Он запомнил слова Дела о втором маге и без труда отыскал в лагере Лентула.

— Нельзя оставлять такую мощь в неумелых руках. Да он натворит бед больше, чем все Восточные Кланы, вместе взятьге.

— Может быть, ты и прав, — грустно улыбаясь, ответил Лентул. — Но я не берусь судить об этом. Дел — мой вождь, а я — воин Клана Мести. Камень зовет меня, кричит о возмездии, не дает остановиться и подумать.

Ты не был знаком с моим учителем Молчаром? Это был искуснейший, непревзойденный маг и удивительно добрый, великодушный человек. Из-за него я и пошел в боевые маги. Ты же знаешь, в Клане Мечты не жалуют войну и все, что с ней связано. Мне пришлось порвать с кланом, расстаться со своими родными, чтобы быть рядом с этим человеком, учиться у него мастерству и его поразительной любви к людям и всему живому. Теперь его нет, и я не смогу жить дальше, если не отомщу за него.

Ты говоришь, что хозяин камня способен остановить войну. Так почему им не может быть наш кузнец? Он уничтожит источник зла. Можешь мне поверить, у Дела хватит на это сил. Без Советника Тила враги перестанут быть опасными для нас, и война прекратится сама собой. Я верю в это, я хочу в это верить. И даже если я не прав, то все равно не могу думать и поступать иначе.

После двух декад бесцельных и беспорядочных странствий по степи Дылтаркут начал понимать, что дальше так продолжаться не может. Не то чтобы он тяготился одиночеством или не мог без посторонней помощи добыть себе пропитание. Нет, ему приходилось проводить вдали от людей гораздо большее время. И чувствовал себя кочевник при этом превосходно. Но теперь в бескрайней свободной степи для него неожиданно не осталось места.

Подходила к концу осень. Недолго оставалось ждать первых заморозков. Пожелтел и высох длинноус — основная пища для рогачей и двурогов. И степняки стойбище за стойбищем потянулись на юг. Дылтаркут поневоле должен был двигаться впереди бывших соплеменников, опережая их хотя бы на один дневной переход. Оставаться на всю зиму один на один со снежной пустыней было бы безумием. Но и встреч со степными воинами следовало опасаться. Уже трижды Дылтаркут замечал на горизонте силуэты всадников, и пока ему удавалось скрыться, не привлекая их внимание. Но чем дальше на юг продвигались кочевники, тем меньше свободного места оставалось в степи. И тем больше становилась вероятность нарваться на неприятности.

О том, какими именно могут быть эти неприятности, беглец старался не задумываться.

Судя по всему, Шаман не отдавал приказа любой ценой доставить ему голову ослушника, отделенную от плеч и насаженную на острие копья. Иначе вся Степь гонялась бы сейчас за ним в предвкушении награды от вождя клана. Но даже если степняки случайно наткнутся на Дылтаркута, то непременно попытаются схватить его. И тогда либо быстрая смерть, либо долгое позорное рабство.

Ни то ни другое бывшего воина из Стойбища Пятнистого Острозуба категорически не устраивало. А значит, нужно было срочно уходить из степи. Оставалось только решить — куда? На западе шла война. И там для Дылтаркута нашлась бы работа в армии какого-либо из Восточных Кланов. Но что это была за работа?! Кочевник прекрасно знал, как относятся к наемникам в любой армии. Их ценность определялась количеством денег, сэкономленных в результате быстрой смерти завербованного. Если уж в войске своего клана он уцелел только благодаря счастливому стечению обстоятельств и собственной хитрости, то как наемник вряд ли протянет больше одного сезона. Нет, снова подставлять грудь под вражеские мечи и стрелы Дылтаркуту не хотелось. А потому на западе ему делать нечего.

