Глава 3

Виола медленно шла вверх по холму, снова направляясь в поселок и все еще пытаясь найти выход из положения. Просить об убежище у падре Франциско? Леннокс подожжет его маленькую церковь через пару часов; он уже и раньше хвастался, как выгнал католиков из своего лучшего землевладения в Нью-Йорке.

Послать телеграмму брату Хэлу? Даже если бы она знала, где он сейчас находится, ведя по курсу какой-нибудь речной пароход, она не забыла, что он возражал против ее замужества громче, чем сам адмирал. А ее сестра Джульетта никогда не осмелится вызвать скандал, пойдя против отца.

Можно отправиться к апачам, если только она успеет добраться до них, прежде чем Леннокс ее настигнет. Известно, что банда Кочиса следит за Рио-Педрасом и нападает на всех одиноких путешественников. Новые военные посты им не мешают. Если выйти из города по старой дороге, мимо шахты немца и вверх по каньону в горы, они, конечно, быстро ее найдут, после чего ей останется только убедить их, что она будет хорошей и покорной женой.

Виола передернулась и остановилась. Голодная смерть звучит лучше, хотя апачи тоже хорошо, особенно если она сможет увидеть лицо Леннокса, когда тот поймет, что она действительно предпочла стать женой индейца. Она улыбнулась и снова заставила себя идти.

Она все еще улыбалась представшей перед ней картинке, когда открыла калитку миссис Смит и скормила Джейку хлеб, который купила всего лишь час назад. Ей нужно завершить только одно маленькое дельце, а потом можно и уйти.

Быстрый стук заставил Лили Мей подойти к дверям, и она удивленно наморщила лоб.

– Как, миссис Росс, вот уж никак не ожидала увидеть вас опять так скоро!

– Я тоже не ожидала, – согласилась Виола, удерживая на боку корзину с бельем. – Могу я поговорить с миссис Смит?

Лили Мей нахмурилась еще больше, но милосердно не попросила объяснений.

– Вы пройдите сюда, мэм, а я посмотрю, дома ли она. А корзину поставьте вот сюда.

– Благодарю вас. – Виола поставила корзину на тот же стол, на который уже ставила ее сегодня утром, и пошла за Лили Мей мимо изящной музыкальной гостиной с новым стейнвейновским роялем в очень маленькую переднюю гостиную. Она впервые смогла рассмотреть то, что видят клиенты заведения, которых восхищает стоящая у стен, обитых шелковыми обоями, мебель розового и черного дерева, обильно украшенная резьбой. Казалось, страница из самого изысканного дамского журнала овеществилась на грубой, недавно освоенной земле.

Но несмотря на изящество обстановки, в воздухе разило сигарами и другими запахами, распознавать которые она не осмелилась. Неужели никто никогда не раздвигает бархатные занавеси и не открывает окна, чтобы проветрить комнату?

В застекленной литографии, висевшей на стене, отразилась красивая, хорошо одетая женщина, наблюдающая за ней. Виола гордо подняла подбородок, решив не подавать вида, что смущается из-за своей поношенной одежды, и приняла манеру держаться, к которой ее приучили с детства.

– Доброе утро, миссис Смит.

– Как я рада видеть вас здесь, миссис Росс. Не хотите ли присесть?

– Благодарю вас. – Виола села на предложенный ей изящный стул розового дерева. Спину она держала прямо, подбородок – высоко, как пристало светской визитерше, а не убогой вдове.

Кэрри Смит не высказала ни малейшего удивления по поводу ее неожиданного визита и принялась говорить о погоде. Виола поддерживала разговор, не подавая вида, как ее потрясает любезная беседа в борделе.

Раздался тихий стук. Вошла Лили Мей и молча поставила на столик перед Виолой серебряный поднос. Она вышла так же молча и закрыла за собой дверь с тихим, но отчетливым щелканьем.

– Вам нетрудно налить кофе? – Мягкое сопрано миссис Смит больше подходило для употребления в спальне, чем для приказаний, даже если приказание имело характер просьбы.

Виола кивнула и протянула руку к кофейнику. К счастью, рука у нее дрожала не очень сильно и ничего не пролилось. Сцена напоминала уроки хороших манер, которые давала ей мать. Занятия обычно начинались и кончались суровым порицанием Виолы из-за ее мальчишеской повадки.

– Сливки? Может быть, сахару, миссис Смит? – спросила она, словно принимала у себя самую утонченную леди в городе.

