Брид осмотрела мертвое животное и следы его копыт, глубоко врезавшихся в твердую почву. Хоть земля и смерзлась, отпечатки подков четко виднелись.
      - Сюда! - позвала девушка и двинулась туда, откуда мерин пришел.
      Харле опять пропал, но спустя милю или около того Каспар вновь его увидел. Стрелок склонился над кустом сухой куманики.
      - Тут на земле кровь, - сказал он и вдруг предупредил: - Осторожно! Схватил какую-то ветку и стукнул ею по земле.
      Каспар вздрогнул от хруста дерева и лязга металла. Харле отшвырнул обломок ветки прочь и поднял с земли черненую железку.
      - Ловушка, капкан на волков, - произнесла Брид голосом, полным гнева. Она соскочила с пони, чтобы осмотреть землю.
      - А вот след Пипа! - объявил Каспар. - Во всяком случае, мне так кажется. Хоть что-то мы нашли.
      - Трог тоже тут был, - печально добавила Брид, держа в руках капкан. Она сняла со стальных зубьев едва заметный белый волосок.
      - Может, волчий... - предположил Каспар. Брид взглянула на него с сомнением.
      - Мог бы быть и волчий, только ведь нет. - Она собрала с одежды еще несколько волосков, которые оставил пес, и тоже протянула Каспару. - Вот, сравни.
      - Такие же, - заключил Харле, заглянув ему через плечо.
      Лицо у Брид побледнело, а глаза сделались темнее обычного.
      - Трог, - нежно шепнула она, - если тебя кто-нибудь обидел...
      Харле поискал на земле, осторожно раздвигая куманику и заглядывая под ствол упавшего дерева, и показал место, где землю усыпали сосновые шишки. Между ними виднелись три следа, будто оставленных большой птицей.
      - Кобольды, - объяснил он. - Огромное множество кобольдов. Идут в глубь Лова.
      После долгих споров все пришли к выводу, что кобольды, должно быть, утащили Трога и Пипа никаких признаков того, что пес или мальчик ушли пешком, не было. Зато нашлось еще несколько отпечатков, крупных, более свежих и перекрывающих старые.
      - Судя по размеру Брок, - решил Харле. - Если нам повезло, то он не успел далеко уйти.
      Почти весь день отряд шел по едва различимым следам кобольдов. Каспар начал уже отчаиваться.
      - Вот ненормальные, - выругался он, когда отпечатки птичьих лап в третий раз оказались сдвоенными. Хорошо заметные следы человека порой тоже путались, но по большей части шли прямо это хотя бы помогало сберечь время. Что им может быть нужно от Пипа? - спросил он, когда следы кобольдов уперлись в берег лесного озерца.
      Брид его не слушала.
      - Где Харле? - произнесла девушка, оглядываясь по сторонам.
      - Опять пропал, небось, - откликнулся Каспар. Исчезновения Харле его уже не беспокоили.
      - Нет, на этот раз - нет. - Брид понюхала воздух. Каспар никакого особого запаха не ощущал, только на миг почувствовал легкий аромат чего-то вроде сушеных трав - затхлого, но сладкого.
      Брид, похоже, была озадачена.
      - Я за ним следила очень и очень внимательно. Обычно он просто останавливается, а потом заходит за дерево. А сейчас - нет. Я точно видела. Только что он был тут, и вдруг... - Она оборвала себя на полуслове и прижала палец к губам. - Смотри! Там, впереди!
      Смеркалось. Свет и тени играли со зрением Каспара всякие шутки. На миг ему показалось, что он видит про стой куст... потом он разглядел рога могучие рога со множеством отростков.
      У Каспара захватило дух. Огромный белый олень стоял у самой воды по ту сторону озерца, опустив голову, и пил. Уши у него дрогнули и прижались к голове, и тут же тонкие сильные ноги перенесли оленя через упавший бук, легко, как крылья, и он исчез. Сразу же раз дался хруст подлеска и рычание. Волки! Каспар схватил лук, но хищники явно гнались за оленем.
