Старуха ни на минуту не отходила от него.
      - Никто не сможет украсть ребенка и скрыться с ним. Не волнуйся, мы вернем ее. Вот, накинь-ка плащ. Ну, чего ты добьешься, если замерзнешь и заболеешь? Ей же самой от этого будет только хуже, правда?
      - Ну да, конечно, - глупо ответил Каспар, толком не вдумываясь в то, что говорит.
      Он даже не замечал хлещущего по площади яростного холодного ветра. Трог сидел у ног хозяина, поджав хвост и прижав уши.
      - Не волнуйся, - повторяла старуха. - Воровка будет заботиться о твоей малышке. Наверняка это не... - Голос ее дрогнул и она не закончила фразы, а потом произнесла с искусственной бодростью: - Наверняка это просто какая-нибудь обезумевшая от горя мать, потерявшая своего ребенка. Она будет смотреть за крошкой так, как и родная мать не смогла бы.
      Каспара передернуло, но он понимал: старуха всего лишь пытается его утешить.
      - Ее мать умерла, - проговорил он.
      - Прости, - тихонько отозвалась женщина.
      Несмотря на волнение, Каспар все ж обратил внимание на то, что люди во всем порту бросали дела ради поисков Изольды. Юноша был тронут - вот только в глазах всех этих людей он читал такой затаенный страх, что медленно начал понимать: дело куда серьезнее, чем простая кража ребенка.
      - Вот увидишь, это просто какая-то дуреха, потерявшая собственного ребенка. Вот увидишь! У нас такое уже было в прошлом году. - Старуха потрепала Каспара по плечу. - Мы нашли ее за пару часов. И с ребенком было все в порядке.
      Дрожа, Каспар отхлебнул глоток дымящейся похлебки, которую женщина поднесла к его губам. Но горло так сжалось, что проглотить он не мог и выплюнул. Просто не верится - и как он мог быть таким идиотом! Как мог доверить ребенка совершенно чужому человеку? Что за наивность - довериться незнакомке лишь потому, что она женщина!
      - О, Май, прости меня, - простонал он. - Прости.
      К вечеру выражение на лицах горожан начало меняться. Решительные, сосредоточенные лица теперь отражали все более явный страх. И только тут Каспар вспомнил: пропала-то не только Изольда, пропал и Некронд. Странно, но сейчас это его почти не заботило, он боялся лишь за девочку.
      У него уже кончились слезы, когда на площади вновь появился его утренний знакомец, Пеннард. Собака новобранца жалась к его ногам, вся ощетинившись, точно ощущая тень ужаса, нависшую над сырыми улицами города. Пеннард мрачно встал рядом с торра-альтанцем. Словно для того, чтобы усугубить тяжелую атмосферу, над свинцовым морем повис клубящийся туман. Серо-зеленая мгла заволокла залив и потянулась мокрыми лапами к берегу.
      - Опять началось, - чуть слышно выдохнула старуха, взглянув на лица возвращающихся.
      Какой-то человек шагал к ним, сжимая маленький сверток - маленький грязный сверток. Каспар мгновенно узнал эти тряпки! Но угрюмое выражение на лице мужчины без всяких слов говорило: случилось что-то очень плохое.
      Юноша бросился бежать. Скользя по камням мостовой, он подбежал к мужчине, но остановился и даже попятился, боясь заглянуть в сверток. Изольда мертва! Наверняка мертва - это читалось в глазах горожан. Мертва! Но все же он должен убедиться в этом собственными глазами.
      Мужчина остановился и поглядел Каспару в лицо.
      - Мне очень жаль, - выдавил он. - Все началось вновь.
      По-прежнему не в силах заставить себя подойти, юноша вытянул шею, пытаясь заглянуть в одеяльце. Воображение рисовало синие губы, остекленевшие глаза малютки.
      - Но... - срывающимся голосом начал он, почти теряя сознание. Пеннард подхватил его. - Что они с ней сделали?
      Однако в следующее мгновение юноша даже засмеялся от облегчения:
      - Это же не она!
      - А одеяло ее? - спросил горожанин.