На востоке сейчас намного спокойнее. Но здесь другая беда. Отношение к кочевникам у местных жителей, мягко говоря, настороженное. Слишком часто соплеменники Дылтаркута совершали набеги на приграничные земли Клана Страха. Да и про Клан Высокомерия не забывали. Но туда заглядывали все-таки реже — рыцари хорошо охраняли свои границы. Впрочем, в одиночку равно безрассудно показываться как во владениях Магистра Эрма, так и в стране Повелителя Ляна. В лучшем случае прогонят обратно в степь. Значит, восток для него тоже закрыт.

Так куда же ему податься? Хорошо бы было наняться охранником к какому-нибудь купцу. Но во время войны не много найдется смельчаков, желающих рискнуть своими товарами, а возможно, и жизнью и провести караван через лишенную защитных укреплений степь. Можно пострадать от армии любой из воюющих сторон. Не говоря уже о вольготно чувствующих себя в смутное время разбойниках.

Стоп! Вот решение и найдено. Тем более что Дылтаркут и сам имел склонность к подобного рода занятиям. Он отыщет шайку, достаточно крепкую, чтобы не бояться случайной встречи с небольшим военным отрядом. А крупных не стоит опасаться. Пока идет война (а часто ли на Дайре случалось мирное время?!), никто не станет всерьез заниматься разбойниками. По крайней мере, до весны он проживет без проблем. А может быть, если понравится, задержится и подольше. За это время многое может измениться. В конце концов, Шаман Хуш тоже не вечен.

Одним словом, Дылтаркут принял решение и отправился на поиски разбойников. Как он и ожидал, задача оказалась нетрудной. Уже через несколько дней он встретил странную группу вооруженных людей, идущих по степи куда-то на запад по важному делу. И Дылтаркут, хоть ничего и не понял из их путаных объяснений про «голос» и «месть», увязался за ними следом. Не похожи они были ни на купцов, ни на солдат. И уж конечно, на странствующих в поисках работы батраков. А значит, эти люди — как раз те, кого он искал.

Когда его спутники достигли цели путешествия, Дылтаркут не поверил своим глазам.

Все вышло даже удачней, чем он предполагал. Это был огромный лагерь, в котором кочевник насчитал не меньше пятидесяти больших палаток. В каждой из них могло уместиться по двадцать — тридцать человек. Лагерь охранялся, но контроль был не слишком строгий. Путников пропустили, не задавая лишних вопросов. Видимо, гости здесь были не в диковинку. Дылтаркута пустили к костру и даже угостили какой-то кашей с кусочками мяса. Потом сказали, что командир поговорит с ним утром и решит, оставлять ли его в отряде.

Такие сложности сначала показались кочевнику излишними. Но, поразмыслив немного, он пришел к выводу, что все легко объяснимо. В отряде явно не наблюдалось особой нужды в людях, и командир мог позволить себе выбирать. Дылтаркут ни секунды не сомневался в том, какой выбор сделает предводитель отряда. Он считал себя хорошим воином, чего не сказал бы о своих соседях по палатке, выглядевших по большей части как обычные фермеры. Но кем бы ни были эти люди, собрались они определенно не на ярмарку, и такой опытный боец, как Дылтаркут, здесь не будет лишним. Кроме того, еще одно важное обстоятельство говорило в пользу кочевника. Лагерь находился у самой границы Клана Жестокости. И командир отряда, если только он не самоуверенный дурак, не откажется от услуг прекрасно знающего степь проводника.

Ободренный такими соображениями Дылтаркут спокойно улегся спать, уже считая, что нашел себе пристанище на зиму. Однако разговор с предводителем отряда сложился не так гладко, как он рассчитывал. Огромный, заросший бородой до самых глаз, в меховой куртке больше похожий на дикого хребтолома фермер мгновенно напрягся, увидев перед собой кочевника. И долго молча сверлил его пристальным взглядом внимательных, холодных и недобрых черных глаз. Дылтаркут сразу почувствовал опасность и решил тщательно взвешивать каждое слово.

— И какая же кривая дорога привела степняка в мой отряд? — спросил наконец предводитель, которого все называли Делом.

