Брок с отвращением посмотрел на охотника.
      - Чего ради бельбидийцу заниматься таким дурным ремеслом? Ты что, совсем себя не уважаешь?
      Палец дернул за веревку, охватившую запястья Брока, и потуже затянул узел. Пип закусил губу, видя, как больно старику, но тот лишь глубоко вздохнул.
      - И чего ты связался с кеолотианцем и его подлыми замыслами? Неужели не придумал полегче способа заработать себе на жизнь? Даже в рубиновых шахтах на севе ре Кеолотии проще работать.
      - Я же говорил: был пастухом, теперь охочусь на волков. Только и всего, - отрезал овиссиец. - Продаю шкуры кеолотианцам. Иначе не проживешь, барон Бранвульф не дает убивать зверюг. А Бельбидию надо очистить от волков до последней твари. Просто выполняю работу барона Бранвульфа вместо него самого.
      Брок, чтобы не наговорить грубостей, опять сделал глубокий вдох.
      - Вы ведь оба не охотники, ни ты, ни он. Я видел, как твой приятель пытался с волков шкуры содрать, не больно-то он хорошо умеет это делать.
      - Да уж получше, чем ты, - отмахнулся Палец.
      - Все равно не понимаю, - продолжил Брок, - как ты мог связаться с кеолотианцем и пойти против своих же соотечественников...
      - Ха! Тоже мне, соотечественники! Никто больше не считает Торра-Альту частью Бельбидии. Вам уже долго осталось. Король Рэвик с вами нянчится, но бароны его, наконец, убедили, что надо что-то делать.
      Пип хмуро смотрел в землю.
      К перевалу они пришли перед самым закатом. Обернувшись, мальчик увидел за спиной безлесный склон, лишь кое-где простроченный грядами черных камней, от которых тянулись к путникам длинные тени. А впереди тонула в полумраке долина. Пипу показалось, что он различает внизу деревья. Им завладело дурное предчувствие. Кобольды же, наоборот, приободрились, запрыгали, указывая пальцами в темноту.
      - Это, наконец, Кеолотия, - объявил Всадник, взмахнул бичом и взгрел по загривку одного кобольда. Тот заверещал, остальные тут же столпились вокруг него, сплетаясь ручками и ножками, словно заросли боярышника на ветру.
      - Не забывайте про Хобомань, - пригрозил им охотник. - У меня там друзья, одно слово, и... - Отвернувшись, он отдал приказ: - Здесь остановимся.
      Пип так устал, что привалился спиной к камню и не мог пошевелиться, только смотрел, как Всадник и Палец готовятся ко сну. Они разожгли костер, что было приятно, зато весь мир за границей светлого круга погрузился во мрак. Всадник достал соленую оленину и копченое кабанье мясо, причем Трогу отмерил огромную порцию и принялся тискать и гладить пса, неуклюже пытаясь завоевать его доверие.
      - Я думал, ты собирался его сделать злобным, чтобы лучше дрался, хмыкнул Палец.
      - Нормально он будет драться, - откликнулся кеолотианец. - Это у него в крови. А пока хочу, чтобы он был здоров и сговорчив. Он должен выглядеть так, будто может наделать здоровых щенят, так за него больше дадут. Боевой пес! Только посмотри, как он, верно, держится возле пацана и как наступает на лапу, будто совсем боли не чувствует. Дело верное, Его Важность будет мною доволен.
      Пип занялся кормежкой волчат. Пальца удивляло, как пленник может столь охотно работать. Особой любви к волкам мальчик не испытывал, но не мог вынести мыс ли о том, что эти несчастные крошки, лишившиеся матери, будут голодать. Он знал, что, значит, потерять родителей, и собирался заботиться о детенышах так же, как заботился о нем самом барон Бранвульф.
      - Надо бы нам выпустить бедняжек, чтобы их не продали, - прошептал Брок.
      - Они умрут с голоду, - не согласился Пип. - К тому же Брид ищет волчонка. Она бы не хотела, чтобы они страдали.
      - Ну, это-то ведь не те волчата? Она нам ясно сказала, что мы их узнаем, как только увидим. А эти обычные, таких в Желтых горах двенадцать на дюжину.