      Молодой воин кивнул, с отвращением разглядывая зеленовато-коричневое существо, закутанное в пеленки Изольды. Он с ужасом обвел глазами окружавших его мужчин и только теперь заметил, что женщины и дети давно разбежались и попрятались по домам.
      - Все началось снова! - панически закричал какой-то старик.
      Каспар непонимающе смотрел на маленького уродца.
      - Что это?
      Голос с трудом повиновался ему. Горло так сжалось, что слова не шли.
      - Они с гор, - объяснил кто-то. - Это подменыш с гор. Они живут в глубоком ущелье среди огромных ясеней. Такое уже случалось - ребенок пропадает, а скоро вместо него появляется один из ихних. Они великаны!
      Каспар с сомнением поглядел на сморщенное существо. Что-то маловат для детеныша великанов. Из одного глаза уродца сочился желтый гной, тельце было таким тощеньким и хрупким, что больно смотреть.
      - Тогда надо пойти в то ущелье и найти ее! Я должен ее вернуть.
      Горожане дружно покачали головами.
      - Ничего не выйдет. Эти великаны - настоящие чудовища.
      Старик сунул больного младенца в руки Каспара. Первой реакцией юноши было отшвырнуть гнусную тварь, но он оцепенело прижал сверток к себе и снова поглядел на бедняжку. В глубине сердца у него что-то дрогнуло.
      - Ты-то ведь ни в чем не виноват, - прохрипел он.
      Что же теперь делать? Он лихорадочно пытался выработать план. Надо как следует позаботиться о ребенке. Ведь есть же в мире справедливость - и если хорошо обращаться с подменышем, возможно, те существа тоже приглядят за Изольдой.
      - О, Великая Мать! - взмолился он. - Дорогая Мать, сохрани моего ребенка!
      Горожане начали пугливо расходиться. Двери закрылись, окна спрятались под тяжелыми ставнями. На улицах зажглось множество фонарей. Над городом повисла тягостная атмосфера страха. Скоро рядом с Каспаром остался один лишь Пеннард.
      - Это моя вина, - горестно произнес он. - Не разозлись я так из-за собаки, ничего не случилось бы.
      - Нет, - покачал головой Каспар. - Виноват только я один. Как мог я быть так глуп?
      Он снова поглядел на больного младенца.
      - Бедняжка...
      Как же вернуть Изольду? Нельзя терять надежды. Надежда остается всегда. Всегда. Его, Каспара, родная мать, двенадцать лет томилась в заточении. Что ж, если ему потребуется двенадцать лет на то, чтобы найти девочку, - пусть будет так. Только бы все же найти!
      - Ты знаешь, где это ущелье? - спросил он Пеннарда.
      Парень стоял с убитым видом и весь дрожал. Каспар удивился - ведь до сих пор тот проявлял потрясающее хладнокровие и самообладание.
      - Да. - Голос Пеннарда звенел от страха, глаза затуманились, словно он глядел куда-то внутрь себя. - Да, знаю.
      - Отведешь меня туда! Парень затряс головой.
      - Нет!
      - Почему? - страстно воскликнул торра-альтанец. - Я должен вернуть своего ребенка. Должен! Ты понимаешь?
      - Ничего не выйдет, - безжизненно отозвался Пеннард. - Прости. Мы ничего не можем сделать. Ничего.
      Младенец на руках Каспара слабо закопошился. Юноша почти автоматически повернулся к козе.
      Привычными, загрубелыми пальцами подоил ее, налил молока в Изольдину роговую чашечку. Существо отпило глоточек и снова впало в беспокойную дремоту. Но стойте! Внезапно Каспар вспомнил о триночнице!
      Рейна дала ему три флакона снадобья для коня - и он использовал все три, а потом просто-напросто запихнул пустые склянки в карман и напрочь позабыл о них. Но они до сих пор пахли липким лекарством. Наверное, такой крохе даже этих остатков хватит!
      Он налил во флаконы молока и взболтал, а потом разбудил подменыша. Проявляя более досады, нежели терпения, умудрился споить ему половину порции, прежде чем тот снова заснул, а остальное оставил на потом.
      Каспар повернулся к Пеннарду.
      - Скажи мне хотя бы, где это ущелье.
