Несмотря на все эти чудеса, Пип понимал: от него самого сейчас проку никакого. Прислонившись к дереву, паренек наблюдал, как жрица расхаживает вокруг лежащих тел.
      Ренауд семенил за ней по пятам словно собачонка.
      - Но без тебя мне слишком одиноко, - захныкал он, когда Брид велела ему сидеть смирно. - Как будто... Понимаешь, моя мать никогда не отличалась здоровьем. Между старшим братом и мной у нее родилось много детей, но ни один не выжил. После каждых родов она тяжело болела, и хотя я чудом уцелел, мать так толком и не оправилась. Я постоянно боялся потерять ее. Наверное, будь она покрепче, меня бы не обуревали постоянные страхи, один другого хуже.
      Слушая эти чистосердечные излияния, Пип только диву давался: и как Халь мог хотя бы предположить, будто Ренауд способен на заговор против брата. Правда, слабые люди зачастую бывают особенно опасны - они жаждут власти, чтобы стать сильнее и сквитаться с обидчиками. Паренек со стыдом признался себе: а ведь и он слаб. Никто и звать никак, пустое место, только и может, что мечтать выбиться в люди. До чего же тяжело быть сиротой, сыном простого дровосека! Ни рыба ни мясо! Бранвульф взял его в свою свиту, но в результате Пип чувствовал себя чужим везде - и среди гарнизона замка, и среди простолюдинов.
      Разве ж он ровня солдатам? Они - люди благородные, их все уважают. У них свое место в жизни, свое положение. А у него? Даже прав никаких нет. Все, что он имеет, дано ему из милости, за все он должен быть смиренно благодарен. В вечном долгу и без малейшей надежды расплатиться.
      - Пип, иди сюда, сделай хоть что-нибудь полезное, - резко окликнула его Брид, на миг прерывая заклинания.
      Она уже битых полчаса ходила вокруг спящих, а те и не шелохнулись. Пип видел - жрица очень раздосадована.
      Девушка метнула на него сердитый взор.
      - Вмешательство в разум! Как они только смели! Да еще и этот олух, она ткнула пальцем в сторону Ренауда, - под ногами путается и не дает сосредоточиться. Посиди с ним, поуспокаивай. Скажи, что все будет хорошо.
      - И что в этом проку? - кисло спросил Пип, но в глубине души обрадовался поводу немного посидеть с Ренаудом наедине.
      Пусть принц сейчас и невменяем, кто знает - вдруг он все-таки обратит внимание на услужливого паренька. А благосклонность особы королевской крови - штука ценная, ее не так-то легко снискать.
      Поначалу чувствуя себя слегка глупо, он принялся рассказывать Ренауду о себе и своих любимых вещах.
      - Мне страсть как нравится стрелять, - заявил он, показывая принцу лук. - Хотя, конечно, стрелок из меня не ахти какой. Слишком поздно начал, чтобы сравняться с мастером Халем или мастером Спаром. Когда их ровесники тешились погремушками, они уже забавлялись луками. А вот я - топором. Несколько раз чуть палец себе не отрубил, зато теперь только дайте мне топор, а уж я не оплошаю. Мама моя, помнится, просто из себя выходила. Голос его смягчился. - Она умерла от рук ваалаканцев.
      - Пип! - одернула его Брид. - Рассказывай что-нибудь радостное.
      - Зато моя мать была счастлива, - обиженно огрызнулся он. - И красивее любой высшей жрицы.
      К его удивлению, Брид лишь кротко улыбнулась.
      - Ну, конечно, Пип. Элайна была редкостной красавицей. Но сейчас ты должен ободрить Ренауда.
      Обезоруженный ее ответом, паренек кивнул и повернулся к дрожащему принцу.
      - Кухаркины пироги! - выпалил он, отчаянно пытаясь придумать что-нибудь душесогревательное. - Знаете, во всем Кабаллане никто таких медовиков не печет. Вот закончится это все, приедем в Торра-Альту, она непременно вам таких пирожков наготовит - пальчики оближете.
      - Да нет, мне туда не взобраться, духу не хватит, - честно признался принц. - Я так боюсь, всего на свете боюсь.
