Лапы серпенсов увязали в черном песке. Песок был везде: позади, впереди, под ногами, в волосах, глазах, во рту… Куда ни глянь - черные барханы, среди которых кое-где пробивался колючий кустарник. Вот уже вторые сутки четверо путников двигались по пустыне в поисках седьмой Цитадели - последнего оплота перед дворцом Черной королевы. По словам ребе Исаака, она находилась в трех днях пути по Тихой пустыне. Здесь действительно было тихо - до одури, до ужаса, до звона в ушах. Единственными звуками, изредка нарушавшими неживое безмолвие, были свист ветра в барханах да шипение песчаных змей.
      Двужильные выносливые серпенсы невозмутимо продвигались вперед, чувствуя себя здесь как дома. Всадникам приходилось гораздо хуже. Даже слабое дуновение ветерка поднимало черные фонтанчики мелких песчинок, которые летели в глаза, вызывая неприятную резь, и отвратительно скрипели на зубах. Все складки одежды тоже были полны песка, который немилосердно натирал тело. Полотняные платки, подаренные предусмотрительным раввином, закрывали лица людей, оставляя лишь щели для глаз. Но это мало помогало, проклятые песчинки умудрялись просачиваться сквозь плотную ткань. Виктория утешала себя и спутников тем, что в разгар лета здесь было бы гораздо хуже. Сейчас хотя бы не мучили жара и жажда. Запасов воды и провизии хватило бы еще на неделю, обитатели Цитадели навьючили серпенсов от души.
      Но больше всего путников раздражала тишина пустыни - угрожающая, враждебная, которую почему-то было страшно нарушать. Никто не смел разговаривать в полный голос, друг к другу обращались только шепотом. И еще пустыня была полна призраков. Безмолвные, серые, странно безучастные, они скользили над поверхностью, реяли над головами, проходили через людей, оставляя ощущение леденящего холода и неприятный запах плесени, исчезали и вновь появлялись…
      Однообразие пейзажа, унылое мельтешение призраков навевали тоску, выматывали хуже, чем путешествие по полному опасностей лесу, или ожидание нападения в поле. К концу второго дня, остановившись на ночлег, четверо путешественников сидели вокруг костра, который соорудили из сухих колючек.
      - Идите спать, - сказала Виктория. - Я подежурю.
      - Зачем? - рассмеялся Ромка. - От кого ты собралась нас охранять?
      - Хотя бы от змей и призраков, - строго сказала девушка. - Ты забыл, где находишься?
      - Вы правы, - поддержал ее профессор. - Всегда нужно быть начеку. Тогда я пойду, голубушка, вздремну пару часиков, а потом сменю вас.
      Друзья скрылись в шатре, Виктория плотнее завернулась в плащ и, положив на колени заряженный арбалет, ближе придвинулась к костру. Ночи в пустыне были холодными, к тому же, на смену осенней капризной погоде подступали зимние заморозки. Песчаные барханы под лунным светом казались белыми и были похожи на снежные сугробы. Расседланные ящеры углубились в пустыню в поисках съедобных колючек. Глядя на пляшущие язычки пламени, девушка тяжело вздохнула: ночи давались ей тяжело. Днем еще можно было отвлечься на разговор со спутниками, днем приходилось действовать, двигаться, принимать решения. А вот ночью на нее с новой силой наваливалась тоска по Гарту. Гарт… муж, возлюбленный, учитель, отец ее ребенка. Как несправедлива смерть! Как странно и страшно осознавать, что она больше никогда не увидит его. Или, может быть, они встретятся там, за пределами бытия? Где он сейчас? Может быть, смотрит на нее оттуда, сверху? Виктория подняла глаза к звездам, крупным и ярким, казавшимся близкими. Куда уходят люди после смерти? Она никогда не задумывалась над этим вопросом. Вокруг закружился рой призраков. Может быть, он среди них? Девушка долго всматривалась в неясные силуэты, потом досадливо отвернулась. Нет, это невозможно. Ее муж ни за что не стал бы влачить такое жалкое существование. Он ушел туда, откуда нельзя вернуться, и ждет ее там.