      Некогда спорить. Если парень трусит и сам помощи не предлагает, то и уговаривать его нечего - от такого больше вреда, чем пользы.
      - Не скажу. Ты только сам погибнешь, а ребенка все равно не спасешь.
      - Не твое дело, - угрожающе настаивал Каспар. - И ты мне скажешь. Я потерял малышку, которая была для меня всем на свете. И не успокоюсь, пока не верну ее.
      - Они убьют тебя, как... - Парень на миг замолчал, закашлялся, а потом невыразительным голосом докончил: - Как моего отца.
      Каспар мгновенно понял: чтобы хоть чего-то добиться от Пеннарда, надо узнать его историю.
      - Расскажи мне, как это было! Пойдем, давай отыщем какую-нибудь тихую комнатку, чтобы ребенок не мерз.
      Трактирщик "Приюта оружейников" захлопнул дверь у них перед носом:
      - Не смейте тащить сюда эту тварь! Поступите с ней так, как мы всегда поступаем с ними - оставьте у источника на окраине города. К утру волки с ней разберутся.
      - Надо уйти отсюда, - сказал Каспар Пеннарду. - Выбраться из города, подальше от всей этой истерии. Там я смогу думать спокойно.
      Необходимость действовать вновь укрепила его разум. Надо поесть, надо выспаться - чтобы набраться сил для завтрашнего дня, для спасения Изольды.
      - Не мог бы ты раздобыть какой-нибудь еды? - попросил юноша, всовывая в руку Пеннарда пригоршню монет.
      Тот уставился на него с изумлением и подозрением в глазах.
      - Откуда это у бродяги вроде тебя столько денег?
      Каспар не удосужился объяснять, да, похоже, Пеннард и не ждал ответа, а лишь утвердился в своих предположениях. Умчавшись прочь, он скоро вернулся с мешком припасов.
      - Спасибо, - буркнул торра-альтанец, разворачивая пони.
      Коза с блеянием бежала следом. Пеннард и его выдрессированная псина без всяких уговоров и просьб двинулись за ними, что удивило юношу, - но он промолчал.
      В пригородах Неграферра они проехали множество кузниц и оружейных мастерских, а в окрестных лесах повсюду встречались углежоги, присматривающие за круглыми курганчиками дымящихся поленьев. Дальше, милях в двух от порта, показались высокие кирпичные печи, из труб которых валил красно-бурый дым. На радость Каспару, ветер сносил этот дым в другую сторону. Пейзаж кругом был обезображен коричневыми пятнами увядания, а рев пламени слышался даже на таком расстоянии.
      Ничего подобного юноше видеть еще не доводилось.
      - Что это?
      - Плавильни, - ответил Пеннард.
      Каспар кивнул, вспоминая, сколько кузниц попалось им по пути.
      - Мы делаем лучшее оружие в мире, - расхвастался его спутник. - Черные доспехи Неграферра.
      - Но ведь это даже на железо не похоже.
      - Потому что туда добавляют неграферр, - пояснил парень. - Порт назван в честь открытого здесь металла. В окрестностях города лежат богатые месторождения. Только вот ковать его - дело очень тонкое, это секрет наших кузнецов. Минерал добывают у подножия вот тех лиловых гор, - он махнул рукой в сторону, - а потом привозят в плавильни, добавляют в сталь и нагревают до нужной температуры. Наши кузнецы делают из этого сплава самое знаменитое оружие - тверже алмаза.
      - Но оно же черное, - скривил губы Каспар. - А рыцарю полагается ходить в сверкающих доспехах и с ярким мечом.
      Но тут же ему вспомнился меч Кеовульфа - безусловно, очень древний, могучий и тоже черный. Уж не прибыл ли он в Кабаллан с этих далеких берегов?
      Они миновали плавильни и оказались с подветренной стороны от труб. Густой бурый дым одеялом окутывал местность. Приземистые, стелящиеся деревья свидетельствовали о бурях, что, должно быть, бушуют над равниной у подножия лиловых гор зимней порой. Запах фабричных выбросов оказался неожиданно сладким, хотя глаза у Каспара защипало, и юноша обрадовался, когда дорога увела их прочь, туда, где дым уже не растекался по земле, а тяжелыми тучами уходил в небо.