      - А еще у нас там самые лучшие кони. А конюшни у подножия Тора, продолжил Пип, решив отвлечь Ренауда новой темой.
      - Вообще-то я всегда говорил, что не люблю ездить верхом, потому что потом вся одежда лошадьми воняет, но на самом деле я и лошадей-то боюсь, простонал несчастный.
      - А вот и не боялись бы, кабы позволили мастеру Спару поучить вас ездить. Он кого хошь научит. Даже сестру мою выучил, а уж она-то всегда лошадей терпеть не могла. А меня он учил стрелять из лука...
      Продолжая болтать, что в голову взбредет, Пип понял: больше всего он вдохновляется, рассказывая, как увлекательно было расставлять мишени для стрельбы именно так, как нравится барону Бранвульфу.
      Краем глаза он постоянно поглядывал на Брид, надеясь, что она не прислушивается к его болтовне. Юная жрица смешала зелье, вычертила несколько кругов с рунами и теперь принялась нараспев произносить какие-то заклятия, выкликая свое имя и имя Керидвэн, призывая Великую Мать и Ее силу. В самый центр круга она поставила Чашу Онда, так что все спящие касались головами магического сосуда. Затем девушка взяла кувшин с приготовленным настоем и вбрызнула в рот каждому из спящих по несколько капель темно-зеленой жидкости.
      - Небольшая доза этого снадобья, самая чуточка, способна помочь им победить недуг. Будем молиться, и ежели нам повезет, они и сами выйдут из оцепенения, - пробормотала она.
      Прошло с четверть часа. Истощив запас тем для болтовни, Пип просто сидел и ждал. Ренауд в ужасе взирал на распростертые посреди поляны тела. Халь, Кеовульф, Абеляр и Кимбелин дрожали во сне и время от времени кричали от муки.
      Халь звал Брид. Пип бросил на девушку негодующий взгляд.
      - Почему ты его не утешаешь? Что, так трудно сказать, что ты здесь, цела и невредима? Вдруг это достигло бы его подсознания?
      - Нет, Пип, это ничего бы не изменило, - печально отозвалась Брид. Сейчас нам остается лишь ждать, не подействует ли крестовник.
      Она просидела в ожидании еще с четверть часа. Пип боролся с собой, не желая критиковать ее действия, но наконец не утерпел:
      - Брид, это же глупо. Видишь, не помогает. И чародеи наверняка уже скоро придут.
      К его удивлению, младшая жрица согласилась.
      - Ты прав, моим чарам не хватило силы.
      Она с отвращением поглядела себе на руки, точно это они были во всем виноваты. Пипу показалось даже, будто на глазах у нее блеснули слезы. Торопливо смахнув их, Брид страстно и пылко вскричала:
      - О, Великая Мать! Чего ты хочешь от меня? Я должна их спасти!
      14
      - О, Великая Мать!
      Широко раскрыв глаза, Каспар с почтительным трепетом глядел на море.
      Игравшие на пляже дети разбежались, ища укрытия в деревне, но юноша от потрясения не мог сдвинуться с места. Словно приросши к песку, он не сводил глаз с трех огромных белых гребней и зазубренного хвоста, что бороздили поверхность воды в миле от берега. Мгновение - и вот они уже появились на мелководье. Скорость, с которой чудовище скользило по волнам, просто поражала.
      Бешено тявкая, Трог подбежал к хозяину. Это наконец вывело Каспара из прострации. Поспешно запихнув Изольду в перевязь, чтобы обе руки оставались свободны, юноша стиснул лук. Он с первой секунды узнал характерные очертания этого хвоста.
      - Трог, - тихо прошипел он, - дай сюда.
      Пес, не сопротивляясь, позволил взять у себя из пасти мерцающий шар. Юноша вытер лунный камень от слюны пса и дрожащей рукой поднял над головой. Камень сверкнул в солнечных лучах, покачиваясь на кожаном шнурке.
