– Слава Богу, мы спасены! – прошептала она.
– Как, черт подери, Ти-Эл смог такое сделать? – спросил Лукас.
Она посмотрела на него:
– Ти-Эл? Твой отец? А какое он имеет к этому отношение?
– Посмотри на паровоз, который идет за снегоочистителем. С какой он железной дороги? – Лукас сосредоточил внимание на громадном снегоочистителе.
Рейчел прищурилась:
– Пенсильвания?
Невозможно! Какой огромной властью надо обладать, чтобы заставить эту превосходную железную дорогу немедленно отправить свое самое ценное устройство через половину континента. И все же…
Рейчел снова посмотрела на состав:
– Пенсильванская железная дорога отправила снегоочиститель в Вайоминг?
– Выходит, что так. Теперь я перед ним в неоплатном долгу, черт подери!
– Может, это подарок.
Лукас покачал головой.
– Как ему удалось убедить «Юнион Пасифик» пустить его на свои пути?
– Видимо, он имеет на них огромное влияние или дал крупную взятку, – согласилась Рейчел. – Возможно, что-то, что связано с этими слушаниями в Вашингтоне?
– Каким образом дирекция «Юнион Пасифик» могла быть связана со скандалом «Креди мобилье»?
– Но Элиас говорил, что твой отец держался в стороне от людей «Юнион Пасифик».
– Да. Но эти слушания способны утопить железную дорогу и немалую часть конгресса. Возможно, даже администрацию. «Юнион Пасифик» потребуются союзники.
– Вполне возможно, – проговорила Рейчел.
– Не исключено, – согласился Лукас и очень осторожно взял ее за руку, грязную после уборки.
Это не ускользнуло от Рейчел, и она поморщилась, Если бы понадобилось, она снова поступила бы точно так же. Если она единственная, кто может помочь ребенку, она это сделает.
Мейтленд с облегчением вздохнул:
– Слава Богу, мы наконец выехали из этих проклятых гор!
Коллинз ему улыбнулся. Настроение сына улучшалось с каждым днем, он шел на поправку. У него даже хватило энергии провести вечер с простолюдинами Огдена, насладившись кровавой дракой и дешевой шлюхой, которой Коллинз позже заплатил золотом. Он отдал бы вдвое больше, лишь бы видеть сына снова жизнерадостным.
– Всего пара дней в Неваде, а потом снова горы, – напомнил он ему.
Мейтленд пожал плечами:
– Но там будут наши копи и наши друзья. После того как мы разберемся с Донованом, в нашем распоряжении будут их богатства, которые можно будет использовать против сучки. И если нам улыбнется удача…
Неужели к Мейтленду вернулось его хитроумие?
– То что?
– Этот ее муженек отправится за нами, и тогда мы его тоже убьем.
«Наконец-то ты это понял…»
– Превосходная идея, сын. Но сначала нам нужно заполучить сучку. Иначе его семья через нее все приберет к рукам, заявив, будто убитая горем жена ждет его ребенка.
Мейтленд нахмурился:
– Жаль. Я надеялся сразу же ее убить. Но если нельзя, мы ее украдем.
– И тогда ей придется покориться тебе, – проговорил Коллинз.
Улыбка его сына была неподдельной: она тронула его глаза и губы. Коллинз не потерпел бы, чтобы ее адресовали его покойной жене, но для сучки она была в самый раз.
– Уж этого я добьюсь. Сразу же. – Мейтленд поднял бокал шампанского. – За «Синюю птицу», отец!
– За «Синюю птицу»!
Они осушили бокалы.
Во что еще ввязалась Рейчел? Неужели нашла новый объект благотворительности, что может стоить ей жизни?
Лукас прыгнул обратно в «Императрицу» и обвел взглядом гостиную. Выглянул в окно, но нигде не увидел Рейчел. Черт подери, он весь поезд перевернет вверх дном, чтобы ее найти!