Довольно самоуверенное и слишком уж короткое имя для простого разбойника, но об этом кочевник подумает позже. Сейчас важно выдержать допрос, который, судя по выражению лица и голосу спрашивающего, может закончиться весьма печально. Ответ должен быть убедителен и правдоподобен. Кроме того, стоит учесть, что сам Дел происходит, несомненно, из какого-либо Западного Клана. В считанные секунды кочевник сочинил себе подходящую к случаю легенду:

— Меня выгнали из племени за то, что я отказался идти на войну. Я не трус и готов в любую минуту доказать это. Но не хочу воевать вместе с легионерами Клана Ненависти, убившими моего отца. Я так и собирался сказать Шаману Хушу, но тот не пожелал выслушать мои оправдания. Мне пришлось оставить свое стойбище и одному скитаться в степи. Там я встретил людей, которые направлялись в твой отряд. Вот и вся история.

Вопреки ожиданиям, печальный рассказ не смягчил взгляда Дела.

— Предположим, что все сказанное тобой — правда. Но этого недостаточно, чтобы остаться в отряде. Что ты намерен здесь делать?

Ответ на этот, казалось бы, простой вопрос заставил Дылтаркута надолго задуматься.

Предводитель явно ожидал от него каких-то определенных слов. Но как угадать, что именно он хочет услышать? Для начала нужно понять, что сам Дел делает так далеко от Дома и для чего собрал вокруг себя столько народа. Вокруг идет война, и в лагере Дылтаркут видел много оружия. Вряд ли все эти люди просто пережидают здесь тяжелые времена Кочевник попытался вспомнить, о чем говорили с ним встреченные в степи путники. Что-то насчет мести. Так, может быть, все дело в ней? Этого слова и ждет от него Дел. К тому же он, кажется, сильно не любит степняков. Придется рискнуть и ответить наугад, ничего другого ему в голову все равно не приходит.

— Не знаю, какие планы у тебя самого. Но я бы хотел отомстить своим бывшим соплеменникам. Они покрыли позором мое имя, отняли у меня жену и имущество. Я не успокоюсь, пока не сделаю то же самое со Старейшиной стойбища или Шаманом Хушем.

Что-то изменилось в лице Дела, даже глаза сделались не такими колючими. Кажется, ответ Дылтаркута попал в цель. Но голос предводителя отряда по-прежнему был холодным и грозным:

— Хорошо. Я чувствую в твоем сердце желание отомстить. Но оно очень слабое, чем-то сродни детской обиде. Хотя, возможно, ты просто не даешь своим чувствам полностью завладеть тобой. Но все равно ты пока еще не убедил меня в том, что нужен моему отряду.

Дылтаркут был немного разочарован. Ведь он же правильно угадал, чего ждет от него мрачный бородач. Дел сам признал это, но все же остался недоволен. Чего же он добивается? Как угодить ему?

А может, плюнуть на все, распрощаться с чересчур возомнившим о себе фермером и отправиться искать другое место для зимовки? Нет, снова оставаться одному степняку не хотелось. И скучно, и опасно. Кроме того, он чувствовал, что попал туда, куда нужно. Ему здесь было интересно. В таком большом отряде просто стать незаметным. Но нетрудно и выделиться. Еще не закончится предзимье, а самоуверенный Дел будет прислушиваться к его советам. Дылтаркут найдет способ завоевать доверие командира. И кажется, уже знает, каким будет первый шаг.

— Послушай меня, почтенный Дел! Пять дней назад я видел в степи юрты Стойбища Пугливца. Я догадываюсь, в какую сторону они направляются и как далеко сумели уйти за это время. Я проведу тебя через степь короткой дорогой и помогу незаметно приблизиться к стойбищу. Оно не слишком многочисленно, и самые сильные его воины сейчас находятся далеко от дома. Ты легко одержишь победу и, может быть, после этого начнешь мне доверять. Ну, как, суровый вождь, устраивает тебя мое предложение?

Но пробить недоверие бородача ему так и не удалось. Дел ничем не выдал своего удовлетворения и все так же угрюмо проворчал:

— Согласен. Пусть так и будет. Ты покажешь дорогу моим воинам, и если не окажешься лжецом или предателем, можешь считать себя принятым в отряд.