      - Нужно найти убежище на ночь, - скоро заметил торра-альтанец, оглядываясь в поисках дерева с достаточно густой кроной, под которой можно было бы укрыться от ветра и дождя.
      Кажется, идея ночевать под открытым небом привела Пеннарда в ужас Каспар не обратил на это внимания, как почти не замечал и Трога. Тот, впрочем, пребывал в полном экстазе от общества суки. Собаки идиллически держались рядом друг с дружкой, ласково хлопаясь крупами, и являли собой препотешное зрелище: высокая, стройная гончая, элегантно бегущая бок о бок с семенящим и задыхающимся низкорослым терьером.
      - Вот в этот лесок, - предложил Каспар.
      Дубы, что росли по периметру рощи, сулили прибежище, а в высокие кучи опавшей листвы можно было зарыться, чтобы не мерзнуть ночью. Юноша споил подкидышу остатки молока с триночницей и немножко свежего, хотя дитя пило очень мало. Оно все дрожало, а второй глаз тоже загноился. Каспар развернул пеленки и обнаружил, что это девочка. К его ужасу, под мышками у нее чернели отвратительные пузыри. Чума?
      Сердце у него забилось, как бешеное, на миг мелькнула трусоватая мысль - может, и вправду, просто-напросто кинуть маленькое чудище на произвол судьбы?
      Но останется ли тогда шанс вернуть Изольду? На колебания ушло не дольше секунды - и Каспар поставил на огонь котелок с водой. Взяв нож, вымыл его кипятком и принялся методично надрезать пузыри, выпуская гной и заразу из тела.
      Покончив с этим, молодой воин присел под дерево и, баюкая больную малышку, попросил Пеннарда рассказать свою историю. Чтобы спасти Изольду, надо знать как можно больше. Халь всегда говорил племяннику, что в непредвиденных и критических ситуациях мозги у того отказывают напрочь, да Каспар и сам с этим не спорил, - но кроме него об Изольде позаботиться некому. Придется думать.
      Проследив, как Каспар устраивается на груде листвы, Пеннард последовал его примеру.
      - Тогда я жил в Неграферре. Дело происходило после суровой зимы - над побережьем три месяца кряду бушевали шторма. Императрица, как всегда, воевала, и мы этому радовались: будут хорошие прибыли. Отцу хорошо заплатили за работу, и он отправил свои изделия на корабле в Оран. В тот год у моей матери родилась первая девочка: я был старшим сыном, а после меня шли еще трое мальчишек - мама мечтала о дочери. В конце зимы малышка как раз начала ползать.
      - Совсем как моя крошка, - негромко произнес Каспар. Пеннард кивнул.
      - Такого не случалось уже многие годы. Но вот однажды мама проснулась довольно поздно и встревожилась, что Придди не разбудила ее гораздо раньше. Помню душераздирающий крик. Мне тогда было только двенадцать, но и по сей день, закрывая глаза, я слышу порой эхо этого крика. Мы повскакали с постелей взглянуть, в чем дело. Мама стояла у колыбельки Придди и рыдала. Ну да, конечно: моя сестренка, завернутая в только что связанный мамой платок с вышитым на нем именем Придди, исчезла. Вместо нее в колыбельке лежал один из этих буро-зеленых уродцев. Отец побагровел от ярости. Мы обыскали город, но ничего не нашли и с пустыми руками вернулись домой. Зеленое чудище приводило нас в ужас. Отец сказал, что отнесет его в лес на краю города, но не успел: через час это существо умерло. Он было такое худое, такое холодное. И эти желтые гноящиеся глаза!
      Парень с отвращением покосился на подменыша на руках у Каспара и скривился.
      - Фу! Не понимаю, как ты можешь прикасаться к нему! Как бы там ни было, нетрудно представить, что мама билась в истерике и требовала, чтобы папа отправился и вернул сестренку назад. Он взял меня с собой - я был уже достаточно взрослым. Мы поскакали к ущелью.
      Пеннард опустил голову и принялся завязывать шнурки.
