ГЛАВА 11

Ночь была темна, узенький серп луны в черном небе почти не давал света. Май дрожала от страха. Каждый случайный звук, казалось, таил в себе угрозу. Звон кузнечиков в траве, далекий совиный крик, пыхтение шныряющих в темноте ежей – все мнилось девушке обостренно-громким и пугающим.

Рози тоже была испугана. Старая лошадка неожиданно взбрыкнула, едва не сбросив Май; девушка вцепилась в поводья и послала кобылу в легкий галоп. Пригнувшись к спине лошади, чтобы не свалиться, она смотрела на дорогу перед собой.

Дочь лесоруба никогда не чувствовала себя уверенно верхом. Она знала, что для Каспара это большое разочарование, может быть, даже одна из причин, по которым он предпочел ей Брид.

Рози скакала все быстрее, теряя самообладание. Май почувствовала, что по щекам ее текут слезы. Ее мотало в седле из стороны в сторону; девушка откинулась назад, как учил Каспар, и натянула поводья. В ответ Рози бешено мотнула головой и вскинула зад, намереваясь сбросить всадницу. Май едва удержалась на спине лошади.

Впереди темнели широкие поля Йотунна, но Май ничего не видела. Рози мчалась во весь опор, девушка потеряла поводья, обхватила руками шею лошади и так скакала, вцепившись в гриву и зажмурившись от страха.

В голове ее пронеслось воспоминание – уроки Каспара, как вести себя, если лошадь понесла. «Правь так, чтобы лошади приходилось описывать все более узкие круги. Вскоре она выдохнется и замедлится».

Май спрятала лицо в гриве Рози, во время особенно сильного прыжка лошади прикусив язык. Рот ее немедля наполнился слюной с привкусом крови. Как же править лошадью без поводьев? Даже с зажмуренными глазами она знала, что бег Рози ничуть не замедляется.

Девушка вспомнила, как Халь смеялся над поучениями Каспара. «Ну, нет, Май, – перебил он, – говорю тебе по своему опыту – не старайся справиться с понесшей лошадью. Просто прыгай. Я всегда так делаю».

«Халь никогда в жизни не пробовал спрыгнуть с беснующейся лошади, – помнится, сказал ей после Каспар. – Нужно обладать нечеловеческой отвагой, чтобы на это решиться – прыгнуть, когда в пяти футах под тобой бешено проносится земля! Что действительно необходимо – так это справиться с паникой».

Май должна была попытаться. Она изо всех сил боролась с собой, стараясь не паниковать, и заставила себя открыть глаза. В ушах свистел воздух, земля под копытами пони сливалась в сплошные полосы, мелькали сероватые стволы деревьев по сторонам дороги. Копыта Рози стучали в ритм слов Каспара, звучавших в голове девушки: «Если лошадь понесла, единственная женщина на свете, которая сможет ее успокоить, – это Брид». Май нагнулась вперед и ухитрилась поймать болтавшиеся поводья. Она покажет им! Она всем им покажет, на что способна – хоть и не высшая жрица, а всего-навсего осиротевшая дочка лесоруба.

Рози кидалась из стороны в сторону, Май моталась в седле то вперед, то назад. Соскальзывая на землю, она в последний момент удержалась за гриву лошади. Даже собрав всю свою силу, девушка не могла усидеть и начала валиться в сторону. Рози еще прибавила ходу, и Май поняла, что вот-вот упадет. И тут сзади послышалось тяжелое прерывистое дыхание, рык – совсем как у собаки, идущей по следу. За Май кто-то гнался. Слабея от страха, она ткнулась лицом в спутанную гриву пони и закрыла глаза.

По ногам девушку стегали высокие папоротники – Рози сошла с дороги и теперь скакала напролом через лес. Возле самого лица Май лязгнули клыки, и это придало ей силы выпрямиться и откачнуться в седле. Волки!

Рози неслась вперед, но тут в тяжелый перестук ее копыт вплелся схожий звук – только более мелодичный и легкий. Ветер выбивал у Май слезы из глаз, почти ослепляя, и развевал каштановые волосы девушки, летевшие за ней, словно Длинное знамя.

Кровь прилила к лицу Май, она поражалась, где кобыла берет силы, чтобы еще ускорить бег. Рози издала ужасающий крик, что-то среднее между ржанием и воем – неестественный и жуткий для лошади. Май снова зажмурилась и начала молиться.