Набег на Стойбище Пугливца прошел не слишком успешно. Но вины Дылтаркута в этом не было. Он быстро отыскал в степи следы кочевников, вывел отряд прямо к стойбищу и сам участвовал в атаке. Но степняки оказали неожиданно упорное сопротивление и изрядно потрепали бойцов Маскардела.

Сказалась и недостаточная численность атакующих. Для внезапной атаки требовалась быстрота, и в набег взяли только всадников. А таких в отряде набралось чуть больше двух сотен. Да кузнец и не собирался посылать в бой все свое войско, потому что не до конца доверял Дылтаркуту.

Не решился Маскардел и сам участвовать в операции. И вовсе не потому, что опасался за свою жизнь или не горел Желанием сразиться с кочевниками. Просто для него провести больше суток в седле, да еще и двигаться при этом с предельно возможной скоростью было непосильным испытанием. Что поделать, не владел кузнец искусством верховой езды! В торжественных случаях он иногда отваживался оседлать самого крупного в отряде пятнистого единорога. Но в походе предпочитал передвигаться пешком, как и большинство других воинов.

Старшим над всадниками Маскардел поставил Сермангира. Юноша неплохо показал себя в предыдущих схватках, а сейчас особенно страстно рвался в бой. Ведь его отец погиб, сражаясь именно со степняками. И Сермангир не мог упустить случай поквитаться с ними.

Действовал в бою он в целом правильно. Посовещавшись с Дылтаркутом, расставил воинов широким полукольцом и одновременно бросил всех в атаку. Кочевники не ожидали нападения, и мало кто из них успел взяться за оружие. Но Старейшина стойбища оказался неплохим колдуном, отменно владеющим и огненной, и каменной атаками. Прежде чем Дылтаркут сообразил, откуда исходит угроза, и поразил мага стрелой в спину, тот успел выбить из седла не один десяток воинов.

После гибели старейшины кочевники сопротивлялись недолго. Часть из них успели вскочить на двурогов и ускакать. Причем старики, женщины и дети мчались ничуть не медленнее взрослых мужчин. Некоторым удалось выбраться из стойбища пешком и скрыться в густой поросли длинноуса. Многие погибли в бою. А остальные сгорели заживо в подожженном со всех сторон стойбище. По установившейся традиции пленных в отряде Маскардела не брали. И Сермангир не был тем человеком, который захотел бы по собственной воле отменить этот порядок.

Когда пожар догорел, Сермангир собрал своих воинов и пересчитал их. Отряд потерял в бою шестнадцать человек, еще более сорока получили ранения. Юноша очень огорчился. Потери были необычно велики, и он посчитал себя виновным в гибели людей. Дылтаркут, как опытный воин, пытался объяснить ему, что ничего необычного не произошло. Часто победы достаются еще более дорогой ценой. Но в отряде Маскардела привыкли обходиться без потерь, хотя и не все понимали причину своей удачливости.

Кузнец как раз уже начал догадываться о том, что его перстень каким-то образом уменьшает силы врага, и потому не стал ругать Сермангира. Сам виноват, нельзя было посылать его в бой без магической поддержки черного камня. И Маскардел решил никогда больше не пропускать ни одного сражения. И самому спокойнее, и для отряда лучше. Больше людей уцелеет.

Как бы там ни было, но Дылтаркута взяли в отряд. И даже назначили десятником разведчиков. Кочевник посчитал это назначение правильным. Никто лучше его не знал степь и ее обитателей. И Дылтаркут в тот же день сказал Маскарделу, что разгрома Стойбища Пугливца степняки ему не простят.

Кузнец прореагировал на его заявление на удивление спокойно.

— Спасибо, что предупредил. Мы будем готовы, — проговорил он таким тоном, как будто ему сообщили о надвигающихся холодах, и показал глазами на выход из палатки.