      - К нам присоединился и дядя со своими старшими сыновьями, всего нас получилось пятеро. Но спаслись только двое: я и один из двоюродных братьев. Когда мы добрались до ясеней, отец запретил мне ехать дальше и оставил одного из двоюродных сторожить меня на случай, если я вздумаю ослушаться.
      Он вздохнул.
      - Мы услышали жуткие крики, и кузен рванулся туда. Вернулся он только через два часа и едва мог говорить. - Парень покачал головой и откашлялся, прочищая пересохшее горло. - Городские власти отправили в лес еще отряд, но не успел он проехать по лесу и нескольких сотен ярдов, как один из солдат пропал и все вернулись ни с чем. Только рассказывали что-то невнятное про каких-то исполинов и стрелы, вылетающие прямо из древесных стволов.
      - Как грустно, - сочувственно сказал Каспар, гадая, что же на самом деле видели эти люди.
      Одно он знал наверняка: сами собой стрелы из ясеней не вылетают.
      Пеннард кивнул.
      - Это случилось девять лет назад. Отец так и не вернулся, а мать сошла с ума от горя - сдается мне, не столько из-за папы, сколько из-за маленькой дочки. Она так и не сумела перенести утраты и отправила нас всех к своей сестре, что жила в нескольких дюжинах миль от Неграферра.
      - Как грустно, - повторил Каспар, не зная, что и сказать.
      Его собеседник тяжко вздохнул.
      - Так что, сам посуди, я могу объяснить тебе, где находится это ущелье, но туда идти нельзя.
      - Я должен туда пойти - и пойду. - Каспар умирал от страха за своего ребенка, никакая опасность его уже не волновала. - А подменыша возьму с собой. Они не станут нападать, если поймут, что у меня их дитя.
      - Не будь так уверен. Младенец им явно не нужен - иначе они не взяли бы твоего и не оставили бы этого умирать.
      Что-то ворча, Пеннард отвернулся и свистнул свою собаку. Вслед за той, обнюхивая ей хвост, примчался и Трог.
      К удивлению торра-альтанца, узколицый юноша вытащил из мешка щетку и с самым важным видом принялся энергично расчесывать псину. Та только что не мурлыкала.
      - Так шерсть шелковистей становится, - пропыхтел ярый собаковод. - Но работенка не из легких.
      Упарившись, он поднялся, чтобы отстегнуть нагрудную пластину и наколенники. Каспар заметил, что сложения Пеннард довольно хрупкого.
      - А ты всегда носишь такие доспехи? - поинтересовался молодой воин. Лишь разговоры сейчас не давали ему соскользнуть в черное море отчаяния и страха. - А не тяжело?
      - Тяжеловато малость, но быстро привыкаешь. Кроме того, без них Императрица на тебя и внимания не обратит. Коли у тебя нет хорошего оружия и доспехов, ты - никто.
      Каспар пожал плечами.
      - Вы бы поладили с моим дядей.
      - Сам видишь, я думал, что с этой собакой смогу заработать неплохие деньги. А ты вон что натворил. Я стану всеобщим посмешищем.
      - Похоже на то, - согласился торра-альтанец без тени извинения в голосе.
      Он подметил, что выражение, с которым Пеннард глядит на Трога, изменилось, теперь в его взгляде читалось едва ли не восхищение.
      - Волевой пес, - промолвил собаковод, кивая на змеелова, - хотя и слегка своевольный. Но хорошая дрессировка это из него быстро повыбьет.
      - Ха! - подобный оптимизм рассмешил Каспара. - Дрессировка! Да ему хоть кол на голове теши. Упрямый пес считает себя почти человеком. Ужимок у него - умереть можно.
      Он рассеянно погладил подменыша по голове. Пеннард снова передернулся.
      - Фу!
      - Ей тоже нужна ласка, бедняжке. - Такая реакция даже слегка пугала Каспара. - Это же всего лишь ребенок.
      - Ничего подобного. Это одно из чудовищ с гор.
      - Такая холодная, - озабоченно заметил юноша.
      Крепко прижимая малышку к себе, он снова покормил ее и засунул под куртку, поближе к телу. Он не уставал молиться о том, чтобы и о его бедной Изольде кто-нибудь вот так позаботился, чтобы хоть кто-нибудь ее пожалел.
