- Кощунственное это дело! - прорычал Палец, снимая оковы с ближнего паренька, слишком одурманенного, чтобы сопротивляться.
      - Не заткнешься, будешь следующим! - рявкнул на него Ирвальд. - Как твой жадный дружок Всадник. А ну, делай что велено. Он должен получить жизнь. Энергия последнего предсмертного вздоха копится, - тут он показал на грудь Хардвина, - и придает Ему сил.
      Брид отупело гадала, что он имеет в виду.
      Голову мальчика оттянули назад, обнажая горло. Старухи провели маленький, неглубокий надрез, тщательно контролируя кровотечение. Несчастный извивался и вырывался, умирая мучительно медленно, старухи же все время держали его над грудью Хардвина, словно пытаясь направить предсмертное дыхание жертвы в тело мертвеца. Только вот зачем? Брид терялась в догадках. Да и соображать толком она сейчас все равно не могла. Голова кружилась, перед глазами плясали цветные пятна... Быстрее, быстрее, быстрее - и пленница вновь погрузилась в тихий мир снов без видений.
      Раз или два за все это бесконечное время она пыталась открыть глаза, но отяжелевшие веки напоминали огромную решетку на воротах замка, к которой напрочь забыли прикрепить подъемный механизм. Брид втянула носом воздух запах в комнате изменился. Она достаточно долго изучала пути природы, чтобы инстинктивно понимать: прошло немало часов. Казалось, сменилось даже время года. Где-то рядом толпились люди - она чуяла их страх.
      Тяжелое одурение держало, не выпускало из цепких объятий. Мысли являлись лишь бессвязными обрывками. Пронзительный визг очередной жертвы Ирвальда вынудил девушку все же открыть глаза. В душе клубился смертельный холод. Проморгавшись, Брид наконец обрела ясность зрения.
      На земле рядом с ее ногами вытянулись еще две пары ног: одни в роскошных дорогих сапогах, другие в сбитых и изношенных башмаках попроще. Пип! Разум девушки чуть прояснился, она быстрым взглядом окинула это преддверие ада. Из тех несчастных, что были прикованы к стене, когда Брид только попала сюда, не осталось никого, место их заняли новые жертвы, обреченные отдать жизнь неизвестному духу из Иномирья.
      Яркая полоска металла приковала к себе ее взгляд. Древний рунный меч лежал на низком деревянном столе, по клинку его стекала кровь. В воздухе еще звенела голодная, алчная песнь смерти. Меч! Так, значит, он не привиделся Брид, он и в самом деле здесь. Сердце ее сковал ледяной страх.
      - Теперь ее! - торжественно провозгласил кеолотианец.
      Где же Халь? Где он? И почему ее разум более не отуманен зельем? Дабы в предсмертном дыхании было больше силы? Итак, настал ее час. Она станет следующей жертвой. Кто-то выплеснул на девушку ведро холодной воды, она ахнула и от неожиданности рванулась вперед.
      Сторож, в котором Брид узнала Пальца, рывком поднял ее на ноги. Но стоять она не могла - занемевшие ступни пронзала резкая боль, тело сковывала мучительная слабость. Девушка рухнула на колени. Слабо сопротивляющуюся, ее поволокли к столу, исполнявшему роль алтаря.
      Тело Хардвина уже начало гнить, от него исходило отвратительное зловоние. Разверзнутая грудная клетка выглядела так, точно ее опалило жаркое пламя. В глаза Брид ударил луч золотого света, и девушка невольно зажмурилась, сама не понимая, что же увидела. Несколько мгновений спустя глаза ее привыкли, и она сумела разглядеть маленькую золотую чашу, что покоилась в полости на груди Хардвина.
      Небольшая золотая чаша, не шире ладони. По краю бежали ряды загадочных рун. Хотя Брид ни разу не видела ее прежде, но мгновенно узнала. Сколько раз Морригвэн описывала ей этот сосуд!
      Чаша Онда! Она наделена способностью запасать и концентрировать Онд, дыхание жизни, эссенцию бытия и природной магии. Голова у Брид пошла кругом. Помнится, жрицы древности использовали чашу, дабы передавать силу чистого, сконцентрированного Онда тем или иным предметам. В чашу наливали воду и помешивали ее каким-нибудь могущественным талисманом, дабы вода вобрала в себя силу Онда. Следующий же предмет, что помещался туда, также обретал часть этой силы.