      Медленно тянулись часы, догорал костер, колючки, приготовленные для него, закончились. Из шатра доносилось похрапывание профессора. Виктория решила не будить его, понимая, что все равно не сможет уснуть. Мимо ног скользнула змея, и тут же нашла свою смерть, перерубленная острым мечом. Поддев ее острием клинка, девушка швырнула змею в огонь. Длинное тонкое тело съежилось, и вскоре, затрещав, превратилось в пепел. Виктория болезненно передернулось: эта картина напомнила ей гибель Гарта. Она никак не могла справиться с чувством вины перед мужем за то, что сама, своими руками уничтожила его. Костер вспыхнул последний раз и погас, на прощанье померцав угольками. Виктория осталась неподвижной, остро чувствуя свое одиночество в этой освещенной луной пустыне.
      С первыми лучами солнца она разбудила остальных.
      - Пора ехать.
      Никто не стал возражать против раннего пробуждения. Всем хотелось как можно быстрее выбраться из пустыни.
      - Что же вы, голубушка? - укорил Викторию Сергей Иванович. - Почему не разбудили меня? Вам же тоже нужно отдыхать.
      - Ничего, в Цитадели отосплюсь, - ответила Виктория, седлая своего серпенса, который на рассвете дисциплинированно вернулся вместе с остальными ящерами.
      И снова потянулась пустыня. Песок, колючки, змеи, призраки.
      - Мы правильно едем? - не выдержал Илья под вечер.
      - Правильно, - подтвердил Сергей Иванович.
      - А вы-то откуда знаете?
      - Оглянитесь вокруг, голубчик. Пустыня заканчивается.
      Действительно, кое-где песок перемежался с островками каменистой почвы, колючки сменил густой кустарник, покрытый черными сухими листьями. Призраки исчезли.
      - Ну, наконец-то! - обрадованно воскликнул Ромка, подгоняя своего дракона.
      Путники приободрились, стремясь до наступления ночи выбраться из пустыни и надеясь найти Цитадель.
      - Там что-то есть, - произнесла Виктория, указывая вперед.
      Лапы серпенсов ступили на твердую растрескавшуюся землю, ящеры побежали быстрее, словно чувствуя нетерпение седоков. Вскоре путники подъехали к небольшой деревеньке, состоявшей из нескольких десятков низких лачуг. Вокруг домиков деловито сновали люди, одетые в свободные балахоны.
      - Это что, селение дикарей? - настороженно пробормотала Виктория, останавливая серпенса.
      - Это Цитадель, - раздался мягкий голос из-за ее плеча.
      Девушка резко обернулась. Сзади стоял невысокий худощавый человек неопределенного возраста. Виктория могла бы поклясться, что еще секунду назад его не этом месте не было. Как он мог оказаться за ее спиной, она не понимала. Впечатление был такое, что человек возник прямо из воздуха. Он почтительно поклонился и произнес:
      - Приветствую вас, странники.
      - Как Цитадель? - изумился Ромка. - А где ваша крепость?
      - Свободные духом не нуждаются в крепостных стенах, - ответил человек. - Нас защищает сила мысли.

      Вернувшись из Морнеметона, Макс ощутил давящую усталость. Он прошел в свой сарай и рухнул на сено, мгновенно отключившись. Проснулся оттого, что кто-то упорно тряс его плечо.
      - Вставай, Ордан! - над Максом склонилась Сайме.
      - Я долго спал? - осведомился он, усаживаясь на сене.
      - День, и еще ночь, - усмехнулась жрица.
      - Ничего себе! - присвистнул Макс, ощутив вдруг невероятный голод.
      - Пойдем завтракать, Ордан.
      Сайме развернулась и вышла из сарая. Макс поспешил следом за ней, гадая, чем обязан такой любезности наставницы. На улице его встретила Элоас, которая теперь тоже вела себя несколько иначе: кошка подошла к нему и дружелюбно толкнула головой в плечо, приветствуя, как равного. Странно, но поведение Бульки тоже изменилось. Взгляд его, как и прежде, был полон преданной любви, но теперь пес был грустным и больше не ластился к Максу.
      После завтрака Сайме сказала:
      - Теперь ты бард, начинается твое обучение.
      - Я буду учить стихи? - поинтересовался Макс, вспомнив рассказ Гиральда.