– Великая Матерь, спаси свою преданную дочь, – выкрикнула она громко, и Рози снова истерически заржала.

Внезапно ночной воздух разрезал высокий и чистый звук рога. Перестук копыт за спиной Май послышался совсем близко. В этот миг спутанная грива пони выскользнула у девушки из пальцев, и она наконец упала с седла… но не ударилась о землю. Чьи-то сильные руки в последний миг подхватили ее и втащили на широкую спину лошади. Май оказалась в седле позади своего спасителя, судорожно цепляясь за его одежду.

Девушке приходилось ездить за спиной своего брата, и это всегда казалось ей неудобным и опасным. Среди простого народа в Бельбидии редко встречались хорошие наездники. Селяне чаще использовали коней для тягловой работы, нежели для верховой езды. Май несколько раз ездила верхом позади Каспара и всегда чувствовала, как уверенно он держится в седле и как искусно правит лошадью. Похожим умением обладал и неизвестный спаситель Май. Он был наездником не хуже Каспара, хотя и носил вилланскую одежду.

Три волка, как черные тени в ночи, кружили вокруг Рози. Кобыла снова издала низкий крик, сорвавшийся на почти человеческий визг. Всадник схватился за лук, висевший у седла, и первую же стрелу всадил хищнику в грудь. Остальные два волка в страхе кинулись прочь.

Май никак не могла прийти в себя. До сих пор она думала, что только торра-альтанские лорды могут так держаться в седле; да и сами дворяне считали это умение своим исключительным качеством. На краткий миг Май была почти уверена, что ее неизвестный спаситель – не кто иной, как Каспар; но наваждение тут же прошло. Как бы она того ни желала, этот конь не был Огнебоем, а всадник – ее возлюбленным.

Стрелок снова поднял лук, но волков уже и след простыл. Занимался рассвет, небо на востоке порозовело. Всадник спешился и протянул руку, чтобы помочь Май спрыгнуть с седла. На минуту он сжал ее в объятиях, гладя по голове и шепча успокаивающие слова. Девушка почувствовала себя маленькой и слабой и спрятала лицо на груди своего спасителя, позволяя наконец плачу вырваться наружу. Слезы хлынули ручьем, Май всхлипывала от пережитого страха – но взяла себя в руки и отпрянула назад. Пробормотав слова благодарности, она попыталась вывернуться из объятий незнакомца. Никому нельзя доверять.

– Вы не должны ездить в одиночку, – мягким, мелодичным голосом выговорил мужчина.

Он говорил на чистом бельбидийском, но в речи его сквозил странный акцент, который Май не могла распознать. Откуда бы он мог быть?

– Волки рыщут повсюду, прекрасная леди. Нельзя так рисковать собой, – продолжал незнакомец.

– Я не леди, и никак не могу вознаградить вас за спасение. Мне жаль вас разочаровывать, но у меня нет ни гроша.

– Я вовсе не разочарован, прекрасная леди. Вы оказались еще красивее, чем я представлял.

Май недоверчиво воззрилась на него.

– Вы что, хотите сказать, что знаете меня?

– Конечно, знаю, прекрасная леди. Вы обручены с сыном барона.

– Я ни с кем не обручена, – вспыхнула Май. – И никто не просил меня быть его невестой. Я ни с кем не связана словом и никогда не была связана.

Она подивилась, почему рассказывает об этом незнакомцу. Светало, и Май чувствовала себя намного спокойнее. Однако ей очень не нравилось, что чужак якобы знает ее. И почему он все еще держит ее в объятиях?

– Отпустите меня!

Май рванулась, и спаситель тут же отпустил ее, только продолжал держать за руку.

– Позвольте мне хотя бы помочь вам найти лошадь, – попросил он, сияя улыбкой.

Май отрицательно замотала головой.

– Уже светло, и я справлюсь сама, благодарю вас, сир. Отсюда, должно быть, недалеко до деревни.

Она взглянула ему в лицо. Рассветное солнце осветило его оливковую загорелую кожу и блеснуло в глазах искрами золота. Май неожиданно узнала незнакомца – это он спас ее тогда, в трактире «Корова и теленок».

Девушка испуганно оттолкнула его.