      Между деревьями метнулись крупные черные тени. Каспар нахмурился. В темноте почудилось, будто на спине у вожака волков кто-то сидит. Юноша поморщился от мерзкой вони и понял, почему запах кажется знакомым: так пахло в темных пыльных подземельях Торра-Альты.
      Волки пропали так же быстро, как появились. Лошади под оцепеневшими всадниками дрожали.
      - Запах заметил? - спросила Брид. Каспар кивнул. Еще несколько минут они не двигались с места. Потом обеспокоенная Брид сказала:
      - Что-то давно нет Харле. Как ты думаешь, у него все в порядке?
      Каспар полагал, что Харле может о себе позаботиться лучше, чем большинство людей на свете, и в этом духе и высказался.
      - Нам бы надо найти, где переночевать. Раз тут волки шастают, нельзя оставаться под открытым небом.
      Брид задумчиво огляделась по сторонам.
      - Мы немного к северу от Лешей реки. Если не ошибаюсь, милях в полутора отсюда на нашем берегу есть деревня. Только на рассвете надо будет вернуться и опять отыскать след.
      Каспар кивнул, не задавая лишних вопросов.
      Они проехали совсем немного, и оказалось, что Брид все помнит правильно. Впереди, в излучине реки, действительно сгрудилось несколько хижин, окруженных плакучими ивами. С их веток свисали яркие фонарики.
      Деревня была совсем маленькая всего шесть домов со стенами, сплетенными из сучьев и обмазанными глиной. Печных труб не сделали, дым поднимался прямо из дыры в середине каждой крытой торфом крыши.
      - Эй, - крикнул Каспар, чтобы никого не напугать своим внезапным появлением. - Нам нужно где-нибудь укрыться на ночь!
      Никто не откликнулся, хотя в хижинах горел яркий огонь и обитатели явно были дома. Брид соскочила с лошади и негромко постучалась в ближайшую дверь. Опять никакого ответа. Она постучала посильнее.
      - Ради Великой Матери, ответьте нам. Вы же не мо жете оставить своих соотечественников-бельбидийцев в лесу, где полно волков! Пожалуйста, пустите нас пере ночевать.
      Дверь приотворилась, и в щель выглянул безбородый мужчина с блестящими глазами. Он хмуро осмотрел девушку и наконец спросил:
      - Как тебя звать?
      - Брид, - тихо ответила та.
      - Брид! - повторил мужчина и наполовину открыл дверь, по-прежнему загораживая проход. - Эй, жена, - позвал он, не оборачиваясь, - иди-ка взгляни, пускать ее или нет. Леди говорит, что ее звать Брид, а сама похожа на эльфа какого-нибудь, и одета по-лесному.
      Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возникла, отодвинув мужа, высокая и широкая в кости женщина средних лет со стянутыми в пучок волосами. Она ухватила Брид за руку и втащила ее в хижину, а Каспару сказала:
      - Быстро, быстро! Запри лошадей в сарае, да покрепче. А потом входи. Да не мешкай! Уже темно, волки вышли на охоту.
      Каспар не стал возмущаться тем, как к нему обратились. В таких обстоятельствах понятно, что его приняли за слугу Брид. Он отвел лошадей в сарай за домом, дал им соломы и воды. Когда Каспар побежал обратно, вокруг деревни мужчины уже ладили костры.
      - Только так волков и можно отвадить, - объяснил приютивший их хозяин.
      Брид дождалась Каспара на крыльце, и теперь их гостеприимно пригласили в хижину.
      Внутри оказалось полно женщин и детей, а за длинным столом сидело и ужинало пятеро молодых мужчин. У каждого на поясе висели нож и топорик. Все разом замолчали, глядя на Брид и Каспара.
      - Госпожа, - неуклюже присела в реверансе самая старшая женщина, добро пожаловать в наш дом. Большая честь принимать Одну-из-Трех. Прошу простить нашу простоту. А ваш паж...
      Брид рассмеялась и подмигнула Каспару.
      - Благодарю вас за гостеприимство. Только это не мой паж. Этот юноша лорд Каспар Торра-Альтанский.
      В хижине повисла немая тишина, сменившаяся обескураженным лепетом: женщины принялись одергивать платья и наспех вытирать чумазые лица детей, а сидевшие за столом побросали еду и поднялись.