Он слишком долго болтал с кондуктором поезда, начальником участка «Юнион Пасифик» и кондуктором Пенсильванской железной дороги, обсуждая вопрос о том, как лучше использовать бригаду по уборке снега, которую он нанял. Что до него, то пусть бы их заставили рыть ход до самого Китая, только бы он смог добраться до Рейчел на пять минут раньше.
Когда он ее разыщет, либо свернет ей ее прелестную шейку, либо заласкает до полусмерти, чтобы она поняла, кому принадлежит и чьи приказы обязана исполнять.
Брейден в этот момент регулировал приток газа в одной из ламп. Остальные уже наполняли комнату теплым золотистым светом.
– Добрый вечер, сэр. Желаете отобедать? Лоусон оставил вам прекрасную отбивную из антилопы, – сказал Брейден.
Лукас отмахнулся от этого предложения.
– Миссис Грейнджер уже пообедала?
– Да, сэр, и ушла в главную спальню.
– Спасибо.
Лукас громко постучал в дверь и вошел.
– Брейден? У вас ко мне какое дело? – Рейчел выглянула из ванной. – А, это ты.
Тон у Рейчел был недовольный. Выглядела она соблазнительно. На ней был цветастый шелковый пеньюар, облегавший ее влажное тело. Каштановые кудри свободно прихвачены на макушке, несколько прядей выбились, привлекая взгляд к изящной шее и алебастровой коже. Щеки разрумянились, и пахло от нее чудесно.
Одним быстрым движением Лукас поймал ее за запястье и втянул в спальню. Спустя секунду завладел вторым ее запястьем, замкнув вместе с первым пальцами одной руки. Он отбросил ее к стене, притиснув к деревянной панели.
– Да, это я, твой муж.
Он просунул ногу между ее ногами, распахнув шелковый пеньюар, надетый на голое тело. Его жезл напрягся.
Она изумленно ахнула:
– Лукас!
– Я рад, что ты помнишь, кто я такой. – Он нежно погладил ее щеку костяшками пальцев. – Ты должна знать, кто отдает тебе приказы, чтобы их выполнять.
Рейчел нахмурилась, явно не собираясь сдаваться, однако в том положении, в каком она оказалась, спорить было невозможно.
– Уверен, еще через несколько мгновений ты припомнишь кое-какие вещи, которыми занимаются е мужем, – ласково проговорил он и начал покусывать и лизать чувствительные точки у нее на запястье.
Она ахнула и чуть обмякла, но в следующую секунду снова гордо выпрямилась:
– Что за абсурд!
– Или вот этим…
Он отвел ее руки в стороны, открывая ее дивную шею для поцелуев и дразнящих покусываний.
Рейчел застонала и стала извиваться, не в силах устоять перед его ласками.
Его жезл дрогнул под брюками, увеличиваясь в размере, и стал горячим, наполняясь семенем.
– Или вот этим.
Неожиданно он отпустил ее запястья и поймал за бедра, приподняв по стене так, чтобы его ноющий член прижимался к ее животу.
Ее янтарные глаза моргнули и изумленно округлились.
– Лукас?
Стиснув зубы и борясь с желанием рвануть – и испортить один из ее немногочисленных предметов одежды, – Лукас развязал пояс ее пеньюара. Скользкий шелк распахнулся, обнажая ее тело. У нее была безупречная грудь – упругая и достаточно большая, чтобы наполнить мужскую ладонь, но не настолько пышная, чтобы отвлечь внимание от изящных линий ее талии и восхитительных сосков.
Он скользнул по ней жадным взглядом.
– Ты прекрасна!
Ее соски моментально напряглись и приподнялись, требуя внимания.
Он рассмеялся, а она покраснела.
– Лукас, пожалуйста!
– Вот именно.
Он втянул в рот один сосок и стал его смаковать.
– Я говорила не об этом! – слабо запротестовала она, продолжая тереться о него.
Лукас выгнул бровь, не желая потакать девической стыдливости.
– Ты моя жена, Рейчел. Хочешь сказать, что не получаешь удовольствия?