      Однако сейчас магический сосуд был сух и, с проколотым донцем, покоился в груди мертвеца. Кто-то, равный юной жрице по силам, или даже превосходящий ее, нашел древней чаше новое применение. Все эти мысли молнией пронеслись в мозгу Брид, а вслед за ними на нее снизошло озарение. Вот оно, в чем дело! Предсмертное дыхание, квинтэссенция жизненной энергии лилась сквозь чашу в грудь мертвеца, а оттуда туннелями магии уходила к душе по ту сторону смерти, напитывая ее жизненными силами.
      Но если жертвоприношение свершали рунным мечом, чары многократно усиливались. Совместное действие двух могущественных талисманов всегда порождает магию, несравненно большую, чем можно достичь просто сложением их сил по отдельности. Брид догадалась, что дух жертвы, двигаясь в Иномирье, несясь по туннелям, что ведут от жизни к смерти, теперь открывает проход, дает возможность духу, ждущему на той стороне, проскользнуть обратно на крыльях зловещего призрачного ветра. Тут явно чувствовалась работа какого-то колдуна, в совершенстве овладевшего темным искусством и постигшего самую тонкую взаимосвязь сущего.
      Палец рванул девушку за волосы, сорвал волчью шкуру с ее обнаженного тела. Жесткие руки схватили пленницу, наклонили над Хардвином, прижимая лицом к зловонному трупу. Дыхание ее отражалось от стен чаши. На дне сверкал тонкий золотой лучик, Брид завороженно впилась в него глазами. Мучители откинули локоны девушки с ее шеи, к бледной коже спины прикоснулась холодная сталь меча.
      "Я не испытываю страха, - твердила себе Брид, хотя ее била дрожь. - Я служительница Великой Матери. Она не покинет меня. Я служительница Великой Матери. Она меня защитит".
      Брид упорно повторяла это, как заклинание, но потом мольба ее изменилась.
      - О, Халь, милый, дорогой Халь, - бессильно прошептала бедняжка.
      Ирвальд речитативом завел какое-то длинное и мрачное заклинание. Брид чувствовала, как мысли ее словно всасываются в водоворот на дне чаши, падают в бездонную пропасть, а тонкий лучик света, сияющий из недостижимых глубин, разгорается все ярче и ярче.
      Вот уже свет заполонил все вокруг. Глядя в колодец, что уносил ее прочь, девушка увидела огромную раскрытую пасть, гигантские желтые волчьи клыки, язык, дрожащий от предвкушения новой порции дыхания жизни. Кончик легендарного меча кольнул ее под лопаткой, нащупывая подходящее место, чтобы пронзить ребра и добраться до сердца.
      И вдруг волк исчез. Какая-то женщина с гривой темно-рыжих волос неистово выкрикивала имя Брид, притягивая магическую силу чаши к себе. Что-то царапнуло туго натянутую кожу на шее девушки. Брид закричала и забилась, короткий предсмертный вопль перешел в крик, горло заполнилось кровью. А затем пришла боль, острая, раздирающая грудь - но все произошло быстро, смерть оказалась такой короткой.
      - Брид! Нет! Нет! - яростно кричал Пип, пытаясь вырваться из цепей.
      Конец всему. Конец надеждам. Брид означала жизнь, означала красоту, означала для него весь мир. Мальчик боготворил ее каждой клеточкой своего существа.
      - Брид, нет, пожалуйста, нет! - стонал он, не веря своим глазам, с ужасом глядя, как лезвие пронзает спину Брид и выходит в ложбинке меж двух всхолмий обнаженной груди.
      * * *
      - Халь! Халь, любимый! Любовь моя! - выкрикивала Брид, омываемая болью и отчаянием. Мозг разрывался от осознания кошмарной правды случившегося...
      Но она еще летела по туннелю между мирами. Волосы ее развивались в вихре магического ветра. Халь еще в состоянии вернуть ее. Не может быть, что это уже конец - конец всего, не только лично ее, Брид, но и надежды на воскрешение единства Троицы.