      Лунный камень! Молодой воин знал, в чем тут дело. Древний дракон из горных недр Торра-Альты питал непреодолимую страсть к хранящемуся в замке лунному камню. А у Каспара сейчас имелся почти такой же самоцвет. Дракон умеет плавать и жаждет заполучить сокровище. Не отвезет ли он их домой за такую цену?
      - Эй! - заорал юноша, поднимая предмет торга как можно выше. - О, последний из великих зверей Торра-Альты, гляди, вот у меня лунный камень. Отвези меня домой, перевези меня через море - и он твой во веки веков.
      Каспар сделал шаг назад. Зазубренный хвост яростно хлестнул по воде, и на поверхности показалась увенчанная рядом роговых зубцов шея. Из гигантской морды вырвались две струи пара. Каспар и не помнил, что дракон настолько огромен. Рога и зубцы на голове чудовища обросли водорослями, свисавшими, точно накладная борода.
      Несмотря на страх, молодой торра-альтанец не сдвинулся с места. Вздымаясь на волнах, исполинский змий плыл прямо к нему. Вот чудище, должно быть, достигло отмели и коснулось ногами дна - весь берег дрогнул, как от землетрясения.
      - Оно идет сюда! Выходит на пляж! - вопили рыбаки. Каспар медленно попятился, но все так же сжимал в поднятой руке лунный камень.
      - Отвези меня домой - и он твой.
      Дракон закинул голову назад, готовясь к удару. Рядом с Каспаром пронеслась струя жидкости. Ядовитые брызги обожгли руку юноши, точно прикосновение к медузе. Кожа мгновенно покрылась волдырями.
      - Не дури! Скорее сматывайся! - донесся отчаянный вопль из деревни.
      Дракон медленно шел к берегу, яростно хлеща хвостом по воде и поднимая громадные волны. Но через несколько шагов ноги чудища, слишком тонкие и хрупкие для непомерного тела, подкосились, и оно тяжело рухнуло на мелководье. Лежа там, дракон напоминал гигантского моржа, неспособного передвигаться по суше. Он отчаянно скреб передними лапами песок, хлестал во все стороны хвостом и гулко трубил.
      Несколько смельчаков выскочили на пляж на выручку Каспару. Они осыпали дракона градом копий и багров, но тот скользнул под воду и вскоре, целый и невредимый, уже нырял в волнах далеко в море.
      - Быстрее, пока эта тварь не вздумала напасть снова! Рыбаки чуть не силком потащили юношу в поселок.
      - Безумец! Безответственный, безмозглый дурак! - сурово набросилась на него какая-то женщина.
      Глаза Каспара потускнели. Он ждал, что на его голову обрушатся сонмы проклятий за то, что он вызвал из бездны морское чудовище, но ничего подобного. Рыбачка лишь волновалась за ребенка.
      - Слыханное ли дело, оставлять такую малютку на пляже! Только погляди на нее, бедняжка вся в песке! Да ты ее кормил им, что ли?
      - Ничего я не кормил, - запинаясь, попробовал оправдаться юноша. - Вы бы сами попробовали помешать младенцу наесться песка.
      - Тогда нечего было носить ее на пляж! - не унималась женщина. Она была высокого роста, со слегка красноватой кожей, что, по наблюдениям Каспара, являлось характерной приметой всех рыбаков. Должно быть, они натирались жиром и охрой, чтобы защититься от постоянных соленых брызг и немилосердного солнца. - Ребенка надо беречь и защищать! Да что ты за отец такой?
      - Я ей не отец.
      - Вот как?
      В голосе женщины послышались скверные нотки, глаза сузились. Как ни глупо, но у Каспара сложилось впечатление, будто его подозревают в краже младенца.
      - Я ее опекун. Ее мать умерла, а перед смертью доверила малышку мне.
      - Нечего сказать, оправдал доверие! Выйти с ребенком на пляж в такую погоду!
      - Мне надо вернуться на родину.
      Каспар неопределенно махнул рукой на запад, за море.
      Женщина расхохоталась.
      - Хочешь преодолеть прилив, волны и ветер? Ха! Изольда запищала, и Каспар, прижав ее к груди, покачался с ноги на ногу, чтобы унять плач.
      - У меня нет выбора.
