бельбидии.
      Халь стоял на носу корабля. Родина! Бельбидия! Сердце так и пело от радости. Он пробежал пальцами по длинным черным кудрям. Надо бы привести себя в божеский вид!
      Вернулся в рубку, взял бритву и попытался соскрести с подбородка щетину - с одной рукой задача оказалась куда труднее, чем казалось на первый взгляд. Потом поглядел на Брид, что лежала на койке. Кеовульф, дежуривший подле девушки, встал и поманил Халя подойти ближе. Молодой воин печально поглядел на возлюбленную. Такая маленькая, прекрасная, идеально сложенная, она казалась ребенком, заснувшим в гнездышке из медвежьих шкур. Она так и не просыпалась - Кеовульф постоянно одурманивал ее маковым настоем, чтобы несчастная не страдала. Халь неловко присел рядышком, не зная, как жить с обуревавшими его чувствами.
      - О, Брид, любовь моя, - пробормотал он.
      На глаза навернулись слезы.
      Глядя на девушку, Халь вспоминал первое лето, что они провели вместе в Торра-Альте. Тогда-то он и убедился, что она любит его, а не Спара. Брид оказалась слишком мудра, слишком чутка для неопытного и робкого Каспара. Куда более завораживала ее дерзкая манера Халя. Юноша откинул прядь волос с милого эльфийского личика.
      - О, радость моя, моя любимая, моя ненаглядная, - шептал он, не позволяя себе ни о чем думать, а лишь упиваясь близостью к ней.
      Брид заморгала, нахмурилась.
      - Где?.. Что?..
      Она беспокойно пошевелилась.
      Халь торопливо вскочил на ноги.
      - Кеовульф! Она приходит в себя.
      - Следовало бы тебе самому за ней ухаживать, - заметил рыцарь, кроша булку в миску подогретого молока.
      - Халь, Халь, - лихорадочно лепетала девушка.
      - Тс-с. - Кеовульф обнял ее за плечи толстой ручищей. - Тсс, милая госпожа, Халь здесь, рядом. А теперь поешь.
      Он влил ложечку жидкой кашицы в рот больной.
      Халь не мог смотреть, как родное лицо кривится от боли. И ведь это он, он сам - причина ее страданий, и тут уж ничего не поделаешь. В мозгу вновь вспыхнул весь тот злосчастный эпизод, а с ним нахлынул водоворот самых противоречивых чувств и эмоций: гнев, вина, ощущение, будто его использовали. Отвернувшись, юноша слепо уставился за борт.
      Берег оказался неожиданно близко. Аппльдор, главный восточный порт Квертоса, искрился на солнце у самой воды, белые домики теснились вдоль гавани, взбегали вверх по склонам холмов. Торра-альтанец недовольно фыркнул, увидев стоящие на якоре пузатые торговые корабли под флагами Кеолотии. Интересно, почему это бельбидийцы не обращают на них никакого внимания? Верно, король Рэвик приказал - все торгуется с королем Дагонетом. Юноша перевел взгляд на город и нахмурился - над крышами поднимался дым, хотя набата слышно не было.
      Выпрямившись во весь рост, Халь напряг зрение, силясь разглядеть все поподробнее. Да это костер, большой костер. Насколько юноша мог судить по предыдущим визитам в Аппльдор, пламя горело на площади.
      Сердце тяжким молотом забилось в груди. Их странствия длились почти целый год - за год многое может произойти. А вдруг Рэвик, чтобы потрафить королю Дагонету, вернулся к Новой Вере и снова принялся жечь людей?
      К юноше подошел Ренауд.
      - Дым! Из земли поднимается демон!
      Халь с грустью поглядел на принца, но не сумел ничем ободрить его. Ужас, перенесенный в плену у чародеев, сокрушил разум несчастного. Торра-альтанец пододвинулся к Кимбелин. Она выглядела потрясающе: безупречно напудренное белое лицо, руки в перчатках, отутюженное платье шелестит при каждом движении.
      - Халь. - Дрожа, принцесса вложила ручку в его ладонь. - Давай сядем на корабль в Офидию, ты и я. Подумай! У меня есть деньги. Мы будем богаты!
      Молодой воин слабо улыбнулся в ответ.
      - О, Кимбелин! Если бы я только мог! Но вы сами не захотите долго оставаться со мной. Вы очень быстро убедитесь, какой я жестокий и бесчувственный.
      Продолжать он не смог - Кеовульф поспешил подойти и встать между ними. Кимбелин удалилась, не скрывая неудовольствия. Ей не нравилось, что рыцарь столь открыто мешает им с Халем поговорить наедине.
      - Тебе бы лучше лечь, - с непроницаемым лицом заявил Кеовульф Халю. Ты еще слишком слаб.
      - Ничего подобного, - прорычал тот. - Я уже вполне окреп.