Степняку ничего не оставалось делать, как выйти, так и не выяснив, насколько серьезно отнесся предводитель отряда к его словам. Правда, караулы к вечеру были удвоены, бойцам запретили ночью покидать лагерь, а во время дневных переходов приказали держать оружие наготове. Но Дылтаркут сильно сомневался, что этих мер будет достаточно для отражения внезапной атаки, и с тревогой ожидал встречи с бывшими соплеменниками.

Встреча эта вскоре состоялась, но и из нее хитрый степняк умудрился извлечь пользу для себя.

Начинался день не так уж и плохо. В отряд возвратились Разведчики, ушедшие в дальний рейд еще до появления Дылтаркута. Какие сведения они привезли, степняк не знал, да и не очень интересовался. Он мог, не выходя из лагеря, точно сказать, где сейчас кочует каждое из стойбищ. Но среди разведчиков был совсем молодой парнишка, лет двенадцати, который чем-то сразу привлек внимание кочевника. То ли он кого-то напоминал, то ли у Дылтаркута просто сработало природное чутье на опасность. Уже под вечер мальчик подошел к костру, возле которого грелся степняк, попросил у одного из сидевших возле огня мужчин кружку горячего чая и устроился с ней чуть в стороне, внимательно слушая разговор взрослых. А речь как раз зашла о золотой бляхе Дылтаркута. Кочевник не мог рассказать, где и за что получил ее. Никто не должен знать, что он участвовал в битве у Злого Озера. Но и отмалчиваться он тоже не собирался. Подарок командира легионеров по-прежнему являлся предметом особой гордости степняка. А то, что ему удалось сохранить украшение во всех последних неприятностях (из-за него, кстати, и возникших), в глазах Дылтаркута лишь добавляло предмету ценность. И он тут же сочинил для своего сокровища историю, не уступающую в красочности настоящей.

— Эту бляху мне подарил один богатый торговец в благодарность за спасение его жизни. Ему, видите ли, захотелось иметь в своем зверинце живого хребтолома. Купец увидел зверя во дворце у Старейшины Клана Алчности и решил во что бы то ни стало заполучить такого же. Наверное, надеялся, что после этого его тоже изберут в Старейшины.

И вот он появился в сопровождении двух десятков слуг в моем стойбище и попросил охотников помочь ему выследить хребтолома. Он неплохо заплатил за работу, и желание его было быстро выполнено. Но дальше торговец повел себя слишком самоуверенно. Решил, что сумеет поймать зверя без нашей помощи. Он где-то узнал простой и довольно надежный способ поимки хребтолома и захотел, чтобы вся слава охотника досталась ему.

И делал купец все вроде бы правильно. В окрестностях стойбища была невысокая, но крутая, почти отвесная скала. У ее подножия слуги вырыли большую яму, перекрыли ее длинными тонкими жердями и сверху закидали кусками дерна. А у самой скалы за ямой привязали молодую самку пугливца, специально перерезав ей вену на задней ноге. Сами охотники спрятались за скалой и стали ждать.

Дылтаркут ненадолго остановился и отхлебнул уже остывшего чая из своей кружки.

Все вокруг молчали, с нетерпением ожидая продолжения рассказа. А тот самый парнишка даже привстал и, не отрываясь, смотрел то ли на кочевника, то ли на украшение у него на груди. Странный он все-таки, этот парень. Нужно будет потом узнать, кто он такой. А пока стоит продолжить историю. Кажется, она получается удачной, И слава хорошего рассказчика ему не помешает.

— Запах свежей крови не мог не привлечь хищника. Хребтолом появился через несколько минут, еще раз понюхал воздух, не обнаружил в нем ничего подозрительного и решительно бросился в атаку. Ловушка сработала. Зверь провалился в яму, и ликующие ловцы выскочили из укрытия.

Но вот беда, спешно вырытая в каменистой почве яма оказалась недостаточно глубокой. Разъяренный хребтолом выбрался из ловушки и сам напал на неудачливых охотников. Двух или трех слуг он скинул мощными ударами передних лап в ими же приготовленную яму. Еще одного несчастного загрыз на месте. Остальные в панике разбежались, Только купец, никак не ожидавший такого развития событий, растерялся и остался стоять на месте, с ужасом глядя на приближающегося хищника.