Его большой палец медленно тер ее сосок. Она начала задыхаться и закрыла глаза.
Он медленно провел губами вдоль ее шеи. Дьявол забери все на свете, пусть только его тело не торопится и даст ему возможность преподать ей кое-какие уроки, а не просто наброситься на нее.
– Рейчел?
– Делай со мной что хочешь, Лукас, только давай ляжем.
– Дьявол, нет!
Он начал возиться с ширинкой. Инстинкт и долгий опыт помогли ему справиться с желанием и слишком плотной тканью и освободить свой жезл. Он вырвался на волю, обжигающе-горячий, влажный от собственных соков, и ткнулся в атласную кожу ее живота.
Лукас приподнял ее бедра.
– Обхвати меня ногами за пояс, Рейчел.
Ее горячее влажное тело сводило его с ума.
– Проклятие, Рейчел, сделай это!
Она подчинилась, надежно устроившись для долгой скачки.
Он прижал Рейчел к идеально отполированной стене, отделявшей спальню от коридора, и рванулся вперед, погружаясь в ее лоно. Рейчел вскрикнула и вцепилась ему в плечи, ее лоно гостеприимно принимало его.
Лукасом двигал инстинкт, а отнюдь не разум и даже не потребности тела. Он не мог бы сказать, сколько раз Рейчел достигла оргазма.
Но она оставалась жаркой и страстной, задыхаясь и повторяя его имя.
Лукас прикусил плечо Рейчел в самом чувствительном месте – и она сорвалась в пропасть наслаждения, последний раз выкрикнув его имя.
Лукас торжествующе взревел и взорвался, наполняя ее своим семенем, связывая с ней все надежды на будущее.
Рейчел тут же провалилась в сон, и Лукас бережно уложил ее в постель. Она не сделала ни малейшей попытки продолжить разговор.
Мысль о том, что на этот раз Рейчел действительно зачала и что он связал себя с женщиной, готовой рисковать, была пугающей.
Пугало также то, что он снова начал влюбляться, на этот раз в женщину, чье сердце принадлежало другому мужчине.
По прошествии двух дней Лукас готов был поклясться, что любить Рейчел в течение дней и ночей может быть чрезвычайно приятно для обоих, но это не заставит Рейчел хоть на дюйм отступиться от своих принципов по любому вопросу. И если даже она не станет возражать, предпочтет отмалчиваться, как сейчас, когда они ехали вниз по одному из последних каньонов перед Огденом.
Солнечный луч упал на Рейчел, которая спала на одном из сделанных на заказ кресел-шезлонгов. Он скользнул по ее каштановым волосам и исчез.
Прекрасный пульмановский вагон трясся, стучал и вибрировал в такт громкому стуку колес. Поезд мчался вниз по узкому ущелью, накреняясь на каждом крутом повороте настолько сильно, что казалось, будто он сейчас коснется деревьев, растущих на противоположном обрыве. Иногда он притормаживал, готовясь к более долгому и спокойному пути по ровной части серпантина – до следующего крутого поворота. Перед пассажирами открывались прекрасные виды на кипящую ледяную воду внизу и фантастические пики и скалы за ней.
Лукас расхаживал вдоль гостиной, не замечая величественных картин, которые видел уже десятки раз. Он обдумывал решение, которое должен был принять немедленно, еще до Огдена, до которого оставалось несколько часов пути.
Они с Рейчел ни разу не говорили о своей ссоре по поводу поступка Рейчел, отправившейся на иммигрантский поезд вопреки его запрету. Он не извинился за то, что выругал ее. Она вела себя отвратительно, подвергая опасности их будущего ребенка из-за контакта с больным корью. Ради их малыша он не допустит, чтобы Рейчел рисковала собой.
Он содрогнулся, вспомнив, какой в последний раз видел Марту: невероятно спокойное лицо, под нежной прозрачной кожей громадные багровые синяки.