      - Зато они мне доверяют. Не могу их бросить, - тихо сказал Пип, прижимая детенышей к себе. Он отвечал за волчат и молча поклялся, что не подведет их так, как подвел свою мать.
      Кормление волчат занимало много времени. Надо было разжевать мясо в нежную кашицу, чтобы малыши могли его втянуть в желудок. Пип не отвлекался, хотя Трог, принявшийся вылизывать детенышей, ему мешал.
      - Да что ты, как сука взбалмошная, - обругал Пип терьера, сплюнув волчатам, остатки мяса им пища была нужна больше, чем ему. Сам Пип довольствовался при береженой краюхой черствого хлеба.
      - Ты бы, парень, не тратил на них всю еду, - проворчал Брок. - А то мне придется тебе половину своей отдать.
      - Не нужна мне твоя еда! - вспылил Пип. - О себе лучше беспокойся. Я знаю, что это простые щенки, но они ничего дурного не сделали. Он не мог объяснить, что видит в судьбе волчат отражение своей собственной, ведь они с сестрой тоже остались сиротами.
      Брок покачал головой.
      - Нельзя так говорить с тем, кто тебя старше и опыт нее.
      - Посмотрим еще, кто опытнее, - скорчил рожу Пип. - Я однажды сделаюсь капитаном стражи. - Он не понял, отчего Брок рассмеялся.
      - Ты-то? Твоя беда, парень, в том, что ты забываешь, кем родился. Сколько ни учись, а капитаном тебе не стать.
      Пип злобно хмыкнул и съежился под медвежьей шкурой. Ветер усиливался, ночь стала так холодна, что мальчик больше обычного радовался не только плащу, но и тому, что Брок с Трогом лежали рядом. Пес был теплый, прижимался к нему и громким сопением заглушал раздраженное ворчание охотников. Те сами улеглись, а кобольдов оставили сторожить. Впрочем, сбежать торра-альтанцы не могли, да и обратный переход через Драконий Пал без всяких припасов представлялся чистым самоубийством.
      Несмотря на усталость, заснуть оказалось нелегко. Пипу не давал покоя вопрос: с кем Всадник собирается встретиться на перевале? Мальчик нашел взглядом одинокую рябину, склонившуюся под ветром и трепетавшую на фоне лунного неба, как флаг. Должно быть, в честь нее, видимой за много миль, это место и получило свое название.
      Пип натянул плащ до самого носа и стал смотреть, как звезды над головой разгораются ярче. В полудреме он раздумывал, что сейчас поделывает его сестра и бес покоится ли она о нем, и еще отправил ли барон кого-нибудь на поиски. Вдруг мастер Спар их бросил?.. Эта мысль его окончательно разбудила. К тому же серый волчонок принялся лизать ему руку. Зная, что кобольды начеку, мальчик не сводил глаз с гребня горы. Наконец стражники загомонили. Всадник вылез из-под груды волчьих шкур и пнул своего спутника.
      - Вставай, они тут.
      На гребне вырисовался темный силуэт всадника.
      Может, просто снизу так казалось, но незнакомец выглядел необычайно худым и высоким. Стати его коня это лишь подчеркивали. Вскоре рядом с наездником появился еще один, видимый не столь четко. Вместе они поскакали вниз и растаяли в темноте, а потом опять появились, остановившись футах в двадцати от костра. Всадник вышел к ним навстречу. Пип, ослепленный ярким пламенем, мало что мог разглядеть сквозь кустарник, зато слышал тяжелое дыхание лошадей и обрывки негромко го разговора. Он растолкал Брока.
      - О плате спорят, - пробормотал тот, послушав.
      - Знаю. Молчи, а то не слышно.
      Ветер порой менялся, относя слова, прочь, порой опять дул с востока. Один голос вроде бы принадлежал бельбидийцу, но не селянину - в нем слышались те же четкие ноты, что в речи барона и его родни, непохожие на говор простолюдинов. Что могло привести сюда бельбидийского дворянина, и зачем ему тайно, в темноте, о чем-то договариваться с кеолотианцем? Вряд ли речь шла всего лишь о волчьих шкурах.
