Рэвик снова заговорил. Первые слова что-то такое скучное по поводу государственного протокола и того, что они все, представители баронств, должны подписать договор о своем согласии на брак короля Халь прослушал. Это была пустая формальность.
      - На ком женится-то? - шепотом спросил он у Кеовульфа.
      Мрачный рыцарь насмешливо покачал головой.
      - Порой у тебя в голове такие же опилки, как у Спара... На принцессе Кимбелин.
      - Из Кеолотии? - не поверил своим ушам Халь.
      - Именно. А что, есть еще какая-нибудь?
      - Да ей же вроде едва за двадцать! - воскликнул Халь и стал считать по пальцам. Он встречался с братьями принцессы на знаменитом турнире в Камаллии и знал, что и принц Тудвал, и принц Турквин ее старше. Отбросив с глаз черные волосы, Халь взглянул в сторону трона. Нет, вряд ли речь шла о браке по любви. Несмотря ни на что, Бельбидия оставалась могущественной державой, и Кеолотия, несомненно, рассматривала ее как полезного союзника. Интересно, подумал он, видела ли принцесса Рэвика хоть раз в жизни. Хотя бы на портрете.
      Король снова вздохнул и продолжил говорить:
      - Свадьба состоится в Фароне после подобающей помолвки. Принцессу Кимбелин сопроводят сюда, что бы она могла освоиться в своем новом доме. Командовать эскортом будет мой брат принц Ренауд, не пристало королю самому ездить за невестой.
      - Ага, конечно, - пробормотал Кеовульф сквозь зубы. - Просто у него морская болезнь, да к тому же неохота кланяться королю Кеолотии, а пришлось бы.
      - Полагаю, для того, чтобы придать посольству принца Ренауда надлежащую пышность, было бы уместно, чтобы с ним поехало несколько видных дворян. Кто из вас желал бы вызваться добровольцем?
      Стоило Рэвику произнести эти слова, как Кеовульф уже ухватил Халя за руку и вытащил вперед, громогласно провозглашая, что они оба почли бы за честь участвовать в посольстве.
      - Мы оба?! - воскликнул Халь, но Кеовульф уже утащил его обратно в толпу. - Кто тебе позволил говорить за меня? - прошипел он.
      Калдеец беспечно передернул плечами.
      - А как же Брид? Я ей обещал устроить свадьбу, как только вернусь из Фароны, а... - Халь проглотил последние слова, поняв, что на самом деле хочет поехать с Кеовульфом. Брид подождет. К тому же разлука поможет ей понять, что Халь не ее собственность. Конечно, он всем сердцем любит Брид, но, в конце концов, она всего лишь женщина, не станет же он всякий раз прибегать по первому зову, как собачонка. Путешествие в дальние страны заманчивая перспектива, а обещание Халь не нарушит: он ведь отправится прямо отсюда и, таким об разом, просто задержится с возвращением из Фароны.
      Рэвик поджал губы и несколько секунд пристально смотрел на Кеовульфа и Халя, после чего обвел тронный зал взглядом в надежде увидеть более достойных добровольцев. Однако остальные бароны и баронские представители уже обсуждали другие вопросы и не высказывали ни малейшего желания участвовать в поездке.
      Старший сын барона Виглафа Наттардского жаловался на пограничные споры с Йотунном. Барон Годафрид из Овиссии столь громко рассказывал о расплодившихся в его землях волках, что никто не мог расслышать, почему же именно барон Писцерский так спешит домой. К тому же его слова заглушало всеобщее пошаркивание ногами, собравшиеся пытались как-нибудь бочком спрятаться от взора короля.
      Один из самых мудрых королевских советников кивком указал на Халя и Кеовульфа.
      - Позвольте предположить, мой государь, что эти люди могли бы стать превосходными спутниками для принца. Им обоим приходилось участвовать в боевых действиях, а в наши дни среди дворян Бельбидии это большая редкость.
      Но Рэвика эти слова не убедили.
      - Принцесса Кимбелин образованная леди и так же, как и я, почитает бога Новой Веры. Послать за ней эскорт, состоящий из моего брата и двоих дворян, известных своею близостью к иной религии, было бы, по меньшей мере бестактно.