      Вокруг звенел и разносился ее предсмертный вопль. Ему эхом вторили летящие в бесконечности крики других умерших. Душераздирающие, исполненные страха стенания тех, кто был взят из жизни внезапно, сливались с более спокойными вздохами тех, кто ушел из мира от старости или долгой болезни. И вдруг навстречу девушке устремился какой-то невероятно быстрый, пронзительно завывающий, точно демон, вихрь. Брид думала вновь увидеть оскаленную волчью пасть, но нет. За тот краткий миг, что дух пролетал мимо, она успела разглядеть лишь два ярких синих глаза - и вдруг почудилось, будто кто-то желает ей надежды и силы.
      Не подведи! Не сдайся! Ты можешь!
      Может - что? Кувыркаясь сквозь тьму, девушка не понимала, что же происходит, и лишь радовалась, что жуткая боль в груди исчезла. Внезапно полет оборвался. Мгла вокруг превратилась в клубы удушающего дыма, в воздухе повисла едкая вонь горелого мяса. Боль вернулась - но уже совсем иная. Пронизывающая, слепящая, всепоглощающая боль, что исходила откуда-то из живота.
      Из горла вырвался хриплый звериный крик. Вот так, должно быть, страдает женщина в мучительных родах, когда дитя никак не покинет чрево. Казалось, тело вот-вот разорвется надвое.
      Какие-то люди орали на Брид... Выл волк... Воздух полнился воплями пытаемых узников... И боль... бесконечная боль...
      - Нет! Пожалуйста, не надо! Хватит! Я больше не вынесу, - всхлипывая, простонала девушка.
      К ее изумлению, боль и впрямь прекратилась.
      - Ты вправду готова уйти? Готова отказаться от притязаний на жизнь? спросил вкрадчивый мужской голос.
      - Что? - пролепетала Брид не своим голосом и с усилием открыла глаза.
      Она лежала в огромном чертоге. Потолок тонул в густой поволоке дыма, сверху свисали массивные железные цепи. На балках, которыми эти цепи оканчивались, были распяты люди. Обожженные ноги их поджаривались на медленном огне. Меж узников деловито сновали невысокие люди, зеленоглазые и златокудрые, с пылающими факелами, раскаленными щипцами и прочими орудиями пыток в руках. Визгливо скрипели веревки на блоках, слышались вопли растягиваемой на дыбе жертвы.
      Так вот, куда она попала, поняла Брид. Застенки под замком Абалон! Ее пытают за отказ идти к новой жизни. Девушка закричала от ужаса и горя по всему, что утратила. О нет, она еще не готова умереть. От нее зависит столько людей! И столько осталось нерастраченной любви. Халь...
      Один из лесничих заглянул ей в глаза и нахмурился.
      - Ты столько времени сопротивлялась нам, а теперь вдруг молишь о пощаде? Так ты, наконец, согласна идти? Брид сама не знала.
      - Высокий Круг! Я должна видеть Высокий Круг! Моя смерть - ошибка. Я должна вернуться. Я нужна им!
      - Сколько можно повторять, старуха, ты прожила достаточно долгую жизнь, чтобы выполнить свое предназначение на земле. Сто пятнадцать лет многие ли проживают сей срок? Если ты за все эти годы не справилась со своей задачей, едва ли преуспеешь и впредь.
      В голосе его насмешка боролась со скукой.
      - Да нет же, я... - Брид не знала, что и думать. - Я должна увидеть Высокий Круг. Я должна вернуться. Скажите им, меня привела сюда злая магия. Какое-то странное существо, вроде волка, украло мое дыхание, чтобы выпить жизнь и прорваться обратно на Землю.
      - Старуха, что за вздорные басни?
      Почему они упорно называют ее старухой? Неужели после смерти она вдруг постарела? В отчаянии Брид принялась взывать к Халю. Душа ее тосковала о нем. Быть может, она каким-то неведомым образом сумеет до него докричаться?
      - Халь! Халь! Любимый!
      Но это был не ее голос.
      И снова невыносимая боль. Извиваясь на острых крючках, что пронзили ее располосованный живот, Брид с ужасом смотрела, как мучители вытягивают из нее внутренности и завязывают их узлами.