      - Этот мальчишка хочет вернуться на родину, - во всеуслышание заявила рыбачка, оглядываясь вокруг. - И потому сидит на берегу и ждет, пока ветер переменится.
      Рыбаки покатились со смеху.
      - Океанские ветра всегда дуют только с запада, - сжалилась какая-то добрая душа, покуда все остальные дружно ржали над этакой глупостью - ждать перемены ветра.
      - Но мне надо вернуться домой! - с мукой в голосе произнес молодой воин.
      Рослая рыбачка снова повернулась к нему и показала на север.
      - Говорят, путь только там.
      Каспар недоуменно вытаращился на нее.
      - В смысле?
      - Тебе надо отправиться в Неграферр, а там сесть на корабль, плывущий к Императрице Оранской. Вскоре очень многие торговцы потянутся к северу, ловя знойный пустынный ветер, что всегда дует вдоль побережья в это время года.
      - Но моя-то родина на западе, - запротестовал торра-альтанец.
      - Милый мой мальчик, - терпеливо промолвила женщина. - Не расспрашивай меня, как, да почему, а просто поверь на слово. Я прожила здесь пятьдесят пять лет и только один раз, в год великих поветрий и войн, ветер подул с востока. Скоро на горизонте появятся торговые суда, что спешат воспользоваться свирепыми ветрами, которые дуют до времени летних бурь. Эти суда поплывут на север, к Императрице. Рассказывают, что она отыскала путь на запад. Это твоя единственная надежда выбраться отсюда.
      Каспар выехал на проселок, что вел из деревни, и ударил косматого пони пятками по бокам, пустив его тряской рысцой. Коза семенила следом со скорбным блеянием, а Трог рыскал вокруг, принюхиваясь к влажному соленому воздуху. Над землей веяло холодом. Путники продвигались на удивление быстро, только вот приходилось часто останавливаться - покормить малышку. Сшитая юношей соска начала вовсю протекать по шву, но, на счастье, Изольда научилась более или менее сносно пить из чашечки, которую приемный отец смастерил для нее из рога.
      Девочка все меньше спала, даже в перевязи. Каспар уж и песни ей пел, и самые разные игрушки придумывал, но единственным предметом, который мог занимать и развлекать ее сколько угодно, оказался серебряный ларчик с Некрондом. Изольда с ларчиком столько дней вместе лежали на груди у Каспара все время пути, что малышка, похоже, начала воспринимать вместилище Камня как личное свое достояние, лучшую игрушку. Она часами могла хихикать, разглядывая свое искаженное отражение на гладком металле. Несколько раз юноша пытался отобрать у нее ларец, но она поднимала такой рев, что Каспар сдался.
      Через пять дней пути он совершенно вымотался. Малышка простудилась, стала совсем капризной и всю ночь проплакала, требуя, чтобы ее укачивали на руках. Под конец Каспар отказался от попыток заснуть и так и просидел до тех пор, пока не рассеялся влажный утренний туман. Встало солнце, юноша снова двинулся в путь и очень скоро заметил две вещи: во-первых, горизонт на юго-западе потемнел от громоздящихся над морем черных туч в форме наковальни, а во-вторых, на дороге, доселе практически пустынной, стало появляться все больше народа.
      Первая группа, которую он обогнал, состояла из простых пастухов, что гнали стадо овец и мелких пятнистых коров. Затем начали попадаться телеги, груженные зерном и клетками с курами и поросятами, а также много повозок с бочками.
      Одинокая женщина, худая до полупрозрачности, торопливо посторонилась, пропуская трех молодых всадников. Ее лицо скрывалось под капюшоном нищенского плаща, всадники же, напротив, щеголяли доспехами из диковинного черного металла. Они громко и возбужденно обсуждали между собой, как горячо встретят их в армии императрицы.
      Вдали показался порт, народу на дороге все прибывало. Характерными чертами Неграферра являлось скопление кораблей в заливе и ряды аккуратных кремовых и терракотовых домиков на пологих склонах, ведущих к морю. Чуть дальше от берега огромные трубы обхватом с добрую колокольню извергали столпы красновато-бурого дыма. Трубы высились у подножия бледно-лиловых гор, обветренные вершины которых терялись в облаках. К спешащим на рынок фермерам присоединилось множество закопченных здоровяков, шумно обсуждавших всевозможные способы выплавки и закалки стали, а также наилучшую толщину брони для рыцарей и пехотинцев. В жизни Каспару не приходилось встречать столько кузнецов разом.