      - Сир, - громко возгласил Халь, - я должен возразить...
      Рэвик прервал его:
      - Мои первосвященники убедили меня позволить людям поклоняться божествам земли, хотя с этой идеей и не может смириться присущее мне чувство логики. Однако я не желаю оскорбить великолепную принцессу Кимбелин, дав ей в сопровождение неверных.
      - С позволения Его Величества, я мог бы уравновесить их присутствие.
      Молодой человек года на три старше Халя с не большим острым носом, выгнутыми бровями и низко свисающими мочками ушей выступил вперед. Он был легче сложением, светлее волосами и не имел длинных усов, как у отца, но все равно нельзя было не заметить его фамильного сходства с бароном Овиссийским. Солнечные лучи, падавшие сквозь разноцветные стекла витражей, играли на беспокойных, все время шевелящихся пальцах молодого человека; в остальном он казался вполне уравновешенным, а его голос звучал мягко и почтительно.
      - Ради столь важного дела, как безопасность путешествия будущей невесты короля, я готов оставить проблему волков отцу и младшему брату. Позвольте мне уверить Его Величество, что мы в Овиссии навеки верны истинному богу, и нам можно доверить сопровождать принцессу.
      - Хорошо, лорд Тапвелл, - кивнул Рэвик с гораздо более довольным видом. - Так будет гораздо лучше.
      А вот Халю новый спутник не понравился. Выглядел сын барона Годафрида слишком представительно, а по положению превосходил и его самого, и Кеовульфа. Халь не имел ни малейшего желания подчиняться приказам человека, мало в чем разбирающегося, кроме овцеводства именно этим занимались в Овиссии от века. Он раздраженно зашипел, и Кеовульфу пришлось бросить на спутника испепеляющий взгляд давай, дескать, повежливей.
      - И я, Ваше Величество! - Из толпы вышел еще один дворянин, его Халь с первого взгляда не узнал. Одет он был в изумрудного цвета камзол и облегающие шелковые панталоны, прямо как с картинки придворных мод одна беда, ноги кривоваты. Впрочем, улыбка у него была приятная. Великая Мать!.. До Халя внезапно дошло, что это Хардвин, младший сын барона Писцерского. С их последней встречи в Калдее - всего-то год назад - он прибавил в весе фунтов тридцать. Насколько Халь помнил, тем летом Хардвин не принимал участия в тренировках перед турниром, устроенных Кеовульфом, а просто приехал поразвлечься.
      - Хорошо! Впятером вы, наконец, можете ехать. Рэвик щелкнул пальцами, и тут же прибежал паж со свитками. Халь с раздражением понял, что их без лишних церемоний выгоняют.
      Дворяне разошлись, и Халь, вежливо кивая всякому, с кем встречался взглядом, двинулся к принцу Ренауду. Кеовульф, обладавший ко всему прочему безупречными придворными манерами, обменивался рукопожатием с ближайшим соседом своего отца, бароном Квертосским, и нежно целовал ручку его младшей дочери. Девушка, на взгляд Халя, была недурна собой, хотя, конечно, с Брид ей не сравниться.
      - Итак, - сказал принц в своей небрежной манере, - юный лорд Халь из Торра-Альты. Как мило, что вы будете моим спутником.
      - Много людей с нами поедет? - спросил Халь, что бы завязать разговор. Он постарался говорить низким уверенным голосом, как его брат, и смотреть Ренауду прямо в глаза пусть знает, что лорд Халь не потерпит покровительственного отношения к себе.
      - Что? - Принц, похоже, отвлекся и не расслышал вопроса. - А, людей?.. Дюжина, не больше. Нет нужды волноваться, просто Кеолотия велика, и в нецивилизованных районах царит беззаконие. Так меня предупреждали, во всяком случае. - Он смотрел мимо Халя, в сторону трона, что тот счел вопиющим оскорблением. - Вы ведь, полагаю, умеете ездить верхом? Первую часть пути мы проделаем морем, но потом больше ста лиг до королевской столицы Кастабриции придется тащиться на лошадях по отвратительным кеолотианским дорогам. Не могу позволить, чтобы плохой всадник выставлял на посмешище все посольство.