В Огдене им предстояло пересесть на поезд, направлявшийся в Неваду. Затем два дня пути по ужасному пустынному бездорожью для того, чтобы попасть на копи «Синяя птица» и наконец схлестнуться с Коллинзом. Если на то будет воля Божья, к этому моменту Донован уже ответит ему на его телеграммы. А если нет, ему придется справляться с Коллинзом одному.
Рейчел уверена в том, что если переговорит с Хамфрисом, управляющим «Синей птицы», он подчинится ее приказу и не тронет Донована. Но где гарантия, что подручный Коллинза окажется таким порядочным? Стоит ли рисковать жизнью Рейчел?
Что, если Мейтленд Коллинз надругается над Рейчел и убьет ее, как Эмброуз?
Лукаса прошиб холодный пот, а желудок свела судорога. Он с силой ударил кулаком по ладони.
Лукас этого не допустит. Он поклялся защищать Рейчел.
Ему придется оставить ее в Огдене, пусть даже для этого придется применить силу, что она наверняка сочтет предательством, ведь Коллинз тоже держал ее в плену. Рейчел даже обсуждать этого не захочет, для нее это вопрос чести.
Он замер, глядя на скалы – такие же гранитно-жесткие и корявые, как альтернативы, которые у него были, и такие же холодно-безрадостные, как его будущее.
Сейчас не время думать о теплом, уютном доме. Не время расслабляться. И он спасет жену и ребенка любой ценой.
Глава 11
Рейчел закрыла глаза и запрокинула голову, нежась на солнце, словно ящерица. В Огдене, к счастью, погода была солнечной, хотя очень ветреной и холодной. Но тут были ярко-зеленые деревья и горы, увенчанные снежными шапками. Здесь было много такого, чем можно наслаждаться, приходя в себя после очередного обладания Лукаса и готовясь к следующему.
Она улыбнулась кое-каким особенно сладким воспоминаниям и твердо приказала себе сохранять непроницаемое выражение лица, а потом устроилась на скамье в просторном здании железнодорожного вокзала Огдена.
«Императрицу» отцепили от поезда «Юнион Пасифик» и перетащили к ожидающему составу «Сентрал Пасифик». Операция сопровождалась множеством коротких частых гудков, звоном колокола и стуком колес.
Когда они приехали, Лукаса приветствовали рослые, крепкие работники «Донована и сыновей». Он познакомил с ними Рейчел, а потом усадил ее на скамью. Ее охраняли люди «Донована и сыновей» из Юты, а Лукас продолжал разговаривать с остальными.
Она чуть нахмурилась, внимательно наблюдая за мужем.
Выражение его лица было очень суровым. Неужели они сказали нечто такое, что его разгневало?
Но нет, Лукаса встревожило что-то еще до Огдена. Его старые друзья – Малыш, Лоуэлл и Митчелл – о чем-то жарко спорили с Лукасом.
Поразмыслив, Рейчел пришла к выводу, что ее вины здесь нет. Да, в Вайоминге они поссорились из-за того, что она пошла убирать в поезде для иммигрантов. Но оба больше не заговаривали об этом. Рейчел не раскаивалась в том, что в Вайоминге поступила так, как того требует христианское милосердие.
– Рейчел, пройди со мной, пожалуйста.
Лукас остановился перед ней.
Рейчел приставила ладонь козырьком к глазам и, щурясь, посмотрела на него.
– Мы приглашены на ленч к моему старому другу Тэйлору в помещении «Донована и сыновей».
Что-то в его голосе насторожило Рейчел. Его голос стал резче.
– Рейчел?
Она видела, что Лукас настроен решительно.
Почему, собственно, не пойти? Пообедать в обществе, а не в вагоне весьма приятно.
Она протянула ему руку. Он взял ее и помог ей встать. В следующую секунду ее пальцы лежали на его локте и были прикрыты другой его рукой.
На душе у Рейчел стало тревожно. Никого, из мужчин с ними не было. Лоуэлл и Митчелл повернулись к ним спиной и смотрели на «Императрицу».