      Все больше наблюдалось и юношей, пылко болтающих о новой войне. Каспара удивило одно весьма загадочное обстоятельство. Хотя кони у юнцов были самыми что ни на есть непримечательными, обувь - стоптанной, а штаны из грубой холстины или старой потертой кожи, зато каждый из них мог похвастаться такими же сверкающе черными доспехами, как у тех новобранцев, которые первыми встретились торра-альтанцу с утра.
      Путники вежливо кивали друг другу и здоровались. Похоже, народ в целом отличался приветливостью и добродушием. А потом с боковой дороги выехал и поравнялся с Каспаром отряд молодых солдат в зеленых туниках, зеленых штанах и легких полудоспехах все из того же металла. Нагрудник, наплечники и ратные перчатки одного из них выделялись тонкой работой и тщательностью отделки. Рядом с конем молодого воина трусила красивая гладкошерстная гончая нежного кремового цвета.
      Мало-помалу Каспар заметил, что солдаты пересмеиваются, поглядывая на него. Трог недовольно заворчал.
      Торра-альтанец велел себе не обращать внимания. Что ему за дело до насмешек сборища никчемных сопляков? Мало, что ли, более важных проблем? Но отрешиться от обидных мыслей не удавалось. Юноша пришпорил пони, надеясь обогнать отряд.
      Коза жалобно заблеяла, волочась на веревке за всадником, лошадка оскорбленно грызла удила. От тряской езды дыхание вырывалось из груди торра-альтанца резкими рывками. Опасаясь за Изольду, он сбавил темп.
      Отряд поравнялся с ним. Пара-тройка юнцов фыркали, чтобы не рассмеяться вслух. Не поднимая головы, Каспар твердил себе, что ему решительно наплевать на мнение этих выскочек. Придержав поводья, он съехал к обочине, пропуская их вперед. Ну, как они держат ноги? Слишком прямо небось к вечеру будут вовсю хромать. А кони? Лично ему такие рослые кони не по душе.
      И вообще, с какой стати ему стыдиться? Вот Халь - тот бы давно извелся и сгорел со стыда, но ведь Халь всегда был болезненно чувствителен к мнению окружающих. А ему, Каспару, сейчас важно одно - вернуться на родину. Юноша усмехнулся. Если подумать, так обладание Некрондом делает его самым могущественным человеком на всей земле. А тут горстка каких-то зеленых мальчишек вздумала потешаться над ним!
      Отряд проехал, и Каспар вздохнул свободнее. И вдруг обнаружил, что Трог пропал.
      Верный пес прошел с ним столько дорог. Это они, насмешники, его украли! Торра-альтанец пришел в ярость. Трог - единственный его спутник, если не считать младенца! Он, Каспар, вместе с Халем и Брид некогда спасли пса от злодеев, промышляющих собачьими боями. Терьер давно уже стал частью Торра-Альты.
      - Эй! - заорал юноша в спины удаляющимся солдатам. - Как вы смеете?
      Внутренний голос подсказывал: лучше бы все же воздержаться от ссор на дороге, пусть даже это означает потерю собаки. Сейчас главное - малышка. Нельзя рисковать. Права, права та рыбачка - очень уж он безответственен. Но ведь Каспар любил Трога и считал себя ответственным за него.
      - Верните мне пса! Как вы смели его забрать?
      - Ты что, обвиняешь нас в воровстве? Ах ты, наглец! Дьяволенок!
      Предводитель отряда развернулся и пробился к юноше.
      - Да, обвиняю, - прямо ответил Каспар, не собираясь сдерживаться. Верните мне моего пса!