      Халь насупился. Принц явно до сих пор не обращал на него внимания.
      - Сир, я умею держаться в седле. Никто еще в этом не сомневался.
      Ренауд, похоже, не заметил, что обидел юношу.
      - Тогда будьте готовы к утру, - сказал он, развернулся и ушел как раз в тот момент, когда Кеовульф собирался ему представиться.
      Рыцарь поднял бровь.
      - Великолепные манеры, нечего сказать. Халь саркастически улыбнулся.
      - Надеюсь, лорд Кеовульф, вы способны ехать верхом. Нельзя, чтобы вы позорили королевский эскорт. Будь я...
      Халь замолчал, улыбка погасла, стоило ему услышать у себя за спиной обрывок слишком громко произнесенной фразы.
      - ... кроме того, я удивлен, что король решил отправить в Кеолотию человека из Торра-Альты. Странный выбор, на мой взгляд. Они даже своих собственных женщин не могут держать в узде. Ни за что бы не доверил таким грубиянам сопровождать невесту.
      Халь развернулся на каблуках, рука сама собой рванулась к рукояти меча. Клинок вылетел на свободу, и на лезвии заплясали разноцветные отсветы витражей. Шеренга первосвященников отшатнулась назад, бормоча слова недовольства больше не тем, что в тронном зале вынуто из ножен оружие, а выгравированными на клинке рунами, принятыми у неверных. В твердую холодную сталь были вбиты четкие знаки, отливавшие кроваво-красным. Король, однако, смотрел на происходящее безучастно, будто желая видеть, как его подданные будут сами разрешать возникший между ними спор, и только через несколько мгновений щелкнул пальцами, давая команду выстроившимся вдоль тронного зала стражникам.
      - Ты оскорбил имя Торра-Альты, ты оскорбил моих родичей, ты оскорбил мою невесту! - выкрикнул Халь, заносчиво глядя на разбогатевшего, на мягких сырах и жирном масле барона Наттардского.
      - Халь, не место тут затевать ссору, - проговорил Кеовульф.
      - Слышишь ты, бычье вымя, коровий барон, имя Торра-Альты слишком славно, чтобы ты своим полным жвачки ртом его пачкал! - не унимался Халь. Стражники с пиками в руках уже смыкались вокруг него. - А вы что, думаете, ваши палочки не дадут мне защищать честь моего баронства?
      - О какой чести ты говоришь, если по всей Торра-Альте рыщут хищные волки, а твои люди ничего с этим не хотят поделать? - Виглаф, осмелевший при виде поддержки со стороны королевской стражи, упер пухлый палец чуть не в лицо Халю. - Разве не известно, что Бранвульф противится волчьему налогу, и расплодил в Желтых горах целые стаи этих бестий, а теперь они движутся на юг?
      - Верно, верно! - закричали в толпе.
      - Позволь Бранвульф моим людям пересечь границы Торра-Альты, и с волками было бы покончено за не сколько недель, - продолжал Виглаф. Полсотни людей, привычных к этой работе, вывели бы их всех до последнего щенка! А он вместо этого запрещает - запрещает, говорю вам! - охотиться на волков, как только будет выбито установленное законом количество. Я вам говорю: он решил отогнать волков на юг, чтобы уничтожить всю остальную Бельбидию. Вот что он задумал!
      Вокруг слышалось согласное бормотание.
      - Это потому что у него нет овец, - сокрушенно, хотя и негромко, произнес барон Годафрид Овиссийский. - Он бы тут же передумал, угрожай опасность его лошадям или кабанам. Лошади и овцы две большие разницы.
      Сын Годафрида, Тапвелл, посмотрел на отца как на придурка.
      - Он это делает, чтобы нарушить гражданский мир в Бельбидии, - ревел Виглаф. - Насылает на нас волков, а потом придет с армией и со своими ведьмами, чтобы навязать нам свою гнусную веру. Этот человек - предатель!