Торговца ждала неминуемая гибель, если бы поблизости не оказался я. Честно признаюсь, я тайком подглядывал за охотой, Очень мне было интересно, как чужеземцы справятся с непростой задачей. И когда я понял, что дела у торговца плохи, тут же поскакал на выручку.

Успел я как раз вовремя. Хребтолом уже свалил купца с ног и готовился вторым прыжком свернуть ему шею. На полном скаку я рубанул зверя саблей по спине, не очень заботясь о точности удара, а стараясь просто отвлечь его от добычи. От неожиданности хищник отпрыгнул в сторону, открыв на мгновение дорогу к скорчившемуся на земле и почти потерявшему от страха сознание торговцу. А большего, чем это мгновение, времени мне и не требовалось. Не останавливаясь, я наклонился, схватил неожиданно легкого для человека его профессии торговца и положил его поперек седла.

Слушатели дружно рассмеялись. Худой торговец и в самом деле был большой редкостью на Дайре.

— Со всей возможной при двойной ноше скоростью мой двурог помчался к стойбищу.

Узнав о происшествии, Старейшина поднял на ноги всех воинов и охотников. Оставлять раненого зверя так близко от жилья и пастбищ никак нельзя. И началась настоящая охота. Убить хребтолома мы так и не смогли, но отогнали далеко в степь.

А перепуганный насмерть торговец долго и горячо благодарил меня и подарил эту золотую бляху. — Дылтаркут повернулся к огню, чтобы все могли рассмотреть ценный подарок. — Он сразу отказался от идеи устроить домашний зверинец и в тот же день уехал из стойбища. Говорят, что с тех пор неудавшийся охотник не отходит от своего дома на расстояние больше двух полетов стрелы,

А я с того дня не снимаю с груди его подарок. Он один стоит дороже, чем все стадо, которое у меня отобрали, выгоняя из племени. Но я не расстанусь с ним ни за какие деньги. Ни у кого в моем бывшем клане нет такого украшения. Мы с ним как одно целое. И я хочу, чтобы враги, увидев его сверкание, узнавали меня издали и боялись встречи со мной.

При этих словах парнишка, все еще стоявший на ногах, снова посмотрел на Дылтаркута. И кочевнику очень не понравился его взгляд. Как будто мальчик узнал его, вспомнил, где видел раньше. И, судя по всему, воспоминания эти были не очень приятными. Не говоря ни слова, мальчишка повернулся и зашагал прочь от костра.

Поведение его было слишком странным и подозрительным, чтобы остаться без внимания. И степняк решил сразу же подробно, но осторожно расспросить о нем.

— Что это за парень сидел рядом с тобой? — обратился он к пожилому охотнику по имени Киргендил.

— А, это сирота Тонлигбун, — охотно откликнулся старик. — Его отца и мать убили легионеры. А он сам сумел убежать из деревни и с тех пор воюет в нашем отряде. Он у нас — разведчик, как и ты.

Неприятные подозрения зашевелились в голове Дылтаркута. Стараясь не выдать свое волнение, он продолжал допытываться:

— А где находилась его деревня?

— У Озера Слез. На другой стороне от места битвы. Недалеко от места нашего первого лагеря. Впрочем, ты, наверное, еще не знаешь истории отряда. Я тебе сейчас расскажу…

И словоохотливый Киргендил уже вдохнул побольше воздуха для долгого рассказа, но кочевник перебил его:

— Как-нибудь потом. Ты хотел еще что-то сказать про мальчишку.

Получилось довольно грубо, но Дылтаркуту было не до церемоний. Ему нужно поскорей узнать правду. Да старик и не обиделся. Он привык к тому, что ему редко удавалось договорить какую-нибудь историю до конца.