      - Стихи? - рассмеялась Сайме. - Нет, Ордан, стихи оставь светлым бардам. Ты - темный, и я буду учить тебя заклинаниям.
      Она провела в воздухе рукой, и плащ Макса поменял цвет на темно-красный.
      - Теперь ты будешь носить цвета крови.
      Сайме протянула ему крошечный розоватый листик.
      - Разжуй его и проглоти. Это обострит твои чувства и усилит память.
      Макс послушно положил лист в рот и принялся перетирать его на зубах, ощущая вяжущий горьковатый вкус. Проглотив, он почувствовал себя странно: мир наполнился разными звуками. Его уши улавливали тихий шорох сухой травы под легким ветерком, дыхание Элоас, лежавшей в нескольких шагах от дома Сайме, дробный топоток мыши, бежавшей мимо сарая, журчание родника в лесу… Зрение тоже усилилось, теперь он мог различать тончайшие оттенки цвета и поразился тому, насколько изменилась окружающая его реальность. Он видел микроскопические трещинки в бревнах дома, тончайшую паутинку в темном углу, ему казалось, что он может видеть предметы насквозь и смотреть внутрь вещей. Потом нахлынули мириады запахов, и Макс впервые понял, как ощущают мир животные. Кожа приобрела невероятную чувствительность, стала словно в несколько раз тоньше. Пальцы ощущали даже прикосновение пылинок и движение воздуха.
      - Пойдем в Морнеметон, Ордан, - сказала Сайме, вставая из-за стола.
      Придя в рощу, она остановилась на узкой тропе, повернувшись лицом к Максу.
      - Начнем с заклинаний обороны. Запоминай.
      Тонкие пальцы вычертили в воздухе сложную фигуру. Макс обостренным зрением видел движение воздуха вокруг руки.
      - М'лиа-ниун'немен-хсса.
      Воздух вокруг Сайме уплотнился и образовал невидимый щит.
      - Повтори.
      Макс без труда воспроизвел слова и плетение заклинания, отметив про себя, что в нем использованы символы ясеня и душицы, и почувствовал, как перед ним выросла такая же преграда.
      - Хорошо, - бесстрастно проговорила Сайме. - Следующее. Хха'урах-мелльи-исс.
      Снова мелькнули пальцы, сплетая заклинание, и Сайме словно накрыла темная волна, сделав жрицу невидимой.
      - Повтори.
      Макс в точности повторил действия наставницы и тоже отгородился от нее завесой невидимости.
      - Молодец, Ордан.
      Далее последовали заклинания, дезориентирующие противника, затем заклинание, создающее множественные образы-двойники. Макс безошибочно повторял их, чувствуя, что все они откладываются в его памяти навсегда, готовые в любой миг всплыть и услужливо прийти на помощь. От защитной магии Сайме перешла к заклинаниям нападения. И снова Макс оказался на высоте. Он научился распылять противника, создавать огненные шары, метать ножи силой магии, атаковать ударом воздушного потока… последним было заклинание меткости в стрельбе.
      - На сегодня хватит, Ордан. - вдруг проговорила Сайме. - Я довольна тобой.
      - Но я не устал, - запротестовал было Макс и осекся, поняв, что на рощу спускаются сумерки.
      - Пойдем назад, лист белой ежевики придавал тебе сил, но скоро его действие закончится, и ты почувствуешь усталость. Завтра будешь повторять выученные заклинания.
      - А почему нельзя учить новые? Эти я хорошо запомнил.
      - Потому что белую ежевику нельзя использовать каждый день, это опасно для твоего сознания. Слишком большая нагрузка. А без нее ты не смог бы выучить и десятой части того, что я показала тебе сегодня.
      Макс, чувствуя, что силы неожиданно оставили его, послушно поплелся вслед за Сайме. Поужинав, он еле дополз до сарая и свалился в душистое сено, рядом с Булькой.