      - Испытание! Я требую честного испытания! Это неправильно! Я не могу умереть прямо сейчас!
      Она не желала отказаться от жизни. Ее убили неправильно. Она никогда, никогда не перестанет сражаться! Не покинет Халя. Он придет, непременно придет ей на выручку. Она должна вернуться. Чем крепче становилась воля девушки, тем слабее, терпимее делалась боль.
      Брид скинули с холодного каменного алтаря и вздернули на ноги. В лицо ей обескураженно глядели два существа Ри-Эрриш. Один - лесничий высшего ранга, другой же - старейшина Высокого Круга. Зловещий посох из терна позволял без труда опознать в нем Страйфа.
      Он шагнул вперед, почти вплотную приникнув темным лицом к ее лицу.
      - Не бывать по-твоему, женщина. Мы с Тартарсусом об этом позаботимся. - Он натянуто усмехнулся. - Тартарсус сделает так, что Нуйн с Дуйром никогда больше не возьмут надо мной верх. Со мной никто не справится!
      Он сделал шаг в сторону - тогда-то Брид и увидела, кто стоит у него за спиной. Чудовищный волк. Глаз у него не было - на их месте находилась бесформенное месиво. Крошки желеобразной слизи сливались в два колышка, торчащие из глазниц. Но даже слепой, волк явно чуял ее присутствие.
      - Морригвэн! - безумно взвыл он. - О, Морригвэн, стоит помучиться под пытками, чтобы услышать и твои вопли.
      Брид тяжко осела на руках тюремщиков, слабея от внезапной догадки. Неужели дух, проскользнувший мимо нее, был духом Морригвэн? И если она мертва - значит, Морригвэн жива!
      Крики Пипа замерли у него на губах. Ирвальд стоял над окровавленным телом Брид.
      - Господин, мы призвали тебя сюда!
      Он выдернул меч из спины девушки, и кровотечение тотчас же прекратилось. Брид поднялась на ноги.
      Пип готов был разорвать гнусного кеолотианца в клочья. Брид мертва, в ее тело кто-то вселился.
      - Чернокнижник! Колдун! - прохрипел паренек.
      Тело запустило руки в распростертое на столе гниющее тело, выдернуло оттуда маленькую золотую чашу. А потом повернулось к Ирвальду.
      - Отпусти их, - повелело оно нежными губами Брид. - Они мне не нужны.
      Одной рукой прижимая чашу к груди, существо подступило вплотную к наследнику замка, ухватило цепочку, висевшую у него на шее, и со всей силы затянула ее. Ирвальд начал задыхаться. Оттолкнув кеолотианца и словно бы потеряв к нему интерес, существо повернулось к алтарю. Рука Брид зависла над кинжалом. Внезапно схватив его, девушка вихрем обернулась и, одним прыжком оказавшись рядом с Ирвальдом, перерезала ему горло.
      - Дьявол! Ты убил ее! Убил мою Брид!
      Ничего не понимая, Пип глядел, как кеолотианец валится на пол.
      Вселившееся в Брид существо переключилось на овиссийского зверолова. Тот так и вжимался в стену.
      - Уведи отсюда этих несчастных мальчиков! - прорычало оно, поднимая кулак для удара.
      Весь трясясь, Палец достал ключи, а тело младшей жрицы яростно повернулось к старухам, уже бежавшим из комнаты. Закрыв за ними дверь, Брид закуталась в волчью шкуру и распахнула ставни, впуская в комнату яркий солнечный свет, изгоняя черное зло. Потом обеими руками схватила рунный меч и стащила его со стола. Острие меча с лязгом ударилось об пол.
      - И как только Халь таскает этакую тяжесть, - недовольно пробормотала девушка.
      Освобожденный Пип бросился ей на помощь. Брид неохотно отдала ему меч.
      - Смотри, стереги хорошенько!
      - Но ты же не отпустишь этого гада просто так! - вскричал Пип, свободной рукой показывая на убегающего Пальца.