      Каспар закрыл глаза, твердо решив уснуть, но не смог. Потрясение не давало успокоиться, мозг продолжал лихорадочно работать. И как только он не заметил ничего странного в нищенке, что украла его ребенка? С трудом подавив душившие рыдания, Каспар снова и снова воскрешал тот миг, когда вручил крошку незнакомке. Бороться с отчаянием становилось все труднее. О, Май, я предал тебя! Борясь с упадком духа, он заставлял себя думать. Но чтобы выработать четкий план, нужно получить ответы еще на некоторые вопросы.
      Он растолкал Пеннарда.
      - А зачем они крадут детей? Тот протестующе застонал.
      - Чего-чего? - Откинув волосы с лица, сын оружейника потер виски. Почем мне знать? Продавать в рабство? На северном побережье работорговля цветет вовсю. Или приносить в жертву. На юге и в центральных районах это дело обычное. Или просто, чтобы внести новую кровь в племя. Кто знает? Больной народ, ясное дело. Да никто не знает, можно только догадки строить.
      - Хм-м... - проворчал Каспар и снова осмотрел малышку. - А мне-то что делать прикажете?
      Он все обдумывал и обдумывал эту проблему.
      - Но ведь они их не крадут, - вдруг выпалил он. - Они их обменивают.
      - Да никакой это не обмен. Забирают здоровых детей, а на их место кладут умирающих. Они ведь всегда умирают, иногда уже через пару часов, но всегда в течение дня. Если, конечно, кому-нибудь хватает духа с ними нянчиться.
      Лично Каспару необходимость нянчиться с подменышем никакой сложности не представляла. Он промыл глаза малышки, прочистил гнойники на тельце они, кстати, стали заметно меньше. Юноша старательно следил, чтобы девочка не мерзла, и при каждой возможности старался покормить козьим молоком. В глубине сердца он был уверен: во что бы то ни стало надо сохранить девочке жизнь. Как иначе войти в ущелье и не погибнуть?
      Он немного поспал, но на рассвете резко проснулся. Подменыша рвало. Каспар сделал все, что мог: поменял промокшие от рвоты и пота пеленки, обмыл кожу и опять напоил малышку молоком, чтобы возместить потерю жидкости. Трог с интересом обнюхивал грязное тряпье. К утру Каспар уже совершенно выбился из сил, постоянно перепеленывая и моя ребенка, - но подменыш оставался жив. Кстати, для отпрыска великанов девочка была что-то слишком худа и мала. Да и нищенка, похитившая Изольду, тоже не слишком-то напоминала чудовище.
      - Пойдем, пора в дорогу, - хмуро окликнул он, привязывая ребенка к груди.
      - Она жива! - поразился Пеннард. Каспар кивнул. Они бодро тронулись с места. Через некоторое время торра-альтанец снова начал заводить беседу:
      - Так твой дядя был специалистом по собакам? - поинтересовался он, зарываясь пальцами в линялую гриву пони.
      - Да нет, в собаках он вообще не разбирался, ни вот настолечко. Как все, в наших краях, понимал только в оружейном деле. Заставлял меня работать в кузнице от зари до зари. А я делал кольчугу вдвое быстрее, чем он. С глазами у него было плоховато, да и ныл он все время, мол, пальцы болят. Сыновей у него не народилось, вот он и хотел, чтобы я взял все его дело на себя.
      - По мне, так весьма разумная мысль, - заметил Каспар, - и вполне нормальная. А что ты возражал-то?
      - Он ведь мне не родной отец. Он не заботился обо мне. Просто хотел, чтобы я взял на себя все обязанности. А он бы мог спокойно отойти от дел и жить на то, что я заработаю. Только представь - весь день напролет гнуть спину в душной кузнице, истекая потом от жара. Да и вообще, он всегда пропивал выручку. Чем больше я вкалывал, тем больше он пил. Говорил, коли уж я свалился к нему на шею, должен хотя бы отрабатывать свое пропитание. Но он просто использовал меня. Единственная радость, которой он меня не лишил, - это собаки.