      Халь взглянул на окружавшие его со всех сторон наконечники пик. Нападение на королевскую стражу приравнивается к измене. Однако, на скорую руку оценив ситуацию, он решил, что может никого не задеть. А позволить, чтоб барону Наттардскому просто так сошло с рук назвать его брата предателем, никак невозможно.
      Халь занес меч, желая лишь попугать толстяка и заставить его извиниться, но тут краем глаза заметил, как Кеовульф качает головой - "не делай этого! ".
      Все, хватит! Довольно! Кеовульф слишком часто сегодня говорит ему, что делать, а что нет. Меч со свистом прочертил крутую дугу, и по плитам тут и там зазвенело железо да так громко, что людям пришлось заткнуть уши.
      Халь зло улыбнулся.
      Четверо стражников смотрели на свое оружие, не веря глазам. Там, где пронесся рунный меч, благословленный силой богини, в воздухе висела мелкая пыль. В дрожащих руках остались лишь обломанные древки.
      - Благодарю тебя, Мать, - прошептал Халь. - Благодарю за то, какие у них стали лица.
      Он обернулся полюбоваться бароном Наттардским - тот пытался поднять нижнюю челюсть, свесившуюся на грудь, и быстро-быстро моргал ресницами. Халь лениво шагнул вперед и посмотрел ему прямо в глаза.
      - Возьми свои слова обратно, - велел он с презрительной ухмылкой на бронзовом лице и угрозой во взгляде.
      - В-ваше Величество, - неуверенно позвал барон. Рэвик щелкнул пальцами, где-то застучали по полу шаги, распахнулись двери, и в зал ворвался целый отряд стражи. Халь знал, что перед королем придется извиняться, но сперва надо было заставить Виглафа во всеуслышание признать, что Бранвульф по меньшей мере величайший и благороднейший из баронов Бельбидии.
      - Давай-давай, - прорычал он, упирая острие меча в самую середину баронского камзола, только что не трещавшего от распирающего его жира. Скажи, что солгал и берешь свои слова назад, и объяви барона Бранвульфа Торра-Альтанского великолепнейшим и самым выдающимся из дворян. Говори, живо!
      Барон Наттардский бросил на короля беспомощный взгляд, но не смог встретиться с ним глазами. Наконец он поднял руки.
      - Беру, беру свои слова назад. Барон Бранвульф - достойнейший из дворян.
      - Хорошо, - удовлетворенно сказал Халь и убрал меч в ножны.
      Как только стражники опять его окружили, Виглаф начал кричать, покраснев от стыда и топая ногами, словно разозлившийся ребенок:
      - Сир, сир, Ваше Величество, этого безумца надо заковать в цепи, его надо бросить в яму!..
      Халь даже не посмотрел на него, довольный тем, что сумел выставить Виглафа трусом. Он повернулся к королю, тот уже сошел с трона, разъяренный тем, что кто-то посмел напасть на его стражников, и почтительно поклонился.
      - Государь, прошу простить меня за неподобающее поведение, - с достоинством и уверенностью, только выросшей за последние несколько лет, проговорил молодой человек, - я был вынужден защищать честь своего родича, которого здесь представляю. Я всегда остаюсь вашим верным слугой и молюсь о том, чтобы не оскорбить вас.
      Халю казалось, что примерно это и следовало сказать, но Рэвик, похоже, не был впечатлен. Повисшее напряжение разорвал смех принца Ренауда.
      - Брат, вы не считаете, что этот пылкий юноша показал себя вполне подходящим для сопровождения принцессы Кимбелин по опасным дорогам Кеолотии? Посмотрите, как ловко он обращается с мечом!
      Суровость на лице Рэвика сменилась легкой улыбкой.
      - Вы правы, брат. Забудем о происшествии. Король жестом отослал солдат прочь. Разумеется, как только молодой лорд Халь извинится.
      Халь заметил, что Кеовульф смотрит на него в упор мол, веди себя как следует. На миг у юноши мелькнула идея, что надо отказаться, но тут же он передумал. Раз Кеовульф ожидает продолжения ссоры, почему бы его не удивить? Он снова изящно поклонился королю.