      - Я буду рад сообщить брату, что ваши люди отгоняют их на юг. В Желтых горах им не хватит еды, и они двинутся дальше, в Овиссию... А черномордые волки не ограничатся овцами. Порой они станут нападать и на людей... Тогда у нас будет повод. Их надо усмирить...
      Пип нахмурился. Несомненно, они говорили о Торра-Альте. Когда очередной кусок разговора достиг его ушей, он едва не подпрыгнул.
      - Что с другим нашим делом? - продолжил бельбидиец.
      Слов Всадника Пип не расслышал, зато уловил ответ дворянина:
      - Хорошо. Тебя вознаградят. Принц об этом позаботится.
      Принц, повторил про себя мальчик, и сердце у него затрепетало. Выходит, брат короля Рэвика плетет какой-то заговор против Торра-Альты? Все знают, что он жаждет власти, и Халь об этом не раз говорил, но пойти на предательство?.. Пип гадал, что же на самом деле услышал, и что с этим делать.
      Глава 18
      С каждым шагом, который Каспар заставлял Брид сделать, замок с перламутровыми шпилями становился меньше.
      - Талоркан, - шептала девушка. - Отпусти меня. Мне надо к нему. - Она попыталась выдернуть руку, безумными глазами глядя на Абалон.
      - Он отравил тебя своей магией, - старался объяснить Каспар. - Это все обман.
      - Он обещал мне вечную жизнь. И власть - чтобы восстановить равновесие природы в нашем мире.
      - Это все обман, - мягко повторил Абеляр. - Такое под силу лишь богам.
      Слезы выступили на пожелтевших глазах девушки. Она опять хотела вырваться, до крови расцарапала Каспару предплечье. Тот не обращал на боль внимания. Важно было лишь одно путь через лес.
      - Давайте побыстрее! - Папоротник стоял шагах в пятидесяти от них и подпрыгивал от нетерпения. - Мы так никогда не придем!
      - Мне нужна музыка, - вздохнула Брид. - Его ласковый голос...
      - Пожалуйста, Брид, вспомни о своем доме, - стал просить Каспар, вспомни о том, что нам нужно сделать. Морригвэн умирает, цепь Троицы будет разорвана, если ты не вернешься.
      - Талоркан обещал, что ради меня все исправит. С помощью Свирели мы способны на все, что угодно. Он обещал!
      - При всем моем уважении, госпожа, - произнес Абеляр, - Талоркан мало известен готовностью держать свои обещания. Он жаждет власти над старейшинами, и хотя у членов Круга есть свои недостатки, подобное могущество в руках одного лесничего...
      - Он не один, - возразила Брид, - я буду с ним и смогу его направлять.
      - Госпожа моя, я пробыл здесь достаточно, чтобы заметить, как низко ценят лесничие своих женщин. Он лишь желает воспользоваться вашим мастерством в рунном деле в конце концов, ведь вы сковали Свирель рунами.
      - Лжешь! - выкрикнула Брид. - Я нужна тебе лишь затем, чтобы провести тебя через рубеж!
      Нет, не эту девушку знал и любил Каспар. Что мог он сделать против песни Талоркана, раз та исполняла все ее желания?
      - Брид, ты должна разорвать пелену. Сейчас ты не властна над собой. Вспомни, как ты боролась против заклятия до того, как поддалась ему, чтобы избавить меня от пытки. Борись опять. - Каспару хотелось сесть на землю и разрыдаться. Он не знал, что делать.
      - Пожалуйста, пожалуйста, - подбежал Папоротник и повис у Брид на руке. - Мне надо обратно. Мне надо, понимаешь? Петрушку сожрут волки. Брид, мне больше не на кого надеяться.
      Он потянул Деву за собой, и она неуверенно пошла.
      - Да. Я должна спасти твою дочку, Только подожди, пожалуйста, пока я наберусь здесь сил. Ловчие уже близко, Талоркан мне поможет.
      При упоминании о ловчих Папоротник подскочил и принялся оглядываться, боязливо втягивая носом воздух.
      - Госпожа, он никогда не даст тебе силы, - произнес Абеляр.
      Папоротник заплакал, весь дрожа.
      - Мне надо домой. Пожалуйста, помоги мне. Мне надо! - Ему не хватало ума думать о чем-нибудь еще.