– Ты давно знаком с управляющим станцией? – осторожно осведомилась она.
– Почти десять лет. Мы с Тэйлором вместе служили в армии. Я помог ему получить место в компании Донована.
Значит, это человек, который многим обязан Лукасу и который готов ответить ему тем же.
Конечно же, ей холодно только из-за ветра, срывающегося с заснеженных вершин!..
Как только они дошли до нужной улицы, Тэйлор вышел им навстречу. Обветренный, коренастый мужчина выглядел честным человеком.
Рейчел шла по тротуару между двумя мужчинами – и у нее в животе холодело быстрее, чем на зимних вершинах. Она пыталась уговорить себя, что ей вовсе не обязательно просчитывать пути бегства. Ведь Лукас поклялся защищать ее ценой своей жизни!
Большое помещение компании «Донован и сыновья» оказалось всего в нескольких кварталах. Оно было похоже на крепость из-за толстых каменных стен, узких окон и окованных железом дверей. Мимо них непрерывным потоком быстро двигались мужчины, повозки, лошади и мулы, нагруженные тюками и ящиками.
Лукас привлек ее к себе, подальше от громадной телеги, тяжело груженной бочками и запряженной восемью мулами.
Тэйлор повысил голос, чтобы быть услышанным по другую сторону двери:
– Я отнесу телеграммы в офис, чтобы их отправили.
Лукас кивнул в знак благодарности, не пытаясь перекричать шум, и повел Рейчел подлинному внутреннему коридору, идущему от большого внутреннего двора в глубину здания. Здесь от центрального квадрата отходил небольшой закуток: две его стороны составлял коридор, а еще две – конюшни для частных лошадей. Несколько коз лениво жевали сено. Через окна конюшни она могла разглядеть рабочие помещения «Сентрал Пасифик».
Охранник стоял там, где закуток открывался на центральный двор, – с этого места он мог следить за конюшнями и за главным складом, расположенным чуть дальше.
Это было хорошо защищенное, тихое место.
У нее вдруг учащенно забилось сердце.
Лукас открыл дверь в углу закутка и провел ее внутрь.
Это были небольшие жилые апартаменты. Здесь стояла кровать, комод, стол и кресло, а также висела вышивка со словами «Отче наш». С потолка свисала масляная лампа. Туалет и небольшая сидячая ванна находились в крохотной комнатушке рядом. Все сверкало чистотой.
Единственное окно выходило на загон для коз.
Помещение было вдвое меньше комнат на Уступе Коллинз.
– Что это за место, Лукас?
– Я хочу тебя здесь оставить, Рейчел, на время моего отсутствия. – Его аквамариновые глаза холодно блестели, словно высокогорные ледники. – Дорогая моя, прошу тебя, поживи здесь, пока я съезжу в Неваду. Ты для меня дороже жизни, и я поклялся тебя оберегать.
– А если я откажусь?
Он сжал зубы.
– Не упрямься!
Она всмотрелась в его лицо. Неужели перед ней тот мужчина, которому она доверяла. Неужели Лукас предал ее?
– Нет! Ты не можешь запереть меня здесь!
Складки у его губ стали глубже.
– Здесь ты будешь в безопасности. Коллинз не сможет тебя похитить. Тэйлор выставит охрану. Жена Тэйлора будет жить с тобой в конторе.
У Рейчел перехватило дыхание.
– Но… как же «Синяя птица»? Я же нужна тебе, чтобы говорить с Хамфрисом!
– Неужели ты серьезно считаешь, будто человек, который в течение года был в сговоре с Коллинзом, изменит свои планы, как только ты придешь к нему в контору? Я не могу взять тебя с собой туда, где Коллинз будет тебя разыскивать!
Рейчел содрогнулась и вскрикнула. Его логика была такой же непреклонной, как и его взгляд. Слезы подступили к ее глазам, но она яростно их сморгнула. Она медленно повернулась на месте, разглядывая тесное жилище. Ее юбка шуршала по полу.