      Пеннард звонко хлопнул себя по стальному нагруднику.
      - Я трудился над этим доспехом несколько месяцев. Он предназначался для одного из генералов самой Императрицы. Я три месяца из кузни не выходил. Отличная работа, а? Одна только отделка чего стоит!
      Он любовно погладил черный металл.
      Каспар промолчал.
      - Ну, вот, а в конце концов, - Пеннарда уже не требовалось поощрять, он сам продолжил рассказ, - я просто взял доспех в уплату за все эти годы тяжкого труда, и вместе с лучшей собакой отправился к Императрице, доказать ей, как я умею дрессировать. Представь только, как могут пригодиться такие звери. Например, разносить приказы и донесения на поле битвы. Чудесные создания.
      - Да, - рассеянно согласился молодой воин. - А ты когда-нибудь видел поле боя?
      - Нет, - покачал головой Пеннард.
      Каспару не хотелось огорчать юношу, сообщая, что милые его сердцу псы на поле битвы долго не протянули бы. Враг вмиг разузнал бы о роли, что они играют, и убивал бы на месте, как только видел. Юноша еще раз окинул взглядом своего спутника: узкое лицо под ежиком коротко стриженных волос, близко посаженные, но умные глаза, ловкие пальцы.
      Дорога мало-помалу пошла вверх, стало чуть-чуть прохладнее. У подножия гор раскинулась череда поросших вереском холмов, переливы оттенков радовали глаз. Чуть выше тянулась зеленая лента лесов, что вновь сменялись вереском, взбегавшим по крутым склонам, - он-то и придавал горам характерный лиловый оттенок. В воздухе висел сладковатый запах - Каспар сразу вспомнил выбросы из плавилен и обратил внимание, что кончики листьев на деревьях вокруг потемнели и съежились, точно тронутые ранними заморозками. Уж нет ли тут тоже плавилен? Неподходящее вроде бы место. Но юноша тотчас сообразил: ядовитые выбросы просто-напросто приплыли сюда из Неграффера на крыльях ветра.
      Деревья сменились участком невысокой травы. Сквозь слой почвы пробивались обломки скал, по которым карабкался все тот же неутомимый вереск. Далее снова начинался лес - на сей раз взгляду Каспара предстали лишь высокие ясени. У подножия их росли чахлые желтые цветы и негустая трава.
      Над головой витали разводы бурого дыма - они неспешно дрейфовали по воздуху, пока не оседали на горных склонах.
      Молодые люди выехали на открытое пространство. Каспар воспользовался последней паузой, чтобы переодеть подменыша. Крошке по крайней мере не становилось хуже. Юноше даже показалось, что дышит она чуть спокойнее и ровнее. Коза с блаженным видом щипала траву, среди которой виднелось множество колокольчиков. Правда, часть из них также съежилась и увяла. Видневшийся впереди ясеневый лес наводил на мысль, что ущелье великанов уже близко.
      Повернувшись к Пеннарду, юноша поразился тому, что хотя тот и заметно нервничал, постоянно поправляя доспех и оглядываясь во все стороны, однако и не думал поворачивать вспять. На лице неграферрца появилось новое, решительное выражение, подбородок упрямо выпятился вперед.
      - Теперь я и сам найду дорогу, - заверил его Каспар. - К чему нам обоим рисковать жизнью? Спасибо, ты мне очень помог. Удачи! Пусть тебе повезет с твоей псиной!
      Пеннард замялся в нерешительности.
      - Послушай, я не трус.
      - Ты же сам говорил, что я дурак.
      - Ну, да, дурак - но храбрый дурак. И я покажу тебе, что тоже не из пугливых... Мой отец отважно поскакал в этот лес - я вырос, стал мужчиной и не посрамлю его память. - Он похлопал себя по броне и улыбнулся Каспару своей широкой улыбкой. - Я, знаешь ли, делаю лучшие доспехи во всей стране. Наилучшие.
      - Ничуть не сомневаюсь, - согласился торра-альтанец, направляя косматого скакунка по ковру колокольчиков.