      Каспару сделалось неловко. Он не привык вызывать такой переполох и вообще предпочитал путешествовать, не привлекая к себе внимания.
      - Прошу вас, прошу вас, не надо церемоний. Брид, похоже, нравилось смотреть, как он мучается.
      Ее смех, мягкий и легкий, как эльфийская музыка, звенел по всей хижине. Поселяне обернулись к жрице, потихоньку приходя в себя.
      - Садитесь! Садитесь и продолжайте, есть, - сказала она.
      Каспар ощущал себя последним дураком и не знал, что говорить. Слишком много людей одновременно смотрели на него, так что пришлось потереть нос, чтобы никто не видел, как он покраснел. Тут же Каспар расстроился: ему казалось, что эта детская привычка давно ушла в прошлое. Нельзя себя вести так по-простецки!
      Стол быстро расчистили, перед Каспаром поставили самый удобный табурет. Он застонал. До его прихода люди были так спокойны, а стоило ему появиться - тут же началась суматоха!
      - Не надо, пожалуйста, - попросил юноша.
      Все тут же опять замолчали и посмотрели в его сторону. Ох, только не это. Каспару стало совсем стыдно. Он повернулся к Брид и произнес ей на ухо:
      - Зачем ты им сказала?
      - Ой, Спар, - шепотом ответила та, - я просто не могла удержаться так хотелось посмотреть, какое у тебя будет лицо! - Глаза у Брид сверкали от смеха, а вот Каспару ее шутки совсем не нравились. Садись и веди себя естественно. Нельзя же ездить по собственному баронству и делать вид, что ты кто-то другой. Можешь себе представить, чтобы так делал твой отец?
      - Не... конечно, он-то нет. - Каспар и подумать не мог о том, чтобы Бранвульф стеснялся собственных подданных. Он сделал глубокий вдох. Все только и смотрели, что на него. Каспар прокашлялся и провозгласил:
      - Госпожа моя Брид, я буду польщен, если вы займете наиболее почетное место, ибо вы представляете здесь Великую Мать. - Проявление куртуазное хотя бы поможет немного отвлечь общее внимание от себя.
      Брид уселась среди поселян. Она-то где угодно себя чувствовала, как дома, и сразу сумела успокоить простолюдинов. В конце концов, она сама была из них. Брид взяла на колени какую-то малышку и, ласково улыбнувшись, завела оживленную беседу с ее куклой, сделанной из прутьев и клочка старой мешковины. Мать девочки тут же подключилась и стала смеяться вместе с Брид. Вскоре все вернулись на свои места и принялись жевать овсяные лепешки, политые белым горным медом. Глаза у Каспара сделались большие-пребольшие: он уже сто лет ничего не ел.
      - Вкусно, - невольно произнес юноша с набитым ртом.
      Хозяйка улыбнулась и пододвинула к нему блюдо.
      - Мой собственный рецепт.
      Каспар взял еще одну лепешку и вгрызся в нее.
      - Просто роскошно!
      - Мяса-то у нас нет, - извинилась женщина. - Как волки появились, так дичи мало стало.
      При упоминании о волках все в хижине замолчали, а девочка на коленях у Брид расплакалась. Ее мать подхватила малышку на руки, а мужчина, открывший дверь, наклонился к Каспару:
      - Просим вас, сир, вы должны с этими тварями что-нибудь сделать.
      - Есть же волчий налог, - запинаясь, пробормотал Каспар.
      - Конечно, сир, это мы знаем. Из-за этого налога желтогорские волки быстро вымирают. Только с ними-то мы отвеку бок о бок жили и большой беды от них никогда не видели. До недавнего тут скорее можно было кабану на клыки попасться, чем волку. Все наши горести - от черномордых волков, вот они-то вокруг деревни все кружат, даже если огни горят. И с каждым днем все смелей делаются.
      - Тихо ты! - шикнула старшая женщина. - Не говори при детях.
      Каспар ответил шепотом:
      - Знаю. На нас самих напали в лесу, и если бы ваш сосед, Харле, не подоспел вовремя, загрызли бы.