– Вы меня преследуете! Все это время вы ехали за мной! С чего бы кому-то преследовать ее, как не с целью отнять Некронд? Этот человек не был отважным спасителем, каким хотел себя выставить. Из-под грубого плаща виднелась тонкая белая рубашка. Он прикидывался простолюдином, но ни один виллан не умеет так ездить на коне и так изъясняться!

– Моя леди, конечно же, я ехал за вами. Я сразу понял, что вы в опасности. Любой мужчина, чье сердце не до конца очерствело, не позволил бы такой прекрасной деве странствовать в одиночку в столь тяжелые времена.

Вопреки желанию Май, ей польстили эти слова. В самом деле, он подоспел в момент смертельной опасности. Так грубо отталкивать этого человека по меньшей мере неучтиво! Правда, в глубине сердца Май надеялась, что к ней на помощь примчится Каспар; однако же она знала, что этого никак не может быть. Слова Каспара о любви всегда были пустыми. На самом деле, горько подумала Май, они принесли ей только горе. Другие служанки начали сплетничать у нее за спиной, видя, что Май в чести у лордов, и жаловались, что она не делает положенной кухонной работы. Девушка оправдывалась, говоря, что Морригвэн дает ей другие задания – собирать травы и делать свечи. Хотя расплавленное сало для свечей очень противно пахло, Май находила радость и в этой работе, учась смешивать жир с травами под звуки специальных молитв к Великой Матери. Это было ее убежищем от жестокого мира.

Золотоволосый мужчина отступил на шаг. Май опустила сбившиеся рукава и плотнее запахнула меховой плащ. Она старалась держаться прямо, хотя колени и подгибались. Нельзя позволять этому чужаку думать, что она нуждается в чьей-либо помощи!

– Благодарю вас, сир, – вежливо произнесла она, потихоньку отступая прочь.

У него были правильные, очень красивые черты лица и слегка заостренные уши. Он выглядел… да, он выглядел как эльф! Май внезапно стало очень страшно. Морригвэн все время твердила ей, что эльфов не бывает; старуха повторяла это всякий раз, как девочка просила рассказать историю про эльфов. Но Май видела в книгах картинки с эльфами – и золотоволосый человек очень походил на такую картинку! Стройный, с огромными проницательными глазами… Может быть, Морригвэн ошиблась? Наверняка этот мужчина с сияющими волосами и завораживающим взглядом – настоящий эльф.

Май развернулась, слегка дрожа, и решительно пошла прочь. В детстве она слышала много сказок про эльфов от стариков, живших с ней в лесу. В сказках говорилось, что этот прекрасный народ обитает в самой чаще и выходит на свет только иногда, чтобы похищать души девственниц.

Девушка не позволяла себе обернуться и бросить взгляд через плечо, но чувствовала, что он неотрывно смотрит ей в спину. Ступая как по лезвию ножа, Май шагала в сторону Дороги, надеясь где-то там отыскать Рози. На обочине растет густая трава и, может быть, кобылу она привлечет больше, чем лесные жесткие папоротники. Май уговаривала себя, что волки всего-навсего плод расстроенного воображения. В конце концов, это же первое странствие в одиночку, и ночная темнота вконец ее перепугала.

За спиной послышался стук копыт. Май упорно не оборачивалась, показывая эльфоподобному человеку, что не желает более иметь с ним дела. Желая поддержать свой дух, она прижала руку к груди, ощупывая серебряный ларчик с Некрондом. Ее словно накрыла огромная черная ладонь страха. Деревья по сторонам, казалось, подступили ближе, и Май ощутила множество внимательных глаз, так и прожигающих ее насквозь. Красноватые глаза пялились на нее из тени, серебряные тени призрачных единорогов кивали из-за дерев, под ногами танцевали уродливые тени гоблинов. Все это шевелилось, жило, следило за Май, и в первый раз девушка почувствовала, что обладает огромной властью.

Всадник уже был у нее за спиной. Май не выдержала и обернулась, ледяным голосом приказывая:

– Оставьте меня в покое!

Взгляд его ярких глаз был направлен на серебряный ларчик. И девушка поняла, что кто бы ни был этот человек, он знает о Некронде и о его темной силе. Она вздрогнула, близкая к тому, чтобы призвать все призрачное воинство себе на помощь, – но вовремя спохватилась, вспомнив предостережения Морригвэн.