      Забавно - он почти слышал тоненький заливистый перезвон. По коже вдруг пробежали мурашки: юноша ощутил, что за ним следят, несомненно, следят. Кругом не было заметно ничего необычного - лишь как-то причудливо изгибались деревья, да птицы примолкли, точно чего-то выжидая.
      Он откинул плащ, выставляя на обозрение ребенка в перевязи, и закричал во всю мочь:
      - Я пришел с миром! Я принес вашего ребенка.
      Ясеневый лес вдруг снова наполнился птичьими голосами. Пронзительные крики потревоженных куропаток смешивались с треском сорок. Казалось даже, будто они перекликаются друг с другом - что было совсем уж неестественно. Сжав зубы, юноша ехал вперед. Листва шелестела, шепча о вторжении чужаков, под зелеными сводами колыхались непонятные тени, сливающиеся с тенями самих деревьев.
      - Ваш ребенок здоров! - снова прокричал торра-альтанец.
      Из деревьев вылетело вдруг пять стрел без наконечников. Дрожа, они впились в землю под копытами пони. Подменыш пронзительно заплакал.
      15
      - О, Халь! Я так боюсь, что не оправдываю вашего доверия, - убито пробормотал Пип, склоняясь над подергивающимся телом молодого дворянина.
      Он украдкой покосился на Брид, гадая: не перестать ли ее слушаться? Младшая жрица казалась обескураженной и подавленной, раздраженно дергала себя за волосы, пытаясь придумать чары, способные освободить друзей из колдовского сна. Сколько еще придется сидеть тут и ждать, пока она признает свое бессилие?
      Не попытаться ли овладеть ситуацией, взять дело в свои руки? Может, не обращая внимания на Брид, отыскать пропавших лошадей и повести Халя и остальных прямиком домой? Хотя полуобглоданные тела Чернокнижника и Тайны лежат на поляне, это еще не значит, что остальные лошади тоже погибли. Решившись, Пип предложил Брид этот выход из затруднительного положения.
      - Если мы попробуем перевозить их, они могут окончательно сойти с ума, - возразила девушка. - А мне нужен Халь! Без него ей не выжить!
      Кому "ей"? Пип ничего не понимал, а Брид просто-напросто отмахивалась от его вопросов, стоя над Халем и хладнокровно наблюдая, как изнуренное лицо молодого воина кривится от боли и страха. Внутри Пипа что-то щелкнуло. Он сидит тут уже почти час, а Брид так ничего и не добилась! Ухватив девушку за воротник, паренек хотел встряхнуть ее, заставить выслушать - но был изумлен силой, с которой она отшвырнула его в сторону.
      - Отстань, безмозглый мальчишка, - прошипела она.
      Пип поглядел на Халя, поглядел на Брид - и понурился. Он не в силах ничем помочь Халю, человеку, которым восхищается больше всех в мире - если, конечно, не считать самого барона Бранвульфа.
      - Да кто ты такая? Лесная девка, вот и все! - с издевкой выкрикнул он.
      - Ха! - расхохоталась она в ответ. - Ты ничего не знаешь обо мне! Ничего!
      Брид резко повернулась к нему спиной, теребя в руках шнурок от мешочка с рунами. Встряхнув костяные пластинки на ладони, она как-то странно, даже неуверенно поглядела на них.
      - Хм-м... - Жрица провела по ним пальцем, точно они были ей незнакомы. - Но многого еще недостает.
      Внезапно решившись, она закатала рукав, извлекла из-за пояса серп и провела тонкий надрез пониже локтя, подняв руку, чтобы кровь стекала в ямку. Обмакнув в кровь палец, она прочертила на лбах всех четырех спящих руну Великой Матери и, довольная проделанным, уселась на корточки и принялась декламировать заклинания.
      - Я Одна, но во мне Трое. Я собрала их в себе. Мать, Великая Мать, воплотись во мне! Мне нужна твоя помощь!
      Ренауд подбежал к Пипу и прижался к нему, обхватив обеими руками.
      - Земля дрожит! Я же чувствую!
      Пип решил, что у принца просто расшалились нервы, но деревья вокруг и впрямь закачались, склоняясь, словно отдавая почести Брид. На миг девушку охватило голубое сияние, сияние силы - охватило и тут же угасло.