      - Да тут таких нет вроде, - недоуменно сказал мужчина. Он оглянулся на свою жену, и та тоже покачала головой.
      Каспар был уверен, что правильно запомнил имя спасителя, но от дальнейших размышлений его отвлекли мысли о еде.
      - Я бы еще съел медовых лепешек, - сказал юноша. - Наша повариха так не умеет готовить. Правда, я бы не осмелился это сказать ей самой.
      Общество простых людей ему нравилось. С ними было легче, чем в Торра-Альте.
      Женщина засияла улыбкой от уха до уха, явно довольная похвалой, и немедленно притащила еще одно блюдо.
      - Мой сын за медом в горы ходит, высоко, - сказала она, кивнув на длинного парня, сидевшего у огня. - Вы, дворяне, наверное, все сладкое любите. Другой-то джентльмен мне заплатил, чтобы я ему с собой испекла целый противень. Когда бишь это было? Да как раз зима начиналась. Сказал, далеко поедет, а в дорогу брать - лучше не придумаешь. - Очевидно, она очень гордилась своими лепешками.
      - Тут был другой дворянин? - удивился Каспар. Женщина кивнула.
      - Ага, был. С юга пришел, из-за гор. Храбрый человек! Сынок-то мой его как раз и нашел. Он вроде с дороги сбился, должен был с проводником встретиться, да, видно, разминулся. Заплатил за ночлег и за то, чтобы его довели до северной опушки леса.
      Это известие обеспокоило Каспара, и он вспомнил об их находке солнечном рубине. Все это выглядело странно. Какие-нибудь отребья еще могли устраивать заговор, чтобы похитить принадлежащие барону Торра-Альты самоцветы, но дворяне? Это дело совсем другое.
      - А он не сказал, кто такой или куда идет? - спросил Каспар, пытаясь скрыть свою заинтересованность.
      - Ну, мы и не спрашивали особо. С виду он не из баронства. Ни лука при нем не было, ни плаща медвежьего. В Торра-Альте мало кто без медвежьей шкуры ходит. Парнишка мой его до края леса довел, а там тот дождался какого-то охотника из иноземцев. Зато за лепешки заплатил щедро!
      Тут заговорил ее сын, высокий и слегка сутулый парень, до сих пор молчавший и только вертевший в руках длинную палку, из которой собирался вырезать посох.
      - Да он не один был. К ним еще мужик пришел, до сих пор как вспомню страх берет.
      - Да показалось тебе, - перебила его мать. - Сам знаешь, в лесу что угодно примерещится.
      Но парень покачал головой.
      - Ну, нет. Он на миг ко мне повернулся. Одет в черный плащ, а лицо хоть и под капюшоном, я видел, как у него глаза сверкнули красным, будто у волка.
      Каспар невольно вздрогнул, захваченный богатым воображением юноши, но тут же стал укорять себя. Несомненно, женщина права ее сыну просто почудились какие-то ужасы в лесном полумраке.
      Ночь они провели возле очага, а проснулись рано. Наскоро попрощались с поселянами и поскакали вдоль берега Лешей продолжать поиски. За ночь следы кобольдов успели кое-где пересечь мелкие грызуны, несколько оленей, парочка кабанов и барсук. Оставалось лишь надеяться, что они идут в верном направлении: следы все время петляли, несколько раз обошли вокруг старого ясеня, а потом снова повернули на запад.
      Брид пребывала в расстроенных чувствах.
      - Глупые создания, что же им надо от Пипа? Кобольды по своей воле стараются с людьми не сталкиваться. Значит, их что-то заставило так поступить. - Она задумалась. - Знаешь, мы ведь в первый раз наткнулись на их следы там, где нашли рубин. Может, кобольды и к этому имеют какое-то отношение?
      Но Каспар ее не слушал.
      - Тихо! - махнул он рукой. - Как будто кто-то поет...
      - Это не пение, это плач, - поправила Брид. Ехали они по лесной тропе, протоптанной, скорее всего оленями, которая вела от одной прогалины к другой. Мокрый по зимнему времени подлесок от него остались в основном сухие прутья, хрустевшие под копытами лошадей, льнул к земле. Зато двигаться было проще. Брид поскакала туда, откуда доносился звук, Каспар за ней.