– Как ты можешь требовать, чтобы я провела здесь хоть какое-то время? Я здесь умру, Лукас!
– Ты можешь выходить из дома при условии, что будешь оставаться на территории станции.
– Когда меня держал взаперти Коллинз, я хотя бы могла видеть океан и дальний горизонт! – возмущенно бросила она ему.
– Ты от него сбежала. Какой-нибудь негодяй мог бы похитить тебя, если бы узнал, где ты находишься. Я не хочу рисковать твоей жизнью.
Она схватила его за лацканы грубого пальто.
– Лукас, вся жизнь состоит из опасностей! Я готова рисковать.
Он отвел ее руки.
– А я не готов.
Боже правый, почему он не желает ее понять? Она отступила на шаг, наткнулась на кресло и снова повернулась к нему:
– Ведь ты сделал бы то же самое, если бы через год началась эпидемия холеры или кори, когда все уже закончилось и опасность со стороны Коллинза миновала?
Лукас замялся, но по выражению его лица был с ней согласен.
Ей хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым.
– Лукас, если ты намерен прятать меня при приближении любой опасности, я не смогу свободно дышать. Я не могу так жить, ни одна женщина не смогла бы.
– Ты же знаешь, я делаю все, что в моих силах.
Она закусила губу. Сердце ее болезненно сжалось.
Лукас доказал, что он настоящий северный дьявол, но он не оправдал ее надежд.
– Лукас, если ты это сделаешь, я никогда больше не смогу тебе доверять.
– Знаю. Но твоя жизнь мне дороже, чем твое отношение ко мне.
Забыв о гордости, Рейчел упала на колени, Слезы затуманили ей глаза.
– Лукас, умоляю тебя…
Он издал короткий хриплый стон.
– Рейчел, просто постарайся понять и простить меня.
В следующую секунду он исчез – и дверь за ним громко захлопнулась.
Рейчел воззрилась на нее – этот звук пронзил ее, словно ее собственная мука.
Катулл сказал об этом удивительно верно:
Любовь и ненависть кипят в душе моей.
Быть может: «Почему?» – ты спросишь. Я не знаю,
Но силу этих двух страстей
В себе я чувствую и сердцем всем страдаю.
Рейчел свернулась клубочком на полу и зарыдала. Она не знала, как долго плакала.
Когда слезы иссякли, Рейчел судорожно вздохнула и, подняв глаза, увидела свое отражение в зеркале. На нее смотрела сломленная женщина.
Она возмущенно посмотрела на собственное отражение. Черта с два.
– Черта с два! – произнесла она. И повторила: – Черта с два!
Лукас считает ее настолько беспомощной, что решил запереть в клетку, словно канарейку. Она докажет ему, что он ошибается. Сбежит отсюда и доберется до «Синей птицы», чтобы расстроить планы мерзких мошенников.
Прежде всего, надо забыть о том, что она «сломленная» женщина.
Рейчел обрадовалась, обнаружив в комоде несколько чистых носовых платков, высморкала нос, вымыла лицо. Никто к ней не заходил.
Она проверила свою наличность, наученная горьким опытом жизни на Уступе Коллинз. На столе стояли сандвичи и фрукты, их можно, было захватить с собой. Еще у нее осталось золото и драгоценные камни, зашитые в корсет, она так и не избавилась от привычки носить их с собой. Обменивать драгоценный камень на железнодорожный билет не очень ловко, но вполне реально.
Рейчел сложила еду в корзинку, в которой, видимо, ее принесли, разрезала стежки на корсете, где прятала один из небольших рубинов, бросила его в корзинку.
Что ж, пора бежать.
Рейчел на цыпочках прошла к двери. Постояв несколько минут и прислушавшись, приоткрыла дверь и выглянула.
Никого.
Видимо, им не пришло в голову, что она решится на побег. К ней даже не приставили охрану.
Рейчел выскользнула наружу, пробежала по коридору и осторожно выглянула из закутка. Охранник наблюдал за тем, как в центре двора разворачивают фургон, запряженный большим количеством мулов. Если она сбежит прямо сейчас, то у нее будет шанс добраться до конюшен незамеченной.