— О мальчишке? Да что еще о нем скажешь? Сражается он отчаянно. Приходится даже сдерживать его, чтобы не лез туда, откуда не сможет вернуться. Хороший он парень, этот Тонлигбун. И все в отряде его любят. Особенно наш командир. Мальчишка родом из той же деревни, что и Маскардел. У кузнеца тогда тоже убили жену и сына, а дочь похитили. Тонлигбун ему теперь как родной.

— Так, понятно. — Дылтаркуту все меньше нравились такие совпадения. — А почему парнишка меня-то сторонится?

— Видишь ли, после легионеров в деревню вошли твои — Киргендил замялся, опасаясь ненароком обидеть собеседника. — Ну, в общем, воины Клана Жестокости.

Старик еще что-то объяснял, но кочевник больше не слушал его, Проклятие! Значит, мальчишка и в самом деле узнал его. И конечно же, сразу побежал к командиру. Если Дылтаркуту дорога жизнь, он должен сделать так, чтобы Тонлигбун ничего не успел рассказать кузнецу, Нужно догнать мальчишку и навсегда заткнуть ему рот. Но действовать придется осторожно, не вызывая подозрений.

— Ну, спасибо, отец, — сказал он Киргендилу и насколько мог беспечно улыбнулся ему. — Я, пожалуй, пойду. Завтра много дел.

Он встал, широко зевнул и не спеша отошел в сторону. И только когда темнота скрыла его от сидящих у костра, он неуклюже, как все кочевники, но быстро побежал к палатке кузнеца.

Догнать мальчишку он так и не успел. Но и Маскардела на месте, по счастью, не оказалось. Наблюдая издали, как Тонлигбун расспрашивает стоящего у входа охранника, Дылтаркут обдумывал дальнейшие действия.

Рассказывать о своих подозрениях кому-нибудь, кроме кузнеца, мальчишка скорее всего не станет. Вот охранник махнул рукой, показывая, в какую сторону ушел предводитель отряда. Сейчас маленький доносчик побежит искать Маскардела, и тогда уж Дылтаркут догонит его. И задушит. Другого выхода у него нет. В темноте сделать это будет не так уж и трудно. Но куда потом спрятать труп? И самое главное, как избежать подозрений?

Дылтаркут все еще не нашел ответа на этот сложный вопрос, когда раздался громкий встревоженный крик часового «К оружию!»

Все обитатели лагеря разом всполошились и беспорядочно забегали между палатками, на ходу пытаясь выяснить, что происходит. Дылтаркут же все понял сразу. Клан Жестокости наконец нанес ответный удар. И хотя степнякам не удалось внезапно ворваться в лагерь и часовые успели поднять тревогу, неприятель подобрался к лагерю, судя по всему, совсем близко. Сражаться с ним отряду Маскардела предстоит без всякой подготовки и в почти полной темноте. Кто одержит верх в таком сражении, Дылтаркут пока не мог сказать. Но не сомневался, то сумеет определить победителя задолго до конца боя и в случае чего успеет скрыться. Тем более что сам он видел в темноте почти так же хорошо, как днем.

А пока что опасность для его жизни исходила от маленького мальчика, бегущего шагах в пятидесяти впереди степняка. И следить за ним нужно даже внимательней, чем за наступающим врагом. Дылтаркут запомнил, в каком направлении побежал Тонлигбун, а затем позволил себе ненадолго заняться своими делами.

Атака воинов Шамана Хуша началась очень вовремя. Во время боя мальчишке некогда будет вспоминать о степняке, а сам он ни о чем не забудет. И найдет способ избавиться от ненужного свидетеля. А пока нужно отыскать коня и подготовить оружие. Потом для этого может не найтись времени.

Верного скакуна не пришлось долго разыскивать. Он стоял возле палатки и взволнованным ревом подзывал хозяина. Оружие — лук с колчаном, щит и копье — тоже было на месте, в седельной сумке. Дылтаркут вскочил на коня, добрался до места боя и поскакал вдоль рядов сражающихся, всем своим видом показывая, что разыскивает кого-то из бойцов для передачи важного приказа командира.