      - Магия сильно на нее повлияла, - вздохнул Абеляр, оборачиваясь к Каспару. - Будь Брид из простецов вроде Папоротника, песня влетела бы ей в одно ухо и вылетела в другое. Так, великая сила животных в простоте их природы. Их нужды и желания чисты и прямы, оттого их трудно совратить. А вот людей... Мы хотим столь многого, что всегда найдется, за какое обещание купить нашу душу.
      - Только не Брид. - Каспар отказывался в это верить.
      - Может, Брид в особенности. Ведь у нее как у высшей жрицы множество забот, множество обязанностей, а она еще только юная девушка. Ее душа плачет о своих собственных нуждах. Никто на свете не может жить только ради других. К тому же она не сама выбирала этот путь. Какая-то ее часть должна страдать от всей этой ответственности, плакать о потерянном детстве. Видишь ли, она верит Талоркану потому, что отчасти в этом и вправду нуждается. Абеляр взял Брид за одну руку, Каспар за другую, и они потащили девушку дальше. Но решимость придала ей сил, и приходилось буквально бороться. Эх, был бы здесь Халь!.. Но желать, чтобы Халь оказался здесь, означало желать ему смерти. Каспар переворошил все свои мысли, ища способа пронзить темную завесу Талорканова колдовства и дотянуться до Брид. Та брыкалась и рвалась прочь.
      - Подумай, что будет, если Морригвэн умрет и окажется с нами в Ри-Эрриш до того, как мы найдем новую Деву, - сказал Каспар.
      - Морригвэн, - медленно повторила она, будто пытаясь вспомнить, кто это. - Тяжело... - Закашлялась. - Все мое прошлое, будто в тумане. Морригвэн...
      - Морригвэн будет очень сердиться, - произнес Каспар.
      Брид закусила губу и, похоже, обдумывала его слова.
      - Морригвэн...
      Ее глаза сузились, будто девушка пыталась разогнать серый полумрак, затенявший разум.
      - Она теряет память о своей жизни, - сказал Абеляр. - Я видел такое. Песня лесничего обладает великой силой. Он может заставить человека замереть на месте или, наоборот, идти, бежать. Ему несложно проскользнуть в ее рассудок и дать надежду на то, чего она хочет.
      Брид молчала.
      - Для простого лучника ты знаешь много мудрых слов, - заметил Каспар.
      Абеляр потер свободной рукой лоб и искоса взглянул на него.
      - Спар, ты зря считаешь людей простыми. Никогда не суди человека по его ремеслу, суди по тому, кто он есть, потому что мало кто оказывается тем, кем кажется сперва. Козопас может быть переодетым принцем, познающим жизнь своего народа, а принц - разбойником, ищущим, какие бы еще земли захватить, а лучник ни когда не бывает только лучником. Он чей-то отец, чей-то муж, чей-то друг или враг, и жизнь его не ограничивается колчаном со стрелами. Не суди человека, пока не попробуешь отобрать у него оружие.
      Каспар смущенно пробормотал какие-то извинения, а потом сам посмеялся над собой. Он так часто считал других глупцами за то, что они относились к нему лишь как к баронскому сыну, оторванному от жизни, испорченному и надменному. На самом деле богатство и власть еще не делали его важной птицей. Вообще говоря, Каспар всю жизнь чувствовал себя человеком довольно не значительным, особенно по сравнению с Халем. Вот Халь сумел бы заставить Брид позабыть Талоркана и осознать ложность его обещаний. Но помнит ли она его намного четче, чем Морригвэн?
      - Разве ты не хочешь вернуться к Халю? - спросил юноша, взглянув Брид в лицо. Яркие, как солнце, и со всем чужие глаза испугали его, он был не в силах в них долго смотреть. И не смог ничего разглядеть в них за блеском.
      - К Халю, - проговорила Брид. - Он ведь?.. Нет, не помню.
      - Песня не отпускает ее, - произнес Абеляр.