Рейчел прошептала молитву, подобрала подол, подхватила корзинку и не оглядываясь быстро пошла по коридору. Что может сделать охранник, если заметит ее, чего еще не сделал Лукас. Пристрелить? Рейчел сочла бы это милосердием.
Она вбежала в конюшню, двери которой выходили на служебные помещения «Сентрал Пасифик» и железнодорожный вокзал, и прислонилась к стене, обливаясь потом. Лошади, высунув морды из стойл, с любопытством ее разглядывали.
Рейчел прислушалась, сердце у нее бешено стучало.
Ей необходимо добраться до железнодорожного вокзала. Предупредить Уильяма Донована об опасности.
Она ни за что не будет жить с Лукасом Грейнджером.
Лукас ухватился за причудливо украшенную бронзовую полку для багажа и устремил взгляд в окно на равнодушные груды камней, называемые холмами. Если он очень постарается, то сможет убедить себя в том, что подсчитывает, сколько людей и какое вооружение понадобятся для нападения на «Синюю птицу». И возможно, в этом ему поможет суровая местность.
Видит Бог, Большое Соленое озеро – это достаточно неприятное зрелище. На его берегу скапливается столько высохшей соли, что она становится похожа на снежные заносы. Но даже недавние бураны не уменьшили содержания щелочи в воздухе, который раздирал людям легкие, – эти места получили название Великая американская пустыня.
Внутренний голос шептал ему, что, если бы Рейчел была здесь, он играл бы с ней в шахматы, или смеялся, или резвился в постели…
Он лягнул ни в чем не повинный стул, оказавшийся рядом, и резко повернулся. Он обменял ее любовь на ее безопасность и должен позаботиться о том, чтобы эту безопасность гарантировать.
Поезд со скрежетом затормозил у полустанка «Мыс», так что новая порция щелочи заклубилась над «Императрицей», прилетев с Большого Соленого озера, находившегося всего в нескольких сотнях футов.
Лукас спрыгнул на платформу, говоря себе, что делает это из-за сентиментальности. В конце концов, именно здесь встречались две железные дороги, соединяя континент. Щелочная пыль моментально обожгла ему легкие.
Как ни странно, поезд задержался на Мысу. Больше того, машинист перевел паровоз на выжидающий режим, так что двигатель шумел едва слышно. Кондуктор не стал давать никаких объяснений, сказав только, что это дело железной дороги. Говорили, что на поезд должен сесть какой-то гость компании, и теперь целый состав вынужден был дожидаться его приезда.
Лукас с наслаждением проклял всех предков эгоистичного и высокомерного незнакомца. Гораздо легче было думать о нем, а не о будущем без Рейчел или с холодной как лед Рейчел, сидящей за столом напротив него.
Наконец с востока подошел еще один локомотив, двигавшийся на большой скорости. Кондуктор стал поспешно загонять пассажиров в вагоны, тех немногих, кто не побоялся леденящего ветра, несущего жгучую пыль.
Лукас задержался на платформе, не сомневаясь в том, что успеет зайти в «Императрицу» за считанные секунды, как только удовлетворит свое любопытство. Он инстинктивно чувствовал, что это очень важно, хотя не мог бы сказать почему.
Их паровоз начал разводить пары, готовясь мчаться дальше.
Новый локомотив тормозил, возвестив о своем прибытии гудком и звоном колокола. Кондуктор помог высадиться стройной даме с каштановыми волосами и гордой осанкой королевы.
«Рейчел? Здесь? Невозможно».
Его сердце пропустило удар.
«Боже правый, это была она».
Его сердце стремительно возобновило биение.
«Как, к дьяволу, он теперь сможет обеспечить ее безопасность? И как сумеет уберечь свое сердце?»
Она прошествовала по платформе, неся в руке маленькую корзинку, и остановилась прямо перед ним.