      - Молчи, мальчик! - Голос Брид приобрел пугающую властность. - Теперь, когда Ирвальд мертв, этот человек уже не играет никакой роли. А мы должны сосредоточиться на нашей задаче. Если Брид не одержит верх, силы Керидвэн иссякнут. Иссякнут... - повторила она каким-то далеким потусторонним голосом. - Ведь даже в Иномирье нити жизни еще тянутся к ней, связывая нас воедино. - Она несколько секунд помолчала, а потом продолжила: - Но она так молода, ей не всегда хватает мудрости. Я должна вернуть ее. Халь... - Жрица огляделась по сторонам, словно не совсем понимая, где находится. - Взгляд ее остановился на Пипе. - Где мы?
      - В замке, - растерянно ответил он. - Да ты же помнишь! Нас захватили чародеи. А Кеовульф, Абеляр, Халь и Кимбелин так и спят где-то там, в лесу. Мы не смогли их найти. И Ренауда разбудить не смогли.
      Девушка качнула головой в сторону хрупкого принца. Тот весь скорчился от страха, изо рта у него текла струйка слюны.
      - Ах да, Ренауд, - произнесла младшая жрица, точно отмечая про себя его состояние.
      - Но, Брид, что же с тобой произошло? - не утерпел Пип.
      - Да ничего особенного! А теперь помолчи, пока мы отсюда не выберемся. У меня нет времени отвечать на глупые вопросы. Давай поднимай Ренауда. Мы должны найти остальных и отвезти Кимбелин в Фарону.
      Пипу все равно было как-то не по себе.
      - Брид, я не понимаю. Что с тобой произошло? Девушка погладила его по голове, точно маленького ребенка, который и ходить-то еще толком не научился.
      - Не приставай ко мне, дитя, да еще в такое время. Просто делай что я сказала. - Повернувшись, она сжала белую руку Ренауда. - Ну же, Ренауд, мы не можем уйти без тебя. Хватит мычать, глупыш ты этакий.
      Принц виновато кивнул и заспешил вслед за Брид. Девушка провела их покоями безлюдного замка и по запаху отыскала конюшню. Во дворе трое мальчишек, пленников черной комнаты, истерически вопили о демонах. Брид подождала, пока двое конюхов не выбегут из конюшни на весь этот шум, поглядеть в чем дело. Поднялся общий переполох. Пип сомневался, что в подобной шумихе, да еще после смерти Ирвальда, немногие оставшиеся в замке обитатели - да и те в основном женщины и старики - посмеют препятствовать беглецам.
      Пока Брид стояла на страже, паренек торопливо оседлал двух смирных с виду лошадок. А через миг всадники уже выехали из замка и поскакали к лесу. Ренауд сидел на крупе коня позади Брид.
      Пип хмурился. В Брид появилась какая-то кипучая, едкая энергия, которой он прежде никогда не замечал в девушке. Да и на Ренауда она раньше не оказывала столь благотворного влияния. С ней произошла какая-то перемена. Младшая жрица стала другой, гораздо более уверенной в себе - она внушала ему страх.
      - Нет, нет, я туда не пойду. Не могу. Там страшно. Всюду дикие звери и гоблины. Мы заблудимся, - запричитал Ренауд, судорожно цепляясь за Брид.
      Девушка похлопала его по руке.
      - Напротив, в лесу всегда можно обрести покой и приют, - ласково проговорила она, направляя коня под своды деревьев. - Даже для городского неженки лес - самое безопасное место. А как же иначе? Ведь он наполнен магией деревьев, она защитит нас. Со мной тебе нечего бояться.
      Похоже, эти слова убедили Ренауда, хотя Пип подозревал, что больше всего принца успокаивало поведение Брид, а не доводы разума. Паренек трусил следом, размышляя, что девушка и впрямь выглядит гораздо мудрее.
      - Пип, не лови ворон! - прикрикнула она. - Пип... какое глупое имя. Радостная Луна говорила, твоя мать хотела назвать тебя по-другому, да отец воспротивился, сказал, дескать, простому люду пристало носить простые имена.
      - Пипероль, - невольно выпалил Пип, хотя совсем и не собирался. - Сир Пипероль, вот здорово бы звучало! А сира Пипа из меня никогда не выйдет.
      - Вот это точно! - засмеялась Брид, хотя после всего случившегося паренек никак не ожидал от нее веселого смеха.
      - Халь, мы должны найти Халя. Иначе она пропадет, - пробормотала тем временем девушка.
      - Что-что?