Май украла Яйцо, чтобы спасти Каспара от искушения Некронда, – и вот теперь сама едва не поддалась. Она решительно отдернула руку.

Преследователь спешился.

– Радостная Луна, – заговорил он негромко и успокаивающе, – не бойся меня. Я не причиню тебе никакого вреда. Только не касайся Некронда; так будет безопаснее для тебя самой.

Рука Май бессознательно дернулась и схватилась за серебряный ларчик. Она была так поражена словами о Яйце, что даже не заметила – незнакомец назвал ее истинным именем. Никто на свете, кроме Морригвэн и – иногда – Керидвэн, не называл ее так с раннего детства.

Май пребывала в такой растерянности, что решила ничего не делать, просто не обращать внимания. Она снова зашагала прочь, убыстряя шаги, пока не выбралась на наезженную землю дороги. Здесь она наконец развернулась – и замерла как вкопанная.

Рози стояла, низко опустив голову, но не щипала травы. Май тихо простонала и бросилась к своей лошадке, но та не обрадовалась ее приближению – только тревожно мотнула головой и содрогнулась всем телом, как от сильной боли. И не сделала ни шагу.

– Ох, Рози!

Май протянула руку, чтобы взять поводья. Двигалась она нарочито медленно, чтобы не испугать бедное животное. Но как только Май прикоснулась к повисшим поводьям, кобылка жалобно заржала и вскинула голову в страхе, как будто ее прижгли раскаленным железом.

– Спокойно, это же я, – приговаривала девушка, но лошадь все равно шарахалась в сторону, будто не узнавая хозяйку.

Через плечо Май протянулась сильная рука и выхватила у девушки поводья. Эльфоподобный человек принялся успокаивать лошадку, что-то приговаривая убаюкивающим голосом. Та прянула ушами и прижалась головой к его боку.

– Уйдите же, оставьте нас, – яростно крикнула Май, хотя чувствовала благодарность – он опять выручал ее, успокаивая ее пони!

Девушка взглянула на Рози, увидела, что вся морда лошади залита кровью, и откинула ее длинную спутанную челку. И вскрикнула от горя, не понимая, как животное могло так страшно пораниться: оба глаза Рози были залиты кровью, она сочилась из самых зрачков.

Май в отчаянии отступила назад, руки ее дрожали. Больше она не могла терпеть и упала в объятия эльфоподобного спасителя. Все еще держа Рози в поводу, он обнял ее свободной рукой и тихо запел непонятную песню. В другой момент Май бы удивилась тому, что он поет в такой ситуации, но сейчас была слишком потрясена и понимала только одно – что песня ее успокаивает.

– Бедная Рози, – всхлипывала она. – Что мне теперь с ней делать? Я несчастная дура. Мне придется вернуться домой.

Горько плача, Май осела на землю.

Золотоволосый человек, хотя и хрупкий на вид, оказался очень сильным. Он легко поднял Май на руки и посадил на своего коня.

– Не плачьте. Я найду для вас безопасное пристанище.

– Не надо! – Девушка собрала остатки храбрости и соскочила с седла. – Я не брошу Рози. Спасибо за участие ко мне.

Она старалась говорить с интонацией холодной вежливости, которую слышала от жены Кеовульфа. Женщина использовала такой голос, когда хотела настоять на своем.

– Вы очень добры, сир, но я должна продолжать путь в одиночку. Я… еду в паломничество.

Он кивнул, скептически улыбаясь и не веря ни одному ее слову.

– В самом деле?

– Да, в самом деле! У меня с собой прядь волос с головы Старой Карги, и я должна довезти ее к восточному побережью. Я собираюсь проповедовать там учение Великой Матери. В тех землях давно потеряли Старую Веру.

– Какое совпадение! Я тоже как раз туда направляюсь.

– В самом деле? – фыркнула Май с не меньшим недоверием. – И зачем бы это?

– О, я еду искать свою судьбу.

Май прикусила губу, теряя остатки самообладания.

– Очень хорошо, ищите. Только не в моей компании.

Она полностью переключила внимание на Рози, поглаживая ее по спине и размышляя, что же теперь делать. Достав фляжку, девушка промыла раны лошади и осмотрела ее всю. Больше ран на ней не было, хотя Рози выглядела крайне нервной и измотанной. Однако идти она все же могла, и Май медленно повела ее в поводу, надеясь, что в ближайшей деревне удастся получить какую-нибудь помощь.