      - Возможно, мой друг. Но, похоже, лишь телом, а не разумом. Ты все еще не в состоянии верно оценивать ситуацию. Не стоит ни в чем винить Брид.
      И Халь сломался.
      - Я и не виню. Но, Кеовульф, я ведь пытался убить ее! Ты же знаешь, я люблю ее больше жизни, она для меня - весь мир, но сейчас я и глядеть на нее не могу.
      Рыцарь положил руку ему на плечо.
      - Скажи, ты бы меньше любил Торра-Альту, если бы башня ее была разрушена, а укрепления вдребезги разбиты ваалаканцами? Помни, ты любишь Брид за ее душу, а душа ее не запятнана. Кроме того, ее тело использовала Морригвэн, а не сама Брид.
      - Знаю, - пожал плечами Халь. - Ты уже говорил. Но ее тело принадлежит только мне. А теперь оно осквернено!
      - Вздор! Себялюбивые, слабоумные глупости! - рыкнул Кеовульф. - Ты сам себя изводишь без всякой причины.
      - Ага, а как бы тебе понравилось, если бы это была Кибиллия? Ты просто не понимаешь! - окрысился Халь, но тотчас же пожалел о своих словах, увидев, как лицо друга исказилось от боли.
      - В самом деле? Забыл, что сделали с ней ваалаканцы? - холодно спросил калдеанец.
      Пристыженный, Халь пробормотал какие-то извинения. Но сам так и не мог примириться с произошедшим.
      - Ты и понятия не имеешь, какой ты счастливчик. Ведь она любит тебя! пристыдил его Кеовульф.
      Они замолчали - корабль заходил в порт. Кеовульф бросился на нос и весь подался вперед. Судно ударилось о причал - ив тот же миг рыцарь выскочил на берег. Халь, инстинктивно оберегая обрубок, прыгнул за ним, торопясь на поиски городских властей. Пип остался сторожить принцессу, Ренауда и Брид.
      Гавань оказалась пустынна. Все население города сбегалось к площади. Влившись в толпу, Халь поспешил следом. Но зрелище, открывшееся глазам юноши на площади, заставило его ужаснуться.
      На мостовой было разложено множество высоких костров. Посередине каждого костра стоял кол, а с него свисало тело. Но не человека - медведя! Горожане сжигали их, точно ведьм и колдунов! Халь с первого взгляда узнал бурых медведей Торра-Альты. Потрясенный, он огляделся по сторонам. На многочисленных кольях торчали высохшие почерневшие головы благородных зверей, между пестрыми домами были натянуты нитки с нацепленными на них когтями.
      - О, Мать, о, Великая Мать, смилуйся!
      Халь не мог найти объяснения, почему бурые медведи Торра-Альты горят здесь на кострах, зато мгновенно понял, чем это чревато. В отличие от оленей, поголовье медведей в Торра-Альте было не так уж и велико. Размножались они довольно медленно и не могли быстро восполнить потерю численности. А тут их убивали многими сотнями, причем народ радовался и ликовал, как будто праздновал победу над врагом.
      Да, торра-альтанцы носили плащи из медвежьих шкур, но убивали только слабых или уже неспособных размножаться зверей. Причем каждый плащ служил как минимум трем или даже четырем поколениям. Чем потертее и поношеннее была шкура, тем больше ее любили. Торра-альтанцы привыкли к жизни в горах, привыкли бороться с суровостью стихий. Они презирали излишества и роскошь. Халь в ярости оглядывался, ища виновника всего происходящего. Рука сама собой легла на рукоять меча.
      Кеовульф урезонивающе тронул младшего товарища за локоть.
      - Тут надо обращаться прямиком к королю. Нет смысла влезать в мелкие стычки, когда предстоит война.
      Халь кивнул, поневоле соглашаясь с доводами рыцаря. Поискав глазами какое-нибудь важное должностное лицо, он понял, что это будет не трудно: поглазеть на сожжение сбежался весь город. Солдаты в квертанских мундирах складывали костры. Распоряжался всем какой-то громогласный деятель в черно-белой парчовой тунике.
      Зажимая рот и нос, чтобы не душило зловоние паленого мяса, Халь подошел к распорядителю.
      - Мне нужен городской глава, - требовательно заявил он. - Я только что сошел с корабля, везу важные и срочные вести королю. Я должен поговорить с городским главой, нам требуется эскорт, чтобы как можно скорее добраться до Фароны.
      Распорядитель неуверенно нахмурился.
      - А кто вы такие?
      Халь торопливо прикинул, кто его окружает. Какой-то глубинный инстинкт предостерегал - промолчи, не выдавай кто ты. Кругом, куда ни глянь, расхаживали священники, изгоняя из медведей "бесов". Распорядитель подозрительно покосился на медвежий плащ Каспара.