      Пип опять не понимал, о чем это она.
      - Он уже вернул ее один раз, вернет и второй. А теперь, Пип, поторопись, - строго приказала младшая жрица. - Подгони ты свою клячу! Это очень важно!
      - Да я сам знаю, что важно, - робко огрызнулся Пип.
      На душе было по-прежнему тяжело. А что, если Халь узнает, какие сны видел мальчик про его возлюбленную Брид? Паренек снова покосился на свою спутницу. Гибкое тело, роскошные волосы - все то же, что и прежде. Вот почему только его к ней больше не влечет? Должно быть, страх притушил огонь страсти.
      - Сюда! - позвал Пип. - Помню, мы переезжали через этот ручей. А потом, кажется, вот по этой тропе, за дубом.
      - Так по этой или по другой? - сварливо осведомилась Брид. - Ты что, внимания не обратил?
      - А ты? - парировал он.
      - Ну, разумеется, нет. Не мели чушь!
      Пожав плечами, Пип в меру своего разумения повел спутников через чащу. Он родился и рос в лесу, а потому прекрасно разбирался в жизни деревьев, умел замечать мельчайшие детали, каких нипочем не различил бы ни горожанин, ни горец, ни крестьянин: поганку, похожую на оленьи рога корягу, след отбившегося от матери олененка. И все эти однообразные ряды дубов, буков и елей в его глазах разительно отличались друг от друга.
      - Старая ива, - время от времени бормотала Брид, но Пип не понимал - к чему это. Похоже, пережитое здорово выбило девушку из колеи.
      Выпустив поводья, жрица с неистовым ликованием воздела руки к небу.
      - Не думала, что мне суждено когда-либо вновь испытать, это, прошептала она, а потом вдруг закричала во все горло: - О, радость! Жизнь без боли!
      Девушка перевела взгляд на обхватившие ее талию руки Ренауда.
      - Жизнь без страха, Ренауд, - добавила она. - Надо только поверить. Перестань думать, начни чувствовать. Ощути жизнь вокруг. Пойми ее. Познай. И не бойся - ибо мы все ее часть. - Подскакав к ясеню, она приложила руку к шершавой коре, взглянула на колышущиеся в легком ветерке тонкие листья. Почувствуй Онд!
      - Здесь! - решительно произнес Пип, когда отряд проехал чуть дальше. Вот эта поляна. Только осторожнее. Чародеи могут появиться в любой момент.
      Морригвэн пренебрежительно отмахнулась и понюхала воздух.
      - Глупое дитя, и как это она не учуяла? Пип гадал, кого же имеет в виду Брид, но спросить не посмел.
      - Не учуяла что? - только и поинтересовался он.
      - Чародеев. У них такой особенный запах - химический. От всяких снадобий. Они вечно возятся с разными смесями, выдумывают новые рецепты, один другого противоестественнее. Вонища получается редкостная. Погляди только, как завял этот лист. - Она сорвала с дуба почерневший листок. Кто-то из них к нему притронулся.
      Пип уставился на булькающий котел. От дыма уже снова кружилась голова, становилось трудно соображать. Проследив его взгляд, Брид резко щелкнула пальцами.
      - Скорее! Зажми рот и нос и уведи с поляны лошадей. А потом поможешь мне разобраться с дымом.
      Пип повиновался, но медленно - проклятый дым снова затуманивал мозг. Однако Брид уже нарвала несколько горстей мокрого мха. Набрав в грудь побольше воздуха, она выбежала на середину полянки, швырнула мох в котел, палкой расшвыряла угли и затушила костер. Паренек протер глаза и помотал головой, силясь разогнать дурь. А младшая жрица тем временем пристально разглядывала землю.
      - Ага! - торжествующе прищелкнула пальцами она. - Гляди! Виден почерневший след. Должно быть, все зарыты на краю поляны - иначе кеолотианцы ни за что не нашли бы меч.
      Теперь, когда голова перестала болеть, Пип тоже разглядел на земле красноречивые отметины - почерневшие и скукоженные листья. А вот и четыре невысоких кургана на краю поляны. Теперь он лишь диву давался - и как же они с Брид с самого начала не догадались потушить огонь. И остальных бы нашли, и в лапы кеолотианского барона не попали бы. Теперь же через считанные секунды четыре спящих тела были вытащены на поверхность земли. Все четверо заледенели и посинели от долгого пребывания в холодных могилах.