      - Прошу простить меня за неумышленный порыв. Мысли о столь великом почете участвовать в посольстве Вашего Величества вскружили мне голову, сказал он вежливо, хотя и не честно.
      Король кивнул, и Халь с удовольствием заметил на лице Кеовульфа оторопь. Калдейца вообще-то нелегко было сбить с толку, однако сейчас он явно изумился.
      Дело было кончено.
      Принц Ренауд со своего конца тронного зала замахал рукой, созывая будущих спутников. Тапвелл бросил на Халя насмешливый взгляд, тот ответил широкой улыбкой, еще раз поклонился королю и зашагал к Ренауду. Поравнявшись с одной из компаний, он уловил обрывок приглушенного шепота:
      ... слишком силен. С тех пор, как возродилась Старая Вера, многие простолюдины больше смотрят на Бранвульфа, чем на своих собственных лордов и даже на короля. И все лишь потому, что его жена высшая жрица Керидвэн. А теперь мы слышим, что его сводный брат собирается жениться еще на одной ведьме из того же шабаша. К тому же в последние два года был мор на скотину и на посевы. Не слишком ли это много? Да и волки из его баронства движутся на юг, а в Торра-Альты те сосредотачивается сила неверных. Простолюдинов она привлекает просто неестественно! Так что я начинаю себя чувствовать неспокойно, очень неспокойно. Так может...
      Халь обернулся, но в толпе не сумел разобрать, кто говорит о нем с такой враждебностью.
      Глава 5
      - Не мог он далеко уйти, - сказал Каспар, стараясь, чтобы его слова звучали поувереннее.
      - Если только за какой-нибудь сукой не погнался, вставил умудренный опытом Пип.
      - Да замолкни ты, - отмахнулась Брид. Замолкни и ищи.
      - Ну, извините, - обиделся Пип. - Я только хотел...
      Каспар показал ему кулак.
      - Трог никогда никуда не убегал, - сказала Брид. - Начать с того, что он слишком ленив. Так что я волнуюсь.
      Она опять позвала пса по имени, не дождалась ответа и принялась искать, не осталось ли на земле каких-нибудь следов.
      - Госпожа моя, земля мерзлая и твердая, как кость. Собака не могла на ней оставить отпечатков, - заметил старый Брок. - Должно быть, почуяла что-нибудь.
      Каспар вернулся к поваленной рябине, желая повнимательнее рассмотреть выцарапанные кобольдами древесные руны. Разобрать он их по-прежнему не мог, так что в конце концов пожал плечами и пошел туда, где в последний раз видел, как Трог рылся под вывороченными корнями терна. Конечно, все только и думали о кобольдах, так что пес вполне мог улизнуть незамеченным. Но больно уж это было на него непохоже. Скажем, запах оленя или кабана ни разу не возбуждал Трога до такой степени.
      - Мы ведь в самой глуби Лова, пробормотал Пип хриплым ломающимся голосом. - Тут всякое чудное случается. - Глаза у него сделались большие, и в них зажглись огоньки: почувствовал грядущее приключение. Однако стоило мальчику встретиться взглядом со жрицей, как он тут же посерьезнел. - Да ладно, не убивайтесь вы так. У Трога зубы острые, он и от троллей отобьется.
      Брок оттащил Пипа в сторону и зашипел, как хищная птица:
      - Не смей так говорить с госпожой! Может, сестра твоя и обращается к Морригвэн попросту, но тут дело другое, она сама учится на служительницу Великой Матери. А ты уже довольно взрослый и не должен подавать дурной пример всему гарнизону. Твоя сестра...
      - При чем тут моя сестра! - внезапно закричал Пип, и не думая говорить потише, как Брок. Не она меня поставила на мое место! Я сам себе хозяин, она мне не нянька.
      Каспар обернулся и поймал брошенный Пипом взгляд в его сторону.
      - Я знаю, что солдаты говорят у меня уши есть! - гневно продолжал тот. - И...