      - Это не Пип он никогда не плачет.
      Жрица молча указала на лежащее посреди леса большое бревно, поросшее похожими на блюдца грибами. Сперва Каспару показалось, что он видит там крупного козла, потом у него создалось четкое впечатление, что у животного растут руки.
      - Кобольд, - отрезал Каспар, натягивая лук. - Лучше бы ему рассказать нам, где Пип.
      - Нет, не кобольд, - возразила Брид.
      - И точно, скорее похоже на... - начал было Каспар.
      Существо пропало, совершенно исчезло из виду. Они с Брид целую минуту глазели на бревно.
      - Я же прямо на него смотрела, - пробормотала Брид. - Смотрела, смотрела, а оно раз - и делось куда-то.
      - Может, в медовых лепешках было что-нибудь не то, - с напускной беспечностью предположил Каспар. Однако успокоиться никак не мог. Он видел существо так же ясно, как бревно, на котором оно сидело, и вдруг оно просто пропало. Каспар решил подъехать по ближе, чтобы рассмотреть бревно. Огнебой зарыл копы том землю, двигаться с места ему не хотелось.
      - Вот тут оно и сидело, в тени вон того дерева. По том ветер качнул ветви, тень сдвинулась, и существо исчезло. - Брид спешилась и стала носком сапога раскидывать сухие листья и шевелить бревно. Из-под сырой коры показались личинки, жившие в древесине.
      - Может, это гоблин? - спросил Каспар. - Если не кобольд, то, наверное, гоблин.
      Брид присела и вытащила из-под кучи листьев что-то блестящее.
      - Смотри-ка, свирель!
      Инструмент был сделан из полированного дерева, а дырочки по краям инкрустированы перламутром. Брид поднесла свирель к губам и тихонько подула. Раздался низкий печальный звук.
      Каспара не удивило, что Брид умеет играть. Она вообще все на свете умела. Но вот мелодия его поразила: таинственно красивая, но безрадостная колыбельная. Каспар обнаружил, что раскачивается в такт музыке...
      Когда в воздухе разлился густой запах плесени, Брид выронила свирель из пальцев. Пахло сильно и неприятно, совсем неподходяще для такого звука, напоминавшего летний туман, тихо сползающий с гор на заре.
      Каспар невольно притянул Брид к себе. Она уже не играла, тем не менее, мелодия, кажется, еще продолжалась где-то вдалеке, разлетаясь эхом, будто в горном ущелье. Брид прижалась к Каспару.
      Никогда раньше он не видел жрицу испуганной, однако сейчас она дрожала. Каспар не понимал, в чем дело, и на миг порадовался, что та словно просит его о покровительстве. Это чувство наполнило его силой. Давно подавленные желания любить ее и защищать вновь всколыхнулись, и Каспар обнял Брид покрепче.
      Но раз она чего-то боится... Уверенность Каспара тут же растаяла.
      Лес вокруг будто стал таять, расплываться в дымке. Каспар опять услышал всхлипывание, плач потерявшегося ребенка, лишившегося всякой надежды. Так плакала после осады Май. По ночам Каспар слышал, как девочка рыдает по погибшей матери. Сердце от этого разрывалось. Теперь уже самому Каспару, чтобы утешиться, пришлось прижаться к Брид.
      Очертания деревьев снова приобрели четкость, а звуки плача унесло ветром. В голове у Каспара проясни лось, и он вздрогнул.
      - Лошади!
      Огнебой пятился задом, натягивая привязанные к ветке дерева поводья, а пони Брид бешено ржал. Каспар ухватил жеребца за уздечку и застыл на месте. За спиной у Огнебоя низко припал к земле черномордый волк, пристально глядя на коня узкими желтыми глазами. Из-под черной губы у зверя торчали длинные зубы. Каспар похолодел от страха.
      - Брид, - шепнул он, стараясь не отводить взгляда от хищника в надежде, что тот не станет бросаться, - тут волк. Медленно отходи.
      Медленно, дюйм за дюймом, Каспар потянулся за луком, притороченным к седлу, все так же глядя на волка.