      Пип старался не смотреть на них. Лица спящих были искажены гримасами неземного страха, руки и ноги чуть подергивались, как у собак, когда им что-то снится. Кимбелин плакала, на щеках у нее виднелись глубокие царапины - видно, в плену кошмара она изорвала лицо ногтями. Кеовульф яростно хрипел что-то, точно в пылу битвы, а Халь... Халь был весь покрыт запекшейся кровью!
      - Что у него с рукой? - в ужасе вскричал Пип.
      Подойдя к молодому воину, Брид опустилась рядом с ним на колени и торопливо сорвала повязку, ища рану, - но кожа уже затянулась. Бережно приподняв руку спящего, она показала Пипу длинный неровный шрам. Плечо Халя было покрыто черными и желтыми разводами старых синяков.
      - Я постоянно видел во сне, будто мне разбивают и уродуют лицо, задумчиво проговорил сын дровосека. - Но проснулся без единой царапины. Почему же тогда...
      - Должно быть, чтобы сделать кошмары Халя еще более реальными, чародеи вытаскивали его из земли и заставляли, одурманенного, с кем-то биться, предположила Брид.
      Она оглядела руку Халя повнимательнее.
      - Да, рана жуткая, но уже успела вполне зажить и сама по себе. Хотя, не сомневаюсь, еще сильно болит. - Она ощупала плечо. - Такое впечатление, будто кости были переломаны, но, похоже, несколько недель назад, потому что сейчас уже почти срослось. Надо их разбудить. Мы и так потеряли много времени. Слишком много времени, - горестно добавила она. - Кто знает, что могло случиться с Керидвэн. Или со Спаром. И как только мы все это допустили? Ну-ка, Пип, собери хвороста и разожги огонь. Предстоит много работы.
      Долгую минуту она неподвижно стояла, глядя на спящих.
      - Гнусные чародеи воздействуют на рассудок. Черное дело, воистину черное дело. Ну же, Пип, где костер? Ренауд, сиди здесь и прекрати скулить. Слезами горю не поможешь. - Она снова поглядела на тела одурманенных и покачала головой. - Поверить не могу, что я бросила вас всех такими неподготовленными к встрече с настоящей опасностью. Ну же, Абеляр, славный лучник, - она похлопала его по руке, - ты знаешь истинный страх. Так не тревожься больше. Все скоро пройдет! Пип! Да пошевеливайся же! Принеси мне дуб, чтобы защитить нас от врагов, и остролист, чтобы укрепить в битве. Сожжем их вместе с орешником, что проясняет разум. Нужно многое сделать, дабы облегчить им пробуждение.
      Они с Пипом разожгли высокий костер и подтащили к нему беспробудные тела. Девушка улыбнулась Пипу.
      - Ты почти такой же хороший помощник, как милая Радостная Луна. Она вздохнула.
      - А я-то думал, ты недолюбливаешь Май. Брид нахмурилась.
      - Что за вздор. Ну конечно, я очень люблю Радостную Луну. Такая внимательная девочка. И так любит слушать всякие истории. А это кто? Кеовульф?
      Пип опешил.
      - Ну, да. Кто же еще? Юная жрица улыбнулась.
      - Вот уж не думала, что он так хорош собой. Ну, что ж! Доблестный Кеовульф. Великий человек. Благородный, но печальный. Погляди, сколько скорби на его челе. Не таким я его представляла. О, сколько же я потеряла. - Она погладила рыцаря по щеке. - Я знала похожего на него человека. О, эти годы, потерянные годы. Сколько времени потрачено зря!
      - Брид, ты знаешь, что делаешь? Брид...
      - Пип, - непререкаемым тоном прервала девушка. - Найди мне крестовник.
      - Да он же ядовитый! - Подозрения Пипа все усиливались и усиливались. - Не станешь же ты давать им отраву! Брид, с тобой что-то стряслось, и теперь ты сама не знаешь, что делаешь.