Май и хотела бы отправиться на восток, проповедовать слово Великой Матери – сердце ее всегда переполняла неизъяснимая радость, когда она повторяла слова Морригвэн о силе земли и могуществе рек, ветров и огня. Но, похоже, придется посвятить себя куда менее славному пути. Май всхлипнула, вспоминая слова Халя, как тот ободрял воинов, призывая их сплотиться в сильнейший гарнизон на свете.

«Неблагодарное это занятие, – помнится, шепнул он ей, – хотя я и отлично с ним справляюсь. – Халь был не склонен себя недооценивать. – Все равно все лавры достанутся Спару. О нем напишут баллады, но не найдется ни одного, кто сложил бы балладу обо мне».

«Я не сомневаюсь, что хотя бы одну ты сложишь сам», – поддразнила его Керидвэн.

Халь непочтительно буркнул что-то и выскочил из комнаты, но все равно успел игриво подмигнуть Май. Он вообще был довольно распутным парнем, и Май дивилась, как Брид это терпит.

Она, помнится, тогда нахмурилась, и сдвинула брови и сейчас, когда чужак вдруг взял ее за руки.

– Я нужен тебе, – хоть и мягко, но настоятельно проговорил он.

– Никто мне не нужен, – отрезала, Май гордо, хотя голос ее слегка дрожал. – Доброй вам дороги, сир. Меня охранит Великая Матерь, и этого довольно.

– Может быть, Матерь нашла меня, – пробормотал он так тихо, что девушка едва расслышала.

Она не поняла этих слов. Спутник ее глубоко вдохнул, как будто хотел еще что-то сказать или… ну, нет, это было нелепое предположение – словно собрался снова запеть. Но он остановился, так и не издав ни звука, и выпустил ее руку.

Оставшись одна, Май свернула к востоку и теперь шла по дороге, ведущей через северную часть Йотунна, параллельно южным склонам Желтых гор. Рози ковыляла за нею, дыхание лошадки было хриплым и тяжелым. Девушка намеревалась следовать своему плану и податься на восточное побережье Торра-Альты и дальше, к великим кеолотианским копям, к полым горам Каланзира.

Это похоже на возвращение в лоно Матери. Кроме того, у Май есть некоторые умения, которые пригодятся и в кеолотианских копях. Она ведь знает травки и может лечить, а в копях наверняка больше больных, чем где бы то ни было, так что она не пропадет. На душе у Май слегка полегчало, но она вспомнила о слабом месте своего превосходного плана. Как она заплатит за путь через море? Ведь денег нет ни гроша.

Мрачно раздумывая, где взять денег, Май увидела у дороги широкие листья зоркоглаза. Белые цветки его с пурпурными прожилками и золотой сердцевиной покачивались на ветру. Рядом девушка углядела кротовый лист, который ей уже приходилось собирать. Май сорвала растения и промыла их соком глаза пони, так что через несколько часов кровотечение совсем прошло. Май проверила зрение Рози, помахав у нее перед глазами рукой, но лошадка казалась совсем слепой.

Май сомневалась, что здесь можно что-нибудь еще сделать, и поэтому миновала встречные деревни без остановки, с гордо поднятой головой, хотя и спотыкалась обо все встречные камни. Ноги ее начали болеть, на пятке натерлась кровавая мозоль. Рози тоже шла с трудом, порой слепо тычась носом хозяйке в ладонь. Девушка слегка успокоилась: она видела, что глаза лошадки целы, а значит, слепота может пройти.

К вечеру тени удлинились, а Май вконец вымоталась. Она сбила ноги в кровь, башмаки с мягкими подошвами порвались в нескольких местах. И снова девушке было негде остановиться на ночь.

Наезженная тяжелыми возами дорога все глубже вдавливалась в грунт. Май обернулась, чтобы взглянуть на север, где далеко на горизонте на фоне синего неба вставали пики Желтых гор, щедро позолоченные заходящим солнцем.

Тоскуя по дому, Май вздохнула и перевела взгляд на крутые обочины дороги, поросшие голубыми колокольчиками. Даже здесь, на севере Бельбидии, селяне выращивали пшеницу, не выпасая скот на этих полях. Еще кругом росла крапива; Май никогда не видела столько крапивы, она поднималась настоящим зеленым лесом.