      Каспар попытался поднять девушку на руки, но та не далась. Тогда Абеляр он был куда сильнее, хоть и хромал из-за покалеченных коленей, взвалил ее на плечо. Каспару очень хотелось взять на себя хоть часть боли лучника. Избегая троп, чтобы не наткнуться на лесничих, они двинулись через лес, слишком медленно на взгляд Папоротника тот бегал кругами, постоянно вырываясь вперед, однако не удалялся больше чем на полсотни шагов. Будто пастушья овчарка, подумалось Каспару, когда лёсик в невесть какой раз опять вернулся и стал их, поторапливать.
      - Хочешь, ступай вперед один, - предложил ему Каспар, понимая, что времени мало и вскоре Талоркан устроит облаву.
      - Он не может, - покачал головой Абеляр. - Он ведь никогда раньше не был человеком и умеет жить только в стаде. Оленю опасно покидать остальных. Так что Папоротник далеко от нас не отойдет.
      Брид опять стала вырываться, и Абеляр споткнулся.
      - Давай я помогу, - предложил Каспар.
      Вместе они потащили девушку через густые заросли ежевики, цеплявшие их за ноги. Спустя полтора часа Каспар, совершенно обессилевший, к своему стыду понял, что почти весь ее вес по-прежнему приходится на плечи лучника.
      - На то, чтобы обыскать все тропы, ведущие к ближайшему от Абалона проходу, им много времени не понадобится. Пожалуй, кони у них быстрые, и преимущество наше невелико. К тому же они знают лес. Раз так, нам не успеть, - вздохнул Абеляр. - Умоляю вас, госпожа, помогите нам.
      Брид покачала головой.
      - Нет, не могу. Это неправильно. Нас должны были съесть волки. Смерть не обманешь, как не вернешь вы пущенную стрелу.
      Папоротник принялся трясти ее за руку.
      - Пожалуйста, Брид, давай поспешим! Они сожрут мою дочку. Ты должна мне помочь. Ты должна! - Желтый блеск в глазах девушки потускнел. - Они ее на части разорвут, оставят только рожки да ножки. Петрушка не умеет так быстро бегать, чтобы ее не догнали. Пожалуйста, пожалуйста, помоги мне! Найди проход! Отведи нас туда и сыграй на Свирели!
      Вдруг Брид перестала сопротивляться и взглянула на Каспара с Абеляром.
      - Освободите же меня, глупцы вы этакие! - крикнула она. - Я должна помочь несчастному созданию. Разве вы не понимаете, что нам надо провести его через лес, пока не подоспели ловчие?
      Голос жрицы был так властен, что они немедленно ее отпустили. Девушка подхватила блестящую юбку и побежала за лёсиком, оставляя клочья шелка на ветвях боярышника. В какой-то момент она остановилась и оторвала подол чуть ниже колен, чтобы легче было двигаться.
      Папоротник большими прыжками скакал через поваленные вкривь и вкось стволы и подлесок, так что Абеляр вскоре сильно отстал. Каспар корил себя за то, что позволил лучнику так долго нести Брид. Теперь бедняга неуклюже спотыкался, на своих искалеченных ногах, то и дело хватаясь за плечо Каспара, чтобы не упасть. Рана от стрелы у него в груди раскрылась, дыхание вырывалось прерывисто.
      На весь лес прозвучало горделивое завывание трубы. Папоротник вытянул шею на несколько дюймов, глаза его потемнели. Страшный звук прервал щебетание лесных птиц.
      - Идите без меня, - крикнул Абеляр, когда в воздухе разнесся второй аккорд. - Облава началась.
      - Сначала они пойдут на юг, - ответил Каспар, надеясь, что окажется прав. Он задержался, чтобы подхватить лучника под руку. - А что случится, если лесничие нас поймают?
      - Заберут наши души, - тяжело дыша, ответил тот, - так что мы никогда не вернемся к прошлой жизни и ни когда не достигнем блаженства Аннуина. Мы останемся в лесу, как другие.
      - Они живут здесь вечно?
      - Да, если только их не поймают простолюдины.
      - А что простолюдины с ними делают?
      - Простолюдины - хищники, они пожирают их, и тогда - всё.
      - Что всё? - спросил Каспар, помогая ему идти. Брид с Папоротником убежали далеко вперед.