      И только тут он заметил, что ошибся. Трог находился в передней части отряда - но едва ли его удерживали там насильно. Более того, его оттуда усиленно гнали. Молодой солдат в красивом доспехе спрыгнул с коня и безуспешно пытался отогнать Трога от своей собаки. Та же, породистая красотка с шелковистой серой шкурой, выразительными синими глазами, поджарым брюхом и переливающимися мускулами, неистово виляла низенькому терьеру хвостом. Они носились огромными кругами, обнюхивая друг друга.
      - Это и есть твой пес? - холодно осведомился молодой солдат.
      Он все пытался подозвать свою собаку, но она не шла на свист.
      Каспар дружелюбно рассмеялся.
      - Ага, он самый. Прости...
      - Тогда убери его от нее! - прорычал узколицый парень. - Если он только притронется к ней...
      - Вижу, сука ценная, - умиротворяюще согласился Каспар. - Трог! Ко мне!
      Он громко засвистел, подзывая пса. Тот прижал уши и прикинулся, будто ничего не слышит.
      - Обзываешь меня вором, а сам даже своего кобеля отозвать не можешь! вскричал хозяин гончей.
      На виске у него, под коротко стриженными волосами, бешено билась синяя жилка.
      Трог буквально сходил с ума - должно быть, у суки была течка. Каспар знал: еще чуть-чуть, и он уже не сумеет унять пса. А с ребенком на груди не станешь же гоняться за собаками и силком оттаскивать их друг от друга.
      Просвистел хлыст, и Трог взвыл от боли и удивления. На белой шкуре проступила красная полоса. Терьер кинулся на обидчика, конь молодого солдата взвился на дыбы и Каспар испугался даже, что всадник вылетит из седла. Несколько зевак остановилось поглазеть, в чем дело. Надо что-то предпринять! Но юноша только и мог, что бессильно орать на непослушного пса.
      Кто-то потянул его за руку. Каспар оглянулся - и увидел ту самую худую босоногую нищенку, которую обогнал чуть раньше. Капюшон ее плаща сейчас был откинут, открывая юное личико с большими томными глазами. Волосы у девушки оказались невероятно светлыми для такой смуглой кожи, зато были тщательно причесаны, да и одежда, хотя старенькая, аккуратно залатана.
      - Сэр, вам нужна помощь. Позвольте мне!
      Нищенка протянула руки к Изольде. Малышка хныкала, крепко сжимая любимую игрушку, серебряный ларчик. Каспар лишь миг обдумывал сложившуюся ситуацию. Нужно поймать пса, пока не началась потасовка. Он бережно вытащил малютку из перевязи. Девочка все так же цеплялась за ларчик. Ну, ладно, все равно времени нет, а это ведь только на минуточку, зато Изольда не будет расстраиваться. Каспар надел ей на шею серебряную цепочку. Наверняка женщина решит, что это обычная погремушка - никто же не станет оставлять в руках младенца ничего по-настоящему ценного. Спешившись, юноша вручил девочку бродяжке и побежал за Трогом.
      Увы, слишком поздно. Трог уже добился своего. Владелец суки рвал и метал. Хлыст, недавно ударивший Трога, взметнулся навстречу Каспару - юноша еле успел вскинуть руку. Кожаная плеть больно ударила по запястью и обмоталась вокруг него.
      Каспар сумел не показать, что ему больно.
      - Хочешь драки? Давай сразимся. Но не смей бить меня хлыстом! вызывающе закричал он.
      - Драться с тобой? Мальчишкой вдвое меньше меня? Ха!
      Каспар оглядел наглеца с ног до головы и решил, что, несмотря на затейливые доспехи, бой выйдет не таким уж и неравным. Или неравным в другую сторону. Хотя противник был высок и строен, а в глазах его поблескивал живой ум, зато в руках явно не хватало силы, а в движениях непринужденной мощи и уверенности бывалого бойца. Широкий рот и вяловатый подбородок намекали о нехватке стойкости.
      Но все же, сказал себе Каспар, в драку ввязываться нельзя. Решив уладить дело миром, он предложил:
      - Я заплачу за твою собаку.