      - Мне нужен крестовник, Пип. Я - женщина, благословленная Великой Матерью. В моей душе живет Ее мудрость. Крестовник называют еще шатухой, потому что объевшийся его скот начинает шататься от страха. Именно то, что мне сейчас нужно. Принеси его мне! Или будешь сидеть и смотреть, как твои друзья умирают от ужаса?
      - Не такое это быстрое дело, найти крестовник, - предупредил Пип.
      - Тогда тем более поторапливайся. Хватит терять время.
      Прошло добрых полчаса, прежде чем Пип сумел найти заросли знакомой травы с рваными листьями и желтыми крестиками цветов. Набрав охапку, паренек бегом бросился обратно сквозь чащу, страшась, что же могло произойти на поляне за время его отсутствия. Все это еще кошмарнее, чем его самые жуткие сны!
      Запыхавшись от бега, он вынырнул из-под зеленого свода ветвей и очутился на поляне. Брид уложила тела спящих в форме креста, головами к центру, и теперь вычерчивала круг на земле вокруг них.
      - Ренауд, пой! Так тебе будет легче, - приказала она.
      - А чародеи? Разве они не вернутся? - выпалил Пип.
      - Дитя, не поднимай панику. В ближайшее время - не вернутся. Перемены и непокой в туннелях магии приведут их в такое смятение, что им будет не до меня. И теперь у меня есть чаша! - Она любовно погладила золотой сосуд. Мне давным-давно следовало бы озаботиться розысками чаши, но я не волновалась, потому что меч был у Халя.
      Нет, и впрямь свихнулась! Пип недоуменно покосился на чашу. Небольшая - ладонью прикроешь, зато яркая, из блестящего металла, и очень замысловато украшенная. Высокие деревья с пышными кронами, а у их подножия извиваются и стонут пойманные цепкими корнями души. Искаженные страданием лица умирающих от голода людей, торчащие из земли руки. И все тянутся к свободе, к небу. По ободку чаши вилась вязь рунных символов.
      Брид водила по ним пальцами, ощупывая узор так трепетно и тщательно, точно вдруг ослепла и пыталась без помощи зрения понять смысл изображения.
      - По глупости я воображала, будто раз уж меч в надежных руках, то Чаша Онда не представляет для нас никакой опасности. Ох, как же я ошибалась. Она горько вздохнула. - Пип, ты еще слишком молод, чтобы знать, что такое по-настоящему ошибаться. Нельзя совершить серьезной ошибки, пока на тебе не лежит никакой ответственности. Только когда твои решения влияют на судьбы других людей, ты можешь причинить серьезный вред. А до того все ошибки - не более чем досадная случайность, мелкая неприятность, как будто щенок погрыз любимые сапоги хозяина.
      Она обвела рукой поляну.
      - Все это - моя вина. Понимаешь, Пип, одна только я могла остановить все с самого начала. Я должна, должна была проявить больше прозорливости. Должна была понять, что происходит. Мне не хватило любви именно тогда, когда моя любовь была так необходима, - и вот результат. - В уголках ее глаз блеснули слезы. Девушка торопливо смахнула их и хлюпнула носом. - Ну, да ладно, жалеть себя - никчемное занятие, глупое и эгоистическое. Ты небось удивляешься, что это я так разнылась. Давай-ка лучше приготовь настой из крестовника.
      - Но я...
      - Прости, детка, я и забыла, что ты так мало знаешь. Думала, ты научился чему-нибудь дельному от твоей бедной сестры.
      - Чему еще? - оскорбился паренек. - Только у девчонок учиться не хватало! - Он самодовольно похлопал по рукояти меча. - И вообще, я умею гораздо больше, чем она.
      - В военном деле - да, разумеется. Все эти способы отнимать жизнь. А твоя сестра, наоборот, училась дарить жизнь. Вот я и думаю - кто из вас умеет больше?
      Пип надулся.
      - Вот твой крестовник. Сама и готовь настой.
      Брид фыркнула и провела по траве рукой. Пипу снова пришло в голову, что девушка во многом ведет себя, точно слепая, хотя зрение ей явно не изменяло. Она все с таким же непонятным ликованием глядела вокруг и улыбалась. А самое странное, Брид больше всего хлопотала над Кеовульфом, Халю же уделяла не больше внимания, чем всем остальным.