      Наутро Макс чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Он ушел в лес в сопровождении Бульки и принялся отрабатывать заклинания, за неимением противника, на старом пне. Очень скоро пень рассыпался на мелкие щепки, и Максу пришлось переключиться на сухие кусты. Пару раз чуть не устроив лесной пожар, он решил переключиться на заклинания защиты. Булька с изумлением наблюдал за тем, как его хозяин то исчезает, то со скоростью молнии перемещается в пространстве, а то вдруг превращается в целую толпу одинаковых хозяев. Сплетая вязь заклинаний, Макс проговаривал их мысленно. Получалось ничуть не хуже, чем вслух. Некоторые из них состояли из уже знакомых ему букв огамики, другие переплетались с непонятными словами, но все они запомнились накрепко. Убедившись в этом, Макс решил поэкспериментировать. Что, если зачерпнуть чуточку магии у Бульки и присоединить ее к заклинанию? Пусть это будет, скажем, воздушный удар. Левой рукой прикоснувшись к псу и почувствовав течение его магической силы, правой Макс начертал заклинание, направив его на большую лужу, полную стоячей воды. Результат превзошел все его ожидания: мощная волна сгустившегося воздуха с невероятной силой врезалась в лужу, взметнув фонтан воды над макушками деревьев. Макс задрал голову, пытаясь обнаружить исчезнувшую воду и ожидая, что она сейчас рухнет на него, но так ничего и не рассмотрел. Опустив глаза, он увидел, что на месте лужи зияет большая, метра три в диаметре, воронка.
      - Ну и ну! - потрясенно произнес Макс, почесывая в затылке. - Это как же так сделалось?
      Что-то весьма ощутимо стукнуло его по макушке и отскочило на землю, зашуршав в сухих листьях. Макс завертел головой, и вскоре заметил крупную, с голубиное яйцо, градину. Рядом недовольно ежился Булька, на которого упало сразу две округлые ледышки. Еще градина. И еще.
      - Булька, спасайся! - заорал Макс и ринулся под защиту деревьев, надеясь, что град разобьется об их ветви и не долетит до него.
      Пес поскакал за ним, а из-за деревьев раздался веселый смех.
      - Ты что же делаешь, Ордан! - сказала Сайме, которая стояла прямо на тропе, под канонадой града, но почему-то нисколько от него не пострадала. - Зачем ты усиливаешь заклинания? Посмотри, что теперь творится.
      Она повела рукой, указывая на крупные куски льда, лежащие вокруг нее.
      - Так это…- не веря сам себе, пробормотал Макс.
      - Конечно. Это вода из лужи. И если уж на то пошло, зачем тебе заклинания защиты? Позаботься о себе и своем звере.
      - Ах, да, - сконфуженно проговорил Макс, притянул к себе Бульку и поднял руку над головой. - М'лиа-ниун'немен-хсса.
      Тут же над ним образовался невидимый щит, ударяясь об который, градины отскакивали и разлетались по сторонам.
      - Тебе нужно не только выучить заклинания, но и научиться вовремя применять их, - наставительно заметила жрица.
      Макса поразил ее тон: так мать говорит со своим ребенком, гордясь его успехами и в то же время осторожно подталкивая к новым свершениям. Он покосился на Сайме. Она широко улыбалась, словно умиляясь его молодости и неопытности. Макс поспешно отвел глаза, боясь смутить жрицу.
      - Завтра мы этим займемся. Нужно отработать заклинания так, чтобы ты применял их бессознательно, не задумываясь.
      - А как же новые учить? - расстроился Макс.
      - Успеешь. Ты все успеешь, Ордан, - снова рассмеялась Сайме. - Пойдем домой, и можешь снять щит, созданный тобою град уже закончился.

      Поразмыслив, Аня решила не признаваться Рамиру, что знает о его издевательствах над Аланом. Она рассудила, что выгоднее будет обманывать его. В конце концов, с врагом нужно бороться его же оружием. Тем более, что она находится на его же территории, и изменить что-либо пока не в силах. Теперь девушка каждое утро пробиралась в комнату ребенка и подолгу сидела с ним, глядя на мальчика через решетку и разговаривая с ним. На следующее же утро после первой встречи с Аланом она отметила, что он стал спокойнее. Малыш гордо рассказал ей, что разогнал в своем сне всех чудовищ и спас маму с папой. С каждым днем Алану становилось все лучше, поддержка Ани и ее нежное участи помогли ребенку справиться с чужим вторжением в его сны. Аня понимала, что привязывается к мальчику все сильнее. У нее ныло сердце, когда наступало время оставлять ребенка одного. Какую еще подлость выдумает Рамир?