      - Да ты и понятия не имеешь, сколько она стоит. А теперь у нее будут щенки от твоего безродного ублюдка! - Отшвырнув хлыст, разгневанный парень надвигался на Каспара, угрожающе сжав кулаки. - И деньгами тут не поможешь. Моя красавица предназначалась в дар той, что правит всеми этими землями, от страны медведей до дальнего севера! Я собирался преподнести собаку самой Императрице Оранской! Не могу же я теперь подарить ей щенную суку! Особенно если родятся гнусные уродцы. Она же военная собака!
      - Военная собака! - повторил Каспар. - Это точно.
      Собака и впрямь была крупной и длиннолапой - такая легко сумеет идти в атаку вместе с кавалерией и причинить врагу немалый урон.
      - Она была моим пропуском на личную службу Императрице! Живым доказательством, что я могу разводить отличных боевых псов. А у нее родятся свиноподобные дворняги. - Парень с ненавистью покосился на Трога. - Ты меня погубил!
      Он весь подобрался, готовясь к прыжку. Каспар скинул плащ из медвежьей шкуры и остался лишь в видавших виды кожаных штанах и куртке. Штаны продрались на колене, куртка - на локте. Торчавшая в просвете рубаха, некогда белая, сделалась серой от грязи и пепла выжженной равнины.
      - Собаки есть собаки. Кто знает, может, щенки окажутся куда лучше, чем ты предполагаешь, - предпринял торра-альтанец последнюю попытку мирно договориться.
      Остальные солдаты начали недовольно ворчать.
      - Давай, Пеннард, что ты тянешь? Не станешь же ты спускать с рук этакую наглость!
      Парень бросил взгляд на своих товарищей и снова в упор уставился на Каспара. Размахивая кулаками, он с неправдоподобной скоростью ринулся в атаку. Торра-альтанец устоял и легко отразил нападение. И вправду, справиться с этим невежей не составит труда! Парень бросился снова. На сей раз ему повезло, и он сумел задеть Каспара - правда, совсем не больно, зато тот воспользовался этим и врезал противнику сзади по шее. Нападающий полетел лицом в дорожную пыль.
      - Хватит! - воскликнул Каспар. - Мне вовсе не хочется тебя бить, просто оставь меня в покое.
      Но Пеннард уже поднялся и, ладонью вытерев грязь со рта, кинулся снова - и снова рухнул, напоровшись подбородком на твердый кулак молодого воина. Вот чего Каспар совсем не ждал, так это оглушительного удара по затылку. Юноша упал на колени, в голове помутилось.
      - Оставьте его! - яростно завопил валявшийся в грязи Пеннард. - Он мой!
      - Прости, приятель! - проворчал голос сзади торра-альтанца. - Но ведь тебя крепко вздули.
      - И совершенно по-честному! Я дрался честно, а ты меня опозорил!
      Каспар не слушал. Похоже, новобранцы вот-вот передерутся меж собой, но его это уже не волновало.
      - Где девушка? - хрипло простонал он. Никто не обратил на него никакого внимания.
      - Куда она ушла? - в панике закричал он. - Где девушка? Она украла моего ребенка!
      Весь отряд мгновенно замолк, солдаты растерянно переглядывались меж собой.
      - Нет! - завопил Каспар пронзительным от ужаса и горя голосом. - Моя крошка! Найдите ее!
      - Спокойнее! - Хозяин собаки положил руку ему на плечо. - Мы найдем ее, найдем, не волнуйся. Люди, рассеяться!
      В голосе его звучала какая-то угрюмая нотка, от которой торра-альтанцу стало отнюдь не легче.
      Юноша понимал: самому организовать поиски ему не под силу. А потому, хотя внутренности у него сжимались в тугой комок от страха, предоставил распоряжаться солдатам. Во рту у него пересохло, кончики пальцев заледенели, он вертелся во все стороны, безрезультатно ища глазами нищенку.
      - Если в порту ее не окажется, пиши пропало, - донесся до него чей-то громкий шепот.
      Сердце юноши сжалось от невыносимого ужаса.
      - Кто-нибудь, дайте ему коня получше, - приказал Пеннард.