– И то и другое, благодарю вас. – Миссис Смит приняла протянутую чашку и подождала, пока Виола нальет себе.

– Какой чудесный кофе, миссис Смит, – отметила Виола, сделав глоток. – Как вам удается иметь свежие сливки в здешнем жарком климате?

– Один из моих клиентов приносит их всякий раз, когда заходит к нам.

Виола вспыхнула при мысли о том, как расплачиваются с таким клиентом в подобном заведении.

– Что привело вас сюда, миссис Росс? – Теперь голос мадам звучал несколько резко.

– Оказалось, что я должна немедленно покончить с моим прачечным бизнесом, миссис Смит. Я вернула ваши вещи, чтобы вы нашли еще кого-то, кто будет вас обслуживать. Может, вас устроит та маленькая китайская прачечная на Норт-стрит. Я знаю, что они очень хорошо стирают тонкое белье. – Смущенно поняв, что болтает пустое, Виола замолчала.

– Мне будет очень жаль лишиться ваших услуг, миссис Росс. Вы всегда работали на самом высоком уровне. – И миссис Смит продолжала голосом выразительным, но смягченным: – А вы уже решили, чем будете заниматься дальше?

Виола сначала сжала губы, а потом ответила напрямик:

– Я не выйду за мистера Леннокса ни при каких обстоятельствах, миссис Смит. Я уверена, что найду какой-нибудь выход. – И она отпила кофе, стараясь не думать о своих словах.

– Могу я предложить вам кое-что?

Виола настороженно кивнула, удивляясь нерешительности миссис Смит.

– А вы не думали о том, чтобы поработать у меня? Или, может быть, в другом заведении, если вы предпочитаете не встречаться с людьми, которые вас знают. Я с радостью одолжу вам любую сумму, необходимую, чтобы вы могли рассчитаться с долгами в поселке.

Виоле все же удалось не уронить чашку на колени.

– Стать куртизанкой? Стать… nymphe dupave[1]? — Проституткой, как уточнил ее смятенный рассудок. – Нет, миссис Смит, я не думала. – И она сделала большой глоток полуостывшего кофе.

– Такое решение превосходно устранило бы все ваши трудности. Платят великолепно, рабочее время в разумных пределах. Здесь гораздо лучшие условия, чем имеют большинство женщин дурной репутации. А если найдется джентльмен, который пожелает стать вашим покровителем, вы будете просто богатой.

Виола во все глаза смотрела на нее. Мысли у нее в голове сменялись, как в калейдоскопе, не останавливаясь, чтобы принять четкие очертания. Покровитель? Наверное, это будет какой-нибудь старый толстый пьяница, у которого больше денег, чем мозгов, а не атлетического сложения молодой человек.

Она пыталась подыскать вежливый ответ.

– Миссис Смит, я польщена, что вы такого высокого мнения о моих возможностях. Но я не могу себе представить, что ваши клиенты заинтересуются особой, обладающей женскими чарами в такой небольшой степени.

– Миссис Росс. – Миссис Смит покачала головой, улыбаясь. – Вы очень хорошо умеете вести разговор даже в затруднительных обстоятельствах. Мужчины такое умение очень ценят, особенно здесь, на мало освоенных землях, где они живут в грубом и опасном мире.

Услышав такой комплимент, Виола раскрыла рот.

– А когда разговор ведет женщина с таким необычным цветом глаз и волос, как у вас, женщина настолько женственная… – Взгляд миссис Смит остановился на груди Виолы.

Виола молчала в замешательстве. Ей не верилось, что она говорит на подобную тему. И все же. Другие женщины выбрали такую дорогу, когда их вынудили обстоятельства, и она действительно предоставляла им кое-какие преимущества, такие как возможность избежать благосклонности какого-нибудь индейца. Но что должна делать куртизанка, чтобы заработать так много денег? Наверное, работа очень тяжелая, если Перл временами так устает.

– Миссис Смит, благодарю вас за предложение, но ваши девушки славятся своим, скажем, будуарным искусством. Боюсь, что у меня нет таких умений и я не буду полезной в вашем деле.

– А когда вы начинали ваш прачечный бизнес, вы знали все необходимое?

– Нет, конечно, нет. – Куда она клонит?

– Но вы хотели научиться? Вы прилагали все усилия, чтобы стать самой лучшей прачкой?

– Ну конечно, но при чем здесь ваше предложение?

– Телесные умения можно преподать и изучить, как и всякие другие. Необходимо только, чтобы учащийся имел желание.