      Между тем Рамир, не знавший о вылазках девушки, пребывал в недоумении: на Алана перестала действовать сонная магия! Как это случилось? Или он, Рамир, слабый колдун? Талантливый самоучка, он ясно осознавал предел своих возможностей. Он не имел собственной магической силы, какой обладали его учитель Зуливан, Неистовая Сайме, и еще несколько волшебников - истинных потомков существовавших до времен. Но Рамир привык думать, что сумел компенсировать это с помощью книг и ежедневных экспериментов. В конце концов, истинных потомков в мире единицы, а все остальные маги довольствуются кропотливым постижением науки волшебства. Колдуну неведомо было, что такое черпать энергию в себе, тем самым многократно усиливая мощь заклинания. Сейчас он начал задумываться над этим. Почему он не обладает таким бесценным даром? А может быть, это вовсе не так? Может быть, стоит попробовать? И он часами стоял посреди собственной лаборатории, пытаясь ощутить внутренний поток силы. Пробовал черпать волшебство из огня, воды, воздуха, земли, растений. Даже из демонов. Все напрасно! Его опыты закончились тем, что недовольный упырь чуть было не оторвал Рамиру руку. Колдун смирился со своим несовершенством. Но никак не мог придумать, что делать с Аланом. Мальчик снова выглядел сильным и спокойным, на все попытки Рамира внедриться в его сон и вызвать кошмары он отвечал решительным отпором.
      Вернувшись от Алана, в очередной раз потерпев фиаско, Рамир сидел в лаборатории и пытался придумать, как сообщить Черной королеве о своей неудаче. Инициация в очередной раз откладывалась на неопределенное время, а тело королевы находилось на грани смерти. Руки и ноги отказывались ей служить, лицо покрылось трупными пятнами, и лишь невероятная сила помогала сущности удерживаться в этом трупе, поддерживать в нем искру жизни. Несмотря на плачевное состояние тела и ослабевший дух, королева все еще была достаточно сильна, чтобы уничтожить колдуна.
      Так ничего и не придумав, Рамир досадливо стукнул кулаком по столу. В тот же момент он ощутил мысленный приказ королевы: повелительница требовала колдуна к себе.
      Войдя в покои, насквозь пропитавшиеся запахом тления, Рамир борясь с тошнотой и стараясь не поднимать глаза на изуродованное синими пятнами разбухшее лицо, как обычно, преклонил колени около ложа, на котором возлежала королева.
      - Что происходит? - хрипло спросила она. Каждый звук сопровождался хлюпаньем: внутренние органы подверглись разложению. - Почему ребенок до сих не подготовлен к обряду?
      - Я не знаю, ваше величество, - выдавил Рамир. - Что-то опять пошло не так, и мальчик научился сопротивляться кошмарам, которые я на него насылаю.
      - А может быть, дело не в этом? - в жутком голосе послышались нотки недоверия. - Может быть, просто один колдун поддался жалости и не хочет сводить ребенка с ума?
      - Нет-нет, моя королева, - Рамир постарался говорить как можно убедительней, осознавая, что сейчас, возможно, от сказанного им будет зависеть его жизнь. - Я сам не понимаю, что происходит! Все шло очень хорошо, ребенок стал плаксивым, он начал бояться засыпать. Но вдруг все изменилось: он умеет изгонять из своих снов созданные мною образы.
      - Хм, допустим, все так, как ты говоришь. Но ты же колдун! Неужели не постарался понять, почему вдруг мальчик этому научился.
      - У меня есть предположение, ваше величество, - робко вставил Рамир.
      - И какое же?
      - Я думаю, что ребенок унаследовал от своей матери дар воина.
      - Ты глуп! - разгневалась королева. - Ты невероятно, постыдно глуп! Неужели не знаешь, что дар Носителей может передаваться только по одной линии? Сын просто не мог унаследовать его от матери! Вот если бы это была дочь - тогда да!
      - Но, моя королева, - упорно возразил Рамир. - А мальчишка из рода Зеленых? Ведь в их роду волшебная сила передается от матери к дочери.
      - Так оно и есть, дурак! Все женщины рода Зеленых - целительницы! Разве мальчишка умеет исцелять?