      - Огнебой, спокойно, - велел он, обходя хищника сбоку.
      Пони забился от страха, и тогда волк прыгнул. Каспар выстрелил, тетива ударила его по запястью, а стрела вонзилась в цель. Волк завыл от боли и покатился по земле с торчащим из шеи древком. Каспар вздохнул.
      - Еще один! - закричала вдруг Брид.
      Каспар обернулся, но никого не заметил. Благодаря долгим годам тренировок стрела легла на тетиву немедленно, но волк так и не показался.
      - И еще! Справа от тебя! - кричала Брид.
      Внезапно Каспар увидел их. Звери продирались через кусты, неяркое зимнее солнце отражалось в их глазах. Первый направлялся прямо к Огнебою. Каспар выпустил стрелу, понимая, что на остальных волков у него времени уже не останется.
      - Нет! - воскликнула Брид.
      У Каспара кружилась голова от ее безумного крика, от ржания коней и воя волков. Страха не было - тело действовало само собой. Волк уже летел прямо на него, и Каспар потянулся за новой стрелой. Не успеть он это знал, но все равно должен был попытаться... Пальцы сомкнулись вокруг оперения, и Каспар вдруг выставил стрелу перед собой, как кинжал. По коже прокатилось горячее дыхание зверя, перед глазами замаячила багряная глотка.
      Брид кричала не от страха, а в бешеной ярости. В воздухе снова повисли печальная песня свирели и плач. Мир вокруг Каспара стал вращаться и меркнуть.
      Волк таял в воздухе. Каспар понял, что падает. Споткнувшись, он повис на Брид. Та держала свирель обеими руками.
      Вместе они рухнули наземь.
      Волки пропали. Каспар огляделся вокруг, не веря своим глазам. Бревно с грибами лежало на своем месте, как прежде, и на нем опять сидело, заунывно плача, серое существо. Волк со стрелой в горле лежал неподалеку, только ему как-то удалось отползти в кусты, а остальные просто исчезли.
      - Брид, - заикнулся, было Каспар, но жрица отмахнулась и только стояла с растерянным видом, осматриваясь по сторонам.
      Каспар весь дрожал от возбуждения. Куда же делись волки? И где лошади?
      - Брид, ты не ранена? - снова спросил он. - Все в порядке?
      - Да, Спар, - откликнулась Дева, а потом улыбнулась. - Что бы ни случилось, ты всегда обо мне заботишься.
      Каспар ничего не понимал. Странные слова, если учесть, что на них только что напали волки. Впрочем, все вокруг казалось странным, как во сне. Ему казалось, что он как-то выпадает из окружающего мира, погружается в себя. Будто все эмоции вдруг стали четче, острее, а действительность, наоборот, сделалась размытой и абстрактной. Каспар поморгал глазами и потряс головой. Может, он ранен и бредит? Лошади, наверное, просто сбежали, а волки погнались за ними.
      Маленькое серое существо, сидевшее на бревне, все так же тихо плакало, словно не замечая их. Брид подошла поближе.
      - Осторожно, - предупредил Каспар, - оно может быть опасно.
      - Как может такое несчастное создание быть опасным? - возразила жрица, опускаясь на колени и протягивая руку, чтобы погладить существо по голове. - Привет...
      На Брид, а потом и на Каспара посмотрели большие круглые глаза, покрасневшие от слез. У существа было необычное лицо, Каспар решил бы, что человечье, если бы не коротенькие, как у олененка, рожки.
      Глава 8
      Халь давно уже стосковался по горячей ванне и куску мыла. Каждый вечер ему удавалось более или менее отчистить Тайну, но вот стереть с попоны въевшуюся соленую дрянь ничем было нельзя. Некогда роскошная голубая с золотом ткань поблекла и покрылась пятнами. Так что лошадь выглядела отвратительно.