Тонлигбуна он нашел достаточно быстро. Несмотря на маленький рост и недостаток физической силы, мальчишка наравне со взрослыми участвовал в схватке. У него была своеобразная манера ведения боя. Тонлигбун с невероятной скоростью и ловкостью носился между рядами сражающихся, в буквальном смысле иногда пролезая у них между ног. Быстрота и малый рост позволяли ему незаметно приближаться к врагам и наносить неожиданные удары в спину маленьким, но острым ножом. Конечно, его действия трудно было назвать честной борьбой, но, зная о том, как погибли его родители, никто в отряде не считал себя вправе осуждать мальчика.

Маленький мститель продолжал свои смертоносные маневры, но и сам не раз лишь чудом увертывался от случайных ударов сабель степняков. И вполне возможно, мог погибнуть без помощи Дылтаркута. Но кочевник не стал доверяться слепому случаю.

Опытным взглядом Дылтаркут оценил общую картину боя и пришел к выводу, что он продлится недолго. Степнякам не удалось с ходу сломить сопротивление противника, и насколько он знал своих соплеменников, скоро они выдохнутся и отступят. Возможно, спустя некоторое время они начнут новую атаку, но в этом Дылтаркут не был уверен. Значит, ему нужно спешить.

Выстрелить мальчишке в спину он не решился. Сражавшиеся рядом с Тонлигбуном могут сообразить, что стрелял кто-то из своих. Тогда остается всего один, очень рискованный способ.

Дылтаркут спешился, укрепил лук со стрелами у себя за спиной и шагнул в узкий проход между двумя фермерами, отбивающимися от врагов топорами. С громким криком «Вперед, за Предводителя Дела!» он рванулся в атаку, нисколько не интересуясь тем, поддержит ли кто-нибудь его порыв. Главное, чтобы все видели, как он бился с врагом в самых первых рядах. Он не стремился поразить противника, просто отбивал удары и быстро двигался вперед. Только быстрота могла спасти его от удара в спину.

Наконец, решив, что зашел достаточно далеко, Дылтаркут приступил ко второй части своего плана. Он выбрал себе подходящего противника, в должной мере молодого и неопытного, чтобы не сомневаться в исходе поединка. Старательно отступая и не забывая при этом оглядываться и не подпускать никого к себе со спины, он увлек храброго, но чересчур горячего юнца в сторону от общей схватки. И там обманчиво неловким движением вынудил его атаковать. Молодой кочевник всем корпусом подался вперед за своей саблей и наткнулся на ответный удар в незащищенную часть живота.

Но не это было главным в хитром плане Дылтаркута. В последний момент он умело подставил левое плечо под судорожный взмах сабли падающего противника и картинно рухнул в траву рядом с ним. Что поделаешь, больно, но необходимо. Зато кто-нибудь наверняка увидит, как он был ранен в поединке. Затем Дылтаркут откатился в сторону и еще раз осмотрелся. Никого поблизости не было, можно особо не усердствовать, изображая убитого.

Теперь оставались сущие пустяки. Кочевник достал из-за спины лук, приготовил стрелу и отыскал среди дерущихся щуплую фигурку Тонлигбуна. Не торопясь, но и не медля, пока раненая рука совсем не потеряла твердость, он прицелился и выстрелил. Стрела попала мальчишке прямо в горло. С такой раной он не проживет и получаса. И ни у кого не возникнет сомнения, что его поразила случайная вражеская стрела.

Дылтаркут удовлетворенно выдохнул и на всякий случай отбросил колчан со своими стрелами далеко в сторону. Он все сделал так, как надо. И теперь можно не волноваться за свою судьбу. После боя воины Маскардела найдут его, истекающего кровью, с тяжелым, но неопасным для жизни ранением плеча. Или он сам, теряя последние силы, приползет в лагерь. И опять же все будут уверены, что он дрался как герой. А через декаду, в крайнем случае — через две, он снова сможет двигать раненой рукой. И некому уже будет сказать Маскарделу, что это Дылтаркут разорил его родную деревню и, вероятно, взял в плен его дочь.