      - О чем это ты, Пип? - оборвал его Каспар. - Должно быть, недоразумение какое-то. Какое касательство к тебе могут иметь отношения между Май и Морригвэн? Никто против тебя ничего не имеет.
      Пип уронил голову и вздохнул.
      - Да ладно вам, мастер Спар. Давайте лучше собаку искать. - Он пошел прочь, продираясь через молодую поросль.
      Брок сперва не мог промолвить ни слова, а потом возмущенно запыхтел:
      - Сир, я его тотчас притащу обратно. Пащенок! Ремня захотел! Подумать только - так говорить с баронским сыном! Я его... я его...
      Каспар покачал головой, глядя Пипу в спину. Конечно, следовало велеть парню вернуться и пропесочить его за невежливость, но делать этого совершенно не хотелось. Таков уж был Пип. Непонятно только, что его так расстроило. Тринадцать лет жуткий возраст, подумал Спар, чувствуя себя семнадцатилетнего взрослым, опытным, уравновешенным.
      Интересно, что же он все-таки услышал в крепости такого... Единственный слух о Пипе, известный Каспару, состоял в том, что кое-кто из горничных помоложе пытался его приворожить, но все получили решительный отказ. В результате одна-две девушки терпеть его не могли, зато остальные стали обожать.
      Халь перед тем, как отправиться в Фарону, с улыбкой сказал, что Пип для них всех слишком хорош. Он, мол, ждет девушку с титулом, положением и хорошим будущим. Услышав это, Брид подняла жениха на смех: "Вот уж попал пальцем в небо! ".
      Тогда их что-то отвлекло, и Каспар так и не спросил, что Брид имела в виду. Теперь было бы неплохо спросить, да время самое неподходящее. Жрица опустилась на колени и отломанным корнем падуба копала землю возле поваленного терна там же, где до этого рылся пес. Гнилой темный ствол порос жимолостью. Брид остановилась перевести дух и рассмотреть ползучее растение.
      - Уйллеанд, хранительница сокрытых тайн, - проговорила девушка, перебирая пальцами стебли жимолости, а потом опять вернулась к работе и забормотала: - Ах, Трог, Трог, что же ты тут искал? Сто раз тебе говорила: не подходи к терну!.. Тут большая нора. Может, он докопался до корней и застрял?
      Она замерла, прислушиваясь, не скулит ли подзем лей пес, потом подняла запачканное землей лицо.
      - Ну вы что там, не собираетесь мне помогать?! Каспар притащил крепкий сук и яростно врылся под поваленный терн, говоря при этом:
      - Не мог он здесь оказаться. - Чем глубже они копали, тем уже делалась нора. - Тут и барсуку-то места не хватит, не то, что собаке.
      - Знаю, - нетерпеливо откликнулась Брид, отодвигаясь в сторону, чтобы не мешать Каспару.
      - И чего же я в таком случае силы трачу? - спросил тот, не переставая делать, как она велела.
      - Трог тут копал, - коротко ответила жрица. Каспар ее не понял, оглянулся через плечо и рыть стал чуть менее самоотверженно.
      Возведя глаза к небу, Брид воскликнула:
      - Да пойми же ты! Мне надо знать, что он хотел вырыть. Что-то привлекло его внимание, и кобольды тут ни при чем. Они живут на деревьях, а не в норах. Если мы отыщем то, что искал Трог, у нас будет больше шансов и его самого найти. Не можешь копать как следует, подвинься, сама буду.
      - Позвольте мне, госпожа моя, - предложил Брок, но на него не обратили никакого внимания.
      Каспар удвоил усилия, из-под палки полетели комья земли. Парочка длинных корней не хотела поддаваться. Каспар поднатужился и вдруг отскочил, сев на корточки.
      - Что там? - требовательно спросила Брид.
      - Мертвечина. Похоже на ребра оленя.
      - Оленя? Да ты рехнулся, Спар. Зачем кому-нибудь зарывать оленя под корнями терна?
      - Может, это какое-нибудь жертвоприношение. В конце концов это же древняя роща.
      - Если бы это было жертвоприношение, оленя бы сожгли, зарезали, а потом сожгли. А скорее всего съели бы. Дай-ка взгляну.