      - Демоны-шпионы доносили мне, что он вылечил рану Кербера, - склонив голову еще ниже, прошептал Рамир, уже не надеясь, что сумеет выжить под королевским гневом.
      - О, стрелу Артемиды тебе в дурацкую печенку! - выругалась королева.
      Рамир замер с открытым ртом. Никогда он не слышал, чтобы его повелительница употребляла такие выражения. Тем более что никогда не была привержена богине-охотнице. Королева считала, что поклоняться все должны исключительно ей самой, и не признавала иного культа.
      - Что уставился, порождение слизняка? - продолжала между тем повелительница. - Ты читал Пророчество? Мальчишка - исключение из правил, к тому же он обладает даром управления энергиями, с помощью его и лечит. Кстати, - прибавила она, немного успокоившись, - с этим даром тоже не все понятно. Думаю, дело совсем не в нем. Юноша нужен мне живым.
      - Зачем? - вырвалось у Рамира. - Вы же поклялись уничтожить его! Он убил вашего ребенка, и именно из-за этого вы сейчас… - он запнулся, с трудом удержав рвущееся наружу слово.
      - Умираю, ты хотел сказать? Не стесняйся, я прекрасно это знаю. Или ты думал, что я затеяла всю эту историю с инициацией просто для того, чтобы позабавиться? Может, ты считаешь, что мне доставит огромное удовольствие несколько лет жить в теле ребенка, терпеливо ожидая, когда оно вырастет?
      - Нет…
      - Вот именно, - подытожила королева. - Кстати, почему я никогда не замечала, как ты глуп? О чем это я? Ах да, я умираю. Тело пришло в негодность, дух ослаб. Разрушается мозг, поэтому я становлюсь раздражительной и непредсказуемой.
      Рамир содрогнулся, представив себе, как гнев обезумевшей властительницы обрушивается на него и уничтожает. А ведь это может случиться в любую минуту…
      - Моя королева, я делаю все возможное…
      - Не перебивай, жалкий раб! Ты видишь, что мне трудно сосредоточиться. Все время забываю, о чем говорила.
      - Вы говорили о мальчишке из рода Зеленых. Он зачем-то нужен вам живым.
      - Именно. Именно живым. Он обладает такими силами, о которых даже сам не догадывается. И вполне может стать моим учеником.
      - Учеником? - удивился Рамир, никогда не слышавший, чтобы у королевы были ученики.
      - Учеником, помощником, наследником - называй как угодно!
      - Зачем вам наследник? - выпалил Рамир, настолько удивившись, что забыл об осторожности. - Вы же бессмертны.
      - Ты нелогичен! - прохлюпала королева. - Смотрю на тебя и удивляюсь: как тебе удавалось столько лет казаться умным? Сначала ты утверждал, что я умираю, теперь убеждаешь меня в моем бессмертии.
      - Ваше величество, не гневайтесь на меня, прошу. Быть может, я глуп, быть может, не логичен. Но вы понимаете, о чем я говорю. Умрет ваше тело, но ведь сущность бессмертна. Так или иначе, она вселится в новое тело. У нее будет другая внешность, но ум и дух останутся теми же. Это все равно будете вы. Так зачем же вам наследник? Вы бессмертны, моя королева!
      Слова давались королеве с трудом, видно было, что разговор истощает ее и без того находящиеся на исходе силы. Тем не менее, она продолжала говорить своим жутким голосом, вырывающимся из прогнившей груди. Видимо, ей было очень важно не только донести до колдуна приказы, но и высказать вслух какие-то мучившие ее мысли.
      - Что ты понимаешь в бессмертии? Бессмертие - это миф, придуманный людьми, чтобы утешаться в мимолетности своей жизни. Это - условность. Абсолютного бессмертия нет. Просто не существует. Ибо все, что живет, может умереть. Со временем даже само время умирает.
      - Но при чем здесь мальчишка?
      - Он мог бы заменить мне сына.
      Рамир не верил своим ушам: Черная королева, воплощение зла, поклявшаяся уничтожить того, кто убил ее ребенка, теперь хочет усыновить убийцу? Нет, воистину, ее мозг разрушается. Решив не возражать, дабы не нарваться на гнев безумицы, он осторожно спросил:
      - Так что мне делать, когда он появится?