      - Если здесь умрешь, больше не будешь существовать. От тебя ничего не останется, - загадочно ответил лучник. Он уже не поспевал даже за медленным шагом Каспара, а в конце концов остановился и принялся растирать колени. И вернуться в солнечное сияние, как лесничие, ты тоже не сможешь. Просто исчезнешь. В этом и состоит задача лесничих - не давать простолюдинам убивать души.
      Каспар вздрогнул от ужаса и быстрее потащил Абеляра через лес.
      - Нет, не могу. - На лице лучника застыла гримаса боли. - Ты должен идти без меня. Должен привести Деву к проходу.
      - Нам нужна твоя помощь. Ты знаешь, лес и жизнь в Иномирье, - стал уговаривать его Каспар, хотя со страхом думал о другом. Что будет, если ловчие нагонят их? Что сделается с Торра-Альтой? Что сделается с Бельбидией, со всеми теми, кого он знал и любил, и с хрупким равновесием природы, если нарушится преемственность Троицы? Новая Вера вновь воспрянет, и насилие над природой станет необоримо. Люди будут валить леса, повсюду распахивать поля как раз тогда, когда они начали, было вновь искать хоть какой-то порядок в своей жадной жизни. Нужно, чтобы Брид вернулась домой. Так нужно, что ради этого все они должны быть готовы обратиться в пыль на неспокойном ветру Ри-Эрриш.
      Стук копыт отвлек его от этих мыслей. Кто-то бежал быстро, как лошадь, однако куда легче. Может, лань?.. Слева мелькнул между деревьями белый бок, и вдруг животное возникло впереди, а с ним еще множество, и все они летели со скоростью, какой Каспар никогда прежде не видел. Стадо неслось через густой подлесок, через заросли, выбежало на поляну и там замерло, все как один, склонив головы к земле. Каспар выпустил руку Абеляра и, задыхаясь, рванулся туда. Белые животные стояли повсюду, стояли и спокойно паслись, залитые весенним солнцем.
      Опять запела труба, и юноша сжал кулаки. Стадо не обратило на звук ни малейшего внимания. Похоже, это были единственные животные во всем Ри-Эрриш, которых не волновали тоскливые переливы, раскатившиеся над лесом. Папоротник тут же замер, глядя на пасущихся животных. Каспару сперва показалось, что это белые пони, но стоило одному дернуть головой в густой траве, как он понял свою ошибку. Абеляр грустно улыбнулся.
      - Значит, это правда. Я о них слышал, хотя сам ни когда не встречал.
      - Мне раньше доводилось видеть единорогов, - сказал Каспар, - но те были стройные, сильные. А эти мелкие и нахальные, будто козы.
      - Шаманка рассказывала, что это души мертворожденных и погибших во младенчестве детей, - объяснил Абеляр. - Их почитают благословенными и лесничие, и простолюдины, ни те, ни другие на них не охотятся. Они живут в Иномирье беззаботно, пляшут в лесу, пока не придет их время предстать в блаженстве Аннуина. Ведь им неведома боль расставания.
      - Пошли, пошли! - закричал с той стороны поляны Папоротник и резво поскакал между буками дальше. Вскоре даже Брид стало тяжело за ним угнаться.
      - Мы за тобой не успеваем, - выдохнул Каспар, когда лёсик опять вернулся к ним. Охотничья труба, похоже, звучала теперь дальше, и Каспар позволил себе немного расслабиться, думая, что старейшины Высоко го Круга правы насчет первых действий Талоркана.
      Он уже собирался поблагодарить Абеляра за то, что тот так умело находит дорогу через лес, как вдруг земля ушла из-под ног. Каспар покатился по крутому откосу.
      - Река! - Брид чуть не задохнулась от восторга. - Похожа на Белоструй.
      Каспар, сидя на берегу, с радостью смотрел, как девушка, приходя постепенно в себя, ступает по прозрачному мелководью. Возбужденный Папоротник носился вокруг. Абеляр смотрел на него с неодобрением, и даже сама Брид взмахом руки велела лёсику утихнуть и прижала палец к губам. Каспар медленно подался вперед, чтобы взглянуть, что она такое заметила.