      Без тени брезгливости Брид руками раскидала землю, и Каспар увидел, что действительно нашел тушу животного не оленя, а волка. Изъеденная червями грудная клетка еще держалась на сухожилиях и мышцах, но внутренностей никаких не осталось.
      Вместо них среди ребер лежал маленький пухлый сверток, аккуратно перетянутый кожаными шнурками.
      С минуту Каспар и Брид смотрели на него, не в силах сказать ни слова. Потом баронский сын перерезал веревку, которой сверток был привязан к хребту мертво го волка, и не раздумывая передал его Брид, но тут же об этом пожалел. Конечно же, надо было самому разбираться, в чем тут дело, а не перекладывать ответственность на других. Вечно так получается: то с отцом, то с кем-нибудь из жриц, то хуже всего - с Халем.
      - Зачем, спрашивается, было прятать сверток внутри волчьего трупа? удивилась Брид, замерзшими пальцами распуская завязки.
      На землю упал шершавый камешек примерно с грецкий орех величиной. Брид поймала его, пока он не закатился под корни. Камень был почти весь серый, и только в одном месте, на сколе, виднелась поверхность яркого самоцвета.
      - Смотри-и... - восхищенно протянула девушка, поворачивая драгоценность к свету зимнего солнца. - Какой красивый! Золотой цвет такой глубокий, а красная искра!.. В жизни такого большого не видела.
      - Солнечный рубин, - определил Каспар, как толь ко Брид передала камень ему. Жрица стала развязывать кусок кожи, из которого выпал самоцвет.
      - Странная записка, - пробормотала она себе под нос.
      - Ну, что там написано? - спросил Каспар, когда тишина затянулась.
      - "Богатые залежи возле Зеркального озера и долины Драконьего Когтя", - прочла Брид.
      - Богатые залежи чего? - не понял Каспар.
      - Наверное, таких камней.
      Каспар задумчиво сморщил лоб, переводя взгляд с рубина на мертвого волка, а потом - на записку.
      - Почему... - начал он, - почему из этого сделали такую тайну? Зачем прятать записку в волчьем трупе? Надо же было так стараться! Если в Желтых горах можно найти солнечные рубины, зачем скрывать? Могли бы просто пойти к отцу и все ему поведать...
      Брид посмотрела на него, как на дурачка обычно этим славился Халь.
      - Скрывали, очевидно, потому, что не хотели, что бы барон об этом знал. Любые драгоценности, найденные в Желтых горах, по праву принадлежат ему. А все эти тайны означают лишь то, что кто-то желает забрать рубины себе и никаких отступных не платить. Те, кто на западе добывает железо, платят, и хозяева серных шахт на границе с Овиссией тоже, а эти не хотят.
      - Глупости, какие, - заспорил Каспар. - Конечно, сколько-то камней можно стащить, но развернуть целую шахту, и чтобы отец об этом не узнал никак.
      Брид подумала и ответила:
      - Пожалуй, ты прав. В этом смысла нет. Прежде чем начинать добычу, они бы попробовали добиться баронского разрешения. Но все равно записку спрятали. Не бес цельно же? Выходит, кто-то считает, что дело того стоит.
      - Воры! - возмущенно воскликнул Каспар.
      Брид сунула камень и кусок волчьей кожи в сумку, встала и задумчиво огляделась вокруг. Хотя могло показаться, что жрица смотрит куда-то вдаль, Каспар-то знал: она погружена в глубины своего сознания, гадает, что может выйти из этой находки.
      - Труп надо положить обратно, как было, - велела Брид, и Брок тут же подскочил выполнить приказ. - Нет, погодите.
      Жрица достала из сумки заячью лапку, потом осторожно отрезала кусок от плаща из медвежьей шкуры, подумала еще, морща брови, и поцарапала острием кожу у себя на внутренней стороне запястья. После этого стала кровью выводить буквы.
      - Что это ты пишешь? - спросил Каспар, не сводя глаз с пореза.