Лукас инстинктивно выпрямился во весь рост и посмотрел на нее сверху вниз.
– Как, к дьяволу, ты сюда попала? – спросил он.
– Сказала управляющему участком, что мы с мужем совершали свадебное путешествие, во время его деловой поездки. Он оставил меня в Огдене отдыхать, но уже через час я затосковала. Увидев, что я плачу, управляющий мне поверил и предоставил в мое распоряжение инспекционный поезд, чтобы я смогла к тебе присоединиться.
Ее возмущенный взгляд пронзил его насквозь, такому выражению лица позавидовал бы сам генерал Шерман.
– Я еду на копи «Синяя птица», – объявила она. – Если ты попробуешь мне помешать, найду другой путь.
Отсюда до «Синей птицы» не было ни одного места, где бы он мог ее оставить. Он мог бы отвезти ее обратно в Огден, но это даст Коллинзу еще больший запас времени для того, чтобы подстроить гибель Донована. Ему придется взять Рейчел с собой и спрятать под охраной тех дополнительных людей из «Донована и сыновей», которых он привез из Огдена.
– Понятно. Пошли.
Он взялся рукой за поручень вагона. Она осталась на платформе.
– Все по вагонам! – крикнул кондуктор. Паровоз загудел, возвещая о скором отъезде. Лукас выгнул бровь:
– И?
– У нас будут отдельные постели, даже если мне придется спать в гостиной.
Лукас напрягся, глубоко уязвлённый ее словами. Почему-то он продолжал считать, что они смогут построить совместное будущее благодаря общему энтузиазму в спальне.
– Отдельные постели? Почему?
Взгляд ее золотистых глаз был ледяным.
– Потому что ты не джентльмен и не ценишь жену.
Она ставит его настолько низко? За то, что он сделал все, что мог, чтобы защитить ее? Получить рану в живот было бы не так больно, как услышать столь незаслуженный упрек.
На секунду мир стал тускло-серым.
Ее поезд пронзительно загудел, возвещая о своем отбытии. Звеня колоколом, он застучал колесами и дал задний ход: сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Их кондуктор спешил к ним, глядя на часы.
– Все по вагонам!
Лукас гордо выпрямился, приняв решение не показывать ей, какую боль она ему причинила.
– Поступай как знаешь. Удерживать я тебя не намерен.
Уильям Донован шагал к своему особняку в Сан-Франциско, держа жену за руку. Авраам и Сара Чанг, их слуга и его жена, вышли их встречать. Уильям тут же отправил их делать покупки в китайском квартале. Это будет первый китайский Новый год Виолы, который она встретит в своем собственном доме. Праздник должен удаться на славу.
Дом был небольшим. Уильям владел им уже много лет. Его следовало сменить на более просторный, чтобы растить в нем будущих детей. Однако у этого дома были свои преимущества: он стоял в центре города, на первом этаже находилась его контора, и его телеграфист Дженкинс держал Уильяма в курсе всех дел, сообщая ему информацию о его предприятиях.
Сейчас там было необычно тихо: только редкие постукивания, доносившиеся из-за закрытой двери, свидетельствовали об усердии Дженкинса. Сейчас у Дженкинса был короткий дневной перерыв.
Не то чтобы Уильям в этот момент обращал особое внимание на дела «Донована и сыновей»: жена не сводила с него своих огромных темно-синих глаз, ее изящные пальчики медленно двигались вверх по его руке. Ветер, завывавший на улице, украсил ее щеки румянцем, подчеркнув сладкую чувственность губ, которые доводили его до экстаза. Святые угодники! Ни один мужчина не остался бы равнодушным к такой женщине.
– Жаль, что нет вестей о Лукасе Грейнджере. Он обещал прислать мне каблограмму, но не прислал. Не знаю, что и думать.
Уильям кивнул. Ощущение безоблачного счастья сменилось беспокойством. Лукасу не свойственно нарушать данное обещание. Когда он вышел в отставку, армия потеряла будущего генерала. Видимо, с ним что-то случилось.