      Взлетев в седло, Каспар поскакал за остальными. Было трудно дышать, на глаза наворачивались слезы, перед мысленным взором стояла его малышка - как она плачет без него. Юноша все сильнее и сильнее терзал пятками бока лошади, плащ развевался у него за спиной. Едва по бокам потянулись светлые домики с яркими черепичными крышами, Каспар снова начал громко кричать о пропаже ребенка. Фасады домов слепо уставились на него деревянными ставнями окон. Копыта коней громко и тревожно стучали по гладким камням мостовой. Немногие горожане, что показались из своих домов на крики иноземца, по большей части носили черные одеяния. При приближении отряда они торопливо шарахались к стенам и дверям.
      - Мой ребенок! - закричал Каспар на местном наречии. - Какая-то женщина украла у меня ребенка! Худая, светловолосая.
      Он попытался более или менее внятно описать внешность похитительницы, но это оказалось на удивление трудно.
      Солдаты вихрем свернули в переплетение улиц. Пеннард кивнул Каспару:
      - Надо выехать на площадь перед гаванью.
      Рыбный рынок уже опустел - рыбаки распродали весь улов, лишь кое-где на дне корзин еще копошилась парочка крабов. Однако на поднятую отрядом шумиху скоро сбежался народ. Пеннард вспрыгнул на возвышение и закричал о пропаже ребенка. Скоро кругом воцарилось настоящее столпотворение.
      Парень взял Каспара за руку.
      - Пока больше ничего сделать нельзя. Только ждать. Сам он не уставал повторять сочувствующим горожанам приметы нищенки.
      У торра-альтанца тряслись руки.
      - Что... что она сделала с моим ребенком? - хрипло спросил он. - Я умру, если с Изольдой что-нибудь случится. Она - вся моя жизнь.
      Никогда еще он не испытывал ничего подобного. Никакие ужасы не могли сравниться с потерей Изольды. И не важно, что девочка ему не родная - все эти недели он заботился о ней, а малышка улыбалась ему, радостно дрыгала ножками и самозабвенно дергала его каштановые волосы, что теперь отросли ниже плеч.
      - Пойдем выпьем, - позвал Пеннард. - Тебе сейчас надо выпить. Не волнуйся, ее найдут.
      - Я лучше еще сам поищу, - не согласился юноша.
      Какой-то солдат привел к нему косматого пони и козу, а скоро на площадь с воем выбежал Трог. Каспар бросился к нему. Пес старательно нюхал землю, но не мог взять след. Да и что удивительного - пес никогда не умел находить по запаху ничего, кроме пирогов, колбасок и морских змей.
      - Моя малышка! - стенал юноша. - Где она?
      На него накатило отчаяние. В мозгу мелькали самые жуткие, невыразимые вещи, что могли приключиться с девочкой. Он взмолился о том, чтобы ее не утащили обратно в деревню медведей и не принесли в жертву на зловещем каменном алтаре. А может, ее собираются продать в рабство. Или сейчас она у какой-то сумасшедшей, которая не сумеет ни накормить, ни обогреть бедняжку, а не то - бросит в глуши на растерзание диким псам. Колени у юноши подкосились, ему пришлось сесть.
      - Послушай, не волнуйся, мы найдем ее, - ободряюще повторил хозяин суки.
      Ему вторила какая-то старуха:
      - Да-да, посиди. Что толку бегать взад и вперед, точно безумный? Нам нужно, чтобы ты был тут, когда мы отыщем девочку. Ведь ты и города-то не знаешь, как ты будешь искать? Нет, парень, от твоих метаний добра не выйдет. Ты нужен нам здоровым и сильным. Сейчас тебе принесут чая из морских водорослей. Не стой на ветру. В "Приюте оружейника" тебе будет тепло и уютно.
      Но Каспар не мог ее послушаться. Он так и стоял перед трактиром, ожидая, с надеждой глядя по сторонам и прислушиваясь к шуму голосов. Представители властей то приходили, то уходили, население разделилось на группы, обыскивающие разные кварталы города, по всему заливу сновали лодки. Юноша изумлялся быстроте и тщательности, с которой были организованы поиски, и всеобщему желанию помочь. Время от времени кто-нибудь подходил к нему и сочувственно похлопывал по спине.