      Брид улыбнулась и с довольным видом прочла:
      - "Ждите там, где встречаются Лешая река и Белоструй". Конечно, можно бы было укрыться где-нибудь неподалеку и подождать, кто придет за запиской, но тут особо не спрячешься место голое. К тому же надо сперва найти волчат.
      Каспар радостно закивал.
      - Ага, точно, а слияние двух рек - место заметное, и у нас на пути. Займемся этим делом, когда будем возвращаться с перевала. Если там кто-нибудь окажется, значит, его и надо подозревать.
      Брид закатала заячью лапку в обрывок шкуры с надписью и привязала ее к хребту мертвого волка на месте прежней записки. Брок быстро забросал кости землей. Каспар уже шагал к своему коню.
      - Надо бы скорее ехать. Найдем волчат, а потом будем наблюдать за слиянием рек. Только вот где Пип? Брок, ты его не видел?
      Старый солдат осмотрелся вокруг и покачал головой.
      - Коня его тоже нет, мастер Спар. Должно быть, глупый мальчишка ускакал один.
      - Тьфу ты, - плюнул Каспар. - Без него не уедешь, да и без Трога тоже. Может, Пип напал на след пса?
      На то, чтобы отыскать на хрустящей от мороза земле следы шипастых подков мерина, много времени не потребовалось. Каспар понял, что покамест вожак отряда из него никудышный. Всего ничего проехали, а уже потеряли пса и мальчика.
      - Мать Великая, ну и дурак! - ругалась Брид.
      Следы вели в тень под высокими вечнозелеными со снами. Земля под копытами лошадей была покрыта опавшей хвоей. Каспар не сразу привык к полутьме и поэтому не заметил низко нависшую ветку, пока та не хлестнула его по щекам.
      - Простите, сир, это все я виноват, - не переставал извиняться Брок, как Каспар ни пытался его унять.
      - Надо мне было с парня глаз не спускать. Не знаю, что на него нашло. Моя вина, моя вина, мастер Спар.
      - Да не твоя, - урезонивал его Каспар.
      - Может, Пип заметил пса.
      - С удивлением он обнаружил, что защищает мальчика.
      Брид оглянулась и взглянула на него так, будто хотела сказать: "Нельзя быть таким доверчивым". Стоило Броку слегка отстать, как она подъехала к Каспару поближе и негромко произнесла:
      - Это из-за вас с Май. Думаю, парень захандрил после того, как Брок ему напомнил, что весь гарнизон над ним смеется.
      - А что у нас с Май? - вспылил Каспар. - Он, наверное, знает что-нибудь, что мне неизвестно. Май на меня сто лет внимания не обращает.
      - Ой, ли? - усмехнулась Брид и углубилась в чтение следов.
      Брид всегда знала о происходящем куда больше, чем Каспар. Ум у нее был быстрый, а сама она то вся кипела жизнью и идеями, то делалась мудро-безмятежной. Чужая и тем более привлекательная. За три последних года мальчишеские очертания ее фигуры стали более женственными, но не потеряли легкости и грации. И еще эти глаза! Казалось, что они проказливо смеются, и в то же время во взгляде всегда ощущалась какая-то древняя мудрость. Брид была соткана из противоречий, и, глядя на нее, Каспар чувствовал в горле ком.
      О чем это он думает?! Хоть никто ничего и не заметил, Каспар покраснел от стыда. Ведь сто раз обещал Май, что та будет в его сердце единственной!
      Каспар вздохнул, вспомнив о кроткой девочке, считавшей себя такой малозначительной и так много заботившейся о других. Она тоже уродилась необычно легкой и тонкой, как все три высшие жрицы и он сам. Хоть яркости и пылкости Брид ей не хватало, они все равно были похожи друг на друга.
      Уже темнело. Северное зимнее солнце уходило за деревья, и их прямые стволы зажглись пламенем. Каспар понятия не имел, куда заехал. Куда, спрашивается, запропастился Пип? Вновь перед баронским наследником встал знакомый вопрос: как призвать к порядку младшего брата девушки, на которой хочешь жениться? Положение неловкое, а неловких положений Каспар терпеть не мог. Они приводили его в замешательство.