Виоле представился Уильям Донован, успокаивающий упрямого мула. Мул сделался очень покладистым с помощью его голоса и красивых рук, и теперь он стал один из его самых надежных вожаков. Возможно ли, чтобы женщина постигла интимные умения таким же способом?

– Вы – человек предприимчивый, моя дорогая. – Миссис Смит наклонилась вперед и говорила с гостьей очень серьезно. Но Виола больше не слушала ее.

Уильям Донован хорошо обеспечен, если Лили Мей считает, что он хорошо дает на чай. Больше того, его бизнес зависит от армии и других шахтерских поселков, а не от доброй воли Леннокса. Может, он захочет принять к себе в дом женщину, с которой будет удобнее утолять свою похоть, чем с обитательницами заведения миссис Смит.

Лучше быть его любовницей, чем женой Леннокса или скво апачи. Она постарается сделать его счастливым, выполняя все, что понадобится. Она привыкла к тяжелой работе, после того как перестирала столько белья, а до того выполняла необременительные требования Эдварда. Может, она сумеет угодить ему настолько, что он даст ей возможность начать все сначала в каком-нибудь другом месте. И тогда она сможет уехать в Сан-Франциско и давать там уроки игры на фортепьяно.

Вдруг Виола осознала, что миссис Смит ждет ответа. Погруженная в мысли о Доноване, она не успела подготовить вежливый ответ, поэтому заговорила, запинаясь:

– Мне очень жаль, миссис Смит, но я должна отказаться. Честно говоря, я не думаю, что у меня хватит сил радостно принять любого мужчину, который захочет близости со мной. – И услышав, какие грубости она говорит, она вспыхнула.

Миссис Смит некоторое время рассматривала ее.

– Вы уверены? Конечно, мое предложение несколько неожиданное. Может, вам нужно время, чтобы подумать?

– Нет! Благодарю вас, но нет. Я глубоко ценю вашу веру в меня, но согласиться не могу.

– Хорошо. – Мадам, вздохнув, откинулась на спинку кресла. Она казалась вполне искренней. – Будьте уверены, я с радостью вернусь к нашему разговору в любое время.

– Благодарю вас. Теперь мне, право же, нужно идти; я должна сегодня еще кое с кем повидаться.

– В таком случае не стану вас задерживать. Желаю удачи, миссис Росс.

– И вам того же, миссис Смит.

Виола вышла на солнечный свет со слабым ощущением воскресшей надежды. Если миссис Смит так сильно захотела нанять ее, значит, Донован по крайней мере захочет хотя бы подумать о ее предложении.

Когда Виола добралась до складского двора, зазвонили колокола на церкви; оставалось всего пятнадцать минут до того момента, когда Леннокс придет искать ее. И марш Шуберта замер на ее губах.

Она глубоко втянула воздух. Жаль, что она понятия не имеет о том, как заинтриговать мужчину. Господи, да она даже не знает, что любит делать с женщинами Уильям Донован. Может, он их как-нибудь по-особенному гладит, хотя вряд ли Перл могла так уставать только от его поглаживаний. По крайней мере его любовнице не придется дожидаться, пока он приплетется домой пьяный, или готовить ему утром какое-то непонятное питье, чтобы он мог опохмелиться.

Как же она собирается заключить с ним сделку? Просить, умолять, унижаться?

Если необходимо будет, проговорил внутренний голос. Она вздрогнула, но подбородок не опустила. Лучше Донован, чем Леннокс или апачи. Может, она даже узнает, почему Перл сказала, что он «прекрасен, как долларовая бумажка».

Теперь по телу ее пробежала дрожь другого рода. Может быть, он знает игру пальцев, интимную игру, чтобы доставить наслаждение, а потом и расслабление, чем она занималась сама с собой. Каково будет ощутить его крупные руки на своей голой коже? У нее перехватило дыхание, а соски вдруг затвердели.

Она крепко прикусила губу, чтобы избавиться от своих фантазий, и бодро свернула за угол к складскому двору. Его стены из серого кирпича и здания складов стояли здесь с самого основания Рио-Педраса десять лет назад. Рядом били природные родники, каждый из которых теперь имел свою ограду за пределами главного загона.

«Донован и сыновья» всегда работали много, и сейчас они упорно трудились, нагружая несколько повозок. Виола быстро оглядела их, ища того единственного молодого человека, одетого в хорошо пошитый костюм. Правда, иногда он одевался в грубую одежду, но только когда правил повозкой. Его чисто выбритое лицо всегда являло сильный контраст с обильной растительностью, украшавшей лица остальных мужчин, вроде бачков Эванса.