      Сам Халь тоже. Тело чесалось от грязи, собранной по всему пути через равнины Кеолотии от единственно го в стране приличного порта Нарвал-Ри. Погода стояла премерзкая. Ветер с моря тянул соленую морось на много миль в глубь материка, и даже постоянный дождь, шедший уже несколько недель, не мог смыть белый налет с медвежьего плаща и кожаных штанов. Дорога, что вела через низину на северо-запад, к столице, от сырости превратилась в чавкающее болото, последнюю сотню лиг они только и делали, что вытаскивали лошадей, по колено увязавших в грязи. Ох, горячая ванна с мылом просто необходима!.. Даже немного мыльной травы и чистый ручей вполне бы подошли только не было в этой забытой богами земле ничего подобного.
      Остальные члены отряда выглядели столь же непривлекательно, особенно бедняга Хардвин. Коротконогий писцерец, так гордившийся своим платьем, когда они выезжали из Фароны, за время дороги совсем обносился. Он в отчаянии поддергивал облегающие шелковые панталоны и теребил образовавшуюся на мясистом колене дырку. У принца Ренауда дела тоже обстояли не важно. Только лорд Тапвелл, наследник баронства Овиссия, более или менее держался молодцом. У него, похоже, имелся бесконечный запас чистых камзолов.
      К тому времени, как вдалеке показалась Кастабриция, столица Кеолотии, Халь стал испытывать к грузному калдейцу, ехавшему рядом с ним, самые неблагородные чувства. В конце концов, именно Кеовульф его сюда затащил!
      Глядя сквозь дождь на каменные террасы домов, карабкавшиеся вверх по склону к дворцу, Халь спросил:
      - Ты тут бывал?
      Впрочем, ответ он почти знал заранее. Кеовульф раньше служил в наемниках и благодаря этому ремеслу изрядно попутешествовал по странам Кабалланского моря, посетив едва ли не все, что только можно. Во всяком случае, по его рассказам создавалось такое впечатление.
      Великан кивнул.
      - Странный город. Повсюду стены, запретные кварталы... Йомены, слуги и купцы живут по отдельности. В Кеолотии вообще ценят иерархию и очень серьезно относятся к вопросам протокола.
      - Скука, какая, - простонал Халь и стал думать о дочери короля Дагонета. С его старшими сыновьями, принцем Турквином и принцем Тудвалом, он уже встречался и приятных воспоминаний не сохранил. Появляться при великолепном дворе короля Дагонета в таком виде совершенно не хотелось. Что о нем подумают юные придворные леди? Халь знал, что сам по себе весьма привлекателен, это ему неоднократно говорили многие дамы правда, Брид никогда и словом не обмолвилась, и хотел сохранить о себе именно такое впечатление.
      Стало стыдно. Мысли о Брид и других дамах напомнили о том, как тем летом Бранвульф посылал его к калдейскому двору. Кеовульф устроил при отцовском замке специальную учебную площадку, надеясь посоперничать с рыцарской школой в Камаллии, и Халю представилась прекрасная возможность потренироваться в искусстве верхового копейного боя. Было здорово, но не слишком ли много времени он проводил с юными леди? Они всегда так радовались его обществу!..
      Когда он возвратился, Брид вела себя холодно. Сама-то сколько времени общалась с его племянником, Спаром, да и тот, в свою очередь, и думать забыл о Май! Остальные Май жалели, считая, что Брид ее затмевает, но только не он. Девочка была осиротевшей дочерью дровосека, и ясно, что когда-нибудь Каспар на ней женится. Просто волшебная сказка какая-то.
      У Каспара много месяцев ушло на попытки снова наладить отношения с Май, однако Халь и Брид и не думали мириться. Сперва дулись друг на друга, к вящему восторгу всех сплетников в крепости, а, в конце концов, каждый решил забыть о случившемся. Халь ее очень любил, только бы еще Брид не оказывалась все время так отвратительно права!
      Брид родилась и выросла в чащобах Кабаньего Лова, с детства научилась путешествовать по диким Желтым горам, и он думал, что жизнь в крепости Торра-Альта ее утихомирит. Увидит Брид, как он способен все упорядочивать и организовывать и как уважают его люди, и станет к нему повнимательнее. Но она сама вызывала к себе такое почтение, что Халь уже начинал чувствовать себя на втором плане.
      Он вздохнул. Хоть Брид и подрывала его уверенность в себе, куда деть любовь? С Брид Халь чувствовал себя самим собой, свободным от всякого притворства, потому что она все равно видела его насквозь.