Глаза Рози зажили потрясающе быстро, и Май невольно загордилась. Наверняка даже Морригвэн похвалила бы ее за такое отличное знание трав! Ну, хорошо, зоркоглаз многие знают, потому что такое название трудно не запомнить; но вот про кротовый лист слышали немногие, и мало кто мог бы так быстро найти его бархатистые листья! Донельзя довольная собой, девушка решила, что можно уже сесть на спину Рози.

В Йотунне она никогда не чувствовала себя одиноко. Здесь трудно было пройти хотя бы милю и не наткнуться на стада или хотя бы не услышать их мычание. Баронство славилось своими знаменитыми огромными быками, местная порода была белая, с черной головой.

Следующее поле, располагавшееся у быстрой реки, где Цвели ирисы, было сплошь занято огромным стадом. Коровы и быки лежали, жуя свою жвачку, только пара быков оставалась на ногах. Животные с любопытством наблюдали, как Май медленно приближается; наконец один бык поднялся на ноги.

Едва он шевельнулся, за ним задвигались остальные. Теперь все стадо поднялось на ноги и неторопливо двинулось в сторону девушки, сгрудившись вдоль ограды и созерцая ее.

Май боялась огромных белоснежных тварей, так шумно вздыхающих и тяжело переступающих ногами; от коров вообще было куда больше шума, чем от лошадей, – они громко дышали, постанывали, мычали, сталкивались рогами. Стадо эскортировало Май до самого края поля, черные коровьи головы были повернуты в ее сторону, пока она не скрылась из виду.

С каждым шагом Май все больше хотелось поскорей отыскать приют. Она улеглась бы на отдых прямо на обочине дороги, но после вчерашней ночи опасалась так поступать. Девушке не хотелось останавливаться в трактире, но это было все же лучше, чем спать в ночном лесу. Май миновала две деревушки, но решила в них не заходить: такие уединенные замкнутые в самих себе поселения не распахнули бы дверей перед чужаком.

Наконец в сумерках перед ней предстала большая деревня, расположенная в низменности на слиянии двух рек. Вокруг селения виднелось множество отдельных загонов, в каждом из которых топталось по здоровенному быку с острыми рогами. А Май еще думала, у коров большие рога! По сравнению с бычьими то были так, рожки.

Рози, которая было успокоилась и вернулась к своему обычному смиренному настроению, с приближением ночи опять начала волноваться. Май спешилась, упрекая себя за самонадеянность. Как могла она думать, что получится так быстро вылечить лошадку? Девушка ведь училась знанию трав всего каких-то три года и не обладала прозорливостью и мудростью высших жриц, чтобы компенсировать недостаток учения.

Деревня теперь казалась гораздо ближе. На дороге стало совсем темно. Рози брыкалась и упиралась, и Май боялась, как бы та опять не начала беситься. С тоскою девушка заметила, что в углах глаз пони опять собирается кровь.

По дороге она встретила еще одно стадо. Эти коровы уже не пялились на нее с любопытством, но громко мычали, подзывая своих отбившихся телят. Май страдала по любому человеческому обществу; сейчас она была бы рада даже хрупкому золотоглазому юноше на быстром рыжем коне. Девушка оглянулась, почти надеясь увидеть его за спиной, – но дорога была пуста.

Май одернула себя. О чем она думает? Наверняка этот человек охотится за Некрондом. Зачем еще ее преследовать? Она же не какая-нибудь знатная леди, чтобы хотеть похитить ее для выкупа.

Древесный свод бросал на дорогу густую вечернюю тень. Это были каштаны, свечки их алых и белых цветов слабо светились. Кобыла пронзительно заржала и рванулась вперед; Май едва удержала ее за поводья. Послышалось тревожное мычание коров. Что-то темное шмыгнуло мимо в тени. Две пары красных глаз вспыхнули по обеим сторонам дороги. Дрожа, девушка попыталась успокоить Рози, погладив ее по морде, но лошадь неожиданно вцепилась ей в руку зубами. Май отдернула ладонь и затрясла ею, стряхивая капли крови и ошеломленно глядя на Рози. Белая морда пони как-то странно светлела в сумерках.