      Великолепный олень стоял меньше чем в полусотне шагов от них. Из ноги у него торчала стрела, а бока тяжело вздымались. Олень опустил голову, окунув огромные рога с двенадцатью отростками в воду. Каспар узнал его это было то животное, что встретилось им перед входом в замок Абалон. Должно быть, олень держался речных русел.
      - Он ранен, - в отчаянии воскликнула Брид и бросилась к нему, расплескивая воду.
      - Осторожнее, госпожа моя, - предупредил ее Абеляр, но девушка уже протянула руку к оленю. Тот всхрапнул, и по воде побежали круги.
      Свет солнца померк: его затянуло облаком. Олень растаял среди теней. Там, где он стоял, остались лишь белые мерцающие искры. Каспар дернулся, а Брид спокойно дождалась, пока яркие лучи опять упадут между древесных ветвей. И белый олень появился вновь, хотя и лишь отчасти - под водой, бурлившей вокруг его колен, были видны лишь серебряные очертания копыт.
      - Он еще не полностью перешел в Иномирье. Умирает, но еще не мертв. Скоро за ним придут лесничие, - сказал Абеляр. - Нам надо спешить.
      - Он ранен, - мягко ответила Брид. - Я не могу его бросить. Не шевелись, мой хороший. - Она вытащила висевший на груди под платьем мешочек с травами, порылась в нем, достала небольшой побег щавеля и протянула оленю в знак дружбы. Тот поднял голову и потерся носом о ее руку. Довольно кивнув, девушка потянулась к его шее. Животное вздрогнуло, но осталось на месте. В глазах его застыл страх.
      - Я тебе помогу, - произнесла Брид самым успокаивающим своим тоном, медленно продвигаясь вдоль бока оленя.
      Тот, слишком ослабший, чтобы убежать, упал на колени, а потом, вздохнув, рухнул набок и выгнул шею, глядя на Брид. Девушка опустилась в воду рядом с ним.
      - Стрела прошла насквозь, и рана загноилась, - пробормотала она себе под нос, осматривая распухшую заднюю ногу оленя. Быстрым движением Брид достала ритуальный серп и перерезала древко, чтобы вытащить наконечник.
      - Прости, будет больно, - предупредила она и взялась за оперение стрелы. Каспар тут же понял, что Брид понадобится помощь, и поспешил ухватить животное за рога, отвернув лицо на случай, если олень вдруг на него бросится.
      Брид взглянула на него, и Каспар кивнул готов. Тогда одним рывком девушка вырвала стрелу из раны. Брызнула темная кровь. Олень рванулся и пытался вскочить, но Каспар всем весом прижал его голову.
      - Молодец, Спар, - выдохнула девушка, одной рукой зажимая оленю рану, а другой, копаясь в мешочке с травами. Сердце Каспара заколотилось от радости Брид его узнала. - Иссоп, вербейник и донник. - Она стиснула травинки в кулаке, выдавливая сок, а потом перемешала его с глиной и залепила животному поврежденную ногу. - Должно помочь. - Вздохнув, Брид обошла оленя, погладила по морде и влила ему в рот пригоршню воды. - Он был слишком слаб, чтобы пить. Вода - лучшее лекарство, помогает восполнить потерю крови. Морригвэн всегда так говорила.
      Она помнит Морригвэн! Каспар с надеждой посмотрел на Брид, не выпуская рога оленя. Вздумай животное дернуть головой, любой из огромных и острых отростков вполне мог оставить человека без глаза. Однако спустя мгновение-другое оно потянулось мордой к воде, и Каспар перестал его держать, тут же отскочив подальше. Сперва олень лежал неподвижно, затем с трудом поднялся и шагнул глубже в реку. Понюхал воду и стал пить большими глотками. Из раны сочилась кровь, Каспар надеялся, что с нею высочится и ядовитый гной.
      - Он не умрет? - беспокойно спросил Папоротник, когда они уже шли вниз по течению, и олень скрылся из виду.