      Он нахмурился и вдруг заметил, что Кеовульф насмешливо улыбается.
      - Что смешного? - вспылил черноволосый торра-альтанец.
      - Ты такой серьезный!
      - Просто вымыться хочу, только и всего. Чересчур смелое желание? Мы едем ко двору Дагонета, не хватало только, чтобы принц Тудвал надо мной насмехался. - Этого молодого человека Халь вспоминал с особой не приязнью. - Ты посмотри! Мы же все похожи на каких-то бродяг!
      - По одежке встречают, - вступил в беседу принц Ренауд. - Ценность человека определяется его душой, а не внешностью. Или у вас, неверных, не так?
      - Нет, сир, - вежливо, но без подобострастности ответил Халь. - У нас говорят, что о человеке следует судить по одежде не больше, чем о боевом коне по попоне. Хотя мой личный опыт показывает, что часто так и делается. Что касается меня, я бы предпочел создать у людей благоприятное впечатление и не выглядеть каким-то золотарем.
      - Боится, что его тонкие черты окажутся, неразличимы под слоем глины, - отпустил шуточку Кеовульф. Халь бросил на товарища суровый взгляд.
      - Вы слишком серьезно к себе относитесь, лорд Халь. Никто при дворе короля Дагонета не будет о вас думать ни хорошо, ни дурно, - мягко сказал принц. - В конце концов вы всего лишь сопровождаете меня.
      - Все же я предлагаю остановиться в первой же таверне и вымыться, настаивал Халь.
      Принц приподнялся на стременах и посмотрел на Халя сверху вниз.
      - Я человек королевской крови и не стану мыться в какой-то таверне! Кто знает, что за болезнь там подхватишь?
      На взгляд Халя, принц Ренауд поступал неблагоразумно. Король Дагонет может счесть за оскорбление, если они явятся заляпанные грязью, пусть даже это грязь с дорог Кеолотии. Ох! А вдруг это намеренная хитрость? Все знают, что принц Ренауд сам домогается трона Бельбидии. Уж не намерен ли он нанести Дагонету обиду, чтобы тот отказался выдавать дочь за его брата?
      Кеовульф дипломатично перекрывал раздосадованное сопение Халя громкими рассказами о Кастабриции:
      - Город построен над одной из первых в Кеолотии минеральных шахт, хотя говорят, что залежи солнечных рубинов уже выработаны, и королю Дагонету приходится полагаться на копи в труднодоступной северной части страны.
      - Залежи солнечных рубинов, говорите? - Принц вдруг проявил интерес к его лекции.
      Халь отошел к солдатам. Те ему вежливо закивали.
      - Здорово быть бельбидийцем, да? - улыбнулся Халь, подставляя лицо дождю.
      Люди расхохотались.
      - Всегда своей родиной гордился, - согласился пожилой солдат со смеющимися глазами и румянцем на щеках. На мокром плаще у него был сержантский значок.
      - А откуда ты родом, Огден? - спросил Халь. Он давно уже позаботился выучить на память имена всех солдат отряда и любил с ними поговорить. Принц Ренауд бросал через плечо обеспокоенные взгляды и, несомненно, собирался потом пропесочить Халя. Принцу вообще не нравилось панибратство с солдатами. Но Халю до того дела было мало. В конце концов, принц Ренауд приходился ему дальним родственником.
      - Из Блехэма, что в Фароншире, сир. Вообще-то я мельничий сын, только бросил семью и поступил на королевскую службу.
      - Нравится работать на короля? - с улыбкой спросил Халь.
      Сержант пожал плечами.
      - Мы ведь все на него работаем, сир, верно? И солдаты, и землепашцы, и купцы. Почти половина нашей платы тут же уходит на налоги, говорят, это чтобы страну от волков избавить. Не знаю, правда, почему так дорого обходится нанять несколько человек для охоты на волков. - Он смолк и вдруг взглянул беспокойно. - Не надо мне было такого вам говорить, сир, вы-то славный бельбидиец. Надеюсь, вы мои слова позабудете. Я не хо тел никого оскорбить.