Ее взгляд остановился на темной как ночь голове, на широких плечах, напряженных от работы. Человек изо всех сил тянул веревки, охватывающие груз на повозке. Хороший рост и сложение, но вот красная фланель? Человек обернулся, и его яркие глаза встретились с ее глазами.

Виола задохнулась и кивнула ему.

Его брови удивленно поднялись. Он так же молча ответил на ее приветствие. Быстро что-то сказав Эвансу, он пошел к ней, все-таки похожий на джентльмена, несмотря на покрывавшую его пыль. Она почти не сознавала, что остальные с интересом смотрят на нее.

– Миссис Росс. Видеть вас здесь – честь для меня. – Ее бабка одобрила бы его рукопожатие, но не его внешность. Его черные волосы растрепались, одежда покрыта пылью, от него пахло лошадьми и потом.

А плечи его казались гораздо более мужскими под красной фланелью, чем когда скрывались под английским тонким сукном.

Виола попробовала думать логично. Она пришла сюда, чтобы получить его покровительство, вне зависимости от того, какова его внешность.

Уильям улыбнулся, глядя на Виолу, не понимая, зачем она пришла на складской двор. Может, ей нужны деньги, чтобы вернуться на восток?

– Могу я поговорить с вами наедине, мистер Донован?

Бедняжка, вид у нее такой смущенный и неловкий.

– Конечно. Можно пройти в контору, – ответил он и повел ее через двор. – Не хотите ли горячего кофе или чаю?

– Нет, благодарю вас. То, что я хочу сказать, не займет много времени.

Она, наверное, хочет сесть на ближайший дилижанс, идущий из поселка, если разговор быстрый. Если он купит ей билет, она исчезнет через день. Проклятие.

Уильям ввел ее в маленькую комнату, скупо обставленную мебелью крепкой, исцарапанной, покрытой всякими деловыми бумагами. В многочисленные добродетели Моргана не входило раскладывать бумаги по полочкам, когда его клерк в отлучке.

Она села на указанный стул, но ужасно волновалась, почти ерзала на стуле. Ему хотелось подхватить ее и поклясться, что мир больше никогда не причинит ей вреда, а потом выследить Чарли Джонса и его дуру жену. Он закрыл деревянные ставни на единственном окне, почти преградив дорогу свету и шуму, доносившемуся из оживленного загона, и сел на свой большой дубовый вращающийся стул.

– Чем я могу вам помочь, миссис Росс? – Он старался говорить ласково, его калифорнийская протяжная речь казалась тихой по сравнению с приглушенным шумом, доносившимся снаружи.

Она глубоко втянула воздух, выпрямилась, вытянулась и заговорила:

– Могу ли я стать вашей любовницей, мистер Донован?

– Что?! О чем вы говорите, черт побери? – Он поперхнулся, так его ошарашили ее слова. – Вы что, шутите, миссис Росс?

– Вряд ли, мистер Донован. – Она прямо посмотрела ему в глаза, на шее у нее билась жилка. – Вы, вероятно, не слышали, но моя партнерша по бизнесу продала все мистеру Ленноксу.

Он коротко кивнул. Значит, он прав: ей нужны деньги.

– Я встретил мистера и миссис Джонс, когда они ехали из поселка. Больше я с ними не веду дела, – хрипло добавил он.

– Вот именно. Но мне остается только либо выйти замуж за мистера Леннокса, либо найти другого мужчину, который защищал бы меня. Я предпочту принадлежать вам, чем индейцу.

– Иисусе, Мария и Иосиф, – пробормотал Уильям, вставая и начиная ходить по комнате. «Думай, мальчуган, думай. Она заслуживает лучшего, чем быть твоей любовницей». При мысли, что ему предстоит каждую ночь держать ее в объятиях, его обдало жаром. Брак? Нет, она ни за что не согласится на католическую церемонию. – Есть и другие мужчины, которые захотят жениться на вас, – хриплым голосом заметил он.

– Я больше не выйду замуж. И потом, мистер Леннокс перекрыл все возможные предложения, кроме своего собственного.

– Сукин сын, – такого ублюдка нужно пристрелить. – А что ваши родственники?

– Когда я вышла за Эдварда, они лишили меня наследства. Обе семьи вернули мои письма, извещающие о его смерти.

Как может родитель бросить своего ребенка, из-за чего бы ни произошла между ними ссора? Его отец отдал все, чтобы защитить своих детей.