      - Рана глубоко заражена, на то, чтобы она очистилась, потребуется время. Но теперь ему будет легче, - ответила Брид. Девушка остановилась смыть кровь с ладоней, а потом зачерпнула пригоршню воды и поднесла к губам. Глотнула немного и стала удивленно смотреть, как вода стекает меж пальцев. - Тот же вкус. - Она перевела взгляд на серебряный браслет у себя выше локтя. Вырезанные на нем руны говорили о ее сане Девы, Одной-из-Трех. Медленно опустив и снова подняв ресницы, Брид испуганно обернулась к Каспару. - Прости меня, Спар, пожалуйста, прости. - Тут же она решительно схватилась за Свирель Абалона, висевшую на поясе. Глаза у нее опять были зеленые, как листья деревьев.
      - Наверное, это благодаря оленю, - произнес, подумав, Абеляр. - Она ведь коснулась его, когда он еще отчасти находился в мире живых, и память пробудилась.
      - Лесничий украл мой рассудок! - Брид побелела от мысли о том, что едва не случилось. - Он обещал мне свободу и возможность сделать так много добра. Был таким гордым и красивым, его песню переполняла радость. Ох, Спар, простишь ли ты меня когда-нибудь за мою слабость?
      Ответа Брид ждать не стала, и Каспар заподозрил, что не перед ним она оправдывается. Девушка бросила быстрый взгляд на Абеляра с Папоротником, а потом посмотрела в воду.
      - Даже если ловчие отправились на юг, вскоре они почуют наш запах. Нам нельзя идти вдоль реки.
      - Надо направляться домой, - вздохнул Каспар, тоскливо глядя на юго-восток, в ту сторону, где должна была находиться Торра-Альта.
      Абеляр покачал головой.
      - Крепости там нет, только скала Тор. И драконы. Нам идти еще много лиг, так что лучше двигаться по прямой.
      - Рано или поздно ловчие нас нагонят, - произнес Каспар.
      Брид взяла его за руку и взглянула в глаза.
      - Мы должны это сделать, Спар. Никаких "но", ни каких "если". Мы просто должны. От нас зависят слишком много людей, слишком много душ. Нельзя допустить гибели Старой Веры.
      От этих слов Каспар воспрянул духом. Отвага жрицы придала им всем сил, особенно Абеляру. Они двинулись дальше, продираясь сквозь кустарник, и бежали, пока лучник не растянулся на земле, запутавшись в ежевике. Каспар подхватил его за руку и помог подняться, и тут же трое торра-альтанцев опять заспешили следом за неутомимым Папоротником, не прекращавшим к тому же ругать недостатки своего нового тела:
      - Подумать только, всю жизнь относился к людям с трепетом, а они, оказывается, даже новорожденного детеныша не обгонят!
      - Ты бы лучше носом так не подергивал, - недовольно сказал Каспар. - А то мне чихать хочется.
      Папоротник взглянул на него и принялся шевелить ноздрями еще быстрее. На мордочке у него нарисовалось совершеннейшее непонимание.
      - Думаю, к тому времени, как мы доберемся до прохода, он окончательно превратится в обычного человека, если, конечно, кого-нибудь из людей можно назвать обычным, - произнес Абеляр. - Идемте быстрее, нам еще далеко.
      - Откуда ты так много знаешь о лесе? - спросила Брид.
      - Я уже говорил Каспару, что ходил здесь раньше. Думал, что сумею вступить в блаженство Аннуина и возродиться к новой жизни, чтобы сражаться за Великую Мать. Молился, чтобы мне сохранить память о своей цели, даже на руке ее выцарапал, надеясь, что отметины останутся. Вот, смотри.
      Он закатал рукав и показал вырезанные прямо на коже бельбидийские буквы: "Защищать Троицу".
      - Не получилось бы, - спокойно сказала жрица. - Рубеж могут пересечь только руны. Они ведь письме на богов, вещественные законы над ними не властны.
      - Ну, не важно. Все равно я не смог войти в Аннуин, только на миг его увидел. Это ведь край блаженства, - мечтательно проговорил лучник. - Я не сумел шагнуть через границу, потому что не хотел отречься от прошлой жизни. Великая Мать меня не приняла бы.
      - А как там, в Аннуине? - прошептала Брид.
      - Трудно объяснить. Он будто весь укрыт легким кружащимся туманом, похож на лес, уходящий в озеро. Четкого берега я не различил, да и вообще, по чести сказать, ничего особенного не видел. Это была, словно в детстве мысль о возвращении домой, к матери.